Варвара. Наездница метлы

Глава 4

Как спуститься на метле и не привлечь внимания не придумала, поэтому осталась в ветках и сделала вид, что не услышала. Но подул ветерок, ветка больно стукнула и без того несчастный нос. Я ойкнула и сдала назад, цепляясь помелом за листья.

Когда выбралась из липы, Асмодей снова заговорил:

– Что ты там делаешь? Понимаю, метла, полеты и все такое. Но если не хочешь спускаться, я пошел.

Почему-то думала, он станет уговаривать и выпрашивать, а я всеми силами должна отнекиваться, как приличная леди. Но глаза Асмодея сверкнули в темноте, он выжидательно посмотрел на меня, уперев кулаки в бока.

Молчание длилось пару минут. Когда красавец развернулся в сторону входа, наконец дошло, упрашивать меня никто не собирается, и сейчас останусь висеть в гордом одиночестве.

– Подожди! – крикнула я и зажала рот ладонью, боясь, что услышат остальные.

Но народ увлечен попытками прорваться в заведение, и мой голос утонул в требованиях немедленно пропустить.

Асмодей остановился и стал ждать, пока опускаюсь в тени у стены. Черный цвет платья и его способность скрывать оценила сразу, хотя прежде особо не любила за мрачность.

Когда ноги коснулись земли, я облегченно выдохнула и подумала, потребуется время, чтобы привыкнуть, к миру, который разверзся передо мной.

Черенок метлы покорно лег в ладонь, подушка свалилась, я подняла взгляд и в замешательстве глянула на красавца.

Тот несколько секунд ждал, видимо думая, что подойду. Но я подходить к ночному клубу в ведьминском платье и метлой не решалась.

Тогда Асмодей обернулся. Лицо удивленное, губы плотно сжаты. И все равно не отразим, как подземное божество, которое не знает поражений, и оставляет глубокие шрамы в покоренных душах. Колени, помимо воли, стали ватными, но помня слова каркуратора, смогла удержаться, чтобы не броситься ему на шею.

Пока я таращилась, демон всплеснул руками и произнес:

– Долго там стоять будешь? Сейчас толпа на входе совсем с ума сойдет. Не пролезем.

– А как я в таком виде пойду? – проговорила я хриплым шепотом и тут же прокашлялась. – И с этим.

Я кивнула под ноги. Он опустил взгляд, а когда увидел подушку, брови взлетели на лоб. Секунду пялился, потом прыснул от смеха.

– Ну даешь! – выдавил Асмодей, схватившись за живот. – Сколько нарожденных видел, но такого ни разу не встречал.

Мне стало обидно. Настолько, что захотелось развернуться и улететь, несмотря на запрет каркуратора летать без сопровождения, который и так нарушила.

Я пробормотала:

– Что ты ржешь, как конь ретивый? Я чуть в стратосферу не улетела. Или в какую-то другую сферу.

– Страто… – хохотал демон. – Ууу… В страто… на подушке…

Еще больше дуясь, я подняла подушку. Сунув ее подмышку, выступила из тени и сказала с вызовом:

– А что? Разве никто не додумался подложить что-то мягкое под зад? И под перед. Ты вообще пробовал на этом летать?

Асмодей с трудом унял смех и вытер глаза двумя пальцами.

– Нет, – сказал он, выдыхая. – Судьба миловала.

– То-то и оно, – проговорила я. – Деревяшка врезается, хоть плачь. Не могли сидение привязать? Или хоть перекладину прибить?

Он не ответил, только покачал головой. Ладонь демона скользнула по волосам, он хрустнул шеей и помахал к себе. Я несколько секунд колебалась, прикидывая, если он все же псих, то отбиться от него будет крайне сложно. В первую встречу он казался щуплым, но сейчас передо мной мужчина хорошей комплекции, а сквозь обтягивающую футболку проступают кубики пресса. А по словам Бирнана, он вообще посланник ада.

Я прислушалась к себе, надеясь уловить отголоски страха или паники, но обнаружила, что единственный волнующий меня вопрос – это неподобающий для клуба наряд.

– Ну? – не выдержал Асмодей и подался вперед.

Я приблизилась, еле передвигая ноги. После полета мышцы затекли, замерзшие конечности тоже плохо слушаются. Когда оказалась возле черноглазого, тот цапнул за руку и потащил ко входу.

О его прикосновения под кожей прокатилась горячая волна, которая моментально выгнала остатки холода после полета. Я задохнулась от прилива чувств, и стала считать дроби, чтобы от них избавиться.

– Наконец-то, – бубнил Асмодей. – Думал, так и будешь стоять истуканом возле собачьей кучи. Еще огрызается. Буйная ты наша. Давно таких не было. Чую, не соскучиться нам с тобой.

Хотела ответить, что вообще-то не просилась к ним в кружок, но мы подошли ко входу, и шум толпы заглушил даже гул машин.

В кино часто видела, какая давка бывает возле крутых заведений, но никогда не думала, что сама в нее попаду. За наряд и метлу беспокоилась зря, всем глубоко плевать. Глаза горят, рты искривлены, люди трясут билетами, паспортами и еще какими-то бумажками.

Думала, затопчут еще в начале. Но Асмодей дернул меня к себе и прижал к груди, как куклу, приподняв над землей.

Перебитый нос уткнулся в футболку, я простонала и попыталась вывернуться, но демон держит крепко, и щека все равно прижата к его торсу. Голова пошла кругом, колени стали ватными, едва не выпустил из пальцев черенок. Когда вдохнула его одуряющий запах, подумала, взгляд у меня сейчас глупый, как у школьницы.

Чтобы избавиться от наваждения, начала умножать в уме трехзначные числа, пока демон тараном пер сквозь толпу. Народ пытается возмущаться, но едва поднимают взгляды, испуганно шарахаются.

Когда люди остались позади, Асмодей вынес меня на порог и поставил. Едва убрал руки, как наваждение исчезло, хотя в носу все еще чувствую его аромат, дерзкий и будоражащий, но если на него не смотреть, жар в теле остывает.

– Нарожденная, – шепнул Асмодей охраннику.

Тот покосился на меня, глаза удивленные, но лицо осталось невозмутимым. Затем кивнул, и мы вошли.

Густой полумрак охватил, как заботливая мать. С потолка стреляют лучи света, оставляя на толпе танцующих искаженные блики. Музыка шумит, но по ушам не бьет. Даже можно разговаривать. Я ожидала запаха сигаретного дыма, но воздух на удивление чистый. Народа не много, видимо, вышибала у входа знает свое дело.

Хотела поставить метлу в углу у гардероба. Но когда увидела круглые глаза Асмодея, увидевшего, как пытаюсь примостить черенок, поняла, что метлы без присмотра не бросают.

После такого взгляда, шляпу тоже решила не сдавать.

Мимо пробежала миниатюрная девушка с подносом в такой короткой юбке, что все наружу. На блюде три бокала с мартини, его всегда подают в треугольных фужерах и с оливкой внутри.

Асмодей придержал ее за плечо, она лучезарно улыбнулась и подняла блюдо к подбородку. Он взял два, но оглянувшись на меня, один поставил и что-то прошептал ей на ухо. Официантка скользнула по мне лукавым взглядом, хихикнула и убежала, сверкая бельем.

– Знакомая? – спросила я.

Он хмыкнул.

– Совсем не важно, знакомы мы или нет.

– А что важно?

– Что она выполнит любую мою просьбу.

Взяв под локоть, демон потащил меня через весь зал к темному углу. Стало не по себе. Новую волну жара, которая прокатилась до самых пяток, подавила невероятным усилием воли, но в толпе почувствовала себя защищеннее, решив, он не станет делать глупости на глазах людей.

Чтобы не сталкиваться с танцующими, приходилось обходить за колоннами, которые в темноте незаметны и становятся видны лишь когда падает луч прожектора.

Наконец, толкотня осталась позади. Мы вышли к небольшому столику, уютно спрятанному в углублении стены. На них едва светятся красные лампы, поэтому издалека кажется, что здесь пустой, темный угол.

Легонько подтолкнув меня к диванчику, Асмодей сел напротив и поставил бокал. Я опустилась на мягкое сидение. Метлу решила не выпускать, во избежание гневных взглядов надзирателя. Аккуратно положив ее на колени, откинулась на спинку. Шляпу и подушку бросила в угол на диван, чтоб были незаметны.

Когда глянула на Асмодея, к щекам прилило тепло, во рту пересохло. Захотелось вскочить и убежать на другой континент от глаз, которые смотрят не мигая, словно в темноте видят лучше, чем днем.

Музыка в этом закутке звучит как за стенкой, можно даже по телефону спокойно говорить. По таким мелочам понимаешь, дорогое место или нет.

Я пыталась выглядеть непринужденно, но внимание Асмодея заставляет ёрзать, а взгляд сползает на дорогую, выдержанную в минималистическом стиле отделку. Стол под синий мрамор, кожаные диваны. Тоже синие. По стенам вытянутые лампы поддернуты багровым светом и напоминают ночники.

– Бирнан разве не предупреждал, чтоб далеко не летала? – спросил наконец демон и отхлебнул из бокала.

Я подняла на него взгляд и подумала, что в эти глаза долго лучше не смотреть.

– Он о всяком предупреждал, – многозначительно проговорила я.

Асмодей хмыкнул. Подбежала официантка, пере до мной оказался стакан с мутной оранжевой жидкостью.

– Апельсиновый, – сообщила девушка улыбаясь, и послала демону такой взгляд, от которого у меня даже шея покраснела.

Тот коротко кивнул и подмигнул ей. Официантка бесстыдно вильнула задом и направилась к маленькой дверце рядом с музыкальным пультом. Демон глянул через плечо, провожая ее жгучим взглядом, затем обернулся ко мне.

– Ты пей, пей, – сказал он. – Уже можно. Сотрясения точно нет. Хотя нос просто загляденье.

Я фыркнула, удивляясь внезапному бесстрашию:

– Посмотрела бы на тебя, когда в твое распрекрасное лицо влетела подушка со скоростью двести километров в час.

– Блондинки не должны так разговаривать, – усмехнулся Асмодей и тоже откинулся на спинку.

– Я крашеная, – бросила я и отвернулась.

Демон замолчал. Смотрю на танцующих, но кожей чувствую, как скользит по мне его взгляд. Горячий, как лава, и бесстыдный как грех.

Я нервно сглотнула и сделала вид, что очень занята разглядыванием танцовщицы в клетке над танцполом.

Молчание длилось не долго. Когда зазвучала следующая композиция, Асмодей проговорил:

– Значит, у меня распрекрасное лицо?

– Не нарывайся на комплимент, – сказала я, поворачиваясь и увидела, как закинул ноги на стол. – Сам прекрасно знаешь, что хорош. Только держись от меня подальше.

– Почему? – искренне удивился демон.

– Я не вожусь с такими, как ты. Бирнан мне все рассказал.

– Боишься демонов? – поинтересовался он.

Ладонь скользнула по волосам, из них показались небольшие, но вполне заметные рога, напоминающие бычьи. Только эти волнистые и черные. Глаза сверкнули, он хищно улыбнулся, обнажив вытянувшиеся клыки.

В груди ухнуло, но я сделала вид, что поправила кончик шляпы и повернулась к Асмодею, оперевшись локтями на стол.

– Видишь ли, – начала я. – Я не верю в параллельные миры, ведьм, демонов и всякое другое. По-моему, я все еще сплю, хотя не понятно, как. Когда заговорил ворон, даже поверила на секунду. Но полеты на метле и рогатые мужчины не вписывается в нормальную картину мира. Остается одно. Сон.

– Ты серьезно?

– Абсолютно, – сказала я и отпила из стакана.

Во рту стало кисло, словно это не апельсиновый, а свежевыжатый сок лимона. Скулы свело, я зажмурилась и стала шарить рукой в поисках чего-то, чем можно запить эту гадость.

На ладонь опустилось горячее, пришлось открыть глаза.

Асмодей придвинулся вперед, огромная длань лежит на моей руке, а он, не моргая, смотрит прямо в душу. Рога и клыки исчезли, но глаза полыхают демоническим огнем. В свете прожекторов, который иногда попадают на его лицо, демон кажется и впрямь исчадием ада.

Я попыталась освободить пальцы, но он сжал еще сильней и подался вперед. Когда снова дернулась, он потянул на себя и проговорил жутким гудящим голосом:

– Во сне не чувствуют боли. Давай проверим?

Не успела я возразить, как в кисть что-то воткнулось. Вскрикнув, глянула на руку, где длинные когти Асмодея впиваются в кожу, оставляя глубокие вмятины.

– Прекрати! – завопила я, но он только сильнее сжал пальцы.

Под одним из них проступило красное и медленно сползло на стол. Внутри что-то шевельнулось. Реальность нахлынула волной и затопила, как мифическую Атлантиду.

Асмодей проговорил глухо:

– Во сне боль не чувствуют, а если и случается, то сразу просыпаешься. Почему же ты все еще не проснулась?

Сцепив зубы, чтобы не застонать, я попыталась другой рукой оторвать от себя его пятерню, но та словно приросла. Демон довольно смотрит на меня, словно не кожу царапает, а доказывает, что дважды два четыре.

– Никудышный из тебя охранник, – выдавила я, пытаясь образумить демона, – если калечишь собственного клиента.

– Значит, – поинтересовался он, улыбаясь, – я реален?

Я шмыгнула носом и проговорила:

– Значит, демоны с говорящими воронами живут в одном мире?

– Как видишь.

– А как же наука? Нанотехнологии?

Демон пожал плечами, все так же хищно скалясь.

– А что с ними? По-моему, с ними все в порядке.

Меня снова замутило. На этот раз от понимания суровой правды.

– И как жить, после такого? – спросила я.

Асмодей все не отпускает. В глазах помокрело, ощутила, как по правой щеке скатилась слезинка и капнула с подбородка. Я всхлипнула.

По ушам резанул короткий высокочастотный звук, демон резко убрал руку и отклонился, а я со стоном прижала поцарапанную кисть к груди, послав ему ненавидящий взгляд. Он даже не глянул, облизнул коготь и спрятал под стол. Думала, гадость какую-нибудь скажет, но демон молча уставился в толпу.

Оглянувшись увидела мужчину в строгом белом костюме, мирно стоящим среди пляшущих людей. Волосы коротко острижены и в свете софитов кажутся платиновыми. Лицо безмятежное, даже одухотворенное.

Он секунду смотрел в никуда, потом, словно пришел в себя и двинулся к нам. Подойдя к столу, бросил короткий взгляд на мою прижатую кисть и проговорил чистейшим тенором:

– Ты должен защищать воспитанницу, а не дырявить ей руки.

Асмодей взял бокал мартини и облокотился на стол.

– Эта воспитанница в тебя, между прочим, не верит, – сказал он, покосившись на пробегающую танцовщицу в откровенном наряде.

– Мда?

Демон кивнул и продолжил:

– И в меня тоже. А еще в воронов, ведьм, призраков и всех остальных. Так что получите, распишитесь. За твое здоровье пить не буду. Ты бессмертный. Выпью за нее.

Он быстро посмотрела на меня, и опрокинул бокал в рот. Незнакомец, тем временем, сложил пальцы в молитвенном жесте. Взгляд стал блаженным, словно зрит врата Рая, но мне почему-то стало страшно, если Асмодей при нем перестал царапаться.

Отодвинувшись к стене, я притянула подушку и шляпу, отгораживаясь от пришлого, хотя понимала, какая это смехотворная защита.

Белобрысый заметил мое шевеление, на лице появилась улыбка, но какая-то сухая и картонная. Так делают хорошо обученные менеджеры, когда требуется понравиться клиенту.

– К вере, – проговорил белобрысый, все еще держа ладони вместе, – приходят разными путями. Одни сквозь тернии и лишения, другие через богатство и славу. Неверие естественный процесс, но однажды что-то происходит и в сердце загорается…

– Знакомься, – прервал его демон, – Кафриэль. Твой охранник от светлой стороны. Как всегда, зануден и многословен.

Белобрысый вздохнул и закатил глаза, его пальцы скользнули во внутренний карман, через секунду оттуда вынырнула небольшая однорядная расческа. Он несколько раз провел ею по волосам, хотя не понятно, зачем при такой короткой стрижке расчесываться, и убрал обратно.

Волосы заблестели, словно серебряные. Я невольно засмотрелась, немного завидуя потому, что мои волосы никогда так не сверкали после покраски в блонд. Потом вспомнила, с кем нахожусь, и сердце сжалась. Опустив плечи, я сильнее подвинулась к стене и покосилась на демона, боясь, что снова начнет применять воспитательные меры.

– Я вовсе не зануден, – произнес Кафриэль, садясь рядом со мной. – Просто считаю, что объяснять нужно подробно и доходчиво. К каждому нужен свой подход.

– Ну конечно, – отозвался демон. – Интересно тогда, что ты понимаешь под занудством?

Белобрысый одарил его снисходительным взглядом.

– Можешь сколько угодно пытаться вывести меня из себя, – сказал он. – Я выше твоих интриг и россказней. И где твоя чудесная трость с плащом? Снова сеешь смуту?

– Не смуту, – заметил Асмодей. – А необходимую интригу. Людей же надо как-то стимулировать. А вы только прикидываетесь белыми и пушистыми. И вообще, пернатый, я тебя насквозь вижу. Ты зануден.

– Не зануден я! – не выдержал Кафриэль.

Демон поднял руку и помахал официантке, которая, казалось, только и ждала сигнала, схватила поднос с напитками и чуть ли не бегом бросилась к нам.

Когда подошла, Асмодей взял еще бокал мартини и шепнул что-то девушке. Та покраснела и медленно удалилась, скрывшись за той же дверью, что и первая.

Кафриэль скривился, демон залпом осушил фужер и проговорил, вытирая губы двумя пальцами:

– Не зануден, угу. Рассказать, как одна подопечная сбежала от тебя прямо во время инициации, потому, что всю дорогу читал ей лекцию про целомудрие, благочестие и целибат, которые могут благотворно сказаться на ее умениях?

– Но они действительно полезны! – возмутился Кафриэль, выпрямляя спину.

– Это не доказано, – отмахнулся Асмодей.

Снова повисла пауза. Я тупо переводила взгляд с одного на другого. Демон жесткий, яркий, с хищной красотой, которая скорее не красота, а магнетизм, который обычно куда эффективней смазливой мордашки. К таким, как он, женщины липнут стаями, а ему как с гуся вода. Чем-то бывшего мужа напоминает, только тот беглец и обманщик, а Асмодей открыто показывает, что верность никому не хранит, но готов на любые подвиги хоть прям сейчас. И, кажется, никто не в обиде.

Белобрысый – полная противоположность. Мягкие черты, чуть пухлые губы, лицо, как на рождественских открытках, только взрослое. А цвету глаз может позавидовать само небо.

Я завернула за ухо локон и робко спросила:

– Ты ангел?

Асмодей фыркнул и закинул ноги на диван, оперевшись спиной на стену. Взгляд устремился на рыжую девицу, которая извивается перед шестом на помосте. На ней коротенькие шорты с сеточкой и украшенный стразами лифчик. Рыжая вихляет задом и совершает волнообразные движения на разный манер. Когда заметила, что демон смотрит, вилять стала еще усердней.

Губы белобрысого снова скривились, он вздохнул и проговорил:

– Да, дитя мое. Я ангел и твой наставник до тех пор, пока не пройдешь инициацию.

– И организатор шабашей, между прочим, – добавил Асмодэй, подняв палец.

Я удивленно раскрыла рот и спросила:

– Шабашей? Такое тоже есть?

– Есть, – подтвердил ангел.

– Выходит, библейская картина мира настоящая? – не поверила я. – Демоны, ангелы, ведьмы? Все правда?

Лицо Кафриэля стало задумчивым, он потер подбородок и положил ладони на стол.

– Видишь ли, – начал ангел, поворачиваясь ко мне. – Ты права и неправа одновременно. Изначально все назывался иначе, но люди меняются, уходят эпохи и восприятие становится иным. То, что было понятно финикийцу во втором веке, покажется бредом тому, кто жил всего пятьсот лет до них.

– Неандертальцам что ли? – решила уточнить я.

Ангел махнул рукой.

– Нет, – сказал он. – Не бери в голову. У вас официальной признана другая история, хоть она, совершенно отличается от реальности. С другой стороны, реальность тоже понятие условное. Но об этом как-нибудь в другой раз. Знать тебе следует пока одно. Многое из того, что люди привыкли считать легендами и сказками, существует на самом деле.

– Например? – поинтересовалась я.

Кафриэль провел ладонью по волосам.

– Ну, как тебе сказать, – произнес он. – Например, подземники людей считают выдумкой. Эдакой сказкой для детей про существ, которые смогли приспособиться к дневному свету и живут на поверхности.

Я даже рот раскрыла.

– Подземники? Гномы что ли?

Ангел покачал головой и ответил:

– Нет. Гномы вообще в другой, гм… В другой параллели. А эти… они… В общем… Они подземники.

– Ерунда какая-то, – бросила я.

Асмодей оживленно посмотрел на меня, глаза сверкнули, из волос снова показались небольшие рога. Он положил ладонь на столешницу и пробарабанил пальцами.

– Напомни потом сводить тебя к русалкам, – сообщил он.

Я хотела спросить, неужели и это правда, но белобрысый не дал раскрыть рта.

– Не забивай ей голову лишним, – наставительно произнес он. – Запомни, Варвара, главное для тебя сейчас пройти инициацию, выбрать сторону. И, разумеется, не столкнуться с инквизиторами. Но об этом должны позаботиться мы.

Такая таинственность начала раздражать, а страх стал медленно сменяться негодованием. В голове оформилась мысль о том, что эти двое ворвались в мою жизнь, перевернули все с ног на голову.

Я нервно сглотнула и схватила стакан с соком, который пить не хочется, но другого нет. Потом спросила:

– Кто такие эти инквизиторы? Каркуратор о них тоже предупреждал, но объяснить не потрудился. И что значит, «выбирать сторону»? Почему я должна выбирать?

Когда отхлебнула, глотку ободрало, словно наждачкой, а язык скрутился в рулон. Апельсиновый сок оказался кислее незрелого лайма.

Я зажмурилась. Несколько секунд судорожно глотала, стараясь быстрей протолкнуть кислятину, но вкус все не хочет уходить. Когда уже готова была протереть язык подолом платья, неожиданно полегчало, а в голове прояснилось.

Открыв глаза, обнаружила, что оба смотрят на меня с сочувствием.

Я проговорила сдавленно:

– Вообще-то кислое люблю. Но это настоящий «вырви глаз».

– Давай все по порядку, – произнес Кафриэль невозмутимо. -Инквизиторы, как ты могла догадаться, главные враги ведьм.

Я хмыкнула и сложила руки на груди.

– Они что, сжигают их на костре?

– Всякое бывало, – согласился ангел. – От них нужно держаться подальше.

Лоб зачесался, мысли запрыгали, как разбуженные лягушки. Я попыталась собрать их в кучу, но они рассыпаются и совсем не хотят держаться вместе.

– А как получилось, что добро и зло сотрудничают? – попыталась разобраться я.

– Это кто тут зло? – удивился демон.

– Ну, – протянула я в замешательстве. – Ты зло. Ты же демон. А ангел – добро.

Кафриэль и Асмодей переглянулись, на лицах мелькнули загадочные улыбки.

Рыжая девица, которая отчаянно виляет задом, пытаясь вернуть внимание Асмодея, послала мне полный ревности взгляд. Еще несколько мгновений она извивалась вокруг шеста. Когда музыка закончилась, она спрыгнула с помоста и приблизилась к нам.

Презрительно оглядев меня сверху вниз, насколько это позволяет стол, она положила ладонь на столешницу и призывно прогнулась.

Демон успел убрать рога, как она только слезла с рабочего места, и теперь выглядит как обычный харизматичный кобель.

Он хищно улыбнулся танцовщице и проговорил, вставая:

– Я оставлю вас. У меня дела. Необходимо подарить обещанное наслаждение. Смотри, не усыпи юную ведьму своими проповедями.

– Мое наслаждение куда больше греет душу, – значительно произнес ангел.

Асмодей усмехнулся.

– Ты бесполый, – сообщил он и вышел из-за стола и, обхватив девицу за талию.

Они неспешно направился к двери, за которой скрылись официантки.