Валькирия

Дикие горы и скалы. В глубине сцены снизу подымается ущелье, сверху оканчиваясь высоким хребтом; в направлении авансцены почва, начиная с уклона этого хребта, снова понижается. Вотан, в боевом вооружении, с копьем в руке; перед ним — Брунгильда, в образе Валькирии, тоже в полном вооружении.

Вотан

Взнуздай же коня,

дева войны, —

жаркий бой

вспыхнуть готов!

Ты устремись в этот бой, —

пусть Вельзунг в нем победит!

Хундинг сам пойдет

к равным себе:

в Валгалле не нужен он мне.

Лети же и мчись!

В битву спеши!

Брунгильда

(ликуя и прыгая с утеса на утес, поднимается на высоты справа)

Ноjotoho! Ноjotoho!

Heiaha! Heiaha!

На вершине одной высокой скалы она останавливается, заглядывает в глубину заднего ущелья и, обернувшись к Встану, кричит ему.

Брунгильда

Отец мой, к битве

будь готов сам!

Схватки злой

должен ты ждать:

Фрика ищет тебя.

и к нам ее

бараны везут!

Ха! Как мелькает

бич золотой!

Животных бедных

страх обуял!

Как мчится повозка!

Бурю это сулит!

В таких сраженьях

что делать мне?

Я люблю доблестный

бой мужей! —

Итак, оставайся один:

лечу я, веселая, прочь!

Ноjotoho! Ноjotoho!

Heiaha! Heiaha!

Брунгильда исчезает в стороне за горной вершиной. — В колеснице, запряженной двумя баранами, Фрика поднимается из ущелья на вершину хребта; там она быстро останавливает баранов, выходит из повозки и стремительно направляется на передний план, к Вотану.

Вотан

(видя приближающуюся к нему Фрику, про себя)

Все тот же спор,

все тот же шум!

Но тверд буду я ныне!

Приближаясь, Фрика постепенно умеряет свои шаги и с достоинством останавливается перед Вотаном.

Фрика

Ты укрылся здесь в горах,

вдали от взоров моих;

я ищу

всюду тебя,

чтоб помощь ты оказал мне.

Вотан

Пусть Фрика скажет,

что надо ей.

Фрика

Громко Хундинг в беде

о мщеньи молит меня:

союзы брачные

святы мне,

и мой долг —

казнить беспощадно

грех дерзкой четы,

нанесшей мужу позор. —

Вотан

Чем греховен

их союз,

венчанный нежной весной?

Любви волшебство

в них страсть зажгло:

возможно ль Любовь казнить?

Фрика

Ты хочешь казаться глухим,

но должен и ты понять,

что обвиненье

тяжко мое,

что брак священный осмеян!

Вотан

Брака священного нет

в союзе без любви;

и ты тщетно

ждешь, чтобы я

укреплял насильно

устои брака:

где цветут силы свободно,

там я зову их к борьбе!

Фрика

Брака разрыв

восхваляешь ты, —

хвали же и дальше,

считай священным,

что здесь — кровосмешенье

близких двух существ!

Трепещет мой дух,

немеет мой мозг:

пала сестра

в объятия брата!

Где же и когда

меж кровными брак совершался?

Вотан

Ныне — он свершен!

Признай же то,

что само случилось,

хотя этот случай и нов.

Что страсть их связала, —

видишь и ты;

и вот тебе мой совет:

изведай сама

упоенье восторга,

приняв с улыбкой привета

светлый союз двух сердец!

Фрика

(в порыве сильнейшего негодования)

Так значит в ничто

обратились все боги,

с тех пор, как родил ты

Вельзунгов диких? —

Скажи сам мне:

так или нет? —

Ты стал презирать

семейство бессмертных;

что чтил ты прежде, —

теперь ты бросаешь,

те узы, что сам

завязал, — разрываешь,

рушишь радостно

мощь небес, —

чтоб развратным счастьем

упиться могла

близнецов чета, —

порожденье измены твоей! —

О, что тебе

до супружеских уз, —

ведь ты сам их первый разбил!

Жену всегда

обманывал ты:

в глуби долин,

на горных высотах, —

везде взор твой

страстно искал

новых чувств

и новых восторгов,

терзая сердце мое! —

Тайные слезы

я проливала,

видя, как в бой

ты водил Валькирий, —

детей любви

безумной твоей:

все же ты меня уважал,

и толпе этих дев,

и даже Брунгильде,

своей мечте, —

ты почтенье к супруге внушил...

Но вот ты прикрылся

именем новым, —

и «Вельзе» волком

бродить стал в пустыне:

там, опустясь

до предела позора,

ты двух ничтожных

людей порождаешь,

чтоб отродью Волчицы

бросить под ноги меня! —

Чего же ты ждешь?

Выполни все!

Пусть волчата Фрику растопчут!

Вотан

(спокойно)

Есть многое,

чего ты не знаешь,

чего не понять тебе,

но что свершиться должно.

Лишь обычное

ясно тебе;

но то, что ново всем, —

того жаждет мой дух! —

Знай одно лишь:

нужен герой,

лишенный нашей защиты,

отвергший законы богов.

Только он

может дело свершить,

что спасло бы бессмертных,

но что богу свершить не дано.

Фрика

Смутить загадкой

хочешь ты Фрику!

Да что создать

могли бы герои,

чего нельзя

свершить их богам,

чьею волей люди сильны?

Вотан

Ни во что ты ставишь

личный их дух?

Фрика

Кто в них вдохнул этот дух?

Кто взоры слепцов просветил?

В твоем щите

сила бойцов,

твое внушенье

движет мужей:

ты — сам их ведешь,

и ты смеешь мне их хвалить! —

Нет, ты меня

больше не обманешь,

не извернешься

хитростью новой, —

и этот Вельзунг

погиб для тебя:

лишь ты виден мне в нем,

лишь тобой стал он силен!

Вотан

(пораженный)

В лихих страданьях

он вырос один:

отцом брошен он был...

Фрика

Так брось опять его!

Меч свой назад

у сына возьми!

Вотан

Мой меч?!

Фрика

Да, — твой меч,

сверкающий, чудный твой меч,

что ты в помощь сыну дал!

Вотан

(возбужденно)

Зигмунд его добыл сам,

в час беды!..

Последние слова Вотан произносит с подавленным трепетом. С этого момента вся внешность его выражает тайный страх и глубокое, все возрастающее уныние.

Фрика

(энергично продолжая)

Ты создал беду

и спасительный меч!

Все мне известно, —

я день и ночь

за тобою слежу!

Свой меч в ясень

ты для сына вонзил,

завещав ему могучий дар:

твоя лишь хитрость

его привела туда,

где меч он нашел!

Вотан вздрагивает, делая жест ярости. — Фрика замечает впечатление, произведенное ею на Вотана, и продолжает все с большей и большей уверенностью.

Фрика

С рабом дерзким

гордый не спорит, —

раба карает свободный!

Я с тобой борюсь,

с силой твоей,

а Зигмунд для Фрики — лишь раб!

Новое бурное движение Вотана. Затем сознание бессилия овладевает им.

Фрика

Пред этим смертным,

богу покорным,

должна склониться

супруга твоя?

Ужель меня

твой раб опозорит, —

ничтожным в соблазн

и на смех врагам?

Ужель супруг мой захочет

богиню бесчестьем покрыть?!

Вотан

(мрачно)

Что ж могу я?

Фрика

Вельзунга бросить!

Вотан

(глухим голосом)

Пусть идет своим путем...

Фрика

И в час смертной борьбы

ты не должен хранить его!

Вотан

Пусть бьется он сам...

Фрика

В очи взгляни мне,

лжи не таи:

и дочь от него отзови!

Вотан

Своя воля у нее...

Фрика

Нет же! Лишь твою

исполняет она:

в твоих руках

Зигмунда жизнь!

Вотан

(в порыве сильной душевной борьбы)

Но пасть он не может

с моим мечом!

Фрика

Лиши сталь волшебства

и меч свой разбей:

Зигмунд будет сражен!

С высот раздается ликующий клич Брунгильды.

Фрика

Вот смелая дочь твоя

с кличем мчится сюда...

Вотан

(глухо про себя)

Для Зигмунда звал я ее!

Брунгильда появляется со своим конем на скалистой тропинке справа. — Увидав Фрику, она тотчас же умолкает; во время последующего она молча и медленно сводит своего коня под уздцы вниз и скрывает его в одной из пещер.

Фрика

Пусть святую честь

бессмертной супруги

хранит ныне щит ее!

Утратив почет

и мощную власть,

боги погибнуть должны,—

если дочь твоя,

как доблестный страж,

за право мое не отметит! —

Честь Фрики требует жертвы!

Клянется ли Вотан жене?

Вотан

(в страшном унынии бросаясь на уступ скалы, имеющий форму сидения)

Да, клянусь!..

Фрика возвращается в глубину сцены; там она встречается с Брунгильдой и на мгновение останавливается перед нею.

Фрика

(Брунгильде)

Здесь Вотан

ждет тебя:

жребий решенный

он укажет тебе! —

Она всходит на свою колесницу и быстро уезжает. Брунгильда в изумлении, с озабоченным видом, подходит к Вотану, который склонился на каменном сидении, погруженный в мрачное раздумье.

Брунгильда

Нет, видно

не к добру

жребий радует Фрику...

Что же, отец, —

какие вести?

Грустен ты и печален?..

Вотан бессильно опускает руку; голова его падает на грудь.

Вотан

В свои же сети

словлен я!

Всех меньше я свободен!

Брунгильда

Как мрачен ты стал!

Тебя не узнать!

Душевная боль Вотана, отражаясь на его лице и жестах, постепенно доходит до ужасающего порыва скорби.

Вотан

Священный позор!

Позорнейший стон!

Скорбь богов!

Скорбь богов!

Гнев без границ!

Боль без конца!

Страданье мое беспримерно!

Испуганная Брунгильда бросает щит, копье и шлем на землю и с озабоченной, встревоженной нежностью опускается к ногам отца.

Брунгильда

Отец мой, что ты,

милый, скажи мне!

Не пугай так свое же дитя!

Доверься мне!

Я вся твоя:

вот, — Брунгильда просит...

Робко ласкаясь, она кладет свою голову и руки ему на колени. — Вотан долго глядит ей в глаза; затем с невольной нежностью гладит рукой ее локоны. Наконец, словно приходя в себя из глубокого раздумья, начинает.

Вотан

(очень тихим голосом)

В думах открыться, —

значит разрушить

преграду воли моей...

Брунгильда

(отвечая ему таким же шепотом)

Ты ей одной все скажешь,

мне доверив ее;

ведь я же —

только воля твоя...

Вотан

(очень тихо)

Что в тайне скрывал я от мира, —

то да пребудет

скрытым навеки...

Но ты, Брунгильда, —

то же, что я... —

(совсем пониженным, страшным шепотом)

Что в тайне скрывал я от мира,–

то да пребудет

скрытым навеки...

Но ты, Брунгильда,–

то же, что я...

Утратив радость

юной любви,

стремиться я к власти стал:

мой дух горел

желаний огнем

и добыл мне весь мир:

но, заблуждаясь,

ложью прельщенный,

зло договорами я скрепил:

в сети завлек меня Логе

а сам, как вихрь, исчез.–

От любви же не мог я отвлечься:

бесконечно жаждал я страсти.

А темный враг,

трусливый Нибелунг,–

Альберих страсть одолел:

он проклял любовь

и проклятьем достал

из Рейна клад золотой

и с ним безмерную власть.

Сумел я отнять

им скованный перстень,

но я не Рейну его вернул:

его я отдал

великанам

за блеск, за крепкий мой замок,

оплот вечный

власти моей.–

Провидя все

во тьме времен, Эрда,

священно-мудрая Вала,

страх мне внушила к кольцу,

вечный конец нам вещала...

О конце я хотел

все услышать,

но, смолкнув,

исчезла она...

(оживляясь)

Я утратил свой ясный дух,–

незнанье томило меня;

и проник я в глубь,

в лоно земли,

пленил богиню

чарами страсти,

гордость ее сломил

и заставил все сказать.

Знанье добыв у нее,

я сам ей любви дал залог,

и мудрость вещих снов

родила мне, Брунгильда, тебя.

С восьмью сестрами

выросла ты;

чрез вас, валькирий,

я стал бороться

с ужасом диким,

грозящим мне:

с позорной кончиной бессмертных.

(все более и более оживленно)

Чтоб мощной силой

встретить врага,

сбирать я героев велел вам:

всех тех, кого властно

закон наш держит, чья доблесть так

устрашает богов,

кто в цепях договоров,

в узах обманных,

покорно и слепо

к небу прикован,–

их всех подвигать

должны вы к сраженьям,

разжигать к лютой

войне их мощь,

чтоб смелых воинов сонмы

в Вальгалле моей стеклись!!

Брунгильда

И твой зал мы наполняем:

я многих тебе привела!

Так брось же тревогу, —

на нас положись!

Вотан

(снова более пониженным голосом)

Другой бедой –

слушай и знай –

мне угрожает судьба!

Ночь-Альберих нам

гибель готовит,

питая ко мне

злобную зависть;

но полчища гнома

меня не пугают,–

победят их сонмы мои!

Только если перстень

вновь он добудет,–

тогда Вальгалла погибнет:

кто любовь отринул,

тот один

сможет силой кольца

повергнуть всех нас, свободных,

в вечный позор;

героев он

отвратит от меня,

заставит смелых

мне изменить

и силой их

меня победит...

Я обдумывать стал,–

как вырвать перстень у гнома.

Проклятым кладом

некогда двум великанам

я заплатил за труд;

ныне, брата убив,

сокровище Фафнер хранит.

Могу ли отнять я перстень,

ему в уплату мной данный?

Заключив договор,

я связан в деяньях,

и пред врагом

безвластен мой дух...

(с горечью)

Это мой рок, мои оковы:

чрез договоры мощь,–

договоров жалкий я раб! –

Один лишь мог бы

вернуть кольцо...

герой, не знавший

немощи бога,

свободный от нас

и наших даров,–

без сознанья,

без понужденья,

сам себе

и своим мечом.–

властен свершить,

что страшит меня,

о чем мечтаю я,

втайне лелея мечту! –

Он, соперник богов,

мой спаситель,

враждебный мне друг,–

найдется ли он?

Где муж непокорный,

герой бесстрашный,

чья свобода воли

мне так дорога?

Создам ли Другого,

кто вне меня

творил бы то лишь,

что надо мне? –

О, горе богов!

Страшный позор!

Противно видеть

только себя

во всех своих начинаньях!

Другого страстно желая,–

Другого не вижу нигде?

Свободный в свободе родится,–

я же лишь рабство плодил!

Брунгильда

Но твой Вельзунг, Зигмунд?

Он ведь не раб?

Вотан

Дико с ним

я о лесах скитался;

против небесной воли

я его возбуждал:

против небесной мести

есть у него только меч, —

(протяжно и горько)

что от меня же

принял он в дар!..

О, как хитро

себя обманул я!

Легко было Фрике

вскрыть эту ложь:

мой низкий стыд

прозрела она! —

(быстро)

С нею должен я согласиться!

Брунгильда

Так Зигмунд победы лишен?...

Вотан

Я коснулся золота сам,

жадно перстень схватил!

И вот надо мной

проклятье кольца:

что люблю я,

то должен бросить,

верным платить изменой,

смертью казнить

тех, кто мне мил! —

Выражение ужасного страдания переходит у Вотана и выражение полного отчаяния.

Вотан

Так погибай,

царственный блеск,

славы, величья

пышный позор!

Сломись, разбейся,

дело мое!

Я с ним расстаюсь;

одного лишь я хочу:

кончины...

кончины!..

(Он на мгновение умолкает в раздумье.)

Ее готовит нам Альберих...

Теперь мне ясен

зловещий смысл

речей загадочных Валы:

«Если мрачный враг Любви

злобно сына родит, —

богам недолго

ждать конца!» —

Недавно слух

дошел до меня,

что с женой одной он сошелся,

ее золотом взяв:

она несет

зависти плод,

и зреет зло

в лоне ее...

Так чудо свершил

любовь отвергший;

а мне и любовью не дан

свободный, желанный герой!

(В горестном гневе поднимаясь во весь рост.)

Прими же привет мой,

Ниблунга сын!

Прими в наследье,

что мне так противно, —

богов ничтожнейший блеск:

да сгинет он в злобе твоей!

Брунгильда

(в страхе)

А я, я-то...

что делать должна?..

Вотан

(горько)

Стой скромно за Фрику,

бейся за честь ея! —

(сухо)

Желанье Фрики —

закон для меня:

что пользы мне в личной воле?

Мне нельзя мечтать о свободном, —

итак, за рабство

бейся и ты!

Брунгильда

Ах, возьми

приговор назад!

Ты сына любишь!

Ты ему, я знаю,

хочешь победы!

Вотан

Смерти предан Зигмунд, —

пусть Хундинг в бою победит!

Труден твой долг,

сбери свою мощь,

доблестный дух свой

сильней напряги:

победный меч

держит Зигмунд, —

тверд он будет в борьбе!

Брунгильда

К сыну любовь

ты сам мне внушил,

он тебе

в геройстве высоком так дорог,

и вершить я не стану

твой новый приказ!

Вотан

Ах, дерзкая!

Споришь со мной?

Да кто ж ты,

как не слепая

тень воли моей? —

Иль. тебе доверясь,

стал я так слаб,

что моя же дочь

презирает меня? —

Знаешь ли ты мой гнев?

Смотри, берегись,

чтоб он, разящий,

не пал вдруг на тебя!

В груди моей

сокрытая буря

повергнуть в прах

может весь мир,

что был когда-то мне люб!

Горе жертвам ее!

Плакать будут они!

И мой совет —

меня не гневи!

Верши веленье мое!

Зигмунд кончен —

вот, что закон для тебя!

Он бурно удаляется и быстро исчезает слева в горах. — Брунгильда долго стоит в испуге и оцепенении.

Брунгильда

Нет, — он таким не бывал,

и гнев его

совсем иной...

(Она печально наклоняется и поднимает свои доспехи, которыми снова вооружается.)

Щит мой вдруг

тяжел мне стал...

Как он легок был

в привольных боях!

А нынче я робко

в бой иду...

(Она погружается в задумчивость, потом вздыхает.)

Увы, мой Вельзунг!

Тебя в беде

должен друг

вероломно покинуть! —

Она медленно направляется в глубину сцены. — Поднявшись на горный хребет и заглянув вниз. в ущелье, Брунгильда видит приближающихся Зигмунда и Зиглинду; она смотрит на них несколько мгновений. затем направляется в пещеру к своему коню, совершенно исчезая, таким образом. из глаз зрителя.

Зигмунд и Зиглинда появляются на горном хребте. Зиглинда торопливо идет впереди; Зигмунд старается удержать ее.

Зигмунд

Стой, подожди!

Здесь отдохни!

Зиглинда

Дальше! Дальше!

Зигмунд

(удерживает ее нежным объятием)

Зачем бежать...

(Он крепко прижимает ее к себе.)

Усталость сломит тебя! —

Из неги блаженной

вырвалась ты,

дрожа, спеша,

бросилась прочь, —

я едва поспевал вослед...

Чрез лес и луг,

по уступам скал,

молча, дико

вдаль ты неслась, —

мой зов тщетно звучал!

(Она диким взором глядит в пространство.)

Сядь, отдохни!

Скажи что-нибудь!

Ужас молчанья прерви!

Видишь, — обнял

брат твой тебя:

Зигмунд, твой друг, с тобой!

Она с возрастающим восторгом глядит ему в глаза, затем страстно обнимает его шею и замирает в этом объятии. Вдруг она вздрагивает, охваченная внезапным ужасом.

Зиглинда

Беги! Беги!

Прочь от проклятой!

Мрак Геллы

в объятьях моих,

стыдом покрыто

тело мое:

прочь от трупа,

дальше беги!

Развей, ветер,

в ничто бесчестный,

позорный мой прах!...

Когда ты обнял меня,

когда я восторг пила,

когда любовью твоей

согрелось сердце мое, —

в этот миг упоенья,

счастья святого,

когда сбылись

мечтанья мои, —

страх, отвращенье,

стыда трепетанье

вдруг охватили

душу презренной,

что без любви,

как раба,

была другого женой! —

Прочь от порочной,

дай ей бежать!

Проклятье падшей,

погибшей жены!

Ты, чистый, должен

жалкую бросить, —

быть близкой тебе

она недостойна!

Другу — злое бесчестье,

брату — стыд я несу!

Зигмунд

Твои слезы стыда

искупит злодея кровь! —

Так будь же спокойна,

враг недалеко, —

здесь с ним я покончу:

когда Нотунг

его пронзит, —

будешь ты отомщена!

Зиглинда

(делает движение испуга и прислушивается)

Чу! Тревога...

звуки рогов!

Дикий рев,

яростный клич!

Весь лес кругом

шумно звучит!..

Хундинг проснулся

от крепкого сна!

Кличет родню он,

псов собирает:

к травле стремясь,

воет свора,

лай к небу несется

о мщенье неверной жене!

(Она. как безумная, устремляет пристальный взор в пространство.)

Ты скрылся, Зигмунд?

Милый, вернись!

Страстно любимый,

солнечный брат мой!

Блеск очей твоих

пусть еще раз сверкнет мне:

не отвергай

оскверненных ласк моих! —

(Она, рыдая, бросается к нему на грудь: затем снова боязливо вздрагивает.)

Чу! Ты слышишь?

Это Хундинга рог!

И собаки с ним

сюда бегут!

Твой меч слаб

против стаи злой:

брось его, Зигмунд!

Зигмунд, — да где ж ты? —

Ах. вот... я вижу тебя!

Ужас и мрак!

Скалят зубы

свирепые псы, —

не страшен своре

твой гордый взор, —

и клыки вонзаются

в ноги твои!..

Ты пал...

в осколки разбился меч...

И ясень пал...

сломился ствол!..

Брат мой!

Супруг мой! —

Зигмунд! — Ах...

(Она падает без чувств на руки Зигмунда.)

Зигмунд

Здесь я! С тобою!

Он прислушивается к ее дыханию и убеждается, что она еще жива. Садясь сам, он опускает ее на землю возле себя, причем кладет ее голову себе на колени. В этом положении они пребывают до конца следующего явления.

Долгое молчание, во время которого Зигмунд с нежной заботливостью склоняется над Зиглиндой и долгим поцелуем целует ее в лоб.

Брунгильда, ведя своего коня под уздцы, выходит из пещеры и подвигается вперед медленно и торжественно. Она останавливается и глядит на Зигмунда издали; затем снова медленно идет вперед и останавливается на более близком расстоянии от него. Держа щит и копье в одной руке, она опирается другой на шею коня и в такой позе с серьезным выражением лица взирает на Зигмунда.

Брунгильда

Зигмунд! —

Близок час!

Я за тобой пришла!

Зигмунд

(оглядываясь на нее)

Но кто же ты?

Кто предстал мне в строгой красе?

Брунгильда

Я вещий вестник

светлой смерти:

кто встретил мой взор,

тот очи смежит навек...

Я — виденье бойцов

на поле брани:

видит меня герой,

избранный мной!

Зигмунд долго глядит ей в глаза испытующим и твердым втором, затем склоняет в раздумье голову; наконец, он снова решительно обращается к Брунгильде.

Зигмунд

Избрав бойца,

ты куда с ним уходишь?

Брунгильда

К отцу, властелину войны,

в вечный зал:

Валгалла ждет тебя.

Зигмунд

Я там найду

только отца твоего?

Брунгильда

Героев павших

сонм святой

в свой круг с приветом

примет тебя.

Зигмунд

Встретит ли сына в замке

отец мой Вельзе?

Брунгильда

В Валгалле Вельзунг

отца найдет!

Зигмунд

(нежно)

Ждут ли меня там

ласки жены?

Брунгильда

Дев чудных

встретишь ты там:

меда рог

подаст тебе Вотана дочь!

Зигмунд

(после некоторого молчания)

Ты дивна;

тебе я послушен,

дитя богов!

Одно скажи мне, богиня:

пойдет ли за братом

сестра и подруга?

Зиглинду Зигмунд

встретит ли там?

Брунгильда

Рок велит

здесь ей остаться:

Зигмунд Зиглинды

там не найдет.

Зигмунд нежно склоняется к Зиглинде, тихо целует ее в лоб и снова спокойно обращается к Брунгильде.

Зигмунд

Прощай тогда Вотан

и его замок!

Шлю привет Вельзе

и всем героям,

также и чудным

девам замка: —

(очень решительно)

в Валгаллу я не пойду!

Брунгильда

Ты видел Валькирии

взор роковой, —

и с нею ты пойдешь!

Зигмунд

С Зиглиндой делить

печаль и смех, —

вот что Зигмунд желает;

от взоров твоих

я не бледнею, —

не властна ты надо мной!

Брунгильда

Пока ты жив,

волен твой дух;

но смерть сильнее тебя: —

я возвещаю

смерть тебе!

Зигмунд

От чьей же руки

я должен пасть?

Брунгильда

Хундинг сломит тебя!

Зигмунд

Грози сильнее, —

он мне не страшен!

Если ты здесь

ждешь себе жертв, —

можешь Хундинга взять:

его я мечтаю сразить!

Брунгильда

Нет, Вельзунг, —

слушай меня:

ты обречен судьбой!

Зигмунд

Видишь мой меч?

Я не боюсь твоих угроз:

этот меч для победы мне дан!

Брунгильда

(очень сильно подчеркивая слова)

Тот, кем он дан,

решил твою смерть:

этот меч он силы лишил!

Зигмунд

(быстро)

Тише! Не надо

тревожить ее! —

(Он нежно склоняется к Зиглинде, давая исход своей скорби.)

О,скорбь!—

Бедная ты!

Всех верных подруг ты несчастней!

На тебя яростно

мир весь напал, —

а я, твой единственный друг,

тебя на мятеж возбудив, —

в борьбе я должен

смелую бросить,

не смею тебя защитить? —

Ха! Стыд тому,

кто вручил мне меч, —

он отнял назад свой дар!

Но мне не надо

блаженства Валгаллы:

Гелла примет меня!

(Он низко наклоняется к Зиглинде.)

Брунгильда

(пораженная)

Так мало ценишь ты

вечную радость?

Так тебе

дорога жена,

в тоске бессильной

жалко упавшая здесь?

Все другое — ничто?

Зигмунд

(бросая на нее горький взгляд)

Так юн и прекрасен

светлый твой лик, —

и тепла так мало

в сердце твоем! —

Оставь глумленья

и прочь улетай,

дитя бездушных небес!

И если ты рада

беде моей, —

ну, что ж! ты слышишь мой стон:

насладись вдосталь

страданьем моим, —

но в холодный блеск

Валгаллы я не спутник тебе!

Брунгильда

(с возрастающим волнением)

Я чувствую скорбь

горделивой души,

печалюсь тоской

священной твоей...

Зигмунд! Доверь мне жену!

Мой щит ее охранит!

Зигмунд

Нет, кроме меня

этой чистой никто не коснется;

и раньше, чем пасть,

я убью несчастную сам!

Брунгильда

Вельзунг! Бешеный!

Дай мне жену!

доверь мне ее

ради жизни новой,

что в ней зачалась от тебя!

Зигмунд

(беря в руку меч)

Мой меч,

что герою обманщиком дан,

мой меч, —

позорной измены залог, —

пусть не разит он врага,

но друга он может убить!

(Он замахивается мечем над Зиглиндой.)

Две жизни

видишь ты здесь:

возьми их, Нотунг,

жадная сталь!

Обе зараз возьми!

Брунгильда

(в сильнейшем, бурном порыве сочувствия)

Постой! Вельзунг!

Слушай меня!

Пусть живет Зиглинда!

И Зигмунд — с нею живи!

Так быть должно!

Я жребий меняю:

ты, Зигмунд,

жди победы в бою!

(Издалека доносятся звуки рога.)

Слышишь ли зов?

Готовься, герои!

Смело рази,

на меч положись:

он верен тебе,

а Валькирия — верный твой щит! —

Прощай, Зигмунд,

светлый герой!

Не надолго мы расстаемся!

Она удаляется бурным бегом и исчезает вместе с конем в одной из боковых расселин справа. Зигмунд глядит ей вслед радостным и ободренным взором.

На сцене мало-помалу стемнело: тяжелые грозовые тучи нависают над задним планом и постепенно совсем закрывают утесы скал, ущелье и горный хребет.

Зигмунд снова склоняется к Зиглинде, прислушиваясь к ее дыханию.

Зигмунд

В чарах сна

забылась тихо

боль ее души...

Иль Валькирия,

дочь богов,

забвенье навеяла ей? —

Жребий свирепой борьбы

усталую мог испугать...

Крепко спит,

словно жизнь ушла:

бедняжку ласкает

радостный сон...

(Вдали снова раздаются звуки рога.)

Так спи, отдыхай!

Пролетит гроза, —

и мир к тебе сойдет!

Он осторожно кладет Зиглинду нд каменном сидение и еще раз на прощанье целует ее в лоб. — Услышав рог Хундинга, он решительно поднимается.

Зигмунд

Готовься сам,

кто кличет меня, —

плата моя ждет тебя:

Нотунг выплатит долг!

Он взмахивает мечем, поспешно направляется к заднему плацу и. поднявшись на гору, тотчас же исчезает в мрачных грозовых тучах. В этот момент молния прорезает их тьму.

Зиглинда начинает беспокойно двигаться во сне.

Зиглинда

Что же отец не идет!

Вместе с братцем он бродит в лесу...

Мама! Мама!

Как страшно мне!

Чужие люди

смотрят враждебно!

Дым чернеет...

тяжко дышать...

Красное пламя

лижет наш дом...

Вот он горит!

На помощь, брат мой!

Зигмунд! Зигмунд!

(Она вскакивает. Яркая молния и сильный раскат грома.)

Зигмунд! — Ах!

Она с возрастающим ужасом глядит во все стороны: почти вся сцена заполнена черными грозовыми тучами. Рог Хундинга звучит вблизи.

Голос Хундинга

(в глубине сцены, с горного хребта)

Скорбный! Скорбный!

Выйди на бой!

Или ты псами затравлен?

Голос Зигмунда

(еще дальше, из глубины ущелья)

Ты скрылся, друг,

чтоб промахнулся я?

Стой. — дай мне нацелить!

Зиглинда

(прислушиваясь в крайнем ужасе)

Хундинг! Зигмунд!

Мне их не видно!

Хундинг

Сюда, безбожный бродяга!

Фрика мстит тебе здесь!

Зигмунд

(теперь тоже на хребте)

Ты вздумал пугать меня,

жалкий трус?

Прячься за женщин,

но сам сражайся, —

не то и Фрика уйдет!

Смотри: из ствола

в жилище твоем

бесстрашно вырвал я меч!

Вот испробуй острую сталь!

Зиглинда

(изо всех сил)

Я одна виновна!

Убейте меня!

Она устремляется к горе, но яркий свет, прорвавшийся из мрака справа над бойцами, внезапно ослепляет ее, и она, ничего не видя, отшатывается в сторону.

В сиянии этого света появляется Брунгильда, парящая над Зигмундом и прикрывающая его своим щитом.

Брунгильда

Бейся, Зигмунд!

Смело ударь!

В тот момент, когда Зигмунд замахивается мечом, намереваясь нанести смертельный удар Хундингу, слева из туч прорывается красновато-огненный свет; в этом свете виден Вотан, стоящий над Хундингом и протянувший свое копье под удар Зигмунда.

Вотан

Пади пред копьем!

В осколки твой меч!

Брунгильда со своим щитом и страхе отступает перед Вотаном. Меч Зигмунда разбивается о протянутое копье. Хундинг ударом своего копья поражает в грудь оставшегося без оружия противника. Зигмунд падает мертвый. Зиглинда, слышавшая его смертный стон, с криком безжизненно опускается на землю.

С падением Зигмунда свет с обеих сторон мгновенно исчезает; густая тьма туч окутывает сцену до переднего плана. Во мраке смутно видна Брунгильда, вне себя спешащая к Зиглинде.

Брунгильда

Скорей!

Надо спасаться!

Она быстро поднимает Зиглинду на своего коня, стоящего близ боковой расселины, и тотчас же исчезает с нею.

Немедленно вслед затем тучи разделяются посредине, так что ясно виден Хундинг, только что вынувший свое копье из груди павшего Зигмунда. — Вотан, окруженный тучами, стоит на скале позади Хундинга, опираясь на свое копье и горестно глядя на тело Зигмунда.

Вотан

(после некоторого молчания, Хундингу)

Ступай, раб!

Склонись к ногам Фрики:

скажи ей, что Вотан сам

ее обиду смыл...—

Ступай! — Ступай! —

От его презрительного мановения руки Хундинг падает мертвый. — Вотан внезапно приходит в страшную ярость.

Вотан

Но Брунгильда! —

Горе преступнице!

Тяжко она искупит вину!—

За нею, конь мой, вослед!

Он исчезает в громе и молнии. — Занавес быстро падает.