В сердце тьмы

Глава 1

Ранапур

Весна 530 года н. э.

Велисарий наблюдал за траекторией полета каменного ядра. Оно летело по дуге. Траектория оказалась не ровнее, чем траектория выпускаемого катапультой снаряда, но каменный шар врезался в окружающую Ранапур кирпичную стену с гораздо большей силой. Даже несмотря на грохот пушки, до Велисария долетел звук, с которым ядро ударилось о стену.

— По меньшей мере фут в диаметре, — заметил Анастасий.

Велисарий подумал, что оценка катафрактом размера проделанного пушечным ядром отверстия точна, и кивнул, соглашаясь. Второй из его телохранителей, Валентин, скорчил гримасу.

— И что? — проворчал он. — Я видел, как снаряд катапульты делал большую дыру.

— Не на таком расстоянии, — возразил Анастасий. — И не с такой силой. — Огромный фракиец пожал плечами. — Нет смысла обманывать себя. По сравнению с этими адскими приспособлениями малва наша римская артиллерия выглядит просто игрушками.

Менандр, последний из трех катафрактов, сопровождавших Велисария в Индию, открыл рот.

— А ты что думаешь, полководец?.

Велисарий повернулся в седле, чтобы ответить. Но его ответ прервали ругательства.

— Удивительно, как быстро мы забываем наши старые навыки, не правда ли? — усмехнулся Анастасий.

Велисарий уныло улыбнулся, поскольку нельзя было отрицать справедливость этого замечания. Велисарий ввел стремена в своей коннице всего за несколько месяцев до отправления в Индию. Он уже частично забыл небольшие уловки, помогающие удержаться в седле без них. Но Велисарий и сопровождавшие его лица не взяли новые приспособления в Индию: стремена являлись одним из немногих приспособлений, по которым римляне ушли вперед от империи малва, и Велисарий не собирался знакомить с ними будущего врага.

Однако ему их очень недоставало, и каждое движение, после которого он терял равновесие, сидя в седле, заставляло его вспомнить об их отсутствии, даже такое, как простой поворот в седле, чтобы ответить находящемуся у него за спиной молодому фракийцу.

— Я согласен с Анастасием, Менандр, — сказал Велисарий. — На самом деле я думаю, что он еще преуменьшает проблему. Дело не только в том, что в настоящий момент пушки малва превосходят наши катапульты. Еще хуже то, что наши артиллерийские орудия и техника их использования достигли высшей ступени своего развития, в то время как орудия малва все еще грубы и примитивны.

Глаза Менандра округлились.

— Правда? Они кажутся…

Молодой воин обвел глазами поле битвы. Велисарий и сопровождающие его лица прибыли в. Ранапур только на прошлой неделе. Но северная индийская провинция, столицей которой являлся Ранапур, восстала против правителей малва два года назад. Теперь уже больше года сам Ранапур находился под осадой. К этому времени когда-то плодородные земли, окружающие огромный город, утоптали и перекопали, и они превратились в лабиринт из траншей и земляных укреплений.

Сцена больше всего напоминала Менандру огромный муравейник. Куда бы ни смотрели его глаза, он видел солдат и подсобных рабочих, волокущих боеприпасы или продукты питания, иногда на тележках или фургонах, но гораздо чаще просто на своей спине. Менее чем в тридцати ярдах от них пара человек несла запаянную глиной, плотно плетеную корзину с порохом. Корзина свисала с бамбукового шеста, каждый конец которого лежал на плечах мужчин. Несмотря на то что носильщики были одеты лишь в набедренные повязки, они сильно вспотели. Конечно, в основном — из-за страшной жары, обычной для Гангской равнины весной, во время сухого сезона, который индусы называют гарам. Но потели они и от работы. По оценкам Менандра, вес корзины составлял шестьдесят фунтов, и он знал, что эта — одна из многих, которые эти двое мужчин таскают уже немало часов.

Сцена повторялась дюжины раз, куда бы он ни глянул. Весь город Ранапур окружали деревянные частоколы, земляные стены, канавы и все другие виды укреплений, используемых во время осады. Их воздвигли атакующие малва для защиты от катапульт восставших и совершаемых время от времени вылазок.

Менандр думал, что малва излишне осторожны. Он сам был слишком неопытен, чтобы правильно судить об этих вещах, но Велисарий и ветераны-катафракты оценили размер армии малва, окружающей Ранапур, в двести тысяч человек.

Эта цифра поражала воображение. Ни одна из западных империй не имела возможности собрать такую силу для полевого сражения. А солдаты, как знал Менандр, являлись только сражающимся острием впереди еще большей массы людей. С их теперешней точки обзора Менандр видел только их часть, но знал все дороги в окрестностях города забиты транспортом, доставляющим провизию и боеприпасы армии.

Посмотрев на юг, он увидел баржи, медленно поднимающиеся вверх по реке Джамне к временным причалам, которые малва соорудили, чтобы сгружать припасы. Каждая баржа имела водоизмещение от трехсот до шестисот тонн — размер среднего морского судна в Средиземноморье. Они доставляли провизию и боеприпасы со всего севера Индии, производимые трудом бессчетных подчиненных малва народов.

В дополнение к грузовым баржам, имелись еще и баржи, стоящие у причалов на южном берегу Джамны. Они были такого же размера, но более комфортабельные. На них размещались представители знатных родов и высшие чиновники малва. Тут и там Менандр видел узкие весельные суда, которые передвигались гораздо быстрее. Это были галеры с пятьюдесятью или около того гребцами, а также дополнительной воинской силой на борту. Малва постоянно патрулировали реку, закрывая Ранапуру доступ к передвижениям по воде.

Больше всего взгляд Менандра притягивали огромные бронзовые пушки, которые стреляли по Ранапуру. С того небольшого возвышения, откуда он и другие римляне наблюдали за осадой, можно было разглядеть восемь. Каждая пушка стояла на каменной площадке, окруженной низким поребриком, и обслуживалась небольшой ордой солдат и подсобных рабочих.

— Эти пушки кажутся почти магическими, — тихо сделал вывод он.

Велисарий покачал головой.

— В них нет ничего магического, парень. Это работа по металлу и химия — и все. И, как я и говорил раньше, грубая и примитивная работа и незамысловатая химия.

Полководец огляделся вокруг. Большой эскорт раджпутов находился неподалеку, но все еще вне пределов слышимости.

Велисарий склонился вперед в седле. Когда он заговорил, его голос звучал тихо и напряженно. Говорил он достаточно громко, чтобы его слышали все трое катафрактов, но слова главным образом предназначались для Менандра. Из сотен катафрактов, составлявших букеллариев Велисария, его личную военную свиту элитных солдат, не было никого более смертоносного, чем Валентин и Анастасий. Именно поэтому он и выбрал их для сопровождения во время опасного путешествия в Индию. Но, несмотря на все воинские навыки, ни один из ветеранов на самом деле не подходил для оценки кардинально новой ситуации. Молодой Менандр, даже после приобретения большего опыта, никогда не сможет сравниться с Анастасием или Валентином как воин. Но он уже показал, что способен гораздо быстрее впитывать новые реалии, которые малва вводили в военное дело.

— Послушайте меня, вы все. Может, я не вернусь живым из этого путешествия. Что бы ни случилось, важно, чтобы по крайней мере один из нас вернулся в Рим с тем, что узнал, и передал информацию Антонине или Иоанну Родосскому.

Валентин уже собрался возразить, но Велисарий отмахнулся от него.

— Это глупо, Валентин, и ты это знаешь лучше, чем кто-либо. На поле брани ты можешь погибнуть по тысяче разных причин — как и вне его — и я не более защищен от них, чем кто-либо. Важна информация.

Он снова посмотрел на раджпутов, но кавалеристы все еще находились вне пределов слышимости.

— Я уже объяснил вам, как работают пушки, — сказал он. Посмотрел на Менандра.

Молодой фракиец тут же повторил состав пороха и сложный набор необходимых действий, которые требовалось последовательно выполнять, чтобы правильно изготовить порох. Его речь напоминала монотонное пение или декламацию человека, которому часто приходится повторять какие-то данные.

Велисарий кивнул.

— Ключевым являются смачивание и перетирание. Запомните это. — Он слегка кивнул в сторону дальних пушек. — На самом деле порох у малва дрянной, в сравнении с тем, какой можно сделать. То же касается и работы по металлу.

Осматривая одну их пушек, Велисарий слегка распрямился в седле.

— Посмотрите, — приказал он. — Они готовятся стрелять. Проследите за траекторией полета снаряда.

Менандр и двое других катафрактов проследили за направлением взгляда полководца. Мгновение спустя они увидели, как один из солдат малва достает длинный железный стержень из небольшой кузницы. Стержень был загнут под углом в девяносто градусов на конце, а выступающие два дюйма раскалены докрасна. Солдат осторожно вставил стержень в небольшое отверстие, из ствола пушки вылетело огромное облако дыма, за которым практически сразу же последовал оглушительный звук выстрела.

Пушка дернулась назад. Менандр увидел, как канонир выпустил из рук стержень и тот отлетел на других солдат малва, которые тут же быстро отскочили назад, суматошно стараясь уклониться от все еще раскаленного кончика. Менандр не завидовал пушечным расчетам малва. У них была рискованная работа. Два дня назад он видел, как после отдачи пушка слетела с подставки и раздавила одного из канониров.

Менандр и другие римляне проследили за траекторией полета снаряда вплоть до его удара по крепкой стене Ранапура. Даже на таком расстоянии они видели, как стена вздрогнула, отлетели куски кирпича, потом упали на землю.

Велисарий посмотрел на товарищей. Они все хмурились — ветераны просто от удивления, Менандр — в задумчивости.

— Снаряд не летел прямо, — объявил молодой катафракт. — Он отклонился. Он должен был ударить в стену в пятнадцати или двадцати футах восточнее.

— Вот именно, — довольно кивнул Велисарий. — Если вы внимательно посмотрите и проследите, то в конце концов заметите, что пушечный огонь очень беспорядочен. Время от времени они стреляют прямо. Но гораздо чаще снаряд отклоняется под углом, причем отклонение такое же беспорядочное.

— Почему? — спросил Менандр.

— Это зазор. И сопротивление воздуха, — ответил полководец. — Для того чтобы снаряд летел прямо, он должен точно подходить к размеру ствола. Для этого требуются две вещи — ровный, абсолютно точно выверенный по всей длине ствол пушки и соответствующий размер пушечных ядер.

Анастасий надул щеки, потом выпустил воздух.

— Это уж слишком, полководец. Даже для греческих мастеров.

Велисарий кивнул.

— Да. Но чем лучше выверены ствол и ядра, тем точнее стрельба. Малва даже не пытаются добиться этой точности. Пушечные ядра у них — не больше, чем грубые камни. Они добились бы большего успеха, если бы пользовались железными, да и при ковке стволов работают грубо. Подозреваю, весь процесс изготовления оружия у них очень груб. Ничто не подвергается обработке на станке.

Валентин нахмурился.

— А как подвергнуть обработке на станке нечто такого размера? — спросил он. — В особенности сделанное из металла?.

Велисарий улыбнулся.

— Я даже не стал бы пытаться, Валентин. Для пушек такого размера неточность на самом деле не является такой уж большой проблемой. Но давайте рассмотрим вопрос под другим углом. Насколько сложно подвергнуть обработке на станке очень маленькую пушку?

— Очень сложно, — мгновенно ответил Анастасий. Его отец был кузнецом и очень рано стал подключать сына к работе. — Любая обработка на станке сложна, даже с деревом. Почти никто не пытается делать это с металлом. Но… да, если она достаточно мала…

— Ручные пушки! — возбужденно воскликнул Менандр. — Вот что ты хочешь. Что-то небольшое, с чем может управляться один человек. Или двое.

— Один, — объявил Велисарий.

— Я не видел ничего подобного у малва, — неуверенно заметил Валентин. — Может…

Он замолчал и откашлялся.

Дул легкий ветерок, и облако дыма, вылетевшее из ближайшей пушки во время последнего выстрела, наконец добралось до римлян.

— Боже, как эта дрянь воняет, — пробормотал Валентин.

— Лучше привыкай, — довольно неласково сказал Анастасий. На мгновение показалось, что огромный фракиец уже собирается выступить с одним из своих частых философских наставлений, но гневный взгляд Валентина заставил его от них отказаться.

— Ты не видел ручных пушек, Валентин, потому что у малва их просто нет, — мягко, но уверенно произнес Велисарий. — Они не прячут их от нас. Я уверен в этом. Они держат нас подальше от места сражения, но не настолько уж и далеко. Если бы у них были пушки небольшого размера, мы бы к этому времени их заметили.

Он подождал, пока не затихнет звук очередного пушечного выстрела, потом продолжил:

— Это — дело будущего. Ручные пушки. Если нам удастся вернуться в Рим — если кому-то из нас удастся вернуться в Рим — и передать эту информацию Иоанну Родосскому, то у нас появится шанс. У нас будет лучший порох, чем у малва, наши ремесленники в общем и целом более искусны, чем их. Мы сможем построить совершенно новый тип армии. Армию, которая сможет разбить этого колосса.

На мгновение Велисарий задумался, не поделиться ли некоторыми из идей, к которым он приходил в последнее время, относительно структуры и тактики такой будущей армии, но отказался от этой мысли. Его идеи все еще оставались не до конца сформулированными и робкими. Они смутят катафрактов больше, чем все остальное. Велисарию требовалось побольше времени. Время подумать. И, главное, время поучиться у странного разума, который каким-то образом жил в причудливом камне, который Велисарий носил в мешочке у себя на груди. Этот разум называл себя Эйд, или Помощник, и утверждал, что пришел на. Землю из далекого будущего.

Его размышления прервал Валентин.

— Осторожно, — тихо сказал катафракт. — Приближаются раджпуты.

Велисарий посмотрел через плечо и увидел, что небольшая группа раджпутов отделилась от основного отряда элитных наездников и галопом направляется к ним. Во главе ехал командующий эскортом, один из многих царьков, составляющих высший слой вассалов малва из раджпутов. Этот относился к клану Чаухар, одной из самых известных династий раджпутов. Его звали Рана Шанга.

Наблюдающего за приближением Шанги Велисария разрывали два чувства.

С одной стороны, он был раздражен тем, что его прервали. Велисарий не сомневался: раджпуты выполняют вполне определенный приказ и поэтому они ни разу не позволили римлянам оказаться достаточно близко от места сражения и никогда не позволяли долго наблюдать за ним. Несмотря на ограничения, Велисарий смог узнать многое, наблюдая за осадой восставшего Ранапура. Но он узнал бы гораздо больше, если бы ему позволяли подойти поближе и не ограничивали бы время наблюдения несколькими минутами.

С другой стороны…

На самом деле он искренне зауважал Рану Шангу. И даже каким-то странным образом между ними начала зарождаться дружба, несмотря на то, что раджпуту в будущем предстояло стать врагом Рима.

«И врагом, которого следует бояться», — мысленно добавил Велисарий.

Во всем, кроме одного, Рана Шанга являлся архитипичным раджпутом. Он был очень высокого роста — даже выше Велисария — и хорошо сложен. Грациозная посадка на лошади говорила о его прекрасной физической форме, но также и об отличных навыках наездника, свойственных всем раджпутам, которых встречал Велисарий.

Его одежда и личное снаряжение также были типичны для раджпутов, разве только немного лучшего качества. Раджпуты предпочитали более легкое снаряжение и доспехи чем катафракты или персидские копьеносцы, — кольчуга доходила до середины бедра, но оставляла открытыми руки, шлемы с открытым забралом, плотно обтягивающие штаны заправлялись в сапоги до колена. Из оружия имелись копья, луки и кривые сабли. Велисарий не видел, как Шанга использует что-либо из этого оружия в действии, но нисколько не сомневался, что он великолепно владеет всем.

Да, идеальный образ раджпута во всех смыслах, кроме…

Теперь до Шанги оставалось несколько футов. Велисарий улыбнулся ему. Он не мог ограничить улыбку тем минимумом, которого требовала вежливость.

«Кроме этого великолепного, сухого чувства юмора».

— Боюсь, должен теперь попросить тебя, полководец Велисарий, и твоих людей уехать, — объявил раджпут, остановив коня рядом с римлянами. — Думаю, вскоре здесь будет горячо. Как и всегда, мы должны ставить во главу угла заботу о безопасности наших гостей.

Словно получив сигнал от слов раджпута, именно в эту минуту над Ранапуром появился некий предмет. Велисарий наблюдал за бомбой, выпущенной катапультой, скрытой за стенами города, пока она летела по дуге в направлении осаждающих малва. Даже с такого большого расстояния он видел небольшие искры, отлетающие от запала.

— Ты видишь, что происходит, — объявил Шанга.

Как заметил Велисарий, запал обрезали слишком коротко. Бомба взорвалась в воздухе задолго до того, как попала по цели — первому ряду окружающих город траншей, который находился по крайней мере в миле от места, где они стояли.

— Смертельно опасно, — заметил Шанга.

— В самом деле, — задумчиво произнес Велисарий. — Не исключено, это — самый опасный момент в моей жизни. А может и нет. Наверное, второй по опасности после случившегося со мной в возрасте восьми лет. Тогда моя сестра погрозила мне поварешкой.

— Сестры — страшные существа, — тут же согласился Шанга. — У меня у самого три. Смертельно опасны с поварешками, каждая из них, и очень жестоки. Просто трудно поверить в их жестокость. Поэтому я не сомневаюсь, что тогда ты находился в большей опасности, чем сейчас. Но я все равно настаиваю, чтобы вы уехали. Безопасность наших почетных гостей из Рима вызывает наибольшее беспокойство у нашего императора. Если послы императора Юстиниана получат хотя бы царапину, то она станет несмываемым пятном на чести нашего императора.

Выражение лица раджпута оставалось торжественным, но Велисарий внезапно улыбнулся. Не было смысла спорить с Шангой. Несмотря на постоянную учтивость раджпута, Велисарий быстро узнал, что у него железная воля.

Велисарий развернул лошадь и поехал от осаждаемого города. Его катафракты тут же последовали за ним. Эскорт из раджпутов занял свои места — все пятьсот человек. Большинство раджпутов держались на почтительном расстоянии позади римлян, но значительное число заняли места по флангам, а небольшая группа из двадцати человек поехала вперед, чтобы служить авангардом для небольшой армии, пробирающейся сквозь толпы солдат малва и подсобных рабочих.

Рана Шанга ехал рядом с Велисарием. После минутного молчания раджпут заговорил вновь.

— Ты все лучше и лучше говоришь на хинди, полководец, — заметил он. — На самом деле твой прогресс удивителен. А акцент становится почти незаметен.

Велисарий сдержал гримасу и молча отругал себя за дурость. На самом деле Велисарий мог бегло говорить на хинди, когда хотел, и совершенно без акцента. Почти магическая способность к изучению языков являлась одним из многих талантов, которыми его наделил Эйд. Ею Велисарий воспользовался уже не один раз.

Но он снова напомнил себе, что она приносит наибольшую пользу, если держать ее в секрете.

Велисарий вздохнул, очень легко. Он понял, что одной из самых сложных задач, с которыми приходится сталкиваться в этом мире, является умение притворяться с трудом понимающим и изъясняющимся на языке, на котором на самом деле говоришь бегло.

Велисарий откашлялся.

— Рад слышать. Сам я этого не заметил.

— Я так и думал, — ответил Шанга. Раджпут оглянулся через плечо. — Раз ты начал так бегло говорить на хинди, предлагаю с этой минуты говорить на греческом. Как ты знаешь, мой греческий не очень хорош. Я хотел бы воспользоваться возможностью его улучшить.

— Конечно, — кивнул Велисарий, переходя на греческий. — С радостью.

Римский полководец показал большим пальцем назад, на Ранапур.

— Одна вещь вызывает у меня любопытство, Рана Шанга. Я обратил внимание, что, как кажется, у восставших нет ваших пушек, тем не менее у них очевидно имеется большой запас пороха. Странно, что у них есть одно и нет другого.

С минуту раджпут молчал Велисарию было очевидно, что Рана Шанга балансирует на грани того, что может открыть римлянину.

Но колебался он недолго. Шанге были несвойственны колебания. Велисарий подумал, что это — одна из многих мелочей, которые показывают способности военачальника.

— Не так уж и странно, полководец Велисарий. Пушки находятся под контролем кшатриев из малва и их никогда не оставляют в провинциальных городах. Точно так же, как и запасы пороха. Пушки очень сложно изготовлять, для этого требуются определенные места, оборудование. По закону такое производство запрещено организовывать где-либо за пределами города Каушамби. С другой стороны, порох произвести гораздо легче. Или по крайней мере я так понял. Конечно, я сам не знаю секрета его производства. Никто не знает, кроме жрецов Махаведы. Но для его производства не требуется сложное оборудование. Если у тебя есть необходимые ингредиенты…

Раджпут замолчал и легко пожал плечами.

— …которых, как ты понимаешь, у меня нет…

«Враль, — подумал Велисарий. — Сомневаюсь, что он точно знает весь процесс, но уверен: такой наблюдательный человек, как Шанга, знает три необходимых ингредиента и примерные пропорции».

— …и необходимые знания, то порох можно изготовить. Даже в городе под осадой.

— Я удивлен, что жрецы Махаведы присоединились к восстанию против императора Шандагупты, — заметил Велисарий. — У меня создалось впечатление, что брахманы малва абсолютно преданы вашей империи.4

Шанга фыркнул.

— О, сомневаюсь, что они стали бы сотрудничать добровольно. Большинство священнослужителей, несомненно, убили, когда провинция восстала, но правители Ранапура явно оставили нескольких в живых. Правда, жрецы Махаведы давали клятву, что совершат самоубийство, прежде чем откроют секрет оружия Вед.5 Но…

Раджпут поджал губы.

— Но, возможно, жрецы не смогли полностью освободиться от слабостей, свойственных нам, простым смертным. В особенности, когда на них самих оказывают физическое давление, а не…

Он замолчал Велисарий закончил фразу мысленно.

«А не они наблюдают за работой палачей махамимамсов».

Во время этого разговора Велисарий ближе всего подобрался в тайному оружию малва. Он решил посмотреть, как далеко ему удастся зайти.

— Я обратил внимание, что ты называешь это невероятное новое оружие «оружием Вед». Мои люди склоняются к тому, чтобы считать его результатом колдовства.

Как он и надеялся, последние слова задели раджпута.

— Это не колдовство! Возможно, в них есть что-то магическое. Но это — возрожденная сила наших ведических предков, а не колдовство некоторых современных язычников!

Это была официальная публичная версия империи малва: древнее оружие времен Вед, заново открытое трудолюбивыми священнослужителями, принадлежащими к новому культу Махаведы. Велисария поражало, как безоговорочно эту версию приняли все, даже раджпуты королевской крови.

Но возможно, думал он, это не так уж и удивительно. Как знал Велисарий, никто из народов Индии не относился с большей чем раджпуты гордостью к своему ведическому прошлому. Гордость была сильнее — может, лучше сказать яростнее — благодаря тому, что многие нераджпуты с сомнением относились к претензиям раджпутов на это наследие. Противники раджпутов утверждали, что они являются поздними мигрантами в Индию. Кочевники из. Центральной Азии не так уж и много поколений назад покорили часть северо-западной Индии и сразу же стали держать нос кверху. Причем воображать из себя неизвестно что! Сам термин «раджпуты» означал «сыновья королей», а это про себя заявляли все и каждый раджпут.

Вот так говорили многие индусы-нераджпуты. Но, как заметил Велисарий, говорили тихо. И никогда — в присутствии самих раджпутов.

Велисарий решил еще надавить.

— Думаешь? У меня самого никогда не было возможности изучить Веды…

(Откровенная ложь. Велисарий провел много часов, изучая манускрипты на санскрите, расшифровывать старый язык ему помогал раб Дададжи Холкар.)

— …но у меня сложилось впечатление, что ведические герои сражались другими видами оружия, а не теми, которые используют наши современники.

— Сами герои — возможно, да. Или, по крайней мере, не часто. Но в этих древних сражениях непосредственно участвовали боги и полубоги, полководец Велисарий. И на них никакие ограничения не распространялись.

Велисарий бросил быстрый взгляд на Шангу. Теперь раджпут казался рассерженным.

«Думаю, можно еще немного надавить».

— Наверное, вы рады, что эти божественные силы возвращаются в мир, — заметил полководец.

Рана Шанга не ответил. Велисарий снова бросил на него быстрый взгляд. Больше раджпут не казался рассерженным, но хмурился. Мгновение спустя он перестал хмуриться и легко вздохнул.

— Это несомненно, Велисарий, — мягко ответил Шанга. Римлянин не мог не заметить, что на этот раз раджпут впервые назвал его просто по имени, не добавляя слово «полководец» — Несомненно. Тем не менее… иногда я предпочел бы, чтобы ведическая слава осталась в прошлом, — он снова ненадолго замолчал. — Слава, — произнес он задумчиво. — Ты сам солдат, Велисарий, и таким образом можешь лучше, чем большинство людей, оценить все, что включает слово «слава». Например, древнюю битву на. Курукшетре6 можно описать как «славную». О да, на самом деле славную.

Теперь они находились в сотне ярдов от римского лагеря. Велисарий видел, как кушанские солдаты выстраиваются перед шатрами, где расположились римляне и их аксумские союзники. Кушаны были вассалами, которых малва назначили постоянным эскортом для иностранных послов.

Как и всегда, кушаны быстро и качественно выполнили свою работу. Их командира звали Кунгас, ему подчинялось около тридцати кушанов, все из его клана и, таким образом, связанные с ним кровными узами. Он поддерживал в отряде железную дисциплину. Кушаны по любым стандартам являлись элитными солдатами. Даже Валентин с Анастасием признали — надо отдать должное, с большой неохотой, — что они, возможно, не хуже фракийских катафрактов.

Когда они остановились перед шатром, который Велисарий делил с Дададжи Холкаром, раб из народности маратхи выбежал из него и подхватил лошадь полководца под уздцы. Велисарий спрыгнул на землю, как и его катафракты.

С земли Велисарий посмотрел вверх на Рану Шангу.

— Мне кажется, ты не закончил мысль, — тихо произнес Велисарий.

Рана Шанга на мгновение отвернулся. Потом снова встретился взглядом с Велисарием.

— Битва на Курукшетре стала пиком ведической славы, Велисарий. Ей посвящена вся «Бхагавадгита» из «Махабхараты».7 Битва на Курукшетре была величайшим сражением, которое когда-либо имело место в мировой истории, и бессчетное количество слов было использовано для обсуждения ее божественного значения, философской глубины и религиозной значимости.

Теперь смуглое красивое бородатое лицо Раны Шанги больше всего напоминало вырезанную из дерева маску.

— Также написано, что в том сражении погибло восемнадцать миллионов простых солдат.

Раджпут потянул за удила, разворачивая коня.

— Ни одно из этих имен не записано.