Василий Поленов

Евангельские сюжеты

Еще в юношеские годы под впечатлением грандиозного полотна Александра Иванова у Поленова зародилась мечта стать продолжателем великого художника и «создать Христа не только грядущего, но уже пришедшего в мир и совершающего свой путь среди народа». Осязаемые черты эта идея приобрела у Поленова, воспитанника Академии, в 1868 году в замысле картины Христос и грешница. Первые этюды и эскизы к ней были сделаны в 1872 и в 1876 годах во время пенсионерской командировки. Потом работа «не пошла». Но Поленов был человеком долга, художником с очень развитым этическим чувством. Отринуть мысль о создании большого полотна, исполненного глубокого нравственно-идейного содержания, он не мог. А сюжет Христа и грешницы наиболее соответствовал его желанию показать нравственную силу и торжество тех гуманистических идей, которые нес людям Христос, их красоту и истинность.

Баальбек. 1882

Государственный художественный музей Республики Башкортоста, Уфа

Иерусалим с западной стороны. Яффские ворота и цитадель. 1882

Томский областной художественный музей

К восьмидесятым годам XIX века в русском искусстве уже сложилась новая традиция обращения к евангельским сюжетам как к реально происходившим историческим событиям с акцентировкой на нравственной стороне христианства. Вслед за Ивановым Ге (Тайная вечеря, 1863), Крамской (Христос в пустыне, 1872), Перов (Христос в Гефсимайском саду, 1878) видели в евангельских сюжетах исторические события и одновременно - прообразы современных ситуаций, борьбы и страданий современного человека. Евангельские сюжеты интерпретировались ими как вновь и вновь повторяющаяся, вечная драма человека. И это, естественно, поднимало их над уровнем обычных жанровых или исторических сюжетов, придавало им символическое, «архетипическое» значение. Такая трактовка требовала и иной нежели в жанровых или обычных исторических полотнах идейно-образной структуры картин, иного живописного языка. Впоследствии, в 1890-е годы, поиски живописных средств для воплощения евангельских сюжетов привели Те к выработке новых, опережающих свое время экспрессивных форм живописи. Но в 18601870-е годы и Те, и Крамской, стремясь выработать свой особый язык для выражения общечеловеческих идей, заключенных в евангельских легендах, сохраняли связь с академическим искусством, против которого они боролись, отстаивая позиции реализма.

Нил у Фиванского хребта. 1 881

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Олива в Гефсиманском саду. 1882

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Замок Танкреда в Тивериаде

Костромской государственный объединенный художественный музей

Церковь Святой Елены. Придел храма Гроба Господня. 1881-1882

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Палестинский этюд

Государственный историко-художественный и природный музей-заповедник В.Д. Поленова

Константинополь (Стамбул). Эски-Сарайский сад. 1882

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Попытка соединить в историческом полотне на религиозную тему традиции академической живописи с реалистическим толкованием евангельского сюжета была предпринята и Поленовым. Для этого существовали все предпосылки - задача создания полотна большого воспитательного значения, академическая выучка исторического живописца, опыт художника-жанриста и оснащенность новейшими достижениями в технике живописи.

В 1881 году Поленов начал непосредственную работу над картиной Христос и грешница, полностью захватившую художника на последующие шесть лет. Идя вслед за французским ученым и философом Эрнестом Ренаном, рассматривавшим Христа как реально жившего человека, он считал, что необходимо «...и в искусстве дать этот живой образ, каким он был в действительности». Для воссоздания исторически правдивой обстановки, в которой происходили события, связанные с жизнью и деятельностью Христа, Поленов в 1881-1882 годах предпринял путешествие по Египту, Сирии, Палестине, заехал по пути в Грецию. Он создал множество этюдов, изучал характер местности и типы населения, архитектурные сооружения в их соотношении с окружающей природой. При этом его работы с самого начала переросли рамки обычных живописных штудий. Задача сбора натурного материала как бы и не ставилась: каждый этюд наделен особой образной силой. Это относится и к пейзажным, и к архитектурным работам, написанным с особым увлечением. Среди них выделяется Нил у Фиванского хребта (1881) с мастерски построенной композицией, где узкая полоска земли с редкими пальмами на фоне тающих в голубовато-сиреневой дымке гор, отражается в зеркальной глади Нила. В этюде Развалины Тель-Хум (1882) художник, изображая остатки древних колонн старинного храма, беспорядочно лежащих на заросшей нежной зеленью земле, вновь возвращается к своей излюбленной теме древности, увядания среди новой молодой жизни. В архитектурных этюдах Поленова интересовала целостность пластического образа, соотношение архитектурных масс, взаимосвязь памятника и окружающего пейзажа, его погруженность в световоздушную среду (Харам-Эш-Шериф, 1882; Храм Изиды на острове Филе, 1882). Он мастерски передал напряженное состояние города, замкнутого глухими монументальными стенами, в сиянии розовато-фиолетовых отблесков предвечернего солнца (Константинополь, 1882). В другом этюде выражено иное, радостно-ликующее настроение того же города с горделиво возвышающимися в голубизне неба белоснежными массами архитектурных сооружений, озаренных утренним светом (Вид на Константинополь, 1882).

Источник Девы Марии в Назарете. 1 882

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Парфенон. Храм Афины Парфенос. 1881-1882

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Мол в Порт-Саиде. 1 882

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Этюды людей в первую поездку Поленова на Восток занимали гораздо меньшее место по сравнению с пейзажными и архитектурными работами. Художник обращал внимание на характерность жестов окружающих его людей, манеру носить одежду, ее красочные сочетания и соотнесенность одежды с цветом лица и рук. Хотя в этих этюдах Поленов явно не стремился к психологической глубине, созданные им образы далеки от внешней экзотики, которой грешили иные путешественники. В них ощущается дыхание жизни, уловленное художником и переданное с остротой и непосредственностью первого впечатления.

В восточных этюдах живописное мастерство художника обрело новые грани. Поленов работал чистыми красками, не смешивая их на палитре, прямо на холсте находил точные цветовые отношения, добиваясь небывалой в русском искусстве силы звучания цвета. Одновременно в этих этюдах читается глубоко индивидуальное восприятие художником архитектурного или пейзажного мотивов, его способность наполнить их эмоциональной силой, позволяющей натурному мотиву приобрести почти символическое звучание.

«За кого Меня почитают люди». 1900

Вологодская областная картинная галерея

«Исполнялся премудрости». 1890-1900-е

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Такова Олива в Гефсиманском саду (1882) - причудливо разросшееся дерево, как бы воплощающее древнюю историю своей земли, таковы Парфенон. Храм Афины-Парфенос и Эрехтейон. Портик кариатид (1882), в которых ощущается и специфически поленовское любование разрушающимся миром, уходящим или уже ушедшим в прошлое, и восхищение гармоничным и величественным миром античности, и даже какой-то холодок страха, вызванного этой совершенной молчаливой красотой. Как и в этюдах, написанных Поленовым в Московском Кремле за пять лет до первой поездки на Восток, художник предпочитал не изображать сооружение целиком, а выбрать наиболее выразительную и характерную его часть (Эрехтейон. Портик кариатид, Харам-Эш-Шериф). По сравнению с этюдами Московского Кремля, в которых еще присутствовал некоторый налет археологичности, в этюдах 1881-1882 годов Поленов передал прежде всего впечатление от памятника, возникающее при первом взгляде на него, когда частности отступают перед главными, наиболее характерными чертами.

Что же приобрел художник в своем первом путешествии по Востоку? Он познакомился с природой, с жизнью и бытом восточных городов, обликом их жителей. Его палитра заиграла новыми звучными красками, новыми цветовыми отношениями. Он смог вобрать в себя ощущение своеобразия световоздушной среды Востока, навсегда оставшееся в его картинах и отмеченное едва ли не всеми критиками. Но для осуществления замысла Поленова этого было недостаточно. Более того, во время путешествия идея большой картины явно отодвинулась на второй план. Он продолжал собирать необходимый ему материал и в следующем путешествии, а самостоятельный характер этюдов 1881-1882 годов был подчеркнут фактом их экспонирования единой коллекцией на XIII выставке передвижников в 1885 году.

Работа между тем продолжалась: зимой 1883-1884 года художник жил в Риме, писал этюды римских евреев и прорабатывал эскизы. В 1885 году в усадьбе под Подольском, где Поленов проводил лето, он закончил угольный рисунок на холсте в размере будущей картины. Сама картина писалась в течение 1886-1887 годов в Москве, в кабинете Саввы Мамонтова в доме на Садово-Спасской. Таким образом, между первыми этюдами к картине (1872) и окончанием полотна прошло пятнадцать лет.

«Марфа приняла Его в дом свой». 1890-1900-е

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Среди учителей. Эскиз

Серпуховской историко-художественный музей

Завязка сюжета картины Христос и грешница, впервые представшей перед зрителями в 1887 году, основана на противостоянии мудрого в своем спокойствии Христа и разъяренной толпы, влекущей женщину, изобличенную в прелюбодеянии, для суда над ней и наказания. Христос на картине самоуглублен; в нем выражено поленовское мироощущение, в основе которого - осознание истины, красоты и гармонии окружающего мира. Поленов потратил много сил на изучение палестинского пейзажа, архитектуры, костюмов, чтобы максимально воссоздать реальную обстановку описанных в Евангелии событий, но эта достоверность, археологическая и этнографическая точность сыграли и свою отрицательную роль, помешав восприятию основного замысла картины.

Христос и грешница по своему значению для самого Поленова - центральное произведение в его творчестве. Но в истории русской живописи ее место относительно скромное, значительно скромнее, например, поленовских пейзажей и, может быть, даже этюдов к этой картине. Был ли сам художник удовлетворен своей работой? Очевидно, не до конца. В ряде высказываний Поленова о картине проскальзывает оттенок смутного недовольства ею, ощущение художником недосказанности, нереализованности того, о чем мечталось во время работы. Это ощущение, по всей видимости, заставляло его вновь и вновь обращаться к евангельским сюжетам. Поленов решил начать работу над циклом картин Из жизни Христа, первой из которых стала Христос и грешница.

Непосредственная работа над картинами цикла началась в 1899 году, когда Поленов совершил вторую поездку на Восток для сбора материала. Он снова привез из путешествия в основном пейзажные этюды и так же, как после первой поездки, они были показаны на Передвижной выставке вместе с картиной На Тивериадском (Генисаретском) озере. Этюды произвели на зрителей не менее сильное впечатление своей «свежестью» и «силой в красках», чем работы начала 1880-х годов. Теперь их роль в картинах стала более очевидной, чем в Христе и грешнице, более того, художник иногда как бы сознательно стирал грани между этюдом и картиной. Это хорошо почувствовали уже первые посетители выставок, на которых были представлены картины цикла. Один из художественных критиков писал о своем впечатлении: «Есть много картин и особенно эскизов, превосходных по своей красочной свежести и воздушной легкости... Особенно значительны в этом смысле картины: Возвращение в Назарет, где желтый городок так жарко горит рядом с лиловыми тенями, застилающими путь Богоматери, Пустыня у Иордана, затянутая знойной туманностью, Капернаум, выдержанный в величаво-холодной гамме, и По засеянным полям, в мягкой сероватой гармонии которых много интимного чувства природы. Яркие тени, синие ручьи, лиловые дали, горящие паруса (Пределы Тирские) - все это говорит о свежем далеко не “академическом” мировосприятии Поленова». В этом отзыве легко узнаются восточные этюды Поленова, в которых художник «проникся восточной живописностью» и в которых проявилось его «живое чувство колориста».

Тивериадский еврей. 1889

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Христос и грешница. Фрагмент. 1888

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

События в картинах Мечты (1883), Пошла в нагорную страну (1900), Наставление ученикам, Утром вставши рано, Крестились от него, Самарянка (1900-е) и других происходят среди пейзажей, залитых ярким солнцем, с ясной лазурью неба, дальней синевой гор и голубизной рек, на фоне яркой зелени деревьев, часто освещенных сиреневато-розовыми отблесками предвечернего солнца. Иногда в пейзаже появляется архитектура, тоже идеально прекрасная и величественная (Левий Матфей, начало 1900-х), иногда действие происходит в залитом ярким солнцем дворике (Исполнялся премудрости, У Марии и Марфы, начало 1900-х). Атмосфера согласия в идеально прекрасной стране, гармония человеческих отношений среди гармонии природы - главная тема почти всех картин цикла.

Поленов, всю свою творческую жизнь, руководствовавшийся идеей необходимости воспитания людей искусством, красотой и заключенной в ней гармонией, в поздний период творчества в цикле Из жизни Христа создал образ «патриархального золотого века» Галилеи, где люди, погруженные в прекрасный мир природы, достигли высоты и равновесия духа - они мудры и не суетны. Позиция Поленова, художника и гражданина, в этот период становится более ясной, если вспомнить, что на время его работы над циклом Из жизни Христа пришлись мрачные дни 1905 года. Кровавые события 9 января 1905 года глубоко потрясли художника. Вместе с Серовым он написал заявление-протест, направленный против действий президента Академии художеств великого князя Владимира Александровича, стоявшего во главе войск, выполнявших карательные операции.

В 1908 году его работа над картинами евангельской серии, которую он считал «главным трудом своей жизни», была закончена, и 58 картин цикла были показаны в Петербурге, а затем 64 картины экспонировались в Москве и других городах. Выставки прошли с большим успехом. То «высокое настроение», которое владело художником во время работы, передалось зрителям. Учитель Поленова Чистяков, поздравляя художника с успехом выставки, рассказывал ему: «И много со мной художников ходило, и все молчат... Маковский Владимир - на что мудрый, и тот присмирел, говорит: “Тут чистота Христа связана с красотой природы”. Это верно!» Выставки Поленова явили редкостное единодушие зрителей. «Цель им намеченная, - писал один из критиков, - была, по-видимому, гораздо философичнее, - он мечтал показать Христа в природе, привлечь природу к соучастию в Его великой жизни. В результате самая личность Христа как бы растворилась в пейзаже, отошла на второй план... на картинах Поленова Христос чувствуется в природе, в величии Капернаума; в тихой благости “засеянных полей”, где, как это не странно, есть какая-то смиренность той русской природы, которую “Царь небесный исходил благословляя”».

Голова фарисея. Этюд. 1884

Воронежский областной художественный музей

Мечты. 1 894

Саратовский государственный художественный музей

Художнику было иногда трудно, а порой и невозможно передать свои мысли и чувства средствами изобразительного искусства, и параллельно работе над серией картин Из жизни Христа шла его работа над рукописью Иисус из Галилеи - сводом четырех канонических Евангелий, а также над литературно-научным трудом - пояснением к картине Среди учителей. В период работы над евангельским циклом им были созданы духовные музыкальные сочинения - Всенощная и Литургия.

Весь этот грандиозный труд должен был решить «непосильную» задачу, поставленную перед собой художником - представить исторический характер евангельских событий, дать «живой образ» Христа, «каким он был в действительности» и показать «величие этого человека».