Глава 13

Я прошмыгнула в ресторан через черный ход, надеясь, что меня никто не заметит. Я не вышла вчера, не позвонив и не предупредив, и сегодня явилась с опозданием на несколько часов. Казалось, что на меня сейчас направлен карающий луч прожектора и я стою в его свете, а все вокруг осуждающе качают головами и показывают на меня пальцами.

Я повесила пальто, достала из шкафа поварской колпак, прошла на кухню, завязывая на поясе фартук.

Джеффри как раз размешивал тесто в огромной миске. Он был по уши в заказах: повсюду разбросаны кастрюли, блюда начаты, но не закончены, торты испечены, но не покрыты глазурью. Он холодно посмотрел на меня, но не проронил ни слова и продолжал вымешивать, словно меня и не было.

— Я очень сожалею, что опоздала, — промямлила я и подошла к столу, не зная, за что хвататься.

— Неужели? — сказал он без тени эмоций, словно мое присутствие (или отсутствие) больше для него ничего не значило.

— Мы были в пляжном домике Джордана. — Не удостоившись ответа, я бессвязно залепетала: — Он на побережье, произошло какое-то недоразумение, водитель перепутал время, когда нас нужно забрать.

Я не стала упоминать, каким пылким и полным раскаяния был Джордан после ссоры и каким бурным оказалось примирение. Он носился со мной как с писаной торбой, опекал и исполнял все мои прихоти, пока я не устала от его неусыпного внимания.

На самом деле водитель ничего не напутал. Просто я проспала после непрерывного сорокавосьмичасового празднования. Опробовали каждую кровать, каждый стул и кушетку, каждый участок ковра и пола. В результате у меня была счесана спина, на груди и бедрах остались синяки и следы от укусов, а одна особенно яркая отметина красовалась на шее. Она появилась в результате того, что Джордан чрезмерно увлекся привязыванием.

Я постаралась прикрыть отметину воротником свитера, в котором было очень жарко, но блузу надеть не могла — приходилось мучиться.

Джеффри безразлично пожал плечами и отвернулся, внимательно изучая полку с выстроенными в ряд кастрюлями.

Чувствуя себя полной дурой, я снова повторила:

— Мне очень жаль.

— Нет, тебе совершенно не жаль. — Он резко развернулся ко мне. — Ты слишком занята своей модной квартирой, своими крутыми прикидами и своим офигенным шофером, а все остальное тебя беспокоить не может.

— Неправда.

— Я тебя знаю уже довольно долго, но никогда не мог подумать, что в тебе может оказаться столько гребаного эгоизма.

— Это не так.

Он закатил глаза.

— Говори что хочешь.

— Я вышла замуж во вторник.

Он был первым и единственным человеком, которому я это рассказала. Надеялась, после этой новости он немного оттает, поздравит меня, отпустит пару подколочек по поводу первой брачной ночи.

— Какое мне дело, что ты вышла замуж за какого-то богатого психа-извращенца?

— Не верю, что слышу такое от тебя. Ты ведь даже с ним не знаком.

— Господи, да ты совсем слепая.

Мои щеки стали пунцовыми.

— Я думала, ты за меня порадуешься.

— Завтра у мэра поздний завтрак. И устраиваем его мы. Об этом ты забыла?

— Нет, — соврала я.

— А помимо этого на выходные у нас намечено еще три частные вечеринки.

— Я знаю.

— Я работал за тебя сверхурочно, лгал и выгораживал тебя.

— Спасибо, я ценю это.

— Да не ценишь ты ни хрена! Ты вдруг возомнила, что все тебе чем-то обязаны, что ни у кого вокруг нет права на собственную жизнь, только у тебя.

— Почему ты так на меня злишься?

— Посмотри на себя в зеркало, Мэг. Внимательно посмотри.

Он вылетел из кухни, хлопнув дверью. Я была в шоке от его враждебного тона. Никогда раньше не видела, чтобы он так бурно реагировал. Ясное дело, просто не знала, как с ним в таком состоянии себя вести: пойти за ним или подождать, пока он остынет.

Вошли две официантки с грязной посудой. Они сделали вид, что меня не замечают, и быстро выскочили в зал для посетителей, словно я была парией, разносчиком заразы.

Я тупо стояла, раскачиваясь из стороны в сторону, раздумывая, что делать, как тут из кабинета вышла Пэм. Мы какое-то время просто смотрели друг на друга. Наконец она заговорила:

— Мэг, зайди, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.

— У меня много работы. — Я жестом указала на блюда, которые Джеффри начал делать, но так и не довел до конца. Взгляд же мой молил о сострадании, просил дать мне больше времени.

— Это займет не больше минуты.

Не оставляя мне выбора, она просто настежь распахнула дверь, что было очевидным приказом. Как приговоренный к повешению, я поплелась в ее кабинет, еле удерживаясь, чтобы не упасть на колени, хватая ее за полы пиджака и моля о пощаде.

Она сама не присела и мне не предложила. Мы стояли и молчали, момент был крайне неловким, сказать было нечего.

— Что с тобой произошло, Мэг? — спросила она наконец с явным огорчением. Мне стало ужасно стыдно.

— Мне очень жаль.

В последнее время я только и делала, что извинялась на каждом шагу.

— У меня такое чувство, что передо мной незнакомый человек.

— Я все та же… просто… просто…

Она подняла руку, прерывая мои бессвязные оправдания.

— Только не нужно извинений. Это мы уже проходили.

— Я собиралась быть здесь. Действительно собиралась!

— Вчера у родителей Джеффри была сороковая годовщина свадьбы. Ты не явилась, и я просто не смогла его отпустить.

Я уже так давно не разговаривала с Джеффри, что была не в курсе семейных торжеств.

— Они устроили праздник?

— Да, и очень большой, но он не смог на него пойти. Из-за тебя, Мэг. Потому что тебя не оказалось на месте.

— О боже…

Она посмотрела на меня, как на пришельца, затем протянула руку и опустила воротник свитера, так что видна была отметина, которую оставил мне Джордан, когда слишком сильно стянул веревку.

— Не хочешь об этом рассказать? — спросила она.

Я увернулась, воротник встал на место. Я чувствовала себя униженной, мне стыдно было смотреть ей в глаза, поэтому я уставилась на стену.

— У нас любовь, Пэм. Мы очень сильно друг друга любим.

— Уверена, что не сама себя в этом убедила?

— Но это так!

— Что бы вы с ним ни делали, что бы между вами ни происходило, со временем это будет все хуже и опаснее. Ты же это понимаешь, так ведь?

Часть меня, которая мыслила здраво, оценила ее замечание как верное и полезное, к которому стоит прислушаться. Но голос разума заглушила вторая моя половина, независимая и упрямая, слишком гордая, чтобы признать собственную неправоту.

— Это не про него, — упрямо заявила я. — Просто он очень страстный.

— Да?

Она невозмутимым оценивающим взглядом прошлась по моему телу. Наверняка гадала, какие еще секреты таятся у меня под одеждой.

— Мы с ним новобрачные, — заявила я, будто это оправдывало любую низость и подлость.

— Да неужели? — ответила она бесстрастно.

Я робко улыбнулась, снова надеясь на поздравления, но они и в этот раз не последовали.

— Мы праздновали и немного переборщили. Вот и все.

Она кивнула, но от ее проницательного взгляда ничто не укрылось, она видела меня насквозь.

— Что же мне с тобой делать, Мэг? Мне интересно, что ты сама думаешь на этот счет.

— Дайте мне другой шанс.

— У тебя их было предостаточно.

— Дайте мне еще один.

— Раньше для тебя эта работа что-то значила, но не теперь.

— Но мне нравится здесь работать! — воскликнула я. — Я исправлюсь! Я сегодня опоздала, но этого больше не повторится. Обещаю!

— Думаю, ты говоришь искренне, и от этого только хуже.

— Но я действительно искренна!

— Судят по поступкам, а не по словам. Ты сама это прекрасно знаешь. — Она сделала паузу. Было видно, что она уже приняла окончательное решение. — Я никогда еще никого не увольняла, и не хочу увольнять тебя.

Ее намек был предельно ясен.

— Но и дальше меня здесь держать вы не хотите, я правильно поняла?

— Да.

Он протягивала петлю, давая мне самой просунуть в нее голову. При этом я испытывала даже нечто вроде облегчения от того, что скоро все закончится.

— Вообще-то, — я была совершенно растоптана и подавлена, — я зашла сообщить, что ухожу. Только поэтому я здесь. Нужно же было как-то поставить вас в известность. Я сейчас так занята, муж… и… сами понимаете.

— Да уж, понимаю.

Она подошла к столу и выдвинула ящик. Там уже лежал специально приготовленный для меня последний чек на зарплату. Она протянула его мне.

— Мне будет тебя не хватать, — сказала она, но выражение лица при этом оставалось безучастным.

— Я тоже буду скучать. Спасибо за ту возможность, которую вы мне предоставили. Я очень вам за нее признательна.

— На здоровье. И удачи во всех последующих начинаниях.

Прощание получилось невыносимо холодным. У меня сердце рвало на части. Ведь эта работа была последним связующим звеном с настоящим и нормальным миром, в котором я жила. Как много еще я хотела ей сказать — как я горжусь, что работала здесь, как не хочу я сейчас уходить, — но все откровения сейчас были бессмысленны.

Я уже развернулась и направилась было к выходу, как она прошелестела мне вслед:

— Будь осторожна, Мэг.

— Буду.

Я зашла на кухню, которая была подозрительно пуста, и в состоянии прострации нетвердой походкой направилась к выходу, забыв даже забрать свои вещи. Никто не выбежал попрощаться. Никто не помахал вслед и не пожелал всего хорошего.

Я торчала на стоянке под проливным дождем, мокли волосы и плечи, но я этого словно не замечала. Чувствовала себя невидимкой, бестелесным существом, которое могут смыть струи воды.

На противоположной стороне улицы был бар, туда я и направилась. Мой сотовый остался в кармане пальто в ресторане, поэтому я попросила позволения воспользоваться барным телефоном. Я позвонила Джордану, но у него была важная встреча и он не мог за мной приехать, поэтому послал водителя. Я никогда не воспринимала этого человека как шофера, и уж тем более сейчас, после того как Джеффри бросил это слово мне в лицо, словно оно было ругательным.

Я поплелась к обочине. Наконец подъехала машина. Вымокшая и продрогшая, я забралась в салон и безучастно смотрела, как за окном проносятся улицы. Когда мы подъехали к дому, я отметилась на посту охраны и села в общественный лифт, который повез меня наверх в пентхаус.

Войдя, я припала к оконному стеклу, надеясь, что знакомые очертания горы Худ меня успокоят, но ее скрывали серые дождевые тучи. Казалось, я была замкнута в большой висящий над городом стеклянный пузырь.

Кругом царила тишина, и я была совершенно одна.

Загрузка...