В Японии.

Глава 2

С утра никаких проишествий не случилось, единственное — дверь оказалась отремонтированной. Как я ничего не услышал непонятно, но приятно что меня здесь уважают и заботятся обо мне — так тихо сработать это надо очень постараться. После завтрака меня навестил секретарь императора и кое — что рассказал. Оказывается американцы очень заинтересовались мной, но причиной интереса были не мои таланты композитора или писателя, а результаты концертов против самоубийств и изменение цвета глаз.

— Понимаете ЮнМи тяна, они прагматики и не верят в сверхестественное, их не остановят мысли о божественном вмешательстве. Боюсь они стремятся заполучить вас и использовать в качестве подопытной крысы, чтобы понять природу той силы, которая привела к такому результату. По моим сведениям там вмешалась крупная косметическая фирма, которая параллельно занимается пластической хирургией, их чрезвычайно заинтересовал факт смены цвета глаз и они решили финансово поучаствовать в этом деле. Император беседовал с премьер — министром и была достигнута договорённость о недопущении такого развития событий. Будет вызван американский посол и ему разъясняет позицию Японии по этому вопросу. И ещё, ЮнМи тяна, с вами в ближайшее время встретятся представители MGM, они очень настаивают на праве быть первыми, так как и Сони и UMG уже проводили переговоры. Так вот у них есть распоряжение руководства — соглашаться на любые ваши условия. Вы сами понимаете, что в бизнесе так не делают, следовательно цель у них одна — перевезти вас в Америку.

По поводу моего вопроса о возможном аресте, если я вернусь в Корею секретарь просто отмахнулся, сказав, что президент республики в телефонном разговоре дала личные гарантии моей безопасности. Вот что — то мне не очень верится в такое, в тюрьме ведь тоже можно гарантировать безопасность. Кстати ЧжуВон был такого же мнения, когда я ему об этом сказал. Не про тюрьму конечно, а по поводу моей изоляции

— Загонят тебя в какую — нибудь дыру и запретят всякие сношения с остальным миром, вроде как безопасность обеспечат. Там много обиженных на тебя, а если сбудется то, о чем говорил император, то их будет в десятки раз больше. И больше всех пострадает президент, так что лучше тебе пока поболеть здесь. Да, не вздумай просить политического убежища в Японии, и лучше не проси гражданство, это может отразиться на твоей маме, её и так не выпускают из Кореи, а после такого боюсь она станет всеобщим изгоем. Пусть утихнут страсти, закончится этот демарш с ЮНЕСКО и международным судом, а ты полежи в больнице, поправь своё здоровье.

— А как быть мне, мне тоже нельзя ехать в Корею? — спросила СунОк.

— Думаю тебе лучше побыть здесь, поддержать свою тонсен.

— Господи, а как же мама? Она ведь будет с ума сходить от беспокойства за ЮнМи. Я не могу даже позвонить ей, телефон почему — то не отвечает. Хотя бы сказать ей "Здравствуй мама, у нас все хорошо".

ЮнМи застыла, глядя на сестру, в её ушах зазвучала песня "Здравствуй мама" спетая Геннадием Беловым. Серёга и сам пару раз пел её ТОЙ маме, после длительного отсутствия и у неё всегда выступали на глазах слёзы. Не мешкая она схватила телефон и стала быстро тыкать в него пальцем, торопясь зафиксировать слова и музыку.

— Онни, я придумала как мы успокоим маму! Я придумала песню для неё, только надо её немножко причесать (а вернее перевести с русского, но сестре об этом знать ни к чему). Завтра мы с тобой её споём, а Чжу нас снимет и отправим этот ролик ей.

— Спой сейчас, я хочу послушать что ты сочинила.

— Нет, давай завтра, нам надо кое что обсудить.

Первым делом ЮнМи объяснила ситуацию с гражданством и рассказала о желании американцев заполучить её в качестве подопытного кролика. Услышав это ЧжуВон выругался в полный голос

— Щибаль, они теперь не отстанут, а тебе ни в коем случае нельзя ехать в Корею — моментально отдадут им. Надо будет посоветоваться с бабушкой, может она что — то подскажет, и не смотри на меня так, — вызверился он на ЮнМи, — она гораздо опытнее всех нас, да и связей у неё не в пример больше. Насчёт гражданства ничего не могу сказать, я с таким не сталкивался, и о таком звании не слышал, а награды…, я думаю ты их заслужила, вряд — ли из за них будет много негатива.

— Не психуй, нормально я на тебя смотрела, только стоит — ли её подставлять, она ведь не всемогуща, да и рисковать бизнесом вряд — ли захочет.

— Не собираюсь я её подставлять, просто хочу попросить совета, а действовать буду сам.

— Чжу, остынь! По моему ты лезешь не в своё дело. Зачем тебе это? Тебя ведь могут изгнать из семьи, лишить наследства, ради чего? Ради агентства, которого ещё нет и неизвестно будет — ли. Я сама справлюсь и СунОк поможет. Но все равно спасибо, и совета спроси может он мне пригодится, твоя хальмони и правда очень умная женщина.

— Чем я тебе могу помочь, — растерянно спросила СунОк, — пусть лучше ЧжуВон оппа поможет, он мужчина. Зря ты отказываешься от его помощи.

— Ты чего лезешь в наши семейные дела? Сами разберёмся, и не беспокойся, я найду чем ты мне поможешь.

— Какие ещё "наши семейные дела"? — забеспокоился чеболь, — откуда они появились?

— А кто меня уговаривал на помолвку? Хорошо, что я не согласилась, сразу поняла чем это пахнет.

— И чем оно пахнет? — заинтересовалась сестра.

— Тяжёлой супружеской жизнью с постоянными изменами и руганью. Ладно, пошутили и хватит, а то оппа сбежать решил. Успокойся, я же говорила тебе, что замуж в этой жизни не собираюсь, а в следующей мы вряд — ли встретимся.

— Да уж, не дай бог, — проворчал ЧжуВон, — от твоих шуток можно инфаркт получить. Насчёт моего наследства можешь не беспокоиться, меня его уже лишили, а из дома не выгонят, хальмони не позволит, так что если буду тебе помогать, то хуже мне не станет. Да и вообще — я выполняю приказ командования — охраняю тебя.

— Ну смотри сам, ты уже мальчик большой.

— Кто мальчик?

— Ну не я же, и не СунОк, мы девочки.

— Я мужчина, а не мальчик, понятно? Не вздумай при посторонних так сказать, иначе мне придётся тебя стукнуть.

— Я тебе стукну! Тоже мне, стукальщик. Чот мы опять не туда поехали. Вобщем с MGM ты мне поможешь, да? Ну и с остальными тоже, ты ведь говорил, что учился вести деловые переговоры. Главное не бойся, я буду рядом и если что помогу.

— Именно этого я и боюсь, лучше давай заранее обговорим что ты хочешь от этих переговоров, а потом будешь молчать, договорились?

— Ладно, если что, я тебя ущипну.

— Зачем?

— Ну если тебя не в ту степь понесёт.

— Какую степь? Где ты её здесь нашла

— Это я образно. Ладно, уговорил, буду молчать. Тебе надо просто узнать что они хотят от меня и что предлагают. С MGM понятно — никаких дел, а с остальными можно поговорить.

— Во — первых не надо слепо верить японцам, мало — ли что наплел этот секретарь, да и секретарь — ли он, может тоже из спецслужбы, а во — вторых — ты что решила отказаться от моего предложения?

— Ты послушай, что мне предложат и подумай, что будешь предлагать сам, чтобы заинтересовать меня, тогда и поговорим.

Вобщем практически ни к чему мы не пришли, надо ждать и позаботиться о своей безопасности. ЧжуВон перед уходом поговорил с охранниками, те клятвенно заверили его что даже американский спецназ не сможет выкрасть его невесту и никакие самые грозные документы на них не подействуют, только личный приказ императора, и кроме них двоих дежурит специальная группа в шаговой доступности, в смысле на стоянке возле больницы, чтобы не нервировать своим видом врачей и посетителей. Н-да, дело — то серьёзное, коли они так подготовились. Ладно, будем надеяться, что амеры не полные отморозки, чтобы в центре Токио затевать киднэпинг со стрельбой. За всеми этими проблемами забыл сказать ЧжуВону про гитару, пришлось звонить и просить. Он сначала удивился, потом видать вспомнил про песню для мамы и посоветовал попросить разрешения у врачей, все — таки больница а не музыкальное агентство. Я не стал откладывать и на вечернем обходе задал вопрос, можно — ли? Мой лечащий врач сначала не понял сути, пришлось объяснять, что не могу дозвониться до мамы и поговорить, ну и хочу выразить ей свою любовь и благодарность. Он заинтересовался и попросил разрешения присутствовать при записи, сказав, что эта больница специально для корейцев и весь персонал знает корейский язык. Мне не жалко, пусть послушают, единственно поставил условие — присутствовать все смогут только при записи, репетировать мы будем без свидетелей. Врач согласился и мы расстались к обоюдному удовольствия. После ужина (вот ещё одна проблема — кормят вкусно и очень обильно, как бы жиром не заплыть, я помнил каких усилий мне стоило привести эту тушку в более — менее нормальный вид и решил попросить разрешения заниматься спортом, в смысле растяжкой и танцами) сел за песню. Перевести удалось почти не отличимо от оригинала и быстро. Спев мысленно песню понял, что на два голоса разложить не получится, если только припев, ну и кое — что подправил в тексте, в третьем куплете про внуков спел "народятся", а не "народились", как в оригинале и "споешь" вместо "поешь", так как ни внуков ни внучек у мамы пока нет. Про остальное думать не хотелось и я прибегнул к классике — я подумаю об этом завтра.