В тихом омуте

1.

Вероника не слишком любила математику и все с ней связанное, но училась хорошо слушалась маму и папу. А мама и папа настаивали, что дочке нужно поступать на математический после школы. Что это престижно, и невообразимо круто для девушки. Так ей говорили.

А она тянула математику на твёрдую четверку и никак не выше, но классная руководительница прощала девушке ее досадные ошибки по невнимательности. Например, вместо отрицательного числа Ника могла получить в ответе положительное. Ну, подумаешь, знак перепутала. Число-то правильное. Бывает…

Вероника – все же упорная и трудолюбивая, – поддавшись на уговоры родителей, поступила на физмат. О чем говорила не без гордости.

В группе было много мальчишек, и всего три представительницы прекрасного пола. Вероника была самой заметной из них: высокая, стройная, с длинными светлыми, чуть в рыжину, волосами.

Она и одежду выбирала более женственную: юбки, пальто, шарфики. В то время как одногруппницы по любому случаю предпочитали джинсы и футболку, сверху – куртку. Ребята с курса засматривались, но в ухажеры не набивались. Оставались в приятельских отношениях.

У Вероники ещё со школы была лучшая подруга. Аня. Вместе сидели за партой, вместе отмечали праздники. Были и другие подруги, но с Аней почти не было секретов.

– Ань, представляешь, меня на конкурс выбрали. – с порога заявила Ника, заходя в гости к подруге.

– Красоты? – полушуткой, полусерьезно спросила Аня.

–Ума!

Девушки засмеялись и прошли на кухню пить чай. Это уже была традиция: каждую неделю за чаем делиться новостями.

Отучившись два года, на третий, Ника каким-то образом попала на какой-то важный математический конкурс, известный в соответствующих кругах. Из их группы по результатам предварительных состязаний отобрали несколько человек.

В качестве помощи в подготовке к указанному конкурсу деканат выделил дополнительные факультативные часы.

– Так что на следующей неделе встретиться вряд ли получится. Из-за новых факультативов времени на подготовку к занятиям почти не осталось. Не хочется запускать… – грустно подвела итог Ника.

Подготовка шла интенсивно, как обычно, огромный пласт учебного и дополнительного материала нужно было освоить в кратчайшие сроки.

Ника ходила на факультативы исправно. И если другие студенты с ее потока частенько пропускали факультативные (то есть «необязательные») занятия, честно намереваясь «потом все переписать и выучить», то Ника такой привычки не имела, и даже «переписывать потом» одногруппники собирались именно у неё, заранее договариваясь между собой об очередности.

По-правде сказать, несколько раз Вероника оказывалась единственной слушательницей факультативного курса.

Вникая в теорию, она не всегда успевала за ходом мысли профессора, читающего курс. А он, увлёкшись математическими выкладками, чаще не обращал внимания на их доступность и понятность, продолжая записывать на доске формулы или перелистывать слайды презентации.

Профессор. Это слово почему-то прилипло к нему в качестве прозвища ещё до того, как само звание было присвоено, и студенты не только между собой, но и в лицо называли его так при обращении. Справедливости ради, нужно отметить, что звание сие в устах студентов звучало никак не уничижающе, а напротив, выражало уважение.

Профессором, кстати, он стал всего пару лет назад, и многие «знающие люди» прочили ему должность завкафедрой и даже декана в обозримом будущем.

Вероника слышала, что он женат, что жена молода и красива. Так говорили. Были ли у профессора дети Ника не знала, и не слишком интересовалась его личной жизнью.

Ника в очередной раз слушала лекцию в одиночестве, если не считать самого преподавателя. Писать приходилось много. Следить за ходом математической мысли Ника не успевала, и, решив, что попробует восстановить логику по записям, старательно записывала все выкладки в тетрадь, мысленно уже давно покинув скучную аудиторию, скудно освещенную лишь светом от ближайших к доске ламп. Для дальних рядов свет включать не стали по соображениям вездесущей экономии.

Ника, сидя за второй партой (первую она почему-то всячески избегала ещё со школы), слушала вполуха лекцию и поглядывала на часы.

Профессор прохаживался по аудитории, переключая пультом управления слайды. Проектор, свешиваясь с потолка в центре аудитории, бил прямым лучом.

Из-за яркого луча проектора, свешивающегося с потолка в центре аудитории, сумрак по углам аудитории сгущался и становился почти ощутимым.

Непродолжительное молчание лектора вывел девушку из забытья. Она слегка вздрогнула, быстро очнувшись от мерного течения собственных – далеких от темы лекции – мыслей.

Попыталась восстановить в памяти последнюю фразу преподавателя – не был ли задан вопрос? Нет. Она как раз дописывала сказанную фразу, и могла произнести ее дословно.

Непродолжительное молчание – и лекция продолжилась. Ника слегка наклонила голову и искоса бросила быстрый взгляд на профессора. Поняла, что он смотрел на неё, но, поймав ее взгляд, будто смутившись, отвернулся.

Этот, казалось бы, незначительный инцидент глубоко запал ей в душу. Она прокручивала его в памяти раз за разом.

2.

Когда профессор увлеченно рассказывал что-то студентам по своему предмету, казалось, что он не замечает никого и ничего вокруг. И не было разницы, полна аудитория, или слушатель только один.

Но с того дня Вероника заметила незначительную для других, но много значащую для неё самой перемену. Теперь профессор читал свои лекции, обращаясь именно к ней. Не глядя в упор, а вот так, подспудно, изредка бросая взор при объяснении, задерживая взгляд чуть дольше на ней, чем на ее одногруппниках.

Она много раз спрашивала себя – правда ли это, или иллюзия, не подкреплённая ничем, кроме вольных девичьих мечтаний.

– Ань, как думаешь, у меня какая-нибудь паранойя? Ну, не может это быть взаправду.

– Да? И почему, интересно?

– Как это – почему? У него – жена. Говорят, красивая.

– Ника! Это вообще не аргумент!

– Для меня – аргумент.

На следующей неделе Вероника сильно простудилась и взяла больничный.

Расслабиться она себе не позволила: на носу конкурс, к которому она столько готовилась. И так по-болезни придётся пропустить несколько последних лекций.

Укутавшись в тёплый плед, с чашкой ароматного травяного чая в одной руке и тетрадкой – в другой, Ника зубрила математику.

Ей не хотелось подвести своего профессора.

Едва эта мысль коснулась ее разума, как девушка вздрогнула, будто обожглась.

«Своего… С чего это он мой?» – мысленно спорила сама с собой Ника. И сама же понимала, как это глупо.

Через несколько дней Нику навестила подруга. Поедая на кухне пахнущие Новым годом мандарины, девушки разговорились:

– …ну, давай после пар проследим за «твоим» профессором. Может, узнаем что-нибудь интересное…

– И ничего он не мой! – по-детски возмутилась Ника. – и вообще, он на машине. А мы?»

– Тогда пригласи его куда-нибудь, – не унималась Аня.

– Ты что?! Куда я могу его пригласить? В деканат?

Аня чуть не подавилась от смеха:

– Почему в деканат?

– Потому что мы не разговариваем. То есть, разговариваем, конечно, – запуталась в объяснениях и смутилась девушка, – но только по теме занятия. Не на личные темы, понимаешь?

– Понимаю, – отозвалась подруга, – я шучу просто. Хотя в каждой шутке…

– Ну ты хоть сама о чем-нибудь с ним заговори. Глядишь, слово за слово, он тебя сам пригласит. Покататься на машине, сходить в ресторан. Хотя… А вдруг он окажется маньяком, – не унималась Аня.

– А он и есть маньяк, – со вздохом умиления ответила Ника. – Он до мании любит свою математику. Даже не представляю, как жениться-то умудрился…»

Аня хитро прищурилась. Ника опустила глаза. Смутилась. Никуда она его не пригласит, конечно. И он ее не пригласит. Да с чего ее приглашать? Может, ей вообще все показалось… Может, и не было никаких «особых» взглядов. Наверняка это она сама себе все напридумывала…

3.

Последнее факультативное занятие перед конкурсом – как раз накануне – носило больше организационный характер: рассказывалось, что можно принести с собой, чего нельзя, во сколько и куда приходить и т.д.

Все участники конкурса были на этом занятии в полном составе.

Подводя итог, профессор на минуту задержал взгляд на Веронике, и сказал, впервые прилюдно оказав ей знак внимания: «С выздоровлением. Рад, что вы поправились и присоединитесь к нашей команде завтра».

Ника была смущена и польщена этим знаком внимания. Это было неожиданно, но приятно. И в то же время совершенно «ничего не значило». Но она смутилась и покраснела.

Профессор же продолжал: «Все свободны. А вас, Вероника, разрешите задержать еще на несколько минут. Надеюсь, вы не слишком спешите?»

После того, как все студенты разошлись, и за последним закрылась дверь, Ника подошла к столу преподавателя. Тот встал, опустил глаза на тетрадь, которую держал в руках, и заговорил:

– Вы не слишком удачно написали прошлую контрольную, и после пропустили несколько занятий. Вас выбрали представлять наше учебное заведение на ежегодном областном математическом конкурсе среди студентов вузов. Если у вас остались какие-то вопросы, или что-то непонятно по темам, лучше выяснить все сейчас.

Их взгляды встретились. Повисло неловкое молчание.

– Можно? – Вероника протянула руку к тетради, которую профессор до сих пор держал в своих руках, и, казалось, не собирается отдавать.

– Да, пожалуйста!

Девушка пробежала взглядом по исписанным страницам. В некоторых местах были исправления красной ручкой:

– Н-нет. Вопросов нет. Все понятно. – вопросов было много, но все не по теме, – хотя… – Ника осознала, что они стоят сейчас и смотрят друг другу в глаза, а их первый разговор наедине сейчас закончится, так и не начавшись. И встречаться они будут теперь намного реже: факультатив закончился.

Она быстро, не думая, назвала первую тему, что пришла на ум.

Единственное, на что Ника рассчитывала – это побыть рядом чуть дольше.

Ей самой себе было стыдно в этом признаться. Ей хотелось быть с профессором рядом, хотелось ловить его молчаливые взгляды. Хотелось мечтать.

И в мечтах он не был женат. Потому что ей совсем не хотелось сложностей, не хотелось причинять боль своими светлыми чувствами.

Словом, чувство было самое платоническое. Без намёка на то, чтобы перейти в разряд «пережитого». И Ника лелеяла это чувство, не желая отпускать. И понимая, что оно вот-вот разрушится внешними обстоятельствами, на которые никак не повлиять…

Все это пронеслось в ее голове за секунду. И выражение его лица подсказало ей, что и он испытывает схожие чувства. Или?

4.

Они стояли у доски в опустевшей аудитории.

Он – преподаватель математики – высок, широкоплеч, хорош собой, с волевым подбородком, прямым носом, чёрными бровями и волосами. Хотя на висках уже есть по десятку седых волосков в его 38 лет. Всегда спокоен, вежлив, аккуратен и пунктуален.

Она – миловидная белокурая длинноволосая и длинноногая третьекурсница физмата. Прилежная, старательная, серьезная девушка. Дружелюбная, но шумных компаний избегает. Одевается стильно и со вкусом.

Они оба искали повода задержаться в этой аудитории подольше, благо подготовка к предстоящему математическому конкурсу открывала перед ними широкие возможности. И для обоих математика была лишь предлогом.

Он записывал маркером на доске уравнения и, как мальчишка, боялся взглянуть на неё. Она – кажется, она стояла слишком близко к нему и смотрела больше на него, чем на уравнения. Но больше всего в глаза бросалось… его обручальное кольцо.

Оно делало своего обладателя недоступным, будто он находился в этот миг не здесь, а на другом краю Вселенной.

Веронике предстояло на следующий день вместе с другими студентами отправиться на математический конкурс и представлять на нем свой вуз. Девушка основательно подготовилась и могла претендовать на высокие баллы.

Сверхурочная работа профессора по подготовке будущих конкурсантов давала свои результаты. А высокие баллы студентов открывали перед вузом новые перспективы и поднимали престиж заведения.

Но в этот момент, находясь наедине, Веронике было сложно ухватить логическую нить рассуждений профессора, как она ни старалась.

Мысли вихрем проносились в ее голове и будоражили, не позволяя сконцентрироваться на предмете.

«Как там Аня говорила? Пригласить его куда-нибудь?..»

«Ну, почему он женат? Как это все усложняет…»; «А вдруг я все себе напридумывала, и профессор вовсе не проявлял ко мне никакого особого внимания…»; «Интересно, что его жена думает, когда он так задерживается… и вообще, какая она из себя?», «… надо было проследить за ним по предложению Ани, теперь бы знала больше о нем»; «интересно, а как он… Так, стоп!»

Понимая, что мысли убежали слишком далеко от математики и сдерживать их не удаётся, Ника вознамерилась извиниться и уйти домой.

Но в этот момент профессор и сам остановился, повернулся к девушке и, улыбнувшись, произнёс:

– Наверное, я вас сильно задержал. Прошу прощения. И спасибо, что скрасили мой вечер.

«Что???»

– Разве вам не надо домой? – пролепетала Ника первое, что пришло ей на ум. – Вернее… вас же, наверное, ждут…

– Как и вас. Наверное. – улыбка стала грустной.

Вероника спохватилась:

– Ой! Извините, это вам пришлось из-за меня задержаться. Спасибо, что ещё раз объяснили тему, мне теперь все ясно… – засуетилась девушка.

– Вероника! – он решительно ее прервал, шагнув к ней, и, вдруг остановился, стушевавшись:

– Постарайтесь сегодня хорошенько отдохнуть, чтобы завтра быть в форме и набрать побольше баллов. – И все это, глядя Нике прямо в глаза, стоя на расстоянии вытянутой руки.

– Хорошо, – выдавила из себя улыбку Вероника. – Тогда… увидимся завтра?

«Почему это прозвучало как вопрос?» – сама себе удивилась девушка. «Я же не на свидание его приглашаю».

Эта мысль развеселила Нику, и она улыбнулась более непринужденно, взглянула в его глаза и шагнула к выходу.

– Да, увидимся завтра, – чуть слышно прозвучал ответ.

Профессор не двигался с места, провожая взглядом Нику.

Она не могла этого видеть, но догадывалась.

5.

А дома Нику ждал сюрприз: в гости приехала мамина подруга со своим сыном, которых девушка знала с самого раннего детства: в деревне у них дома через дорогу. Ника приезжала в бабушке на каникулы, а сын маминой подруги – Коля – жил там постоянно.

Ника пришла, когда милые и уютные домашние посиделки, на которых не хватало только самой Вероники, как раз перешли в фазу: «А помнишь, как было прекрасно, когда…, это вам не то, что сейчас!»

Веронике пришлось присоединиться к компании, но вскоре она с радостью сменила маму, и приняла на себя обязанности хозяйки, когда нужно было разобрать со стола и подавать чай.

Откровенно говоря, ей бы хотелось побыть одной, но, поскольку это было невозможно, то она убедила себя, что немного отвлечься разговорами тоже неплохо.

До той поры, пока «взрослые разговоры» не перетекли плавно в фазу: «А не сосватать ли нам вашу Никочку за нашего Коленьку?!»

Вероника потихоньку ушла в свою комнату. То ли «переждать», пока сменят тему, то ли вовсе дождаться окончания посиделок.

Она и сама не могла объяснить, чем неприятна была произнесённая полушутливая фраза про сватовство, но резануло будто ножом.

Спустя несколько минут Николай – высокий смазливый, слегка застенчивый паренёк – присоединился к Нике, покинув «старшее поколение» за столом. Ника отметила, что он сильно возмужал за то время, что они не виделись: мускулистый торс одеждой не спрятать. Кареглазый и светловолосый, со слегка удлинённой челкой на немного вьющихся волосах придавали ему некий романтический образ.

Ребята, бывшие когда-то беззаботными друзьями, вместе бороздившими лужи и соседские яблоневые сады, встретившись теперь, после того, как не виделись четыре или пять лет, не знали, о чем говорить. Особенно после такого неосторожного «сватовства».

Скупо обменялись сведениями о том, кто и чем занимался все это время. Оказалось, что Николай закончил техникум два года назад и теперь работает в большом фермерском хозяйстве, которое развернул один бизнесмен неподалёку от его деревни.

– А ты где работать собираешься? Говорят, что в нашей деревенской школе как раз учительница математики в декрет ушла. Так что если что, милости просим, – то ли в шутку, то ли в серьез проговорил Коля.

– Учту… только мне ещё два с половиной года до диплома. Боюсь, что учительница успеет выйти из декрета, – Нику все не покидало ощущение, что мальчишка, с которым она так непринужденно играла в детстве, бесследно пропал, а этот молодой человек – с виду похожий, но другой: незнакомый.

– Так может, она по-новой уйдёт?! – разговор начинал заходить в тупик.

– Слушай, мы, конечно, давно не виделись, но завтра мне предстоит важное мероприятие… хотелось бы хорошенько отдохнуть…

– Так завтра же выходной! Воскресенье! А может, в танчики сразимся? – парень с надеждой посмотрел на ноутбук, лежащий на письменном столе у окна. – Или FIFA? Или во что там девчонки рубятся? – не сдавался старый знакомый.

Взгляд девушки красноречиво ответил за неё.

– О, а шахматы у тебя есть? Они отлично развивают математические способности!

«Стоит ли объяснить, что я свои математические способности сегодня развивала с самого утра вплоть до вечера? С небольшим перерывом на физкультуру. И кому только пришла в голову идея, что чередовать умственный и физический труд нужно в самом прямом смысле слова?! Две пары по высшей математике, две пары по физре, затем – математическая физика?! Ну, и факультатив…». Но вслух Ника терпеливо объяснила:

– Коль, я, правда, очень устала, а завтра у меня важная миссия: защищать честь универа. Сбор в полвосьмого, значит подъем не позже шести. Так что извини, но я – спать!

– Ясно. Не буду настаивать. И, если что, я – на машине. Завтра могу подвезти, куда нужно, так что смело буди утром!

– Спасибо! – из вежливости ответила Ника. Она вовсе не ожидала, что ей придётся воспользоваться его любезным предложением.

6.

Утро началось с аврала, так как будильник кто-то (никто, кстати, не признался) беззаботно выключил раньше, чем Ника успела проснуться. И пришлось умываться, пить чай, делать мейк-ап практически одновременно и очень быстро.

Все равно Вероника сильно опаздывала и вынуждена была согласиться с предложением Николая подвезти ее.

Сбор был назначен около университета, где студенты должны были отметиться и занять места в автобусах, которые автоколонной при спецсопровождении должны были за два с половиной часа доставить конкурсантов к месту проведения мероприятия.

Выезжая из дома на видавшем виды Логане Николая (на иномарке, ага!), Ника позвонила Роману Алексеевичу, извинилась за опоздание и предупредила, что приедет через 15 минут. Но Николай, плохо зная маршрут следования, свернул не на том перекрёстке, и пришлось делать большой круг, петляя по узким улочкам, пытаясь срезать путь, и все же потерял ещё минут 15. Николай сначала хотел развернуться, пусть и не по правилам, но во время замеченная видеокамера предписывала следовать правилам.

Девушка уже пожалела, что не взяла такси. Но вслух ничего не сказала. Подъехав к университету, Вероника поняла, что сильно опоздала, и автобусы уехали без неё.

На стоянке было всего три машины. И одна из них – новенький Рэндж Ровер профессора. Он увидел девушку, как только она вышла из Логана. И под его укоризненным взглядом Ника почувствовала себя неуютно.

Вероника поблагодарила Колю за помощь, взяла свои вещи и подошла с виноватым видом к Роману Алексеевичу, сочиняя оправдания.

Но оправдываться не пришлось. Профессор перевёл грозный, даже какой-то злой взгляд с девушки на машину, в которой сидел Николай, не торопясь уезжать. Потом обратно – на Нику:

– Автобусы пришлось отправить по расписанию. Не стоило всех задерживать. И если вы не против, то дальше поедем на моей машине. – И снова грозный взгляд на Колю в Логане, который, в свою очередь отвечал пристальным немигающим взглядом.

– Нет, я не против. Роман Алексеевич, извините, что так получилось…

Но профессор ничего не ответил, даже не взглянул на девушку: молча сел за руль, завёл двигатель и рванул с места, едва Вероника успела закрыть дверь.

Резкая манера, с которой он вёл машину, красноречивее слов говорила о том, что профессор расстроен и зол.

Вероника понимала, что само по себе ее опоздание не было тому причиной. Неужели он ревновал?

– Роман Алексеевич, мне очень жаль, что я опоздала. Уверяю вас, это больше не повторится. Не нужно было слушать маму, а надо было вызвать такси. Просто Коля – он мамин друг… вернее, сын маминой подруги… он очень плохо знает город…

Роман Алексеевич внезапно взял вправо и остановил автомобиль. Взглянул прямо в глаза Нике и тихо произнёс:

– Вероника, вы вовсе не должны передо мной оправдываться. Вы – взрослый человек и сами можете принимать решения. И тем более, что ваша мама не против, – пожал плечами профессор с напускным равнодушием.

– Вам ведь пришлось меня ждать, когда все уехали… Спасибо, – девушка говорила совершенно искренне, но профессор, похоже, не проникся.

– Я – лицо, ответственное за явку конкурсантов. Это часть моей работы, – он отвернулся и смотрел теперь вперёд, на дорогу.

– В таком случае, догоните автобус (думаю, возможности автомобиля легко позволят это сделать) и пересадите меня к остальным конкурсантам, – почему-то едко отчеканила Ника, выделяя голосом последнее слово.

– Хороший план, – огласился мужчина, рывком выруливая на дорогу и стремительно набирая скорость.

Вскоре заиграло свои музыкальные хиты радио, ознаменовав окончание диалога.

7.

Агрессивное вождение профессора заставляло раздосадованную разговором девушку вжиматься в сиденье и отвлекало ее от мыслей (наверное, и ему таким образом удавалось отвлечься – от своих).

Не слишком ровный строй размышлений, прерываемый паническим внутренним «аааа!» при очередном опережении попутных автомобилей по, пусть и расчищенной, но зимней дороге, был примерно следующего содержания.

…Ну, разве я в чем-то виновата? И будильник завела, чтобы не опоздать (и кто, интересно, умудрился его выключить: все же знали, что мне рано вставать на важное мероприятие?), и согласилась, чтобы Коля меня отвёз на машине – тоже в надежде выиграть время, когда поняла, что уже никак не успею вовремя (ведь такси ещё найти и дождаться нужно). И извинилась уже два раза…

И что это, в самом деле, за обида такая? На профессора это совсем не похоже. Он обычно довольно сдержан и скуп на эмоции.

Вон когда Лёнька с Димкой ради шутки на его ноут вирус запустили, а тот часть его диссертации профессорской «съел» – и то спокойно отреагировал. Даже не пожаловался в деканат, не довёл до отчисления. А спокойненько так взял ребят в оборот, так что они ему и вирус удалили, и диссертацию восстановили (ну, это под вопросом: скорее всего, он сам переписал, а их просто «попотеть» заставил), и ещё программку-демонстрацию к диссертации написали. И по темам «прогнал» так, что Лёнька и Димка из отстающих сразу первыми по успеваемости в группе стали. Вон и на конкурс с нами едут.

А ведь мог и отчислить за неуспеваемость и «вредительство»…

А ещё Веронике вспомнился разговор с подругой, Аня тогда в шутку разрабатывала план, как бы профессор мог покатать Нику на машине.

И вот она уже в его машине, даже ничего сочинять не пришлось. Только при этом, кажется, успели поссориться раньше, чем вообще начали общаться. На отвлеченные от математики темы.

«Так. Стоп. Никаких отвлеченных тем. Он женат. Тема закрыта», – взгляд девушки упал на правую руку мужчины, и ее как молнией ударило: он без кольца.

«Как это?», – Ника ни разу не видела его без кольца на безымянном пальце, насколько могла припомнить.

Мозг услужливо воскресил в памяти, их вчерашнее прощание после занятий: ничего «лишнего» не было произнесено, но с эмоциями удавалось справляться с трудом – значит, не только ей.

«А вот и нет!», – не смела согласиться сама со своими выводами Вероника, – «Да мало ли, почему он без кольца…»

И тут она, подняв глаза к зеркалу заднего вида, рассмотрела, что за безделушка на нем висела: это была тонкая круглая рамочка размером с пятирублевую монету, по бокам – нити с разноцветными «детскими» бусинами. А в рамочке – лицо маленького ребёнка, девочки.

Ника подумала, что вряд ли это чей-то чужой ребёнок: обычно фотографии самых любимых людей помещают в рамочку или хранят в бумажнике…

А вот и автобусы показались впереди: перевозку студентов организовали по всем правилам: их сопровождали полицейские машины с мигалками.

Ника решила, что она сейчас пересядет в автобус, и запретит себе все «вольные мысли» в отношении женатых мужчин, имеющих детей. Тем более за личными переживаниями затерялась официальная цель всей поездки. Надо бы собраться с мыслями и настроиться на решение математических задач.

8.

Но Роман Алексеевич удивил Нику в очередной раз: проехав примерно километр следом за сопровождаемой колонной, он неожиданно пошёл на опережение по второй полосе, и вскоре оставил всю процессию далеко позади.

Через два десятка километров автомобиль свернул на заправочную станцию.

Мужчина заглушил двигатель, выдержал паузу, после чего своим спокойным и вывереным тоном произнёс:

– Вероника, сегодня непростой день. Давайте не будем поддаваться эмоциям. Думаю, что вы сегодня не успели нормально позавтракать, и пообедать удастся ещё не скоро. Здесь есть кафе. Я прошу вас составить мне компанию.

Ника сообразила, что сидеть и «дуться» в машине было бы глупостью и ребячеством, и приняла приглашение.

Кафе пользовалось успехом у проезжающих, и свободных мест было мало. Но профессор без колебаний направился к одному из свободных столиков, находившемся в углу около окна, с двух других сторон обнесённый декоративными перегородками.

– Присядьте здесь. Не думаю, что здесь раздают меню. Я отлучусь, чтобы сделать заказ. Что для вас взять?

Девушка заозиралась по сторонам, пытаясь определить, чем здесь потчуют публику. В основном предлагался фастфуд, шоколад, горячие и прохладительные напитки.

– Как на счёт, бургера с яйцом и ветчиной, блинчиков с творогом и чёрного чая?

– Было бы здорово, – ответила Ника, пытаясь найти, где он все это видит. Ей самой на глаза попадается лишь картофель фри, шаурма, шашлык, куриные крылышки и кока-кола.

– Отлично! – мужчина быстро направился к кассе, не позволив девушке произнести, что себе она все это закажет и оплатит сама.

Через несколько минут перед Вероникой стоял поднос с лучшими яствами придорожного кафе.

– Сколько я вам должна? – немного заносчиво уточнила Вероника.

– Вы мне должны что-то порядка ста баллов за конкурс. Плюс-минус. Чтобы оправдать оказанное вам высокое доверие отстаивать честь родной Альма-матер на межобластном математическом конкурсе.

– А в денежных единицах?

– У чести нет денежного эквивалента. – Слова, произнесённые то ли в шутку, то ли всерьёз, заставили Нику опустить глаза и задуматься.

Еще вчера она и подумать не могла, как и под каким предлогом смогла бы оказаться в кафе (пусть, и придорожном) со «своим» профессором. Происходящее сегодня казалось ей сном. Но чувство, что что-то омрачает исполнение вчерашнего желания, не покидало. И она точно знала, чем было это «что-то».

Это была фотография маленькой девочки на зеркале в автомобиле. Это была его дочь вне всяких сомнений. И ещё его жена, хотя сегодня он по какой-то причине «забыл» обручальное кольцо.

Ника заставила себя позавтракать. Странное это чувство, когда аппетита нет, хотя голод чувствуется.

Но время не ждёт, совместный завтрак, прошедший почти в полном молчании, подошёл к концу, и надо было продолжать путь.

Все темы, на которые можно было беззаботно разговаривать, улетучились. Но и молча ехать дальше было в тягость.

Поэтому остаток пути разбирали различные задачи, которые могли «попасться» на сегодняшней проверке знаний и эрудиции.

К месту назначения прибыли вслед за автобусами, и, присоединившись к группе, постарались выбросить из головы все лишнее.

9.

Конкурс прошёл в штатном режиме. Вероника вместе с другими студентами своего вуза показали хорошие результаты, но на окончательный подсчёт баллов и присуждение призовых мест требовалось время.

Сначала говорилось о том, что все будет подсчитано в течение полутора часов, но счетная комиссия заседала уже гораздо дольше, а результатов и официального распределения призовых мест ещё не было.

Уже было решено отправить студентов домой, не дожидаясь оглашения победителей, но все же организаторы разобрались с возникшими затруднениями, и проведена процедура награждения по сильно сжатой программе.

Университет Ники по результатам вошёл в «тройку лучших», ребята получили памятные медали, сфотографировались и отправились в путь.

На этот раз Ника заняла место в автобусе, собираясь проспать всю дорогу. Она уже позвонила домой и договорилась, что Николай встретит Нику на машине, так как автобусы вернутся уже за полночь.

Но поспать Нике не удалось.

Едва автобус тронулся, как девушка на соседнем сиденье завела с Вероникой разговор. Вероника сначала отвечала неохотно: столько всего произошло, хотелось просто помолчать и подумать.

Но потом Ника втянулась в разговор со своей новой знакомой – Таней, и даже была рада отвлечься от своих мыслей. Татьяна быстро втерлась в доверие, и к концу поездки девушки уже разговаривали так, будто давно дружат.

Они обменялись телефонными номерами и договорились созвониться и встретиться. Тем более, что следующий день – понедельник – был объявлен выходным днем для конкурсантов.

Выйдя из автобуса на парковке около университета Вероника с удивлением отметила, что два автомобиля – Николая и Романа Алексеевича – стоят так же, как утром: точно друг напротив друга, а их обладатели сидят на водительских местах.

Смотрели ли они друг на друга, в темноте разобрать было сложно, и как долго продолжалась эта сцена до приезда автобуса, Ника точно не знала.

Но как только она забралась на переднее сиденье Логана, оба автомобиля, сначала Колин, а вслед за ним – профессора, тронулись с места и покинули территорию вуза.

На перекрёстке две машины разъехались в разные стороны.

В квартире к моменту ее возвращения спали все, кроме мамы Ники, которая, убедившись, что все в порядке, быстро ушла в свою комнату.

Вероника приняла душ и отправилась спать. Но сон не шёл. Теперь в голову лезли самые разные и причудливые мысли.

Ника взяла телефон и написала в мессенджере:

– Ань, спишь?

– Уже нет.

– Надо поговорить.

– Валяй!

– Не здесь.

– Что-то случилось?

– Что-то случилось… Мы третье место заняли.

– Поздравляю. Хочешь отметить?

– Да я вообще-то о другом…

– Р.А.?

– Да.

– Что?

– Ребёнок. Кажется.

– Это ожидаемо.

– Ань, завтра можно с тобой пересечься? У меня день свободный.

– Ник, боюсь, завтра точно не получится.

– ок (

10.

Утром, проснувшись, Вероника обнаружила, что все разошлись по своим делам, и она одна. Пока она завтракала, ей пришло сообщение от вчерашней новой знакомой с предложением встретиться. Ника согласилась, и уже через час она была в торговом центре, где встретилась с Таней – своей вчерашней попутчицей.

Ника не ожидала, что будет ещё кто-то, но новая подруга сказала, что на фуд-корте уже ждут «друзья» и заверила, что они довольно милые.

Вскоре Веронике пришлось познакомиться с Таниными друзьями. Карина – девушка, одетая в готическом стиле во все чёрное: джинсы, короткая дутая куртка, темные очки (которые она не снимала в помещении), высокие узкие сапоги на плоской широкой подошве, чёрный кожаный рюкзак и бандана на длинных темных распущенных волосах дополняли образ.

Кроме того, были ещё два молодых человека – оба в синих джинсах, в чёрных куртках. Оба такие «среднестатистические», каких можно встретить в толпе или на улице, что Ника, к своему стыду, моментально забыла их имена.

Сама Таня носила зауженные джинсы с курткой оверсайз цвета милитари, ботфорты без каблука, маленькую сумочку на цепочке вместо ремешка через плечо.

Компания выглядела разношерстно, некоторые люди вокруг задерживали на ребятах взгляды, но, поскольку молодые люди вели себя не шумно, никому не мешали, то вскоре они перестали привлекать внимание.

Вероника немного жалела, что пришла. Но отступать было поздно, она решила присоединиться к компании.

Сначала было даже весело: заказали фастфуд, колу, рассказывали разные забавные истории.

Затем кто-то предложил (и его поддержали) заказать что-то покрепче.

Но заказать не получилось, зато можно было «сбегать» в супермаркет на первом этаже торгового центра.

И вот знакомство продолжилось уже в более «тёплой» атмосфере.

Для Вероники такие «посиделки» в начале дня не были свойственны, и она не обрадовалась такой идее. Однако боясь быть осмеянной (или по какой-то другой причине) она поддалась на уговоры и «поддержала» компанию.

Вскоре разговор зашёл о том, как Никита («Ага, вот как его зовут!») однажды вынес из магазина мимо кассы пару шоколадных батончиков, и никто не заметил.

Карина сразу оживилась и «вспомнила», как она из магазина одежды вынесла на себе несколько вещей, надев их под своё платье.

Слово за слово, ребята разошлись не на шутку.

Никита стукнул ладонью по столу (это, видимо, означало, что ему в голову пришла гениальная идея):

– Так, стоп! Челлендж! Каждый. По очереди. Заходит в любой магазин. И выносит оттуда любой товар. Заходим по двое. Остальные ждут снаружи. Покупка не засчитывается! Кто не вынес – тот лох!

Идея была встречена радостными криками и аплодисментами. Ребята быстро поднялись со своих мест и отправились на приключения.

Первым зашёл в магазин посуды Никита. Следом (будто бы не с ним) вошла Карина. Молодых людей не было минут 10, наконец они появились. Из кармана куртки Никита извлёк две чайные ложки и консервный нож.

Его поддержали радостными вскриками, а следующей «на очереди» была Карина.

Ее «поход» в магазин игрушек увенчался успехом: она вынесла под курткой небольшого плюшевого медвежонка.

Вероника должна была идти последней. Девушка сама не поняла, как позволила втянуть себя в подобную авантюру, но отступать было поздно, и, подзадориваемая новыми знакомыми, девушка отправилась в магазин одежды. Долго выбирала, ходила по рядам. Взяла с собой много вещей в примерочную, чтобы не слишком заметно было, что чего-то не хватает.

Но выйти из магазина с неоплаченным товаром у Ники не получилось. Ее поймали охранники, вызвали администратора магазина.

«Друзья», ожидавшие девушку неподалёку от выхода, мгновенно исчезли из вида. Но охрана торгового центра уже обратила внимание на странное поведение группы молодых людей, и не выпустила никого из них из здания.

Когда у них нашли вынесенные из разных магазинов вещи, и ни одного чека, подтверждающего покупки, всех нарушителей собрали в комнате охраны.

Сначала администратор магазина, где поймали Веронику, хотела разрешить ситуацию миром и предложить либо оплатить, либо вернуть украденную вещь.

Но когда обнаружилось, что действует группа лиц по предварительному сговору, сразу вызвали полицию.

Вот когда Вероника по-настоящему испугалась.

11.

Сначала ребятам не позволяли никому звонить, но потом все же разрешили сделать звонок. Вероника не знала, кому позвонить. Ей было стыдно: перед родителями, перед мамиными гостями, которые пока еще не уехали.

Девушка никак не могла поверить, что оказалась в таком положении. Теперь ей придётся платить штраф или ещё что похуже… Может, из университета отчислят, когда узнают…

Ника, пролистывала список контактов в телефоне. Она сильно нервничала. Руки дрожали.

Девушка остановила свой взгляд на слове «профессор». «Если долго раздумывать, то не смогу набрать номер», – Ника моментально нажала кнопку набора номера.

***

После звонка профессору прошло не более получаса, как он сам явился в торговый центр в комнату охраны.

Полиции ещё не было. Он взглянул на Веронику. Ей было стыдно, и она опустила глаза. Профессор, не теряя времени, отправился поговорить со старшим охранником, а также с администратором торгового центра.

Через пятнадцать минут он вернулся за Вероникой, которую – одну из всех задержанных охранниками ребят – отпустили без возражений.

Профессор взял Веронику под руку и молча вывел из помещения. В дверях они разминулись с сотрудниками полиции.

– Не думаю, что на этом дело закончится. Скорее всего, придётся побеседовать с полицией. Камеры зафиксировали ваши перемещения вместе с той группой, – мужчина смотрел вперёд, не поворачиваясь к Веронике, когда обращался к ней.

Девушка молчала. Она была напугана, хотя то, что прямо сейчас удалось уйти, вселило в неё надежду и дало небольшую передышку.

Профессор подвёл ее к своему автомобилю и, усадив на переднее сиденье, закрыл дверь. Затем он позвонил кому-то по телефону, а, закончив разговор, сел за руль и завёл двигатель.

12.

Профессор сел за руль и завёл двигатель. Он хотел что-то сказать, но передумал и нажал на педаль газа.

Вероника смотрела в окно, в глубокой задумчивости кусая губы.

Ника никак не могла ни понять, ни оправдать свой поступок.

Она думала: «В сущности же я не преступница. Я никому не желала зла. Я вполне обычный заурядный человек… Как так получилось, что вляпалась в дела, квалифицируемые как кража по сговору двух и более лиц?… да ещё с отягчающим обстоятельством – под действием спиртного?.. Если бы только возможно было все отмотать назад. Зачем я вообще с Танькой встретиться согласилась? Почему сразу не ушла? Ну, хорошо, если не сразу, то когда пошло что-то явно противоправное…

Я могла в любой момент остановиться, но предпочла продолжить. Значит, я, действительно, достойна того, чтобы меня судили – вместе со всей «честной компанией».

Как удалось профессору меня так быстро забрать? Зачем он вообще приехал? Как я могла ему позвонить? Как я могла ЕМУ позвонить, в такой момент? Предстать какой-то преступницей…

Если мне предъявят обвинение, то что будет? Как я расскажу родителям? Им будет за меня ужасно стыдно и больно…», – такими самообличающими мыслями была занята девушка, не замечая, в каком направлении движется автомобиль, пока он не остановился перед автоматически открывающимся воротами частной территории элитного многоэтажного дома.

Очнувшись от глубокой задумчивости, Ника огляделась:

– Куда вы меня привезли?

– К себе домой. Разрешите предложить вам чашку чая?

– Роман Алексеевич, спасибо, что выручили меня там, в торговом центре. Извините, но я бы хотела как можно быстрее попасть домой. Думаю, что вскоре мне предстоит встретиться с полицией… Простите, что не оправдываю ваших надежд…

– Вероника… – мужчина старательно подбирал слова. – Я ценю то, что в сложной для вас ситуации вы обратились за помощью именно ко мне. Сложилась… непростая ситуация. Но давайте не будем впадать в отчаяние.

Ника опустила глаза. В другой ситуации она была бы рада пообщаться с профессором, жаль, что поводом для общения всегда была лишь математика. Мужчина тем временем продолжал:

– И… раз уж вы доверились мне, позвольте помочь вам.

– Вы мне уже очень помогли, Роман Алексеевич. Спасибо вам большое. Не хочу злоупотреблять, – Вероника отвернулась, так как почувствовала, что слёзы наворачиваются на глаза.

Далее произошло то, чего Вероника в этот момент менее всего ожидала.

Мужчина взял руку девушки в свою:

– Ника! Знаю, что сейчас в это не верится, но все будет хорошо, – поднёс к губам и поцеловал кончики ее пальцев. Вероника почувствовала, как ее сердце пропустило удар. Она бросила изумленный взгляд на профессора.

Он мягко, даже робко, улыбнулся, их глаза встретились. Держа одной рукой ее руку, другой – отвёл волосы от лица девушки, ласково провёл пальцами по ее щеке – до подбородка.

Мужчина, склонился в ее сторону, и выждав пару мгновений, как бы оставляя ей возможность отступить, притянул девушку к себе и нежно поцеловал ее в губы.

Это был долгожданный и желанный поцелуй. Много раз Ника мысленно представляла его себе, но внутренний протест не позволял насладиться им в полной мере.

«Это не правильно, все не должно было быть так… Так вообще не должно быть!» – пронеслось в голове у девушки, и взгляд сам собой скользнул по фотографии, закреплённой на зеркале заднего вида.

«Впрочем, кто я такая, чтобы судить, что правильно, а что нет?!» – сама себя упрекнула Ника, вспомнив, как именно она оказалась в машине профессора на этот раз.

Вид у неё при этом бы довольно смущенный. Она отстранилась, пряча глаза.

– Простите, Вероника. Не хочу, чтобы вы подумали, что я пытаюсь воспользоваться ситуацией в корыстных целях.

Собственно, ничего «такого» девушка не подумала, зато плакать и жалеть себя ей сразу расхотелось, но не стала разубеждать профессора:

– В таком случае, зачем мы приехали сюда?

– Ника, у меня есть план действий. Алгоритм, которого мы будем придерживаться. Мы сейчас выйдем из машины и зайдём ко мне домой. Скоро придёт один мой давний приятель. Он адвокат по гражданским делам. Я хочу, чтобы вы с ним поговорили. Как можно более честно и откровенно. Он подскажет какой стратегии поведения придерживаться. Договорились? Послушайте, я не брошу вас в беде. Вы… верите мне?

Ника улыбнулась:

– Роман Алексеевич, вы бываете очень убедительны. Вам сложно не верить. Однако не побеспокою ли я вашу жену, приняв приглашение?

«Почему бы не расставить все точки над и?» – рассуждала Вероника.

Но мужчина ответил сухо, без заминки:

– Она здесь не проживает.

И, прокрутив своё обручальное кольцо, снял его со словами:

– Об этом не стоит переживать. Вопрос уже решается. Остались формальности.

Вот теперь Ника начала осознавать, что все серьезно. Она внимательно посмотрела в глаза сидящего рядом мужчины, пытаясь найти ответы на не заданные вслух вопросы.

– Хорошо, действуем по вашему плану, – наконец-то согласилась она без тени улыбки.

Они вышли из машины. Мужчина, нажав кнопку брелка, включил сигнализацию. И, обернувшись к Веронике, протянул ей руку: идти по талому снегу было скользко. Она приняла помощь.

Не смотря на то, что дом был современной постройки, пассажирский лифт в нем был узким – на манер советского прототипа.

Профессор впервые был рад этому, стоя рядом с Вероникой лицом к лицу – все двенадцать этажей. И чем выше поднимался лифт, тем более накалялась атмосфера.

Доехав до места назначения и выйдя из лифта, мужчина, не совладав с эмоциями, обнял девушку за талию, развернув к себе, и страстно поцеловал. На этот раз она ответила на его поцелуй. Ее страсть была не менее сильной, пробуждающей в нем огонь желания.

Он прижимал ее к стене, осыпая поцелуями, и понимая, что теряет контроль, обуреваемый чувствами.

Щелкнул замок соседней двери, отрезвляя и рывком возвращая в реальность.

***

Войдя в квартиру, Ника отметила, что здесь было довольно уютно. Квартира казалась просторной благодаря хорошему ремонту и грамотно подобранному сочетанию мебели.

Оглядевшись, девушка заметила, что квартира была «бездетная»: не было ни намёка на то, что здесь мог бы жить ребёнок. Ни игрушек, ни детской одежды на вешалке. Это удивило Веронику. Она осмотрелась ещё раз. Нет, ничего.

Сидя на кухне у Романа Алексеевича за чашкой чая, Вероника прокручивала в голове утренние события, в результате которым оказалась там, где оказалась. И эти события теперь казались ей не такими ужасными. Хотя последствия проступка представлялись мрачными:

– Роман Алексеевич, как вы считаете, меня теперь отчислят? Ну, за то, что я сделала…

И для полной ясности добавила:

– В магазине.

– Нет, мы не допустим этого.

– Почему вы не отчитываете меня за этот поступок? – озвучила свои мысли девушка.

– Ника! – мужчина, до этого сидящий напротив, через стол, пересел так, что оказался совсем рядом, и с абсолютно серьёзным видом спросил, – Как вы считаете, мы с вами уже можем перейти на «ты»?

По выражению лица девушки было заметно, что такую возможность она не рассматривала. Обоим стало смешно.

***

В этот момент раздался звонок домофона. Через пару минут на пороге уже стоял мужчина лет сорока в сером деловом костюме, поверх которого было накинуто пальто, из-под воротника виднелся серо-чёрный клетчатый шарф. В руках – чёрный кожаный портфель. Знакомый адвокат Романа Алексеевича, и в самом деле, пришёл довольно скоро.

Ника постаралась вспомнить и рассказать все, как было. Профессор дополнил то, что знал сам. А именно, что, получив определенную сумму, администрация торгового центра не станет выдвигать обвинения против Вероники. Но есть камеры наблюдения, которые зафиксировали совместное времяпрепровождения Ники с сомнительной компанией. Факт кражи каждым из группы лиц – подтверждён.

Адвокат – Олег Владимирович, как представил его профессор – сделал себе пометки в блокноте. Предупредил, чтобы без него Ника никакие протоколы и другие бумаги не подписывала.

– Вероника, вот вам мой номер телефона. – Олег Владимирович протянул свою визитку. – Пожалуйста, не стесняйтесь, звоните, если вам понадобится моя помощь. Я имею в виду, если понадобится вас сопровождать или проконсультировать по телефону. Я всегда на связи. Или, если вам так удобнее, будем поддерживать связь через Романа.

Адвокат бросил взгляд на профессора, и продолжил:

– Что ж, тактику выберем следующую. Во-первых, будем настаивать, что здесь не было предварительного сговора, а, напротив, было подстрекательство к совершению преступления со стороны… тех малознакомых вам лиц; во-вторых, у нас не кража, а лишь покушение; на сумму менее 1000 рублей. На суде пригодится хорошая характеристика с места учёбы. Роман Алексеевич нам ее обеспечит.

И, пожалуйста, не расстраивайтесь так. Все это можно уладить. Отделаемся административкой.

И, повернувшись к Роману Алексеевичу, добавил:

– А по нашему предыдущему вопросу все готово. Электронкой скину тебе: ознакомишься, если все устроит, дадим делу ход в таком виде.

Вероника не знала, о чем речь, а пояснять для неё не стали. Вникать в чужие дела было невежливо, и Ника сделала вид, что не слушает.

Уже уходя, в дверях, пожимая руку профессора, адвокат вымолвил:

– Очень рад был познакомиться с вами, Вероника. Примерно так я вас себе и представлял.

Ника смутилась, а мужчина продолжил:

– Рома мне о вас рассказывал. Обязательно звоните, если будут вопросы! Всего хорошего!

Едва за адвокатом закрылась дверь, девушка устремила вопрошающий взгляд на профессора:

– Это что сейчас было? Почему он так сказал?

– Видимо, хотел быть любезным.

– Постойте-ка, вы… рассказывали ему обо мне?

– Думаю, что без посторонних мы все же можем общаться на «ты»…

– Хорошо… И при каких обстоятельствах ты рассказывал ему обо мне?

Со вздохом неизбежности объяснений, мужчина ответил:

– Олег – хороший юрист. Он будет моим представителем при разводе.

– То есть… вы разводитесь?

– Да, Ника, я развожусь. Прежде в этом не было необходимости, и даже напротив: статус женатого мужчины играл мне на руку. Но в этом маскараде больше нет смысла. И Олег будет представлять мои интересы при разделе имущества.

– И почему же? То есть, это, наверное, не мое дело… но почему вы разводитесь?

– Очень просто: я встретил тебя.

– Меня? Вы разводитесь из-за меня? Вы хотите сказать, что я виновата ещё и в том, что вы бросаете свою жену и… кажется, у вас есть ребёнок?

Мужчина заметно помрачнел и отстранился:

– Точнее, был ребёнок. Об этом очень сложно говорить, даже по прошествии нескольких лет. Да, у нас была девочка, дочка. Но… она заболела, и врачи ничем не смогли ей помочь… сказали, лейкемия, агрессивная форма. У меня так и стоит ее образ перед глазами, как она лежит на больничной койке, худенькая и бледненькая такая…

– Мне очень жаль. Сколько ей было?

– Два с половиной. Знаешь, после ее ухода… будто вся жизнь рухнула. Было трудно понять, зачем вставать и заниматься какими-то делами, трудно найти во всем этом смысл… Тогда и наша с женой совместная жизнь закончилась. Мы просто перестали понимать друг друга, разговаривать. Она переехала обратно к родителям. Мы не общаемся, не знаю точно, чем она сейчас занимается… Так что, семья перестала существовать задолго до встречи с тобой. Остался только штамп в паспорте.

– … и кольцо, которое ты исправно носил.

Он слегка скривил губы в улыбке:

– Заметила? Значит, тебе не все равно.

Она опустила глаза, смутившись:

– Все видели кольцо, это же не секрет. А вот вчера, в день конкурса, кольца не было.

Он кивнул, одобрив наблюдательность Вероники:

– Вчера мне хотелось откровенно поговорить с тобой. Я продумывал наш разговор до мелочей. Оставил кольцо дома, чтобы оно не смущало тебя. Но… тебя привёз к университету Николай, к тому же с опозданием. Худшие подозрения по этому поводу тут же засели в голову, так что, кажется, я вёл себя как влюблённый дурак.

– Да уж, машину можно было вести поспокойнее. Страшно было рядом сидеть.

– Прости. Как-то надо было избавиться от лишних мыслей. Говорю же: влюблённый дурак.

Профессор сделал паузу. По выражению лица видно было, что он сомневается, стоит ли говорить то, что собирается. И, решившись:

– А вот скажи-ка мне лучше, почему же ты с сомнительными лицами с раннего утра тусовалась, а не на Логане с тем милым парнишкой – Колей – каталась? Поссорились? – приторно-участливо спросил профессор. Но, ожидая ответа, весь напрягся, как струна.

– Вовсе нет. С чего нам ссориться? Делить нам нечего. – простодушно ответила Вероника. – Он по своим делам отправился. Сегодня они с матерью домой уезжают.

– Очень жаль. Когда же вы увидитесь?

– Не имею ни малейшего представления. До этого четыре года не виделись. Может, и ещё столько же не увидимся.

– Разве вы не встречаетесь? – подобрался мужчина к волновавшему его вопросу.