Васька

IV

Глухое окно, безъ форточки, не перестало привлекать Ваську. Его нарочно стали выпускать изъ гостиной въ форточку, показывая такимъ образомъ наглядно возможность обратнаго пути; но онъ упорно продолжалъ взбираться на избранное имъ окно, и каждый разъ приходилось посылать за нимъ человѣка.

Однако, у Васьки были необыкновенныя достоинства. Отецъ уѣхалъ на долгое время изъ дому; намъ было грустно, и особенно тосковала мама. Послѣобѣденныя засѣданія въ гостиной прекратились, но Васька, очевидно, не забылъ о нихъ. Онъ сталъ вдругъ выражать матери необыкновенную нѣжность, ходилъ за нею, какъ собачка, жалобно мяукалъ, осторожно бралъ ее зубами за платье, подводилъ къ любимой отцовской кушеткѣ, вспрыгивалъ на нее и нѣсколько минутъ сидѣлъ, не переставая мяукать. Такія же прогулки совершалъ онъ съ матерью и въ кабинетъ отца — и это продолжалось, на удивленіе всѣмъ домашнимъ, немалое время.

Храбрость Васьки не подлежала никакому сомнѣнію. Онъ доказалъ ее многими битвами съ сосѣдними котами, послѣ которыхъ возвращался израненный, ощипанный, но всегда торжествующій. Онъ и погибъ жертвою своей храбрости.

Ему было уже года четыре — самый лучшій кошачій возрастъ.

Онъ успѣлъ уже узнать жизнь и сдѣлалъ немало какъ практическихъ наблюденій, такъ и теоретическихъ выводовъ. Мало-по-малу игра съ мячикомъ или собственнымъ хвостомъ перестала занимать его.

Онъ любилъ иногда по долгу сидѣть неподвижно на одномъ и томъ же мѣстѣ, наблюдая окружающую дѣйствительность. Въ звѣздные вечера я часто заставалъ его за созерцаніемъ безпредѣльности вселенной. Не мигая, глядѣлъ онъ на звѣзды и очевидно предавался глубокимъ размышленіямъ.

Но все же онъ еще не удовлетворился исключительно созерцательною жизнью, не потерялъ быстроты и энергіи движеній, попрежнему чувствовалъ въ себѣ хищническія наклонности.