В шаге от войны

Глава 1 Секретная встреча в «альпийском гнезде»

За несколько месяцев до этого прискорбного события германский диктатор Гитлер отдыхал в Баварских Альпах. Он предпочитал частенько покидать мрачный и холодный Берлин, чтобы подышать ароматом эдельвейсов и насладиться горными пейзажами на своей вилле в Бергхофе.

Особенно ему нравились вечера. Ночь наступала стремительно и резко, не было полутонов, как это обычно и происходит в горах.

Внизу, в долине, быстро темнело, и чернильная мгла неуклонно поднималась все выше по скалистым склонам. Пока темнота расширяла границы своих владений, горные вершины, кое-где покрытые снежной шапкой, сияли раскаленным золотом в последних лучах заходящего солнца. На какие-то минуты возникала странная неземная красота, и Гитлер любил такие минуты, позволявшие отвлечься от повседневной суеты, ощутить весь мир лежащим у его ног. Думалось легко и масштабно, без особых усилий возникали решения сложных стратегических задач.

После традиционной прогулки к чайному домику в сопровождении избранного круга приглашенных и помощников фюрер обычно проводил некоторое время в удобном кресле на веранде. Отсюда открывался великолепный вид на распростертую внизу долину.

В хорошую погоду можно было увидеть очертания Зальцбурга и нависшую над ним гору Унтерсберг. По преданию, именно на ней должен был проснуться император Карл Великий и повести Германию к мировому величию. Гитлер имел обыкновение показывать своим высокопоставленным гостям живописный вид на Унтерсберг, напоминая об этом.

В вечерней тишине можно было слышать отдаленный шум воды в горной речке и редкий звон колокольчиков на шее у коров, которых крестьяне загоняли в хлев. «Сейчас они отмоют грубые от тяжелой физической работы руки, – подумалось фюреру, – и пойдут в близлежащую пивную, где за кружкой доброго баварского пива и солеными крендельками начнутся неспешные разговоры о погоде, ценах, урожае и мировой политике».

Его адъютант как-то рассказывал, что до войны с Францией неподалеку от Оберзальцберга располагался большой ресторан, стилизованный в баварском духе. Основной достопримечательностью, привлекавшей иностранных туристов, был обеденный зал, разделенный стеклянной перегородкой на две половины. В одной датчане, шведы и голландцы с аппетитом поедали знаменитые свиные ножки «штельце», запеченные на огне до хрустящей румяной корочки. В другой, за стеклом размеренно жевали альпийское сено породистые коровы. Животные меланхолично смотрели на людей, туристы тупо разглядывали коров.

Эта история как нельзя лучше иллюстрировала вырождение европейцев и показывала необходимость всячески оберегать от подобной напасти нордическую расу.

Гитлер как раз думал об этом, удобно развалившись в кресле, и любовался живописным закатом, когда выросший бесшумно за спиной адъютант доложил:

– Мой фюрер, прибыл рейхсминистр Риббентроп.

Из долины потянулся дымок растопленных очагов, стала все больше ощущаться ночная прохлада. Пора было покидать веранду, поэтому диктатор без сожаления отложил плед и проследовал в дом.

Глава 2 Интрига против Англии

В приемной вытянулся имперский министр иностранных дел Риббентроп, вскинувший руку в партийном приветствии. Гитлер усмехнулся про себя, вспомнив, как, будучи послом в Англии, наглый Риббентроп осмелился на приеме у короля Георга Пятого приветствовать монарха возгласом «Зиг хайль», чем шокировал и венценосную особу, и всю британскую элиту.

Немногие в рейхе знали, что Риббентроп в свое время был кадровым разведчиком, успешно работавшим на Ближнем Востоке и в США. На этом профессиональном поприще он в совершенстве овладел навыками втираться в доверие к людям, влиять на них и – где лестью, где обманом – добиваться своих целей. Любимым его коньком было введение своих противников в заблуждение с помощью тщательно продуманных, внешне безобидных ходов. Отсутствие каких-либо моральных тормозов быстро стало основным жизненным принципом Риббентропа, хотя однажды крепко подкосило его карьеру. В одной из резидентур абвера, германской военной разведки, где он тогда работал, ему было поручено ведение специального денежного фонда, предназначенного для оплаты информаторов. Как-то внезапная проверка вскрыла большую недостачу наличности. По решению офицерского суда чести Риббентроп был вынужден оставить военную службу и уйти из разведки.

Но изворотливый мошенник не пропал. Вернувшись в Германию, женился на дочери владельца крупной фирмы, торговавшей шампанским популярной марки. Быстро увеличил прибыли и стал финансировать национал-социалистов. Пронырливого дельца заметил Гитлер и приблизил к себе. Навыки Риббентропа оказались как никогда кстати для выполнения некоторых деликатных поручений фюрера. Тем более что министр иностранных дел сумел создать в своем ведомстве тщательно замаскированную и наиболее засекреченную разведывательную службу, известную немногим высшим руководителям рейха как «Служба Риббентропа». В нее он набрал наиболее опытных бывших сотрудников абвера, по каким-либо причинам недовольных своим прежним начальством. Это быстро вызвало ревнивое и даже враждебное отношение к Риббентропу со стороны руководителя абвера Канариса. Шеф СС Гиммлер также не выразил восторга по поводу активности людей Риббентропа на традиционном поле эсэсовской внешнеполитической разведки. Тем более что настырный министр иностранных дел стал оттирать рейхсфюрера от снабжения Гитлера секретной информацией по международным делам. В итоге абвер и 6-е управление Главного управления имперской безопасности, сокращенно РСХА, так пышно именовалась внешнеполитическая разведка СС, перестали делиться с МИДом зарубежной информацией. Однако высокая эффективность «Службы Риббентропа» побуждала Гитлера поручать именно ей проведение наиболее сложных и строго секретных акций на международной арене.

…Пригласив министра жестом в гостиную, свое любимое место на вилле, Гитлер отпустил адъютанта, приготовившегося стенографировать беседу.

– Записывать ничего не надо, – подчеркнул фюрер. Это относилось и к Риббентропу, который сразу же отложил свой блокнот для заметок. Гостиная не отличалась особой роскошью убранства, если не считать огромного, во всю стену, венецианского окна, из которого открывался живописный вид на тот же Унтерсберг. Окно, изготовленное по личному эскизу Гитлера, было изящным и красивым. Оно составляло предмет тайной гордости фюрера, который считал себя талантливым архитектором и художником. В стороне от большого дубового стола у камина располагались два кожаных кресла, куда и уселись собеседники.

Фюрер был одет по-домашнему, в синюю льняную баварскую куртку с желтым шейным платком и национальные кожаные шорты. Все это свидетельствовало о намерении вести беседу в доверительном спокойном тоне. Помолчав некоторое время, как бы взвешивая еще раз беспокоившую его проблему, Гитлер начал не спеша:

– Дорогой Иоахим! Я думаю, вам не надо напоминать, что еще до войны с Польшей мы договорились с руководством Англии о целях нашего похода на восток. Англичане согласились с решающей ролью Германии в разгроме большевистской России и необходимостью обеспечить для этого общую границу с Советами. Я, будучи человеком слова, последовательно действовал в данном направлении, устраняя с географической карты промежуточные марионеточные страны – Чехословакию и Польшу. Британцы неоднократно намекали мне по различным каналам, в том числе и по вашим, Иоахим, что решение польского вопроса не повлечет за собой никакого реального военного ответа со стороны западных демократий. Все ограничится очередным словесным поносом осуждений и проклятий. И что же мы получили в итоге? Англичане и французы объявили мне войну.

Риббентроп слегка напрягся.

– Ну да ладно, – успокаивающим тоном продолжил Гитлер. – С французской армией все равно пришлось бы разделаться. Нельзя было оставлять ее в нашем тылу накануне схватки с Россией. Но каковы англичане? Я спас их от полного разгрома, когда они, как стадо баранов, метались по пляжам Дюнкерка. Тем самым я оставил открытой дверь для мира или хотя бы перемирия. Видимо, мое великодушие было истолковано превратно. Я, конечно, не наивный новичок в политике и допускаю, что британские аристократы держат меня за вышибалу в приличном заведении, которому после расправы над русскими хулиганами укажут его место в лакейской.

– К сожалению, вы, как всегда, недалеки от истины, мой фюрер, – осторожно заметил Риббентроп. – Когда я работал послом рейха в Англии, мне передавали саркастические остроты в лондонских клубах о том, что британским солдатам нет необходимости умирать за английские интересы, пока для этого можно нанять германских ландскнехтов.

– Вот-вот, – живо подхватил Гитлер. – Но такому больше не бывать. Именно поэтому в своей речи в рейхстаге я предложил англичанам мир, но как равноправный партнер с учетом того положения, которое заняла Германия после разгрома Франции и фактического поражения Британии. Я рассчитывал, что англичане с пониманием отнесутся к моей инициативе и выполнят свою часть договоренностей, что позволит мне всеми силами ударить по России. Ответ из Лондона на мои предложения был возмутительным по содержанию и хамским по форме. Я долго размышлял о причинах такого упорства англичан. Недавно все стало на свои места. Канарис принес мне расшифрованные абвером телеграммы, которыми обменивались Рузвельт с американским послом в Лондоне Кеннеди. В них американский президент жестко требовал от посла всячески давить на английское руководство, чтобы Лондон обязательно объявил войну Германии после нашего вступления в Польшу и не соглашался ни на какие мирные предложения с нашей стороны. В противном случае Вашингтон угрожал прекращением помощи британцам. Рузвельт прямо указывал послу подложить побольше горячих углей под зад Чемберлену. И тут я понял, что в горячке борьбы мы проглядели истинного закулисного кукловода Англии.

Гитлер явно наслаждался своей речью, хоть и произносил ее не для толпы, а всего лишь для одного слушателя, поэтому Риббентроп не мешал шефу получать удовольствие и даже не пытался вставить хоть слово.

– Одряхлевший Лондон попал в зависимость от Вашингтона, – говорил Гитлер, – и скатывается к положению младшего партнера, вынужденно поддерживающего американские интересы. Их существо сводится к использованию нынешней войны для обеспечения господствующего положения Америки в Европе и мире. Поэтому Рузвельт не позволяет Британии выйти из войны, ведя дело к расширению европейского пожара. Когда англичане, немцы, а затем и русские катастрофически ослабят друг друга, на арену выйдет Дядя Сэм и продиктует обескровленным драчунам свои условия мира. По оценкам Канариса, американский экспедиционный корпус может высадиться в нашем тылу на западе Франции не ранее 1942 года. К этому же времени Сталин планирует завершить свои важные программы перевооружения армии. Как видите, если мы не разделаемся с Россией в 1941 году, нам придется столкнуться с совершенно другими, более мощными противниками, которые могут поставить под вопрос планы блицкрига. Такова вкратце стратегическая ситуация и перспективы ее развития. Что мы можем противопоставить этому для реализации наших интересов на востоке? Жду ваших предложений, Иоахим, можете высказываться совершенно откровенно.

Получив срочный вызов в Бергхоф, Риббентроп ломал голову над тем, что могло понадобиться от него фюреру. В конце концов он решил, что речь пойдет о внешнеполитических проблемах, и прежде всего об отношениях с Англией. Поэтому некоторые домашние заготовки относительно дальнейших шагов по оказанию давления на Лондон у него имелись. Но в таком широком контексте, который обозначил Гитлер, Риббентроп не был готов немедленно излагать практические предложения. Торопиться в таком деле было бы весьма опрометчиво, поскольку у Гитлера наверняка уже имелись на этот счет собственные соображения. Неосторожные высказывания, противоречившие уже сложившемуся мнению Гитлера, могли бы разрушить с таким трудом сотканную Риббентропом атмосферу доверительности в отношениях с фюрером.

Поэтому Риббентроп решил начать со сжатой констатации того, о чем уже сказал Гитлер. Далее, ориентируясь на его реакцию, можно было бы попросить несколько дней для подготовки конкретных предложений.

– Мой фюрер, – вкрадчиво начал министр, – ваш блестящий анализ ситуации позволяет сделать вывод о том, что главная задача сейчас – добиться от Англии гарантий неприкосновенности наших западных границ на время войны с Россией. Основное препятствие в получении таких гарантий – позиция Рузвельта. Следовательно, нам необходимо найти подходящие средства, чтобы изменить его позицию. Хотя это будет, видимо, не просто. С американцами возникает все больше проблем. Мне невольно вспомнилось высказывание одного французского писателя о том, что самым большим несчастьем для человечества было открытие Америки.

– Видите, Иоахим, и французы могут быть иногда дальновидными, – слегка улыбнувшись, заметил Гитлер.

– Если вы дадите мне несколько дней для поиска оптимального решения… – продолжил было Риббентроп, но Гитлер не дал ему закончить.

– Не надо искать решения, я его уже принял. Ваши слова убедили меня в том, что вы глубоко понимаете существо проблемы. Это лучшая гарантия, что вы в точности выполните поручение, которое я вам собираюсь дать. Нам надо оказать воздействие на Рузвельта, подсунув ему соответствующим образом препарированный план войны с Россией «Барбаросса». Сфабрикованный документ должен убедить Рузвельта в следующем. Во-первых, у нас все готово для удара по России. Для правдоподобности придется изложить без детализации планируемые нами реальные военные шаги, отраженные в плане. Во-вторых, вторжению в Советский Союз препятствует неконструктивная позиция Англии, отказывающая нам в гарантиях неприкосновенности наших западных границ в период восточной кампании. В-третьих, для достижения наших целей на Востоке нам придется в ближайшее время предпринять высадку вермахта на Британские острова и военным путем устранить английскую опасность. Я уверен, что Рузвельт, получив такой «сверхсекретный документ» о наших «тайных» намерениях и не имея сейчас реальных возможностей для вооруженной помощи Черчиллю, постарается смягчить упорство Лондона. Вам лично, Иоахим, не подключая никаких других сотрудников, предстоит, исходя из понимания конечных целей операции, изготовить препарированный вариант плана «Барбаросса» и доложить его мне. Основная сложность заключается в том, чтобы очень аккуратно и абсолютно правдоподобно продвинуть документ к одному из американских разведчиков, работающих в посольстве США в Берлине. Он должен иметь в Вашингтоне репутацию удачливого охотника за секретами и пользоваться доверием в Белом доме. Я долго размышлял, кому поручить реализацию данной идеи. Начальник гестапо Мюллер и руководитель зарубежной разведки СС Шелленберг пока не имеют опыта тонкой работы в дипломатической сфере и могут наломать дров. А ваше «бюро» уже блестяще выполнило несколько подобных поручений. Я думаю, ваши сотрудники будут на высоте и сейчас.

– Благодарю за доверие, мой фюрер, все будет сделано в полном соответствии с вашими указаниями. Однако мне не дает покоя один вопрос. Не известят ли американцы русских о нашем плане «Барбаросса»?

– Пусть это вас не волнует. Сталин патологически не доверяет англичанам и американцам. Получив такое сообщение от Рузвельта, он в первую очередь подумает, что это англо-американская дезинформация. Ее целью он посчитает попытку поссорить его со мной запугиванием нашими военными приготовлениями против России, чтобы таким образом отвести от Англии угрозу нашей высадки. Более того, если русская разведка затем сумеет добыть реальные сведения о военных аспектах плана «Барбаросса», Сталин и их начнет считать англо-американской дезинформацией. Я думал и о том, что русские могут украсть нашу фальшивку у американцев. И в этом случае мы не проиграем. Поскольку в ней указывается, что мы нападем на Россию только после разгрома Англии, пусть Сталин спокойно ждет такого момента. Тем более внезапным для него будет наш удар. Я полагаю, что рассеял ваши сомнения, Иоахим.

– Вполне, мой фюрер. Есть только одна небольшая просьба. Без содействия гестапо нам будет сложно работать по американскому посольству в Берлине.

– Необходимые указания о всемерной помощи вашим сотрудникам Гиммлер от меня получит. Но помните, что в существо вашей операции он не будет посвящен. Ну, не будем терять времени. Жду доклад о результатах.

Глава 3 Операция началась

Покинув Бергхоф, Риббентроп на машине с охраной прибыл в свой личный поезд, ожидавший его на вокзале в Зальцбурге. Рейхсминистр осуществлял поездки по Германии только на этом поезде, где у него имелся компактный секретариат, секретная связь, врач и повар, а также запас деликатесов и элитного вина из Франции. Еще в молодости работая в одном из германских посольств на Ближнем Востоке, он запомнил на всю жизнь поучение своего посла, аристократа из знатной прусской семьи, все отпрыски которой по мужской линии служили на дипломатическом поприще:

– Запомните, молодой человек. Для безупречной работы любого посольства необходимо только три человека. Знаете каких? – Риббентроп несколько замешкался с ответом. Посол строго посмотрел на него и продолжил: – Это посол, затем повар посла и, наконец, шифровальщик. Присутствие других сотрудников допускается, но не обязательно.

С тех пор рейхсминистр придерживался этой вековой мудрости, добавив в число абсолютно необходимых людей еще личного врача.

Салон-вагон поезда встретил Риббентропа привычным комфортом и уютом. Вначале он внимательно изучил предложения повара по меню предстоявшего ужина, внес некоторые изменения и утвердил окончательный вариант. Затем вызвал своего заместителя по разведке Крюгера, которого предусмотрительно захватил с собой из Берлина. Крюгер был опытным оперативником, схватывал проблему с полуслова, и ему не надо было разжевывать прописные истины. Тем не менее рейхсминистр настоятельно подчеркнул:

– Задача, поставленная фюрером, имеет для Германии стратегическое значение. Нам ни в коем случае нельзя опростоволоситься. Задействуйте все ваши доверительные контакты в гестапо и найдите подходящего кандидата для продвижения нашей дезинформации президенту США. Особо предупреждаю, о существе операции никто, кроме вас, не должен знать. Поэтому ее основную часть вам придется делать самому.

«И самому потом отвечать за все», – тоскливо подумал Крюгер. Но вслух заверил шефа, что приложит все силы для выполнения поручения фюрера. Затем, не теряя времени, на резервном автомобиле министра направился в Берлин. В голове он уже прокручивал варианты предстоящих действий.