Валькирия поневоле

Глава 1

— Уникальный экземпляр, присланный из Японии друзьями на мое совершеннолетие! Новейшая разработка на стыке биологии и кибернетики: специальная магнитная вставка, нормализующая давление, сверхпрочный корпус, почти бесконечный алмазный грифель, можно делать записи годами, экологически чистые сорта пластмасс. За такие деньги сложно придумать лучший подарок. Возьмите, и вы не разочаруетесь!

Мужчина повертел в руке блестящую палочку карандаша, спросил недоверчиво:

— Раз такой хороший, зачем продаешь?

Ольга порывисто прижала руки к груди, сказала с мукой:

— Я бы ни за что на это не пошла, но… сильно заболела бабушка. Нужно купить лекарств, а от стипендии остались жалкие крохи.

Мужчина покивал в такт словам, поднес карандаш к глазам, произнес замедленно:

— Да, вижу, действительно хорошая вещь.

Он вытащил из кармана мятую сотенную купюру, протянул Ольге. Приняв деньги, Оля благодарно кивнула, мягко шагнула назад и растворилась в плотной толпе, с началом выходных заполнившей просторную площадь городского рынка.

Миновав бесконечные ряды торговцев фруктами, Ольга свернула в неприметный тупичок. Стенки тупика, образованные примыкающими к рынку гаражами, пестрят яркими пятнами купальников, а с деревянного навеса, словно спелые бананы, свешиваются гроздья солнцезащитных зонтиков. Остановившись, Оля пошарила взглядом, отыскивая хозяина, но, так и не обнаружив, произнесла негромко:

— Есть кто живой?

Не дождавшись ответа, Оля уже хотела позвать громче, но передумала. Усмехнувшись, она протянула руку и с силой дернула за один из зонтиков. Заскрипели, раскачиваясь «гроздья», где-то жалобно хрустнуло, с навеса посыпалась бурая труха. Висящие по соседству тяжелые меховые шубы с шорохом раздвинулись, показалось веснушчатое заспанное лицо, глаза-щелочки глянули недовольно.

— Вот неймется тебе?

Широко зевая, наружу выбрался парнишка. Загорелый до черноты, одетый в потрепанные джинсы, он ничем не отличался от множества таких же пацанов торгующих китайским барахлом по всему рынку. Ольга с усмешкой понаблюдала, как он заботливо поправляет зонтики и проверяет узлы на веревках, сдерживая нетерпение, произнесла:

— Петр, у меня время не резиновое. Карандашей отсыпь, товар потом поправишь.

Парень повернулся, сказал с удивлением:

— Ты ж с утра двадцать штук взяла. Неужели продала?

— Потеряла.

Петр недоверчиво покачал головой, но промолчал. Раскрыв одну из стоящих тут же сумок, он некоторое время с кряхтением копался внутри, затем извлек наружу невзрачную картонную коробку, поинтересовался:

— Как всегда?

Ольга кивнула. Петр снял крышку, коробка оказалась до верху набита блестящими цилиндриками карандашей, скрупулезно отсчитал десяток, после чего, с не меньшим тщанием, пересчитал полученные деньги, с удовлетворением произнес:

— Все правильно, сто пятьдесят рублей, как в аптеке. — Видя, что Ольга собирается уйти, спросил с любопытством: — А все-таки, почем ты их продаешь?

Оля подмигнула, произнесла весело:

— Много будешь знать — плохо будешь спать. До встречи.

Покинув тупичок, Ольга ощутила аппетитных ароматов. Подчиняясь чувству голода, она двинулась к источнику запаха и вскоре вышла к румяной женщине торгующей горячей выпечкой с передвижной тележки. Сочный обжигающий беляш показался настолько вкусным, что съев один, Оля взяла еще и долго со смаком жевала, ощущая, как восстанавливаются силы и улучшается настроение. Смятая промасленная бумажка полетела в урну, облизав пальцы, Ольга окинула взглядом лица проходящих людей.

— Здравствуйте, — улыбаясь, она поднялась навстречу молодому мужчине, озадаченно созерцающему торговые ряды. — Уделите мне минутку внимания.

Сделав шаг, Ольга резко остановилась, словно налетела на невидимую стену, ее глаза испуганно расширились. Позади мужчины возникли несколько парней спортивного телосложения. Оживленно переговариваясь, они пристально всматривались в толпу. Скрываясь от взглядов, Ольга юркнула в сторону, вплотную прижалась к мужчине, слегка обалдевшему от такого поворота событий, негромко, так, чтобы голос был слышен лишь вновь обретенному спутнику, взволнованно произнесла:

— Вы мне не поможете? Мы пришли с подругой, но я настолько увлеклась покупками, что потеряла ее из вида. Я устала и хочу домой, но не могу найти выход. — Она прислушалась к голосам, что становились все громче, с надеждой взглянув на мужчину, умоляюще произнесла: — Ведь мы поможете мне, правда? — не дожидаясь, пока спутник окончательно придет в себя, крепко взяла его под руку, и повлекла вдоль торговых рядов, уходя от нежелательной встречи.

— Держи, вон она!

К крику присоединился еще, послышался приближающийся топот. Ольга мельком осмотрелась. Неподалеку призывно распахнул ворота овощной склад, но дорогу преграждало большое скопление людей. Мысли взвихрились, словно сорванные порывом ветра осенние листья, и тут же опали, оставив в черепе безмолвную пустоту, глаза прикипели к спасительному входу. Ненадолго в плотной толпе мелькнул просвет, и тело отреагировало мгновенно.

Резкий толчок руками. Изумленное лицо спутника исчезает, отлетая в сторону вместе с парой случайных прохожих, ноги, словно поршни, начинают разгон, вдавливая стальные шпильки каблуков в мягкий асфальт. В позе заходящего в поворот конькобежца тело ввинчивается в толпу. Глаза жестко фиксируют цель, отслеживая малейшие изменения нестабильного пространства. Кровь молоточками стучит в висках, а шаги отдаются болью, сотрясая от макушки до кончика крестца.

Мимо проплывают тела в аляпистых платья, тяжелый запах пота касается ноздрей. До спасительных ворот остается совсем чуть-чуть, когда впереди медленно выдвигается нечто массивное: огромный торчащий живот, ноги-тумбы, пухлые дряблые руки, голова титана неторопливо поворачивается, и в этот момент заплывшие жиром глазки замечают летящую фигуру. Многочисленные подбородки испуганно вздрагивают, рот замедленно открывается для крика, а огромное тело на секунду замирает, позволяя в последнее мгновение проскользнуть, ощутив лишь мягкий толчок в плечо.

Сквозь гул в ушах пробились возмущенные крики, а в глазах замелькали сетчатые стенки ячеек, до верху заставленных пустыми коробками из-под овощей. Свернув за угол, и едва не поскользнувшись на ворохе гнилых капустных листьев, Ольга прыжком преодолела огромную мутную лужу, собравшуюся в углублении посреди коридора, понеслась вдоль прохода. Каблуки звонко зацокали, выдавая беглянку, отголоски заметались под бетонными сводами хранилища, далеко разносимые злорадным эхом.

За спиной застучало. Один за другим преследователи выметнулись из-за поворота, гулко зашлепали, разбрызгивая кроссовками мутную влагу. Один ненадолго остановился, воскликнул призывно:

— Конкурентка, постой, нужно поговорить. Да остановись, наконец!

Коридор казался бесконечным. Следуя витиеватым изгибам бетонного русла, Оля бежала мимо многочисленных ответвлений-комнаток, с замиранием сердца гадая — есть ли у хранилища второй выход. Один поворот, второй, третий. Воздух потеплел, а впереди блеснуло. Прикрывая глаза от солнца, Ольга выскочила на открытое пространство, остановилась, озираясь… Высокая стена из стальной проволоки, деревянные ящики вокруг, квадратный, пять на пять, участок, огороженный провисшей металлической сеткой. Напротив рыночная площадь. Краем уха улавливая приближающийся топот, Оля коротко разбежалась, подпрыгнула, вскочив на ближайший к стене ящик, с силой оттолкнулась ногами…

Редкие прохожие, прогуливающиеся неподалеку, с интересом наблюдали за хрупкой девушкой, что, без видимых усилий, преодолела трехметровый забор, после чего с улыбкой отряхнула руки, и, как ни в чем не бывало, легкой походкой направилась в сторону рынка.

Углубившись в рынок, подальше от злополучного овощехранилища, Ольга уже нацелилась на очередного «покупателя», когда сзади негромко кашлянули, переключив внимание. Обернувшись, Оля мазнула взглядом по толпе, но увидела лишь отстраненные лица, озабоченные предстоящими покупками. Пожав плечами, она собралась продолжить прерванное занятие, когда в затухающем образе что-то показалось неверным, заставив вновь обернуться. Пройдясь вторично по лицам, глаза сами собой опустились, а брови, напротив, поползли вверх.

Свесив обрубки ног с деревянной каталки, снизу, ехидно прищурившись, смотрел карлик. Хмыкнув, калека насмешливо изрек:

— Совсем неплохо. Уйти от троих оболтусов, и тут же продолжить работу… это заслуживает уважения, — он улыбнулся, ощерив гнилые пеньки зубов. — Но радость от красочного рассказа не изживет убытков. — Калека понизил голос, сказал нахмурившись: — Ты мне нравишься, и я с удовольствием расскажу Шустрому, как ловко ты провела его людей. Он ценит способных. Хотя, боюсь, лучше не станет. Шустрый не любит конкурентов, даже если это симпатичные девушки с длиннющими ногами… — он сладострастно сглотнул.

Проследив за вожделенным взглядом карлика, Ольга приветливо улыбнулась:

— Привет, Обрубыш. Давно не видались. Все девчонкам под юбки заглядываешь?

Коротышка пожал плечами:

— Конечно. У меня ведь только ног нет, остальное на месте. Показать?

Ольга улыбнулась шире, сказала со смешком:

— Обрубыш, не смущай, мне еще работать.

В очередной раз продемонстрировав остатки зубов, калека произнес:

— Я тебя предупредил, а дальше — как знаешь. Бывай, — махнув на прощание рукой, он подхватил лежащие тут же деревянные бруски, и, упираясь ими в асфальт, покатился, мгновенно скрывшись за частоколом ног.

Ольга проводила калеку задумчивым взглядом. Предостережение не было пустой угрозой. Шустрый, глава банды местных подростков занимавшихся фарцовкой, отличался нетерпимостью к конкурентам, и за последнюю пару месяцев неоднократно это демонстрировал, постоянно создавая мелкие неприятности и ощутимо осложняя торговлю.

Прогнав неприятные мысли, Оля огляделась. Напротив, с тоской глядя на многочисленные прилавки, стоял мужчина. Улыбнувшись краешками губ, Ольга устремилась к очередной жертве.

Народу заметно поубавилось. В преддверии вечера многие продавцы уже прибирали товар, лишь самые стойкие продолжали упрямо сидеть, поджидая запоздавших покупателей. Взятые у Петра карандаши закончились. Пересчитав деньги, Ольга с удовлетворением кивнула, двинулась к выходу, перекидываясь прощальными фразами с оставшимися «на посту» подругами.

Домой идти не хотелось. Поплутав по улочкам, Ольга вышла к парку. Засаженный кленами, парк представлял собой идеальное место для влюбленных парочек, что, несмотря на ранний вечер, уже оккупировали все свободные скамейки. Прогуливаясь по аллеям, Оля вслушивалась в тихий, навевающий грусть шелест листьев. В памяти всплыли знакомые лица: Рыжая, Сова, Седая… где они теперь, что с ними?

Закрутился, разматываясь, клубок воспоминаний: Марк Анатольевич, Олег, отец. Одно за другим перед глазами вставали лица когда-то бывших близкими людей, и вот уже асфальтовая дорожка расплылась, а темнеющая вокруг зелень потеряла очертания от проступивших слез. Закрыв лицо руками, Ольга остановилась. Слезы прорвали запруду, хлынули солеными ручейками, оставляя на щеках черные дорожки туши.

Захотелось забиться в щель, накрыться одеялом, заглушая мысли и обрывая воспоминания. Сцепив зубы, чтобы не завыть, Ольга двинулась по дорожке, не обращая внимания на удивленные взгляды редких прохожих.

Послышался шум шагов, раздались пьяные голоса. С трудом вынырнув из оцепенения, Ольга обернулась. Сзади, постепенно нагоняя, надвигалась компания нетрезвых парней. Заметив Ольгу, они засвистели, замахали приглашающе руками. Досадливо дернув головой, Оля пошла быстрее, но парни догнали, обступили, глумливо скалясь. Один, что понаглее, смазливый юноша восточной внешности, сказал с сальной улыбкой:

— Красивая девушка, пойдем с нами.

Ольга мотнула головой, не желая начинать разговор.

— Девушка просто стесняется! — воскликнул второй.

— С нами ты забудешь обо всем, — проблеял третий.

Собравшись с силами, Ольга произнесла, стараясь, чтобы голос не дрожал:

— Ребята, идите своей дорогой, я не в настроении беседовать.

Парни, как один, заржали. Покачав головой, восточный юноша произнес:

— Ты не знаешь, от чего отказываешься. У нас есть нечто такое… — он масляно причмокнул губами, — чего ты никогда не видела.

В памяти услужливо возникли лица, множество мужских лиц, смотревших на нее с подобным выражением и говоривших подобные слова. Тоска отступила. Внутри зародилась глухая темная волна. Добавив в голос твердости, Ольга отчеканила:

— Ребята, повторяю еще раз, я не в настроении.

Но сопротивление лишь распалило парней. В одурманенных алкоголем рассудках возникло желание, что с каждой минутой только усиливалось. Один из парней попытался схватить Ольгу за руку, но промахнулся, едва не завалившись на землю. Восточный юноша брезгливо покосился на приятеля, произнес, нехорошо прищурившись:

— Лучше иди по-хорошему, а то…

— А то что? — с вызовом спросила Ольга, подступив вплотную к парню.

От неожиданности тот отшатнулся, но тут же опомнился, воскликнул яростно:

— Сука огрызается! Да мы тебя сейчас прямо тут поимеем, — он схватил девушку за плечо, рванул с силой.

Затрещала тонкая ткань, платье разошлось, обнажая грудь. Парни одобрительно заорали, поддерживая, обступили теснее в предвкушении потехи. Уставившись на коричневое пятнышко соска, восточный юноша задышал сильнее, протянув руку, жадно лапнул.

Тяжелая волна поднялась выше, затапливая рассудок, ненависть хлестнула, словно бич, рванула мышцы, занося руку. Короткий удар, по-кошачьи, растопыренной пятерней, от которого ухоженное лицо ублюдка мгновенно окрашивается кровью. Ярость выплескивается, принося едва ли не оргазмическое удовлетворение. Еще удар. Руки хлещут не переставая, с каждым взмахом оставляя на лице, что в этот момент воплощает все мужские пороки, глубокие борозды, тут же заполняющиеся кровью.

Пьяная тварь еще не поняла, что теперь надолго лишится женского внимания, но это не имеет значения. С кончиков ногтей срываются алые капли, в сумеречном свете парка отливающие черным. Подернутые дымкой алкогольного дурмана, глаза противника в удивлении распахиваются. Но вот боль пробивается через завесу отупения, зрачки парня стремительно суживаются, рот раскрывается, а по ушам стегает надрывный визг. Схватившись за лицо, он падает на колени, оглашая воздух пронзительным воем. Сквозь пальцы обильно течет кровь, расходясь по белоснежной рубашке темной кляксой.

Разом протрезвев, парни ненадолго замирают, ошарашено глядя то на скорчившегося от боли товарища, то на бешеную фурию, на их лицах явственно читается борьба страха и жажды мщения. Но чувство самосохранение перевешивает, повернувшись, парни разом обращаясь в бегство.

Глава 2

Взглянув на мир, вместе с уходящей яростью стремительно теряющий багровый оттенок, Ольга с ужасом уставилась на лежащего у ног парня, перевела взгляд на себя, охнула: руки до локтей покрыты кровью, а платье забрызгано красным, словно она побывала на скотобойне.

Послышались голоса, донесся женский смех, на дорожке показалась группа молодежи. Не желая отвечать на вопросы, Ольга быстрым шагом двинулась в глубь парка, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Несмотря на вечер, до наступления темноты оставалось еще несколько часов, так что нечего было и думать идти по городу в таком виде.

Ушей коснулось едва слышное журчание. Двинувшись на звук, Ольга вышла к небольшому фонтану, погруженному в буйную зелень разросшегося вьюна. Вода оказалась очень кстати, как и отсутствие поблизости людей. Отмыв руки и лицо, Ольга поспешно сняла платье и долго оттирала ткань, стараясь не пропустить даже малейшего пятнышка.

Закончив, Ольга осторожно натянула платье. Мокрая ткань плотно облепила тело и приятно холодила. Порадовавшись, что на дворе лето, будучи проделанной осенью, подобная процедура принесла бы гораздо меньше удовольствия, она двинулась к выходу из парка, стараясь держаться дальше от людных мест.

В квартиру Ольга зашла, когда стало уже совсем темно. Чуть слышно щелкнул выключатель, под потолком загорелась затянутая паутиной желтая лампа. Вглядевшись в висящее на стене лопнувшее зеркало, Ольга покачала головой, из глубины стекла на нее взглянула растрепанная девушка с почерневшими от растекшейся туши глазами и испятнанной каплями запекшейся крови шеей.

Пережитое вновь встало перед глазами, заставив поежиться. Столь сильная вспышка ярости, казавшейся естественной в парке, сейчас представлялась чем-то ужасным. Стараясь быстрее отделаться от неприятных воспоминаний, Ольга скользнула в ванну. Мокрое платье полетело в таз с грязным бельем, а тело с наслаждением нырнуло под холодные струи душа, смывающие грязь и дарящие сладостную прохладу.

Освежившись, девушка двинулась на кухню. Облепленный наклейками, старенький холодильник, как большой кот, мерно урчит в углу, навевая спокойствие. Ольга потянула за ручку. Недовольно чавкнув резиновыми прокладками, холодильник нехотя открылся. Глубокомысленно оглядев пустые полки, занятые лишь сиротливой баночкой засахарившегося варенья, да пакетиком с остатками молока, Ольга перевела взгляд на дверцу, где топорщились округлыми боками пяток недоеденных яиц.

Вскоре к равномерному гулу холодильника добавилось веселое шкворчание, а по квартире потек ароматный запах. Отключив плиту, Ольга передвинула тяжелую чугунную сковороду на доску, вооружилась ложкой и приступила к запоздалому ужину. Омлет закончился на удивление быстро, не помогла даже чайная ложка, выбранная специально, чтобы растянуть удовольствие. Вздохнув, Ольга отодвинула сковороду, встав из-за стола, замедленно подошла к окну, вглядываясь в наступающий сумрак.

За стеклом раскинулся город. Мягко моргают желтые огни далеких кварталов, через горбатый речной мост красноглазыми мурашами шныряют машины, а над прилегающей улице, озаряя мостовую зелеными всполохами, мерцает зеленая вывеска казино. Чувствуя, как на душе становится легко и свободно, Ольга распахнула окно, вдохнула полной грудью свежий вечерний воздух. Кухня мгновенно наполнилась множеством запахов, а слуха коснулись тихие звуки: негромко гудя, по соседней улице прошла поливальная машина, невидимый в кустах, испуганно мявкнул потревоженный кот, на крыше, по соседству, сонно заворчали голуби.

Не закрывая окошко, Ольга потушила свет, прошла в комнатку, где, треплемые сквозняком, чуть заметно колышутся шторы. В таинственной полутьме волнующиеся полосы ткани кажутся вратами в сказочный мир. Улыбнувшись сравнению, Ольга вышла на миниатюрный балкончик, поджав ноги, присела на скатанный в рулон старый матрас. Тонкие металлические перила, ограждающие балкон, почти не загораживали обзор, откинувшись на стену, Ольга застыла, за созерцанием переливов ночных огней, незаметно погрузилась в раздумья.

Небольшая квартирка, что Ольга сняла сразу по приезду в город, располагалась в башенке старинного пятиэтажного дома, где, по словам хозяйки, пожилой чопорной женщины, никто не жил уже добрый десяток лет. За несколько дней непрерывной уборки Оля привела помещения в должный вид, избавившись от покрывающего все поверхности толстого слоя грязи, и разложив по шкафам груды загромождающих проходы старых вещей.

Особенно тяжело пришлось с балконом, куда, за долгие годы, нанесло килограммы грязи, что, удобренная птичьим пометом, образовала твердый конгломерат, не поддающийся ничему, кроме острой саперной лопатки, найденной тут же, в квартире. Сперва Ольга решила ограничиться уборкой в комнатах, но, выглянув однажды вечером на балкон, была настолько очарована открывшимся ночным видом города, что, буквально на следующий день, взялась за очистку грязевых наслоений.

Глядя, как девушка раз за разом перетаскивает к помойным бакам набитые мусором ведерки, гуляющие во дворе старушки лишь качали головами, а соседка с нижней квартиры, в чьи растущие на балконе цветы, в ходе уборки, то и дело сыпалась грязь, зло зыркала из окошка, да, время от времени, как бы случайно, норовила облить Ольгу водой.

Захваченные с собой деньги стремительно таяли, и, спустя неделю, когда в квартире можно было уже спокойно жить, не рискуя задохнуться в облаке пыли, или, запнувшись о разбросанный повсюду антиквариат, насмерть запутаться в паутине, свисающей с потолка рваными седыми космами, Ольга задумалась об устройстве на работу.

Прогуливаясь по городу в поисках подходящего места, она заглянула на базар. Сонное оцепенение полупустого рынка навевало тоску, и Ольга уже собралась уйти, когда к ней подскочил вихрастый парень, воскликнул с подъемом:

— Девушка, вы очаровательны, но ваша прическа…

Ольга с удивлением воззрилась на парня, спросила осторожно:

— А что с прической?

— Она растрепалась! — сделав большие глаза, парень схватился за голову.

Оля замедленно потянулась к сумочке, но, вспомнив, что расческа осталась дома, покачала головой, сказала:

— Очень любезно с вашей стороны, но…

Заметив ее движение, парень быстро произнес:

— И даже не думайте! У вас наверняка ужасная пластмассовая расческа, из этих, новомодных. — Он опасливо оглянулся, сказал, понизив голос: — Не пользуйтесь пластиком, от него выпадают волосы.

Мелькнула смутная догадка. Ольга поинтересовалась с тонкой улыбкой:

— Так что же мне теперь делать, оставаться растрепанной?

— Вопрос сложный. — Парень на мгновение задумался, но тут же просиял, воскликнул с подъемом: — Но выход есть! Как это не удивительно, у меня, совершенно случайно, с собой оказалась очаровательная расческа из молодой березы. Я бы с удовольствием отдал ее вам бесплатно, но, — он понурился, — понимаете, это подарок, а на новый у меня денег нет.

Ольга вздохнула, сказала, с притворной грустью:

— Что ж, значит мне суждено бродить остаток дня растрепанной.

Парень сделал отрицательный жест, сказал решительно:

— Нет, я не могу этого допустить, — на его лице обозначилось мучительное раздумье. Пошевелив складками на лбу, парень с достоинством произнес: — Решено, я отдам его вам за столько, за сколько взял, а сам сбегаю — куплю новый. Всего сто рублей, и вы станете обладателем замечательной расчески из экологически чистого материала.

Улыбаясь, Ольга отдала деньги, получив взамен украшенную резьбой расческу и очередную порцию комплиментов, неторопясь двинулась по рынку. Проходя мимо забитого безделушками лотка, Ольга замедлила шаг, взгляд остановился на россыпи разноцветных расчесок, выделив одну. Взглянув на ценник, а затем на зажатую в руке деревянную расческу, Оля расхохоталась. На ценнике, нарисованное синим маркером, красовалось число «пятьдесят».

Решение пришло мгновенно. Пройдясь по рынку в поисках подходящей вещи, Ольга остановилась возле одного из лотков, где, рассыпанные в беспорядке, в изобилии лежали блестящие карандаши, подняв глаза на продавца, мелкого загорелого мальчишку, спросила без интереса:

— Сколько?

Вернувшись ко входу на рынок, Ольга замедлила шаг, присматриваясь к покупателям. Вычленив взглядом из толпы одинокого мужчину, она набрала воздуха в грудь, шагнула навстречу со словами:

— Простите, но, судя по вашему виду…

Сперва торговля шла с переменным успехом, мешала неуверенность, к тому же конкуренты, несколько молодых человек, едва заметив девушку, норовили вмешаться, всеми силами отвлекая покупателей. Ольга злилась, порой, расстраивалась так, что, возвращаясь домой, бросалась ничком на диван, решая раз и на всегда закончить неблагодарное занятие, но едва наступало утро, вновь шла на рынок.

Постепенно дело пошло успешнее. Ольга научилась с одного взгляда определять людей, к кому можно было обратиться, с большой вероятностью не получить отказ, в основном это оказывались одинокие мужчины зашедшие на рынок скоротать время. Появился постоянный поставщик карандашей. Петр сперва недоумевал, для чего симпатичная девушка, вместо того, чтобы сразу взять нужное количество, берет каждое утро понемногу, но постепенно привык, а после, узнав о появившейся на базаре шустрой продажнице, при встрече лишь улыбался, да качал головой.

Не все гладко оказалось лишь с конкурентами. Парни по-прежнему мешали, так что приходилось быть начеку, отслеживая уже знакомые лица и вовремя скрываясь в толпе при их приближении. Несколько раз на нее пытался выйти Шустрый, руководитель и организатор аналогичного «бизнеса» в масштабах местного рынка, но Ольга старательно избегала встреч, хотя и понимала, что рано или поздно разговор все же состоится.

Негромко хрустнул шифер, шумно вспорхнули потревоженные голуби. Ольга вздрогнула, вернувшись к реальности, с испугом осмотрелась. Вновь хрустнуло, с крыши сорвались мелкие камушки, с шорохом устремились вниз. Вытянув голову, Ольга напряженно вгляделась в сгустившуюся тьму. На крыше, по соседству, протаяла тень, приблизилась, оформилась в невысокую фигуру.

Не понимая, кому приспичило бродить по крышам ночью, Ольга затаила дыхание, вглядываясь в приближающегося незнакомца. Напрямую с крыши попасть башенку было нельзя, но, тем не менее, ночной гость настораживал, заставляя чувства обостряться, а сердце биться сильнее.

Сухо чиркнуло, колеблющийся огонек осветил худое лицо. Глядя на темное пятно балкона, гость негромко произнес:

— Будем знакомы, я Шустрый.

Глава 3

Ольга несколько мгновений вглядывалась в бледное лицо, не зная как реагировать. Шустрый выследил ее, не поленившись залезть на крышу, чтобы поговорить, и теперь недвижимо стоял, выжидательно глядя в сторону балкона. Решившись, она неторопливо встала, оперевшись на перила, сухо поинтересовалась:

— Чем обязана визиту?

Парень с удовлетворением кивнул, отбросив догоревшую спичку, отчего вновь превратился в пугающую тень, произнес:

— В гости не напрашиваюсь, догадываюсь, каков будет ответ. Полагаю, о цели моего визита ты догадалась.

— А что ж так? — дерзко поинтересовалась Ольга. — Подходи — прыгай, коли сил хватит, тут всего ничего до балкона. А насчет визита, даже не знаю. Решил полюбоваться на ночной город за компанию?

Послышался шорох. Шустрый неторопливо опустился на корточки, замер. Ольга напряглась в ожидании резкого ответа, но парень вдруг сказал:

— Красиво здесь у тебя, а у меня из окна только мусорку и видно. — Он немного помолчал, поинтересовался: — Конкурентка, уж прости, не знаю твоего имени, почему ты избегаешь разговора? Последний раз, когда парни хотели передать тебе предложение поговорить…

— То едва не загнали меня насмерть, — едко перебила Ольга. — Или нынче так принято, перед романтической встречей гонять девушек по рынку?

Шустрый терпеливо произнес:

— Не прикидывайся дурой, ты прекрасно знаешь, о чем я хотел поговорить. Да и парней, если честно, ты изрядно достала, уводя клиентов буквально из-под носа.

Ольга саркастически хмыкнула, произнесла тоненьким голоском:

— Ах, бедные. Плохая девочка увела единственного покупателя на базаре. Правда, ужасно?

Из темноты донесся вздох. Шустрый задумчиво произнес:

— Понять не могу, ты действительно такая безбашенная, или от страха чувство реальности потеряла? Думаешь, раз девушка, то получишь какое-то послабление?

И хотя внутри все сжималось от страха, Ольга насмешливо бросила:

— Так ты меня убить пришел?

Шустрый сдавленно чертыхнулся, пробурчал еле слышно:

— Черт бы тебя побрал, дура безмозглая… — Добавил громче, придав голосу убедительности: — Ты пойми, против тебя лично я ничего не имею, мне даже нравится, как ты работаешь, моим парням бы такую хватку. Будь я один, даже вопросов бы не возникло, но у нас организация.

— И что же? — напряженно поинтересовалась Оля.

— А то, — теряя терпение, ответил гость, — что здесь замешаны интересы десятков людей.

— Ого! А я думала вас от силы пяток.

С крыши донеслось рычание. Более не сдерживаясь, Шустрый прорычал:

— Или ты вливаешься в организацию, или мы тебя…

Ольга уже готова была согласиться, понимая, что долго не выдержит, конкурировать с организованной работой парней становилось день ото дня сложнее, а ей хотелось работать, а не воевать, но последний выпад Шустрого затронул в душе нечто, отчего слова соскочили с языка раньше, чем среагировал опасливый разум:

— Обойдусь без помощников!

Поняв, что поторопилась, Ольга уже открыла рот, чтобы объясниться, но Шустрый с грохотом вскочил, воскликнул зло:

— Я думал, мы придем к взаимовыгодному соглашению, но, похоже, с тупыми бабами нужно говорить по-другому. — Развернувшись на пятках, он зашагал по крыше, и через мгновение исчез в провале чердачного окна.

Чувствуя, как внутри все застыло, Оля с трудом оторвалась от перил, на ватных ногах прошла в комнату, замедленно присела в кресло. Разговор закончился, оставив гадостное ощущение обреченности. Скорее всего, Шустрый припугнул просто для острастки, выплеснув негодование. Но почему так тревожно внутри? Словно этот парень действительно обладает каким-то весом, чтобы разбрасываться подобными угрозами.

Ольга припомнила все, что мельком слышала на рынке о «организации» Шустрого, но, кроме туманных слухов и пары случаев драк с конкурентами, в голову ничего не пришло. Немного упокоившись, она двинулась на кухню. Включив свет, подошла к умывальнику, где, ожидая своей очереди, ждала горка грязной посуды. Взгляд наткнулся на баночку с остатками кофе.

Когда небольшой старинный чайничек протяжно засвистел, вычищенная до блеска посуда уже сохла на полочке. Выключив плиту, Оля высыпала в стакан остатки кофе, плеснула кипятка, и, не дожидаясь, пока напиток настоится, тут же отхлебнула. Горячая жидкость растеклась по языку, обжигающей струйкой устремилась в желудок, бодря и возвращая к жизни.

Настроение постепенно выровнялось. Угроза уже не казалось столь страшной, а решение необратимым. Поразмыслив, Ольга решила, что в где-то Шустрый безусловно прав, о чем ему необходимо намекнуть в ближайшее время, пока… как он сказал, с «тубой бабой», не поступили соответствующим образом.

Едва лучи восходящего солнца коснулись постели, Ольга открыла глаза. Происшествия вчерашнего дня подернулись дымкой и воспринимались как нечто обыденное. Широко зевнув, так что в челюстях негромко хрустнуло, Оля поднялась, прошла ванную, открыв кран с горячей водой, не глядя, ополоснула лицо и руки, а когда подняла голову, едва не вскрикнула от ужаса. С помутневшего от известковых отложений зеркала на нее взглянуло испятнанное темно-коричневым лицо.

Опустив глаза, Ольга чертыхнулась, из крана текла темная струя ржавой воды, собираясь на дне ванны в серую массу, поспешно открутила другую ручку. Ледяная струя ударила, смывая грязь, заискрилась облачком холодных брызг. Оля шагнула в ванную, собравшись с духом, присела, ныряя под струю, словно в прорубь. Спину обожгло холодом. Тело дернулось, пытаясь ускользнуть от мучений, но, стиснув зубы, Ольга заставила себя выдержать минуту, вслух отсчитывая секунды.

На последних мгновениях, когда спина почти превратилась в ледяной панцирь, она выбралась из ванной, трясущимися руками сдернула с вешалки полотенце, с силой растерлась, разгоняя кровь по сосудам. Чувствуя себя обновленной, Ольга направилась в кухню. Рука привычным движением потянулась к плите, но, взявшись за ручку, замерла. Последние крошки кофе закончились вчера вечером, а опустевшая коробочка из-под чая улетела в мусорку еще на прошлой неделе. Пожав плечами, Ольга плеснула воды из чайничка, несколькими глотками утолила жажду, и начала собираться.

День складывался на удивление удачно. Покупатели, как на подбор, одинокие мужчины, выслушивали слезливую историю, понимающе кивали, и… покупали карандаши, так что до обеда пришлось дважды обращаться к Петру за дополнительной партией. Куда-то исчезли конкуренты, и, пользуясь случаем, Ольга не останавливалась ни на минуту. Ощутив вдохновение, она обращалась уже не только к одиноким мужчинам, но и попавшим на глаза парочкам, преподнося легенду настолько ярко и убедительно, что, даже девушки, сперва глядящие с подозрением, под конец рассказа проникались сочувствием, и незаметно пихали своих парней локтями, помогая принять решение.

Ближе к вечеру, когда народу на рынке стало меньше, а очередная партия карандашей подошла к концу, Ольга вздохнула с облегчением. Копившаяся весь день усталость дала о себе знать, голос охрип, голова слегка кружилась, а в ушах застучали незримые молоточки. Вскоре подал голос желудок, заурчав так, что шарахнулась пробегающая мимо собачонка, властно потребовал внимания.

Отыскивая продавцов съестного, Ольга завертела головой, завидев вдалеке беляшную, заспешила к спасительному ларьку. Когда рот наполнился горячим соком, а желудок принял первую порцию прожаренного мяса, сразу стало значительно легче. Отойдя в укромный уголок, Ольга пересчитала выручку. От конечной суммы закружилась голова. Будь каждый день таким, или, хотя бы пару раз в неделю…

Ольга тряхнула головой, останавливая разошедшуюся фантазию, покосилась на висящие у входа на рынок часы. Большая стрелка замерла на отметке «пять». Дожевав беляш, Ольга двинулась к выходу, рассчитывая обратный маршрут таким образом, чтобы посетить как можно большее количество магазинов, ведь кроме пустого холодильника существовало множество не менее насущных нужд.

Увешанная пакетами, словно новогодняя елка игрушками, Ольга неторопясь подошла к дому. В глаза бросилась стоящая напротив подъезда милицейская машина. Покосившись на милиционеров, сидящих в салоне с отстраненным выражением лиц, Оля прошла в подъезд, гадая, к кому, и по какому поводу, приехала милиция.

Покупки оттягивали руки, и, прежде чем попасть в квартиру, пришлось сгрузить пакеты на пол. Пока Ольга рылась в сумочке, отыскивая затерявшийся ключ, в подъезд кто-то вошел. Донеслась быстрая поступь множества ног. Задумавшись, Оля не обратила внимания, вздрогнув от неожиданности, когда по ушам резанул жесткий голос:

— Не двигаться, сейчас у вас будет произведен обыск!

Испуганно оглянувшись, Ольга обнаружила хмурых мужчин в форме, вгляделась, узнала виденные только что лица. Больше удивленная, чем напуганная, она пожала плечами, сказала осторожно:

— Пожалуйста. Только… я недавно снимаю эту квартиру и вполне возможно…

Оборвав ее на полуслове, один из мужчин жестко произнес:

— Нам поступила точная информация, что вы прячете украденные драгоценности. Будьте добры, заходите, и не мешайте работе.

Недоумевая, о каких драгоценностях может идти речь, ведь, кроме груды старинного хлама, в заброшенной квартире ничего не было, Ольга замедленно прошла внутрь.

Послышался брюзжащий женский голос, зашаркали шаги, в квартиру, вслед за милиционерами, вошла соседка с нижнего этажа, злорадно взглянув на Ольгу, присела на покосившийся стул. Следом за ней вдвинулся молчаливый пожилой мужчина, Ольга часто видала, как он прогуливается вечерами с маленькой лохматой собачкой, застыл у входа.

Милиционеры приступили к работе. Глядя, как они деловито открывают шкафы, заглядывают за ковер, копаются в ящиках с бельем, Ольга никак не могла поверить в реальность происходящего. Казалось, что это какой-то розыгрыш, что сейчас эти суровые люди разом рассмеются, воскликнут — Шутка! — и, извинившись за причиненные неудобства, уйдут. Но минуты текли, обыск продолжался, а милиционеры не спешили уходить.

На полу уже громоздился ворох белья, когда один из мужчин с радостным возгласом вытащил из кучи старых коробок небольшую шкатулку, подойдя к столу, открыл, осторожно высыпал содержимое. Ольга во все глаза смотрела, как на белой скатерти, образовалась горка сокровищ: блестя и переливаясь, засверкали полупрозрачные камни ожерелий, янтарными каплями застыли золотые украшения, суровыми ликами уставились тяжелые кругляши почерневших монет.

Соседка издала вопль восторга, и метнула на Ольгу уничтожающий взгляд, пожилой мужчина покачал головой, а один из милиционеров, по всей видимости, старший, затвердев лицом, строго произнес:

— Вам придется поехать с нами.

— Но я… — Ольга потеряно взглянула на соседей, но, наткнувшись на осуждающие лица, осеклась.

Что-то подсказывало, что спорить и доказывать бесполезно. Глядя, как милиционер складывает сокровища обратно в коробочку, соседка с негодованием воскликнула:

— Это просто ужасно! Такая молодая, а уже воровка.

Пожилой сосед покачал головой, сказал негромко:

— А вы уверены, что она действительно виновата?

Соседка насмешливо бросила:

— Вам мало того, что увидели, или не доверяете собственным глазам?

Словно по команде, милиционеры засобирались, застучали ботинками, один за другим покидая квартиру. За ними вышли и соседи. Глядя на задержавшегося милиционера, что поджидал у входа, Ольга прошептала:

— Но ведь вы знаете, что я не виновна.

Мужчина нахмурился, сказал сурово:

— Пока ничего не могу сказать. Но я обязан доставить вас в отделение. Пожалуйста, поспешите.

Стремительно сменяя одна другую, мысли неслись, не позволяя сосредоточиться. Оля растеряно оглянулась, не зная, что делать. Взгляд упал на лежащие у стены пакеты. Спохватившись, она быстро забросила продукты в холодильник, на всякий случай проверила, выключена ли плита, и, подхватив сумочку, вышла в коридор.

Окинув девушку взглядом, милиционер сделал приглашающий жест, молча вышел в подъезд. Ольга двинулась следом. Тщательно заперев квартиру, она спустилась по лестнице, чувствуя, как через дверные глазки с интересом наблюдают соседи.

Когда она вышла, милицейская машина уже стояла возле подъезда с раскрытыми дверями. Ольга на мгновение замерла, окинув взглядом двор. С лавки на нее молча смотрели старушки, а с балконов, будто заранее предупрежденные, выглядывали соседи. Вздохнув, Оля села в машину. Милиционер, что до того с отстраненным видом стоял возле, сразу же сел рядом, захлопнув за собой дверь.

Машина резко тронулась, пошла быстрее. Ольга опустила глаза, но, повинуясь наитию, тут же вновь подняла, изумленно вздрогнула. Неподалеку, провожая машину взглядом, стоял Шустрый. Поймав взгляд девушки, он насмешливо улыбнулся, махнул на прощание рукой, и скрылся в зарослях кустарника.

Глава 4

В отделении милиции царило оживление. В кабинет, где сидела Ольга, ожидая, пока пожилой следователь уделит ей внимание, то и дело заскакивали люди, о чем-то докладывали, требовали, ругались. От непрерывного шума и суеты Оля впала в легкий ступор, так что не сразу услышала вопрос, лишь, когда следователь, повысив голос, повторил, опомнилась, подсела ближе на указанный стул.

Следователь некоторое время изучал лежащий на столе покрытый мелким подчерком лист, наконец, подняв голову, произнес:

— Не успела приехать в город, а уже такая неприятность.

Ольга развела руками, сказала потеряно:

— Я даже не знаю, как это попало ко мне в квартиру.

Следователь покачал головой, сказал насмешливо:

— Конечно. Так всегда бывает. Живешь себе, ничем таким не занимаешься, и в один прекрасный момент — оп, в шкафу полная драгоценностей шкатулка! — Он перегнулся через стол, отечески потрепал Ольгу по плечу, сказал примирительно: — Ну, это ничего, ничего. Понятное дело, молодость, жажда жизни, тысячи желаний… Как не позариться на чужое. Тем более, такие драгоценности. Что там, в протоколе, написали?.. Золота и драгоценных камней на сумму… М-да.

Скрипнула дверь, в комнату заглянул молоденький милиционер, но следователь так зыркнул на пришельца, что тот, ойкнув, мгновенно исчез.

Глядя на следователя, что, нахмурившись, вновь уставился на листочек, Ольга осторожно спросила:

— И… что теперь делать?

Следователь пожал плечами, сказал замедленно:

— А ничего особенного. Посидишь немного, подумаешь. Может, что и поймешь.

Ольга улыбнулась, сказала с облегчением:

— Благодарю, я знала что вы… — От мелькнувшей жуткой мысли перехватило дыхание. С трудом сглотнув, Ольга прошептала враз охрипшим голосом: — Что значит посижу, где?

Следователь с вялым любопытством понаблюдал за сменой чувств на ее лице, произнес снисходительно:

— Известно где, в тюрьме.

В дверь сдержано постучали. Чертыхнувшись, следователь рявкнул зло:

— Какого черта? Дадут мне сегодня… — он поперхнулся на полуслове.

Дверь распахнулась, на пороге, одетый в строгий деловой костюм, возник высокий мужчина. Шагнув в кабинет, он мягким движением затворил за собой дверь, произнес насмешливо:

— Стареешь, Петрович. Нервишки сдают.

Следователь расплылся в улыбке, его движения стали суетливыми. Подскочив, он протянул руку мужчине, чуть согнувшись, промямлил:

— Здравствуйте, Василий Федорович. Вот уж не ждал… Да, видите, все дела, дела. Сутками на работе, продохнуть не дают.

Пожимая протянутую руку, гость гадливо поморщился, словно прикоснулся к чему-то омерзительному, покосившись на Ольгу, спросил:

— А это у тебя кто, новая подопечная?

— Да, мелочевка, — следователь отмахнулся. — Привели тут… У одной известной персоны золотишко увела. У Веселкина, вы же его знаете… Нашли при обыске.

Мужчина покивал, сказал насмешливо:

— Веселкину полезно, совсем страх потерял. — И уже совсем другим голосом поинтересовался: — Как продвигаются дела с набором?

Следователь мелко затряс головой, ответил испуганно:

— Так всего месяц прошел, где ж я…

— Медленно работаешь, Петрович, — в тоне гостя послышались угрожающие нотки. — Принеси списки, взгляну.

Ольга с удивлением наблюдала, как у следователя задрожали губы, точно побитая собака он метнулся к двери, промямлив:

— Я сейчас, сейчас… принесу.

Хлопнула дверь, стихли шаги.

Гость прошелся по кабинету, усевшись на место следователя, без интереса мазнул взглядом по забытому на столе листочку, поднял глаза на девушку. Ощущая в душе трепет, Ольга выдержала взгляд. Мужчина хмыкнул, спросил заинтересованно:

— Как золотишко взяла? Веселкин, конечно, мужик говнистый, но за подобное по головке не погладят.

Ольга честно призналась:

— Я не брала. Мне подбросили, и… даже догадываюсь кто.

— Правильно, — мужчина кивнул, — так и надо говорить, — знать не знаю, ведать не ведаю. Только, — он вновь опустил взгляд к листочку, — тут написано, что золото изъяли при свидетелях, а это статья. Не боишься?

Оля опустила голову, произнесла чуть слышно:

— Боюсь. Но, что делать? Как доказать?

Собеседник побарабанил пальцами по столу, спросил невпопад:

— Спортом занимаешься?

Не ожидав вопроса, Ольга на мгновение смешалась, но, собравшись с силами, ответила:

— Сейчас нет, но до недавнего времени занималась легкой атлетикой.

— Успешно? — во взгляде мужчины протаяла заинтересованность.

Ольга пожала плечами:

— Выступала на соревнованиях за сборную института.

Хлопнула дверь, в кабинете, распространяя запах подобострастия и пота, возник следователь. Увидев гостя на своем месте, всплеснул руками, сказал со смешком:

— А вам, Василий Федорович идет. Не хотите сменить стезю?

Мужчина встал, взял из рук следователя пухлую папку, сказал:

— Я тороплюсь. Почитаю дома, завтра с утра заброшу. — Он взялся за ручку двери, оглянувшись на Ольгу, сказал в раздумии: — А насчет девчонки пока ничего не решай. Возможно, она мне пригодится.

Глядя в спину гостя, следователь возопил:

— Василий Федорович, но ведь она главный подозреваемый! Как я…

— Уж постарайся как-нибудь, — холодно бросил мужчина, и, не прощаясь, вышел в коридор.

Следователь опустился на кресло, его грудь ходила ходуном, а лоб покрылся испариной, словно он только что совершил небольшой забег. Отдышавшись, следователь промокнул лоб платочком, взглянув на Ольгу, поинтересовался:

— Василий Фе… он что-нибудь говорил в мое отсутствие?

Ольга на секунду задумалась, но тут же нашлась, произнесла с улыбкой:

— Сказал, что тяжелая у вас работа. Устаете сильно.

От удивления следователь опешил, несколько мгновений смотрел на девушку застывшим взглядом, затем расплылся в улыбке, произнес кротким голосом:

— Что верно — то верно. — Помолчав, он вновь уткнулся в листок, пробежавшись взглядом по строчкам, со вздохом произнес: — Ну, а теперь займемся тобой.

Комната предварительного заключения, куда ее поместили «до выяснения», как объяснил следователь, оказалась битком набита народом. Осторожно пробравшись вдоль стеночки, Ольга присела на свободное место в дальнем углу, опасливо огляделась. Вдоль мрачных, исписанных стен, во множестве сидят женщины, от молодых до совсем дряхлых, озабоченные лица, негромкие разговоры, неподалеку, одетая в черное, покачиваясь, словно в трансе, молодая девушка смотрит в стену застывшим взглядом, рядом нервно озирается пожилая женщина, вздрагивая от малейшего шума, в дальнем углу закатываются от смеха две девушки, похожие, как две капли воды, но в смехе чувствуется фальшь, а бросаемые на соседок взгляды полны настороженности.

Над ухом тяжко вздохнуло. Ольга перевела взгляд. Рядом, скорчившись в неудобной позе, застыла молодая девушка, губы припухли, под глазами потеки туши. Заметив, что на нее смотрят, девушка подобралась, спросила опасливо:

— Что-то не так?

Ольга через силу улыбнулась, ответила:

— У тебя макияж поплыл.

Та кивнула, пробормотала чуть слышно:

— Знаю. Но это все мелочи.

Оля покачала головой, спросила, настраивая себя на дружелюбный лад:

— А не мелочи?

— Мыться негде, — пожаловалась собеседница. — Почти сутки тут, сил уже нет, так все чешется.

Ольга уже открыла рот для следующего вопроса, когда в плечо больно кольнуло. Дернувшись, Оля задрала рукав и ахнула, на коже, медленно раздуваясь, сидело нечто мелкое, полупрозрачное, отвратительное на вид. Глаза еще толком не успели разобраться, когда рука стремительно метнулась, точным движением размазав паразита по коже.

Глядя на ошарашенную Ольгу, девушка кивнула, произнесла трагичным тоном:

— Вот-вот, об этом я и хотела сказать, только они опередили.

— Кто? — Оля сглотнула.

— Клопы.

Зазудело сразу в нескольких местах. Ольга завозилась, нервно почесываясь. Случайно оглянувшись на стену, ахнула, по грязной бесцветной поверхности в изобилии двигались мелкие точки. Подскочив, точно ужаленная, Оля непроизвольно вскрикнула. Разговоры на мгновение стихли, лица разом повернулись в ее сторону, но, заметив, куда именно смотрит новенькая, без интереса отвернулись, лишь одна женщина, с головы до ног закутанная в ватное одеяло, хрипло произнесла:

— Уймись, заполошная. Чай клопов не видала?

Отпрыгнув едва не на середину комнаты, Ольга воскликнула:

— Да как вы тут вообще можете находиться?

Смеющиеся девушки-близняшки на мгновение замолчали, одна произнесла тонким голоском:

— Бедняжка, видать первый раз в КПЗ.

— И думает, что клопы самое плохое, — добавила в тон вторая.

Девушки вновь повернулись друг к другу, в голос захохотали. Ольга вернулась к своему месту. После тяжелого дня ноги основательно гудели, но при взгляде на клопов накатывало такое омерзение, что хотелось бежать к выходу и долбиться в дверь с требованием немедленно выпустить ее из этого ада.

Решившись, Ольга подошла к двери, осторожно постучала. Звук оказался настолько тих, что она сама расслышала с трудом. Разозлившись на себя, Оля загрохотала кулаками, привлекая внимание охраны. Некоторое время никто не отвечал, затем послышались шаркающие шаги. С противным скрежетом отъехала заслонка, обнажив небольшое оконце, на Ольгу взглянули сонные глаза.

— Чего надо? — голос милиционера казался недовольным, словно его оторвали от дел.

Стараясь говорить спокойно, Оля произнесла:

— Вы вообще в курсе, что здесь клопы?

Глаза некоторое время с удивлением рассматривали девушку, после чего из-за двери донеслось задумчивое:

— Что дальше?

Ольга задохнулась от негодования, воскликнула:

— Как что? Здесь же находятся люди, женщины! Вы что не понимаете?

Глаза сонно мигнули, голос спросил с явными нотками раздражения:

— Тебе что надо-то?

— Немедленно предоставьте человеческие условия…

Охранник прервал насмешливо:

— Ты видно забыла, где находишься, и по какому поводу.

Ольга пыталась еще что-то сказать, но милиционер оборвал, рявкнул зло:

— Еще раз постучишь без особой необходимости, не поленюсь, объясню доступно, кто ты есть и какие имеешь права.

Звякнув, заслонка вернулась на место. Ошарашенная, Оля повернулась, наткнувшись на заинтересованные взгляды сокамерниц. Одна из женщин, похабного вида с огромным синяком под глазом, задумчиво произнесла:

— Надо же, находятся люди, что еще чего-то требуют…

Ольга взглянула хмуро, поинтересовалась:

— Вас это устраивает?

Женщина сказала со вздохом:

— Все познается в сравнении. А с этими, — она кивнула в сторону двери, — бесполезно говорить. Только хуже сделаешь.

Оля обвела взглядом грязное помещение, спросила печально:

— Куда хуже?

Собеседница пожала плечами, ответила:

— Когда отобьют почки и начнешь мочиться кровью, станет понятнее.

Ночь прошла в мучениях. Несмотря на сильнейшее желание спать, Ольга не могла найти себе места. Стоило лишь ненадолго присесть, как оголодавшие клопы нападали стаей, вгрызаясь во все открытые места, а через некоторое время пробирались и в закрытые. Казалось, время остановилось. Вновь и вновь меряя шагами камеру, Оля лихорадочно размышляла. Произошедшее казалось странной случайностью, глупым розыгрышем, что обязательно разъяснится, и ее сразу же выпустят.

Утро не принесло облегчения. Небольшое, забранное решеткой оконце под сводом камеры посветлело, но за дверью еще долго стояла тишина, казалось, прошла целая вечность, прежде чем в скважине повернулся ключ. Но чуда не произошло. Вместо долгожданной свободы в камеру втолкнули очередную девушку, а через полчаса еще двух. Затем нескольких вызвали. В конце концов, измученная, Ольга сбилась со счета, впав в оцепенение, где, в тягостной черноте, слышались тихие перешептывания, да время от времени лязгала невидимая дверь.

Когда, в очередной раз раздался скрип замка, Оля не обратила внимания, только смутно удивилась, что долго не затворяют дверь, и лишь когда ее с силой тряхнуло, подняла голову, непонимающе уставилась на мужчину в форме.

— Дементьева, на выход! — нахмурившись, милиционер смотрел ей в лицо. — Ты накурилась что ли? Давай, вставай.

Глава 5

Плохо соображая, что нужно делать, Ольга встала, на негнущихся ногах двинулась к выходу. Посмеиваясь, милиционер пошел следом, время от времени указывая, куда именно поворачивать. Когда тесный коридор закончился, Оля вздохнула свободнее, а едва за спиной захлопнулась дверь, отгораживая от тесных помещений участка, ощутила, как пьянящей волной в легкие вливается свежий уличный воздух, после спертой вони душной клетушки показавшийся божественным.

Сопровождающий милиционер осмотрелся, кивнул в направлении стоянки, откуда как раз выруливала черная иномарка с тонированными стеклами, сказал со смешком:

— А вот и спаситель.

Ольга тупо смотрела на машину, что уже заворачивала к крыльцу, спросила замедленно:

— Спаситель?..

— Он самый, — хмыкнул сопровождающий. Глядя, как опустилось окошечко на передней дверце, пробормотал: — Ладно, считай, передал с рук на руки. — Взглянув на Ольгу, добавил: — Надумаешь еще попасться, предупреди заранее, чтобы мы, ха-ха, успели клопов вытравить, — сделав ручкой, милиционер исчез за дверью.

Пытаясь собраться с мыслями, Оля сошла с крыльца, всмотрелась в сидящего за рулем мужчину. Лицо показалось смутно знакомым, но точно определиться мешали темные очки, к тому же сказалась проведенная на ногах бессонная ночь, мысли путались, разбегались, при малейшем напряжении в висках неприятно покалывало.

Мужчина некоторое время сидел неподвижно, затем повернул голову, и снял очки. На Ольгу взглянуло волевое лицо давешнего гостя следователя. Окинув девушку взглядом, мужчина бросил:

— Неважно выглядишь.

— Клоповник — сокрушенно пробормотала Оля.

Собеседник еще несколько мгновение вглядывался в ее лицо, затем мотнул головой, приглашая в машину. Ольга поспешно обошла автомобиль, распахнула дверцу. Удобное кресло мягко приняло тело, а рука потянулась к ремню безопасности.

Заметив движение, мужчина небрежно бросил:

— Оставь, этого не требуется.

Чуть слышно взревел мотор, машина мягко сдвинулась, поплыла, унося пассажиров от серого здания отделения милиции. Глядя на проносящиеся за окном дома, Оля вспомнила тряские дороги родного города, серый микроавтобус, утомленные лица подруг. Воспоминание вернуло к реальности. Повернувшись к хозяину машины, Оля осторожно поинтересовалась:

— Как понимаю, услуга оказана не спроста. Что я должна сделать?

Василий Федорович взглянул с уважением, ответил:

— Молодец, все понимаешь. В нашем мире просто так не помогают даже близким. — Некоторое время ехали молча, затем он продолжил: — Сперва думал отделаться красивой сказкой, но что-то подсказывает, что ты девка тертая, поэтому объясню без обиняков, тем более, — он нехорошо улыбнулся, — что дело пока не закрыто и вернуться в клоповник — пара пустяков.

При воспоминании о комнате предварительного заключения, Ольгу передернуло. Нахмурившись, она сухо произнесла:

— С нетерпением жду рассказа.

Мужчина улыбнулся шире, сказал примирительно:

— Не ершись. Это я для профилактики напомнил, а то, знаешь, у многих память чересчур коротка. — Он свернул с оживленного проспекта на одну из прилегающих улочек, сбросил скорость, чтобы случайно не задеть машины, в беспорядке припаркованные вдоль тротуара, сказал негромко: — Я занимаюсь набором девушек…

Не сдержавшись, Ольга насмешливо хмыкнула, произнесла чуть слышно:

— Не сложно догадаться.

Спутник неодобрительно покосился, сказал сдержано:

— Плохая привычка перебивать старших. Так вот, я занимаюсь набором девушек с хорошими внешними данными, гибким умом и… отличной физической подготовкой. — Заметив брошенный Ольгой удивленный взгляд, он усмехнулся, продолжил: — На мой взгляд, ты обладаешь всем вышеперечисленным. Разве что немного мелковата, но это не проблема, скорее даже плюс.

Улочка незаметно кончилась, за окном замелькали мелкие домишки пригорода. Глядя на растущие за оградами усыпанные спелыми яблоками деревья, Ольга поинтересовалась:

— И в чем соль?

Василий Федорович вновь кивнул, произнес со смешком:

— С каждой минутой все больше убеждаюсь, что не ошибся с выбором. Девушки отбывают в специальное место, где проходят… — он побарабанил пальцем по рулю, подыскивая уместное сравнение, — скажем так, определенную подготовку, которая позволяет им впоследствии устроиться на весьма достойную работу.

Ольга покачала головой, поинтересовалась шутливо:

— Приятная внешность, физические данные… Вы готовите наемных убийц?

Но улыбка погасла на ее губах, когда собеседник очень серьезно ответил:

— Не совсем точно, но близко. Большего не скажу, сама понимаешь. И так разболтался не в меру, что, надо сказать, идет тебе в зачет — вызываешь у людей доверие.

Ольга растеряно смотрела на спутника, не решаясь поверить в услышанное. Собравшись с мыслями, она медленно произнесла:

— Насколько понимаю, выбора у меня нет: либо к вам, либо к ним, — она мотнула головой, указывая на оставшееся где-то далеко позади отделение милиции. — И… сколько у меня времени на размышления?

— Пять минут, — Василий Федорович кивнул на встроенный в панель приборов циферблат. — Примерно столько осталось до места, откуда ты двинешься уже без меня… Конечно, если примешь соответствующее решение.

Ольга всплеснула руками, воскликнула:

— Но у меня в городе остались дела! К тому же квартира…

Мужчина тряхнул головой, прорычал, теряя терпение:

— Ты, видно, не совсем понимаешь обстановку. Мужик, у которого ты взяла золото… — заметив, как страдальчески сморщилось лицо девушки, поправился, — хорошо, мужик, чье золото тебе подкинули, похлопочет, чтобы тебе вкатили максимальный срок, и, будь уверенна, добьется этого без особых сложностей. Ко всему прочему, ждать суда тебе придется в кишащим клопами КПЗ или еще где похуже.

Жестокие слова хозяина машины били, словно молоты, обрекая на забвение выстроенные с великой тщательностью планы, и разрушая в пыль надежду на счастливую жизнь.

Последние домишки остались позади. Стеной надвинулся лес, дорога пошла петлять среди деревьев, словно убегающий от хищника заяц. То и дело попадались глубокие, заросшие тиной лужи, откуда, заслышав шум приближающейся машины, врассыпную прыгали мелкие зеленые лягушки.

В просвете деревьев мелькнуло желтое, а через несколько мгновений впереди показался свежесрубленный деревянный дом: стены чернеют пустыми глазницами окон, из трубы не идет дымок, лишь у стены, сложив руки на груди, стоит мужчина, внимательно глядя на приближающуюся машину.

Хозяин машины заглушил мотор, отворив дверь, бросил:

— Жди здесь.

Ольга без интереса смотрела, как мужчины пожали друг другу руки, неспешно пошли, о чем-то оживленно беседуя, перевела взгляд, только сейчас заметив, что, неподалеку, скрытая в подлеске, стоит большая грузовая машина, за густой листвой не различить обводов. В ожидании, Оля закрыла глаза, незаметно для себя провалившись в сон.

— Просыпайся, — суровый голос выдернул из сладостной дремы.

Ольга открыла глаза, скачком вернувшись из мира грез в реальность, и едва не застонала, вспомнив свое положение. Распахнув двери, ее спутник терпеливо ждал.

Выбравшись из машины, Ольга поинтересовалась:

— Что теперь?

— Что ты решила? — вопросом на вопрос ответил мужчина.

Оля развела руками, сказала со смешанным чувством:

— Похоже, у меня нет особого выбора. Я принимаю предложение.

Ни сколько не удивившись, собеседник сказал:

— Хорошо. Дальнейшие инструкции получишь у Игната, — кивок в сторону замершего неподалеку мужчины. — А теперь последнее. Надеюсь, ты понимаешь — любое решение подразумевает ответственность, как за само решение, так и за последствия.

Оля кивнула, спросила с удивлением:

— Я понимаю. Только… к чему это?

Собеседник произнес с нажимом:

— К тому, что здесь, как нигде, работает это правило. Не вздумай пойти на попятную, иначе…

— Иначе… — эхом откликнулась Ольга.

— Не буду тебя пугать, но иначе выбора уже не будет.

Хлопнула дверца, под колесами захрустели мелкие камушки, сверкнув блестящими боками, машина развернулась, и вскоре лишь оседающее облачко пыли указывало, что по лесной дороге недавно кто-то проехал.

Оля перевела взгляд на мужчину, неуверенно шагнула навстречу, поинтересовалась:

— Что теперь?

Тот оторвал взгляд от ее фигуры, сказал с сомнением:

— Что-то больно мелкая. Видать, совсем туго с набором, — сплюнув, махнул рукой, приглашая за собой, пошел вразвалочку.

Ольга двинулась следом. Игнат не внушал опасности, всей фигурой напоминая деревенского увальня, он и двигался соответствующим образом. Дойдя до стоящей в кустах машины, парень обернулся, сказал, указывая на кузов:

— Стукни там, сзади, откроют, — после чего неторопливо забрался в кабину.

Но, прежде, чем дверь захлопнулась, Оля успела перехватить острый взгляд сидящего в кабине мужчины. Несмотря на то, что взгляд длился всего мгновение, Ольга почувствовала, как кольнуло сердце. Списав ощущение на расстроенные последними событиями нервы, она неспеша обошла машину, поглядывая на мутные окошечки, прорезанные в сплошной поверхности кузова.

Позади, встроенная в кузов, обнаружилась дверь. Едва Ольга протянула руку, как негромко щелкнуло, дверь беззвучно отворилась, в проеме возникло миловидное женское личико, холодные голубые глаза взглянули пристально.

— Заходи.

Оперевшись на железную ступеньку, Ольга легко заскочила внутрь, захлопнула за собой дверь, и почти сразу же рявкнул мотор, дернувшись, машина сдвинулась с места. Оля осмотрелась. Внутри фургон представлял собой небольшой помещение с железной печкой в углу и невысокими лавками-скамьями вдоль стен, на которых, покачиваясь в такт рывкам машины, виднелись смутные тени.

Замазанные грязью окошки пропускали слишком мало света, так что Ольга сперва не поняла, а когда глаза привыкли к темноте, вздрогнула, на нее изучающее смотрели десятки глаз.

Глава 6

На скамейках, скорчившись в неудобном положении, плечом к плечу сидели девушки. Ольга насчитала десять человек, когда та, что открыла дверь, невысокая, плотно сложенная девушка с пронзительными голубыми глазами негромко произнесла:

— Присаживайся, в ногах правды нет.

Ольга развела руки, сказала, окинув взглядом тесную коробку кузова:

— Я бы рада, но пока не вижу места.

Девушка пожала плечами, сказала ровно:

— И не увидишь, пока не подсуетишься. Если же думаешь отстояться — не советую, ехать долго.

Оля прошла в дальний конец, при ее приближении девушки немного сдвинулись, освобождая место, поблагодарив кивком, втиснулась в уголок, замерла. Попутчицы с интересом покосились, одна, крупная девушка с тяжелой грудью и презрительным выражением на лице, поинтересовалась:

— Ну, рассказывай. За какие достижения нынче собирают таких задохликов.

— Папу не слушалась, — не поворачивая головы, процедила Ольга.

Рядом хихикнула девчушка. Невысокая, одетая в длинное цветастое платье, она выделялась на фоне остальных приветливым лицом и пытливым взглядом карих глаз. С улыбкой глядя на Ольгу, девчушка произнесла:

— Так ей! А то уже плешь всем проела. Думает, если грудь крупная, так остальные уже и не люди.

— Конечно не люди, — пожала плечами крупная, — у настоящей женщины есть три достоинства: длинные ноги, большая грудь и густые волосы.

— А если чего-то не хватает? — насмешливо поинтересовалась Ольга.

— Тогда это не женщина, вернее, недоженщина, — крупная с гордостью расправила плечи, демонстрируя выпуклости тяжелой груди.

Сидящая напротив, наголо бритая деваха в кожаном костюме и тяжелых берцах недобро произнесла:

— И откуда такие суки берутся? — Добавила, обращаясь к остальным: — Может попинать ее немного, для ума?

Переводя тему в интересующее русло, Ольга осторожно произнесла:

— Мне сказали, что поездка будет легкой, а отдых приятным, но, судя по тому, что я вижу…

Одна из девушек покачала головой, спросила поражено:

— Ты считаешь, что едешь на отдых?

— Да что ты в самом деле, — перебила другая. — Тут половина не понимает куда, а главное, для чего они едут.

К разговору подключились остальные. За общим шумом стало сложно понять, что говорит каждая, но Ольга внимательно прислушивалась, выхватывая отдельные слова, а то и целые фразы, одновременно, она вглядывалась в лица, силясь понять, с кем свел случай. Хмурые и веселые, задумчивые и простые девушки живо обменивались мнениями, за исключением одной, той, что впустила Ольгу внутрь, а теперь молча сидела у дверей, безучастно вперившись в стену напротив.

В уши пробился крик. Ольга отвлеклась от мыслей, прислушалась.

— Это все ваши домыслы, а я точно знаю, что нас будут учить на гейш! — тоненько верещала высокая худая девушка. — Лучших отправят в Японию, а остальных…

— А остальных продадут в рабство, — гулко хохотнули из угла.

— Да что вы паритесь? — раздраженно бросила бритая. — Вон, у сопровождающей спросите, она точно знает.

— Толку-то, — отмахнулась девушка в цветастом платье, — все равно не скажет. Молчит всю дорогу, как сыч.

Фыркнув, затих мотор, машина замерла. Разговор прекратился, все разом прильнули к окнам. Некоторое время за стенами кузова царила тишина, затем в дверь негромко постучали. Сопровождающая встрепенулась, щелкнула замком. В распахнувшуюся дверь с порывом ветра ворвался ураган запахов, раздразнил, закружил голову. Девушки тут же повернулись к выходу, с вожделением вглядываясь в синеющее пятно неба.

— Пять минут на туалет, затем едем дальше, — громко произнесла сопровождающая.

— А шесть можно? — капризно произнесла девчушка в цветастом платье. — Я за пять не успею…

— Пять минут, не больше, — нейтральным тоном повторила сопровождающая.

— А если я опоздаю? — томно поинтересовалась одна из девушек.

— Поскачешь за машиной с голой жопой, — хмыкнула бритая.

Проходя мимо сопровождающей, Ольга на мгновение задержалась, спросила негромко:

— Ну а если человек действительно не успеет?

Та взглянула остро, голубые глаза блеснули льдом, ответила холодно:

— Увидишь. Пока ни один набор не обходился без «опоздавших».

Ольга шагнула наружу. В глазах запестрело от буйного разнотравья, а в носу запершило от пыльцы. Вокруг, насколько хватает глаз, расстилается степь, ветер расходится рябью по верхушкам цветов, а воздух гудит от множества насекомых. Лишь покрытая пылью грунтовая дорога, вытянувшаяся грязным червем, нарушает всеобщую гармонию, воспринимаясь чем-то уродливым и чужеродным. Залюбовавшись, Оля на мгновение замешкалась, за что тут же получила тычок в спину, сзади раздалось недовольно:

— Сама ссать не хочешь, так другим не мешай. Всего ничего стоять осталось.

Ольга поспешно соскочила на землю, пропуская толпящихся позади девушек, и, хотя организм не требовал, быстро отошла на несколько шагов, приподняв юбку, ненадолго присела. Вокруг потрескивали стебли, доносились тихие шаги и приглушенный шепот. Оправившись, девушки возвращались в машину, под внимательными взглядами вожатой нехотя забирались в кузов.

Ольга ощутила, что сама с удовольствием бы осталась в этой чудесной степи, где вместо шума машин — шелест ветра, воздух чист, а горизонт бесконечен, и если приглядеться, видно, как едва заметно закругляется далекая линия, где небо сходится с землей, но, вспомнив выражение лица, с каким вожатая предупреждала о последствиях, поспешила обратно, не желая на деле проверять истинность ее слов.

Едва Ольга поднялась в кузов, взревел мотор. Присев на свое место, она заметила, как сопровождающая обвела пристальным взглядом девушек, едва заметно кивнула. Хлопнула дверь, машина тронулась. На этот раз ехали молча, разговаривать не хотелось. Стоящее в зените солнце нагрело обшивку кузова так, что, казалось, они находятся внутри доменной печи. Не спасали даже распахнутые форточки, откуда к тому же быстро налетели слепни, наполнив воздух грозным гудением.

Задыхаясь в духоте и истекая потом, Ольга отмахивалась от кровососущих тварей, изредка поглядывая на спутниц, что, судя по лицам, чувствовали себя еще хуже. Большая пластиковая бутыль с водой, извлеченная из-под одной из скамеек, стремительно пустела, и девушки едва не подрались, когда кто-то попытался брызнуть несколько капель себе на лицо.

— С ума сошла! — кричала одна на другую, резким движением вырвав бутылку у нее из рук, — тут пить нечего, а она поплескаться решила.

Та отводила глаза, виновато бормотала:

— Ну, я же совсем чуть-чуть, всего несколько капель.

— А воду потом где брать? — не унималась первая. — Тут же степь на сотни километров!

Голоса сливались, вместе с ревом мотора и гудением слепней превращались в бесконечный гул, что ввинчивался в голову тупым сверлом, вызывая психоделические видения и нервные спазмы.

К вечеру стало легче. После того, как палящее солнце опустилось к горизонту, разговоры возобновились, а когда, на очередной остановке вожатая ненадолго отлучилась, а затем вернулась с несколькими пластиковыми бутылями с водой и огромным пакетом набитым всевозможными полуфабрикатами, беседа набрала новый виток.

Давясь копченой колбасой, девушка с копной ярко рыжих волос и смешными мелкими веснушками назидательно произнесла:

— И тогда он подошел и сказал — с вашими данными нужно заниматься совсем другими вещами.

— Ну а ты?

— А я и согласилась. Не сразу, конечно. Мало ли таких, предлагающих. Конечно, никто не говорил, что путешествие будет происходить в таких ужасных условиях, иначе бы я ни за что не согласилась.

Девушки закивали, возникла небольшая пауза, во время которой бритая произнесла:

— Интересные истории рассказываешь. У меня было совсем по-другому.

Глядя на ее блестящий лысый череп и суровое лицо, рыжая бросила высокомерно:

— Еще бы. Я вообще удивляюсь, как тебя взяли на кастинг.

На нее зашикали. Презрительно отвернувшись, рыжая замолчала.

Тяжело роняя слова, бритая продолжила:

— Мы с парнями замочили черныша. Попался там один, под горячую руку. А через неделю ко мне подошел дядя в деловом костюме, отвел в сторонку, и объяснил, что и как. Оказывается, тот черныш был сыном одного из шишек, и теперь либо я делаю то, что он скажет, либо меня упекают далеко и надолго.

— Черныша?.. — эхом откликнулась полногрудая девица, — собаку что ли убили?

— Какую собаку, дура, чурбана они пришибли! — прошипела рыжая. — Я в шоке! С нами в одной машине едет убийца.

Бритая подняла голову, нехорошо взглянула на рыжую, подавшись вперед, произнесла жарким шепотом:

— Я-то может и убийца, а за других ты уверена, солнышко?

Повисла напряженная тишина. Девушки заметно напряглись, опасливо косясь друг на друга. Разряжая обстановку, Ольга произнесла:

— Девчонки, как я понимаю, никто толком не знает, куда и для чего едем. Быть может, если каждая расскажет свою историю, то части мозаики сложатся воедино? Чтобы не быть голословной, начну с себя…

За оконцами давно погасли последние лучи солнца, в машине воцарилась кромешная тьма, но еще далеко не все успели поведать свои истории. Вслушиваясь в голоса спутниц, Ольга терзалась сомнениями. Большинство рассказов сводились к тому, что некая организация, совершенно легальным способом подбирала девушек для участия в новом телевизионном проекте, оформляла документы и за свой счет приобретала билеты до Москвы. Но конкурс проводился по таким жестким критериям, что большинство не доходили даже до середины. Когда расстроенные и заплаканные девушки покидали салон, у входа их встречал мужчина, представлялся агентом конкурирующей организации и предлагал головокружительные перспективы. Мало кому удавалось устоять.

Но две-три истории полностью выбивались из общей картины, подрывая стройную легенду, да и грузовая машина вместо поезда, отнюдь не способствовала иллюзиям. Подводя итоги, бритая произнесла:

— Что ж, ясно.

— Что тебе ясно? — надменно поинтересовалась крупная девушка с большой грудью, подсвечивая себе мобильником.

— То, что нас везут куда угодно, только не на телепробы.

— Например? — кто-то нервно спросил из темноты.

— Откуда я знаю?! — «бритая» озлилась. — Убирать плантации конопли, ублажать какого-нибудь восточного князька, на органы…

В темноте отчаянно завозилось, донесся вздох ужаса. Чувствуя, что нервозность перерастает все разумные пределы, Ольга произнесла, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

— Нужно подумать, что можно сделать прямо сейчас? Может быть стоит позвонить?

В голубоватом свете экрана мобильника, мелькнуло чье-то искаженное страхом лицо, послышался пронизанный истерическими нотками голос:

— Да я весь день звоню. Начала, едва только нас запихали в этот душный ящик, но сигнал не проходит!

Послышались возбужденные голоса:

— У меня тоже.

— И у меня.

Нахмурившись, Оля достала мобильник, щелкнула кнопочкой. Высветилась знакомая таблица дисплея, мигающие цифры времени, полный столбик сигнала… Выбрав первый попавшийся номер, она нажала вызов. Несколько мгновений ожидания и вызов сброшен. Ольга быстро выбрала другой номер, повторила процедуру, затем еще. Но всякий раз с одинаковым эффектом: едва только устанавливалась связь, как звонок сбрасывался, а дисплей возвращался в исходное состояние.

Глядя на мобильник, Оля едва слышно произнесла:

— Действительно, телефон не работает.

У кого-то не выдержали нервы. Мелькнуло черное платье, по забранной железными пластинами кабине забарабанили кулачки, раздался исполненный негодования вопль:

— Остановите, немедленно остановите! Я не хочу, слышите, я не хочу ни куда ехать.

Сухо щелкнул выключатель. Под потолком вспыхнула лампочка, заставив сощуриться, холодно прозвучал голос:

— Замолчи и сядь, — возле двери, пронизывая взглядом вопящую, замерла сопровождающая.

Та обернулась, воскликнула с вызовом:

— А то что?

— Сядь, — с нажимом повторила сопровождающая. Ее лицо затвердело, а глаза нехорошо прищурились.

Усаживая, Ольга с силой рванула девушку за руку, повелительно прошипела:

— Успокойся.

«Бритая» неодобрительно покосилась на Ольгу, неторопливо повернулась, пристально взглянув в синие глаза вожатой, произнесла с угрозой:

— Командовать не боишься? Нас много, и мы недовольны.

Не отводя взгляд, та ответила:

— Правила просты, выходить и заходить по команде, не кричать. Если что-то нужно, спрашивать у меня.

— А если нас не устраивают правила? — бритая вопросительно вздернула бровь.

Голубоглазая улыбнулась уголками губ, сказала мирно:

— Попробуй, измени.

Послышался робкий голос:

— Девочки, может не надо?

Бритая хрустнула суставами, произнесла с кривой ухмылкой:

— Я бы тоже не хотела, но, похоже, без этого не обойтись, — она поднялась, для большей устойчивости широко расставила ноги, набычившись, двинулась к двери.

Никто не понял, что произошло, но бритая с грохотом опрокинулась, подхватившись, вновь кинулась в нападение, и опять оказалась на полу. На третий раз она не успела подняться, голубоглазая мгновенно оказалась сверху, дважды с силой ударила противнице в живот, после чего, поставив колено на горло, стала давить, пока поверженная не захрипела.

Неспешно вернувшись на место, вожатая обвела взглядом затихших девушек, зевнув, произнесла:

— Развлечение закончено. — Щелкнул выключатель, вновь погружая машину во тьму. Из угла, где замерла голубоглазая, донеслось: — И не пытайтесь напасть ночью, буду бить уже по настоящему.

Глава 7

Проснувшись, Ольга не ощутила привычного покачивания, открыв глаза, оглядела темные силуэты спутниц, перевела взгляд на светлеющий прямоугольник двери. Кишечник напомнил о себе мощным позывом. Осторожно, стараясь не разбудить спящих, она встала, дойдя до двери, выглянула наружу, но едва поставила ногу на верхнюю ступеньку, ощутила чье-то присутствие.

Стараясь не выказывать страха, Оля спустилась, неторопливо повернулась, наткнувшись на черные в утреннем сумраке глаза сопровождающей, молча указала на росший возле дороги кустарник. Та кивнула, произнесла чуть слышно:

— Стоим десять минут. Постарайся не задерживаться.

Ольга неторопясь сошла с обочины, невидимые в темноте сучки больно царапали кожу, а остывший воздух неприятно холодил. Присев, она задумалась, глядя в прорехи кустарника на дорогу. В голову лезли невеселые мысли. Путешествие нравилось все меньше. Кампания сумасбродных девиц, вывезенных обманом из города, не утешала, в случае чего, серьезно рассчитывать можно было на одну, максимум двух, остальные представляли собой избалованных детей, кидавшихся в истерику по любому поводу.

Проанализировав ночную стычку, Ольга покачала головой, припоминая, с какой легкостью прозванная вожатой охранница, а в том, что это охранница, не осталось и тени сомнений, расправилась с бритоголовой. О прямом столкновении не могло идти и речи, тем более охранница была не одна, в памяти, заставив поежиться, всплыл тяжелый взгляд из кабины.

По здравому размышлению, нужно было бежать, используя малейшую возможность, например такую, как сейчас. Ольга вновь взглянула на дорогу. Широкая, уложенная ровным асфальтом трасса, уходит вдаль. Днем не составит труда поймать попутку и вернуться, чтобы… Она едва не застонала, вспомнив, что именно ей вменили в вину. Наверняка во всех рубриках «их разыскивает милиция» уже расклеено ее фото, а дежурящие на постах милиционеры получили соответствующие указания.

Конечно, можно попытаться доехать до столицы, Москва, Питер — огромные города, где легко затеряться в бесконечных лабиринтах улочек, смешавшись с толпой, попытаться устроиться на работу, начать жизнь с нуля… Закусив губу, Ольга лихорадочно размышляла, когда в памяти всплыли слова Василия Федоровича о специальной подготовке и возможностях неплохой работы.

Мысли мгновенно потекли в новом русле. С одной стороны, мужчина мог лгать, чем она лучше десятка одураченных девиц в кузове грузовика, чтобы говорить правду, но с другой… Почему-то казалось, что мужчина, при виде которого покрывается потом даже следователь, не станет лгать. Ольга прислушалась к себе. Интуиция, так часто выручавшая в критических ситуациях, молчала, что можно было трактовать, как в одну, так и в другую сторону.

Поразмышляв еще немного, Оля приняла решение. Замедленно встав, от неудобного положения ноги успели занеметь, она твердым шагом направилась к машине. Позади хрустнула веточка, донесся чуть слышный шорох. Поднимаясь в машину, она мельком обернулась, заметив, как от кустов, в сторону кабины, движется человеческий силуэт. Ольга улыбнулась краешками губ, понимая, что приняла верное решение.

С самого утра зарядил дождь и лил, не переставая, до вечера. Дышать стало значительно легче, исчезли надоедливые слепни, но настроение царило упадническое. Угнетенные происходящим, девушки почти не говорили, лишь изредка перекидывались отрывистыми фразами, да вяло жевали полуфабрикаты, регулярно поставляемые охранницей. Даже суровая бритоголовая притихла, время от времени неприязненно косясь на сопровождающую, что с отстраненным видом сидела возле двери.

Глядя на спутниц, Ольга лишь качала головой, боясь представить, что будет с ними дальше. Поддерживая девушек, она регулярно заводила беседы на различные темы, заразительно смеясь, подкалывала соседок, вызывая на пикировку, но вспыхивающее веселье быстро сменялось унынием, разговор стихал, так что, в конце концов, Оля махнула рукой, предоставив спутниц собственным мыслям.

Машина в очередной раз остановилась, девушки унылой толпой двинулись к выходу. Не желая толкаться, Ольга дождалась, пока в кузове никого не осталось, и лишь после этого поднялась. Снаружи громко вскрикнули, зашумели. Оля поспешила к двери, выглянув, осмотрелась. Девушки оживленно жестикулировали, то и дело указывая куда-то в сторону. Проследив за взглядами, она заметила в сотне метров от машины мелькающее цветастое платье. Ольга вздрогнула, узнав в убегающей смешливую спутницу, взгляд прикипел к стремительно уменьшающейся фигурке, сердце забилось сильнее, а внутри зародилось страстное желание — пусть хотя бы у этой девчушки получится уйти.

Негромкий хлопок сотряс воздух, далекая фигурка взмахнула руками, на мгновение застыла, словно пытаясь взлететь, и, покачнувшись, мягко упала в траву. Ольга ощутила, как оборвалось сердце. Разум еще не осознал, что произошло, мысли хаотично заметались, подыскивая подходящее объяснение, но внутри все застыло от страшного понимания.

Хлопнула дверца кабины. Зашуршали удаляющиеся шаги. От машины, по следам убежавшей, быстро шел высокий мужчина в камуфляже. Каким-то седьмым чувством догадываясь, что сейчас произойдет, Ольга на деревянных ногах вернулась в кузов, застыла, обхватив голову руками. Тихий хлопок далекого выстрела проник в уши, сердце болезненно екнуло, а перед глазами встало смеющееся, почти детское лицо.

«Иначе выбора не будет». Непонятные недавно слова обрели пугающий смысл, окрасились алым. Ольга заскрипела зубами, осознавая, насколько серьезным оказался путь, на который она ступила. Да и наивно было бы полагать, что кто-то предоставит преступнице, пусть даже только формальной, билет на курорт.

Кузов наполнился шорохом, из-под опущенных ресниц Ольга наблюдала, как спутницы замедленно рассаживаются: мертвенные лица, широко раскрытые глаза, в которых застыл страх. Все заняли свои места, лишь в центре одной скамьи осталось пустое пространство. Сидящие по обе стороны девушки испуганно жались к соседкам, не желая даже невзначай оказаться там, где совсем недавно сидела их случайная попутчица.

Хлопнула дверь. В могильной тишине слова сопровождающей прозвучали как эпитафия.

— Я предупреждала. Если кто-то попытается уйти — повторит ее судьбу.

В этот день ни кто больше не притронулся к еде. Девушки впали в какое-то полуобморочное состояние, откуда ненадолго выныривали, чтобы отойти на очередной остановке в кустики, но лишь только возвращались, тут же замирали, словно пытаясь спрятаться от страшной реальности в смутных грезах.

Под вечер машину затрясло, словно они пробирались по ухабам. Порой колеса пробуксовывали, доносились чавкающие звуки, мотор надрывно взревывал, вытягивая грузовик из невидимых ям. С трудом различимые через мутные стекла окошечек, мимо проплывали кроны деревьев. Повеяло прохладой.

Простужено чихнув напоследок, мотор затих. Шевельнулась охранница, щелкнув замком, распахнула дверь настежь. Тут же потянуло соляркой и чем-то удивительно приятным. Принюхавшись, Ольга различила влажное дыхание леса.

— Приехали, — коротко бросила сопровождающая.

Девушки зашевелились. Медленно, словно сонные мухи, побрели наружу, с трудом переставляя занемевшие от долгой неподвижности ноги. На этот раз Оля вышла первой, двинувшись к выходу, едва вожатая открыла рот. Выскочив наружу, она с удивлением обнаружила, что вокруг стеной стоит лес, и даже над дорогой, вытянувшись в длину, ветви сплелись настолько плотно, что образовали сплошной шатер из листьев и веточек.

Пока девушки выбирались из машины, Ольга с любопытством оглядывалась, жадно впитывая сырые лесные запахи, особенно приятные после спертого воздуха грузовика. Щелкнул замок, неторопясь распахнулась дверца, из кабины на землю спрыгнул мужчина в камуфляже, внимательно оглянувшись, негромко позвал:

— Софья. — Заметив, что сопровождающая дернула головой в его сторону, добавил: — Долго собираетесь. Давай в темпе.

Сопровождающая засуетилась, принялась подгонять девушек, что, приходя в себя после дороги, сгрудились возле машины. Послышался ее напряженный голос:

— Пошли, пошли, кому сказала. Выстроились по одному, и вдоль дороги. Тебя тоже касается.

Ольга стремительно повернулась на окрик, заметив недобрый взгляд голубых глаз, быстро подошла к остальным, пристроилась впереди. Мельком оглядев подопечных, мужчина в камуфляже двинулся вдоль дороги, жестом приказав следовать за собой. Едва они отошли на десяток шагов, как позади взревело. Обдирая со стволов кору и ломая молодую поросль, грузовик с трудом развернулся на тесной дороге, погнал в обратном направлении.

Влажная земля чавкала под ногами, прилипала к туфлям, собираясь в огромные куски, волочилась следом, затрудняя шаг. Время от времени попадались глубокие, раскисшие по краям ямы, заполненные водой, так что ноги начинали съезжать вглубь, увлекая за собой незадачливую хозяйку. То и дело оскальзываясь, девушки медленно брели по разбитой колесами колее, бросая вокруг хмурые взгляды.

Позади зашушукались, Ольга различила еле слышный шепот.

— Как думаешь, если сейчас рвануть в лес, будут шансы уйти?

— Совсем спятила! Хочешь, чтобы он сперва тебя застрелил, а потом и на нас отыгрался? — ответили испуганно.

Первый голос раздраженно произнес:

— Дура, там же поле было, а тут лес кругом, два шага, и хоть из автомата пали, не попадешь ни во что.

— Вот и беги, если такая умная, а мне умирать не хочется, — послышались частые шлепки, обладательница испуганного голоса спешила отойти подальше от беспокойной попутчицы.

Ольга мельком обернулась. Нисколько не удивившись, когда среди измученных лиц спутниц мелькнуло одно сосредоточенное: суровый взгляд, сошедшиеся в линию брови, блестящий, покрытый каплями пота, череп. Судя по всему, только бритая, единственная из остальных, все еще сохранила присутствие духа.

Ольга соступила в сторону, нагнулась, сделав вид, что отлепляет грязь, и распрямилась ровно в тот момент, когда бритая поравнялась с ней. Быстро шагнув в строй, так что лысый затылок оказался прямо напротив глаз, прошептала чуть слышно:

— Хочешь бежать?

Спина под кожаной курткой на мгновение напряглась, но плечи тут же опали, в ответ донеслось:

— Хочу. Но не хочу одна. Пойдешь со мной?

Оля помолчала, сказала, подбирая слова:

— Тот, кто устроил мне эту поездку, сказал, что будет тяжело, но результат того стоит.

Плечи под черной кожей передернулись, послышалось насмешливое:

— Какой результат? Подохнуть от тяжелой работы, или медленно загибаться, глядя, как твои органы направляются богатым дядям?

— Нет! — Ольга сама удивилась вдруг непонятно откуда взявшейся уверенности. — Это будет обучение. Вполне возможно, многие сломаются. Но остальные…

Бритая обернулась, некоторое время с подозрением сверлила Ольгу взглядом, затем выдохнула:

— Знаешь, не думала, что дело может обстоять так, — она выделила последнее слово. — И, скажи кто другой — не восприняла бы всерьез. Но тебе верю. — Она отвернулась, долго молчала, затем добавила едва слышно: — Хотя, может и зря.

Ольга ощутила, как в животе словно распускается туго стянутая пружина, возникшая, едва она услышала первые слова разговора. Почему-то даже мимолетная мысль о побеге в лес вызывала смутное беспокойство, что Ольга смогла осознать лишь после завершение беседы.

Дорога изогнулась, резко уходя в сторону, словно огибая неведомое препятствие. Дойдя до поворота, девушки на мгновение замерли, впереди, в десятке-другом метров, высились ворота.

Глава 8

Ольга присмотрелась внимательнее. От ворот в обе стороны расходится высокий забор, настолько искусно разукрашенный зелеными пятнами, что почти сливается с лесным массивом, поверху, закрученная в спираль, проходит колючая проволока. От наблюдений отвлек голос сопровождающей:

— Двигаемся. Еще успеете насмотреться.

Девушки двинулись нестройной толпой. Мужчина в камуфляже уже стоял возле ворот, и, заложив руки за спину, терпеливо ждал. Едва они приблизились, громко лязгнуло, в створке ворот наметилась щель, расширилась, превратившись в узкий проход. Под бдительным взглядом мужчины, девушки по-очереди проскользнули внутрь. Вновь лязгнуло, дверь захлопнулась, отрезая их от привычного мира.

Оля остановилась, осматриваясь. Обширный, покрытый асфальтом двор, неподалеку, один за другим возвышаются ряд затянутых маскировочной сеткой новеньких бараков, поодаль покрытое копотью кирпичное здание, из распахнутых ворот доносится глухой рев моторов, то здесь, то там деловито снуют люди в камуфляже. Ольга удивилась обилию женщин, но понять, с чем это связанно не успела, от размышлений отвлек низкий голос.

— Следуйте за мной, — из бетонной пристройки к воротам вышел коренастый мужчина, неторопливо двинулся к сверкающему новеньким пластиком двухэтажному зданию с утыканной параболическими антеннами крышей.

Блестящая ручка входной двери, короткий коридор, небольшой, заставленный стульями зал, на стене, напоминающая школьную, доска со следами мела, рядом низенькая трибуна. Мужчина кивнул на стулья, сам прошел за трибуну. Дождавшись, когда девушки расселись и стихли перешептывания, он произнес:

— Для начала представлюсь. Меня зовут Владимир Петрович, мое звание — полковник. В дальнейшем мы будем видеться не часто, а беседовать и того реже, по этому, чтобы после не возникло недопонимания, предлагаю разобраться со всеми вопросами сейчас. Полагаю, вы пока не догадываетесь — куда и для чего попали? Скажу сразу, на вопрос «куда» — ответа не будет, а вот «для чего» — на этом остановимся подробнее.

Послышался робкий голос:

— Ведь вы не продадите нас в рабство?

— И не пустите на органы? — добавил кто-то нервно.

Полковник постучал пальцем по столу, призывая к вниманию, сказал замедленно, стараясь, чтобы слушатели не пропустили ни единого слова:

— Здесь не торгуют рабами и не пускают на органы, этого можете не бояться. — Заметив, как многие с облегчением вздохнули, а на губах заиграли робкие улыбки, добавил: — Но это не повод расслабляться. Вы попали в центр подготовки высокоуровневых специалистов по охране ВИП персон. Говоря простым языком — телохранителей…

У кого-то невольно вырвалось:

— Мы будем тренироваться вместе с мужчинами?

— Мы будем учиться… убивать? — добавил кто-то шепотом.

Полковник отчеканил:

— Будете ли вы среди мужчин — нет, будете ли убивать… возможно.

Воцарилось мертвое молчание, глаза девушек в ужасе распахнулись, а лица побледнели. Ольга осторожно поинтересовалась:

— Владимир Петрович, но ведь телохранитель… это чисто мужская профессия. Может ли женщина… особенно если она не отличается крупным телосложением…

Губы полковника тронула улыбка, он произнес с подъемом:

— Отличный вопрос. Обычная — нет, женщина прошедшая нашу школу — еще как.

Не желая проявлять излишнюю заинтересованность, Ольга, тем не менее, спросила:

— Но для чего такие сложности? Не проще ли обучить того, кто самой природой предназначен для войны, чем мучаться с заведомо более слабым… материалом?

Владимир Петрович одобрительно кивнул, сказал с огоньком:

— А мы не ищем легких путей! — Продолжил уже без улыбки: — Организаций тренирующих мужчин больше чем достаточно, в одной только нашей области их… Не важно. Важно то, что на текущий момент наша программа единственная в своем роде и под нее выделены немалые суммы. Говорю вам это не из пустого бахвальства, а чтобы вы поняли, — он сделал резкий жест, — здесь все серьезно. Запомните это, чтобы после не пришлось пожалеть. Что до остального, — полковник покосился на Ольгу, — по последним данным медицины женский организм гораздо более вынослив, нежели мужской, правда… при определенных условиях.

Послышался вопрос:

— А что будет, когда мы закончим обучение?

— Если вы закончите, — полковник сделал акцент на первом слове, — то будете отправлены работать по специальности. Поверьте мне, в предложениях недостатка нет. А отличившихся особо, ожидают просто умопомрачительные перспективы.

— Если?..

Лицо полковника вдруг стало жестким, а взгляд похолодел, он произнес отстраненно:

— Я не зря акцентирую ваше внимание на значимости программы. Ставки предельно высоки, но высока и цена. Не закончившие обучение будут отправлены на «доводку» в горячие точки, те же, кто покажет полную непригодность к «работе»… — он многозначительно промолчал, но девушки ощутили в недоговоренном неприкрытую угрозу, в испуге съежились.

Собравшись с силами, Ольга задала давно мучающий вопрос, что не решались высказать остальные:

— После завершения… В случае успешного завершения сможем ли мы вернуться обратно?

Владимир Петрович жестко отрезал:

— Нет.

По залу пронесся полу-вздох полу-стон. Кто-то закрыл лицо руками, кто-то содрогался всем телом, с трудом сдерживая рыдания, лишь двое не проявили чувств: бритая, что с начала собрания не проявила ни единой эмоции, да Ольга, не ожидавшая иных слов: слишком наивен был вопрос, слишком очевиден ответ.

Давая девушкам время прийти в себя, полковник неспешно прошелся вдоль стены, вернувшись, снова стал за кафедру, поинтересовался:

— Еще вопросы будут? Нет? Тогда считаю вводную лекцию закрытой.

Едва прозвучали последние слова, в зал заглянула высокая женщина в деловом костюме, испрашивая разрешения, мельком взглянула на Владимира Петровича, заметив короткий кивок, произнесла:

— Выходим в коридор и следуем за мной.

Девушки засобирались, заскрипели стульями. Пробираясь к выходу вслед за остальными Ольга обернулась, на мгновение встретившись глазами с полковником. Тот подмигнул, растянул губы в улыбке, но глаза под кустистыми бровями смотрели холодно. Почувствовав себя неуютно, Оля поспешно выскользнула в коридор.

От двухэтажного здания двинулись в сторону бараков. Едва подошли к первому, как из дверей, словно по сигналу, вышла суровая женщина в военной форме, ткнув пальцем в двух идущих первыми девушек, поманила за собой, безмолвно зашла обратно. Понурившись, избранницы двинулись следом, одна за другой скрылись в здании.

Тоже повторилось и возле второго барака и возле третьего. Глядя, как за тяжелыми створками исчезла очередная пара спутниц, Ольга ощутила волнение. За несколько дней поездки в тесном фургоне она успела свыкнуться с попутчицами, что, хоть и не стали полноценными подругами, но уже и не казались чужими.

К пятому бараку она подошла одна. Вышедшая навстречу женщина окинула Ольгу скептическим взглядом, поинтересовалась у провожатой:

— И это все?

Та поджала губы, произнесла непонятное:

— Издержки доставки.

Женщина проворчала чуть слышно:

— Мало того, что недобор, так еще и мелочь. — Добавила громче: — Ладно, что есть то есть, пойдем.

Ольга поправила сумочку, обтрепавшуюся за дни переезда больше, чем за прошедший с покупки месяц, двинулась следом. Первой к двери подошла Оля, дотронувшись до отполированной прикосновениями ручки, дернула, но дверь едва шелохнулась. Ольга уцепилась обеими руками, потянула, что было сил, с трудом преодолевая сопротивление пружины. Дверь нехотя подалась, но продолжала давить так, что пришлось навалиться плечом.

Сзади донесся тяжелый вздох, давящая на плечо тяжесть неожиданно исчезла. Обернувшись, Оля наткнулась на скептический взгляд женщины. Та поддерживала дверь рукой без видимых усилий, а на лице застыло уныние. Воспользовавшись помощью, Ольга скользнула внутрь.

Плавно изгибаясь, короткий коридор вел к двустворчатым дверям. Сделав несколько шагов, Ольга услышала за спиной звяканье ключей, одновременно раздался голос:

— Подожди, сперва ко мне.

Оля послушно вернулась, дождавшись, когда женщина отопрет неприметную, утопленную в стене дверь, зашла следом. Небольшая, скромно обставленная комната, аккуратно застеленная кровать, рабочий стол с ноутбуком, у стены металлический шкаф с многочисленными пронумерованными дверцами-сегментами. Женщина сходу ткнула в клавиатуру. Черное поле монитора мигнуло, развернулось яркой картинкой, из-за краев всплыли полупрозрачные окна менюшек. Одно из окон расширилось, закрыв остальные, замерцали бегущие колонки цифр. Женщина шевельнула рукой, колонки застыли, с тихим щелчком отодвинулся один из сегментов шкафа.

Ольга скосила глаза вниз, отметив, что от странного шкафчика отходят толстые провода, скрываясь под столом, подняла голову и наткнулась на внимательный взгляд женщины. Та чему-то коротко усмехнулась, сказала негромко:

— Все личные вещи оставишь здесь, вон в том ящике. — Отвечая на невысказанный вопрос, пояснила: — Все, и трусы и сумочку. Раздевайся.

Пока Оля торопливо сбрасывала одежду, женщина выдвинула из угла большую картонную коробку, некоторое время рылась, с удовлетворением кивнув, протянула несколько хрустящих пакетов и пару новеньких кед, проворчала:

— Будет чуток великовато, но ничего не поделаешь. У нас обычно народ покрупнее. Хорошо хоть это нашла…

Ольга приняла пакеты, развернула. Внутри оказались белая майка, маскировочные рубашка и штаны. Облачившись в новое, она несколько раз повернулась, осматриваясь, одежда действительно оказалась великовата, зато кеды пришлись в самый раз, удивительно удобные, они мягко, и, в тое же время, крепко облегали ступни, создавая в ногах ощущение надежности и комфорта.

С сожалением положив вещи в шкаф, новенькое платье было куплено всего три дня назад, Оля поинтересовалась:

— Что-то еще?

— Да. — Женщина оторвалась от монитора, где, вместо колонок с цифрами, белели исписанные страницы какого-то документа, сказала строго: — Здесь серьезная организация, поэтому вся ненужная информация сведена к минимуму, включая личные данные. В своей среде можете называть друг-друга как хотите, но для обращения к инструкторам используется исключительно опознавательный номер. Твой номер — семьсот тринадцать. Можешь идти.

Покинув комнату, Ольга прошла через коридор, решительно распахнула дверцы.

Глава 9

Длинная с низким потолком комната, вдоль стен заправленные кровати, рядом с каждой квадратная тумбочка, на кроватях в расслабленных позах лежат девушки. Все головы разом повернулись на звук, множество взглядов обратились к Ольге, оценивающе скользнули по фигуре, переместились на лицо.

Чувствуя себя не в своей тарелке, Ольга замедленно двинулась по проходу, отыскивая свободное место. Пристальное молчаливое внимание создавало ощущение дискомфорта, и, не выдержав, Оля остановилась посреди комнаты, спросила со слабой улыбкой:

— Девчонки, где здесь свободно?

Лежащая напротив девушка со скуластым лицом и плотной фигурой тяжелоатлетки ткнула пальцем в дальнюю часть комнаты, бросила коротко:

— Там.

Поблагодарив кивком, Ольга двинулась в указанном направлении. В самом конце, у стены, обнаружились две пустые кровати. Присев на крайнюю, она вдруг поняла, о чем забыла спросить: кроме одежды, хорошо было бы получить хоть какие-то гигиенические принадлежности. Оля уже собралась вернуться, когда взгляд упал на стоящую рядом тумбочку. Рука невольно потянулась к дверце, пальцы коснулись витиеватой ручки, потянули.

Зубная щетка, свернутое вафельное полотенце, пачка прокладок в дальнем углу… Ольга несколько секунд вглядывалась в содержимое, удовлетворенная увиденным, притворила дверцу. Минимальный набор женский принадлежностей порадовал. Конечно, о ночных кремах и лаке для волос оставалось лишь мечтать, но за последние месяцы жизни Оля приучила себя к сдержанности.

Не смотря на смену одежды, тело зудело, а из подмышек тянуло так, что казалось, будто она окунулась в сточную канаву. Поднявшись с кровати, Ольга подошла к лежащей по соседству девушке, по уши закутанной в одеяло, поинтересовалась:

— Подскажи, где здесь можно помыться?

Та некоторое время молчала, созерцая потолок, затем чуть повернула голову, на Олю в упор взглянули глубоко посаженные карие глаза, произнесла вяло:

— Если по мелочи — умывальник за дверью.

— А если нет? — Ольга вопросительно вздернула бровь.

— Тогда до вечера.

Ольга поморщилась, представив, что еще несколько часов придется ощущать удушливый запах застарелого пота. Наблюдая за ее мимикой, девушка хмыкнула, спросила с кривой ухмылкой:

— Тебя это расстраивает?

Оля пожала плечами, ответила замедленно:

— Не так, чтобы очень, но как-то непривычно не мыться несколько дней подряд.

Девушка выпростала из-под одеяла руку, поправив волосы, вяло отмахнулась:

— Пройдет через несколько дней.

— Что пройдет? — Ольга недоуменно уставилась на собеседницу.

Та тряхнула головой, сонное выражение постепенно уступало место сосредоточенности.

— Все.

Видя, что девушка теряет интерес к беседе, Ольга взглянула умоляюще. Но та лишь отмахнулась, отбросив одеяло, неторопливо встала с кровати, нашарив кроссовки, обулась и неспешно двинулась к выходу.

Проводив неразговорчивую девушку взглядом, Ольга пожала плечами, и уже собралась вернуться на место, когда за спиной раздался звонкий голос:

— Никак у нас новенькая?

Ольга обернулась. По проходу, шумно бедуя, стайкой двигались девушки. Идущая первой, высокая, с густыми белокурыми волосами, дружелюбно улыбнулась, здороваясь, протянула руку, приветливо произнесла:

— Здравствуй.

Следом подтянулись остальные, столь же рослые и не менее веселые, окружили. Ольга отвечала на крепкие, почти мужские рукопожатия, улыбалась, но, ощущая на себе оценивающие взгляды, держалась настороженно.

— Меня зовут Вероника, — представилась белокурая. — А это Юлия.

Стоящая рядом крупная девушка кивнула, сказала низким грудным голосом:

— Так и есть.

— Виктория.

— Светлана.

Девушки стали наперебой представляться, по-прежнему стоя вокруг плотным кольцом. Ольга ощутила смутный укол тревоги, но непрерывный поток слов сбивал, уводил в сторону, а ласковые улыбки успокаивали.

— Мы здесь в полной изоляции, — грустно промолвила одна, — ничего не знаем.

— За модой не следим, — добавила в тон другая.

— Пожалуйста, расскажи, как там, на воле, что носят, как красятся?! — с жаром воскликнула третья.

— Про прокладки, про прокладки расскажи! — выкрикнул кто-то из-за спин.

Ольга удивилась столь откровенным вопросам, но девушки смотрели с такой жадностью, а некоторые с глубокой тоской, что, не желая расстраивать будущих подруг, она подробно и принялась обстоятельно описывать новомодные фасоны одежды, не забывая о новинках парфюмерии и последних веяниях в макияже.

Скрипнула дверь. Послышались приближающиеся шаги. Мельком оглянувшись, Оля увидела хмурое лицо неразговорчивой девушки, та несколько мгновений прислушивалась к разговору, затем покачала головой, бросила чуть слышно:

— Опять над новенькой глумятся. И не надоело…

В душе вновь зашевелился червячок сомнений, слишком открытые лица, слишком честные глаза. Даже в кругу знакомых и друзей люди часто оказывались задумчивы, отягощенные проблемами, не пускали во внутренний мир, а уж здесь, где отобранные по физическим данным, проходят тяжелую подготовку будущие телохранители, встретить такое радушие казалось вдвойне странным.

Решившись, Оля улыбнулась как можно более открыто, спросила, стараясь, чтобы вопрос не прозвучал слишком резко:

— Девчонки, мне кажется, или все-таки вы меня разыгрываете?

— С чего вдруг такой вопрос? — искренне удивилась Вероника.

— Честно? — Ольга помялась, подбирая слова. — Неестественно как-то, не по настоящему.

Ольга ожидала ответа, чувствуя, как вокруг что-то неуловимо меняется.

— Ну вот, — всплеснула руками одна из девушек, — как всегда.

— Она нас раскусила, — грустно добавила другая.

— И почему радость всегда столь быстротечна? — театрально вопросила третья.

Вероника обвела взглядом подруг. От любезной улыбки не осталось и следа. Теперь перед Ольгой стояла женщина с холодным взглядом и презрительно поджатыми губами. Высокомерно оглядев новенькую, она произнесла:

— С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Стоящие вокруг обидно захохотали. Кто-то с деланным испугом произнес:

— Верка, беги, она тебя сейчас ударит!

Захохотали громче.

Чувствуя, как подгибаются ноги, стоящие вокруг девушки минимум на голову выше и гораздо крепче, Ольга выдохнула:

— Убогих бить, лишь мараться.

Смех мгновенно прекратился. На нее взглянули с удивлением, как, если бы, заговорила случайно забежавшая в дом собака, и почти тотчас вокруг образовалось пустое пространство. Не понимая что происходит, Оля обернулась, и в то же мгновение живот взорвался болью. Она согнулась пополам, замерла, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Все стало на свои места. Крепкий фигуры, насмешливые лица, и почти осязаемое презренье, разом заструившееся от только что милых девушек. А ведь на секунду она почти поверила в неподдельность происходящего.

Под подбородок легла ладонь, с силой потянула, заставляя поднять голову. Перед глазами возникло обрамленное белым, расплывчатое пятно, сфокусировавшись, превратилось в насмешливое лицо в светлых кудряшка. Полные губы дрогнули, раздался приторно сладкий голос:

— Сучка огрызается? Тем лучше. А то я уж подумала, веселье закончено.

Краем зрения Ольга заметила движение, но отшатнуться не успела, перед глазами вспыхнули ослепительные искры, а голова взорвалась болью. Открыв глаза, Оля обнаружила пыльные носки кроссовок. Сквозь шум в ушах послышалось опасливое:

— Вер, ты осторожнее. Убьешь ненароком. Гюрза не порадуется. Видишь, какой задохлик.

Возбужденный голос перебил:

— Гляди, зашевелилась!

Вновь послышалось приторно сладкое:

— А сучка-то, ничего, живучая.

Повернув голову так, чтобы видеть говорящую, Ольга выдохнула:

— Говорят, вас тут стрелять учат?..

Вероника чуть заметно нахмурилась, сказала с подозрением:

— Может и так. К чему вопрос?

Неторопливо перевернувшись на бок, Ольга осторожно встала, дотронулась до затылка, все время ощущая на себе напряженный взгляд ожидающей подвоха противницы, взглянув прямо в голубые глаза, произнесла:

— Наверное, жутко неприятно, когда пуля случайно попадает не туда, куда следует… Особенно, если это чужая пуля.

Вероника изменилась в лице, глаза вспыхнули яростью, она выдохнула зло:

— Сука, ты мне вздумала угрожать?

Правое плечо девушки пошло назад. Готовясь к очередному удару, Ольга напряглась, впилась взглядом в руки противницы. Но руки остались на месте, а вместо них взметнулась нога. От неожиданности Ольга распахнула глаза, застыла, ожидая жуткой боли. Глухо чавкнуло, лицо обдало воздухом, нога зависла, не долетев до лица всего чуть-чуть. Сглотнув, Оля скосила глаза, с удивлением узрев могучий кулак, сжимающий ногу противницы у лодыжки.

Из-за плеча послышался низкий голос:

— Вер, и не западло тебе новичков бить?

Ольга повернула голову. Совсем рядом, за левым плечом, со скучающим видом застыла скуластая «тяжелоатлетка».

Балансируя на одной ноге в неудобной позе, «Белокурая» прошипела:

— Решила за угнетенных вступиться? Что-то не замечала за тобой раньше. И ногу-то отпусти, а то, не ровен час, рук не хватит, — она зыркнула по сторонам. Стоящие подле девушки заметно напряглись.

«Скуластая» покачала головой, произнесла мирно:

— Отпущу конечно, куда денусь, не ходить же с ней. Только и ты после не прыгай. Не кончится это добром.

Толстые пальцы разжались, ослабив захват, нога исчезла, а Вероника, мазнув по Ольге на прощание гневным взглядом, процедила сквозь зубы:

— Ладно, поглядим, как сложится, — резко развернувшись, она двинулась в противоположный угол барака. Часть девушек последовала за ней, остальные разошлись по койкам.

Ольга некоторое время смотрела вслед уходящим, затем повернулась к спасительнице, сказала с чувством:

— Благодарю.

Та отмахнулась:

— Не за что. Боюсь, как бы это тебе в минус не пошло.

— Как это? — Ольга удивленно приподняла бровь.

— Меня Буйдар зовут, — представилась девушка.

Ольга спохватилась, сказала поспешно:

— Прости, забыла представиться. Меня Ольга. Очень приятно. Так почему в минус?

Буйдар поморщилась, подбирая слова, сказала замедленно:

— Тут жесткое обучение и жесткие люди. Полагаясь на кого-то, ты лишь ослабляешь себя.

Ольга грустно улыбнулась, сказала со вздохом:

— Сама удивляюсь, что так вышло. Хотя и зарекалась уже. Видать, до конца тяжело поверить, что мир жесток.

Буйдар покивала, произнесла успокаивающе:

— Здесь это быстро пройдет.

Вернувшись к койке, Ольга присела, после пережитой стычки сердце бьется в ускоренном темпе, а мысли без устали кружатся испуганной стайкой птиц, в задумчивости коснулась рукой лица. Щеку царапнуло острым. Отдернув руку, Оля осмотрела покрытые пылью ладони, нахмурившись, огляделась. Взгляд упал на дверь по соседству.

За дверью оказался короткий коридор. Взглянув на блестящие значки обозначений, Оля двинулась направо. До слуха донеслись тихие стоны. Ольга замерла в замешательстве, некоторое время стояла, затем, решившись, отворила дверь. Глазам предстала обширная душевая. По правую руку, вдоль стены, ряд аккуратных раковин, над каждой овальное зеркало, по левую, разделенная на десяток секций, душевая, новенькие ручки кранов блестят металлом, в центре каждого отсека с потолка свешивается короткий шланг с пластиковым раструбом на конце. Все отделано новеньким кафелем, настолько чистым, что страшно наступить, того и гляди, нога оставит жирный черный след.

Стоны стали громче, к одному голосу присоединился второй, что-то звякнуло, загремело. Косясь на дальний отсек, откуда доносилась возня, Ольга остановилась возле первой же раковины, открыла кран. Брызнула холодная струйка, от крана пахнуло такой свежестью, что кожа тут же начала зудеть, требуя немедленной очистки.

Оля некоторое время крепилась, прислушиваясь к непрекращающимся стонам, что становились все громче и откровеннее, затем не выдержала, быстро разделась, повесив одежду на вбитый в стену крючок, шагнула в ближайшую душевую.

Ледяная вода хлынула потоком, заставив застонать от блаженства. Упругие струи с силой хлестали по коже, смывая застарелую грязь и усталость, наполняли тело энергией. Зажмурившись, Ольга полностью отдалась ощущениям, а когда открыла глаза, вздрогнула, напротив, изогнувшись в сладострастных позах, застыли две девушки.

Глава 10

От неожиданности Ольга вздрогнула, взглянула вопросительно. Стоящая справа, полногрудая шатенка с широкими плечами и узкой талией, томно произнесла:

— Что тут у нас… Новенькая?

— Да еще такая аппетитная, — в голос выдохнула широкобедрая брюнетка. — Иди к нам, только выключи эту ужасную воду.

Брюнетка живо закрутила кран, а шатенка, не обращая внимания на холодные капли, придвинулась, протянула руки. Ольга почувствовала, как сильные ладони легли на голову, потянули. Перед глазами на мгновение мелькнули расширенные зрачки, затем смазались, приблизившись почти вплотную. Что-то гибкое и теплое прошлось по губам, раздвинуло, проникло глубже. Почувствовав, что стало труднее дышать, Ольга распахнула рот. Ощутив отдачу, партнерша задышала глубже, язык затрепетал быстрее, сжимаясь и шевелясь, словно живое существо.

Чувствуя, что начинает возбуждаться, Ольга попыталась отстраниться, но лишь уперлась в стену. По ноге пробежало мягкое, скользнуло на внутреннюю поверхность бедра, поднялось выше, перебирая пальчиками-ножками. Пытаясь остановить домогательство, рука дернулась вниз, но не успела. Мягкие пальчики, что до того лишь щекотали, неожиданно обрели твердость, с силой надавили, раздвинув складки, проникли внутрь, затрепетали нежными лепестками.

Внизу живота возникло жжение, стремительно растеклось по телу, наполняя каждую клеточку сладкой истомой. Руки невольно потянулись к соскам, дотронувшись, легонько сжали. Затвердевшие от холодной воды кончики, словно пронзило током.

Чужой язык во рту уже не казался лишним. Потянувшись навстречу, Ольга впилась в горячий рот партнерши, чувствуя, как окружающее исчезает в пламени желания. Снизу пронзило сладкой болью. Застонав, Ольга ощутила, как шевелящийся цветок внутри резко уплотнился, разросся, заполнив все свободное пространство. Скосив глаза, сквозь плавающие в глазах яркие круги, она с трудом различила, как вторая девушка, стоя на коленях, активно двигает плечами, запустив обе руки ей между ног.

Словно ощутив взгляд, та подняла голову, задорно подмигнула, ее плечи задвигались быстрее. В животе зародился смерч, стремительно разросшись, наполнил тело, ударил в голову, сметая заслоны и захлестывая сознание. Мир потонул в огне, а из перехваченного спазмом горла вырвался крик счастья, угасая, зазвенел тоненькими колокольчиками. Закружилась голова, мягко подогнулись ноги, выскользнув из объятий девушек, Ольга обессилено осела на пол.

Брюнетка поднялась с колен, высунув язык, облизала пальцы, покосившись на Ольгу, томно произнесла:

— А ты медовая.

С трудом расслышав, в ушах до сих пор тоненько свистело, Ольга подняла глаза, сказала с вымученной улыбкой:

— Меня Ольга зовут.

Брюнетка кивнула, ответила:

— Меня Анюта, а вот ее, — пухлая ручка игриво дотронулась до соска Шатенки, — Элеонора.

Та покачала головой, сказала низким голосом:

— Было здорово, но надо одеваться. Сейчас Гюрза завалится, на стрельбы потащит.

Подхватив с крючков одежду, они устремились к выходу. Обернувшись, Анюта бросила на прощание:

— Поторопись, здесь с опозданиями строго.

Хлопнула дверь, по коридору зашлепали босые ноги. Шевелиться не хотелось. Со стоном воздев себя на ноги, Ольга повернула рукоятку крана. Холодная вода забарабанила по плечам, вымывая из тела истому и возвращая к реальности.

Выйдя из кабинки, Оля потянулась к крючку, одной рукой протирая лицо, а другой нащупывая одежду, но пальцы наткнулись на гладкую поверхность кафеля. Ольга открыла глаза, решив, что ошиблась местом, оглянулась. Взгляд прошелся по пустому ряду крючков, туда — обратно, так ни чего и не обнаружив. Покачав головой, она с улыбкой выдохнула:

— С-суки.

Находящиеся в бараке девушки заинтересованно проследили взглядами, как новенькая без всякого стеснения прошлась неглиже по проходу, спокойно забрала с одной из кроватей одежду, после чего вернулась к своей койке, неторопливо оделась, не обращая внимания на глумливые смешки и ехидные комментарии.

Едва Ольга затянула ремень, все-таки штаны оказались ощутимо больше и без должного удержания норовили сползти, как послышался начальственный голос:

— Поднимаемся, выходим.

Оля повернула голову. В дверях, широко расставив ноги, возвышалась уже знакомая женщина. Скрипнуло, со стоящей рядом койки подскочила невысокая девушка с двумя тоненькими косичками, произнесла с досадой:

— Ни минуты покоя. Едва заснешь — Гюрза тут как тут…

Ольга покосилась на соседку, спросила чуть слышно:

— Скажи пожалуйста, а почему Гюрза?

Та отмахнулась, буркнула:

— Да фамилия у нее…

По помещению пронесся шелест. Девушки вскакивали, быстро собирались, успевая за какие-то секунды не только надеть разложенную на тумбах и спинках кроватей одежду, но и заправить постель. Набросив рубаху, Оля покосилась на свою кровать, расправила пару мелких складок на одеяле, захлопнула тумбочку, и выскочила в проход, на ходу натягивая кеды. Несмотря на жуткую, как показалось, скорость, с которой она проделала все операции, из казармы Ольга вышла последней.

По-прежнему стоящая в дверях женщина, покачала головой, бросила сурово:

— Долго собираешься. На первый раз прощаю, но в будущем…

Женщина сопроводила свои слова столь красноречивым взглядом, что Оля почла за лучшее быстрее проскользнуть в коридор. Когда она почти миновала строгую даму, взгляд случайно зацепился за блестящую карточку бейджа, зацепленную за карман рубашки. На мгновение замедлив шаг, Ольга прочла — «начотряда, лейтенант Гюрзель».

Звонко шлепнуло, ягодицу обожгло болью. Ахнув от неожиданности, Ольга метнулась вперед. За спиной раздалось резкое:

— Давай, не зевай!

Перед входом девушки уже выстроились в ровную шеренгу по двое. Оля лихорадочно оглянулась, отыскивая место. Заметив в самом конце одинокую фигуру, Ольга с облегченьем выдохнула, пристроилась к высокой полногрудой девушке, что с отрешенным лицом стояла, чуть заметно покачиваясь под неслышимый ритм.

Лейтенант вышла следом, прошла вдоль строя, негромко скомандовала:

— Двинули к стрельбищу. Надеюсь, не заблудитесь. Я подойду чуть позже.

Девушки бодро двинулись вдоль барака. Шагая в такт с остальными, Ольга с интересом осматривалась. Прочие бараки остались позади, показалось спортивное поле с асфальтовой беговой дорожкой и зелеными частоколом полосы препятствий, где непрерывно мелькали растрепанные фигурки. Миновали поле, прошли вдоль комплекса полуразрушенных домов. Оля с удивлением вглядывалась в останки зданий, словно кто-то специально возвел, а затем безжалостно разрушил новенькие постройки: выбитые окна, оторванные двери, обшарпанные стены.

Проводив взглядом развалины, Ольга негромко поинтересовалась:

— Что это?

Идущая впереди девушка обернулась, охотно ответила:

— Полигон.

— А для чего он? — осторожно уточнила Оля.

Девушка улыбнулась, сказала загадочно:

— Увидишь.

Послышался рев двигателей, Ольга повернула голову. Справа, на обширный пустырь выехали несколько темно-зеленых внедорожников. Разъехавшись в разные стороны, они одновременно развернулись, ринулись навстречу друг другу. Затаив дыхание, Ольга наблюдала, как из-под колес взлетели комья земли, а машины, выпустив облачка дыма, понеслись, с каждым мгновением набирая скорость. Когда казалось, что столкновение уже неизбежно, невидимые за стеклами водители выкрутили рули, и машины, резко сменив направление, каким-то чудом разъехались, не превратившись в кучу искореженного металла.

Заметив, что помимо воли задержала дыхание, Ольга выдохнула, но больше спрашивать не решилась, опасаясь, что бойкие на язык девчонки, пользуясь ее незнанием, понарасскажут жути, сочинив на ходу очередную страшную историю.

Впереди, окруженное густым кустарником, показалось странное сооружение. Массивные стены из бетона, плотно притворенная металлическая дверь, покрытая слоем земли с зеленеющей травой наверху покатая крыша. Дойдя до здания, остановились. Несмотря побагровевшее солнце, что уже клонилось к закату, посылая миру прощальные лучи, воздух по-прежнему окутывал душным одеялом, заставляя чаще дышать, оттягивая липнущие к телу рубахи, так что все вздохнули с облегчением, когда к зданию быстрым шагом приблизилась уже знакомая лейтенант и коротко приказала:

— Заходим.

Сразу за дверью обнаружилась уводящая вниз лестница. Ноги застучали по бетону, а под сводом заметалось глухое эхо. Стало заметно холоднее, несмотря на жаркое лето снаружи, здесь царила прохлада. Пролет закончился толстой железной дверью, за которой обнаружилась еще лестница. Спустившись глубже, свернули, и некоторое время шли по узкому коридору, где можно было пройти лишь по двое. В стенах то и дело попадались металлические двери, настолько массивные, что оставалось гадать, что же такого ценного могло храниться в запертых помещениях, чтобы под слоем бетона, глубоко под землей устанавливать столь мощные преграды.

Впереди, по правую руку, показалась арка, возле которой девушки сворачивали, по-очереди исчезая в глубине помещения. Заинтригованная, Ольга зашла следом за остальными. Взору открылся длинный зал с серыми бетонными стенами и низким потолком. У дальней стены, подвешенные на специальных приспособлениях, белеют листочки-мишени, за которыми, расположенные в строгой последовательности, чернеют странные щели-провалы.

— Итак, приступим, — над ухом раздался резкий голос.

Ольга повернула голову. «Гюрза» стояла тут же, глядя на девушек из-под козырька зеленой кепки. Часть девушек, демонстрируя знание предмета, уже разошлись к столикам, стоящим тут же, поперек зала, остальные отошли назад, негромко переговариваясь, перебирали какие-то железные детали, во множестве лежащие на широком деревянном выступе, козырьком выступающем из стены на уровне пояса.

— Поясняю для новичков, — лейтенант покосилась на Ольгу. — В этом помещении проводится тренировочная стрельба из огнестрельного оружия. Правила просты: в людей не целиться, оружие заряжать только перед выстрелом, наушники не забывать. Впрочем, — она усмехнулась, — последнее не обязательно. Всем, кто не стреляет, заняться делом, — Гюрзель кивнула на деревянный выступ.

Ольга ненадолго замешкалась, присматриваясь, где удобнее встать, когда жутко загремело. В ушах болезненно отдалось. Одним прыжком достигнув стены, Ольга схватила ближайшие наушники, во множестве висевшие вдоль стены, стремительно натянула. Глядя, как она очумело трясет головой, стоящие поблизости соратницы глумливо скалили зубы и весело перемигивались. Заметив насмешку, Оля нахмурилась, сделав надменное лицо, отвернулась.

Детали, при ближайшем рассмотрении, оказались частями пистолетов. Покосившись на девчонок, Ольга с досадой закусила губу, глядя, как те, почти не глядя, разбирают и собирают оружие, превращая сперва в кучу бесполезного железа, после чего, почти сразу же, воссоздавая исходную форму.

Все еще ощущая в голове неприятный гул, Оля взяла один из собранных пистолетов, осторожно потянула. Чувствуя, что оружие не подается, потянула сильнее. Из-за плеча высунулась чья-то рука, выхватив оружие, перевернула, и, сунув обратно в руки, стремительно исчезла, успев на прощение легонько стукнуть пальцем в лоб. Раздраженная собственной недогадливостью, Ольга дернула, что есть сил. Верхняя часть пистолета подалась неожиданно легко, и сразу же палец прострелило болью. Взглянув на сломанный ноготь, Ольга несколько раз глубоко вздохнула, продолжила, уже не торопясь.

Вскоре дело пошло на лад, а через четверть часа руки сами повторяли нужные движения. Удивляясь, что еще совсем недавно металлическая конструкция представляла неразрешимую загадку, Ольга отложила оружие. На стол, рядом с пистолетом, легла запечатанная картонная коробочка. Вскинув глаза, Ольга с удивлением обнаружила рядом мужчину, указав на коробочку, непонимающе развела руками. Тот мгновение вглядывался в ее растерянное лицо, затем коротко кивнул. Одним движением вытащив из пистолета обойму, он сорвал с коробочки пломбу, подковырнув, потянул. Под крышкой обнаружились красноватые кругляши гильз. Зацепив одну, мужчина подчеркнуто замедленным движением вставил патрон в обойму, после чего передал Ольге. Та осторожно взяла, и, в точности копируя движения, дважды повторила процедуру. Удостоверившись, что все понято верно, мужчина кивнул, отошел в сторону.

На плечо опустилась тяжелая рука. Обернувшись, Оля наткнулась на спокойный взгляд Буйдар. Та указала на освободившийся стол. Кивнув в знак благодарности, Ольга двинулась в указанном направлении, но Буйдар остановила, покачав головой, осторожно забрала пистолет и вытащила обойму. Получив обратно обойму, Оля подосадовала на себя за забывчивость, и решительно подошла к столу.

Глава 11

Пятнышки мишеней, едва различимые, маячат впереди белесыми точками, от непривычной тяжести рука едва заметно дрожит, не позволяя совместить мушку с целью. Ольга покосилась на соседку слева, что легко отстреливала патрон за патроном, повернула голову направо. Уже знакомая брюнетка, Анюта, удерживая пистолет обоими руками, размеренно выпускает пули через равные промежутки.

Оля подвела левую руку под рукоять, с силой прижала. Стало гораздо легче, ствол перестал дрожать, а правая рука, избавившись от напряжения, начала двигаться увереннее. Прищурившись, Ольга задержала дыхание, палец замедленно надавил на крючок, сильнее, еще сильнее… Пистолет слегка дернулся, донесся приглушенный наушниками хлопок.

Ошарашенная легкостью произошедшего, Оля несколько мгновений стояла недвижимо, затем методично расстреляла всю обойму, ощущая, как в душе рождается непривычное ощущение бесшабашности.

Хлопки прекратились, сдвинувшись с места, мишени плавно заскользили, перемещаемые по прикрепленным к потолку миниатюрным рельсам, приблизившись, замерли. Ольга недоуменно всмотрелась в мишень, с обозначенной серым контуром фигурой, отыскивая следы пуль, но лист оказался нетронут, лишь в правом верхнем углу в бумаге виднеется небольшая выемка, больше производящая впечатление случайного надрыва, чем целенаправленного попадания.

Покосившись на зависший поодаль «портрет» Анюты, Ольга закусила губу, серая фигура пестрит многочисленными отверстиями, и лишь два выстрела ушли чуть в сторону, пробив бумагу в нескольких сантиметрах за контуром. Вынув обойму, Ольга отложила пистолет, стянула наушники, и уже собралась отойти, когда над ухом прозвучало:

— Номер?

Оля вскинула голову, только сейчас обнаружив стоящего позади мужчину. Тот держал в руках журнал и что-то быстро записывал.

— Простите? — Ольга вопросительно вздернула бровь.

Мужчина поднял глаза, подчеркнуто замедленно повторил:

— Твой личный номер.

Прыснула в кулак Анюта, сзади обидно хохотнули, донеслось презрительное:

— Да она, похоже, тупая. Даже номер запомнить не может.

Почувствовав, что краснеет, Оля пробормотала:

— Семь… семьсот тринадцать.

— Громче, — мужчина смерил ее ледяным взглядом.

— Семьсот тринадцать! — отчеканила Оля.

Мельком взглянув на мишень, мужчина кивнул, что-то отметил в журнале, и двинулся дальше.

Анютка покачала головой, скорчив страшную рожу, прошептала:

— Ох, и написал он тебе…

— Что? — Ольга подобралась.

Позади раздалось вкрадчивое:

— Он написал, что ты провалила занятие.

Обернувшись, Оля едва не уткнулась в склонившуюся к плечу Элеонору, спросила хмуро:

— И что теперь?

Элеонора хмуро пробормотала:

— За это наказывают… хотя, есть выход. — Она провела язычком по пухлым губкам, добавила томно: — Ты должна будешь всего-навсего ему… отсосать.

Ольга подмигнула, приблизив губы к уху Элеоноры, вкрадчиво прошептала:

— Надо понимать, вы, с Анютой, так и отрабатываете?

Элеонора всплеснула руками, сказала с чувством:

— Конечно! Как иначе?

По ушам ударил громогласный голос:

— Наушники снять, оружие на место, все на выход.

Вокруг засуетились, послышалось металлическое звяканье. Прежде чем раствориться в толпе, Элеонора на прощание бросила:

— И не забудь. Всего один минет и ты в белом. Не доводи до наказания.

Не желая толкаться, Оля дождалась, пока зал опустеет, положила пистолет к остальному оружию, повесила наушники и двинулась к выходу. Возле двери, скрестив руки на груди, замерла лейтенант. Окинув взглядом помещение, она вышла следом, окликнула негромко:

— Семьсот тринадцатая.

Ольга успела сделать несколько шагов, прежде чем запоздалое понимание мелькнуло вспышкой, заставив остановиться. Дождавшись лейтенанта, Ольга пошла рядом, глядя себе под ноги.

Гюрзель некоторое время молчала, затем произнесла усталым голосом:

— Не скажу, что мне есть до этого особое дело, но на всякий случай предупрежу, чтобы не наделала глупостей. За недостаточное старание здесь наказывают, порой, жестоко. То, как ты сегодня отстрелялась, тянет как минимум на… — она замолчала.

Оля хмуро шла рядом, ожидая приговора, не слыша продолжения, повернула голову, переспросила:

— Как минимум?..

Лейтенант кашлянула, сказала хрипло:

— Это не существенно. Важно другое. Я слышала, что тебе говорили девчонки. Не вздумай последовать совету.

— Это было бы смешно, — не сдержавшись, Оля усмехнулась:

— Это было бы грустно, — с нажимом произнесла Гюрзель. — Всем инструкторам на этот счет даны особые распоряжения. Просьба о поблажке, расценивается как подкуп, со всеми вытекающими.

Ольга вновь нахмурилась, спросила осторожно:

— Подкуп? С какой целью мне может понадобиться…

— Цель может быть любой, — жестко отчеканила лейтенант. — От послабления режима, до побега с территории.

— Но зачем?!

— Ты сюда приехала по своей воле? — насмешлив изогнув губы, поинтересовалась Гюрзель.

Ольга осеклась, вновь уткнулась взглядом в пол.

— Короче, — лейтенант сделала рукой отстраняющий жест, — поблажек не жди, на провокации не ведись, работай в полную силу. Все.

Потянуло теплым воздухом. Преодолев последние ступеньки, они вышли наружу. Смех и шушуканье мгновенно прекратились, девушки выпрямились, глядя строго перед собой. Ольга тут же юркнула в сторону, пристроилась с краю, застыв вместе со всеми.

«Гюрза» неторопливо прошлась перед отрядом, кому-то стукнула по чересчур расслабленному животу, кого-то одернула за выбившуюся из брюк рубаху, сказала кровожадно:

— Ну что ж, развлечение закончилось, вас ждет полоса препятствий.

Возвращаясь в казарму, Ольга ощущала, что тело живет какой-то своей жизнью: игнорируя команды разума, ноги загребали песок, запинаясь на ровном месте, норовили подломиться, уронив хозяйку на землю, руки болтались из стороны в сторону, онемев почти до полной нечувствительности, в плечах саднило, а глубоко в спине при каждом шаге что-то вздрагивало, отзываясь тупой болью.

Дотащившись до кровати, она рухнула как подкошенная. Сил не хватило даже на то, чтобы снять кроссовки. Сквозь гул в ушах с трудом проникали какие-то звуки, настолько далекие, что лишь спустя несколько минут, Ольга разобрала, что звуки являются ни чем иным, как шорохом кед соседок по казарме, входящих и выходящих из умывальника.

Ольга попыталась привстать, но смогла лишь едва шелохнуться. Заподозрив в соратницах замаскированных роботов, ничем другим объяснить их бодрый вид после столь чудовищной тренировки не представлялось возможным, Оля сцепила зубы, рывком села. Комната качнулась, стены угрожающе надвинулись, грозя раздавить. Дождавшись, пока в глазах перестанет двоиться, Ольга осторожно встала и медленно, боясь, что здание вновь закачается, двинулась в санитарную комнату.

Ее проводили сочувствующими взглядами. Послышалось жалостливое:

— Мелкая. Загнется от нагрузок.

Чудовищным усилием выпрямив спину, Оля двинулась вперед, некоторое время почти не шатаясь, но едва за спиной захлопнулись створки, влипла в стену, с трудом удерживаясь от падения.

Неделя прошла, словно в бреду. Поднимаясь с утра, Ольга с трудом сгибалась, ощущая себя так, словно попала в автомобильную катастрофу, шла в душевую, холодный душ помогал прийти в себя, после чего быстро заправляла постель и вместе со всеми выходила на разминку в «Колизей», как между собой девушки называли спортивный комплекс на открытом воздухе.

После разминки сообща двигались в столовую, единственное место, где в одно время собирались все пять отрядов. Ольга часто встречала своих невольных попутчиц по грузовику, иногда даже успевала перекинуться парой слов. Девушки выглядели не лучшим образом: изможденные лица, черные круги под глазами, запавшие глаза, казалось, что их заставляют заниматься непосильной работой сутками напролет.

Ольга отдавала себе отчет, что и сама выглядит не лучше. По утрам, глядя в висящее на стене, над рукомойником, зеркало, она ужасалась отражению, но с началом тренировок грустные мысли исчезали, возникая вновь лишь при встрече со старыми знакомыми.

Перед выходными в коридоре вывесили таблицу результатов. Разглядывая прикнопленный к пробковой панели бумажный лист, исписанный мелкими цифрами достижений, девушки шумно делились впечатлениями. Подобравшись ближе, Ольга пробежалась глазами по столбцу с порядковыми номерами, не обнаружив своего, некоторое время размышляла, затем, пожав плечами, развернулась, собираясь уйти, когда слуха коснулся негромкий разговор.

— Полагаешь, Настю?

— Да ты сама глянь, сплошная краснота.

Заинтересовавшись, Ольга прислушалась, встав к говорившим боком, перевела взгляд на таблицу, где, среди множества данных, отпечатанных привычным черным шрифтом, некоторые цифры бросались в глаза, выделенные красным и зеленым маркером.

Вновь раздался голос:

— Но у Юльки столько же, если не меньше!

— Больше. Глянь внимательнее.

В мыслях возникла Юлия — нескладная угрюмая девушка, с утомленным лицом и вечно поджатыми губами. Вспомнив, под каким номером значилась Юлия, Оля обратила внимание, что красных пятен в списке ее достижений действительно оказалось значительно больше чем у других.

Пока Ольга размышляла, что могла бы означать цветовая градация, послышались приближающиеся шаги, за спиной пренебрежительно хмыкнуло. Оля скоса взглянула через плечо. Позади, пристально всматриваясь в табличку, замерла одна из подруг белокурой Вероники — Светлана. Перехватив Ольгин взгляд, она насмешливо улыбнулась, сказала с сарказмом:

— Решила результаты глянуть? Можешь не бояться, новичков первую неделю не вывешивают.

Ольга повернулась к собеседнице лицом, спросила с подозрением:

— Бояться? С чего вдруг?

Та сделала большие глаза, спросила с удивлением:

— Разве тебе не сказали? Впрочем, не важно. Видишь эти красные точки? Чем их больше, тем хуже. Самого худшего наказывают, двое получше — неделю убирают казармы.

— А зеленые? — Оля мельком взглянула на таблицу.

— Ты совсем тупая? — Светлана раздраженно дернула головой. — Это лучшие. Та же система, только в плюс. Троим отличившимся, дается лишнее свободное время, ну и прочие приятности тоже.

Пропустив оскорбление мимо ушей, Ольга уточнила:

— И ты считаешь, что я, конечно же, окажусь аутсайдером?

Светлана наморщила лоб, пытаясь понять незнакомое слово, но лишь отмахнулась, сказала едко:

— Ты себя в зеркало видела, нет? Сходи, обнови память. С такими данными ты здесь вечно будешь на уборке, если вообще не окочуришься.

— Уж конечно, жопа в три обхвата да сиськи до пупа гораздо полезнее, — ответила Ольга в тон.

Не ожидав подобной наглости, Света несколько секунд моргала. За это время Ольга успела обойти девушку и углубиться в казарму, когда сквозь двери донеслось бешенное:

— Слышь, щепка, это ты кому сейчас сказала? А ну стоять!

Глава 12

От пинка с грохотом распахнулись двери, за спиной затопало, приближаясь, рубаху на плече рвануло. Ольга ударила по вцепившимся в ткань пальцам, развернувшись, взглянула в упор на противницу.

Вокруг зашумели, часть девушек с одобрительными возгласами повскакивали с кроватей, приблизились, остальные повернули головы, с интересом прислушиваясь к происходящему.

— Сейчас я тебе… — прошипела Светлана.

Ольга ощутила боевой азарт. Скопившееся на протяжении недели недовольство, от постоянных придирок и подначек, прорвалось. Качнув головой так, что хрустнули шейные позвонки, она поманила пальцем противницу, бросила короткое:

— Больше дела, меньше слов.

Та рванулась вперед, одновременно нанося удар рукой, но памятую схватку недельной давности, Ольга держалась настороже и вовремя уклонилась. За ударом последовал еще один, а потом еще. Не зная толком, что делать, Ольга медленно отступала, время от времени с силой шлепая ладонями по мелькающим возле лица рукам.

Вокруг орали все громче, гвалт стоял такой, что закладывало уши. Сквозь общий шум донесся чей-то радостный крик:

— Гони ее к стене, там добьешь!

Выбрав мгновение, когда между ударами наступила короткая пауза, Оля мельком оглянулась. До ведущих в санузел дверей осталось не так уж много. Место для отступления еще оставалось, но Ольга с холодком поняла, что рано или поздно упрется в тупик, и вот тогда…

Вновь замелькали кулаки, пришлось отбросить все лишние мысли, сосредоточившись на бое, чтобы случайно не пропустить удар. Войдя в раж, Светлана била в полную силу, и пропустить один подобный удар — означало проиграть, сразу и бесповоротно. Глядя в перекошенное яростью лицо противницы, Ольга содрогнулась, чувствуя, что одним ударом дело не закончится, разъяренная фурия будет бить и пинать поверженное тело, пока не переломает все кости, если просто не убьет.

В очередной раз едва избежав удара, Оля с силой хлестнула ладонью в ответ, вложив в движение сил более обычного. На лицо брызнуло влажным, а палец окрасился кровью. Не отдавая себе отчет, Ольга повторила движение, а когда поняла, в груди зародился восторг. Несколько мгновений она хлестала в полную силу, попадая через раз, и остановилась лишь после того, как удары прекратились.

Противница стояла, тяжело дыша, и с удивлением разглядывала руки, из которых тонкими струйками сочилась кровь, вытекая из многочисленных глубоких царапин. Подняв глаза, она яростно прошипела:

— Ах ты!

Удар ногой оказался настолько быстр, что Ольга не успела среагировать. Плечо взорвалось болью, а из груди вырвался невольный стон. Болельщицы завопили громче. Лицо Светланы осветилось предвкушением победы, когда она вновь начала атаку.

Рука онемела. Двигаться становилось все сложнее. Пульсирующая в плече боль сбивала с ритма, при каждом рывке распространяя вокруг себя злые острые иглы, замедляла реакцию. Несколько ударов почти достигли цели: нижнюю челюсть саднило, а глаз начал заплывать. Нужно срочно что-то делать, иначе… представлять, что будет «иначе» не хотелось.

Под ногу попалось мягкое. Отдернувшись от неожиданности, Оля неловко наступила, несколько мгновений балансировала, размахивая рукой, но, не удержав равновесия, опустилась на колени. Испустив радостный вопль, противница рванулась вперед, занося руку для удара.

Предчувствуя вспышку боли, Ольга сжалась, от отчаяния мышцы свело судорогой, почти не осознавая, что делает, она резко устремилась вверх. Ноги с силой распрямились, тело взметнулось, словно подброшенное пружиной. В голову больно ударило. Одновременно раздался тихий вздох.

Очумело тряся головой, Ольга непонимающе смотрела на Светлану, что вдруг обмякла, и замедленно, словно в кино, с сухим стуком завалилась навзничь. Нос девушки казался неестественно вывернут, а из ноздрей обильно текла кровь, собираясь на полу в большое красное пятно.

Из галдящей замолкшей толпы выдвинулась Вероника, взглянув на поверженную подругу, поморщилась, произнесла насмешливо, обращаясь к Ольге:

— Что ж, один-один. Но партия только начинается.

Хлопнула дверь, в проеме возникла лейтенант. «Болельщицы» мгновенно рассосались по койкам, с увлеченным видом занялись мелкими делами. Лейтенант прошла вдоль прохода, взглянув на по-прежнему лежащую без сознания Светлану, поинтересовалась:

— Что произошло? — Не дождавшись ответа, повысила голос: — Я спрашиваю, что произошло?

Гюрзель обвела взглядом притихшую казарму, под ее требовательным взглядом девушки опускали глаза и стушевывались.

Кто-то промямлил:

— Ничего особенного, мы просто… — но, поперхнувшись под ледяным взглядом, замолчал.

Повернувшись к Ольге, стоящей в прежней позе, лейтенант терпеливо произнесла:

— Семьсот тринадцатая, я жду объяснений.

Ольга помялась, мельком взглянула в сторону выхода, откуда на нее с ненавистью смотрела Вероника, опустила глаза. На мгновение остро захотелось рассказать все в подробностях. Но, пересилив постыдное желание, Оля вскинула голову, отстраненно произнесла:

— Светл… семьсот четвертая оступилась и неудачно ударилась при падении.

Гюрзель покивала, разглядывая лежащую девушку, затем пристально взглянула Ольге в лицо, поинтересовалась:

— Наверное, ты знаешь и о том, что произошло с ее руками?

— Конечно, — Ольга улыбнулась, — я пыталась остановить ее падение, но, к сожалению, не удержала.

— Остановить чем? — брови лейтенанта взлетели ко лбу, — палкой с гвоздями?

Оля развела руки, демонстрируя окровавленные пальцы, сказала с глубокой грустью:

— Мне не хватало сил, пришлось использовать ногти, но даже это не помогло.

По лицу начотряда невозможно было определить, поверила ли она в услышанное, но через несколько мгновений напряженного молчания Гюрзель отчеканила:

— Бойца привести в чувство и отправить в санчасть. Кровь убрать. Кто там нынче дежурный?.. И не забудьте — через полчаса кросс.

Едва за лейтенантом захлопнулась дверь, девушки тут же засуетились, вокруг поверженной собралась толпа, а Ольгу оттеснили в сторону. Понаблюдав, как Светлану приводят в чувство, вытирают от крови и поднимают на ноги, Оля направилась в душевую.

Взглянув в зеркало, Оля покачала головой, несколько мелких царапин особо не портили внешность, но расплывшееся под глазом желтое пятно, что уже начало темнеть, не порадовало. Пустив из крана холодную воду, она еще некоторое время рассматривала себя в зеркало, затем опустила лицо под струю. Царапинки защипало, а ноющая боль под глазом утихла.

Когда кожа почти потеряла чувствительность, а лицо превратилось в холодную маску, Оля со вздохом облегчения выпрямилась, стряхнув с ресниц капли влаги, вновь взглянула в зеркало. Ничего не изменилось, за исключением того, что в глубине отражения возникло задумчивое веснушчатое лицо.

Ольга не припоминала, чтобы эта худая, молчаливая девушка с копной рыжих волос и смешным курносым носиком хоть раз что-то произнесла, потому сильно удивилась, когда та негромко произнесла:

— Почему ты не сказала правду?

Смывая с рук остатки крови, Оля повернула голову, уточнила:

— Какую правду?

Рыжая девушка подошла ближе, встав у соседнего рукомойника, и Ольга вспомнила ее номер — семьсот шестой, сказала негромко:

— Правда о произошедшем. Ведь это она затеяла драку, не ты.

Ольга пожала плечами, ответила задумчиво:

— Даже не знаю. Наверное, не привыкла ябедничать.

— Ябедничать? — Рыжеволосая казалась удивленной. — Но разве не правильнее было бы отплатить той же монетой? Кстати, меня Алла зовут, а тебя, насколько помню…

— Ольга, — Оля улыбнулась.

— Да, да, конечно. — Алла развела руками. — Так все же, почему ты не сказала? Ведь тогда бы ее наказали. Причем заслуженно.

Оля отмахнулась, сказала с досадой:

— Да черт с ней! Что теперь, по каждому поводу к «Гюрзе» бежать?

Рыжая покачала головой, сказала убежденно:

— Не по каждому, конечно. Но такие вещи нельзя спускать. Иначе решат, что ты боишься. Тем более, — она понизила голос, — Света одна из подруг Вероники, а та тебя недолюбливает.

Оля вспомнила полный ненависти взгляд белокурой противницы, глухо пробормотала:

— Возможно, ты в чем-то и права… В будущем постараюсь быть умнее.

Словно не слыша последних слов, Алла продолжила рассудительно:

— Конечно, остальные, кто не является прихлебалами Веры, в глубине души без сомнения одобрили, но, знаешь, менять реальную возможность отомстить врагу, на молчаливое одобрение чужих людей… Сомнительная выгода.

Вода смыла последние красные крупинки. Закрутив кран, Ольга взглянула в глаза рыжей, спросила с кривой улыбкой:

— Неужели обязательно во всем искать выгоду?

Собеседница покачала головой, не отводя взгляд, произнесла с легкой грустью:

— Похоже, ты все еще не поняла, куда попала. Постарайся все же осознать, и хорошо бы это произошло раньше, чем станет поздно, — отвернувшись, она отряхнула руки и вышла из душевой.

Когда Оля вернулась в казарму, следы драки уже устранили, пол сиял чистотой, а Светланы нигде не было видно, судя по всему, ее таки отправили в санчасть. Ольга опустилась на кровать, осторожно ощупала плечо. Мышца припухла, при надавливании, сустав постреливал болью, но чувствительность вернулась. Оля несколько раз согнула и разогнула руку, пошевелила пальцами, с удовлетворением ощутив, как откликаются мышцы, осмотрелась.

Сидя на своей койке, Буйдар перехватила взгляд, чуть заметно кивнула, стоящие поодаль девушки ободряюще улыбнулись. Ольга ощутила, как навеянные разговором с рыжеволосой Аллой сомнения рассеиваются, а настроение неуклонно поднимается. Завидев Ольгу, романтические подружки, Аня с Элеонорой, тут же подошли, остановились рядом.

Схватившись за голову, Аня тоненько затараторила:

— О, как это было зрелищно!

— Столько кровищи, столько кровищи! Я думала, сблюю, — картинно закатив глаза, вторила Элеонора.

— А как ты ей нос сломала! — Анечка всплеснула пухлыми ручками.

— Раз — и на полу кровавая лужа! — не успокаивалась Эля.

От голосов зазвенело в черепе. Ольга зажмурилась, заткнула уши руками, а когда, через несколько секунд, открыла глаза, девушки смотрели на нее с постными лицами. Улыбнувшись, Ольга примирительно произнесла:

— Девчонки, у меня после драки голова гудит, еще и вы шумите.

Подбоченившись, Анюта взглянула на подругу, недовольно произнесла:

— Кошмар. Мы ее хвалим, а она уши затыкает.

Элеонора поджала губы, сказала обиженно:

— Не говори. Вот и поддерживай после этого людей. Такое скотство.

Они одновременно отвернулись, двинулись назад, с видом оскорбленного достоинства. Ольга поспешно вскочила, схватила девушек за талии, воскликнула с веселой досадой:

— Да куда же вы! Мне очень приятно, что вы подошли.

Анюта живо обернулась, жарко прошептала в ухо:

— Так же, как тогда, в душе?

Элеонора поддержала, выдохнула со страстью:

— Может, прямо сейчас и повторим? До сбора десять минут…

Ольга закатила глаза, а подруги заразительно захохотали. После чего Анюта сказала с милой улыбкой:

— Это действительно было здорово.

Эля кивнула, добавила в тон:

— Думаю, когда Светка решит отомстить, будет не менее интересно. Надеюсь, мы не пропустим.

Сделав на прощение недвусмысленные жесты языками, они удалились, эротично виляя бедрами. Глядя на уходящих, Ольга всерьез задумалась о психическом здоровье обеих. Но вскоре от раздумий отвлек шум, девушки в ускоренном темпе разглаживали постельное белье и одевались, приближалось время обещанного кросса.

Глава 13

Сигнал подъема безжалостно прервал сон, зазвенел в ушах, болезненно ввинчиваясь в мозг тупой иглой. Голова еще не очистилась от сонной одури, а руки уже привычно откинули одеяло, уперлись в кровать, помогая телу вырваться из нежных объятий сна. Ноги зашарили по полу, отыскав кеды, запрыгнули внутрь. Ольга встала, сонно покачиваясь, двинулась в душевую, стараясь добраться до заветной комнаты раньше остальных, чтобы после не стоять в живой очереди возле дверей, ожидая, пока освободится место.

Холодная вода стеганула по телу тугими струями, заставив вздыбится малейшие волоски, выбила остатки сна. Прополоскав рот, Ольга завинтила ручку крана, отряхнулась, накинув майку и трусики, все это время провисевшие тут же, на вбитом в переборку крючке, двинулась на выход.

Несмотря на раннее утро, в казарме царила непривычная нервозность. Девушки не спешили заправлять постели, то и дело собирались кучками, негромко шушукались. Когда в дверях возникла Гюрзель, половина состава отряда все еще оставались в нижнем белье.

Критически осмотрев девушек, лейтенант произнесла:

— Если кто-то из вас полагает, что медленными сборами добавит себе баллов, это большое заблуждение.

Ее слова произвели магическое действие. Девушки ускорились в разы. Расправляя одеяла и натягивая одежду, они задвигались с такой скоростью, что, казалось, промедление грозило отставшим мучительной смертью. Не прошло и полминуты, а отряд в полном составе уже стоял вдоль прохода, вытянувшись по стойке смирно.

Пока проводили перекличку, а затем двигались в сторону столовой, Ольга безрезультатно гадала, что могли означать слова начальницы отряда. Вокруг зашептались. Ольга вынырнула из размышлений, с удивлением отметив, что вместо здания столовой они подошли к плацу — широкой заасфальтированной площадке, покрытой многочисленными линями, нанесенными белой краской. В обычные дни занятый машинами, бойко снующими вдоль линий и совершающими головоломные повороты, плац оказался пуст.

В глаза бросились крестообразные приспособления, выстроенные рядком неподалеку. Оглядевшись, Ольга заметила, что сюда же направляются другой отряд, а вслед за ним, еще один. В течение нескольких минут подошли оставшиеся отряды, некоторое время выстраивались, после чего замерли в ожидании.

Вскоре подошла Гюрзель, а с ней и другие начальницы отрядов. Критически оглядев подопечных, лейтенант поморщилась, но, ничего не сказав, встала неподалеку, повернувшись вполоборота. Ольга во все глаза смотрела на странные приспособления, не в силах понять их предназначение. Повернувшись к соседке, она уже готова была задать вопрос, когда внимание привлек звук мотора.

Негромко урча, к плацу подлетел внедорожник, не доезжая нескольких метров до полосы асфальта, мягко притормозил. С легким щелчком отворилась дверца, из салона вышел немолодой, грузный мужчина в военной форме. По рядам пронесся чуть слышный шепот, и почти сразу же воцарилась тишина. Ольга пристально вглядывалась в прибывшего, пытаясь прочесть хоть какие-то эмоции, но лицо мужчины отражало лишь усталость и скуку.

Замедленно приблизившись, мужчина постоял, глядя себе под ноги, затем поднял глаза и буднично произнес:

— И снова здравствуйте. Вот и прошла неделя, и настало время подвести итоги. Итак, чтобы поняли недавно прибывшие, а остальные не забыли, напоминаю… — Прокашлявшись, он продолжил скороговоркой, так, словно совершал необходимую, но ужасно утомительную процедуру. — Все что здесь происходит непосредственно связано с вашей будущей работой, и чем лучше вы будете стараться, тем большего достигнете. Ни сколько не сомневаюсь, что вы это отлично понимаете, но все мы люди, и порой позволяем себе слабости… — мужчина замолчал, достал из кармана платочек, тщательно промокнул лицо. Несмотря на раннее утро, и еще не прогревшийся с ночи воздух, его лоб во множестве покрывали мелкие бисеринки пота.

Рядом прошелестел вздох. Ольга покосилась на соседку. Девушка стояла навытяжку, как и прочие, но ее лицо выражало бесконечную тоску. Наклонившись в ее сторону, Оля прошептала:

— Тебе не интересно?

Та некоторое время молчала, словно погрузившись в глубочайшие раздумья, затем произнесла чуть слышно:

— Интересно? Да он эту шнягу еженедельно лепит. Хоть бы слова переставил.

Тем временем «лектор» вновь заговорил.

— Принятая в нашем лагере система подсчета баллов позволяет эффективно преодолевать слабости. Тот, кто по настоящему старается, не жалея сил, получает приятные возможности, ну а ленивые, — мужчина развел руками, его лицо перекосилось, в тщетной попытке изобразить скорбь, — заслуженное наказание.

Хлопнули дверцы, из машины, один за другим, выбрались пятеро крепких мужчин в маскировочной одежде, лица лишены эмоций, у каждого в руках небольшой сверток, выстроились рядком.

С удивлением рассматривая новых участников действия, Ольга упустила момент, когда обрюзгший мужчина, достал из кармана небольшой листок, подслеповато щурясь, зачитал порядковые номера, и вновь обратила внимание, лишь когда из замерших рядов вышли пятеро девушек, понурившись, остановились напротив непонятных крестовин.

Ольга во все глаза смотрела, как, ранее стоящие недвижимо, мужчины одновременно шагнули вперед, на ходу разворачивая свертки. Мгновение, и на плечах у девушек уже красуются странные черные куртки с длинными рукавами. Девушек подвели к крестовинам, и… Ольга сперва даже не поняла, что происходит, лишь когда девушки замерли, растянутые, словно морские звезды, мелькнуло страшное понимание.

По-прежнему не желая поверить в увиденное, Оля прошептала:

— Они собираются… Но этого не может быть!

Соседка скосила глаза в ее сторону, спросила с пониманием:

— Новенькая? — Глядя в расширившиеся глаза Ольги, произнесла: — Ничего, привыкнешь. Меня тоже сперва мутило.

Тем временем мужчины отступили на пару шагов, в их руках, словно по волшебству, распустились длинные плети. Пять рук поднялись, как одна, и, по команде, разом ударили. Свистнул рассекаемый воздух. Кожаные плетки со смачным чавканьем распрямились. Дернулись закутанные в черное женские тела.

Ушей коснулся сдавленный полу-всхлип полу-стон. Ольга вздрогнула, как будто это она сейчас висит на крестовине, закрыла глаза. Картинка исчезла, но смачные удары бичей и болезненные вскрики били по ушам, рисуя растянутые силуэты несчастных, даже под плотно сомкнутыми веками.

Не открывая глаз, Оля спросила с дрожью:

— Зачем их завернули… в это?

— В плащи? — донесся уже знакомый, чуть насмешливый голос. — Чтобы шкуру не попортить.

Ольга открыла глаза, стараясь не смотреть на экзекуцию, быстро повернулась к собеседнице, спросила чуть слышно:

— Боятся последствий?

Та лишь криво ухмыльнулась, сказала с ненавистью:

— Им нечего бояться. Они могут нас всех убить и закопать по соседству, так что никто и не узнает.

— Тогда зачем?

— Обычный расчет. Это мужчин шрамы украшают, а стоимость женщины напрямую зависит от внешнего вида.

Очередной удар выбил из жертвы особенно жалобный крик. Ольга поморщилась, спросила с сомнением:

— И… куртка защищает?

Собеседница кивнула, ответила со знанием дела:

— Конечно. Но только от рубцов. Боль от ударов точно такая же. Уж поверь.

Девушка замедленно повела плечами, словно прислушиваясь к ощущениям, и Ольга с содроганием поняла, что ее знания основаны не на пустом месте.

Уже гораздо позже, когда пришло время обеда, и все ели в непривычной тишине, перед глазами снова всплыла картина наказания во всех мелочах. Вяло ковыряя ложкой остывшую кашу, Оля раз за разом прокручивала перед внутренним взором момент, когда потерявших сознание от боли девушек отвязали, и, словно бесчувственные кули, растащили по казармам, а «лектор» прежним безэмоциональным тоном пожелал всем успехов.

Проверять на себе прочность защищающей от рубцов куртки не хотелось, и, подстегиваемая страхом и отвращением, Ольга напряженно размышляла. Когда ложка заскребла по пустому дну, а большая часть отряда уже выдвинулась на очередную тренировку, в царящем в голове хаосе мелькнула интересная мысль, покружившись в хороводе слов и размытых картинок, отделилась от прочих, расцвела красками, выкристаллизовавшись в план действий. Улыбнувшись себе, Ольга резко встала, собрав грязную посуду, быстро направилась в сторону выхода.

Вечером, когда до отбоя осталось чуть больше часа, Ольга остановилась напротив кабинета начотряда, глядя на пробивающийся из-за неплотной двери тонкую полоску света. Несколько секунд постояв в раздумии, Ольга тряхнула головой и решительно постучалась.

— Войдите, — раздалось в ответ негромкое.

Потянув дверь за ручку, Ольга вошла. Неотрывно глядя в монитор, лейтенант что-то быстро набирала на клавиатуре, так что щелканье клавиш сливалось в непрерывное стрекотание. Обернувшись на скрип двери, она выжидательно посмотрела на гостью.

Кашлянув для проформы, Оля произнесла:

— Разрешите обратиться.

— Что-то серьезное? — Гюрзель вопросительно изогнула бровь.

Ольга повела плечами, сказала ровно:

— Ничего особенного, но… у меня возник вопрос.

Лейтенант несколько мгновений смотрела испытывающе, после чего отодвинулась от стола, устало произнесла:

— Что ж, слушаю.

Собравшись с духом, Оля выпалила на одном дыхании:

— Предусматривает ли обучение в лагере возможность дополнительных занятий?

Лейтенант потерла лоб, спросила с некоторой заминкой:

— Я не очень понимаю, что имеется в виду?

Ольга сказала с жаром:

— За прошедшую неделю я ощутила острую нехватку знаний по многим дисциплинам, и… мне хотелось бы восполнить имеющиеся пробелы.

Гюрзель поморщилась, произнесла с расстановкой:

— Если ты имеешь в виду лекции, то они начнутся со следующей недели.

Оля помотала головой, сказала с нажимом:

— Я имею в виду возможность лично почерпнуть знания из дополнительных источников. Брошюры, пособия, книги… — Видя, как нахмурилась лейтенант, Ольга заторопилась. — Я не сомневаюсь, что лекции подготовлены так, чтобы преподать знания в наиболее доступной форме, но… Меня не устраивает просто хороший результат, я хочу отличного. Но для того, чтобы полностью овладеть материалом, нужно изучить каждый предмет всесторонне.

Лейтенант некоторое время сидела неподвижно, на ее лице застыло странное выражение, наконец, она шевельнулась, произнесла задумчиво:

— За все время моей здесь работы, впервые сталкиваюсь с проявлением личной инициативы в… подобной форме. — Она перевела взгляд на мерцающий экран ноутбука, затем обратно на Ольгу, спросила невпопад: — С монитора читать можешь?

Оля развела руками, сказала с улыбкой:

— В свое время только этим и занималась.

— Что ж, пойдем, попробуем…

Гюрзель встала, захлопнув крышку ноутбука, указала глазами на выход. Ольга попятилась, распахнув дверь, выдвинулась в коридор. Меньше чем через минуту лейтенант вышла следом. Стоящие возле казармы девушки прервали беседу, проводили их настороженными взглядами. В глазах соратниц Ольга прочла сочувствие. Судя по всему, подобные выходы, одни на один с начальством, ничем хорошим не заканчивались.

Шагая вслед за лейтенантом, Оля то и дело оглядывалась. С наступлением вечера обычно шумный, наполненный кипучей деятельностью лагерь обезлюдел. В сгущающейся тьме застыли угрюмыми пятнами машины, наброшенная на здания маскировочная сеть превратилась в чудовищную паутину, а красные огоньки установленных на стенах камер казались жуткими глазами ночных созданий.

Ольга грустно улыбнулась возникшим ассоциациям, тряхнула головой, прогоняя неуместные мысли. Впереди белесым пятном замаячило здание связи, и вскоре они стояли перед дверью. Гюрзель вытащила из кармана блестящий пластиковый прямоугольник, вставила в тонкую щель электронного замка.

Мигнул зеленый глазок, тихо щелкнуло. Едва они вошли в здание, в коридоре вспыхнул свет. Лейтенант свернула налево, поднялась по лестнице на второй этаж, остановилась возле первой двери. Вновь в дело пошла карточка. На этот раз система защиты думала немного дольше, но, как и раньше, вновь загорелась зеленая лампочка и дверь распахнулась.

— Ну вот и пришли, — лейтенант сделала широкий жест рукой. — Проходи, располагайся.

Ольга огляделась. Освещенный ровным желтым светом, небольшой зал плотно заставлен столиками, на каждом возвышается плоская коробочка ноутбука. Тут же пачка небольших листков и шариковая ручка. Оля шагнула к ближайшему, отщелкнула крышку. Мигнул индикатор, чуть слышно застрекотал жесткий диск, зашумел, пробуждаясь ото сна, кулер.

Экран протаял яркой заставкой, мелькнул и пропал логотип операционной системы, взору открылся однотонный рабочий стол с множеством папок. Глаза пробежались по названиям, а пальцы сами собой улеглись на панельку управления, задвигались, смещая треугольник курсора к нужным местам.

— Вижу, тебе помощь не требуется…

Ольга подняла глаза, произнесла с подъемом:

— Да, да, конечно. Только… — Она на мгновение замялась, спросила с опаской: — Тут нет ничего секретного, чтобы потом не возникло проблем?..

Гюрзель чуть заметно усмехнулась, ответила:

— Это учебный компьютер. Можешь смотреть все, что найдешь. В папках краткая информация по факультативам и подборка специальной литературы. И еще… Сейчас я тебя закрою и уйду. Вернусь через час. Постарайся за это время ничего не сломать, поскольку твое присутствие здесь в это время исключительно моя ответственность.

Негромко скрипнула дверь, тоненько пискнула сигнализация, и Ольга осталась одна. Внутри разлилось приятное спокойствие, уже больше недели она не оставалась в одиночестве. Глубоко вздохнув, Ольга счастливо улыбнулась, но взгляд уже прикипел к монитору, а пальцы защелкали по клавишам, и вскоре окружающий мир исчез, вытесненный потоком новой, непривычной, зачастую страшной, но жизненно важной информации.

В сознание пробился посторонний звук. Ольга недовольно дернула плечом, но звук повторился, усилился. Смутно знакомый голос ворчливо произнес:

— Заканчивай, заканчивай. Ишь, зачиталась, не оторвать.

Оторвавшись от монитора, Ольга встала из-за стола, сказала с восторгом:

— Очень много полезного! Было бы здорово попадать сюда каждый день.

Гюрзель произнесла скептически:

— Не разбегайся. Пару раз в неделю — возможно, чаще — сомнительно. Но вообще, все будет зависеть от твоих результатов, повысишь — значит, толк есть, нет — уж извини, здесь не комната отдыха для любителей чтения.

Ольга прямо взглянула на лейтенанта, сказала твердо:

— Результаты будут. Не сразу, не во всем, но будут — обещаю.

Глава 14

— Тянем носок! Удар должен производиться при полном распрямлении ноги, тыльной стороной стопы. Не пальцами! Повторили еще. Раз! Раз! Раз!

Два десятка ног взметнулись в едином порыве, на мгновение застыв в высшей точке, вернулись обратно, и вновь взмах. Два десятка облаченных в кимоно фигур, как заведенные, двигаются по дощатому полу, повторяя одно и тоже, доводя заданное движение до рефлекса. Инструктор в черном кимоно мягко перемещается по залу, успевая следить одновременно за всеми, поправляет, указывает, заметив особенно плохое исполнение, пресекает болезненным ударом ладони, после чего провинившийся начинает стараться вдвойне, опасаясь повторной экзекуции.

Движения даются легко. Ноги, словно на крыльях, движутся по нужной траектории, не ощущая сопротивления, взмывают на необходимую высоту. На мгновение промелькнуло воспоминание о легкоатлетическом манеже, когда, вот также приходилось растягивать тело, разминая перед основной нагрузкой. Доставшаяся тяжелой работой растяжка сохранилась и поныне, значительно облегчая усвоение приемом рукопашного боя. Воспоминания мелькнуло и погасло, суровый голос вернул к действительности.

— А теперь лицом друг к другу… Начали!

Быстрый кивок, короткое касание перчатками, и вот уже глаза противницы внимательно смотрят через щель в маске, отслеживая малейшее движение. Кулак в синей перчатке угрожающе летит навстречу, но это пробный удар, можно не реагировать, лишь чуть-чуть отодвинуть голову… на всякий случай. Следом идут два коротких сильных удара в живот. Отбивая, руки размеренно дергаются вниз, по одному движению на каждый удар, не больше.

Противница сдвигается, перенося вес тела на левую ногу, а правая чуть заметно вздрагивает. Легкая улыбка касается губ Ольги: слишком заметно, чересчур медленно, так мог бы двигаться новичок или пьяный. Обычная обманка, удар придет не оттуда. Словно согласуясь с мыслями, ноги противницы остаются на месте, а руки выстреливают навстречу, целясь в уязвимую шею. Короткий обмен ударами и вновь настороженный взгляд.

Оборона не поощряется. Пора наступать. Резкий рывок вперед. Попавшись на обман, партнерша уходит в защиту, но, отклонившись назад, «забывает» в зоне поражения ногу. Подсечка. Конечно, нога не опорная, но если повезет, то можно попытаться… Да! Выведенная из равновесия, противница на мгновение переносит внимание на ногу. Теперь нужно успеть. Резкий подъем. Тело разворачивается вокруг своей оси, а левая нога выстреливает, набирая скорость, несется, описывая дугу, к голове партнерши. Удар. В реальном бою бы потребовался еще один в полную силу, но здесь обучение, хватит и имитации. Правый локоть вырывается вперед, замирает в сантиметре у виска противницы. Все, бой окончен. Короткий кивок, касание перчатками…

— Меняем партнеров!.. Начали.

Развернувшись, Ольга ощутила легкий дискомфорт. Напротив, крепкая, словно скала, возвышается Буйдар, раскосые глаза смотрят спокойно, на лице застыло умиротворение. Для тяжелоатлетки она не противник. Почти невозможно что-то сделать, когда разница в весовой категории столь существенна. Почти…

Кивок. Касание. Фигура напротив напряглась, растопырила руки, сразу превратившись из девушки в киборга, закованного в непробиваемые латы из мощной мускулатуры. Ольга сдвинулась на пару шагов вправо, затем влево. «Киборг» не шелохнулся, лишь серые глаза, чуть прищурившись, лениво следят из щели маски. Без особой надежды на успех, Ольга атаковала. Удар. Еще один. Нога упруго отскакивает, словно под ней не человек, а резиновая кукла. Короткий тычок в ответ. Тело легко уходит в сторону. Быстрый обмен ударами. Буйдар явно бьет в треть силы, но даже этого хватает, чтобы предплечья занемели.

Отскочив, Ольга затрясла руками и едва не пропустила захват. Противница резко надвинулась, руки сблизились навстречу друг-другу, норовя захватить, сжать, расплющить. Клацнув зубами, Оля «провалилась», уйдя из плоскости атаки, стоя на коленях, дважды ударила вверх, туда, где сейчас находится нижняя челюсть противницы, удивленной неожиданным исчезновением.

Кулаки ударили в твердое, опытная, Буйдар успела сомкнуть руки, защитившись локтями, а вслед за этим… Ольга ощутила, как чудовищная сила, которой невозможно противиться, подхватила, метнула в сторону. Зал завертелся, перед глазами заплясали фигуры в белых кимоно, поспешно отскакивающие в стороны. Останавливая верчение, Ольга выставила локти, подхватилась. По пятам, стремительно увеличиваясь в размерах, несется противница. Предчувствуя столкновения, после которого останется лишь медленно приходить в себя, Ольга бросилась на пол, поспешно откатилась в сторону. Мимо пронеслось массивное, остановилось поодаль, понеслось назад.

Выждав несколько мгновений, Ольга вскочила, с силой оттолкнувшись, взлетела затяжном в прыжке. Мелькнул, приближаясь, синий окатыш защитной каски, в прорези застыли распахнутые от удивления глаза Буйдар. Еще мгновение, и колено впечатается в лоб противнице, ударит, ошеломит, и возможно даже опрокинет. Но за мгновение до удара, голова Буйдар внезапно сместилась в сторону, навстречу взметнулись руки, ухватили, дернули. Мир смазался, в грудь ударило твердым.

Боясь пошевелиться, Ольга мелко вдыхала, замедленно приходя в себя, когда незримая сила подхватила, потянула вверх, устанавливая в вертикальное положение. Оказавшись на ногах, Оля с трудом сфокусировала взгляд, оглянулась. В глазах протаяло напряженное лицо тренера, сквозь гул в ушах донеслось:

— Живая? Следи за рукой.

Перед глазами возникла пятерня, покачиваясь, поплыла в сторону. Ольга честно пыталась следить, но пятерня расплывалась, раздваивалась и исчезала совершенно непостижимым образом, возникая в непредвиденном месте.

Нахмурившись, Ольга прошептала:

— Да вы издеваетесь!

Пятерня исчезла, вновь донесся далекий голос:

— Два раунда на скамье, потом обратно.

Ольга пыталась противиться, но ее подхватили, доволокли до стоящих у стены скамей, едва не насильно усадили. На плечо опустилась тяжелая рука, ободряюще похлопала. Послышался знакомый голос.

— Молодец. Не ожидала от тебя такой прыти. Едва успела отмахнуться.

Оля подняла глаза, наткнувшись на внимательный взгляд Буйдар, прошептала чуть слышно:

— Да я тебя просто пожалела…

Та улыбнулась краешками губ, кивнула, и поспешно вернулась к остальным. Ольга прислонилась к стене. Гладкая поверхность приятно холодит, так что вскоре перед глазами перестало кружиться, а тупая боль в голове сошла на нет. Задумавшись, Ольга прикрыла глаза, так что шорохи и вскрики вскоре отошли на задний план, вытесненные невеселыми размышлениями.

Прошло уже почти два месяца, но все попытки разузнать хоть что-то о финальной стадии обучения оканчивались ничем. Изредка, за полчаса до подъема, в казарму заглядывала Гюрзель, бесшумно шла вдоль прохода и будила одну из девушек, затем они вместе исчезали за дверью, после чего «избранницу» больше никто не видел. Подобное исчезновение говорило лишь об одном — пришел день экзамена. Подробностей никто не знал. О том, в какой именно форме проводится пресловутый экзамен, ходили самые страшные слухи, а уж насчет тех, кто не сдал, догадки строили и того ужаснее. Ольга частенько слышала, как вечерами, после отбоя, когда гасло освещение, а внешние врата казармы запирали на замок, девушки негромко переговаривались, пугая друг-друга чудовищными историями, в которых провалившихся на экзамене отправляли на урановые рудники, травили собаками или, того горше, бросали в клетки к огромным обезьянам-переросткам, которые сутками насиловали жертву, прежде чем разорвать и пожрать еще трепещущее мясо.

Среди бесконечных сплетен и вымысла порой все же удавалось вычленить отдельные крупицы информации, более-менее похожие на правду. Так было точно известно, что экзамен сдают пятерками, поскольку девушек забирали одновременно по одной из каждого отряда, а в этот же день, поздно вечером, от ворот отходила грузовая машина, увозя избранных за пределы лагеря.

Отвлекая от размышлений, скрипнула скамья. Вернувшись к реальности, Ольга открыла глаза, повернула голову. Рядом застыла Варвара, голова откинута, глаза недвижимо уставились в потолок, из ноздри тоненькой дорожкой течет красное, капает на кимоно, оставляя темные пятна. Ольга сунула руку за пазуху, пальцы нащупали торчащий из кармашка тряпичный уголок, потянули. Дотронувшись до плеча девушки, она сказала негромко:

— Возьми. Кто тебя?

Варвара скосила глаза, медленно, стараясь не делать резких движений, взяла платок, промокнула, произнесла в нос:

— Викулька, паскуда. Дождалась сигнала к окончанию, а потом ударила…

Глядя на волосы Варвары, ниспадающие на плечи красивыми локонами, Оля задала давно мучающий вопрос:

— Варь, ведь у тебя волос прямой. Как добиваешься?

Девушка усмехнулась, но тут же болезненно сморщилась, спросила чуть слышно:

— Тоже хочешь?

Ольга отмахнулась:

— Мне прямые нравятся. Да и времени нет на подобную ерунду. Наверняка изощряешься по часу.

Варвара покачала головой, сказала рассудительно:

— По часу, не по часу, но попотеть приходится. А вообще, не сложно это: горячая вода, кран, немного терпения…

Ольга некоторое время напряженно размышляла, затем воскликнула, с трудом сдерживая смех:

— Варюха, ты его… как плойку?!

Соседка поджала губы, сказала недовольно:

— Не нравится, не ешь, но и в других не плюйся. Я до этого месяц додумывалась. Зато теперь вот… — она пригладила волосы, — почти как на воле. Жаль, только косметики нет.

Давясь от смеха, Ольга посочувствовала:

— Это да, печально. Но ты не теряйся, глядишь, еще что придумаешь. У нас вон, гараж из кирпича, центральный блок тоже…

— Это ты к чему? — на лице Варвары отразилось недоумение.

— Ну как! — Ольга вплеснула руками. — Можно отколоть кусочек, растереть. Тут тебе красный. Из-за забора ветки еловые торчат — вот и зеленый готов. А если цвета смешать — тоже что-нибудь получится…

Варя вновь поморщилась, сказала беззлобно:

— Да иди ты в жопу. Выглядите тут все, как чмошки: ни маникюра, ни прически, ни косметики. Со стороны б себя видели…

Ольга покивала, сказала насмешливо:

— Ага, ага. А кровью, кстати, можно ногти вымазать. Если равномерно засохнет — красиво получится.

Ободряюще похлопав Варю по плечу, она встала, поспешила к остальным. Спарринг закончился, и девушки устремились в дальний угол, где, у стены, на равных промежутках друг от друга, возвышаются тренировочные пластиковые модели. Ольга подскочила последней, пристроилась к крайней группке.

— Сегодня отрабатываем болевые точки верхней части корпуса. Как вы, надеюсь, помните из лекции, основные болевые точки находятся тут, тут и тут, — рука инструктора прошлась по манекену, на мгновения замирая в местах обозначенных небольшими красными кружочками. — На предыдущем занятии мы отработали три. Сегодня закрепляем материал, и добавляем еще… четыре.

— Семь штук! Да никаких рук не хватит, — кто-то задохнулся от возмущения.

Инструктор замедленно повернул голову на голос, отчего недовольная тут же замолчала, сказал, подчеркнуто миролюбиво:

— Моя задача научить вас рукопашному бою, и знание болевых точек один из ключевых моментов. — Он обвел затихших девушек тяжелым взглядом, сказал с нажимом: — Вы женщины, но противостоять вам будут в основном мужчины. И если вы рассчитываете справиться с противником с помощью обычной техники, милости прошу, — он сделал приглашающий жест в сторону центра зала, — можете прямо сейчас это проверить на мне.

Из задних рядов донеслось осторожное:

— Но вы мастер! Ведь не каждый день на дороге попадаются мастера рукопашного боя…

Инструктор кивнул, сказал просто:

— Не каждый и не каждому, но вам, — он выделил обращение, — будут попадаться часто.

Послышался жизнерадостный голос:

— А если мужик попадется сильный, но… легкий?!

Фраза вызвала сдерживаемый смех. Инструктор улыбнулся, вспомнив известный анекдот, произнес:

— Так в окно его!.. Хорошо, вижу, вы в отличном настроении, тогда еще немного лирики. Вопрос всем — какова основная цель в любом бою?

Девушки оживились, предположения посыпались одно за другим.

— Победить.

— Убить!

— Убежать…

— Всыпать так, чтобы впредь неповадно было.

Лицо инструктора затвердело, а брови сошлись на переносице. Он жестко отчеканил:

— Закончить бой в минимальный срок с наименьшими затратами. И до конца курса я вобью в вас это знание, даже если придется провести демонстрацию ощущений при воздействии на болевые точки для каждой персонально. Как говорится — тяжело в учении… Все, начали.

Пластиковый манекен таращится в пространство застывшими стеклами зрачков. В глубине глазниц спрятаны лампочки, что вспыхивают красным при каждом удачном попадании. Чем сильнее удар, тем ярче вспышка. Но как же сложно попасть. Кулак раз за разом наносит удар в намеченное место, но пластик сопротивляется, пружинит, словно под рукой не бездушная пластмасса, а настоящая плоть из тугих мышц и сухожилий.

Удар — вспышка, еще удар. Прикрученный к полу, манекен почти не двигается, принимая на себя многочисленные тычки и затрещины. Наверное, также будет и в жизни. Ольга почувствовала себя неуютно, представив, что напротив возвышается настоящий мужчина сходной комплекции. Ведь он не будет стоять столбом, ожидая, пока очередной удар поразит болевую точку. И если она не может должным образом поразить недвижимый манекен, что говорить о большем…

Страх породил ярость. Руки задвигались сильнее, обрушивая на цель все более сильные удары. Костяшки пальцев заныли, а на бледной поверхности пластика появились розовые оттиски, но Ольга уже не обращала внимания. Застывшие стеклянные глаза с кровавыми проблесками внутри. Сильнее, еще сильнее, еще! Окружающий мир съеживается, стремительно уменьшаясь до двух точек. Удар — вспышка, удар — вспышка. Быстрее, жестче.

Сердце бьется все сильнее, а в груди зарождается глухое рычание, так, словно это по-настоящему, словно от того, попадет ли очередной удар в цель, зависит жизнь. Кровь несется по жилам, а отдельные движения сливаются в сплошной убийственный шквал. Белесые точки блистают красным почти непрерывно, а в голове бьется лишь одна мысль, — лишь бы не промахнуться.

Неведомая сила сжимает плечи, мягко тянет в сторону. Красные точки потухают, вновь превращаются в кусочки бездушного пластика. Мир возвращается скачком, перед глазами возникает смутно знакомое лицо, шевелит губами, что-то непрерывно повторяя. Совершив над собой усилие, Ольга вслушивается в слова. Издалека, постепенно становясь громче и отчетливее, доносится:

— Глубже. Дыши глубже и медленнее. Еще, еще, еще…

Оля послушно повторяет, ощущая, как успокаивается сердце, а в тело возвращается чувствительность. В поле зрения возникает удивленное лицо Анютки, доносится восторженное:

— Ну, ты маньячка! Я бы так не смогла, — пухлая ручка тянется к манекену.

Взгляд сам собой перемещается в указанное Аней место. Грудь и плечи манекена густо покрыты красными пятнами. Вместе с удивлением, приходит запоздалая боль. С разбитых костяшек пальцев срываются алые капли, а в голове крутится короткое — «тяжело в учении».

Глава 15

Похолодало. По утрам мелкие лужицы подергиваются ледком, а стены казарм белеют от инея. И хотя к полудню солнце по-прежнему набирает мощь, прогревая воздух так, что становится жарко, дыхание приближающейся зимы ощущается во всем. Перечеркивая небо серыми клиньями, птицы улетают теплые края, деревья за стеной лагеря окрасились желтым, а пушистая мелкая травка, в изобилии растущая повсюду, пожухла, и топорщится почерневшими пеньками.

На складе, куда однажды утром отправили всех девушек, выдали осеннюю обувь и комплект теплой одежды. Теперь, прежде чем выйти из казармы, девушки тщательно застегивались, стараясь не оставлять отверстий, куда бы мог забраться утренний морозец. Несмотря на похолодание, в казармах, лекционных аудиториях и тренировочных залах температура оставалась прежней, батареи топили исправно, и, за исключением утренних пробежек, когда под ногами похрустывал лед, а изо рта вырывались облачка пара, уровень комфорта остался прежним.

Едва вернулись с утренней разминки, в казарму влетела возбужденная Светлана, ликующе заорала с порога:

— Девки, сегодня будем ВИПа водить!

Послышались радостные возгласы, лица осветились улыбками. Лежа на койке, Ольга скосила глаза, с интересом наблюдая за оживившимися соратницами. У кровати остановилась Элеонора, загадочно подмигнув, поинтересовалась:

— Семьсот тринадцатая, слыхала?

Оля улыбнулась, ответила в тон:

— Слыхать-то слыхала, тут разве глухой не услышит, да только слабо себе представляю.

Эля удивленно изогнула бровь, спросила недоуменно:

— А как же лекция на той неделе? Ты не была?

Ольга покачала головой, рука сама собой скользнула к лицу, пальцы осторожно дотронулись до свежего шрама над глазом, мягко пробежались, ощупывая рубец, сказала со вздохом:

— Нет, не была. Пришлось в санчасти поваляться. А потом руки не дошли…

Элеонора кивнула, сказала с уважением:

— Жестко вы тогда, с Веркой. Надо же, до сих пор на тебя зуб точит. Как еще не поубивали друг-друга. Хорошо хоть под рукопашку схлестнулись, а то бы не миновать наказания обеим.

Оля кивнула. Воспоминания живо восстановили картину, когда, на очередной тренировке по рукопашному бою, они с Вероникой попали в пару. Сперва, все шло ровно, но потом тлеющие угли застарелой неприязни вспыхнули вновь, после чего бой перешел в неконтролируемую потасовку, из которой Ольга вышла с рассеченным лбом, а Вероника с двумя трещинами в ребрах.

Ольга грустно улыбнулась. Несмотря на жесткие условия обучения, делить им, по большому счету, было нечего. Но Вероника, по какой-то непонятной причине, продолжала питать к ней неприязнь, и все попытки примирения ни к чему не приводили, вызывая лишь колкие замечания, да насмешливые взгляды со стороны Веры и пары-тройки ее подруг. То время, когда Оля была новичком, уже давно прошло, и, как правило, конфронтация ограничивалась словесной перепалкой, но порой эмоции все же прорывались, выплескиваясь в яростном столкновении, и в эти моменты лишь с великим трудом удавалось сдерживать алчущую крови лютую ненависть.

Вынырнув из мыслей, Ольга взглянула на Элю, что по-прежнему с вопросом в глазах стояла напротив, сказала просительно:

— Элечка, ну ты же мне расскажешь, в двух словах? По старой, гм… дружбе.

Элеонора вздохнула, закатив глаза, сказала томно:

— Ну ладно, куда от тебя, сладенькой, деться. — Заметив, как Ольга насмешливо улыбается, добавила: — Ты не радуйся, не радуйся. Или думаешь, я тебе лекцию прочту? Все просто, как трусы. Берется лопух, ну, болван из гражданских, наших пара — тройка, ну и тащат под присмотром через полигон. Цель — довести живым до места.

Ольга прищурилась, спросила недоверчиво:

— Эль, ну ты еще расскажи, что нас, по ходу, валить будут.

Элеонора тряхнула головой, сказала с удивлением:

— Конечно, будут. Только не нас, а ВИПа. И не с огнестрела, понятно дело. Там девки из другого отряда засядут, с маркерами. — Заметив непонимание на лице собеседницы, она раздраженно дернула плечом, сказала скороговоркой: — Ну, про пейнбол слыхала? Там такие хреновины, шариками с краской пуляют. Чтобы сразу было видно — попали, нет ли.

Ольга села, спросила с легким недоумением:

— А мы с чем пойдем, безоружные?

Эля отмахнулась, бросила уходя:

— Нет, конечно. Тоже какую-нибудь симуляцию выдадут. Но точно не скажу, не запомнила.

Едва Элеонора удалилась, как хлопнула дверь, в казарму вошла Гюрзель. Окинув девушек взглядом, произнесла буднично, в своей обычной манере:

— Сегодня вместо стрельбы — отрабатываем охрану ВИП персон. Жду вас через пятнадцать минут на полигоне…

Лейтенант вышла, а девушки засобирались, готовясь к состязанию. Как стало понятно из разговоров, тренировки, подобные предстоящей, включали в себя людей из одновременно двух, а то и трех отрядов. Ко всему прочему, если в других дисциплинах набранные баллы лежали исключительно на совести каждого, то здесь результат зависел не столько от личных навыков, сколько от слаженности действий группы в целом. Особую значимость тренировке прибавляло и то, что это было единственное состязание, где представители разных отрядов соревновались в непосредственном контакте, напрямую влияя на результат соперников.

Через пять минут, с трудом сдерживая возбуждение, выдвинулись, и вскоре уже подходили к полигону. Лейтенант оказалась на месте. Сидя за пластиковым столиком, она что-то отмечала ручкой, перебирая лежащие под руками листки с колонками цифр. Тут же восседал инструктор по стрельбе, вооружившись биноклем, он что-то высматривал в высящихся неподалеку полуразрушенных зданиях. По соседству с инструктором, удобно развалившись в мягком кресле, замер незнакомый мужчина в деловом костюме. Его губы кривились, а прикрытые солнцезащитными очками глаза, казались закрыты, но едва девушки приблизились, мужчина повернул голову, неотрывно уставившись на прибывших.

Закончив делать отметки, Гюрзель отложила ручку, мельком взглянула на часы, после чего произнесла с расстановкой:

— У нас еще есть пара минут. Вам это уже объясняли, но, во избежание накладок, повторюсь. Итак, суть занятия довольно проста. Необходимо провести ВИП агента живым через занятую условным противником территорию. Противников немного, но они будут активно мешать. Пойдете тройками, так что, пока не вышло время, предлагаю рассчитаться на первый — третий.

Пока девушки рассчитывались, инструктор поднял с земли стоящий у ног плоский ящик, раскрыв, водрузил перед собой на столик. Приблизившись к столу вместе с остальными, Ольга с интересом всмотрелась в содержимое ящика. Три автомата с телескопическими прикладами, несколько пистолетов, пачка запасных обойм, тут же, в отдельной секции, уложенные ровным рядком пластиковые очки.

Заметив несколько ошарашенных лиц, инструктор улыбнулся, сказал успокаивающе:

— Не пугайтесь, не смотря на детальное сходство, это не настоящее оружие.

— Мягкая пневматика? — уточнил кто-то знающий.

— Она самая, — инструктор кивнул. — Аккумуляторы, глаз, пластиковые шарики… Бьет не смертельно, но чувствительно. Для большей реалистичности обоймы заряжены по аналогии с настоящим оружием, так что считайте выстрелы.

Лейтенант оглянулась, кому-то помахала рукой. Под тяжелыми шагами хрустнул песок. Девушки повернули головы, заинтересованно воззрились на приближающуюся фигуру: широкие плечи, мешковатый комбинезон, на голове подобие шлема из ткани и пластика. Мужчина подошел ближе, приветственно помахал рукой, за прозрачной полоской пластика обозначилась широкая улыбка.

Ольга вгляделась пристальнее, припоминая, что уже не раз видела эту улыбку, проходя мимо гаража. Остатки сомнений развеял голос Гюрзель.

— В качестве ВИПа в нынешних учениях согласился участвовать наш механик — Вячеслав. Полагаю, он отлично справится с этой ролью. Что ж, начали.

В наступившей тишине чуть слышно щелкнули предохранители. Девушки первой тройки, уже стоящие на исходной позиции, взяли механика в кольцо, торопливо повели вглубь полигона, пристально всматриваясь в развалины и угрожающе поводя стволами.

Раздался хлопок. ВИП покачнулся, взмахнув руками, завалился на спину. Лейтенант сделала пометку на одном из листков, произнесла отстраненно:

— Следующие.

Вернувшихся ободряюще хлопали по плечам, давали советы. Девушки отшучивались, снисходительно махали руками, но расстроенные лица выдавали истинные чувства. Пока следующая тройка примеряла оружие, инструктор достал тряпочку, смочив прозрачной жидкостью, тщательно стер пятнышко краски с груди ВИПа. Прежде чем занятие продолжилось, девушка из первой тройки подошла к следующей группе, сказала чуть слышно:

— Первый этаж, второе слева.

Ольга заметила, как дрогнули, растянувшись в едва заметную улыбку, губы Гюрзель, но лейтенант не подняла глаз, произнесла с прежним выражением:

— Начали.

Следующая тройка двинулась гораздо быстрее. Двое время от времени стреляли по окнам, держа невидимого противника в напряжении, третья, забросив автомат на плечо, едва не силой волокла ВИПа.

Девушки напряженно наблюдали, коротко комментировали, время от времени досадливо восклицая. Ольга и сама не заметила, как, увлекшись, выдвинулась вперед. Тело мелко подергивалось, повторяя движения соратниц, а глаза вглядывались в темные проемы окон, отслеживая малейшее движение.

— Куда они прут, куда прут! — раздался по соседству раздраженный голос. — Там же…

Одна из фигурок прыгнула вперед, перекатившись через голову, выпустила очередь куда-то вбок и… упала.

— Все, вдвоем не доведут, — раздалось унылое.

— Не каркай! — огрызнулись в ответ сразу несколько голосов.

Оставшиеся «в живых» девушки еще некоторое время активно двигались, умудрившись пройти десяток — другой метров, но вскоре распростерлись на земле, замерев в нелепых позах.

— Я же говорила, — вновь послышалось злорадное. — Надо было сбоку заходить…

Вернувшись, девушки возбужденно загалдели, заспорили, активно обсуждая произошедшее. Дело едва не дошло до драки, так что третья тройка прошла почти незамеченной. А когда объявили четвертую, Ольга спохватилась, быстро накинула кобуру, распихав по карманам запасные обоймы, подхватила оружие.

Голос начальницы отряда обозначил точку отсчета.

— Начали.

Сердце заколотилось сильнее, а руки задрожали, едва Оля сделала первый шаг. Успокаиваясь, она несколько раз глубоко вздохнула, обернулась, мельком оглядела спутников. Справа, привычно хмуря брови, двигалась Юлия, обиженно поджатые губы на фоне прижатого к плечу автомата выглядели смешно. Немного позади, прикрывая ВИПа телом, мягко шагала Лиза. Появившись в отряде всего неделю назад, она успела завоевать уважение отличной стрельбой и живым незлобивым характером. Над плечом Лизаветы возвышалась голова механика, глядя сквозь запотевший пластик маски на девушек, он задумчиво улыбался.

Ольга махнула рукой, рванулась вперед. Полтора десятка метров проскочили на одном дыхании, после чего пошли медленнее, старательно пригибаясь, и используя для прикрытия малейшие неровности рельефа, благо в разбросанных повсюду металлических ящиках и кусках бетонных арматур недостатка не наблюдалось.

Полигон представлял из себя подобие узкой улочки. По сторонам, чернея пустыми окнами, располагались одно и двух этажные домики, а в центре, разделяя улицу на две равные части, стилизованная под разрушенный небоскреб, возвышалась трехэтажная конструкция из пластика и бетона. Памятуя, что из себя представляет конструкция изнутри, Ольга лелеяла надежду, что удастся пробраться снаружи.

До слуха донесся шепот:

— Справа, первый этаж.

Оля повернула голову, всмотрелась через перекрестье прицела в дом напротив. Бликующая металлическая поверхность стены мешала видеть, но глаз успел различить мимолетное движение в глубине окна.

Юлия рывком метнулась в сторону домика, распростершись под окном, замерла. Пригнувшись, Ольга осторожно двинулась следом, но едва сделала шаг, как мокро чавкнуло, плита, рядом с головой, расцвела яркой кляксой. Чертыхнувшись, Оля перекатом ушла назад, бросила сдавленно:

— Бьют из соседнего. Возможно не одна.

— Что с Юлькой? — Лиза мотнула головой в сторону, где их соратница по-прежнему недвижимо лежала у стены. — Бросаем, выручаем?

Ольга произнесла с досадой:

— Оставить бы ее, чтобы не кидалась без предупреждения. Но вдвоем не пройти…

Лизавета легко согласилась:

— Тогда вытаскиваем. На счет три. Раз, два…

— Ты право, я лево, — быстро прошептала Ольга.

Лиза коротко кивнула.

— Три!

Глава 16

Они одновременно выпрямились, ударили в два ствола. Оля едва успела среагировать, когда в проеме двери, в домике по соседству, возникла фигура в камуфляже. Дернувшись, словно от удара током, Ольга выпустила в противницу едва не половину обоймы, отпустив крючок, лишь, когда та истошно заверещала:

— Да убита, убита, твою мать!

— Дура, назад! — по ушам стеганул вопль.

Ольга мгновенно обернулась, успев увидеть, как Юлия рванулась внутрь дома. Послышался сухой стрекот, а секундой позже, Юля выглянула из окна, довольно улыбнулась. Лиза с облегчением выдохнула, махнула рукой, подзывая. Вокруг зачавкало. Девушки разом пригнулись, пережидая обстрел, а когда выглянули, Юлия понуро сидела возле стены, по лицу, стекая со лба, растекалось пятно зеленой краски.

— Вот ведь хрень! — с досадой процедила Лиза. — Не успели выйти, одна за минусом.

Ольга усмехнулась, произнесла ободряюще:

— Ты вспомни, как первые прошли. ВИП на третьем шаге сложился.

Лиза кивнула, обернувшись, придирчиво осмотрела механика, сказала со смешком:

— Наш цел. По крайней мере, двух сложили, не худший результат.

Оля вопросительно подняла бровь, поинтересовалась:

— А имеет значение, скольких положили? По-моему, или довели, или нет, остальное не в счет.

Соратница сплюнула, сказала со злым весельем:

— Зато не так обидно. Ладно, двинули, пока нас тут по уши не закрасили.

Короткое движение головой. Глаза обшаривают пространство, за доли секунды пытаясь уловить очертания врагов. Быстрая пробежка. Тело влипает в заграждение, скрываясь за препятствием от потока враждебного внимания. Резкая отмашка. Пока партнерша, пригнувшись, несется вперед, закрывая телом ВИПа, руки дрожат от напряжения, готовые рвануть ствол автомата в сторону опасности.

Справа черный зев дверного проема, а впереди несколько метров пустого пространства: ни кочки, ни ящика. Короткая очередь в темноту, прыжок с кувырком. В голове плывет, а взгляд с трудом фокусируется, вычленяя опасность. Позади громко топает ВИП, вразвалочку, словно настоящая «шишка», что, от переполняющего гонора, не поторопится, даже зная, что уже попал в перекрестье прицела.

— Сзади! — эхом отдается резкий крик.

Резкий, до боли в руках, разворот. Короткая очередь в неизвестность. Фигура в пятнистом комбинезоне стремительно скрывается за домом, а на земле, закрыв ВИПа телом, лежит Лизавета, на груди зеленеют сразу три кляксы.

— Твою мать! — не сдержалась Ольга. — Как же…

Лиза чуть заметно улыбнулась, молча указала глазами куда-то за спину. Ольга рванулась в сторону, вскидывая автомат, почти не глядя, выпустила остатки боезапаса. Выглядывающая из-за угла противница болезненно вскрикнула, выронив оружие, схватилась за щеку.

Осторожно сдвинув «убитую» соратницу в сторону, Оля схватила механика, едва не насильно потащила, увлекая следом за собой. Остатки «небоскреба» нависли темной громадой, заслонив солнце, уставились черными провалами окон. Заменив обойму, Ольга с ходу бросилась ногами вперед, проехав полшага, замерла. Приклад удобно устроился на плече, а ствол, чуть покачиваясь, угрожающе уставился на окна. Не отрывая взгляда от предательских пустот в стене, она бросила зло:

— Слава, к стене пригнувшись, быстро! И только попробуй, притормози, пол обоймы в задницу вгоню.

Губы механика расплылись в улыбке, сделав под козырек, он неловко побежал в указанном направлении, то и дело спотыкаясь. Что-то шевельнулось в окне второго этажа. Не раздумывая, Оля выпустила короткую очередь. Глаза продолжили обшаривать окна, в то время, как уши чутко прислушиваясь к топоту ВИПа. Едва шаги затихли, Ольга бросилась следом. Откуда-то пару раз выстрелили, но не попали, и шарики с чмоканьем размазались по пыльной земле.

Ольга осторожно заглянула в щель между «небоскребом» и боковыми домами. Узкая, заваленная хламом щель не внушала доверия, но внутрь здания идти категорически не хотелось. Несколько секунд Оля терзалась сомнениями, наконец, решительно двинулась в проход. ВИП затопал сзади.

Под ногами хрустят камушки и битое стекло, словно специально рассыпанные повсюду заботливой рукой. Каждый шаг громом отдается в ушах. Сердце грохочет так, что, кажется, слыхать и за пределами полигона, а от переполнившего кровь адреналина сводит мышцы.

Проход закончился. После сдавливающих стен, открывшееся впереди замусоренное пространство улочки кажется воплощением простора. Шаг, другой. Вокруг на удивление спокойно. Мелькнула сладостная надежда, что враги, по какой-то странной случайности, остались на другой стороне, а то и вовсе погибли от метких выстрелов группы. С раздражением отмахнувшись от расслабляющей мысли, Ольга застыла, напряженно вслушиваясь, но кроме далекого карканья ворон, да шуршания перемещаемых ветерком песчинок ничто не нарушало зловещей тишины.

Механик пошевелился, привлекая внимания, спросил чуть слышно:

— Каков план?

Ольга мельком взглянула на Вячеслава, бросила сквозь зубы:

— Справа домик. Видишь? Поверить бы надо, но… В общем, беги туда, заскакивай, и не шевелись.

Слава кивнул, дождавшись отмашки, бросился в указанном направлении. Но едва он сделал шаг, как тут же зачмокало, стена расцвела пятнами. Слава на мгновение замешкался, присел, прикрыв голову руками, напряженно поинтересовался:

— Мне… назад?

Ольга вскинула автомат к плечу, ответила длинной очередью, заставив противника спрятаться, воскликнула в ярости:

— Да беги ж ты… — бросилась следом, отстреливаясь короткими очередями.

Забежав в дом, тут же упали на пол, уходя с линии огня. Несколько шариков ударили в косяк, забрызгав капельками краски. Отщелкнув обойму, Оля заглянула внутрь, покачав головой, отложила автомат в сторону. Неторопясь вытащила пистолет.

— Последняя? — поинтересовался Слава сочувственно.

Ольга кивнула, сказала с улыбкой:

— Тем лучше. А то не оружие, а непонятно что: ни отдачи, ни шума. Может хоть это ближе к реальному.

— С пистолетом много не навоюешь, — произнес Вячеслав уныло.

Ольга пожала плечами, ответила с легкостью:

— А нам и не надо много. Вон, видишь, напротив, по диагонали, дом с крестом на двери. Все что нужно, это доставить тебя туда.

Слава некоторое время смотрел в указанное место, после чего бодро изрек:

— Тогда пошли. Мне к смерти не привыкать.

Используя насыпанную у двери кучу щебня в качестве щита, по-очереди выползли наружу. Двигаясь первой, Ольга выбирала маршрут таким образом, чтобы между ползущим следом ВИПом и невидимым стрелком постоянно находилось какое-нибудь препятствие. Таким образом преодолели большую часть пути.

Когда до двери осталось всего несколько метров, стрелок активизировался. Шарики полетели чаще, не давая двинуться ни на сантиметр. Ситуация осложнялась тем более, что вокруг нужного дома оказалась чистая площадка, без малейшего укрытия. Морщась от брызг краски, Ольга несколько мгновений напряженно размышляла, после чего повернулась к Вячеславу, лежащему тут же, сказала тяжело:

— Я не смогу к ней подобраться, придется идти на прорыв.

Слава мигнул, соглашаясь, спросил покорно:

— Что делать?

Глядя на мятого, вывозившегося в пыли ВИПа, Оля улыбнулась, сказала с азартом:

— Все просто. Сперва встаю я и ухожу налево. Через секунду встаешь ты, и бежишь к двери.

— Мы оба умрем, — произнес Вячеслав со вздохом.

Ольга подмигнула, сказала со смешком:

— Значит, встретимся в аду. Готов? Начали!

Прыжок. От неудачного движения колено простреливает болью. Тело плавно уходит в сторону, а в руке, пытаясь вырваться, дергается пистолет, выплевывая один за другим блестящие пластиковые шарики. Мимо, почти касаясь руки, пролетает темная точка, затем еще одна. Щеку обдает ветром, а спустя мгновение, в плечо с силой толкает, на шею брызгает холодным. Бой окончен.

Замедленно упав на мягкую земляную кучу, Ольга повернула голову как раз вовремя, чтобы заметить, как Вячеслав рванул дверь на себя, шагнул внутрь, и… Негромкий хлопок. ВИП на мгновение замирает, после чего замедленно выходит обратно. Плечи механика уныло опущены, спина ссутулилась, а на груди, в месте, где располагается сердце, расплывается яркое пятнышко краски.

Умиротворяюще жужжит ноутбук, с потолка льется мягкий свет желтоватых ламп. Подперев рукой подбородок, Ольга задумчиво смотрит в монитор. На экране черно-белая схема со множеством обозначений, снизу яркая подпись — «особенности ведения боя в условиях ограниченного пространства». Палец раз за разом нажимает клавишу, картинки прокручиваются одна за другой, сменяясь, словно кадры в старинном кинофильме.

Глаза тщательно всматриваются в схемы, вычленяя важное, но мысли витают далеко. Родители, подруги, институт… Все покрыто серой дымкой, скрывающей формы и искажающей очертания, словно все происходило когда-то давным-давно. Прошлая жизнь, сладкие воспоминания детства, чудесные мечты, что ушли в небытие и больше никогда не вернутся.

Неподалеку хлопнула дверь, по коридору, шаркая, и приволакивая ногу, прошагал кто-то грузный. Мысли вспорхнули, заметались испуганными рыбками, переключаясь на насущное. Ольга с улыбкой вспомнила, как, узнав о ее внеплановых занятиях, почти половина казармы с возмущением потребовали включить их в список «любимчиков», с чем девушки не замедлили обратиться к начальнице отряда. Гюрзель выслушала подопечных с каменным выражением лица, к изумлению Ольги, на удивление легко согласившись выдать допуск всем желающим.

Уже на второй раз, из почти двенадцати человек желающих, пришли всего четверо, а через неделю, когда Оля появилась возле кабинета в условленное время одна, лейтенант сказала задумчиво:

— Сдулись девчата… Что ж, как и ожидалось.

Ольга осторожно произнесла:

— Неделя выдалась тяжелой. Возможно, к следующему разу они вернутся.

Гюрзель покачала головой, сказала уверенно:

— Не вернутся. Мало кто хочет лишний раз напрягаться, даже если это в обозримом будущем грозит неплохими плюсами.

Не желая выставлять подруг в невыгодном свете, Ольга заступилась:

— Но ведь что-то сподвигло их на…

— На первые пару раз? — усмехнувшись, перебила лейтенант. — Несомненно. Ведь могло оказаться, что под «дополнительными занятиями» кроется нечто другое.

— Например? — Ольга прямо взглянула в глаза Гюрзель.

Та несколько мгновений изучала ее лицо, затем улыбнулась, ответила покровительственно:

— Да что угодно: общение в социальных сетях, Интернет службы знакомств, просто приятное времяпрепровождение.

Оля покачала головой, сказала с сомнением:

— Но ведь это очевидно, что здесь нет и быть не может подобного рода послаблений, одна колючка под вольтажом на ограде чего стоит!

Лейтенант пожала плечами, сказала устало:

— Как видишь, не всем.

Вспоминая детали разговора, Ольга покачала головой. Она лукавила, деланной простотой побуждая начальницу отряда к откровенности. То, что девушки рассчитывали на нечто ненормированное, было понятно изначально. После тяжелейших дневных нагрузок заниматься чем-то кроме отдыха приходилось заставлять себя едва не силой, и отсутствие инициативы со стороны соратниц, особенно, после ознакомления с материалом, представлялось вполне закономерным.

Ольга и сама несколько раз порывалась прекратить вечерние посещения, но каждый раз откладывала. С трудом добираясь на негнущихся ногах до кабинета, она читала, превозмогая сон. Глядя в монитор слезящимися от усталости глазами, Оля делала пометки, отбрасывая второстепенное, и запоминая наиболее важное, а перед уходом, пробегая взглядом по нетронутым папкам, приходила в ужас, осознавая, сколько еще осталось непрочитанного.

Устало вздохнув, Ольга закрыла ноутбук, замедленно встав, взглянула на улицу, на мгновение замерла. За окном, в стремительно наступающей мгле, мягко падают огромные снежные хлопья, покрывая землю равномерным белым одеялом. Мысли вновь вернулись в детство, когда за неделю-две до новогодних праздников на балконе появлялась замотанная в веревку зеленая красавица — елка, а через несколько дней уже красовалась в почетном углу гостиной, преображенная: огромные разноцветные шары, отражающие комнату в гротескном, искаженном виде, блестящие потоки серебристого «дождика», мерцающего от малейшего дуновения и таинственное сияние электрических гирлянд.

— Хей, заучка, бросай учебники, пошли, разомнемся! — в уши ворвался возбужденный голос.

Вздрогнув, Ольга обернулась, несколько мгновений смотрела на застывшую в дверях Варвару. Щеки девушки раскраснелись с мороза, глаза задорно блестят, а на голове, запутавшись в пышных волосах, стремительно тают снежинки, на глазах превращаясь в блестящие капли.

Оля с силой протерла лицо, спросила замедленно:

— Какая тренировка, Варь?

Варвара широко распахнула глаза, сказала с деланным изумлением:

— Что значит «какая»? Обычная, по распорядку. Давай, в темпе, с вещами на выход. И пошла, пошла!

— Варь, иди в задницу. Что еще за тренировки по воскресеньям? — поинтересовалась Ольга раздраженно.

Варвара покачала головой, сказала с досадой:

— Избыток знаний приводит к деградации мозга! — Го видя, что Оля и не думает торопиться, добавила со вздохом: — Да не вру я, не вру. Гюрза что-то с расписанием намудрила. Через десять минут «поножовщина». Я сама только узнала. Решила за тобой сбегать, знаю, что не болтаешься, сидишь, зубришь. Но им-то по фигу, прогул поставят — радуйся потом…

Подскочив к подруге, Ольга звонко чмокнула в щеку, бросив короткое:

— Я твоя должница, — после чего поспешно набросила куртку, схватила с вешалки шапку и шагнула к выходу.

Варя тщательно вытерла щеку рукавом, сказала неодобрительно:

— Ты лучше с Элькой целуйся, или с Анюткой. Этим в кайф. А меня не надо.

Расхохотавшись, Ольга с силой хлопнула Варвару по плечу, воскликнула с подъемом:

— Ладно, передам им пламенный привет. А теперь погнали!

С тихим щелчком захлопнулась дверь, мигнула красная лампочка, но в коридоре уже никого не было.

Глава 17

Зал фехтования, или, как закрепилось в среде девушек, «поножовщины» расположился в дальней части лагеря, так что когда Ольга с Варварой вбежали внутрь, остальные уже разминались, помахивая пластиковыми палками в разных частях зала. Скользнув в раздевалку, девушки стремительно переоделись, и, меньше чем через минуту, уже бродили по залу, неотличимые от остальных.

— Становись! — под сводами прогремел бодрый голос инструктора.

Девушки мгновенно выстроились в шеренгу, замерли в ожидании дальнейших команд. Инструктор неторопливо прошелся вдоль отряда, вкрадчиво произнес:

— Вижу, вы не очень-то рады нашей сегодняшней встрече.

— Так воскресенье… — уныло протянул кто-то.

Инструктор покивал, сказал сочувственно:

— Понимаю, понимаю. У самого были определенные… кх-м, планы. Но, что поделаешь.

— Так может, поможем друг-другу? — послышался исполненный страстной надежды голос.

Инструктор шумно вздохнул, произнес с деланной грустью:

— Рад бы, девочки. Но, сами понимаете. Работа есть работа.

— Так ведь никто не узнает! — хихикнул кто-то.

Один за одним раздались радостные возгласы:

— Мы никому не скажем.

— Это же в наших интересах!

— Точно!

Инструктор некоторое время стоял в глубокой задумчивости, на его лице читалась борьба эмоций. Глядя на происходящее, девушки затихли, боясь ненароком сдвинуть невидимую чашу весов, колеблющуюся между чувством долга и личными планами.

Забавляясь ситуацией, Ольга с интересом переводила взгляд с соседок на инструктора, ожидая, чем закончится представление. Когда напряжение достигло критической точки, инструктор вдруг выдохнул, его плечи поникли, а лицо вытянулось. Исполненным невыносимой муки голосом, он произнес:

— Нет, девочки, не могу.

Раздался всеобщий вздох разочарования. Послышалось обиженное:

— Но почему?

Лицо инструктора преобразилось. Еще минуту назад казавшийся воплощением печали, теперь он выглядел исполненным сарказма. Насмешливо хмыкнув, инструктор снисходительно произнес:

— Девочки. Я не устаю поражаться вашей наивности. Вместо того, чтобы воспринимать занятия как благо, вы ноете, еще и тренера норовите подвести под монастырь, двигаясь на поводу собственной лени.

— Но ведь это анахронизм! — раздраженно воскликнул кто-то. — Ножи, мечи… Сейчас все решает огнестрел!

Инструктор кивнул, сказал мирно:

— Все верно. С появлением огнестрельного оружия эпоха мечей ушла в историю. Но я и не ставлю цель сделать из вас профессиональных фехтовальщиков.

— Тогда зачем? — вопросил кто-то неугомонный.

— Для большей надежности, — жестко отчеканил инструктор. — Вы должны уметь использовать в своих целях любой предмет, подчеркиваю — любой! Пистолет хорошо, автомат — еще лучше, но намного чаще придется довольствоваться тем, что под руку подвернется: куском арматуры, палкой, кирпичом, а то и просто кулаками. А теперь развернулись и десяток кругов трусцой. Вперед!

Закончив разминку, разобрали пластиковые тренировочные ножи и разбились на пары. Первые двадцать минут стандартная отработка движений, настолько однообразная, что можно отвлечься, улететь мыслью в даль. Удар — блок. Натренированные руки сами двигаются в заданном темпе, заученно выбрасывая пластиковое лезвие, и столь же заученно отбивая атаки противника. Удар — блок.

Сперва, Ольга недоумевала, зачем нужно это тупое бесконечное повторение, ведь в реальном бою будет совсем, совсем по другому: другая скорость, другие ситуации. Понимание пришло намного позже, когда в очередной мелкой стычке, увенчанные острыми ноготками пальцы раздосадованной соратницы метнулась к лицу, но в сантиметре от глаз замерли, перехваченные, а спустя мгновение сердце кольнул страх: не сработай отшлифованный рефлекс, мир мог погрузиться во тьму.

Прямой удар в грудь — блок предплечьем, ответный удар в шею — уворот. В глазах противницы скука, движения давно выучены, можно тренироваться с закрытыми глазами. Привычные связки, знакомые комбинации. Новые элементы вводятся не часто. Инструктор не устает повторять одно и тоже, вот и сейчас его голос звучит бодрым аккомпанементом.

— Раз, раз. Повторяем заново. Вижу, что вам это смертельно надоело. Меня самого уже тошнит. Но скажу в сотый раз, в тысячный: лучше знать два приема на отлично, чем десять абы как! Раз, Раз… Хорошо. Закончили. Пока сами не померли от тоски, и не уморили меня, пятиминутный спарринг.

По залу проносится вздох облегчения. Лица бойцов разглаживаются, а глаза пробуждаются от спячки, зажигаясь опасным огнем. Не смотря на то, что «междусобойчик», как сокращенно, и, отчасти, ласково называют короткие спарринги, не идет в зачет по баллам, противостояние продолжается: ежедневное, ежечасное, ежесекундное.

Незатейливая, на первый взгляд, система подсчета баллов посеяла ядовитые семена в души девушек. Ольга несколько раз ловила себя на том, что даже в свободное время, лежа на кровати, просчитывает, как получить дополнительные баллы, чтобы не отстать, опередив тех, прочих, что со страхом ожидают конца недели, боясь обнаружить в своей строчке обведенные красным цифры.

Вот и сейчас, в глазах партнерши, кроме естественного желания самоутвердиться, демонстрируя превосходство над противником, мелькает затаенный страх, возбуждающий глубоко упрятанную звериную жажду — победить любой ценой. Ощутив, как нечто похожее охватывает и ее, Ольга напряглась, вытеснив опасения за грань эмоций. Порой, страх неплохой помощник, но чаще — лютый враг, заставляющий спешить и оступаться.

Прыжок, удар. Лезвие мелькает в опасной близости. Смещение в сторону и вновь удар. Рука напарывается на блок, а клинок противницы уже несется в живот. Предплечье рвется вниз, подстраховывая, а ноги отшагивают, уводя тело с линии удара. Несколько обманных движений, обмен ударами. Гладкий пластик нежно касается внутренней поверхности предплечья, губы партнерши раздвигаются в улыбке. Все правильно. Безобидное касание на тренировке — опасное ранение в бою. Такого лучше не допускать. Мгновенный выпад. Плечо пронзает болью, но цель достигнута. Радость на лице партнерши сменяется разочарованием.

— Рисковый шаг, — противница опускает глаза, глядя на уткнувшийся в живот нож.

— Зато действенный, — Ольга с улыбкой отшагивает. — Да и ты молодец, успела в плечо садануть.

Та лишь уныло отмахивается:

— Толку с плеча, коли кишки наружу.

В поле зрения появляется инструктор, одобрительно качает головой, уходит дальше. Через несколько секунд доносится его бодрый голос:

— Закончили. Пять минут отдых, затем меняем формат.

Девушки разбредаются по залу, возбужденно обмениваясь впечатлениями: одни расслабленно усаживаются на скамью, другие, распираемые энергией, тут же подхватывают тренировочные мечи, начинают усиленно разминаться. В углу кто-то встал на колени, удерживая в каждой руке по ярко-красной пластмассовой палке, под взрывы хохота, имитирует мастурбацию.

Пять минут пролетают незаметно. И вот уже вновь встали парами, только в руках, вместо коротких ножей, длинные клинки восточного типа. Улыбнувшись, Ольга пару раз взмахнула оружием, встала в стойку. Не смотря на то, что тренировка на мечах оканчивалась травмами намного чаще ножевой, Оля нравился этот вид состязаний. Шероховатая рукоять оживляла в памяти детские переживания от прочитанных книг, где доблестные рыцари спасали прекрасных принцесс, повергая к своим ногам ужасных драконов и толпы прочей нечисти. То, что в данном случае приходилось отыгрывать вовсе не принцессу, лишь прибавляло интерес. К тому же, почти все остальные терпеть не могли фехтование, и упускать шанс заработать лучшие баллы, было попросту глупо.

По залу пронесся удивленный шепоток. Отвлекшись от мыслей, Ольга повернула голову и замерла. Из дальнего угла зала, где кучами свален разнообразный спортивный инвентарь, со странной улыбкой идет инструктор, а в его руках… Ольга не поверила глазам, но раздавшийся мелодичный звон развеял сомнения. В руках инструктор пара настоящих восточных мечей.

Дойдя до центра зала, инструктор остановился, негромко произнес:

— Прочувствовать бой можно лишь с настоящим оружием. Вы уже не раз стреляли, бились друг с другом в рукопашной схватке, и многое другое, но холодное оружие по-прежнему ассоциируется для многих с чем-то скучным и ненастоящим. Сегодня мы исправим это упущение. — Он крест накрест взмахнул мечами, клинки холодно блеснули, со свистом рассекли воздух. Подняв оружие так, чтобы всем было видно, инструктор продолжил: — Это типичные восточные мечи. Ничего особенного, хотя, возможно, узнай вы цену, то сильно удивились бы.

— Сколько? — раздалось несколько заинтересованных голосов.

Инструктор улыбнулся, сказал мягко:

— Это не имеет значения. Важно другое. Качество оружия позволяет не опасаться за его сохранность, так что вы можете смело, не боясь испортить инвентарь, попробовать себя в деле. Как говорится — в условиях приближенных к реальности. Итак, есть желающие?

Ольга выступила вперед, выдохнула с восторгом:

— Есть!

Оглядев прочих девушек, замерших в глубокой задумчивости, инструктор кивнул, сказал замедленно:

— Хорошо. Надеюсь, к концу демонстрации созреют еще два-три человека, чтобы мне не пришлось заставлять вас насильно, — он развернул меч, протянул ручкой вперед.

Отложив тренировочный меч, Ольга быстро шагнула вперед, осторожно приняла оружие. Обхватив рукоять двумя руками, как учили, так чтобы ведущая оказалась снизу, она дважды взмахнула оружием, прислушалась к ощущениям. Плотно обернутая кожаным ремешком рукоять будто прилипла к ладоням, черный ромб гарды приятно холодит пальцы, а, покрытый волнистыми линиями, клинок завораживает, побуждая непрерывно вглядываться в металлические переливы холодных отблесков.

— Обалденно! — с жаром выдохнула Оля.

Инструктор подмигнул, сказал весело:

— Нравится? Что ж, рад. Только постарайся не увлекаться. Конечно, я самый крутой инструктор и бла-бла-бла, но все же не хотелось бы остаться без пальцев, или… еще чего похуже.

Послышались смешки, кто-то воскликнул с подъемом:

— Но разве не вы говорили, что нужно биться до победного?

Тренер кивнул, ответил серьезно:

— Конечно. Но ситуации бывают разные. Порой, приходится останавливать удар в последнее мгновение. — Он взглянул на Ольгу, поинтересовался: — Готова? Начали!

Ольга отступила на полшага и подняла меч, так что ручка сместилась чуть вправо, а острие нацелилось инструктору в грудь. Ускоряя кровоток, сильнее забилось сердце, грудь заходила ходуном, нагнетая воздух, глаза прищурились, стараясь удерживать фигуру противника целиком. Вспомнились наставления инструктора, что он методично повторял на каждом занятии: — Не нужно смотреть на оружие — вы не успеете среагировать, не стоит следить за глазами — они обманут, наблюдайте за телом, оно движется раньше всего.

Пружинящей походкой Ольга пошла на сближение, каждую секунду ожидая атаки. Инструктор стоит расслабленно, на лице рассеянная улыбка, взгляд направлен в пространство. Но эта кажущаяся отстраненность, призванная усыпить бдительность, скрывает под собой мощь, ждущую лишь удобного момента, чтобы выплеснуться в сокрушающем вихре.

Пробный удар, настолько быстрый, насколько и бесполезный. Рука инструктора мгновенно смещается, поднимая меч ровно настолько, чтобы отбить удар, не выше и не ниже. Еще два удара, но уже сильнее, крест накрест. С мелодичным звоном клинки сталкиваются, тут же разлетаясь в разные стороны. Противник резко придвигается, отводя плечо для удара. Но это ложный маневр. Слишком медленный шаг, чересчур далеко отведено плечо. Все верно. На половине пути меч вдруг проваливается, и с резким свистом описав круг, бьет в голову… Вернее, ударил бы, не знай она этого элемента, что они отрабатывали на одном из первых заданий. Ноги сгибаются в приседании, а руки вскидывают над головой меч, устанавливая под углом в сорок градусов, если противник атакует в полную силу, то уйдет в сторону, вслед за соскользнувшим с лезвия клинком, открывшись для удара, но инструктор лишь намечает удар, коротко звякнув, его меч уходит в исходную позицию.

Секунды передышки, во время которых лицо противника резко меняется, глаза прищуриваются, а на лбу залегает жесткая складка. Фигура инструктора обрастает руками, врывается вихрем движений. Удары сыпятся один за одним, с промежутком меньше чем в четверть секунды. Вот оно! Настоящий бой, когда первая ошибка станет летальной. Воздух наполнен звоном. Клинки сталкиваются, высекая снопы искр в опасной близости от лица, но глаза нельзя закрыть, нельзя даже отвести на мгновение, иначе конец.

Удар, отмашка, шаг. Стиснув зубы, Ольга отбивается в полную силу. Атаки такой интенсивности не длятся долго: десять — пятнадцать секунд, главное выдержать, потом обязательно будет передышка. Дыхание сбивается, мышцы горят огнем, щедро растрачивая остатки сил. Секунды растягиваются в вечность, и вот уже последние ресурсы на исходе. Шаг назад, еще один. Противник продолжает напирать. Руки сотрясаются от ударов, словно перед ней не живой человек, а всесокрушающий робот.

В груди холодеет от осознания. Это уже не проба, а бой до конца. Похоже инструктор решил преподать урок остальным, забив для острастки одного человека из группы. Страх липкой паутиной расползается по телу, парализует волю, высасывает силы как вампир. Этого не может быть, но ведь упорно ходят слухи, что время от времени отстающих показательно убивают на занятиях, чтобы остальные не расслаблялись.

Ольга напряженно вглядывается в лицо инструктора, пытаясь увидеть хотя бы тень улыбки, но с ужасом убеждается, что эмоций нет, лишь трезвый расчет и холодное презрение. Сейчас ее забьют как животное, а останки выбросят за забор, откуда ночами доносится далекий волчий вой. Внутри что-то меняется. Из глубины поднимается темная всепоглощающая ненависть. Ненависть к жестокому миру, к снисходительным инструкторам, к безучастным соратницам, так и не ставшим подругами, что замерли в сторонке, ожидая, закономерного конца. Что ж, пускай, наверное, так будет даже лучше. Но перед смертью нужно выпустить скопившуюся горечь.

В груди зарождается рычание, а окружающее тонет в кровавом тумане. Мгновенно перегруппировавшись, тело делает шаг вперед, через страх, через боль, через силу.

Глава 18

Из темноты выплывают смутно знакомые лица, в ушах звучат невнятные отголоски слов. Из однотонного бормотания выделяется сильный голос:

— Развлечение закончилось. Все в зал и отрабатывать, пока баллы не занизил. Живо!

Зашуршало, хлопнула далекая дверь. Что-то скрипнуло, зазвенело, а через мгновение по ноздрям шибануло чем-то настолько едким, что Ольга дернулась, замотала головой, пытаясь избавиться от запаха, распахнув глаза, глянула дико. Небольшая комнатушка, возле короткой стены шкаф, тут же журнальный столик с ноутбуком, стены увешаны графиками и таблицами, на полу множество коробок. В центре комнатки стоит инструктор, под мышкой белая коробка с красным крестом, в пальцах кусочек ваты и ампула с отломанной пипкой.

— Наконец-то в себя пришла. Нашатырь — вещь! — инструктор тряхнул головой, натужно улыбнулся. — Честно говоря, заставила ты меня поволноваться.

Обнаружив, что лежит на кушетке, Оля спустила ноги, осторожно села, едва не застонав — голова отозвалась тупой болью. Помолчав, сказала убито:

— Я не помню, что произошло.

Инструктор бросил ватку в мусорное ведро, убрал аптечку, присев за столик, сказал озабоченно:

— Похоже, демонстрация получилась чересчур впечатляющей, и ты решила, что тебя собираются убить.

Почувствовав, что краснеет, Ольга опустила голову, сказала чуть слышно:

— Так и было.

В голосе инструктора промелькнуло искреннее раскаяние, когда он произнес:

— Извини. Это действительно было неуместно. Просто… большинству девушек предмет безразличен, ты одна из многих, кто проявляет заинтересованность. Вот я и… перестарался.

Удивленная услышанным, Оля подняла глаза, сказала с чувством:

— Мне действительно интересно. Но, вы правы, это было… жестковато.

— Пустяки, — инструктор с улыбкой отмахнулся. — Будет мне наука. Кстати, должен отметить, в умопомрачении, или, что там было за состояние, дерешься ты как берсерк. Знаешь, были в давние времена такие воины…

Оля покивала, сказала с бледной улыбкой:

— Да-да, читала. Прыгали на противников голышом, грызли щиты, жрали мухоморы…

Инструктор смутился, сказал поспешно:

— Ну, я не то, чтобы именно это имел в виду. Но на будущее это свое свойство имей в виду. Может выручить. — Он еще немного помолчал, затем неторопливо поднялся, сказал просительно: — Ты, если еще не в себе, полежи, а я пойду, а то девчонки, слышу, совсем на ушах стоят.

Ольга замотала головой, поднялась, ощущая легкое головокружение, сказала упрямо:

— Нет, я в порядке. Действительно нужно идти, а то потом девки насмешками замучают. Фантазия ведь буйная…

Мельком взглянув на инструктора, она повернулась, чтобы выйти, но что-то привлекло внимание, засело не дающей покоя занозой. Дойдя до двери, Ольга не выдержала, обернулась. Инструктор стоял вполоборота, сосредоточенно копаясь в аптечке. Отметив заминку, он с улыбкой повернулся, и Ольга ахнула: оба плеча тренера пламенели глубокими порезами, откуда тоненькими струйками сочилась кровь. Перехватив взгляд девушки, инструктор подмигнул, сказал со смешком:

— Говорю же, натуральный берсерк. Куда до тебя остальным.

Потрясенная, Ольга тихо вышла из коморки, осторожно притворив за собой дверь.

— Газ, дави на газ и выворачивай!

Нога дергается, вдавливая педаль до упора. За стеклами, стремительно приближаясь, вырастает снежная стена. Руки выкручивают руль, но машина уже неуправляема. Удар. Железная махина, содрогнувшись, словно раненое животное, застывает. Чуть слышно гудят дворники, пробиваясь сквозь белесую толщу, но тщетно, стекла залеплены так, будто сверху обрушилась снежная лавина.

— Я что сказал делать? — раздается в темноте усталое.

— Газ давить, — слова с трудом проходят через сжатое стыдом горло.

— А ты что сделала?

Негромко щелкнул включатель. Подсвеченный бледным, на Ольгу взглянул инструктор: широкое лицо, короткий ежик волос, нос «картошкой», в глазах прыгают веселые искры.

— Я перепутала педали, — ответила Ольга тихо.

Инструктор некоторое время пытливо вглядывался Оле в лицо, затем отмахнулся, сказал примирительно:

— Да и ладно. Сидеть уже сил нет, а тут такой повод подвигаться, — он хохотнул. — Выбирайся, будем выкапываться.

Щелкнула дверь, в салон, вместе с порцией холодного воздуха, ворвался рев двигателей. Спустя секунду, инструктор исчез. Ольга лихорадочно отщелкнула ремень безопасности и выскочила следом. Ноги тут же провалились в мягкое. Попытавшись шагнуть, она едва не упала, удерживая равновесие, вцепилась в дверь.

Оглядевшись, Ольга покачала головой. Внедорожник зарылся в сугроб едва не наполовину, так что колеса целиком погрузились в снег. Ушей коснулось негромкое позвякивание. Обернувшись, Оля поспешила к инструктору, что в этот момент доставал из багажника саперные лопатки, получив инструмент, активно приступила к работе.

Неподалеку, взревывая и взметая колесами облачка снега, носятся еще четыре внедорожника. То сбрасывая скорость, то вновь разгоняясь, машины, похожие на огромных жуков, деловито колесят по специальной площадке, для большей безопасности отгороженной от лагеря набросанным по периметру высоким сугробом.

Занятия по управлению автомобилем ввели уже давно, но более-менее комфортно Оля стала чувствовать себя за рулем лишь в последнее время. Одновременно на площадку выходило не более пяти машин, и пять человек, в порядке очереди, шли совершенствовать мастерство вождения, остальным же приходилось зубрить теорию и довольствоваться тренажерами.

Теория далась Оле легко. Начав пользоваться тренажером с первого же занятия, она отрабатывала правила до тех пор, пока понимание, что делать в той или иной ситуации, не превратилось в рефлекс. Но стоило из комфортного кресла учебного класса пересесть на жесткое сиденье внедорожника, как уверенность мгновенно испарялась, руки начинали дрожать, а тело наполнялось напряжением, превращавшим плавные движения в резкие рывки. Со временем страх прошел, а тело освоилось, начав в точности выполнять все движения, хотя, в иных ситуациях, происходили небольшие «сбои».

Методично отбрасывая снег лопаткой, Ольга в десятый раз прокручивала ситуацию, когда послышался довольный голос:

— Надо сказать, ты еще неплохо справляешься.

Повернувшись, Оля взглянула на инструктора: раскрасневшиеся щеки, улыбка, оживившиеся глаза, похоже, желание подвигаться оказалось совсем не надуманным, спросила, стараясь, чтобы в голосе не слишком ощущалась радость:

— Разве?

— Точно. — Не переставая работать лопаткой, мужчина произнес: — Скажу по секрету, только ты девкам не говори, а то нарочно аварию устроят, — он хохотнул, — женщины водят отвратительно, а учатся еще хуже. А с тобой проблем почти нет.

Ольга широко улыбнулась, сказала, кивая на машину:

— Именно по этому мы сейчас исполняем роль дворников.

Инструктор ответил мирно:

— Ну, я же сказал — почти. Но это мелочь. Некоторые вещи действительно сложно усвоить. — На мгновение перестав копать, он поинтересовался: — Ты когда-нибудь весела над пропастью, точно зная, что нужно расцепить руки?

Удивленная вопросом, Оля ответила:

— Нет, не приходилось. А такое может быть?

Собеседник поморщился, объяснил терпеливо:

— Дело не в том, может или нет, а в том, что в определенных обстоятельствах срабатывает инстинкт самосохранения, который не дает сделать нужное. — Перехватив недоуменный взгляд девушки, он пояснил: — Вот мы сейчас здесь роемся почему?

— Почему? — эхом повторила Ольга.

Инструктор молча набрал горсть снега, некоторое время мял, пока не получился округлый плотный шар, а затем вдруг резко метнул Оле в лицо. Прежде чем Ольга успела сообразить в чем дело, рука уже дернулась вверх, легко отбив снежок. Инструктор кивнул, сказал с удовлетворением:

— Ну вот, видишь, — после чего принялся вновь отгребать снег.

Оля тоже принялась за работу, но через некоторое время не выдержала, сказала осторожно:

— Если честно, я не совсем поняла пример.

Оглядев результаты работы, инструктор выпрямился, обошел Ольгу, и принялся расчищать пространство возле переднего колеса. Несколько раз взмахнув лопатой, он произнес:

— Это была аналогия. Когда тебе в лицо неожиданно летит нечто, пусть даже это вкуснейшее пирожное, или комок денег, ты увернешься не думая, ну, или отобьешь… тоже, не думая. Это инстинкт. Тоже самое на дороге. Когда ты разгоняешься и неожиданно видишь препятствие, первое твое побуждение…

— Затормозить, — догадалась Ольга.

Собеседник кивнул, сказал довольный пониманием:

— Верно. Инстинкт подсказывает самую простую реакцию, ту, что обычно работает. Откуда ему знать, что торможение на скользкой дороге смерти подобно?

Подумав, Ольга произнесла:

— То есть, вы хотите сказать, что эта ситуация относится к числу сложнейших?

— Ну да, — собеседник со стоном разогнулся, держась за поясницу, несколько раз повернулся то в одну, то в другую сторону. — В такой ситуации и мужчины и женщины ведут себя одинаково.

Ольга спросила с улыбкой:

— Жмут на тормоз?

— Жмут на тормоз, — повторил инструктор. — Но мужчинам, в отличие от женщин, обычно хватает одного раза. Когда ситуация повторяется, они превозмогают страх, делая то, что нужно, вместо того, что хочется.

Оля выпрямилась, огляделась, работа не прошла даром, и колеса почти полностью освободились от снежного плена, сказала неуверенно:

— Мне кажется, можно попробовать выехать.

Инструктор мельком осмотрел машину, согласился:

— Пожалуй. Я бы даже сказал, что сделали лишнее. — Забрав у Оли лопатку, он двинулся к багажнику, бросив на ходу: — Что ж, прыгай в кабину, и мы посмотрим, заслужен ли был комплимент.

Улыбнувшись, Ольга стряхнула с ладоней капли воды от растаявшего снега, потянула за ручку дверцы на себя. В салоне тепло, и, разогретое работой, тело быстро покрывается испариной. Нога выжимает сцепление, пальцы поворачивают ключ. Заводясь, негромко рявкает мотор, разогреваясь, начинает довольно урчать. Хлопнув дверцей, на соседнее сиденье опустился инструктор, подмигнув, весело произнес:

— Ну что, покажем класс?

Оля кивнула. В душе возникает привычный задор, а руки уже выкручивают руль, выводя машину из снежного плена. Поворот, разгон, сцепление… Мимо пролетает один из внедорожников, за толстым стеклом переднего окошка застывшее лицо девушки, глаза в ужасе распахнуты, губы сжаты с такой силой, что превратились в тоненькую полоску.

Впереди возникает строй оранжевых колпачков. Расположенные один за другим, так близко, что машина с трудом втискивается в промежутки, колпаки вечное проклятие учащихся, редко кому удается проехать, не завалив один — два, а то и разбросав большую часть на пару метров вокруг. Короткий разгон. Торможение. Руки выкручивают руль, а нога уже давит на газ. Колеса с визгом прокручиваются, толкая тяжелую машину вперед. Короткий разгон, и вновь торможение, настолько резкое, что заднюю часть выносит вперед, но так и нужно, иначе «змейку» не преодолеть.

Точно, четко, идеально, но в самом конце до слуха доносится хлопок. Чертыхнувшись, Ольга вышла из машины, взглянув на лежащий колпак, вздохнула. Не настолько хорошо, как можно было бы, не настолько аккуратно. Вернулась в салон, она тронула машину, повела аккуратно, без излишней бравады и резкости.

Поворот, подъем, остановка. Необходимо тронуться, не сместившись в низ ни на сантиметр. Знакомо и легко. Мотор на секунду замолкает, затем вновь радостно взревывает, тяжелый внедорожник плавно преодолевает препятствие. И вновь, поворот, подъем, остановка.

Короткий прямой участок. Нога вдавливает педаль газа до упора. Мотор рычит громче, словно рассерженный зверь, колеса раскручиваются, разгоняя автомобиль все быстрее. Впереди возникает знакомый сугроб, неотвратимо надвигается, маяча глубокой вмятиной. Сквозь шум прорезывается голос инструктора.

— Внимание. Готовься к повороту.

Скорость высока. Снежная стена несется навстречу, грозя ударом. В груди зарождается волнение, вызывая нестерпимое желание замедлить машину, избегая неотвратимого столкновения. Нога начинает едва заметно подрагивать. Инструктор молчит, выжидая нужного мгновения, но в тот момент, когда нервы почти не выдерживают, раздается его громкий голос:

— Газ, дави на газ и выворачивай!

Нога дергается, вдавливая педаль до упора, за стеклами, стремительно приближаясь, вырастает снежная стена. Руки выкручивают руль, машину заносит, и… впереди возникает чистое пространство. Освобождаясь от страха, с надрывом колотится сердце, глаза по-прежнему распахнуты, но губы уже расползаются в улыбку, а в ушах сладкой музыкой звучит одобрительный голос инструктора.

— Что ж, как я и говорил, ты совсем не плохо справляешься.

Глава 19

Под утро не спалось. Глядя в потолок, Ольга вспоминала. За прошедшие восемь месяцев произошло многое: обилие новых знаний, мелкие стычки с соратницами, появление новых подруг. Жесткий распорядок жизни почти не оставлял свободного времени. Даже выделенные для отдыха часы в основном уходили на изучение дополнительного материала.

Зал с ноутбуками стал вторым домом, и если поначалу Ольга ходила туда исключительно в сопровождении лейтенанта, то в один прекрасный день Гюрзель вручила ей пластиковую карточку со словами:

— Я объяснила ситуацию начальству. Тебе оформили персональный пропуск. Работает на входную дверь и компьютерный зал. Не советую терять, второго не будет. И постарайся не засиживаться. Обучение — хорошо, но распорядок остается в силе.

Благодарно кивнув, Ольга в тот же вечер воспользовалась подарком. Пальцы немного дрожали, а сердце забилось сильнее, когда она сунула карточку в щель электронного замка. Секунду ничего не происходило, затем вспыхнула зеленая лампочка и дверь отворилась.

Десятки часов проведенных за компьютером не прошли даром. Знакомясь с таблицей результатов, еженедельно вывешиваемой в коридоре, Ольга с удовлетворением отмечала, что красные точки в строчке ее персональных достижений встречаются все реже. Наконец они исчезли совсем. А через некоторое время стали появляться зеленые отметки, служа пищей для сплетен отстающих, объясняющих такие изменения тем, что Ольга выбилась в любимчики. Иногда это становилось нестерпимым, и Оля с великим трудом сдерживалась, чтобы не пуститься в объяснения. Порой доходило до драки, но ничего не менялось. Так что со временем Ольга махнула рукой, перестав обращать внимание на недовольных.

За полгода состав отряда претерпел значительные изменения. Большая часть девушек закончили обучение, исчезнув также незаметно, как и другие до них. Просто во время очередного подъема обнаруживалось, что одна из кроватей пуста, а хозяйка пропала. После каждого такого исчезновения поднимался легкий переполох, а вечером, после отбоя, те кто поопытнее, рассказывали жуткие истории, пугая новичков подробностями предстоящего «экзамена».

Чуть слышно скрипнула дверь, послышались негромкие шаги. Задумавшись, Ольга еще некоторое время витала в воспоминаниях, а когда окончательно вернулась к реальности, вздрогнула. Напротив, возвышаясь неподвижной тенью, стояла Гюрзель. Лейтенант шагнула ближе, наклонившись, сказала чуть слышно:

— Собирайся.

Сердце забилось радостно, одновременно, внутри шевельнулся страх. Поднявшись, Ольга быстро оделась, заправила постель, после чего замерла, демонстрируя готовность к действию. Лейтенант, все это время молча ожидавшая у кровати, сделала приглашающий жест и зашагала к выходу. Ольга пошла следом, стараясь утихомирить бешено бьющееся сердце.

Выйдя из казармы, они проследовали к столовой. В окнах первого этажа уже горел свет, а едва они вошли, ноздрей коснулся вкусный запах пищи. Повара уже во всю готовились к наступающему дню. Гюрзель усадила Ольгу за стол, а сама отошла к стойке. Вернувшись, она поставила на стол разнос с двумя стаканами сока, сказала коротко:

— Пей.

Не выказывая удивления, Ольга опустошила оба стакана, после чего они вышли из столовой. Прислушиваясь к похрустыванию свежевыпавшего снега под ногами, Оля поинтересовалась:

— Мне предстоит экзамен?

Похоже, лейтенант ожидала вопроса. Не поворачивая головы, она ответила:

— Не буду лукавить, да.

— Лукавить? — спросила Ольга непонимающе.

Та в свою очередь взглянула искоса, сказала ровно:

— На эту тему запрещено говорить, но, сама понимаешь, так или иначе запрет приходится обходить.

— Зачем вам это? — воспользовавшись бледным светом стоящего поодаль фонаря, Оля пытливо всмотрелась в лицо Гюрзель.

Губы лейтенанта разошлись в улыбке, когда она произнесла:

— Подумай сама, ну кого порадует провал воспитанника, даже если большую часть времени с ребенком занимались сторонние люди? — Она помолчала, добавила тише: — К тому же… так или иначе, но за полгода я успеваю привыкнуть к девочкам.

Ошарашенная услышанным, Ольга молчала. Начальница отряда, суровая и безэмоциональная женщина, слывшая в отряде стальной, оказывается способна испытывать чувства, и даже, как бы это невероятно не звучало, по-своему любит воспитанниц. Оля пробормотала замедленно, разрываясь между неловкостью и любопытством:

— Тогда, быть может, лучше мне ничего не знать?

Гюрзель взглянула с таким видом, словно чувствовала, что происходит в душе воспитанницы, сказала насмешливо:

— Ну уж нет. Обойдемся без излишней куртуазности. Я прекрасно знаю, что ты сейчас испытываешь, сама проходила. — Перехватив изумленный взгляд спутницы, добавила с нажимом: — Да, да, не сомневайся. Но сейчас речь не обо мне. Итак, предупреждаю сразу, экзамен жесткий, и даже, я бы сказала, жестокий. Именно поэтому завтрак ограничен соком. Меньше крови желудок оттянет.

— На что стоит обратить внимание? — поинтересовалась Ольга. Собравшись с силами, она отбросила сторонние мысли и теперь выглядела предельно собранной.

Начальница отряда сказала подчеркнуто жестко:

— Повторюсь, деталей не будет. Но запомни одно — экзамен не игра. И на кону гораздо больше, чем будущая карьера.

Ольга промолчала. Сказанного с избытком хватило для понимания — провал равносилен смерти. Мысль вызвала панику, но Оля лишь крепче стиснула зубы, стараясь не позволить страху разрастись до той степени, когда мысли теряют ясность, а тело перестает слушаться разума.

Они свернули к стрельбищу. И без того невысокий купол входа почти исчез, погребенный снегом, и если бы не расчищенная, посыпанная песком дорожка, обнаружить ведущую под землю дверь не представлялось бы возможным. Под ногами захрустел ледок, а под сводом знакомо загудело эхо, когда Ольга ступила на ведущую вниз лестницу.

Ступеньки пролетели незаметно. Войдя в коридор, Ольга по привычке шагнула направо, направившись к залу стрельб, но лейтенант коротко скомандовала:

— Нам в обратную.

В этой части «лабиринта», как неофициально назвали подземные переходы, Оля еще не была. В стенах, по обеим сторонам, то и дело встречались тускло освещенные проходы, куда Ольга опасливо косилась, с замиранием представляя, что может крыться в глубинах подземной части лагеря.

Возле одной из металлических дверей, расположенных в стене через равные промежутки, Гюрзель остановилась. Ольга ожидала, что лейтенант, как обычно, воспользуется карточкой, и с удивлением смотрела на голую стену, без малейшего намека на электронный замок, но начальница отряда достала связку тяжелых ключей необычной формы, некоторое время перебирала, пока не нашла нужный, после чего вставила ключ в скважину.

За дверью обнаружилось небольшое помещение. Лейтенант сделала приглашающий жест, сказала сдержано:

— Заходи, располагайся. Минут через десять — пятнадцать откроется дверь, — она указала глазами на небольшую дверцу в противоположной стене. — Тебе туда. Обратно не ломись, не откроют. Ну, все.

Ольга шагнула в комнатку, за спиной хлопнуло, в замке повернулся ключ. Мельком оглянувшись, обстановка не поражает богатством: диванчик возле стены, низенький столик, вбитая в стену вешалка, Ольга сняла куртку, присела на краешек дивана. Но не смотря на все попытки расслабиться, возбуждение не уходило.

Медленно тянутся минуты, не принося успокоения. Сердце стучит так громко, что кажется, будто за стеной бьет молот. В голове царит хаос, перед глазами мелькают лица подруг, а в ушах звучат рассказы об ужасах заключительного испытания. От напряжения сводит челюсти, а ноги начинают дрожать самым жалким образом.

Когда ожидание начало превращаться в пытку, звонко щелкнуло. Подскочив, Оля несколько секунд смотрела на дверцу, ожидая, что сейчас оттуда выскочит что-то жуткое, но быстро взяла себя в руки, шагнув к двери, потянула за ручку.

За дверью открылся темный зев коридора. Не торопясь заходить, Ольга осмотрелась. Падающий из проема свет выхватывает кусочек пола и часть стены. Несмотря на идеально ровный пол и отштукатуренные стены идти во тьму не хотелось, тем более, что коридор закруглялся, скрывая за поворотом неизвестные опасности.

Ольга перенесла за порог ногу, и вновь изучила видимое пространство. Ничего не обнаружив, она почти смирилась с тем, что придется бродить в потемках, когда взгляд наткнулся на некую шероховатость. Вглядевшись пристальнее, она улыбнулась. Внизу, сразу под порогом, едва заметный в полутьме, из стены выступает включатель. Наклонившись, Оля протянула руку, и едва палец коснулся кнопки, под потолком вспыхнули до того невидимые лампы, мгновенно превратив кромешную тьму в яркий полдень.

На душе стало легче. Уже без страха, Оля перенесла через порог вторую ногу. Словно ожидая этого момента, дверь сразу же вернулась на место, негромко лязгнул засов. Ольга осторожно двинулась по коридору, готовая к неожиданностям, но пройдя несколько шагов, в удивлении остановилась. Впереди, на уровне лица, из стены торчит гладко оструганная, напоминающая черенок от лопаты, палка, чудь дальше выступает еще одна, но уже на полметра ниже, а за ней все видимое пространство коридора заполнено торчащими под всевозможными углами «черенками».

Оля усмехнулась. Палки не представляли большой опасности, но лезть в темноте через подобное нагромождение деревянных «ежей» должно быть не самое приятное занятие, которое, тем не менее, пришлось бы пережить, не прояви она внимание на самых первых шагах.

Пролезая между палками, Ольга двигалась неспеша, внимательно осматривая стены на предмет новых находок, но, судя по всему, первое испытание не содержало других сюрпризов. Закончив с «полосой препятствий», Ольга выпрямилась, оказавшись напротив очередной двери. За дверью обнаружился круглый зал с парой проходов в дальней части. Сделав несколько шагов, Оля обратила внимание, что под ногами мягко пружинит. Приглядевшись, она заметила, что поверхность пола покрыта плотно подогнанными плитами из материала отдаленно напоминающего резину.

Недоумевая, для чего могло понадобиться подобное покрытие, Ольга опустилась на колено, поскребла ногтем податливый материал. Внимание привлек едва слышный шорох. Подняв голову, Оля вздрогнула. Мягко ступая, из прохода выдвинулись трое. С головы до ног закутанные в черные обтягивающие костюмы, так что свободными остались лишь кисти, да узкие полосы для глаз, стройные фигуры и выпуклости груди выдавали девушек. Пройдя вдоль стены, они остановились на равном расстоянии друг от друга, разом повернувшись, застыли в расслабленных позах.

Ольга неторопливо поднялась, стараясь двигаться как можно медленнее. Но едва она выпрямилась, одна из девушек с резким выкриком метнулась навстречу. Увернувшись от нацеленного в грудь удара ноги, Ольга провела короткую пробную атаку, понимая, что, возможно, делает непростительную ошибку, теряя драгоценное время, но заученное на тренировках правило — «прежде чем ударить в полную силу — узнай соперника», не позволило бить на поражение сразу же.

Вскоре стало ясно, что противница, хоть и не намного, но уступает в навыках рукопашного боя. Но едва Ольга осознала собственное преимущество, в тот же момент, словно ощутив ее мысли, в бой вступила вторая девушка. Получив ощутимый тычок в пах и пропустив скользящий в скулу, Ольга разозлилась. Судя по движениям, новая соперница оказалась даже слабее партнерши, но действуя синхронно, они начали теснить Ольгу.

Отбивая сыплющиеся градом удары, Оля старалась не упускать из виду третью девушку, что все это время стояла недвижимо, безучастно глядя на происходящее. Приноровившись к темпу и отследив особенности техники противниц, Ольга время от времени контратаковала. Улучшая момент, когда, то одна, то другая открывались для ударов, Оля в резком выпаде доставала противниц ногами и вновь отступала, не позволяя себе увлечься на добивание.

И все же, ударив в очередной раз, она пропустила момент, когда в бой вступила третья участница. Заметив краем глаза движение сбоку, Ольга рванулась в противоположную строну, но не успела, тело потряс сильнейший удар, ее отбросило. Пол стремительно надвинулся, ударил, выбил дыхание. Локти занемели. Мелькнуло запоздалое понимание, для чего именно нужно мягкое покрытие: не будь на полу резины, она лежала бы со сломанными руками.

В голове еще гудит отдача падения, а тело уже катится в сторону, избегая ударов. Рывок, и мир обретает привычное положение. Противницы, больше похожие на известных японских ниндзя, двигаются слаженно, словно специально обучались драться в тройке. Удары сыплются один за другим, почти без перерывов, так что большая часть сил уходит лишь на то, чтобы блокировать мельтешащие руки и ноги, не помышляя о нападении.

Удары легки. Девушки, как одна, хрупкие, будь они хоть немного крупнее, бой бы давно закончился. Но это единственное преимущество, вернее даже не преимущество — облегчающий задачу фактор, слаженность соперниц такова, что создается впечатление, будто это не три различных человека, а одно многорукое чудовище, преследующее единственную цель — уничтожить врага.

Ноги занемели от напряжения, а руки превратились в сплошную боль. Удары все чаще достигают тела, болезненно отдаваясь внутри, а силы стремительно тают. Еще немного и она упадет, не в силах защищаться, после чего все будет кончено. Лежащий противник забивается почти мгновенно, уже через несколько минут превращаясь в кровавый фарш, сочащийся кровью и ощетинившийся обломками костей.

Внутри поднимается уже знакомая темная волна. Нельзя позволять инстинктам брать верх, но, нет сил противиться. Последние искры разума гаснут, погружаясь в пучину, где сомнения чужды, а боль лишь подливает сил, возбуждая лютую жажду крови. Лицо искажается, глаза вылазят из орбит, а из горла рвется нечеловеческое рычание. Тело рвется вперед, и уже не имеет значения, чем закончится бой, лишь неугасимым огнем пылает бешеная жажда крови.

Глава 20

Но что это! В то мгновение, когда остатки разума уже готовы раствориться в всесокрушающей ярости, противницы, словно по команде, останавливаются, и медленно, стараясь не поворачиваться спиной, пятятся к выходу. Миг, и зал пустеет, лишь только боль и опустошенность, возникающие следом за откатом ярости, свидетельствуют, что бой не привиделся в страшном сне, навеянном тяжелыми тренировками прошедшего дня.

Ольга со вздохом оперлась на стену, скользнула вниз, позволяя телу расслабиться. Сознание поплыло, восстанавливаясь после опустошительных эмоций, глаза сами собой закрылись, отгородившись от мира непроницаемой ширмой. Глубоко и равномерно дыша, как учили на тренировках, Ольга постаралась максимально расслабиться. Кровь понеслась по телу, легко проникая в ранее труднодоступные места, мышцы приятно заныли, а по коже пробежали мурашки.

Чувствуя, как стремительно возвращается жизнь, Ольга открыла глаза, замедленно встала, и осторожно, стараясь не делать резких движений, пошла в сторону призывно распахнутой двери. Хотя еще недавно, она точно помнила, дверь была плотно притворена. Проход, куда скрылись девушки, Оля опасливо обошла по дуге. Понимание, что очередное испытание закончилось, успокаивало, но болезненные ощущения, оставшиеся после недавнего боя, были еще слишком свежи, и заставляли лишний раз соблюдать осторожность.

Сразу за залом вновь начался коридор, с небольшими пустыми комнатками по обе стороны. Вспомнив о замаскированном выключателе, Ольга не поленилась, и шаг за шагом тщательно осмотрела каждую. Усилия оказались вознаграждены. В последней комнатушке, под толстым слоем пыли, нашелся нож. Несмотря на потрепанный вид, нож внушал доверие крепким клинком, а гладкая от частого употребления рукоять так и просилась в ладонь.

Оружие придало уверенности, но, одновременно, вызвало ряд неприятных мыслей. Такая находка не могла быть случайностью, а это говорило только об одном — предстоящее испытание грозило гораздо большим, чем просто синяки. Нахмурившись, Оля перехватила нож удобнее и крадучись вышла из комнатки.

Коридор расширился, превратившись в вытянутый зал. Через два десятка метров зал плавно закруглялся, заканчиваясь очередной дверью. Ольга остановилась, с подозрением всмотрелась в дальнюю стену. По обе стороны от двери, в стене чернели провалы. Невысокие, словно сделанные для малолетних детей, провалы как магниты притягивали взор. На мгновение Ольге почудилось, что из темной глубины за ней наблюдают чьи-то недобрые глаза. Ощущение оказалось таким сильным, что она невольно попятилась. В предчувствии опасности тело невольно напряглось, а пальцы крепче сжали рукоять ножа. Обратившись в слух, Оля замерла, но кроме гулкого стука в груди так ничего и не услышала. Собравшись с духом, она замедленно двинулась к двери.

Шаг, другой. Вокруг по-прежнему пусто, но ощущение опасности становится все сильнее, а сердце уже не просто бьется — бешено колотится, подготавливая тело к неведомому, но неотвратимому бою. Слуха касается едва уловимое царапанье, словно чьи-то когти скребут древний бетон стен. Глаза в ужасе распахиваются, а мелкие волоски на теле встают дыбом. В мозгу рождаются кошмары, один страшнее другого. Возможно, обсуждая особенности «экзамена» поздними вечерами, девушки были не так далеки от истины. Кто знает, что происходит на нижних ярусах лагеря. Какие чудовищные опыты проводят в подземных лабораториях. И не является ли экзамен финальной стадией эксперимента, на которой воспитанниц превращают в ужасных монстров…

Заскреблось сильнее, раздался приглушенный рык, и из проемов одновременно вышли две собаки. Ольга на мгновение опешила, испуг мгновенно сменился радостью, что, в свою очередь, превратилась в опасение. В собаках Оля узнала доберманов. Поджарые, с длинными ногами и мощными челюстями, эти псы широко применялись в военных нуждах. Отличающиеся бешеным нравом и обладающие высокой скоростью, они представляли из себя опасных противников, и Ольга содрогнулась, на мгновение представив, что бы она делала, не обыщи вовремя комнаты.

Псы ненадолго замерли, словно оценивали противника, а секунду спустя одновременно рванулись с места. Ольга застыла. Инстинкт властно требовал убегать от надвигающейся опасности, но разум призывал стоять. Не смотря на возникшую панику, Оля отдавала себе отчет, что, повернись она спиной, схватка закончится не начавшись.

Собаки подлетели почти мгновенно, но тело среагировало вовремя. Ольга резко отпрыгнула в сторону, одновременно с силой ударив ближайшего пса в бок. Костяшки пальцев тут же занемели, а на запястье возникла кровавая борозда. Ольга чертыхнулась, коря себя за неосмотрительность: шеи собак щетинились стальными иглами ошейников. Перехватив нож острием вниз, убивать животных не хотелось, Ольга ударила пса, что уже успел развернуться, точно в нос. На теоретических занятиях, посвященных основам боя с собаками, показывали уязвимые точки животных, особо акцентируя, что нос являлся наиболее слабой из них, и Оля не поверила глазам, когда собака кинулась в атаку, никак не среагировав на удар.

Увернувшись от ощеренной пасти, Ольга с силой пнула пса, отскочив так, чтобы не попасть под зубы второго. В голове вертелись отрывки лекций, и раз за разом повторялись слова преподавателя — «при ударе в нос собака теряет ориентацию на время до пяти секунд». Сцепив зубы, Оля вновь и вновь прокручивала воспоминания, пытаясь вспомнить еще хоть что-то важное.

Под коленом щелкнуло, прикушенная кожа отозвалась болью. Рука рефлекторно дернулась вниз, кулак ткнулся в твердое, бессильно скользнул, не причинив псу повреждений. Резко развернувшись, Ольга с силой ударила животное коленом, по счастливой случайности вновь попав по носу. Но, как и в пошлый раз, собака не отреагировала, сразу же дернувшись следом. С шумом лязгнули челюсти, не прихватив ногу лишь чудом.

Не дожидаясь, когда очередной укус достигнет цели, Ольга перешла в нападение. Руки замелькали, как крылья, стремительно нанося удары один за одним. Непрерывно отмахиваясь руками, Оля одновременно сдвигалась по кругу, так, чтобы псы не расходились далеко в стороны. Морды собак покрылись многочисленными порезами, шерсть намокла от крови, но псы не издали ни звука, продолжая нападать с бешенным остервенением.

Мелькнула смутная догадка. Выбрав момент, Ольга извернулась, и резким движением ударила ножом по лапе, срезав несколько пальцев, но пес, как ни в чем не бывало, продолжил скакать, оставляя на бетоне кровавые отпечатки. Глядя, как обнажившаяся кость с глухим стуком ударяется в пол, Оля с обреченностью поняла, в чем именно заключается задание.

Собравшись с духом, она стиснула челюсти. Мышцы на руке напряглись, готовясь совершить неизбежное. Левая рука ложится на морду пса, мягко, словно лаская, придерживает, в то время как правая резко выстреливает, целясь в глаз. Удар. Лезвие легко, словно играючи, входит через глазное отверстие в мозг. Руки не успевают вернуться в исходное положение, а пес, мгновенно обмякнув, замедленно падает на подломившихся ногах.

Сильный удар в бок. Левое плечо обжигает болью. Но это уже не имеет значения. Короткий, почти незаметный поворот. Пока левая рука бережно придерживает собаку, правая устремляется к ребрам, туда, где под тонкой кожей, прикрытое жестким каркасом ребер, истошно бьется перегруженное анальгетиками и адреналином сердце. Лезвие аккуратно входит между ребер на всю длину, заставляя собаку вздрогнуть всем телом. Глаза пса затуманиваются, и уже безжизненный, он падает на труп собрата.

Звонко щелкнуло. Преграждающая путь дверь приветливо отворилась. Ольга подняла руки к глазам, несколько мгновений рассматривала оставленные иглами ошейников многочисленные мелкие ссадины, с омерзением отбросив нож, зашагала к выходу. Борясь с поднявшейся в душе горечью, она прошла в следующее помещение и замерла, не в силах отвести взгляд. Мозг закипел, в тщетных попытках подобрать приемлемое объяснение, но глубоко внутри, холодное, словно лед, уже возникло понимание. Впереди, на большой картонной коробке лежал пистолет.

За спиной щелкнуло, но Ольга уже не слышала. С трудом передвигая враз ставшие непослушными ноги, она подошла к коробке, двумя пальцами, словно мерзкое насекомое, взяла пистолет. От ощущения знакомой тяжести стало немного легче, но холод в груди не исчез, лишь затаился до времени. В порыве смутной надежды, Оля выхватила обойму, несколько секунд смотрела на желтый цилиндрик патрона, после чего замедленно вставила обратно. Экзамен продолжался.

Ольга осмотрелась. По сравнению с простором предыдущего зала, помещение, куда она попала, оказалось гораздо скромнее, представляя собой комнату десяток шагов в длину, и столько же в поперечнике, с неизменной дверью в противоположной от входа стене. Едва она закончила осмотр, как дверь со скрипом отворилась, и в комнату, мило улыбаясь, вошел мужчина.

Незнакомец создавал двойственное впечатление: ясные глаза, кроткая улыбка и грустное выражение лица привлекали, но могучая фигура, мягкие движения и короткие, быстрые взгляды, бросаемые по сторонам, настораживали, возбуждая смутное опасение. Одетый в простую клетчатую рубаху с длинными рукавами и потертые джинсы, незнакомец напоминал случайного прохожего, неведомым образом попавшего с оживленных улиц какого-нибудь южного города в подземные казематы и теперь удивленно осматривающегося, в попытках осмыслить происходящее.

— Что ж, будем знакомы, — мужчина шагнул навстречу, с улыбкой протянул руку, — меня зовут Станислав, по-простому — Слава.

Ольга кивнула, пряча пистолет, медленно заложила руки за спину, с трудом выдавила:

— А меня Ольга.

Мужчина едва заметно закусил губу, но тут же улыбнулся, пошевелив пальцами, опустил руку, сказал бодро:

— Очень приятно. А то за последние дни, словом перекинуться не с кем.

Не спуская с собеседника глаз, Оля поинтересовалась:

— Что вы здесь делаете?

Вопрос вызывал необычную реакцию. Мужчина замер, его брови сошлись на переносице, а лицо потемнело, но тут же вновь разгладилось. Махнув рукой, он сказал с досадой:

— Что уж теперь. Вы, я вижу, девушка не испорченная, в отличие от… — он сделал неопределенный жест, — осуждать не будете.

— Так вы расскажите, — Ольга улыбнулась, — а там посмотрим.

Широко размахивая руками, мужчина прошелся взад вперед, сказал задумчиво:

— Да было б что рассказывать. Обычный человек, такой же как все, хотел подзаработать… да не вышло. — Он всплеснул руками, воскликнул раздраженно: — И ведь дел на копейку. Но кто ж знал, что этот гад ворованную технику подсунет!

Ольга непонимающе взглянула на мужчину, спросила с затруднением:

— Хотите сказать, вас подставили?

— Именно! — воскликнул мужчина обрадовано. — Вы с полуслова поняли то, во что эти стражи порядка неделю въехать не могут, — он взволнованно заходил по комнате, то приближаясь, то отходя назад.

По-прежнему настороженно, но уже без страха, Ольга следила за его перемещениями, на всякий случай, стараясь не оказываться в непосредственной близости. Но мужчина настолько ушел в мысли, что, казалось, забыл о ее существовании. Чувствуя, что молчание затянулось, Оля поинтересовалась:

— Так как вы сюда попали?

Вздрогнув всем телом, собеседник воззрился на нее так, словно только что пришел в себя, но тут же улыбнулся, сказал мягко:

— Ничего особенного. Попросили предоставить документы на технику. Я не смог. Ну а после, все как в жутком фильме: воронок, КПЗ, тюрьма. Требовали признания, грозились карами. А спустя неделю, без суда и следствия повезли неведомо куда. Довезли, привели, втолкнули, — он развел руками. — И вот я здесь.

Мужчина вел себя настолько естественно, что Ольга пропустила момент, когда он оказался совсем рядом. Пронзительно синие глаза несколько мгновений всматривались в ее лицо, затем исчезли, мужчина отошел, а Оля с облегчением выдохнула, имей незнакомец намерение напасть, лучшего момента нельзя было и пожелать. Вконец успокоившись, Ольга расслабилась, но на всякий случай оставила пистолет за спиной, заткнув за пояс.

— Так вы даже не знаете куда попали? — произнесла она недоверчиво.

Плечи Станислава опустились, подойдя ближе, он прислонился к стене, замелено скользнул вниз, сказал со вздохом:

— Я даже боюсь представить. Ведь вы же знаете нашу систему. Никто не будет разбираться: виноват человек, нет ли. Отправят куда подальше, и весь разговор.

В памяти всплыл милицейский участок, обрюзгшее лицо следователя. Взглянув на Станислава, что, скорчившись, замер у стены, Ольга ощутила укол совести. Шагнув ближе, она чуть наклонилась, и уже собиралась произнести что-то ободряющие, когда Станислав поднял голову, и Оля поразилась произошедшей перемене: улыбка исчезла, сменившись оскалом, лицо исказилось презрением, а глаза застыли, словно покрывшись ледяной коркой.

Грудь взорвалась болью, комната на мгновение смазалась, а секунду спустя, спина с силой ударилась о жесткое. С трудом различая окружающее через вспыхнувшие в глазах черные круги, Оля следила, как мужчина неторопливо приближается. В мозгу раненной птицей билось осознание провала. Дура, как она могла поверить в эту чушь? И где, на экзамене, о котором ходили самые страшные слухи!

Ольга попыталась просунуть руку за спину, где, спрятанный за поясом, дожидался своей очереди пистолет, но, онемев от удара, тело не слушалось. Она зарычала, задергалась, пытаясь сделать хоть что-то, но в этот момент сверху обрушилось тяжелое, вдавило в пол. С трудом дыша, Ольга прохрипела чуть слышно:

— Скотина, слезь с груди, задушишь.

Прислушавшись, мужчина заломил бровь, сказал удивленно:

— Надо же, не думал, что останешься в сознании. У меня удар поставлен неплохо.

— Видать повезло, — просипела Оля, ощущая вкус крови на зубах.

Мужчина мягко прикоснулся пальцами ее щеке, затем провел ниже, с силой рванул. Сухо треснув, ткань подалась. Шумно вдохнув воздух ноздрями, он сказал замедленно:

— По-хорошему, говорить не о чем. Сейчас я тебя трахну, а потом убью… Хотя, можно и наоборот. Но мне будет приятнее, если ты будешь стонать и извиваться.

— Буду ли? — с ненавистью глядя в глаза врагу, а то, что это враг, сомнений не осталось, прошипела Ольга.

Тот бросил снисходительно:

— Будешь, куда денешься. Я в этих делах мастер. А если не захочешь, не беда, пальцем-другим меньше, и тот же эффект.

Чувствуя, что в руки постепенно возвращается жизнь, Оля выдохнула с жаром:

— Но ведь тебя за это накажут, не боишься?

Станислав покачал головой, сказал отстраненно:

— У меня вышак. По заданию я должен тебя убить, тогда проживу еще немного.

Услышанное оглушило. Вот, значит, каков на самом деле экзамен, жизнь на жизнь. Нет никаких ужасных чудовищ, все до обыденного просто. Нужно всего лишь убить человека. Так легко, и, одновременно, так сложно. Убийство, как инициация, и, одновременно, кровавая роспись в договоре о неразглашении. Что ж, этого следовало ожидать. Никто не станет рисковать полугодовой тратой ресурсов на обучение без дальнейших гарантий сотрудничества.

Мужчина тем временем слез с груди, отчего сразу стало легче дышать, переместившись на бедра, и неторопливо раздевался. Стянув рубаху, он взялся за ремень, но передумал, ухватив Ольгу за руки, замедленно потянул на себя. Глухо звякнуло. Ольга прикусила язык, чтобы не зарычать от досады. Выскользнув из-под ремня, пистолет с предательским шумом грохнулся на бетон.

На лице Станислава отразилось удивление. Вытащив оружие, он уложил Ольгу обратно, глядя на пистолет, насмешливо произнес:

— Как удивительна жизнь. Ведь ты знала куда идешь, и могла меня пристрелить еще на входе, но пожалела, и теперь умрешь.

Ольга едва заметно повела плечами, ощущая, как к телу возвращается чувствительность, закрыв глаза, произнесла чуть слышно:

— Намного удивительнее, чем ты думаешь.

Не расслышав, мужчина подался вперед, оказавшись в нужном положении. Мышцы живота с силой сократились, метнув тело верх, а руки оттолкнулись от пола, придав дополнительное ускорение. Перед глазами в очередной раз вспыхнуло, лоб загудел, а на лицо брызнуло горячим. Ольга дважды ударила костяшками пальцев, послышался отвратительный хруст. Открыв глаза, она несколько мгновений вглядывалась в залитое кровью лицо врага, затем сильным толчком сбросила с себя тело. Подхватив пистолет, Оля поднялась, несколько мгновений смотрела на противника, что не подавал признаков жизни, после чего замедленно отвернулась.

Тихий скрип ботинок, едва слышное шуршание за спиной. Оборачиваясь, Ольга уже знала что увидит. Холодный взгляд пронзительно-голубых глаз, рослая фигура, и летящая к груди рука, с зажатым в кулаке коротким лезвием.

Тело заученно смещается в сторону, уходя с траектории удара, а мгновением позже палец давит на крючок, затем еще, и еще. Рука вздрагивает от отдачи, а в ушах раздается грохот выстрелов. Противник по инерции пролетает еще пару шагов, раскинув руки, падает на пол.

Дальнейшее проносится, словно в бреду: суровое лицо начальницы отряда, бледные пальцы доктора, незнакомые люди в мундирах и покрытые мелким шрифтом бумаги, где нужно поставить роспись. А под вечер, когда заканчивается действие вколотого доктором успокоительного, темное нутро грузовика и четыре пары глаз на потемневших лицах, покачивающиеся в такт движениям уносящейся в неизвестность машины.