Вакуум

Глава I–XV

Состояние сильно разряженного газа при давлении ниже атмосферного.

Полное отсутствие, недостаток чего-либо.

Пустота.

I'm taking a ride

With my best friend

I hope he never lets me down again

I

Воспоминание

Ему часто вспоминалась синяя река и чёрное небо. Он помнил, как бежал с родителями от великого небесного монстра, гремевшего своим зёвом. Он узнал потом, что бояться было нечего, но страх грозы ещё долго беспокоил его. Лишь в девятом классе, присмотревшись к почерневшему небу, услышав благоговейный запах надвигающейся грозы, он понял, сколько потерял за это время. Он бегал под прохладным ливнем, не помня о проблемах и горестях, не осознавая, что эти мгновения станут для него дороже самых утонченных украшений, самых крупный купюр и "желанных" удовольствий взрослой жизни.

Сейчас, смотря на покрытые снегом сучья деревьев, вдохнув последние дозы кислорода из спасительного баллона, Владимир Рыков видел эти эпизоды, проживая их, как в первый раз. Он знал, что ему теперь не вырваться, не спастись из лап мучительной смерти. Там, внутри чащи, его ждал бесконечный путь через тьму и страх: о том, что ждало его там, за страхом, вообще не хотелось думать. В магазине пистолета остался лишь один патрон, который не смог бы испугать обитателей здешнего леса.

Он обещал, что вернётся, но судьба распорядилась иначе. Сколько раз ему приходилось пробираться сквозь огонь, воду, пули, кровь, грязь, погибших товарищей, что и не счесть теперь. Каждый раз он говорил себе, что деньги и слава не стоят того, сколько раз убеждал себя вернутся в то место, где его ждали. Но Владимир каждый раз изменял себе, своим клятвам и каждый раз шел по указке начальства вперёд — всё ближе к смерти. И смерть наконец-то нашла его. Он уже чувствовал её поступь: где-то справа от него, в глубине тихого зимнего леса послышался треск засохших веток. Владимир сжал пистолет, желая лишь продать свою жизнь подороже.

В молчании он направился в глубины чащи…

II

Собеседование

Они стояли в темноте, прислушиваясь к щебетанию неизвестных птиц и пению цикад. Взвод бравых солдат в темно-зеленой амуниции дышал в едином темпе, ожидая сигнала. И вот, под небесами воссияла красная ракета. Люди выдохнули и помчались к намеченной глубоко в джунглях цели. Пару минут бежали в тишине, но тут последовал первый взрыв, затем — второй.

Ударные волны отбрасывали одного солдата за другим, как вдруг впереди последовали выстрелы. Трассеры пролетали мимо солдат, но вскоре начали достигать цели. Они всё бежали, не обращая внимания на обстрел. Наконец, возглавлявший группу офицер, прокричал:

— Ответный огонь! Движение не прекращать! — в него тут же прилетела зажигательная пуля.

Офицер упал, но воины начали выполнять его приказ — последовал ответный огонь. Один из солдат, которого будто обтекали все пули, вырвался вперед и даже не понял, как остался в одиночестве. Оказавшись наедине с плотными зарослями джунглей, он начал безошибочно угадывать направление движения противника. Один выстрел — один труп. Он перешел на точечный огонь и не прекращал движение вперёд. Вскоре упал последний противник, и на джунгли вновь опустилась тишина. Солдат осмотрелся и, будто бы ведомый интуицией, последовал дальше к цели.

Наконец, пройдя через плотные заросли папоротника, он вышел к чёрному корабельному контейнеру. То была их цель — цель лежавших позади товарищей и его собственная. И сержант прекрасно знал, что ждёт его за этими металлическими дверьми. Он схватился за ручки и отворил контейнер.

Но вместо внутренностей огромной металлической коробки перед ним открылись двери слабо освещённого коридора, где стояли три офицера в парадной форме. Один из них сухо сказал:

— Примите наши поздравления.

Позади солдата тут же пропали джунгли и возник бесконечно длинный просторный ангар. Упавшие от фальшивых пуль и выстрелов солдаты встали и понуро последовали вперёд — к коридорам огромного боевого комплекса при Министерстве обороны.

В это время на одной из наблюдательных площадок стояли два офицера: один при параде, а другой в чёрной полевой форме. Тот, что при параде, облысевший подполковник обратился к молодому товарищу:

— Похож?

Тёмно-русый небритый капитан кивнул.

— Очень. — ответил он звонким вибрирующим голосом. — Я бы даже сказал, что один в один.

— Привести его к вам? — спросил подполковник.

— Да. Организую ему собеседование…

Молодой капитан покинул площадку и направился в глубь тёмных коридоров.

Спустя пару часов взвод солдат собирался в просторном кинозале погруженным в полутьму. Владимир Рыков — солдат с седыми волосами — уселся посреди зала, уверенно расположившись на своём месте. Его товарищи, проходя мимо, бросали на него завистливые, даже злые взгляды. Но он не обращал на эти пустяки внимания. Наконец, когда запоздавший солдат расположился где-то на последнем ряду, свет потух и экран загорелся, желая поведать зрителям новую «достоверную» информацию.

— В 2020 году несколько молодых людей смогли доказать существование привидений, а в последствии и многих других существ из потусторонних измерений. Эти измерения были названным «Параллелями». В течении двух лет человечество не могло оторваться от экранов, следя за жуткими открытиями тех невероятных людей. — вещал диктор, пока на экране проматывались страшные кадры из всевозможных глухих мест планеты. — Однако вскоре жизнь вернулась в своё русло — призраки и иные существа из иных миров встречались людям редко и для большинства из них по-прежнему существовали по ту сторону экрана.

Ещё спустя три года первооткрыватель Параллелей бесследно исчез. Его долго искали, но вскоре любые поиски прекратили иметь смысл. Поток новых сведений о параллельных мирах прекратился, но монстры никуда не делись. Люди потеряли своего защитника, ибо только Леонид Доронин, а именно так звали великого парапсихолога, мог спасти их от невменяемых тварей и злобных призраков. Человеку вновь пришлось искать свой путь среди темных троп судьбы, идти так, чтобы не оборваться в бездну, запаниковать и проиграть. Но люди быстро привыкают к новым условиям — они не менее, а даже более живучи, чем тараканы или грызуны…

Где-то послышался приглушенный храп. Владимир обернулся и заметил опоздавшего солдата, которого уже тормошили сослуживцы. Как сержант понимал его: ничего не интересно даже на любимой работе, когда впереди ждёт отпуск. У Владимира он начинался через двенадцать часов.

Сержант повернулся обратно к экрану, но пока его взгляд следовал по залу, он приметил солдата в неизвестной чёрной форме, который не сводил с него взгляда. Он бы не обратил внимания — Владимир вечно оказывается объектом пристального внимания сослуживцев, но что-то подсказало Рыкову, что это была не случайность. Взглянув в ту сторону, Владимир успел только заметить закрывающиеся двери. Кто же следил за ним? Боец повернулся к экрану, но диктора уже не слушал — он старался получить ответ откуда-то извне…

Спустя полчаса, когда «доклад» диктора с экрана был окончен, солдаты повалили из зала, желая посвятить себя сну. Последним покидал зал Владимир, но на выходе в бесконечно длинные коридоры сержанта остановили офицеры: его непосредственный командир — лысый подполковник Орлов и неизвестный ему полковник, судя по петличкам — внутренних войск.

— Следуй за нами, сержант, — сказал Орлов.

— Есть!

Офицеры последовали в противоположном от казарм направлении, и Владимиру ничего не оставалось, кроме как пойти за командирами.

Его завели в отдалённое помещение, где стоял прикрученный к полу металлический стол, а также висело огромное зеркало. Понимал он лишь одно — Владимира привели в комнату для допросов шпионов и провинившихся. Оставалось только ждать.

В это время, пока сержант ломал голову о происходящим, за зеркалом, оказавшимся специальном окном для наблюдений, стояли трое: Орлов, неизвестный полковник и капитан в полевой форме.

— Можете быть к нему абсолютно откровенным, — отвечал на некий вопрос подполковник Орлов.

— Информация секретна. Вдруг он мне не подойдёт? — спросил капитан.

Неожиданно в разговор вмешался молчаливый полковник.

— Применим на нём специальную сыворотку. Он и не вспомнит о случившемся.

Капитан усмехнулся и попросил разрешения обратиться — полковник был его начальником.

— Конечно. — ответил полковник.

— Как часто вы её используете, товарищ полковник?

Офицер чуть улыбнулся и ответил:

— Чаще, чем ты можешь себе представить, капитан, — тон и ухмылка полковника произвели на капитана самое неприятное впечатление.

— Вы идете? — тут же уточнил Орлов.

Капитан оставил новые мысли на потом.

— Да. Я иду.

Он вышел из комнаты. Офицеры посмотрели друга на друга без доверия и даже скорее с презрением и обернулись к окну, как только капитан оказался перед ним.

Владимир узнал того странного офицера, следившего за ним в кинозале. На нём не было петлиц и погон, а одет был в не виданную ранее чёрную форму. Офицер смотрел на Рыкова, чуть прищурившись и, недолго думая, начал говорить:

— Откуда у тебя взялись седые волосы?

Владимир приподнял брови.

— В этом суть беседы?

— Нет, просто интересно.

Сержант пожал плечами.

— Предрасположенность. Ну и травмы детства.

Секундное молчание.

— Страшно было, когда тебя пригласили сюда?

— Нет. Только недоумение. — сержант усмехнулся, маскируя испуг.

— Почему же? — после вопроса улыбка пропала.

— Потому что не знаю, зачем я здесь нужен.

— Всё просто. Здесь звукоизоляция хорошая. А для нашего разговора она крайне необходима, — голос капитана казался холодным и всеобъемлющим в столь маленькой комнате.

— Что за разговор? — сержант положил руки на стол.

— Важный, — капитан вытащил из-за спины руку, державшей всё это время небольшой картонный параллелепипед. — Хочу провести маленький тест.

Он поставил параллелепипед на середину стола, а за ним, вне видимости сержанта, положил какие-то предметы. Капитан сел за стол и начал говорить:

— Рыков Владимир Петрович — сержант спецназа, участвовал во многих международных конфликтах разной степени напряженности. Верно?

— Так точно, — не медлил с ответом сержант.

— Ну, конечно. Но я знаю о том, чего в досье не напишут… — в ответ молчание. — Ты слухач. Верно?

Владимир помедлил с ответом, но нашел слова:

— Ну, слышать за много метров от себя я не умею.

Капитан усмехнулся.

— Я думаю, сержант, у тебя слух немного другого толка… — молчание. — Каково это, слышать мертвецов?

Как он узнал?!

— А с чего вы это взяли?

— С того, что ты пережил всех своих сослуживцев, когда воевал в Судане. С того, что ты один из немногих солдат выбрался из йеменской пустыни, когда вас закинули куда не должны были. К тому же твои достижения в тренировочных программах в сложнейших условиях тоже о многом говорят. Так каково это, слышать мёртвых?

Похоже, этот капитан не из самых обычных войск, подумал Владимир. Ничего не оставалось, кроме как заговорить по-честному.

— Сначала страшно. Потом привыкаешь. Затем — используешь.

— Они ничего не требуют взамен? — капитан говорил, зная своё дело.

— Нет. Просто хотят, чтобы я говорил с ними. Им одиноко. Вот и помогают мне.

— Кто именно говорит?

— Ребёнок и двое взрослых. Когда как.

— Хорошо… — капитан чуть повернулся к зеркалу. — А теперь… тест. Передо мной три предмета. Твои мертвецы скажут какие именно?

— К кому обращаться? Ко взрослым?

— Да, желательно.

Владимир сконцентрировался на параллелепипеде. Не прошло и минуты, как он ответил:

— Карты Таро. Отшельник, Башня, Дьявол. Вы таролог, товарищ капитан?

— Нет, взял у жены. — но не успел он ответить, как удивлённо спросил: — Они в курсе моего звания?

— Да. Они слышали Ваш разговор с офицерами за зеркалом.

В этот миг подполковник Орлов усмехнулся и обратился к полковнику внутренних войск:

— Похоже, сыворотка будет бесполезной.

Полковник обернулся к офицеру и окинул его презрительным взглядом, но ни обронил и слова.

Капитан довольно откинулся на спинку стула.

— Внушительно.

— Так вы расскажете с кем я имею дело и зачем я здесь?

— Конечно, — капитан встал и вернулся к зеркалу.

Он прислонился к нему спиной и заговорил:

— Я из Специального отряда Федерального значения "Ястреб". СОФЗ. Слыхал о таком?

— Нет.

— Оно и понятно. — усмехнулся капитан.

— Скажите, что настолько крутой отряд от меня требует?

— Не язви, сержант. — капитан машинально сжал кулаки. — Мы существуем для решения сложнейших задач, в том числе входящих и в область "Параллелей". Как понимаешь, нам нужны такие люди… как ты.

— И что? Хотите взять на зарплату?

— Пока нет. Ты нужен мне только для одного задания. В последнее время у меня пропали сразу несколько слухачей — их ищут, но новые кадры мне нужны сейчас. За эту работу получишь двойной оклад и дополнительный стаж. Что думаешь?

Владимир помедлил, но, наконец, выдохнул и сказал:

— Ладно… В чем суть задания?

III

Ключ

Декабрь 2027 г.

Центральная часть

Западно-Сибирской равнины.

Часто так бывает, когда молодых людей, незнакомых ни с лесом, ни с какими-либо навыками выживания, родители вытаскивают из привычной зоны комфорта и забрасывают в непривычные условия, чаще всего — в отдалённые деревни. Так произошло и с Александром, с юношей восемнадцати лет, отец которого зачастую уезжал за много сотен километров севернее, чтобы раздобыть очередные вёдра рыбы.

То была первая неделя декабря. Снег уже не просто выпал, а покрыл землю до полутораметровых сугробов, и это в Екатеринбурге. В школе начинались преждевременные каникулы из-за очередного карантина, так что Александр сидел с утра до вечера за компьютером, пропадая в играх. Но ближе к ночи, двенадцатого декабря, из командировки вернулась его мать. На парня обрушился поток из обид, страхов и неуверенности за его будущее. Он многократно слышал эти упрёки и просто сидел, спокойно их выслушивая. Тем не менее на этот раз, кроме слов, его мать решила перейти к делу: она сказала ему ехать в деревню Крайнюю — место, где любил жить отец Александра. Конечно, юноша тут же воспротивился этому, но мать невозможно было переубедить. Пусть даже она бы и остыла позднее, тем не менее, она не отступила бы от своего решения. Зная это, Александр долго не спорил, а начал медленно собирать вещи в дальний путь.

Автобусов туда почти не ходило. Лишь два маршрута вели к той деревне, и Александр решил попасть на ближайший рейс. С собой у него был самый минимум вещей, поскольку в деревне у отца было всё самое необходимое. Единственное, что он не мог не взять — это ключ на металлической подвеске, который был с ним с самого детства, когда он ещё открывал свой «потаённый» сундук со старыми игрушками. Сундука и игрушек давно уж не было, но ключ и память остались. Согревая его в ладони, Александр смотрел на движущуюся за окном живописную картину, постепенно приближаясь к далёкой деревне.

Старый автобус, скрепя тормозами, затормозил у пустынной остановки. Александр вышел из него и, не скрывая благоговенья, вдохнул холодный воздух. Впереди его ждал недолгий путь, трудность которого в летную пору составляла лишь небольшая, но глубокая речка. Сейчас же водного препятствия не было — река промёрзла на метр минимум, так что молодой человек, слушая музыку, поправил спортивную сумку и последовал по знакомому маршруту вперёд.

Вдоль обочины шли в ряд высокие ели, собравшие на своих ветвях тяжеловесные гроздья снега. Александр не замечал их красот, напевая знакомые слова (кажется напевал «Как на войне») и уверенно приближаясь к переправе. Там, на берегу, он окинул взглядом речную долину и аккуратно начал спуск вниз по крутому склону.

Деревня лежала чуть дальше за рекой. Александр заметил дым из печных труб, как только перебрался через ледяную дорогу. Он ускорил шаг, чувствуя, как сквозь новенькие джинсы пробирался мороз. Хрустя снегом, он достиг окраины деревни и круто повернул налево — к отчему дому.

Небольшая хижина стояла на отшибе, разделённая от остальных домов просторным огородом. Александр сразу заметил, что из трубы не идёт дым. Прикусив от досады губу, он замедлил шаг, понимая, что отца в доме не увидит. Во дворе было не чищено, а к входной двери была приставлена швабра в знак того, что внутри пусто. Юноша прекрасно знал, где лежал запасной ключ, и поэтому последовал в сарай.

Оказавшись в пустом доме, парень в первую очередь принялся за поиск записки, которую мог бы оставить отец. Прохаживаясь по комнатам, он замечал все признаки того, что отец покинул их довольно давно — тут и там лежала пыль, а холод заставлял задуматься о поиске дров. Как только Александр оказался на кухне, где находилась небольшая металлическая печь, он заметил исписанный календарный лист, лежавший на столе. Вот что прочёл юноша в той записке:

«Кому-нибудь.

Ушёл в избушку — если сильно хочется поздороваться, то тут рукой подать.

Недавно видел крупного и очень странного оленя. Мне либо показалось с выпитого, что у него на рогах были шипы, либо уж не знаю, что и предположить. Пойду проверю»

Александр усмехнулся над словами отца и натужно принялся вспоминать, какая именно дорога вела к его избе. На улице быстро темнело, так что молодой человек решил не ждать и включить новую песню в плейлисте. Пробежавшись по комнатам, он нашел запасной отцовский фонарик и последовал на выход.

Уже на улице он вспомнил, что путь к озеру, где стояла старая отцовская изба, буквально лежал перед калиткой двора. Осмотревшись по сторонам, Александр поправил сумку и двинулся по протоптанной дороге.

Темнело всё стремительнее. Крепчал мороз. Парень верно рассчитал силы и знал, что до полного захода солнца уже окажется на пороге знакомого с детства домика. Вот старая покосившаяся под грузом снега сосна, которую Александр узнал бы из тысяч других сосен — она отмечала поворот прямо к озеру. Набравшись уверенности и трепетом перед встречей с отцом, которого он не видел уже полмесяца, Александр достиг нужного поворота, когда тьма уже окончательно опустилась на землю.

Включив фонарик, парень шагнул за угол и тут же остановился: снег исчез. Знакомые, окутанные снегом ветки, вдруг превратились в рыжие, окутанные смертью скелеты. Александр обернулся и понял, что такая же картина была и позади него. Но как это возможно? Не понимая причин происходящего, он развернулся, но уходящая во тьму дорога оказалась абсолютно ему незнакомой. Стояла тяжелая тишина — птицы не пели, не услышал он и ветра. Не помня себя от страха, парень побежал вперёд, рассеивая тьму, но путь не заканчивался. Вдруг молодой человек почувствовал, как трудно ему становилось дышать — нет, не от страха, а просто потому, что здесь весь воздух будто выкачали.

Задыхаясь от страха и отсутствия кислорода, Александр начал было вспоминать прошедшие годы и жалеть о несбывшихся мечтах как вдруг за очередным поворотом, он оказался на освещённой тусклым серым светом полянке, а ней высокое, лишённое окон здание, стоявшее посреди заброшенного парка. Рядом торчали ещё две постройки, в одной из которых горел странный, будто бы неземной цвет: смесь синего, фиолетового и белого. Не зная, куда ему идти, парень решил проверить источник сияния.

Перед тем как шагнуть дальше, он кинул взгляд на бесконечный лес и сжал висящий на груди ключ, отпиравший уже несуществующий сундук с такими же несуществующими игрушками…

IV

Бегство

Он вновь находился там, под страшной грозой. Тяжелая туча сгустилась над мальчиком: молнии стреляли близко, а гром разрывал небо. Он стоял на мокрой просёлочной дороге, удерживаемый сильной рукой отца. Он пытался вырваться, но каждый рывок отзывался болью в плече. Слёзы заливали его щеки, попадали в рот. Он кричал и умолял, но гроза была неумолима. Сержант вновь попал под ту грозу.

— Ого… — прослушав историю о возникшем посреди леса параллельном мире, Владимир пока не мог сказать чего-либо ещё. Он тупо уставился в капитана со странным выражением лица. — А у меня… будет хотя бы время подумать?

— Какие ещё аргументы такому человеку как ты нужны? Для тебя угроза жизни сограждан должна быть лучшей мотивацией…

— Но товарищ капитан… — осмелился прервать его сержант. — Я никогда в подобном не участвовал. — Владимир смотрел капитану прямо в глаза. — Я понятия не имею, как воевать в таких условиях и с таким врагом… Найдите человека получше, Бога ради.

Капитан нагнулся ближе к Владимиру и перешёл на полушепот.

— А мне больше некого искать. Времени нет.

— Почему?

— Потому что аномальная зона через два месяца доберётся до Екатеринбурга. А через год… Поглотит уже весь Урал.

Повисла тишина. Владимир спокойно выдерживал упрямый взгляд капитана. Набрал воздуха и категорично, хоть и дрожащим голосом ответил:

— Найдите кого-нибудь другого. Я не могу брать такую ответственность, и я имею право отказаться.

Он через многое прошел. Через суданские джунгли, через аравийскую пустыню, но идти туда, где властвуют совсем иные законы природы, он отказывался. Зачем рисковать жизнью, особенно если таких, как он ещё много?

— Тем более у меня отпуск. Я не отдыхал больше года, — добавил Владимир.

Капитан вернулся на стул, закинул ногу на ногу и глубоко задумался. Вновь молчание.

— Чёрт с тобой. — он сунул руку в карман кителя и достал пластиковую карточку. Кинул её на стол. — Это номер. Если вдруг совесть взыграет — позвонишь. Там тебе скажут, что ты ошибся, но не верь. Скажи «СОФЗ» и тебя соединят. Вали отсюда.

Владимир усмехнулся. Капитан затирал ему про совесть. А в чём он был виноват? С чего ли совесть должна загрызть его сердце? Плевать. Ему предстоял долгожданный отпуск, пиво и сериалы. Не было смысла рисковать жизнью. Он не взял карточку, сдвинул с грохотом стул и подошел к двери.

— Советую всё-таки взять карту. Это приказ Орлова.

Сержант обернулся.

— Тогда пусть он мне и прикажет.

— А я и приказываю. — раздался голос из громкоговорителя. — Иначе тебе выжгут мозги. Отпуск проведешь в психушке.

Он врал, и Владимир это слышал. Но приказу перечить не хотел: подошёл к столу и забрал карту. Капитан молчал, положив, скрестив руки на груди. Сержант покинул комнату.

— Подождём? — послышался голос Орлова.

Иного варианта не было: до начала операции оставался месяц. Если Владимир не пойдёт ему навстречу, капитан отправиться с солдатами на смертельное задание слепым и глухим. Он привык, что рядом всегда шёл тот, кто знал о его отряде всё.

— Подождём. Тем более я знаю Рыкова. Он должен вернуться.

— Как понять «ты его знаешь»? — удивился Орлов.

Но капитан не ответил.

Он повертел кольцо на безымянном пальце. Офицер захотел позвонить жене.

Вот так новости! Никогда бы Владимир не подумал, что аномальная зона, каких на Земле существовало не счесть, образуется у него под боком, начнёт расширяться, а его, обычного (не совсем) солдата захотят кинуть туда! Невозможно. Совершенно невообразимо. Никогда эти истории об аномальщине его не впечатляли, и тем более его не интересовала перспектива стать их частью. Да, он заговаривал с призраками, но никогда бы не захотел рисковать жизнью, сражаясь с их «соплеменниками». Владимир решился слинять в отпуск пораньше и позволил себе, поспорив в коридорах комплекса с Орловым, уйти тем же вечером.

Уже через три часа после разговора, уже в гражданском и с сумкой в багажнике, он ускорял свою «девятку» по МКАДу вперёд, к дому, к любимым котам и компьютеру. И пусть это звучало по-детски. Сержант спецназа, коты и сериалы про супергероев: что может быть несовместимее? Но во Владимире спокойно уживались эти крайности. Правда на сей раз, проезжая один фонарь за другим, он ощутил на сердце пиявку. Длинную, противную кровососущую пиявку, создавшая тяжесть в груди. Всё-таки в нём взыграла совесть. Пока неосознанно, за кулисами разумного. Чувствуя напряжение, Владимир решил залить его пиявку банкой (и не одной) пива.

«Девятка» сумела разогнаться до ста двадцати километров в час.

К двадцатиэтажному плоскому зданию подъехала «девятка», трещавшая старым двигателем. От перегрузок на шоссе ей стало совсем худо. Остановилась на платном парковочном месте рядом с дорогими иномарками. Владимир мог бы позволить каждую из этих «мерседесов», «фордов» и «шевроле», но отечественная классика нравилась ему больше. Ночь вступила в силу, так что в окнах господствовала тьма. Поэтому сержант постарался не шуметь: тихо открыл заднюю дверь, достал ящик «балтики» и захрустел берцами по снежному одеялу на тротуаре. Не свети над ним фонари, Владимир слился бы с ночью, поскольку носил чёрную кожанку. Хотя его седые волосы всё равно выдали бы его, левитируя странным пятном по ночной дороге. Берцы, кожанка и джинсы… Сержант любил старьё. Наверно, вкус ему привил отец, хоть и несознательно.

Пока поднимался на пятый этаж, проигнорировав в очередной раз лифт, Владимир задумался о капитане и задании. По спине побежали мурашки от осознания, что подобная аномальная территория могла появиться на пороге даже сейчас, пока по тёмному подъезду разносились звуки его шоркающих берцев. Страшно. Действительно страшно.

Наконец он подошёл к железной двери любимой маленькой квартирки. На замочной скважине заметил чёрточки и неаккуратные линии. Он просил соседку, милую бабушку с дрожащими руками, ухаживать за котами, и она с советской обязательностью помогала «сынку» с его «котятами». Наверно сейчас, когда он проворачивал ключ в скважине, коты ждали увидеть старушку, живущую за стенкой. Но какова была их радость, когда свет в маленьком коридоре включил их любимый хозяин. По подъезду разнеслось радостное мяуканье. Дверь захлопнулась.

— Эх, лентяи… — Владимир лёг на пол в объятия мурлычущих друзей.

Пиво теплело в стороне, пока Владимир гладил упитанных животных. Самый старый из них, толстый британец с опустившимся к полу животом, лёг сержанту на спину. Владимир отвернулся, почувствовав на лице его хвост и засмеялся.

— Надеюсь, ты никогда не умрёшь, Барс. — сказал он, чувствуя тяжесть питомца.

Вдруг сержант вспомнил о пиве. Наобнимавшись, Владимир встал и прошёл в комнату, старясь обогнуть четверых котов, так желавших потереться о его ноги. Он поставил упаковки на кухонный гарнитур справа от входа. Чуть впереди стоял вечно пустой холодильник и широкая плазма с пылью на экране. Слева, ещё более запылённый, ждал своего владельца сложенный диван. Единственное место более-менее свободное от пыли — компьютерный стол ждал Владимира его не в комнате, а на утеплённом балконе.

Владимир кинул куртку на диван и последовал на балкон, но с каждым шагом столь сильное желание забыться в сериалах таяло. Оказавшись на любимом кресле, купленное им за самую высокую цену, отмеченную в магазинах скучным белым цветом, сержант и вовсе осознал, что пиво и компьютер не дадут ему радости. В груди повис камень, тяжелый камень, который невозможно снять ни таблетками, ни любыми развлечениями. Камень, химический состав которого включал страх… и совесть.

Он долго сидел в темноте, вглядываясь в холодное небо. На коленях спал пушистый кот. В голове прокручивался разговор с капитаном. Вдруг лежащий в кармане телефон завибрировал. Владимир вытащил его и увидел надпись: «Мама». Редко она ему звонила. Редко, потому что сержант в зоне действия сети почти не появлялся. Провёл по экрану, ответил.

— Да, мам.

— Ну, наконец-то. — послышался знакомый, прибавивший в хрипотце голос. — Я уж думала, сгинул где.

— Нет, я никуда не денусь. Нам ещё всей семьей на Сицилию ехать.

Послышался смех.

— Ну, фантазёр…

Но это были не фантазии. Владимир не хотел тратиться на мелочи и уже давно копил деньги на большое путешествие. Правда, ни он, ни отец за границу так просто попасть не могли.

— Как там папа? С тобой?

— Опять отправили! — послышался раздосадованный голос. Владимир сразу вспомнил её недовольное резкое движение рукой. Улыбнулся. — Месяца на три аж под Урал.

Сержант тут же сел на край кресла. Глаза потеряли ориентир, в груди похолодело.

— Куда именно? — переменился его тон.

— Под Екатеринбург куда-то. А что такое?

— Надолго?

— Говорю же, месяца на три.

— А связи с ним нет?

— Ой! Какая там связь, сына! Ты же сам понимаешь!

Вот так и бывает, когда ты не хочешь идти к бездне, а бездна появляется прямо перед тобой. Да, почва, на которой стоял Владимир после разговора с капитаном, была рыхлой, но сейчас не стало и её. Отец уже пять лет как ходил в майорах и часто отправлялся в командировки. Служил он в войсках связи, ничего необычного. Именно поэтому Владимир понимал, что в случае какого-либо ЧП эвакуировать и спасать майора из отдалённой мало значимой части связи вряд ли будут в первую очередь. Если вообще будут. Что оставалось?

Придётся сделать хоть что-то, промелькнул правильный ответ.

— Вова? — спросила мать после долгой паузы. — Ты здесь?

— Да, — взбодрился сержант. — Да, я здесь.

— Когда ты освободишься-то? Ждём не дождёмся твоего приезда.

Да, он постоянно обещал, что приедет домой. Собирался сделать это под конец отпуска, но, судя по всему, отпуск откладывался.

— Скоро мама. Скоро. — соврал он. — Мне нужно идти. Позвоню ещё попозже, ладно?

Она ответила, и сержант сбросил вызов. Судьба пошла против него. Отказаться от тяжелой миссии можно, но вот допустить угрозу жизни отца нельзя. Никак нельзя. Владимир поискал по карманам карточку с номером. Он заторопился, не обнаружив её в одном, в другом кармане, пока не отыскал её среди ключей и мелочи. Набрал номер.

— Неправильно набран номер… — послышалось на другом конце провода.

— СОФЗ. — прервал он «автоответчик».

Небольшая пауза.

— Соединяю, — голос тот же, но не механический.

Пару гудков и Владимир услышал знакомый голос:

— Да? Это тот, о ком я думаю? — спросил капитан.

— К сожалению для меня… — признался Владимир. — Что нужно делать?

Он получил информацию.

На следующий день после бессонной ночи он покормил питомцев, оставил одну из банковских карт на столе, рядом положил записку для соседки. Говорил, что уже может не вернуться. Сержант схватил неразобранную сумку. Тоскливым взглядом окинул любимый угол и вышел.

Чтобы уже сюда никогда не вернуться.

V

Знакомство

Середина февраля 2028 года.

Объект специального назначения

при Министерстве Обороны.

Центральный Урал.

Владимир редко бывал в подобных помещениях, один в один похожих на вип-залы кинотеатров: небольшой ряд сидений, полумрак и светящийся проектор где-то за спиной. Зал постепенно наполнялся солдатами, превосходящий сержанта как по росту, так и по силе. Они смеялись, хлопали друг друга по плечам и не видели сидящего на крайнем месте последнего ряда новичка. В зал зашло по численности два отделения солдат, одетых в черную повседневную форму и двое непохожих на них молодых людей в гражданском: девушка и парень, которые держались ото всех особняком; и ещё один парень в обычной темно-зелёной форме, расположившийся к Владимиру ближе всех. Два отделения, человек двадцать солдат, разнесли по залу шум, подняли хохот, и только четверо незнакомых друг с другом людей молчали, расположившись на последних рядах. Владимир пока не знал, что те двое гражданских — это кандидаты биологических наук Олеся Цаер — девушка со строгим хвостом на голове, и Антон Демидов — её патлатый коллега, влюблённый в учёную, словно пубертатный подросток; находившийся на середине последнего ряда парень в тёмно-зеленой форме — военный корреспондент Николай Антипов, стоявший на счету у человека, который спустя несколько минут после заполнения зала взошел на небольшую сцену перед экраном. Завидев солдата со звёздами полковника, в зале тут же воцарилась тишина, солдаты мигом встали по стойке «смирно». Владимир и тот корреспондент чуть помедлили, но последовали их примеру. Учёные с места не сдвинулись.

— Вольно! Садись!

Команда повторилась: то был голос капитана, оставшегося незаметным для Владимира, ничего за широкими спинами солдат не замечавшим.

Солдаты расселись по своим местам, не производя ни звука, пока офицер раскрывал толстые папки на трибуне. Найдя нужную страницу, он надел очки и оглядел зал. Неизвестно по какой причине, но он задержал своё внимание на проекторе, скромно выглядывавшим из-за стены. Пока в зале стояла тишина, Владимир успел заметить капитана, прижавшегося к стене правее и дальше от трибуны, а затем услышал короткий кашель и ровный напряженный голос полковника внутренних войск.

— Не буду долго говорить. Дело куда более важное, чем всё, что было у каждого из вас до этого дня. Слайд! — позади, в комнате механика что-то щёлкнуло, и пустой белый экран сменился спутниковым изображением бескрайнего сочно-зелёного леса. — Это, — указал на изображение полковник, — кусок центральной части Западносибирской равнины в сентябре две тысячи двадцать седьмого года. Слайд! — щелчок повторился, и на экране появился тот же лес, но погруженный в снега, а прямо по центру изображения появилось чёрное пятно. — Здесь спутник заснял точно такую же часть местности, но уже в ноябре прошлого года. Как видите, здесь, — полковник взял указку и поставил её на пятно, — появилась странная аномалия… Чёрный мёртвый лес прямо посреди снегов… Поэтично. Слайд!

Щелчок, и перед зрителями появилась, судя по всему, та же самая местность, вот только пятно стало в разы больше. Владимир ещё больше напрягся, когда на границе периферийного зрения заметил, как женщина-биолог подсела на край сидения, внимательно изучая изображение.

— А это… — продолжал полковник, — декабрь прошлого года. Слайд! — щелчок, и пятно стало ещё больше. — Слайд! — щелчок, и клякса занимала чуть ли не всю поверхность фотографии. — Как вы можете видеть, эта зона, предварительно названная нами «пятном», увеличилась за четыре месяца с одного километра в диаметре до тридцати километров, и прогрессия эта ошеломительна…

Владимир глянул на биологов, которые очень тихо и очень аккуратно перешептывались друг с другом. Взгляд его коснулся и проектора, где стоял неизвестный ему механик.

— По предварительным данным, «пятно» появилось по причине проводившихся на местности исследованиям по поиску входов из нашей Параллели в иную, в Третью Параллель. Возможно, источником распространения заразы стал именно НИИ, находившийся прямо посреди чащи. На спутнике его не увидишь: координаты имеются, но на вертолётах туда не подобраться и на парашютах не спустится.

Кто-то поднял руку.

— Вопросы потом! — резко ответил полковник и продолжил: — Если аномальная зона действительно происходит из этого НИИ, и если мы имеем дело с огромной Второй Параллелью, то нам срочно нужны сведения оттуда; и в первую очередь, как мы можем остановить движение аномалии… Под неё попала целая деревня, на её территории исчезло до десяти человек из других районов… Если она продолжит увеличиваться, то доберется до сети дорог, ведущих к северу страны, а там… — он тяжело задумался, — «пятно» к лету достигнет городов. Ваша задача: проникнуть на территорию «пятна», добраться до НИИ, выяснить, с чем мы имеем дело и уничтожить источник распространения заразы. Во Второй Параллели, по её законам появится брешь, через которую к вам прибудет вторая группа. Она и вытащит вас оттуда… — полковник вновь посмотрел в сторону проектора и крикнул в зал: — А теперь вопросы!

Руки подняли все, кроме Владимира и корреспондента.

— Вон тот герой, который поднял руку, когда я недоговорил! — полковник указал на середину зала. — Валяй!

— Товарищ полковник, — заговорил басистый голос, — почему там падают вертолёты?

— Всё просто. В атмосфере не хватает воздуха. Они чувствуют себя на ста метрах, как на восьми тысячах. Если прыгать туда с парашютом, то ни один десантник до земли живым не доберется по тем же причинам.

Затем полковник дал слово девушке-биологу.

— Прошу прощения, что не представил Вас. Солдаты! — обратился он к ним. — Позади вас кандидаты биологических наук. Именно они скажут нам, как назвать это «пятно» по-научному. Прошу!

Девушка встала, лишь немного не дотягиваясь до шероховатого потолка зала чудным пучком светлых волос.

— В последнее время я понятия не имею, что такое наука, если честно. — иронично заметила она. — Я правильно понимаю, что с нами не будет парапсихолога? Который бы объяснял паранормальную сторону происходящего?

Полковник кивнул и ответил:

— Это относилось к финальному слову моей речи, но скажу сейчас. Прошу, садитесь, — девушка повиновалась. — Вместе с вами на территорию «пятна» последует проводник, который исходил те места вдоль и поперёк и знает гораздо больше каждого из нас о Вторых Параллелях. Сейчас его нет в этом зале, — полковник мимолетно глянул на проектор, будто бы опасаясь чужого взгляда, — но вы встретите его во время непосредственной подготовкой к выходу. А биологи нам непременно нужны, Олеся Карловна… иначе о воздействии такой беды на природу, а следовательно, и на человека мы ничего не узнаем. Последний вопрос!

Тут руку поднял военный корреспондент, сидевший рядом с Владимиром. Полковник заметил его, но сделал вид, что этого не случилось. Он спросил случайного бойца.

— Давай, солдат.

Встал менее рослый, чем другие, солдат и, похоже, имевший больше всего волос.

— Скажите, товарищ полковник, без утайки… Какой у нас шанс вернутся живыми?

Полковник только усмехнулся:

— А ты о смерти не должен думать, солдат, также, как и остальные, — он обвел взглядом подразделение. — Вы должны выполнить приказ несмотря ни на какие жертвы. Всё! Встать!

Солдаты вскочили.

— Вольно! Садись! — крикнул полковник людям.

Забрав с собой документы, он что-то шепнул на ухо капитану, подошедшему к трибуне, и покинул зал. Когда это случилось солдаты тут же выдохнули и заметно расслабились. Капитан взошел на место полковника за трибуну, и его встретили аплодисментами. Проектор выключился, а лампочки на потолке плавно заполнили помещение светом.

— Речь! — крикнул какой-то весельчак.

— Ну, тихо ты, Гоша. Опозорил меня перед начальством… — зал взорвался усмешками, но задний ряд новичков не подавал признаков жизни. — За это наряд тебе.

Капитан подмигнул и спросил:

— Уверен, у вас было куда больше вопросов, чем рук…

Владимир глянул на корреспондента, но парень молчал, задумавшись о своих проблемах.

— У меня есть! — послышался женский голос.

— Да, лейтенант. Можешь не вставать.

— Если честно, товарищ капитан, мне не очень интересна суть этой миссии — и не такое бывало, но как же мне хотелось бы узнать, что за чёрт будет у нас проводником…

— Да! — выкрикнули двое парней в первом ряду.

Капитан усмехнулся и скрывать не стал, что:

— Я понятия не имею. Это дело начальства. Кого прикомандируют, с тем и будем работать. Возражения?

— Нет! — дружно ответила компания.

— Гражданских и новобранцев не обижать, а то хребты пообломаю! — шутливо сказал капитан, однако каждый из его подчинённых знал, что прозвучал твёрдый приказ и против него идти нельзя. — А пока свободны! Бегом за стол, детишки!

Солдаты рассмеялись и повалили из зала, однако Владимир не спешил на выход, поскольку заметил кивок капитана в сторону сцены. Сержант спустился к нему на разговор.

— Удивительная у вас манера общения, товарищ капитан, — протянул сержант.

— Я не могу иначе, — ответил он, убедившись, что все его подчинённые покинули зал. — Мы сражались бок о бок, когда у нас был другой командир. Он погиб, и начальником стал я. Кем я буду, если сяду на трон? Они мои друзья.

Владимир кивнул и спросил о сути разговора.

— Вот в чём: ты не узнавал у своих друзей, кто сидел за проектором?

Видимо, не только сержант заметил странное поведение полковника.

— Они мне не сказали.

— Почему?

— Они его боятся.

Капитан поднял левую бровь.

— Призраки… боятся?

— Они ведь тоже люди.

Капитан поднял обе брови.

— А они не объяснили почему?

— Пока ответа нет.

Расслабив лоб, капитан кивнул Владимиру и остался в одиночестве, не сводя с погасшего проектора взгляда.

Не прошло и десяти минут, как Владимир набрал себе целый поднос еды: взял борщ, две рыбные котлеты, морс, пару тарелок салата, поскольку знал, что наедаться нужно при любой возможности. Он подошел к новым коллегам и попросился стать частью их шумной компании.

— Конечно, солдат! — ответила ему та самая женщина, задававшая капитану вопрос.

Владимир уселся за длинный металлический стол. Сержант принялся есть и слушать непринужденные разговоры военных. Заводилой всех тем выступала Агния Фролова — короткостриженая, повидавшая жизнь девушка, которой было всего двадцать семь, хоть Владимиру и казалось, что сидела перед ним женщина лет тридцати пяти. Никто не знал, как ей удалось стать снайпером, особенно в таком подразделении, как СОФЗ. Лицо её покрывало несколько шрамов, а на шее виднелась лапа паука — часть огромной татуировки. Активно отвечал ей молодой парень, который за свои вопросы получил наряд все очереди. Георгий Рум никак не мог получить третью звезду старшего лейтенанта, постоянно срывая очередное повышение своими дебошами и непристойным поведением. Его давно могли бы выгнать из СОФЗ, но его навыки в полевой медицине были неоценимы: те раны, ставшими шрамами на лице Агнии, заштопал именно он. Чего уж и говорить, когда-то его руки спасли капитану жизнь. Владимир хотел было перевести взгляд на других солдат, как вдруг Агния обратилась к нему:

— Эй, сержант! — он обернулся навстречу её дерзкому, не лишенному интереса взгляду. — Расскажи что-нибудь о себе? Артём… — она осеклась, — то есть… капитан так и не успел представить тебя. Ты весь этот месяц, словно рыбка в отдельной банке.

Владимир отлично помнил легенду капитана, которую необходимо было рассказывать каждый раз, когда подчинённые будут спрашивать о нём:

— Я военный корреспондент. Из «Почти свежих новостей», не слыхали?

— Да знаем, уважаем, — протараторил Георгий, проглатывавшего новый кусок любимой говядины.

— Ну вот, буду с вами в этом походе

Агния иронично усмехнулась.

— Да уж… Поход, прям как в школе…

Вновь вмешался Георгий.

— Почему у тебя такие волосы? Старик внутри — снаружи молод?

— Это… — личное, хотел бы сказать Владимир, но осёкся, решил придумать другие слова, — это ранняя седина. Мой отец начал седеть в двадцать пять, а я почти на десять лет старше.

— Старше отца? — бросил Георгий.

— Тупой прикол, Гош. — сказала Агния.

Георгий прохрипел и продолжил есть.

— На десять лет старше его возраста тогда. Мне тридцать три.

— И всё? Разве волосы могут побелеть к тридцати? — с опаской смотрела на сержанта Агния.

Владимир провёл рукой по шевелюре.

— Как показывает опыт — да.

Девушка вздрогнула.

— Ну нафиг… Если такое случиться, всю зарплату на краску убью…

— А зачем нам два корреспондента? — вдруг послышался грубый голос.

То говорил Михаил «Разум» Разумовский, получивший своё прозвище не только благодаря производной от фамилии, но и от знания математики, физики и геометрии, с помощью которых создавал сложные инженерные сооружения. Он был крупнее всех сидящих за столом, в руках чувствовалась сила, а на лице — железная уверенность.

— Во-во, Разум дело говорит, — указал на него вилкой Георгий.

— В смысле? Как два корреспондента? — Владимир подумал, что капитан подставил его. — Я об этом ничего не знаю.

— Спокойно, народ, — вмешалась Агния. — Тот пацан появился буквально вчера, а сержант с нами уже месяц…, и я даже знаю, кто он, этот второй.

Наступило молчание, нарушаемое лишь шумом столовой.

— Ну и не томи. — бросил Разум.

— Что, заинтригованы? — усмехнулась Агния. — Тот парень — внук полковника Филимонова!

Это был тот самый офицер, выступавший перед солдатами в кинозале. Владимир сразу понял, почему полковник не ответил на вопрос внука: наверняка опасался чего-нибудь личного.

— Да ну! — удивился ещё один солдат в чёрной повседневной форме. — Откуда ты знаешь?

— Я много раз бывала в штабе и видела и его, и его отца — майора. Как по мне, парню адски не свезло с родственниками: что отец, что дед — оба те ещё сволочи.

— Это почему? — спросил Разум, будто бы говорили о нём.

— Да потому что грызутся друг с другом с незапамятных времен! — видя вопросительный взгляд Георгия, она добавила: — Даже не думайте спрашивать! Я не в курсе!

— Но зачем ему идти с нами? — вмешался Владимир.

— Повторю для тупых: я не знаю! — ещё более твёрдым тоном ответила Агния.

— Ха! Во прикол будет, если мальчик пошёл на самоубийство, чтобы насолить им! — рассмеялся Георгий.

— Так уж самоубийство? — напрягся Владимир.

Солдаты переглянулись, будто бы решая, пугать новичка или повесить на глаза розовые очки. Решили говорить честно.

— Ну… — искала слова Агния. — Как тебе сказать… Ты ведь не знаешь, почему мы зовёмся «Ястребом»? — сержант помотал головой. — Это было подразделение снайперов, хотя скорее тех, кто умел точно и смертельно стрелять. Я последний снайпер из той команды.

— И самый целый, — вставил ремарку Георгий.

— Последний из взвода, — не заметила Агния коллегу. — Сначала это были смешные задания. Убить тварей, раскопавших кладбище, или уничтожить призраков в каком-нибудь особняке и так далее. Но потом задачи стали сложнее, хоть их суть и сводилась к тому, чтобы обеспечить безопасность парапсихологов, которые закрывали порталы во Вторую Параллель в тех местах, где очередной жирдяй-министр хотел построить новый микрорайон.

— Жилкомплекс «Солнечный»! — усмехнулся Георгий.

— Именно! Хренов жилкомплекс, из-за которого гибли отличные бойцы! Не скрою, зарплата и стаж — это круто, но иногда… мне хотелось направить ствол СВД прямо в рожу очередному заказчику… Будь мы не в армии, а в ЧВК, то сделала бы…

— Ага, тебе принципы не позволят. — буркнул Разум.

— Да-а-а. — многозначительно протянула Агния. — Мы понесли страшные потери, сержант, но за последние полгода новых вакансий, слава богу, не возникло.

— Кроме двух парней, которые пропали, — уточнил Георгий. — Они были старше всех и ближе всех к командиру… До сих пор понять не могу, за что он их так любил…

— Кого?

То спросил капитан, севший во главе стола.

— Мы про двух пропавших, капитан… — начала Агния.

— Можете расслабиться. Владимир — один из нас, — капитан подмигнул ему.

— Да… хорошо… В общем, мы говорили про тех пропавших солдат. Они постоянно что-то докладывали тебе. Не знаешь, куда они делись?

Капитан пожал плечами.

— Я бы хотел знать, но начальство мои вопросы отклоняло.

— Какое именно начальство? — вмешался Владимир.

Все с удивлением глянули на него.

— Комитет по ЧП в ГОЛИАФе[1]. Ну и Минобороны в некоторой степени, — ответил капитан.

— Почему отклоняли запросы? — спросила Агния.

— Не знаю. Начальству всегда виднее. Наверно, им понадобились толковые разведчики.

Капитан продолжил трапезу, но Владимиру есть резко перехотелось: не то он слов командира, ни то от новых странных мыслей, которые вкладывались ему со стороны. Призраки говорили пустопорожние речи, но у кого-то проскользнуло предостережение. «Следи за небом»— сказал ему один из них. Не понимая, что это могло значить, Владимир, тем не менее, воспринял предупреждение всерьез.

— Всё! — капитан закончил ужин. — Сбор в арсенале завтра в это же время! Рекомендую заняться своими делами и позвонить близким. — тут он увидел их вопрошающие взгляды. — На всякий случай!

Команда ответила ему утвердительно и отправилась по своим делам. Последним изо стола вышел Владимир, вспоминая номер матери, который уже успел забыть. Благо нужная последовательность цифр всплыла из пучин памяти, и сержант направился к таксофону.

Владимир знал путь к нему. Покинув столовую, он тут же оказался в длинном бетонном коридоре под светом люминесцентных ламп. Повсюду ходили люди в чёрной униформе, то с документами, то с какими-то ящиками. Работа кипела. Комплекс гудел, будто чрево огромного организма. Владимир шагал вперед, остерегаясь суетливых коллег.

Там, на другом конце коридора, он заприметил нужный поворот. Устремился за него и тут же оказался в длинной комнате, где в ряд шли старые таксофоны. Из освещения в ней остались пару тусклых ламп, погрузивших пыльные таксофоны в полумрак. Говорил по телефону лишь один человек — какой-то офицер в чёрной форме. Владимир последовал к ближайшей трубке, чтобы держаться подальше от чужих ушей. Набрал номер на старом телефонном диске и стал ждать. Гудок, ещё гудок и, к счастью, на другом конце провода он услышал искаженный помехами, но до слёз знакомый голос матери.

— Да? — послышался настороженный вопрос.

— Это я мам. — отвечал он полушёпотом.

— Вова! — судя по всему, она слышала сына лучше, чем он её. — Куда ты пропал? Месяц ни слуху, ни духу!..

— Мам, мам, погоди, — прервал он её быструю речь, — я ведь пропадал не потому, что хотел этого.

— Скажи, Вова… — в её голосе слышалась мольба, — когда же мы тебя дождёмся? Ты обещал, что приедешь ещё год назад, а потом ещё через месяц, ещё и так далее…

— Мама, это же не от меня зависит, контракт, присяга…

— Мне кажется, дело не в твоей присяге, — теперь слышался праведный гнев. — Куда ты поедешь на этот раз? В Африку? Или на Северный Полюс?

Сжав зубы, Владимир сказал:

— Очень близко. Мы будем видеть одно и то же солнце на рассвете.

— Что?..

— Как там папа? Он по-прежнему под Екатеринбургом?

Секундное замешательство. За ним сдавленный голос:

— Да. Связи уже нет. Ещё месяц там будет. Вова, о чём ты говорил?..

— Не могу больше, мам. Постараюсь вернуться как можно раньше.

Он повесил трубку. Сколько раз он обещал, уверял родных, что вот-вот вернётся из очередной командировки и сколько раз он оправдывался каждый раз, когда ему не давали вернутся домой. Сержант не считал. С другой стороны, он не мог поступить иначе. Давно, пятнадцать лет назад, мечтая о военной академии, он и представить не мог, что ему придется покинуть дом на десять лет. Сразу после выпуска из академии и присяги, которую он с нетерпением ждал, Владимир оказался в эпицентре больших событий в мире. Он перестал замечать дни, а контракт всё продлевался и продлевался, пока два года назад сержант не понял, что прошло много времени, за которое постарела его мать и отец. Именно отец был для него примером честного военного, именно благодаря ему он поступил и с отличием окончил академию. Сейчас, стоя у таксофона, ему хотелось только одного: сдержать, наконец, обещание и вернуться домой.

Но честен ли я с собой?

— Эй, сержант? — вдруг позвали его со спины.

Владимир обернулся и увидел перед собой того самого офицера.

— Я, товарищ полковник! — Владимир встал по стойке «смирно. На всякий случай.

— Спокойно, парень, ты не мой подчинённый. — голубоглазый, крепко сложенный полковник осмотрел его. — Ты из команды СОФЗ?

Сержант расслабился.

— Так точно.

Полковник протянул ему руку.

— Знаю о вашей миссии. Удачи!

Владимир пожал крепкую кисть офицера.

— Спасибо…

Не успел сержант что-либо сказать, как полковник (кстати, без шеврона, где должна была быть фамилия) покинул «телефонную». Владимир простоял полминуты и направился к своей комнате, не придав случайному разговору никакого значения. Хотя впервые за долгое время он не слышал своих потусторонних спутников — они затихли, будто испугавшись невиданного зверя.

Его комната представляла собой небольшой шкаф, армейскую тумбочку, кровать, стол и стул. Вся её площадь была выкрашена гениями дизайна в темно-серый цвет, так что в комнате царила атмосфера тюремной камеры…

Всё равно лучше казармы, усмехнулся про себя сержант, месяц назад увидев её.

Справа от входа расположилась дверь в скромный туалет — спартанские условия для человека, не бывавшего под палящим солнцем Судана, или как минимум, в казарме, где живут сто и более солдат. А для Владимира это были шикарные апартаменты, и сегодня ему предстояло в предпоследний раз лечь на нормальную кровать и заснуть спокойным сном. Впереди его ждали леса и болота глухой тайги.

VI

Контур

В ту ночь он видел звёздное небо. Россыпь ночных бриллиантов, как и прежде, неподвижно блестела на небосводе, но Владимир испытывал чудовищный страх. Их сияние казалось неестественным, странным, отталкивающим, но он не мог понять, почему. Вдруг звёзды пропали, и осталась тьма окутанного грозовой тучей неба. Последовала молния и раскат грома…

…он проснулся от стука в дверь.

— Рота подъём! Сержант! Открывай давай!

Будучи полностью одетым, Владимир быстро вскочил с мятой кровати и открыл дверь. Перед ним оказался капитан.

— Ого. Только проснулся?

Очевидно, он заметил это по слипшимся глазам сержанта.

— Извините, товарищ…

— Просто Артём. И здесь тебе не учебка, и здесь ты не молодое пополнение, расслабься.

— Хорошо. Я проспал?

— Нет, я пришёл раньше. Убираемся отсюда не сегодня — завтра, но встреча в арсенале состоится, как и планировалось. Теперь можешь поспать ещё. Извини, что разбудил.

— Понял, понял…

Не выйдя из дремоты, сержант закрыл дверь и вновь упал на кровать. Однако сон не пришел… Начинался новый день, как пелось в старой песне, и Владимир включил допотопное радио, и поставил на разогрев чайник, мечтая о чашке крепкого кофе.

О своём сне он даже не вспомнил.

В течение дня у него не оставалось других дел, кроме исследования комплекса: Рыков жил здесь больше месяца, но так и не изучил его должным образом. Это была целая система бункеров, коридоров, залов, оружейных, существующих для подготовки специалистов высшего класса. Здесь, как рассказывал Владимиру капитан, находился мозг большей части всех секретных операций страны. Именно поэтому сержант не имел доступа на нижние, самые глубокие этажи, где располагался штаб. Пожалуй, ни одна бомба, созданная человеком, упади она прямо над комплексом, не добралась бы до центра его нервной системы — до этого таинственного штаба. Однако сержант узнал о существовании некой научной лаборатории, располагавшейся в стороне от других блоков бункера. К ней вёл длинный коридор, перекрытый с двух сторон прочными сейфовыми дверьми и до зубов вооруженными охранниками. Что за исследования могли проводить под такой защитой, Владимир не предполагал, да и думать не хотел, ибо не его это ума дело. Под конец дня он полностью выстроил для себя «карту» этого места: на первом, самом близком к поверхности этаже располагался арсенал, тренировочный зал (в таком же сержант тренировался пару недель назад), распределительный пункт для персонала, ангар для техники и прочие прелести — этот уровень был самым просторным из всех девяти (официально девяти) этажей; за первым этажом шли другие, менее просторные — по сути, каждый следующий уровень был чуть меньше предыдущего. Жилой комплекс, где обитал сержант, находился на четвёртом этаже, а ещё точнее — на первом подуровне большого жилого пространства, который именовался в лифте как «этаж четыре-точка-один».

Под конец дня Владимир оделся в новую полевую форму: чёрную, без знаков отличия и шевронов и последовал к просторному лифту. Там в металлической коробке вместе с другими членами отряда он нажал на единицу и отправился наверх, к арсеналу, где бойцов уже должны были ждать.

Двери лифта открылись, и солдаты оказались в огромном ангаре, другую сторону которого практически не было видно. Ряды люминесцентных ламп шли по потолку, освещая работающих с техникой людей. Господствовал шум моторов, треск распиливаемого металла, смех и выкрики рабочих. Владимир лишь мельком осмотрел знакомую картину, а вот учёные, во второй раз оказавшиеся в этом зале, следовали за солдатами, не отводя от монументального зрелища глаз.

— Смотрите, не споткнитесь! — их взгляды заметил Георгий.

Учёные тут же переглянулись и, никак не прокомментировав его слова, последовали за Георгием. Впереди они видели только стену, арсенала же пока не замечали. Вдруг прямо в стене оказалась большая дверь. Разум, инженер, нажал на кнопку в потаённой панели, и массивные створки раздвинулись.

Они оказались в просторном хранилище военной техники — здесь было всё, от мотоциклов до танков, готовых к использованию. В помещении оказалось тепло и тихо, да и людей группа не встретила. Видимо, в большом зале всегда больше работы и народа. Разум вёл группу к узкому коридору на другом конце арсенала, где их ждал командир отряда.

Пройдя через темный коридор, они оказались в небольшом, по сравнению со всем хранилищем, помещении с рядами шкафов с оружием, возвышавшихся к потолку. Владимир тут же почувствовал прохладу, которой не было в других местах. Не успел он задуматься об этом, как заметил посреди помещения дюжину стульев и двух солдат. В одном он тут же узнал капитана, гораздо более напряженного, чем обычно, и неизвестного солдата в чёрной маске, закрывавшей всё его лицо, кроме тёмных глаз цвета каштана. Этот солдат, огромный по габаритам, широкий в плечах, молча смотрел за приближением группы, и когда отряд оказался перед ним, он громко, но мягко произнёс:

— Садитесь. Никто вас за это не убьёт.

Отряд расселся по местам. Владимир оказался к безымянному в маске ближе всех. Капитан по-прежнему стоял.

— Разрешите представить вам, товарищи… — начал он, сжимая руки за спиной, — …майора Дорохова, нашего проводника внутри «пятна». Он — один из немногих ветеранов в нашей стране, полностью построивший своё имя на заданиях по сдерживанию угроз из Параллелей.

— Слишком пафосно, — говорил майор утробным голосом. — Но всё по делу. Можете обращаться ко мне просто Контур.

Вдруг Георгий усмехнулся.

— А почему не «линия»? — его никто не поддержал, шутка была крайне неуместна.

Контур не изменил выражения глаз — он, не моргая, смотрел на Георгия, затем на капитана.

— Это твой медик?

— Да, — капитан осуждающе сверлил подчинённого взглядом.

Контур обернулся к Георгию, уже пожалевшему о своём поступке.

— Интересно, как он будет лечить людей, если ему самому требуется помощь?

— Извините, товарищ майор, — вдруг Георгий обозлился, — я не стал бы усмехаться, будь вы с нами на равных. Почему на вас маска?

Капитан собирался жестко ответить, но на вздохе майор опередил его.

— Потому что так надо, солдат. Теперь ты не задаёшь вопросов, тем более — мне.

— Он твой непосредственный начальник, лейтенант, — добавил капитан.

Когда в речи проскальзывало его звание, то Георгий сразу понимал, на что пытаются давить: на его неудачный карьерный рост. В такие моменты он крепко задумывался и долго молчал, так что за оставшийся вечер Георгий не проронил ни слова.

— Это первое правило. — вновь заговорил Контур. — Второе: у нас не будет уставщины. Она ни к чему. Мы идём туда, где она вредна. Хватит обычных взаимоотношений, только в рамках приличия… Капитан, познакомь меня с остальными.

— Есть. — капитан чуть улыбнулся, посмотрев на сидящего ближе к нему офицера с сигарой в зубах. — Гефест, сволочь, опять куришь, где ни попадя. Отправлю ведь бычок хоронить!

Усатый старлей усмехнулся. Потушил сигару о металлический каркас стула.

— Извини, капитан. Не повториться. — он подмигнул, кинул окурок в карман кителя.

— Это, — уже обращался Артём к Контуру, — наш оружейник. В полевом ремонте ему равных нет. Правда, курит как паровоз.

Гефест добродушно рассмеялся. Контур прищурился.

— Уж извините, товарищ майор, — пожал плечами лейтенант, — я без сигареты, как без воздуха.

— Не боишься, что когда-нибудь выплюнешь лёгкие? — спросил Контур.

— Нет. Я скорее помру от пули, чем от рака.

Контур равнодушно кивнул.

— Далее Агния. Наша орлица. Снайпер.

Агния поелозила на стуле, как бы дав о себе знать.

— Ветеран? — уточнил майор.

— Больше других здесь, так точно. — Агния недоверчиво смотрела на Контура. — Я вас никогда раньше не видела?

Контур усмехнулся.

— Не думаю, — пробурчал он. — Дальше.

Рядом с Агнией сидел Разумовский. Капитан представил его, затем учёных.

— С оружием как обращаетесь? — спросил у них Контур.

Антон Демидов сразу же ответил:

— Прошёл недавно курсы, результаты отличные.

— На срочке был? — уточнил Контур.

— Не думаю, что это показатель чего-либо, но да. Был.

Контур перевёл холодный взгляд на Олесю Цаер.

— А я, если честно, почти ничего в этом не понимаю. Я проходила пару видеоигр, но…

Майора её слова не интересовали. Он посмотрел на Гефеста.

— У тебя сутки дать ей основы стрельбы из ПЛ-15[2], а ещё лучше, из АК-25.

— Без вопросов. — он подмигнул Олесе.

Учёная покраснела и тут же отвела от него взгляд. Демидов, находившийся рядом с ней, возмущённо глянул на Гефеста. Но прошла секунда, и они вновь слушали Контура.

— Кто следующий? — он перевёл взгляд на корреспондента.

— Наш военкор, Николай Антипов.

— С оружием обращаюсь как надо, — ответил он на немой вопрос Контура.

— Хорошо, догадливый.

Наконец он повернулся к Владимиру. Их разделяло чуть больше метра, сержант буквально слышал тяжелое, медленное дыхание майора.

— Ещё один военкор, — капитан косо глянул на Контура.

— Зачем нам… — майор повернулся к нему и по взгляду понял, что этот разговор нужно будет продолжить наедине. — Понял.

Он вновь посмотрел на Владимира.

— Владимир Рыков, сержант. С оружием…

— Вижу, что ты с ним дружишь. Поговорим потом. Думаю, нам есть о чём поболтать.

Так знакомство и закончилось. Контур размял широченные плечи и начал говорить.

— Буду краток. Если возникнут вопросы, решайте их через капитана. — он оглядел отряд. — Хорошо. Вчера полковник рассказывал вам о месте, куда мы прёмся, но очень поверхностно. Объясняю. Это место отличается от всех, куда вы ходили раньше… — стало ещё холоднее, во всяком случае, так казалось Владимиру, — там у нас не будет возможности быстро покинуть территорию. Мы зайдём этим составом: десять человек, включая меня, а второй отряд проникнет в Вакуум через четыре дня, чтобы мы смогли выйти вместе с ними…

— Разрешите обратиться? — вдруг спросил капитан.

— М? — Контур обернулся к нему.

— Что, если вторая группа никого не найдёт на месте посадки?

— Отправиться на наши поиски.

Вероятность исхода, когда весь отряд пропал или погиб бы Артём всегда имел ввиду. В крайних ситуациях он умел выводить бойцов из Параллели своим способом, о котором никогда не говорил, но самого страшного финала, когда другому отряду пришлось бы возвращать домой их трупы он не исключал.

— Почему «Вакуум»? — вдруг спросил Антипов. — Полковник называл это место «пятном».

Контур прищурился.

— Вы спрашиваете так, будто никогда не бывали во Второй Параллели.

— Мы все там были. За некоторым исключением… — капитан кинул взгляд на Владимира.

— Тогда вам всем известно, как трудно там с кислородом…

Он оглядел присутствующих.

— На этой территории сохнут и чернеют деревья. Кислорода там мало для весёлой пробежки. Жить и дышать там можно, хоть и сложно. Кое-где воздуха почти нет. Именно поэтому мы возьмем с собой баллоны с кислородом.

Вдруг в разговор вмешался инженер Разумовский.

— Разрешите?

Контур равнодушно смотрел на него, но молчал. Знак согласия.

— Если мы идём на четыре дня, то у нас будет много провизии. Ещё оружие. Ещё и баллоны. Так выйдет на килограммов пятьдесят-шестьдесят амуниции. Ладно, мы натренированные, но учёные…

— Нам выдадут экспериментальные экзоскелеты, расслабься. — увидев удивлённые взгляды подчинённых, майор дополнил:

— Местные научат ими пользоваться.

Не услышав новых вопросов, продолжил:

— Мы, десять человек, доберёмся до границы Вакуума на вертолётах, а затем на своих двоих попрёмся к цели, научно-исследовательскому комплексу. Скорее всего именно оттуда Вакуум берёт своё начало. Запомните: вы все, каждый, обязаны слушать мои приказы и выполнять их. Если не сделаете этого, мой гнев будет самым безобидным исходом. Там, на кону будет ваша жизнь.

Он вновь оглядел личный состав.

— Для тех, кто не был в Параллели, добавлю: не удивляйтесь тому, что увидите; не доверяйте тому, что слышите; если увидите что-то живое, палите без разрешения. Понятно?

Новички кивнули.

— Остальное проясним на месте. Есть вопросы? Пользуйтесь моментом, пока я здесь.

Молчали. Контур видел, что его боялись спросить. Он понимал, почему и хотел было сказать, что открыт для любых вопросов, как вдруг услышал:

— Так всё-таки вы не скажите, почему на вас маска? — осмелился спросить Владимир.

Контур пристально посмотрел на него и что это? Владимиру стало не по себе. Обычно он смело смотрел людям в глаза, но на этот раз не смог выдержать и секунды.

— Вам нечего смотреть. За этой маской только обгоревшее мясо и кости. — Контур оглядел их всех. — Лучше что-нибудь поинтересней спросите, пожалуйста.

Опять молчание. И посреди этой тишины эхом разошелся вопрос:

— Что нас ждёт там, товарищ майор? — вновь вопрос от Антипова.

Контур прищурился. Своими тёмными бездонными глазами.

И дал неоднозначный ответ.

Все вышли с разными впечатлениями. Последним наставлением стало прохождение каждым участником усложнённой тренировки по стрельбе. Сейчас упражнения оказались попроще, чем те, которые выполнял Владимир несколько недель назад. Но никто про эту тренировку не думал. Осознание близкого и настолько опасного задания на каждого подействовало по-разному. Учёные точно бы не уснули последнюю ночь перед выходом. Капитан не спал бы в любом случае, равно как и Контур. Владимир же, стоя перед своей комнатой, не знал, что и думать. Последние слова Контура его не напугали. Напрягало другое. Сам Контур. И не его одного.

Когда Владимир уже открыл комнату, его окликнули.

— Вов!

Сержант обернулся. К нему подбежал капитан. Волосы взъерошены. Движения быстрые.

— Что-то ещё? — сержант еле сдерживал веки, чтобы те не сомкнулись.

— Да. — капитан оглянулся. — Скажи, твои друзья говорили что-нибудь про него?

Сержант сразу понял о ком шла речь.

— Нет. Я и не просил.

Капитан кивнул, но в его глазах сержант впервые за всё это время заметил страх и разочарование.

— Слушай, — он чуть приблизился к нему, стараясь говорить как можно тише, — я должен тебя попросить… Следи за ним. Проси и их следить за ним. Ладно?

Владимир теперь не старался сдержать веки. Отныне они бы не сомкнулись.

— Хорошо.

— Это не приказ. Это моя личная просьба. Идёт?

— Да.

— Ну, тогда до завтра.

Не успел Владимир что-либо сказать, как Артём уже скрылся за ближайшим поворотом. Будут обсуждать миссию, конечно.

В эту ночь он не видел сны. Он говорил с ними. С другими людьми, тоже живыми, но существующими в другом мире. Как иголка, проходящая сквозь сложенную бумагу, они существовали и в нашем мире, и в другом. К несчастью, Владимир так и не смог добиться от них ответов. Вопросы о Контуре будто уходили в пустоту. Почему? Тоже нет ответа. Правда, теперь он понимал, что майор не был простым человеком, чего он, собственно, и не скрывал. Он парапсихолог, ещё и с боевым опытом. Никто не знает, какие он мог поставить на себя «заглушки» (так называли парапсихологи накладываемые на себя заклинания, хотя они не более чем комбинация слов и звуков, способных защитить носителя от телепатического воздействия). Сержант решил оставить эти вопросы и отдохнуть. Отключил настольную лампу и лег. Сон ожидаемо не пришёл, и мысли о новом командире не ушли. Кто он? Откуда взялся? Как идти с таким «инкогнито» на смерть? Продолжил говорить с призраками, но уже о пустяках, лишь бы скоротать время.

Он бы хотел узнать, как там отец как мать, но мертвецы не посыльные — они говорили только с сержантом и существовали только рядом с ним. Не узнал он и об умерших близких и знакомых. Это то же самое, что отправить курьера искать своих друзей, которые неизвестно где живут и что делают. Только имя и фамилия. Даже детали внешности не помогут — мертвецы не имеют лиц. Иногда Владимир задумывался, как же близкие люди находят друг друга там, за гранью. Его спутники отвечали прямо и просто — находят и всё. А если не находят, то прибиваются к таким как Владимир. К таким, кто умеет держать язык за зубами и не бояться.

Артём ворвался в арсенал спустя десять минут после разговора с Владимиром. Комната погрузилась в темноту, а свет из большого помещения хранилища еле проникал через коридор. Холод же никуда не делся. Артём остановился, огляделся, но ничего не услышал. Вдруг возник шорох. Шаг, ещё шаг и Контур вышел на свет.

— Чего стоишь, как не родной?

— Не мог понять, куда делся свет.

— Без него лучше. Привыкай. Тьмы скоро будет не счесть.

Он вернулся в темноту. Артём аккуратно последовал за ним. Шаги отзывались мерным эхом. Вдруг включилась электронная доска, которой во время встречи не было. Контур стоял перед ней и смотрел на свежий снимок Вакуума.

— Впечатляет? — Контур глянул на капитана.

— Да. — у Артёма побежали мурашки. — Почему здесь так холодно?

олодно… олодно… — раздалось эхо.

Контур медленно повернулся к нему.

— Холода будет не меньше, капитан.

Этот утробный бас, хоть и был менее звонким, тоже отзывался от ледяных стен.

— Ладно. — Артём понял, что вразумительных ответов не получит, и сдался. — Вы хотели узнать…

— Да, хотел. — Контур теперь не сводил с Вакуума завороженного взгляда. — С каких пор в разведотряд берут двух военкоров?

Капитан опасался лгать, но глубоко вздохнув, спрятав подальше от майора глаза, ответил:

— Один никакого опыта не имеет, хоть и внук нашего общего знакомого.

— С ним понятно. Что со вторым?

— Этот военный со стажем. По образованию журналист.

Сквозь маску он увидел еле проглядывающую линию улыбки.

— Думаешь, я не читал их личные дела?

— И разве вы не увидели эти сведения? — капитан самолично составил липовое «резюме».

Контур вновь повернулся к нему. И капитан заметил его взгляд.

Ты, видимо, издеваешься надо мной? — спрашивали его глаза.

Но слова прозвучали иные.

— Мы оба знаем правильный ответ. — неловкая пауза. — Я буду присматривать за этим вторым. Свободен. Подъём в пять утра.

На этом и закончили. Контур упёрся в карту, отныне он — непреодолимая стена. Капитан только и хотел от него отделаться, так что с тяжелым сердцем он направился к выходу, как вдруг его остановил тяжеловесный голос.

— И за тобой, капитан.

Артём остановился. Обернулся. Та же самая стена. Контур будто ничего и не говорил. Кивнув, капитан покинул этот «склеп». На его часах стрелка показала полночь. Пять часов раздумий: лучше, чем отдавать бесценное время на тревожные сны.

Что значили эти слова? Пока они будут топтать тайгу в аномальной зоне, Контур не сведёт с него грозного взгляда? Откуда майор знал, что он врёт? Почему спросил про личные дела, если понимал, что в них не грамма правды? На поиск ответов не хватило бы жалких пяти часов, не хватило бы и жизни. Только оказавшись там, внутри этого «пятна», зоны, Вакуума наконец, капитан рассчитывал узнать ответы.

Получиться ли?

VII

Синий, красный, белый

Владимир так и не заснул. Он смотрел на стрелки часов и понимал, что скоро его будут ждать в ти́ре. Оттуда, после проведения тренировки, они должны были отправиться на верхний, первый этаж, и отбыть к Вакууму. Владимир выпил кофе, но понял, что этого мало. Залез в походный рюкзак, достал оттуда кофеин и поглотил таблетку. Сержант встал перед зеркалом и быстро привёл себя в порядок. Китель он не заправлял, благо это не возбранялось. Чёрная форма смотрелась необычно, хоть её покрой и совпадал с покроем обычных комплектов формы. Но Владимир любил чёрное и форма ему понравилась.

Он прыгнул в берцы и осмотрел комнату, возможно, в последний раз.

Да и чёрт с ней.

Он вышел в коридор, не закрыв дверь.

Тир уже не пустовал. Слышалась стрельба. Пока ещё не появился капитан, а Контур решал какие-то дела с пилотами вертолётов на первом этаже. Это определённо было к лучшему. Вдоль стены слева от входа простирались стеллажи с оружием, а напротив него располагалась позиция для стрельбы и длинный зал с мишенями.

— Вот видишь, — Гефест с сигаретой в зубах дёргал плавный затвор нового АК-25, — так просто. Раньше тянешь-потянешь, а вытянуть не можешь. Держи!

Он протянул оружие Олесе Цаер.

— Нет, вы мне лучше что-нибудь попроще покажите. — смущалась она.

Гефест улыбнулся ещё шире, казалось, что сигарета вот-вот выпадет из его рта. Антон Демидов настороженно следил за оружейником, сидя за столом, нагруженным упаковками с патронами.

— Уверена? — подмигнул Олесе Гефест.

— Да. Пистолет, например, — учёная раскраснелась, сжала руки в замке и время от времени поглядывала в сторону Демидова.

Гефест добродушно усмехнулся и достал из ящика пистолет.

— Это, — он положил его в руку Олесе, — пистолет Лебедева, ПЛ-15. Простой, как суп с котой, — Гефест усмехнулся собственной нелепой шутке. — Смотри…

Он указал на задний торец затвора.

— Указатель патрона в патроннике. Видишь?

Она прищурилась и увидела маленькие буквы.

— Ага, вижу. На нуле?

— Верно, он пуст.

Гефест дёрнул за затвор.

— Возьми в боевое положение. Лучше сожми рукоятку в две руки.

Она сделала это. Гефест взял её за руки, подставил ствол к груди и нажал на курок.

— Ой! — испугалась Олеся.

— Прямо в сердце! — усмехнулся Гефест.

— Может хватит на сегодня уроков?

Демидов подошёл к ним.

— Я тоже хочу попробовать, товарищ лейтенант, — не сводил он взгляда с Олеси.

Гефест посмотрел на девушку, затем на Антона и хохотнул.

— Конечно. А вы на позицию.

Лейтенант вытащил из кармана кителя два магазина и выдал их Олесе.

— Позже гляну результат. — сказал он ей вслед. — Что интересует? Автомат?

Демидов смотрел прямо Гефесту в глаза.

— Да. Новый АК-25.

Владимир следил за всей этой сценой и ушел с улыбкой на лице.

— Смирно! — вдруг крикнул кто-то.

Владимир встал по стойке и обернулся. В тир вошли капитан и дежурный по арсеналу — майор.

— Вы чё, офицеры, расслабьтесь! — усмехнулся он — Вольно!

Отряд вновь принялся за стрельбы.

Капитан и дежурный вместе прошли вдоль тира и повернули налево в небольшую каморку с документацией.

Дежурный кинул папку с документами на стол.

— У тебя подчинённые по старой привычке команду подают? — улыбнулся он.

Капитан стоял у входа, облокотившись о бетонный косяк.

— Пожалуй, что так. — взаимной улыбки на его лице не было.

— Ладно. — свет настольной лампы с трудом доставал до макушки дежурного. — Всё собрано. Восемь автоматов, десять пистолетов, СВД, РПК, гранаты, ПНВ для каждого, в общем, всё. Не знаю даже, чем ещё могу помочь.

Капитан с опаской обернулся.

— На самом деле мне нужно ещё кое-что.

Дежурный сложил руки на груди.

— Удиви меня.

— Мины. Противопехотные мины.

— Чего? — изумился майор. — Нафига они тебе?

Артём тут же вспомнил заранее продуманный ответ.

— Может, придётся держать круговую оборону? Десятка мин, как МОН-50, нам хватит, товарищ майор, а вы даже разницы не заметите.

Секундная пауза.

— Ладно.

Майор пожал плечами, встал, задвинул стул и подошёл к рядам шкафов. Отыскал нужный номер, постучал пальцами по ящикам, поискал в карманах ключи и открыл дверцу. В шкафу стояли в ряд несколько мин. Майор сложил одну за другой на стол. То были МОН-50, напоминающие американские «клейморы» как формой, так и направленным принципом взрыва.

— Можешь не возвращать. — усмехнулся майор, закинув ключи обратно в карман. — Мины раздашь людям?

— Нет, только инженеру. — он обернулся ко входу. — Разум!

Из-за коморки послышался голос капитана. Звал Разумовского. Тот отложил свой автомат и последовал в комнату. Владимир этого не видел. Ему рассказывали со стороны. Разумовский вышел уже с ящиком, но что в нём лежало Владимир уже не знал. Вскоре вышел и сам капитан. Не сказав ни слова, он покинул тир, направившись за инженером на выход.

В это же мгновение на стрельбище показался корреспондент Антипов. Он попросил у Гефеста, перебиравшего автоматы в шкафу, оружие. Тот выдал ему АК. Николай подошел к позиции и начал стрельбу. Владимиру пришла в голову мысль.

Надо подойти.

Задумавшись, он отложил оружие и последовал к военкору. Подождал, пока тот отстреляется. Но Николай опередил его. Завершив стрельбу, он тут же спросил:

— Думал, не замечу?

— Я не пытался скрыться. — Владимир прислонился к барьеру стрельбища.

— Что-то хотел? — Антипов отложил оружие.

— Да. Найдётся скрытая камера?

Бровь Антипова недовольно поднялась.

— Зачем она тебе?

— Ну, я ведь тоже корреспондент.

— Который не взял с собой камеру?

— Я больше писака, чем репортёр, — нашел слова сержант.

Бровь Антипова упала на место.

— Ладно. Одна найдется. Возьмешь перед убытием. Отыщешь меня?

— Конечно.

Антипов кивнул и вновь взялся за автомат. Владимир решил последовать его примеру, вернувшись к своему месту. Там Владимир перезарядил оружие, перевёл его на одиночную стрельбу и начал палить точно в голову металлической мишени.

Без промаха.

Спустя десять лет после подписания первого контракта, сейчас, в тридцать три года, Владимир понимал, что идёт на последнюю свою миссию. Сержант рассматривал её как свой opus magnum, то, что возвеличит его в любом случае — погибнет он или выживет. Так думали некоторые другие бойцы и Владимир это знал. Хотя на самом деле в величии или славе он уже не нуждался. Беспокоило другое: месторасположение Вакуума. Отец сейчас где-то совсем недалеко, где нет связи, куда нет возможности просто так приехать. Владимир не мог ничего не делать. Надо было сделать хоть что-то. С такими мыслями он поднимался наверх, на первый этаж. Отряд уже нес на себе боевую форму, за исключением оружия и снаряжения, ждавших наверху.

Створки открылись. В ангаре их вновь встретили шум и толпа. На этот раз отряд не направился в ангар: они направлялись к одному из резервных выходов для небольших групп. Восемь человек, пока их было столько, прошли мимо арсенала, мимо шеренги новых танков, мимо парочки вертолётов и оказались перед железной дверью в углу ангара. Над ней висела красная надпись «Выход». Озарённый алым светом, Владимир кинул взгляд на вывеску.

Выход ли?

За дверью оказалась длинная лестница. Её дна Владимир не разглядел, а до верхнего этажа оставалось всего два пролёта. Под голубым светом люминесцентных ламп группа вышла к большому помещению, где в каждом углу лежали ящики, стояли шкафы. Впереди, за пределами слабого света, виднелись гермоворота. На нескольких сложенных ящиках сидел Контур, а рядом — капитан. Владимир тут же увидел обновку на лице майора: на нём была не обычная маска, а с рядом синих линий, шедших вертикально вдоль рта.

— Разбирайте амуницию под стать вашему цвету, — забасил Контур.

Капитан тут же крикнул Владимиру:

— Твой цвет — белый! — сержант заметил красную полосу на рукаве капитана и понял, по какому принципу должен был найти свои пожитки.

Остальные быстро отыскали свой комплект снаряжения. В него входил бронежилет с подсумками, оружие, крупный рюкзак, баллоны, а также экзоскелет.

— И как нам это одевать? — послышался смеющийся голос Гефеста.

— Смотри и не завидуй, — Разум показал, как пользоваться чудо-техникой.

Экзоскелет представлял собой титановые штыри, шедших от подставки для ноги: они соединялись с платформой, на которую солдаты ставили рюкзаки и иное имущество; платформа крепилась к торсу человека; от неё вверх по спине удлинялись ещё штыри, крепившиеся к плечам. Когда боец шел, платформа двигалась по этим штырям, повторяя физику шага. Амуниции не давали упасть титановые перегородки. По сути, отряд получил всего лишь прототип экзоскелета, его стержень. Владимир знал, что есть и более усовершенствованные типы подобной игрушки, но для похода налегке такой вариант подходил как нельзя кстати.

Владимир повторил действия Разумовского и понял, что ничего сложного из себя экзоскелет не представлял. Он вложил в импровизированную «корзину» тяжеленный чёрный рюкзак и четыре хромированных баллона с кислородом, сложенных в квадрат два на два. Сделал пару шагов на месте и понял, что веса тяжелого груза почти не чувствует.

— У каждого из вас есть маски, — говорил в это время Контур. — На каждой маске — ваш цвет и одновременно позывной. Этому учить я вас не буду, должны сами знать. Цвет также настроен и на масках, которые вы будете надевать в зонах с ограниченным содержанием кислорода. Всё ясно?

— Так точно! — отозвались несколько голосов.

Куда легче оказалась ноша учёных: Демидов нёс меньше груза в рюкзаке и на теле, меньше гранат и патронов. Цаер же взяла с собой автомат, но практически не несла для него патронов. Рюкзак и вовсе был наполовину пуст — большую его часть занимала провизия. Николай Антипов, корреспондент, взял на себя полный комплект снаряжения.

Владимир надел на себя чёрную каску с четырёхглазым ПНВ и на этом двадцатиминутные сборы завершились. Он осмотрелся. Агния стояла с чёрной модифицированной СВД с зелёным цветом на рукаве. Остальные несли автоматы АК-25. Пулемёт держал только Разум с оранжевым цветом на плече. Оба учёных с серым цветом, Антипов с фиолетовым, Гефест с коричневым, Георгий с желтым.

— Почему я жёлтый? — возмущался он в шутку.

— Скажи спасибо, что не голубой! — отозвался капитан с красным цветом. — Ты круто провинился, так что не возникай!

По залу прошелся смешок.

— Готовы! — крикнул Разум, помогавший Цаер с закреплением штырей на плечах.

— Капитан… говори, что хотел. — пробурчал Контур.

Артём снял с пальца кольцо и положил его во внутренний карман кителя, а Контур встал, выпрямив высокую спину и отошел к воротам. Чувствуя твёрдость кольца на груди, капитан предстал перед отрядом. Свет одинокой лампы падал на капитана. Тень с его чёлки немного закрывала лицо, но отряд отчётливо видел его глаза, пропитанные азартом и боевой решимостью.

— СОФЗ, хоть мы и не в полном составе, но раз уж я иду в первой группе, то значит и говорить я буду с вами. Ребята, мы не разу не были на такого рода задании. Мы никогда не заходили в иное измерение на такой длительный срок. Мы подготовлены, но я не пообещаю, что будет легко. Будет сложно. Будет смертельно сложно. Ястребы, мы не носим петлиц, на наших чёрных формах нет шевронов, мы военные лишь наполовину. Но клянусь, нас вдесятером хватит на истребление целого полка!

Его старые товарищи довольно закивали.

— Мы пойдём в этот лес, и я обещаю вам, какие бы твари там не водились, они запомнят нас как самых лютых зверей! Они… — он на секунду задумался и крикнул: — …будут бояться поступь человека! Да?! — он вскинул кулак.

— Да, Артём! — прошелся одобрительный возглас.

— Прогуляемся по лесу! — Георгий нацепил на нос маску с желтыми линиями.

Отряд натянул маски. Капитан последовал их примеру. На лице появилась чёрная маска с красными полосами.

— Приготовится к выходу! Проверить оружие! — приказал капитан.

Все проверили патронники автоматов и пистолетов. Только Олеся, скромно спрятавшись за Демидова, не выполнила приказ. Капитан обернулся и зашагал к выходу. Отряд последовал за ним. Рюкзаки и баллоны медленно покачивались на платформах.

вжих, вжих…

Построились в две колонны перед воротами. Контур с таким же грузом, как и у остальных, встал во главе отряда лицом к нему.

— И прошу каждого из вас, постарайтесь не подохнуть!

— Есть не подыхать! — ответил Георгий из конца строя.

Контур мрачно усмехнулся и нажал на кнопку у ворот. Что-то загудело. Створки со скрипом начали отодвигаться. Яркий свет тонкой линией проник через образовавшуюся щель и всё увеличивался, пока ворота не стали достаточно широки для прохода отряда. Они покинули тамбур.

Владимир выходил последним вместе с Георгием. За воротами их встретил плоский подъём наверх, к свету. Над головой висело чистое голубое небо: они вышли на подземную вертолётную площадку, где шумел своими винтами МИ-8. Площадка располагалась под раздвижной крышей комплекса и, судя по всему, служила резервным эвакуационным пунктом. Отряд забежал внутрь вертолёта и расселся вдоль его кабины.

Антон помог Олесе застегнуть ремни на поясе.

— Ещё не летала на таком?! — крича он ей сквозь шум двигателя.

— Нет! А ты?! — неуверенно спросила она.

— Такая же история! — Демидов пытался её подбодрить. — Не бойся! Это лёгкий аттракцион!

Олеся натянула улыбку, отвернулась и вжалась в кресло. Ей точно было не до смеха. Георгий же приспустил маску и улыбался во весь рот.

— Обожаю! — кричал он Гефесту, сидящему напротив.

Тот поджег очередную сигарету.

— Ага! Жизнь не так уж и плоха!

Последним зашел Контур.

— Готовы?!

Люди ответили согласием.

— Прекрасно… — его комментарий никто не услышал.

Майор последовал к лётчикам.

— Поехали! — прокричал он им.

Летучая машина дёрнулась и плавно начала подъём. Люк с гудением закрылся. Каждый, кто сидел в вертолёте думал о своём. Впереди тяжелейшее испытание, они всё это знали. Олеся закрыла глаза, пытаясь забыться — сердце в панике билось в груди, прямо как перед защитой кандидатской. То же самое испытывал и Антон, хоть он и старался не подавать вида. Георгий, Агния и Гефест не могли нарадоваться новому приключению и всё шутили сквозь заполняющий корпус вертолёта гул. Капитан, Контур и Разум сидели молча, каждый в своих мыслях. Военкор Антипов, как и Контур, не снял маску и смотрел в пол, размышляя не понятно о чём. Владимир с живым интересом смотрел на сослуживцев и, сделав полный оборот, остановил взгляд на иллюминаторе.

Впереди лежала бескрайняя снежная тайга.

А вдалеке над ней распласталась тяжелая синяя туча.

VIII

Высокое напряжение

Сентябрь 2027 года.

Научно-исследовательский институт

по изучению параллельных миров

и их воздействия на человека.

Центральная часть

Западно-Сибирской равнины.

Вертолёт МЧС с оранжево-синими полосами рассекал винтами плотную занавесу ливня. Под ним расстилалась наполовину рыжая тайга, с трудом переживавшую раннюю осень. Летел вертолёт малых габаритов для незначительного числа пассажиров. В кабине сидели только два человека — пилот и мужчина в коричневом костюме. Пиджак расстёгнут, брюки не глажены, на лице поросла густая щетина. Его вырвали из отпуска по важному делу, и последние двенадцать часов он, Владислав Токарев, провёл в дороге. Вертолёт летел к научно-исследовательскому институту посреди тайги.

Впереди Токарев рассмотрел знакомую вырубку, точки фонарей и комплекс белых зданий, занимавших площадь гектаров в двадцать. Он заметил сначала растянутое трёхэтажное здание главного корпуса, затем примыкавшие к нему два корпуса поменьше: ближе к вертолёту стоял первый, двухэтажный корпус, он выполнял хозяйственные функции; второй, в два этажа, являлся общежитием для персонала. На плоской крыше первого корпуса виднелась под светом ламп большая буква «Н». Именно на неё вертолёт и приземлился.

На площадку тут же побежал горбатый учёный с плешью на голове — Евгений Евгеньевич Крылов. В руках держал раскрытый зонт. Токарев усмехнулся, завидев коллегу и на повышенных тонах обратился к пилоту перекрывая гул затухающего двигателя:

— Никуда не улетай! Если что измениться, я сообщу! — пилот кивнул, а Токарев хлопнул его по плечу. Учёный выпрыгнул из вертолёта и мигом оказался рядом с коллегой, чтобы скорее спрятаться под его зонтом.

— Энергия по-прежнему нестабильна?! — перекрикивал он барабан дождя.

— Обсудим в здании! — ответил учёный.

Они прошли ко входу на чердак первого корпуса. Евгений Евгеньевич открыл дверь, и они оказались на лестничной площадке. Токарева настигло тепло. Крылов запаковал зонтик обратно в чехол.

— Ну и дождь, — помотал он головой.

Они шагали по запасному ходу, касаясь холодных и безразличных перил. Ностальгия настигла Токарева, истосковавшегося по родным пенатам.

Учёные быстро последовали вниз.

— Так что с энергией? — Токарев шёл позади.

— Собственно то, о чём ты и говорил, Влад. — коллега усмехнулся. — Удивительно, Доронин сумел справиться с порталом без целого научного комплекса и миллионных инвестиций… а мы…

— А у нас нет призраков-компаньонов, Евгений Евгеньевич.

Учёный рассмеялся.

— Верно! Мы проводили очередные испытания, но решили подключить новый генератор. И что ты думаешь? Приборы сдвинулись с мёртвой точки, а показатели дёрнулись по всем шкалам!

— А портал?

Евгений Евгеньевич начал задыхаться от долгого спуска. Они уже находились ниже уровня хозяйственного корпуса и приближались к подземному ходу.

— Самое интересное!

Учёные остановились перед широкими дверьми в самом низу лестницы. Евгений Евгеньевич нашел в кармане пропуск, приложил его к электронному замку. Створки открылись, и учёные зашли в лифт.

— Ну, выкладывай! — сгорал от нетерпения Токарев — это выдавал дрожащий голос.

— Его виртуальная модель наконец ожила! Она показала несколько импульсов, но слишком слабых, чтобы открыть его… Я не рискнул повышать энергию без тебя…

— И правильно…

Вот он, этот момент. Токарева считали шарлатаном большую часть его сознательной жизни, но он всё равно искал доказательства. Доказательства того, что ни он, ни его отец не были сумасшедшими, замечая иногда тени в их старом особняке и слыша голоса погибших там людей. Погибших много десятков лет назад. Он искал, но какой-то мальчишка с призраком-поводырём опередил его. Тем не менее Токарев не сдавался и сумел найти инвестиции для нового проекта внутри университета, где он работал. Результат этого проекта сейчас, спустя всю его жизнь, ждал учёного на последнем этаже подземной части НИИ.

Коллега надавил на нижнюю кнопку, и лифт тронулся вниз, опускаясь на минус пятый этаж.

— Давление упало?

— Незначительно. Быстро восстановилось.

Токарев чуть улыбнулся. Всё выглядело именно так, как он и предсказывал.

Лифт плавно остановился. Створки открылись, и учёные оказались в длинном, пропахшим бетоном коридоре. Зашагали вперед и, не доходя до конца, свернули спустя полсотни метров. Впереди оказалась стальная дверь. Евгений Евгеньевич вновь приложил пропуск, и створки разошлись.

Впереди оказалась погруженная в голубоватый полумрак лаборатория. Работали только запасные лампы. Вдоль всего помещения стояли маленькие кабинеты. Коридор между ними оказался узким, так что коллегам пришлось идти один за другим. Пол кафельный, молочно-белый. Учёные мягко ступали по нему к дальней лаборатории. Повернули направо, в самом конце коридора. Перед ними появилась белая створчатая дверь. Евгений Евгеньевич вновь воспользовался пропуском.

Ещё одно помещение: большая лаборатория со множеством приборов и установок. Учёные прошли на середину лаборатории. Токарев не сводил взгляда с ещё одной двери, уже сейфового типа, где его ждал триумф. Вдруг он услышал искусственный кашель. Евгений Евгеньевич сжал руки в замке, переступая с ноги на ногу.

— Что-то не так?

— Мелочь, Влад. Я пригласил на работу своего аспиранта. Знаю, ты был против такого, но парень очень способный…

Токарев глянул ему и заметил молодого человека в белом халате. Он стоял у стола с кипами бумаг и компьютером. Аспирант кивнул старшему коллеге и неловко улыбнулся.

— Способный, говоришь?

— Да, поэтому и взял.

Токарев прекрасно понимал, что аспирант выполнял ненавидимую своим наставником бумажную работу и не более. Поэтому ему было плевать.

— Показатели приборов готовы?

Евгений Евгеньевич успокоился, поняв, что наличие постороннего оказалось не проблемой.

— Конечно, конечно.

Он засеменил к тому столу, за которым сидел аспирант. Парень отступил от учёных, но по-прежнему не сводил напряженного взгляда с Токарева и с компьютера. В кармане потной рукой он сжимал исписанный блокнот. Евгений Евгеньевич уселся за стол. Токарев встал над ним.

— Вот это показатели за вчерашний эксперимент…

— Евгений Евгеньевич, можно? — вдруг подал голос аспирант.

Токарев остался наблюдать за экраном, а его коллега обернулся.

— Чего тебе? — прошипел он, чувствуя в глазах резь из-за капель пота.

— У меня здесь расчёты… Я сидел над ними всю ночь…

— Какие ещё расчёты?

Аспирант протянул блокнот.

— Последствия увеличения общей мощности генераторов.

Евгений Евгеньевич глянул на Токарева: доволен, доволен, как никогда раньше. Он не сводил глаз с таблицы цифр и наименований, уголки губ сдвинулись по плотной щетине. Его нельзя было расстраивать. Только не сегодня.

— Давай сюда! — учёный вырвал блокнот.

Его глаза забегали по страницам.

— Пора. — Токарев похлопал коллегу по плечу, и Крылов машинально поднялся, всё ещё глядя в блокнот.

Учёные зашагали к массивным дверям. Аспирант рывками последовал за ними. Он следил, что Евгений Евгеньевич читал в его расчётах, но, к несчастью молодого человека, Крылов вернул блокнот, не дочитав до самой важной части.

— Сейчас не время для этих изысканий! — разозлился он.

Токарев уже набирал код на электронном замке. Аспирант успел разглядеть комбинацию цифр.

— Поймите же, это очень важно! Если вы запустите ещё один генератор, то…

— Что?

Владислав обернулся к нему, подперев руку в бок.

— Что здесь может произойти, а? За герметичной дверью? Что?

— Взрыв. Всплеск энергии, которая разрушит весь нижний уровень комплекса.

— Если считаешь себя умнее нас, ты идиот. Мы сотни раз просчитывали результаты и при больших показателях! Нам нужна эта энергия, чтоб открыть портал!

Последняя фраза дважды отразилась от стен лаборатории. Аспирант, не привыкший к таким повышенным тонам, потерялся. Переводил взгляд с Токарева, на наставника и обратно.

— Извините, но… — нелепо начал он.

— Никаких «но»! Пошёл вон отсюда!

Токарев кивнул в сторону входной двери. Молодой человек не сводил с учёных яростный взгляд. Губы дёрнулись, желая бросить что-нибудь оскорбительное, но аспирант сдержался и последовал к выходу. Владислав вернулся к дверям и лёгким движением руки провернул рычаг. Дверь плавно открылась. Учёные перешли её порог.

Но аспирант не покинул лабораторию. Он обернулся к закрывшимся дверям, и внутренний пожар не дал парню уйти. Набравшись смелости, набрав в лёгкие прохладный воздух, он направился к помещению с порталом.

Помещение гораздо меньше предыдущего. Не зал, а комната. Белая комната с двумя панелями со множеством кнопок и рычагами. На другой её стороне вмонтирована в стену металлическая арка, окутанная проводами. От проводов отходили крупные кабеля, шедшие по стене: там же они и прятались — шли в генераторные. Токарев осматривал это великолепие, смеясь над паникой аспиранта.

— Ну и подчинённые у тебя, — он похлопал коллегу по плечу. — Рассказывай. Что делал?

Евгений Евгеньевич, всё сильнее волнуясь, объяснил порядок действий. Нажал на рычаги, понаблюдал за усилением энергии, подключил дополнительный генератор и произошло то, о чём Токарев уже знал.

— При включении генератора скакнуло напряжение?

— Да, но не критически.

— Откуда взялся такой запас напряжения?

— Не знаю, — честно ответил коллега.

Токарев подумал об этом, но желание приблизиться к заветной цели затуманило рациональную мысль.

— Ладно. Сможем провести эксперимент прямо сейчас?

— Показатели на тех же уровнях, что и тогда. Можем попробовать.

Руки учёного лежали на рычагах и дрожали.

— Нечего боятся, коллега, — Токарев подмигнул ему и подошел ко второй панели с переключателями.

Он положил руки на рычаги.

— Готов?

— Да! — сказал Крылов себе под нос.

— Начали первый этап!

Рычаги опустились на панели. Кнопочки и лампочки последовательно зажглись. На главной панели, перед которой стоял Токарев, зажегся экран с показателями состояния портала.

— Второй!

Учёные последовательно нажимали на кнопки. Гудение в комнате усиливалось, работали генераторы. В этот момент за дверью их младший коллега вспоминал комбинацию цифр кода. Аспирант твёрдо решил предотвратить гибель учёных.

Токарев увидел на экране с порталом скачок напряжения, но значения ему не придал, поскольку он увидел другой показатель: понижение атмосферного давления.

— Надеваем маски!

Учёные достали из-под панелей кислородные маски и надели их.

— Третий этап! — во весь голос крикнул Токарев, перебивая гул.

Евгений Евгеньевич понял его только по кивку — слова пропали на пол пути. Учёные одновременно нажали на кнопки, запустившие сразу четыре дополнительных генератора. Показатели на панели полетели вверх. Все, кроме давления и показателя уровня кислорода. Гул теперь заполнял комнату, давил на барабанные перепонки, но Токарев этого и не заметил. На его глазах творилось чудо: рождался его триумф, мечты о многочисленных премиях и вечной памяти вбирали в себя плоть. Портал открывался. Его неземное свечение становилось всё ярче, ярче и ярче. Но тут, когда кислород практически иссяк, произошел скачок напряжения, ещё один, гудение становилось просто невыносимым, портал начал втягивать в себя воздух, создавая потоки ветра. Но тут массивная сейфовая дверь приоткрылась. Уровень кислорода тут же повысился, давление устремилось к норме. Токарев заметил эти показания и обернулся. Там, у дверей, изумлённый увиденным, стоял молодой человек с огромными глазами. Единственное, что успел прокричать Токарев было:

— Закрой две!..

Скачок напряжения.

Чудовищный взрыв.

Спустя секунду из-под НИИ вынырнула взрывная волна, прошедшая сквозь землю, бетон и дерево, даже не разрушив их. Скорее это был и не взрыв вовсе, а поток. Поток материи из иного мира, который только выбил застеклённый каркас Главного корпуса. Поток неземного света на пару секунд озарил кусок безграничного леса. Этот поток разошелся во все стороны в диаметре около километра, замедлился и продолжил постепенно расширять свои границы. Так посреди тайги совместились два мира.

Но, несмотря на взрыв, внутри подземного комплекса осталась живая душа.

И даже не одна.

IX

Клякса

Полёт оказался дольше, чем Владимир думал. Рюкзак и баллоны с кислородом стояли перед ним на отсоединённой от экзоскелета платформе. Владимир позволил себе положить ноги на рюкзак и вздремнуть. Он слышал всеобъемлющий гул и редкие переклички солдат.

— Страшно тебе?! — кричал Гефест.

Отвечал Разум.

— Да пошёл ты!

Разумовский по-настоящему боялся высоты, хоть и старался не подавать вида. Владимир это знал. Он знал уже многое о каждом из них, и даже чуть больше, чем они сами. Только об одном человеке он не мог чего-либо сказать. Контур. Тот молчал на протяжении всего полёта и отвечал лишь на редкие вопросы капитана. Молчал и посматривал на каждого бойца по отдельности. Он сидел в тени в дальнем углу вертолёта, даже свет из иллюминаторов не касался его: были заметны лишь синие полосы на маске и наполненные подозрением темные глаза. Что было в голове майора? Владимир надеялся лишь на то, что ничего плохого.

Вдруг Контур сдвинулся с места и глянул в кабину пилотов. Через секунду он вернулся на своё место, переключил несколько кнопок на портативной рации. Владимир услышал в ушах треск, а за ним и голос майора.

— Через пять минут на выход. Готовьтесь!

Отряд тут же засобирался. Владимир попросил помощи у Гефеста. Тот присоединил к его экзоскелету платформу и помог поставить на неё рюкзак с баллоном. Владимир подсобил и оружейнику. Команда встала посреди кабины в две шеренги. Бойцы держались за ручки, прикреплённые к потолку. Сержант видел, как Демидов подбадривал сильно переживающую перелёт Цаер; видел, как позади всей шеренги в одиночестве стоял Контур. По спине тут же поползли мурашки.

Вертолёт повис в воздухе и плавно опустился к земле. Кабину повело из стороны в сторону, и через минуту вертолёт сел на твёрдую поверхность. Прилетели. Люк медленно открылся, залив кабину ярким белым светом.

— На выход! — послышалась в ушах команда.

Отряд стремительно покинул летучую машину.

Не холод, но прохлада окутала их. Ледяное дыхание зимы встретило солдат посреди гладкой просёлочной дороги. Владимир ступил на тонкий слой снега и огляделся. Белоснежные деревья не прислонялись к обочине, а находились чуть дальше от неё. Солнце висело прямо над дорогой между острыми макушками древних пихт. Лучи отражались от снежной крошки, раздражая глаза. Владимир чуть прищурился, привыкая к обилию света. В ушах появился вылетевший из памяти скрип свежего снега, поскольку его давно заменил шелест пустынного песка.

— Можете не бояться холода, — наконец-то в микрофоне звучал знакомый голос капитана. — У вас форма с подогревом…

— Тем более, — прервал его Контур, — скоро будет чуть теплее. Скоро будет осень…

Через полгода? — пронеслась глупая мысль.

Вертолёт взлетел. Краем глаза сержант заметил, как Георгий радостно замахал ему вслед.

— Заправиться! И привести оружие в боевую готовность! — гул винтов затих, и капитан говорил уже без рации.

Отряд принялся за последние приготовления к боевому выходу. Контур и капитан отошли от отряда и принялись что-то обсуждать.

Путь, получил ответ извне Владимир.

— Коля! — сержант окликнул военкора. — Могу ведь так обращаться?

Он отвлёк Антипова от закрепления на груди маленькой, едва заметной камеры. Репортёр обернулся к нему и кивнул.

— Поможешь с камерой?

Репортёр подошел к нему, поправляя камеру на своей груди. Он втиснул её между подсумками — чёрная точка камеры пропала на фоне такого же чёрного бронежилета. Владимир протянул ему маленький прибор.

— Зачем забирал, раз вновь отдаешь мне? — спокойно, с еле заметной иронией спросил Антипов.

— Нужно было понять её. Понимание — это важно, — Владимир знал, что эти слова могли тронуть Антипова за живое.

Николай посмотрел в глаза сержанту и после паузы сказал только протяжное:

— Да-а-а уж.

Антипов повертел камеру в руках. Нажал на маленькую кнопку и приклеил Владимиру камеру между подсумков на груди.

— Запись пошла. — Антипов посмотрел в глаза сержанту. — Поздравляю. Теперь ты настоящий военкор.

— Спасибо. — Владимир глянул на еле заметную чёрную точку — большая часть корпуса камеры скрывалась между подсумками.

— Да пожалуйста.

Антипов вновь отошел на некоторое расстояние ото всех. Он напоминал того парня в любом коллективе, который хочет быть в нём, но в то же время держится обособленно. Тот самый парень за столом в каком-нибудь ресторане, который молча чокается с другими бокалами после громогласного тоста, но молчит. Молчит весь вечер и после него, когда шумная компания разъезжается по домам. Что сидит в головах таких людей? Раздражение? Ненависть? Счастье, спрятанное за скромной улыбкой, когда тост произносят уже за них? В случае Антипова только раздражение, неудовлетворённость, иногда неприязнь. Владимир знал, что разъедало его душу. Знал, но пока молчал.

В это время командиры уже обсудили свои дела и вернулись к отряду. Майор отошел в сторону, а капитан сказал:

— Маршрут понятен… — отряд встал перед ним полукругом. — Маски по пути не снимать! А не то рожи обморозите или потеряетесь в темноте. Новички не знают — скажу. В полосах содержится химический состав, благодаря которому мы можем различить их цвет в приборах ночного виденья! Так что в темноте маски не снимать!

— Так точно… — проговорили люди.

— Отлично. Пока идём походным. Потом я дам условный знак и остановимся.

Он повернулся к дороге.

— Вперёд!

Отряд чёрной кляксой по белому листу дороги зашагал вперёд, за Контуром, оказавшимся ведущим. Капитан задержался и присоединился к Владимиру, шедшему в самом конце.

— Есть какие-нибудь новости? — капитан говорил шепотом.

— О ком именно? — сержант поддержал тихий тон.

Капитан пристально посмотрел вперёд на двухметровую фигуру майора.

— О Контуре.

Вновь Владимир попросил о помощи у потусторонних компаньонов, но в голову не пришли ответы. Тишина. Будто мыслями он обращался не к людям, а к абстрактной вселенной. Сержант решил не стучаться в закрытое окно и сдался.

— Ничего… Молчание. — тоскливо выдохнул он.

— Бл… — Артём прервался, прохрипел. — Как только зайдём туда, не прекращай донимать их. Понял?

— Так точно.

Между тем дорога плавно уходила направо.

Новый поворот…

— Встретимся позже. — капитан ускорился, чтобы встать во главе отряда.

Артём удалился. Вместе с Контуром они первыми зашли за поворот. Владимир вышел на высокий берег последним. Дорога уходила вниз к ледяной реке. Солдаты остановились, поскольку Контур поднял кулак над головой. Он опустил его, обернувшись к людям.

— Вот мы и на берегу. На той стороне — чужой мир, и поэтому я сообщу вам ещё два правила. В дополнение к предыдущим. Первое: неукоснительно выполнять каждый мой приказ. — он выделял слова интонационно, но голос оставался ровным и спокойным.

Агния по ходу его речи закатила глаза, не понимая, зачем нужно было говорить об очевидных вещах.

Считает нас за детей, витала злая мысль.

— От этого зависит ваша жизнь. Трупы мне не нужны. От трупов пользы не больше, чем от срочника в Чечне. Второе правило…

— Клуба… — шепнул Георгий себе под нос. Правда, его реплика каким-то образом не осталась без ответа.

— …второе правило: пока мы идём, должна стоять гробовая тишина! — Контур чуть повысил тон, но будто бы искусственно. — А теперь самое главное. Не думайте, что вы заходите в странный, иной, тупой и какой-либо другой мир. Не он другой, а вы — другие. Советую не забывать об этом и учитывать на протяжении нашего пути. Всё понятно?

В ответ молчаливое согласие.

— Отлично. Входящие, оставьте упованья… — он развернулся и уверенно зашагал вперед, к реке.

Отряд, один человек за другим, в колонну по одному последовал за майором. Капитан, Разумовский, Гефест, Агния и Георгий, Цаер и Демидов, Антипов и наконец Владимир шли через толстый бело-голубой лёд. На реке усилился холод. Из-за ветра, конечно, пронизывающего форму даже сквозь утеплители. Люди ускорились, желая скрыться за спасительной стеной хвои и стволов деревьев. Владимир поник головою и на белой покрывале льда увидел ещё не потухший окурок сигары. Ещё через секунду от огонька остался лишь ускользающий дымок.

Вдруг, оказавшись перед самым берегом Контур остановился и приказал, перекрикивая порыв ветра:

— Взяться за платформу впереди идущего и не отпускать!

Капитан взялся за платформу майора, остальные последовали его примеру. Теперь колонна преобразилась в цепь.

— Держаться и не отпускать! — кричал Контур через плечо.

Майор зашагал по возвышающемуся берегу к линии пихт. Так, он скрылся в темноте их теней. Один, второй, третий зашли в чащу. Владимир оказался последним и на долю секунды заметил, что впереди идущие будто растворялись в темноте. Но никакая рациональная мысль не успела посетить сержанта.

Он переступил линию непроглядной тьмы.

X

Пустота

Тьма расступилась. Снег пропал. Они оказались в залитой сумрачным светом лесной поляне. Листва вся опала. Деревья почернели. Зимний холод сменился лёгкой осенней прохладой.

Отряд рассредоточился. Владимир тут же начал хватать недостающий воздух и чуть не упал в обморок, но тут его подхватил оказавшийся рядом военкор.

— Дыши медленно, медленно. — Владимир последовал совету и спокойно поглотил одну порцию воздуха за другой. Полегчало.

Кто-то сильно блевал.

— Ну, как вам условия? — спросил Контур, в его тоне впервые можно было различить искренность. Искренний сарказм.

Владимир пока никого не видел: он смотрел в сухую, усеянную мёртвой хвоей землю. Старался привыкнуть к недостатку воздуха, равно как и Олеся, желудок которой не сдержал в себе скромный перекус в вертолёте.

— Считайте себя на вершине Эвереста, особо не ошибётесь, — слышался голос Контура.

Антипов взял на груди Владимира чёрный хобот маски, идущий к баллонам, и приложил её ко рту сержанта.

— Вдыхай полной грудью, — Владимир приложился к маске, словно к бутылке холодного пива в аравийской пустыне. — Ну погоди, погоди.

Антипов убрал маску.

— Экономь.

Сержант кивнул.

— Спасибо.

— Не за что, коллега, — он хлопнул Владимира по плечу.

Военкор вернулся к остальным. Бойцы чувствовали себя хорошо. Конечно, тренировка и постоянная практика делали своё дело, да и физические нагрузки они выдерживали подчас тяжелее, чем забег на вершине Эвереста. Гефест, пренебрегая правилами, курил сигару и с улыбкой смотрел на Владимира.

— Ну как тебе? — спросил он, когда сержант вернулся в строй.

Голова кружилась, но сознание уже не стремилось выключиться. Он поморгал, осмотрелся более трезвым взглядом. Замедлил дыхание.

Они стояли посреди небольшой поляны. Левее шла дорога: она уходила за небольшой холмик и увидеть, что за ним находилось Владимир не мог. Деревья казались чёрными из-за оскудения коры и мрачного цвета небес. Очевидно, отряд из яркого дня перешёл в раннее утро. Владимир обернулся, всё ещё не ответив на вопрос Гефеста, и вместо берега увидел чёрную непроглядную чащу. Повсюду виднелась голубоватая стена тумана. Сержант выдохнул и, наконец, ответил Гефесту.

— Тяжело. — признался он. — Будто весь воздух из тела вышел.

— Э-э-это то-о-олько цвето-о-очки, — протянул Гефест. — На тренировки все забили, верно?

На самом деле Владимир прошел краткий курс тренировок в условиях приближенных к вакууму, но, очевидно, его оказалось мало.

— Представь, что ты как тот ребёнок, которого бросили в воду. Иногда такой метод обучения самый лучший, — Гефест подмигнул сержанту и вернулся к своему товарищу и другу Разумовскому.

— А ты чё, решил не блевать? И даже в обморок не падать? — иронизировал густым басом Разум.

— Тишина! — грозный голос Контура заполонил пространство. — Перегруппироваться! Три минуты и отряд стоит в колонну по одному!

Люди зашевелились. Лес заполонил шорох сухих веток и листвы. Больше никаких звуков не было. Ни щебета птиц, ни ропота ветра, ни криков животных. Мёртвая тишина, нарушенная пришельцами из другого мира.

И правда, это мы здесь чужие, подумал Владимир, сильнее сжав рукоятку автомата.

Солдаты встали друг за другом в одну линию. Контур отсоединил платформу экзоскелета, поставил её на землю, открыл рюкзак. Люди с интересом наблюдали за ним. Майор вытащил из рюкзака некие бесформенные предметы и тихо сказал в рацию:

— Стойте в одну линию. Подойду к каждому.

Первым свой «подарок» получил Артём. Контур выдал ему предмет, похожий на маленький обруч. Величиной был с ладонь и, судя по цвету, являлся застывшей глиной с вкраплениями веток, камней и мелких палочек.

— Это кусок медвежьего дерьма? — всерьёз спросил капитан, не понимая, что лежало в его руке.

Майор спокойно посмотрел на него сверху вниз (ростом Контур повыше Артёма сантиметров на десять).

— Это штука спасет тебе жизнь. — затем переключился на всех. — Спасёт каждого из вас! Этот «кусок дерьма» — сгусток материи из Второй Параллели. Я называю такие предметы «оберегами». Если он будет с вами, то Параллель не увидит в вас опухоли, инородного тела. Примет вас за родных и не станет подстраивать под себя. Я знаю, вы навряд ли слышали о таком. А не слышали, потому что каждый из нас в Вакууме впервые. — он оглядел солдат. — Рекомендую взять этот «кусок» с собой. Как вы знаете, потери мне не нужны.

Никогда раньше ни Артём, никто другой с подобным не сталкивался. Сначала все приняли объяснения Контура за какую-то шутку, за глупый совет сельской знахарки. Однако, несмотря на изрядный опыт в делах паранормального, идти против его приказов никто не хотел. Ну, или почти все.

Свой «оберег» капитан кинул в боковой карман рюкзака: благо дотянуться до него не составляло труда. Майор шагнул к Гефесту, выдал ему почти идеально круглый «оберег», тоже из твёрдой земли; затем к Разуму, выдал ему небольшой камешек с бело-розовым слабым свечением в трещинах; Демидов получил череп маленького зверька, а Олеся небольшой коричневый камень — тот светился слабым синим светом, и девушка тут же принялась с интересом разглядывать его, даже несмотря на то, что ещё чувствовала тяжесть в желудке; так майор оказался у Георгия.

— Буду называть тебя «Желток», — майор положил ему в руки кусок гранита с тем же бело-розовым свечением.

— Спасибо, польщён. — Георгий постарался сказать фразу спокойно, но тень злорадства всё равно не ушла от Контура.

Майор пристально посмотрел в глаза медику и шагнул к Агнии. Ей он выдал идеально круглый диск серебряного цвета. Когда Контур отошел, Агния скептически глянула на диск.

Ну и хрень.

Оказавшись у Антипова, майор вдруг приподнял брови, будто вспомнив нечто важное.

— Ах, да… — он ткнул в грудь Антипова. — Тебя я буду звать «военкор номер раз», а тебя, — он перевёл взгляд на Владимира, — «военкор номер два». Согласны?

Те ничего не ответили.

— Отлично. Ваши «обереги». — сказал он привычным басом.

В ладонь Владимира упал острый обрубок палки с острыми шипами, как он сначала подумал. Из его трещин вдоль тела сиял тот же бело-розовый тусклый свет. Сержант захотел спросить, что держит в руках, как вдруг майор его опередил.

— Это кусок оленьего рога, — майор увидел настороженный взгляд Владимира. — Я животное не убивал, можешь быть уверен. А даже если б и убил, что с того?

Сержант ответа не дал, да и Контур в нём не нуждался. Командир вернулся во главу отряда.

— Готовы? — раздался его голос.

— Так точно! — ответили не все: промолчала Агния и Георгий.

— Друг от друга не отставать! Идём только по моим стопам! Мы вошли сюда, как иголка в стог сена, и должны пройти сквозь него, не задевая колоски! — в ответ молчание. — Вперёд!

Контур развернулся в сторону чащи. Быстро прикрепил платформу. Капитан помог ему с рюкзаком, и Контур зашагал вдоль дороги. Отряд направился следом за ним.

Их путь в Вакууме начался.

XI

Другие

Шаг за шагом они продвигались всё дальше в лес. Дорога продолжалась и за холмом, уходила чуть влево и длинной извилистой змеёй устремлялась дальше на север. Хотя на север ли они шли? Почему они сразу не попали в полный вакуум? Владимир задавал эти вопросы друзьям извне, но почему-то он не слышал их. Это его пугало. Впервые за долгое время они полностью исчезли, перестали нашептывать на ухо свои мысли и молчали, когда он пытался говорить с ними. Что же случилось? Затаив тревогу в душе, Владимир обратился к идущему впереди военкору.

— Коля…

В этот момент Антипов вдыхал воздух из кислородной маски. Он обернулся, закрепляя её на плече. Фиолетовые линии на его полиэстеровой маске чуть светились, будто отвечая на обступивший отряд полумрак.

— Что? — Антипов перестроился и теперь шел рядом с Владимиром, а не впереди него.

— В какую сторону идём? Куда мы попали вообще?

— Не важно на самом деле. Мы вышли на границу Вакуума и теперь идём к его центру. Достаточно простая формула.

— Так… Это я понял. Но вот почему мы сразу не попали в настоящий Вакуум? Воздуха ведь хватает…

— Ну, это как зона отчуждения. Простая аналогия. Чем ближе к центру, тем сильнее радиация. Здесь такая же история. Ответил?

Владимир кивнул.

— Да, спасибо.

Военкор вернулся на своё место.

Пока Владимир пытался установить контакт с потусторонними помощниками, Агния ждала подходящий момент, когда Контур на что-либо отвлечётся. Ей страшно не нравился этот качающий права верзила. Она ему не доверяла: слишком много чести. Наконец Контур остановил отряд, обратился к капитану. Пока начальники говорили, снайпер сделала, что задумывала: взяла и выкинула оберег в кусты. Не хотелось ей узнавать, какие свойства имела эта дрянь. Стоявший впереди Георгий заметил это и тихо спросил:

— Уверена?

— Более чем. Не хватало мне идти у него на поводке. Сама всё знаю.

Георгий понимающе кивнул, но ничего подобного со своим оберегом не сделал. Не то что бы он верил в его чудодейственные или какие-либо другие свойства. Просто так. На всякий случай.

К ужасу Георгия, Агнии придётся о своём поступке сильно пожалеть.

В ушах послышался голос Контура.

— Всё, идём дальше.

Отряд направился вперёд вдоль обочины. Владимир всё никак не мог связаться с призраками, в голове по-прежнему стояла необычная для него тишина. И тишина эта не привносила облегчения, совсем наоборот — он ощутил поступь страха.

Дорога уходила налево. Никто не решался идти прямо через чащу, поэтому команда повернула под стать велению пути. Становилось темнее. Деревья становились выше. Сосны стремились к небесам, и буквально через десяток шагов их верхушки потерялись из поля зрения. Каждый метр вперёд будто ускорял их погружение во тьму. Из раннего утра они перешли в темноту ночи.

— Включить ПНВ, — послышался в ушах голос Контура.

Люди спустили приборы с касок на глаза. Владимир тут же увидел темно-синюю картинку и разглядел, как Демидов помогал Олесе с ПНВ. Видимо учёная боялась его повредить. Антон помог ей и спросил:

— Всё хорошо?

Ответа Владимир не расслышал, но он видел, насколько девушке было страшно и неловко. Она глубоко дышала, оглядывала местность огромными глазами, а когда в темноте раздавался шорох, он отзывался дрожью в её теле. Крольчиха, заблудившаяся в чаще.

Отряд продолжил путь в полной темноте. Линии на масках отчётливо отпечатывались на окулярах ПНВ, Владимир различал и их цвет. Он шел последним, но то и дело замечал фиолетовые линии на маске военкора: тот время от времени поворачивался к сержанту, судя по всему, проверить, не пропало ли прикрытие. Сам сержант пока не слышал и не видел чего-то необычного, да и оборачивался он крайне редко и каждый раз натыкался только на сухие ветки и тёмную бездну пройденного пути. Пожалуй, военкор начитался всякого о Параллелях и старался, чтобы ни одно маломальское движение не ушло от его взора.

Вдруг в ухе прошипела рация и послышался голос майора.

— Прямо по курсу деревня. Рассредоточиться. Приготовьтесь к сюрпризам.

Отряд перестроился. Майор и капитан образовали угол; Гефест и Разум шли справа, образуя одну сторону треугольника; Агния и Георгий — другую сторону. Учёные вошли в середину треугольника, а его основание образовали Владимир и Николай.

Они вышли к первым домам, оказавшимся прямо перед чащей. Тёмные окна напоминали пустующие глазницы черепов. Дворы захламлены, двери открыты. Кое-где горели тусклые огоньки, черпавшие воздух. Кто поджег стоявшие тут и там свечки Владимир не понимал, равно как не догадывался почему они не потухли. Стояла гробовая тишина, не нарушаемая даже хрустом веток. Дорога оказалась сухой и чистой. Слышалось только мягкое движение платформ…

вжих… вжих…

…и редкие скрипы ставен и дверных петель. Отряд вышел на главную улицу и остановился. Контур и капитан перешептывались, а бойцы осматривались. Владимир ничего не видел. Тишь да гладь. Вдруг разлетелся тихий стон Олеси, показавшимся оглушительно громким.

— Ты чего? — испугался не меньше других Антон.

Демидов положил руку ей на плечо: учёная стояла, чуть сгорбившись.

— Не могу. Даже с этой хреновиной тяжело, — указала она пальцем за спину.

Вдруг перед ней оказался капитан.

— Что такое?

— Тяжело мне. — ответила Олеся. — Дышать сложно, груз к земле тянет.

— Привал? — спросил Артём.

Встрял Контур.

— Никаких привалов. Дойдём до озера, и будет нам отдых. — он равнодушно посмотрел на девушку. — Без вопросов.

Цаер ничего не оставалось, кроме как кивнуть и разогнуть спину. Демидов горящими глазами посмотрел на майора, но тот уже вернулся в строй. Капитан последовал за Контуром.

Пока они говорили, Владимир заострил внимание на детской коляске, стоявшей у гаража пустующего квадратного дома. Коляска оказалась пуста, но на взъерошенной простыне он заметил густые капли крови. На засохшей земле рядом с забором сержант разглядел глубокие следы, ужасно напоминавшие ладони человека: будто бы он гулял по улице на руках. Тишина, кровь и непонятные следы. Как же ему не хватало помощи со стороны…

Вдруг по деревне разнесся громогласный рёв. Шевеление тут же прекратилось. Учёные смотрели по сторонам, Олеся была на грани истерики, что был видно по блеску её глаз. Солдаты вскинули оружие, но не Контур. Он повернулся к солдатам и сказал в микрофон:

— Все быстро в дом!

Люди повернулись к дому и последовали к нему, стараясь не шуметь. Первым во двор пробежал Гефест, за ним учёные. По ходу Владимир успел глянуть в коляску, где ничего, кроме огромного алого пятна не увидел. Последним во двор зашёл Контур — он не вскинул автомат и спокойно шёл вперёд. Тем временем отряд проник в дом, где наткнулся на полный хаос. Огромные фигуры солдат в экзоскелетах старались протиснуться между стульями, сундуками и комодами. Суматоха неизбежно привела к грохоту. Оказавшийся на пороге Контур грубо буркнул в микрофон:

— А ну тихо! Не двигаться!

Отряд остановился. Владимир успел добраться до окна. Он спрятался за стеной и аккуратно поглядывал за разбитое стекло. Вновь тишина. Сержант видел глаза товарищей. Учёные стояли у входа в комнату и в ужасе смотрели в окно; другие солдаты тоже не сводили взглядов с проёма. Гефест и Георгий смеющимися глазами оглядывали коллег. Вдруг Демидов не выдержал и обратился к стоящему рядом с ним капитану.

— Что это за…

— Тихо! — в ухе учёного зашипело, он сморщился и больше ничего не говорил.

Но полное молчание возникло не только по приказу майора. На улице, посреди тишины, отзывались массивные шаги. Они приближались и вскоре послышалось дыхание: существо не то рычало, не то хрюкало, точно сказать никто бы смог. Владимир понимал, что оно уже ступило на землю рядом с домом. Оно вынюхивало их. Сержант попытался чуть выглянуть из окна, но существо топтало землю вне его взгляда. Зато это видел капитан, стоявший напротив Владимира. Глаза Артёма не было видно через ПНВ, но сержант догадался по неподвижной фигуре командира, что дело плохо. Послышался утробный рёв, учёные схватились за головы, а солдаты сморщились от мерзкого писка, на котором рёв исходил. Сразу после, тяжелые шаги остановились, а спустя мгновения, растянувшихся на томительные минуты, тварь зашагала в другом направлении. Топот удалялся и вскоре растворился в густой темноте.

Капитан выдохнул, облокотился о стену и снял ПНВ. Владимир тут же заметил ужас в его глазах. Артём поморгал, взгляд протрезвел, ступор сошел с мышц. Георгий, стоявший ближе всех, спросил:

— Что это было?

Артём помотал головой.

— Не важно. Поверьте, не важно.

— Болтовню отставить. Привести себя в порядок и на выход! — послышался знакомый, но чуть сдавленный голос майора.

Проходя мимо учёных, Владимир расслышал вопрос Демидова.

— Уверена?

Обращался, конечно, к Олесе. Учёная находилась на грани срыва, но пока держалась. Девушка не редко бывала в экспедициях, часто в экстремальных условиях. Она на всю жизнь запомнила спуск в пещеру Крубера[3] в рамках её активного увлечения спелеологией (с тех пор увлечение испарилось). Тяжелый труд, перепады давления, всё это было знакомо ей с тех самых пор и даже близость ко смерти. Девушка сорвалась с отвесной стены пещеры и пролетела пару метров вниз в полной уверенности, что страховочный трос оборвётся, но нет — он выдержал. Сейчас она испытывала нечто похожее на то ощущение, когда она летела в бездну. Правда, сейчас страх перешел в перманентное состояние.

Артём вышел на улицу первым. Он видел, что за существо ходило по улицам мёртвой деревни, и потому хотел по максимуму обезопасить своих людей. Однако Контур обошел его на скрипучем крыльце и уверенно направился к открытой калитке. Капитан глубоко вздохнул и последовал за майором.

Улица вновь встретила солдат тишиной до писка в ушах. Мозг искал любого звука, лишь бы понять, что он не потерял возможность слышать. Вместе со звуками пропал и холод: настолько кровь разогналась по артериям, что в утеплённой форме стало по-настоящему жарко. Владимир забоялся, что какая-нибудь мерзость может учуять их и скрытно напасть, найдя их по запаху пота. Схожие мысли бродили по головам и других солдат. Постоянный страх не позволял расслабиться. Адреналин не покидал не только сержанта — напряжены были все. Стараясь не производить никакого шума, отряд направился на другую стороны деревушки, вновь в чащу.

У границы деревни к Владимиру подошёл капитан.

— Ничего нового?

— Нет, глухо. — он увидел испуганный взгляд Артёма. — Сам не знаю, товарищ…

— Просто Артём, забыл?

После испуга сознание Владимира вернулось к воспитанным годами службы настройкам, поэтому и забыл о новых договорённостях.

— Да, успел.

— Молчат? — Владимир кивнул. — И куда они делись?

Тихие шаги и движение платформ солдат создавали равномерный шум. Именно он не позволял словам капитана достигнуть бойцов, да и шли товарищи на некотором удалении.

— Понятия не имею, Артём. На привале постараюсь ещё раз. — шёпотом говорил Владимир.

Капитан кивнул и вернулся в начало строя.

Они вступили на лесную дорогу. Погрузились в полную тьму. Но именно благодаря этой темноте бойцы заметили впереди слабый свет. Строй деревьев становился менее плотным. Расстояние между соснами увеличивалось.

Отряд приближался к огромному озеру.

XII

Первый привал

Яркость в приборах ночного виденья усилилась. Отряд вновь заходил в утро, хотя по законам природы так быть не должно. По очереди солдаты закинули приборы обратно на каски. Небеса затянуло серо-голубой пеленой. Любое движение солнца, облаков, природы остановилось.

Тем временем чаща совсем поредела. Впереди лежало гигантское озеро, другую сторону которого скрывал влажный туман. Тусклый утренний свет вырывал из темноты чёрные сухие стволы деревьев, уходивших в томное небо, но, что самое главное, не находил угрозы.

На опушке они остановились. Контур поднял кулак над головой. Солдаты не понимали причины остановки, пока голос майора не раздался в их ушах.

— Подойти всем сюда.

Владимир зашагал в такт другим бойцам, и через минуту отряд выстроился кругом перед странным, ни на что не похожим объектом. Будто бы ствол дерева и человек совместились в один организм. Из ствола торчали руки, часть туловища и ноги. Рядом лежала плетённая корзинка с опутавшей ягоду паутиной и разряженная двустволка.

— Лишнее напоминание. — пробурчал майор. — Для чего мы здесь…

Он смотрел на бедного человека и первым зашагал дальше, к туманному озеру. Солдаты посмотрели на труп и переглянулись. После странной встречи в деревне, они уже потеряли всякий намёк на легкомысленность, но теперь подумали о своих близких. Владимир сразу вспомнил об отце… Отряд направился за майором.

Оказалось, что на самом берегу стояла рыбацкая избушка. Просторная и новая, но с таким же почерневшим деревом. Рядом с домиком тянулся к воде пирс и две моторные лодки. Берег заполнял мягкий голубой свет. Отряд рассредоточился рядом с избой и расслышал голос Контура, но уже не в наушниках.

— Сделаем привал! Гефест, Разумовский, идёте в дом, осмотритесь! Учёные берут образцы воды, коры и земли! Остальным стоять на стрёме! Капитан, за мной!

Бойцы разноголосо ответили ему, стараясь не шуметь. Разум выбил дверь с пулемётом наперевес. Осмотрел пустынный предбанник и протиснулся в узкий проём. В основное помещение вела открытая нараспашку дверь. Включённый на пулемёте фонарик поймал линию крови. Разум быстро повернулся за проём и увидел изуродованный труп мужчины. Иссушенным лежал он на полу. Рядом с перевёрнутом стулом валялась покрытая бело-розовой плесенью записка. Разум присел и поднял её. Какие-то слова он сумел разобрать.

«Дорогой сын, я не знаю, что (неразборчиво) но беги как можно скорее. Не медли. Надеюсь, не (неразборчиво) меня. Отец.»

И на этом всё. Гефест спросил о содержании, но Разум рассказал про нос любопытной Варвары, и оружейник отстал.

Пока бойцы осматривали дом, Владимир отошел ото всех подальше, ближе к лесу и по новой принялся звать старых друзей.

Ну, где же вы, он закрыл глаза, взывая к ним.

Когда где-то в глубине сознания, на границе восприятия Владимир расслышал приближающийся детский голос, на его плечо легла рука. Сержант резко обернулся.

— Оу, спокойно! — оказалось, Владимир тяжело дышал, чуть ли не хрипел. Отвлёк его Антипов. — Я просто спросить хотел.

— О чём? — сержант поуспокоился.

— У тебя есть ноутбук? Его же ты должен был взять?

Конечно, он его не взял, да и не пользовался никогда.

— Не люблю их. Пишу обычно от руки. — парочку тетрадей он с собой прихватил, но лишь тогда, когда узнал о своей новой легенде. — А ты взял?

Владимир решил перевести разговор и попал в цель.

— Парочку имеется, — Антипов обернулся к озеру. — Как думаешь, поплывём?

Он не знал. Почему это надо было узнавать именно у Владимира? Похоже, понял сержант, военкор набивался к нему в друзья. Владимир не стал возражать.

— Думаю, никто не захочет рисковать.

Он решил оставить обращения к призракам, оставить их наедине с собой и поговорить с Антиповым, пока была возможность. Пока они ворковали, учёные сидели у воды. Рюкзаки с платформами стояли позади них, колбы, измерительные приборы лежали в сумках у ног учёных. Надев перчатки, Антон аккуратно набирал воду в колбу. Олеся настраивала прибор, но неловко и неаккуратно. Мысль её рассеялась. Наконец она сломала очередную трубку, которую нужно было вставить в прибор, измеряющий содержание вредоносных бактерий в воде, и с силой бросила его обратно в сумку. Демидов обернулся к девушке.

— Хреново?

Цаер села на сухой берег и обречённо опустила голову на грудь. На землю падали слёзы. Антон сел рядом с ней и аккуратно обнял.

— Страшно?

Она не ответила, только кивнула.

— Посмотри на пирс, — сказал Демидов.

Девушка подняла взгляд и увидела массивного солдата на полуразвалившемся пирсе. Разумовский стоял с РПК наперевес и смотрел на спокойную гладь воды. Цаер перевела взгляд на коллегу с выражением, будто говорившем: и что?

— Ему тоже страшно, мне страшно, командирам страшно. Они просто научились не обращать на страх внимания. Попробуй и ты…

— Дерьмовые у тебя утешения, Антон. — Олеся вытерла слёзы. — Я успокоюсь. — но голос у неё дрожал, комок в горле искажал его.

— Утешаю, как умею. Как перед диссертацией, — он усмехнулся.

Цаер чуть улыбнулась.

— Те утешения тоже были не очень… «Скорее водород окислит озон, чем ты получишь двояк». — она тихо посмеялась. — Как ты вообще такое придумал?

— Я много тренировался.

Олеся неестественно рассмеялась, выдавливая смех.

— Но всё равно спасибо, что сказал мне про экспедицию… Для меня это отличная возможность узнать столько нового. Столько… невероятного. Жаль, что одной жизни для этого мало…

Демидов кивнул, стараясь сделать понимающий вид. Олеся это заметила и, как бы шутя, спросила:

— А чего ты хочешь, Антоша?

Патлатый парень посмотрел на неё, заулыбался. Но ничего не сказал. Олеся сразу же представила себя в его голове. Буквально увидела мысли учёного перед собой. Ей стало тошно, но девушка криво улыбнулась, не желая продолжать разговор. Демидов вдохнул воздуха, желая что-то сказать, как вдруг Контур спас Цаер от нового дурацкого вопроса.

— Чё за базар?! За работу, голубки! — они вздрогнули от громогласного возгласа Контура.

Переглянувшись, учёные тут же взялись за оборудование.

Майор отвлёкся от разговора с капитаном. Они стояли у берега за избушкой и тихо обсуждали дальнейший маршрут. Контур обернулся к Артёму, увеличивавшим масштаб на планшете с картой «пятна».

— Так… и что ты предлагаешь? — вновь спросил майор.

Артём нашел то озеро, на котором они остановились и показал его майору.

— Лучше перебраться на лодках сразу на дорогу. Она приведёт нас прямо на нефтебазу, а там… через чащу напрямик к цели.

— Хрен там. — ответил Контур. — В этом озере, думаешь, только окуни живут?

Капитан с опаской глянул за спину майору.

— И что же там водиться?

— Смерть. Более того, за этим туманом может и не быть нужного берега. Забыл, где находишься?

Не забыл, просто капитан никогда ещё не бывал на такой огромной территории, объединённой со Второй Параллелью. Раньше это были какие-то жалкие сотни метров, небольшие леса, пещеры, может быть озёра и реки, но чтоб целая равнина… Никогда. На бумаге план выглядел куда проще, чем это оказалось на самом деле. Но возникал вопрос: если Вакуум — явление новое, то откуда о нём знал Контур? Тот, будто услышав вопрос, усмехнулся, но сказал совершенно о другом. Он обернулся к противоположному берегу и указал на него рукой.

— Пойдём вдоль берега. По суше гораздо проще и безопаснее.

— Что? — лицо капитана исказилось. Он спустил маску со рта. — Там ведь болота…

Майор вновь усмехнулся.

— А у нас оборудование. Пройдём, как по Красной площади.

— Но среди нас есть гражданские! — шипел капитан. — Они чёрта с два разберутся…

— А у них нет выбора. — резко прервал его Контур. — Это мой приказ: идём через болота. Озеро — смертельно опасно.

Он всё сказал и отошел от Артёма. Капитан проследил за майором: тот вышел к кромке воды и не сводил с неё взгляда.

Хренов умник, подумал Артём и осмотрелся по сторонам. Он искал Владимира.

Тот по-прежнему общался с Николаем. Разговор перешел на военное прошлое. Антипов рассказывал, как несколько лет назад снимал боевые действия где-то в центральной Африке. Владимир вспомнил о своём тяжелом прошлом в Судане и не пренебрёг упоминанием об этой стране. Антипов не работал в то время, но один из его друзей погиб в пустыне, воюя в составе ЧВК…

Капитан прошел мимо разогревающих обед Гефеста и Георгия.

— Холодное жрите! Лишний запах нам ни к чему!

Те вопросительными взглядами уставились на него и замерли.

— Делайте, как сказал! — Артём ткнул в маленькие конфорки из сухпайков и прошёл дальше.

Пришлось солдатам есть холодное.

Капитан вышел к Владимиру и Николаю. Те замолчали, как только завидели капитана.

— Есть разговор. — обратился тот к сержанту. — Нужно отойти.

Владимир кивнул военкору и последовал за Артёмом за избушку, подальше от других ушей. Они оказались под тенью треугольной крыши и заговорили.

— Пока стоим, выкладывай всё, что успел нарыть. — сказал капитан.

Стоявшая у границы леса Агния заметила, как Артём уходил за дом вместе с новобранцем и смутилась. Глупая мысль прокралась к ней: что за любимчик? Но она отвергла её. Нужно обсудить это с Георгием. Она обернулась к нему, искала взгляд лейтенанта, пока, наконец, не поймала его. Агния поманила его рукой, и офицер направился к ней. Желтые линии на его маске чуть светились, равно как и зелёные — у Агнии.

Владимир начал с доклада о Контуре, самом важном члене отряда.

— О нём глухо было и до «пропажи». Но это молчание тоже о многом говорит, — капитан внимательно слушал, маска по-прежнему была приспущена. — Он либо поставил себе «заглушки», которыми балуются парапсихологи, либо… в этом замешано что-то ещё…

Сержант задумался, прикусил губу.

— Ну, не томи.

— Ребёнок сказал, что боится его, а взрослые промолчали.

— И о чём это может говорить?

Сказать было нечего.

— Я не знаю. Никогда с подобным не сталкивался.

Капитан помотал головой, размышляя о загадочном майоре, как вдруг спросил:

— Выкладывай про Антипова. Смотрю, ты с ним сдружился.

— Скорее он со мной. Да я и не против, — Владимир напряг память. — Антипов желает доказать, что он стоит большего, чем о нём думают. В первую очередь отец с дедом.

Артём кивнул.

— Да, я знаю.

— Дед старался спрятать его от армии, а отец, наоборот, всячески его туда толкал. Но Антипов захотел быть журналистом.

— Чего он хочет добиться? Более приземлённо.

Сержант припомнил нашёптанные в его голову слова.

— Он хочет сенсацию. Славы. Доказать высоколобым родственникам, что он — не сами знаете, чем деланный, что он выбрал верный путь по жизни.

Капитан тихо рассмеялся.

— Мальчишка…

Тем временем Георгий и Агния начали разговор.

— Чего хотела?

— Тебе не кажется, что капитан уж слишком часто говорит с нашим новым коллегой? — спросила она шепотом.

Медик усмехнулся.

— Кажется, а что?

— Но это ведь странно? Рыков всего лишь военкор.

— Может, они того?..

Фролова скептически посмотрела на него.

— Ну ты и шутник, чтоб тебя. — она толкнула его в плечо.

Солдат рассмеялся.

— Да ну тебе! Забудь о подозрениях! Здесь все свои!

Наивный дорогой друг, промелькнула у неё мысль.

— Ладно… иди жри.

Он развернулся и направился к избе. Вдруг в этот же миг Агния почувствовала лёгкий зуд на шее. Ощущение, будто от аллергии. Почесала и полегчало. Агния развернулась к столбам деревьев и устремила взгляд в чащу.

— Что скажешь про учёных? — не прекращал расспросов капитан.

— А что именно вас интересует?

— Их взаимоотношения. Это может навредить общему делу. Ну, ты понимаешь.

Капитан, конечно же, замечал теплоту между учёными. В досье он прочёл об их научных достижениях, автобиографии, ими же и написанные и характеристики из Московского государственного университета, но не знал об их дружбе.

— Он любит её по уши. Как кролик по весне. А вот она… скажем так… Она интересная девушка.

— В каком плане?

— Ну… — Владимиру было неловко говорить о личной жизни других людей, но приказ нарушать не собирался. — У девушки есть молодой человек около четырёх лет, но ей он неинтересен. Уже неинтересен. Неинтересен ей и Демидов. Она хочет только знаний.

Артём поднял брови.

— Разжуй.

— Она пришла сюда только ради новых знаний. Она мечтает о них, мечтает поглощать их пока из ушей не польётся. Только это ей важно. А бедный парень думает, что она здесь только ради того, чтобы они спрятались от её парня. М-да…

После паузы, довольно-таки неловкой для сержанта, он спросил:

— На этом всё?

Артём встрепенулся.

— А, конечно. Можешь быть свободен, спасибо.

Теперь капитан знал чуть больше, чем имел право. Однако осознание своего бремени не давало ему поступать иначе: нужно быть в курсе каждого движения в отряде, каждой эмоции в сердцах подчинённых. Хорошо ли, что он роется в их белье? Нет. Но необходимо ли это? Сто процентов. Капитан повернул ко входу в избу.

Но не он успел дойти до двери домика, где стояли Гефест с Разумовским, как в ушах зазвенел голос Контура.

— Капитан, давай ко мне.

Обращение дошло только до него: отряд спокойно занимался своими делами. Майор стоял на пирсе, глядя на спокойное озеро. Артём взошел на пирс и аккуратно зашагал по сухим полуразвалившимся доскам к Контуру. Не успел капитан обратиться, как майор указал на воду.

— Приглядись.

Ничего. Только отражающееся от поверхности воды сиреневое небо. Хотя посреди озера Артём разглядел длинное мокрое бревно. Оно медленно плыло по воде к левому берегу.

— Бревно. Там, впереди, — он указал на него.

Контур внимательно посмотрел на капитана.

— Уверен?

— Нет. Уже нет.

Он чувствовал себя мальчиком перед мудрым учителем, ожидавшим злобной усмешки или упрёка. И то и другое Артём видел во взгляде майора, но командир ничего напрямую не говорил. Контур вытащил из подсумка магазин с красной лентой.

Разрывные, понял капитан.

Майор заменил обычный рожок на «красный», прицелился и сказал:

— Следи за ним.

Звук выстрела проглотил глушитель, но отряд всё равно услышал обрывистый щелчок. Пуля полетела к «бревну» и через секунду достигла его. Массивный кусок от «дерева» оторвался. Туша плавно скрылась под водой, оставив маленький круговорот. Артём раскрыл глаза.

— Теперь идея перебраться через озеро не кажется приятной?

Нельзя было не согласиться с майором. Нужно идти через сушу.

— Ладно… Готовить людей?

— Да, но никого не торопи, — Контур обернулся к берегу. — И прикажи, чтобы на пирс не выходили.

Капитан кивнул и вернулся к избушке. Люди обступили командира.

— Что было? — спросил Георгий.

— Новые вводные. Готовьте болотоступы. Придётся идти через топи.

Кто-то присвистнул, вроде это был Гефест.

— Ну, отставить ребячество! — смутился капитан. — Лучше начните приготовления…

Отдав приказ, он пошёл в дом перекусить.

Наконец учёные собрали последние образцы. Вода, кора и земля. Измерили содержание бактерий, радиации, кислорода и пришли к удивительным итогам. После разговора с капитаном Контур направился к ним, чтобы узнать о результатах, которые, как оказалось, мало его интриговали.

— Рассказывайте, — буркнул он им.

Демидов живо принялся за рассказ, пока Олеся распределяла оборудование по рюкзакам.

— Результаты удивляют! — в его глазах горел огонь первооткрывателя, он уже видел впереди свою «Америку». — В каждой из рассмотренных структур практически полностью отсутствовал кислород: в земле, коре и воде… но… несмотря на это, в них присутствует огромное количество знакомых нам микроорганизмов…

Контур откровенно забил на его слова и наблюдал за отрядом.

— Но эти организмы, бактерии, вирусы, даже насекомые, все он подвергнуты новому типу излучения: оно меняет их ДНК так стремительно, что буквально на глазах появляются те или иные аномальные структуры…

— Ладно, молодцы. — майор обернулся к горящим глазам Демидова. — Нобелевка в кармане. А теперь возьмите жопы в руки и собирайтесь… Скоро выходим.

Майор ушел, а Демидов, явно не ожидавший такого равнодушия, с обидой глядел ему вслед. Олеся в это время собрала приборы и положила мягкую руку на плечо коллеги.

— Расстроился?

— Тупой вояка… — он опустил голову.

— Не переживай, Антон. Мы ведь не ради него работаем.

— Знаю. Но зачем он спросил меня? — вопрос оказался риторическим. — Всё собрала?

— Да.

— Тогда собираемся. Я слышал, что нужно найти болотоступы.

Учёные присоединились к общим сборам. Солдаты уже одели чёрные болотоступы, похожие на короткие широкие лыжи. Георгий даже пошутил, но гораздо тише обычного. Его услышал только Гефест.

— Я как лыжник-короткоствол. — оружейник на это чуть улыбнулся, но настроение нисколько не поднялось. Увиденное за последние часы отложило свой отпечаток.

Собравшись, капитан доложил об этом Контуру, следившим за озером. Майор вернулся к солдатам.

— Пока будем идти, в болото можем вступить в любой момент, так что смотрите под ноги. Ясно?

Молчание.

— Хорошо. Следующая цель — нефтебаза. Из графика не выбиваемся, с чем вас и поздравляю. Вперёд!

Команда выстроилась в колонну и направилась обратно в глубь леса. Но в душе каждого из них появилось новое неприятное ощущение: уверенность в том, что кто-то или что-то преследует их.

И уверенность не беспочвенная.

XIII

Мягкая земля

Шли молча. Адреналин пропал, так что холод вновь обступил солдат. Мёртвый лес снова окрасился в серые тона: отряд переходил в область навечно застывшего осеннего утра. Впереди вновь оказался Контур и вдруг ощутил, как почва под его болотоступами просела.

— Переходим в болото. Идти будем долго. — сказал он в микрофон.

Солдаты направились дальше. Владимир ступил на мягкую землю топи и понял, что под ней — вода, уходящая на неведомые глубины. Тем не менее пихты плотными рядами стояли на островках по всему болоту. Как, пожалуй, страшно пойти в лес и не вернуться только потому, что нога ступила в «зыбучую» землю, которую от обычной не отличить.

Медленно перешагивая от одного куска мягкого ковра к другому, Владимир неосознанно ощутил зловещую долину, только не от вида человека, нет: от вида деревьев. Многие из пихт крюком изгибались у самых корней либо на самых макушках. Дважды сержант замечал верхушки деревьев, скрутившихся до тройных спиралей. Но чем дальше в лес, тем больше чудес. Ещё спустя полчаса Владимир встретил удивительные, висящие, как плети, ветки. Это заметил не только он.

— Мама ро́дная, надеюсь нас не настигнет такая же судьба! — иронизировал Георгий, взявший в руку одну из таких веток-плетей.

— Отставить дебильные приколы! — зазвенело у него в ухе.

Георгий поморщился и умолк, никак не ответив майору. Заметившая его хмурое лицо Агния похлопала товарища по плечу.

— Как офигенно, что я не мужик. Бояться мне нечего, — тихо сказала она, вызвав его скромный смешок.

Вдруг отряд остановился. Владимир чуть не наткнулся на военкора, всё разглядывая чудаковатые стволы пихт. В этот момент Контур смотрел на ближайшие стволы деревьев, на мягкую растягивающуюся землю под ногами. Сосны впереди оказались ещё суше, чем раньше, трава выцвела и практически отсутствовала.

— Одеть маски! — раздался в ушах голос.

Отряд засуетился. Люди быстро одевали кислородные маски поверх обычных. От каждой из них отходили по две лямки: солдаты присоединяли их к каскам, тем самым намертво закрепляя. У всех получилось прикрепить маски почти мгновенно: только Олеся не могла прицепить лямки. Демидов помог ей. Убедившись, что ото рта каждого солдата отходит к баллону воздухопроводный шланг, Контур скомандовал:

— Вперёд.

Через десяток шагов Владимир ощутил резь в глазах и понял, что отчётливо слышит самые тихие звуки: треск ветки под ногой, проседающую под тяжестью берцев землю, скрип сухого дерева. Голова пошла кругом, но организм быстро привык к нему. Привык к вакууму. Сержант не был исключением. Каждый испытывал похожие чувства. Тяжелее всего, конечно, давалась Олесе. Единожды Демидов даже попросил остановиться, чтобы девушка привыкла к новым условиям, но она отказалась.

Балласт, промелькнула мысль у Агнии. Солидарность к девушке она не испытывала, то же самое можно было сказать и об остальных «слабых» женщин, которых она видела, что на гражданке, что в войсках. Снайпер всегда держалась ближе к мужчинам, которые не ноют по пустякам и готовы запросто «обезвредить» (Агния так говорила) с ней пару банок пива, как с другом и товарищем.

Вдруг где-то на границе сознания появился писк. Никто не обратил на него внимания, но чем дальше они продвигались, тем сильнее он становился.

— Что это такое, чёрт меня за ногу… — пробормотал Гефест.

— Не понимаю… Что вас смущает? — спросила шедшая позади Олеся.

— Разве не слышишь? — лицо Демидова скукожилось от неприятного, постоянно нарастающего гула в голове.

— Нет… — смутилась учёная.

Контур приказал солдатам рассредоточиться, а учёным держаться чуть позади. Бойцы спустились в небольшую низину, и тут каждого из мужчин настиг чудовищно громкий и мерзкий крик. Они попадали на болотную почву, взявшись за головы. Все, кроме женщин… и Контура.

— Что это? Что это такое? — капитан перекрикивал всепоглощающий звук.

— Всем молчать! Никому не двигаться! — орал майор.

Бойцы остановили любые движения и снова возникла тишина. Девушки стояли посреди низины и недоумённо оглядывались — никаких криков они не слышали. Владимир, равно как и другие мужчины, рёв слышал и сидел ровно на том же месте, где и упал. Неподалёку, прислонившись к дереву, сидел не успевший спуститься в низину военкор. Антипов вскинул автомат и выискивал источник криков.

— Это доотам, — послышался в наушниках спокойный голос Контура. — Баба по типу сирены. Только с мерзопакостным голоском.

Отряд изумлённо смотрел на неподвижную фигуру майора. Владимир наблюдал за Контуром и постоянно замечал какие-то схожести со своим поведением. Глубокая задумчивость, молчаливость. Иногда казалось, что Контур ищет ответы в топях своего разума. И всегда получает правильный ответ.

— Нужно действовать быстро, её ор привлекает внимание других тварей… Снайпер!

— Я, — Агния ответила в микрофон.

— Тварь где-то прямо по курсу. Обойди с фланга и убей тварь. Женщинам её крики нипочём.

— Есть.

Владимир заметил, как её силуэт скрылся в мрачной голубой дымке тумана.

— Ждём. Не двигаться. Быть готовым к бою. — последовали команды майора.

Олеся, всё это время стоявшая на проседающей земле, села на ближайший сгнивший пень. Владимир перевёл взгляд и увидел неподалеку Гефеста. Оружейник сел на корточки, прислонившись к стволу дерева, как вдруг его ноги ушли под мягкую почву и погрузились в болотную воду. Гефест поёжился, но вытерпел сырость и холод. Дно под его ногами отсутствовало, но оружейник перечить приказу не хотел, поэтому не шевелился. В отличии от него другие солдаты нашли более комфортные места.

А где-то на периферии слуха, в чаще, Николай Антипов расслышал треск веток. Он тихо повернулся к вершине холма и направил на него дуло автомата.

Отряд по-прежнему ждал заветного выстрела.

Земля чуть впереди оказалась твёрдой и сухой. Агния быстрым шагом направлялась вперёд, стараясь не сбиваться с выбранного маршрута. Тварь поджидала где-то впереди. Найти и уничтожить её. Как можно скорее. Туман стремительно расступался перед девушкой, а ряды деревьев становилась всё плотнее. Пришлось создавать много шума, пробираясь через засохшие мёртвые ветки. Агния вдруг задумалась: что, если тварь слышит её и поджидает где-то в тумане? Или, наоборот, затаилась и не показывается, пока неуязвимая девушка ищет её? Проверить гипотезы можно было только одним способом: идти вперёд, не сбиваясь с маршрута.

Наконец впереди появился просвет: солнечные лучи, пробиваясь сквозь дымку, ложились на маленькое озерцо посреди болота. А над озером, в пяти метрах над ним левитировала женщина. Доотам — мифическое создание, о котором рассказывали старики в глубоких сибирских деревнях. Да, она была похожа на женщину, но женщину изуродованную, будто бы вышедшую из могилы.

В прицеле Агния видела, как в воду падали куски плоти доотама, как её лицо наполовину сгнило, как серые рёбра торчали из груди. Мерзкое зрелище. Снайпер аккуратно, стараясь не шуметь и близко не приближаться, отошла на несколько десятков метров в глубь леса. С такого расстояния тварь бы даже не разглядела её. Снайпер села, подперев приклад винтовки к плечу, положила ствол на подогнутое колено. Прицелилась, настроила кратность. В сетке линзы показалась нога доотама, наполовину сгнившая. Стрелки прицела поднялись к голове твари. Чёрные редкие волосы спускались на её плечи только с одной половины головы. С другой половины слезла кожа, обнажившая череп.

Агния нащупала спусковой крючок.

В это мгновение военкор увидел в коллиматорном прицеле чьи-то рога. Остальное тело скрывалось под холмом, но его манера движения говорила о том, что рога не принадлежали оленю. На отряд шло двуногое создание. Наконец из-под холма появилась белая голова. Оказалось, на них шла тварь с лошадиным черепом без нижней челюсти и оленьими рогами. Глаза бросали красный отблеск. Тело покрывали корни и листва. Пока что тварь их не видела и мотала головой. Антипов сжал цевьё автомата, преисполненный решимостью открыть огонь, но словно прочитавший его мысли Контур остановил бойца.

— Не смей стрелять. Иначе все помрём. — прозвучал голос в наушниках.

Антипов собрался с духом, решив последовать приказу. Он не сводил с твари красной точки прицела, равно как и остальные бойцы: они брали на мушки уже других тварей, приближавшихся с разных флангов.

Вдруг, будто бы почуяв страх, существо обернулось прямо к военкору.

Нащупав спуск, Агния увидела в прицеле, как доотам посмотрела прямо на снайпера. Девушка заметила отвратительную пасть твари, изготовившейся кричать, и нажала на крючок. Пуля пролетела мимо веток и раскроила доотаму череп. Тварь сразу же полетела вниз и упала в воду. Звук падения ещё не успел дойти до Агнии, как позади неё раздались выстрелы, перешедшие в длинные очереди. Она взяла винтовку за цевьё и побежала обратно. Тварь в это время погрузилась на дно.

После точного выстрела «Леший», как назвал его Владимир, упал перед выстрелившим в него Антиповым. Отряд замер в ожидании новых криков, но нет, доотам затих. Вдруг Владимир увидел справа от себя ещё двоих леших. Они медленно продвигались через ветки к отряду. В ушах прозвучал обеспокоенный голос капитана.

— Готовьтесь к бою! Мы должны дождаться лейтенанта! — от тоже видел тварей ещё с одного фланга.

Владимир прицелился и нашел в прицеле костяную голову лешего. Тварь повернулась к нему и взревела на весь лес.

— Открыть огонь! — послышался приказ.

Отряд начал стрельбу по наступающим со всех сторон существам. В это время не стреляли только Олеся, боявшаяся автомата больше леших, и увязший в тине Гефест. Оружейник не мог выбраться из воды и мягкой земли.

— Ну давай же… — пыхтел он, приподнимаясь на руках. — Как ты не вовремя, старик…

Вдруг нечто схватило его за ногу и резко потянуло вниз. Выигранные им сантиметры тут же остались позади — если бы не платформа, то солдат ушел бы на дно.

— Эй! Помогите! — закричал он.

Георгий, стоявший по близости, аккуратно подбежал к нему.

— Не можешь выбраться? — вопрос был риторическим.

— Какая-то дрянь тянет меня вниз!

Повсюду слышались очереди. Стрельба не прекращалась ни на миг. На отряд наступали волна за волной, новые твари. Солдаты вели круговую оборону.

— Давай помогу!

Георгий схватил его за платформу и потянул на себя. Тело оружейника сдвинулось на десяток сантиметров, но невероятная сила из глубины дёрнула его обратно. Платформа сдвинулась от мощного рывка так, что оружейник погрузился в воду по грудь.

— Да что же это?! — Гефест начинал паниковать.

— Помогите кто-нибудь! — кричал Георгий в микрофон.

Откликнулся капитан.

— Бегу!

Но в это время к отряду вернулась Агния.

— Снайпер вернулся! — забасил Контур в наушниках. — Уходим!

Оказавшийся рядом с Гефестом капитан ответил:

— Никак нет! Нужно вытащить Гефеста.

Вдруг оружейник неистово закричал.

— А-а-а-а! Оно жрёт меня! — и только маска не позволила крику донестись до других солдат.

Артём вместе с Георгием схватились за платформу и резко потянули на себя, но ничего не выиграли. Последовал новый истошный крик Гефеста.

— Да помогите же! — кричал капитан.

К ним подбежал Владимир, взялись втроём.

— Чего вы медлите?! — заорал Контур.

Майор оказался перед ними.

— Что-то тянет его на дно! — в исступлении ярости отвечал капитан. — Помогите же!

На секунду глаза майора раскрылись от ужаса, но никто этого не заметил. Контур быстро огляделся — «леших» становилось всё больше. Пулемёт Разума, винтовка Агнии, автоматы учёных и военкора «номер один» не хватало для обороны. Нужно было валить. Майор вскинул автомат, напугав капитана.

Неужели пристрелит, проскользнула страшная мысль.

Но нет. Контур высадил обойму в землю, продырявив её насквозь. Солдаты, тянувшие Гефеста, упали на землю от силы инерции. Упали вместе с освободившимся Гефестом. Встав, капитан увидел жуткую картину: штаны оружейника были изорваны, отовсюду текла кровь.

— Бегом отсюда, уроды! — закричал Контур, отстреливая леших.

Владимир и Георгий схватили Гефеста под руки, Артём принялся их прикрывать.

— Все за мной! — проорал майор.

Отряд, ведя стрельбу по тварям, начал отход. Линии трупов лежали всё ближе к солдатам, но леших меньше не становилось.

— И откуда они взялись?.. — пыхтя, спросил Георгий, не надеясь получить ответ.

— Из воздуха… — пытался шутить Гефест. Лицо его побледнело, силы уходили из него вместе с кровью.

Солдаты шли за Контуром. Прикрытие ослабло — стрельбу вели только трое из десяти. Лешие наступали молча и завывали, только падая наземь. Длинные руки с четырьмя острыми пальцами скользили по деревьям, оставляя глубокие следы. Но сколь не были эти твари жуткими, они запросто ложились на болотную землю под разящими пулями.

Наконец-то впереди появился просвет.

— Ускориться!

Судя по голосу, Контур сильно волновался, и этот факт не мог не удивлять. Обычно холодный, как тот айсберг из песни, майор сейчас боялся и Владимир замечал, что страх внушали офицеру не лешие, а нечто иное. Но что?

Впереди лежала залитая ярким солнечным светом равнина, но что-то странное увидел Владимир на ней. Что-то, чего в реальности не должно существовать. Понимание пришло тогда, когда он, раненый Гефест и Георгий оказались на границе леса первыми после майора.

Равнину полностью покрывала чёрная жидкость. На огромном пространстве в несколько десятков гектаров раскинулось это тёмное озеро. Посреди него, на незначительном удалении от леса стояла тёмная стена дождя. Сомнений не возникло, перед ними лежало море непонятной жидкой дряни, в которой запросто можно было утонуть. Именно поэтому троица с раненым остановилась на границе с «озером» в отличие от Контура — майор смело ступил на чёрную жидкость, похожую на…

…нефть?

Ну, конечно, поле покрывала нефть, додумался Владимир. Контур встал на неё, но не ушел в черноту даже на пол ботинка. Поняв, что за ним не следуют, майор обернулся к солдатам.

— Бегом сюда!

Против приказа нельзя идти. Троица аккуратно ступила на нефть. Под подошвой оказалась твёрдая поверхность, словно бетон. Засохший битум? Тогда почему нефть на нём по-прежнему жидкая? Причины такого поведения нефти оставались загадкой. Владимир, Гефест и Георгий ускорились, когда позади на «озеро» вышли другие бойцы. Учёные помедлили, но, видя пример впереди идущих, ступили на странный битум. Остальные без раздумий выбежали на чёрную равнину, целясь в лес. Лешие не переходили границу опушки. Капитан, Антипов и Агния расслабились, опустили оружие, как вдруг услышали громогласный возглас Контура.

— Уходите оттуда, дебилы!

И будто в подтверждение его слов, из темноты леса вынырнули похожие на верёвки корни. Они стремительно достигли ног Антипова и резко схватили военкора. Потянули на себя. Антипов сильно упал, разбрызгав нефть. Платформа больно впилась в его спину, чудом не сломав позвонки. Рюкзак и баллоны были закреплены, поэтому не выпали. Военкор перевернулся, чтобы не добивать позвоночник, и попытался за что-либо зацепиться, однако лишь ещё больше измазался в нефти. Корни дёрнули солдата к лесу. Военкор начал брыкаться, но хватка не ослабевала. Раздались автоматные очереди. Солдаты работали ровно по тому месту, откуда тянулись корни. Капитан подбежал к Антипову и схватил его за руки, потянул на себя. Вдруг в лесу что-то взревело, и корни упали с ног Николая. Военкор встал и в панике побежал к нефтебазе вместе с другими солдатами.

— Не останавливаться! — орал Контур.

На этот раз действительно никто и не думал смотреть по сторонам, замедлять ход. Контур подбежал к длинной железной постройке, видимо общежитию рабочих, и открыл дверь.

— Все сюда!

Один за другим люди забежали в здание.

Контур кинул взгляд на тёмный лес и закрыл дверь.

XIV

Разговоры в тишине

— Вот это да… — первое, что услышал Владимир.

Помещение было погружено во тьму. По окнам барабанил дождь, и ни единой частицы света не проникало сквозь них за исключением мигающих молний. Гремел гром. Очевидно, они попали под толщею тьмы и грозы, которую все успели заметить снаружи. Удивительно. Владимира тут же пронзила тоска и удивление. За спиной закрылась дверь, а за ней пропал и солнечный свет. Солдаты защёлкали фонариками на стволах автоматов.

— Вырубить. — тон майора вернулся в привычное равнодушное состояние. — Можете привлечь лишнее внимание. Перейти на ПНВ.

Солдаты последовали приказу.

— Здесь организуем большой привал. Воздух есть. Можно будет поспать. Времени даю четыре часа.

Вздох облегчения прошел по металлическим стенам. Многие сразу же упали на пол и на оставленные нетронутыми кровати. Олеся села на ближайший стул, поставила рядом автомат. Демидов помог ей с рюкзаком, затем отсоединил платформу. Освободившись от груза, девушка раскатисто разрыдалась. Демидов принялся успокаивать её, шептать что-то на ухо. Гефеста в свою очередь, положили на кровать, тоже убрав с его плеч платформу с рюкзаком и баллонами. Георгий снял с товарища маску. Оружейник сильно побледнел, крови вышло немало.

— Плохи дела? — слабо улыбаясь, спросил он.

Георгий усмехнулся.

— Я и не таких вытаскивал, рак лёгких.

— А ты умеешь подбодрить, Гошан…

Вдруг рядом с ними оказались Контур и капитан.

— Жить будет? — спросил майор.

— Это вы ответьте, товарищ майор. Что это было? Что тянуло его на дно? — обернулся к нему медик.

— Оплетай. Местная тварь. Он засел где-то в лесу, распустил свои корни и ждал. Он обвивает тела жертв и вытягивает из них кровь. Много потерял?

— Нет… — Георгий чуть растерялся. — Думаю… даже переливание не потребуется. Но, товарищ майор… нужно будет больше времени и света.

— Насколько?

— На часов шесть хотя бы.

— Если разрешите сигару, товарищ майор, — тихо говорил Гефест, — то встану и за три.

Контур помолчал и ответил согласием. По ушам солдат прокатились его слова:

— Если у кого есть переносные лампы, любые, разрешаю воспользоваться. — после паузы добавил. — Привал продлевается на два часа. Установить дежурство у дверей и окон. Вернусь — проверю.

Сидя на кровати в дальнем углу, Владимир проследил за майором и капитаном. Они прошли к другому концу здания, что-то обсуждая. Наконец они скрылись за дверью, где царила полная тьма. Сержант достал из рюкзака маленькую настольную лампу. Зажег её. Затем вытащил сухпаёк и принялся за разогрев ужина.

Гефест закурил сигару и прокашлялся.

— Хороша-а-а… — протянул он.

А Олеся всё продолжала плакать.

Контур и Артём вышли в тамбур, разделявший одну часть здания от другого, более просторного. В тамбуре оказалось также темно: через маленькое окошко иллюминатора, кроме капель дождя, Артём ничего не увидел.

— Идём дальше. Нам на улицу, — пробурчал Контур, открывая дверь в другое помещение.

Капитан последовал за командиром, но тут же наткнулся на его спину. Майор стоял неподвижно, смотря на нечто впереди. Обойдя его, Артём увидел груды засохших тел в униформе. Запах давно выветрился, а трупы превратились в мумии из-за малого количества кислорода.

— Что здесь произошло? — взволнованно спросил Артём.

— Их здесь собрали. Уже мёртвыми.

— Но кто? Зачем?

Контур помедлил с ответом, но чуть дрожащим голосом ответил:

— Я не знаю.

— Угрозы нашим нет?

— Не думаю. Во всяком случае, они не безоружны. Пошли.

Они попали в столовую, забитую мумифицированными трупами. Тут и там валялись разбросанные вилки, ложки. Трупы лежали на длинных столах и скамейках. На одном из них, на комбинезоне, Артём заметил надпись «НефтьРос». Офицеры прошли мимо длинного прилавка. На нём не нашлось даже остатков еды, что не могло не показаться капитану странным. Наконец нашли дверь на выход. Контур открыл её.

Они оказались на крыльце под проливным дождём. В помещении не было слышно, но на улице сильно громыхало. Молнии вспыхивали в небе, ослепляя глаза офицеров, смотревших на величественные овальные резервуары через ПНВ. Капитан никогда и нигде ещё не видел ничего подобного.

— Как такое возможно? — произнёс он в микрофон, смотря на небо.

Майор усмехнулся.

— Вакуум шел неравномерно, я же говорил. Он настиг эту часть базы во время грозы, а другую часть — ясным днём.

— То есть, если мы пойдём сейчас обратно, то окажемся на солнце?

— Ага.

Вдруг Артём понял, что быстро промокает.

— Так о чём ты хотел поговорить?

Отряд разошелся по своим углам. Двое следили за окнами — Агния и Разум. Гефест спал с разливающимся по его телу сладостным морфием. Георгий же сидел рядом, читал руководство для врачей об излечении огнестрельных ранений под светом своего налобного фонарика. Навряд ли они наткнулись бы на пули (лучше уж на них), но ничего прочего медик с собой не прихватил. В другом углу, у самого входа, Демидов сидел на кровати с лежащей на ней Олесей — девушке удалось уснуть. А военкор, Антипов, всё никак не мог наесться из сухпайка: слишком уж сильно свело от недоедания желудок. Здесь-то Владимир и вспомнил про скрытую камеру на груди. Он глянул на неё, не заметил повреждений и решил просмотреть, что удалось заснять, а что ещё главнее, в каком качестве.

— Приятного тебе, — Владимир подошёл к военкору, доедавшего тушенку в рисе.

— Спасибо. Что-то хотел?

— Ты говорил про ноутбук. Дашь глянуть?

— Без проблем. — военкор отложил еду. Полез в рюкзак. Найдя гаджет, Антипов облегчённо выдохнул. — Не сломался. Держи. Можешь держать при себе. У меня есть ещё один, основной. Пароль — девятнадцать девяносто девять.

Владимир кивнул.

— Спасибо.

— Своим ничего не жалко.

Сержанта аж покорёжило. Благо его лёгкую дрожь Антипов, слишком занятый едой, не заметил. Владимиру не нравилось, что ему приходилось лгать, но ещё сильнее терзало понимание, что в ответ на ложь он получает искренность. Не по-человечески как-то. Жаль, что иного варианта не нашлось.

Когда Владимир вернулся к своему месту у самого входа в тамбур, где пропали майор и капитан, он засобирался включить ноутбук, как вдруг его застигла яркая вспышка молнии за иллюминатором. Так время от времени молнии и брызгали, освещая своим голубым пламенем точки капель на стекле. Сержант встал и вплотную приблизился к иллюминатору, не сводя с зрелища взгляда, как вдруг расслышал знакомый шепот. Но уже не в голове.

— Я здесь. Я… живой? — послышался детский голос.

Голос исходил из темного угла сбоку Владимира: он обернулся и увидел слабый свет зелёных глаз. По пояс сержанту, они глядели на него сверху вниз. Владимир сделал шаг навстречу призраку и сел перед тенью на корточки.

— Ты не в моей голове?

— Нет. Наверно… — неуверенно говорил ребёнок.

Сержант огляделся. Никто не обращал на него внимания — большая часть отряда спала, а дежурные не расслышали бы шепот сквозь каски.

— А где остальные?

Тень помедлила с ответом, Владимир уж испугался, не исчезнут ли глаза, но тихий голос вновь достиг его ушей.

— Они… рядом. Но они… не хотят возвращаться. Здесь им лучше… но не мне…

— Что значит «лучше»? — испугался Владимир.

— Они… будто вернулись домой. Теперь у них больше… — ребёнок подбирал слова, это было видно по глазам.

— Силы? — закончил Владимир за него.

Глаза пристально посмотрели на сержанта.

— Да. Больше силы…

— И они ушли? Просто взяли и ушли?

Глаза моргнули.

Ну вот и всё. В чём от него толк, если единственная «сверхспособность» покинула Владимира? Призраки ушли, отпочковались от него, когда очутились в другом мире, где совместились жизнь и смерть. Остался только мальчик.

— Почему ты ещё здесь? — спросил сержант разочарованно.

— Только с тобой мне не так страшно. Они уговаривали меня пойти с ними, но я отказался… Теперь их нет, и я могу говорить с тобой. Я ведь… могу?

Ну конечно же! С плеч сержанта упала глыба страха. Разочарование сменилось тихим восторгом. Если бы мог, Владимир обнял бы этого мелкого парня, он даже приподнял к тени руки, но быстро положил их на затылок, будто так и задумывал.

— Да. Но мне нужна помощь.

— Что угодно! — воскликнула тень, но звук доходил лишь до сержанта.

— Прикоснись к другим людям, как делал это перед походом сюда. Как тогда, в вертолёте. Помнишь?

Он просил призраков узнать о солдатах больше. Основную информацию несли ему взрослые — ребёнок ещё не умел добывать её, да и уверенности в силах пока не чувствовал.

— Я… боюсь их.

Выхода не было — приказ капитана нужно выполнить.

— В этом нет ничего страшного. Они даже не узнают о тебе.

Зелёные точки глаз глянули сержанту за спину. Мальчик внимательно посмотрел на силуэты солдат.

— Их много… Но я… постараюсь.

— Спасибо. — Владимир улыбнулся тени. — Я у тебя в долгу.

Глаза чуть прищурились.

— Я тоже. Я буду рядом и стараться говорить с тобой. Я буду стараться.

— Хорошо. — Владимир кивнул, улыбаясь мальчику, как собственному сыну.

Послышался мягкий детский смех. Глаза исчезли.

Тут же открылись двери тамбура. В комнату зашли командиры: капитан уселся у окна, думая о своём, а Контур, стуча берцами, остановился перед Демидовым. Владимир еле расслышал его бурчание из глубины комнаты, но понял несколько слов.

— Пойдёшь с Разумовским на улицу. Я хочу знать, что происходит с нефтью.

Демидову ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Учёный погладил Олесю и вышел вместе с пулемётчиком на яркий солнечный свет. Майор, в свою очередь, уселся на кровать и сомкнул веки. Вдруг последовала команда, обращённая к Владимиру.

— Военкор номер два, иди на место Разумовского.

— Есть, — полушёпотом произнёс Владимир, прекрасно понимая, что Контур его расслышал.

Разум сидел параллельно тому месту, где Владимир говорил с тенью. У окна стояла кровать. Владимир встал рядом, надел ПНВ и уставился в окно, в грохочущее небо, но вдруг его отвлекли.

— Не спеши блюсти, — оказалось, капитан взял стул и уселся на него перед Владимиром. — Говорить можешь?

— Почему бы и нет. — ответил сержант, убирая ПНВ.

Капитан кивнул и усмехнулся.

— Чё, просрали мы тебе отпуск, а?

Владимир, сев на кровать, усмехнулся.

— Просрали… — признал Владимир. — Но мне нельзя было остаться.

— Из-за отца, верно?

Не только из-за него. Тем не менее, капитан знал часть правды, даже несмотря на то, что Владимир говорил ему о другом.

— Я… разве мы… не договорились о…

— Твои слова звучали неубедительно. Уж извини, решил пробить… Майор связи, да? В никому нахрен не нужной военной части…

Ничего другого, кроме как признаться во вранье, не оставалась.

— Да, но ты извини…

— Забей, — прервал Артём сержанта. — Поверь, я знаю о тебе больше, чем ты можешь себе представить.

Владимир чуть напрягся.

— Ничего такого, будь уверен.

— Ладно. И что же?

Послышался храп — Гефест ушел в глубокий сон. Георгий усмехнулся, глянув на капитана.

— Во паровоз!

Капитан улыбнулся медику и обернулся к сержанту.

— Как думаешь, почему я и ты здесь?

Видимо, капитан решил зайти издалека.

— Потому что мы должны. Потому что есть свои мотивы.

— Эта да, конечно, да. Но почему? Как мы здесь оказались?

— Ну, выкладывай. Не томи.

— Мы здесь, потому что мы уже встречались. Да-да, встречались, и я помню тебя. Помню твой взгляд и седину… Помню, как ты смотрел на меня, вытаскивая из-под пуль в Судане.

Сержант помнил бой в суданских джунглях. По лесной дороге шли караваны контрабандистов и на них организовала засаду русская ЧВК, но во время боя к контрабанде подошло подкрепление. Почти всё подразделение ЧВК было уничтожено, пока на место боя не прибыла рота кадровых военных с местной базы. Именно в этой роте и состоял младший сержант Владимир Рыков. На поле боя почти не осталось выживших. Оборонялась лишь горстка наёмников, окружившая своих раненых. Рота высадилась, вступив в бой. Когда ничего, кроме эвакуации не оставалось, рота взяла с собой раненых и потащила их к вертолётам. Именно тогда Владимир и схватил за руки полуживого солдата. Наёмник истекал кровью, но всё прекрасно понимал. Он смотрел на спасителя, запоминая лицо сержанта от жара боя спустившим зелёную маску с лица.

— А я думал, ты не выжил. — Владимир вздрогнул, просмотрев тяжелые воспоминания.

— Если бы не ты, так бы и произошло. Но ты вытащил меня, а на базе меня заштопали. Но когда я начал ходить, уже не смог тебя найти.

— Из-за командировки. Меня перевели.

— Именно. Но, как видишь, поисков я не оставил.

— А ЧВК? Решил забить на неё?

Капитан щёлкнул пальцами.

— Нахрен это дело. Меня пользовали, как хотели… Как думаешь, что мы делали там, в жопе мира?

Владимир прикусил губу. Ответа не последовало.

— Я вот тоже не знал. А потом выяснилось, что мы просто убили одних подонков, чтобы другим подонкам было проще истреблять местное население. Так было и до этого, и ещё до этого… А понял только когда жизнь повисла на нитке… Помнишь, сколько крови из меня вылилось? Как я смотрел на тебя?

В памяти всплыли безумные голубые глаза.

— Да.

— Вот тогда я и увидел иную сторону. Грань между жизнью и смертью. После увольнения и решил найти работу по душе. Ничего, кроме стрельбы, я не умел, поэтому и пошёл к «Ястребам». Пробил по связям куда можно обратиться и стал их частью. Только здесь я и понял, что наконец-то действительно помогаю людям. Да, зарплата меньше, да и чести… но зато… я спасаю, а не убиваю.

Владимир проникся его словами. Дождь бил по стеклу, молнии по-прежнему мигали в темноте. Позади слышался храп. Руки гладили колени в такт размышлениям в голове. Да, он понимал мотивы капитана, но армия всё равно казалась ему куда приличнее похождений по иным измерениям.

— Я понимаю, — сказал сержант. — Но разве мы здесь не за чьи-то интересы рискуем?

— Мы рискуем ради наших родных. Здесь, на своей территории.

— Да… но… Разве эта нефтебаза и много сотен таких же нефтебаз не входят в интересы жирдяев из ГОЛИАФа?

Но острая фраза нисколько не коснулась капитана. Он рассмеялся.

— Ну, можно сказать, что наши интересы совпадают.

Сержант хотел ещё что-то сострить: он набрал воздуха, но Артём его прервал.

— Теперь твоя очередь говорить. Ты не рассказал про седину. Не только ведь в генах дело? Верно?

Владимир бы не в жизнь не рассказал об этом, находись он в иных условиях. Но так уж распорядилась жизнь — смерть так близка, что не поговорить по душам с тем, кого спас когда-то не мог.

— Верно… — сержант глубоко вздохнул. В голове пронеслись мгновения ужаса, охватившего мальчика на пустой дороге под страшной грозой. Со сжимающей плечо рукой отца. — Я сильно боялся грозы в детстве. Настолько, что кричал от ужаса в подушку, лишь бы не слышать грома. Отцу, тогда лейтенанту, надоело это терпеть. Он вывел меня на улицу во время грозы и не давал уйти. Как же я кричал тогда… Хорошо, что мать не знала… её не было в городе… Редкий случай. Когда она приехала, то увидела на моём затылке седую прядь. Отец честно рассказал ей обо всём, был скандал. Вот так к тридцати годам я и посидел полностью…

Помолчали. Капитан задумался и вдруг спросил:

— Как же ты идёшь сюда ради безопасности отца, если у тебя такая травма? Если ты посидел из-за него?

— Я обижался. Долго. Пока не понял его, когда пошел в армию. И тогда же… гроза не просто перестала пугать меня… а стала завораживать.

Он посмотрел в окно, где мигали молнии. Голубой свет отражался от его белых волос и в темных глазах. Этот свет как воспоминания. Как пульс. Не прерывался, даже когда он незаметен.

— Завораживать, интриговать… Одно время я хотел стать климатологом, лишь бы приблизиться к грозе. Но в армии я часто бывал под тропическими грозами… — вновь молнии воспоминаний прервали его. — Невероятное зрелище…

Вновь тишина, прерываемая редкими звуками спящего отряда: кто-то храпел, кто-то говорил во сне. Тишину резко прервала входная дверь. Вернулся Разумовский с учёным. Последний весь измазался в нефти и, ругаясь, принялся чистить форму в полумраке. Разум глянул на капитана, как бы спрашивая, что делать. Капитан приложил палец к губам, затем пристроил голову к сложенным ладоням. Приказ отдыхать. Пулемётчик кивнул, снял оранжевую маску и уселся на одну из свободных кроватей.

— Ладно. Мне отдохнуть надо, — капитан положил руки на колени, собираясь встать, но остановился. — Как насчёт информации? Твои друзья будут помогать тебе или лавочка закрылась окончательно?

— Нет. Кое-что уже могу рассказать.

Капитан нагнулся к Владимиру.

— Контур, — шепнул он еле слышно. — Кто он?

Но ответ его не обрадовал.

— Ничего. Кроме одного, — ответил Владимир. — Он бывал здесь раньше. Местные тени узнают его, но сказать ничего не могут.

— Зараза… — выдохнул капитан. — Что же он за чёрт такой?

— Скажу от себя, Артём, — теперь сержант чуть наклонился к собеседнику. — Я не удивлюсь, что он им и является.

Капитан пристально посмотрел на майора, сидевшего на другом конце комнаты с закрытыми глазами. На секунду ему показалось, что его маска с синими полосами сдвинулась от широкой улыбки.

— Артём, — вдруг его отвлекла Агния. Капитан обернулся к ней и сразу увидел её вспотевшее лицо. — У меня походу температура бахнула. Тяжело. Позволишь смениться с кем-нибудь?

— Конечно. Чё подцепила?

— Не знаю. Наверно… от усталости.

— Тогда к Гоше и спать, лады?

— Лады…

Она кинула винтовку на одну из кроватей и направилась к медику.

— Я пойду, — капитан встал. — Как сменишься, сразу спать. Понял?

Владимир не отказался от такой возможности.

— До скорого. — устало ответил Артём.

Капитан подошел к Георгию и Агнии. Что-то обсудил с ними и отправился спать. Владимир заметил, как медик даёт снайперу таблетки, улыбаясь во весь рот. Кто знает, может подобный оптимизм и позитив куда сильнее, чем все эти «колёса»?

Георгий, оказалось, Агнию и сменил. Он кивнул сержанту, как бы приветствуя коллегу по несчастью, и встал у окна.

Дежурные надели ПНВ и уставились в окна.

До выхода на «воздух» оставалось четыре часа.

XV

Нефть, вода и зеркало

— Встать! — прогремела команда Контура.

Солдаты тут же повыскакивали со своих мест, все, кроме Гефеста, не отошедшего в полной мере от действия морфина, и Олеся, которая просто не хотела вставать.

— Десять минут и отряд готов к выходу! — последовала новая команда.

Георгий подошел к Агнии. Девушка сидела на кровати, держа ладони на лице.

— Ты как? — медик присел перед ней на корточки.

— Лучше. — она улыбнулась ему. — Ты прям колдун, Гошан.

Медик тихо посмеялся.

— А ты кукла, да? — отсылал он к любимой песне Агнии.

Снайпер пристально посмотрела него, чуть повернув голову, а затем рассмеялась.

В другом углу комнаты-казармы Гефест самостоятельно встал. Морфин, бинты, обеззараживающие, они все буквально за шесть часов подняли его, избавив от боли и риска потерять ещё больше крови. Вдоль ноги шли багровые следы, будто от толстого хлыста. Гефест ещё не мог ходить также уверенно, как и до ранения, но хромота точно не была для старлея приговором. Запихивая в самое мягкое место рюкзака ноутбук Антипова, Владимир слушал новые сведения от своего компаньона о членах отряда. Но, как и раньше, ни слова не услышал про Контура.

Не опять, а снова…

— Проверить рюкзаки, баллоны и оружие! Давайте, барышни, не тупите! — Контур ходил вдоль кроватей, раздавая команды.

Заметив Демидова, помогающего Олесе с рюкзаком, майор подошел к нему.

— Есть результаты?

Учёный тут же перевёл на него испуганные глаза.

— Да. Если кратко, то нефть засыхает, превращается в твёрдый битум, но не только… она ещё и возвращает свою первоначальную структуру. Её молекулы сращиваются, образуя твёрдый слой, по которому мы шли. Останки древних животных, разные минералы, все они на атомном уровне образуют этот слой…

Подробности майору не были интересны.

— Изменения обратимы?

— Боюсь, что нет.

Контур кивнул и ушел. Демидов облегчённо вздохнул и вновь принялся помогать Цаер.

Через несколько минут люди, даже Олеся, у которой появились пурпурные синяки под глазами, построились в колонну вдоль прохода. Все с разноцветными масками на лицах и автоматами в руках. Контур встал во главе отряда.

— На улице, как вы знаете, гроза. Смотрите в оба — если что-то увидите, сразу докладывайте. — в ответ привычное молчание. — Надеть ПНВ!

Приборы сползли со шлемов на глаза, и бойцы двинулись к выходу. Прошли через тамбур, зашли в столовую, где лежали задубевшие трупы. Владимир услышал испуганный вздох Олеси, отозвавшийся от стен. Остальные же равнодушно прошли мимо, стараясь не касаться тел.

Вышли на улицу, спустились к битуму. Отставал лишь Владимир. Оказавшись на крыльце, сержант сразу посмотрел в небо, где мелькали молнии, лился холодный дождь и будоражил небеса гром. Завораживающее зрелище. Ломанные линии молний рвали небо, будто приоткрывая страну рая.

— Шевелись, военкор номер два. — пробурчал в рацию Контур.

Сержант последовал за Антиповым, вновь оказавшись замыкающим в строю. Нефть затвердела полностью и теперь ноги чувствовали, насколько неровная образовалась поверхность. Бугры, шероховатости, ямы изобиловали на пути солдат. Дождь образовал дециметровый слой воды, пряча ямы. Теперь нужно было идти аккуратно.

Отряд следовал вдоль железнодорожных путей, уходивших вперёд, к темноте ночи и дождя. Правда, рельсы полностью скрывала под водой и приходилось идти наощупь. По пути Владимир заметил продырявленные неизвестной силой гигантские резервуары. Вдоль некоторых из них сержант заметил длинные глубокие порезы в три линии. Какая-то тварь водилась и здесь, на этой нефтебазе и оставалось лишь наедятся, что присутствие солдат останется незамеченным.

Забор, отделявший базу от мира, остался позади, а впереди — ничего, кроме стены дождя. Сплошная тьма, даже приборами ночного виденья не растворяемая. Контур дал приказ рассредоточиться и держаться ближе, чтобы никто не потерялся, но тем не менее, синий круг перед глазами Владимира замечал лишь ближайших к нему солдат.

Вдруг бойцы остановились. Контур держал над головой кулак и внимательно глядел во тьму. Когда сержант хотел спросить у Антипова, что происходит, он услышал громоздкий рокот.

— Выстроить широкую дугу, сейчас же. — раздался в наушниках тихий голос майора.

Рокот вторил его словам и постоянно усиливался, но понимания, откуда он исходит, не прибавлялось. Темнота рассеивала звук. Солдаты выстроились в дугу так, чтобы бойцы на её концах видели друг друга. В этих углах стояли Разумовский и Гефест, хромавший на левую ногу. Олеся спряталась за спину Демидова, держа автомат дулом в воду. Применять его учёная точно не собиралась.

Рокот усилился. Сколько Владимир не смотрел в темноту, ничего не видел. Вдруг ему в грудь ударило нечто твёрдое. Сержант отлетел на пару метров от строя и упал в яму. Вода смягчила падение, повезло. Раздались автоматные очереди.

— Где эта тварь?! — кричал один.

— В нефти! — отвечал другой.

Владимир встал. Стрельба усилилась, но поддержать он товарищей не смог: вылетел из рук автомат. Солдаты отбивались от неизвестного существа, его рокот разносился по воздуху, но его сержант не видел. Автомат не мог улететь далеко, он лежал где-то в воде. Сержант мельтешил, в ужасе выискивая спасительное оружие и, наконец, увидел приклад автомата. АК-25 почти полностью ушел в воду. Владимир взял его, проверил затвор, выстрелил в небо (сквозь плотную стрельбу его действие никто не заметил). Автомат работал. Владимир присоединился к разомкнувшемуся строю и увидел тварь.

На них напало существо с постоянно движущимися телом и постоянно меняющимся строением конечностей. Владимир отчётливо видел крупную голову ящера: чёрную, без глаз. Пасть всё время раскрывалась, но он ничего в ней не мог различить — её цвет сливался с остальным телом твари. Владимир видел, как «ящер» бил по нефти, после чего по солдатам били столпы нефти. Отряд вёл постоянную стрельбу, но пули будто бы уходили в тело твари, никак не вредя ей.

— Надо зажигательными! — кричал кто-то.

— Сгорим сами!

— Мы же в воде, дебилы! — послышался знакомый бас майора. — Стреляй зажигательными!

Маневрируя, дабы не попасться твари, солдаты перезарядили оружие. Вдруг «ящер» ударил образовавшимся из его «спины» хвостом по Олесе. Девушка больно упала, а Демидова не оказалось рядом — его толкнул нефтяной столп. Тварь тут же ушла под нефть, будто пройдя сквозь неё, и выпрыгнула прямо на девушку. Девушка неистово закричала, видя перед собой раскрытую пасть с капающими из неё чёрными каплями. Тело «ящера» получало порции свинца за порциями, но всё без толку. Цаер остолбенела, чувствуя воду в ушах и не в силах что-либо сделать, как вдруг по твари прилетели зажигательные пули. Одна за другой они вонзались в её тело и через секунды «ящер» вспыхнул ярким пламенем, ослепив солдат. Владимир тут же убрал ПНВ. Тварь металась, страшно крича. Солдаты отошли от неё подальше, опасаясь возгорания нефти под ногами, но нет: дождь и образовавшееся под ним маленькое «озеро» огонь остановили. Ещё мгновение и тварь замерла и упала в воду. Не прошло и минуты, как от «ящера» не осталось даже ряби на воде — он просто растравился.

Солдаты стояли и переводили дух. Демидов помог Олесе подняться, он обнял её. По её дрожащей голове было заметно, что она рыдала навзрыд.

— Кто стрелял? — послышался спокойный голос в головах.

— Я, — ответил Антон в микрофон.

— Молодец. — Контур обратился к отряду. — Строимся в ту же дугу и вперёд.

Отдышавшись, бойцы двинулись по холодной воде дальше. Она доходила солдатам уже по щиколотку, заливала берцы. Пару раз Гефест оступался о затопленные ямы и чуть ли не падал. Ему помогал Разумовский, хватая старого друга за руку. Владимир знал, что связывало этих двух бывалых солдат. Оба прошли военную академию, служили в одном батальоне разведки и вместе же ушли оттуда, не согласившись с приказом командира. Что именно представлял собой этот приказ, Владимир не знал — мальчик не мог объяснить его. Но, выполнив задачу, Разумовский и Виктор Литвинов, как по-настоящему звали Гефеста, ушли из армии и стали частью СОФЗ. Их объединяла общая боль и прошлое. Такая дружба подчас прочнее любой стали.

Аккуратно ступая по воде, прощупывая каждый метр засохшей нефти, Владимир не заметил, как Контур и капитан по краям дуги вдруг пропали из виду. Один за другим вошли за чёрную стену дождя и исчезли остальные бойцы. Отряд переходил в иное пространство, и сержант на всякий случай надел кислородную маску, дабы избежать неожиданностей. Владимир сделал ещё один шаг.

Тусклый свет солнца обжег глаза сержанта. Взгляд ПНВ стал ярко-зелёным: он убрал его обратно на шлем и увидел, что отряд стоял посреди поля, заросшего длинной травой. Чуть впереди на земле сидел Демидов. Судя по всему, он не присоединил кислородную маску и чуть не задохнулся. Его учащённое дыхание постепенно замедлялось. Трава потеряла краску, но пока не опадала.

— Охренеть… — послышался голос Георгия позади.

Владимир обернулся. Стена дождя и тьмы проходила вдоль всего поля и уходила к линии леса с двух сторон. Оказалось, медик аккуратно протягивал руку к границе ливня, завороженно следя за ладонью. Сначала кисть, а затем и рука по локоть ушли в темноту и непроглядный дождь.

— Вытащи лучше, — послышался голос Контура. Майор подошел к стене. — А не то сожрёт гадость какая-нибудь.

Медик перечить не стал. Контур щелкнул кнопку на рации. В ушах солдат возник шум и голос майора.

— Заходим в лес. До места назначения останется совсем ничего. Полный вакуум пробудет вплоть до НИИ, так что маски не снимаем. Хоботы бережём, как собственные яйца.

Никто не улыбнулся. Бойцы проверили оружие и молча двинулись к чаще впереди. Над ними висели грузные серые облака, тела облепила промокшая форма, а холод усилился. Хорошо хоть вода смыла остатки засохшей нефти. Олеся дрожала, равно как и Агния. Только первая от ужаса и холода, а другая — от мучившего её тело жара. Владимир знал, как сильно беспокоила девушку нежданная болезнь: ведь она переживала холод и сильнее, а иммунитет постоянно тренировался. Возможно, в ней засел вирус куда серьёзнее обычного, но пока Агния старалась не думать об этом и глотать таблетки. Солдат должен выполнить задание, а затем уж помирать, считала она. Когда призрак ребёнка говорил Владимиру непонятные слова и с трудом повторял сложные мысли взрослых, сержант усмехался. Как странно и забавно, когда мёртвый мальчик виновато оправдывался, что не может пересказать некоторые мысли других. Оправдывался, словно живой.

Берцы, уже изрядно потрёпанные переходом по таким разным местам, донесли солдат до леса. Здесь уже все деревья стояли изуродованные, искривлённые. Раньше это было исключением, но не здесь. Владимир действительно замечал: чем ближе к центру, тем больше странностей. Стволы изгибались в спирали, ветки сплетались с ветками других деревьях, образуя удивительные линии, будто бы объединявших лес в единый организм, в единую кровеносную систему. Красиво и страшно. Они шли по вырубке, по этой страной дороге. По ней вдаль уходили глубокие следы тяжелой гусеничной техники. Вдалеке Владимир заприметил плотную посадку вылинявших голых пихт. Видимо, дорога не довела бы их к НИИ — она лишь часть незаконченного труда вахтовиков.

Сделав очередной шаг, Владимир услышал крик с правого края строя и звук тяжелого падения. Крикнул Антипов — его оттолкнула некая преграда на несколько метров назад. Военкор сильно упал, но повезло, что не на платформу. Маска слетала с его лица. Антипов начал задыхаться, быстро мельтеша рукой по земле. Найдя маску, он тут же приложил её ко рту. К военкору подбежал Георгий, но Антипов не нуждался в помощи. Солдаты застопорились и боялись сделать шаг. В динамиках послышался злобный голос Контура.

— Ты чё, баран, на метр вперёд не видишь? По парку гуляешь? — майор подошел к тому месту, откуда военкор отлетел. — Всем смотреть.

Люди встали за спину майора и увидели удивительное образование. Перед ними висел в воздухе полупрозрачный «цилиндр». Бойцы отражались в его подвижной зеркальной оболочке. Они видели свои изумлённые глаза.

— Эту дрянь я называю «зеркало». Идите впредь аккуратно. Зеркала легко увидеть, но, если вы с ними столкнётесь… — он обратил внимание на подошедшего Антипова, — …ты легко отделался. Если с ними столкнётесь, то можете полететь и на бо́льшие расстояние. Переломаться и быть лично мною пристреленным.

Солдаты скептически смотрели на майора.

— Шучу, — спокойно сказал Контур. — Идём дальше, уже в одну колонну.

Он направился вперёд, за ним капитан и остальные. Владимир вновь замыкал строй.

Проходя мимо «зеркала», он заметил рыжеволосого мальчика с обгоревшими руками и одеждой. Ребёнок следовал прямо за ним, и сержант испуганно обернулся, но никого не увидел. Если бы не отряд, Владимир бы вернулся к аномалии, но ответ уже был услышан. Оказалось, сержант впервые увидел своего давнего спутника и теперь жалел, что не разглядел его получше.

В этот момент к майору подошел Демидов. Платформа его быстро поднималась вверх-вниз, создавая знакомые звуки. Учёный был крайне взволнован — он хотел, но боялся о чём-то спросить.

— Товарищ майор, я…

— Не тяни. — буркнул Контур.

— Я хотел спросить… не могли бы мы вернуться… — майор посмотрел на него. Брови приподняты. Контура будто попросили выйти одни на один.

— Зачем? — голос чуть погрубел.

— Разве мы с Олесей Карловной не должны изучить это… новообразование? Разве мы пришли только за водой и нефтью?

— Поверь мне, учёный, вода, земля, нефть, куда важнее «зеркал».

— Но… Зачем мы нужны, если не можем изучить то… — Демидов не заметил, как повысил голос. Контур приложил палец к синим полосам на маске, и учёный сбавил обороты. — Если мы не можем изучить, что вообще до Вакуума никогда на Земле не было, то зачем мы вообще нужны?

Контур не переставал идти вперёд: так что учёный постоянно догонял его, но на этот раз майор замедлился.

— Если тебе так это интересно, то милости прошу. Но потом: рядом с НИИ подобной дряни хватает, умник. Свободен.

Его ответ Демидова вполне устроил. Учёный отстал и вновь оказался за спиной Олеси. Она повернулась к нему.

— О чём говорили?

— О нашей бесполезности, — пошутил Антон, не желая тревожить Олесю.

— Уверена, что нет. — говорила она усталым голосом.

— Нет. Я просил изучить ту аномалию. Интересно ведь.

— Ну ты извращенец… У меня успех — не впасть в истерику, а ты…

Демидов чуть приблизился к ней.

— Ты прости, если что.

— Ничего, — она глянула на него своими красивыми, но безразличными глазами, — я рада, что ты не теряешь интереса. Я, похоже, оставила его ещё на озере…

Вдруг совсем недалеко позади отряда возник знакомый рёв, исходящий на писк. Солдаты зажмурились от неприятного звука и обернулись. В ушах тут же послышался беспокойный голос капитана.

— Не стоим. Идём!

Никто на самом деле не хотел смотреть на тварь, шедшую за ними по пятам. Непонятно, зачем существо преследовало их аж от деревни: то ли оно чуяло их, то ли замечало следы присутствия солдат. Отряд ускорил шаг за командирами и вскоре они оказались на границе чащи с плотным кустарником.

Майор первым перешёл границы леса, раздвигая ветки руками. За ним капитан и другие бойцы. Владимир замечал позади, как быстрый ход бойцов перешел на медленный шаг в малоподвижной очереди. Наконец и он аккуратно перешел в чащу.

Он раздвигал сухие ветки, многие из которых уже были поломаны. Вдруг кустарник позеленел, сами кусты поменяли вид, стали менее сухими. Появились даже листья, увеличившиеся в размерах. На землю полился крупный дождь, неожиданно, будто в фильме сделали некачественный монтаж, и звук с картинкой резко переключился. Владимир ещё сильнее удивился, когда вместо веток он столкнулся с лианами. Плотная зелень не позволяла что-либо увидеть, кроме спины впереди идущего Антипова, но через пару минут они наконец-то вышли на широкую поляну.

СОФЗ оказался не в другом времени суток, нет.

Вместо тайги Западной Сибири бойцы попали на берег великой реки Амазонки.

[1] Главная организация легальных исследований аномальных феноменов

[2] Пистолет Лебедева. Российский самозарядный пистолет под патрон 9 × 19 мм Парабеллум.

[3]Пещера Крубера — вторая по глубине пещера мира (2199 метров) после пещеры Верёвкина (2212 метра). С января 2001 г. по август 2017 г. считалась глубочайшей пещерой планеты, расположена в горном массиве Арабика в Абхазии.