Вареон

7

Я проснулась на рассвете отдохнувшей, но страшно голодной. В доме было тихо. Ортопегас был рядом. Всегда удивлялась, как они, такие огромные, умещались в любом помещении, где был их хозяин. От Снежка пахло свежестью летнего ветерка, а в мягкой шерсти, видимо, не было и следа от пакостных насекомых. Зато все мое тело ныло и скрипело после вчерашних приключений. Ощущение оказалось не слишком приятным, и я с сожалением подумала, что одним синяком явно не отделалась. Я подняла голову и почувствовала, как немедленно встрепенулся ортопегас. Ланс спал на полу рядом с моей кроватью. Смерч лежал рядом, поджав под себя ноги, и укрывая хозяина крылом. Снежок, подойдя к кровати, умудрился издать при этом гораздо меньше звуков, чем я, садясь и постанывая сквозь зубы, когда заныло ушибленное вчера тело. Но проснулся при этом один Смерч, который, стараясь не разбудить хозяина, посмотрел на меня сочувствующим взглядом. Я выскользнула из-под одеяла. На лишенной тепла ногах выступила гусиная кожа. Вспомнив предупреждение Вареона, я не рискнула слезать с кровати с той стороны, где спал Ланс, хотя и сильно сомневалась в реальности угрозы от хорошенького Смерча. Осторожно поставив голые ноги на холодный пол, я огляделась. Белен тихо посапывал у двери, издавая во сне такие же звуки, какие издает невинный ребенок, Вареон устроился на скамье у камина, проводник, завернувшись в свой плащ, улегся прямо на полу у одного окна, а Ганар — у другого. В комнате было так холодно, что меня немедленно пробрал озноб и, посмотрев на скорчившегося в комочек Вихря, я осторожно накрыла его одеялом, еще хранившем мое тепло. Стараясь шуметь как можно меньше, я подошла к камину и раздула тлеющие угли, подбросив спящему огню немного дров.

Огонь весело принял подаяние, весело защелкал и в промозглой комнате стало сразу уютней. Мне захотелось в туалет. Приказав Снежку оставаться в комнате, я обулась и осторожно выползла наружу, переступив через спящего Белена. Приоткрыть дверь и не разбудить при этом свою охрану было для меня настоящим подвигом, но Белен сегодня спал особо крепко, и я язвительно улыбнулась, подумав, что именно такой человек меня и стережет. На улице шел дождь. Сразу же пожалев о плаще, я быстро побежала к стоящему поодаль сарайчику и едва не упала, поскользнувшись на тропинке. Внутри сарайчик напоминал большой помост с дыркой. Рядом с помостом на специальном крючочке висели ароматические травы.

Использовать их было непривычно и не всегда приятно, но лучше это, чем ничего. Зато я смогла осмотреть свои ноги и слегка присвистнула, обнаружив на бедре огромный синяк. Втирая в него пряно пахнущую мазь Вихря и при этом от души наслаждаясь приятными ощущениями (хороши все же у мага лекарства), я почти не удивилась, услышав за тонкой стеной хлюпающие шаги. В этом отряде нашлось бы множество людей, которые было готовы мне испортить прекрасные минуты.

— Я здесь! — крикнула я, побоявшись, что в туалет зайдут вместе с дверью. Кто-то, проигнорировав мое восклицание, вновь дернул дверь, крючок, как ни странно выдержал, и кто-то наглый, не сказав ни слова, ушел. Судя по шагам, не очень-то далеко. Решив, что это тупоголовый Белен, которому явно приспичило, я перестала втирать мазь, поспешно привела себя в порядок и вышла из туалета, наткнувшись прямо у двери на незнакомую девицу. Девица была на диво некрасива, и таковой ее делали узкие, желтоватые глаза и несоразмерно огромный нос. Она была страшно худа и одета в нечто, на вид сплетенное из соломы, при этом боса (девочка явно привычна к закаливанию!!!)

— Ты хозяйка белого? — спросила она. — Я видела, как он тебя вчера из реки тащил.

— Не твое дело, — огрызнулась я, не понимая, почему это я должна разговаривать с хамливой незнакомкой? Где здрасти, можно ли с вами познакомиться? Извините, что помешала, это ваш пегасик такой красивый? Тут произошло неожиданное — на лице незнакомки появилось звериное выражение и явственно выступило что-то вроде маленьких комков теста под кожей. Такого чудовища я не видела даже в фильмах ужаса и заорала так, что у меня самой, не то, что у девицы, в ушах зазвенело. Чтобы там не говорили, а ушки у них, как и у всех животных, чувствительней наших, и мой ор девицу на некоторое время оглушил. Но очнулась она на удивление быстро, а, очнувшись, времени зря терять не стала, занявшись моей драгоценной особой. Спасло меня лишь резкое движение и все та же грязь — поскользнулась и я, и девица, при этом упали мы, на мое счастье, в разные стороны. Смешно кувыркаясь и все более вымазываясь, девица вскочила на костлявые ноги, явно намереваясь продолжить игру, да вот только время было потеряно: из дома вылетели две стрелы, одна черная, вторая белая, перед страшным лицом мелькнули знакомые серебристые копытца, и одна из щек красавицы окрасилась в красный цвет. Но та оказалась железной — рана, свалившая бы и быка, явно показалась ей назойливой царапинкой. Воспользовавшись передышкой, я вскочила на ноги и побежала.

Свернув за угол, я опять поскользнулась на тропинке, но тут мне впервые повезло, и упала я не в грязь, а в гостеприимные объятия подоспевшего Белена. Верзила появился как раз вовремя! Девица, выскочив из-за угла, отбросила налетевшего на нее Снежка, как надоедливую мошку, и вновь пошла на меня. Белен вытянул правую руку вперед, прижимая меня к себе левой. Передо нами выступил из воздуха невидимый щит, девица, наткнувшись на преграду протестующе заорала и попробовала щит когтями на прочность, но тщетно — подарок Манрада и в самом деле не в Китае делали… Прижавшись к Белену, я старалась не смотреть на чудовище. Впервые за те несколько мгновений, что я встретилась с милой девицей, мне стало по-настоящему страшно. Ортопегас лежал под дождем, похожий на сугроб, Смерч, подчиняясь крику бежавшего к нам Ланса, оставался в стороне, а девица упорно скреблась и скреблась о щит. Я, мелко дрожа, прижималась к теплому от сна Белену, стараясь не смотреть в сторону чудовища, в то время, как выбежавший из дома сонный Ганар что-то яростно прошептал, и на незнакомку опустился шквал огромной волны. Сверкнули глаза Вихря, и мокрая девица внезапно закричала, пораженная небесной молнией, свалившись на землю, как мешок с картошкой. Все закончилось. На мгновение все застыли, Белен медленно опустил руку, невидимый щит исчез, оставив в ладони верзилы лишь тонкий кинжал, но мне было уже не до этого. Оттолкнув опешившего Белена, я в слезах бросилась к лежащему на земле Снежку, надеясь, что мой чудесный ортопегасик еще жив. Снежок был очень слаб. Под его белоснежным телом медленно набиралась лужа крови и я, положив белоснежную голову себе на колени, ласково провела пальцами между белоснежных ушек. Но что я могла сделать? Лаская пегаса, я тихо прощалась с этим великолепным животным, чувствуя, как мое платье неотвратимо намокает от теплой крови крови. Милый мой Снежок, как мало я тебя знала, как мало, как жаль… Но ортопегас не спешил умирать: под ласковыми прикосновениями он начал дышать глубже, пушистые ресницы его несколько раз подернулись, взмылись вверх, открывая голубые глаза, и Снежок глубоко вздохнул, как бы просыпаясь ото сна. Внезапно он вскочил на копыта, опустив в мои внезапно ослабевшие ладони острую мордочку, и я с радостью увидела, как быстро, прямо на глазах затягиваются его раны. Увидела, но сама встать уже не смогла…

— Теперь все понимают, как это серьезно? — тихо прошептал Вареон, поднимая меня на ослабевшие ноги. После второй попытки нам удалось.

— Знаешь ли, Марга, — задумчиво ответил Ланс, смотря на мертвое тело чудовища, — красивую бы ты мне женушку преподнесла. Больше так не делай, ладно? Ты меня пока сама устраиваешь. Я заплакала, прижавшись мокрым лицом к уже сильному Снежку, и Вихрь, боясь, что я ранена, склонился надо мной, но тут Вареон избавил меня от объяснений:

— Где, по-твоему, брал силы на выздоровления ортопегас? Это дура ранила того, кого хотела бы получить. Новая связь убила бы их обоих.

Давай, Марга, — Вареон силой заставил меня пойти к дому. Когда ноги меня не послушались окончательно, принц, забыв про гордость, подхватил меня на руки, и прошептал:

— Все закончилось, не плачь, мы приготовим тебе укрепляющий чай.

Ты молодая, сильная, выпьешь, и до вечера тебе сил хватит. Я оглянулась, убедилась, что понурый Снежок идет за нами. Сильная руки принца уверенно держали на весу мое нелегкое тело, и я вдруг поймала себя на мысли, что это объятие мне не так уж и неприятно.

Если бы не Максим, я даже подумала бы, что очень приятно… И относился он ко мне сегодня иначе: опустил бережно на скамью у окна, сам сделал для меня чай. Чай Вареона пах травами и диким медом, а на вкус оказался удивительно приятным. Принимая чашу из рук самого принца, я на мгновение коснулась его ладоней и чуть не отдернула руку, когда между нами явственно пронеслась искра. И опять этот простой дружеской жест показался мне знакомым, как и рука, сжимающая чашу, как и немного смущенная улыбка Вареона. Будто все это я видела однажды, будто сидела вот так же с Вареоном за одним столом и принимала от него чашу… Но чудесное мгновение ушло. Глаза принца, было потеплевшие, вновь стали холодными, и я, поднеся чашу к губам, отвела от Вареона взгляд и посмотрела в окно. Дождь за окном закончился. Рядом на скамью опустился Вихрь, глоток чая придал мне сил, и я дружески улыбнулась магу, неожиданно поймав на себе неприязненный взгляд Вареона. Неужели принц ревновал?

Откинув эту мысль, я опустошила чашу, и поставила ее на стол, прислушиваясь к голосам под окном.

— Не простудите ли свое чудо, господин? — В голосе Белена слышалась насмешка, а в ответе Ланса:

— Он не боится холода, — спокойствие.

— Он не ест, не спит, не биться холода, — тем же тоном перечислил верзила, заставив меня нахмурится еще больше, — божок какой-то. Но ты — всего лишь человек, господин, — Вихрь встал со своего места и подошел к окну. — А я — твой слуга. Плохим я буду буду слугой, если оставлю антреона замерзать на холодном воздухе.

— Спасибо, я закончил, — холодно сказал Ланс. Через некоторое время мой муж показался на пороге, а Вихрь отошел от окна и направился к нему. Забыв о слабости, я слегка приподнялась, надеясь увидеть Белена и увидела. Верзила, стоя перед неподвижным Смерчем, невозмутимо достал свое чудо-оружие и начал утреннюю тренировку. Но, встретившись в очередной раз с глубоким, синим взглядом моего Снежка, он весь перекосился и бросил оружие в ближайшие кусты, тотчас подпрыгнув, когда рукоятка возвратившегося меча пронзила болью раскрытую ладонь. Белен ругнулся и осекся, наткнувшись на мой взгляд. Я ехидно улыбнулась в ответ на его излишне почтительный поклон, и отвернулась от окна, отпив еще глоток из уже снова наполненной чаши. Голова еще немного кружилась, но чувствовала я себя уже совсем неплохо. Тем временем в комнате стало шумно. Енах колдовал у очага, Ганар, сидя перед ведром с водой, с восхищением в глазах пробовал свои новые способности, Вареон расстилал на кровати приготовленные для меня и Ланса… Илахана одежды. Все были заняты, маяться бездельем позволялось лишь мне и Лансу. Но, в отличие от меня, мой «муженек» был явно этому не рад: угрюмо взяв предложенную Вареоном чашу, Ланс недовольно опустился на скамью рядом со мной. Такое соседство мне не понравилось. Лично мое настроение медленно, но верно поправлялось, стоящий под окном Снежок, заметив мой взгляд, несколько раз потешно прошелся на двух копытах, а чай, в котором явно было подмешано что-то вроде наркотика, окрылил меня так, что предложи мне сейчас забраться на крышу и прыгнуть вниз, чтобы полетать, я бы прыгнула. Поэтому кислое выражение на лице Ланса меня лишь раздражало. И не только меня. Переглянувшись с Вихрем, Вареон, внезапно оставив свое занятие, подошел к Лансу и сел напротив.

— Стыдно друзьями командовать? — жестко спросил принц, и Илахан, наградив его жестким взглядом, попытался встать, но подошедший Вихрь, положив руку на плечо антреону, силой, столь странной в, казалось, хрупком теле, остановил его. — Одна ошибка с твоей стороны или со стороны Марги, и мы все вместе, если останемся живы, отправимся в столицу под почетным караулом бранеонов, а потом нам всем скинут головы, а, заодно, и твоему братцу Манраду. Так что задуши стыд и продолжай, как начал, а Белен перебесится или я заставлю… Ланс побледнел, мне стало немного не по себе от этого «мужского» разговора, а у только вошедшего Белена непроизвольно сузились глаза.

Явно назревала буря. И назрела бы, если бы не Енах с его тихим и мягким голосом:

— Пожалуйте к столу, господин и госпожа. Вареон прикусил в гневе губу, но сдержался, Ланс, взяв себя в руки, встал, предложив мне руку и помогая встать. Помощь пришлась как нельзя кстати: от резкого движения голова вновь закружилась и я вновь покачнулась, опираясь на сильную руку мужа. Но гроза прошла стороной. Улыбнувшись Лансу, я с его помощью дошла до накрытого стола. Ели мы одни, что разозлило Белана еще больше.

Масла в огонь подбавлял Енах, подкладывая мне и Ласу явно самые лучшие куски. Но меня в этот момент занимала не еда: с трудом заставляя себя поглощать пищу, я старалась не думать о том, какой опасности подвергаю себя и ребенка. Имею ли я на это право? Тем временем Ганар и Вихрь подготовили ширму, а за ширмой — лохань с водой. Пока я с удовольствием мылась, намазывая тело приятно пахнущей жидкостью, похожей на жидкое мыло, остальные успели поесть и занялись сбором вещей. Наскоро одевшись и удивившись, как легко на этот раз мои пальцы нашли нужные крючки, я вышла из-за ширмы, вытирая волосы мягкой тканью. Вареон, бросив на меня быстрый взгляд, принялся менять воду, и настал черед Ланса наслаждаться ванной, пока я, сидя у окна, причесывала гребнем свою влажную гриву. Белен, увидев, как принц помогает своему придворному одеваться, усмехнулся, но, наткнувшись на укоризненный взгляд Вихря, промолчал.

Тем временем Ланс переоделся в изящные, мало практичные одежды гордого, скучающего антреона, Вихрь слегка поправил на мне одежду, и застегнув темно-красный плащ застежкой с рубином у моей шеи, ободряюще улыбнулся.

— Можем ехать, господин? — спросил он, и Ланс, не увидев в его словах ни тени усмешки, кивнул.

— Можем. На этот раз Ланс сам помогал мне сесть на Снежка и тихо предупредил:

— Не давай другим к себе прикасаться. К таким, как ты могут прикасаться лишь два вида мужчин: любовники и близкие родственники. Я кивнула, слегка нахмурившись.

— Поэтому, — продолжал Ланс, — жди, пока я помогу тебе слезть с ортопегаса либо слезай сама. Ланс подошел к Смерчу, и ортопегас, ткнув его в бедро острым носом, зашептал:

— Как ты приятно пахнешь! Ланс ласково потрепал пегаса по холке и, обойдя распахнутые крылья, вскочил на спину восьминого друга.

— Они еще и разговаривают! — прошипел Белен.

— Разговариваем, — ответил Снежок, и в его хрустальном голосе послышались нотки отвращения. — Но не с такими глупцами, как ты.

— Крылья пообрываю, лошак! — прошипел Белен, несознательно потянувшись к оружию.

— Только через мой труп, — холодно, с выражением ответила я. Вихрь что-то прошептал, что-то, что услышал только Белен. Этого хватило, Ланс слегка побледнел, опустив руку со своего кинжала и повел пегаса вперед.

— Ты многого достиг, Белен, — прошипела я, отправляясь за мужем. — Впрочем, достигнешь еще большего! Своим поведением ты потеряешь лучшего друга! Белен побледнел еще больше, но за оружием не потянулся.

— Твоя ненависть к высокорожденных — это твоя личная проблема и решать ее тебе. Прекрати донимать моего мужа. Иначе я буду оттачивать свое остроумие на твоей шкуре. Могу поклясться — тебе не понравится. Странное дело, Белен даже не попытался мне ответить, и, оглянувшись, я поняла причину этой сдержанности — чуть поодаль от меня восседал на своей лошади в яблоках Вихрь, не спуская с Белена внимательно-насмешливого взгляда. Надо сказать, магу воспитание упрямца давалось гораздо успешнее, чем мне. Вскоре Енал предупредил, что теперь нам могут попадаться забредшие в дебри люди. Отряд сомкнулся вокруг ортопегасов, ехали теперь осторожнее, и рука Белена то и дело тянулась к оружию при малейшем шорохе. Я догадывалась, что верзиле не терпится с кем-то подраться, но надеялась, что этим кем-то не окажется один из нас, тем более что мне было так приятно наслаждаться свежим после дождя воздухом, греться под выглянувшим летним солнышком и подставлять еще влажные волосы ласке легкого ветерка. Ведь это чудо: из зимы сразу перенестись в раннее лето, чудо, которое мой разум воспринимал с трудом, еще не веря, что возле дороги и в самом деле осыпается черемуха, что вокруг радует глаз молодая зелень, что это перелетные пташки щебечут в ветвях деревьев, а не каркают серые вороны. Все было так хорошо и похоже на сказку, что это не могло продолжаться долго, и внезапно спокойный до этого Снежок задрожал подо мной мелко-мелко, а его тревога быстро передалась и мне. Ланс, бледный и сосредоточенный, бессознательно подвел Смерча поближе ко мне и прошептал:

— Огонь! Колдовской огонь. Вскоре заволновались под людьми и лошади, мужчины схватились за оружие, и лишь я не знала, что мне делать в назревающей битве.

Только против того, что я увидела, и оружие было бессильно: из-за поворота, прямо нам навстречу, на дорогу медленно выкатился шар огня, диаметром в два человеческих роста. В воздухе запахло горелой травой, по лесу пронесся пожар, который, впрочем, быстро угасал из-за утренней влаги. Но нам бежать не было смысла — это поняли все, даже животные. От такого не убежишь, и Ганар, вспомнив свои уроки с водой, попытался загасить шар своей магией. Тщетно. Мы чуть не задохнулись от волны водяного пара, но шар не исчез, продолжая неумолимо надвигаться. Не в силах оторвать взгляда от огромного сгустка огня, я инстинктивно вжалась с Снежка, ища защиты в его светлой, немного влажной от пара шкуре. Вихрь протянул руки вперед, ладонями навстречу угрозе. Мне стало страшно: что человек, пусть даже такой, как Вихрь, может сделать этому? Моему другу и в самом деле приходилось нелегко. Маг содрогнулся от боли и едва не застонал, но своего достиг — шар утонул наполовину в земле, но продолжал на нас надвигаться. Когда пелена огня достигла носа Снежка, я зажмурилась, не в силах видеть своей кончины, но ничего не происходило, и женское любопытство заставило меня открыть глаза. Мы были еще живы. Это утешило. Но опасность не миновала — шар огня заключил нас в полой оболочке, и все норовил стянуться, чтобы заживо сжечь своих пленников. Но не мог, пока еще не мог, подчиняясь силе мокрого от пота Вихря. Внезапно маг запел. Пел он на этот раз плохо, так плохо, что его голос резал даже мои приученные к попсе уши, но огню понравилось, и оранжевые языки внезапно затанцевали вокруг нас. Мы начали кашлять от дыма, и Ганар сунул мне в руки мокрый платок, которым я попыталась закрыть нос. Дышать стало легче, а тем временем мелодия Вихря ускорилась, маг сам начал пританцовывать, сидя на своем лошаке, и я чуть не засмеялась, так смешно он выглядел, но огонь слушался. Он уже двигался в такт Вихрю, и когда маг начал медленно разводить поднятые вверх руки, по верху шара прокатилась трещина, которая все более разрасталась, деля шар на две танцующие языками огня половинки. Чем шире разводил Вихрь руки, тем быстрее двигались сплетенные язычки, тем глубже в землю уходили обе половинки, пока не исчезли вовсе… Я вновь смогла дышать. Свежий воздух, столь чарующий после вонючего чада, казался мне волшебным эликсиром, хотя вся одежда и каждая клеточка кожи пропахли въедливым дымом.

— Можем ехать дальше, — отдышавшись, прошептал Вихрь. Бледный Ланс кивнул, и я только сейчас заметила, что моя дрожащая рука лежит в ладони мнимого мужа. Я отняла ладонь, с удивлением сообразив, что Ланс этого даже не заметил. Он серьезно смотрел на Вареона, и я поняла их немой диалог. Вернее, мне подсказал вмешавшийся в мое сознание Снежок. Ланс спрашивал себя — имел ли он право подвергать принца такой опасности. Мне стало обидно. Имела ли право я подвергать себя и ребенка Максима опасности? В очередной раз с момента появления Дала в моей жизни я спрашивала себя — почему я все это делаю? Я не похожа на героя, на спасительницу человечества из низкопробного боевика, я даже никогда не мучила свой разум муками фанатизма, так зачем? Чего ради? Впрочем, я слишком устала, чтобы задаваться какими-то вопросами.

Поглотивший меня мир был слишком уж щедрым на ненужные мне приключения. Подобное обращение сложно выдержать как моему организму, так и моему разуму. И Вихрь, кажется, это понял. Как бы там не было, но, посмотрев на меня, он милостиво сунул мне в руки фляжку, из которой только что отпил сам. Я сделала глоток, проклиная и этот мир и его странные стимуляторы, но как только прохладная жидкость спустилась в мой желудок, мне стало немного легче. Надолго ли? Когда нам ждать нового приключения? Через каких-то полчаса мы выехали на большую дорогу, выложенную булыжниками. Не шоссе, конечно, но для этого мира неплохо. К моему облегчению, ехали мы недолго — солнышко как раз спряталось за подозрительно свинцовой тучкой, и я испугалась, что мой темный плащ не слишком-то поможет и так натерпевшемуся за последние дни телу укрыться от дождя. Но мы успели — за очередным поворотом внезапно показалось небольшое, каменное здание, в котором я по вывеске с подобием быка с облегчением опознала местное подобие гостиницы. Гостиница оказалась, на мой городской вкус, похожей на большую дачу, но для здешних она, наверняка, была роскошной. Хозяин, выбежавший нам навстречу, слегка замедлил шаг, увидев двух ортопегасов, а Снежок приподнял крылья, выпуская меня из мягкого плена. Я зевнула, закрыв рот рукой и легко спрыгнула с ортопегаса. Лансу почему-то приходилось гораздо сложнее: Вареон, заметивший усталость моего «мужа», чуть ли не силой спихнул его со Смерча и повел внутрь. Пока я приходила в себя под пристальным присмотром подозрительного Белена, Вареон уже куда-то исчез, и я вместе с подошедшим слугой прошла через дверь к темной лестнице на второй этаж. Предоставленная нам комната была светлой и просторной, и, к моему удовольствию, здесь имелась одна широкая кровать, на которой уже лежал раздетый и спящий Ланс. Когда это они успели?

— Он слабеет с каждым днем, — бросил Белен, смотря на Ланса. — Почему она не слабеет? Маг посмотрел на меня, а я пожала плечами. Моя персона в этом мире вообще сплошная загадка.

— Связь между хозяином и оротопегасом никогда не поддавалась логическим объяснениям, — невозмутимо ответил Вареон. — Надеюсь, наш господин привыкнет. Усталость — переходящее явление. Скоро все изменится.

— Изменится, если нас не убьют, — прошептал Белен, но я одернула его неосознанно властным жестом, прислушиваясь к звукам за дверью. Там явно спорили, и я, которой и так хватало неприятностей, ни в жизнь бы не вмешалась, если бы один из голосов не показался мне подозрительно знакомым. Выругав про себя вечно влипающих в неприятности попутчиков, я вышла в коридор, сопровождаемая вездесущим Вареоном. Спор там достиг той точки, когда спорящие уже ничего не замечают и почти готовы мягко перейти в состояние мордобоя.

— Я не пущу лошадей, даже крылатых, в свои комнаты! — орал хозяин, тем временем, как стоявшие за спиной Ганара бок о бок Смерч и Снежок спокойно смотрели на людей, не думая вступать, в, по их мнению, глупый спор. Зато я не отличалась подобной щепетильностью. Расправив плечи, я спустилась по ступенькам и с холодной улыбкой встала между Ганаром и хозяином. Впервые во мне мелькнула мысль, что не так уж и в новинку мне командовать, не в новинку осыпать зарвавшихся презрением, впитанным с молоком матери.

— Почему вы кричите? — холодно спросила я.

— Этот человек хочет провести ваших… ло… вьючных животных в мои спальные комнаты!

— Ничего, Ганар, пусть ортопегасы побудут на свежем воздухе, — глаза ортопегасов стали насмешливыми, а на лице Ганара отразилось искреннее изумление. — Миранис!

— Да, госпожа, — прошептал Вареон с должным смирением.

— Будь добр, опиши подробнее произошедшее здесь для наших друзей.

Думаю, брату моего мужа, Манраду, будет приятно порадовать нашу принцессу комичностью данной ситуации. Кстати, не забудьте стереть пыль с вашего белого шара, — хозяин сильно побледнел. — Думаю, вам он пригодится. Манрад, к сожалению, не любит, когда представителей его семейства обижают. Но вы не расстраивайтесь, если у вас все в порядке, вам нечего бояться. Но хозяин расстроился, я увидела страх в его широко раскрытых глазах и холодно произнесла уже другим тоном:

— Но у вас нет белого шара, не так ли? Тогда одна ночь с ортопегасами, и он у вас будет. Либо ничего не будет.

— Но как вы втащите их наверх? — спросил хозяин, и Снежок, слегка сморщив мордочку, исчез. Тихий стук копыт наверху ясно говорил, куда он пропал. Смерч, немного подождав, бросился за другом. Когда мы вошли в комнаты, Смерч уже, привычно лежал у кровати, а Снежок стоял прямо посреди комнаты, внимательно смотря на мою и без того уставшую персону. Пообедав, мы отдали грязную посуду и одежду служанкам, а я села у камина, косо посматривая на шептавшихся о чем-то в углу Вареона и Белена. Енах и Вихрь пропадали где-то внизу.

— Почему я и в самом деле не устаю, как Ланс? — прошептала я, расчесывая волосы. Снежок, лежавший у моих ног, незамедлительно поспешил ответить:

— Я более самостоятелен, чем Смерч. И менее связан с тобой. Два года твоего отсутствия дали о себе знать. Мне приходилось выживать самому.

— Два года? — раскрыла я глаза. — Но ты ошибаешься…

— Я никогда не ошибаюсь, — ответил пегас. — Я люблю тебя и связан с тобой, но, в отличие от Смерча, умею жить один, и не беру силы у хозяина. Я уже возвратил тебе то, что ты отдала мне утром. Спасибо тебе. Я уже боялся, что ты меня совсем забыла…

— Где мы встретились? Кто нас…

— Связал? — продолжил Снежок. — Жрец, кто же еще. Твой жених был рядом, но я его не видел — я был слишком слаб. Потом была сильная боль, меня отделили от тебя, и я остался один. Знаешь, это было сложно — выжить в этом мире без хозяина. Когда ты вернулась, я не совсем в это поверил, но услышал зов для поиска… Решил проверить.

Мне жаль твоего Лунатика, но он не достоин тебя возить. Он слаб и пуглив.

— Он умер.

— Не умер. Белен отпустил его. Этот дурак не сумел убить, смотря Лунатику в глаза. Он и не подумал, что Лунатику не выжить в лесу одному. Я провел твоего друга на дорогу, пока ты спала. Думаю, с ним теперь все в порядке.

— Спасибо, — прошептала я. — Я сильно изменилась?

— Я не знаю, — прошептал Снежок. — Я тебя мало знал. Но это ты, я не мог ошибиться. Наша связь растет с каждым днем. Обычно ее ткут жрецы, но ты — особая и справляешься сама. Ты всегда была особой и независимой. Иди спать, Ритона, — я с удивлением посмотрела на пегаса. Опять это имя. — Не бойся, они не услышат. Я чувствую, что это опасно для тебя. И для твоего малыша… Не понимаю, как он эти годы смог остаться прежним.

— Что? — прошептала я. — Я уже тогда ждала ребенка?

— Да, — твердо ответил Снежок. — Я рад, что он жив.

— Ты ошибаешься, но я рада тебе, Снежок, рада…

— Я не ошибаюсь, — ответил ортопегас. — Я чувствую, что тебе одиноко. Ты боишься слишком крепко связать себя с ними, правда? Я кивнула.

— Мне сложно подсказывать тебе здесь, Ритона. Люди не похожи на ортопегасов. Они чувствуют по-другому. Но мне кажется, ты опасаешься зря. Вспомнив Диму, я не могла с этим согласиться. Я не пошла к мужу на кровать. Этой ночью я упрямо завернулась в пращ и прижалась к теплому боку Снежка. Пегас незамедлительно укрыл меня крылом, гневно посмотрев на бросившегося к нам Вихря. И вдруг, впервые за много дней, я почувствовала себя в безопасности. Мой ортопегас Снежок или не мой, какая разница? Главное, что ближе друга его в этом мире нет.