Ва-банк (ЛП)

Глава 2

Второй день моего существования без Брианны, и уже все приелось. Я двигался и делал что-то, но ничего не получалось. Как долго я таким буду? Должен ли я позвонить ей? Если я думал о моем положении слишком много, на меня накатывал ужас, так что я оставил это занятие. Я оставил ее в покое. Пустота внутри меня подталкивала к действию, но я знал, что было слишком рано, чтобы попытаться пойти к ней. Ей требовалось некоторое время, а я уже совершал эту ошибку ранее: надавив на нее слишком быстро и слишком сильно. Я вел себя с ней, как эгоистичный придурок.

Я припарковался на улице возле дома, в котором я вырос. Очень ухоженный газон, ровные ворота и обрезанные кустарники, как и всегда. Папа никогда бы не покинул это место. Не тот дом, где он жил с моей матерью. Мой папа придал определению «упрямый старик» новый смысл, и именно здесь он когда-нибудь обретет покой.

Я взял холодное пиво с сиденья и прошел через ворота. Черный кот вышагивал впереди меня и ждал. Это был не совсем котенок и не совсем окрепший кот. Кот-юнец, я полагаю. Он сел прямо напротив двери, повернул голову и посмотрел на меня. Ярко-зеленые глаза как бы говорили моей слишком медленной заднице поторопиться и впустить его в дом. Когда, черт возьми, папа успел завести кота?

Я позвонил в звонок, а затем открыл дверь и просунул голову в щель.

— Папа?

Кот вбежал в дом со скоростью света и все, что я мог сделать, это смотреть.

— Ты завел кота? — крикнул я и пошел на кухню. Я поставил пиво в холодильник и плюхнулся на диван.

Нажав на пульт, я повернулся к экрану. Чемпионат Европы. Гребаное совершенство. Я мог бы сосредоточиться на футболе в течение нескольких часов, благополучно выпить четыре из шести бутылок пива и немного забыть о своей девочке. И поплакаться отцу.

Я откинул голову назад и закрыл глаза. Что-то пушистое и мягкое забралось ко мне на колени. Кот вернулся.

— Хорошо, что ты здесь, и я смотрю, ты уже познакомился с Угольком? — мой отец подошел ко мне сзади.

— Зачем ты взял кота? — я не мог дождаться ответа на этот вопрос. В детстве у нас никогда не было кошек.

Папа фыркнул и сел в свое кресло.

— А я и не брал. Можно сказать, что он сам меня нашел.

— Могу себе представить, — я провел рукой вдоль гладкой шерстки Уголька. — Как только я открыл входную дверь, он прошел в дом, словно он здесь хозяин.

— Моя соседка попросила кормить его, пока она будет в отъезде, ухаживая за больной матерью. Ей пришлось переехать к маме, и кот достался мне автоматически. Хм, мы друг друга понимаем.

— Ты и твоя соседка, или ты и кот?

Мой папа многозначительно посмотрел на меня, прищурившись. Джонатан Блэкстоун по натуре своей был очень проницательным. Всегда был. Я никогда не мог скрыть ничего от него. Он всегда знал, если я пришел домой пьяный, знал, когда я начал курить или когда у меня были трудности. Я думаю, он стал таким, потому что большую часть нашей жизни был отцом-одиночкой. Моей сестрой Ханной и мной никогда не пренебрегали, несмотря на потерю нашей мамы. Его чувства стали острее, и он мог вынюхивать проблемы, как ищейка. Сейчас он делал то же самое.

— Какого черта с тобой случилось, сын?

Брианна случилась...

— Так заметно, да? — Кот начал мурлыкать у меня на коленях.

— Я знаю своего собственного ребенка и знаю, когда с ним что-то не в порядке, — отец на минуту покинул комнату, вернулся с двумя открытыми бутылками пива и протянул одну мне.

— Мексиканского пива? — он приподнял одну бровь, глядя на меня, и я задумался, выглядел ли я также, когда делал это. Брианна уже не раз акцентировала внимание на изгибе моих бровей.

— Давай. Оно еще лучше с кусочком лайма на горлышке.

Я сделал глоток и погладил своего нового черного друга.

— Дело в девушке. Брианне. Я познакомился с ней, влюбился, а теперь она меня бросила. — Коротко и ясно. Что еще можно сказать собственному отцу? Это было самым значимым и всем, о чем я мог думать. Я был болен ею, и она оставила меня.

— Оу, так вот в чем дело, — отец на мгновение притих, словно погружался во все это. Я был уверен, что он удивлен моим откровением. — Ох, парень, я уже говорил тебе, да и ни для кого уже не новость, что все твои внешние данные тебе достались от матери, царствие ей небесное. Все что тебе досталось от меня — это имя и, возможно, телосложение. И, с благословения Адониса, все, что связано с женщинами дается тебе легко.

— Я никогда не бегал за женщинами, отец.

— А я не говорил такого, в этом не было смысла. Они всегда сами бегали за тобой, — он покачал головой, погружаясь в воспоминания. — Боже, да женщины сами требовали тебя. Я был уверен, что ты посеешь свое семя и сделаешь меня дедушкой намного раньше, чем следовало бы, — он одарил меня взглядом, который подтверждал, что он потратил куда больше времени, беспокоясь на эту тему, чем ему хотелось бы. — Но этого так и не произошло... — папа затих, и взгляд его сделался очень печальным. После школы меня отправили в армию, и я покинул дом. А после этого уже не вернулся.

Папа похлопал меня по колену и потянулся за своим пивом.

— Я никогда никого не хотел, как ее, — я замолк и сосредоточился на пиве. Кто-то забил гол в игре, и я заставил себя посмотреть и погладил кота.

Некоторое время отец был терпелив, но все же задал свой вопрос.

— Что такого ты сделал, что она бросила тебя?

Даже больно было слышать этот вопрос.

— Я солгал. Это была ложь во спасение, но я все же не сказал ей правду, а она все узнала, — я аккуратно снял кота со своих колен и прошел на кухню за следующей бутылкой пива. Вместо этого принес еще две.

— Сын, зачем ты ей солгал?

Я встретился с хмурым взглядом отца и сказал то, что прежде никогда не произносил вслух. Раньше это никогда не было правдой.

— Потому что я люблю ее. Я люблю ее и не хотел делать больно, поднимая болезненные воспоминания прошлого.

— Значит, ты влюбился, — он понимающе покачал головой и окинул меня взглядом. — Да уж, все признаки на лицо. Я должен был догадаться, когда ты появился здесь и выглядел так, словно ночевал под мостом.

— Она бросила меня, папа, — я взялся за третью бутылку пива и затащил кота обратно к себе на колени.

— Ты уже это говорил, — папа отвечал сухо и продолжал смотреть на меня так, словно я вовсе не его сын, а какой-то чужой самозванец.

— Так почему же ты солгал любимой женщине? Лучше признайся, Итан.

Это мой отец и я доверил бы ему свою жизнь. Я уверен, что нет больше ни одного человека, которому я смог бы это рассказать, ну, пожалуй, кроме моей сестры. Я сделал глубокий вдох и рассказал ему все.

— Я встретил отца Брианны, Тома Беннетта, на турнире по покеру в Лас-Вегасе несколько лет назад. Мы нашли общий язык, и он неплохо играл в карты. Не так хорошо, как я, но мы подружились. Некоторое время назад он связался со мной и попросил об одолжении. Я не собирался этим заниматься. Я имею в виду, посмотри, что у меня сейчас творится на работе. Я не мог обеспечивать защиту американской студентке-модели, когда должен был организовывать VIP-безопасность для гребаной Олимпиады!

Кот вздрогнул. Папа просто приподнял бровь и устроился поудобней в своем кресле.

— Но ты это сделал, — сказал он.

— Да, я сделал. Стоило мне только взглянуть на ее фото, что он прислал мне, как во мне проснулось любопытство. Брианна подрабатывает в качестве модели, и она... так красива, — я бы хотел, чтобы ее портрет уже был в моем доме, но по условиям покупки, он останется на выставке в галерее Андерсена еще в течение шести месяцев.

Мой отец просто смотрел на меня и ждал.

— Я приехал на выставку в галерее и купил этот чертов портрет, даже пары раз не взглянув на него, как какой-нибудь хренов поэт или кто там еще! Как только я встретил ее, то был готов обеспечить любую охрану, чтобы она была в безопасности, если это будет необходимо, — я покачал головой. — Что, черт возьми, случилось со мной, папа?

— Твоя мать любила поэзию. Китс, Шелли, Байрон, — он еле заметно улыбнулся. — Так чаще всего и происходит. Однажды ты встречаешь ту единственную, которая становится для тебя всем. Мужчины влюблялись в женщин с начала времен, сынок. Ты просто дождался своей очереди, — папа сделал еще один глоток пива. — Почему... Брианна нуждается в защите?

— Помнишь, конгрессмену, что погиб в авиакатастрофе, нашли замену. Его зовут сенатор Оукли из Калифорнии. В общем, у сенатора есть сын, некий Лэнс Оукли, который раньше встречался с Брианной. Там возникли некоторые проблемы... и порно-видео, — я сделал паузу и понял, как это ужасно должно звучать для моего отца. — Но она была очень молода — всего семнадцать лет — и ужасно пострадала от этого предательства. Оукли вел себя как полный ублюдок по отношению к ней. Сейчас она посещает психотерапевта... — я умолк, гадая, как папа все это воспримет. Я выпил еще пива, прежде чем рассказать последнюю часть. — Сын Оукли был отправлен в Ирак, а Брианна переехала учиться в Лондонский университет. Она изучает искусство и сохранность живописи, и она невероятно хороша в этом.

Папа удивил меня отсутствием реакции на все безобразия, и я просто добавил:

— Я полагаю, что сенатор не хочет огласки плохого поведения своего сына, которое станет сенсацией.

Он выглядел раздраженным. Мой папа ненавидит политиков независимо от их национальности.

— Сенатор и сильные партии поддерживают его. Из-за чего-то подобного они могут проиграть выборы.

— А что с противоборствующей стороной? Они наоборот любыми способами будут выискать то, что люди Оукли пытаются похоронить, — сказал папа.

Я покачал головой, спрашивая:

— Почему ты не работаешь на меня, папа? Ты нанят. Ты можешь видеть картину в целом. Ты заменишь десятерых, — сказал я с иронией.

— Ха! Я очень рад помочь, если ты нуждаешься во мне, но я не буду брать за это деньги.

— Да, я очень хорошо это осознал, — сказал я, поднимая вверх одну руку. Я пытался пригласить его работать на меня уже давно, и это была своего рода шутка. Он не согласился бы ни за какие деньги... упрямый старый дурак, вот кем он был.

— Так что такого случилось, что твоя Брианна нуждается в защите? Это на самом деле кажется небольшой паранойей. Почему ее отец обратился к тебе?

— Сын сенатора, похоже, до сих пор находит неприятности. Он приезжал домой в отпуск, и один из его товарищей был убит во время ссоры в баре. Политики не просто так избегают шума. Это может послужить причиной тому, чтобы покопаться в том, что они хотели бы скрыть от людей. Может быть просто единичный случай, но друг знал о видео. Отец Брианны после этого пришел в полную боевую готовность. Он сказал: «Когда люди, которые знали о видео, начинают умирать, я должен защищать свою дочь», — я пожал плечами. — Он попросил меня помочь ему. Я сначала ответил «нет» и предложил адрес другой фирмы, но он прислал мне ее фотографию по электронной почте.

— И ты не смог сказать «нет», после того как увидел ее на фото, — папа произнес это утвердительно. Тогда я осознал, что он понял мои чувства к Брианне.

— Нет. Я не смог, — я покачал головой. — Я был заворожен. Я отправился в галерею и купил ее портрет. И когда она вошла в зал, папа, я не мог оторвать глаз от нее. Она собиралась поехать на метро поздним вечером, и тогда я представился и предложил отвезти ее домой на своей машине. Я пытался оставить ее в покое после этого. Я действительно хотел...

Он снова улыбнулся.

— Ты всегда был заботливым парнем.

— Но она стала для меня намного большим, чем просто работа. Я хочу быть с Брианной... — я посмотрел на своего отца, сидевшего спокойно и слушавшего меня, его большое тело по-прежнему было в отличной форме для мужчины шестидесяти трех лет. Я знал, что он понял меня. Мне не нужно было объяснять мои мотивы, и это было облегчением.

— Но она узнала, что отец нанял тебя для ее защиты?

— Да. Она случайно услышала телефонный звонок в мой кабинет. Ее отец просто взорвался, когда понял, что мы встречаемся и потребовал от меня объяснений, — я предположил, что мой папа вполне может знать всю эту долбаную неразбериху.

— Думаю, она почувствовала себя преданной и незащищенной. Если ты знал о ее прошлом с сенаторским сынком или кем-то другим и не сказал ей об этом? — папа покачал головой. — О чем ты думал? Она должна была узнать от тебя об угрозе смерти от этого ее бывшего и о возможности нападения на нее. И о том, что ты ее любишь. И что ты по-прежнему настроен позаботиться о ее безопасности. Женщине нужна правда, сын. Тебе следует все ей рассказать, если ты хочешь вернуть ее доверие.

— Я рассказал ей, — глубоко выдохнул и откинулся головой на диван, глядя на потолок. Уголёк потянулся и передвинулся у меня на коленях.

— Ну, тогда попробуй еще. Начни с правды и двигайся в том же направлении. Она или согласится с тобой или откажется. Но ты не должен сдаваться. Продолжай пытаться.

Я вытащил телефон и открыл фото Брианны, где она рассматривает картину, и протянул отцу. Он улыбнулся, когда изучал ее фото через очки. По намеку на воспоминания в его глазах я понял, что он думает о маме. Через мгновение он отдал его обратно.

— Она милая девушка, Итан. Надеюсь, у нас еще будет возможность как-нибудь встретиться, — отец посмотрел мне прямо в глаза и сказал все как есть. Никакого сочувствия, только жестокая правда. — Ты должен следовать за своим сердцем, сын... никто не сделает этого за тебя.

♥

Во второй половине дня я покинул дом отца, поехал домой и прозанимался в своем тренажерном зале на протяжении трех часов. Я продолжал заниматься, пока не осталось ничего, кроме дрожащей боли в ноющих мышцах и запаха пота. Отмокать после этого в пенной ванне было отличной идеей. И покурить. Теперь я очень много курил. Это было вредно для меня и стоило снизить обороты. Но черт, меня так сильно тянуло. Находиться рядом с Брианной было столь успокаивающе, что я не так уж сильно жаждал этого, но теперь, когда она ушла, я был как серийный убийца, насчет которого мы шутили при нашей первой встрече.

Я вынул Джарум изо рта и уставился вниз, разглядывая пузыри.

Брианна любила принимать ванну. В ее квартире ее не было, но она говорила, что скучает по этому. Мне нравилось представлять ее обнаженную в моей ванной. Ее обнаженную... Это было тем, о чем мне абсолютно не следовало думать, но я провел за этим занятием долгие часы. И призадумавшись, я понял, что это и стало началом наших отношений. Она обнаженная... Фотография, которую мне прислал Том Беннет, была той же, что я купил на выставке. С прагматической точки зрения это было всего лишь изображение красивого обнаженного тела, которому позавидовали бы и мужчина, и женщина. Но, даже учитывая ту малость, которой он со мной поделился в самом начале, и в совокупности с уязвимостью, очарованием и красотой, что отражал ее портрет, мысль о том, что она может быть в опасности или кто-то хочет ее обидеть, заставила меня выйти на улицу и пригласить к себе в машину. Я просто не смог стоять в стороне от нее и оставить свою совесть нетронутой. А когда мы встретились, то мой мозг начал сходить с ума от моих фантазий. Все, о чем я мог думать, пока мы разговаривали это... о ней обнаженной.

Через час вода в ванной стала терять свое тепло, и, разумеется, свой внешний вид. Поэтому я вылез, оделся и пошел на поиски книги. «Письма Джона Китса к Фанни Браун».

Отец напомнил мне об этом. Он сказал, что мама любила читать великих поэтов. Я знал, что Брианна любит Китса. Я нашел книгу на диване, где очевидно она ее читала и спросил об этом. Брианна призналась в своей любви к нему и поинтересовалась, что эта книга делает в моем доме. Я сказал ей, что мой отец всегда отдает мне те книги, что пассажиры оставляют у него в такси. Он ненавидел выбрасывать их, поэтому приносил их домой. Когда я купил свою квартиру, он отбуксировал ко мне несколько коробок с книгами, чтобы заполнить полки и вероятно эта была одной из них. Я честно признался ей, что никогда ничего не читал из Китса.

Но читал сейчас.

Я обнаружил, что Китс обладал даром красноречия. Для человека, который умер в двадцать пять лет, он очень точно перенес эмоции в свои письма к его возлюбленной, когда они были в разлуке. И я мог прочувствовать его боль, словно свою собственную. Она и была моей собственной.

Я решил написать ей письмо, используя ручку и бумагу. Нашел красивый листок бумаги в своем кабинете и взял с собой книгу. Симба повел плавником в аквариуме, как всегда в ожидании корма, когда я подошел ближе. Я всегда питал слабость, когда животные попрошайничали, поэтому и сейчас бросил замороженного криля и смотрел, как он его поедает.

— Она любит тебя, Симба. Может, если я скажу, что ты тоскуешь и от этого перестал есть, она вернется. — Да уж, теперь я разговариваю с рыбкой. Как, черт возьми, я до этого докатился? Я проигнорировал стремление покурить, вымыл руки и сел за письмо.

«Брианна,

«Я почти уже устал поражаться тому, что мои чувства блаженно повинуются воле того существа, которое находится сейчас так далеко от меня.

Даже не думая о тебе, я ощущаю тво присутствие, и волна нежности охватывает меня. Все мои мысли, все мои безрадостные дни и бессонные ночи не излечили меня от любви к Красоте. Наоборот, эта любовь стала такой сильной, что я в отчаянии оттого, что тебя нет рядом, и вынужден в унылом терпении превозмогать существование, которое нельзя назвать Жизнью... Пробудить такую любовь, как моя любовь к тебе, способна только Красота». Июль 1819 г.

Я уверен, ты узнаешь слова Китса. Я начал читать книги, которые тебе нравятся. И теперь могу сказать, что понимаю, что этот мужчина пытался выразить словами к мисс Браун, как она завладела его сердцем.

Как ты завладела моим, Брианна.

Я скучаю по тебе. Мысли о тебе никогда не покидают меня, и если бы я мог еще раз сказать тебе об этом и заставить мне поверить, то полагаю, что нашел бы в этом какое-то утешение. Но я могу лишь попытаться донести до тебя то, что чувствую.

Мне безмерно жаль, что я утаил свою осведомленность о твоем прошлом и то, как я узнал твой секрет, но тебе необходимо знать кое-что, потому что это жестокая правда. У меня не было намерения брать эту работу. Я планировал дать твоему отцу название другого агенства, чтобы обезопасить тебя. Но я не смог этого сделать, поскольку встретил тебя. Я хотел сказать тебе в ту ночь на улице, что твой отец пытался защитить тебя, но когда я увидел то, как ты смотришь на меня, Брианна, я почувствовал некую... связь с тобой. Что-то внутри меня поменялось и встало на свои места. Недостающий кусочек меня? Я не знаю, что это было, я знаю лишь, что это произошло со мной в ту ночь, когда я увидел тебя впервые. Я старался держаться на расстоянии и дать тебе возможность ускользнуть обратно в свою жизнь, но не смог этого сделать. Меня притянуло к тебе с того самого момента, как я увидел твой портрет. Я должен был узнать тебя. А затем быть с тобой. Чтобы ты смотрела на меня и действительно видела меня. Сейчас я знаю, что влюбился. Я влюблен в красивую американскую девочку. В тебя, Брианна.

Я столько раз хотел признаться тебе, как я нашел тебя в ту ночь в галерее. И каждый раз останавливал себя, потому что боялся причинить тебе боль. Я видел, как ты была затравлена, когда проснулась от того кошмара. Я могу только догадываться почему, но я сделаю все, чтобы не дать тебя в обиду. Также я знаю, что твой отец нанял службу безопасности, чтобы уберечь тебя от сильных политических врагов, что пытались запугать тебя. Это чертовски пугает меня, мысль о том, что кто-то может причинить тебе вред, эмоциональный или любой другой. Я знаю, ты сказала, что я уволен, но если что-то случится или кто-то тебя напугает, я хочу, чтобы ты мне позвонила, и я приеду к тебе в ту же минуту. Я абсолютно серьезно. Позвони мне.

Ты особенная, Брианна. С тобой я чувствую — эмоции, и мысли, и мечты; глубокое понимание того, что я никогда не думал найти свое место в жизни с человеком, а теперь оно есть. Но у меня тоже есть демоны. Я в ужасе перед ними, без тебя. Я не знаю, что делаю большую часть времени, но я знаю, как отношусь к тебе. И даже, если ты ненавидишь меня за то, что я сделал, я все равно буду любить тебя. И если ты не поймешь меня, я все равно буду любить тебя. Я все равно буду любить тебя, потому что ты моя. Моя, Брианна. Ты в моем сердце, и никто не сможет отнять это у меня. Даже ты.

И.»

Прошла неделя, прежде чем я отправил Брианне свое письмо. Самая чертовски длинная неделя в моей жизни.

За эту неделю я выкурил достаточно «Джарума», чтобы стать банкротом или заработать рак.

Я заказал у флориста фиолетовые цветы и приложил их к письму. Я заказал их в воскресенье после обеда, и флорист сказал мне, что они будут доставлены в понедельник. Я послал их к ней на работу, а не в квартиру. Я знал, что она была занята учебой, и хотел подождать, пока ее итоговые экзамены завершатся.

У нас с Брианной еще ничего не завершилось и не кончено. Эту мантру я продолжал твердить себе в те дни, потому что это было единственным действием, которое я мог принять.