Ледовый материк. Вангол-4

Москва. Сырохватов

Перрон Казанского вокзала столицы в ранний час прибытия поезда был почти пуст. Сырохватов не торопясь готовился к выходу из вагона, пропустил, попрощавшись, вперед своего бравого попутчика и следовал по вагону на выход, не выпуская из поля зрения деда. Поравнявшись со служебным купе проводника, он вдруг почувствовал, как сильные руки сзади и сбоку буквально внесли его в это купе и дверь закрылась.

– В чем дело?! – пытаясь схватиться за кобуру, закричал старший лейтенант, но было поздно.

Перед его глазами было удостоверение Смерша, крепкий удар в солнечное сплетение перекрыл ему дыхание.

– Ты не сильно его?

– Да нет, слегонца, чтоб не голосил. Нам же сказали взять его тихо.

– Ну что, старлей, дыши, только не ори! Понял?

Сырохватов кивнул, и его посадили на скамью.

– Все, спокойно! Нам приказано доставить тебя в управление кадров наркомата, понял? Потому ты сейчас идешь с нами. След в след, шаг в сторону – и я тебя пристрелю, понял?

– Понял.

– Оружие получишь по месту прибытия. Все, пошли.

Сойдя на перрон, Сырохватов заметил вдалеке своего попутчика, деда, которого явно заботливо сопровождали двое в штатском. Его баульчик несли…

«Не соврал старый… значит, и письмо передаст по назначению», – подумал Сырохватов.

В его голове наблюдался некоторый сумбур. Он не ожидал ничего подобного. Зачем его схватили, для чего? Он и ехал, согласно командировочному удостоверению, именно туда, куда его теперь вот так грубо доставляют. Как-то глупо и бессмысленно выходит.

Через полчаса езды по улицам утренней столицы его вывели из машины, втолкнули в дверь наркомата, но, конечно, не в парадную, а в одну из служебных. Нескончаемый коридор, несколько лестничных переходов – и вот он в камере внутренней тюрьмы. Одиночный пенал, в котором можно только стоять, под непрерывным доглядом надсмотрщика, под светом яркой лампы, слепящей глаза, под таким ярким, что обжигает сетчатку глаз даже при закрытых веках. Сырохватов не терял самообладания, но страх липким потом пробивался наружу…

– Что, потеешь, старлей? Ничё, потерпи, постой, подумай, чего это тебе такую честь оказали. Под белы рученьки сюда доставили, а? Подумай! Может, чего и поймешь?

«Да, он прав, надо сосредоточиться и думать! Думать, а не ссать в штаны!» Сырохватов закрыл глаза и стал перебирать все свои шаги от момента, когда он нашел в тайге Игоря Сергеева, вернее, его труп и тем самым раскрыл вражеского агента по кличке Вангол, и до сегодняшнего дня. В том, что он раскрыл врага, а может быть, целое вражеское гнездо, он не сомневался ни секунды, у него были на то неопровержимые доказательства… Он докопался до этого сам. И нигде не допустил прокола. Никто не знал о его догадке, никто. Только доклад его начальнику мог быть причиной этих событий. Теперь все, о чем он докладывал, уже в письме, через деда-банщика попадет в руки Берии и тогда… А что будет тогда, Сырохватов не знал, воображения не хватало. Да и что будет с ним сейчас, он тоже не знал…

Он был уверен, что его сдал его начальник, но зачем? Он что, тоже замешан? Но тогда его бы просто убрали еще в Чите, зачем было везти сюда… Вот падла, его вели с самой Читы, значит, это все же Портных. Они же все в верхнем эшелоне власти повязаны меж собой.

«Предал он меня… предал…»

Ноги затекли, не меньше четырех часов он стоит уже здесь под ярким светом лампы и надзором зевающего то и дело вертухая. Он поймал себя на мысли, что обозвал сержанта по-зэковски и вообще начинает его ненавидеть… А может, это все вообще не связано с Ванголом. Может, поступил донос на него! Но он ни в чем не виноват перед Родиной! Сейчас его вызовут на допрос, все выяснится, весь этот кошмар кончится… Мысли путались, нестерпимо хотелось пить…

– А ничё, крепкий мужик. Открывай его, вот распоряжение.

Сырохватов увидел, как раскрылась решетка, он шагнул вперед, но ноги не слушались, он просто рухнул вперед лицом. Но не упал, сержант и капитан подхватили его.

– Ты чё, ну-ко держись, старлей, двигай, двигай ходулями, счас отойдет…

– Дайте воды… – прошептал Сырохватов пересохшими губами.

– Сколько он тут?

– Почти двадцать часов.

– Дай ему попить, немного…

Сырохватов сделал несколько судорожных глотков из протянутой ему кружки и закашлялся.

– В седьмую его, пусть пару часов отлежится, потом накормить, и в восемь я его заберу. Вот портупея его и ремень. К восьми отдашь, и сапоги чтоб начищены были, слышишь, старлей? Начальство тебя видеть хочет. Вот так вот.

Сырохватов на ватных ногах еле добрел в сопровождении старшины до камеры, где он завалился на топчан и уснул.

Как ни странно, но через два часа он проснулся и чувствовал себя хорошо. Оделся, почистил сапоги и к приходу капитана был готов ко всему.

– Хорош, – отметил капитан. – Что ж, идем. Вот пакет, что был с тобой. Ты же его должен передать начальнику управления кадров?

– Так точно.

– Вот и передашь.

В приемной ждать не пришлось. Сырохватов вошел и строевым шагом подошел к массивному столу, за которым, как за крепостной стеной, сидел начальник.

Отрапортовать о прибытии он не успел. Тот жестом остановил его и протянул руку:

– Пакет привез, давай.

– Так точно. Вот.

Начальник несколько минут читал бумаги из пакета, потом внимательно посмотрел прямо в глаза Сырохватову.

– Присаживайся, старший лейтенант. Похвально, похвально. Восемь рапортов с просьбой об отправке на фронт. Отменные характеристики, безукоризненный послужной лист. Нам такие люди нужны, нам коммунисты с железными нервами на фронте очень нужны… Что ж, придется удовлетворить ваше желание, да и начальство ваше наконец не возражает.

Он нажал на кнопку, и в кабинете появился сотрудник.

– Так, немедленно в приказ, назначить старшего лейтенанта Сырохватова заместителем командира заградотряда, там посмотрите сами, где особо острая ситуация с людьми, и завтра же его на фронт, а еще лучше, если прямо сегодня. Война не ждет. Вот так. Свободен, Сырохватов, поступаешь в распоряжение капитана Сысоева.

Сырохватов вскочил и, отдав честь, вышел из кабинета в приемную, где его ждал капитан.

«Значит, вот как! Меня просто списали на фронт! Да, я, как и все, писал рапорта, но я же знал – меня некем заменить! Я был на своем месте! Я добросовестно делал свое дело! Я выполнял все приказы! Все! Значит, теперь я стал не нужен. Хорошо. Пусть так! Но почему так внезапно, срочно, вдруг? Схватили как зэка! Определили в кутузку. Значит, я кому-то сильно помешал. Теперь ясно кому… Но я успел, письмо дойдет до народного комиссара, тогда посмотрим, кто должен гнить в окопах…» Сырохватов, стиснув зубы, шел за капитаном, а мысленно рвал и метал, крушил всех, кто встал на его пути. Всех, потому как они не стоили и гроша, тупые ублюдки, предатели, враги народа! Ничего, скоро они ответят за все…

– До утра приказано оставить тебя здесь, утром машиной выедешь по месту службы. Все ясно?

– Так точно.

– Ну, ночуй, старший лейтенант, отдельные для тебя апартаменты, ужин тебе принесут, – закрывая камеру, улыбнулся ему капитан.

«Я тебя лично рвать буду, дай срок», – мысленно ответил Сырохватов.

Сырохватов не предполагал, что именно его начальник, майор Портных, хорошо зная его характер, пытался спасти его. Он сделал так, чтобы Сырохватов ничего не успел совершить в Москве. Старшего лейтенанта сопровождали и доставили в наркомат по его приказу. Портных попросил своего друга, начальника управления, упрятать его куда подальше от Москвы, дабы сберечь его твердолобую голову от быстрой расправы. Он понимал: как только Сырохватов начнет собирать информацию по этому неприкасаемому, под особым покровительством «самого», Ванголу, а он будет это делать, старшего лейтенанта мгновенно вычислят и уничтожат. Сказать об этом Сырохватову он не мог, единственный выход – отправка на фронт. Там не до расследований будет. Не сумел Портных предвидеть только одного, что Сырохватову попадется такой попутчик. Подобного предусмотреть никто не смог, а должны были…

Через три дня после того, как Сырохватов был направлен на фронт, по наркомату прошла ориентировка – установить местонахождение старшего лейтенанта НКВД Сырохватова и немедленно доставить в Москву. Это было сделано по распоряжению Лаврентия Павловича Берии полковником Красковым. Будь оно выполнено, приговор, наверное, навис бы над многими…

Но судьба распорядилась иначе, в первую очередь для Сырохватова.

Он в это время трясся в кузове санитарной полуторки. Водитель с медсестрой привез в полевой госпиталь раненых с передовой и на обратном пути прихватил попутчика – заместителя командира заградотряда. Попробуй не возьми…