Вакансия за тридевять парсеков

Межгалактический линкор «Фибрра»

Я прильнула ухом к дверке шкафа, пытаясь понять, что происходит. Экипаж «вертолета», еще немного пошумев кнопками и защелками, дружно протопал на выход, оставив меня наедине с затухающим двигателем. Аэромашинка мирно жужжала нутром, с каждой секундой все тише и тише, пока не замолчала совсем. Воцарилась звенящая тишина, давившая на уши так, что хотелось шепотом проговаривать мысли, лишь бы немного ее разогнать.

– Спокойно, Сашка, спокойно, – поддавшись порыву, шепнула я самой себе. – Все страшное уже позади. Надо только незаметно слинять отсюда, и все закончится…

«Все только началось», – тут же оживился внутренний голос, и я заподозрила, что он не на моей стороне.

Полетная передышка не улучшила самочувствия. Наоборот, то, что раньше не замечалось из-за усталости, теперь проявилось во всей красе. Прогулка по дождливому лесу не пошла впрок, меня лихорадило, побаливало горло и очень хотелось пить. Желудок тоже предал: издал горестный стон, после чего уже не затыкался, требуя немедленной кормежки. Прихваченные вечером чипсы давно растворились без следа, а нормальный ужин мы сегодня вообще пропустили. Я сглотнула голодную слюну и посмотрела на дверцу шкафа: ни замка, ни ручки. Как же ее теперь открыть?

Следующие пять минут прошли за тщательным облапыванием каждого сантиметра проклятой дверцы, а также полуметра стены по ее периметру. Никаких скрытых кнопок, рычагов или других механизмов не обнаружилось, а в зазор между стеной и дверцей не пролез бы и волос. Попытки вытолкнуть ее наружу тоже ничего не дали, она даже не прогнулась, успешно изображая монолитную стену. Умаявшись и вспотев, я стянула безрукавку и отшвырнула ее в угол. Упала она с подозрительным грохотом, но разбираться я не стала, осененная идеей: взгляд уперся в грязный ботинок, валявшийся у противоположной стены. Интересно, второй-то куда запропастился? Я взвесила обувку на руке: не слишком тяжелый, но подошва широкая и прочная. Если как следует вдарить по двери…

«Конечно, громи собственность сверхсекретных агентств! – ехидно поддержал внутренний голос. – В тюрьме тебе пригодятся навыки боя ногами».

– Заткнись, – шепнула я. – Не оставаться же тут на всю жизнь!

Частота разговоров с собственным разумом не на шутку меня тревожила.

С трудом сыскав второй ботинок, я обулась и оглядела кучу тряпья, надеясь найти в ней форму ночных исследователей. Если снаружи будет много людей, можно попробовать затеряться в толпе с помощью нехитрого маскарада. Но в груде вещей не нашлось ничего похожего на их комбинезоны; более того, вся одежда выглядела так странно, что скорее привлекла бы ко мне нежелательное внимание, чем закамуфлировала. Чего стоил только ядовито-зеленый плащ, богато расшитый мехом… лишайной крысы, которую перед смертью долго топтали ногами.

Плюнув на переодевание, тем более, что моя собственная одежда успела подсохнуть, я тщательно примерилась и, замахнувшись, насколько это было возможно в тесном шкафу, изо всех сил долбанула по двери. Вернее, попыталась, потому что вредная конструкция оперативно скользнула в сторону, уворачиваясь от ноги, а я с грохотом вывалилась из шкафа, чуть не усевшись на непредусмотренный физподготовкой шпагат.

– Варвар! – отчетливо прозвенел чей-то голос.

Я кое-как собрала ноги в кучку и огляделась, но в кабине никого не было. Дверь тоже выглядела вполне обыденно: ни динамика, ни тем более рта.

«Допрыгалась, – тут же поставил диагноз внутренний голос. – Сначала двери, потом стены заговорят, а там и до психушки недолго».

Больше дверь ничего не говорила, но, похоже, температура у меня выше, чем думалось.

В кабине снова было пусто: ни намека на кресла или что-то еще. Куда же они все это убирают? На мое счастье, шлюз оказался открыт, так что возиться еще с одним выходом не пришлось. Стараясь двигаться как можно тише, я спустилась на нижнюю ступеньку трапа и осмотрелась.

Помещение, в котором запросто уместилась бы пара футбольных полей, было разделено на сектора световыми полосами, создававшими неяркое причудливое освещение. Некоторые ячейки пустовали, но в большинстве располагались разномастные «вертолеты», один другого страннее. Припаркованные на высоте трех-четырех метров над полом, они напоминали стаю затейливых птиц на п-образных металлических площадках.

«Птички» были самые разные: здоровенные, формой похожие на буханку хлеба; вытянутые и обтекаемые, как пули; вооруженные апокалиптичного вида пушками, явно военного назначения. Мой «вертолет» оказался одним из четырех точно таких же аппаратов. Все эти механизмы, напоминавшие выставку достижений высокотехнологичных концернов, вызывали у меня неприятное чувство под ложечкой и ощущение чего-то явно… неземного.

К счастью, в ангаре никого не было, но передо мной возникла новая проблема: как спуститься вниз? Никакой лестницы не наблюдалось, а прыгать было страшно, хотя и возможно: ограждения у странной конструкции тоже не было. Неужели экипаж действительно каждый раз отсюда спрыгивает? Должен же здесь быть какой-то трап…

В животе забулькало еще усерднее. Я положила на него руку, чувствуя тошноту. Нет, любому оптимизму есть предел. Когда окажусь дома, сразу же возьму отпуск на три дня – нет, на неделю! – и буду отсыпаться и объедаться.

Воодушевленный этими мыслями желудок издал особенно громкий стон, а я наконец сообразила спуститься вниз по сегментированной опоре конструкции, цепляясь за металлические перекладинки, и, оказавшись внизу, на цыпочках пробежала по ангару в поисках выхода. На глаза попалось сразу два, причем в противоположных концах. Я основательно подвисла, ощущая себя богатырем подле межевого камня. «Налево пойдешь – женатым будешь, направо повернешь – богатство обретешь, а прямо – смерть твоя», – вспомнила я и решительно свернула направо.

Пока везло, в ангаре не встретилось ни души. Говорящих дверей тут тоже не было, зато арка на выходе с такой силой обдула меня едко пахнущим ветром, что чуть не сбила с ног, а вся одежда моментально досохла и накрепко провоняла химичной хвоей.

Но мне уже было не до запаха.

Прямо на меня ползла улитка. Самая настоящая: склизкая, со спиральной клиновидной раковинкой на спине и вытянутыми вперед антеннками. Я даже вспомнила название вида: гигантская ахатина. Память услужливо подсказала, что эти брюхоногие в хороших условиях вырастают до двадцати сантиметров в длину и их даже заводят в качестве домашних питомцев.

Условия, в которых вырастили данный экземпляр, заставили бы самую взыскательную королевскую особу удавиться от зависти: тварь была выше меня. При желании можно было проехаться на ней, как на лошади, а чтобы потрогать усики, пришлось бы встать на мыски.

Вытаращив глаза, я застыла посреди прохода, позабыв о конспирации, хотя в этом помещении, в отличие от ангара, было полно народу. Ворох вопросов устроил полную анархию в моей голове. Улитка приветственно отсалютовала мне усом и проползла мимо, оставив влажный след на полу и неизгладимый – на моей психике. Я проглотила комок в горле и, с трудом подтянув грозящий отвалиться подбородок, отвела взгляд от диковинного создания.

Помещение было длиной метров двести, не меньше – оба конца терялись вдали – а в ширину максимум тридцать. Одна из стен выглядела привычно, вертикально, а вторая плавно изгибалась, переходя в сводчатый потолок. Кроме того, на ней располагалось окно: всего одно, зато длиной почти во всю стену и высотой в три моих роста. Открывавшийся в нем вид заставил меня в панике схватиться за лоб. Какая у меня температура? За сорок, что ли?!

Мимо величественно проплывал Сатурн. Не какой-нибудь нарисованный, а самый что ни на есть натуральный Сатурн, причем на таком расстоянии, что отчетливо виднелись отдельные камешки в его кольцах. Собственно, вдоль колец мы и двигались, судя по всему, вращаясь вокруг этой гигантской планеты.

«На орбите Сатурна новый спутник нашли, – всплыл в памяти голос Зиночки. – Вот бы это не спутник был, а инопланетный корабль!»

Мне невыносимо захотелось закрыть глаза, досчитать до десяти и придумать этому всему разумное объяснение. Может, я просто сплю. Или это вовсе не окно, а очень реалистичный телевизор…

«А та улитка – аниматор из гостиницы, – скептически хмыкнул внутренний голос. – Хватит искать оправдания! Ты на космическом корабле, голубушка, признай это!».

Но я тупо пялилась на прохожих, огибающих меня с поразительным спокойствием. Большинство из них были одеты в темно-синие комбинезоны, такие же, как были на лесных «шпионах». Некоторые щеголяли странными металлическими браслетами на полруки, другие – оттенком кожи от белого до зеленоватого в крапинку. Они собирались в небольшие очереди по два-три человека возле каких-то будочек неизвестного назначения. Некоторые переговаривались между собой, коротая ожидание, – ни одного понятного слова. Кое-кто даже приветливо кивал мне, очень удивляясь сковавшему меня столбняку.

– Eh! Tami ert u narrei? – внезапно крикнул кто-то, не сказать, что грубо, но как-то очень требовательно.

Этот окрик словно что-то перещелкнул в голове. Я схватилась за стену, борясь с приступом панического ужаса. Господи, да это же корабль пришельцев! Настоящий! Не может быть, не может быть!

Кричали те самые близнецы из леса, только сейчас их уже было трое. Андрогинные лица не давали понять, мужчины это или такие крупные женщины, а вкупе с абсолютной идентичностью навевали мысли о конвейерных куклах. Вышагивая синхронно, как бойцы на параде, они двинулись в мою сторону, и я окончательно утратила способность соображать. Стало до того жутко, что я завизжала, переполошив всех вокруг, и со всех ног бросилась бежать. Близнецы после короткой заминки припустили за мной.

Коридор был полон народу, это тормозило. Я шарахалась от каждого встречного, сама не зная, куда и зачем бегу. Все равно ведь поймают, разве можно спрятаться на космическом корабле? Что они со мной тут сделают? Разберут на части ради экспериментов или просто выкинут в открытый космос?

Откуда-то сбоку выскочили еще двое близнецов. Они тут людей в пробирках выращивают? Или это те же самые? Я оглянулась на бегу, увидела, что клонированных инопланетян уже шестеро, и едва не проворонила маслянистый улиточный след на пути. Перепрыгнув его, по инерции немного проскользила по полу и хотела свернуть в первый попавшийся проход, но меня опередили.

Из бокового коридора вышел белобрысый лесной «геолог», уткнутый в электронный планшет, и я врезалась в него на полном ходу. Он отшатнулся, резко выкинул вперед руку с растопыренной ладонью, и мне в лицо пыхнуло самым настоящим, горячим и ярким пламенем, которое чудом не подожгло волосы. Истерично всхлипнув, я отпрянула, наступила на улиточную слизь и, поскользнувшись на ней, с размаху грохнулась на спину, впечатавшись в пол затылком. Голова отозвалась усталой болью, мир стремительно потемнел, и последним, что я увидела, были страшные желтые глаза «ученого», похожие на горящую смолу.

Да-а, провалила я Первый контакт…

Cперва я очнулась в светлой комнате, полной непонятных гудящих приборов, лежа на кушетке, а может, на операционном столе. Кошмарный пришелец, с лицом, покрытым мелкой чешуей, склонялся ко мне с пинцетом, хлопая отвратительными пленочками век. Его глаза не имели белка, двумя черными агатами сверкая на фоне белой чешуи. Я пробовала кричать и отбиваться, но меня быстро угомонили, пшикнув в лицо из пульверизатора, отчего мир снова погрузился в темноту.

Сейчас вокруг была тишина – видимо, перетащили в другое место. Было страшно открывать глаза: вдруг жуткий хирург все еще тут? Судя по нестерпимому зуду в области ключицы, он не отпустил меня с миром баиньки, а все-таки разрезал и… что-то вживил?

Зажмурившись еще плотнее, я подняла руку и осторожно провела пальцем там, где чесалось больше всего. Никаких порезов, швов и прочих уже воображенных кошмаров не было, но слева явственно прощупывался какой-то бугорок.

Я зашмыгала носом, стараясь не реветь в голос. Похоже, падающая звезда неверно истолковала мое желание и вместо простенькой бактерии с легкой руки отвалила целый корабль инопланетян. Вот это размах, так размах! Жаль, нельзя все это счастье обратно сдать по гарантии.

Их вообще не должно быть! Весь мой опыт протестовал. В изученной Вселенной нет и не может быть таких сложных форм жизни! Как они сюда долетели?! Преодолеть миллиарды световых лет, чтобы помокнуть в земном лесу и похитить искусанную комарами лаборантку?! Извращенцы какие-то!

А мне-то что теперь делать? Куда бежать и как бороться? Это ведь даже не лес, это инопланетный корабль – ну не в космос же прыгать! Хотя, если выбирать между космосом и рабством у пришельцев…

«Нужна ты им! – фыркнул внутренний голос. – Через неделю обратно сдавать прибегут, на кой им рабыня, которая даже готовить не умеет?»

Ну, готовить, положим, я умею. Сосиски там сварить или пельмени – тут много ума не надо. Правда, единственная попытка испечь сырники закончилась порцией румяных угольков и утилизацией не подлежащей восстановлению сковородки, но я же не виновата, что зачиталась статьей о квантовых колебаниях и забыла о времени! В конце концов, пища духовная важнее каких-то там сырников, а голодный организм вполне устроили бутерброды. Но вряд ли злобные пришельцы будут дожидаться, пока я сбегаю в магазин за колбасой… Боже, о чем я думаю!

В любом случае вот так лежать, лить слезы и разговаривать с самой собой в ожидании инопланетян с ошейниками наперевес глупо, надо хотя бы осмотреться. Раз уж попала в такую передрягу – нужно выход искать, пожалеть себя можно и потом.

Наконец открыв глаза, я огляделась в поисках увесистой противопришельческой дубинки, но в комнате не было ничего, кроме кушетки, на которой и лежало мое бренное тело. Стены, пол и потолок представляли собой единое белоснежное пространство, ярко освещенное несколькими полосами света, по контуру огибающими помещение. И никаких запахов, даже одеяло будто стерилизованное.

Я рискнула сесть и пощупала затылок: ничего, даже шишки нет. Наверное, пришельцы подлатали, только зачем? Небось боятся, что подохну раньше времени и сорву им эксперимент. Жаль, температуру не сбили, меня все так же знобило. Жалко им, что ли? Или анамнез простуды на моем примере решили изучить? Скосив глаза, я пытаясь разглядеть, что за мерзость мне вживили, но она находилась в таком месте, что как ни выгибай шею – все равно не увидишь. Что же это за гадость? Инопланетная личинка? Чип подчинения? Бомба, взрывающаяся при попытке выйти из этой странной белой комнаты? Я покрылась испариной и всерьез прикинула, не вырвать ли эту дрянь ногтями, но тут часть стены с шорохом отъехала в сторону.

В комнату шагнул печально знакомый блондинчик, любитель демонстрировать пиротехнические фокусы при первой встрече. Я мигом взбодрилась и отбежала в дальний конец помещения, пока ему снова не взбрело в голову делать из меня хорошо прожаренную котлету. Правда, при ближайшем рассмотрении пришелец оказался вполне обычным парнем, без всяких там хвостов или рогов в непредусмотренных местах. Еще бы глаза нормального цвета – и вполне за человека бы сошел. Крашеного.

Он поднял руки в успокаивающем жесте, но я не поверила и забилась в угол. Ну их к черту, такие знакомства!

– Akharma, akharma, – проговорил «шпион» приятным спокойным голосом, несколько раз ткнул себя куда-то в основание шеи и выжидающе уставился на меня желтыми буркалами.

Впрочем, попыток приблизиться он не делал, так что я немного успокоилась и непонимающе прищурилась. От меня явно чего-то ждали, только вот чего – непонятно. Белобрысый снова демонстративно указал на ключицу. А-а, ясно. Похоже, нужно активировать штуку, которую мне вживили.

– Да щас! – выпалила я, пятясь еще дальше. – Чтобы мне мозги расплавило?

Парень замотал головой и начал что-то терпеливо объяснять. Еще бы знать, что именно. Погоди-ка…

– А ты меня что, понимаешь? – поразилась я.

Нет, ну правда! Какова вероятность того, что пришелец с далекой звезды внезапно заговорит на твоем родном языке? Хотя, говорить он и не говорил. Зато утвердительно кивнул, снова показывая на вживленный предмет.

– Тогда скажи, что это, – попыталась достучаться я. Пришелец вел себя неагрессивно, что давало слабую надежду все-таки договориться миром. – Пожалуйста! Я никому не скажу, что ты мне объяснил.

Инопланетянин горестно закатил глаза, призывая весь космос в свидетели моей непроходимой тупости. Покачал головой и двинулся вперед, явно намереваясь самостоятельно включить вожделенное устройство и заодно надавать мне по шее за отказ сотрудничать. Мой непоколебимый настрой сдулся на первом же шаге, а перед глазами будто наяву вспыхнула моя сгорающая заживо тушка.

– Не-не-не, стой! – взвизгнула я, хватая подушку с кушетки и выставляя ее перед собой, как щит. – Не подходи! Сама включу! Стой там!

Он вздохнул, но все-таки остановился, что-то недовольно пробормотав себе под нос. Ему ответил взволнованный голос, который, кажется, исходил из широкого резного браслета, надетого на левую руку желтоглазого. Браслет был выполнен из материала цвета мокрого асфальта, похожего на магнит. Он состоял из двух резных половинок, между которыми время от времени проявлялось голубоватое свечение. Красивая безделушка. Но неужели голос доносился именно оттуда? Хотя, если у них тут двери разговаривают…

Проклятый инопланетянин выжидающе склонил голову и развел руками – ну чего, мол, тянешь-то? А я боролась с трясущимися ладонями. Вдруг этот бугорок под кожей навсегда поработит мою волю, парализует все тело, или случится что-то еще более кошмарное и необратимое? Но, похоже, пришелец не отвяжется, а я была готова сделать что угодно, лишь бы меня снова не положили на стол к тому жуткому врачу. И не поджарили. И не… Ну, что тут еще с землянами делают?

Пришлось вздохнуть для храбрости и нажать. В ту же секунду заложило уши, а по языку будто разряд тока прошел. Но не успела я проститься со своим могучим интеллектом, как симптомы страшной кончины отступили.

– Наконец-то! – обрадовался блондинчик, по-хозяйски усаживаясь на кушетку и доставая планшет из кармана, так хитро замаскированного, что до сего момента я даже не подозревала о его наличии. Проводил взглядом медленно сползающую по стенке меня и радушно предложил: – Да ты садись, не бойся. Я тебя не съем.

– Предпочитаешь сперва п-прожарить? – с перепугу заикнулась я, не без опаски присаживаясь на край кушетки рядом с ним.

Он так беззлобно улыбнулся, что мне полегчало. Может, все не так уж страшно? Палить огнем он вроде не планирует и в кандалы заковывать не спешит.

– Только если ты снова неожиданно выпрыгнешь прямо передо мной. Почему ты отказывалась включить переводчик?

Переводчик, ну конечно! Так вот почему он меня понимал, а я его нет. Ничего себе техника у них… Голос пришельца не изменился, интонации остались прежними. Разве что легкое эхо, которое я едва различала, давало знать, что диалогу помогают высокие технологии. Да и то, только если сосредоточенно прислушиваться.

– Так я же не знала, что это. Вживили какую-то пакость и даже не объяснили зачем!

– А как объяснить, если ты не понимаешь ни слова? – прищурился он, не переставая что-то черкать на экране. Надеюсь, он там не портрет малюет – вряд ли из меня сейчас хорошая натурщица. Нет, просто какие-то квадратики. Интересно, это буквы или рисунки?

Пришлось одернуть себя: очнувшийся от испуга астробиолог внутри меня требовал информации, но кто знает, как представитель инопланетной цивилизации отнесется к неуемному земному любопытству. Надо бы сперва почву прощупать.

– Ну так сами бы включили, пока в себя не пришла, – осторожно предложила я.

– Не выйдет, нужен прямой контакт с мозгом носителя.

Он отложил планшет, а я снова приметила на его руках ту странную конструкцию. Металлические нити будто дублировали основные кости и суставы кисти.

– Айримир, – представился пришелец, протягивая мне руку, и я после некоторых колебаний все-таки рискнула ее пожать.

Ух и горячие они у него! Я аж вырвалась от неожиданности. И имечко, конечно, то еще. Попробуй запомни, а главное, выговори. А если неправильно назову?

– Александра, – мстительно назвалась я, хотя всегда предпочитала Сашу. Судя по спазмически дернувшейся брови Агримира, или как там его, ему тоже придется несладко. – Ты объяснишь, где я, или мне и дальше сходить с ума?

– На космическом линкоре, – пожал плечами парень, с таким спокойным видом, будто у них тут эти вопросы в порядке вещей.

Что ж, хоть не сжег на месте, и то спасибо.

– И что, это вся информация? В смысле, это мало что разъяснило…

– Лучше ты скажи, как тебя угораздило к нам попасть? – неожиданно перебил блондин, при этом так поморщившись, будто вообще не понимал, к чему все эти расспросы и зачем ему тут приблудная землянка. Я от удивления даже об осторожности забыла.

– В смысле, как? Вы меня похитили!

Пришелец пренебрежительно фыркнул и прошелся по мне высокомерным взглядом.

– Ничего подобного. Земляне давно изучены и никакого интереса не представляют.

Вот даже обидно стало, честное слово.

– Зачем вы тогда прилетали вообще?

– Точно не за тобой, – хмыкнул инопланетный нахал и малопонятно пояснил: – Изучали влияние ОТ-излучения на хвою. Так как ты здесь оказалась?

Пришлось рассказать, опуская компрометирующие подробности. Еще не хватало, чтобы пришельцы всем кораблем хихикали над моими злоключениями. Интересно, они действительно прилетали ради хвои, или он скрывает какое-то злодейство? Если это правда исследователи, то мне, можно сказать, повезло. Лишь бы эксперименты на мне ставить не начали.

– Говорил же капитану: надо установить на шаттлы сканеры! – досадливо поморщился пришелец по завершении рассказа. – Вечно кто-нибудь пролезет, а мне расхлебывай потом!

– Туда не сканеры, туда систему уничтожения ставить надо, – внезапно отозвался браслет на его руке. Это точно говорил он: сполохи голубого света между половинками загорались и гасли, как пики звуковых волн. – Ты вспомни, что было, когда в шаттл влез когтезуб из системы Крио! Чуть не сожрал, гад, еще и блох с него налезло на полкорабля!

– На такое приказ точно не подпишут. Тут сканер-то с боем вырывать приходится.

– Твой браслет говорит? – промямлила я, невежливо тыча пальцем в чудесное устройство.

– Не трогай! – истерично взвизгнул браслет. – Ты хоть представляешь, сколько на тебе микробов?!

– Не обращай внимания, – флегматично посоветовал блондин в ответ на мой обалделый взгляд. – Он просто не любит, когда к нему прикасаются чужие.

– Это браслет, – констатировала я очевидное, не столько пытаясь убедить в этом кого-то, сколько укладывая в собственной голове возможность существования говорящего украшения с хамоватым характером.

– Не браслет, а портативный интеллектуальный коммуникатор, – терпеливо поправили меня в два голоса. – Звать Кипом.

Я почесала затылок и решила, что удивляться буду потом, а пока есть вопрос поважнее.

– Амирмим…

– Айримир, – поправил Кип.

– Ариймин, – послушно исправилась я.

– Айримир, – не отстало вредное устройство.

– Нельзя это как-то сократить, а? – не выдержала я, чувствуя, как язык протестующе сворачивается в рулет. – Как тебя друзья называют?

– Не поверишь, но так и называют, – ухмыльнулся блондинчик.

Я секунду поразмышляла и предложила:

– Может, хотя бы Айрим?

Инопланетянин страдальчески поморщился, но промолчал, что я восприняла как согласие и моментально обрезала имени еще две буквы для полного удобства:

– Слушай, Рим, что со мной тут будут делать? Мне стоит опасаться, что ты отрежешь мне голову и пришьешь ее к собачьему телу, или чего-то в этом духе?

– Что ты! Головы – это прошлое поколение, – с озорным огоньком в глазах протянул Рим. – Будущее за червями-паразитами. Знаешь, те милые твари, что прогрызают себе путь наружу…

– Ты что, смотрел земные фильмы? – перебила я сконфуженно.

– Нет, но кино других отсталых миров видел. Оно везде примерно одинаковое.

На нелестную характеристику родной планеты я решила обидеться попозже.

– Тогда чем вы вообще тут занимаетесь?

– Это в двух словах и не объяснишь, а после высадки работы валом… – Он потер лоб, мельком глянул на планшет, поморщился и после короткого раздумья предложил: – Давай я зайду попозже и проведу тебе экскурсию? Как раз и расскажу все по ходу дела.

У меня аж дух перехватило. Экскурсию! По настоящему инопланетному кораблю!

– А это можно?

– Почему нет? Не держать же тебя вечно в каюте, – так искренне удивился Рим, что я как-то сразу ему поверила. Действительно, почему нет? Подумаешь, оплот инопланетных технологий! Похоже, для них тут прибившиеся к борту любопытные землянки чуть ли не ежедневная рутина. – Кстати, я, собственно, чего пришел-то…

Он встал и протянул руку к стене, часть которой тут же почернела и слегка выдвинулась вперед, образовав глянцевый экран размером метр на метр. Экран расчертился полосатыми квадратиками. Я подтянула отвисшую челюсть – хватит позориться, Саша! Без пяти минут астробиолог, а таращишься, как доярка на адронный коллайдер!

– Переводчик работает со звуком, текст он тебе не переведет, так что смотри и запоминай. – Рим ткнул в правый верхний квадратик. – Вот это – меню. Три верхних строчки не трогай, там специфичные блюда для негуманоидных форм жизни, ты их все равно не станешь есть…

При слове «блюда» желудок издал такой протяжный, полный скорби стон, что Рим на миг прервался, отвернулся от табло и оторопело огляделся, заставив меня возжелать провалиться сквозь землю.

– А здесь управление каютой, можно открывать и закрывать дверки, столик там выдвинуть, шторки поднять…

– Меня в открытый космос не высосет, если не то нажму?

Первое, чему учат стажера в лаборатории – не тыкать в незнакомые кнопки. Неосторожное обращение с высокоточными приборами чревато каторгой повторной настройки, а то и поломкой дорогостоящего оборудования, и за годы работы этот навык намертво впаялся в мой мозг. Правда, в своей лаборатории я давно изучила каждую лампочку, но как быть здесь? Ведь эти кнопки даже не подписаны!

– Не бойся, в каютах урезанный доступ к корабельным системам, ничего страшного ты все равно не натворишь. В крайнем случае – беги. – Он подмигнул, но пояснять, шутка это, или мне всерьез предлагается улепетывать от космических опасностей, не стал. – Я включу тебе озвучку, но не слишком доверяй переводу. Транслятор заточен на живые мозги, а тут система.

– Но твой браслет тоже система.

– Сама такая! – огрызнулся Кип. – Ты меня еще с инфокном сравни!

Я украдкой показала ему язык. Интересно, он меня вообще видит или только слышит? Рим мою гримасу все-таки заметил, кашлянул, скрывая смех, и потыкал в цветные квадратики, включая озвучку.

– Главный экран, – ответственно прокомментировала умная табличка. – Выберите действие.

– О, спасибо, так гораздо лучше! – возликовала я, с интересом привставая и тут же снова опускаясь из-за головокружения. – А лекарства в этой штуке есть?

– У тебя что-то болит? Венимор же тебя осматривал…

– Так и знал, что она заразная! – взвизгнул Кип. – Говорил же, надо прогнать через стерилизатор, а вы «безопасно, безопасно»! Теперь перезаражаемся все земными бациллами!

– Тебе-то чего бояться? Это же не компьютерные вирусы.

– Компьютерные вирусы эволюционировали от человеческих! – так убежденно парировал коммуникатор, что я даже на миг поверила. – Айримир, зови врача, пока нас всех в могилу не утянули!

– Не надо врача! – взмолилась я, вспоминая жуткого здешнего доктора и чувствуя, как волосы встают дыбом. – И лечить меня не надо, все само пройдет. Мне уже лучше, правда!

Рим мягко улыбнулся.

– Не нужно его бояться, Венимор совершенно безобиден.

– Я и не боюсь, – буркнула я, но, кажется, никого не убедила. Рим тактично промолчал, а Кип презрительно фыркнул. – Слушай, мне бы просто что-нибудь от простуды. Тебе с твоими огоньками вопрос, наверное, покажется странным, но есть у вас что-нибудь жаропонижающее? Для людей.

Рим неуверенно хмыкнул, но все-таки вытащил из появившегося в черной панели отверстия стакан и капсулу, которая тут же зашипела, растворяясь в воде.

– Вообще-то оно должно быть горячим, – заметила я, забирая лекарство.

– Зачем? Ты же хочешь сбить температуру, а не поднять.

– Так простуда же, чтобы горло согреть…

Рим пожал плечами, окончательно запутавшись в перипетиях земной логики. Протянул руку, всего на пару секунд прикоснувшись к стаканчику, и от воды моментально пошел пар, а я взвизгнула и чуть его не выронила.

– Как ты это делаешь?!

– Потом расскажу, – загадочно подмигнул пришелец и оставил меня наедине с высокотехнологичной каютой.

Я выпила лекарство, думая, чего хочется больше: поесть, поспать или просто жать на все кнопки подряд и смотреть, что будет. Победило желание отлучиться по нужде, только вот каюта, кажется, не располагала такими удобствами. Хотя кто знает, что и где здесь еще выдвигается и открывается? Выходить в коридор и искать уборную, рискуя столкнуться с пришельцами или зайти куда-нибудь не туда, мне совершенно не хотелось. Да и вообще, это же космический корабль, а не общежитие, и, судя по тому, что я уже видела, огромный! Экипаж должен быть соответствующий, не могут же они все стоять в очереди к единственному умывальнику по утрам!

Инопланетная письменность напоминала тетрадь в клеточку, каждый квадратик которой был разрисован черточками разной длины и наклона. Сама, бывало, на особо скучных лекциях расчерчивала поля похожими рисунками. Беда в том, что установить, под какой из этих черточек может скрываться слово «туалет» не представлялось возможным. Пришлось тыкать во все подряд.

– Освещение и атмосфера, – радостно прокомментировала электронная панель и распахнула еще одно окно с квадратиками. – Выберите действие.

Я отдернула палец. Она мне, часом, воздух из каюты не откачает? Или еще газ какой-нибудь пустит, создавая заданную «атмосферу». Что там говорил Рим? «В крайнем случае – беги». Не очень-то обнадеживающе. Задержав дыхание, я робко ткнула наугад в один из квадратиков, надеясь, что это выход из меню. Позади что-то зажужжало, но драпать на предельно допустимой скорости не пришлось: это оказалась шторка, которая медленно поднялась, складываясь в компактный рулончик над иллюминатором. Окно было от пола до потолка, и я даже забыла о своих нуждах, завороженная открывшимся видом бескрайнего космоса.

Сатурна там уже не было, как и любых других планет. Только черная, непроглядная тьма с мерцающими точками звезд – как ночное небо в ясную зимнюю ночь. И ни одного знакомого созвездия. Вид одновременно гипнотизировал и навевал тоску: далеко же меня занесло на сей раз…

Вздохнув, я вернулась к панели управления. Нинель часто твердила, что проблемы нужно решать по мере их поступления. Так что сперва разберемся с текущими трудностями, а потом будем думать, как вернуться домой.

– Смотрю, ты уже освоилась… – Рим обошел выдвижной столик, заваленный предметами, по ошибке извлеченными из панели управления.

За время его отсутствия каюта претерпела значительные изменения. Я нашла меню обстановки и потратила полчаса, чтобы заполнить пустую комнату хоть какой-то мебелью. Инопланетяне, может, и привыкли жить в четырех белых стенах, а лично мне минимализм помещения напоминал притчу о мышке, утонувшей в молоке. Теперь у меня было кресло (не настоящее, а голографическое, но держало оно отлично – видимо, в момент посадки в нем создавалось какое-то силовое поле), столик (выдвинувшийся из стены прямо перед дверью и загораживавший проход), подвесной гамак напротив иллюминатора (на удивление удобный, хоть и здорово меня напугавший: когда прямо в потолке открылась ниша с креплениями и оттуда вывалилось что-то паутинообразное, меня чуть удар не хватил), а также ответ на вопрос, откуда в пустой кабине «вертолета» появлялись разные предметы.

Уборная тоже нашлась: оказалось, стены каюты скрывают не только ее, но и небольшой шкафчик, полный ниш и креплений разных форм и размеров. В санузле была душевая кабинка, которая мало того, что включилась сама собой, так еще самостоятельно настроила оптимальную температуру воды и выдала полотенце, шампунь и комплект для чистки зубов. Я обзавидовалась: у меня дома воду приходится настраивать добрых десять минут, а потом еще надеяться, что никто из соседей по стояку не откроет кран во время водных процедур, иначе тепленький душик сменится адским кипятком.

Также я успела оценить инопланетную кухню, разочаровавшую своей обыденностью, и пообещать себе попозже заказать что-нибудь из упомянутых Римом трех пунктов, чтоб хоть поглазеть на необычную пищу. Наконец-то поужинав, я почувствовала себя значительно лучше и поняла, что сон как-то сам собой прошел. Должно быть, успела выспаться, пока была без сознания.

Незнание языка не то чтобы мешало мне, но и не помогало. Умная панелька ответственно озвучивала все нажатые кнопки, но это давало лишь общее представление о том, куда меня занесло. Нажимать приходилось наобум, и пару раз я оказывалась в таких дебрях, что появлялось желание выдернуть штекер питания, как у зависшего компьютера, и начать заново. Скорее всего, я так и поступила бы, если б сумела отыскать этот штекер.

– Зачем тебе все это? – Рим огляделся по сторонам с видом врача психиатрической клиники, пациент которого построил крепость из диванных подушек и вывесил над ней флаг из смирительной рубашки.

Я подняла голову от книги, которую листала, болтая ногами от избытка удовольствия. Не знаю, откуда на космических кораблях книжки с картинками, но одна из них выскочила из панели управления при попытках натыкать новую одежду, и оторваться от нее было выше моих сил. Напечатана она была не на бумаге, а на тоненьких полупрозрачных листочках из неведомого материала. Я предположила бы, что это тоже голограмма, если бы листы не были осязаемыми: на ощупь инопланетная книжка была, как органза.

Наивно-яркими красками там был нарисован человечек, похожий на Рима, с такими же белыми волосами, смуглой кожей и ястребиными глазами. На фигурке подробно изображалось металлическое устройство, напоминающее выведенный на поверхность кожи скелет. Видимо, это очень нужное инопланетянам приспособление, раз Рим носит его, не снимая.

– Незачем, – пожала я плечами. – Большую часть вытащила, пока искала меню с одеждой.

Одежда, кстати, нашлась, и даже вполне человеческая. Мои собственные брюки и футболку хотелось выкинуть в открытый космос, предварительно спалив во взрыве сверхновой. Правда, я что-то напутала и пришлось довольствоваться мужскими джинсами, майкой и толстовкой, но это было лучше, чем ничего. Зато все сухое, чистое и даже без отверстий для хвоста.

Вообще, если картинки не врали, инопланетяне оказались похожи на людей как минимум в физическом плане, так что я быстро успокоилась и выпустила наружу зашуганную часть личности, ответственную за тягу к знаниям. Ничего, прорвемся! Убивать меня пока не собираются, продавать в рабство каким-нибудь жутким спрутам – тоже. Может, вообще домой отвезут? Зачем им землянка, они же нас уже изучили! Но пока хотелось немного узнать о них самих. Это же такой опыт, коллеги обзавидуются… Главное, чтобы психиатрический диспансер мною не заинтересовался.

Рим запросто присел на кушетку рядом со мной. От него повеяло жаром, как от печки.

– Изучаешь экзоскелеты?

– О, так это экзоскелет? У нас они совсем другие, на броню похожи. – Я с интересом покосилась на металлические нити у него на руке. Вопросов у меня было миллиона два, и их количество продолжало расти, как снежный ком, пущенный с горки. – Он тебе зачем?

– Чтобы контролировать температуру тела.

– Так это из-за этой штуки ты так нагреваешься?

– Нет, – усмехнулся парень. – Из-за этой штуки я такой холодный.

Холодный? Да за его руки любое ЖКХ удавится: это же всю зиму можно не топить, клади рядом и грейся!

– Так ведь экзоскелеты для силы нужны вроде… Или для выносливости. При чем тут температура?

– Ты явно путаешь с этим какое-то земное изобретение. Возможно, переводчик не сумел подобрать нужный термин. Сейчас… – Рим нащупал у себя переводчик, коротко его вдавил и выдал что-то совершенно непроизносимое и неповторимое. Я попробовала воспроизвести это вслед за ним и осознала, что лучше приму все как есть, чем буду ломать язык настоящим названием экзоскелета.

– Ну и словечко, слушай! Как это у тебя зубы не раскрошились после такого?

– Понял, давай по порядку, – засмеялся Рим, снова переключаясь на человеческий. – Хочешь осмотреть корабль?

– Да-а! – Я вскочила на ноги, демонстрируя желание идти на увлекательную экскурсию как можно скорее и даже припрыгивая от нетерпения. Инопланетная таблеточка легко расправилась с простудой, присовокупив заряд бодрости и готовности к чему-то необыкновенному.

– Ты б ее в медсканер загнал для начала, вдруг у нее вши, – угрюмо посоветовал Кип, слегка подпортив мне настроение.

– «Фибрра» – научно-исследовательский линкор, выпущенный флиберийским филиалом Межгалактической Исследовательской Корпорации. Флиберия – это моя родная планета, – четко, будто по заученному, пояснял Рим, уверенно вышагивая по лабиринту узких коридорчиков, в которых без сопровождающего я заблудилась бы на счет раз. – Мы ведем поиск населенных планет, исследуем их обитателей и отправляем данные о них в центры изучения МИК.

Я прибавила шагу, подавляя желание схватиться за его руку, как маленький ребенок.

– На корабле три основных отсека: грузовой, жилой и рабочий. В грузовом ты уже была, там ангар и связные палубы. Это самый нижний этаж, во всяком случае, когда корабль стоит на планете…

– Рим, погоди, я не успеваю! – взмолилась я, чувствуя, как от быстрой ходьбы начинает сбиваться дыхание. – Не могу усваивать информацию, когда приходится так бегать!

Он послушно притормозил, и я почувствовала себя покорителем инопланетян.

– Куда мы сейчас идем?

– На мостовую палубу, тебе там должно понравиться.

– Почему?

– А всем нравится, – пожал плечами Рим. – Ее конструировали с расчетом на торжественные приемы делегаций с других планет и кораблей. Пока никто не жаловался.

Коридоры петляли, как ходы в муравейнике, и казались бесконечными.

– Зачем вам такие запутанные переходы? – озвучила я свои мысли. – Нельзя было построить один большой холл вместо этого лабиринта?

– Каждая из кают подключена к сложной системе обеспечения. Если бы тут было одно помещение, оно все равно оказалось бы утыкано аппаратурой. А так модули систем доставки, климатическое оборудование, канализация – все скрыто за этими стенами. – Рим легонько постучал по пластику. Звук вышел гулким, как будто это была не стена, а крышка гигантской бочки.

Инопланетное чувство прекрасного, заставившее их понастроить тьму коридоров, чтобы скрыть от глаз канализационные трубы, меня не на шутку озадачило. Уж лучше пройти напрямик, даже если придется минутку посмотреть на что-то не слишком эстетичное! Белые стены и холодное, голубоватого оттенка, освещение навевали мысли о зимних метелях, убивая уют в зародыше. Не хватало только завывания ветра за окном, но его с успехом заменяло невнятное гудение в недрах корабля. Я прислушалась, но так и не поняла, откуда оно доносилось: из-за стен, или это отголоски работы межзвездного двигателя.

За очередным поворотом оказался тупик. На полу, как чернильная клякса на снегу, выделялась иссиня-черная круговая платформа, подсвеченная по контуру уже привычной световой полосой. Рим встал в центр круга и пояснил:

– Подпрыгиваешь и оказываешься наверху. Постарайся не слишком кричать. – Он сделал крохотный прыжок и мгновенно улетел куда-то вверх.

На потолке обнаружилась труба, похожая на шахту лифта. Она была темной и заканчивалась так далеко, что выхода видно не было. А может, просто изгибалась – не разобрать. Темный круг не имел пола: в центре механизма, по-видимому, располагалась еще одна труба, ведущая с нижних этажей. И на чем тут прыгать, на воздухе, что ли?

Я с опаской взгромоздилась на ободок платформы, растопырив ноги над отверстием и чувствуя себя колченогой гимнасткой. Подпрыгнула, стараясь при этом не сверзиться в зияющую пропасть по центру, и… осталась на месте.

– Не мог меня подождать?! – в голос возмутилась я, проклиная своего проводника, в прямом смысле слова улетевшего в трубу. Надеюсь, ему оттуда не видно, как я корячусь. Кстати, почему он-то не устраивал акробатических номеров?

Наклонившись, я потрогала пустоту рукой. Догадка оказалась верна: воздух сгустился у самого пола, и ладонь встретила сопротивление. Похоже, эта труба устроена по тому же принципу, что и голографическое кресло в моей каюте: в нужный момент генерируются силовые поля, способные выдержать вес человека, а потом отключаются, чтобы сквозь них можно было пролететь.

Вставать на какие-то там гипотетические поля было страшно, а прыгать на них и того хуже. Я осторожно наступила на центр отверстия и хотела собраться с духом, но тут же почувствовала, что поле медленно прогибается под моим весом, как затягивающая путника трясина. Мигом взбодрившись, я поспешила подпрыгнуть и со свистом и визгом вознеслась наверх. Восхитительное воспарение длилось меньше секунды, но подарило массу впечатлений, которые вовек не забыть.

– Шестьдесят пять секунд, – услышала я голос Кипа и отважилась открыть глаза.

– Новый рекорд, – подтвердил Рим и, поймав мой пока еще вопросительный, но уже начинающий звереть взгляд, объяснил: – Мы поспорили, сколько времени тебе понадобится, чтобы решиться на прыжок.

– Айримир ставил на три минуты, – сдал напарника Кип.

– Хорошего же вы обо мне мнения, – прорычала я.

Рим бессовестно расхохотался, а я наконец огляделась.

Это было странное и удивительное место. Мы оказались на гигантском овальном балконе, похожем на те, что бывают в крупных торговых центрах, только здесь между противоположными сторонами был протянут прозрачный подвесной мост, а внизу…

Я протерла глаза и свесилась с перил так, что Риму пришлось придержать меня за капюшон толстовки. Под балконом, так близко, что, казалось, можно протянуть руку и коснуться, важно вышагивал самый настоящий тираннозавр. Охнув, я пробежала по балкону до начала прозрачного моста и выскочила на него, не позаботившись даже сперва проверить на прочность. Внизу был не один вольер, а добрый десяток, причем в каждом находилось какое-нибудь чудовище. На первый взгляд ограды не было, но потом выявилась легкая рябь. Видимо, вольеры огорожены все теми же силовыми полями. В ходу здесь эта технология, как посмотрю.

В дальнем конце инопланетного зоопарка проглядывалась стоящая столбом вода. Вернее, аквариум, но с таким прозрачным и чистым ограждением, что создавалась иллюзия кусочка океана, вырезанного и помещенного сюда неведомыми силами. Подсветки там не было, но темный силуэт, мелькавший в толще воды, говорил сам за себя: гигантская рыбина, чьим домом был этот шедевр аквариумистики, вполне могла пообедать тираннозавром и съесть вон того бегемотоподобного монстрика на десерт.

На мостовой палубе было прохладнее, чем в жилом отсеке, и приятно пахло свежими листьями. Я с трудом оторвала взгляд от невероятных зверей, втянула воздух носом, пытаясь вычислить источник запаха, и только потом заметила, что тут полно растений. Они рядами располагались вдоль стен балкона, прерываясь только там, где, предположительно, были двери в рабочие отделы. Большая часть была привычна: зеленое разнотравье или широкие резные листья. Но самые странные растения оказались у меня под ногами.

Вольеры с инопланетными монстрами на нижнем ярусе мостовой палубы располагались овалом, повторяя контур балкона, который, очевидно, служил им крышей, а на свободном пятачке в центре, прямо под мостом, была целая оранжерея. Я уставилась на нее сквозь прозрачный мостик, пытаясь разглядеть буйство инопланетной флоры. Какие же условия должны быть на планете, чтобы там выросли такие деревья? Веточки на них закручивались спиралью, как у земного вьюнка, но по чему может виться целое дерево?

Конструкторы «Фибрры» не обошли вниманием даже потолок. Он представлял собой затемненный купол из полупрозрачного материала, сквозь который просвечивали далекие звезды. Кое-где он складывался в странную мозаику, отдаленно напоминающую солнечные батареи. Впрочем, почему бы и нет? «Фибрра» вполне могла использовать бесплатную энергию звезд, мимо которых летала, для подзарядки чего-нибудь нужного. Тех же световых полос, к примеру, вон их здесь сколько: по периметру потолка, на мосту, у дверей, на балконе и даже в вольерах. Все вместе полосы создавали уютное, почти солнечное освещение на всей палубе.

Теперь понятно, почему Рим счел это заслуживающим внимания. На месте экипажа «Фибрры» я бы вообще тут поселилась.

– Это потрясающе! – прошептала я Риму, снова свешиваясь вниз. – А если пропадут силовые поля и все эти монстры вырвутся на волю?

– Это не поля, – снисходительно пояснил он. – Это вакуумная ограда. Устройство механическое, от сбоев в работе оборудования не зависит. Видишь полосы на полу? Между ними создается искусственный вакуум.

– И что?

Рим посмотрел на меня так, будто я спросила, почему трава зеленая. Я смущенно кашлянула: сходу понять неведомое устройство не помогало даже профильное образование. Но расспрашивать и дальше было стыдно, чтобы ненароком не подтвердить невысокое мнение Рима о разумности землян. Потом найду способ узнать все, что захочется.

По балкону сновали люди – или не люди, это как посмотреть. Они переходили из одной двери в другую, сбивались в совещательные кучки, куда-то целенаправленно шли. Кто-то нес неподъемные с виду приборы, другие что-то черкали в планшетах. Милая пухлая дама руганью отгоняла приземистого робота от цветочного горшка, в котором с упоением ковырялась. Робот пытался замести высыпавшуюся землю, а женщина всячески этому препятствовала, ногой отпихивая несчастного уборщика. Прическа у нее была просто невообразимая: коса, заплетенная так, что напоминала венок из цветов, украшенная лентами и утыканная бусинками-соцветиями и заколками-листьями.

– Мелисса Вербская, – сказал Рим, проследив мой взгляд. – Корабельный ботаник.

Робот тревожно пискнул. Растение, кое он имел несчастье зацепить совочком, ожило и в мгновение ока обвилось вокруг незадачливого уборщика, сковав того по манипуляторам и гусеницам. Побеги инопланетного цветочка напоминали щупальца осьминога, только все покрытые колючками. Они впивались в бедолагу, с легкостью вспарывая иглами металл обшивки. Мелисса с гневной отповедью принялась отдирать жуткую флору от жалостливо пищащего уборщика.

– Это растение-гибрид с планеты Туранга-8, – пояснил Рим.

– Ты тоже ботаник? В растениях разбираешься…

– Нет, просто это я его сюда привез. Мелисса чуть не задушила на радостях: это большая редкость. Туранга-8 – единственный мир, где новые виды появляются каждый день. Можно изучать до бесконечности.

– Кем же ты работаешь?

– Руковожу группой высадки, собираю материал для изучения. – Рим двинулся дальше по прозрачному мосту, а я не без сожаления оторвала взгляд от разборок ботаника с роботом и последовала за ним. – «Фибрра» слишком велика для частых посадок на поверхности планет, так что мы используем мобильные шаттлы.

– И вы похищаете жителей разных планет?

– Не похищаем, а берем на борт, причем только самых малоизученных. Хотя чаще высадка носит исследовательский характер: мы собираем информацию о месте посадки, сканируем почву и растения, вносим данные в картотеки. Иногда попадаются миссии по изучению местной культуры и быта, каких-нибудь необычных явлений, уникальных ландшафтов. Но брать на борт представителей условно-разумных цивилизаций нельзя, только животных. Так что похищать тебя, поверь, никто не собирался.

– То есть я, по-твоему, условно-разумная?

– Ты забралась на космический шаттл, чтобы погреться. Я бы даже сказал, что ты безусловно неразумная.

Я надулась, но вокруг было столько необычного, что обида быстро стерлась новыми впечатлениями. Рим снова начал рассказывать, а слушать его было куда интереснее, чем демонстративно молчать.

– Мостовая палуба – сердце корабля. Помимо девяти рабочих отделов, тут расположен командный модуль. Туда-то нам и надо.

– Зачем?

Все-таки странные эти пришельцы, все у них не как у людей. У нас чужаков маринуют в холлах и приемных, а Рим мало того, что экскурсию устроил, так еще в святая святых хочет провести.

– С капитаном повидаться, – как ни в чем не бывало ответил Рим. – Ему докладывают обо всех неучтенных пассажирах.

– Он разве не в курсе? Я ведь тут не первый час.

– В курсе, но… – Рим заметно смутился. – В общем, он хочет услышать это лично от меня.

– Тебе влетит за безбилетника, да?

Рим бодро фыркнул, но что-то подсказало: этот вопрос терзает его куда больше, чем он хочет показать.

– Это он зажал сканеры, вот пусть теперь перед МИК и отчитывается.

Странные у него отношения с начальством.

Мы пересекли палубу по прозрачному мостику и снова вышли на балкон. Я чуть не вывихнула шею, с любопытством вертя головой, и даже сквозь толпу инопланетян заметила атлетически сложенного мужчину, уверенно шагающего в нашу сторону. На нем была такая же форма, как у остального экипажа, только контрастный треугольник на шее побольше. Мужчина был таким же снежным блондином, как Рим, и тоже носил экзоскелет. Мне как-то сразу стало ясно, что это и есть капитан. Веяло от него чем-то таким… повелительным. Я бы впечатлилась еще больше, не будь у него в руках двух ярких бутылок лимонада «Буратино».

Капитан поймал мой взгляд, едва не споткнулся и только потом заметил Рима.

– Айримир! – гаркнул он так, что обернулся не только вышеупомянутый, но и все остальные. – Попался! А ну, иди сюда!

Рим от этого окрика втянул голову в плечи, но тут же выпрямился и пошел навстречу, кивком приглашая меня за собой. При ближайшем рассмотрении капитан оказался практически одного роста с ним, зато куда массивнее.

– Ты времени зря не терял. – Рим красноречиво оглядел лимонад.

– Классно, правда? – Капитан не сдержал довольной улыбки. – Сто поколений за ним гоняюсь.

Я тупо уставилась на газировку, пытаясь сопоставить в голове образ грозного космического капитана и земной лимонад.

– Знакомься – Александра. Земная высадка. – Рим с вызовом скрестил руки на груди.

На моем имени переводчик споткнулся и выдал жуткий акцент, которому я так и не смогла придумать определения.

– Леотимир, – самостоятельно представился капитан, на миг осияв меня янтарными очами, и тут же повернулся к Риму, с таким видом, будто ждал этого весь день: – Опять?!

– Я говорил, что мне нужны сканеры!

– Тебе нужно закрывать шлюз!

– Чтобы ломиться в закрытый шаттл в случае опасности?

– Что может быть опасного на Земле?!

Они громко заспорили, и на нас снова начали оглядываться. Лимонад осуждающе побулькивал. Я чувствовала себя не в своей тарелке.

– Wariek! – вдруг заорали откуда-то сбоку, и к нам на всех парах припустил тощий сутулый паренек в голографических очках и с планшетом наперевес. Его темные волосы выглядели так, будто из них регулярно вырывали клочья, а на лбу и щеках четко выделялись темные пигментные пятна, издали очень похожие на шкуру гиены. Он так разогнался, что едва успел затормозить перед нашей пестрой компанией. – Wi kri uesk la barriva…

Мы втроем уставились на него с одинаковым недоумением. Парень смутился и попробовал снова:

– Ma rei ulla ti prava…

– Всегалактический, – подсказал Леотимир, меланхолично почесывая щеку о крышечку бутылки.

Паренек осоловело хлопнул третьими веками и затараторил:

– Капитан, мне срочно нужен доступ к записям гронатейской высадки! Что-то наклевывается, точно! Ключ к расшифровке того диалекта, я вам в прошлый раз рассказывал…

– Кто это такой? – шепотом спросила я Рима, пока парень удачно отвлекал на себя внимание капитана.

– Финик, ксенолингвист. Отдел коммуникаций, они переводчиками и ретрансляторами занимаются. Говорят, он почти семьсот языков знает, представляешь? Правда, вечно их путает…

Я попыталась представить, каково это – удерживать в голове семь сотен языков, и прониклась к Финику неподдельным уважением.

Пока капитан выслушивал доклад лингвиста, а Рим выжидающе топтался рядом, я жадно разглядывала прочих обитателей корабля и делала для себя отметки о вопросах, ответы на которые хотелось бы получить.

За пару минут я успела насчитать не меньше десятка печально знакомых клонов-близнецов, которые слонялись по балкону без видимых дел. Откуда только их берут в таком количестве? Загадка их типовой внешности терзала меня все больше. Кто же они? Киборги? Андроиды? Клоны-охранники? Ишь, как четко ходят, будто в бассейне с синхронистками скопировали.

Потом взгляд зацепился за другую парочку. Бледный мужчина с азиатским разрезом глаз, невысокий, но крепкий, держал в руках нечто, напоминающее спутниковую тарелку, а точнее – спутниковый поднос. Вокруг этого устройства скакала девушка с легкомысленными косыми хвостиками, такая крохотная, что ее макушка едва виднелась над ограждением балкона. Волосы, выкрашенные во все цвета радуги, торчали из яркой резиночки, как взъерошенные попугаи.

– Кай Одореску и Туоми Фрай, – шепнул Рим. – Он – бортинженер, она – его помощница.

– А что это они держат?

– Понятия не имею. Они вечно что-то чинят.

– Хорошо хоть не компьютер в этот раз, – проворчал Кип. – Тут такое было, когда Кай в энерпульт полез! Там система самосохранения сбойнула, его не признала и пришибла. Пульт вырубился, а вместе с ним и все системы, включая двигатель. Пол-оборота на холостом ходу плыли с невесомостью и всем причитающимся, пока Кай в себя приходил.

– Я на потолке проснулся, – поддакнул Рим. – Повезло еще, что воздух остался и корабль не успел остыть.

Весело тут у них.

Финик вскоре убежал, но своим появлением разрядил обстановку, так что ссора между капитаном и Римом затихла, не успев набрать обороты. Перекинувшись с ним еще парой фраз, сводящихся к настойчивым пожеланиям впредь шаттл закрывать, капитан понес газировку дальше, а мы продолжили экскурсию.

– То есть твоя работа заключается в том, чтобы высадиться на чужой планете, собрать о ней информацию и иногда слямзить оттуда какое-нибудь животное?

– Еще я отвечаю за контакты с инопланетянами.

– Ты поэтому со мной возишься?

– А ты думала из-за твоих красивых глаз? – ехидно подковырнул меня Рим.

Я решила не обижаться: как бы ни вел себя Рим, пока он единственный, кто готов мне что-то объяснять.

– Кстати, о глазах, почему они у тебя такие… желтые? Обычно же голубые там или карие… Я сказала что-то смешное?

– Просто представил, что было бы, проберись ты на корабль аморцев, например. Они выглядят, как… ну, что-то вроде воды.

Проберись я на такой корабль, собрала бы прекрасный материал о такой необычной форме жизни! А тут поди докажи, что это пришельцы вообще: цветные линзы, чуточку грима – и вот вам люди. Угораздило же меня попасть к гуманоидам! Ну почему, почему это не какие-нибудь спруты!

– Так что непривычный цвет глаз – это не самое странное явление, Александра.

– Можешь звать меня Сашей, – смилостивилась я.

Чахлому инопланетному переводчику словечко оказалось не по зубам, а без помощи технологий Рим так непередаваемо извратил звук «к», что впору возненавидеть собственное имя. Будто желудком кашлянул!

– Земляне всегда так странно сокращают имена?

– А фиб… фабери… тьфу!

– Флиберийцы, – меланхолично подсказал он.

– Вы всегда ломаете языки полными именами?

Он усмехнулся, на миг обнажив зубы: совершенно обычные, без всяких там клыков и пятен в неположенных местах. Обыкновенная, чуть озорная улыбка. Даже обидно: вроде инопланетянин, а так на человека похож, что даже изучать его стыдно.

– Какой язык, такие и правила. Флиберийские имена не сокращаются, но я слышал, что это в ходу в некоторых мирах. Правда, до сих пор никому не приходило в голову звать меня Римом, и я убей не понимаю, как из Александры получается Саша.

– Скажи что-нибудь по-флиберийски, – заинтересовалась я.

Вообще-то я предполагала, что транслятор переводит любые языки, но благодаря Финику убедилась, что это не так. Наверное, в среде инопланетян, как и на Земле, есть какой-то язык международного общения, на который и настроен мой переводчик.

– Уже говорил. Когда в первый раз заходил, а ты от меня за подушкой пряталась.

Я невольно покраснела и попыталась вспомнить, что же он там такое сказал.

– Что-то про хурму было, да? Ахурм!

– Akharma, – с укором поправил Рим. – Это значит «спокойно».

– Давай что-нибудь подлиннее. Хочу понять, насколько должен быть легким язык, если вы отказываетесь его упрощать.

– N’athi terha itha t’arri, – поразмыслив, выдал Рим, и я заподозрила его в сокрытии дополнительно органа в горле, позволяющего с легкостью воспроизводить столько оттенков чахоточных спазмов. Да это еще хуже, чем название экзоскелета!

Сюрпризом стало то, что Кип не только слету расшифровал сей ужас, но и гаденько над ним захихикал.

– Что ты такое сказал?

– Да так, флиберийская пословица.

Кип рассмеялся вторично, и я решила не портить себе нервы дознанием, пока не выяснилось, что пословица нецензурная, да еще каким-нибудь боком касается меня.

– Как ты еще горло не выплюнул с такими звуками!

Рим неопределенно пожал плечами.

– Бывает и похуже. Финик уже год над какой-то табличкой бьется, все никак перевести не может.

– А Земля и на твоем языке так же называется? Как так совпало?

Рим непонимающе нахмурился, но быстро сообразил, к чему я веду.

– Переводчик работает с подбором аналогий. На всегалактическом слово может звучать как угодно. Анализатор подберет нужный синоним из тех слов, что знакомы тебе, и ты услышишь именно его.

– Почему же тогда он не перевел названия корабля и твоей планеты?

– Ну, во-первых, это флиберийские слова, он с ними не работает. А во-вторых, вряд ли в твоей голове есть ассоциация, подходящая для планеты, которую ты даже не видела.

Мы обошли балкон мостовой палубы и снова оказались возле черного круга. Я забежала в него первой, опасаясь, что подлый флибериец снова бросит меня у этой штуки. Силовое поле немедленно провисло, но не настолько, чтобы дать упасть.

– Крутанись, – подсказал Рим.

Я последовала совету и ухнула вниз с чувством, что оставила наверху свой желудок. Как же плохо без обыкновенных, милых, привычных лестниц! И чем, интересно, инопланетянам не угодили лифты?! Встал в кабинку, кнопочку нажал, плавно спустился – красота! А здесь разрыв сердца заработать можно!

При приземлении силовое поле спружинило, смягчая посадку, но ощущения все равно были такие, будто я спрыгнула с десятого этажа, а внизу по счастливой случайности оказался батут. Едва я отдышалась, как рядом мягко приземлился Рим. Ему этот аттракцион, похоже, никаких неудобств не доставлял.

– Вниз не пойдем, ты там уже была.

– Знаешь, мне тогда было не до созерцания интерьеров. Я спасалась от злобных инопланетян, которые хотели разобрать меня на органы, и их армии клонированных близнецов.

– Ты быстро осваиваешься, – подбодрил Рим.

Мы снова оказались в лабиринте коридоров жилой палубы, и я не выдержала:

– У тебя нет какой-нибудь схемы корабля? Мне бы посмотреть на него сверху, а то никак не соображу, где тут у вас что…

Рим молча вытащил планшет и, поколдовав над ним, протянул мне. Инопланетный девайс я приняла с благоговением; он представлял собой даже не сенсорный экран, а портативный проектор между двумя тонкими бортиками. Очень удобно: можно сложить их вместе и убрать в карман. Мне бы такой в лабораторию, вместо старенького ноутбука, весившего, как три шпалы, и столь же функционального.

На экране был снимок космического корабля, похожего на морского ската. Такое же овально-округлое тельце с плоской башкой, крылья-плавники по бокам и даже короткий хвостик: ответвление в задней части корпуса.

– Здесь рубка. – Рим указал на голову «ската», покрытую темным и гладким, будто влажным на вид материалом. – Не считая технических, у нас три этажа: в самом низу связные палубы, ангар с грузовым отсеком и машинное отделение, где находится главный двигатель. Над этим всем жилой этаж с каютами и системами жизнеобеспечения. Мостовая на самом верху, там рабочие отделы, а еще рубка, столовая и спортзал.

– А в хвосте что?

– Владения Венимора. Вот это тоже его. – Рим ткнул пальцем в небольшое помещение справа от рубки. – Здесь что-то вроде стационара и регенерационный модуль – это такая штука для лечения серьезных травм.

– Представляешь, да? – оживился Кип. – Вот так случись что – и беги через весь корабль к врачу. По центру такие вещи надо ставить, по центру!

Рим не обратил на него внимания. Щелкнув по экрану, он открыл мне следующую картинку: схематичное изображение нижнего этажа.

– Ангар, машинное, связные палубы, – поочередно назвал он, показывая их на схеме.

Ну, все понятно: прямоугольники машинного отделения и ангара, зажатые с двух сторон полукружьями связных палуб, на одной из которых и состоялась моя встреча с улиткой и огненным приветствием Рима. Как бургер в разрезе, только кунжута не хватает. Между ангаром и машинным – узкий проход, соединяющий правую и левую палубы, в который я пыталась проскочить, когда убегала от клонированной компании.

Следующая картинка демонстрировала жилой этаж, представлявший собой овальный коридор, с одной стороны которого были каюты, а с другой – целое полчище невнятных схем и чертежей. Пожалуй, конструктор корабля не зря попрятал все это за стенами: систем обеспечения у «Фибрры» было хоть отбавляй. Немудрено, попробуй-ка снабди такую махину всем необходимым! Судя по количеству кают на схеме, экипаж тут нехилый. Двадцать… тридцать… сорок две… Схема была мелковатой, чтобы подсчитать их сходу, а квадратные подписи не спешили содействовать мне в этом деле.

– Как же вы справляетесь со всем этим?

– Системы жизнеобеспечения требуют только плановой проверки, а все необходимые процессы выполняют роботы, – пояснил гордый представитель высокотехнологичной цивилизации. – Так что экипаж избавлен от необходимости устраивать субботники. Мы выполняем свою работу, а об остальном думает компьютер.

Надо бы посоветовать ему хоть один земной фильм об искусственном интеллекте, который в девяти случаях из десяти становится слишком умным и оборачивается против создателя. Впрочем, если компьютер здесь хоть наполовину такой же самостоятельный, как Кип, он никого не убьет исключительно потому, что побоится запачкать свои виртуальные ручки.

На пару уткнувшись в планшет, мы незаметно миновали коридоры и подошли к каютам. Вместо нормальных номерков на каждой двери были нарисованы все те же разлинованные квадратики. У них и цифры такие же невнятные!

– Вы сами-то не путаетесь в этих черточках? – в сердцах высказалась я, тупо рассматривая свой лингвистический кошмар.

– Всегалактический – очень простой язык, – возразил Рим, уверенно подводя меня к нужной двери. – Его специально разработали с таким расчетом, чтобы любая раса могла читать или на худой конец говорить на нем.

А мне всегда казалось, что научиться читать, наоборот, проще. Хотя их квадратики, наверное, действительно легче произнести, чем расшифровать.

– Будет трудно переключиться на нормальный текст, когда вы вернете меня на Землю.

Рим осекся и состроил виноватое лицо. Я судорожно сглотнула, уже понимая, что он сейчас скажет.

– Саша, мы сейчас в трех галактиках от Земли и возвращаться не собираемся. Если бы «Фибрра» получила миссию в том секторе, мы бы еще могли слегка отклониться от курса, чтобы забросить тебя домой, а так…

– Но… – Я даже не сразу нашла слова, ошарашенная этим известием.

Что значит «возвращаться не собираемся»?! А я? У меня же своя жизнь! На Земле! Я должна привезти домой эту проклятую бактерию, построить карьеру, доказать всем, что астробиологом быть круто! Они не могут оставить меня здесь!

– Ты говорил, вы не похищаете разумных существ, а теперь увозишь не пойми куда без моего согласия?

– Мы тебя не похищали, ты сама к нам забралась. Прости, мне очень жаль, но тут действительно ничего не сделаешь. Зато на Флиберии…

– Тогда отвези меня домой на шаттле! – перебила я. Послушать про его драгоценную Флиберию можно в другой раз, сейчас важнее моя родная планета. – Пожалуйста, а? И не придется разворачивать корабль…

Рим сочувствующе вздохнул и принялся медленно, чтоб дошло, объяснять:

– Мы слишком далеко. На шаттлах нет межгалактического движка, тут джампер нужен, но они рассчитаны на один туннель, потом подзарядка, а до Земли три как минимум. Где я там заправлюсь? Сектор глухой, даже попутку не поймаешь…

Дальше я уже не слушала: частично из-за непонятных терминов, а еще потому что образовавшаяся в голове пустота давила на уши, как массивная толща воды на дне океана. Не вернусь домой. Не вернусь. Трудно быть внимательной, когда вся прошлая жизнь летит псу под хвост. Я прошла мимо притихшего парня в каюту и замерла напротив иллюминатора. За спиной прошелестела, вставая на место, дверь.

Рим за мной не пошел. Наверное, желание побыть одной было написано на моем лице красноречивее всяких слов.