Вам же нравятся истории помрачнее

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

Однажды на утренней прогулке, слушая, как Джеф Хили играет «Шоссе 49» и не думая ни о чём, кроме того, как здорово ему удаётся соло на слайд-гитаре, я заметил две зеленые пластиковые фигуры в красных кепках. Они стояли по краям дороги, предупреждая: «ПРИТОРМОЗИ! ТУТ ДЕТИ ИГРАЮТ». И в голову пришла идея рассказа «Гремучие змеи». Единственное, чего я не знал в тот момент – что главным героем станет старый знакомый из романа «Куджо», написанного давным-давно.

Вот так оно иногда и работает – история приходит полностью сформированной, и ждёт лишь толчка, чтобы заявить о себе. Это просто здорово. Я редко знаю детали (Энди Пелли, пожилой коп из «Гремучих змей», свалился как снег на голову), или то, как история закончится; часть радости, во всяком случае для меня, в раскрытии. Почему этот процесс работает, или как он работает – для меня полная загадка.

«Дурной сон Дэнни Кхефлина» из той же оперы. Как-то раз, одеваясь и не думая ни о чём, кроме миски хлопьев и прогулки с собакой, я спросил себя: «Что, если у человека случится одно-единственное сверхъестественное озарение? Сон, в котором он увидит, где захоронено тело. Поверят ли ему или сочтут убийцей?». В этот момент я надевал рубашку. К тому времени, как я натянул джинсы, я уже раздумывал над образом назойливого полицейского, похожего на инспектора Жавера из «Отверженных», что будет преследовать моего главного героя. Оставшаяся часть истории заняла своё место. Я не знал, что мой полицейский – Джалберт вместо Жавера – будет одержим подсчётами: он приобрёл эту черту практически сам по себе. Я же просто следовал за нитью. Был ли я рассказчиком или стенографистом, как Уильям Дэвис в «Сновидцах»? Может, и то и другое.

Интересен ли мне этот процесс? Поскольку он играет важную роль в моей жизни – конечно. Я писал о писателях в своих художественных произведениях и писал о писательстве в нехудожественных, но я не всё до конца понимаю. Я даже не понимаю, почему людям нужны истории, и почему я – один из многих – чувствую потребность их писать. Всё, что я знаю – радость от того, что ты оставляешь позади обычную повседневную жизнь и общаешься с несуществующими людьми, похоже, является частью жизни почти любого человека. Воображение голодно, его нужно подкармливать. И иногда – снова как Уильям Дэвис в «Сновидцах» – я вижу слова до того, как их напишу. Первые абзацы «Красного экрана» и «Финна» существовали за недели и месяцы до того, как я перенёс их на бумагу. Я видел каждую точку и запятую. Значит ли это, что я, как говорится, в спектре? Возможно, даже скорее всего, но кого это волнует? Рассказывание историй развлекает меня и других людей на протяжение многих лет, и это делает меня счастливым.

Что касается того, почему так много моих произведений рассказывают о тёмных делах… это уже другая история. Должен ли я извиняться за своё творчество? Думаю, нет. Франциско Гойя нарисовал гравюру, где изобразил себя спящим в окружении фантастических существ, и назвал её «Сон разума рождает чудовищ». Я всегда считал, что такой сон и такие чудовища – необходимый элемент здравомыслия. Взгляните на первую строчку романа Ширли Джексон «Призрак дома на холме» – она хорошо об этом сказала. Ужасные истории лучше всего воспринимаются теми, кто сострадает и сопереживает. Парадоксально, но это так. Я считаю, что люди без воображения, неспособные оценить тёмную сторону вымысла, несут ответственность за большую часть мировых бед. В книгах о сверхъестественном и паранормальном я особенно старался показать реальный мир таким, какой он есть, и рассказать правду об Америке, которую я знаю и люблю. Кое-что из этой правды выглядит неприглядно, но, как говорится, когда любишь – шрамы становятся печатями красоты.

Большинство рассказов в этой книге – новинки, а самые длинные из них никогда ранее не публиковались. Не вижу смысла расписывать историю создания каждого из них; это будет не более чем утомительное перечисление мест, где я находился, когда мне в голову пришла та или иная идея. Если я вообще смогу такое вспомнить.

Ещё один рассказ, о котором стоит упомянуть – «Ответчик». Мой племянник Джон Леонард раскопал черновики кое-каких моих старых рассказов, многие из которых были незакончены и давно забыты. Он сфотографировал один шестистраничный фрагмент и приложил к нему записку, мол, история слишком хороша, чтобы оставаться незаконченной. Я прочитал и подумал – а ведь он прав. Те первые страницы я написал, когда мне было тридцать. Закончил рассказ в семьдесят пять. Во время работы у меня возникло странное ощущение, словно я кричу в ущелье времени и слышу, как ко мне возвращается эхо. Есть ли в этом смысл? Не знаю. Но я точно знаю, как себя чувствовал.

Меня называют плодовитым писателем, что мои Постоянные Читатели считают хорошим качеством, а критики, подчас – плохим. Я никогда не стремился к этому; но я никогда и не избегал этого. Я делал то, что мне дано было делать, и чаще всего это приносило мне радость. Единственный недостаток, назовите его ложкой дёгтя в бочке мёда (или фатальным изъяном, если хотите выглядеть напыщенным снобом) в том, что исполнение никогда – ни единого раза – не было столь же великолепным, как первоначальная задумка. Лишь дважды я хотя бы приблизился к этому, в двух тюремных историях: «Зеленая миля» и «Рита Хейуорт и спасение из Шоушенка». Все остальные произведения не дотягивали до того, чего я хотел от них добиться. Даже такие длинные романы, как «Оно», «Противостояние» и «Под куполом» я закончил с ощущением, что писатель получше сделал бы эту работу получше. Несмотря на это, в целом я горжусь своим творчеством. И я горжусь моими короткими рассказами, возможно, потому, что они всегда давались мне с трудом.

Я не могу перечислить всех редакторов, что работали над ними и улучшали, но могу поблагодарить Джули Эгли за то, что она раскопала десятки моих старых рассказов, большинство из которых были ужасны, но парочку из них стоило дописать. Также я могу поблагодарить Джона Леонарда, привлёкшего моё внимание к давно забытому рассказу «Ответчик». Я могу поблагодарить обоих своих сыновей, за то, что сотрудничали со мной, проявляя собственный уникальный талант. Вместе с Джо мы написали два рассказа: «Полный газ» и «В высокой траве». Оуэн был моим соавтором в «Спящих красавицах», одном из моих любимых романов. Я могу поблагодарить других моих соавторов – Стюарта О’Нэна, Ричарда Чизмара и покойного Питера Страуба. Работа в соавторстве с другими писателями – это всегда риск, но в каждом случае я получал щедрую награду.

Я приношу благодарность моему многолетнему редактору Нэн Грэм, и моему агенту Лиз Дархансоф. Она сменила на этом посту покойного Чака Веррила и сняла груз с моих плеч. Спасибо Робин Ферт, моему неутомимому исследователю и подруге. Больше всего я благодарен моей жене Табите, которая не позволяет мне оступиться. Она бывает и милой и резкой, иногда в одно и то же время, но всегда остроумна. Именно она посоветовала мне побольше рассказать о брате Дэнни Кхефлина и указала, что я должен поработать над темой ковида в «Гремучих змеях».

Огромная благодарность вам, дорогие читатели, что позволили мне поселиться в вашем воображении и на ваших нервных окончаниях. Вы же любите истории помрачнее? Отлично. Я тоже, что делает меня вашим собратом.

PS. Первая строчка «Призрака дома на холме» гласит: «Ни один живой организм не может долго существовать в условиях абсолютной реальности и не сойти с ума; говорят, сны снятся даже кузнечикам и жаворонкам».

PPS. Песня Леонарда Коэна из которой я позаимствовал название для этой книги – «Вы хотите помрачнее» (“You Want It Darker”). Приношу извинения за то, что поменял глагол.

23 апреля 2023