Василиса

С тех пор, как меня укусили, жизнь моя летела под откос.

В понедельник я осталась в общежитии и прогуляла пары. Едва соседка по комнате ушла, как я открыла окно в комнате и принялась страдать от нестерпимого жара, обливаться потом и кашлять. Еще утром, до ухода на пары, Света решила что на вписке я подцепила грипп. Я же не сомневалась в другом - монстр, что меня укусил на тусовке, был бешенным. Я умру от бешенства или что то в этом духе, но обратиться к врачам я почему то боялась. Глупо. Умру из-за страха уколов...

Во вторник болезнь ушла, отступила так же неожиданно, как и застала меня. В обед я уже встала с кровати, снарядилась в магазин и ведомая жутким голодом пошла покорять супермаркет. В моей продуктовой корзине быстро оказались окорока, фарш, отбивные. Нестерпимо сильно хотелось мяса.

Только лишь в общежитии я обнаружила, что кроме розового, срочно мяса я ничего не купила - не было гарнира, овощей, молока и хлеба. Еле дождалась, пока прожарятся сочные аппетитнее куски. Я жадно наблюдала, как мясо исходит жиром и соком на сковороде залитой маслом. Шкварчащие куски будоражили слух и обоняние. От наваждения очнулась, лишь прикончив все свои мясные покупки. Живот был полон, желудок урчаще говорил "спасибо". Я вернулась из кухни в комнату, свернулась калачиком на постели, сыто икнула и вновь уснула.

В среду ни с того, ни с сего поцапалась со Светой. Мы не жили душа в душу - бывали в нашей комнате конфликты на бытовой почве, на почве " ты меня достала", "ты не убираешься", "не даешь списать". Обычно затевала ссоры она, я была менее конфликта. Но в этот раз инициатором была именно я, а причина конфликта более чем странная. Меня неожиданно взбесило то, как она пахнет и как пахнут её духи. Я зажала ладонью нос и постаралась не дышать, пока соседка собиралась на пары.

Резкий запах духов выбешивал! А уж шарканье ее тапок по выцветшему линолеуму, мычание мелодии под нос, неровное дыхание моей соседки...

- На пары пойдешь или ещё поболеешь? - Светка повернулась к зеркалу и принялась причесываться.

- Не твое дело! Отвали! - рявкнула на неё.

Света удивилась, развернулась ко мне, резко меня обозвала дурой и демонстративно громко бросила расческу на прикроватную тумбу.

Едва за ней захлопнулась дверь - я подскочила к окну.

Кислорода!

Как же она завоняла духами помещение! Из окна общежития я разглядывала парковку, козырёк подъезда и всякий мусор, что набросали на него нерадивые студенты. Удивительно, как чётко я вижу окурки с двенадцатого этажа! У меня же лёгкая близорукость... Но стоит лишь слегка приглядеться - вижу каждую деталь, каждый оттенок, пятнышко и даже легкую полутень! От страха новых ощущений отпрянула от подоконника и быстро зашагала по комнате.

Успокоиться!

Со мной происходит нечто странное! Надо точно... срочно ко врачу! Я оделась, спустилась на улицу, а вместо путешествия к поликлинике при универе, зарулила в очередной раз к продуктовому.

Мысли мои всю дорогу путались. Запахи, мир был переполнен запахами, звуками. Писк мышей на складе продуктового, хлопанье дверей на входе магазина, крики ворон и щебет воробьев у мусорки, запах сырости, запах воды, запах свежего тротуара с соседней улицы, запах новой одежды ан витринах магазинов... Я все это чуяла и все это слышала!

В себя пришла лишь на кухне общежития, пожирая сырую курицу.

О боже! Сколько я съела сырого мяса?! Резво подскочила из-за стола и отправила остатки сырого завтрака в мусор. Мне будет дурно, плохо от сырого мяса! Почему я его ела? Зачем?! Приготовилась к рвоте, поносу. Но вместо отторжения сырого мяса организма - у меня прибавилось сил, словно я выпила энергетика, а не съела сырую курицу. Да и настроение поднялось на пару градусов вверх.

Страх погнал меня в комнату. Ну почему я такая трусиха, неужели так сложно навестить врача и рассказать про свои симптомы?

Остаток дня я провела в кровати, зябко ежилась от страха и прижимала колени к груди. Обостренный слух подбросил новую подлянку.

Стены общежития были тонкими - картонными. Голоса из других блоков доносились громко, четко. За пару часов я стала знать столько сплетен, сколько не знала за все четыре года университета! Но почему так обострился слух? Что со мной?! Честно слово - завтра я дойду до врача!

В четверг я встала ни свет ни заря. Было на часах около четырёх, когда я бесшумно оделась и побрела на улицу. Находиться в общежитии было невыносимо. Мне всюду слышался храп. Казалось, что весь этаж, блок, все здание - все вокруг разом захрапели. Парадный выход был ещё закрыт, так что я воспользовалась пожарным. Его не охраняла ни охрана, ни консьержка. Выбралась на улицу и побрела по улицам. В кармане куртки лежал паспорт и студенческий билет. То и дело мои ладони сжимали две официальные корочки и пальцы тревожно мяли страницы документов.

Что я скажу врачу? В субботу я поехала на вписку, на дачу к одногруппникам, и меня там укусили? Глупо. Может просто - меня укусил башенный пёс?

Тогда спросят где и куда меня покусали? Я отвечу что это произошло в парке, а укусили меня в плечо.

На самом деле в субботу я и Светка уселись в электричку и поехали на дачу одного из её сокурсников.

- Еда и выпивка на халяву, мне намекнули, чтобы я взяла подруг, - это был контраргумент моей соседки.

Я совершенно не знакома с ее друзьями по факультету, не знала хозяина тусовки, не знала друзей моей соседки. Но поесть на халяву, да к тому же отдохнуть пару дней за городом - это я с радостью!

Света по субботам училась, а когда она пришла с пар, мы с ней на пару долго и красиво одевались... Одним словом вышли из комнаты мы часа в четыре, в шесть электричка довезла нас до нужной платформы, затем пол часа мы блуждали по дачным товарищества и наконец, около семи вечера, вышли к нужному участку.

Дома понастроены были мажорами, участки большими и ухоженными. Я с завистью присвистнула, едва увидела шикарный трехэтажный дом. Коричневый кирпич красиво сочетался с кирпичом цвета песка, обширная веранда была украшена деревянными колоннами, а окна были сделаны полукругом. Тусовка шла как в доме, так и на улице. Из шикарной беседки доносились смех и запах шашлыка.

- Вон там мои, - указала рукой Светка.

Я узнала в толпе только двух девочек, да и то поверхностно - кажется помню их имена... Мы направились наперерез газону к группе Светланы. Под ногами была ухоженная трава, а на глаза то и дело попадались красивые клумбы с пестрыми цветами.

- Это его родителей дача, предки жутко богатые, - доверительно шепнула Светка.

Я так и не поняла, кто их этой группы был хозяином вписки? Который парень? Впрочем сокурстники быстро нашли общие темы для разговора, а я осталась "за бортом".

Парень в синем джемпере распинался:

- Да я за сотку купил этот тест, слышишь за сотку!

- Дурак, - пискнула едва слышно.

Да, Света была права, вся ее группа это сборище богатых детишек и ей чертовски повезло приобщиться к их развлечениям.

Я чувствовала себя несколько не в своей тарелке. Не мой уровень. Я больше вписывалась в кампанию общажных. Для меня привычнее было провести тусовку в комнате на девять квадратов, набитой двадцатью людьми. Мы бы толпились, толкались, как селедка в бочке, сидели бы друг у друга на коленях. Передавли друг другу по очереди одну тарелку и ели бы из одной салатницы. Одна тарелка на всех, две бутылки на всех. Алкоголь пронесли бы через пожарный вход... Словом мы довольствовались малым, а чувств, эмоций испытывали больше, чем вся эта толпа.

Казалось здесь не просто собран один курс, поток, а весь университет! Неужели хозяин дачи знает всех присутствующих? Как он может проставляться перед всеми этими ребятами?

На этой даче была тьма народу, полно халявной еды и напитков, а приятных, теплых эмоций я не ощущала. Смех лился широкой рекой, всюду целующиеся парочки, громкая, противная музыка и запах бенизна. Из гаража таскали канистры с горючем, для розжига мангалов и большого костра, схрон с поленьями для бани разкурочили и разворотили. Сокурсники творили бесчинство на этой даче...

Вскоре Светка ускакала налаживать личную жизнь и болтать с подругами, а я зависела в деревянной беседке с незнакомыми ребятами. Сначала я жалась, мялась, но к полуночи халявный алкоголь, шикарное мясо на шампурах развеселили меня. Я раскрепостилась, осмелела настолько, чтобы согласиться навестить местный ручей.

- Кто со мной купаться? - предложил один из парней.

Я пьяно хихикнула и подняла руку. Ни этих девчонок, ни этих мальчишек я никогда прежде не видела.. Я толком никого не знала из собравшихся на ручей, но это меня не останавливало. Голова моя слегка шла кругом и я даже не понимала - зачем захотела туда пойти? Майские праздники хоть и выдались теплыми, но купаться ещё было рано. Да к тому же на мне из одежды - кофточка, ветровка и джинсы. Ветровку я сняла в беседке и забыла ее там же, а теперь вот намеревалась идти за толпой ребят через лес в одной кофте, ведь цитирую: так будет быстрее и мы срежем!

Экран телефона освещал землю под ногами, на губах сияла улыбка, а в голове крутилась попсовая мелодия.

Не заметила, как отбилась от основной группы. Или они шли слишком быстро, или где то повернули, или я отклонилась от них. Я потерялась... Но я была переполнена решимости нагнать их! Даже придумала, как выскочу на ребят с криком и напугаю их до чертиков! Предстоящий розыгрыш казался мне до того веселым, что я прыснула со смеху.

Позади все тише ревела музыка, впереди все зловеще маячил тёмный лес. Его лапы приветливо раскрылись, впуская меня и сомкнулись плотным кольцом, едва я ринулась в его объятия. Лапы валежника, руки-ветви деревьев и кустов цеплялись за меня, словно просили остаться с ними на подольше. Лес хотел оставить меня, просил поделиться радостью, а взамен наполнить меня мудростью и спокойствием. Я продолжала хихикать и углубляться в зловещую темноту.

Наконец замаячила речка. Не широкая, да и явно не глубокая - переплыть её заняло бы меньше полминуты. Завороженная переливами воды - остановилась. Волна отражала на своей ребристой глади свет звёзд и свет полной луны. Эх... В городе такого не увидеть!

- Красиво, - прошептали мои губы.

Единение, умиротворение, покой этого места. Прямо на слезы пробило от красоты этого места, а потом стало так легко! Невероятная легкость, ощущения полета...

Я была готова остаться на берегу и встретить здесь рассвет. Осторожно опустилась на мокрую от травы росу и вытянула ноги. Джинсы намокли от влаги, прилипли к коже ног и слегка меня подморозили. Увидь меня сейчас воспитатели из приюта - приказали бы встать и не мочить попу.

Неожиданно по телу пришёлся озноб. Передернула плечами. Ух! Холодно! Надо было брать ветровку. Ну и почему я забыла ее в беседке? Знала же, что иду в лес! Открытая кофта, с коротким рукавом и с излишне широким вырезом на плечах совсем не подходила для ночных прогулок. Я уткнулась в телефон. Хочу узнать погоду - какая сегодня температура?

Пока пьяные мысли мешали пальцам ввести запрос в мобильном браузере, я вдруг поняла, что озноб был вызван не ночной майской погодкой. Я подняла от экрана телефона голову и вдруг увидела прямо перед собой зрачки! Из темноты на меня шагал пёс. Пасть его была приоткрыта, глаза светились белым, словно отливали серебром. Его зрачки ловили свет луны и отражали его точно также, как это делала речка. Только вот речка не была жуткой. И речка не приближалась ко мне.

Страх частично меня отрезвил. Я вытянула вперед ладонь и осторожно произнесла:

- Хорошая собака... Хорошая...

Пока я прикидывала - что делать дальше и как защищаться, собака продолжила приближаться.

- Стой! - но жалкий всхлип не походил на команду.

Собаке было все равно. Волосатый монстр продолжал осторожно приближаться, словно бы окружал меня, брал в тиски. Я оперлась руками о землю и предприняла попытку встать.

Зря.

Молниеносно тяжелые лапы повалили меня на землю, приковали меня к мокрой, сухой прошлогодней траве, а морда пса склонилась надо мной.

Страх, ужас сковал меня - я боялась вдохнуть и выдохнуть, боялась пошевелить хоть рукой, хоть ногой.

В темноте я разглядела, как на его загривке встала дыбом шерсть, как напряжен его взгляд. Взгляд глаз был почти человеческим - карие круглые зрачки.

Эти зрачки поглотили меня и окатили ледяной волной ужаса. Он же меня не загрызёт?!

Я заскулила и дернулась. Зверь не вел себя агрессивно, вместо этого он долгим взглядом смотрел на меня, словно изучал, словно прикидывал с какой стороны меня укусить. Я чувствовала его напряжение - он дрожал, словно мерз, словно его лихорадило. Его тело пронизывали электрические разряды и эти же разряды били током меня. Казалось наши тела настолько наэлектризованы - что шелохнись хоть один - высекутся искры.

Он бешенный? Я умру?

Это были последние мысли.

Пасть монстра приблизилась к моему лицу. Я зарыдала, заскулила от страха и зажмурила глаза.

Миг ничего не происходило. Затем последовал резкий, болезненный укус в плечо. Острая боль пронзила руку и тело. Я закричала и дернулась под монстром.

В тот же миг непонятная тень накрыла меня и собаку. Затем послышался мощный удар - неясная тень снесла собаку с меня. Кто то зарычал.

Распахнула по шире глаза. Две бешеные собаки?! Они стояли друг напротив друга и угрожающе рычали. Если я думала, что это ко мне зверь был настроен агрессивно - то я ошибалась. К своему противнику, второму псу, он был настроен злобно, а со мной был почти дружелюбен. Из пасти монстра звучал утробный рык, глаза высекали искры, а шерсть просто стояла дыбом на загривке и спине животного.

Я закричала осипшим от ужаса голосом и подскочила на месте. Это было сигналом для собак - они как спарринг партнёры набросились друг на друга, рыча, клацая зубами и нанося удары. Рев, рык, удары... Я не стала наблюдать за ними - бросилась бежать прочь.

Рука моя ухватилась за карманы джинс. Поразительно, но в кармане трепыхался телефон - я видимо машинально спрятала его, едва завидела собаку. Мне не требовалась подсветка экрана - я почти не спотыкалась и не падала, пока стрелой мчалась в обратную сторону.

Я должна вернуться к людям! Должна! Быстрой ланью неслась сквозь лес и прижимала ладонью своё покусанное плечо. Меня укусили! Я точно помню как он меня укусил! Мне нужна скорая!

Я скакала через листья, кусты и поваленные стволы деревьев, я мчалась что было сил на звуки музыки и пьяные крики молодёжи.

Завидев знакомую улицу, дом, завидев людей у ворот - выдохнула. На глазах у меня появились слёзы облегчения!

Подбежала к незнакомым ребятам и принялась демонстрировать плечо. Толпа незнакомцев на меня долго и подозрительно косились. Я демонстрировала парням и девчонкам место укуса, а мне говорили, что там ничего нет и что я обманщица. Раздосадованная их невнимательностью до слез, направилась в дом.

В доме, в ванной комнате, я разглаживала себя в зеркале. Перепуганная девушка в мятой и испачканной кофте. Тут были и крошки земли и паутина и даже жёлтый лист. Но кофта, свободно открывающая мои плечи, показывала что плечи, руки целы. Я щупала место укуса и не могла поверить... Мне это привиделось?

Рука метнулась к телефону. Вызвать скорую? Но куда, на какой адрес? Я не знаю где я... А вдруг мне и впрямь все это причудилась? От необдуманной прогулки на речку, в качестве доказательства укуса, осталась лишь грязная кофта, да мокрые от росы джинсы.

Включила кран и умылась холодной водой. Вернусь в Питер и еще раз, на свежую голову осмотрю себя в зеркале, а потом схожу к врачу.

Приняв такое решение, я вышла из дома и направилась к беседке - забирать ветровку. Остаток гулянуки я проходила в ветровке, зябко ёжилась и то и дело потирала зудящее плечо. Буквально через час ко мне подошла хмурая Светка и предложила укатить прочь. Я была всеми конечностями за.

Самый ранний поезд, пустая платформа, холодный вагон электрички. Поезд тронулся, поезд обещал привезти нас в город часам к десяти.

- Поездка не задалась, - в электричке Светка хмуро смотрела в окно.

Я перевела взгляд с запотевшего стёкла на неё и спросила:

- Что случилось? - я не понимала причину её плохого настроения.

- Та Даша, со второго курса. Она все же встречается с Никитой, а Женя меня выставил меня перед ним полной дурой и ...

И я отключилась, сплетни, разборки, отношения - все это меня сейчас не волновало. Свете нужно было выговориться, а мне нужно было подумать. Ее возмущенный голос, ее отношения меня сейчас не волновали. Волновало лишь ночное происшествие. Место укуса уже не болело и не зудело. А я в очередной раз засомневалась в своей адекватности. Может, я слишком много выпила? Может обожглась крапивой? Может мне причудился укус? Но какая крапива в начале мая? Трава у реки была пожухлая, старая... А глаза у монстра были карими, но в то же время они отражали свет луны...

В окне электрички мелькали деревья, дачные посёлки, провода, столбы...

В общаге мы бои уже к одиннадцати. Остаток воскресенья мы отсыпались. А с понедельника я слегла с "гриппом".

Итак. Четверг. Ни следа от укуса, ни доказательств. У меня нет доказательств, нет следов укуса. Есть лишь острая боязнь докторов и уколов. Я наматывала круги вокруг поликлиники, куда меня прикрепили на время учёбы в универе... Из здания несло химией и спиртом, а уж вонь близстоящей помойки вообще выводила меня из равновесия. Запахи влияли на настроение и мешали собраться с мыслями.

Нет. Не могу. Не могу пойти к докторам. Лучше схожу на пары, ведь я и так прогуливаю четвертый день.

От поликлиники до университета можно было добраться на любом автобусе, благо что тут всего одна остановка. Я замерла в ожидании транспорта, но майское утро продолжало подкидывать мне подлянки. На остановке никого из людей не стояло, но вот автобус пришёл переполненный. Сквозь стены, двери, окна автобуса я чувствовала резкий, неприятный запах людей. Кто то был только что из душа, кто то пах мылом, кто то шампунем, кто то не успел почистить зубы. Некоторые уже вспотели в давке и утренней толпе. Именно стойкий запах пота мешал мне подняться на борт судна. Двери автобуса перед моим носом закрылись, водитель направил автобус дальше по маршруту. Я пропустила ещё три автобуса, прежде, чем решила идти до универа пешком.

На пол пути я придумала отмазку, чтобы прогулять и этот день - я же не взяла ни ручку, ни бумагу, ничего. Мне стоит вернуться в общежитие и полежать.

Комната встретила пустотой. Света уже ушла на пары, так что я забилась в уголок и тихонько замерла. В ушах набатом звучали голоса из соседних блоков. Я слышала чужую речь, как шаркают тапки о пол, как ступают босые ноги, как застилается кровать, как шуршит целлофановый пакет с едой из холодильника. Звуки меня убивали. Я обхватила свои уши ладонями и попыталась приглушить голоса. Паники не было. Я просто чётко осознала, что схожу с ума.

Не знаю, как дожила до вечера. Уже после обеда в общежитие стали стягиваться ребята с пар. Я улеглась на кровать и постаралась заснуть. Сон - лучшее лекарство. Сон - спасение от моего недуга.

В два часа ночи, по пятнице, я обернулась.

Дрожь метаморфозы пришлась по телу и я проснулась уже не человеком.

С тех пор, как меня укусил оборотень, жизнь моя превратилась в ад.

В комнате стоял старый советский шкаф. Выцветшее дерево продолжало служить не первому и не последнему поколению студентов. Самое главное в шкафу было его зеркало. На целую створку, в полный рост, было прикреплено зеркало. В него мы смотрелись по утрам, когда собирались на пары, в нем прихорашивались. И вот сегодня, сейчас я разглядывала в нем лисицу.

Лиса. Рыжая, пушистая лиса. Горечь, страх, недоумение, возмущение. Эмоций было много!

Почему лиса? Почему не птица? Почему не насекомое? Почему именно лиса? Острые черные ушки, белая грудка, пушистый хвостик, мордочка-трекгольничком. Да, я красивая.

Прикрыла глаза и неожиданно почувствовала новую дрожь метаморфозы. Перед зеркалом, нагая, сидела уже я. Я-человек, обнажённая, дезориентированная и потерянная.

Выпрямилась, подошла к кровати и плюхнулась на нее. Обхватила голову руками и с силой сжала виски.

Остаток ночи я провела гипнотизируя часы на телефоне и обдумывая произошедшее.

Обострился слух, зрение, обоняние. Меня привлекает сырое мясо, вызывает отвращение резкий запах. Я обернулась в личу и чувствую, что этот оборот не последний, а лишь первый. Смогу я контролировать эти обороты? Или однажды Света проснется и вместо меня на кровати обнаружит лису? К кому мне обратиться? Что делать дальше?

Я шумно втянула носом воздух. Надо как то жить. В первую очередь надо получить диплом - как никак а через месяц уже последние экзамены и защита. Потом надо найти работу, потом уже думать о проблемах...

С утра я затеяла уборку. Света, едва я достала швабру, ускакала к подруге - она была не любительницей генеральных уборок. Я загрузила в стиралку вещи. Абсолютно все что у меня только было. Каждая вещь пахла человеком - старой мной и мне было не по себе, когда ткань со старым запахом терялась о мою кожу. Также я перемыла всю свою обувь. Часть вещей упаковала в чемодан и последний обернула пищевой пленкой.

Я перепотрошила всю свою кровать - перевернула матрас, хорошенько его выбила, вычистила из щелей пыль и грязь. Я двигалась быстро, чётко и уже через четыре часа - комната чуть ли не блистала в лучах солнца. Я кивнула, в знак удовлетворения собственной работой. Прежде чем уйти гулять по улицам - развесила сохнуть бельё. Светки так и не было, зато запах её духов витал по комнате, словно она пару минут как надушилась.

Я вгляделась новым зрением в комнату. Слегка смята её кровать, не закрыт до конца шкаф. Она забежала на минуту, надушилась и причесалась. Как же ловко она подловила момент - успела заскочить, пока я ходила за своим бельем. Интересно, а почему она прогуливается пятничные пары? Разве ей сегодня не надо учиться?

Прежде чем уйти из общаги схватила флакон с духами. Пузырек улетел в открытое окно. Прости, соседушка. Но запах просто непереносим.

Брела по улицам и размышляла. Кто меня укусил? Скорее всего попросту бешенный пес, собака, бешенный оборотень. А может я первая в своём роде? Но почему, если меня укусила собака - обернулась я в лису? Это же даже не смешно. У меня с лисой ничего общего, да будь у меня тотемное животное - так скорее это была бы птица, типа дрозда иди дятла!

Искать мне ту собаку? Ну хорошо, представим, что я её нашла, если собака ещё не издохла от бешенства - но что дальше? А если это был действительно оборотень? Тогда меня поймают, посадят в клетку и отдадут на опыты? Что люди, что оборотни (если они вообще существуют) мне вряд ли помогут.

Да и зачем мне помогать? Себя сама контролирую, изменения со зрением мне нравятся. Еще пару месяцев назад я подумывал о приобретении очков, а тут такая удача в виде "оборотничества". Да и влису я пока обернулась лишь раз. Все в порядке, я полностью рулю ситуацией.

Вот под такие думы я и гуляла. Я избегала толпы, избегала мусорок, по большой дуге обходила сточные канавы и двигалась параллельно основным улицам. Уже к четырем часам дня я обошла всю южную часть города и теперь встал остро вопрос: что же мне делать?

Как назло, в конце улицы, замаячил силуэт собаки. Подул ветер в спину и растрепал мои волосы. Пёс шумно втянул носом воздух и утробно рыкнул. Он с рыком, настроенностью, принялся продвигаться ко мне. Ещё один порыв ветра. Ветер подхватил мой аромат и окончательно взбаламутил пса - он зашёлся в истеричном, диком лае. Я неожиданно для себя зашипела и обнажила зубы. По лицу, телу прошла дрожь...

- Нет! - крикнула громко, звонко.

Только не оборот! Только не здесь и сейчас!

Я развернулась спиной к дворняге и помчалась, что были силы, прочь. Меня, словно дикого зверя, гнали по каменным джунглям целых три квартала. Я петляла, перепрыгивала препятствия, заборчики, лужи и на удивление для самой себя - не сбивалась с ритма. Никогда не могла похвалиться особыми спортивными достижениями, а тут кросс на несколько километров, с препятствиями, а я и не запыхалась. Наконец дворняга отстала и я медленно зашагала вдоль мостовой.

Произнесла вслух:

- Если не считать вот этого инцидента, все супер.

***

За пять дней я полностью изменилась. За последующие две недели - почти что сошла с ума от новых способностей, трижды чуть не обернулась на глазах у людей и ни разу не посетила университет.

Зрение продолжало улучшаться, в конце концов оно стало до того острым, что я могла разглядеть крошечные объекты вдали, на расстоянии пяти километров. Слух не отставал - любые диалоги на другом конце улицы не составляли для меня тайну. Мне было противно слышать голоса - больше всего именно это вгоняло меня в тоску. Тайны, диалог, разговоры. Все то, что следовало бы оставить между двумя людьми выставлялось теперь как экспонат предо мной. Я часто слышала, как Света в других облаках обсуждала меня. За моей спиной она говорила гадости, мерзости обо мне и откровенно лгала. Соседка возвращалась в нашу комнату как ни в чем не бывало и мило улыбалось. Я пару раз всплакнула в подушку и навсегда вычеркнула Светлану из списка друзей.

Шли последние дни мая. Я прогуливала университет уже более трёх недель. К счастью, из деканата не звонили и меня не искали. Да к тому же им было не до меня. В последние недели по университетам ходили проверки, бесконечные комиссии осматривали студентов, заглядывали в кабинеты, в каждый туалет и каждую столовую при университете, а сегодня в общежитии была некая генеральная уборка - на завтрашний день ждали проверку от санэпидем станции или что-то в этом духе... Ходили слухи, что проверяющие зверствовали, требовали присутствия всех студентов на местах проживания и особенно докапывались к девушкам. Заведующий общагой носился по этажам и лично курировал проходящею генеральную уборку. Но я тщательно следила за запахами и грязью в нашей комнате, так что я и Светка были готовы к проверке.

И еще одно - с соседкой мы почти не болтали в последние дни. Жили в состоянии холодной войны. Я на нее срывалась и кричала, она на меня дулась. Мы со Светой последнюю неделю вообще не пересекались. У нее были "эти дни". Запах ее крови, запах прокладок, новых духов доводили меня до белого каления.

Так что вместо комнаты и общежития, я сейчас сидела на безлюдной улочке, на излюбленной скамейке. Я часто гуляла последние дни. Одна. Вдали. Я часто думала - как поступить? И сегодня я наконец решилась. Было время - обед, когда в голове моей сформировался грандиозный план. Осталось дело за малым - реализовать его.

Отделение своего банка нашла быстро, проверила счёт - 119 344 рубля. Это мои скромные стипендии, плюс большая часть сбережений - выплаты как сироте от государства.

Я вернулась в общежитие и собрала чемодан. Вещи были собраны, документы упакованы в рюкзак. Я зарядила по максимуму телефон и вышла. Транспортная компания в центре города любезно приняла мой чемодан. Пришлось заплатить 35 600 руб., чтобы доставщики отправили мой чемодан первым рейсом из Питера в Красноярск, а от туда в Канск.

Да - это побег. Побег не был поступком вызванной слабостью, страхом. Отнюдь. Я трезво мыслила, чётко осознавала каждый свой последующий шаг.

Сняла побольше налички, часть денег перевела на депозитный вклад и стала строить маршрут. Самолет отринула сразу - мне скорее нужна электричка. Не поезд. Последний вызывал отвращение. Если я не способна перетерпеть нахождение в комнате со Светой, то что уж говорить о толпе незнакомых людей? А с электрички я всегда смогу соскочить, если станет совсем худо.

Московский вокзал и первая электричка. Если все пойдёт хорошо - в Челябинске куплю билет на самолёт.

Мга-Волхов. Пересадка зайцем на пассажирский поезд, который прошёл мимо Тихвина, Бабаева и среди ночи остановился в Череповце. Я пряталась по вагонам, каждый час меняла место дислокации. Ни проводники, ни пассажиры не обращали на меня внимание, а я ныкалась в тамбурах, где веял свежий воздух и куда изредка выходили покурить пассажиры.

В Череповце я нашла круглосуточное кафе. В нем слегка отогрелась и поела. Тут варили сносный кофе. Аромат напитка перебивал остальные запахи и мне это нравилось. Я даже прикупила себе банку с кофейными зернами. Если станет совсем не вмоготу - буду нюхать банку кофе.

В восемь утра, не выспавшаяся, я штурмовала первый автобус до Вологды. Почти три часа в пути прошли легко. В большом пассажирском автобусе не было ни разговоров, ни резких запахов. Лишь изредка сонный водитель затягивался папиросой, наполняя мои ноздри и лёгкие табачными дымом.

Вологда встретила солнцем и запахом шаурмы. На остановке я не удержалась и купила себе мясо в закусочной. Жуя шаурму, ориентируясь по карте в телефоне, я направилась к вокзалу.

Внутри старого, советского здания, пропавшего шпаклевкой, хлоркой и резиной, я впала в дилемму. С самого начала не хотела попасть на прямой поезд Питер - Новосибирск... Но иначе просто никак мимо Вологды шли или прямые поезда до Новосибирска или же поезда шли не в нудном мне направлении. Как мне ехать в поезде? Я же просто не выдержку переполненных вагонов, людей, их разговоров и запахов!

Я с пол часа взвешивала разные варианты и в конечном счёте решила купить билет до Кирова. Я думала так: поезд отправляется в два часа ночи. В это время все уже спят. До семи - восьми утра, никто не будет говорить, бродить, шептать. В восемь поезд проведёт мимо Шарьи, а в двенадцать уже будет в Кирове. Я вытерплю.

Билет мне продали по паспорту. Заветную бумажку с билетом спрятала в верхний карман куртки. Огляделась. Как бы скоротать время до поезда? Присела в зале ожидания и заснула. Сидя, сгорбившись, обняв руками рюкзак я сладко покемарила. Было три часа дня, когда я проснулась и решила прогуляться по городу. В пять часов я зашла в кафешку с туалетом. В семь мне уже осточертели запахи города, но деваться было некуда. На телефоне было около половины заряда батареи, так что я направилась вновь к вокзалу, в поисках розетки. В зале ожидания таковая имелась, но розетка была одна и была она занята. Я терпеливо дождалась, пока её не освободят, а затем заняла её. Остаток времени провела именно здесь - на вокзале, игралась в тетрис и пожирала электричество.

Естественно я привлекла ненужное внимание. Двое в форме заприметили меня и принялись тихонько переговариваться. Хоть их речь и была тихой, но для моего слуха - не составляло проблемы уловить слова.

- Что-то давно та девка сидит.

- Хер знает, может пару часов.

- Проверим документы?

- На ?@*?

- Пошли, все равно нам делать не?@*.

Когда бравые сотрудники внутренних органов подошли, с целью узнать - чего я тут так долго трусь? - продемонстрировала им полно билет и пообещала покинуть город во втором часу ночи. Те вздохнули, ничего не сказали и ушли. На меня они более не обращали внимания.

Среди ночи я села в поезд. Сонная проводница едва глянула на билет и милостиво пропустила в плацкартный вагон. Я закинула рюкзак на свою полку. Верхняя. Нет, ну достать нижнюю за сутки до отъезда было нереально. Посмотрела на спящих соседей. Две дамы за тридцать на нижних полках и парень двадцати лет. Я запрыгнула на свою койку и приоткрыла банку с кофе - амбре плацкартного туалета меня убивало...

Ночью удалось даже поспать. А вот ближе к девяти спать стало невыносимо - голоса, шуршание пакетов и фольги с едой, запахи вареных яиц, курицы... Нет. Пища не вызывала аппетита - наоборот мне было тошно от нее. Я отвернулась к стенке и почти носом уткнулась в жестяную банку с кофе.

Парень, как и я, лежал на верхней полке и утром едва лишь сходил в туалет. Затем взгромоздился к себе и вновь ровно, спокойно задышал. Уснул - определила я.

Внизу же вовсю копошились дамы. Они скоренько накрывали стол и громко шептались.

- Ну, как спаслось? - чуть громче спросила у подруги дама номер один.

Вторая бодренько зашептала:

- Так чудно, хорошо что мальчик согласился поменяться со мной местами! Так чудно вышло! И не пришлось лезть наверх.

- Да, хороший мальчик, - соглашалась первая.

В моей голове уже разыгрывалась сцена вчерашнего дня. Дамочка снизу просит махнуться местами у несчастного парня. И улыбается, а противный запах идет из ее рта. Жуть. Я бы отказала. Её дешёвые духи и свежеокрашенные волосы нервировали меня. Стоило ей прикрыть рот - я тут же крепко цеплялась пальцами за металлический ободок банки с кофе.

- А у нас соседка. Видела?

Ага. Это уже про меня.

- Спит ещё, села среди ночи небось. Не буди!

Спасибо неведомая женщина! Я буду и дальше притворяться спящей, лишь бы ты тихонько говорила и не шумела...

Завтрак дамочки быстро прикончили и уселись за разговоры, которые очень быстро перешли в тему детей. Они во весь голос обсуждали нынешнее неблагодарное поколение. Почему эта тема и почему столь громко? Все просто. На часах было восемь утра, когда вагон огласил первый пронзительный крик ребёнка. Он перебудил всех кто спал, и переполошил всех, кто отдыхал. После его крика уже никто не шептался и не пытался даже уснуть.

Ребенок пяти-шесть лет. Мальчишка. В меру избалованный, не в меру капризный. Родители его всячески пытались успокоить. Но малец явно играл на публику. Как ведь - целый вагон незнакомых дядек и тетек лез к родителям с советами и поручениями о воспитании. Но родителям давали советы, а ребенку - фрукты и конфеты. Такое внимание малышу нравилось, такое внимание он обожал и он продолжал вопить по поводу и без.

Я скрипела зубами. Крики давили на нервы. Все внутри меня бунтовало, кричало, рвалось ... Чёрт! Я была на грани оборота.

- Остановка через пять минут, - возвестила неожиданно проводница.

Пять минут и открытый воздух, тишина или ещё два часа ада до Кирова? Я решительно закрыла банку с кофе и спрыгнула вниз.

- О, здравствуйте, соседка, - женщина-плохо-пахнущие-духи открыла свой рот. Из него пахло чаем, яйцами и почему то солёными огурцами. Я содрогнулась и поспешила выбежать из закутка купе. Вслед мне раздалась: "невоспитанная". Но это прилагательное меня не волновало.

Минуя людей, избегая соприкосновения с ними, я выбежала к купе проводника и тяжело задышала. Когда поезд замедлил ход - я уже в десятый раз прикусывала губу до крови, дабы не обернуться. Едва можно было покинуть ад на колёсах - я стремглав пронеслась прочь. В себя пришла в лесу, я тяжело дышала и никак не могла надышаться свежим воздухом... Огляделась - никого. Лес и лес вокруг... Я принялась раздаваться, чтобы выпустить наружу зверя.

Когда я оборачивалась в общежитии - то разглядывала себя в зеркало. У меня были тёмные носочки, белая грудка, рыжая шёрстка. Мордочка моя было наполовину белой - до щечек и наполовину рыжей - от глаз до самой макушки. Немного белой шерсти пробивалась из ушей, немного белой шерстки на кончике хвоста. В мультиках лисичек изображают с белоснежными белым кончиком на хвосте. У меня же это пятнышко было совсем крохотное. Я словно бы слегка задела хвостиком белую краску. И тем не менее я была красоткой. Мечтой любой женщины о шубе, мечтой любого охотника.

Чтобы не стать чьим либо трофеем - я намеревалась навсегда избавиться от человеческого общества, в первую очередь, ради своей безопасности. А для этого мне надо достичь своей исторической родины...

С час я провела в лисьем облике, а затем обернулась обратно. Наспех отдела разбросанные по земле вещи, подхватила рюкзак и поплелась в обратную сторону.

Мимо платформы ничего не ехало... Я с час простояла под солнцем, пока наконец не плюнула на ожидание. Есть рельсы, есть направление! Так что вперёд.

Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы... Ехал поезд запоздалый...

Я шла уже далеко не первый час, когда вдали послышался протяжный крик паровоза. Гудок разнёсся над лесами, местами обернулся эхом, местами поглотился шумом природы.

Я судорожно вспомнила - когда была последняя платформа? Когда следующая? Как далеко поезд? Я сместилась к обочине и медленно побрела дальше. Возвращаться нет смысла, ровно как и нет смысла бежать вперёд. Ноги мои продолжили мерить метры, прежде чем вдали послышался стук колёс.

Я замерла в кустах орешника. Сама не знаю почему, но спряталась от поезда. Большая, железная, многотонная махина медленно скатилась по рельсам, и был этот поезд товарным... Я с интересом наблюдала за гружёным углем составом. Если не запрыгну на него - придется и дальше идти пешком.

Зверь взял верх.

Неожиданно даже для себя, я резко выскочила из за курсов и прыгнула на железное сцепление вагонов. Это получилось так быстро, ловко, что от волнения у меня сперло дыхание. Я замерла на перекладине. Подо мной мелькали шпалы, между мной было два вагона. Ну вот... Я снова еду.

В сумерках состав миновал Киров, среди ночи набрал ход и проехал мимо Перми, я спрыгнула на рассвете с состава, но не потому что нам было не по пути - я есть хотела.

"Кишерть" - гласила вывеска на вокзале...точнее на доме, служащем вокзалом. Закинула на спину рюкзак и побрела в поисках еды.

В местном магазине не было разнообразного, богатого выбора. Я долго выбирала себе сосиски, пока продавщица не спросила:

- Что ищете?

- Мяса.

- Так вот, - мне указали на бумагу, на прилавке, - куры по сто, говядины сейчас нет.

Я вчиталась в написанный от руки список...На заглавии четко прописали слова "Свежее мясо" ммм... Свежее... Потекли слюнки.

- Пожалуйста, можно мне две курицы? - я протянула купюры.

Продавщица скрылась в подсобном помещении и вернулась с двумя тушками цыплят.

За городом, на берегу какой-то реки я с удовольствием прикончила тушки. Они были холодные - явно из морозилки или холодильника, но они были сочные, вкусные. Не сравнить с бройлером, что продавался в магазинах Питера. Я с удовольствием обглодала их тушки до косточек, а затем умыла чумазое лицо и руки в речной воде. Голод был удовлетворен. Теперь надо продолжить путь.

По железнодорожным путям вышла из города и поплелась дальше на восток. Не прошло и получаса, как чуткий слух уловил приближение поезда. Я приготовилась повторить трюк с "посадкой зайцем".

Итак. Приготовилась, вот-вот поезд выглянет из за деревьев... Но состав двигался почему то быстрее, чем торговый...

Пассажирский! Головной вагон стремительно пронёсся мимо меня, я опешила и огорчилась... Не смогу! Не смогу прыгнуть! И тут же поняла - идти пешком дальше не хочу! Из горла вырвался отчаянный рык.

Вперёд!

Едва последний вагон промчался мимо - я побежала следом за составом. Разгон дался с трудом - не то слабость, не то рюкзак мешали разбежаться и прыгнуть на последнюю ступеньку последнего вагона. Понимая, что долго держать темп такой не смогу - отчаянно прыгнула и рывком ухватилась за железные выступы.

Не верю в успех! Я больно врезалась в железную стенку вагона, ушиблась, но радость от победы заглушила боль - я была на составе! Я снова могу сидеть и ехать!

Дверь последнего вагона была прочно запаяна и закрыта для меня, но я не собиралась проникать внутрь состава. Уселась на железную перекладину-сцепку и достала из рюкзака телефон. Он странно себя вел последнее время - экран мигал полосами и то и дело он зависал. Чтобы не посадить батарею, большую часть времени я держала его в режиме " в самолёте" - без связи, без геолокации по карте. Это не нравилось моей сим карте. Вот и сейчас телефон пищал - требовал связь и доступ к мобильным сетям. Проигнорировала запросы вредной техники и включила тетрис.

До Екатеринбурга добралась за два часа, но полностью посадила батарею. Перед тем как спрыгнуть с состава - включила сеть. Никто не звонил. Ни деканат, ни Светка - соседка по комнате, никто. Никому я не нужна. Тоска накатила на меня. Поддалась глупым эмоциям и подтерла всю память телефона, затем выбросила его в придорожные кусты. Он мне больше не нужен, скоро мне вообще ничего не будет нужно.

В Екатеринбурге я раньше не бывала, но аэропорт нашла быстро. Да. Я готова к перелету. Тут осталось то всего два часа самолетом, это будет лучше, чем ещё несколько дней трястись по вагонам.

- Билетов нет, - ответили мне на кассе.

- Совсем? - я скисла.

- Совсем. Даже в бизнес класс. - печально покивала головой женщина.

Я судорожно, тяжело вздохнула:

- Очень жаль, - горько произнесла и отошла от касс.

- Постойте, - я замерла, не веря в счастье, присевшее на краешек моей судьбы.

Постоять? Есть шанс?

- Да? - я, с готовностью отдать последние деньги, вернулась к кассе.

- Хотите полететь с авиаперевозчиком? На грузовом самолёте? Билет примерно столько же, но вылет через час и... - кассирша нагнулась к стеклянному окну, - это не совсем официально.

- Хорошо, - я закивала.

Ни на секунду не засомневалась в словах этой женщины. Она меня не обманывает - не менялся ее запах, ее речь. Благодаря новым способностям я чутче улавливала ложь и могла распознать блеф. Так вот, эта женщина говорила правду, не знаю или мой вид растопил её сердце или желание подзаработать.... Но...

- Стойте здесь, я сейчас. - окно кассы закрылось.

Я терпеливо осталась ждать. Её запах, её аромат я учуяла чуть раньше, чем она приблизилась - шагнула ей навстречу. Кассирша повела меня за собой к дверям с табличкой "проход воспрещён". Дверь она открыла с помощью карточки-ключа. А за дверью нас ждал коридор чуть ли не к самой взлётной полосе. Так просто?!

Кассирша попросила тысячу ей на руки, и семь тысяч следовало отдать усатому дядьке-пилоту. Последний с лёгкостью принял деньги и повёл меня к служебной машине аэропорта. На автомобиле мигал оранжевый проблесковый маячок и в нем пахло разлитым чаем...

- А я только что чай разлил, - усатый дядька продемонстрировал мне пустой пластиковый стаканчик.

Я улыбнулась и спрятала нос в воротнике.

Это был грузовой самолёт малой авиации. Меня усалили в проходе между контейнерами с сух пайком и вещами, помимо меня тут было ещё пять свободных мест, три из которых заняли такие же пассажиры-зайцы, что и я.

Пилоты получили добро на взлёт и мы принялись взлетать...

Зверь легко перенес полёт. Не было толп народа, не было резких, плохих запахов, не было разговоров - лишь ровный звук моторов самолёта. Три часа плавного полёта и мы оказались в Красноярске.

В аэропорту нас даже особо не прятали - пилоты вывели "заячьих пассажиров" через парадные двери и удалились в поисках начальства.

Красноярск... Я не стала добираться от аэропорта к городу, проигнорировала таксистов и рейсовый автобус - просто свернула на юг и в скором времени вышла к железнодорожным рельсам. Хотелось есть, зверски хотелось пить, до чесотки хотелось обернуться... Но я терпела и зверь внутри меня терпел.

Я обещала сама себе, что скоро, все будет можно скоро...

Первый же поезд, куда я запрыгнула, шёл до Канска. Об этом говорили таблички на окнах купе, об этом говорили люди в вагонах. Вновь ехала зайцев на ступеньке последнего вагона. Я нервно теребила край куртки, ремешки рюкзака. Если бы я курила - сейчас бы в руке моей тлела папироса. Чтобы успокоиться - жевала и кусала губы. На родине меня не было больше десяти лет...

От Канска, до родной деревни ещё более четырехсот километров. Канск... Родители возили меня сюда, но воспоминания были смутные. Я была совсем крохой. А потом пожар, приют, другой приют, школа... Было страшно искать знакомые места, было страшно предаваться воспоминаниям, теребить старые раны.

Именно поэтому я не задержалась в городе - купила в магазине мешки под мусор и лопату. Город был крошечный - я вышла на окраину и на безлюдной полянке принялась копать схрон. Запоздалое вспомнила, что не забрала вещи - мой чемодан, отправленный вперёд, уже должен был доехать до Канска, но... К черту! Я наполовину зверь. И зверь уже который день рвался наружу.

В чёрный мусорный мешок аккуратно сложила рюкзак и вещи, а затем крепко его завязала. Поверх одного мусорного мешка надела второй, третий, четвёртый... Я чувствовала себя Кощеем Бессмертным, что прятал свою иглу в яйцу, яйцо в утку, утку в зайца - точно также и я пеленала свои вещи в один слой пакета за другим. Наконец огромный чёрный куль был помещён на дно ямы, яма засыпана землёй. Я отбросила лопату подальше в кусты и обернулась.

Мир стал больше, с высоты теперешнего роста все казалось мне большим и значительным. Я примерно представляла себе путь, что предстояло преодолеть до родного дома...

Внутренний компас вел меня лучше, чем изгибы дороги - я смело срезала через поля, лесочки и овражки. Вновь и вновь лапки мерили километры по проселочной дороге. Здесь, на дороге, в следах от колес, годами копился запах шин и покрышек и запах этот слабел с каждым километром.

Будучи в зверином обличье я училась различать природу лучше и заодно припоминала все то, что дал мне интернет.

Лисы - хищники. Основной рацион - мыши. Не те городские мыши, что я встречала в Питере, нет. Те крысы были большими, наглыми, дурно воняли и не гнушались закусить мусором и падалью. Лисы ели полевок. Полевки выглядели иначе, отличались от крыс, - пушистые комочки меха, крохотные глазки-бусинки и симпатичные носики. Я не знала как буду питаться, как буду ловить их - но точно знала что придется научиться.

А на пути моем кипела жизнь. Я различала тысячи и тысячи различных звуков и все старалась классифицировать их, упорядочить. Понять кто и как звучит.

Хоть я шла, особо не раздумывая, но дорогу все же примечала. Не знаю, как много прошла за день, но вечером неимоверно клонило в сон. Я нашла поваленное толстое березовое дерево. На ветвях ещё зеленели листья, словно дерево только недавно упало. Повалилось дерево из-за рыхлой почвы, или из-за ветра - я не знала, но под стволом, у его основания я обустроилась спать на ночь. Свернулась калачиком и прижала задние лапки к носу, рыжим хвостиком накрыла голову и глазки. Лишь ушки мои продолжили бдеть и нести ночную стражу.

На удивление легко и спокойно прошла ночь под открытым небом. Я, приободрённая успехом, направилась дальше. Да, я правильно поступила, что сбежала. Стать зверем, покинуть город, покинуть человеческую жизнь - все это было грамотным решением.

Я бежала домой, возвращалась домой, спустя много лет и строила планы. В первую очередль надо удовлетворить голод. Живот постанывал, напоминал о голодовке в несколько дней. Так что первым делом - поесть. Вторым - попить. Третьим - продолжить путь.

Слегка сбавила шаг и теперь вглядывалась в окружающий меня ландшафт. Флора пестрила разнообразием цветов, зелени, красок. Но флора не могла насытить меня - начало лета, какие тут ягоды? Я попробовала на вкус пару травинок. Ничего так. Съедобно, но я-хищник, а не травоядное. Предстояло найти мясо.

Говорят, будто лисы прекрасно ловят мышей мышкованием. Чушь. Я с несколько часов пыталась поймать мышку прислушиваясь к её передвижениям по норкам. В итоге я чисто случайно поймала синицу на лету и поглотила её вместе с перьями. Интересно - переварю перья или нет?

Голод напоминал о себе, требовал продолжения банкета. Не оставалось ничего другого, кроме как продолжить охоту на полёвок.

Я уселась на попу и принялась крутить ушами - все получалось инстинктивно просто. И движения и шевеления ушками и влияние хвостом - все это далось мне сразу, безо всякого обучения.

Осторожно замерла и даже дышала теперь тихонечко-тихонечко. Ушки улавливали самые различные звуки - будь то шелест крыльев или копошение мышек в норках. Чуткий слух учился определять - где и откуда идёт источник шума, а также кто являлся этим источником шума. Неожиданно, вдали раздалось: "ти-кэ, ти-кэ, ти-кэ". Странный звук шёл издали и был он громким, четким. Я повернула мордочку и навострила ушки. Не похоже ни на звук топора, ни на пилу. Словно скрежет, словно крик... Точно! Это птица! Но какая?

-Ти-кэ, ти-кэ, ти-кэ, - продолжала переливаться птица.

Я задумчиво повертела хвостом. Что это за птица? Её голос пел странную песню и никак не замолкал.

Любопытство удалило под хвост - я побежала за птичьей песней.

Стоило " ти-кэ" затихнуть - как я замерзала и осторожно прислушивалась к далеким звукам. Мне все казалось, что раз песня прекратилась, то и птица упорхнула. Но проходили томительные секунды ожидания и невидимая птаха вновь начинала свое "ти-кэ". Подушечки моих лапок бесшумно ступали по земле, не издавали ни единого звука. По мере приближения к цели - я становилась все более и более осторожной. То и дело оглядывалась, всматривалась вдаль и прижималась брюхом к траве. Почти ползком я заползла в очередные кусты и наконец разглядела птицу.

Кажется это глухарь. Чёрный красавец вытягивал шею, топтался на месте и принимал причудливые позы. Хвост его то и дело разворачивался в веер, а крылья вздымались и опускались. За танцем наблюдали с интересом мелкие птички, они же меня и заметили и выдали моё присутствие. Птички упорхнули, но благо глухарь продолжил петь свою песню, не обращая внимания на поведение мелких птиц. Я наблюдала за танцем с интересом, склоняла голову то в одну сторону, то в другую, боялась упустить хоть несколько деталей из этого выступления. Неожиданно желудок сжался, заколол живот и я вспомнила о голоде. Эстетика танца отошла на край - включился охотничий инстинкт и птица стала представлять для меня в первую очередь гастрономический интерес.

Смогу ли я выскочить и поймать его? Зверь был уверен, то да. Загнав человека, с его сомнениями, поглубже - я позволила хищнику действовать так, как шептали ему его инстинкты.

Лисичка замерла, пригнулась, задние лапки приготовились к прыжку, передние лапки приготовились хватать. Выпустила для проверки когти и убрала их, хвост расстелила по земле и лишь кончик мелко задолжал от предвкушения. Я выжидала, терпела, пока чёрный красавец не повернётся ко мне спиной...И!

Бросок!

Клацнули зубы! Лапы вцепились в добычу! Кровь орошила мой рот! Крылья забились, ударили меня по голове, взметнули пыль с земли. Он захрипел. Он хотел жить. Птицы, напуганные моим броском, с криком разлетелись прочь. Агония глухаря была не долгой. Он быстро затих. Его смерть - моя жизнь. Я осторожно отпустила его шею, чтобы тот час же подцепить его тушку за бочок своими острыми клыками. Инстинкт велел уединиться с добычей в укромном месте. Но чем это место не уединенно? Я затащила глухаря в кусты, где с минуту назад ожидала в засаде. Здесь, в тени тонких, черных веток, словно спрятанная от чужих глаз, я предалась трапезе.

В тот день я преодолела большой путь. Не знаю сколько шагов моих лапок равнялось километру, но внутренний компас, чутье - все говорило, что путь был пройден не малый. Всю дорогу я чихала и морщилась - пух глухаря забился в нос и белые пушики нещадно щекотали его. Я терла нос о лапки, вытирала его о хвост, но перья и пух прилипли ко мне и отказывались отлепляться.

Я перестала двигаться по прямой. Если раньше, я точно знала куда идти, где моя деревня, что если двигаться вдоль автомобильной дороги - найду свой дом... То сейчас попросту погрузилась в шкуру лисы. Я петляла, рыскала по лесам. Зигзагами, кругами обследовала чащи. Я шла за запахами. Жевала все, что плохо лежало и училась определять мир по-льсьему: на вкус, на запах, на слух.

Ночь всегда наступала нежданно, негаданно. По ночам, зрачки мои из вертикальных становились круглыми, ночное зрение позволяло двигаться вперёд, преодолевать холмы, бугры, бурьяны, полянки. Я пересекала ручьи, рыскала в их низинах и не гнушалась падалью. Я настроилась на продвижение на север и в какой то момент забыла зачем иду, на этот самый север.

Дни текли. Я преодолевала ещё холодные речушки, мерила километры один за другим, ловила мышей и всякую зазевавшуюся пташку. Цикл моего дня не был однообразным. Я не была более человеком. Спала когда хотела, охотилась почти круглосуточно и лишь по ночам мне снились вполне человеческие сны. Однажды я переплыла речонку и услышала знакомые, но забытые звуки. Люди. Где то было их поселение, в воздухе читал запах домашних животных - сочных, беззащитных. Я пустила слюну и облизнулась. Лёгкая добыча... Но нет. Во сне вновь проснулся человек, с его памятью, напомнил о ружьях, огне, напомнил о лисьих воротниках и охотниках. Зверь прислушался и осознал таящуюся опасность. По очень, очень большой дуге я обогнула деревню. Ушки яростно шевелились, тельце моё прижималось к земле - я двигалась быстро и бесшумно, словно ползла на виду человеческих глаз.

Пока бежала, пока спешила скрыться с чужой территории - вспомнила зачем и почему я здесь. Я же хотела оказаться дома. В родном, покинутом всеми селе. Я собиралась жить под отчим кровом, собиралась обуздать зверя, собиралась вернуться в город, едва покорю себя. Однако со зверем было хорошо, я ладила со второй сущностью, жила ею, наслаждалась такой жизнью.

Зачем мне обратно? Питаться на людях я бы уже не смогла - мои гастрономические пристрастия вызовут у окружающих как минимум удивление, как максимум из-за чужих опасений меня бы отдали врачу.

Мой темп жизни также изменился. Никаких подъёмов по утру и отходов ко сну по вечерам. Я жила в ритме природы - охотилась в любое время суток, спала в любоее время суток. Так что отныне я была не приспособлена к офисной работе. Я просто физически не смогу вставать в одно и то же время, по будильнику. А самое главное у меня не было ни начальников, ни воспитателей и никто не указывал мне как жить.

Однажды я совершала длительный переход. Среди ночи переплыла очередную речушку, на берегу отряхнулась и поплелась в свете звёзд вдоль кромки леса. Лиственницы и ели редели и вскоре передо мной предстало широкое, просторное поле. Над самым горизонтом едва-едва наклевывался рассвет. Даже не солнце - просто лучи, свет осветили тонкую кромку неба. Над полем же простирались звезды, сияла луна. Звездный свет лился на поле широкой, полноводной рекой и трава переливалась в лунных лучах. Стебли травинок важно качались в порывах редкого ветра.

В ночной тишине я слышала копошение мышек, как извивалось тело ужа, как почти беззвучно рассекала ночной воздух сова, в поисках жертв. Ее крылья резали воздух, ей не требовалось делать взмахи - ее нес ветер и она парила над этой зеленой чашей в поисках позднего ужина или раннего завтрака. Я глубоко вздохнула. Хотелось сказать что-то вслух. Например "красиво, божественно, великолепно". Но ни одно слово не могло дать описание пейзажу. Каждое из них лишь опошлило бы эту картину, испортило и предало ей значимость равно такую же, как у небрежного рисунка.

Мне здесь нравилось.

Я останусь здесь.

Всю ночь я рыскала по полю и окрестностям и каждое новое исследование, каждый новый шаг все больше радовали меня. Идеальное место. Неподалеку ручей, кишащий рыбой, с целым выводком диких уток в камышах и рогозе. За ручьем поле, полное мышей, в прилегающем к полю лесу не было запахов крупных хищников и уж точно здесь не было запаха человека.

На крутом, каменистом берегу росла некогда сосна. Сейчас же от толстого дерева остался пень и выковряченные корни. Они будто щупальца осьминога топорщились в разные стороны и пугали своими отростками. В низине была небольшая ямка. Этот пень слегка возвышался над равниной, сидя на нем можно было разглядеть и противоположный берег, усыпанный мелкими елями и поле, до самого его конца. Но самое главное ямка у основания выходила на берег реки и я с упоением представляла, как буду по утрам выползать из норы и любоваться рассветом и блеском волн. Я каждый день разрывала эту яму, углубляла ее. Я рыла себе нору, все больше и больше углубляя ее и обустраивая. Иногда мне казалось, что используй я руки, а не лисьи лапки - толку бы было больше, но зверь возмущенно пыхтел в такие моменты.

Лиса была убеждена, что справится с задачей и без человечьих рук. Нора углублялась, росла, укреплялась. На дно я натаскала немного пожухлой травы. Мне нравилась моя "берлога" и вскоре я окончательно обосновалась на этом месте.

Здесь я пережидала обильные летние грозы, сюда я таскала пойманную дичь. На камнях, что лежали по берегу реки, я любила греться и спать. Камни становились особенно приятными после полуденного зноя - теплыми, горячими. Я сворачивалась компактным клубком и дремала на белых валунах.

Лето пролетело быстро, без забот и хлопот. Мимо меня редко пробегали хищники - всего пару раз, вдали я разглядела волка и один раз бурого медведя. Места здесь были глухие. За лето я расслабилась, обленилась и бесповоротно влюбилась в новую жизнь.

Лишь с приходом осени моя сытная, равномерная жизнь начала меняться.

Дожди принесли влагу и сырость в нору, та перестала быть уютной, а ошибка с "проектированием" привела к периодическим подтоплениям. Просыпаться в луже было противно, еще противнее было возвращаться с охоты в ту же самую лужу. Я возмутилась и зверь отступил, а забытая волна метаморфозы накрыла меня.

Впервые за долгое время я вновь была человеком. Обнаженным, чумазым, со спутанными волосами. Я нашла крепкие палки и неловко вбила их в землю у ямы, образуя эдакую арку из ветвей. Затем принялась наваливать сверху комья земли и булыжники. Когда "козырек" моего "подъезда" был готов - я уже промерзла до костей. У человека нет рыжей шубки и было мне от этого вдвойне обидно. Почему люди не покрыты мехом? Это ведь так удобно и практично!

Я спустилась к речушке, не для того чтобы умыть руки - нет, я хотела разглядеть себя. В мутной воде отражалось слегка изможденное лицо, на щеках залегли темные тени, на пушистых ресницах прятались капли воды. Зрачки у девушки в отражении были вертикальными, звериными. Я потрогала губы, брови - все казалось таким нереальным... Я - человек. Странно это. Отстранилась от зеркальной глади и принялась огладывать тело. Похудела, нарастила мышцы. Колени стали острыми, тонкими, словно у цапли, на руках появились мускулы. Плоский живот, если его слегка втянуть или потянуться - сразу же станут видны ребра на груди. Я не думаю, что стала анорексичкой, но прибавить в весе мне бы не помешало. Лиса всегда была сытой. А был ли сыт человек? Может человек внутри лисы недоедал?

Подул порыв холодного, северного ветра и я поспешила обернуться вновь. На рыжем мехе уже пробивался зимний пух, сама я словно стала толще - хвост стал пушистее, а щечки на мордочке так и требовали, чтобы их кто-то тискал. Ехидная улыбочка, лукавая походка от бедра. Я была красоткой. Рыжей лесной красоткой. Намного лиса красивее меня, на очень, очень много.

Модернизация норы принесла мне тепло, но лишь временно. Вскоре уютное жилье пришлось покинуть - холод стоял собачий. Выпал первый снег. За ним еще и еще и еще... Деревья склонили свои ветки, под тяжестью зимних шапок, полевки стали рыть под толщей снега проходы, а я стала недоедать. Часто бушевала метель и мешала заниматься мышкованием - для этого занятия требовалась тишина, сосредоточенность и силы. Голод оттягивал силы, метель мешала сосредоточиться и прислушаться, а пробивать головой толщу снега, чтобы достать до земли... Я голодала несколько дней, прежде чем поняла что ждать спокойной погоды бессмысленно. Я перебралась через узкий ручей. Промокла в ледяной воде насквозь, но голод разогнал кровь, заставил бежать и искать себе пищу...

Я долго бежала. Ночь, день, снова ночь. Я продвигалась на юг, хаотично рыскала, принюхивалась всюду, пока мне не улыбнулась удача. СВежеприконченный кем то олень. Меня привлек его трупный запах. Обычно я брезговала падалью, только если совсем нечего было кушать - подбирала трупы убитых зверей и обгладывала их мясо. В этот раз я даже не принюхивалась особо к запаху гниению. Набросилась на тушку и жадно обглодала ее. Я ела и чуяла запах волков. Это волки прикончили оленя.

Сыто икнула и отстранилась. Как давно не было этого ощущения - полное пузо, сытое брюхо.

Но пусть мой голод был удовлетворен - мне предстояло двинуться дальше, предстояло найти себе пропитания и главное - убраться с чужих охотничьих угодий.

Голод - это смерть. Я все же осталась, задержалась у разделанной тушки на сутки. Жадность, воспоминания о голоде оставили меня, приковали к бездыханному оленьему телу. Я обрыскала окрестности но нигде не было ни запаха пищи, ни ее признаков. Заночевала у трупа, а утром проснулась от агрессивного рыка. Пара пепельных волков скалили на меня зубы. Я мигом подскочила и бросилась прочь - на славу небесам, меня не преследовали. Видимо хищники вернулись к своей добыче, а я напуганная их численным и физическим превосходством не собиралась возвращаться.

Вскоре я перешла на рысь, затем на шаг. Нужно было беречь силы. Я продолжила углубляться в леса. На следующие сутки я напала на запах зайца. На снегу четко отпечатались его свежие следы. Без труда определила его направление и помчалась что было сил в погоню. Нас разделяли километры, нас разделяли горизонты. Я должна нагнать его!

Заяц приближался, а я сбавляла темп. Не нужно выдавать себя раньше времени и нужно слегка передохнуть, прежде чем броситься в новую атаку. Его серо-белую шубку я разглядела издалека. Вкусный пушистый комочек с ушками скакал вдоль деревьев и осторожно принюхивался к деревьям. Шевеление усиков на его мордочке вызвало ложное чувство, будто он что то жует. Но нет. Зайка лишь принюхивался - быть может тоже искал себе пищу? Я читала, что зайцы зимой глодают кору. Я осторожно приближалась. Нас разделяла открытое пространство - выскочи я сейчас из-за деревьев - зайка меня увидит. Если я так поступлю, у него будет преимущество - и смогу я его тогда нагнать? Времени решать что делать, особо не было - голод погнал меня вперед. Как и думала - едва я выскочила на всех парах, как заяц тут же дал стрекача. Я гналась з аним что были силы. Он петлял, он ловко перепрыгивал стволы деревьев, он вырывался вперед. Эта погоня была далеко не азартной и легкой, совем отличалась от летних охот - это была схватка на жизнь. Прикладывая отчаянные усилия, мне удалось загнать того зайца. Стоило зайцу сбавить темп - я набросилась на него. Схватила его за заднюю лапу и кувырком покатилась по земле с добычей.

Я рычала, а зверь бился, не желая расставаться с жизнью. Он мощно бил меня в челюсть свободной ногой, пинался, егозил, а я продолжала удерживать его в стальном капкане зубов. Битва была короткой и жаркой. Я прижала зайца к морозной земле и молниеносно перехватила за шею. Теперь мой укус не ранил его, а убил. Свежеубитую тушку я с удовольствием и смакованием распотрошила...

Пока обгладывала косточки - учуяла один интересный запах. Запах двигался, приближался и был очень родным. Я вскинула мордочку и разглядела вдали...лису!

Точнее лиса! Самец, ведомый запахом зайчатины, приближался. Я не на долго опешила. Впервые вижу сородича! Он был красивым представителем своего вида - крупнее меня, пушистее меня. И кончик у него был белый. Совсем белый, словно он на четверть измазал его белой краской, а не как мой - капелька, лишь намек на белизну.

Лис наконец встал передо мной во всей красе. Рыжий. Пушистый. Белый хвостик... Я также встала на четвереньки и кивнула, словно бы приветствуя его. Мы осторожно медленно приблизились к друг другу, глубоко вдыхая аромат друг дружки. Он мне нравился. Я ему кажется тоже. Он несколько раз потерся о меня боком, ненавязчиво провел хвостом по моей холке и замер. Я была не против знакомства. Слегка боднула его в плечо и потерлась боком.

Самец подошел в тушке убитого зайца и нерешительно замер.

Ах вот как!

Подлизывался, чтобы поесть?! Фу таким быть! Я возмущенно отвернулась, а этот нахал набросился на остатки моей трапезы. Я разозлилась, а потом успокоилась. Его движения были быстрыми, резкими, он разрывал плоть зубами, кромсал кости - он также, как и я голодал.

Я сжалилась над ним и даже в какой-то миг пожалела, что съела так много. Когда от зайки ничего не осталось - мы вновь уставились друг на друга. Самец запищал, залаял и закряхтел. Увы, лисы не способны на мелодичные мелодии. Он пищал и крутился на месте. Я подошла ближе - он отошел подальше. Он звал меня? Куда? Я направилась по его следам. След в след, шаг в шаг. Тогда я еще не думала, что мы подружимся.

***

Наша дружба растянулась на всю долгую, холодную зиму. Он водил меня за собой по вкусным, богатым добычей местам. Мы вместе мышковали - иногда к нам присоединялись другие лисы, иногда мы вдвоем проводили целые дни наедине. Мы вместе загоняли зайцев, разнюхали где была их нора и частенько наведывались к ним в "гости".

Но голод не тетка. Холода усиливались, а добыча иссякала. Слой снега рос, мышей ловить становилось сложнее. Теперь я повела Белый хвостик за собой. Мы отощали. Пушистый мех скрывал нашу худобу, но стоило подуть пронзительному ветру - как шерсть топорщилась, сбивалась и становились видны наши исхудалые, измождённые тела. Наши хвосты уже не виляли от счастья...

Сегодня мы шли молча. Не было ни счастливого повизгивания, ни радостного лисьего лая. Две лисы среди бесконечных лесов. Один ровный след на двоих. Вереница наших отпечатков складывалась в диковинную капель, узор на снегу. Лисы часто путают так следы - идут ровно след в след, путают таким образом охотников и людей. Но что следы - их заметет пурга, как бы и нас она не поглотила. Облачка тёплого пара вылетали из наших носов, а взамен мы делали вдохи воздуха напополам со снегом. Снег залеплял глаза, под снег проваливались лапы. Я то и дело оборачивалась, чтобы проверить - где Белый хвостик - отстал или следует за мной? Он шел, склонив голову к земле. Было в его взгляде что-то отрешенное, отчаянное, что то такое...

Нет. Так более нельзя. Я развернулась и шагнула к нему навстречу. Привстала на лапы и повалила несопротивляющегося лиса на землю. Он пал, взметнув вверх рой снежинок, которые тут же подхватил свирепый северный ветер. Я накрыла его тело своим. Два рыжих комка заметало снегом, заносило сугробами. Мы тесно прижимались друг к другу. Я прислушивалась к его прерывистому дыханию.

Не замерзай! Живи!

Мой хвост укрывал наши головы, мое тепло передавалось ему...

Спустя несколько часов мы выбрались из сугроба и продолжили путь в звенящей тишине. Буря стихла, уступая место ядреному морозу.

Как я была глупа, решив жить лисьей жизнью! Как я была глупа!

Шли часы. Бледный свет солнца погас, уступая ночному светилу - луне. Мы вновь заснули в обнимку и вновь с рассветом продолжили путь. Пред нами простирались все чаще поля, да поля. Пока наконец не сменился запах...

Человек... Я вскинула мордочку вверх и жадно принюхалась. Опасность, еда, опасность... человек нес и первое и второе... Я словно сурок встала на задние лапки и принялась вглядываться вдаль. Виднелась река и человеческие фигурки. Рыбаки? Угостят ли они двух лис рыбкой? На страх и риск я засеменила в их сторону. Белый хвостик обреченно следовал за мной. Он устал сильнее чем я. Быть может дело в том, что он был просто зверем, что не было в его крови ни капли оборотня?

Люди приметили нас и загалдели. Я с удивлением обнаружила, что не различаю их речь. Они были точно русские, точно говорили на моем родном языке, но речь их для моих ушей звучала подобно тарабарщине.

Но ладно речь - главное у них была рыба! Ее аромат дразнил мои ноздри и заставлял пускать слюну. Еда... как же я хочу есть!

Белый хвостик остался на берегу замерзшей реки, он тревожно повизгивал, пока я ступала к врагу всех зверей, пока я подбиралась к человеку все ближе и ближе... Люди смеялись галдели, издавали странные звуки и не испытывали ко мне агрессии. Их было пятеро. Все мужчины и все пахли рыбой и алкоголем - острый запах спирта шел от них, из их рта. Они сидели вокруг лунок, укутанные, утеплённые, с ведрами полные добычи. Но самое главное - они продемонстрировали мне рыбу! Из одного ведра на свет вытащили рыбку! Большую, толстую... живую!

Я облизнулась и прогнулась, повизгивая приблизилась, волоча за собой по земле хвост.

Рыбка! Рыбку дайте! Дайте рыбку! Мужчина, удерживающий добычу опустил ее на землю и сапогом ноги слегка подтолкнул ко мне.

Это мне? Правда мне? Правда, правда?

Я облизнулась и осторожно приблизилась еще на пару метров. Я визжала от счастья и радости и от ощущения опасности. Человек стал ближе, но и ближе была рыба... Человек что то произносил, смеялся, и егозил на стульчике у лунки. Рыба дернулась. Она еще жила. Это послужило мне командой - не мешкая более я подхватила рыбину за хвост, потянула к себе и перехватила за брюхо. Рыба задергалась у меня во рту, а я уже со всех ног бежала прочь под хохот и улюлюканье. Белый хвостик встретил меня на том же месте, на берегу и мы разорвали еще живую рыбу на куски, жадно поглощая добычу. Вкусно, сытно... но мало.

В этот раз к рыбакам направилось уже две лисички. Слова я уже и не пыталась различить, но люди стали чуть менее расположены к нашим мордочкам.

- Фу! - громко пригрозили мне, когда я подбиралась на цыпочках к ведерку.

Нам кинули еще две рыбки и еще одну. Я уже вовсю крутилась на месте, виляла хвостом, склоняла головку то налево, то направо.

Посмотрите, какая я красавица! Угостите меня рыбкой1 Но нет же! Им было интересно наблюдать за концертом, а рыбкой со мной делиться не хотели. Вдали замаячила еще одна человеческая фигура. Грузная, тяжелая. И странно пахнущая. Словно бы у человека была шуба из медвежьей шкуры. Охотник! Наверняка охотник! Я испугалась и дала деру прочь, визжа на бегу. Белый хвостик, испуганный моим криком, также перестал наматывать круги вокруг людей и помчался за мной.

***

Я знал эту лисицу, видел пару раз в своих угодьях. Было в ней что-то ... от нас, от оборотней. Но нет - она была дикой, умной, но дикой. Зверь одним словом. Я сам был оборотнем - мишкой. Я четко мог определить по запаху - оборотень передо мной или нет. Так вот, эта умная девчушка была лисицей до мозга костей. Она жила под корягой, на берегу реки. Сейчас же я впервые видел ее так далеко от мест обитания - ее нора за много километров отсюда. И впервые вижу ее с самцом. Нашла себе пару? Мой мишка принюхался к их запахам, на замерзшей речке осталось полно их отпечатков ног - тонкая вереница, аккуратная строчка. Лисий след ни с чем не перепутать. Мой зверь долго смаковал запахи прежде чем ответить - да, они спали вместе, но не были парой. Объединились в эту зиму ради выживания, а по весне может станут еще ближе, для создания совместного потомства.

Рыбаки из деревни приветливо мне замахали и принялись тыкать пальцем в удирающих рыжих бестий. Я закивал головой. Да. Вижу, вижу...

В следующий раз я напал на их след через месяц, чисто случайно. Они гнали косулю по бурьяну. Недавно. Может день, может полтора назад. Я выдохнул, полностью очищая свои легкие и вновь шумно вдохнул морозный воздух. Запахи несли информацию, запахи рисовали картину перед глазами. Охота... Бег... Не зря медведи славятся обонянием - я различил все нюансы этой охоты. Они нагнали косулю и прикончили в десятке километров отсюда. Ее спутник - лис был слегка ранен копытом. Она же была целехонькой. Я усмехнулся. Ну удачи вам, лисье семейство.

Следующая встреча с этими лисами была омрачена. Я только вернулся из Москвы и спешил отметиться в деревне, показать людям, что я все еще на месте...

-Что это?! - я взревел, едва завидел лисью шкуру в предбаннике.

- Подстрелил, - самодовольно возвестил Олег.

- Как? - я коснулся пальцами пестрой рыжей шкуры. Еще ощущался ее запах...

- Да не поверишь! - Олег с удовольствием принялся рассказывать историю. - Сижу, значится в доме, слышу куры кудахчут. Раз, два, три. Потом собака залаяла. Я такой встал, взял ружью. Ну думаю все: Воры! Открываю дверь, осторожно выхожу во двор. Смотрю - никого! А собака лает - заливается! Я тогда осторожно к курятницу и вдруг ба! Лиса! И моя курица во рту! Я значит мигом ружье, на мушку ее и ба-бах! Мигом уложил! А тут на меня бросается вторая. Ружье из рук, все кувырком, собаки лают, куры кудахчут! А сама чертовка мне в шею, в шею метит, все норовит укусить. Я кое как извернулся, вывернулся. Только я значится, схватился за ружье... А она отскочила и как даст стрекоча! Я короче пальнул, а попусту - была таковая. Лишь следы в лесу. Да кто лисий след разберет - следы все ровные, аккуратные, вереницей стелются. Кто поймет - это она туда или от туда пришла? Я и плюнул. А на эту посмотри! Красотка!

Олег демонстрировал боевые раны, хвалился шкурой лиса и рассказывал про курс прививок от лисьего бешенства.

Нет, моя умная лисичка не была бешеной. Она была просто голодной воровской.

Да, и спутник был ей под стать. Он был красивый лис. Хвостик с белой кисточкой, крупный самец. Жалко мне тебя, жаль видеть твою шкуру на этой стене, а твою подругу мне еще жальче от чего то...

Зимой я не спешил оборачиваться медведем. Медведи зимой спят и обернись я сейчас - рисковал бы проспать в звериной шкуре до самой весны. Пару раз летал в Москву, возвращался обратно и волей неволей собирал информацию по лисам. Чем-то меня лисичка зацепила. Понять бы чем?

Едва тронулся на реке лёд, едва стал таять снег - я навестил лисью нору. Пень на берегу был покинут, брошен и давно забыт. Я осторожно осматривал жилище рыжей воровки. Меня зацепило то, как был сделан вход в нору. Арка из прутьев, земли и глины. Арка до того сложная, словом не мог поставить или построить ее зверь. Человек? Оборотень?

Я пару дней провёл на берегу реки, в ожидании лисички, но та была или мертва или очень, очень далеко от сюда.

Я ловил рыбу, осетр стремился подняться по притокам вверх и несся стремительно, быстро. А главное - он нёс вкусную икру... Я с упоением ловил рыбу и наслаждался сочной, вкусной плотью рыбы, когда неожиданно учуял знакомый, желанный запах.

Она!

Вне всякого сомнения она! Движется ко мне, но пройдёт мимо. Интересно - заметит ли меня? Я замер, прислушиваясь к ней. Но шагала она бесшумно, лишь лисий запах выдавал её скорое приближение ко мне. И вправду, вскоре в кустах мелькнул ее рыжий лисий бок.

Жива! Невредима! Наполовину полиняла, вполовину сменила шкуру с зимней на летнюю. Она заматерела, превратилась в настоящую хитрую лису. Она учуяла запах рыбы и лишь затем мой. Мы с несколько секунд наблюдали друг за другом, прежде чем она двинулась ко мне. Я пристально за ней следил. Чего она хочет? Лисий нос принялся осматривать каждый куст на берегу реки. Затем, она нашла в камышах обглоданную мною рыбу и принялась жадно подъедать остатки.

Голодная... Сердце моё вздрогнуло и растаяло. Моя рыжая воровка была голодна! Я окунул в реку морду и подловил рыбину побольше, словно бы случайно, по большой дуге закинул её в прибрежные кусты. Лисица рыжей стрелой бросилась за добычей. Но вместо того, чтобы утащить рыбину подальше - она на месте принялась поедать её. Я не видел её в кустах, но слышал скрежет зубов, рычание зверя. Она прикончила всю рыбу целиком и вновь уселась на берегу. Ждёт добавки? Нет уж. Воровкам более не подают. Лисичка покрутила хвостиком, лисичка покрутила головой, а потом поднялась выше по течению и вошла в воду. Она по-собачьи переплыла реку и тяжело вывалилась на противоположный берег реки. Вода смысла часть зимнего пуха, вода намочила её. Передо мной предстало исхудалое, тощее тело зверя. Для неё вес был почти катастрофический. Не удивительно - что она набросилась на рыбу столь стремительно и не удосужилась припрятать "свою добычу". Она была голодная. Лисичка отряхнулась от воды и скрылась в лесу, на противоположном берегу. Я так и остался стоять в медвежьей шкуре посреди реки.

Шёл июнь. Я периодически встречал её мышкующей на полях, охотящейся на утят и гусят, поедающей падаль и даже всякую ягоду. Она набрала килограмм, но не более. Почему она выживает одна? Со стаей было бы подручное. К тому же здесь неподалёку есть одна стая, где она бы прижилась. Но нет. Эта лиса упорно выживала сама по себе.

В последний день июня я вышел на берег широкой реки, чтобы в очередной раз потешиться рыбкой - и опешил...

***

Запах охотника учуяла сразу. Запах лис чуть позднее. Все же человек пах гуще, пах сильнее, насыщеннее. Я знала этого человека. Именно он убил Белого хвостика.

В этот раз он продвигался к стае лис. Пара молодых лисят, да самка с папкой. У охотника было ружьё, а у лис не было ничего. Я поклялась никогда более не подходить к людям, никогда более не приближаться к сородичам, но обе эти клятвы я нарушила, едва раздался первый выстрел. Писк лисят, шипение мамы-лисы. Труп их папы-лиса упал на землю... Я бежала и боялась не успеть, бежала и нарушала сразу две клятвы. К черту естественный отбор! Я умру или погибну, но в обиду эту семью не дам!

Второй выстрел! Уже два трупа! Я мчалась, когда охотник отложил ружьё, мчалась, когда склонил свои грязные, вонючие пальцы к лисятам. Он не успел понять, не успел сообразить что произошло. Не успел. В этот раз его шею не защищал ни свитер ни шарф.

Зимой я опоздала, зимой была ослаблена голодом и холодом. Сейчас я была в полной силе, я была стремительная как стрела и сильная как полноводная река.

Я как капкан захлопнула свою пасть на его шее. Его агония была долгой. Он бился, наносил по мне свирепые удары, ломал мои кости, в клочья рвал шерсть. Его агония приносила боль и она не приносила мне ни радости, ни удовлетворения. Это не было местью за убийство Белого хвостика, это не было местью за только что убитых лис. Я убивала ради молодых лисят.

Кровь человека заливала мой рот, окрасила мою белую пасть багряными каплями и окрашивала рыжую, черную, белую шерсть в красный цвет.

Итак. Я убила человека.

Самобичевание, психоанализ отложим на потом - у меня пять лисят и три трупа, один из которых человеческий.

Старая поговорка - нет дела, нет тела.

Тело этого человека может вывести собак на меня, на этих лисят, на другую любую лису! Или все же не может? Этот человек забрался глубоко в лес, может его не найдут? Я принялись обнюхивать его и судорожно прикидывать - через сколько о человеке схватятся? Я представляла себе поиски с вертолета, отстрел лис и тьму гончих по своему следу. Страх рисовал ужасные картины!

Здесь неподалеку есть река. Если спущу труп на воду - его унесёт далеко вниз и никто меня не найдет... Но как дотащить его? Не в зубах же тянуть это тело? Зверь мгновенно отступил, предоставляя право действия человеку. Я обернулась. На теле расцветали синяки. Но были ли у меня переломы - не знаю. Местами была содрана кожа... До чего страшная картина!

Не мешкать! Потом себя рассмотрю.

Я ухватила мужчину за куртку и потащила за собой. Позади остались лисята. Они бросились ко мне под ноги и принялись пищать, жаться к обнаженным ногам своими крошечными телами. Черненькие, с едва вытянутыми мордочками, куцыми хвостиками - они не были даже намеком на лис, больше походили на щенков дворняги... Они словно знали, что я собиралась их покинуть, оставить умирать...

Зачем же я их спасла, коли покидаю и тем самым вновь обрекаю на смерть? Решение далось мне с трудом. Левой рукой я придала выводок щенят к груди, тела их родителей взгромоздила на труп мужчины, последний ухватила за шкирку куртки и потащила. Лисята кусались, егозили, щипались, лизались. Мне было не до их шуток.

На берегу реки я положила их на песчаную землю и отпустила куртку мужчины. Лис-родителей я отправила плыть по течению первыми. Инстинкт предлагал мне съесть побратимов, ведь голод не тетка, как уже мне известно не по наслышке. Зима была холодной, горькой и голодной... Но нет. Я не каннибал и поступила так, как считала правильным - отправила из тела плыть вниз.

Затем я обыскала труп мужчины. Спички, фляга, рация, телефон, газета, соль, патроны, ружьё... Все это я собрала в кучу и скопом забросила в воду. Мне чужого не надо. Я лиса, а не человек. Было заманчиво оставить себе ружьё, но эту мысль я прогнала, словно блажь. С трудом затащила на глубину тело и отпустила его. Волны подхватили труп и унесли прочь.

На берегу, с тревогой и беспокойством скакали лисята. Они пищали и вглядывались в водную гладь. Я окунулась и погребла к берегу. Вода слегка омыла мои раны и остудила набухающие синяки. Я смыла с себя свою, чужую кровь и вытерла рот.

На берегу ко мне под ноги бросились лисьи щенки. Теперь они - моя семья и только от меня зависит их благополучие.

Отныне я несу ответственность за них, за всех пятерых. И я клянусь, что каждый из них вырастет крепким и умным лисом.

***

Я принял её за зверя и ошибся, я принял ее за воровку и вновь ошибся. Я думал привязанность ей чужда - и опять ошибся. Увидев ее на берегу - решил, то она убийца, жестокая и холодная. Что это месть за ее пару, за рыжего лиса. Но нет. Охотника Олега она убила по другой причине. Он по факту занялся браконьерством. В не сезон подстрелил двух лис, родителей неощетиневшегося выводка. Осуждаю ли я ее? Не знаю. Честно - не знаю. Как бы я поступил в ее ситуации?

Я бы точно не нарушил закон... Но она нарушила все законы оборотней и явно неоднократно. Знала ли она вообще об этих законах? Подросток. Ребёнок. В теле лисы. Худая, до ужаса тонкая и хрупкая. И звериный, лисий взгляд. Даже в обличье человека её зрачок оставался вертикальным. Может она дикий оборотень?

Мне предстояло сделать множество звонков в Москву, чтобы навести о ней справки, но для начала... Мне предстояло выловить тело Олега из реки и закопать так, чтобы никто не нашёл его. Я отчасти понимал её попытку скрыть тело - не хотела, чтобы на неё вышли люди. Но если она оставит тело плыть по течению - то оно может приплыть к людям, а те поднимут панику... Нет. Риск высокий. Не следовало ей так опрометчиво поступать. Её ошибку я исправлю, а потом найду её и узнаю - кто она.

Среди оборотней, волки занимают 91% популяции. Не плохо так, а? Затем идем мы - медведи, потом большие кошки - тигры, львы, пантеры. Лисы плетутся в самом хвосте и согласно данным статистики, популяция лис на сегодняшний день насчитывает 103 оборотня. Сто три. Мало. И среди этих ста трёх оборотней не было никого, кто хоть отдаленно походил на мою рыжую незнакомку. Кстати не такая уж она и рыжая. Волосы её были тёмными, но это скорее от грязи. В человечьем облике она явно давно не мылась и за спутанными прядями было сложно угадать какой либо конкретный цвет волос. Но главное - она была незарегистрированным оборотнем. Мне следовало немедленно сообщить о ней, поймать и сдать властям, вместо этого я продолжил сбор данных и информации о ней.

Я часто навещал её теперь, командировки в Москву урезал. Партнёров вызывал в Екатеринбург и ссылался подчиненным на некие дела. Секретарша, по моей просьбе, пустила по офису слух, что я тут закрутил роман с местной и коллектив мой затих, переваривая свежую сплетню о шефе.

Девушка поселилась в большой, просторной норе под горой. Выгнала она от туда кого-то или нет - не ведаю. Но лисята теперь росли под её присмотром и она хорошо исполняла материнские обязанности. Носила им полевых мышей, баловала птицей, приносила живых мышек на потеху и обучение молодняку. Каждый вечер она тщательно вылизывала их, затем обнимала в кольцо, устраивала им гнездышко из своего длинного, гибкого тела, а хвостом накрывала всю пушистую компанию сорванцов. Щенки лисы крепли, стремительно росли и вовсю тискали приемную мамку. То за хвост, то за лапу норовили куснуть, стоило красотке прилечь - они тут же набрасывались на неё скором и терзали её уши и нос. Лисичка подолгу терпела, а когда было совсем невмоготу - отправлялась на охоту. Вскоре лисята стали самостоятельно выбираться из норы и без присмотра мамки творить всяческое безобразие. Они так шумели, что будь поблизости большой хищник - услышал бы их и легко бы напал на сорванцов. Я редко отлучался от этого шумного семейства, своим негласным долгом считал себя обязанным охранять. Я подолгу наблюдал за подрастающей стаей и их приёмной мамой.

***

Пятеро деток. Бельчонок - любил лизаться, а ушки словно кисточки у белки, Кусака - кусался, шерсть его вечна торчала в разные стороны, видок у него был еще тот... Была тут девочка, я ее называла Зайка, за длинные и подвижные ушки. В отличие от Кусаки - вечно прихорашивалась, вылизывала себя и всячески следила, чтобы каждый волосик лежал ровненько. Вторая девочка Рыжик - ее грива лоснилась охрой и была светлее, чем у остального помета лис. Ей не требовался уход за собой - она могла покорить любого с первого взгляда. Очень неожиданный, приятный окрас тела завораживал. Главой моей банды был Балбес - неспокойный лисенок, что вечно получал от жизни тумаков. Кто умудряется пораниться, выходя из норы - он. Кто дает мышам себя покусать - тоже он. Кто затевает все драки, лезет в воду, тонет, его спасают, а потом он снова лезет в холодный ручей? Продолжать было можно до бесконечности - Балбес был настоящим балбесом, оболтусом, егозой и заводилой этой неугомонной компании.

Лисята уже подросли, окрепли, их мордочки вытянулись. Черный мех, данный от рождения, сменился на рыжий, на грудке, на хвостах появились первые белые островки шерсти, а ушки и лапки почернели. Они все реже оставались в норе, когда я отлучалась, и все чаще влипали в неприятности.

В один прекрасный день я попросту взяла их с собой. Пришлось за шкирку тащить Балбеса, остальная компания, видя как уносят главного бармалея - поскакала следом. Балбес трепыхался в пасти и возмущенно пищал. А вот фигу - не отпущу. Так я буду уверенна, что до поля с мышами ты дойдешь не покалеченный и целый.

Раньше их мир ограничивался логовом норы, затем ее окрестностями. Молодой исследовательский дух заставлял их обнюхивать каждый закуток около нашей норы, каждое деревце. Сейчас их мир рос, наполнялся новыми объектами, вещами, предметами. Они носились взад-вперед, то обгоняя меня, то до неприличия отставая. Мы попробовали все - и грязную лужу и цапнуть лягушку и поесть одуванчик и укусить грибочек. Балбес жалобно стонал и визжал, просил отпустить его на подвиги с братьями и сестрами. Что ж. Я сжалилась и отпустила. Он тот час же измазался в вонючей странной жиже, подцепил несколько колючек от лопухов и теперь липкие катышки плотно засели на его шкуре. Но ему было все равно - он визжал и носился с братьями и сестрами, радуясь пригожему деньку и радуясь дальней прогулке.

Инстинкты вели моих ребят, руководили ими. В их играх прослеживались охотничьи повадки, в их походке прослеживалась уже не детская косолапость, а следы их уже все больше походили на ровную цепочку.

На поле я мышковала, полностью погрузилась в этот процесс. Холодная зима, год в лисьей шкуре, и вот я уже сносно прыгала за мышками. Стоило лишь сконцентрироваться, прислушаться и мои глаза словно бы превращались в рентгены - я видела происходящее под снегом, под землей... Но до чего же было обидно, когда Бельчонок поймал свою первую мышь! Он был рожден лисой и удача сопутствовала ему. Со своей первой добычей, он с рыком расправился в один присест. Я завистливо вздохнула. Было в моем вздохе и кое-что еще - материнская гордость, радость. Мой малыш окреп и вырос - мой малыш стал самостоятельным. Острая тревога, тоска сковала тело. Вскоре я стана ему не нужна. Но разве это причина для горечи? Я же должна наоборот радоваться...

День в поле прошел плодотворно. Лисята учились охотиться, играли в лучах солнца и скакали по зеленой траве. Почти все поймали по мышке ил по две - у них были прирождённые охотничьи инстинкты. Только Балбес поймал сверчка, вместо мышки. К несчастью для насекомого - Балбес его проглотил...

Возвращаться в нору я не собиралась. Щенки беспокойно носились подле меня с приходом сумерек, искали ямки и не понимали - где же будет спать? Я улеглась, развалилась подле кустов и спокойно смотрела за их беготнёй. Первой рядом со мной прилегла Зайка. Ее шершавый язык принялся вылизывать тельце, иногда она вылизывала даже меня. Малышка свернулась под моих обком в крошечный рыжий комочек и сладко зевала. Я не удержалась и также широко зевнула. Глядя на сестру - к нам присоединился Кусака и Рыжик. Кусака потоптался по моей спине, боку, но все же уснул не на мне, а рядом. Хоть уснул он и быстро - но даже во сне он покусывал то меня за левую ногу, то сестру за хвост. Рыжик не хотела лежать с мистером-челюсти и перебралась от него подальше. Последними присоединились Балбес и Бельчонок.

Их держал страх, опасения - они боялись спать под открытым небом, не в норе. Но глядя на меня, на брата и сестер, малыши присоединились и уснули крепким сном.

Ночью ухала сова, рыскала по полю в поисках поживы, ночью пробежал мимо кабан, проползли мимо пару гадюк. От громких криков, шорохов и топота копыт кабана - лисята просыпались, но инстинкт велел им молчать в минуты опасности и они действительно не издавали ни звука, пока не миновала мимо нас опасность.

Мы провели несколько дней на этом поле, пока не пришла пора учиться дальше -я позвала лисят за собой. В этот раз не пришлось никого тащить в зубах - мое полчище негодников с удовольствием последовали в чащу леса за мной. Я нарочно провела их через реку.

Ух!

Как мы не любили лужи! Мы их старались обогнуть, мы старались их покусать, попробовать на вкус. А тут я легонько перешла речку, замочив слегка черные лапки. Семейство заверещало на том берегу.

Ха! А вот и не вернусь. Вперед, негодники. Вода, это просто вода. Лисята ходили по кромке воды - но речка не лужа - не обогнуть, не перепрыгнуть. Самой храброй оказалась Зайка. Иногда мне казалось, будто она сильнее остальных привязана ко мне - чаще других оставалась подле меня, чаще других спала рядом со мной. И постоянно лизалась. Крошка с разбегу прыгнула в речушку. Надеялась перепрыгнуть - а вот и не получится, нет уж! Она долетела до середины и с громким плюхом вошла в воду. В воздух взлетела тысяча водных капель, послышался громкий бульк.

Ух! Как она завизжала! Мгновенно она помчалась ко мне, преодолевая остаток ручья. Дрожащая, напуганная крошка прижалась к моему телу. Я наградила ее лаской и принялась вылизывать промокший мех. Балбес вошел в оду вторым - он спокойно преодолел ручей, словно бы и никогда не тонул в лужах. Ах, что за взгляд победителя у него был! И что за негодник - он моего языка он увернулся и окатил меня с Зайкой водой, когда принялся отряхиваться. Ну-ну. Строим из себя взрослого? А кто от синицы вчера убегал, да под мамкин хвост прятался?

Остальные преодолели реку уже более спокойно и даже без приключений. Вот такое маленькое событие нас растормошило в тот день.

Следующий урок я собиралась преподать жестокий. Голод. Вот с чем столкнуться мои детки зимой.

Я нарочно плохо охотилась пару дней. И мой желудок урчал и лисята голодали. Наступил голод. Я вспоминала зиму, Белый хвостик, выстрел ружья. Настроение мое колебалось в районе плинтуса, я все чаще тявкала на детей. Они также озлобились из-за пустых животов. Драки перестали быть частыми, шуточными - теперь они дрались между собой агрессивно, по-взрослому, раздирали друг друга до крови. Я вылизывала их раны и продолжала лажать на охоте.

Голод повлек за собой неосторожность - мы неожиданно вышли к стае волков. Я так была погружена в свои горькие воспоминания о Белом хвостике, в возню малышей, что упустила появление грозных хищников. Мы замерли. Затихли ребята, замерла я. Волки повернули к нам свои головы. Нас разделяло десять, может тринадцать метров. Их четверо крупных волков - нас пятеро лисят и приемная мама. Мы легкая добыча для них. Я беззвучно ощетинилась и выгнула спину. Волки также приняли боевую стойку. Я попятилась назад - они зарычали. Лисята жались у моих ног и дрожащим тельцами прижимались к моим лапкам. Я чувствовала, как сотрясается от страха их хрупкое, юное тельце.

Умру, обернусь, сделаю все что угодно, но в обиду детей не дам! Решимость, гнев придал сил - я утробно зарычала и продолжила отступать. Волки не спешили напасть - или ждали команды или изучали нас... Но это был обман. Один из них сделал шаг в нашу сторону - остальные подхватили направление. И вот уже четверо волков приближается к нашей лисьей стайке...

Я выгнула спину и вопреки здравому смыслу, инстинкту самосохранения шагнула навстречу.

Не знаю чем закончился бы поединок, но он так и не начался - над лесом раздался громкий, протяжный медвежий рев.

Мы все присели, прижались к земле. Я - дезориентированная, волки - напуганные. Не ожидая кровавой развязки - повернулась спиной к серым псам и поскакала прочь. У лисят был мозг - они со всех ног бросились за мной. Я мчалась в обратную сторону, на протяжный медвежий рев, ведь волки к медведю ну точно не сунутся. Мы быстро бежали. Судя по голосу мишки - тот был уже неподалеку от нас - я резко взяла правее и теперь уводила лисят прочь от новой опасности. Встреча с бушующим медведем - не самое лучшее завершение дня и моей жизни.

Вновь я была осторожна, вновь была вооружена. Вновь принюхивалась, прислушивалась, приглядывалась. Урок голода, опасности был преподан излишне хорошо. Так хорошо, что мне чуть не досталось и ошибка могла стоить мне жизни...

***

Ближе к осени лисята уже перестали быть мелкими поганцами и все больше походили на настоящих лис. Осталась лишь игривость, а так в величественных, взрослых, крупных лисах ничего уже не намекало на вчерашних косолапых карапузов. Мои крошки выросли... Как быстро!

Мы рыбачили. Я уже знала, где по осени искать рыбку. Еще теплый ручей привлекал меня своим изобилием. Здесь, на берегу реки мы встали на рыбалку. Может я первая лиса, что научила себя и других рыбалке - но в инстинктах такого точно не было. Метод был нагло сперт у медведя. Мы вставали в реку по грудь и опускали морды в воду, ожидая пока мимо не проплывет что-нибудь прикольненькое. Затем следовал молниеносный бросок и если везло - выныривали мы с добычей в зубах. Рыбку я любила. Все мы ее любили и с удовольствием наслаждались вкусным, сочным мясом, пропитанным морской солью, речной водой и пропахшем водорослями. Думаю сегодня был хороший день, идеальный чтобы покинуть мою стаю...

Я могла бы остаться. Но какой была бы моя жизнь - нянчиться с ними смотреть как они растут, заводят семью, умирают? Лисы на воле живут мало. Интернет говорил, что не более шести лет. Я застану их смерть, застану и смерть их детей. Возможно погибну сама в попытке защитить их от опасностей. А если их застанет лисье бешенство, любая другая болезнь? Я буду вынуждена смотреть как угасает озорной взгляд моих вредных оболтусов, как например полысеет шкурка моей любимой Зайки? Нет. Я не могу. Балбес окреп, растерял озорство и встал во главе лисьей банды. Балбес... ох, я буду скучать по твоим царапинам, способностям найти неприятности на равном месте и твоей любви к кузнечикам... Бельчонок... Твои ушки перестали быть беличьими, почернели снаружи побелели внутри. Ты также вырос. Я буду скучать и вспоминать, как ты скакал озорно по полям и норовил дать сдаче Кусаке. И по его укусам я буду скучать. Ты мог укусить из нежности, из злости, через касание ты выражал эмоции, что бурлили внутри тебя. Ты не лизался, как Рыжик и Зайка... Мои девочки. Милые, любимые девочки... В следующем году вы станете мамами... И будете вылизывать уже своих крошек...

Я подошла к каждому, лизнула, потерлась, приобняла и не раздумывая ни секунды более бросилась прочь.

***

Осень была зябкой. Одиноко я наблюдала за опадающими листьями, за первыми заморозками.

Ну не совсем одиноко. В последние дни, я стала замечать своего преследователя - косолапый мишка следовал за мной поодаль, вдали, шел по следам и мне никак не удавалось стряхнуть его со своего хвоста. Что же... Он держался вдали, не попадался на глаза, но иногда я слышала его, он точно преследовал меня - больной наверное.

Я вгляделась в желтый лист. В серединке его жилок собралась капелька влаги, дождя - я разглядывала себя в этом отражении. Милая мордочка, кошачьи глазки, ушки торчком, усики веером. Вскоре начну обрастать зимним мехом... Не могу я более здесь находится. Пришла пора сменить места обитания. Может податься на север? На юг? Я перебирала воспоминания, копалась в памяти. Как я оказалась в этих лесах? Куда мне можно пойти? Неожиданно посетила мысль, давно забытая цель - найти отчий дом. Я как ужаленная подскочила. Сердце мое забилось, затрепыхалось. Да! Хорошая, правильная, давно забытая идея. Мне подходит. Надо только найти обратный путь... Заодно и от преследователя избавлюсь.

Дни были серыми, хмурыми, злыми. Дождь хлестал низвергая из тяжелых серых облаков миллионы литров воды, ветер дул и склонял деревья к земле, ломал ветви и стволы. Я продвигалась на юг короткими перебежками. Сердце в очередной раз сжалось. Как мои крошки? Справляются ли?

Тревожные мысли прочь. Мне тоскливо вспоминать об этом лете, столько же горечи приносили воспоминания о зиме с Белым хвостиком... Охотиться! Вот мое избавление от мыслей. Охота приносила мало добычи, еды - я шла через незнакомые леса, луга и не могла насытиться всласть. Я вновь ослабла от голода. Цель моя казалось мне не достижимой, далекой, нереальной. Может я заплутала? Но нет - если двигаться на юг, то точно выйду, упрусь в железную дорогу. А там уже разберусь с направлением. Дойти бы только...

***

Я не мог более преследовать ее. Медведь хотел спать, а я не мог себе позволить такой роскоши. Будучи человеком пробираться по ее следам было труднее, сложнее. Она мчалась на юг, преодолевая за день сразу десяток километров. Я безнадежно отстал. В голове у меня уже был давно придуман план, на этот случай. Мне предстояло вернуться в Москву...

***

В кафетерии приятно пахло выпечкой, ноздри дразнил аромат яблок, корицы и смородины. Я с удовольствием поглощал блинчики и обильно поливал их то ягодным повидлом, то сметаной, а запивал это изобилие черным чаем с листьями смородины.

- Михаил, привет, - ко мне за столик подсел Влад.

- Привет, - я протянул ему руку для крепкого рукопожатия. Рука оборотня была мокрой, холодной. - Промок?

Оборотень тряхнул мокрыми прядями волос и кивнул:

- Москва встретила меня дождем, хотя могла бы и солнцем. Туманный альбион меня достал сыростью, а тут такая же погода, - Влад потянулся к пуговицам пальто и принялся расстегивать их.

- Неплохо выглядишь, почти не изменился.

- Не умасливай меня комплиментами, Мишка, - оборотень фыркнул.

- Даже и в мыслях не было, - с улыбкой соврал ему.

- Сделаю вид, будто поверил, - хитро усмехнулся лис.

Влад - лис. Один из моих старых знакомых, один из моих должников. Я выдернул его из Англии, чтобы тот вернул мне должок, помог так сказать... Его рыжая шевелюра промокла, веснушки выглядели каплями на лице. Словно он неудачно открыл тюбик с краской. Лицо было бледным, цвет кожи молочным - ему бы не помешало почаще бывать на свежем воздухе. Долговязый парень делал карьеру в интернете - подключал по всему миру защиту на интернет-магазины, сайты и большую часть времени проводил в обнимку с ноутбуком. Ему жизненно необходим был толстый кабель с выходом в интернет, на худой случай вайфай.

- Ну, чем кормят в этой заведении? - Влад подцепил папку с меню и быстро принялся ее листать.

Он сделал заказ, мы сытно поели и расплатились. На улице стоял мой джип, куда мы и уселись прячась от серого проливного дождя Москвы.

- Ну, куда теперь? - Влад включил печку и обогрев.

- В аэропорт, - я вырулил с парковки в поток машин.

- Ты шутишь! - Влад не поверил моим словам.

- Ничуть, - тон моего голоса не предполагал ни намека на розыгрыш.

- Я два часа как прилетел, заказал такси и сразу к тебе! - Влад наехал на меня.

- Спасибо, что приехал, но я серьезен. Нам в аэропорт, не в Шереметьево, а Домодедово, так что тебе все равно пришлось бы ехать через центр. Нас ждёт самолёт.

- И? - требовательно запросил продолжения спутник.

- А затем нас ждёт перелет. Рейс до Красноярска.

- Красно... Что? - у Влада пробился английский акцент.

- Короче Сибирь.

- Упс, нет, открой дверь и я сойду. В Сибирь не полечу, - Влад сверкнул гневно глазами.

- Я же не просто так тебя вызвал, а по делу. Ты нужен мне там.

Не смотря на мягкость моего тона - Влад продолжил беситься.

- В Сибири нет обильной связи, интернета и там кучу медведей.

До чего де он типичный иностранец.

- Угу и они пьют водку, а по ночам играют на балалайке. Интернета ведь нет, - я с горьким смешком закончил шу ку.

Влад же иронии не понял, приняв мои слова за чистую монету:

- Водка, Сибирь! Нет! No! No! Stop!

- Так, успокойся, - его беснования меня порядком утомили. - Послушай, что я хочу тебе рассказать. Все равно едем в аэропорт. Если не захочешь - посадку на рейс до Лондона, а если согласиться - полетишь со мной. Ок?

- Окей, - Влад надулся и уставился в лобовое стекло.

Я слегка схитрил и поехал через все пробки, чтобы выбить себе побольше времени на рассказ.

- Я встретил оборотня. Лису. Не зарегистрированная, молодая...

- Невозможно, - воскликнул Влад

Невозможно что? Лиса или не зарегистрированный оборотень?

- Не перебивай и дослушай. Итак. Она в наш х краях относительно недавно. Год, может два. Ранее я её на своей территории не встречал. Видел её в человеческом облике лишь раз, да и то она поспешила вновь обернуться в диск.

Я рассказал Владу все.

Про её убитого спутника, про нападение на курятниц, убийство человека, про рыбаков, про то как девушка взяла лисят, как она воспитывала чужое потомство, как учила их охотиться, рыбачить, ловить мышей, птиц и прочую мелкую живность. Я все рассказывал и рассказывал, Влад молчал и не перебивал, иногда недоверчиво косился на меня, словно хотел зажать вопрос или уточнить.

- Медведи зимой спят, я не могу обернуться - опасно для меня. Я ведь могу уснуть в звериной шкуре до самой зимы. Да к тому же толку нет от оборота - из виду я её потерял. С ней надо налаживать контакт, зимой она может наворотить бед с голоду. Лисы же могут видеть облик человека под зверем? Все могут. Я могу разглядеть облик человека в оборотне-медведе, волки с лёгкостью различают своих, а ты увидишь её и определить, кто она. Первый её контакт с нами, с оборотнями должен пройти гладко. И желательно с лисой. По идее, я должен был сдать её властям год назад, но... Ну не могу. Ребенок она. Так что скажешь? Поможешь? - я повернулся к Владу корпусом.

- Два вопроса, - Влад сосредоточено смотрел на дорогу и хмурил брови, - долго ты ещё будешь возить меня по пробками, кругами и есть ли в твоём Красноярске вай фай?

Я облегченно рассмеялся.

***

- Холодно, - Влад заскочил в дом, в облике лисы и теперь обернулся в человека. Ему была чудна, дика наша погода, метры снега и звенящий мороз.

Оборотень натянул джинсы и поспешил встать у камина.

- Ну, - я весь замер, в ожидании ответа. Влада не было трое суток - он искал.

- Нашёл. Оборотень. Лет двадцать. Не ребёнок. Дикая. - у Влада дрожали руки и по спине шли мурашки.

Я подхватил с крючка куртку и накинул на его плечи. Влад в моей одежде утонул. Ну да - его сорок второй размер, против моего пятьдесят четвёртого...

- Спасибо, - кивнул замёрзший англичанин, - может чай?

Я поспешил налить ему горячего напитка.

Итак, Влад напал на её след. Она уверенно продвигалась на юго-запад, вдоль железнодорожных путей. На карте мы рассмотрели её маршрут. В этом квадрате были сплошь заброшенные деревни.

Я решил ехать на снегоходе, Влад собирался добираться со мной так далеко, насколько это возможно, а дальше на своих четырёх.

- Справишься? - я прямо посмотрел в его лицо.

Лис слегка поморщился:

- Не знаю.

***

Покосившиеся дома, гнилые доски, дырявая крыша. От человека не осталось ни запаха, ни следа. Родной дом встретил обгоревшими досками, полуразваленной стеной и... Да все что осталось от него - это три стены и пара бревенчатых перекладин, печка обвалилась и не осталось на ней ни белой штукатурки, ни расписанных моей мамой, узоров.

В восемь лет я осиротела. Пожар начался у соседей, перекинулся с их дома на баню, та вспыхнула, словно спичка и опалила наш дом. Удивительно, что отец сумел среди ночи проснуться, а ведь наши комнаты уже были заполнены дымом. Говорят, когда надышишься дымом - теряешь сознание, а отец проснулся. Он действовал четко, без паники. Он растолкал меня, дедушку и маму - но было поздно. В комнату уже заползали огненные языки. Тогда он проломил окно и первой через деревянную раму протолкнули на улицу меня. Первой, и к сожалению, последней. Прямо в ночнушке на снег и мороз. Может хорошо, что стояла зима, может плохо - сугроб под окном смягчил моё падение, а вот остатки оконной рамы расцарапали мои руки и ноги битым стеклом.

- Уходи! - закричал отец и я поспешила отойти от окна на несколько метров. Было холодно, я была сонной, напуганной, кашляла от дыма. Более никто выбраться не успел. Пожарные говорили, что огонь накинулся на газовые баллоны, которые стояли на кухне, отсюда последовал взрыв... Меня волной огня и жара отбросило по земле на несколько метров прочь, а все мои родные погибли в пламени.

Дом насквозь сгорел.

У меня осталась лишь пижама.

Долгая реабилитация в больнице - обезболивающие уколы от пневмонии, отсюда и страх ко врачам. Тогда я ещё не до конца осознавала, что осталась одна. Острое чувство одиночества, потери и утраты настигло меня в приюте. Я не прижилась среди ребят. Они - по большей части отказники, те кто с пленок не ведал о своих родителях, те, от кого отказались при рождении. И я - волею трагической судьбы...

Ох, пустое.

Я одна уже давно и чувство одиночества, боль утраты - все оттенки этих эмоций уже заездили мое сердце вдоль и поперёк.

Забралась на печку, смахнула шапку сугроба. Все под снегом было покрыто толстым слоем гари. Да и сам дом был покрыт снегом - ведь крыши то не было. Я принюхивалась - хотела найти хоть один знакомый запах, хоть намек на свою семью, но все было впустую. Не удивительно, ведь столько лет прошло...

А я так надеялась.

Свернулась в клубочек на остатках каменной печи и накрыла голову хвостом. Из глаз текли лисьи слёзы...

Разбудил меня рокот мотора. Встала, протянулась. Кого это несет среди зимы сюда? Вокруг ни одного поселения! Рокот машины рос, приближался. Пора уходить.

Наверняка это охотники. Наверняка идут по моим следам.

Спрыгнула в снег и замерла. Чёрт! Следы! По следам меня нашли и вновь найдут. Надо поскорее прикинуть направление, план отступления и что есть силы бежать прочь.

Вокруг меня поле, как назло ближайший лес именно в стороне охотников - но не бежать же к человеку? Я бросилась прочь. Мотор ревел и приближался, а я все мчалась через поле, пока не достигла кромки леса. Лишь там обернулась и обомлела - меня настигал снегоход. За рулём сидел очень большой мужчина а из-за его плеча выглядывала лиса.

Я на секунду обомлела, а затем бросилась бежать прочь. Но от меня не отстали.

Лис и человек разделились. Меня гоняли по лесу, загоняли и пытались сдать в тисках. Я удивлялась, поражалась столь дурацкой ситуации. Много раз меня нагонял то человек, то лис. Оба сбавляли ход и ехали рядом, пока я мчалась со всех лапок прочь, словно они ждали что я остановлюсь.

А лис то тоже хорош! Мчался и не отставал ни на шаг, корпус в корпус! Почему он помогает человеку? Ручной что ли?

Я резко уходила в лево, в право, петляла, искала овраги и блин все равно меня настигали. Снегоход легко пересекал препятсвия, а если отставал снегоход - настигал лис.

Не в силах продолжить гонку я замерла. Выдохлась.

Лис остановился в нескольких метрах от меня, снегоход в пяти метрах. Человек и зверь переглянулись. Я выгнула спину дугой и зашипела, продемонстрировала грозный оскал. Я за дорого продам свою жизнь! Только ружье спасет вас двоих от погибели!

Человек что-то заговорил. Да он всю эту бешенную гонку что-то кричал, но слова его для моих ушей - тарабарщина. А вот рыжий прохвост видимо понял приказ своего хозяина...

К моему удивлению, ручной лис встал на задние лапки и покрутился, словно выполнял команду. Я так удивилась, что на миг поперхнулась шипением и рыком.

Тем не менее, я и разглядела его впервые - он сильно отличался от всех тех лис, что видела я ранее - много серо-черной шерсти, почти нет рыжих оттенков или красного цвета. Тем не менее, на хвосте был белый кончик, да и брюшко было белым. А вот лапки были не как у меня - мои чёрные носочки, его - чёрные до самого туловища.

Лис встал на задние лапы предо мной, а я вновь зашипела. Шерсть моя стояла дыбом, весь вид говорил: "только попробуй подойти!"

В следующий миг весь мой мир перевернулся. Лапки мои подкосились, а сама я упала брюхом на снег. По лису прошлась волна, меняющая его облик, и вот уже передо мной не хитрая дрессированная лиса, а человек!

Я таращилась во все глаза на обнажённого парня. Я не одна? Есть ещё такие как я?!

Как?!

Где?!

Почему?!

Он оборотень!

Парень мерз, руки его то охватывали обнаженные плечи, и то и дело прикрывали достоинство. Я настороженно, медленно поползла к нему. Мужчина на снегоходе что то сказал, я испугалась звуков голоса и отскочила.

Обнаженный парень пришикнул на человека и присел на корточки. Мне протянули раскрытую ладонь.

Приветствие? Он здоровается?

Я снова поползла в его сторону. Жадно нюхала воздух. Он не пах человеком. Оборотень! Настоящий блин, мать его, оборотень! Не верю своим глазам! По широкому кругу я обошла его, обнюхала со всех сторон и замерла. Парень крутил головой, а я ползком передвигалась вокруг него. Я была готова броситься прочь при любом намеке на опасность, но движения оборотня были нарочно плаыне и медленные. Он продолжал тянуть ко мне раскрытую руку.

Хвост мой от волнения дрожал, я чувствовала себя, как наверное чувствует себя космонавт, при знакомстве с инопланетянином! Черт! А может и инопланетяне существуют? Я подобралась поближе и осторожно, дрожа всем естеством, вложила свою левую лапку в его раскрытую ладонь. Надеюсь не сильно видно, как я дрожу от перевозбуждения, шока и вообще! Вся моя жизнь же изменилась в единый миг. Я в шоке, он должен это понять!

Парень слегка сжал пальцами мою лапку и пожал её, после бережно отпустил. Вновь по его телу прошла рябь и передо мной предстал пушистый лис. Я жадно втянула легкими воздух.

Лис!

Оборотень!

Невероятно!

Прошлась по кругу, изучая, наблюдая за ним, а за нами двумя наблюдал человек на снегоходе.

Наконец и лис стал проявлять внимание ко мне - осторожно встал с попы на четвереньки, приблизился ко мне и боднул в бок. Ну... Я не против знакомства. Но что дальше? Обернуться мне? Показать ему, что я тоже могу быть человеком?

Я склонила голову набок, словно в немом вопросе. Лис развернулся, подошёл к человеку и вскочил на заднее сиденье снегохода, потеснился, словно бы освобождал место для ещё одного пассажира. Человек на снегоходе продемонстрировали мне пальто, штаны, шапку, свитер.

Ага. Они знают, что я могу быть человеком. Ну, в принципе мне давно было пора об этом догадаться. Они же не просто так устроили этот забег с препятствиями, погоню за мной.

Но обернуться, одеться в их одежду и ехать с ними!?

Куда!?

Зачем?

Я замялась.

Чуйка говорила: добром не кончится.

Интерес и любопытство подстегивали за хвост.

Решение далось с трудом. Я в лисьем облике прыгнула на заднее сиденье машины. Взревел мотор. Лапками уцепилась за мягкую обшивку сиденья и наша троица помчалась куда то прочь...