Васко да Гама

РОДИНА

На полпути между Лиссабоном и юго-западной оконечностью Португалии – мысом Сан Висети – в небольшой бухте расположился городок Синеж. С суши город защищают старые, бурые от времени стены и невысокий горный кряж. Далее стелется широкая унылая полоса дюн. Летом там печет солнце, чуть колышутся в жарком воздухе прутья дрока, да высоко в воздухе парит коршун. Осенью и зимой резкий холодный ветер поднимает тучи песка и бросает их в лицо одинокому путнику. Даль тогда покрыта дымкой. Вокруг шелестят и гнутся кусты. Вдали шумит море. Путник плотнее запахивает плащ и торопится по узкой, вьющейся среди дюн тропинке засветло добраться до ворот Синежа.

К северу от города обрывистые черные скалы образуют бухточку. В непогоду сюда спасаются синие и желтые рыбачьи лодки. Весь городок живет рыбной ловлей. Рыбой платят «десятину» монахам соседнего аббатства Сао Домингож, рыбой вносят подать королю и сеньору. На тесной, покрытой рыбьей чешуей площади, в низких домиках, в прохладном полумраке караульных помещений – всюду разговор о море, погоде и рыбе.

В этом городе в 1460 году родился Васко да Гама. В семье гордились трехсотлетним дворянством и любили вспоминать о том, что основатель рода Гама, испанский рыцарь из знатной семьи Уллоа, связал свою судьбу с первым королем Португалии Аффонсо Энрикеш, сражался в бесчисленных схватках с мазрами, а в 1165 году участвовал во взятии города Эвуры.

Позднейшие представители рода да Гама принимали самое деятельное участие в вековой борьбе с маврами. Так, в 1250 году Альваро Аннеш да Гама отличился в походах короля Аффонсо III, когда этот король изгонял мавров из Южной Португалии.

Потомки Альваро Аннеша были смелыми воинами, ревностными католиками и верными слугами португальских королей. Это были служилые дворяне. Больших поместий они никогда не имели, и все благополучие их было связано с королевским двором. На суше и на море бились они с маврами и кастильцами, в маленьких городах и деревнях собирали королевские подати, именем короля творили суд и расправу, во время борьбы королей с надменной, могущественной знатью или защищавшими свои вольности горожанами исполняли любые королевские поручения.

Отец Васко да Гамы, Эстевао, жил в смутное, чрезвычайно богатое событиями время.

Молодому португальскому государству приходилось защищаться не только против мавров, но и против соседей – королей Кастилии и Леона. Лишь в 1385 году, в битве при Альжубарроте, португальцы нанесли кастильской коннице такое сокрушительное поражение, что на целых два столетия кастильское завоевание перестало угрожать Португалии.

Но войны с испанцами не прекращались. Часто между Кастилией и Португалией вспыхивали ссоры, обычно решавшиеся на поле битвы, и тогда Эстевао да Гама надевал латы и в сопровождении оруженосца и нескольких слуг спешил на сборный пункт под королевское знамя.

Война с маврами была перенесена в Марокко. Еще в начале XV века король Жоао I вместе со своими сыновьями собрал под знамена крестоносного ополчения множество рыцарей из Португалии, Испании, Франции и Англии и захватил Сеуту. В 1438 году король Дуарте и принцы Энрике и Фернао затеяли большой поход под Танжер, но он окончился полной неудачей. Время от времени из Португалии в Марокко направлялись небольшие отряды крестоносцев. В таких походах принимал участие Эстевао да Гама. В Марокко португальские крестоносцы вели себя так же, как и их деды, воевавшие с маврами в Южной Португалии. Они разоряли поля и деревни марокканцев, осаждали, а в случае удачи грабили и сжигали их города.

Своеобразная обстановка, сложившаяся в Португалии в XV веке, наложила яркий отпечаток на классовую прослойку, из которой вышел Васко да Гама.

Португалия – отдаленный, гористый и бедный угол Европы – была местом причудливого смешения самых различных народов. Древние лузитанцы и иберы, карфагеняне и римляне, свевы и вестготы эпохи переселения народов, позднее—арабы, евреи, берберы, кастильцы и крестоносцы из Англии, Бургундии, Франции, Каталонии – все участвовали в формировании португальского народа. Издавна португальцы привыкли к опасности; почти всегда где-нибудь неподалеку– на кастильской границе или на юге, в соседнем Марокко, – шумела война, на побережье нападали корсары, в самой стране шли феодальные распри. Зачастую даже мирный труд был сопряжен с опасностями и лишениями. Море кормило множество семей, а люди, занимавшиеся рыбной ловлей, торговлей и морскими перевозками, в те времена рисковали не меньше, чем бойцы на войне.

В боях с маврами большую роль играли католические военно-духовные ордена, созданные для борьбы с «неверными». Католицизм наложил свою печать на быт, нравы и духовный облик португальцев тех времен.

Католическая церковь ревниво следила за тем, чтобы ее португальскую паству не совращали с истинного пути, и достигла в этом немалых успехов. «Ереси», отражавшие недовольство и возмущение угнетенных классов и получившие в позднем средневековье такое широкое распространение, уничтожались в Португалии в самом зародыше. Даже книгопечатание – источник стольких беспокойств для «отцов церкви» – было занесено в Португалию лишь в 1486 году, почти через пятьдесят лет после изобретения Гутенберга.

В непрерывных войнах с маврами, в грабительских экспедициях в Марокко, в корсарских подвигах на море, в междоусобных войнах и феодальных распрях постепенно оформился класс дворян – «фидальго». Для фидальго война, особенно война с «неверными», была не только единственным достойным занятием, но и «богоугодным, святым делом».

Истый фидальго – опытный и отважный боец, верный слуга сюзерена и покорное чадо католической церкви – считал, что в войне с «неверными» оправданы любая жестокость, всяческое коварство и обман. Суровый воин, не щадивший в бою ни себя, ни своих соратников, фидальго после боя превращался в подлинного мародера: он не гнушался ограблением мертвых, умерщвлял пленных, истязал женщин и детей, уничтожал население целых городов.

Но мавры были изгнаны из Португалии, и короли сломили своевольных феодалов. Междоусобные войны и дворянские распри все реже раздирали Португалию.

Дружины крупных феодалов оказались не у дел. Фидальго – воины и грабители—не так чзсто могли проявлять свою доблесть на родине и грабежом пополнять свои тощие кошельки и пустые сундуки. Поэтому среди португальских фидальго все более усиливалась тяга за море – сначала в Марокко, где шла вековая война с «неверными», а потом и в дальние морские просторы, в неведомые южные земли, сулившие воинскую славу и обильную добычу. Рыцари превращались в открывателей новых земель.

Так выковывались люди, которым суждено было в течение восьмидесяти лет осуществить величайшие открытия и превратить захолустное королевство в мощную империю, раскинувшуюся в четырех частях света, – от Бразилии до Китая.

Заморские дали влекли к себе и богатых горожан больших приморских городов Португалии – Опорто и Лиссабона. Португальские города, расположенные на пути из Средиземного моря в Северную Европу, издавна вели значительную торговлю с фландрскими, северофранцузскими и нижнегерманскими городами, а особенно с Англией. Еще в 1294 году Португалия заключила с Англией торговый договор. Но захолустная Португалия, лежавшая на дальней окраине тогдашнего культурного мира, находилась в стороне от великих торговых путей того времени. Барыши от торговли восточными пряностями, драгоценными камнями, тканями и утварью уплывали в сундуки турецких, итальянских, рейнских и каталонских купцов, а богатые горожане Опорто и Лиссабона принуждены были довольствоваться товарами из третьих и четвертых рук. Особенное недовольство португальских купцов, фидальго и королевского двора вызывала монополия итальянских купцов на торговлю индийскими пряностями – одним из важнейших товаров средневековья.

Фидальго и купцы Португалии с завистью смотрели, как богатеют их более удачливые конкуренты, как создаются пышные палаты, церкви, мечети в Венеции, Каире, Константинополе и Брюгге, как умножаются богатства ломбардских и фландрских торговцев. Поэтому поиски путей в Индию очень рано стали интересовать португальцев.

Но, кроме далекой Индии, они стремились и к более близкой цели – в земли, богатые рабами, золотым песком и слоновой костью, – к африканскому побережью Атлантического океана. Если для торговли с Левантом Португалия была расположена очень неудобно, то для продвижения на юг, вдоль африканского берега, она обладала многими существенными преимуществами.

Португалия лежала в дальнем, юго-западном углу Европы, ближе всех других стран к африканскому побережью Атлантики. Она сторожила выход из Средиземного моря в Атлантический океан, и португальцы могли препятствовать кораблям своих средиземноморских – итальянских, а отчасти и испанских – соперников попадать в Западную Африку. Англичане, голландцы и французы еще не играли тогда существенной роли на мировых торговых путях; поэтому португальцы могли продвигаться вдоль африканского берега, не встречая соперников. На португальском побережье очень рано появились прекрасные моряки и кораблестроители.

Оставшиеся не у дел фидальго и смелые моряки были готовы по первому зову принять участие в опасном, сулившем обильную добычу плавании к неведомым берегам. Купцы и ростовщики Лиссабона, Опорто и Эвуры, богатые духовные ордена охотно ссужали деньгами заморские экспедиции.

Португальские короли тоже очень рано заинтересовались заморскими завоеваниями. Они вечно нуждались в деньгах на ведение войн, на пожертвования монастырям и на расходы двора. Но Португалия была нищей и малонаселенной страной. Войны с маврами и испанцами, грабительские набеги и феодальные распри в течение нескольких столетий разоряли Португалию. Особенно сильно пострадал юг. На месте мавританских деревень и садов раскинулись унылые заросшие, кустарником пустоши – прибежище разбойников и диких зверей.

Короли с трудом выколачивали налоги с нищих подданных. Чтобы пополнить свою казну, они обложили тройным налогом евреев и систематически прибегали к конфискациям имущества непокорных феодалов. Короли пытались ввести налог даже на духовенство, но встретили решительный отпор, в борьбу вмешался папа, и короли принуждены были уступить.

Заморские завоевания сулили им избавление от денежных затруднений. На марокканском берегу можно было поживиться богатой добычей, в неведомых южных странах, лежавших за океаном, по рассказам, таились несметные сокровища.

Инфанте Энрике.

Поэтому владыки Португалии возглавили заморские завоевания. Эти походы за море были непосредственным продолжением борьбы с маврами в самой Португалии. Начавшись с крестоносных экспедиций в Марокко, они завершились плаванием Васко да Гамы в Индию.

Раньше других понял значение заморских плаваний сын Жоао I, герой Сеуты и Танжера, Инфанте Энрике, которого часто называют принцем Генрихом Мореплавателем.

Во время разграбления марокканского города Сеуты, когда крестоносцы по залитым кровью коврам тащили медные тазы, наполненные драгоценностями, и волокли мешки с перцем, а в полутемных закоулках караван-сараев и рынков опьяневшие от жары и крови завоеватели взламывали мечами резные шкатулки из слоновой кости и тяжелые кованые сундуки, – молодой Инфанте Энрике допрашивал на площади перед разграбленной мечетью пленных купцов. Энрике интересовали сведения о грузообороте Сеуты, о путях, которыми идут пряности, о караванах, посылаемых ежегодно из Марокко через Сахару в таинственный город Тимбукту, о царстве первосвященника Иоанна, От этих пленников и от приезжавших к португальскому двору послов арабских государей узнал Энрике об огромном мире, лежащем к югу от Марокко, о торговле с Индией, об островах, где «живут овцы с горьким мясом, мужчины с собачьими головами и самые прекрасные женщины на земле», о «липком море», что преграждает путнику дорогу к югу.

Брат Инфанте Энрике, Дом Педро, привез ему из Италии книгу Марко Поло и венецианские карты. У Марко Поло Инфанте Энрике прочел о великих царствах, пышных дворцах, многолюдних городах, дальних южных морях, златоверхих дворцах Чипангу и таинственной далекой Индии, откуда в бедную, захолустную Португалию привозили по баснословным ценам гвоздику и перец, жемчуг и алоэ.

К 1438 году Энрике обосновался в юго-западном крае Португалии, на узком бесплодном каменистом мысе Сан Висети. Здесь, на развалинах старинного кельтского храма и римского города Сакрес Промоторум, построил он город Инфанта, или, как его называл народ, Сагреж, соорудил обсерваторию, верфи, укрепления, церковь и лома для моряков. В этом городе Энрике прожил более двадцати лет. Сагреж стал подлинным центром морского дела.

В Сагреже Инфанте Энрике руководил строительством и усовершенствованием кораблей, исправлением старых и составлением новых карт, собирал сведения о далеких странах и снаряжал экспедиции за море.

На верфях Сагрежа строились самые быстрые каравеллы, в мастерских делали и выверяли инструменты для измерения широт. Инфанте Энрике привлекал сюда лучших моряков, храбрых воинов, опытных кормчих, искусных кораблестроителей, сведущих картографов, математиков и астрономов. Он проявлял редкую по тем временам терпимость: в Сагреже работали португальцы, евреи и мавры – превосходные математики и картографы, генуэзцы и венецианцы, смелые баски – лучшие водители кораблей, знатоки мореходного дела – каталонцы, веселые моряки с острова Майорки и даже белокурые и голубоглазые немцы и датчане.

Только недостаток в людях заставил Инфанте Энрике столь широко распахнуть двери Сагрежа для иноземцев. В то время Португалия по своему культурному развитию намного отставала от большинства стран Западной Европы. Непрерывные вторжения, войны и разорения почти не оставили следа римской культуры. Огнем и мечом уничтожали крестоносцы культурное наследие мавров, и в этом им деятельно помогала католическая церковь.

Из Сагрежа Инфанте Энрике начал и возглавил то упорное, медленное продвижение португальцев на юг, которое завершилось в конце XV века открытием морского пути в Индию.

Об Атлантическом океане ходили самые причудливые легенды, хотя задолго до моряков Инфанте Энрике европейцы отваживались проникать в открытое море. В X–XI веках северную Атлантику бороздили корабли норманских викингов. В XIII–XIV веках испанцы и итальянцы неоднократно пытались пробраться на юг, вдоль африканского берега, но все их плавания кончались неудачно. До Инфанте Энрике доходили смутные сведения о плодородных островах, лежавших где-то на юге.

В 1420 году португальцы открыли остров Мадейру, покрытый густым лесом (Мадейра и означает по-португальски «Лесная»). Чтобы расчистить почву для посева, португальцы зажгли тропический лес. Семь лет полыхал пожар. Издали остров светил морякам, как костер. Через несколько лет португальцы начали колонизацию Мадейры и развели на пепелище сады и виноградники.

Инфанте Энрике продолжал посылать корабли на юг. Его капитаны исследовали Азорские острова и обогнули страшный, окаймленный бурунами мыс Божадор.

Проникновение португальцев на юг и захват африканского побережья не встречали серьезного сопротивления негритянских племен. Французский историк аббат Рейналь писал в XVIII веке: «Нетрудно им было производить завоевания и иметь выгодный торг в сих странах, малые народы, в оных обитающие, разделены будучи друг от друга непроходимыми степями, не знали ни цены своему богатству, ни искусства защищаться».[1] В Африке португальцы нашли золотой песок и слоновую кость.

Еще одно обстоятельство подстегнуло рвение капитанов Инфанте Энрике. Они начали привозить из своих плаваний новый дорогой товар – черных невольников. Недостаток рабочих рук заставил крупных светских и духовных феодалов забросить огромные угодья, пожалованные им королем в разоренной южной Португалии. Появление новой рабочей силы пришлось как нельзя более кстати, и скоро широкий поток невольников хлынул в Португалию. Прежде всего труд невольников стали применять в обширных поместьях ордена Святого креста, командором которого был Инфанте Энрике.

Гомеш Эаннеш де Азурара, современник и биограф Энрике, так описывает прибытие одной из первых партий черных рабов в соседний с Сагрежем город Лагош: «Очень рано утром, чтобы избежать жары, моряки приготовили лодки и перевезли на них пленников на берег, как им было приказано. Пленники, собранные все вместе на поле, представляли удивительное зрелище: среди них были довольно белые, красивые на вид и хорошо сложенные, а другие были черные, как эфиопы, и были так безобразны лицом и телом, что казались выходцами из преисподней. Но чье сердце может быть столь жестоким, чтобы оно не было охвачено чувством жалости при виде этих людей? Хотя мы не могли понять их речи, звуки ее полностью соответствовали степени их горя. Но как будто для того, чтобы еще более усилить их страдания, появились те, кому было поручено распределение пленных. Они начали делить их на группы, чтобы получились равные доли для участников плавания, и пришлось разлучать отцов от сыновей, мужей от жен, братьев друг от друга».

Так начал Инфанте Энрике одну из самых позорных страниц в истории Западной Европы – торговлю черными рабами.

В это время на востоке произошло событие, оказавшее огромное влияние на судьбы большинства средиземноморских стран и косвенно усилившее стремление португальцев добраться до Индии морским путем. Летом 1453 года огромное турецкое войско после двухмесячной осады и кровопролитного штурма захватило Константинополь. На месте тысячелетней Византийской империи возникла Оттоманская держава.

Как мощный заслон, встала Турция на великих торговых путях между Востоком и Европой. Отныне, чтобы получить восточные товары, и прежде всего пряности, европейцы должны были платить очень высокие пошлины турецким султанам и их вассалам – египетским мамелюкам. Правда, венецианцы скоро наладили деловые отношения с новыми властелинами Леванта, но жителям других европейских стран от этого не стало легче. Платя солидную мзду за провозимые через турецкие и египетские порты индийские пряности, оборотистые венецианцы с лихвой перекрывали свои расходы за счет европейских потребителей пряностей, покупавших перец и гвоздику на вес золота. Поэтому для португальцев поиски нового пути в Индию стали особенно необходимы.

Инфанте Энрике с еще большей настойчивостью посылал корабли за море. Капитаны Альвизе Ка да Мосто, Гонсало Вельо, Жиль Эаннеш и другие добрались вдоль берега до устьев Сенегала и Гамбии и открыли острова Зеленого мыса. Инфанте Энрике пытался даже найти сухопутную дорогу в Индию в обход турецких владений. Он посылал своих людей через Африку на поиски Индии.

В ноябре 1460 года Инфанте Энрике умер. К тому времени португальские корабли уже пробрались далеко на юг вдоль африканского побережья, а португальские капитаны – смелые и алчные «морские волки» – не знали, казалось, преград своим дерзаниям.

В том же 1460 году родился Васко да Гама – человек, которому суждено было завершить дело Инфанте Энрике, – проложить морской путь в Индию и заложить основы португальской колониальной империи.

Детство Васко прошло в рыбацком Синеже. Старый Эстевао да Гама был правителем городов Синежа и Сальвежа в провинции Альгарве, которую его предок Альваро Аннеш да Гама в 1250 году отвоевывал у мавров. Васко был третьим из четырех сыновей Эстевао. В маленьком городке вся жизнь была связана с морем, и мальчики любили рассказы о таинственных морских далях. Рыбаки Синежа знали лишь прибрежные воды, а о самом океане рассказывали страшные и заманчивые истории, в которых переплетались греческие и римские предания, средневековые легенды и церковные притчи и арабские сказки.

По словам старых рыбаков, в неведомом море путника ждали ужасы. По ночам над морем нависало беззвездное небо, и моряки, не видя привычных звезд, сбивались с пути. Солнце растопляло смолу, и корабль наполнялся водой. От жары вода в южном море испарялась; оно становилось густым и липким, как растопленный вар, – и не было пути кораблю по такому морю. Старики рассказывали, что в океане смерчи ломали борты кораблей, моряков подстерегал страшный морской епископ в светящейся митре, морской единорог мог своим рогом проткнуть сразу три, плывущие рядом каравеллы, сирены завлекали моряков в бездну, из морских пучин поднимался гигантский спрут и, оплетя своими щупальцами корабль, пожирал одного за другим беспомощных моряков.

Но предания говорили, что смельчака, преодолевшего эти ужасы, ждала величайшая награда. В морских далях скрывались дивные страны: Атлантида – остаток опустившегося в воду древнего царства; Бимини, где журчит фонтан вечной юности; туманный остров Авалон из древних саг, где за круглым столом среди своих рыцарей спит король Артур; благословенный остров Семи городов, основанных бежавшими от мавров португальскими епископами; земля святого Брендана, стоящая на гигантском ките; Антилия – обетованная страна золота; Бразилия – страна бразильского дерева и пряностей.

Помимо океана, воображение мальчиков занимала борьба с «неверными».

С самого детства Васко да Гама постоянно чувствовал турецкую угрозу; он слышал рассказы взрослых о падении Константинополя. С тех пор почти каждый год приходили известия о новых победах турок. Турки завоевали весь Балканский полуостров, проникли в Крым, а в 1480 году наполнили трепетом Европу, захватив город Отранто в юго-восточной Италии. Затем они отняли у венецианцев ряд островов в Средиземном море, а в конце XV и в начале XVI века подчинили себе Аравию, Египет и Венгрию, Родос, Алжир и Триполи. Турки и их североафриканские вассалы стали господами Средиземного моря. Через несколько лет после падения Константинополя зловещее знамение поразило ужасом жителей Западной Европы – появилась комета. Маленький Васко повторял за взрослыми слова новой молитвы, которую приказал читать папа: «От дьявола, от турка и кометы спаси нас, господи».

Так с детства научился Васко да Гама ненавидеть турок – самых страшных врагов на суше и на море.

Скоро Васко покинул родной Синеж. Еще подростком он принимал участие в одной из многочисленных войн между Португалией и Кастилией.

Среди выжженных солнцем холмов и прозрачных маслиновых рощ Эстремадуры происходили стычки одетых в латы кастильских и португальских рыцарей. Пылали деревни, рыцари и наемные солдаты грабили крестьян; горожане угрюмо отсиживались за крепостными стенами. В этой войне получил свое боевое крещение молодой Васко. Позже он направился в Марокко, чтобы принять участие в осаде Танжера.

Под белыми стенами Танжера снова собралось крестоносное ополчение. Съехались бойцы и искатели приключений из Португалии, Кастилии, Леона, Прованса. Под Танжером Васко да Гама участвовал в схватках с мавританскими витязями и в грабительских экспедициях в заросшие вековыми садами узкие долины, где под тенью платанов и кипарисов прятались белые деревни.

Вскоре по возвращении из Марокко молодой Васко попал ко двору. Он начинал придворную карьеру в трудное время.

Португальские короли, сами недавно вышедшие из рядов феодальной знати,[2] вели с ней ожесточенную борьбу. Эта борьба проявлялась в кровавых расправах королей с их могущественными вассалами, в дворцовых смутах и переворотах.

При короле Аффонсо V «Африканском» (1438–1481) власть захватили «временщики»– герцоги Браганца. Они сосредоточили в своих руках до трети земель Португалии и владели пятьюдесятью городами.

Когда Васко да Гаме шел двадцать первый год, на португальский престол вступил Жоао (Иоанн) II. Это был типичный деспот эпохи Возрождения – умный, дальновидный и жестокий. Жоао II, прозванный португальскими историками «Совершенным», поставил своей задачей любыми средствами сокрушить могущество феодальной знати. Он любил говорить, что из-за попустительства прежних королей вся страна захвачена знатью, а королям остались лишь большие дороги Португалии.

В 1483 году шурин короля, всесильный Фернао, герцог Браганца, был схвачен по обвинению в государственной измене и немедленно обезглавлен. Через год Жоао II «Совершенный» заколол кинжалом другого своего шурина, герцога Вижеу, в его собственном дворце. Затем король приказал бросить в колодец одного из любимцев Аффонсо V, епископа Эвуры, и казнить восемьдесят знатнейших дворян Португалии.

В борьбе против знати Жоао II опирался прежде всего на среднее и мелкое дворянство – помещиков средней руки, не имевших значительных земельных угодий и целиком зависевших от королевской службы и королевской милости.

Такими дворянами средней руки были Эстевао да Гама и его сын молодой Васко да Гама. Они близко стояли к Жоао II и принимали самое непосредственное участие во всех внешних и внутренних делах королевства.

События конца правления Аффонсо V и царствования Жоао II оказали сильнейшее влияние на формирование характера Васко да Гамы. Он научился ценой любых жертв и крови, любыми средствами, не гнушаясь лестью и обманом, упорно добиваться поставленной цели и там, где дело шло о службе королю или его собственной выгоде, не щадить ни своей, ни чужой жизни. Он привык скрывать свои мысли и намерения и быть «без лести преданным» властелину.

Сокрушая знать и борясь с городскими вольностями, Жоао II уделял большое внимание развитию португальской торговли и мореплавания. Он превратил Лиссабон в вольную гавань, пригласил в Португалию известного еврейского математика и астронома, профессора Саламанкского университета Абрахама бен Самуэля Закуто и назначил его «королевским астрономом».

Жоао II усилил продвижение португальцев на юг вдоль африканского берега. Почти каждый год в Лиссабон с далекого, неведомого юга приходили каравеллы, и Васко да Гама слышал рассказы бывалых капитанов о «Ниле негров» – Сенегале, о великанах тропиков – баобабах, о людоедах, что нападают по ночам, о таинственных шумах тропической ночи, о черных рабах и рабынях, об отмелях, где добывают золотой песок, и о сваленных под пальмами грудах слоновой кости, которую негритянские царьки меняют на красивые тряпки.

Еще в семидесятых годах XV века португальские моряки добрались вдоль африканского берега до Гвинеи. Здесь был неисчерпаемый источник добычи рабов, золотого песку, слоновой кости. В 1481–1482 годах в Гвинею послали Диого д'Асамбужа, одного из лучших моряков португальского флота. В числе офицеров его эскадры находились два малоизвестных тогда моряка – Бартоломеу Диаш, которому суждено было обогнуть Африку, и Христофор Колумб, носивший тогда имя Кристобаль Колом.

Д'Асамбуж основал на гвинейском берегу крепость Сао Жорже да Мина (ныне Эль Мина). Вскоре между этой крепостью и португальскими портами стали крейсировать каравеллы. На юг, в Африку, они везли красные тряпки, бусы, ножи и толпы всякого рода проходимцев, одетых в тускло отсвечивающие на солнце шлемы и темные кожаные кирасы. Корабли возвращались тяжело нагруженные крепкими пальмовыми ящиками с золотым песком, желтовато-кремовой слоновой костью и партиями закованных п ручные и ножные кандалы черных людей.

В 1482 году один из приближенных короля Жоао II, Диого Као, был послан во главе новой экспедиции на юг. Као открыл устье Конго и двинулся дальше. Он добрался до 13°28 южной широты и водрузил на конечной точке своего плавания «тадрао» – каменный столб с гербом Португалии и надписью: «Сюда приходили корабли славного короля Дом Жоао II Португальского – Диого Као, Педро Аннеш, Педро да Коста».

В апреле 1484 года Као вернулся в Лиссабон. Во время второго плавания он добрался до 21° 50 южной широты и вернулся в Лиссабон в 1487 году. Его плавания удлинили вдвое известную португальцам линию африканского берега.

Но умный и жестокий правитель Жоао II прекрасно понимал, что основной целью всех морских экспедиций Португалии должны быть не только захват и разграбление африканского побережья, но и поиски Индии.

От экспедиций вдоль африканского берега Жоао II получал большие доходы. Для португальских королей доходы от заморской торговле имели особенно большое значение.

Вечно нуждаясь в деньгах, португальские короли принуждены были, вводя новые налоги, каждый раз созывать кортесы. Одобряя вводимый налог, кортесы старались выторговать у королей новые вольности.

Заморские экспедиции давали в руки португальских королей новый источник доходов, не подпадавший под контроль кортесов. Но Жоао II отлично сознавал, что до тех пор, пока португальцы не доберутся до богатого Востока, Португалия и в будущем останется в зависимости от стран-посредников, и львиная доля доходов от африканских экспедиций будет уплывать из Португалии в уплату за непомерно дорогие восточные товары.

Индийские товары шли в Европу сложным и дорогим путем. Богатые арабские торговцы скупали пряности на западном побережье Индии, в портах Каликут, Кочин и Кананор, и грузили их на большие морские суда. Аравийские суда имели плохую оснастку; они шли медленно и даже при попутном ветре плыли до аравийского порта Джедды пятьдесят дней.

В Джедде купцы выгружали товары и платили пошлину местному султану. Затем товары грузились на маленькие суда и отправлялись на пристань Тууз, находившуюся в самом северном углу Красного моря. Там вновь платили пошлины и перегружали пряности на верблюдов. По дороге платили пошлины с каждого навьюченного верблюда. Шли медленно. Обычно купцы собирались в большие караваны, чтобы лучше защищаться от кишевших на дороге разбойников. Путь от красноморского побережья до Каира занимал десять дней.

В Каире с индийских пряностей снова взимали пошлину. Из Каира индийские товары шли водой. Их везли на больших, неуклюжих барках с косыми парусами. Барки медленно скользили по Нилу. На палубах расстилали цыновки, перебирали и сушили на египетском солнце отсыревшие во время долгого пути пряности.

В Розетте местные власти тоже взимали с индийских товаров пошлины. Пряности вновь грузили на верблюдов и перевозили в Александрию. Там пряности ссыпали в каменные хранилища, сортировали и перебирали. В Александрию приходили корабли венецианских и генуэзских купцов. Итальянцы покупали у египетских торговцев индийские пряности, чтобы перепродать их в Европу.

Естественно, что португальцы мечтали преградить этим товарам доступ в Египет и овладеть потоком, несущим несметные богатства.

Еще одну задачу ставили перед собой португальцы – найти путь в царство первосвященника Иоанна.

В XII веке в монастырях и замках Европы стала передаваться из уст в уста легенда, что где-то на Востоке существует мощное христианское царство.

Его повелитель – «первосвященник Иоанн» – был якобы самым могучим государем и самым правоверным христианином. Ему подчинялись семьдесят два короля, прислуживали семь королей и шестьдесят герцогов. На его землях жили всевозможные драконы, грифы и гарпии средневековых сказок, рыбы, рождающие пурпур, огромные муравьи, строившие муравейники из золота.

Первосвященник был одет в несгораемую одежду, в руке он держал скипетр, высеченный из гигантского изумруда. Перед его дворцом находилось волшебное зеркало, при помощи которого он мог видеть все, что делалось в сокровеннейших уголках его царства.

В этой легенде причудливо переплелись мистические чаяния европейцев, надежды, что на Востоке существуют могущественные союзники в борьбе против мусульман, обрывки христианских преданий о деятельности апостола Фомы в Индии и отголоски сведений о существовавших на самом деле в Монголии христианских (несторианских) государствах найманов и кераитов и христианского (коптского) царства в Абиссинии.

В 1145 году сирийский монах, странствовавший по Европе, рассказывал, что первосвященник Иоанн нанес мусульманам поражение и лишь отсутствие судов для переправы через реку Тигр мешает ему вторгнуться в мусульманские владения Малой Азии. Еще в 1177 году папа послал к Иоанну своего лейб-медика. Разговоры о первосвященнике Иоанне оживились в XIII и XIV ве ках, после поездок в Монголию посла папы римского – монаха-францисканца Джованни де Плано Карпини и посла французского короля – Вильгельма Рубруквиса, а особенно после появления книги Марко Поло, подробно рассказавшего о борьбе государя одного из монгольских христианских племен с Чингисханом. Марко Поло всюду называл монгольского князька первосвященником Иоанном. Правда, он рассказывал о поражении первосвященника Иоанна и гибели его царства, но и это известие не охладило умы пылких мечтателей.

В Европе неоднократно подвизались различные авантюристы, выдававшие себя за послов первосвященника Иоанна.

Португальцы, много лет боровшиеся со своими заклятыми врагами – маврами, мечтали добраться, наконец, до могущественного первосвященника Иоанна. Он казался им естественным союзником в борьбе с мусульманами. С помощью его армий и боевых слонов они думали одолеть мавров.

При дворе Жоао II часто появлялись различные иноземцы, предлагавшие всевозможные проекты достижения Индии и страны первосвященника Иоанна.

В 1483 году генуэзец Колумб предложил Жоао II свой проект поисков пути в Индию на западе. Жоао II «Совершенный» секретно послал на запад корабль. Моряки скоро вернулись, заявив, что на западе лежит беспредельный океан. Кроме того, проект Колумба был отвергнут и специальным советом, состоявшим из моряков и ученых. Колумб, раздраженный отказом, совпавшим с попыткой Жоао II использовать проект, обойдя его автора, в 1484 году покинул Португалию. После долгих мытарств и упорной борьбы Колумб добился в Испании осуществления своего проекта: 3 августа 1492 года из маленького испанского порта Палое вышла экспедиция, которой суждено было открыть Новый Свет.

Васко да Гама находился в Лиссабоне в то время, когда совет короля Жоао II решил судьбу проекта Колумба. Трезвому, рассудительному португальцу был чужд полет фантазии великого генуэзца, и он полностью одобрил решение короля Жоао II.

Как раз в то время, когда обсуждался проект генуэзца, португальцы получали все новые доказательства правильности выбранного ими пути в Индию; это и сыграло немалую роль в отказе Жоао II от предложения Колумба.

Не ограничиваясь посылкой кораблей, которым предстояло в обход Африки найти пути в Индию, Жоао II повсюду собирал сведения об Индии и царстве первосвященника Иоанна. Еще в 1484 году был привезен в Португалию вождь негритянского племени, жившего в Бенине, на берегу Гвинейского залива. Он рассказал, что на восток от его владений, в двенадцати месяцах пути, находится большое и могущественное царство. Это было одно из первых известий об Эфиопии, полученных португальцами в Африке.

В восьмидесятых годах XV века Жоао II послал в Иерусалим двух монахов – Педро Антонио из Лиссабона и Педро де Монтаройо. В Палестине они встретились с абиссинскими мона хами, но поехать в Эфиопию не решились, так как боялись пробираться через Египет и Аравию, не зная арабского языка.

В 1487 году Жоао II снова попытался разведать пути в Индию. Он послал на Восток уро женца Канарских островов Гонсало да Павиа п португальца Перо де Ковильяма, дав им на расходы драгоценные камни. Соглядатаи португальского короля пробрались под видом паломников через Палестину, Александрию и Каир на Синайский полуостров. Здесь они расстались. Перо де Ковильям направился на юго-восток через Аден, в индийские порты Кананор, Каликут и Гоа. Собрав сведения об индийской торговле, Перо де Ковильям пересек Индийский океан, посетил африканский порт Софала и затем через Аден вернулся в Каир. Там он узнал, что второй его спутник, Гонсало да Павиа, незадолго перед тем умер. В Каире Перо де Ковильям застал посланных к нему королем португальских евреев – Авраама, раввина из Бежа, и Иосифа, сапожника из Ламего. С этими посланцами он отправил королю подробный отчет. Перо де Ковильям с исключительной дальновидностью наметил пути для португальских кораблей, искавших Индию. Он писал, что Каликут и Кананор лежат на морском берегу и что к ним можно пробраться из уже открытой португальцами Гвинеи, двигаясь вдоль западного берега Африки и добравшись сначала до порта Софала на юго-восточном берегу Африки.

Самому Перо де Ковильяму не суждено было вернуться в Португалию. Отправив отчет королю, он пробрался в Эфиопию и поступил на службу к ее правителю. Очевидно, он узнал об Эфиопии слишком много, потому что, наградив его поместьями, чинами и угодьями, властитель Эфиопии решительно воспрепятствовал возвращению Ковильяма в Европу. Перо де Ковильям женился в Эфиопии и обзавелся семьей. Через тридцать лет, в 1520 году, португальский посланник снова безуспешно пытался добиться для Ковильяма разрешения покинуть Эфиопию.

В 1490 году от абиссинского священника Луки Маркоса, посетившего Рим и Лиссабон, португальцы получили, на этот раз из первых рук, сведения о «царстве первосвященника Иоанна».

Несколько позже король Маноэль приказал перевести на португальский язык рассказ Конти, записанный Поджо Браччолини, секретарем папы Евгения IV. Николо Конти, венецианский купец, странствовал по Востоку двадцать шесть лет. В Египте он принял мусульманство, но позднее явился к папе и покаялся в своем «отступничестве». В рассказе Конти португальцы нашли немало ценных сведений об Индии й индийской торговле.

Итак, португальцы нащупали пути в Индию и в Эфиопию.

Но, посылая соглядатаев, Жоао II не останавливал и продвижения на юг вдоль африканского берега.

В августе 1486 года в Африку на поиски Индии была послана новая экспедиция. В поход вышли три корабля. Во глазе маленького флота стоял один из лучших моряков эпохи великих открытий – Бартоломеу Диаш де Новаш. Бартоломеу происходил из славной семьи моряков. Его предки и старшие родственники совершили немало замечательных плаваний во славу Португалии. Жоао Диаш открыл мыс Божадор, Диниш Диаш – Зеленый мыс. До своего назначения в эту экспедицию Бартоломеу Диаш плавал в Африку за слоновой костью и управлял складами королевских товаров в Лиссабоне.

16 месяцев и 17 дней длилось плавание Бартоломеу Диаша. Он вернулся в Лиссабон в декабре 1487 года, привезя отчет о необычайно трудном плавании и замечательных открытиях.

Бартоломеу Диаш зашел на юг еще дальше, чем Диого Као. Плывя вдоль берета, он достиг Ангра даш Вольтеш, находившегося под 39° южной широты. Берег шел на юго-восток, и, казалось, ему не было конца. Тогда Бартоломеу Диаш оторвался от берега и поплыл на юг в неведомое море. Тринадцать суток гнал ветер корабли сквозь штормы и ливни. Стало холодно, вахтенные мерзли по ночам, волны, заливавшие корабли, обдавали моряков холодной водой.

Диаш был знающим моряком. Он сообразил, что забрался слишком далеко на юг. На четырнадцатые сутки ветер стих; командир повернул корабли на северо-восток. Через несколько дней моряки увидели землю. На берегу чернокожие люди пасли стада коров; поэтому португальцы назвали это место Кабо дош Вакерош – мыс Пастухов (ныне мыс около реки Гудриц в Южно-Африканском союзе под 34° южной широты и 22°30 восточной долготы).

Темный берег заворачивал на северо-восток, и Бартоломеу Диаш понял, что обогнул Африку. Корабли прошли вдоль берега до островка в заливе. Португальцы назвали его островом Санта Круж.[3] Здесь экипаж потребовал, чтобы корабли повернули домой. Напрасно Диаш уговаривал матросов, грозил и соблазнял всеми благами Индии. Ему удалось выговорить лишь одну поблажку: корабли шли на северо-восток еще три дня. С каждым днем убеждался Бартоломеу Диаш, что он осуществил заветную мечту Инфанте Энрике и открыл путь в Индию. Но положенный трехдневный путь кончился; моряки высадились у реки,[4] впадавшей в океан под 32°60 южной широты, и, отдохнув, повернули обратно. Диаш писал потом, что он возвращался с таким чувством, «словно оставил там навсегда покинутого сына». На обратном пути моряки обогнули острый мыс, вдававшийся далеко в море. В память об испытаниях, перенесенных во время плавания, португальцы назвали его мысом Бурь.

Король Жоао II понял значение плавания Диаша и в ознаменование своих надежд на скорое открытие Индии переименовал мыс Бурь в мыс Доброй Надежды.

В 1492 году король Жоао II дал Васко да Гаме первое ответственное поручение. Французские корсары захватили груженную золотом португальскую каравеллу, возвращавшуюся из Гвинеи. Король велел тридцатидвухлетнему Васко да Гаме отомстить дерзким французам.

Королевское поручение Васко да Гама исполнил превосходно. На быстроходной каравелле объехал он побережье Португалии и именем короля захватил все французские торговые суда, оказавшиеся в португальских портах. Теперь Жоао II мог угрожать французскому королю конфискацией захваченных товаров, если тот не накажет корсаров.

Весной 1493 года Васко да Гама явился ко двору, чтобы дать отчет королю. В Лиссабоне свирепствовала чума, и Жоао II перебрался со всем своим двором в загородную резиденцию. Васко да Гама поспешил туда. Друзья сообщили ему известие, взволновавшее весь португальский двор: фантазер и искатель приключений, сын генуэзского ткача, Христофор Колумб, некогда уволенный Жоао II, вернулся на нагруженном золотом испанском корабле из Индии. Васко да Гама присутствовал на аудиенции, которую Жоао II дал Колумбу, и слышал рассказы пылкого генуэзца о чудесных заморских странах. Но Васко да Гама и многие другие придворные Жоао II плохо верили Колумбу. Слишком необычайные истории рассказывал Колумб про открытые на западе страны. Даже если Колумб говорил правду, – он открыл не Индию, а какую-то новую страну, ибо рассказы Колумба совсем не совпадали со сведениями об Индии, которые прислал Ковильям, и описанием Индии в книгах итальянцев Марко Поло и Николо Конти.

Кроме того, после плавания Диаша португальским морякам стало ясно, что Африку можно обогнуть с юга.

Нет, путь в Индию лежал не на западе, как утверждал увлекающийся генуэзец, а на юго-востоке – там, куда около семидесяти лет медленно продвигались португальские корабли.

Васко да Гама был уверен, что португальцы находятся на верном пути.