В постели с диким эльфом

Глава 2

Этот остроухий гигант с руками, скованными за спиной, предлагал мне приласкать его через решетку камеры. Мощный, голый, он прижался к ней всем телом. Железные прутья с двух сторон сдавили его красивое лицо с острыми скулами, глубоко врезались в грудь.

Теперь мне не надо было заходить в клетку к дикому зверю — я могла протянуть руку и сжать в кулаке его изнывающий член, оставаясь в безопасности тюремного коридора.

— Давай, женщина, — прохрипел Айвери, прикрыв глаза в ожидании моей ласки. — Если уж вызвалась помогать, не томи.

Его била дрожь. По расставленным ногам словно бежали судороги.

Мне ужасно хотелось его коснуться, ощутить в ладони крепость и тяжесть этого внушительного мужского орудия, и в то же время в висках молоточками стучало: «Неправильно, так нельзя». Я будто пыталась воспользоваться ситуацией.

— Давай!

Пленник не просил — требовал. Тянулся всем телом к моим рукам, терся о решетку бедрами в попытке как можно дальше просунуть в коридор свою разбухшую плоть и умолял без слов: «Возьми, возьми…»

И я взяла.

Когда я шагнула вперед и сомкнула пальцы на его члене, Айвери шумно вздохнул. Его ноги подкосились. Как будто напряженная струна лопнула. На секунду мне показалось, что эльф сейчас упадет, но он только тяжело навалился на решетку.

— Да…— простонал он, потерявшись в ощущениях. — Да, да…

Влажный горячий член пульсировал в моей руке.

Глаза пленника были закрыты, брови сведены, рот распахнут от удовольствия. Пленник загнанно дышал и бился бедрами о железные прутья, подаваясь навстречу моему кулаку.

— Да… Сильнее… Пожалуйста, сильнее.

Цепи кандалов звенели, когда он дергал руками, скованными за спиной. Похоже, ему очень хотелось освободиться. Он выглядел таким похотливым в этот момент, таким бесстыдным и разнузданным, что мое нижнее белье намокло.

— У тебя было много женщин? — спросила я, неожиданно для себя самой.

Эльф будто не слышал моего вопроса — стонал, морщился, кусал губы. Стержни решетки оставляли на его мускулистой груди красные вмятины.

— У тебя было много женщин? — повторила я, выпустив из рук его пылающее мужское достоинство.

Пленник протестующе замычал и открыл глаза.

— Отвечай.

Взгляд у Айвери был мутный, поплывший, зрачки — огромные. Эльф растерянно моргал, явно не понимая, чего я от него хочу.

— Пожалуйста, — простонал он, качнув бедрами. Его член, мокрый, толстый, увитый венами, выглядел так, будто вот-вот начнет бурно извергаться без всяких прикосновений.

Пришлось повторить свой вопрос опять.

— Какая разница? — прохрипел Айвери в перерывах между шумными вздохами и посмотрел на меня жестко, требовательно. — Трахни меня. Ты обещала.

Ах вот как мы заговорили.

— Трахну. Как обещала. Но сперва ответь.

Я не понимала, что на меня нашло, почему мысль о других женщинах в постели этого красавца обжигает мозг кислотой.

Тяжело дыша, белобрысый великан прижался лбом к металлическому стержню.

— Много. Десятки. Сотни, — выплюнул он, а потом закатил глаза и добавил уже совсем иным тоном, устало: — Никого не было. Это вы, людишки, имеете все, что шевелится, а мы ждем свою ед… Всё! Хватит лезть ко мне в душу! Трахай или проваливай.

Я замерла, переваривая услышанное.

То есть он.… Ни с кем раньше… Такой сказочный красавчик, окутанный шлейфом опасности и тайны, и никем не тронутый? Голыми руками сворачивает врагам шеи, но хранит себя для любимой? Ждет ту самую, единственную? Романтик.

В груди будто дрогнула невидимая струна, сердце екнуло болезненно и сладко.

Ликуя, я потянулась к Айвери рукой, а он, заметив это, сразу толкнулся бедрами мне навстречу.

Несколько резких движений — и пленник уже не стонал, а рычал, скалясь и сжимая зубы. Его дыхание стало пугающе рваным. Он, похоже, подошел к самой черте, но никак не мог ее переступить. На его потном лбу вздулись вены, ноги подрагивали, он терся сосками о прутья решетки, напрягал живот, и кожа туго обтягивала сухой рельеф мышц, эти соблазнительные кубики пресса в капельках влаги.

Ладонь, которой я гладила Айвери, была вся мокрая, вся в соке его желания.

— Не могу, — рычал он в бессильной ярости. — Бездна проклятая, не могу…

Пытаясь помочь ему разрядиться, я приласкала большим пальцем влажную дырочку на головке члена — эльф заскулил, содрогнувшись всем телом. На миг он обхватил губами железный стержень решетки и лизнул его кончиком языка. Такой порочный жест, полный откровенного сладострастия.

— Еще, еще…

Свободной рукой я скользнула под его член и обхватила мошонку — горячую, массивную, раздутую от семени, которое он не мог пролить. От этого прикосновения Айвери весь затрясся. Чтобы мне было удобнее его ублажать, он подался вперед и шире расставил ноги.

Странное упоительное чувство захлестнуло меня с головой. Внезапно я ощутила себя укротительницей свирепого хищника. Сейчас этот опасный преступник, дикий эльф, был полностью в моей власти. Я держала его в кулаке. Буквально.

И он умолял меня о ласке.

— Пожалуйста…

Шептал одно и то же слово раз за разом, будто в бреду: «Пожалуйста, пожалуйста». Похоть свела его с ума, лишила воли и гордости. Он уже ничего не соображал, балансируя на краю оргазма, близкого и недостижимого.

Изо всех сил пленник прижался к решетке, просунул лицо между ее прутьями и поймал ртом мои губы.

Целовался Айвери жестко, требовательно и до синяков бился бедрами о железные стержни, толкаясь между ними в мой кулак. Цепи кандалов звенели. Будучи не в силах удержать меня рядом с собой руками, он пытался сделать это губами — прихватывал их своими, сжимал. Иногда даже пускал в ход зубы, но не причинял боли. В его легких укусах сквозила не только страсть, но и ярость собственника, желание присвоить, страх, что добыча сбежит и твердое намерение не дать ей этого сделать.

А я вдруг ощутила, что всё это для меня — слишком. Пыл узника, его напор, жар сильного, разгоряченного тела. Даже запах. Крепкий аромат возбуждения.

Заметив, что я хочу отстраниться, Айвери потянулся за мной со стоном возмущения и досады. Его руки, скованные за спиной, дернулись, словно он забыл об оковах и хотел поймать меня, ускользающую от него. Уверена, если бы не кандалы, он бы схватил меня через решетку за волосы и вернул к поцелуям. Перед глазами так и стояла эта картина — мои длинные пряди намотаны на его кулак, он прижимает меня к прутьям своей клетки и голодным хищником терзает мой рот, не позволяя вырваться. Сладкая фантазия, от которой я вся шла мурашками.

Упустив меня, эльф с ненавистью оглядел преграду, что разделяла нас и мешала ему приблизиться ко мне.

«Вернись!» — кричал его пылающий взгляд.

Он смотрел на меня из своей камеры и облизывался, а потом вдруг протянул в тишине мое имя:

— Ли-и-и… — низким, требовательным голосом. С намеком.

Синие, мерцающие в полумраке глаза завораживали.

— Ли-и-и…

Его язык влажно скользнул по нижней губе.

Как под гипнозом я шагнула к решетке и… тряхнула головой, избавляясь от наваждения. На один короткий миг я почувствовала себя во власти пленника, этого хищного остроухого красавчика, преступника и убийцы. Он будто управлял мной с помощью взгляда.

Чтобы разрушить его чары, я резко двинула кулаком, и Айвери зашипел — от боли, от наслаждения, от безумного сочетания того и другого.

— Ли-и-и, — тянул и стонал он, не отрывая от меня глаз. Его крупное тело били судороги приближающегося оргазма. Член в моей руке пульсировал, мошонка сжималась все туже. Она стала меньше, но тверже, плотнее. Я видела, как сокращаются мышцы его крепких бедер, как округляются мускулы на плечах, как дергается кадык, когда Айвери сглатывает пересохшим горлом.

В какой-то момент пленник вздрогнул особенно сильно, а потом застыл, напрягшись всем телом, и я поняла: сейчас. Навалившись на решетку, он запрокинул голову и закатил глаза. Из его члена начали выстреливать тугие горячие струи. В полном молчании Айвери вздрагивал и выплескивался мне на пальцы, на одежду, на пол тюремного коридора. Он кончал так долго и так бурно, словно копил семя много-много лет. В своем удовольствии он был невероятно красив. Каждая черточка его скульптурного лица дышала сладострастием. В изломе бровей, в мякоти приоткрытых губ, в нежных линиях выгнутого горла я читала муку наслаждения, которой он отдавался целиком и полностью.

Под конец Айвери пошатнулся, будто ноги отказались его держать. Буйный фонтан иссяк. Предельно осторожно пленник высвободил из плена моих пальцев свою натруженную плоть, ставшую слишком чувствительной, и скрылся в глубине камеры. Пытаясь отдышаться, он встал у дальней стены, спиной ко мне. Эхо удовольствия еще гуляло по его телу, и эльф слегка дрожал. Под моим взглядом его упругая задница поджалась, плечи напряглись.

— Убирайся, — вдруг прохрипел он, не оборачиваясь, и заорал, поняв, что я не сдвинулась с места: — Проваливай!

Что ж, примерно такой реакции я и ожидала от этого гордеца.

Когда он лез ко мне с поцелуями и умолял его трахнуть, то явно был не в себе, а теперь очнулся от наваждения и разозлился на ту, что видела его слабость.

На моих пальцах остывало мужское семя. Поджав губы, я вытерла испачканную ладонь о прутья решетки.

— А где благодарность за то, что я помогла решить твою проблему?

Честное слово, клянусь, я собиралась уйти молча, но не удержала в себе обиды. После того, как этот красавчик стонал и кончал в моих руках, хотелось услышать от него… что-то другое, более… ласковое. В конце концов, это не я опоила его любовным зельем и помогать ему была не обязана.

— Проваливай! — повторил эльф, опустив голову и завесившись волосами. Цепь, соединявшая его оковы, звякнула. Он сжал кулаки.

Еще раз окинув взглядом напряженную спину пленника, я двинулась прочь.

* * *

Надзиратели в Торсоре работали сутки через двое. Перед тем, как моя смена закончилась, я навестила начальника тюрьмы и под свою ответственность взяла у него ключ от наручников эльфа, но освободила его, только когда снова вышла на работу. Айвери был опасен. Я могла рисковать своей жизнью, но не жизнью своих сменщиц.

Когда я подошла к камере, Айвери встретил меня хмурым взглядом и сразу наехал:

— Где ты была два дня?

Я даже растерялась от звенящего упрека в его голосе.

— Дома. Отдыхала. Была не моя смена.

Эльф хмыкнул и поднялся на ноги. До этого он сидел на своей узкой койке, привинченной к стене. Взгляд невольно скользнул по его нагому рельефному телу. Голый член, длинный и толстый даже в расслабленном состоянии, и отвисшая мошонка тяжело покачивались между ног мужчины, когда он приближался ко мне, замершей по другую сторону решетки.

— По каким дням ты работаешь? — спросил он, встав напротив меня. Еще сантиметр — и прижался бы грудью к металлическим прутьям.

— А зачем тебе знать? Кажется, моя компания не сильно тебе приятна.

— Несильно. Но приятнее компании тех зеленых девок.

От слов эльфа я ощутила что-то похожее на смесь злорадства и удовлетворения, а от его темного взгляда вся покрылась мурашками.

— Ну, сегодня я здесь. Ты рад?

— С чего бы мне радоваться, человечка?

Прежде чем вернуться на свою койку, Айвери покосился на мои губы.

Стены его камеры были влажными, в выемках на неровном полу блестели лужи. Похоже, эти отбитые гоблинши опять баловались со шлангом. На языке завертелись грязные ругательства, но я успешно проглотила их.

— Куда ты сбежал? Иди сюда. У меня для тебя подарок.

Эльф выгнул бровь. Когда в моей руке блеснул маленький металлический ключик, Айвери поднялся с постели и снова подошел к решетке.

— И что же ты хочешь за него? — спросил он после короткой паузы. Его синие глаза прищурились, а взгляд стал острым, как лезвие бритвы.

— Ничего, — пожала я плечами.

К моему удивлению, пленник прищурился еще сильнее.

— Так не бывает. У всего есть цена. Назови свою.

На ключ он смотрел жадно, с откровенным вожделением и незаметно двигал за спиной скованными руками.

— Тебе уже предлагали его продать? — догадалась я. — И что потребовали взамен?

Айвери буравил меня молчаливым взглядом исподлобья.

— Поворачивайся. Я сниму с тебя наручники.

С недоверчивым видом остроухий красавчик встал ко мне спиной и просунул между прутьями свои руки в кандалах. Не удержавшись, я полюбовалась его тугими ягодицами, разделенными ложбинкой.

Спустя секунду замок щелкнул, а еще через две Айвери растирал покрасневшие запястья. Кажется, он до последнего не верил, что его избавят от ненавистных кусков железа.

— Все жду, когда ты скажешь мне: «Спасибо, Ли».

Айвери усмехнулся краем рта и ничего не ответил. Когда я уходила, он все еще пытался вернуть рукам нормальный кровоток.

На ужин я снова добавила к его тюремным харчам кусок хлеба из своего пайка. Хотела положить в миску и кусок мяса, но решила, что это уж слишком очевидное проявление симпатии.

В этот раз пленник от еды не отказывался. Явно был голоден. О столовых приборах заключенным Торсора оставалось только мечтать, и Айвери собирал овощное рагу куском хлеба и отправлял в рот.

Наблюдать за едой абсолютно голого мужика было странно. Это в целом странно, когда ты одета, а твой собеседник — нет.

— Что тебя привело в эту клоаку? — неожиданно спросил Айвери, вылизывая тарелку до блеска. — Не самое лучшее место для девушки.

— Нужны были деньги, а здесь хорошо платят.

А еще — за этими высокими крепостными стенами можно спрятаться от своего прошлого. Если тебе надо сбежать от внешнего мира и залечь на дно, лучшего места не найти.

— А что привело сюда тебя? — отзеркалила я вопрос.

Все, что мне было известно о своем заключенном, это то, что он — легендарный наемник из гильдии убийц. Возможно, даже глава этой самой гильдии. Поговаривали, что за свои услуги деньги он берет просто бешеные. А еще до поры до времени его считали неуловимым.

Интересно, какая ошибка привела его в застенки? А может, его предал кто-то из своих, тот, кому он доверял?

Ответа я не дождалась. Если вопрос эльфу не нравился, он пропускал его мимо ушей. Видимо, я подняла слишком болезненную для него тему.

Доев, Айвери вернул мне пустую миску через решетку камеры.

— Послушай, — сказал он, задержавшись у прутьев. — Я, конечно, неотразим и знаю, что тебе нравится на меня глазеть, но, может, ты все-таки найдешь мне штаны? По-дружески.

И тут он сделал то, чего я не ожидала. Подмигнул мне с игривым видом. Это было похоже на… флирт.

— Заметь, — добавил эльф все тем же насмешливо-ироничным тоном, — о рубашке даже не прошу.

От его лукавого прищура сердце в моей груди отчего-то сладко загромыхало.

— Я подумаю, как решить твою проблему.

Свое обещание я сдержала.

На выходных я посетила рынок на крошечном жилом острове, где обитали сотрудники тюрьмы и который был отделен от острова-крепости, где я работала, узким проливом. Там я снимала комнату в частном доме, что давно требовал ремонта. Платили надзирателям хорошо, но тратить деньги в этом унылом месте было не на что. Даже пожелай я найти жилье более комфортное, у меня это просто-напросто не вышло бы. Все достойные варианты были прочно заняты руководством Торсора.

Сорос, младший брат Торсора, по праву занимал первую позицию в списке самых убогих уголков мира. Из развлечений только море, холодное даже летом, и рынок с очень скудным выбором одежды и продуктов питания. Не остров, а, как правильно заметил Айвери, настоящая клоака. Чем дольше ты варился в этой серости, тем сильнее тебя затягивала тоска, которой здесь было пропитано буквально всё.

Мужских штанов я купила сразу три пары, чтобы точно не прогадать с размером. Впервые за долгое время я чувствовала себя живой и ехала на работу в хорошем расположении духа. Неужели это общение с новым заключенным так благоприятно сказалось на моем настроении?

Прихорашиваясь у зеркала в коморке для стражников, я неожиданно улыбнулась своему отражению. И даже коснулась пальцами губ — так странно и непривычно было ощущать на них улыбку.

С тех пор как я рассталась с…

Об этом лучше было не вспоминать. Эту часть своего прошлого я надежно спрятала в ментальном сундуке, сундук заперла на сотню замков и затолкала в самый дальний уголок разума. Зарыла его так глубоко, как только могла.

Итак, казалось, сегодня ничто не может испортить мне настроения. Ничто… кроме приказа о смертной казни, попавшегося на глаза. Приговор собирались привести в исполнение завтра в полдень. Жить Айвери оставалось меньше суток.

Когда я пришла к нему, он уже знал о своей участи, хотя заключенным о таких вещах обычно не сообщают заранее. Обычно. Но не всегда. Некоторые отбитые надзиратели глумились над будущими смертниками, в красках расписывая, что их ждет в скором времени. Особенно они любили измываться над теми, кто им не нравится, а этот остроухий красавчик бесил своей неприступностью слишком многих.

Словом, Айвери был в курсе, что обречен. Он сидел на тюремной койке и смотрел на меня взглядом, в котором ясно читалось это знание.

Мы оба понимали, что он скоро умрет, и это заставляло меня неловко отводить глаза.

— Твои штаны. Я купила сразу три размера, но боюсь, все они будут тебе коротковаты. Такого гиганта рынки Сорсора еще не видели.

Скрипнула кровать, раздались шаги. Я стояла, опустив голову, и разглядывала стопку одежды в своих руках.

— Уже неважно, — услышала я рядом. — Ты зря потратилась. Завтра утром мне принесут тюремную робу.

Для того, чьи дни сочтены, голос эльфа звучал на удивление ровно и спокойно.

Я кивнула, не в силах поднять взгляд.

Вдруг сильная рука метнулась ко мне через решетку камеры. Потеряв бдительность, я подошла к этому опасному убийце слишком близко и не успела отшатнуться. Меня схватили за волосы на затылке и вжали лицом в железные прутья. Я сразу вспомнила Сэма, которому Айвери сломал шею, и тряпки выпали из моих рук.

Передо мной сверкали глаза, полные тьмы.

— Я думал о тебе всю ночь, проклятая ты ведьма, — со злостью прошипел эльф мне в губы. Его дыхание обжигало, как и его взгляд. Он держал меня крепко — не вырваться. — Все ночи. Каждую из этих гребанных ночей. Думал о тебе. Признавайся, что ты со мной сделала? Околдовала?

Дернувшись, я вонзила ногти в его голую грудь, но даже тогда Айвери меня не отпустил. Он раздул ноздри, шумно втянув мой запах.

— Успокойся, Ли. Тише. Не трепыхайся.

Прижимая меня к прутьям решетки, он наклонился и со стоном впился в мой рот. Набросился на меня как голодный хищник или вампир.

Хватка на моих волосах усилилась. Айвери целовал мои сжатые губы и настойчиво толкался в них языком, добиваясь от меня отклика, а я…

Я растерялась.

— Ли, ответь мне, — прохрипел эльф.

Свободной рукой он погладил мое горло, спустился ниже и начал расстегивать пуговицы форменной рубашки. Прутья решетки сдавили мне щеки.

— Ответь мне, Ли. Это моя последняя ночь. Ты же не позволишь мне умереть девственником?

Мысль о том, что этот опасный гигант не тронут ни одной женщиной, неожиданно воспламенила мою кровь. Бабы на красивых мужиков вешаются пачками, а Айвери не просто красив — демонически сексуален. И ни разу! Ни с кем! Какая выдержка!

Я разомкнула губы, позволив чужому языку проникнуть в мой рот. И содрогнулась от наслаждения.

Айвери застонал. Его прохладные пальцы забрались мне под рубашку и уже вовсю мяли мою грудь, щипали затвердевший сосок.

Сдавшись, я поймала рукой мужское достоинство пленника, и тот с готовностью двинул бедрами мне навстречу. Крепкая возбужденная плоть заскользила в моем кулаке. Айвери весь дрожал от страсти. Словно обезумел. Даже глаза закрыл.

— Ли… Ли…

Во мне проснулась природная вредность, и я не удержалась от шпильки.

— Годами хранил себя для единственной, чтобы в конечном счете отдаться случайной бабе в вонючей тюремной камере?

Айвери распахнул глаза, черные от злости. А потом взял и цапнул меня зубами за нижнюю губу.

— Ай. Ты меня укусил!

— У тебя поганый язык, женщина, — прорычал эльф. — Пытаешься меня задеть? Не выйдет. Я сейчас своих правил не нарушаю.

— А мне кажется, мои слова очень даже тебя задели.

Айвери не стал спорить — вместо этого поцеловал меня жестко, словно наказывая.

В итоге от его ласк и поцелуев я вся потекла. Захотелось сорвать с себя одежду и с головой броситься в омут сладострастия.

— Войдешь ко мне? — спросил мой любовник.

Ага, щаз. Чтобы ты завладел ключом от камеры и сбежал, а мне свернул шею, как бедняге Сэму? Держи карман шире.

— У меня нет ключа от твоей клетки.

— Сходи за ним, — выгнул бровь этот остроухий хитрец.

— Не пойду, — я растянула губы в ядовитой улыбке. Нижняя, укушенная, до сих пор болела.

— Какая жалость. А мне так хотелось отдаться случайной бабе в вонючей тюремной камере, — передразнил меня Айвери с не менее едким выражением.

— Увы, похоже, кому-то придется умереть девственником.

— Ну уж нет.

С этими словами он резко развернул меня спиной к решетке. Одной рукой эльф держал меня за талию, другой — за горло. Затылком я ощущала его горячее дыхание, задницей — железные прутья и крепкий член, стоящий колом.

В который раз за вечер я подумала, что моя жизнь висит на волоске. Айвери — наемный убийца, и сейчас я полностью в его власти. Если он захочет сломать мне шею, ничто его не остановит. Подумав так, я затрепетала. Хотелось бы мне думать, что — от страха, но на самом деле — от больного, извращенного желания.

«Ты неисправима, Ли, — отругала я себя. — Наступаешь на те же самые грабли, что и в прошлый раз. Это те же самые грабли».

Потираясь о меня членом, Айвери влажно прошептал мне в волосы:

— Сегодня ты будешь моей, проклятая ведьма. Я не выпущу тебя из своих рук, пока не насыщусь тобой. И тебе это понравится, клянусь!

«Да! Да! Да!» — восторженно отозвалось все мое естество.

Я почувствовала мужскую руку на своем животе. Затем она спустилась ниже, к поясу штанов, и расстегнула ремень. Ловкие, настырные пальцы принялись сражаться с пуговицами ширинки.

«Сейчас меня возьмет заключенный, — подумала я, изнемогая от страсти. — Трахнет через решетку камеры. Ох…»

Пальцы нырнули в мое белье и погладили лобок, раздвинули половые губки и коснулись клитора, покружили у входа и надавили на него, проникнув внутрь на одну фалангу.

Меня трясло.

Трогая меня между ног, Айвери рычал мне в затылок и терся членом о мою задницу. Время от времени он невесомо целовал мои волосы, а иногда прихватывал их губами. Его пальцы были твердыми от мозолей, а прикосновения жадными, но ласковыми. Почему-то мне казалось, что этот мужчина не привык нежничать — наемник как-никак, глава гильдии убийц — однако сейчас со мной он обращался очень бережно.

В какой-то момент Айвери спустил мои штаны до колен. Широкая ладонь требовательно надавила на мою поясницу, заставив меня наклониться и прижаться обнаженными ягодицами к прутьям решетки.

Я представила, как смотрюсь со стороны, голая ниже пояса, нагнувшаяся, и покраснела: вся промежность напоказ. Задница раскрыта, складки женской плоти наружу. Поза бесстыдная и порочная, но такая возбуждающая!

Айвери взял меня за бедра и подтянул к себе еще ближе.

Его дыхание стало рваным и частым. Я чувствовала, что он смотрит… туда. Любуется соблазнительными видами? Примеривается?

Для большей устойчивости я обхватила руками свои щиколотки, и тут к моему входу прижалась головка члена. Толстая, горячая, она все сильнее давила на мои женские мышцы, и они раскрылись, уступив ее напору.

Я зажмурилась.

Айвери позади меня протяжно застонал.

Он был огромный и входил в меня туго, медленно, заполняя до предела, до легкой тянущей боли в паху и тяжести внизу живота. Мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к его размеру.

Держа меня за бедра, Айвери принялся яростно таранить мое тело, шлепая мошонкой по раскрытой промежности.

Колени дрожали. Перед глазами маячили спущенные штаны. От мощных толчков меня бросало вперед, но Айвери не давал мне упасть, тянул обратно на свой член, и моя задница билась о металл решетки.

Это напоминало безумие. Я не могла поверить, что творю такое — позволяю постороннему мужику, преступнику, брать меня в тюремном коридоре, словно какую-то потаскуху. Но мне было хорошо. Так хорошо, что хотелось рыдать. Целых три года у меня не было близости.

Я мечтала, чтобы это дикое, животное совокупление не заканчивалось. С радостью и восторгом принимала бешеные толчки своего любовника и подавалась ему навстречу, стреноженная штанами. Айвери рычал, сжимал мои бедра, щупал меня за неприличные места, а потом щедро полил мою задницу своим семенем. Пытаясь отдышаться после самого яркого, самого долгого, самого потрясающего оргазма в своей жизни, я чувствовала, как на моей коже оседают горячие брызги и тягучими струйками сбегают в ложбинку ягодиц.

Думать не хотелось. Хотелось подольше застыть в этой звенящей пустоте, растворившей мои мысли. Включать голову было страшно.

— А ты точно девственник?

— Теперь нет.

Едва я разогнулась, любовник притянул меня к себе, прижав спиной к решетке и своей груди. Нежность — последнее, чего я ждала от этого гиганта после близости, но Айвери ласково поцеловал меня за ухом и шепнул какую-то красивую фразу на своем родном языке. Я не поняла ни слова, но от его тона, теплого, мягкого, в груди будто расцвел крошечный огонек.

* * *

Тюремные правила запрещали нам спать на работе, поэтому каморка охранников не предусматривала кроватей и приклонить усталую голову было негде. А глаза к концу смены уже слипались. Надзиратели выкручивались как могли. Я, например, прятала в шкафу свернутый трубкой матрас и раскладывала его на полу между двумя ночными обходами. Сейчас я лежала на нем и пялилась в потолок, вспоминая недавнее безумие в коридоре.

От воспоминаний щеки горели мучительным румянцем, а низ живота сводило сладкими спазмами. Но были в голове и другие мысли, куда менее приятные. Под неумолимое тиканье часов я крутила на пальце ключ от камеры Айвери.

Завтра моего любовника казнят. Скоро тот, кто целовал меня через решетку камеры и дарил немыслимое наслаждение своим членом, лишится головы в подвале, где пол давно потемнел от разводов крови. Синие глаза этого сказочного красавчика закроются навсегда, его шикарное тело затолкают в холщовый мешок и сбросят с крепостной стены в воды океана. Он умрет. Пойдет на корм акулам.

Я лежала на своем худом матрасе, считала трещины в потолке и крутила на пальце ключ. Снова и снова крутила на пальце ключ. А потом сжала его в кулаке и поднялась со своей подстилки.

Все эти три долгих года в Торсоре моя жизнь была такой пустой, унылой, никчемной, что я сама себе казалась тенью. А сегодня эта тень обрела объем и краски. Я словно вышла из комы, в которую впала после болезненного расставания с ублюдком Кейджи Суома и своего отчаянного бегства от нашей нездоровой связи. Руки у моего бывшего мужа были очень длинные. Прячась от него, мне пришлось залечь на дно, забиться в самую глубокую и темную щель, похоронить себя в забытой богом дыре в жопе мира. Здесь, на островах, я день за днем собирала по кусочкам свою личность, которую разбил этот страшный и опасный мужчина.

И я опять выбрала такого. Демоны моей души знали, чего хотят.

Покидая каморку стражников, я была не уверена в том, что собираюсь сделать, но в коридоре уже не сомневалась в своем решении. Почему бы не прыгнуть с головой в пропасть, где на дне мерцают грани острых камней? Похоже, спокойствие не для тебя, Ли. Слишком долго твоя жизнь была пресной и скучной. Настала пора окунуться в безумие.

Кусочек металла нагрелся в моем кулаке. Я уже видела, как вставляю ключ в замочную скважину. Уже слышала щелчок, с которым он поворачивается в замке. Предвкушала, как лязгнет, отпираясь, железная решетка.

Но...

Когда я спустилась в подземелье, дверь камеры уже была распахнута. Айвери свободно шел по коридору, одетый в коротковатые штаны, что я принесла ему накануне. При виде меня его брови взлетели вверх.

— Разве обход не через два часа? — спросил он как ни в чем не бывало, словно это не его только что поймали при попытке побега.

Нас больше не разделяла тюремная решетка, и все внутри сжалось от смеси страха и… возбуждения.

Мой взгляд скользнул по мускулистым рукам пленника. Они могли сломать мне шею, могли сомкнуться на моем горле и сжимать его до тех пор, пока легкие не сплющатся, полностью лишенные воздуха. Мужчина передо мной был очень силен. Я пикнуть не успею, как буду мертва.

— Как ты… освободился? — голос хрипел. Вся слюна во рту высохла, а язык превратился в тряпку.

Айвери улыбнулся, показав окровавленные зубы и свежую рану на своем предплечье. От жуткой догадки по моей спине пробежала дрожь. Несколько лет назад на глаза мне попалась книга о преступнике, который зашил себе в руку универсальную отмычку, а когда пришло время, выгрыз ее из своей плоти зубами. Похоже, эту книгу читала не я одна.

Каким отчаянным надо быть, чтобы повторить трюк того безумного книжного героя?

— Убьешь меня? — озвучила я свою мысль, и кровавая улыбка эльфийского наемника растянулась шире.

Он шагнул ко мне. Огромный опасный хищник. Резко прижал меня к себе раненой рукой и мазнул губами по моей ушной раковине.

За миг до того, как он заговорил, я содрогнулась от страшного понимания. Он подготовился к побегу — выходит, знал, что попадет в тюрьму. Но как можно предугадать свое заключение? Только если оказаться в Торсоре — твой план. Если ты наемник, и у тебя здесь дело. Заказ.

Ментальные стены, внутри которых я заперла свое прошлое, пошли трещинами и рухнули. Сундук с воспоминаниями открылся, и из его зловонной глубины раздался грубый голос моего бывшего мужа: «Тебе не сбежать от меня, Ли. Ты — моя вещь. Я скорее убью тебя, чем дам тебе свободу».

В ужасе я дернулась в объятиях эльфа.

А он прижался к моему уху губами и выдохнул:

— Кейджи Суома передает тебе привет.