Валентинов день

Глава 6

Маргарет Андрович оказалась девятнадцатилетней блондинкой, которую поэт назвал бы гибкой, как ива. Она была худощавой. Уменьшительное "Мэг" не совсем ей подходило, потому что рост Маргарет равнялся пяти футам семи дюймам, и в ней чувствовалась мягкость стального троса. В нынешние времена, когда почему-то особенно принято называть стройных женщин противными именами, Мэгги подошло бы Маргарет больше, чем "Мэг", как Карл Андрович вытатуировал у себя на левой руке. Девушка спокойно и уверенно поздоровалась с детективами в дверях, пригласила в гостиную и предложила присесть.

Стив Карелла и Берт Клинг сели.

Маргарет Андрович действительно была худой и обладала угловатой женственностью, которую обычно требуют от манекенщиц. В данный момент Мэг Андрович, однако, находилась не на страницах журнала "Воуг", а у себя в гостиной. На ней был розовый стеганый халат и розовые, отделанные мехом тапочки, которые выглядели как-то не к месту на такой высокой девушке. Лицо Маргарет было таким же угловатым, как и тело, с высокими скулами и ртом, казавшимся слегка припухшим даже без губной помады. На узком лице доминировали огромные голубые глаза. Говорила она со слабым, едва уловимым

270 южным акцентом. Девушка напоминала женщину, которая знает, что ее вот-вот ударят в лицо, и которая спокойно ждет удара.

– Вас интересует Карл? – тихим голосом спросила она.

– Да, миссис Андрович, – ответил Карелла.

– Вы о нем что-нибудь узнали? С ним все в порядке?

– Ничего определенного мы вам сказать не можем, – сказал Карелла.

– Ну хоть что-нибудь?

– Нет, нет. Мы просто хотели еще кое-что выяснить.

– Понятно, – неопределенно кивнула Мэг. – Так, значит, вы о нем ничего не слышали?

– К сожалению, ничего.

– Ясно. – Девушка опять кивнула.

– Не могли бы вы рассказать, что случилось утром, когда он ушел из дома?

– Могу, – ответила Маргарет Андрович. – Он просто ушел и все. Тот уход ничем не отличался от других, когда Карл отправлялся в плавание. Только на этот раз он не попал на корабль, – пожала плечами девушка. – С тех пор я не знаю, что с ним. Прошел уже почти месяц.

– Вы давно вышли замуж, миссис Андрович?

– За Карла? Шесть месяцев назад.

– А раньше вы были замужем? Карл ваш первый муж?

– Да, он мой единственный муж.

– Где вы с ним познакомились, миссис Андрович?

– В Атланте, когда туда зашел его корабль. Атланта – их порт приписки, – ответила Маргарет.

– Значит, вы встретились в Атланте шесть месяцев назад?

– Точнее, семь.

– И вы поженились?

– Да.

– И переехали сюда?

– Да.

– Где родился ваш муж?

– Здесь, в этом городе. – После небольшой паузы она спросила:

– Вам здесь нравится?

– Вы имеете в виду город?

– Да. Вам нравится город?

– Ну, я здесь родился и вырос, – ответил Стив Карелла. – Да, пожалуй, мне нравится этот город.

– А мне нет, – безжизненным голосом произнесла Мэг.

– Ничего страшного, миссис Андрович, о вкусах не спорят. – Карелла попытался улыбнуться, но улыбка исчезла, как только он взглянул на лицо девушки.

– Да, о вкусах не спорят, – согласилась хозяйка. – Я много раз пыталась объяснить Карлу, что мне здесь не нравится и что я хочу вернуться в Атланту. Но он, как и вы, здесь родился и вырос. – Девушка пожала плечами. – Может быть, все было бы по-другому, если бы я знала город. Карл плавал очень часто, а мне приходилось сидеть дома. Мне было как-то неуютно на улицах. Я не хочу сказать, что Атланта деревня, но по сравнению с этим монстром она очень маленькая. Я никак не могу понять, как люди разбираются во всех этих улицах. Стоит мне отойти на какие-то три квартала от дома, и я тут же теряюсь. Хотите кофе?

– Ну…

– Выпейте кофе, – попросила Мэг. – Вы ведь еще не собираетесь уходить? Вы первые люди, с которыми я разговариваю за долгое время.

– Думаю, у нас найдется время для кофе, – согласился Карелла.

– Это займет всего несколько минут. Извините меня.

Маргарет Андрович скрылась на кухне. Клинг подошел к телевизору, на котором стояла фотография мужчины в рамке. Когда Мэг вернулась в гостиную, он все еще разглядывал снимок.

– Это Карл, – пояснила девушка. – Прекрасная фотография. Я послала такую же в бюро розыска пропавших лиц. Они попросили у меня фотографию мужа. Кофе будет готов через несколько минут. Я согрею булочки. Вы, наверное, замерзли под таким холодным дождем.

– Вы очень добры, миссис Андрович.

– Мужчина, который работает, нуждается в пище. – На узком лице девушки промелькнула мимолетная улыбка.

– Миссис Андрович, в то утро, когда он исчез…

– Да, это случилось в Валентинов день, – начала рассказывать Мэг Андрович. – Когда я проснулась, на кухонном столе стояла большая коробка конфет. Позже, во время завтрака, принесли цветы.

– От Карла?

– Да, да. От Карла.

– Когда вы завтракали?

– Да.

– Но.., разве он не ушел в 6.30?

– Ушел.

– И цветы принесли до его ухода?

– Да.

– Довольно рано, не так ли?

– Наверное, он договорился в цветочном магазине, – предположила Мэг, – чтобы их принесли так рано. Это были розы, две дюжины красных роз.

– Ясно, – протянул Карелла.

– За завтраком не произошло ничего необычного? – спросил Клинг.

– Нет, нет. Он был очень весел.

– Но он ведь не всегда был очень весел, не так ли? Вы говорили полицейским, что он обладает очень вспыльчивым характером.

– Да. Я сказала это детективу Фредериксу из бюро розыска. Вы его знаете?

– Нет.

– Он очень хороший человек.

– И еще вы сказали Фредериксу, что ваш муж заикается, правильно? У него легкий тик правого глаза?

– Левого.

– Да, да, левого глаза.

– Правильно, говорила.

– Как по-вашему, он нервный человек?

– Да, довольно нервный.

– Был ли Карл в то утро возбужден?

– Когда исчез? – переспросила Мэг.

– Да, вел он тогда себя возбужденно?

– Нет. Он был очень спокоен.

– Ясно. Что вы сделали с цветами, когда их принесли?

– С цветами? Поставила в вазу.

– На стол?

– Да.

– На кухонный стол?

– Да, на кухонный.

– Во время завтрака они стояли на столе?

– Да.

– Карл плотно позавтракал?

– Да.

– На аппетит он не жаловался?

– Он обладал отличным аппетитом. В то утро Карл был особенно голоден.

– Ничего не произошло странного или необычного?

– Нет. – Девушка оглянулась на дверь кухни. – Кофе, кажется, готов. Извините.

Хозяйка вышла. Карелла и Клинг обменялись взглядами. По стеклу по-прежнему стекали капли дождя.

Мэг Андрович вернулась в гостиную с подносом, на котором стояли кофейник, три чашки и тарелка с горячими булочками. Поставив поднос, она посмотрела на него и смутилась.

– Забыла масло. – В дверях кухни девушка остановилась. – Принести джем?

– Нет, нет, спасибо, – ответил Карелла.

– Кофе разливайте сами, – сказала хозяйка. Из кухни донесся ее голос:

– Может, захватить сливки?

– Нет, – откликнулся Карелла.

– А сахар?

– Не стоит.

Они услышали, как девушка ходит по кухне. Карелла разлил кофе в три чашки. Мэг вернулась в гостиную с маслом, сливками и сахаром.

– Вот, – сказала она. – Возьмите хоть что-нибудь, детектив… Карелла, правильно?

– Правильно, Карелла. Нет, благодарю вас, я предпочитаю черный кофе.

– А вы, детектив Клинг?

– Немного сливок и одну ложку сахара, благодарю вас.

– Берите булочки, пока они не остыли. Детективы взяли по булочке. Девушка сидела напротив них и наблюдала.

– Ваш кофе, миссис Андрович, – сказал Стив Карелла.

– Спасибо, – она положила три ложечки сахара и начала не спеша размешивать.

– Вы найдете его? – спросила Маргарет Андрович.

– Надеемся.

– Как по-вашему, с ним ничего не случилось?

– Трудно сказать, миссис Андрович.

– Он был таким сильным мужчиной, – пожала плечами девушка.

– Был, миссис Андрович?

– Я сказала "был"? Да, мне кажется, что он ушел навсегда.

– Почему вы так думаете?

– Не знаю.

– Создается впечатление, что он очень любил вас.

– Да, очень любил. Булочки вкусные?

– Восхитительные.

– Чудесные, – добавил детектив Клинг.

– Мне их приносят. Я сейчас редко выхожу на улицу. Провожу почти все время дома.

– Почему, по-вашему, Карл исчез?

– Не знаю.

– Вы в то утро не поссорились?

– Нет, мы не ссорились.

– Я говорю не о драке, – пояснил Карелла, – а об обычной размолвке. Все мужья и жены время от времени ссорятся. – Вы женаты, детектив Карелла?

– Да.

– Вы иногда ссоритесь с женой?

– Бывает.

– Мы с Карлом в то утро не ссорились, – вяло заметила Мэг.

– Но вы же порой ссорились?

– Ссорились. Чаще всего о том, возвращаться в Атланту или нет. Потому что я не люблю этот город. Понимаете?

– Это понятно, – согласился Карелла. – Вы ведь не знакомы с городом. Вы не бывали в верхней части?

– Где в верхней части?

– На Калвер-авеню? Или на Холл-авеню?

– Это там, где большие универмаги?

– Нет, дальше. Рядом с Гроувер-парком.

– Я даже не знаю, где находится Гроувер-парк.

– Вы ни разу не были в верхней части города?

– Была, но не так далеко.

– У вас есть плащ, миссис Андрович?

– Что?

– Плащ.

– Есть. А что?

– Какого цвета, миссис Андрович?

– Мой дождевой плащ?

– Да.

– Голубой. – После некоторой паузы Мэг спросила:

– А в чем дело?

– А черный есть?

– Нет. Почему вы спрашиваете?

– Вы носите брюки?

– Очень редко.

– Но все же носите?

– Только дома, да и то редко, когда убираю квартиру. На улицу я их никогда не надеваю. Во время моего детства в Атланте девочки не носили брюк.

– У вас есть зонтик, миссис Андрович?

– Есть.

– Какого цвета?

– Красного. Я ничего не понимаю, детектив Карелла.

– Миссис Андрович, не могли бы вы показать нам плащ и зонт?

– Для чего?

– Ну просто нам хочется взглянуть.

Девушка пристально посмотрела на Стива Кареллу, затем перевела пристальный взгляд на Берта Клинга.

– Хорошо, – наконец согласилась она. – Пойдемте в спальную комнату. Я еще не убрала постель. Вам придется извинить меня за беспорядок.

Направились к шкафу, Маргарет Андрович набросила на скомканные простыни одеяло.

– Вот плащ, а вот зонт. – Девушка открыла шкаф. На вешалке висел голубой плащ и красный зонт.

– Спасибо, – поблагодарил Карелла. – Мясо вам тоже приносят, миссис Андрович?

– Что?

– Ну мясо от мясника.

– Да. Приносят. Детектив Карелла, будьте добры, объясните, что происходит? Все эти вопросы. Мне кажется, что…

– Всего лишь обыкновенная рутина, миссис Андрович. Пытаемся хоть немного выяснить о привычках вашего мужа и только.

– Какое отношение имеют мои плащ и зонт к привычкам моего мужа?

– Ну, знаете…

– Нет, не знаю.

– У вас есть нож для мяса, миссис Андрович? Перед тем, как ответить, Маргарет Андрович долго смотрела на Кареллу. В конце концов она спросила:

– А какое он имеет отношение к Карлу? Теперь замолчал Карелла.

– Карл мертв? – медленно спросила девушка. – Поэтому вы задаете все эти вопросы? Детектив молчал.

– Его убили мясным ножом, да?

– Мы не знаем, миссис Андрович.

– Вы думаете, что это я? Вы хотите сказать, что я убила Карла?

– Нам ничего не известно о местонахождении вашего мужа, миссис Андрович. Мы не знаем, жив он или мертв. Все эти вопросы простая рутина.

– Рутина? Что случилось? Кто-то в плаще с зонтом ударил ножом Карла? Да?

– Нет, миссис Андрович. У вас есть нож для рубки мяса?

– Есть, на кухне. Хотите взглянуть? Надеетесь найти на нем куски скальпа Карла? Вы это хотите найти?

– Мы проводим обычное расследование, миссис Андрович.

– Все детективы такие же деликатные, как вы? – поинтересовалась Мэг Андрович.

– Извините, если я вас расстроил, миссис Андрович. Можно посмотреть на нож для мяса? Если вас не затруднит…

Девушка вывела детективов из спальни и провела через гостиную на кухню. Она показала на небольшой нож с тупым в зазубринах лезвием.

– Вот он.

– Если вы не возражаете, я возьму его с собой, – попросил детектив Стив Карелла.

– Зачем?

– Какие конфеты ваш муж купил в Валентинов день, миссис Андрович?

– Ореховые, фруктовые – ассорти.

– Кто их сделал?

– Не помню.

– Большая коробка?

– Фунтовая.

– Но вы же в первый раз сказали, большая коробка конфет. Вы сказали, что, когда проснулись, на кухонном столе стояла большая коробка конфет. Вы ведь говорили это?

– Да. Коробка сделана в форме сердца. Мне она показалась большой.

– Но вы же только что сказали, что она фунтовая.

– Сказала.

– И дюжина красных роз? Когда их принесли?

– Около шести утра.

– И вы поставили их в вазу?

– Да.

– У вас большая ваза, чтобы поставить в нее дюжину роз?

– Конечно. Карл часто приносил цветы. Поэтому я как-то и купила вазу.

– Но она большая? В нее войдет дюжина роз?

– Да.

– Это были красные розы? Дюжина?

– Да.

– Не белые. Именно дюжина красных роз?

– Да, да, дюжина красных роз, все красные. И я поставила их в вазу.

– Вы сказали две дюжины, миссис Андрович. Когда в первый раз вы рассказывали о цветах, вы сказали две дюжины.

– Что?

– Две дюжины?

– Я…

– Может, в то утро вообще не было никаких цветов, миссис Андрович?

– Цветы были. Я, наверное, ошиблась. Принесли только одну дюжину не две.

Должно быть, я думала о чем-то другом.

– А конфеты тоже были, миссис Андрович?

– Да, конечно, конфеты тоже были.

– И вы не поссорились за завтраком. Почему вы заявили об исчезновении Карла только на следующий день, миссис Андрович?

– Потому что я подумала…

– Он уходил из дома раньше?

– Нет, он…

– Значит, это исчезновение было для него необычным?

– Да, но…

– Тогда почему вы не обратились в полицию сразу же?

– Я думала, он вернется.

– Или вы думали, что у него имеются причины для исчезновения?

– Какие причины?

– А это вы мне расскажите, миссис Андрович. В комнате воцарилась тишина.

– Не было никаких причин, – наконец прервала Мэг затянувшееся молчание. – Мой муж любил меня. Утром на столе стояла коробка конфет в форме сердца. В шесть часов принесли дюжину красных роз. Карл поцеловал меня на прощание и ушел. С тех пор я его не видела.

– Напиши миссис Андрович расписку на нож, Берт, – сказал Карелла. – Большое спасибо за кофе и булочки и потраченное время. Вы были очень добры.

Когда детективы выходили из квартиры, Маргарет Андрович спросила:

– Он мертв, да?

Клэр Таунсенд была примерно такого же роста, как и Мэг Андрович, но на этом сходство между ними заканчивалось. Мэг была худой или, если хотите, гибкой. Клэр же щедро была наделена плотью. Мэг, как все манекенщицы, имела маленькую грудь. Клэр хотя и не относилась к коровоподобным созданиям, с полным основанием гордилась своей грудью, которая могла заполнить мужскую ладонь. Мэг – голубоглазая блондинка. Глаза Клэр были карими, а волосы – черными, как воронье крыло. Короче, Мэг производила впечатление женщины, живущей в больничной палате, а Клэр напоминала женщину, которая чувствует себя, как дома, в стоге сена.

Между ними существовало еще одно различие. Берт Клинг был по уши влюблен в Клэр Таунсенд.

Как только он переступил порог, она поцеловала его. Клэр надела черные брюки и просторную белую блузку, которая заканчивалась чуть ниже талии.

– Почему ты задержался? – спросила девушка.

– Из-за цветов.

– Ты принес мне цветы? – обрадовалась Клэр.

– Нет, просто леди, с которой мы беседовали, сказала, что ее муж купил ей дюжину красных роз. Мы проверили с десяток цветочных магазинов в ее районе. Результат? Никаких красных роз в Валентинов день. По крайней мере, для миссис Андрович.

– Вот как?

– Стив Карелла обладает каким-то сверхъестественным чутьем. Я разуюсь?

– Валяй. Я купила две отбивные. Хочешь?

– Позже.

– Как это Карелла обладает каким-то сверхъестественным чутьем?

– Он впился в эту худую и жалостную дамочку, словно собирался съесть ее. Когда мы от нее ушли, я сказал, что, по-моему, он разговаривал с ней грубовато. Я видел раньше, как Стив работает. Обычно он беседует с леди очень вежливо, а с этой явно переборщил. Я сказал ему, что мне это не понравилось.

– Ну и что он ответил?

– Он сказал, что девчонка лжет, как только та раскрыла рот. Ему захотелось выяснить, почему.

– Как он узнал, что она врет?

– Интуиция. Вот я и говорю, что здесь что-то сверхъестественное. Мы обошли всех проклятых цветочников. Никто в то утро не приносил цветы в шесть утра. Никто из них даже не открывается раньше девяти.

– Муж мог заказать цветы где-нибудь в городе, Берт.

– Конечно, но это не очень вероятно. Он не относится к любителям погулять. Карл – моряк, и когда на берегу, почти все время сидит дома. Так что самым естественным для него было бы заказать розы в цветочном магазине поблизости от дома.

– И?

– И ничего. Я устал. Стив отправил мясной нож в лабораторию. – После небольшой паузы Берт добавил:

– Она не похожа на даму, которая в спорах с мужчинами хватается за нож. Иди сюда.

Клэр села к нему на колени. Детектив поцеловал девушку и сказал:

– У меня целый уик-энд. Стив уступил воскресенье.

– Здорово! – обрадовалась Клэр.

– Ты какая-то странная сегодня, – заметил он.

– Странная? Почему?

– Не знаю. Просто мягкая.

– Я без лифчика!

– Почему?

– Хотела чувствовать себя свободнее. Убери руки. – Она внезапно спрыгнула с коленей Клинга.

– А вот ты похожа на женщину, которая может схватиться за нож. – Берт Клинг оценивающе наблюдал за девушкой, сидя на стуле.

– Вот как? – холодно поинтересовалась она. – Когда будешь есть?

– Не знаю, позже…

– Куда мы пойдем вечером? – спросила Клэр.

– Никуда.

– О?

– Я должен выйти на работу только в понедельник утром, – пояснил Клинг.

– Тебе ничего за это не будет?

– Все в порядке. Я планировал…

– Да?

– Я думал, что мы прямо сейчас ляжем в постель и проваляемся весь уик-энд до понедельника. Как ты относишься к такому предложению?

– По-моему, это будет довольно тяжело.

– Согласен, но я за такой уик-энд!

– Нужно подумать. Я собиралась пойти в кино.

– В кино мы всегда можем пойти, – принялся уговаривать девушку Берт.

– А сейчас я проголодалась. – Клэр пристально посмотрела на него. – Пойду приготовлю отбивные.

– Лучше ляжем в постель.

– Берт, люди живут не одной постелью. Клинг внезапно встал. Они стояли в противоположных углах и смотрели друг на друга.

– Что ты планировала на вечер? – спросил детектив.

– Есть мясо.

– И все?

– Еще кино.

– А завтра?

Клэр Таунсенд пожала плечами.

– Иди сюда, – позвал Клинг.

– Нет, это ты иди, – ответила девушка.

Он подошел к Клэр. Она наклонила голову и закрыла руками грудь.

– Весь уик-энд, – мечтательно произнес полицейский.

– А ты хвастун, – прошептала Клэр.

– А ты кукла.

– Да?

– Очаровательная куколка.

– Ты поцелуешь меня?

– Может быть.

Они стояли в двух дюймах, но не дотрагивались друг до друга, а просто смотрели, словно продлевая удовольствие и давая желанию превратиться в ураган.

Наконец Берт Клинг положил руки на талию Клэр, но не поцеловал девушку.

Она медленно опустила руки.

– Ты на самом деле сняла лифчик? – спросил он.

– Эх ты, супермен уик-эндовский, – прошептала девушка. – Даже не можешь сам выяснить, что на мне.

Руки Берта скользнули под блузку и притянули Клэр.

В следующий раз человечество увидит Берта Клинга только в понедельник утром.

А на улице по-прежнему лил дождь.

Сэм Гроссман долго рассматривал пассажирскую сумку, потом очки. Гроссман был полицейским лейтенантом. Он руководил лабораторией на Хай-стрит. За годы работы в полиции Гроссман видел немало мертвых тел и их части в сундуках, саквояжах, сумках, коробках и даже завернутыми в старые газеты. Самолетная сумка ему попадалась впервые, но он не удивился и не был шокирован. Внутри сумку покрывала засохшая кровь, но и от этого он не упал в обморок. Гроссману предстояла непростая работа, и он собирался выполнить ее. Он немного напоминал фермера из Новой Англии, который обнаружил, что одно из его угодий можно превратить в отличное пастбище, только если убрать все камни и выкорчевать пни.

Сэм Гроссман уже осмотрел отсеченную кисть. Он пришел к выводу, что с изуродованных пальцев невозможно снять отпечатки. Проведя развернутый анализ крови, определил, что кровь принадлежит к группе О.

Сейчас Гроссман проверял на отпечатки пальцев сумку, но ничего не нашел. Да он и не ожидал их обнаружить. Человек, который отрезал кисть, наверняка знал, что такое отпечатки, и наивно было надеяться, что он оставит их на сумке.

Затем Гроссман принялся искать на сумке волосы, ворсинки ткани или пыль, которые могли бы дать хоть какой-то ключ к личности убийцы или жертвы, к роду занятий, хобби. Снаружи он не нашел ничего, заслуживающего интереса.

Разрезав сумку скальпелем, полицейский начал рассматривать дно и подкладку. В углу Гроссман заметил что-то, похожее на пыль от оранжевого мела. Отложив несколько крупинок для анализа, он принялся изучать пятна крови на дне.

Непосвященному наблюдателю показалось бы, что Гроссман занимается абсурдным занятием. Он разглядывал пятно крови, которое, несомненно, принадлежало отсеченной кисти. Что он пытался выяснить этим путем? Что кисть лежала в сумке? Но это и так все уже знали.

Сэм Гроссман просто хотел определить, является ли пятно на дне человеческой кровью, а если это не кровь, то что? Существовала также возможность, что кровяное пятно могло быть накрыто другим. Так что Гроссман не зря тратил время. Он просто очень тщательно выполнял порученную работу.

Пятно оказалось красно-коричневым. Из-за того, что материал подкладки не впитывал кровь, она засохла и напоминала потрескавшуюся корку грязи. Гроссман аккуратно вырезал кусочек пятна и разделил его на две части, которые пометил "пятно 1" и "пятно 2". Просто для порядка. Он опустил оба кусочка в 0,9-процентный физиологический раствор поваренной соли и положил на два предметных стекла. Они должны будут простоять некоторое время закрытыми. Поэтому он накрыл их и занялся микроскопическим анализом оранжевого мела, который лежал в углу. Позже он накрыл одно предметное стекло другим, чистым, и начал изучать его под мощным микроскопом. Гроссман сразу же понял, что перед ним или кровь человека, или кровь млекопитающего.

На второе пятнышко он капнул раствором Райта и подождал минуту. Затем стал по капле добавлять дистиллированную воду, чтобы на поверхности образовалась металлическая накипь. После ее образования засек время и через три минуты промыл предметное стекло.

При помощи микрометрического окуляра Гроссман решил измерить кровяные тельца. Лейкоциты человеческой крови достигают в диаметре 1/3200 дюйма. Диаметр кровяных телец отличается у разных млекопитающих. Например, собачьи эритроциты достигают 1/3500 дюйма в диаметре, что ближе всего к человеческим.

Тельца, которые измерил Гроссман, имели в диаметре 1/3200 дюйма.

Сэм Гроссман не хотел рисковать, ведь существенна ошибка даже в тысячные доли дюйма. Поэтому он проделал обычную процедуру, использовав после химического, микроскопического и спектроскопического анализов реакцию на пресипитаны, которая может точно определить, является ли исследуемая кровь человеческой или нет.

Реакция с данным пятном оказалась положительной.

На сумке была кровь человека.

После проведения развернутого анализа крови Гроссман установил, что она относится к группе "О", и сделал логичный вывод, что на дне сумки засохло пятно крови из отсеченной кисти.

Что касается пыли от оранжевого мела, то она оказалась вовсе не меловой пылью. Это были крупинки "Скинглоу", жидкой пудры.

Едва ли женской жидкой пудрой станет пользоваться мужчина.

И все же, несмотря на это, кисть в сумке принадлежала мужчине.

Самюэль Гроссман вздохнул и позвонил в 87-й участок.