Вдоводел исцеленный

Глава 16

— Чего это ты поднялся? — спросила Сара, оборачиваясь от кухонного стола.

Найтхаук вошел, запахивая полы халата.

— Услышал, что ты ходишь на цыпочках, и решил посмотреть, все ли с тобой в порядке.

— По-другому и быть не может. Просто захотела выпить чашечку чая. Извини, что побеспокоила тебя.

— Твоей вины тут нет, — заверил ее Найтхаук. — Я всегда сплю очень чутко. Возможно, поэтому раз десять избежал смерти.

— Раз уж ты встал, хочешь чего-нибудь выпить или поесть?

— Только кофе. — Найтхаук сел за кухонный стол.

— С сахаром или молоком?

— Черный. И горячий.

— У меня есть импортный с Альфарда. Или ты предпочитаешь местный? Мне он нравится больше.

Найтхаук пожал плечами:

— Какая разница. Кофе есть кофе.

— Тогда сварю тебе местный. Нет смысла тратить деньги впустую.

— О деньгах ты можешь не беспокоиться. Все-таки я богатый человек.

— Я хочу вносить свою долю. Негоже мне идти в содержанки.

— И я хочу вносить свою долю, — кивнул Найтхаук. — Деньгами. Я не против того, чтобы делить с тобой твою еду, дом и постель. Полагаю, что и ты вполне можешь разделить со мной мои деньги.

— Разделю, когда возникнет такая необходимость. Но я никогда не жаловала расточительность. И не вижу необходимости менять свои взгляды только потому, что живу с Вдоводелом.

— Ты живешь с Джефферсоном Найтхауком.

— Разве это не одно и то же?

— Вдоводел вышел на пенсию.

— Я думала, что вчера, в космопорте, он вновь вернулся к активной жизни.

— То была его прощальная гастроль.

— Позволишь задать вопрос?

— Говори.

— Почему?

— Почему — что?

— Почему ты хочешь распрощаться с Вдоводелом?

— Потому что я с пятнадцати лет подставляю голову под пули и хотел бы поставить на этом точку.

— Ради чего? — спросила Сара. — Сколько ты сможешь наблюдать за птичками?

— Дольше, чем ты думаешь, — ответил Найтхаук. — А ведь еще надо прочесть столько книг. И переделать массу дел, до которых у Вдоводела не доходили руки.

Сара покачала головой:

— У тебя не получится.

— Почему?

— Послушай, мне бы очень хотелось, чтобы ты смог наконец-то расслабиться, настроиться на спокойную старость, но я сомневаюсь, что тебе это удастся. Ты просыпаешься, услышав мои шаги, хотя между нами две комнаты. Ты один уложил четырнадцать бандитов. Невооруженным глазом ты видишь то, что я едва могу разглядеть в бинокль. — Она помолчала, встретилась с ним взглядом. — Нравится тебе это или нет, но ты Вдоводел. И никуда тебе от этого не деться.

— Я не был Вдоводелом на Черчилле. И мне там очень нравилось, пока не сожгли мой дом.

— И сколько ты там прожил? Год?

Молчание.

— Месяц?

Молчание.

— Не прожил даже и месяца, зато убил Джонни Беду… да, да, я все знаю, Ито мне рассказал, а ведь Джонни не имел никакого отношения к поджогу. Почему бы тебе не допустить, что ты — лучший в своем деле, и не перестать бегать от самого себя?

— Я…

— Только не вешай мне лапшу на уши насчет того, что ты старик, — оборвала его Сара. — Этой ночью ничего стариковского я в тебе не заметила.

— Это не одно и то же.

Сара налила чашку кофе и поставила перед Вдоводелом.

— А как старику удалось уложить четырнадцать бандитов?

— Я заложил мины у них на пути. Так что мне не пришлось соревноваться с ними в быстроте стрельбы. Просто взорвал пару мин, о которых они не подозревали. И на Болингброке я заманил моих преследователей в ловушку. Мне осталось лишь громко хлопнуть в ладоши, чтобы их погребла груда кристаллов.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь? — воскликнула Сара. — Ты же стал еще лучше, чем был, потому что используешь не только рефлексы, дарованные природой, но и ум. Ты похож на спортсмена, который, возможно, потерял в быстроте реакции, но побеждает за счет мастерства.

Найтхаук задумчиво пил кофе.

— Мне приятно слышать твои слова, — наконец ответил он, — но рано или поздно любой спортсмен осознает, что пора уходить. Есть по меньшей мере один человек, который без труда разделается со мной, — мой второй клон. А если есть один, почему не появиться и другим?

— Я же не предлагаю тебе разыскивать их, — покачала головой Сара. — Но я думаю, что ты рехнешься, если будешь только наблюдать за птицами, читать и слоняться по дому. Перекати-Полю нужен полицейский. Ничего особенного здесь не происходит, и я уверена, что торговцы наркотиками не вернутся после приема, который ты им оказал, но это не значит, что ты тут заскучаешь. И еще.

— Что?

— Если и есть люди, которые могут взять над тобой верх, едва ли они объявятся на Перекати-Поле. — Сара улыбнулась. — Ты же не собираешься чистить каждую помойку Внутреннего Пограничья, как сто лет назад. Ты будешь поддерживать порядок на маленькой, спокойной планетке, где ничего особенного не происходит.

— Сегодня произошло.

— Это скорее исключение, чем правило.

— Как и большинство убийств.

— Ты собираешься обдумать мои слова или намерен проспорить со мной остаток ночи? — взвилась Сара.

— Я их обдумаю, но ты кое-что упустила.

— Я не хочу больше выслушивать твои стенания насчет возраста.

— Возраст тут ни при чем.

— Тогда что?

— Мне надоело убивать.

— Разве такому человеку, как ты, может надоесть убивать? — В ее голосе слышалось сомнение.

— Именно такому, как я, — заверил ее Вдоводел. — Я пробежал всю дистанцию. Все ее четыре четверти. Я убил больше преступников, чем можно себе представить, даже с учетом моей репутации. Я убивал их по одному и целыми бандами. Мужчин, женщин, инопланетян. Я бессчетное число раз рисковал жизнью. Я смотрел смерти в лицо. И знаешь, что я тебе скажу? Она не старуха с косой и не скелет с лазерным пистолетом. Смерть — это я, Джефферсон Найтхаук, со скулами, торчащими сквозь плоть и кожу, похожую на наждачную бумагу. Я славно потрудился на благо общества, а теперь хочу одного: насладиться тем временем, которое мне отпущено. Неужели я прошу слишком многого?

— Нет, — ответила она очень серьезно. — Но я понимаю тебя, может, даже лучше, чем ты сам. И знаю, что доставит тебе радость, а что — нет.

— Если ты думаешь, что убийства меня радуют… — начал Найтхаук.

— Нет, я тебе верю, когда ты говоришь, что нет. Но оставь за собой эту работу. Возможно, тебе не придется ничего делать, разве что посадишь в камеру пьяницу да оштрафуешь кого-нибудь за не правильную парковку. — Тут она рассмеялась. — А может, закроешь «Песчаный замок» за то, что там разбавляют спиртное. Во всяком случае, ты не умрешь от скуки.

— После жизни, которую я прожил, это не такая уж плохая перспектива.

— Боюсь, ты быстро изменишь свое мнение, если пойдешь этим путем.

— Совсем не скучно читать хорошую книгу. Или проводить время с хорошей женщиной.

— Я польщена твоими словами и надеюсь, что твое мнение обо мне не изменится и через год, но…

— Я заглядываю не на год вперед, — прервал ее Найтхаук. — Я намерен провести здесь остаток дней и рассчитываю, что их будет гораздо больше трехсот шестидесяти пяти.

— Если тысяче преступников не удалось тебя убить, если с тобой не совладала эплазия, я лично не вижу причин, почему бы тебе не жить вечно.

— Вечно — это идеал. Я согласен на семьдесят пять лет. Пока не доживу до этого возраста. Потом буду стараться дожить до девяноста.

— Двадцать восемь лет лежать в гамаке и смотреть на птиц, — кивнула Сара. — Ты действительно этого хочешь?

— Мы могли бы и попутешествовать, — ответил Найтхаук. — Я в основном заглядывал в крысиные норы и не видел многого из того, что залито ярким солнцем.

— Кстати, о солнце. — Сара выглянула в окно. — Уже светает. — Она помолчала. — Может, пора одеваться. Мне спать уже не хочется.

— Мне тоже. — Найтхаук поднялся, последовал за ней в спальню.

Несколько минут спустя, одевшись, они вышли в гостиную и услышали шаги на дорожке, ведущей к дому.

— Доброе утро, — поздоровался Киношита с Найтхауком. — Я увидел, что у вас в окнах горит свет, и решил, что вы уже не спите.

— У тебя не войдет в привычку заявляться сюда на рассвете? — спросил Найтхаук.

— Нет, — покачал головой Киношита. — Я принес то, что вы каким-то образом забыли в городе.

Найтхаук вопросительно посмотрел на него.

— Я подумал, что вам это пригодится. — Киношита достал из кармана золотую звезду и протянул Найтхауку.

— И ты туда же? — раздраженно бросил Найтхаук.

— Перекати-Полю нужен страж порядка, а лучше вас никого не найти. — Киношита улыбнулся. — После вчерашнего происшествия отцы города завернут любого другого кандидата.

— Я не хочу быть слугой закона!

— Не всегда получается так, как хочется. Я бы взялся за эту работу, но куда мне до вас, и мы оба это знаем. — Киношита помолчал. — Кроме того, эта работа убережет вас от скуки.

— Вы сговорились между собой, пока я был в космопорте? — спросил Найтхаук.

— Нет, — ответил Киношита, — но я полностью ее поддерживаю, если она уговаривала вас оставить звезду.

— Почему?

— Из практических соображений. О случившемся прошлой ночью в космопорте станет известно. Плохие люди узнают о том, что кто-то покончил с целой бандой, хорошие уже расхваливают стража порядка, которого им удалось нанять. Оставишь ты за собой эту должность или нет, кто-нибудь обязательно попытается рассчитаться с тобой. Может, босс этих наркоторговцев. Может, нанятые им киллеры. Может, какие-нибудь молодые петушки, которым захочется проверить, а во силам ли им слуга закона, разом убивший четырнадцать плохишей. В одном можно не сомневаться: кто-то обязательно здесь появится. — Он помолчал. — Так почему не иметь на своей стороне силу закона?

Найтхаук медленно переводил взгляд с Киношиты, на Сару, с Сары на Киношиту.

— Ты думаешь, что это хорошая идея? — спросил он ее.

— Да, — кивнула Сара.

Найтхаук долго смотрел на звезду, потом глубоко вздохнул и закрепил ее на тунике.