Вечер вне дома

Глава 1

Глядя на поезд, увозящий Энн, Кен Холанд почувствовал сильное огорчение.

Он медленно направился к выходу. «Ей нельзя упускать такую возможность. Ведь моя мать предложила взять ее с собой в Лондон», — говорил он себе. Сначала Энн отказывалась, не желая оставлять Кена и дом. Он уговорил ее, сказав, что Керри, их мулатка-домработница, приходит каждый день, а если она когда-нибудь не сможет приготовить ему еду, то он пообедает в ресторане.

Но Кен должен остаться совсем один, и это обстоятельство ужасало Энн: в то время как она будет бездельничать в Лондоне, ее бедный муж будет тянуть лямку в своем мрачном банке.

— Ведь такой случай поехать в Лондон встречается не каждый день, — возразил он.

А что касается его одиночества, то он собирался хорошо использовать это время. Он повидает старых друзей, сходит в ночное кабаре, может быть, в театр, напьется и будет возвращаться домой, когда ему вздумается.

Энн со снисходительной улыбкой слушала рассуждения мужа. Она отлично знала своего Кена. Он станет несчастным, будет возвращаться домой в обычное время, возиться в саду до начала телепередач и обедать банкой консервов.

В конце концов он уговорил ее, а теперь, оставшись один, почувствовал себя несчастным.

Усевшись в свой старый «линкольн», он нажал на стартер и направился в банк.

Кен задавал себе вопрос: что делать вечером? Обрадуются ли встрече с ним Пол Вилсон или Бад Бэйли, с которыми он часто развлекался до своей женитьбы? Он не видел Вилсона четыре года. С Бадом Бэйли он время от времени встречался, но у них не осталось ничего общего. При встречах они всего лишь обменивались легкими приветственными жестами и улыбками. Кен понял, что ни тот, ни другой не запрыгают от радости при мысли отправиться вместе с ним куда-нибудь. К тому же какой смысл возобновлять знакомство, а потом, после приезда Энн, снова расставаться?

В этот вечер, судя по программе, по телевизору не будет ничего интересного, но все равно придется вернуться домой. К чему менять свои привычки из-за отсутствия жены?

Паркер, работавший у соседнего окошка, приветствовал его многозначительной улыбкой.

— Вы довольны холостяцкой жизнью? — спросил он, открыв поворотом ключа свою кассу. — Чего бы я только ни сделал, если бы моя жена уехала хотя бы на недельку! Вот уже четырнадцать лет она сидит у меня не шее.

Кен без особого успеха пытался отвечать на тяжеловесные шутки. Паркер, в свои сорок пять лет начавший полнеть и лысеть, при любой возможности любил вспоминать свое веселое и бурное прошлое.

— Если вы хотите немного переменить обстановку, — продолжал он, открыв кассу, — советую вам отправиться в «Сигал». К сожалению, я никогда там не был. Отличное заведение, говорят: вкусная пища, невысокие цены и курочки для развлечения. Конечно, им надо платить, но с женщиной, которой платишь, не соскучишься. Перемена полезна. Все мы, верные мужья, себя губим. Любому мужчине необходимо время от времени менять женщину.

— Меняйте, если хотите, — со смехом возразил Кен, — но меня моя вполне устраивает.

Тем не менее этим утром он чувствовал странное возбуждение, совсем для него необычное и необъяснимое.

С момента своей женитьбы он испытывал живейшее удовлетворение и истинное удовольствие, когда, возвращаясь с работы, видел жену. Теперь же при мысли вернуться в пустой дом ему делалось не по себе.

А если не домой, то куда ему пойти после работы?

Он, безусловно, мог бы напроситься в гости к какому-нибудь сослуживцу, но к ним он предпочитал ходить с Энн, а если говорить откровенно, то ему хотелось в этот вечер совершенно переменить обстановку.

На ум пришел разговор с Паркером. «Сигал». Он часто проходил мимо этого ночного заведения. Здание, находящееся рядом с Майн-стрит, сверкало неоном и цветными фотографиями полуголых девиц.

Это было не место для банковского служащего, респектабельного и женатого.

Когда Кен запер свою кассу и отправился завтракать, он твердо решил и не думать о «Сигале». Теперь у него есть обязанности, а главное, он любил Энн больше всего на свете. Он вернется домой, убеждал он себя, заходя в гардероб для служащих за своей шляпой.

Паркер мыл там руки.

— А вот и мы! — сказал он, вытирая руки полотенцем. — Итак, вы уже все решили относительно вечера: кино, любовь и песни или только любовь?

— Я останусь дома, мне надо подстричь лужайку.

Паркер скорчил гримасу.

— Вот как! Значит, вы погрязли еще больше, чем я! Подстригать лужайку… когда существует жена! Лично я знаю, что мне делать! Серьезно, Холанд, у вас есть обязанности по отношению к самому себе. То, что не видят глаза, не ранит сердце. Это, может быть, последняя ваша возможность.

— О! Все и так идет отлично, — сказал Кен. — Меня удивляет, как вы-то до сих нор сохранили юношеские замашки.

— И очень доволен этим! — ответил Паркер. — Если я не найду ничего лучшего как заниматься лужайкой, значит, я кандидат в покойники.

Кен, не дослушав его, направился к лестнице служебного входа.

Разговоры Паркера начали надоедать ему Озабоченный, он двинулся по тротуару в ресторан, где ежедневно завтракал.

Кен невольно подумал, что Паркер был прав. Может быть, он погряз в косности после женитьбы? Скоро ли он будет немощным стариком? Да! Да, может быть, это последняя возможность доставить себе удовольствие. Ведь могут пройти годы, прежде чем Энн снова уедет. «Не хочу ли я в самом деле развлечься?»

Высокая стройная блондинка в белом платье шла впереди него. Его взгляд не мог оторваться от легких движений ее бедер, и Кен почувствовал, как в нем поднимается желание.

Он быстро отвел взор. Кен никогда не смотрел так на женщин со времени женитьбы на Энн.

«Что со мной происходит? — подумал он. — Я становлюсь похожим на Паркера». Кен снова взглянул на блондинку. Да, одна ночь с ней была бы волшебной. В сущности, какой женатый мужчина иногда не позволяет себе небольших развлечений? Почему он должен быть исключением из правила?

Решение было принято. Сегодня вечером он отправится в «Сигал» выпить стаканчик, и, может быть, какая-нибудь блондинка, вроде той, что шла впереди него, уделит ему немного времени.

Нечего раздумывать. Это будет последняя его прогулка, нечто вроде лебединой песни!

День тянулся очень медленно. Первый раз в жизни работа была ему неприятна, и он ловил себя на том, что все время поглядывает на часы.

Теплый воздух, проникающий через окно, шум улицы и красивые лица клиенток волновали Кена.

— Идеальный вечер для подстригания газона! — заявил Паркер с иронической усмешкой, когда служащий стал закрывать дверь банка. — Вы будете потеть, как бык.

Кен промолчал и стал проверять свою кассу.

— В вас нет инициативы, Холанд, — продолжал Паркер. — Вы без труда найдете человека, который займется вашей лужайкой, пока вы будете развлекаться.

— Не настаивайте больше, прошу вас, — сухим тоном ответил Кен. — Вы даже не оригинальны.

Паркер задумчиво посмотрел на него, вздохнул и покачал головой,

— Упустить такой случай! Ах, если бы я был на вашем месте!

Оба молча работали, проверяя наличность. Потом Паркер сказал:

— Вы на машине? Не подвезете ли меня до дома?

Паркер жил неподалеку от Кена. Тому совершенно не улыбалась такая компания, но отказать он не мог.

— Пожалуйста, — ответил Кен, запирая кассу. — Только не копайтесь, мне надоело здесь болтаться.

Когда машина влилась в общий поток, Паркер стал просматривать газету и обсуждать последние новости. Кен рассеянно слушал.

По дороге к дому обычная осторожность взяла верх над желанием развлечься. Каким идиотизмом было предположить, что он будет ночевать не дома! Один неверный шаг — и он рискует скомпрометировать свою супружескую репутацию и испортить себе карьеру!

— Не трудитесь довозить меня до дома, — неожиданно заявил Паркер. — Мне надо немного размяться. Высадите меня у своего дома, а дальше я пойду пешком.

— Мне совсем нетрудно подвезти вас.

— Я хочу пройтись. Потом вы можете предложить мне стаканчик виски. Мне это сейчас необходимо, а дома ничего нет.

Кен хотел ответить, что и у него тоже ничего нет, но удержался. Уличное движение становилось все оживленнее, он уменьшил скорость и вскоре остановился возле красивого стандартного дома.

— Ну вот! Ваша лужайка действительно нуждается в уходе, — заметил Паркер, выходя из машины.

— Здесь работы немного, — возразил Кен, идя по аллее.

Он открыл входную дверь, и они вошли в маленькую душную прихожую. Кен поспешил в гостиную и широко распахнул окно.

— Уф-ф! Они были весь день закрыты, не так ли? — спросил Паркер, войдя за ним.

— Да, весь день, — ответил Кен, снимая пиджак и падая в кресло. — Наша уборщица приходит только по утрам.

Ему не хватало присутствия Энн, звука ее шагов. Дом казался мертвым и пустым.

Кен налил два больших бокала виски. Мужчины закурили и взяли бокалы.

— Надо спешить, — сказал Паркер. — Жена удивится, почему я так запаздываю. Я не могу сделать ни одного лишнего движения, чтобы она не стала задавать вопросы.

— Вот вы и попали в переплет, — с улыбкой заметил Кен.

— Могло быть и хуже. То, что не видят глаза… По правде говоря, у меня есть маленькая подружка, о существовании которой жена не знает. Это не так-то легко, но все же я умудряюсь забегать к ней раз в месяц, когда жена навещает свою мать.

Кен изумленно спросил:

— Каким образом?

Паркер посмотрел на него.

— Вот как это делается. Все происходит очень скромно, нет риска, что кто-то увидит. — Паркер вынул бумажник, достал свою визитную карточку и что-то написал на ней. — Вот номер ее телефона. Ее зовут Фей Карсон. Вам стоит лишь позвонить и сказать, что вы хотите с ней повидаться, и она назначит вам свидание. Берет она дорого, но стоит того.

— Этого не нужно, — решительно возразил Кен.

— Кто знает? — Паркер допил свой бокал и встал. — Я обещал рекомендовать ее моим знакомым, а я всегда выполняю обещания.

Кен смахнул карточку на пол.

— Сохраните ее, — посоветовал Паркер. — Наперед ничего неизвестно. Малышка потрясающая, иначе я не стал бы рекомендовать ее. Эта девушка замечательна во всех отношениях.

— В этом я не сомневаюсь, — резко проговорил Кен, — но меня она не интересует.

— Тем хуже для вас. До завтра. Спасибо за угощение.

— Я предпочел бы, чтобы вы забрали это, — Кен движением головы указал на карточку, лежащую на полу у камина.

— Поднимите и спрячьте ее для другого случая.

— Лучше заберите, — настаивал Кен, нагибаясь и поднимая карточку.

— Ну что вы! До свидания, я побежал. Не надо меня провожать, я знаю дорогу.

Паркер вышел из дома и скрылся в аллее.

Кен покрутил в руках карточку и невольно прочел номер телефона: Риверсайд, 3-33-44. После секундного раздумья он разорвал пополам карточку и бросил в корзину.

Кен взял пиджак и прошел в спальню. С порога большая светлая комната показалась ему невероятно чистой и покинутой. Он бросил пиджак на кровать и стал раздеваться. Сквозь опущенные шторы было видно, как косые лучи солнца заливали лужайку. Было еще слишком рано заниматься работами в саду. Он отправился в душ.

Надев рубашку с отложным воротником и старые брюки, он почувствовал себя лучше. Кен вернулся в гостиную и задумался.

Было двадцать минут седьмого. Еще так далеко до того момента, когда можно будет лечь в постель! Он почувствовал щемящее одиночество.

Кен подошел к столу, налил в бокал виски, сел в кресло, включил радио.

Итак, Паркер обзавелся подружкой. Это очень удивило Кена: он всегда считал Паркера простофилей. Радио сообщало о конференции по атомному оружию. Он выключил приемник, встал, подошел к окну и выглянул наружу. Ни малейшего желания заниматься газоном у него не было. Кен вышел на террасу. Было очень душно, и он подумал, что, наверно, будет гроза и немного освежит атмосферу. А садом лучше заняться завтра.

Приняв такое решение, он почувствовал себя спокойнее. Вернувшись в гостиную, он допил виски, налил новую порцию и с бокалом в руке отправился в кухню, чтобы обследовать содержимое холодильника.

Энн оставила жареного цыпленка, но его надо было резать. Ветчина тоже не вдохновила его. Он закрыл холодильник и обследовал ящик с консервами. Потом открыл банку семги, намазал маслом хлеб и уселся за стол в кухне. Есть не хотелось, но надо было как-то провести время.

В семь двадцать он закончил трапезу и положил грязную посуду в мойку.

Потом вышел покурить на террасу, с надеждой поглядывая на тихую, пустую улицу. Ему захотелось, чтобы появился кто-нибудь из соседей или зазвонил телефон. Он чувствовал потребность поговорить с кем-нибудь. Первый раз со времени своей женитьбы Кен оказался один в доме, и это ему совсем не нравилось.

Пожимая плечами, он вернулся в гостиную и включил телевизор. На экране появилась блондинка в короткой юбке с воланами. Он сел, чтобы получше разглядеть ее. Она напомнила ему ту красотку, которую он видел на улице, когда ходил завтракать. Кен снова почувствовал, как его охватило желание.

Выключив телевизор, он стал ходить по комнате. Советы Паркера неотступно лезли в голову.

Кен взглянул на часы. Через час будет совсем темно. Затем он вернулся к бутылке. Там оставалось на донышке, и он вылил остатки в бокал. Выпитое виски оказало свое действие, и его настроение заметно улучшилось. Посмотрев на себя в зеркало, висевшее над камином, он увидел высокого, довольно красивого брюнета лет тридцати. В черных глазах сверкнул озорной огонек, и Кен улыбнулся своему отражению.

— Я ухожу, — громко проговорил он. — Я ведь могу пойти посмотреть. Это все же лучше, чем оставаться здесь.

Он опорожнил свой бокал, поставил его на стол и зашел в спальню.

Там он переменил рубашку. Наверно, будет разумнее позвонить по телефону подружке Паркера, чем рисковать быть замеченным в «Сигале». Застегивая пуговицы, он вернулся в гостиную.

Номер ее телефона? Он закрыл глаза, чтобы вспомнить его, и обнаружил, что он более пьян, чем думал. Риверсайд, 3-33-44. «Все зависит от того, какой у нее голос и что она ответит. Если голос неприятный, я положу трубку. Если она не ответит, я займусь своей лужайкой». Кен набрал номер, прижал к уху трубку и ждал с бьющимся сердцем.

«Ее нет дома», — Кен почувствовал облегчение и разочарование. Он собирался положить трубку, как вдруг услышал щелчок и женский голос:

— Хелло!

— Я говорю с мисс Карсон?

— Да. Кто у телефона?

Кен с улыбкой слушал ее веселый вибрирующий голос.

— Вы меня не знаете. Один мой друг…

Он замолчал, почувствовав, что начинает путаться.

— А, хорошо! — весело проговорила женщина. — Ну, не стесняйтесь! Вы хотите прийти ко мне?

— Да. Но, может быть, вы заняты?

— Нет, нет. Когда вы придете?

— Я не знаю, где вы живете.

Девушка засмеялась.

— Лесингтон-авеню, 25. Знаете, где это?

— После Гранбург-стрит, да?

— Вот-вот. Я живу наверху, надо мной только небо. У вас есть машина?

Есть.

— Не ставьте ее перед дверью. В конце улицы есть стоянка.

Лесингтон-авеню находилась на другом конце города. Ему понадобится двадцать минут, чтобы доехать туда. Сейчас было чуть больше восьми.

— Я буду у вас в девять часов.

— Буду ждать. Парадная дверь открыта.

— Договорились. Итак, в девять.

Девушка положила трубку, он медленно сделал то-же самое, потом достал носовой платок и вытер лицо. Есть еще сорок минут на раздумья.

Он вернулся в спальню и закончил туалет. Завязывая галстук, Кен думал о ее голосе и старался представить себе ее внешность. Блондинка ли она? Высокая ли? Судя по голосу, она казалась очень молодой. Паркер говорил, что она потрясающа. Должно быть, очень красива, раз он так отзывался о ней.

Кен надел пиджак и вышел из спальни в гостиную. Там он долго стоял, раздумывая.

«Я ведь могу поехать и посмотреть, — решил он. — Если она мне не понравится, я не останусь».

Он вынул бумажник и проверил его содержимое. Руки немного дрожали, и он иронически усмехнулся.

Выходя из дома, он старался не смотреть на фотографию Энн в серебряной рамке, стоящую на письменном столе.

Глава 2

На большой автостоянке в конце улицы было всего четыре машины.

Сторож, старик в белой блузе, вышел из своей будки и сделал знак Кену поставить машину позади старого «бьюика». Кен выключил мотор и вышел из машины.

— Вы надолго, мистер? — спросил его сторож.

— Я еще не знаю, — осторожно ответил Кен. — Это зависит от друзей, к которым я иду. А на сколько я могу поставить здесь машину?

— О, хоть на всю ночь, если желаете. Многие остаются до утра. Этот квартал стоит того! — заметил сторож с многозначительной улыбкой, пока немного смущенный Кен оплачивал стоянку.

Сторож вернулся в будку, а Кен пошел по улице. Уже наступила ночь, и он мог не беспокоиться, что его заметят. К тому же вдоль тротуаров были посажены деревья, которые еще более скрывали прохожих. Дома казались чистыми и респектабельными, на улице не было видно ни одной кошки.

По словам Паркера, этот район был скромным. По-видимому, он был прав.

Кен внимательно огляделся по сторонам, потом поднялся по ступенькам к входной двери дома 25, повернул ручку и быстро вошел в вестибюль. Внизу у лестницы выстроились ящики для писем, на каждом указано имя его владельца: «Мэй Кристи, Гай Ходерн, Ева Беркли, Гролия Голл, Фей Карсон».

«Хорошая компания, — подумал он недовольно. — Куда только я попал?»

Кен раздумывал, подняться ли ему по лестнице или лучше вернуться к своей машине. Потом решил, что глупо уходить, даже не взглянув на девушку. Выпитое виски придало ему храбрости, и он направился к лестнице.

На третьем этаже из-за двери слышалась тихая приятная музыка. Он почти достиг четвертого этажа, когда услышал, как открылась и закрылась чья-то дверь. На лестничной площадке послышались шаги, и наверху появился какой-то толстяк. В руке он держал мягкую шляпу с отвисшими полями. Он прижал ее к бедру, остановился, и посмотрел на Кена. Его масляные черные глазки навыкате, противные губы, маленький крючковатый нос, оттопыренные уши и громадная плешь показались Кену отвратительными. Потерявший форму костюм покрывали жирные пятна. В левой руке он держал рыжую болонку, блестящая длинная шерсть которой свидетельствовала о тщательном уходе Собака была настолько же ухожена, насколько ее хозяин грязен.

Толстяк отступил, пропуская Кена.

— Проходите, мистер, — проговорил он тихим и приятным голосом. — По счастливому случаю вы идете не ко мне?

Взгляд черных глаз обшаривал Кена, вызывая в нем ощущение, что толстяк старается запомнить малейшие детали его облика.

— Нет, я иду выше, — ответил Кен, поднимаясь, сразу через несколько ступенек, чтобы скорее вступить на площадку.

— Нам совершенно необходим лифт, — продолжал толстяк. — Эта лестница разрушает сердце. Лео тоже ненавидит ее.

Он погладил собаку по голове.

— Какое замечательное животное, не правда ли?

Он протянул Кену пса, чтобы тот мог получше разглядеть его.

— Без сомнения, вы любите собак!

Кен обошел болтливого типа.

— О да! Это замечательная собака! — с энтузиазмом ответил он.

— Знаете, у него есть призы, — продолжал толстяк. — В этом месяце он даже получил золотую медаль.

Пес смотрел на Кена такими же глазами, как и его хозяин: черными, навыкате, с красными белками.

Кен продолжал подниматься, все время прислушиваясь к звукам шагов толстяка. Однако ничего не слышал. Он осторожно подошел к перилам и посмотрел вниз. Толстяк стоял неподвижно и, подняв голову, наблюдал за ним. Их взгляды встретились, и толстяк улыбнулся. Улыбка была любопытная, неискренняя и понимающая — она испугала Кена. Болонка тоже смотрела вверх, с полным равнодушием, подняв свою плоскую мордочку.

Кен быстро отступил и повернулся к зеленой двери. Его сердце сильно билось, а нервы были напряжены до предела.

Встреча с этим мужчиной взволновала его, и, если бы Кен не был уверен, что тот все еще находится на посту, он бы немедленно ушел отсюда. Однако у него не хватало смелости пройти мимо толстяка и тем самым еще больше возбудить его любопытство.

Сожалея о безумии, которое привело его сюда, Кен осторожно нажал кнопку звонка.

Дверь открыла живая красивая брюнетка двадцати трех-двадцати четырех лет. Волосы, спадающие на плечи, были совершенно черными. Ее синие глаза, красивый большой рот с красной помадой и дружелюбная улыбка немного вернули Кену самообладание. На девушке было голубое платье, а фигура, угадывающаяся под ним, заставила сердце Кена забиться сильнее.

— Добрый вечер, — сказала она, отходя в сторону. — Проходите, пожалуйста.

Кен чувствовал, что она быстро осматривает его и что он ей нравится, так как она одарила его еще более ободряющей улыбкой. Он прошел за ней в уютную гостиную.

Перед пустым камином стоял большой диван, обтянутый кожей. Три глубоких кресла, телевизор и приемник, большой бар с напитками, стоящий у окна, завершали обстановку. На столе, на приемнике и на камине стояли вазы с цветами.

Молодая девушка закрыла дверь и направилась к бару. Она шла уверенной походкой и, обернувшись, посмотрела на Кена, чтобы видеть его реакцию.

Кен нашел ее потрясающей.

— Будьте свободнее, — ободрила она его. — Я не сделаю вам ничего плохого и не понимаю, почему вы боитесь меня.

— Я вас не боюсь! — с жаром проговорил Кен. — Если я стесняюсь, то по неопытности.

Девушка засмеялась.

— Это меня не удивляет. Вы достаточно красивый парень, и вам не нужна такая девушка, как я. Что с вами произошло, Коко? Ваша подружка вас бросила?

Кен покраснел.

— Не совсем так.

Она принесла бокалы и села рядом с ним на диван.

— Простите за нескромный вопрос. Обычно я не задаю вопросов, но вы не похожи на моих привычных клиентов. Чаще всего мне попадаются толстые мешки или старые типы с холодными женами. Сегодня вечером мне повезло! — Она протянула ему бокал. — За нашу любовь!

Кен нашел напиток восхитительным. Он даже не представлял себе ничего подобного.

— Вы торопитесь? — спросила она, закидывая ногу на ногу и старательно поправляя юбку на колене.

— Вовсе нет!

— Тем лучше! Я в ужасе от мужчин, которые получают то, что им нужно, и исчезают. Они стараются делать все быстро. Наверно, жены держат их на коротком поводке. Вы хотите провести здесь ночь?

Кен хотел отказаться, но мысль оказаться одному в пустом доме остановила его.

— А вас это не стеснит? — осторожно спросил он.

— Ну конечно же нет. В противном случае я не предложила бы вам этого.

— Что ж, я согласен!

Кен немного поерзал на диване.

— Есть еще деликатный вопрос… это ваш гонорар…

Девушка улыбнулась и похлопала его по коленке.

— Не беспокойтесь об этом. Двадцать долларов не покажется вам дорого?

Кен нахмурился, затем заставил себя покачать головой.

— Очень хорошо.

Она протянула руку.

— Давайте избавимся от смущающих вопросов и не будем больше думать об этом.

Кен покраснел, быстро вытащил бумажник, отсчитал двадцать долларов и положил их в руку девушке.

— Спасибо, Коко, — сказала она, вставая.

Девушка вышла в соседнюю комнату, спрятала деньги, потом вернулась и остановилась перед Кеном.

— Теперь я полностью в вашем распоряжении. Что вы хотите делать? Останемся здесь, пойдем в другую комнату или еще куда-нибудь?

Она указала на комнату, из которой пришла. Через открытую дверь Кен увидел большую кровать.

— Сейчас еще рано, — ответил Кен и посмотрел на часы. — Я с удовольствием пошел бы куда-нибудь с вами, но не хочу, чтобы меня видели знакомые.

— Не беспокойтесь об этом. Я поведу вас в «Голубую розу». Никто из ваших друзей никогда не сунется в подобное заведение. Там развлекаются и не рискуют отравиться тамошними напитками. Мне только нужно переодеться. Не хотите пойти со мной?

Кен смутился.

— Нет, я останусь здесь.

— Вы очень странный человек. Обычно мне стоит больших трудов заставить моих клиентов вести себя спокойно. Я вас до такой степени смущаю?

— Все идет очень хорошо, — пробормотал Кен, не глядя на нее.

Она удивленно посмотрела на него, покачала головой и прошла в соседнюю комнату, не закрыв двери.

Боровшийся со своей совестью Кен не двинулся с места. Он осознал, что изменяет Энн.

Затем девушка появилась в дверях.

— Ради бога, Коко, не принимайте такого похоронного вида. Что с вами творится?

Кен поднял глаза и замер. На ней были всего-навсего маленькие трусики и совершенно прозрачный бюстгальтер. Кен уставился на нее. Угрызения совести сразу же улетучились. Сердце забилось сильнее, а желание, преследовавшее весь день, просто захлестнуло его.

— Вот это лучше! — сказала она, глядя на него. — Это уже гораздо лучше.

Она подошла к нему, взяла из его рук бокал, встала на колени и сказала, блестя глазами, немного хриплым голосом:

— У нас еще много времени. Мы отправимся туда позднее. — Она обвила его шею. — Поцелуй меня, Коко!

Он обнял ее, прижался к ее губам.

Было больше половины одиннадцатого, когда они вышли из дома.

— К «Голубой розе», — приказала она подъехавшему таксисту. — Сто двадцать вторая улица.

В полутьме такси она прижалась к Кену и взяла его за руку.

— Вы мне очень нравитесь, Коко. Вы не представляете себе, до какой степени вы не похожи на типов, которые ко мне приходят.

Кен улыбнулся и промолчал. Он чувствовал себя счастливым и расслабленным. Это была необыкновенная ночь. Он благодарил судьбу за то, что ему удалось встретить такую замечательную девушку и провести с ней несколько восхитительных часов. Завтра этот эпизод его жизни станет прошлым, но он сохранит счастливое воспоминание до конца своих дней. Он давал себе слово не повторять подобного, но сейчас уже было бы глупо не получить максимум удовольствия.

Он смотрел на Фей. Она казалась очень соблазнительной в длинном платье цвета электрик, с открытыми белыми плечами. Ожерелье из синих камней на ее шее оттеняло синеву глаз. Кен забыл, что заплатил двадцать долларов за удовольствие быть с ней. У него появилось чувство, что время вернулось на пять лет назад, когда он до женитьбы на Энн часто выезжал так с какой-нибудь подружкой.

— Вы умеете танцевать, Коко? — вдруг спросила Фей.

— Конечно. А вы?

— Я обожаю танцы. Я была танцовщицей. Этим я зарабатывала себе на жизнь, потом все пошло кувырком. Мой партнер покинул меня, а другого я себе не нашла. Тогда я бросила танцы. У нас был номер в «Голубой розе». Вы увидите, какой это красивый маленький клуб. Я уверена, что вам там понравится.

— А что случилось с вашим партнером? — спросил Кен, желая поддержать разговор.

— О, он уехал. Он любил перемены, — немного напряженно ответила она.

Чувствуя, что эта тема ей неприятна, Кен переменил ее.

— А что это за толстый тип, который живет под вами? Хозяин болонки.

Фей обернулась к нему.

— Вы его видели?

— Я встретил его на лестнице.

Фей сделала гримасу.

— Это ужасный тип. Никто не знает, на что он живет. Кажется, его зовут Рафаэл Свитинг. Он всегда останавливает меня на лестнице. Пес служит ему предлогом для разговоров.

Такси замедлило ход и остановилось перед темным низким домом. Кен расплатился, и они вышли из машины.

— Это здесь? — спросил он, глядя на дом.

— В конце аллеи, — ответила Фей, беря его под руку. — Не беспокойтесь, знакомых там не встретите. Доступ туда строго ограничен, и завсегдатаи не из вашего круга.

Кен последовал за Фей по узкому проходу. Вскоре они оказались перед тяжелой дубовой дверью с глазком. На фронтоне горела довольно красивая неоновая голубая роза. Металлические части двери отсвечивали голубым. Фей нажала на кнопку звонка.

Пока они стояли в ожидании у двери, вдали послышались раскаты грома.

— Слышите? — спросил Кен.

— Я весь день ждала грозы.

Глазок приоткрылся, показалось бледное лицо с жестким взглядом, затем дверь открылась.

— Добрый вечер, мисс Карсон.

Маленький плотный мужчина с густой вьющейся шевелюрой внимательно осмотрел Кена, затем коротко кивнул ему.

— Хелло, Джо, — улыбаясь сказала Фей. — Есть народ?

— Народа достаточно, — ответил Джо, — но ваш столик свободен.

Фей кивнула и пошла впереди Кена через вестибюль, потом по коридору до конца. Она толкнула тяжелую дверь, и до них донеслись звуки оркестра. Они спустились по лестнице, устланной красным ковром, в гардероб, где девица взяла у Кена шляпу. Затем прошли в большой роскошный бар.

Там было много народа, и Кен почувствовал было себя смущенным, однако быстро убедился, что ему нечего беспокоиться. Фей оказалась права — клиенты не его круга. Никто не обратил на Кена ни малейшего внимания. Завсегдатаи приветствовали Фей.

Подошел бармен и вытер тряпкой блестящую поверхность стола.

— Добрый вечер, мисс Карсон.

— Два мартини, Джек.

Фей взобралась на табурет, а Кен остался стоять рядом. Бармен налил два мартини, затем удалился обслуживать подошедшего высокого негра.

Кен с любопытством посмотрел на негра. Это был крупный мужчина более двух метров ростом, с очень широкими плечами, коротко подстриженными волосами и шрамом на лице, начинавшимся у правого глаза и доходившим почти до рта.

На нем был синий бархатный пиджак, черные брюки и белая нейлоновая рубашка. Булавка в галстуке с крупным бриллиантом сверкала при каждом его движении.

— Хелло, Сэм! — крикнула ему Фей, подняв в приветствии руку.

Он адресовал ей дружескую улыбку, обнажившую прекрасные золотые зубы.

— Добрый вечер, моя красавица, — ответил он звучным глубоким голосом.

Его черные глаза на мгновение задержались на Кене, которого он приветствовал легким наклоном головы. Он взял свой бокал и направился к мулатке в зеленом шелковом платье с большим декольте. Та тоже увидела Фей, сделала ей приветственный жест.

— Это Сэм Дарси, — сказала Фей Кену, — владелец этого клуба. Он тогда дал мне возможность выступать. Он славный парень, а с ним его жена Клодетт.

— Он неплохо устроился, — заметил Кен.

— Долгое время он был партнером Джо Луиса по боксу. Здесь раньше почти ничего не было. Когда я начинала выступать, это был сырой, плохо оборудованный подвал с несколькими столами и пианистом. А через пять лет вот во что превратился.

Она допила свой бокал и слезла с табурета.

— Пойдем есть, я голодна.

Кен заплатил за выпивку и прошел за ней в ресторан. Несколько пар танцевали, и почти все столики были заняты.

Метрдотель, смуглый итальянец, поспешил к ним, подчеркнуто приветствуя Фей, и повел их к столику у стены.

Когда они заканчивали отличный омлет с шампиньонами, Кен увидел вошедшую девушку, красота которой привлекла все взгляды.

Она была высокая и стройная, со светлыми локонами, собранными на красивой головке. Зеленое платье щедро открывало плечи удивительной белизны. Глаза изумрудного цвета с длинными изогнутыми ресницами завораживали.

Но взор Кена был прикован к фигуре красотки, способной ошеломить кого угодно.

— Уф-ф-ф! Кто эта девица? — спросил он, обратившись к Фей.

— Она потрясающа, да? — спросила та.

Он удивился, заметив, какое неприязненное выражение приняло ее лицо.

— Вы видите перед собой самую знаменитую шлюху в Штатах.

— Это неудивительно! — со смехом заметил Кен, переводя взгляд на блондинку.

Та не обратила на него внимания, бросила взгляд на Фей, повернулась и вышла из ресторана.

— Скажите мне, по крайней мере, ее имя.

— Это Гилда Дорман, — ответила Фей. — Когда-то мы жили с ней вместе в одной квартире. В настоящее время она певица. С ее внешностью, способностями и голосом я бы тоже сделала карьеру.

Горечь в ее голосе поразила Кена. Он отодвинул стул и предложил:

— Пойдемте танцевать!

Фей сделала над собой усилие и заставила себя улыбнуться.

— Простите меня. Только я начала свободно дышать, как появилась эта шлюха. Я ее ненавижу, она разбила мой танцевальный номер.

Фей встала.

— Идемте.

Когда они вернулись в бар, на часах Кена было двадцать минут первого.

— Быстренько по стаканчику и поедем домой, — сказала Фей. — В котором часу вы встаете утром? Только не пугайте меня.

— В восемь, — ответил Кен. — Это рано?

— Довольно рано, но мы справимся с этим. Мистер хочет получить на завтрак сок или кофе?

— Кофе меня устроит.

Кен заказал две порции шотландского.

— Я провел восхитительный вечер.

— Пока что восхитительный, — промолвила Фей с насмешливой улыбкой. — Коко, вы в первый раз изменяете жене?

Удивление Кена было настолько велико, что он не смог ответить.

— Как?

— Вы женаты, и ваша жена в отъезде. Я не ошиблась, не правда ли?

— Разве это так сразу и видно? — спросил Кен, огорченный, что его так быстро раскусили.

Фей похлопала его по руке.

— Не расстраивайтесь. Я не должна была спрашивать, но вы меня заинтересовали. Я провела хороший вечер в вашем обществе. Мне только хотелось убедиться в том, что вы не свободны, в противном случае я бы постаралась уцепиться за вас.

Кен покраснел.

— Я действительно не свободен, — признался он.

Фей с улыбкой пожала плечами.

— Что ж поделаешь. Все хорошее когда-нибудь кончается.

Она взяла его под руку.

— Пошли!

Сэм Дарси встретил их в вестибюле.

— Ты рано уходишь, дорогая, — тихо заметил Сэм.

— Для меня это поздно. Я приду завтра.

— Хорошо.

Портье Джо открыл им дверь и посторонился.

— Доброй ночи, мисс Карсон.

— Доброй ночи, Джо.

Они вышли в теплую спокойную ночь, остановились и стали ждать такси.

— Машина сейчас появится, — уверяла Фей.

Она достала пачку сигарет и предложила Кену. Оба закурили.

На тротуаре напротив Кен увидел мужчину. Он вышел из аллеи, остановился, потом поспешил спрятаться в тени. Кен заметил, что он был высокий, худой, с непокрытой головой. Красивый парень. В тот момент Кен не обратил на него внимания, но впоследствии ему пришлось вспомнить это.

Из-за угла показалось такси. Они сели, Фей прижалась к Кену и положила голову на его плечо.

«Каким странным все это кажется, — подумал Кен. — У меня такое ощущение, что я давно ее знаю». Он подумал также, что ему хорошо в ее обществе и что нелегко будет побороть желание снова увидеться с ней.

— Сколько времени вы занимаетесь этим? — спросил он.

— Немногим больше года.

Фей подняла голову и посмотрела на него.

— Коко, дорогой, не пытайтесь направить меня на путь истинный. Такие шутки мне уже надоели, и я терпеть не могу советов, которые дают мужчины.

— А может быть, вы просто устали и вам надоел такой образ жизни? Без сомнения, я вмешиваюсь в дела, которые меня не касаются, однако я уверен, что вы всегда добьетесь успеха. Вы прекрасно танцуете и могли бы этим заниматься.

— Я больше не хочу танцевать. Лишившись партнера, я потеряла интерес к танцам. А вы? Какая у вас профессия?

Кен почувствовал опасность. В городе было всего три банка, и она легко смогла бы найти его. Он помнил о многих случаях шантажа, поэтому не собирался сообщать ей о своей работе.

— Я работаю в одной конторе, — коротко ответил, он.

Фей посмотрела на него и засмеялась, похлопывая его по руке.

— Не принимайте такого неприступного вида. Я уже говорила вам, что ничего плохого не сделаю. — Она немного отодвинулась, чтобы лучше видеть Кена. — Сегодня вечером вы подвергались ужасному риску, Коко. Вы отдаете себе в этом отчет?

Кен неестественно рассмеялся.

— Вы так думаете?..

— Честное слово! У вас счастливый брак, у вас есть будущее. И вдруг, ни с того ни с сего, под влиянием импульса, вы снимаете трубку и звоните девице, которую совсем не знаете и даже не видели, и договариваетесь о встрече. Вы могли налететь на какую-нибудь неряху, на гарпию, которая вцепилась бы в вас, и стоило бы больших трудов заставить ее выпустить свою добычу.

— Не надо преувеличивать. Вас рекомендовал мне один приятель.

— Странный приятель, — серьезно проговорила Фей. — Мой отец, приучая меня к осторожности, говорил: «Берегись! Может быть, ты держишь за хвост тигра!» Подумайте об этом, Коко, и с завтрашнего дня забудьте меня. И не звоните, это бесполезно.

Фей взяла его руку и погладила.

— Я не хочу стать причиной ваших неприятностей.

Кен был тронут.

— Вы странная девушка. Вы слишком хороши для своего ремесла.

Фей покачала головой.

— Моя доброта сегодня вечером — исключение. Вы вызываете у меня нежность…

Она засмеялась.

— Если мы и дальше будем так продолжать, то начнем плакать на плече друг у друга. К счастью, мы уже приехали.

Кен расплатился с шофером. Они поднялись по ступенькам, открыли входную дверь и стали подниматься по лестнице.

Его охватило чувство страха, которое он не мог отогнать. Возможно, причиной этого были ее слова о том риске, которому он подвергался, о котором знал, но не желал думать. Ему нужно было проводить ее до двери и не отпускать такси, чтобы вернуться к себе домой. После такого замечательного вечера Кену не было смысла продолжать все это.

«„Ты, может быть, держишь за хвост тигра“, — сказала она. А что, если этот тигр пробудится?»

Он не переставал повторять это себе, поднимаясь с ней по лестнице.

Поднявшись на четвертый этаж, они встретились с рыжей болонкой. Она сидела неподвижно и смотрела на них круглыми глазами-бусинками, налитыми кровью. От ее резкого лая Кен вздрогнул.

Словно ожидая этого сигнала, Рафаэл Свитинг тотчас открыл дверь и появился на пороге в блестящем шелковом халате поверх черной пижамы. Незажженная сигарета свисала с его нижней губы.

— Лео, ты заставляешь меня сердиться, — строго проговорил он и бросил на Кена хитрый и понимающий взгляд. — Мой маленький друг возомнил себя сторожевой собакой. Это довольно смело с его стороны, не правда ли?

Он нагнулся и взял собачку на руки. Ни Кен, ни Фей не сказали ни слова. Они продолжали подниматься, отлично зная, что толстяк все еще смотрит на них, и его любопытный взгляд жег им спины.

Кен был весь мокрый от пота. Этот мерзкий толстяк казался ему опасным, хотя он и не смог бы объяснить, почему ему так казалось.

— Грязный подонок! — воскликнула Фей, открывая свою дверь. — Всегда торчит на площадке, хотя никому не нужен. Но он безвреден.

Кен так не считал, но промолчал. Он почувствовал настоящее облегчение, когда дверь квартиры Фей закрылась за ними.

Бросив шляпу на стул, он подошел к камину. Неожиданно Кен почувствовал себя смущенным. Фей обняла его за шею и потянулась к нему губами. Одно мгновение он колебался, затем поцеловал ее. Она закрыла глаза, прижимаясь к нему, но он больше не чувствовал прежнего желания.

Фей с улыбкой отошла от него.

— Перез пару секунд я буду к вашим услугам, Коко. Налейте пока выпивку и мне тоже.

Она ушла в спальню и закрылась там.

Кен закурил сигарету и подошел к бару с напитками. Теперь он был уверен, что совершенно зря вернулся к ней. Он не понимал, почему, но вечер совершенно потерял свою прелесть. Ему стало стыдно, когда он подумал об Энн. Как только она уехала, он изменил ей. Такая безответственность была для него необъяснима и непростительна. Если только она узнает об этом, он не посмеет взглянуть ей в глаза.

Он налил себе виски и сделал большой глоток.

«Теперь мне следует вернуться домой», — подумал он, прохаживаясь по комнате с бокалом в руке.

Часы на камине показывали без четверти час. Кен сел за стол и стал ждать.

Сильный удар грома заставил его подскочить. От дома Фей до стоянки, где он оставил свою машину, было порядочное расстояние. Ему хотелось, чтобы Фей поскорее пришла, так как он не хотел промокнуть.

Вспышка молнии осветила окно, затем раздался новый удар грома. Кен встал, отодвинул занавески и выглянул на улицу.

При свете фонарей он увидел тротуар, уже блестящий от дождя. Зигзаг молнии осветил ближайшие крыши, а сильный удар грома потряс воздух.

— Фей! — крикнул он, отойдя от окна. — Вы идете?

Ответа не последовало, и он подумал, что она, наверно, в ванной. Кен вернулся к окну; Теперь уже шел сильный дождь, и тротуар блестел в свете фонарей. Потоки воды с крыши уменьшали видимость.

«Не хочу попадать под ливень, — подумал Кен. — Нужно подождать, пока кончится дождь». Его решимость не проводить здесь ночь начинала ослабевать.

«Зло уже сделано, — думал он, гася сигарету, — а мокнуть мне ни к чему. Потом, Фей рассчитывала провести с ним ночь, и если он уйдет, то огорчит ее. К тому же будет благоразумнее не возвращаться к себе в такое позднее время. Миссис Филдинг, его соседка, наверняка услышит шум машины и заподозрит неладное. Она не замедлит рассказать Энн, когда та вернется, что он так поздно явился домой».

Кен допил виски и направился к шкафчику с бутылками за следующей порцией.

«Ну и копается же она» — подумал он, поглядывая на дверь спальни.

— Поторопитесь, Фей! — крикнул он. — Что вы так долго там делаете?

Последовавшее за этим молчание заинтриговало его. Что она может там делать? Уже больше десяти минут она пробыла в спальне. Он прислушался, но ничего, не услышал, кроме тиканья часов на камине и стука дождя в стекла окон. Неожиданно погас свет, и он очутился в темноте.

На мгновение ему стало страшно, но потом он решил, что, вероятно, перегорели пробки, и стал искать стол, чтобы поставить бокал.

— Фей! — громко крикнул он. — Где у вас пробки? Я сейчас исправлю их.

Ему послышалось, что дверь спальни осторожно открывают.

— У вас есть фонарик?

Ответом ему было молчание. Дрожь пробежала по его спине.

— Фей! Вы меня слышите?

По-прежнему никакого ответа. Но у него была уверенность, что кто-то находится в комнате. Он сунул руку в карман, чтобы вынуть зажигалку. Совсем рядом с ним скрипнул паркет.

Испугавшись, он отступил назад, наткнулся на стол и услышал, как разбился его бокал с виски.

— Фей, во что вы играете? — хриплым голосом спросил Кен.

Он отчетливо слышал, как кто-то ногой толкнул стул в темноте. У него волосы встали дыбом.

Кен вынул зажигалку, но руки его так дрожали, что он выронил ее. Когда он нагнулся, чтобы, поднять ее, то услышал, как щелкнул замок и открылась входная дверь.

Он смотрел во все глаза в сторону открывшейся двери, но в темноте ничего не увидел. Потом дверь захлопнулась, и он ясно услышал звук шагов по лестнице.

— Фей!

Кен ощупью нашел зажигалку и зажег ее. При слабом свете он увидел, что комната пуста. Кто же вышел из квартиры: Фей или неожиданный визитер?

— Фей!

Полное молчание. Даже звуки собственного голоса показались ему странными. Прикрывая пламя зажигалки рукой, он направился к двери спальни.

— Фей, вы Здесь?

Кен держал зажигалку над головой. Пламя быстро угасло. Он вошел в спальню, сверля глазами темноту. Кен посмотрел на кровать, и от того, что он там увидел, перехватило дыхание. Фей лежала поперек кровати, с руками, закинутыми за голову, совершенно голая. Между грудей текла узкая полоска крови. Она стекала по бедру, образовав на полу лужицу.

Кен стоял как парализованный, с глазами, устремленными на нее, неспособный двинуться с места. Колеблющееся пламя зажигалки неожиданно погасло.

Глава 3

Вспышка молнии разорвала небо, осветила комнату голубым светом, а от последовавшего удара грома задрожали стекла.

В это короткое мгновение Кен заметил на ночном столике электрический фонарик. Он включил его. Луч света упал на Фей.

Полуоткрытые глаза смотрели на Кена, не узнавая. Кровь вытекала из-под левой груди маленькой струйкой. Губы Фей шевельнулись, затем сильные судороги потрясли все ее тело, она выгнулась и сжала кулаки.

— Фей, боже мой! — шептал Кен.

Выражение ужаса промелькнуло в затуманенном взгляде, потом глаза закатились, а мускулы ослабли. Тихий вздох вырвался сквозь сжатые зубы, и девушка стала все больше принимать облик куклы, а не человеческого существа.

Дрожащей рукой Кен прикоснулся к ее груди и почувствовал, как потекла кровь. Сердце уже не билось.

— Фей! — закричал он в отчаянии.

Кен отступил, борясь с тошнотой, и закрыл глаза.

Немного успокоившись, он отошел от кровати неверными шагами и задел ногой какой-то предмет. Он посветил фонариком. На ковре лежал кинжал с синей рукояткой, его короткое острое лезвие было в крови. Затаив дыхание, Кен смотрел на него.

Убийство!

Это было выше его сил. Колени подкосились, и он вынужден был сесть.

Гром гремел не переставая, а дождь лил как из ведра. Кен услышал, как к дому подъехала машина. Он затаил дыхание и прислушался. Машина проехала мимо, не остановившись.

Преступление! Кен встал. «Я теряю время, — подумал он, — нужно вызвать полицию».

Он снова навел на Фей фонарик. Ему не верилось, что она умерла. Он опять нагнулся над ней, дотронулся до ее шеи и не почувствовал никакой пульсации. Его тошнило.

Отступая, он поскользнулся и задрожал. Он ступил в лужицу крови на ковре. Кен вытер ногу о ковер и вернулся в гостиную.

Темнота, черная и жаркая, пронизываемая только лучом фонарика, приводила его в ужас. Кен подошел к шкафчику с бутылками, налил большую порцию виски и залпом выпил. Алкоголь немного успокоил его.

Кен стал водить лучом фонарика в поисках телефона и увидел его на маленьком столике около дивана. Он двинулся было к нему, затем остановился.

А если полиция не поверит ему? Если его обвинят в убийстве? Кровь застыла в жилах от этих мыслей. Даже если ему поверят и поймают убийцу, он будет главным свидетелем на судебном процессе. Как он объяснит свое присутствие в квартире в момент преступления? Правда выйдет наружу, и Энн узнает об этом. И в банке, и все его друзья…

Во рту пересохло. Кен уже видел свое имя на первых страницах газет. И все узнают, что он устремился к продажной женщине в первый же день после отъезда Энн.

«Уходи отсюда, — убеждал он себя. — Ты для нее уже ничего не можешь сделать, раз она умерла. Подумай о себе и быстро удирай».

Он направился к двери, но остановился. Отпечатки пальцев, которые он оставил в этой квартире, помогут полиции найти его. Нельзя слепо поддаваться панике и бежать из дома, сперва надо уничтожить все следы своего пребывания здесь. А для этого необходим свет. Он поискал щиток с пробками и наконец нашел его на кухне.

Он сменил перегоревшую пробку. Свет зажегся.

Кен старательно вытер носовым платком все, к чему прикасался, и вернулся в гостиную. На стуле лежала его шляпа. Кен совсем забыл про нее. Если бы он поддался панике, то оставил бы ее здесь, с его именем и фамилией, написанными на подкладке.

Он надел шляпу, подобрал осколки разбитого бокала, завернул их в газету и раздавил каблуком на мелкие кусочки, потом бросил все это в мусорное ведро. Найдя на умывальнике тряпку, он вытер в гостиной бокал и бутылку с виски, выбросил в унитаз свои окурки из пепельницы и протер ее. Кен вспомнил, что касался телефонного аппарата, и тоже старательно вытер его.

Больше в этой комнате делать было нечего. Кен взял себя в руки, вернулся в спальню, положил на место фонарик, предварительно вытерев его. Он был уверен, что ни до чего не дотрагивался в этой комнате. На ковре лежал кинжал с синей рукояткой. Откуда он появился? Если убийца принес его с собой, он бы забрал его. Но как преступник попал в квартиру? Безусловно, не через окно. У него, наверно, был ключ или что-то в этом роде.

«Не имеет значения, — подумал Кен. — Время идет. Пора уходить. Но сперва надо смыть кровь с рук и внимательно осмотреть всю одежду».

Повернув выключатель носовым платком, Кен зашел в ванную, смыл с рук засохшую кровь, вытер их полотенцем и подошел к большому зеркалу. Сердце екнуло. Он заметил красное пятно на внутренней стороне левого обшлага и другое пятно на конце левой брючины. Кен с ужасом смотрел на эти пятна. Что, если кто-нибудь увидит их?

Пустив большую струю воды, губкой, найденной в ящике, он стал смывать пятна. Ткань изменила цвет и стала грязной, но красные пятна исчезли. Он прополоскал губку, сознавая, что сделал все, что мог, промыл раковину и положил губку на место.

Он быстрыми шагами вышел в гостиную и окинул ее последним взглядом.

Гроза прекратилась. Гром гремел вдалеке, но дождь еще стучал в окна.

Он сделал все, что мог, чтобы не влипнуть в эту историю. Часы показывали без двадцати два. В такое время он вряд ли встретит кого-нибудь на лестнице.

Кен погасил свет. А если все-таки встретит? Пришлось сделать над собой усилие, чтобы повернуть ручку двери. В этот момент он услышал снаружи шум, повергший его в ужас и превративший в статую. Кто-то усердно царапался в дверь. Кей затаил дыхание, и сердце его сильно забилось. Его напряженный слух уловил чье-то прерывистое дыхание. По другую сторону двери сопела собака, Он сразу подумал о болонке Рафаэла Свитинга. Кен совсем забыл про него.

Свитиг видел его, когда они с Фей вернулись, и разглядывал его так, будто старался запомнить малейшие детали. Когда полиция обнаружит тело Фей, он, безусловно, даст описание внешности Кена.

Он закрыл глаза, стараясь побороть охватившую его панику.

«Не распускайся, — говорил он себе. — Тысячи людей похожи на тебя. Даже если полиция получит твое описание, как она сможет отыскать тебя?»

Опираясь о дверь, он слышал, как пес настойчиво возился возле нее. Потом Кен услышал шаги по лестнице.

— Лео! Иди сюда!

Пес по-прежнему возился около двери. Кен ждал. Сердце билось с такой силой, что он боялся, как бы Свитинг не услышал его.

— Если ты не спустишься, я поднимусь к тебе, — сказал Свитинг. — Ты очень непослушный, Лео!

Услышав шаги, Кен отступил на шаг и задержал дыхание.

— Иди же, Лео! Что ты там вынюхиваешь?

Наступило мучительное молчание, потом Кен услышал легкие шаги около двери. Снова молчание, и у Кена создалось впечатление, что Свитинг прислушивается, приложив ухо к двери.

Собака перестала сопеть. Кен слышал только биение собственного сердца и шум дождя, колотившего по стеклам окон. Потом он оледенел от ужаса. Ручка двери скрипнула и стала поворачиваться… Дверь начала приоткрываться. Кен нажал на нее ногой и уперся всем телом, стараясь найти задвижку. Легкий нажим с внешней стороны прекратился.

— Идем, Лео, — сказал Свитинг, немного повысив голос. — Нам нужно спуститься. Мы можем разбудить мисс Карсон.

Кен, прислонившись к двери, чувствовал, как пот стекает по лицу. Он слышал, как Свитинг спустился этажом ниже. Но в тот момент, когда его нервы начали немного успокаиваться, за спиной раздался телефонный звонок.

Гроза совсем затихла, и телефонный звонок разорвал тишину квартиры.

«Весь дом может услышать этот звонок, испуганно подумал Кен. — Кто это может быть в такое время?» Телефон звонил не умолкая. «Должен же он замолчать, — думал Кен, — ведь не будет же он трещать бесконечно». Но он продолжал звонить резко и настойчиво. Кен больше не мог этого вынести.

Он зажег свет, подошел к телефону и снял трубку.

— Фей! Это Сэм.

Кен узнал звучный, глубокий голос Сэма Дарси, огромного негра, которого видел в клубе.

— Послушай, душечка, — быстро продолжал Дарси, — Джонни видели в городе. Он тебя ищет. Мне сказали, что он спрашивал тебя в Парадиз-клубе.

Кен прижимал трубку к уху, погруженный в свои мысли. Кто такой Джонни? Был ли этот Джонни убийцей Фей?

— Фей? — нетерпеливо спросил Дарси. — Ты меня слышишь?

Дрожащей рукой Кен положил трубку. Дарси будет снова звонить, в этом не было сомнения. Нужно приглушить телефон.

Кен взял со стола какую-то газету, вырвал кусок, сложил его в комок и засунул в аппарат. Не успел он закончить это дело, как телефон снова затрещал.

Кен бросил последний взгляд на квартиру, погасил свет и выглянул на лестничную площадку. Никого не было. Он вытер ручку носовым платком и закрыл за собой дверь.

Остановившись, Кен прислушался. Дом был погружен в тишину. Он на цыпочках подошел к перилам и посмотрел вниз. Лестница была пуста, но дверь квартиры Свитинга приоткрыта. Значит, он настороже. Вероятно, сидит в темноте в прихожей и наблюдает за лестницей. Но нужно спускаться, другого выхода не было.

Кен раздумывал. Ждать ли ему, пока Свитинг уйдет, или спуститься вниз? Он слышал слабое дребезжание телефона. Кен предпочел бы подождать, но риск велик. Сэм Дарси мог приехать сюда, чтобы узнать, почему телефон не отвечает.

Кену надо уйти из этого дома до того момента, когда обнаружат тело Фей. А может, удастся тихо проскользнуть по лестнице и Свитинг его не заметит. Эта была единственная надежда. Он начал спускаться, прижимаясь к стене и держась подальше от перил, которые могли заскрипеть. На площадке Кен остановился и прислушался, глядя на дверь. Если Свитинг сидит в темноте своей прихожей, он увидит проходящего Кена, а если, к счастью, он задремал, Кену удастся проскользнуть незамеченным.

Собрав все свое мужество, он уже было двинулся вперед, как из квартиры вышел пес и остановился, уставившись на него. Кен перепугался. Он и пес смотрели друг на друга довольно долго. Потом дверь широко распахнулась и Свитинг вышел на площадку.

— Иди, Лео, — тихо сказал он. — Сейчас время спать маленьким собачкам.

Он бросил на Кена испытующий взгляд и улыбнулся.

— Вы даже не представляете себе, мистер, как мне трудно уложить спать моего маленького друга.

Кен промолчал, так как у него пересохло в горле.

Свитинг поднял пса, сверля черными глазами Кена.

— Я думаю, что дождь еще идет, — сказал он, гладя голову собачки. — Какая ужасная гроза! — Потом, посмотрев на часы, украшавшие его запястье, добавил: — А я совсем не думал, что сейчас так поздно. Два часа ночи!

С огромным усилием Кен преодолел панический страх, охвативший его, и прошел через лестничную площадку. Толстяк последовал за ним со словами:

— Извините меня, я слишком много говорю. Это свойство холостяков. Без Лео я был бы совсем один.

Кен продолжал свой путь, сдерживая желание бежать со всех ног.

— Зайдите ко мне, выпейте немного, — предложил Свитинг, удерживая Кена за обшлаг рукава. — Вы доставите мне большое удовольствие. У меня не часто бывает возможность принимать гостей.

— Нет, спасибо, — ответил Кен, освобождая рукав и продолжая путь.

— Мистер, у вас пятно на костюме! — крикнул ему вслед Свитинг, наклонившись над перилами. — Вы видите? Коричневое пятно. У меня есть средство для сведения пятен, если хотите.

Кен, не оборачиваясь, ускорил шаг и, добравшись до третьего этажа, не выдержал и стал перескакивать через ступеньки. Со скоростью ветра он пробежал через плохо освещенный вестибюль и у самой двери столкнулся с вошедшей девицей. Налетев на нее, он отскочил назад.

— Ты заплатишь мне за это, дорогой! — крикнула она, поправляя на голове шляпу.

Протянув руку, она нащупала выключатель и осветила вестибюль ярким светом. Это была блондинка с пышными формами и темными глазами. Черное платье подчеркивало ее округлости.

— Салют! — сказала она с профессиональной веселой улыбкой. — Ты очень торопишься!

— Простите меня, — упавшим голосом пролепетал Кен, — я вас не заметил.

Он шагнул назад, но она загородила ему дорогу.

— Ну что ж! Теперь ты меня видишь! Не хочешь ли позабавиться?

Она указала на свою дверь.

— Только не уверяй меня, что такой большой парень не хочет немного любви…

— Дайте мне пройти! — в отчаянии воскликнул Кен, отталкивая ее рукой.

— Нет, вы только подумайте! Ты меня чуть не убил, грубиян! — закричала девица.

И так как Кен быстрыми шагами удалялся от нее по улице, она выругалась ему вслед.

Дождь еще не кончился. Кен шел по блестящему тротуару. Воздух был свежий, тучи на небе почти исчезли.

«Эти двое меня вспомнят, — подумал он. — Они дадут полиции мои приметы. Завтра их опубликуют все газеты.

Но кто может приписать мне убийство Фей? У меня не было никакого повода убивать ее. Полиция будет искать мотивы преступления. Убийство проститутки всегда трудно расследовать. А если Свитинг или эта девица вдруг придут в банк? — Кен побледнел от этой мысли. — Узнают ли они меня без шляпы? Надо быть очень осторожным. Как только я увижу кого-нибудь из них, надо спрятаться. Нужно все время быть начеку».

Кен с ужасом представил себе надвигающееся будущее: все время быть в напряжении, бояться встретиться с этими двумя. Это дело не недели или месяца… Он не должен ни на секунду не ослаблять внимания, пока находится в банке.

И не только в банке! Раз уж он живет в этом городе, у него больше не будет покоя! Чтобы избежать всего этого, ему придется попросить место в провинции или бросить работу в банке и поискать другую.

А что подумает Энн? Он никогда ничего не скрывал от нее. Когда у него было что-то не так, она сразу же замечала это.

Каким он был идиотом! Почему он не вернулся домой, проводив эту девицу?!

Кен заметил какую-то фигуру на улице и стремительно бросился в тень. Он увидел каску и блестящие пуговицы полицейского. В горле пересохло.

Кен заставил себя идти нормальным шагом. Полисмен испытующе посмотрел на него, и Кен собрал все мужество, чтобы не побежать. Он шел, не оглядываясь, ожидая каждую секунду какой-либо неприятности. Пройдя шагов тридцать, он рискнул обернуться. Полицейский продолжал свой путь, помахивая дубинкой. Кен облегченно вздохнул.

Эта встреча дала ему понять, какой ужас ожидал его в будущем. Теперь каждый раз при встрече с полицейским ему будет страшно.

А не лучше ли сразу покончить с этим, пойти в полицию и рассказать обо всем?

«Держись, трус, — сказал он себе. — Подумай об Энн. Если ты сохранишь хладнокровие, с тобой ничего не случится. Никто не заподозрит тебя. Убирайся отсюда, возвращайся домой, и ты будешь в безопасности».

Кен выпрямился и ускорил шаг, приближаясь к стоянке. Но тут страх снова охватил его. Записал ли сторож номер его машины? Некоторые придерживались такого порядка и записывали все номера машин. Если у сторожа был его номер, то он пропал. Полиция наверняка придет спрашивать сторожа относительно примет Кена. Сторож вспомнит его, и ему будет достаточно полистать свою книгу, чтобы сообщить номер его машины. И через полчаса они позвонят ему в дверь.

Захваченный этой мыслью, Кен свернул в темную аллею, пытаясь сообразить, что же ему теперь делать. Он отчетливо видел вход на стоянку и кабину сторожа. В помещении горел свет, и он видел фигуру, склонившуюся над столом. Необходимо узнать, есть ли у сторожа книга регистрации. Он не мог и думать о том, чтобы уехать, не выяснив этого. Если такая книга существует, ее необходимо обнаружить и уничтожить запись.

Прислонившись к стене, Кен наблюдал за будкой. Может быть, кто-то приедет на машине? Это заставит сторожа выйти из будки и позволит ему незаметно проскользнуть туда. Однако было пятнадцать минут третьего ночи и мало шансов на появление машины в такое время.

Собрав все свое мужество, он перешел улицу и вошел на стоянку, затем открыл дверь в будку.

Старый сторож поднял голову, удивленно посмотрел на него и сказал:

— Поздно вы являетесь за машиной, мистер.

— Да, — ответил Кен, оглядывая будку.

Около окна стоял стол, а на нем лежал открытый блокнот.

Кен приблизился.

— Была сильная гроза, — сказал он, — и я ждал, когда она кончится.

Кен пробежал глазами по записям и увидел номер своей машины.

— Дождь еще идет, — сказал сторож, занятый раскуриванием трубки. — Но это хорошо. У вас есть сад?

— Есть, — ответил Кен, стараясь говорить непринужденно. — Дождь очень нужен. За последние две недели не выпало ни одной капли.

— Это верно, — подтвердил сторож. — А у вас есть розы?

— У меня только они и есть, — ответил Кен, стараясь стать спиной к столу.

— А я сажаю все, что может вырасти, — сказал сторож, с усилием поднимаясь с места и подходя к двери, чтобы посмотреть на небо.

Кен схватил блокнот и спрятал его за спиной.

— Никто не придет вас сменить? — спросил он, тоже подходя к двери.

— Я ухожу в восемь утра. Когда вы будете в моем возрасте, вам тоже не потребуется много времени для сна.

— Охотно вам верю. Поэтому и стараюсь взять от жизни все.

Кен вышел на улицу, и дождь приятно охладил его потное лицо.

— Подождите, я должен отметить вас в своей книге, — сказал сторож. — Какой ваш номер?

Сердце Кена заколотилось. Он повторил слабым голосом:

— Мой номер?

Старик отодвинул газеты на столе.

— Куда я мог его сунуть? — бормотал он. — Только что он был здесь.

Кен сунул блокнот в карман и посмотрел на «паккард», стоящий неподалеку.

— Мой номер TXJI 3345, — ответил он, прочитав номер «паккарда».

— Только что был этот проклятый блокнот. Вы его не видели, мистер?

— Нет. Мне пора ехать.

Кен дал ему полдоллара.

— До свидания.

— Спасибо, мистер. Повторите мне номер.

Кен повторил, и старик записал его на газете.

— Я потом перепишу его.

— Доброй ночи, — сказал Кен, быстрым шагом подходя к своей машине.

Он включил мотор и, не зажигая фар, поехал к выходу. На пороге будки показался сторож и подал ему знак остановиться.

Кен нажал на педаль газа и выехал из ворот, направляясь к своему дому.

Глава 4

Резкий звонок будильника вывел Кена из глубокого сна. Он машинально нажал на кнопку и, не открывая глаз, повернулся на другой бок, чтобы поспать еще несколько минут.

Он протянул руку в сторону Энн, но, коснувшись пустой подушки, вспомнил, что она уехала. Он открыл глаза и стал озираться по сторонам. В мозгу, еще тяжелом от сна, ясно всплыли происшествия прошлой ночи, и он сразу проснулся, охваченный страхом, чувствуя слабость во всем теле.

Будильник показывал восьмой час. Сбросив одеяло и простыню, Кен надел брюки и направился в ванную.

Голова болела, и, бреясь перед зеркалом, он видел свое бледное, осунувшееся лицо с темными кругами под глазами.

Холодный душ немного взбодрил его, но голова продолжала болеть.

Одеваясь, он думал о том, сколько пройдет времени, пока обнаружат тело Фей. Для него было бы лучше, если бы это произошло попозже. Воспоминания сторожа и той блондинки через несколько дней станут менее отчетливыми. Что же касается Свитинга, то Кен не строил никаких иллюзий. У того должна быть отличная память. Кен дал себе слово быть очень осторожным и не узнавать их первым при случайной встрече.

Поставив воду на огонь в кухне, Кен все думал, как удалить пятна со своего костюма. Он купил его совсем недавно. Если он избавится от него, Энн сразу же заметит это, а если полиция найдет у него этот костюм, он окажется в очень тяжелом положении.

Кен сварил себе кофе и отнес чашку в спальню. Там он как следует рассмотрел пятна на светло-сером костюме. Левый ботинок тоже был испачкан, надо избавиться и от него.

Кен сел на край кровати и выпил кофе.

К счастью, он купил этот костюм в большом магазине и заплатил наличными. Ботинки тоже. Маловероятно, что продавец его запомнил. Кен подумал об этом, и в голову пришла идея. Он отправится в магазин и купит себе похожий костюм, а пока продавец будет упаковывать его, он повесит свой среди других. Его обнаружат не раньше чем через несколько дней, и тогда будет невозможно установить связь между ним и этим костюмом.

Ботинки тоже почти новые. Он проделает с ними ту же процедуру, и тогда Энн ничего не заметит.

Кен упаковал костюм и ботинки в свертки и положил их в прихожей. Он направился было в гостиную, но увидел почтальона. Кен с бьющимся сердцем достал газету, быстро просмотрел ее. Правда, он и не ожидал другого: если полиция обнаружила тело, то об этом будет сообщено в вечерних выпусках.

Настало время отправляться в банк. Кен надел шляпу, забрал оба свертка, запер дверь и оставил ключ под ковриком для уборщицы. Возле ворот резко затормозила какая-то машина.

Кен почувствовал, как сердце подпрыгнуло в груди. У него появилось желание повернуться и побежать в дом, но он сдержался.

— Салют, приятель! Я приехал за вами, — делал ему знаки приехавший Паркер. — Долг платежом красен. Ну, влезайте!

Кен открыл калитку и ватными ногами пошел к машине.

— Спасибо, — пробормотал он, усаживаясь. — Я не знал, что сегодня вы возьмете свою машину.

— Я и сам не знал до вчерашнего вечера, — ответил Паркер, сразу помрачнев. — Моя теща приезжает к нам сегодня на несколько дней. Почему старая уродина не может взять такси, не знаю. А я вот должен ехать за ней на вокзал. Я просил Мэзи не приглашать ее к нам, но стоит мне попросить о чем-нибудь жену, как она делает все наоборот.

Кен прикурил от зажигалки Паркера.

— Вот так, — сказал тот, подняв брови. — А лужайка все еще не подстрижена!

— Да, — подтвердил Кен, забывший про лужайку. — Было слишком жарко.

Паркер нажал на газ и толкнул Кена в бок.

— Нашли занятие поинтересней? Хорошо провели вечер?

— Замечательно, — ответил Кен, стараясь говорить спокойно. — Я прополол розы и рано лег спать.

Паркер засмеялся.

— Расскажите об этом своей бабушке! Вы видели себя сегодня в зеркале? Ну, старина, вы полностью разоблачены! Как поживает моя подружка?

— Какая подружка?

— Ну, Холанд, к чему такая скрытность! Вы прекрасно понимаете, что я буду молчать и что вы можете рассчитывать на меня. Она вам понравилась?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — быстро сказал Кен.

— Но, боже мой! Ведь я же дал вам номер ее телефона! Вы ей звонили, да?

— Я вам уже сказал, что оставался дома и выдирал сорняки из клумб с розами.

Паркер поднял голову к небу.

— Ладно, ладно, если хотите, но вы все равно меня не убедили. В конце концов, я устроил вам это дело и будем считать, что девушка стоящая.

— Пусть будет так! — согласился Кен. — Но я вчера вечером был дома. А вы должны понять раз и навсегда, что вам не следует издеваться надо мной!

— Я вас подразнил, — ответил Паркер, немного удивленный злостью в голосе Кена. — Но если вы все так воспринимаете, я этого не буду больше делать. Но Фей действительно потрясающая девушка. Когда меня познакомили с ней, то просто спасли мне жизнь. Конечно, я очень рискую, согласен, однако ничуть не сожалею. Она прелестна и, поверьте мне, стоит этих денег.

— Вы не могли бы переменить тему разговора? — спросил Кен. — Разве вас интересует только это?

— А вы знаете более интересные сюжеты? — усмехнулся Паркер. — Ну, если это доставит вам удовольствие, скажите, что у вас в этих свертках?

— Энн поручила отнести кое-что в чистку.

— Не понимаю, почему женщины всегда стараются заставить нас делать разные вещи. Мэзи тоже дала мне много поручений. И надеюсь найти кого-нибудь, чтобы это сделали для меня.

Некоторое время Паркер молчал, потом снова заговорил:

— Пожалуй, я смогу нанести визит Фей во время обеденного перерыва. Пока теща здесь, у меня не будет возможности повидать ее. Эта старая кобыла всюду сует свой нос, и, если я прихожу немного позднее, она сразу начинает шептать на ухо моей жене.

Кен почувствовал, как дрожь пробежала по его спине.

— Во время перерыва?! Она согласится принять вас так рано?

— Это не рано, — со смехом возразил Паркер. — Мне случалось приходить к ней и в восемь утра.

При мысли, что Паркер является к ней на квартиру и сталкивается нос к носу с полицией, Кен похолодел.

— И не позвоните ей предварительно?

— Конечно позвоню. Она может быть занята. Но у меня есть шанс застать ее одну.

Кен вздохнул.

— По-моему, рискованно ходить днем в такое место.

— Подумаешь! Бояться нечего. Там неподалеку есть стоянка машин, и вся улица обсажена деревьями. Можете зайти как-нибудь к ней, если уже не сделали этого, обманщик!

— Смотрите лучше на дорогу. Вы чуть не врезались в этот большой фургон, — сказал насмешливо Кен.

Около одиннадцати утра, когда прошла основная масса клиентов, Паркер закрыл свое окошко и с заговорщицким видом сообщил Кену, что идет звонить.

— Я отлучусь минут на пять, хорошо?

Кен видел, как он вышел в холл и закрылся в находящейся там телефонной кабине.

Сердце Кена сильно заколотилось. Дверца кабины открылась, и из нее вышел Паркер. Он утратил всю свою бодрость и веселость, был бледен и взволнован. Можно было подумать, что он спешил спрятаться за своим окошком.

Кен старался не показать виду, что заметил волнение Паркера. Он занялся регистрацией чеков, однако руки его дрожали.

Затем он спросил по возможности равнодушным тоном:

— Ну как, назначили свидание?

— Боже мой! — пробормотал Паркер, вытирая лицо носовым платком. — У нее копы.

Кен выронил авторучку.

— Копы?

— Да. Наверное, облава. Вы представляете себе, если бы я оказался там в такой момент?

— Откуда вы знаете, что это копы?

— Тип, который подошел к телефону, сказал:

«Лейтенант Адамс из городской полиции». Он хотел знать, кто звонит.

— Вы ему сказали?

— Ну конечно нет! Я повесил трубку, не дожидаясь окончания фразы. Черт возьми! Что все это может означать? Никогда в жизни я не слышал об облавах у девиц, которые принимают в своих квартирах. Подумать только, что они могли явиться к ней, когда я был там!

— Вы хорошо сделали, что сначала позвонили.

— Еще бы! — воскликнул Паркер, продолжая вытирать лицо. — Как вы думаете, они попытаются узнать, откуда звонили?

— По-моему, им нет смысла это делать, — ответил Кен, сразу понявший, какая опасность ему угрожает.

Полиция легко могла узнать, откуда был звонок. Если они явятся сюда, снабженные приметами, которые даст им Свитинг, Кен попадется, потому что с ним находится перепачканный в крови костюм.

— Может быть, ее обокрали или напали на нее? — нервно предположил Паркер. — Может быть, поэтому там полиция? Или еще хуже, может, ее убили?

Кен почувствовал, как холодная капля потекла по его правой щеке. Он не стал поддерживать разговор, боясь, что голос выдаст его.

— Эти девицы страшно рискуют, — продолжал Паркер. — Они встречаются бог знает с кем. Ее вполне могли убить.

Появление клиента у окошка помешало ему продолжать разговор на эту тему. Потом подошел другой клиент, и в течение нескольких минут они занимались служебными делами.

Кен думал о своем костюме с кровавыми пятнами в гардеробе.

Этот кретин Паркер! Если полиция узнает, откуда был звонок, и придет сюда!.. Кен тревожно посмотрел на часы. Еще час до перерыва. Они могут быть уже в пути.

Не успел он подумать, что ему теперь делать, как на него нахлынули клиенты. На полчаса он полностью погрузился в работу, что не позволяло ему думать о происшедшем. Потом наступило затишье.

— Вошел какой-то тип, очень похожий на копа, — сообщил Паркер неуверенным тоном.

У Кена замерло сердце, потом заколотилось со страшной силой.

— Где он?

Кен обежал взглядом безлюдный холл. Почти незаметный, позади колонны стоял высокий мужчина в коричневом костюме и шляпе такого же цвета. Он был плотного сложения и очень похож на копа своим полным лицом и маленькими зелеными глазками, напряженная внимательность которых ввергла Кена в тревогу.

— Никакого сомнения, это коп, — решил Паркер.

Кен промолчал. Он следил взглядом за высоким мужчиной, который вошел в телефонную кабину.

— Как вы думаете, меня кто-нибудь видел, когда я звонил по телефону? — прошептал Паркер.

— Не думаю. Из дверей кабину не видно.

— Если меня спросят, я скажу, что хотел позвонить жене, но мне не удалось до нее дозвониться.

— Может быть, вас и не спросят.

— Хотел бы я этого.

Они видели, как незнакомец вышел из кабины и подошел к посыльному. Тот казался удивленным, увидев предмет, который незнакомец показал ему, держа на ладони.

Они обменялись несколькими фразами, потом высокий мужчина повернулся и направился к Кену. У того кровь застыла в жилах. Он сделал вид, будто что-то пишет.

— Вот и узнали, — вполголоса проговорил Паркер.

Мужчина подошел к окошкам и стал переводить взгляд с одного на другого, потом остановился на Кене.

— Городская полиция, сержант Донован, — объявил он хриплым голосом. — Я ищу типа, который звонил из телефонной кабины примерно полчаса назад. Кто-нибудь из вас его видел?

Кен поднял глаза на кирпичного цвета лицо копа. Вокруг его курносого носа было множество мелких морщин, а под ним торчали тщательно ухоженные рыжие усы.

— Нет, я никого не видел, — ответил Кен.

— Я только что пользовался телефоном, сержант, — заявил Паркер совершенно спокойным голосом. — Я звонил своей жене. Надеюсь, вы не меня имели в виду?

— Меня не интересует звонок к вашей жене. Вы никого не видели, кто пользовался телефоном?

— Видел молодую девушку, потом пожилого мужчину, — ответил Паркер, который вдохновенно лгал. — Но это было больше часа тому назад. Мы были очень заняты, и я больше никого не видел.

— Но это не помешало вам позвонить жене, на это нашлось время, — заметил Донован, сверля глазами Паркера.

— Жене я могу позвонить при любых обстоятельствах, — сказал Паркер с широкой улыбкой.

Донован вынул смятую сигарету, закурил и обратился к Кену.

— А вы не видели, чтобы кто-нибудь пользовался телефоном?

— Я вам уже сказал, что нет.

Кен не мог вынести взгляда его зеленых глаз.

— Может, что-нибудь вспомните?

— Я никого не видел.

Донован сделал недовольную гримасу.

— Никто никогда ничего не видит в этом чёртовом городе. И никто ничего не знает.

Он бросил на них подозрительный и жесткий взгляд, потом, выйдя в холл, снова вернулся к посыльному.

— Ну вот! — сказал Паркер. — Очаровательный парень. Не хотелось бы мне попасть к нему в лапы. А вам?

— Мне тем более, — ответил Кен, ощутив дрожь в коленях.

— Во всяком случае, я хорошо выкрутился.

— Еще рано радоваться, — возразил Кен.

Они видели, как сержант поговорил с посыльным, затем коротко кивнул ему и покинул банк.

— Видно, дело очень скверное, — заметил Паркер. — Если они послали сюда копа, значит, ее убили. Черт возьми! Я счастливо избежал неприятностей!

Часы на городском отеле пробили половину второго, когда Кен вышел из большого магазина на углу Центральной и Четвертой улиц. Он нес два свертка.

Кен быстро прошел по Центральной улице и вошел в банк. Его план удался. Испачканный костюм висел среди сотен других в зале, ботинки также затерялись в отделе обуви.

У него был момент замешательства, когда продавец спросил, не забыл ли он свой сверток, который был у него в руках, когда он пришел.

Не теряя хладнокровия, Кен ответил, что у него ничего с собой не было. Продавец слегка удивился, но настаивать не стал. Кровь бросилась в голову Кена.

Этот полицейский, который пришел в банк через полчаса после телефонного звонка Паркера, очень внимательно разглядывал Кена. Узнает ли он его по описанию, которое получит во время следствия?

В дневных выпусках газет о Фей ничего не было, и Кен покачал головой в ответ на молчаливый вопрос Паркера, только что открывшего свое окошко.

— Ничего? — удивился он. — Вы уверены?

— Посмотрите сами.

— Значит, это не так серьезно, как я думал, — сказал Паркер, пробегая глазами объявления. — У этих девиц всегда какие-нибудь истории с полицией. Во всяком случае, она меня теперь не скоро увидит.

День тянулся медленно. Кен все время наблюдал за входной дверью, ожидая появления полицейского. Нервное напряжение сделало его больным. Когда наконец закрыли двери банка и он стал подсчитывать кассу, Паркер сказал:

— Если этот коп станет задавать вам вопросы, могу я рассчитывать на вашу скромность, Холанд?

— Безусловно, — ответил Кен, представив себе его реакцию, если он узнает правду. — Вам нечего беспокоиться.

— Помоги нам Бог! — нервно проговорил Паркер. — Если они узнают, что я звонил ей по телефону, у меня будет масса неприятностей. Старик Шварц будет в восторге, если узнает, что я ходил к этой девице. Он сразу вышвырнет меня за дверь. А что касается моей жены, то тут уж ничего нельзя будет поделать!

— Успокойтесь! — сказал Кен, который сам мечтал успокоиться. — Я ничего не скажу.

— Это послужит мне уроком. Никогда больше не буду посещать курочек. — Паркер закрыл свое окошко и добавил: — Я убегаю, пора ехать за тещей. Очень сожалею, что не могу довезти вас до дома.

— Это ничего, — ответил Кен. — Мне осталось зарегистрировать всего несколько чеков, и я закончу. До завтра!

Он повозился еще немного и дождался, когда Паркер ушел. Потом спустился в гардероб, взял свою шляпу и покинул банк через служебный вход.

Домой он поехал на автобусе, остановился на углу и купил газету.

Сообщение было напечатано в последних новостях.

Он остановился с бьющимся сердцем и прочитал заголовок, набранный жирными буквами.

Он не смог заставить себя дочитать до конца и, сложив газету, направился к дому.

У ограды соседнего дома стояла миссис Филдинг и смотрела на него.

Это была ее обычная привычка. Энн пыталась внушить Кену, что она делает это без всякого умысла, просто от скуки. Но Кен считал ее старой ведьмой, занятой сплетнями, которая вмешивалась в чужие дела, не имеющие к ней никакого отношения.

— Вы прогуливались по городу, мистер Холанд? — с любопытством спросила она, уставившись на него своими маленькими глазками и разглядывая свертки в его руках.

— Да, — ответил Кен.

— Надеюсь, вы не наделали глупостей в отсутствие жены, как это делал мой покойный муж каждый раз, когда я куда-нибудь уезжала? — спросила она, грозя ему пальцем.

«Старая корова», — подумал Кен. С трудом одолел он сотню шагов, отделявших его от двери дома.

— Как поздно вы возвращаетесь домой, — продолжала она, хитро улыбаясь. — Мне кажется, я вчера слышала, как вы вернулись в два часа ночи.

Сердце Кена екнуло.

— Это, безусловно, был не я. Я лег в постель в одиннадцать часов.

Приятная улыбка соседки погасла. Ее пронизывающий взгляд заставил Кена отвести глаза.

— О, я смотрела в окно, мистер Холанд. Я уверена, что это были вы.

— Тем не менее вы ошиблись, — сухо возразил Кен. — Простите, мне нужно написать письмо Энн.

— Ну что ж, передайте ей от меня привет, — сказала соседка, не спуская с него глаз.

— Не забуду это сделать, — с натянутой улыбкой ответил Кен.

Быстро добравшись до двери, он открыл ее и вошел в прихожую. Там остановился и дал сердцу успокоиться.

Если полицейским придет в голову спросить эту женщину, он пропал. Она может погубить его. Она шпионила за ним, когда он возвращался прошлой ночью. А сейчас она увидела свертки. Если полиция спросит о них, что ему сказать?

Кен почувствовал себя в западне. Войдя в гостиную, он налил себе большую порцию виски, сел на диван, выпил и прочитал последние известия.

«Сегодня утром труп Фей Карсон, бывшей танцовщицы в кабаре „Голубая роза”, был обнаружен женщиной, которая производила у нее в квартире уборку. Она лежала голая поперек кровати. Подозревают, что орудием убийства был острый нож для раскалывания льда из холодильника жертвы.

Сержант Донован из уголовной бригады, производящий расследование, заявил, что он располагает множеством важных примет, которые позволят ему быстро обнаружить убийцу. Он намерен срочно приступить к поискам мужчины высокого роста и плотного телосложения, одетого в светло-серый костюм и шляпу того же цвета, который проводил мисс Карсон домой в прошлую ночь».

Кен выронил газету и закрыл глаза. Он долго сидел, охваченный ужасом, подавляя желание сесть в машину и уехать как можно дальше от этого места, прежде чем за ним начнут охотиться.

«Мужчина высокого роста и плотного телосложения, одетый в светло-серый костюм и шляпу того же цвета».

Каким идиотством было покупать точно такой же костюм! Он понял, что никогда не рискнет надеть его. Кен провел рукой по потному лицу.

Как спастись от этого? Неужели бежать? «Идиот, — подумал он, — возьми себя в руки! Побольше хладнокровия — это твое единственное спасение!»

Он встал, развязал свертки, отнес костюм с ботинками в спальню, положил их в шкаф. Потом вернулся в гостиную и благословил небо за отсутствие Энн. Но через шесть дней она вернется, и у него больше не останется никаких иллюзий, ибо дело так быстро не закончится. А если и закончится, то он к этому времени будет в тюрьме.

Кен поставил бокал и закурил сигарету. Какой-то шум на улице заставил его подойти к окну. Он остановился как вкопанный. Открылась дверца, и из подъехавшей машины вышли двое. Они подошли к его калитке. Высокий мужчина, толкнувший калитку, был в коричневом костюме.

Кен узнал его: это был сержант Донован.

Глава 1

В девять часов пять минут утра, через семь часов после ухода Кена Холанда, перед домом 25 на Лесингтон-авеню резко затормозила полицейская машина. Она остановилась позади других полицейских машин, стоявших здесь уже около четверти часа.

Полицейский дорожной службы стал наводить порядок, а лейтенант Гарри Адамс из отдела по расследованию убийств вышел из машины и медленно направился к входу.

— На верхнем этаже, лейтенант, — сказал полицейский, приветствуя его. — Сержант Донован наверху.

— А где же, по-вашему, ему еще быть? В подвале? — вполголоса ответил Адамс и, не взглянув на полицейского, вошел в вестибюль.

Остановившись перед ящиками для писем и прочитав фамилии жильцов, он проворчал:

— Дом свиданий! Первое убийство за два года, и надо же было ему случиться в доме свиданий!

Адамс был небольшого роста, худой и живой человек с грубым лицом, впалыми щеками и длинным острым носом. Его шевелюра ослепительной белизны резко контрастировала с черной шляпой. Глаза его в приступе гнева начинали гореть, как электрические лампочки.

Он считался жестоким, неумолимым и опасным. К нему питали ненависть и подчиненные, и преступники, брошенные судьбой на его пути. Но это был офицер полиции первого класса. Голова его соображала раза в четыре быстрее, чем у Донована, и тот знал это. Донован пребывал в постоянном страхе, перед Адамсом и считал его способным понизить его в звании при малейшей оплошности.

Адамс медленными шагами поднимался по лестнице. В доме царила тишина. Можно было подумать, что жильцы, узнав о его приезде, попрятались по своим квартирам и теперь, затаив дыхание, стояли за запертыми дверями.

Джексон, краснолицый коп, стоял на площадке последнего этажа. Он поприветствовал Адамса и, зная его достаточно хорошо, не вступил с ним в разговор.

Адамс вошел в гостиную, где эксперт Флетчер занимался снятием отпечатков пальцев. Донован бродил по комнате, занятый мрачными мыслями.

Адамс вошел в спальню, словно заранее знал, где находится труп.

Остановившись у кровати, он несколько минут рассматривал тело Фей. Не спуская с него глаз, он достал из портсигара сигарету, закурил и выпустил дым из ноздрей.

Донован стоял на пороге спальни и не сводил с него внимательного взгляда.

— Доктор едет? — спросил Адамс, повернувшись к нему.

— Да, лейтенант, — ответил сержант.

Адамс наклонился и положил руку на руку Фей.

— По-моему, смерть наступила примерно часов шесть назад…

— Кинжал, лейтенант…

Адамс посмотрел на нож на полу и повернулся к сержанту.

— С ним что-нибудь не так?

Сержант покраснел.

— Это орудие преступления, — пояснил он, жалея, что заговорил.

Адамс поднял белесые брови.

— Вы проницательны. А я думал, что она брала его, чтобы почистить ногти. Так вы думаете, что это орудие преступления? — Его взгляд загорелся. — Чем же еще это может быть, по-вашему, дурак вы этакий? Помолчите лучше!

Повернувшись к нему спиной, Адамс стал мерить комнату шагами. Донован смотрел на него с ненавистью.

— Какие сведения о ней вы собрали? — неожиданно спросил Адамс.

— Она новичок в своей профессии и занимается этим всего около года. Раньше была танцовщицей в «Голубой розе». Она не фигурирует в наших списках и не была замечена в чем-либо предосудительном.

Адамс повернулся к нему.

— Пойдите закройте дверь.

Сержант повиновался. Зная по опыту, что спокойствие Адамса ничего хорошего не предвещает, он все время держался настороже.

— Газеты ведь еще не оповещены, не так ли? — спросил тихо Адамс, присаживаясь на край кровати и отодвинув ногу Фей. Такое соседство его, по-видимому, нисколько не смущало.

— Нет, лейтенант.

Сержант боялся репортеров. Городские газеты беспрестанно упрекали полицию в бездеятельности и несколько раз упоминали его фамилию, не стесняясь в критике.

— Нужно поставить их в известность, но не раньше полудня. Известите их в такое время, чтобы они успели поместить это в последних новостях, — продолжал Адамс. — Таким образом, у нас будет целый день и вся ночь, чтобы подготовить материал для утренних газет. Это первое убийство за последние два года. Они накинутся на него. «Геральд» много месяцев ищет повода для ссоры с городскими властями. Если мы быстро не найдем убийцу, нас здорово потреплют. Могут лишиться мест некоторые высокопоставленные деятели, в том числе и начальник полиции, с которым Линдсей Барт не очень-то ладит. Если бы он и журналисты, которыми он командует, были не так популярны, нам бы нечего было бояться. Но это дело поможет им подлить масла в огонь. Существование такого дома почти в центре города, этого гнезда проституции, даст отличный материал для статей, тогда как наш шеф заявлял, что город чист от этого.

Адамс погасил сигарету в пепельнице на ночном столике и посмотрел Доновану в глаза.

— Я рассказываю вам все это только для того, чтобы вы поняли всю важность этого дела. Газеты не перестанут нас поносить, пока не будут удовлетворены, и вы, Донован, должны их успокоить. Используйте все возможное влияние. Я буду помогать вам советами в случае необходимости, но ответственность будет лежать на вас. Вы ответите за все: за поражение и за победу. Поняли?

— Да, лейтенант.

«Ну вот мы и договорились, — подумал Донован. — Этот маленький подонок, с того момента как занял свое место, только и ищет возможности спихнуть меня. Он знает, как трудно будет найти убийцу, и воспользуется этим, чтобы избавиться от меня. Такова моя участь. Убили шлюху, а я попал в гущу политики».

— Расследование будет нелегким, — продолжал лейтенант, — особенно, если ее убийца — сумасшедший.

Он медленно закинул ногу на ногу и обхватил колено руками.

— Вы когда-нибудь молились, Донован?

Лицо сержанта стало багровым, он посмотрел на Адамса, увидел, что тот говорит серьезно, и пробормотал:

— Да, иногда.

— Так вот вам хороший совет: помолитесь о том, чтобы убийца не оказался садистом. Если ему понравится закалывать курочек, он захочет продолжить. Он отправится в другой дом и даст газетам возможность избивать нас. Если это ненормальный, то надо помешать ему продолжать, сержант.

В дверь постучали. Сержант открыл ее, и Джексон сообщил:

— Доктор здесь, сержант.

— Входите же, доктор, — сказал он, обращаясь к Саммерфельду, высокому, толстому и невозмутимому врачу. — Вы очень нужны. Она полностью в вашем распоряжении.

Адамс вышел в гостиную, где Холдби, фотограф, устанавливал свой аппарат.

— Распоряжения будете получать от сержанта Донована, — сказал Адамс Флетчеру и врачу. — Он будет вести следствие.

Потом, обращаясь к сержанту, он спросил:

— С чего вы начнете, сержант?

— Пока доктор осматривает тело, пойду опрошу соседей. Может быть, кто-нибудь видел этого человека.

— Не знаю, что у вас получится. Не станут проститутки сотрудничать с полицией.

— Одна их подружка убита. Они могут заговорить.

— Вы психолог, сержант, — задумчиво проговорил Адамс.

Донован повернулся к Флетчеру, который с трудом сдерживал смех.

— Вы найдете в спальне нож. Снимите с него отпечатки пальцев. И побольше активности!

Флетчер выпрямился.

— Хорошо, сержант.

Донован вышел из квартиры. Адамс проводил его взглядом и вернулся в спальню, чтобы поговорить с доктором.

Рафаэл Свитинг, услышав нетерпеливый звонок, вытер рукавом халата пот с лица.

Он видел появление полицейских машин и знал, что рано или поздно в его дверь позвонят. Что же могло произойти в квартире над ним? Он слышал тяжелые шаги над головой. Возможно, Фей убили, однако верить в это не хотелось. Именно теперь, когда ему удалось притаиться!

Звонок продолжал требовательно звонить. Он быстро оглядел свое пыльное помещение с обветшалой мебелью. Следы его ночной активности стали быстро исчезать. Он спрятал в большой шкаф бумаги, конверты и справочники, запер шкаф на ключ и решил, что обыск делать не посмеют без соответствующих документов. А если даже полицейские и откроют шкаф, то не смогут предъявить ему никакого обвинения, только будут знать, что он продолжает жить как придется.

Лео развалился в кресле и тяжело дышал. Он бросил на хозяина боязливый взгляд, будто чувствовал опасность по ту сторону двери.

Свитинг нежно погладил его по голове, но животное не успокоилось.

Собрав все свое мужество, он пошел и открыл дверь. Посмотрев на стоящего перед ним огромного мужчину, он с облегчением вздохнул, констатируя, что это не лейтенант Адамс. Свитинг никогда не видел своего посетителя.

— Что вам угодно? — спросил он с легкой улыбкой.

— Я сержант полиции, — заявил Донован, вспоминая, знаком ли ему этот маленький толстяк.

Он медленно копался в своей памяти, но не мог вспомнить имя человека, стоявшего перед ним.

— Как ваше имя?

— Свитинг.

Толстяк прижался к двери, скрывая квартиру от любопытного взгляда Донована.

— А что случилось?

— Этажом выше убита девушка, — ответил сержант. — Вы никого не видели прошлой ночью?

Свитинг покачал головой.

— Нет, я рано лег спать. К тому же я живу обособленно и не вмешиваюсь в дела, которые меня не касаются.

У Донована было мучительное ощущение, что толстяк скрывает правду.

— И ничего не слышали?

— У меня крепкий сон, — ответил Свитинг.

Он понял, что этот большой человек для него не опасен. Его не узнали. Он очень испугался, увидев, что приехал Адамс. Уж тот-то узнал бы его обязательно.

— Я очень огорчен, что не могу быть вам полезен. Я даже не был знаком с той молодой особой. Я несколько раз встречался с ней на лестнице, вот и все. Убита, говорите? Это ужасно!

Донован внимательно смотрел на него.

— Значит, вы ничего не видели и ничего не слышали?

— Совершенно верно. Если вам больше ничего от меня не нужно, то прошу меня извинить. Вы меня вытащили из постели.

Улыбаясь сержанту, он стал медленно закрывать дверь. Доновану больше не о чем было спрашивать. Он понял, что инициатива уплыла из его рук, как это с ним иногда случалось, но ничего не мог поделать. Резко кивнув, он отступил на шаг. С ласковой улыбкой Свитинг закрыл дверь, и сержант услышал, как повернулся ключ.

Он сдвинул шляпу, потер лоб и сделал два шага к лестнице. Где же он все-таки видел этого человека? В списках полиции или просто на улице? Адамс сразу бы вспомнил, он никогда не забывает ни одной физиономии. Пожимая плечами, он спустился этажом ниже.

Через полчаса он достиг нижнего этажа, только зря потеряв время. Никто ничего не знал, ничего не видел и не слышал.

Охваченный паникой, он никак не мог решиться подняться наверх и признаться в своем невезении лейтенанту под ироническими взглядами Флетчера и Холдби.

Он с силой нажал кнопку у желтой двери.

Ему открыла Мэй Кристи. Она видела появление полицейских и ждала визита. Мэй подготовила себя к этому солидной порцией джина, запах которого ударил сержанту в нос.

— Я сержант полиции, — объявил Донован, — мне надо с вами поговорить.

Он вошел в квартиру, заставив ее попятиться.

— Вы не войдете сюда! — запротестовала Мэй. — Что могут подумать люди?

— Заткнись и сядь! — рявкнул сержант, испугав ее.

Ей очень хотелось узнать, что привело сюда полицию, и она взяла сигарету и подняла накрашенные ресницы.

— Что вас сюда привело? — спросила она.

— Ты знаешь Фэй Карсон?

На лице Мэй отразилась радость.

— У нее неприятности? — быстро спросила она.

— Ее убили.

Он заметил, как лицо ее сильно изменилось и во взгляде промелькнул страх.

— Убита? Кем?

— Ее закололи ножом. Мы пока не знаем, кто это сделал. Она промышляла вчера вечером?

— Не знаю. Я уходила из дома.

Донован со злобой проговорил:

— Итак, ты знаешь не больше, чем другие. Ты тоже ничего не видела и не слышала?

— Что же я могу сделать? — ответила она. — Убита! Ну что ж! Я не испытывала к ней симпатии, но никому не пожелала бы этого!

Она встала и взяла с подоконника бутылку джина.

— Простите меня, я совсем расклеилась сегодня. Мне необходимо подкрепиться.

Она налила себе хорошую порцию.

— Хотите?

— Нет. Значит, ты ее не видела в эту ночь?

Мэй покачала головой, проглотила джин, похлопала себя по груди и закашлялась.

— Это очень хорошо действует. Нет, я ее не видела.

Донован закурил сигарету.

— Убийца может вернуться, — сказал он, устремив взгляд на Мэй. — И прийти к тебе. Если ты что-нибудь знаешь, лучше скажи мне об этом.

Мэй подняла глаза к потолку и стала ерзать на стуле.

— Я вернулась около двух ночи, — сказала она. — Я разминулась с одним типом у входной двери, но он мог выйти из любой квартиры.

Донован сел на краешек стула.

— Не раздумывай, откуда он мог выйти. Как он выглядел?

— Он очень торопился и чуть не сбил меня с ног. Высокий, красивый брюнет. Я подумала, что он согласится выпить у меня стаканчик.

Она подмигнула сержанту.

— Понимаете, что это такое…

— Прекрати! — резко проговорил он. — Как он был одет?

— На нем был серый костюм и серая шляпа.

— Ты его узнаешь?

— Думаю, что да. Но он не был похож на убийцу.

— На убийцах не написано, кто они такие. Сколько ему лет на вид?

— Тридцать.

Донован сделал гримасу. По словам уборщицы, работавшей у Фей, та специализировалась на стариках.

— Что еще ты можешь сказать?

— Ну, я предложила ему зайти и выпить, а он оттолкнул меня, сказал, что торопится, и убежал.

— Он показался тебе смущенным?

— Я не заметила. Скорее у него был вид очень спешившего человека.

— У него была машина?

Мэй покачала головой.

— Они никогда не оставляют машин около дома. Если они на машинах, то оставляют их на стоянке в конце улицы.

Донован встал.

— Отлично. Будь осторожна и, если увидишь этого типа, позвони в полицию. Поняла?

Было уже десять часов, когда сержант вернулся в квартиру Фей. Доктор Саммерфельд уже ушел. Адамс сидел в кресле с закрытыми глазами. Флетчер и Холдби работали в спальне.

— Ну, что вы узнали? — спросил Адамс, открывая глаза.

Донован сделал усилие, чтобы казаться спокойным.

— Получил приметы того типа, который, может быть, совершил преступление, — ответил он. — Его видели выходящим из этого дома в два часа ночи. Он очень торопился.

— Уходя из этого притона, все должны спешить, — заметил Адамс.

— Я проверил это. Ни одна девица здесь не принимала клиента, подходящего под описание. Остается предположить, что он приходил к Карсон. Когда она умерла, по мнению врача?

— Приблизительно около половины второго.

— Тогда это может быть он.

— Не обязательно. Он мог к ней прийти и, увидев ее мертвой, быстренько удрать.

Легкое дребезжание заставило обоих мужчин повернуть головы. Шум исходил от телефона.

— Посмотрите! Кто-то приглушил звук.

Адамс снял трубку. Донован повернулся к нему, увидел, как тот, нахмурившись, сказал:

— Говорит лейтенант Адамс из городской полиции. Кто у телефона?

Донован услышал щелчок, и Адамс, пожав плечами, заметил:

— Наверно, один из клиентов. Он сразу повесил трубку.

Донован подскочил к телефону и вызвал телефонистку:

— Говорит полиция. Проверьте, откуда был вызов, и позвоните сюда.

Адамс насмешливо посмотрел на него.

— Что за мысль пришла вам в голову? Неужели вы думаете, что звонил убийца?

— Я хочу знать, кто звонил, — упрямо ответил Донован.

Телефонистка сообщила:

— Вызов был сделан из телефонной кабины в Восточном национальном банке.

— Спасибо, — ответил Донован и положил трубку.

Он стал внимательно рассматривать аппарат.

— Кто бы мог его так заглушить? Она или убийца?

Адамс позвал Флетчера.

— Вы проверили отпечатки пальцев на аппарате? — спросил он, когда Флетчер появился в дверях.

— Там ничего нет.

— Вы заметили, что его приглушили?

— Конечно, но я не придал этому значения.

— Это меня не очень удивляет, — язвительно заметил Адамс.

— Значит, это сделал убийца, — решил Донован. — Она оставила бы отпечатки.

Адамс жестом отпустил Флетчера.

— Постарайтесь узнать, не слышал ли кто-нибудь этой ночью телефонного звонка.

— Я отправляюсь в банк, — заявил Донован. — Может быть, там видели, кто звонил из кабины.

— Пустой номер.

— Не думаю.

— Почему?

— Эта девушка не ходила на улицу. У нее были постоянные клиенты, которые передавали друг другу номер ее телефона. Чем больше я буду расспрашивать, тем скорее обнаружу нашего незнакомца в сером костюме.

Адамс пожал плечами.

Донован спустился по лестнице, думая, что правильно ухватился за это дело. Если немного повезет, он справится с ним и тогда сможет плюнуть Адамсу в лицо.

Начальник полиции Пол Говард, сидящий за огромным письменным столом из красного дерева с большой сигаретой в крепких белых зубах, казался очень недовольным.

Говарду было сорок пять лет. На его твердом загорелом лице читалось честолюбие. Он старательно карабкался по служебной лестнице, только и думая о своей карьере. Он рассчитывал, что вскорости его выберут мэром, а потом и сенатором. Он пытался сближаться с людьми, имеющими политический вес, стараясь быть им полезным и рассчитывая, что они, в свою очередь, окажут ему услугу.

Сам он занимал удобное место, чтобы оказывать услуги: на кое-какие дела некоторых людей надо было просто закрывать глаза, зато благодаря финансовым операциям он составил себе неплохое состояние. Таким образом, в городе процветали разные махинации.

В кресле около окна, вытянув ноги, с сигарой в руке, без всякого выражения на обрюзглом, красном лице, сидел капитан полиции Джо Монтли, шурин Говарда.

Когда Говард был назначен на это место, Монтли почувствовал, что рискует потерять свое. Зная, что Говард неравнодушен к молодым красивым девушкам, Монтли женил его на самой молодой из своих сестер. С момента женитьбы Говарда на Глории Монтли стал для него табу.

Будучи знаком с ситуацией, Адамс считал, что если бы Монтли выкинули из полиции, то он моментально занял бы его место. Он терпеливо многие месяцы ожидал возможности отделаться от Монтли, а также от Донована, чутко прислушиваясь к предложениям Говарда, и тщательно обмозговывал возможность воспользоваться убийством Фей, чтобы осуществить свои намерения.

— С этим надо быстро покончить, — хриплым голосом сказал Говард. — Бросьте, всех людей на это дело и поймайте убийцу! Дом, полный проституток! А вы уверяли меня, что в нашем городе нет ни одного борделя!

Монтли усмехнулся, обнажив пожелтевшие от табака зубы.

— Бордели всегда существовали, — сказал он. — Их закрывают, а они открываются.

— Почему вы не прикрыли этот?

Монтли удивленно посмотрел на Говарда.

— Не хотите ли вы сказать, что не знали об этом? Этот дом принадлежит О’Бриену.

Говард покраснел, потом побледнел и бросил быстрый взгляд на Адамса, который внимательно разглядывал свои ботинки. Лицо Адамса ничего не выражало, и Говард успокоился. Либо тот не слышал замечания Монтли, либо имя О’Бриена было ему неизвестно.

Но это имя многое говорило Адамсу. Он знал, что О’Бриен субсидировал эту компанию. Итак, дом принадлежит ему! Адамс с дрожью подумал, не вызовет ли дело скандала, так ожидаемого им в течение месяцев. Если он застукает Монтли за выгораживанием О’Бриена, то сможет занять столь желанное место.

Говард сдержал свою злость. О чем этот дурак думал, когда в присутствии Адамса заговорил об О’Бриене? Адамс — хороший офицер полиции, отлично выполняет свою работу, но очень далек от политики.

Говард сам был поражен, узнав, что этот дом принадлежит О’Бриену. Если газетам повезет, то городские власти будут серьезно скомпрометированы. Малейшая неосторожность повлечет за собой расследование, поэтому нужно закончить это дело и найти убийцу как можно скорее.

— Как ваши дела? — спросил он Монтли.

Тот неопределенно указал на Адамса.

— Он занимается этим делом. Вы устраиваете целую историю из-за какой-то шлюхи. Это никого не интересует.

— Вы сами увидите, как это никого не интересует, когда завтра почитаете газеты, — сердито возразил Говард. — У вас есть какой-нибудь след? — обратился он к Адамсу.

— Описание одного типа, который, возможно, является убийцей. Этим занимается Донован.

— Донован! А почему не вы?! — громко воскликнул Говард. — Донован!

Он сдержался.

— Безусловно, Донован очень хорош для обычных дел, но быстро работать он не способен. Я рассчитываю на вас, Адамс, чтобы побыстрее продвинуть это дело. Займитесь расследованием сами, независимо от Монтли и Донована. Найдите мне убийцу и задержите его. У нас, без сомнения, скоро начнется перепалка, и, если ваше следствие пройдет быстро и удачно, вы сможете поздравить самого себя.

Они оба посмотрели друг на друга. Грубое лицо Адамса ничего не выражало, но внутренне он напрягся и впервые ощутил проблеск надежды.

— Я хотел бы иметь сведения обо всех подпольных организациях этого города, — продолжал Говард. — Поручите кому-нибудь заняться этим, а сами сосредоточьтесь на интересующем нас преступлении. Я прослежу за тем, чтобы вы получали все копии донесений Донована. А теперь приступайте к делу.

— Вы получите эти сведения, — сказал Адамс и вышел из кабинета.

Несколько минут Говард молча сидел, устремив взгляд на бювар, потом встал и приоткрыл дверь.

— Я отправляюсь в мэрию, — сказал он секретарше. — Вернусь через час.

Он закрыл дверь, надел шляпу, вышел через другую дверь на отдельную лестницу и направился на улицу.

Глава 2

В течение трех лет Сеан О’Бриен был тайным советником местной полиции. Он появился на сцене в то время, когда одна из партий совсем развалилась, но благодаря его огромным средствам он сумел поднять ее на ноги и влить в нее новую жизнь.

Главой партии был Эд Фабиан, толстый жизнерадостный полицейский, лишенный идеалов. Когда О’Бриен предложил свои миллионы, он их принял, не задумываясь о том, что их надо возвращать. Желание О’Бриена оставаться в тени должно было возбудить у него подозрения, но ему нужны были деньги, чтобы снова поставить на ноги свою партию, и он понимал, что любопытство может лишь помешать ему.

В настоящее время Фабиан стал лишь подставным лицом. Старея, он утратил свою боеспособность, если она вообще у него была, и, поскольку деньги продолжали поступать, он беспрекословно выполнял распоряжения О’Бриена.

Фабиана, наверно, хватил бы удар, если бы он узнал, что О’Бриен сколотил свое огромное состояние интернациональной торговлей наркотиками.

Бывший гангстер О’Бриен был незаменим благодаря своей осторожности и умению все время оставаться в тени. Ему удалось удрать из Европы, увозя за собой миллионы, в то время как соучастники занимались во Франции принудительными работами.

Приехав во Флинт-сити, в Калифорнию, он начал новую жизнь, но бездеятельность вскоре ему надоела, и он решил заняться политикой.

Изучив положение дел в партии, возглавляемой Фабианом, он быстро договорился с ним и стал осуществлять руководство.

Несмотря на множество принятых им предосторожностей в торговле наркотиками, он не мог избежать контактов с некоторыми лицами. Один из них получил во Франции двадцать лет тюрьмы и сообщил полиции описание внешности О’Бриена. Поэтому он избегал любой гласности и следил за тем, чтобы его фотография не попала в газеты и на глаза инспектору полиции, заинтересованному в его поисках. О’Бриен не хотел получить двадцать лет тюрьмы.

Прошло три года безопасной жизни, и такое положение вещей вполне устраивало О’Бриена. Он вел спокойное уединенное существование и забавлялся тем, что контролировал жизнь процветающего города, не давая повода избирателям догадаться, что их благополучие в определенной степени в его руках.

Он обладал роскошной виллой, окруженной не менее роскошным садом, который спускался до самой реки. Высокая ограда окружала его резиденцию и защищала от любопытных взглядов.

Говард потратил двадцать минут, чтобы добраться до виллы. Проезжая по аллее, обсаженной прекрасными деревьями, Говард видел целый батальон садовников-китайцев, копавшихся в саду.

Но этим утром в голове Говарда не было места мыслям о цветах и деревьях. Подозревая не совсем честное происхождение миллионов О’Бриена, он старался не показываться на его вилле в отсутствие других членов их партии. Но сегодня ему надо поговорить с О’Бриеном о вещах совершенно секретных, о которых нельзя сообщить по телефону из боязни быть подслушанным.

Говард остановился перед озаренным солнцем входом, быстро поднялся по ступенькам и позвонил.

Лакей О’Бриена, Сэлливан, бывший борец, в белой куртке и черных брюках, открыл ему дверь. Он казался удивленным.

— Мистер О’Бриен дома?

— Безусловно, — ответил Сэлливан, давая гостю пройти. — Но он занят.

Говард услышал, что где-то в доме поет женщина, и сначала подумал, что О’Бриен слушает радио. Этот голос, легкое сопрано, чем-то очень волновал, и Говард, мало понимавший в музыке, нашел его особенным.

— Скажите ему, что дело важное.

— Пойдите и скажите сами, патрон, — ответил Сэлливан. — Я ни за что на свете не решусь прервать завывания этой цыпки.

Он указал на коридор, по которому следовало идти в большой зал.

— Идите смело.

Говард быстро прошел по коридору и остановился на пороге большого зала, двери которого были широко открыты.

О’Бриен, удобно устроившийся в кресле, сидел, закрыв глаза, со скрещенными на груди руками.

За роялем возле застекленной открытой двери сидела высокая стройная девушка необычайной красоты: блондинка с зелеными глазами, тонким носом, высокими скулами и чувственным ртом. Она была в белом свитере и клетчатых синих с белым брюках.

Звучным сладким голосом она пела арию, которую Говард смутно помнил.

Неподвижный, с бьющимся сердцем, он смотрел на нее. До сих пор он считал красивейшей женщиной свою жену Глорию, но эта девушка превосходила ее красотой.

В конце пассажа, перед тем как взять заключительную ноту, девушка вздрогнула, увидев Говарда, сфальшивила и сняла руки с клавиш.

О’Бриен открыл глаза и нахмурился.

— Что с тобой случилось? — спросил он девушку.

Потом, проследив за ее взглядом, он заметил Говарда.

— Простите за беспокойство, — извинился Говард, входя в комнату. — Мне нужно сказать вам пару слов.

О’Бриен встал, нисколько не выказав удивления при появлении Говарда, которое, однако, не могло не озаботить его.

— Вы не должны были показываться до конца арии, — сказал он, подойдя к Говарду и пожимая ему руку. — Тем хуже! Музыка никогда не была у вас в почете. Господин начальник, представляю вам мисс Дорман, которая скоро станет моей женой.

Молодая девушка встала и подошла, слегка раздвинув красивые губы в улыбке, но во взгляде ее читалось осуждение. У Говарда создалось странное впечатление, что она боится его.

— Вашей женой? — удивился Говард. — Я этого не знал. Примите мои поздравления.

Он взял протянутую руку О’Бриена и улыбнулся.

— Я думал, что вы на всю жизнь останетесь холостяком!

— Если я так долго ждал, — сказал О’Бриен, обнимая девушку за талию, — то вы должны признать, что она стоила этого. Гилда, мистер Говард очень внимательный человек, и я хочу, чтобы вы стали друзьями.

— Ты хорошо знаешь, Сеан, что твои друзья — мои друзья.

— Отличное принципиальное заявление, — со смехом заметил О’Бриен. — Тогда почему ты смотришь так мрачно?

— Что вы будете пить? — спросил он, обратившись к Говарду.

— Но я… — ответил Говард, переводя взгляд с Гилды на О’Бриена. — Я пришел по неотложному делу.

— Она будет вас благословлять! Слышишь, дорогая? Дело…

— Ну, теперь я могу уйти, — сказала Гилда, освобождаясь от его руки. — Только недолго, Сеан.

Улыбаясь, она одарила Говарда коротким взглядом и вышла из комнаты. Говард проводил ее восхищенным взором, ошеломленный формами, которые скрывались под свитером и брюками.

— Она потрясающая, да? — спросил О’Бриен, знавший его слабость к молодым девушкам. — А какой голос!

Он подошел к бару с напитками и налил два бокала виски.

— Подумать только, когда я ее нашел, она пела в одном ночном кабаре. С таким голосом, как у нее… Я уговорил ее серьезно заняться пением. Теперь она поет Моцарта. Ее слушал Франчелли и был в восторге. Он сказал, что из нее выйдет большая оперная певица.

Говард взял предложенный бокал и сел. Он смотрел на О’Бриена.

«Хорошая осанка, — подумал он. — Должно быть, ему за сорок. И подумать только, этот негодяй имеет по меньшей мере десять миллионов».

О’Бриен в сумраке хорошо выглядел. Его брови и тонкие усики придавали ему мефистофельский вид.

— Что вас так тревожит? — спросил он, садясь на ручку кресла.

— Вам говорили о доме 25 на Лесингтон-авеню? — спросил Говард.

О’Бриен поднял брови.

— Почему?

— Мне сказали, что этот дом принадлежит вам.

— Ну и что?

— Вчера ночью там была убита проститутка. И четыре других квартиры этого дома тоже заняты продажными женщинами.

О’Бриен сделал глоток, поставил бокал и закурил сигарету. Лицо его ничего не выражало, но Говард, зная его достаточно хорошо, понимал, что мозг его усиленно работает.

— Не беспокойтесь об этом, — наконец сказал он. — Я сделаю все, что надо. А кто была убитая?

— Некая Фей Карсон.

— У полиции есть на нее что-нибудь?

Говард покачал головой.

— А газетам что-нибудь известно?

Говард опять покачал головой.

— Их оповестят через час или два. Я решил сначала поговорить с вами, чтобы избежать неприятностей.

— Кто сказал вам, что дом принадлежит мне?

— Монтли.

— Он слишком много болтает.

Говард сделал глоток, так как нуждался в подкреплении.

— Вы знали, чем жили эти женщины? — спросил Говард.

О’Бриен нахмурил брови.

— Естественно. Нужно же им было жить где-нибудь. Потом, их не смущала квартирная плата.

Он встал, подошел к телефону и набрал номер.

— Такс, это ты? — Он послушал, потом продолжал: — Такс! У меня есть для тебя работа — это очень срочно. Отправляйся немедленно на Лесингтон-авеню, в дом 25, и выбрось оттуда всех курочек, каких там найдешь. Там их четверо. Выбрось их всех за дверь. Когда они освободят помещения, посели в этих квартирах респектабельных людей, предпочтительно старых дам. Я хочу, чтобы это было сделано за два часа. Ты меня хорошо понял? — Он положил трубку и вернулся на свое место. — Ну вот, все устроено. Когда появятся представители прессы, они найдут этот дом настолько респектабельным, что им придется снять шляпы и вытереть ноги.

Говард смотрел на него с возрастающей тревогой. О’Бриен не стеснялся действовать как типичный гангстер.

— Мне никогда и в голову не пришла бы мысль сделать что-нибудь подобное, — медленно проговорил Говард.

О’Бриен пожал плечами.

— У вас тоже есть псы, которые вас стерегут. Моя главная задача состоит в том, чтобы держаться подальше от неприятностей. — Он предложил Говарду сигару и закурил сам, потом продолжал:

— Теперь расскажите мне об этой девице. Кто ее убил?

— Мы ничего не знаем. Он не оставил следов. Вероятно, это был ее знакомый, так как он ударил ее в грудь ножом и никто не слышал ее криков.

— Кто ведет следствие?

— Донован, но я сказал Адамсу, чтобы он, со своей стороны, тоже действовал. У Донована есть приметы мужчины, который может оказаться преступником.

— Какие приметы?

— Очень неопределенные: молодой мужчина лет тридцати, красивый парень в светло-сером костюме.

— С этим далеко не уйдешь, — заметил О’Бриен, снова наполняя бокалы.

— Но это все же лучше, чем ничего, — возразил Говард, беря свой бокал. — Такие истории всегда трудно распутывать.

О’Бриен сел.

— Барт воспользуется этим, чтобы доставить нам неприятности. Вы говорили с Фабианом?

— Нет еще. Он ничего не сможет сделать, действовать придется мне. Если я наложу руку на убийцу, все пойдет как по маслу. Что меня беспокоит, так это ваш дом.

— Спасибо, что напомнили мне, — сказал с улыбкой О’Бриен. — Это я знаю не хуже вас. — Он встал и добавил: — Я не хочу выставлять вас за дверь, но сегодня мне предстоит много дел. Держите меня в курсе, посылайте копии рапортов, которые будут подаваться по этому делу. Я предпочел бы иметь их отпечатанными, если можно.

Говард заколебался.

— Рапорты не должны выноситься из здания полиции. Это противоречит правилам. Лучше я лично буду держать вас в курсе дела.

— Я хочу иметь копии рапортов, — с недоброй улыбкой проговорил О’Бриен.

— Хорошо, я устрою это, — обещал Говард.

— Спасибо. Предупредите Фабиана, что Барт может подготовить наступление. Пусть пресса поговорит о девушке. Выдайте ее за танцовщицу ночного кабаре.

— Понятно.

О’Бриен проводил Говарда до входной двери.

— Вы считаете Донована достаточно квалифицированным для ведения этого дела?

— Им также занимается Адамс.

— Да… Адамс. Это умный коп. Ладно, спасибо за посещение. Буду ждать сообщений.

С порога виллы О’Бриен смотрел, как удалялась машина Говарда, потом медленно закрыл дверь и некоторое время стоял, задумавшись.

Гилда, наблюдавшая за ним через приоткрытую дверь библиотеки, боязливо вздрогнула, увидев злобную усмешку, искривившую его губы.

Детектив Дэйв Дункан сунул в рот сигарету, чиркнул спичкой и посмотрел на сержанта Донована, который сидел по другую сторону стола и с задумчивым видом жевал сэндвич с ветчиной.

Дункан, уже не рассчитывавший больше получить офицерский чин, снова обрел надежду, принявшись за работу с Донованом по делу об убийстве. Он не считал Донована способным хватать звезды с неба, но расследование убийства всегда дает шанс для продвижения тому, кто сумеет заставить работать свои мозги.

— Этот старый сыч божится всеми святыми, что у него была регистрационная книга, в которую он записывал номера всех поставленных на стоянку машин. И она у него исчезла.

Донован придвинул к себе чашку кофе и взял сигарету.

— Этот блокнот не мог сам исчезнуть, — сказал он. — Где-нибудь он должен находиться.

— Может быть, на него наложил руку тот тип в сером костюме? — предположил Дункан. — Он вошел в будку, разговорился со стариком и узнал, что номера записываются в блокнот. Он мог стянуть его.

Донован покачал головой.

— Мне кажется, что этот тип в сером костюме будет нашим клиентом. Почему он дал сторожу фальшивый номер машины, если не хотел скрыться? Мы не потеряли этот день даром, Дункан: мы знаем достаточно об этом человеке, чтобы задержать его, конечно при условии, что он виновен.

— Я чувствую, что Дарси что-то от нас скрывает, — сказал Дункан. — Он должен был бы знать его.

Донован пожал плечами.

— Если Дарси не хочет говорить, мы не сможем заставить его сделать это. Нам нужно найти тех, кто приходил к ней, ее друзей и покровителей. У нее должно быть множество знакомых, которые посещали ее более или менее регулярно. Мы вернемся и поговорим с тем типом в банке, который солгал нам насчет телефонной кабины.

— Банк в это время уже закрыт, — заметил Дункан.

— Может быть, сторож знает его адрес.

Но ночной сторож не знал адреса Паркера. Он даже не был с ним знаком.

— Когда я заступаю на работу, здесь уже никого не бывает, — ответил он. — Вам это скажут завтра утром:

— Дайте мне адрес директора! — резко приказал Донован. — Это срочно!

— У меня нет его адреса, — ответил сторож. — Если хотите что-нибудь узнать о директоре, то обратитесь к главному кассиру, мистеру Холанду.

— Хорошо, — нетерпеливо проговорил Донован. — Дайте его адрес, да пошевеливайтесь. Я спешу.

Ночной сторож нацарапал адрес на клочке бумаги, и детективы вернулись к своей машине.

Им не составило труда найти улицу, и они остановились перед приветливым садиком.

— Вот хорошо ухоженные розы, — заметил Дункан, занимавшийся в свободное время садоводством. — Жаль, что он запустил лужайку. Это напомнило, что пора и мне этим заняться.

— Занимайтесь лучше работой, — проворчал Донован.

Нажав пальцем кнопку звонка, он держал его до тех пор, пока не открылась дверь. Он узнал высокого типа, который работал в банке вместе с Паркером. «Умирает от страха, — с садистским удовольствием подумал Донован. — Смешно! Достаточно мне позвонить в дверь, чтобы нагнать на всех страх».

Выдвинув вперед массивную челюсть, он агрессивно спросил:

— Это вы Холанд?

Кен молча кивнул.

Заинтригованный, Дункан разглядывал его. Парень так испугался, словно ограбил банк и спрятал у себя добычу. Что с ним такое?

— Мне нужно поговорить с Паркером. Где он живет? — спросил Донован.

Кен открыл и закрыл рот, но не мог вымолвить ни слова. Он молча смотрел на Донована.

— Где он живет? — повторил тот, повысив голос.

Кен сделал усилие, проглотил слюну и ответил:

— На следующей улице. Маршалл-авеню, 145.

Дункан записал адрес в записную книжку.

— Он говорил вам что-нибудь, когда ходил звонить по телефону своей жене?

— Нет, ничего не говорил.

— Но вы видели, когда он подходил к телефону?

— Да, я его видел.

— Сколько тогда было времени?

— Я не обратил внимания.

Донован уничтожающе посмотрел на него, потом с отвращением обратился к Дункану:

— Идем! Мы теряем здесь время.

Они большими шагами подошли к машине и остановились.

Дункан, который шел сзади, обернулся. Кен, стоя на пороге, смотрел, как они уходили.

Заметив, что Дункан смотрит на него, Кен быстро вошел в дом и закрыл дверь.

Глава 3

Когда машина начальника полиции скрылась в конце аллеи, Сеан О’Бриен медленно вернулся в зал и сел. Через несколько минут к нему присоединилась Гилда.

— Наконец-то он уехал! — воскликнула она. — Что ему было нужно, Сеан?

Он взял ее за руку, усадил на ручку кресла и обнял за талию.

— Он в первый раз пришел сюда один. Странный тип. — Сеан прижался головой к руке Гилды. — Он принес мне плохие новости. — Тело Гилды напряглось. — Ты помнишь Фей Карсон? — продолжал он, подняв на нее взор.

Тонкие ноздри молодой женщины задрожали, и взгляд стал жестким.

— Помню. Что с ней?

— Она была любовницей твоего брата, не так ли?

Гилда приняла удар.

— Почему ты об этом вспомнил? Это же старая история.

Сеан неожиданно встал и отошел от нее, заложив руки за спину с решительным видом.

— Не такая уж старая. Перед тем как говорить с Джонни, внесем ясность. Ты прекрасно знаешь, что я схожу с ума по тебе и сделаю для тебя все, что угодно. Мы скоро поженимся. Но, как тебе известно, я руковожу политической жизнью "этого города, а политика — мерзкая игра, в которой каждый старается перегрызть горло другому. И ничто так не способствует разгрому целой политической партии, как скандал, поднятый прессой. Избиратели сразу же отшатнутся от нее, понимаешь?

Пристроившись на ручке кресла, бледная и испуганная, она внимательно слушала его, нервно сжимая руки.

— Я не нахожу здесь связи с Джонни.

Он в упор посмотрел на нее.

Я только что сказал тебе, что Говард принес плохие новости: прошлой ночью Фей Карсон была убита.

Наступило тягостное молчание, потом О’Бриен продолжал:

— Знаешь ли ты, что Джонни вернулся вчера вечером? Один из моих людей видел его около Парадиз-клуба. Он приходил к тебе?

Она замялась, потом кивнула, не глядя на него.

— Я знала, что он в городе, — призналась она, опустив глаза.

— Ты веришь, что он убил ее? — напрямик спросил О’Бриен.

Гилда подняла голову, глаза ее расширились.

— Конечно нет! Как ты можешь говорить такие вещи!

Ее возмущение не было убедительным. Они посмотрели друг на друга, и Гилда снова отвела глаза.

— Будем играть по-честному, малышка, — сказал О’Бриен. — Ты так же хорошо, как и я, знаешь, почему я спросил тебя об этом. Перед тем как его поместили в лечебницу, он угрожал, что убьет ее, и не прошло и двух часов после его возвращения, как она оказалась убитой. Посмотрим в глаза фактам.

Гилда не шевелилась. Он видел, как она старалась взять себя в руки, и, подойдя к ней, обнял ее.

— Послушай, не волнуйся. Ты ведь не одна, не переживай из-за этого. Я с тобой и очень многое могу сделать.

— Это не он, — проговорила она одним дыханием. — Он не способен на такой ужасный поступок.

Хорошо зная Джонни, О’Бриен думал совсем иначе. Парень вполне был способен на убийство.

— Ты так считаешь, потому что он твой брат и ты его любишь, — с нежностью проговорил он. — Но представь себе, что подумают о нем другие, учитывая его репутацию…

— Я тебе говорю, что это не он! — закричала Гилда, вставая и в упор глядя на него. — Можно подумать, что у тебя есть доказательства.

Она поднесла руку к губам.

— Этот тип из полиции не подозревает его?

— Он не подозревает даже о существовании Джонни.

— Тогда почему ты говоришь мне все это?

— Ты его вчера видела?

— Нет. Он звонил по телефону.

— И ты от меня скрыла.

— Я должна была сказать тебе, но он просил этого не делать. Он просил денег, чтобы уехать в Нью-Йорк. Когда он позвонил, я отправилась в казино и сказала ему, чтобы он пришел за деньгами туда. Но он не пришел, наверно, достал деньги в другом месте.

— У Фей?

— Нет! Он не знал ее адреса и не взял бы у нее денег. Вчера вечером он не был у нее.

— Пожелаем ему этого, — сурово проговорил О’Бриен. — Итак, ты его видела?

— Нет.

Но он был достаточно проницателен и понимал, что Гилда лгала. Она его видела и так же, как он, была уверена, что он убил Фей.

Положение было серьезное. Нужно сделать все возможное, чтобы Джонни не попал в руки полиции. Действовать надо быстро и решительно. Но где он мог сейчас находиться?

— Значит, ты считаешь, что он уехал в Нью-Йорк? — равнодушно спросил он, внимательно наблюдая за ней.

— Да. Я скоро получу от него известия. Я уверена в этом, — ответила она.

— Понимаю.

Она опять лгала. Вдруг ему в голову пришла мысль, что она прятала брата, что в настоящий момент он, вероятно, находится у нее.

— Раз он уехал… — проговорил он и взглянул на свои часы. — Черт побери! Мне нужно позвонить по телефону. Подожди меня здесь, я скоро вернусь.

Он вышел из комнаты и заперся в библиотеке. Набрав номер, он сказал вполголоса:

— Позовите мне Такса.

— Слушаю, патрон! — ответил тот твердым и резким голосом.

— Ты хорошо все сделал на Лесингтон-авеню, а теперь я поручаю тебе другую работу. Беги на Мэдокс Курт, 45, к мисс Дорман. Я полагаю, что там Джонни Дорман. Загляни туда осторожненько. Если он там, забирай его и спрячь в надежном месте. Это будет не так-то легко, но ведь ты не новичок. Прихвати с собой кого-нибудь.

— Я займусь этим, — ответил Такс.

— Отвези в такое месте, где я могу его легко найти, но чтобы никто его не видел, да не слишком бей. Во всяком случае, не бей по голове.

— Можете мне довериться, — сказал Такс. — Я доложу вам.

О’Бриен положил трубку, закурил сигарету и вернулся в зал. Увидев глаза Гилды, он понял, что она плакала, и сел рядом с ней на диван.

— Не нужно так расстраиваться, — осторожно и нежно начал он. — Но я должен узнать, что произошло между тобой, Фей и Джонни. У меня есть враги, они знают, что мы собираемся пожениться. Если они сумеют поймать Джонни, то сделают все, чтобы навредить мне. Скажи, что произошло между вами?

— Если у тебя могут быть неприятности из-за Джонни, тебе не надо жениться на мне.

— Нет, я на тебе женюсь, — возразил он, пристально глядя на нее. — Это единственное, в чем я уверен. Но мне бы хотелось избежать неприятностей, поэтому прошу тебя рассказать мне обо всем.

Гилда пожала плечами.

— Естественно. Это грязная история, но мне нечего скрывать от тебя. Мы с Фей были подругами, а жили вместе. Я пела, а у нее был танцевальный номер с Морисом Вардом. Она сходила по нему с ума, а он был лишенным совести эгоистом. Однажды она привела его домой и познакомила со мной. Он сразу же стал за мной ухаживать, а Фей не верила, что я тут ни при чем, и стала устраивать сцены ревности. Тогда я разъехалась с ней, но он не оставил меня в покое, а продолжал преследовать.

В конце концов я уехала. Он был до такой степени зол на Фей, что бросил ее и тоже уехал. Узнав, что его в городе нет, я вернулась обратно. Фей не хотела меня больше видеть, чему я, по правде говоря, не очень огорчилась, так как за это время она вступила на дурную дорогу. Она бросила танцевать и занялась проституцией. Однажды она встретила Джонни. Он вернулся из армии, где ему пришлось туго. Он был совсем выбит из колеи, слишком много пил и часто приходил в бешенство. Я была единственная, кто мог успокоить его. Он влюбился в Фей, а она решила отплатить мне. Он вбил себе в голову, что женится на ней. Однажды один его друг дал ему адрес Фей и сказал, что она отличная партнерша, с которой приятно провести ночь. Джонни побежал к Фей и сильно избил ее. Если бы не подоспел Сэм Дарси, он убил бы ее. Сэм связал его и послал за мной. Я поместила Джонни в психиатрическую лечебницу. Остальное ты уже знаешь.

О’Бриен потер щеку.

— Значит, Сэм Дарси в курсе дел?

— Он знает, что Джонни избил ее и угрожал убить.

— Как ты думаешь, ходил ли к нему Джонни? Знает ли Дарси, что Джонни вернулся?

— Не знаю.

— Ладно, — сказал О’Бриен, — теперь я знаю, как мне держаться. Кстати, Говард сообщил мне, что у них есть описание типа, который покинул квартиру Фей в час преступления. Он не похож на Джонни.

— Но ведь я тебе уже сказала, что Джонни здесь ни при чем.

— Твоя или моя уверенность не имеют значения. Факт тот, что он угрожал ей и едва успел вернуться, как ее убили. Разве только они поймают этого высокого типа в сером костюме! В этом наша единственная надежда!

— Полиция, безусловно, найдет его, — уверила Гилда О’Бриена.

— Будем надеяться. — Затем с легкой улыбкой он добавил:

— Забудем все это, пора завтракать.

Она покачала головой.

— Я хочу вернуться к себе. У меня дела.

— Ты будешь завтракать со мной, — твердо сказал он.

И, взяв ее под руку, увлек по коридору в столовую.

Часом позже, когда она уехала в своей спортивной машине, зазвонил телефон. О’Бриен взял трубку.

— Это Такс, патрон, — раздался резкий, голос. — Все в порядке, патрон. Он был там, и я забрал его.

Лицо О’Бриена стало жестким.

— Куда?

— На «Виллой Понт».

— Хорошо, я буду там через час, — сказал О’Бриен. — Следи за ним, Такс.

И он положил трубку.

Кен Холанд закрыл входную дверь и ватными ногами прошел через прихожую. Всем своим весом он оперся на спинку стула. Сердце его все еще колотилось. Он не мог избавиться от страха, охватившего его при виде двух полицейских, направлявшихся к его дому.

«Странная у меня манера спасать себя, — подумал он. Заметили ли они мой ужас? Необходимо быть более спокойным. Если мне еще раз придется иметь с ними дело, я выдам себя».

Неожиданно он подумал о Паркере. Нужно предупредить его.

Он поторопился к телефону, набрал нужный номер и стал слушать гудки. «Пошевеливайтесь, — мысленно торопил он коллегу. — Они сейчас будут у вас. Отвечайте же».

Наконец раздался щелчок, потом миссис Паркер холодным тоном спросила, кто звонит.

— Кен Холанд. Мне бы хотелось поговорить с Максом.

— Он, наверно, в саду. Я посмотрю, сможет ли он подойти. Не кладите трубку.

Кен ждал, терзаемый беспокойством.

— Вы слушаете? — спросила миссис Паркер после долгого отсутствия. — Я передам ему, чтобы он позвонил вам. Сейчас он разговаривает с двумя господами, которых я не знаю, но думаю, что это не надолго.

— Спасибо, — сказал Кен и положил трубку.

Он подошел к бару, налил себе виски и выпил залпом. Потом закурил сигарету, сел и стал ждать. Делать он ничего не мог.

Что будет с Паркером? Удастся ли ему опять обмануть Донована? Сознается ли он, что посещал Фей? Скажет ли он Доновану, что дал ему номер телефона Фей? Вспомнит ли о том, что у Кена есть серый костюм?

Охваченный ужасом, Кен не мог сидеть на месте и отправился в сад.

Он дошел до изгороди и посмотрел на улицу, не смея дойти до перекрестка, чтобы убедиться, стоит ли еще у дома Паркера полицейская машина. Он боялся, что полицейские его увидят, и вскоре вернулся в дом.

Неожиданно в голове промелькнула мысль: а что он сделал с блокнотом, похищенным у ночного сторожа на стоянке машин?

Лицо его побледнело, потом покраснело. Он совершенно забыл о нем.

Кен помнил, как сунул его в карман брюк, разговаривая со сторожем, но потом в памяти был полный провал. Во всяком случае, он не оставил его в костюме, потому что проверил все карманы перед тем, как отнести его в магазин. Где же он мог быть? Потерян на улице? Если его найдут, то проверят всех владельцев машин и явятся к нему.

С безнадежным видом посмотрел он вокруг себя. Если бы он уронил его дома, то Керри, как обычно, подняла бы его и положила на стол. Кен тщательно стал искать повсюду, но безрезультатно.

Уже наступила ночь, когда он убедился, что блокнота в доме нет. Какой он дурак! Надо было сразу же посмотреть в машине.

Кен вышел и направился к гаражу, но замер на месте, увидев Паркера возле забора. Тот с опущенной головой брел по дорожке.

— Мне нужно с вами поговорить, сказал он, подойдя к Кену.

— Входите, — пригласил его Кен, пройдя вперед и зажигая в комнате свет. — Простите за беспорядок, я кое-что искал и все тут перевернул.

Паркер упал в кресло. Его толстое, обычно красное лицо побледнело и осунулось. Руки его дрожали.

— У вас есть что-нибудь выпить? — спросил он.

— Конечно, — ответил Кен и наполнил два больших бокала виски. — Недавно ко мне приезжали копы и спрашивали ваш адрес. Я пытался позвонить вам, но они меня опередили.

Паркер бросил на него внимательный взгляд. Кен протянул ему бокал и, чувствуя себя очень скверно, отошел и сел в кресло.

— Что случилось? — спросил он после долгого молчания.

— Им ничего не удалось вытянуть, — тихо ответил Паркер. — Я держался своей версии, но без успеха. Сержант обвинил меня во лжи и сказал, что я звонил ей. Я ответил ему, что это надо доказать. Он страшно ругался, потом заявил, что не подозревает меня в убийстве, но думает, что я знаю некоторых ее клиентов, но не хочу их выдавать. Я поклялся, что не звонил ей, но он возразил, что звонок был из банка. Я ответил, что мог ошибиться во времени, но звонил Мэзи. Тогда он решил спросить у нее.

Паркер сделал большой глоток и уставился на свои ноги.

— Я провел несколько ужасных минут с другим полицейским, пока сержант разговаривал с Мэзи. Она была выше всех похвал. Вероятно, почувствовала, что я попал в скверную историю. Она подтвердила, что я звонил ей вскоре после десяти утра, а не в десять. Ей удалось убедить сержанта, который потом извинился передо мной.

Кен вытянулся в кресле.

— Вы знаете, я в восторге…

Паркер бросил на него странный испытующий взгляд.

— После их ухода я все рассказал Мэзи, — медленно признался он. — Она очень плохо восприняла это.

— Вы признались, что ходили к этой девице?

— Пришлось признаться. Она знала, что я солгал сержанту. Я просто не мог ей лгать. Она прямо спросила меня, ходил ли я к Фей. Я ответил, что да.

Кен почувствовал, что, если бы Энн задала бы ему тот же вопрос, он тоже не смог бы скрыть от нее правду.

— Я огорчен…

— Да.

Паркер провел рукой по лицу.

— Она восприняла это очень плохо. Естественно, ее мать все слышала и тут же вмещалась. Это может разбить мою семью…

— Я очень огорчен за вас.

— Я должен в этом винить только себя.

Неожиданно он поднял глаза и посмотрел на Кена.

— Довольно говорить обо мне и моих неприятностях. ‘ Сержант описал мне того, кого они ищут и подозревают в убийстве, и это заставило меня задуматься.

Он наклонился вперед и продолжал:

— Вы действительно не ходили к ней прошлой ночью?

Сердце Кена замерло, потом забилось со страшной силой. Ему казалось, что он изменился в лице. Он сделал отчаянное усилие, чтобы посмотреть Паркеру в глаза, но это ему не удалось. Чтобы скрыть свое волнение, он закурил сигарету и проговорил глухим, нетвердым голосом:

— Я не понимаю, куда вы клоните, Макс. Я же говорил вам, что провел вечер дома.

Паркер не спускал с него глаз.

— У меня такое ощущение, что вы лжете, — сказал он. — Вы ходили к ней?

— Я вам сказал, что нет! — закричал Кен, вставая.

— Боже мой, — проговорил Паркер, бледнея. — Когда они описали подозреваемого, а описание полностью подходит к вам, я еще сомневался, были ли это вы, и не хотел этому верить. Теперь же я в этом уверен.

Ужас Кена был так велик, что он не мог его скрыть.

— Они ищут высокого брюнета лет тридцати, — с горечью продолжал Паркер, — одетого в серый костюм и серую шляпу, владельца старого «линкольна»».

Паркер с трудом встал.

— Боже мой, это, конечно, вы, по вашему лицу это видно.

Мужчины смотрели друг на друга, дрожа от страха.

— Это не я! — воскликнул Кен. — Нужно мне верить, Макс. Клянусь вам, это не я!

— Я ничего не хочу слышать, — быстро проговорил Паркер. — Не знаю, что вы сделали, но, во всяком случае, не впутывайте меня в это дело. Понимаете? Я дал вам номер ее телефона, но, ради бога, не говорите этого полиции. Вы уже разрушили мою семью, а если узнают, что я дал вам номер ее телефона, я потеряю службу. Про это напишут в газетах и вываляют меня в грязи. Не вмешивайте меня в эту историю!

— Я же вам говорю, что это не я, — сказал Кен, хватая его за руку.

Паркер с силой вырвал руку и отступил на шаг.

— Не имеет значения, считаю я вас виновным или нет. Это решит полиция. Рано или поздно на вас наложат руку. Они быстро вас разыщут, и с того момента я вас прошу не произносить моего имени. Вы поняли?

— Довольно говорить о вас! — крикнул с неожиданной яростью Кен. — Вы говорите только о себе. А как будет со мной?

— Выкарабкивайтесь сами, — заявил Паркер.

— Ах вот как! Не забывайте о своей ответственности. Вы ведь толкнули меня на это. Я, как идиот, послушался ваших отвратительных советов. Если бы не вы, я не пошел бы…

Кен замолчал, заметив страх Паркера, но не мог уже остановиться.

— Да, признаюсь, я был у нее в прошлую ночь, но не убивал ее. Она была в спальне, когда…

— Замолчите! — крикнул Паркер с искаженным лицом. — Вы не понимаете, что говорите. Я не хочу вас слушать. Вы пытаетесь сделать из меня сообщника, рассказывая мне это. Я ничего не хочу слышать. Не вмешивайте меня в эту историю, больше я ничего не прошу. Это дело касается вас, меня оно совсем не касается. Я прошу вас только не говорить, что я дал вам номер ее телефона.

Перед бледным, искаженным от страха лицом Паркера Кен неожиданно обрел мужество.

— Будьте спокойны, — заявил он, — я не впутаю вас ни во что, но не забывайте о своей моральной ответственности. По вашему совету я пошел туда, вы втянули меня в это грязное дело. Не забывайте об этом. А теперь убирайтесь!

Паркеру не нужно было повторять. Он поспешил в прихожую, вышел из дома и тяжелыми шагами пошел по дорожке на улицу.

Кен в окно видел, как он уходил.

«Этот, по крайней мере, не станет говорить, — подумал он. — Парень напуган еще больше, чем я».

Но машина завертелась. G замиранием сердца Кен подумал о предстоящем. Он должен будет остерегаться Свитинга, избегать той блондинки и вынужден будет каждый день работать с Паркером, который знает, что он ходил к Фей. Через шесть дней вернется Энн и для него начнется новый кошмар.

Он смотрел в окно и ничего не видел, будучи на грани нервного срыва. Казалось, выхода не было, и вспышка мужества тут же угасла.

Он принялся делать то, чем не занимался с детства. Он встал в спальне на колени и начал молиться.

Лейтенант Гарри Адамс, сгорбив плечи под дождем, шел по темному проходу к «Голубой розе».

Он позвонил и, когда открылось смотровое окошко, сказал:

— Мне нужно видеть Сэма.

Привратник Джо посмотрел на него и после небольшого раздумья открыл дверь.

— Пойду поищу его, лейтенант.

Адамс закурил сигарету и бросил взгляд на убранство вестибюля. К нему направилась было девица из гардероба, но, увидев, с кем имеет дело, остановилась, словно заметила змею, затем быстро проскользнула в туалет.

Адамс привык к таким встречам. Они даже забавляли его.

Из туалета вышла рыжая девица с большим вырезом на платье и посмотрела на него. Ее сильно накрашенные губы сложились в профессиональную улыбку, которая сразу же исчезла под ледяным взглядом Адамса.

Она быстро спустилась по лестнице в ресторан, встретившись по пути с Сэмом Дарси.

— Здравствуйте, лейтенант, — сказал Дарси с беспокойством во взгляде. — Вас не часто видишь здесь. Кого-нибудь ищете или хотите развлечься?

— Я пришел по делу, Сэм, — ответил Адамс, разглядывая огромного негра.

Адамс едва достигал булавки с бриллиантом в галстуке Сэма, но огромные размеры собеседника совсем его не смущали.

— Мне нужно поговорить с вами наедине.

— Понятно, — ответил Дарси без малейшего энтузиазма. — Пройдемте в мой кабинет.

Он пошел впереди по коридору и провел Адамса в большую, роскошно обставленную комнату, окна которой были закрыты шторами.

Клодетт, жена Дарси, сидела за столом и подсчитывала выручку. Увидев Адамса, она расширившимися глазами с тревогой посмотрела на мужа.

— Выйди, дорогая, — попросил Дарси. — Лейтенанту надо со мной поговорить.

Бросив на Адамса удивленный взгляд, она быстро сунула деньги в ящик и вышла, закрыв за собой дверь. Адамс сел.

— Что вы хотите выпить, лейтенант?

— Ничего. На работе я не пью, Сэм.

Дарси налил себе немного виски с содовой и сел за стол.

— Что-то неладно, лейтенант?

— Пока все идет неплохо, — ответил Адамс, разглядывая свои ноги. — Я пришел поговорить с вами о Фей Карсон.

Дарси не удивился, он молча ждал.

— Донован приходил? — спросил Адамс.

— Да, два часа назад.

— Если вы его снова увидите, ничего не говорите о нашей беседе. Моя работа по этому делу очень ответственная. Могут произойти большие осложнения. И мне надо действовать осторожно.

Дарси был того же мнения, узнав про смерть Фей, но держал свои мысли при себе.

— Понятно, лейтенант.

— Я всегда был к вам очень благожелателен, Сэм, — продолжал Адамс. — Я мог бы причинить вам серьезные неприятности, когда та курочка занималась у вас стриптизом. После того скандала многие кабаре были закрыты! Вспомните о драке в сентябре… Я вас вызволил из этого дела. Теперь настал момент, когда вы сможете помочь мне!

— Я сделаю все возможное, — просто ответил Дарси.

Адамс стряхнул пепел на пол.

— Мне нужно поскорее закончить это дело. Сомневаюсь, что Донован сильно в нем продвинулся.

Его синие холодные глаза встретились с взглядом Сэма.

— Конечно, ему может повезти и он случайно нападет на след, но вряд ли. Во всяком случае, вы не должны ему помогать.

— До сих пор я этого не делал, — ответил Дарси.

— Через несколько месяцев мэром города может быть выбран Барт, — продолжал Адамс. — Нынешний муниципалитет, по сути дела, скомпрометирован, но мы с вами должны заботиться о будущем. Заняв место мэра, Барт может закрыть ваше заведение — он достаточно зловреден. Но если вы проявите понятливость, он будет чувствовать себя обязанным и оставит вас в покое.

— Понимаю, лейтенант.

— Хорошо.

Адамс погасил сигарету и закурил новую, бросив спичку в пепельницу.

— Вы видели малышку Карсон прошлой ночью?

— Да.

— С кем она была?

— С высоким брюнетом в сером костюме.

Адамс кивнул.

— Вы раньше видели его?

— Нет.

— Он был друг или клиент?

— Не знаю. Но, кажется, им было хорошо вместе. Насколько мне известно, она не приводила сюда своих клиентов.

— Значит, это был друг?

— Этого я не знаю, лейтенант. Она мне его не представила. Не знаю что и думать.

— Этот парень, судя по виду, мог убить человека ножом?

Дарси покачал головой.

— Безусловно нет. Я нашел его симпатичным.

— Вот как! — сделал гримасу Адамс. — Вместе с тем все указывает на него. Его видели уходящим из ее дома, примерно во время убийства. Но по какой причине он мог ее убить? Какая она была, Сэм? Не могла ли она шантажировать его?

— Нет! — категорично заявил Дарси. — Она совсем не такой человек, лейтенант. Фей сошла с пути истинного, но не до такой степени. Шантажом она не занималась.

— Тогда зачем ему нужно было убивать ее? Может быть, он псих?

— По виду отнюдь не псих. У меня большой опыт в таких делах, я даже был очень рад видеть Фей рядом с ним. Но думаю, этот мужчина не из тех, кто бегает по девицам.

Адамс на некоторое время углубился в свои мысли.

— Вы давно знаете Фей?

— Четыре года.

— Кто, по-вашему, мог убить ее, если это сделал не тот тип, о котором мы говорили? У вас, конечно, есть свои соображения.

Дарси стал ерзать в кресле, сделал глоток, потом откинулся назад, держа в огромной руке бокал.

— Никому другому я этого не сказал бы, лейтенант, — медленно ответил он, — но раз вы меня спрашиваете, то вот что я думаю. Конечно, я могу ошибаться.

— Говорите!

— В прошлом году Фей была неразлучна с Джонни Дорманом, их повсюду видели вместе. Но потом он узнал, что она продавала свое тело, и стал избивать ее. Однажды я подоспел вовремя и вырвал ее из его рук. Если бы не я, он бы убил Фей. Она тогда серьезно болела, так как он ударил ее по голове. Джонни был так разъярен, что я с трудом справился с ним. Я вызвал его сестру, и она поместила его в лечебницу, где он пробыл год. Вчера он вышел из лечебницы. Один тип, которого я знаю, видел его прошлой ночью у Парадиз-клуба. Он слышал, как тот старался узнать адрес Фей. Я подумал, что он может причинить ей неприятности, позвонил ей по телефону, но не получил ответа.

Он внимательно посмотрел на Адамса.

— Я бы не удивился, если бы Джонни ее нашел.

Неподвижный Адамс смотрел на свои руки. Джонни Дорман. Он хорошо его помнил. Красивый блондин, высокий и стройный, который околачивался по бильярдным на Шестьдесят шестой улице.

— Вы рассказали это Доновану?

Дарси покачал головой.

— Он не спрашивал меня об этом.

Адамс потер щеку.

— Дорман. Да, это возможно. Хорошо, я проверю. Нужно будет узнать, что он делал прошлой ночью.

— Может быть, вы знаете, — спокойно проговорил Дарси, — что сестра Дормана собирается выйти замуж за О’Бриена.

Адамс погасил сигарету, но не вздрогнул.

— Я не знал этого.

Он встал.

— Это изменяет и усложняет ситуацию. Спасибо за сведения. Держите их при себе: нужно, чтобы этого никто не знал.

— Никто и не узнает, — уверил его Дарси. — Это знает только тип, который сказал мне, и Луи, но я заставлю их молчать.

Адамс стал медленно ходить по комнате.

— Мы наткнулись на странную вещь, — сказал он. — Если О’Бриен узнает, что я хочу допросить Джонни, он станет совать мне палки в колеса. Вы не знаете, где может быть Джонни?

Дарси покачал головой.

— Он может быть у своей сестры. Она к нему очень привязана.

Адамс недовольно нахмурился.

— Это меня мало устраивает. Да, он, без сомнения, у нее. Не могли бы мы убедиться в этом, Сэм? Мне лучше не показываться там. Сделайте это для меня.

Дарси колебался.

— Вы не пожалеете об этом, — продолжал Адамс, наблюдая за ним. — Я договорюсь с Бартом и прослежу за тем, чтобы у вас все было хорошо.

— Ладно, попытаюсь, — ответил Дарси, — но ничего не обещаю. Не стройте никаких иллюзий, лейтенант. Возможно, он и не ходил к Фей прошлой ночью.

— Конечно. Все, что мне нужно, — это десятиминутный разговор с ним. Найдите его поскорее, Сэм, это очень важно.

Снова под проливным дождем шел Адамс по темному проходу к своей машине. Он сел за руль, закурил и задумчиво уставился на приборный щиток.

Итак, сестра Дормана выходит замуж за О’Бриена. Если Дорман убил Фей, О’Бриен будет скомпрометирован.

Адамс глубоко затянулся и выпустил дым из своих тонких ноздрей. Он мог сыграть свою игру двумя способами. Можно было пойти повидаться с О’Бриеном и сговориться с ним или, что предпочтительнее, пока подождать, а потом поговорить с Бартом. Но прежде чем обращаться к тому или к другому, необходимо убедиться, что Джонни Дорман убийца.

Он нажал на стартер, и мотор заурчал.

Если как следует взяться за эту историю, то Монтли может вылететь из полиции, а О’Бриен потеряет свое влияние.

«Вот удобный случай, которого я давно ожидал, и черт меня возьми, если я не воспользуюсь им», — подумал Адамс.

Он быстро тронулся с места и вскоре подъехал к зданию полиции.

Глава 4

Сеан О’Бриен за рулем своего большого «кадиллака» ехал по пустынной дороге вдоль берега реки. Дорога была грязная и пыльная, ею никто не пользовался с тех пор, как закрылась консервная фабрика. Тем не менее вдоль реки тянулись старые сараи и полуразрушенная пристань. В сараях можно было держать автомашины, а Такс пристроил там свою моторную лодку.

Свернув на каменистую дорогу, которая вела к обветшалому ангару, О’Бриен вскоре остановился и вышел на пристань. Там его ждала лодка.

«Виллой Понт», солидная яхта двадцати четырех метров длиной, стояла на якоре в стороне от загрязненной зоны.

Открыто используемая Таксом для рыбной ловли, она служила тайным местом отдыха для его друзей, у которых появлялись неприятности.

О’Бриен влез в лодку, сделал знак мулату, который находился у мотора, и сел на переднее сиденье.

Мулат завел мотор и направил лодку по загрязненной воде к яхте.

Такс встретил их у трапа. Это был гигант исключительной силы, загорелый, с бегающими светло-голубыми глазами и плохо выбритым недобрым лицом. На нем была черная рубашка, брюки и надвинутая на правый глаз шапочка яхтсмена.

Его единственного из банды торговцев наркотиками О’Бриен взял с собой. Это был опасный тип. О’Бриен умело использовал его, и не было еще случая, чтобы Такс не справился с поручением, как бы опасно оно ни было.

Такс небрежно поднес два пальца к шапочке, приветствуя О’Бриена.

— Где он? — спросил О’Бриен.

— Внизу, — ответил Такс, указывая на лестницу.

Голый до пояса крупный негр сторожил выход, сидя на бочке. Он улыбнулся О’Бриену, встал и отошел от двери.

— Что произошло? — спросил О’Бриен.

— Небольшая потасовка, — ответил негр не задумываясь. — Я вынужден был стукнуть его, чтобы он вел себя спокойно. Нас никто не видел. По дороге он тоже стал бузить и Сэм слегка двинул его.

— Он ранен? — сухо спросил О’Бриен.

— Парень немного получил, — сказал Такс. — У него есть навыки в драке, и он умело наносил удары. Ничего особенного с ним не случилось. Хотите поговорить с ним, патрон?

— Да.

Такс проводил О’Бриена во внутреннее помещение и остановился перед дверью каюты. Он повернул ключ, открыл дверь и вошел первым.

Джонни Дорман лежал на койке, свесив одну ногу. Он открыл глаза, когда О’Бриен подошел к нему. Тот посмотрел на него, ничем не выказывая своих чувств.

Джонни был похож на свою сестру. Тот же нос, зеленые глаза, густые волосы такого же цвета, как у Гилды.

«Красивый подонок», — подумал О’Бриен.

— Салют, Джонни!

Джонни неподвижно наблюдал за ним своими зелеными глазами.

— Что с вами случилось, Сеан? — спросил он. — Гилда будет в восторге, когда я ей все расскажу.

О’Бриен подвинул стул и сел. Он жестом указал Таксу выйти, и тот закрыл за собой дверь. Потом он достал из кармана золотой портсигар и протянул его Джонни. После короткого раздумья Джонни взял сигарету и закурил.

— Мы не о Гилде, а о вас будем сейчас говорить, — начал О’Бриен. — Как вы себя чувствуете, Джонни?

— Превосходно чувствовал, пока ваш негр не ударил меня по голове кулаком. Не воображайте, что вам удастся так просто от меня отделаться!

— Я отлично умею отделываться от кого угодно, — возразил О’Бриен. — Похоже на то, что врачи выписали вас не совсем здоровым.

— И что же? Они бы сделали это и раньше, если бы не могли вытянуть из меня деньги. Все они одинаковы, думают только о наживе.

— Мне кажется, что по счетам платила ваша сестра, — спокойно заметил О’Бриен. — Очень мило с вашей стороны принимать это так близко к сердцу.

Джонни рассмеялся.

— Меня вы этим не проймете, — сказал он. — У Гилды сейчас столько денег, сколько она захочет, а у меня их нет. Если бы ей нужно было лечиться в клинике, я бы тоже достал на это деньги. А после того как она выйдет за вас замуж, у нее будут миллионы. За меня же ей пришлось заплатить совсем немного.

О’Бриен почувствовал раздражение.

— Вы в самом деле бессовестный человек, Джонни, — заметил он. — Я счастлив, что у меня нет такого брата.

— Но я стану вашим шурином, — усмехнулся Джонни, — если, конечно, Гилда согласится выйти за вас замуж после того, что вы со мной сделали! Вы промахнулись! Подумать только, что вы решились на такой трюк! Я могу ничего не говорить Гилде, но хочу две тысячи за свое молчание. Для вас такие деньги невелики.

— Это действительно самая малость, — спокойно согласился О’Бриен, — но вы ничего от меня не получите. Я удивляюсь, что вы не спрашиваете, почему я здесь.

Небольшое смущение промелькнуло, в зеленых глазах.

— Вот как? Скажите лучше, почему я здесь?

— По всей видимости, вы еще не выздоровели. Вы еще очень нервный, Джонни.

Тот побледнел, глаза его засверкали.

— В самом деле? Знаете, вы меня не испугаете! Вы воображаете, что сможете жениться на Гилде, если будете так со мной обращаться? Так вот, вы сами себе все портите! Врачи сказали, что я поправился, и я это чувствую.

— Тогда почему же вы убили Фей Карсон? — спросил О’Бриен. — Ведь после этого вы не скажете, что вы в полном разуме?

Джонни отвел глаза.

— Не знаю, о чем вы говорите, — смущенно ответил он.

— Напротив, знаете. Прошлой ночью вы пошли к ней и убили ее ножом.

— Вы с ума сошли! Прошлую ночь я провел с вами. Не стоит об этом говорить, Сеан.

О’Бриен покачал головой.

— Так не пойдет. Вчера вечером я был на приеме. Почему вы ее убили?

— Кто вам сказал, что это сделал я? — спросил Джонни.

— Не пытайтесь обмануть меня, — резко оборвал О’Бриен. — Вы угрожали убить ее перед тем, как попали в лечебницу. И в первый же день вашего возвращения оттуда она была убита. И вы еще воображаете, будто сможете выкрутиться из этой истории?

— Я знаю, что могу выкрутиться.

— Значит, вы признаетесь? — спросил О’Бриен.

— Да, признаюсь, — ответил Джонни. — Я сказал, что прикончу эту шлюху, а я всегда сдерживаю обещания. Я предупреждал ее, но она все равно продолжала. Я воспользовался удобным случаем и убил ее.

О’Бриен ни секунды не сомневался в том, что Джонни убил Фей, однако эти рассуждения удивили его.

— И сколько времени вы рассчитываете скрываться от полиции?

Джонни рассмеялся.

— Что за ребячество? Когда ты шурин влиятельного политического деятеля, то можешь себе позволить прикончить шлюху, которая заслуживала этого. Я облегчу вам дело. У нее был один тип, когда я убил ее. Он и станет убийцей. Вам совсем нетрудно будет повесить на него это убийство. Начальник полиции у вас в руках, вы скажете ему об этом.

— Не следует принимать желаемое за реальность, — возразил О’Бриен, не теряя спокойствия. — А если я ничего не сделаю?

— Вы вынуждены будете это сделать, — уверенно проговорил Джонни. — Вы не можете позволить, чтобы меня арестовали. Вы безумно любите Гилду, Сеан, и я прекрасно понимаю вас. Она восхитительна. Но если ее имя будет замарано, на ней нельзя будет жениться. Как только вы стали тайным хозяином города, вы все время стараетесь избежать гласности. Значит, вам есть что скрывать. И не пытайтесь убеждать меня в противном, Сеан. Вы больше всего боитесь гласности.

О’Бриен рассматривал его, не показывая бушевавшей в нем страшной злобы.

— Мне только хочется знать, на самом ли деле вы убили ее? — спросил он.

Джонни снова засмеялся.

— Никто не заставляет вас верить мне, — равнодушно ответил он. — Сделать это было совсем нетрудно. Она часто забывала свой ключ, поэтому держала запасной под ковриком. Я пришел к ней, взял ключ, отпер дверь и спрятался в ванной. Она явилась с этим типом, продолжал Джонни неожиданно жестким тоном. — Я держал нож наготове. Она так испугалась, что даже не могла закричать. Хотелось бы мне, чтобы вы видели ее лицо. Она разделась и смотрела на себя в зеркало. Я появился позади нее, и она увидела меня в зеркале. Она обернулась с выражением такого ужаса на лице, какого я ни у кого не видел. Я заколол ее. Это было просто. Она упала поперек кровати, устремив на меня взгляд. Я бы с удовольствием распотрошил ее, но не было на это времени. Этот тип орал в соседней комнате, он хотел знать, скоро ли она придет. Я сделал короткое замыкание, чтобы погас свет, и удрал. Ничего сложного не было.

— А никто не видел вас выходящим из квартиры? — спросил О’Бриен.

— Разумеется нет. Не принимайте меня за дурака!

Я постарался, чтобы меня никто не видел.

— Гилда знает, что вы в городе. Кто еще об этом знает?

Джонни отвел глаза.

— Никто.

— А откуда вы узнали новый адрес Фей?

Джонни снова отвел взгляд.

— Я знал, что она часто ходит в «Голубую розу». Я пошел туда и выследил ее.

— Не лгите, — нетерпеливо проговорил О’Бриен. — Вы только что сказали, что оказались раньше нее в квартире и ждали ее там.

Джонни рассмеялся.

— А из вас вышел бы прекрасный коп, Сеан! Ну если вы непременно хотите все знать, то да будет вам известно, что я спросил ее адрес у Луи из Парадиз-клуба.

— Теперь он знает, что вы искали Фей, идиот! И вы воображаете, что он будет молчать?

— Это зависит только от вас, — развязно ответил Джонни. — Вам следует встретиться с ним и договориться.

О’Бриен стал размышлять, уставившись в пол.

— Я не тронул бы и волоска на ее голове, если бы не был уверен в вашей помощи, — продолжал Джонни, садясь на койку. — Мне осточертела эта каюта. Давайте отправимся в банк за двумя тысячами долларов, а потом я уеду в Нью-Йорк.

— Вы верите в Санта-Клауса, Джонни, — с яростью проговорил О’Бриен.

Он встал, подошел к двери и, открыв ее, подал знак Таксу, ожидавшему в коридоре.

— Входи!

Такс молча вошел в каюту, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Джонни бросил на него испуганный взгляд и отшатнулся.

— Послушайте меня хорошенько, Сеан, — сказал он. — Вы достаточно поиздевались надо мной. Если вы опять начнете то, клянусь вам, вы пожалеете об этом.

О’Бриен не обратил внимания на это заявление.

— Джонни останется здесь, — сказал он Таксу, — до тех пор, пока я не прикажу тебе освободить его. Ты за него отвечаешь. Если он попробует протестовать, ты дашь ему понять, что ему лучше слушаться. Я поручаю его тебе, Такс. Если он будет плохо себя вести, дашь ему по морде.

— Понятно, патрон! — ответил Такс, и его грубое лицо оживилось.

— Вы не имеете права держать меня здесь! — возмутился Джонни. — Если вы сейчас же не отпустите меня, я испорчу вашу карьеру!

— Бедный кретин! — усмехнулся О’Бриен. — Вы пробудете здесь столько времени, сколько я найду нужным. И советую вам помолчать, если не хотите, чтобы вас успокоили.

Джонни бросился на О’Бриена со сжатыми кулаками, но Такс быстро вмешался, остановив его и оттолкнув назад.

— Вы мне за это заплатите! — крикнул Джонни, глядя с мерзкой усмешкой на О’Бриена. — Гилда не выйдет за вас замуж, гнусное отродье!

О’Бриен посмотрел на Такса, сделал ему знак головой и открыл дверь каюты.

Такс бросился на Джонни и ударил его кулаком по лицу. Тот стукнулся головой о стенку и упал на четвереньки.

О’Бриен с порога наблюдал за этой сценой.

— Дай ему немного, только не слишком, — сказал он.

Ударом ноги в бок Такс заставил Джонни повернуться на спину, потом схватил его за шиворот, поднял и прислонил к стене. Из носа Джонни текла кровь, глаза были вытаращены. Держа его одной рукой, Такс стал ладонью бить его по лицу.

О’Бриен закрыл дверь, поднялся наверх и сел в лодку с жесткой улыбкой на губах.

Рафаэл Свитинг стоял у светофора, ожидая возможности перейти улицу. Он держал под мышкой свою болонку, и пес смотрел на проходящие машины с таким же нетерпением, как и его хозяин.

Дождь кончился, и от влажной жары Свитинг весь покрылся липким потом. Наблюдая за потоком проходящих машин, он мечтал о том дне, когда сможет купить себе машину. В настоящий момент он имел всего-навсего два доллара шестьдесят центов и, несмотря на свой совершенно необъяснимый оптимизм, не видел никакой возможности увеличить эту сумму в ближайшее время.

Утром, с небольшими перерывами из-за проводимого полицией следствия, он написал и отправил пятьдесят писем с просьбами о помощи. Он по опыту знал, что ответов можно ждать не ранее чем дней через десять.

В течение многих лет Свитинг жил за счет благотворительности и легковерности людей. Он посылал свои хорошо написанные письма наследникам состояний или видным людям, имена которых он прочитал в газетах или журналах. Эти письма, в которых он обрисовывал свое бедственное положение и просил совсем немного, позволяли ему жить с достаточным комфортом. Когда ответы приходили неудовлетворительные, он перекидывался на шантаж или воровство, но имел несчастье попасть на глаза полиции и угодил на восемь лет в тюрьму. Возвращаться туда у него не было никакого желания.

Ожидая на краю тротуара, он думал о том, к кому ему обратиться, чтобы внести квартирную плату в конце недели. Утреннее происшествие и визит сержанта Донована здорово нарушили его спокойствие, и теперь он искал возможности получить деньги с меньшим риском.

Выйдя на проезжую часть, Свитинг заметил высокого мужчину, вышедшего из служебного входа Национального банка. Свитинг сразу узнал его. Это был клиент, который приходил к Фей прошлой ночью.

Очень возбужденный, Свитинг поспешно перешел улицу и последовал за ним.

Свитинг давно понял, что ему неинтересно давать сведения полиции. Совсем наоборот. Так что, когда Донован спросил его, не видел ли он кого-нибудь, выходящего от Фей, он ответил отрицательно.

При желании он мог бы дать Доновану очень интересные сведения. Он отлично видел, как Кен ушел от Фей. А за двадцать минут до этого он слышал, как от нее кто-то вышел и стремительно сбежал по лестнице. Он поспешил к своей полуоткрытой двери, но опоздал и не мог увидеть, кто это был. Сперва Рафаэл подумал, что пропустил Кена, но, когда тот стал спускаться, прижимаясь к стене, Свитинг понял, что кто-то до него побывал в квартире у Фей.

Узнав от сержанта об убийстве Фей, он догадался, что неизвестный, бежавший по лестнице, должен быть убийцей, и очень пожалел, что не успел увидеть его.

Но не все еще потеряно. Этот молодой человек, шедший перед ним, который находился в квартире в момент совершения преступления, должен был сильно опасаться полиции. Подобные же люди представляли для Свитинга источник дохода, так что он ускорил шаги, чтобы не потерять из виду свою жертву.

Свитинг решил, что удача ему улыбнулась. Действовать надо было осторожно, но постараться убедить этого типа выложить кругленькую сумму в обмен на обещание молчать.

Раз он вышел из банка через служебный вход, значит, работал там и, не будучи богатым, все же достаточно зарабатывал. Предпочтительнее запросить с него по тридцать долларов в месяц, нежели сразу потребовать крупную сумму.

Он влез в автобус вслед за Кеном и, прячась за газетой, наслаждался слежкой. Лео лежал неподвижно у него на коленях и только вертел глазами-бусинками.

Через двадцать минут Кен вышел из автобуса, а за ним незаметно последовал Свитинг. Он видел, как тот купил газету и просмотрел ту страницу, где было напечатано об убийстве. Свитинг с интересом наблюдал за бледным, испуганным лицом Кена.

Поглаживая шелковистую шерстку Лео, Свитинг решил, что все будет хорошо. До смерти напуганный тип не обещал никаких неприятностей.

Он видел, как Кен шел по дорожке к небольшому дому и остановился поговорить с толстой женщиной из соседнего сада.

Когда Кен вошел в дом, Свитинг перешел улицу и устроился на скамейке в тени, откуда мог наблюдать за домом.

«Не следует торопиться, — подумал он, усаживая Лео рядом на скамейку. Он снял шляпу и вытер потный лоб. — Прежде всего надо узнать, что это за человек, женат ли он. Если у него есть дети, это облегчит операцию».

Довольный, он закинул ногу на ногу. Он будет наблюдать за домом в течение часа. Вечер был хороший, и если ему повезет, то жена незнакомца выйдет в сад. Всю свою жизнь он искал легких денег, не делая ни малейших усилий, чтобы их заработать. Так он ожидал, глядя на заходящее солнце и поглаживая жирными пальцами шерсть Лео.

Через четверть часа к дому подъехала машина. Узнав водителя, он сделал гримасу. Полиция! Он развернул газету и спрятался за ней.

Когда он увидел сержанта Донована, выходящего из машины, его мечта о легких деньгах постепенно улетучилась.

Какая досада! Каким образом они смогли так быстро обнаружить клиента? Какое счастье, что он стал ждать. Он пережил бы паршивые минуты, если бы Донован застал его там, в доме.

Мужчины прошли по дорожке и позвонили у двери. Она отворилась, и на пороге появился молодой человек. Они о чем-то поговорили, потом, к великому удивлению Свитинга, оба полицейских вернулись к своей машине.

«Что это означает? Почему они его не забрали?» спрашивал себя Свитинг.

Когда машина скрылась за поворотом, он схватил Лео и побежал, чтобы убедиться, что полицейские действительно уехали. Он видел, как машина замедлила ход и остановилась перед каким-то домом и как оба полицейских вышли из нее. Они стали разговаривать с мужчиной плотного сложения, который возился в саду. Через несколько минут Донован вошел в дом, а толстяк остался с другим до лицейским.

Все это заинтересовало Свитинга. Он наблюдал за происходящим, стараясь оставаться незамеченным.

Спустя довольно продолжительное время Донован вышел и подал знак мужчине. Они вошли в дом и закрыли дверь. Добрых полчаса Свитинг находился на своем наблюдательном посту. Наконец дверь открылась, полицейские вышли и сели в машину.

Огорченный тем, что никого не арестовали, Свитинг вернулся на скамейку напротив дома Кена.

Кто был тот толстяк и какое к нему дело могло быть у копов? Почему они не задержали молодого человека, который, как это было видно даже издали, не смог скрыть ужаса при виде полицейских? Удалось ли ему убедить их, что он не был у Фей? Вернутся ли они?

Свитинг решил еще немного подождать. Он видел, как к дому прошел толстый, совершенно деморализованный мужчина. Молодой человек встретил его у двери и пригласил внутрь.

Свитинг ждал. Прошло еще полчаса, потом дверь резко распахнулась и показался толстяк. Он быстрыми шагами, бледный и расстроенный, пошел по дорожке.

Дольше ждать Свитинг был не в состоянии. Он встал и с Лео на руках перешел улицу. Около калитки он осмотрелся, чувствуя беспокойство при мысли, что каждую минуту могут появиться копы. Если бы он так не нуждался в деньгах, то, вероятно, отложил бы свой визит до следующего дня. Но он не мог себе позволить упустить такую возможность.

Он открыл калитку и легкими шагами пошел по дорожке к дому. Опустив Лео на землю, он нажал кнопку звонка.

Рафаэл Свитинг был не единственным в городе любителем легких денег.

Луи, настоящее имя которого было Луис Манчини, тоже имел вкус к быстро заработанным деньгам.

Прочитав в газете последние новости, он сразу догадался, что Фей убил Джонни.

Накануне Джонни приходил и спрашивал у него адрес Фей. Она не так давно отвергла предложение Луи, а женщина, отказавшая Луи, не замедлит пожалеть об этом. При других обстоятельствах он не стал бы помогать Джонни в поисках Фей, но он считал, что в данном случае стоит удовлетворить любопытство этого помешанного с дикими глазами.

Луи надеялся, что Джонни хорошо разделается с Фей, как он сделал это до заключения в лечебницу. Однако даже не представлял, что дело закончится убийством, и это ошеломило его.

Он положил газету на стул, отодвинул его и закурил.

Это был худой, загорелый тридцатисемилетний мужчина с черными вьющимися волосами. Тонкие усы украшали его верхнюю губу, тщательно выбритые щеки отливали синевой.

Если он сообщит копам, что Джонни интересовался адресом Фей, они, несмотря на свою неповоротливость, сразу догадаются, что убил ее Джонни.

Следовательно, сведения, которыми он располагал, имели определенную ценность. Надо будет решить, кому выгоднее продать их. Маловероятно, что Джонни останется в городе, к тому же он всегда был без денег, а вот сестра его их имела.

Луи улыбнулся.

Если все хорошо организовать, то эта история может дать отличные результаты. Гилда была очень красива и хорошо зарабатывала пением в кабаре. Без сомнения, она не только заплатит, но и согласится стать любовницей Луи. Луи имел успех у женщин и жил за их счет.

А Гилда, конечно, — высший класс. Он сможет и поживиться, и развлечься.

Луи встал и подошел к грязному зеркалу. Нужно побриться и надеть свежую рубашку. Гилда должна была появиться сегодня на концерте в казино. Он заскочит туда и скажет ей несколько слов, сделает деловое предложение. Он воображал, что нравится ей, и был уверен, что не встретит особых трудностей. Он даже не станет требовать с нее денег, если удастся стать ее любовником. Если он договорится с ней об одной ночи в неделю, это позволит ему забыть тех ужасных особ из Парадиз-клуба.

Несколько часов спустя он вошел в парадный холл казино. Метрдотель проводил его к маленькому столику позади колонны. Место было плохое, но Луи не возражал, не желая ничем выдавать себя. Он сделал заказ, поудобнее устроился и стал ожидать номера Гилды.

Она появилась минут через двадцать в обтягивающем шелковом платье, сверкающем золотыми блестками. Луи жадно смотрел на нее.

Какой лакомый кусочек, черт возьми! А что произойдет между ними сегодня ночью, никого не касается.

Ее пение не произвело на него впечатления. Он предпочитал певичек своего клуба, которые пронзительными голосами исполняли непристойные песенки, испуская веселые вопли. Нежный голос Гилды, ровный и глубокий, оставлял его равнодушным.

После многочисленных вызовов она скрылась за занавесом. Луи отодвинул стул и прошел за кулисы. Он увидел на двери в конце коридора ее имя и постучал.

Гилда открыла дверь. Она уже переоделась в легкий пеньюар, не скрывавший ее форм, и Луи с трудом удержался от желания обнять ее.

Она холодно и спокойно посмотрела на него своими зелеными глазами.

— Что вам угодно?

Луи вспомнил, что уже видел такой взгляд в начале ее карьеры. Он тогда сделал ей некое предложение. Ироническая усмешка появилась на его губах.

Он проучит эту курочку! Он с удовольствием немного встряхнет ее, когда получит то, что хотел.

— Вчера вечером я видел Джонни, — сказал он, опираясь на дверной косяк. — Не хотите ли немного поговорить об этом?

— А зачем об этом говорить? — резко спросила она.

— По-моему, стоит поговорить, деточка, — заявил Луи и шагнул вперед, заставив ёе отступить.

Он закрыл дверь и прижался к ней спиной.

— Садитесь и по-дружески поговорим.

— Я не хочу с вами говорить! Убирайтесь!

— Что за тон, лапочка, — сказал Луи, устраиваясь в единственном кресле. — Большинство мышек считает, что у меня хороший вкус.

Гилда долго смотрела на него, потом села на диван.

— А о чем разговор?

— Джонни приходил ко мне вчера вечером. Он хотел знать, где Фей. Я ему сказал. Если бы я знал, что он убьет ее, я бы воздержался от этого. Я решил, что лучше сначала поговорить с вами, а потом уж идти к копам.

Гилда побледнела, и ее блестящие глаза застыли.

— Ее убил не Джонни.

— У копов будет другое мнение, — с усмешкой проговорил Луи. — И они хотят побыстрее закончить это дело, так что Джонни их устроит.

Гилда долго смотрела на Луи.

— Сколько? — спросила она, сжимая кулаки.

— Вы быстро поняли, моя прелесть, — с восторгом сказал Луи. — Есть курочки, которые…

— Сколько?

— Вот что. Я полагаю, что сегодня вечером я смогу проводить вас домой и зайти к вам. И в другие вечера тоже. Думается, что мы сможем отлично договориться.

— Значит, вы хотите не денег? — спросила Гилда.

К большому его удивлению, ему показалось, будто она почувствовала некоторое облегчение.

— Деньги у меня есть, — небрежно проговорил он, — а вот вас у меня нет. Если вы откажетесь, я всегда успею потребовать денег, моя душечка, но сначала мы попробуем кое-что другое. Идет?

Гилда взяла сигарету, закурила и бросила спичку в пепельницу.

— Я подумаю, Луи.

— Это надо решить сегодня вечером, так что поторопитесь.

Она посмотрела на свои руки.

— И вы не станете говорить о Джонни?

— Ни единого слова, деточка. И я буду хорошим партнером, если вы будете играть со мной.

— Дайте мне немного времени. Ведь не могу же я так сразу…

— Нужно, чтобы вы это решили здесь, малютка.

Гилда неожиданно пожала плечами.

— Ну ведь не умру же я от этого. Будем считать, что соглашение подписано!

Луи радостно улыбнулся. Кого-нибудь другого удивила бы такая сговорчивость, но он был слишком убежден в своей неотразимости. Он считал, что ни одна женщина не может устоять перед ним, в том числе и Гилда.

— Вы просто прелесть, моя душечка, — сказал он, вставая и подходя к ней. — Сегодня начинается наша прекрасная и длительная дружба.

Он обнял ее и хотел поцеловать.

— Осторожно с моей косметикой. Не трогайте меня! — сухо проговорила Гилда.

— Как хотите, малютка, — с недовольной улыбкой сказал Луи. — Но никаких трюков сегодня ночью!

Она снова некоторое время неподвижно смотрела на него.

— Встречайте меня через час у артистического входа, — сказала Гилда, открывая ему дверь. — Я должна переодеться.

— Только без шуток. Я совершеннолетний и опытный. Я подожду вас здесь.

— Вы уйдете! — резко проговорила она. — Я еще не принадлежу вам, Луи, и не хочу, чтобы здесь находился мужчина.

— Вы еще не моя, но скоро станете моей, — ответил он.

Подойдя к двери, Луи обернулся и со смехом сказал:

— Если вы будете такой же прелестной, как сейчас, я не пожалею об этом.

Дверь захлопнулась перед его носом. Некоторое время Гилда стояла недвижимо, с трудом переводя дыхание. Потом приоткрыла дверь и убедилась, что он в самом деле ушел. Тогда она заперла дверь на ключ и бросилась к телефону. Она позвонила О’Бриену в клуб, зная, что в это время он обычно находится там.

Через минуту он подошел к телефону.

— Сеан, у меня неприятности, — сообщила она.

— Не беспокойся, для этого существую я. Что я могу сделать?

Гилда облегченно вздохнула. Какое счастье иметь такого покровителя! Он все может. Временами она просто поражалась своей вере в него.

— Только что от меня ушел Луи Манчини. Вчера он сообщил Джонни адрес Фей. Он пытался шантажировать меня. Если я не проведу с ним сегодняшнюю ночь, он выдаст Джонни полиции.

— О чем ты беспокоишься, моя прелесть? — спросил он с подчеркнутой нежностью. — Неприятности будут не у тебя, а у Манчини. Я позабочусь о нем. Забудь об этом. Он больше не станет тебе надоедать. Он там?

— Через час он будет у артистического входа.

— Отлично. Будь спокойна. Я приду к концу твоего выступления, и мы с тобой выйдем через главный вход. И больше не думай о нем.

Его странное спокойствие вдруг напугало ее.

— Ты не станешь его злить, Сеан? Он опасен. Если он скажет полиции…

— Все будет хорошо, — сладким голосом успокоил ее О’Бриен. — Я сумею заткнуть ему глотку. Забудь его, моя девочка. До встречи!

Он положил трубку.

Без двадцати одиннадцать Луи вышел из казино и медленно обошел его кругом до двери артистического входа. Он был рад. Завтра будет что рассказать друзьям. Луи любил рассказывать о своих победах, и на этот раз ему будет чем похвастать.

Дойдя до лампы, освещающей вход, он посмотрел на свои часы. Прошла минута сверх назначенного времени. Хорошо, если бы она не заставила себя ждать.

Скрывавшийся в тени Такс приблизился к нему, держа руки в карманах.

— Эй, Луи! — сказал он. — Что ты тут вынюхиваешь?

Луи бросил на него злобный взгляд. Откуда появился этот тип?

— Я жду одну курочку, — недовольно ответил он. — Уходи, Такс, не мешай мне.

Тот холодно усмехнулся, и Луи вдруг почувствовал неладное.

— Ты случайно говоришь не о Гилде Дорман? — спросил Такс.

— Разве это тебя касается? — ответил вопросом Луи, отступая назад.

— Это меня очень интересует, дружок, — сказал Такс, вынимая руки из карманов.

На Луи был направлен пистолет.

— Ну иди. Разве ты не знаешь, что она девушка О’Бриена?

Луи отшатнулся, побледнел и почувствовал сухость во рту. Словно загипнотизированный, он смотрел на пистолет.

— Иди, — повторил Такс. — Не следует играть с огнём!

— О’Бриен… — хрипло пробормотал Луи. — Почему она мне этого не сказала?

— А почему она должна была тебе об этом говорить? — засмеялся Такс, приставляя оружие к пояснице Луи. — Ну, пошли, дружок!

Неверными шагами Луи пошел по дорожке. Он слишком хорошо знал Такса и не пытался убежать.

В конце аллеи стояла машина. Вайти, огромный детина, сидел за рулем.

— Эй, Луи! — сказал он, гримасничая. — Давно я тебя не видел!

Луи сел на заднее сиденье, подталкиваемый пистолетом Такса. Он дрожал.

— Куда мы поедем, Такс? — спросил он слабым голосом.

— Тебя отвезут домой, дружок, — любезно ответил Такс.

— Послушай, Такс, я ведь не знал, что это курочка О’Бриена.

— Ты здесь живешь и должен это знать, — возразил Такс. — А что это за разговоры о том, что вчера вечером тебя посетил Джонни?

Луи посмотрел на него и почувствовал, как холодный пот потек по спине.

— Это глупости, Такс. Я просто хотел напугать ее. Ничего плохого в этом нет.

— Патрон не любит, когда пугают его курочек, — возразил Такс. — Хорошо, Вайти, здесь будет неплохо.

Вайти затормозил, машина заскользила и остановилась. Луи с ужасом увидел пустынную местность, простиравшуюся до самой реки.

— Послушай, Такс, клянусь тебе…

— Не утруждай себя, дружок, — ответил Такс, выходя из машины. — Ну, выходи!

Он направил на Луи пистолет.

— Стой и молчи.

Вайти достал из машины велосипедную цепь и старательно обернул ее вокруг кисти правой руки.

Луи вышел из машины. Он еле держался на ногах — так сильно они дрожали.

Такс убрал свой пистолет и тоже стал оборачивать цепь вокруг руки.

— Хорошо бы тебя убить, дружок, — тихо проговорил он, — но патрон не любит мокрых дел. Он приказал мне немного размягчить твои мозги, чтобы ты больше не надоедал девочкам и не рассказывал сказки копам. Если же ты повторишь это, я поговорю с тобой по-другому.

— Не подходите ко мне! — завопил Луи, подняв руки, чтобы защитить лицо.

Мужчины быстро приблизились к нему. Кулаки, утяжеленные цепями, размозжили ему голову. И никто не услышал страшного крика.

Глава 5

Кен находился в спальне, когда послышался звонок. Какое-то время он не мог двинуться с места, парализованный страхом. Неужели вернулась полиция? Может быть, он выдал себя своим страхом? Будильник на ночном столике показывал десять минут десятого.

Кен осторожно подошел к окну. Машины на улице не было — значит, это не полиция. Но кто же тогда? Он открыл дверь и вышел в коридор.

Посреди коридора что-то зашевелилось, потом замерло. Посмотрев туда, Кен увидел рыжую болонку и остановился, остолбенев от удивления.

Легкие шаги послышались в прихожей, и в коридоре появился Свитинг. Осторожно посмотрев на Кена, он нагнулся и взял на руки собачку.

— Прошу за Лео прощения, — сказал он. — Он не должен был врываться к вам. Но мне кажется, что вы ему понравились.

Кен хотел что-то ответить, но слова застряли у него в горле.

— Я хотел с вами поговорить, мистер Холанд, — продолжал Свитинг. — Вы ведь действительно мистер Холанд, не так ли? Я бросил взгляд на письма, которые валяются в прихожей. Если я не ошибаюсь, они адресованы вам, да?

У Кена не было больше сил притворяться. Он был во власти страха, от которого отнимались руки и ноги.

— Что вы хотите? — наконец тихо спросил Кен.

— Несколько минут побеседовать, — ответил Свитинг. — У меня был очень трудный день, и я не надолго задержу вас. Нужно выяснить одно дело.

Он бросил взгляд в гостиную.

— У вас хорошая обстановка. Вы не возражаете, если мы пойдем туда?

Не дожидаясь ответа, он вошел в гостиную и стал разглядывать комнату.

— Очень хорошо! Восхитительно! — воскликнул он. — Я завидую вам, мистер Холанд. У вас такая замечательная мебель.

Его маленькие глазки уставились на фотографию Энн.

— Это ваша жена? Какое очаровательное лицо! Она очень красива!

Свитинг чувствовал себя как дома. Кен следил за его взглядом. Он начал понемногу приходить в себя. Каким образом Свитинг нашел его? Что произойдет дальше? Попытается ли он шантажировать его?

— Вот как! Я вижу, у вас есть виски! — воскликнул Свитинг, останавливаясь возле шкафчика с напитками. — Я всегда мечтал приобрести подобный шкафчик, мистер Холанд. Это удобно и красиво. Боюсь, что я пропустил много хороших вещей в своей жизни. Некоторым везет в жизни больше, чем другим. Будет нескромным, если я попрошу у вас бокальчик, но с виски удобнее вести беседу… Вы согласны со мной?

Он посадил Лео на диван, налил себе хорошую порцию виски и уселся в кресло. Затем снял шляпу, положил ее возле себя и сделал глоток.

Кен медленно вошел в гостиную и сел.

— Что вы хотите? — спросил он.

— Я относительно прошлой ночи. Молодая женщина была убита в квартире надо мной. Я располагаю сведениями, которые заинтересуют полицию, мистер Холанд. Я понимаю, что мой долг сообщить им все, что я знаю, но они никогда не бывают благодарны. И в конце концов, каждый соблюдает собственные интересы.

Свитинг начал издалека. Кен дрожащей рукой взял сигарету и закурил.

— Я не имею ничего общего с убийством, — твердо заявил он.

Свитинг склонил голову.

— Совершенно в этом уверен. Если бы я считал вас виновным, то не пришел бы сюда. Я не пускаюсь в авантюры и никогда не рискну быть обвиненным в укрывательстве преступника. Конечно, преступление было совершено не вами, но бесспорным остается тот факт, что вы были там в это время.

Кен промолчал.

— Вы человек рассудительный и поймете это, — продолжал Свитинг после короткой паузы. — Я заметил время.

Он огорченно покачал головой.

— Вы попали в скверное положение. У вас нет никакой возможности убедить полицию в своей невиновности. А они особенно не разбираются и ухватятся за подозреваемого, который первым попадет им в руки.

Кен почувствовал, как в нем поднимается страшная злоба против этого мерзавца, который даже не пытается скрыть ликования.

— Отлично, я признаю, все это, — резко проговорил он. — Перейдем к делу. Какие у вас намерения?

— Это полностью зависит от вас, мистер Холанд.

— Значит, шантаж?

Свитинг улыбнулся.

— Некоторые употребляют это слово. Скажем, вы дадите мне небольшую сумму в награду за мою скромность.

— Сколько вы хотите?

Свитинг не мог скрыть своей радости. Беседа развивалась именно так, как он хотел.

— Я бедный человек, мистер Холанд и, честно говоря, крайне нуждаюсь в деньгах. Дайте мне сейчас двести долларов, а потом ежемесячно небольшие суммы.

— Какие суммы? — спросил Кен подавленным голосом.

— Тридцать или тридцать пять долларов примерно.

Кен понимал, что, если согласится и даст Свитингу деньги, тот высосет из него все до капли. Надо твердо держаться, думая об Энн. Кроме того, ему придется платить адвокату.

— Этим я только выиграю время, — спокойно сказал Кен. — Полиция найдет меня и без вашей помощи. Отправляйтесь и расскажите все, что вам известно. От меня вы ничего не получите.

Свитинг, уже рассчитывавший поправить свои денежные дела; был удивлен решением Кена, учитывая его шаткую позицию. Но не в первый раз его жертва сопротивлялась, а потом позволяла надеть петлю на шею.

— Обсудим положение спокойно, мистер Холанд. Мои показания могут отправить вас на электрический стул. Я единственный видел вас выходящим из квартиры, где было в это время совершено преступление. Если я буду молчать…

— Вы допускаете ошибку, — возразил Кен, вставая. — Меня еще видела женщина, которая живет на первом этаже. Ваши показания не имеют той цены, какую вы просите.

Свитинг смущенно поднял глаза.

— Минутку, мистер Холанд, не делайте поспешных выводов. Эта женщина не знает, кто вы такой, а я знаю. Было бы страшно рисковать жизнью ради нескольких сот долларов. А потом, подумайте о вашей жене. Подумайте о том горе, какое вы ей причините, если она узнает, что вы сделали.

— Не впутывайте сюда мою жену! — крикнул Кен вне себя от злости. — Вы не получите ни цента. Убирайтесь!

Сладкая улыбка сползла с лица Свитинга, оно стало жестким и злобным.

— Не говорите со мной таким тоном, мистер Холанд. Дело слишком серьезно и не стоит упрямиться. Итак, я хочу получить двести долларов и этим удовлетворюсь. Я отказываюсь от месячный платы. Нельзя быть таким упрямым. Двести долларов — и все!

Долго сдерживаемый гнев Кена наконец прорвался наружу. Он подошел к Свитингу и вырвал у того бокал с виски. Его искаженное гневом лицо привело Свитинга в ужас. Он очень боялся насилия.

— Мистер Холанд, — пробормотал он, задыхаясь и откидываясь в кресле, — бесполезно…

Лео, казалось, поняв, что грозит его хозяину, поджал хвост и направился к двери.

Кен схватил Свитинга за отворот пиджака и заставил встать.

— Паразит проклятый! — закричал он вне себя от злости. — Вы не получите у меня ни гроша, я сыт этим по горло. Ни вы, ни полиция не будете больше считать меня козлом отпущения!

— Мистер Холанд! — задыхаясь, прошептал Свитинг. — Давайте не будет драться. Если таково ваше намерение…

Кен отпустил его, сделал шаг назад и изо всех сил ударил кулаком по правому глазу. Это доставило Кену огромное удовольствие.

Свитинг издал вопль, споткнулся и упал на пол с шумом, от которого задрожал весь дом.

— Убирайтесь! — кричал Кен. — Если я вас снова увижу — изувечу!

Свитинг повернулся, встал на четвереньки, потом поднялся, держась рукой за глаз. Он поспешил к двери и сбежал по ступенькам вниз.

Лео был уже на улице, и его хозяин последовал за ним.

Кен, запыхавшись, подошел к окну. Без сомнения, Свитинг сейчас же побежит в полицию и через несколько часов Кена арестуют. Он знал, что ему надо сейчас делать.

О бегстве не могло быть и речи. Хватит глупостей. Настало время предоставить все судьбе. Придется сдаться, рассказать правду в надежде, что полиция поверит ему. Другого выхода он не видел. Кен не строил иллюзий, но все равно будет лучше, чем сейчас. Нужно опередить Свитинга.

Кен окинул взглядом гостиную и подумал: когда он увидит ее опять? Сердце сжалось при виде фотографии Энн. Какой будет для нее удар! Он вел себя как идиот.

Кен хотел написать ей записку, но времени не было. Он должен был немедленно поехать в полицию. Кен быстро взял в прихожей шляпу, запер на ключ входную дверь, жестом остановил проезжавшее такси и сел в машину.

— В полицию! И побыстрее! — сказал он изумленному водителю.

Детектив Дэйв Дункан посмотрел на свои часы и вздохнул. Было начало десятого. Он надеялся пойти домой пообедать, но надежда развеялась как дым. С мрачным видом думал он о том, что скажет жена. Каждый раз, когда он поздно возвращался домой, она обвиняла его в том, что он провел вечер в приятной компании. Ему никогда не удавалось убедить ее в том, что часы работы полиции неограниченны. Может, она будет немного сговорчивее, если узнает, что его задержало следствие по уголовному делу.

Он посмотрел на черновик записей, лежащий перед ним. Сержант Донован приказал ему заготовить рапорт начальнику полиции по делу Карсон, который он только что закончил. Минут сорок он печатал его на машинке. Потом Донован прочтет его, внесет поправки и снова придется его перепечатывать. Дункан мог вернуться домой не раньше половины первого ночи. Он будет валиться с ног от усталости, а жена его изругает. Дункан закурил сигару и, откинувшись в жестком кресле, перечитал рапорт.

Одно место в рапорте приковало его внимание и наполнило восторгом. Но у него не было времени раздумывать над этим. Открылась дверь, и вошел Донован.

— Знаете, у меня есть новости, — сказал он, закрывая дверь и садясь за свой письменный стол. — У нас есть серый костюм того типа. На нем пятна крови.

С трудом преодолевая волнение, Дункан отодвинул рапорт, закурил сигарету и спросил:

— Где его нашли?

— Мне просто повезло. Я разговаривал с сержантом < из их отделения, и тот совершенно случайно сообщил мне о находке в универмаге серого костюма с пятнами крови в отделе готового мужского платья. О’Мелли отправился записать показания продавца, и, пока он был там, в обувном отделе нашли пару поношенных ботинок, изрядно испачканных. Продавец вспомнил того типа, который приходил покупать серый костюм. Он пришел со свертком, но, когда уходил, у него ничего не было. Описание парня подходит под то, какое нам дали о мужчине, выходившем из дома Карсон. Кровь на костюме той же группы, что и у Карсон. Вот рапорт О’Мелли с заключением экспертизы. Нам надо поторопиться. Шеф перед уходом хочет меня видеть.

Дункан указал на свой рапорт.

— У меня тоже есть кое-что для вас, сержант. Готов держать пари на 50 долларов, что знаю, кто совершил убийство.

Донован, нахмурив брови, посмотрел на него.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ее убил Холанд.

— Вы что, спятили? — спросил Донован со злостью. — Вместо того чтобы придумывать всякое, лучше займитесь рапортом. Я хочу сегодня попасть домой.

Дункан покачал головой.

— Как хотите. Если мне удастся доказать, вся слава будет моя.

Донован стал багровым.

— Нет, пожалуйста, не стесняйтесь… — злобно начал он.

— Говорю вам, что это тот тип, которого мы ищем. Могу это доказать.

Донован снова обрел хладнокровие.

— Валяйте, доказывайте! — с усмешкой проговорил он.

— Помните, как разволновался Холанд, когда мы пришли к нему?

Донован фыркнул.

— И что это доказывает? Вы очень хорошо знаете, что один вид копа повергает многих в ужас. Если вы больше ничего не нашли, то лучше помолчите.

— Он неспроста боялся. Я наблюдал за ним, когда вы беседовали, — спокойно проговорил Дункан. — У него неспокойна совесть, и эта заставило меня задуматься. Он отвечает тем приметам, которые мы имеем: высок, темноволос, красив и лет тридцати. Но вот что интересно. Вы помните розы? У него в саду замечательные розы и больше никаких цветов. Помните?

Донован насмешливо усмехнулся.

— Какое отношение к этому делу имеют розы?

Дункан взял в руки рапорт.

— Послушайте заявление сторожа стоянки. «Этот тип сказал мне, что за последние десять дней первый раз идет дождь. Я согласился с ним и спросил, выращивает ли он розы. „У меня, кроме роз, ничего нет. Я люблю только их, — ответил он мне. — Розы и газон“».

Дункан торжествующе посмотрел на Донована.

— Ну как, похоже, что это он?

Донован сидел неподвижно, пытаясь проанализировать эту ситуацию.

— И тем не менее это не доказательство! — заявил он, уставившись на Дункана.

— Этот тип подыхает от страха, описание соответствует его внешности, и выращивание роз также подтверждает это, — сказал Дункан. — Данных вполне достаточно, чтобы заинтересоваться подробнее. Мне надо знать, какая у него машина, и если это старый зеленый «линкольн», то не надо будет искать кого-нибудь еще.

— Если у него зеленый «линкольн», то это тот самый парень! — согласился Донован. — Но меня бы это очень удивило!

Дункан отодвинул кресло и встал.

— Вы не хотите поехать и посмотреть?

— Можно, — неохотно согласился Донован.

Двадцать минут спустя Дункан остановил машину в ста метрах от дома Кена.

— Пойдем пешком, — предложил он. — Не стоит показывать ему, что мы им интересуемся.

— Хорошо.

Они вышли из машины и поспешили к калитке. Донован быстро прошел через лужайку к гаражу.

Уже наступила ночь, и в доме не было света. Двойная дверь гаража была заперта. Пока Донован возился с замком, Дункан обошел вокруг, заглянул в окошко и направил луч фонаря на стоявшую там машину.

— Подумайте только, сержант, там зеленый «линкольн»! — с восторгом крикнул он.

— Мы его поймали! — радостно воскликнул Донован. — Этот подонок Адамс обалдеет. Мы разделались с этим делом за восемнадцать часов!

— Мне бы очень хотелось бросить взгляд на этот «линкольн», — сказал Дункан.

— А что мешает вам сделать это?

Донован вернулся к запертой двери гаража.

— Принесите домкрат из машины!

Прислонившись к двери гаража, он ждал возвращения Дункана. «Адамс будет поражен, шеф тоже», — думал он.

Простое везение. Он не станет писать рапорт, а просто пойдет к шефу и выложит ему все. Зачем ему делиться славой с Дунканом? Ведь у того еще много лет службы впереди, чтобы получить повышение. Если он умолчит о нем, то шеф подумает, что Донован один так блестяще справился с этим делом.

Вернулся Дункан с домкратом. Сломав замок, они вошли в гараж, включили там свет и стали осматривать кабину машины.

— А вот и вещественное доказательство! — неожиданно воскликнул Дункан.

Он протянул Доновану замусоленный блокнот. Тот сделал гримасу, разглядывая его.

— И номер его машины здесь записан. Да, именно тот самый номер!

— Пошли поговорим с ним, сержант!

Детективы пошли по дорожке к двери дома. Донован нажал кнопку звонка и долго держал на ней палец. Они ждали, прислушиваясь. Потом Донован отступил и проговорил недовольным тоном:

— Надо полагать, что он вышел.

Дункан обошел вокруг дома, заглядывая в окна. Наконец он подошел к сержанту.

— Мне кажется, что дома никого нет.

Донован посмотрел на часы. Было почти десять.

— Он скрылся…

— Думаете, испугался и удрал?

— Вполне возможно. Я распоряжусь, чтобы всем передали описание. Его станут искать, а мы попробуем войти в дом.

Дункану быстро удалось найти неплотно закрытое окно. Он влез в дом и открыл Доновану дверь.

— Я пойду посмотрю в комнатах, пока вы будете звонить в полицию.

Отдав распоряжения, Донован пошел на поиски Дункана. Тот с улыбкой выходил из спальни. В руках у него был серый костюм и пара ботинок.

— Что вы об этом скажете, сержант? Нашел в шкафу. Этот тип совсем готов для электрического стула.

Донован что-то проворчал. Он был по горло сыт успехами Дункана.

Они вошли в гостиную, и Дункан сразу направился к корзине для бумаг. Он перевернул ее под неприязненным взглядом Донована.

— Посмотрите на это! — воскликнул он.

Дункан положил на стол разорванную пополам визитную карточку.

— Теперь у нас есть все, — сказал он. — Я знал, что я прав. Вот номер телефона Карсон на обратной стороне карточки, принадлежащей Паркеру. Держу пари, что Паркер рекомендовал девочку Холанду. Вот повеса, правда?

Лейтенант Адамс откинулся на спинку кресла, зевнул и решил, что день может на этом закончиться. Ему нечего делать, пока у него не будет копии рапорта Донована. Нужно также подождать, пока Дарси удастся что-нибудь узнать о Джонни Дормане. Казалось, ничего нового не предвидится раньше завтрашнего утра.

Он уже собирался выйти за кабинета, когда зазвонил телефон. Нахмурив брови, он вернулся к столу и снял трубку.

Знакомый голос пролаял ему в ухо:

— Говорит дежурный сержант. Тут пришел один тип, который хочет поговорить с инспектором, занимающимся следствием по делу Карсон. Сержанта Донована нет на месте. Вы хотите поговорить с ним?

— Да, пусть войдет, — ответил лейтенант.

Через несколько минут раздался стук в дверь и вошел полицейский с высоким брюнетом, бледность и отчаяние на лице которого пробудили любопытство Адамса.

— Чем могу быть вам полезен? — спросил он.

— Я Кен Холанд, — упавшим голосом представился Кен.

Подождав, когда полицейский выйдет из кабинета, Кен продолжал:

— Я тот, кого разыскивают. Я был с Фей Карсон прошлой ночью…

Адамс выпрямился, вытаращил глаза и, отодвинув кресло, встал. Его удивление было настолько велико, что он не сразу овладел собой. Адамс внимательно посмотрел на Кена. Да, тот подходил под описание. Парень был слишком взволнован для симулянта.

— Вы сказали дежурному, кто вы? — быстро спросил Адамс.

— Нет, — удивленно ответил Кен. — Он меня не спрашивал.

К Адамсу вернулось хладнокровие.

«Какое везение, — подумал он. — А если бы Донован был здесь, я бы узнал об этом слишком поздно и не смог бы действовать. Что мне делать с этим парнем? Если Донован завладеет им до того, как я наложу руку на Дормана, меня отстранят, а этот несчастный, даже не успев понять, что с ним случилось, окажется на электрическом стуле».

Через несколько секунд он принял решение.

— Почему вы не явились раньше? — резко спросил он.

— Я… я думал, что меня не тронут, — ответил Кен, — но теперь я понял, что надеяться не на что. Я хочу, чтобы вы знали, что я не убивал ее. Я расскажу вам подробно, что там произошло.

— Хорошо, — согласился Адамс. — Но здесь неподходящее место для разговора.

Он надел шляпу.

— Пойдемте со мной. — Неожиданно он с беспокойством спросил: — Вы приехали на своей машине?

— Нет, я приехал на такси.

Адамс удовлетворенно кивнул. Еще одна удача. Если бы он оставил свой зеленый «линкольн» перед зданием полиции, кто знает, что было бы.

— Идемте! — сказал Адамс, направляясь по коридору.

Кен следом за ним вышел на улицу.

— Садитесь, — сказал Адамс, указывая на машину.

— Но я не понимаю… — начал недоуменно Кен.

— Вам нечего и понимать! Садитесь!

Кен сел рядом с Адамсом, и они молча доехали до какого-то дома. Адамс остановился.

— Здесь я живу, — объявил он, выходя из машины. — У меня вы сможете все спокойно рассказать и никто нас не потревожит.

Кен вошел за ним в дом, и они проследовали в хорошо обставленную гостиную на первом этаже.

— Будьте совершенно спокойны, — сказал Адамс, бросая на стул шляпу. — Что вам известно?

— Я ничего не понимаю, — Кен взглянул на Адамса. — Почему вы привезли меня сюда? Я хочу сделать заявление инспектору, расследующему дело Фей Карсон.

— Садитесь и, не теряя времени, расскажите мне вашу историю. Я хочу знать, кто вы, как встретились с Фей и что произошло прошлой ночью, со всеми деталями, какие можете вспомнить.

Кен рассказал ему все, ничего не скрывая. Закончив рассказ, он увидел выражение лица лейтенанта, и у него появилась надежда.

— Я сознаюсь, что напрасно ходил к этой девице. Мне уже пришлось дорого заплатить за свою ошибку, но я не убивал ее. Если я не пришел раньше, то только потому, что очень боялся, и не столько за себя, сколько за жену. Мне хотелось избавить ее от такого горя, но теперь я не вижу никакой возможности.

Адамс долго смотрел на него, потом задумчиво сказал, потирая нос:

— Если бы я был женат, то действовал бы так же в подобных обстоятельствах.

— Значит, вы мне верите? — спросил Кен.

Адамс пожал плечами.

— Это не имеет значения, решать будет суд. Скажите, вам не приходила в голову мысль, что кроме вас двоих кто-то мог находиться в квартире до того, как погас свет?

— Нет.

— А вы не видели этого человека?

— Нет. Было очень темно. Я слышал, как он проходил по комнате, затем очень быстро сбежал по лестнице, но мне не удалось его увидеть.

— Вы не слышали криков Фей?

— Нет. Тогда гремел гром, и думаю, что за его раскатами вряд ли можно было что-нибудь расслышать.

— Ага!

Адамс положил ногу на ногу и спросил:

— Этот толстый тип с болонкой, он плешивый, с крючковатым носом и торчащими ушами?

Кен удивился.

— Совершенно верно. Откуда вам это известно?

— Я знаю его, — ответил Адамс. — Вам нечего бояться, успокойтесь. Он не сможет причинить вам неприятности. Шесть месяцев назад он вышел из тюрьмы. Не думайте больше о нем.

— Вы считаете, что он просто меня запугивал?

— Уверен в этом. Больше вы ничего не можете вспомнить?

— Кажется, нет, — ответил Кен.

Но потом он вспомнил о высоком блондине, которого мельком видел у «Голубой розы».

— Я заметил одного типа напротив «Голубой розы». Он, видимо, не хотел оказаться на виду, сразу спрятался, увидев, что я заметил его.

Адамс нахмурился.

— Высокий красивый блондин? — спросил он, подумав о Джонни Дормане.

— Вы его знаете?

— Полагаю, что да. Ваша история звучит правдоподобно, — сказал Адамс, — но не воображайте себя невиновным. У вас очень скверное положение, гораздо худшее, чем вы можете предполагать.

Кен собирался что-то спросить, но тут зазвонил телефон. Адамс взял трубку.

— Да. Что такое? — спросил он.

Адамс слушал добрых пять минут, наконец сказал:

— Хорошо, я приеду.

Он положил трубку и посмотрел на Кена.

— Описание вашей внешности разослано повсюду. В универмаге нашли ваш костюм и ботинки. Мои блестящие помощники также нашли вашу машину и карточку, которую дал вам Паркер, с номером телефона Фей Карсон. В сущности, нет ни одного полицейского в городе, который не знал бы о вас.

Кен замер.

— Но ведь они не могут доказать, что я убийца. Вы мне верите и поможете доказать мою невиновность.

Адамс закурил сигарету, вытянул короткие ноги и покачал головой.

— Вы даже не представляете себе, что происходит. Лучше я введу вас в курс дела. Человек, который держит в руках муниципалитет, — это некий Сеан О’Бриен. Он хочет жениться на одной певице из ночного кабаре, Гилде Дорман. Он богат и могуществен и обычно достигает всего, чего хочет. Брат Гилды Джонни Дорман был влюблен в Фей до того, как попал в лечебницу. Вчера вечером он вышел из нее. Это он убил Фей Карсон, могу в этом поклясться, но не имею пока доказательств. Вы должны понять, что О’Бриен не позволит осудить брата своей невесты. Они ищут козла отпущения, и им будете вы.

— Вы шутите? — спросил Кен, совсем ошалев.

— К несчастью, нет. Скоро вы сами поймете это. О’Бриену стоит только приказать, как все будет выполнено. Сержант Донован подаст рапорт, а начальник полиции покажет его О’Бриену. У них достаточно власти, чтобы сделать вас виновным. Они скроют все, что будет говорить в вашу пользу, и устроят так, что вас приговорят к смертной казни.

Кен запаниковал.

— Почему вы мне все это рассказываете, вместо того чтобы арестовать? — спросил он, ничего не понимая.

Адамс развел руками.

— Потому что я нахожусь в противоположном лагере. Я буду в восторге, если сумею устроить ловушку для О’Бриена. А вы предоставляете мне эту возможность. Если мне удастся доказать, что Дорман убил Фей Карсон, я смогу тем же ударом демаскировать О’Бриена и помочь его уничтожению. Я хочу, чтобы вся полиция была брошена на ваши поиски, чтобы я мог спокойно заняться поисками Дормана. Вот почему я привел вас сюда, чтобы вас не арестовали, пока я не наложу руку на убийцу. Оставайтесь здесь. Мне нужно время, чтобы найти его. Запаситесь терпением. Это вопрос дней, а может быть, и недель. Не выходите на улицу. Полиция ищет вас, и, как только вы покажетесь, вас арестуют.

— Но в конце недели должна вернуться моя жена, — с беспокойством проговорил Кен. — Мне нужно подумать, как выбраться из этого положения. Ведь вы не думаете…

Адамс поднял руку.

— Не все сразу. Я вам уже сказал: вы попали в очень скверное положение. Ваша жена и семейные неурядицы — это второстепенные вопросы. Вопрос идет о вашей жизни. Если вас схватят — вы пропали, не забывайте этого!

— Но это невероятно! А если вам не удастся найти Дормана, что со мной будет?

— Мы подумаем об этом потом. Сейчас я возвращаюсь в полицию — мне нужно знать, что раскрыли мои помощники.

— Я забыл вам сказать, что видел Гилду Дорман в «Голубой розе». Она когда-то жила вместе с Фей.

Адамс надел шляпу.

— Это не имеет никакого отношения к нашей проблеме! Во всяком случае, я так думаю. В общем, не расстраивайтесь и рассчитывайте на меня.

— А если я обращусь к адвокату? — робко спросил Кен.

— У вас для этого не будет времени. Отдыхайте, здесь вы в безопасности. Ложитесь спать. Комната для гостей рядом, а мне нужно идти.

Адамс кивнул и вышел из квартиры.

Кен встал, подошел к окну и проводил глазами машину лейтенанта. Голова болела, а крайне неприятные обстоятельства, какие Адамс хотел использовать в своих политических целях, страшили его. Дело могло повернуться плохо.

Он представил себе возвращение Энн в пустой дом и решил не оставаться бездеятельным в этой квартире. Ему нужно найти адвоката самого высшего класса и передать дело в его руки.

Зазвонил телефон. Кен, подумав, что это может быть что-то важное, снял трубку.

— Это вы, лейтенант? — спросил мужчина глубоким и теплым голосом, по которому Кен тотчас узнал Сэма Дарси.

— Лейтенант вышел. Он сейчас в полиции.

После короткой паузы Дарси спросил:

— Вы можете передать ему одно сообщение?

— Надеюсь, что смогу.

— Ладно, тогда скажите ему, что типа, похожего на Джонни Дормана, видели на судне Такса «Виллой Понт». Мой человек видел его, но не вполне уверен, что это был Джонни.

Кен ликовал.

— Я передам.

— Судно стоит на якоре на реке. Он поймет, где это.

— Хорошо, — ответил Кен и положил трубку.

Он долго думал, потом набрал номер телефона полиции.

— Соедините меня с лейтенантом Адамсом, — попросил он дежурного сержанта.

— Его здесь нет. А кто его спрашивает?

— Он должен сейчас приехать.

— Он уже был и уехал. Кто спрашивает?

Кен положил трубку. А если Дорман покинет судно раньше, чем он уведомит Адамса? Ему надо действовать быстро, если он хочет найти выход из этого невыносимого положения. Он пойдет туда и будет сторожить судно до приезда лейтенанта.

Кен написал Адамсу записку, сообщил, что попытается покараулить Дормана на реке, и умолял Адамса приехать туда как можно скорее. Оставив записку на столе, он надел шляпу и вышел.

Дождь и темнота на улице Давали ему ощущение безопасности. Кен спустился по ступенькам, повернул налево и направился к реке.

Глава 6

Прежде чем подняться в свой кабинет, Адамс зашел в комнату дежурного.

— Ничего нового? — спросил он сержанта, который встал при его появлении.

— Ничего. Шеф и капитан Монтли должны сейчас приехать. Холанда еще не нашли. Дункан и несколько наших сотрудников находятся у него в доме, чтобы схватить его, когда он появится. Сержант Донован уже вернулся и ждет шефа.

— Если шеф меня спросит, я буду у себя, — проворчал Адамс. — Больше ничего?

— Ничего для вас интересного. Луи сильно избили. Его нашли минут десять назад на пустыре возле Вест-стрит.

— Что с ним?

— Ватсон считает, что он вряд ли выживет. Его избили профессионалы.

Адамс вспомнил о разговоре с Дарси. Наверно, Луи сообщил Джонни адрес Фей Карсон. Странное совпадение!

— Куда его отвезли? — быстро спросил Адамс.

— В местную больницу. Шестая палата.

— Если шеф меня спросит, скажите ему, что я вернусь через час, — сказал Адамс.

Он повернулся и быстро направился к своей машине.

Через пять минут он был в больнице.

— Манчини безнадежен, — сообщил ему дежурный хирург, когда Адамс спросил, может ли он поговорить с Луи. — Ему разбили череп ударом велосипедной цепи. Жить ему осталось около часа.

— Он в сознании?

— Нет, но может прийти в себя с минуты на минуту. Поднимитесь, если хотите. Мы ничего больше не можем для него сделать.

Луи лежал на кровати, и его страшно изувеченное лицо казалось еще бледнее, чем бинты.

Возле него сидел с недовольной миной инспектор Ватсон. При появлении Адамса он быстро встал, чуть не опрокинув свой стул.

— Он пришел в себя? — спросил Адамс.

— Нет еще. Он пошевелился два или три раза.

Адамс нагнулся над неподвижным телом.

— Луи! Очнитесь! — пролаял он, тряся его за руку.

Луи не шевелился, глаза его были закрыты.

— Очнитесь! — крикнул Адамс, снова тряся его.

— Ему очень плохо, — сказал Ватсон, которому было не по себе. — Не трясите его так, а то он может умереть.

— А вам какое до этого дело? — пролаял Адамс, уничтожающе глядя на своего подчиненного. — Закройте пасть.

Он достал спички, зажег одну и поднес пламя к руке Луи, к неописуемому ужасу Ватсона.

Луи заворчал, пошевелил рукой, открыл глаза и обратил на Адамса невидящий взор.

— Послушай, Луи, ты умираешь. Кто это сделал?

Ватсон механически достал блокнот.

— Где я? — спросил Луи.

— Какая тебе разница? Кто сделал это?

— Я не помню, — сказал Луи, но, увидев, что Адамс снова подносит к руке спичку, ответил:

— Хорошо, я скажу вам!

И он рассказал Адамсу, как решил использовать свои сведения, чтобы сделать Гилду Дорман своей любовницей. Он говорил несколько минут, а Ватсон записывал его слова.

— Ты дал Джонни адрес Фей Карсон? — спросил Адамс.

— Я сказал ему, что она каждый день ходит в «Голубую розу».

— А адреса ее ты не давал?

— Я его не знаю.

— В котором часу ты его видел?

— Около одиннадцати вечера.

— Значит, Такс работает на О’Бриена? — спросил Адамс, чувствуя, что сделал немаловажное открытие.

— Да, О’Бриен уже давно им командует.

Адамс посмотрел на Ватсона.

— Ты хорошо все записал?

— Да, сэр.

— Луи, подпиши это.

Адамс прочитал вслух написанное и заставил его расписаться на каждой странице. Потом он приказал Ватсону тоже подписаться под каждой страницей.

— Я возьму это с собой, — сказал он Ватсону, кладя блокнот в карман. — Пошли! Нечего больше тратить на него время.

Выйдя в коридор, он добавил:

— Никому об этом не говорите. Это может вызвать политические осложнения и доставить нам неприятности. Поняли?

— Понял, — дрожа ответил Ватсон.

Он ничего не понял, но уже давно знал, что Адамсу лучше не задавать вопросов.

— Хорошо. Идите со мной. У меня есть для вас работа.

Ватсон покорно пошел за ним к машине.

За двадцать минут Кен добрался до реки. Зная, что его разыскивает полиция, он не рискнул взять такси или сесть в автобус. Кен шел маленькими улочками, держась у стен домов и стараясь все время находиться в тени. Увидев полицейского, он быстро сворачивал в боковые улочки.

Когда он дошел до берега реки, дождь перестал лить. Берег простирался вдаль, мокрый, туманный и издающий запах гниения, вызывающий тошноту. По другую сторону дороги видны были кафе, тир, лавки с принадлежностями для рыбной ловли и прочим.

Кен смотрел на огромную темную реку. В такую ночь нельзя было увидеть судно, стоящее на якоре, но Кен верил Дарси, который указал местонахождение яхты. К ней можно было добраться на лодке, но Кену нечем заплатить за проезд. Те небольшие деньги, которые были при нем, нужно сберечь. Значит, придется похитить лодку. Но прежде всего нужно было точно узнать расположение «Виллой Понт».

Увидев ярко освещенный зал игровых автоматов, Кен подошел и заглянул внутрь.

Несколько молодых людей торчали у автоматов. Блондинка в белой блузке с бледным, осунувшимся лицом полировала ногти. На вид ей было не больше восемнадцати лет, однако она, видимо, уже немало хлебнула горя в жизни.

Кен вошел в зал и пристроился у автомата неподалеку от девушки. Он бросал один за другим шарики в отверстие и смотрел на зажигающиеся цветные огни.

Израсходовав первую порцию шариков, он остановился и закурил сигарету. Почувствовав на себе любопытный взгляд девушки, он улыбнулся ей.

— Когда есть свободное время, нужно чем-то заняться, — сказал он.

Девушка безразлично пожала плечами.

— Никто вас не принуждает.

Кен подошел к ней.

— Вы знаете, какие суда стоят поблизости на якоре? — спросил он. — Я ищу «Виллой Понт».

Она подозрительно посмотрела на него.

— Это не ваше дело, — ответила она и сунула руку под блузку, чтобы почесаться.

— Вы знаете, где оно стоит?

— Может быть. А зачем это вам?

— Мне нужно его найти.

— Совершенно напрасно, — сказала она, прислоняясь к автомату. — Вы знаете владельца яхты?

Кен покачал головой.

— Это Такс, — сказала девушка. — С ним лучше не встречаться.

— Тем не менее мне нужно найти судно.

Девушка долго смотрела на него.

— Послушайте,-мальчик, лучше возвращайтесь домой. С Таксом у вас будут одни только неприятности.

— У меня они уже были.

— Впрочем, это не мое дело! — рассудила она.

Девушка пошла продавать порцию шариков толстяку, который нетерпеливо похлопывал по автомату.

Кен закурил другую сигарету, не переставая наблюдать за девушкой краем глаза. Она обошла зал и не спеша вернулась на прежнее место. Подойдя к Кену, она стала снова полировать ногти.

— Вы не хотите мне сказать, где стоит «Виллой Понт»? — снова спросил Кен.

Она слегка пожала плечами.

— В последний раз я видела ее на якоре возле Норч Энд.

— Это мне ничего не говорит. Я не знаю реки. Это далеко отсюда?

— В восьмистах метрах. Ее свет виден с берега.

Кен поднял глаза и улыбнулся.

— Спасибо!

Девушка покачала головой.

— Держу пари, что вы напрашиваетесь, чтобы вам набили морду. Такс отвратительный тип.

Кен бросил шарик и сказал:

— Но мне нужна лодка, чтобы доплыть туда, а платить за нее мне нечем.

— И что же вы от меня хотите? Чтобы я украла для вас лодку?

— Это я могу сделать и сам, но где мне ее найти?

— Такс знает, что вы собираетесь к нему?

Кен покачал головой.

— А кого вы боитесь? Копов?

— Нечто вроде этого.

— Лодку вы найдете у мола. Хозяин обычно берет ее в пять утра, так что постарайтесь вернуться к этому времени.

— Спасибо, — сказал Кен.

— Будьте осторожны, мой красавец. Такс не любит нежданных гостей. Он сердитый.

— Я буду осторожен, — обещал Кен.

Он вышел на улицу и вскоре обнаружил у мола лодку. Кен отвязал ее, сел и стал грести в сторону дальнего света, о котором говорила девушка.

Он греб в течение долгих минут, которые показались ему часами, и наконец достиг места, откуда стали видны контуры судна, ясно обрисовывающиеся на фоне темного неба.

Кен бросил весла и стал разглядывать судно, пытаясь определить, то ли оно, которое он ищет.

Лодка тихо покачивалась на волнах. Неожиданно Кен услышал шум мощного мотора. Посмотрев на берег, он увидел, как от него отплыла большая моторная лодка и направилась к нему.

Охваченный тревогой, Кен подумал, что это может быть полицейская лодка, и стал изо всех сил грести, удаляясь от опасной зоны.

Наконец он сложил весла и укрылся под тенью какого-то судна, стараясь скрыть свою голову и плечи.

Моторка приближалась. Она шла очень быстро. Кен понял, что она пройдет метрах в трехстах от него, если не изменит направления, и облегченно вздохнул. Она не изменила направления, и Кен в своей лодке запрыгал на волнах, поднятых ею. Вскоре мотор перестал работать, и Кен увидел, как она остановилась в тени, окружавшей яхту.

Кен выпрямился и снова взялся за весла. Минут через десять он находился от яхты метрах в тридцати. Кен всматривался в надежде обнаружить на яхте признаки жизни, но палуба была безлюдна.

Тогда он приблизился к яхте, обогнул ее и подплыл к освещенному иллюминатору.

— Нам пора объясниться, Джонни, — услышал он мужской голос. — Вы в слишком плохом положении, чтобы диктовать мне условия. Если вы не согласитесь на мое предложение, то останетесь на этой яхте до тех пор, пока не перемените решения.

Кен убрал весла, опасаясь, что они стукнутся о борт яхты, и схватился за железную скобу, торчащую под иллюминатором. Затем бросил взгляд в каюту.

Красивый молодой блондин, которого он видел накануне возле «Голубой розы», лежал на койке. Крупный брюнет в безукоризненном костюме курил сигару, прислонившись к переборке.

Кен отшатнулся и, держа свою лодку на месте, стал прислушиваться к разговору.

Солли поймал конец каната, брошенный О’Бриеном, и придержал моторку, пока тот влезал на борт.

— Такс здесь? — спросил О’Бриен.

— Да, патрон.

Солли удивился, увидев О’Бриена одного. Такс, разбуженный шумом мотора, появился на палубе, застегивая рубашку. Он проводил О’Бриена в свою каюту и там, удерживая зевоту, сел на койку и вопросительно посмотрел на своего шефа.

— Ты занимался Луи?

— Да, — недовольным тоном ответил Такс. — Вайти ударил его слишком сильно.

О’Бриен внимательно посмотрел на него.

— Что это значит?

— Не думаю, что он сейчас чувствует себя хорошо, — осторожно ответил Такс. — У него оказался очень слабый череп.

— Он умрет?

— Очень возможно.

О’Бриен потер щеку.

— Тем хуже для него! События нас опередили, — проговорил он, беря сигару и откусывая зубами кончик. — Может, будет лучше, если он сдохнет.

Такс облегченно вздохнул.

— Во всяком случае, меня бы удивило, если бы он пришел в себя.

— Он не должен заговорить.

— Не бойтесь, не заговорит. Он был без сознания, когда мы его оставили.

О’Бриен зажег сигару и выпустил дым в потолок. После четырех лет спокойной жизни снова посыпались удары. Нужно оставаться хозяином положения, а, мешающих людей надо устранять.

— Я решил уничтожить Джонни, — заявил он, понижая голос.

Такс был удивлен, но не подал виду.

— К вашим услугам, патрон, — ответил он.

— Труп должен исчезнуть без следа.

— Могу это устроить, — сказал Такс. — У меня есть подходящая бочка и цемент. Его никогда не найдут.

— Не канителься с этим, Такс. — Сейчас я с ним поговорю и скажу тебе, когда начать действовать.

— Сегодня ночью? — спросил Такс, подумав, что опять не удастся выспаться.

— Да, сегодня ночью. Начинай готовить бочку и цемент.

— Я скажу Солли…

— Делай сам, — сухо приказал О’Бриен. — Солли не будет в курсе дела. Я увезу его с собой.

Такс сделал гримасу.

— Это будет тяжело. Эта бочка… Мне нужна помощь Солли. Я не могу сделать все сам.

О’Бриен взял сигару двумя пальцами и посмотрел на ее светящийся кончик.

— Как хочешь, но, если ты впутаешь в это дело Солли, тебе придется избавиться и от него таким же образом.

Такс очень ценил Солли, который был силен как бык и быстр как змея.

— Он будет молчать, не беспокойтесь, — уверял босса Такс.

— Если ты не хочешь выполнять моих распоряжений, так и скажи мне.

Тон был угрожающий, в этом Такс не ошибался. Он посмотрел на О’Бриена и пожал плечами.

— Хорошо, я справлюсь сам.

— Сделай это как следует.

— Можете рассчитывать на меня.

О’Бриен встал и вышел в коридор. Дойдя до каюты Джонни, он отпер ее ключом, торчащим в замке, и вошел.

Джонни дремал. Услышав шум, он открыл глаза и сел.

«Этого подонка давно пора наказать», — подумал О’Бриен, прислонившись спиной к двери.

Джонни мрачно смотрел на него.

— Что вы хотите?

— Хочу сделать вам предложение! — ответил О’Бриен.

— Вот как? — сказал Джонни. — Но это будет вам дорого стоить.

— Настало время нам объясниться, Джонни. Вы в слишком плохом положении, чтобы диктовать мне условия. Если вы не согласитесь на мое предложение, то останетесь здесь, пока не перемените свое решение.

— Послушаем ваше предложение! — сказал Джонни, потирая опухшее от сна лицо.

— Сегодня ночью вы уедете. Отправитесь в аэропорт и возьмете билет до Нью-Йорка, а там мой человек посадит вас на самолет до Парижа. В Париже вас встретят и устроят. Вы останетесь там до тех пор, пока я не разрешу вам вернуться.

— А тем временем вы женитесь на Гилде? — со смехом проговорил Джонни. — И вы рассчитываете, что она пойдет за вас замуж без моего совета?

— Вы напишете ей, что сегодня ночью отправляетесь в Париж и не собираетесь скоро вернуться. Она знает, что у вас неприятности, и не удивится.

Джонни сделал гримасу.

— Если вы прибавите немного денег, я, может быть…

— О, я и не рассчитываю дешево отделаться от вас. Вы получите десять тысяч долларов в обмен на письмо к Гилде и обещание остаться в Париже, пока я не разрешу вам вернуться.

— Десять тысяч? — переспросил Джонни, не веря своим ушам. — Если вы дадите больше, скажем пятьдесят, сделка будет заключена.

— Двадцать пять, не больше.

— Я не тронусь с места меньше чем за тридцать тысяч, — заявил Джонни, наклоняясь вперед.

— Хорошо, согласен. Мой агент в Нью-Йорке даст вам половину, а вторую половину получите в Париже.

— Никаких трюков! Если денег не будет, я вернусь, Сеан!

— С полицией на шее? Вы забыли, что убили женщину прошлой ночью?

— Как я могу это забыть! Вы тоже этим встревожены Сейчас мне нужны деньги и билет на самолет. Итак?

— Мой агент займется этим, — осторожно обещал О’Бриен. — Он достал бумажник, вынул из него триста долларов и положил на стол. — Вот пока возьмите!

Джонни не заставил себя упрашивать. Спрыгнув с кровати, он схватил деньги и сунул их в карман.

— Похоже, что вы очень хотите получить ее, — заметил он с иронической усмешкой.

— Ни одна женщина на свете не заставила бы меня поступить так!

О’Бриен подавил бушевавшую ярость.

— Здесь есть бумага. Напишите Гилде, что отправляетесь в Париж и не скоро вернетесь обратно.

— Надоели вы мне с этим! — воскликнул нетерпеливо Джонни. — Скажите ей сами. Мне незачем ей писать.

— Без письма соглашение не состоится.

— Что вы замышляете? — спросил Джонни, с подозрением глядя на него. — Боитесь, как бы она не подумала, что вы треснули меня по башке и бросили в реку?

— Не говорите глупостей! — возразил О’Бриен, внутренне ужасаясь догадливости Джонни, — она вас любит и предпочтет узнать новости от вас.

— Ладно, я позвоню ей из аэропорта.

— Вы воображаете, что будете там разгуливать, чтобы дать возможность копам схватить вас?

Джонни пожал плечами.

— Ладно, ладно! А если я напишу ей, что был избит вашим наемным убийцей? Сомневаюсь, что она поблагодарит вас.

— Так вы напишите ей записку?! — закричал О’Бриен, отворачиваясь от него, чтобы скрыть искаженное злобой лицо.

Джонни сел, написал несколько слов на листке бумаги и толкнул ее к О’Бриену.

— Вот. Теперь остается только покинуть эту отвратительную яхту.

О’Бриен взял записку, прочитал, кивнул и указал на конверт.

— Напишите адрес.

Джонни сделал это. О’Бриен сунул листок в конверт, заклеил его и положил в бумажник. Он был доволен. Теперь в отношении Джонни у него будут развязаны руки. Гилда ничего не заподозрит.

— Со мной вы не поедете, — сказал он Джонни. — Я не хочу рисковать быть застигнутым в вашем обществе. Солли потом вернется за вами. И делайте то, что я вам сказал, в противном случае — пожалеете.

— А если я уеду первым? — предложил Джонни. — Мне уже надоело здесь сидеть.

— Заткнитесь! — злобно воскликнул О’Бриен. — Грязная скотина! Меня тошнит от ваших разговоров!

Джонни удивился, встретив его взгляд.

— Не раздражайтесь, Сеан, — смущенно проговорил он, — я пошутил.

— В самом деле? Так вот, я не люблю шуток, и вы в этом скоро убедитесь.

О’Бриен вышел, запер дверь на ключ и поднялся на палубу. Теперь, имея письмо, он захотел поскорее избавиться от Джонни. Через несколько дней он сообщит Гилде, что Джонни был убит во время драки в Париже, и она никогда не узнает о его причастности к убийству брата.

Солли ждал у трапа. Увидев О’Бриена, он спустился на катер.

Такс подошел к О’Бриену.

— Можешь начинать, — тихо сказал ему О’Бриен. — Ты уверен, что справишься с ним? Я не хочу никакого риска.

— Все будет в порядке, — уверил его Такс. — Здесь глубоко, и бочка сразу же опустится на дно.

— Когда вернется Солли, поезжай на берег и позвони мне. Скажешь, что отвез Джонни на надувной лодке. Я задержу его на час. Этого времени тебе хватит?

— Вполне, — равнодушно ответил Такс. — Я сразу же приступлю к работе, как только вы уедете. Это несложно. Бочка большая, и он там отлично поместится. Я залью его цементным раствором. Одного часа мне вполне достаточно.

— И никакого огнестрельного оружия, Такс. Выстрелы могут услышать с берега.

— Я возьму нож.

— Действуй осторожно, — посоветовал О’Бриен, проходя через палубу.

Он сел в лодку. Солли отвязал ее и запустил мотор. Лодка устремилась в темноту.

Глава 7

Прижавшись к борту яхты, Кен ясно слышал те слова, которыми обменялись О’Бриен с Таксом, но только минут через десять он сообразил, что ожидает Джонни.

Они собирались убить его и отправить труп на глубину в десять метров. Кен задрожал.

Если Джонни будет на дне реки, как Кену удастся убедить людей в своей невиновности? Необходимо было спасти Джонни, отвезти его на берег и сдать Адамсу, в противном случае Кен пропал.

Но при одной мысли о нападении на Такса у него пересохло в горле. Кен не был храбрецом. Он знал, что не сможет справиться один, но выбора не было. Если он хочет спастись, то должен первым делом спасти Джонни.

Привязав лодку к скобе у иллюминатора, он стал раздумывать, как ему действовать. Такс находился где-то на палубе и мог его услышать. Нужно потихоньку влезть на борт. Если бы ему удалось незаметно подкрасться сзади к Таксу и оглушить его, все остальное было бы проще.

Кен осторожно подтянулся до уровня палубы.

В сумраке он увидел на другом конце судна силуэт человека. Стоя спиной к нему, Такс выбивал дно у бочки.

С сильно бьющимся сердцем Кен взобрался на борт и пополз на четвереньках, не спуская глаз с широкой спины Такса. Шум, производимый Таксом, заглушал передвижение Кена.

Он наблюдал за каждым движением своего врага. Их разделяли десять метров — слишком большое расстояние, чтобы застигнуть Такса врасплох. К тому же Кен не имел оружия, а атаковать голыми руками у него не было ни малейшего желания.

Может быть, удастся справиться с ним с помощью Джонни? Вдвоем будет легче это сделать. Кен пополз к лестнице, ведущей к каютам.

Такс неожиданно поднял голову, выпрямился и обернулся.

Кен распластался на палубе и замер, сердце его бешено колотилось. Такс скрылся из виду за такелажем, и не успел Кен двинуться с места, как он вернулся с мешком цемента. Высыпав его в бочку, Такс пошел за следующим.

Кен стрелой промелькнул через палубу и нырнул в люк как раз в тот момент, когда появился Такс.

Кен оказался в узком, плохо освещенном коридоре, в который выходили четыре двери. В одной из них торчал ключ.

Кен понимал, что надо торопиться. Он повернул ключ, открыл дверь и вошел в каюту.

Развалившийся на койке Джонни поднял на Кена удивленный взгляд.

— Кто вы такой? — сухо спросил он.

Кен закрыл дверь и прислонился к ней. Он был в таком нервном напряжении, что с трудом совладал со своим дыханием.

— Я находился рядом с яхтой и слышал, о чем они говорили. Они хотят вас убить, — объяснил Кен дрожащим голосом. — Хотят засунуть вас в бочку и бросить на дно реки.

Джонни выпрямился.

— Опять штучки О’Бриена! — со злобным смехом сказал он. — Может быть, вы хотите меня напугать? Дурак! Убирайтесь вон!

— Нам нельзя терять времени. — Такс уже готовит бочку. Вдвоем мы, может быть, справимся с ним, но надо напасть внезапно.

Джонни вдруг понял, что безумно испуганный незнакомец, стоящий перед ним, не устраивает ему ловушки. Он вспомнил требование написать записку Гилде. Конечно, О’Бриену было выгодно отделаться от него.

Джонни встал с койки, и лицо его покрылось холодным потом.

— У Такса есть пистолет, — сказал он. — У нас нет никаких шансов справиться с ним.

— Нужно его оглушить, — убежденно посоветовал Кен. — Пошли. Нам не удастся сделать это здесь.

— Дайте мне ключ, — потребовал Джонни, внезапно что-то заподозривший. — Я здесь запрусь, а вы съездите за полицией.

— Вы с ума сошли! Он выломает дверь. Нужно все сделать нам самим.

Джонни явно трусил. Сердце Кена сжалось. Он не удивился, услышав его заявление.

— Я не хочу в это вмешиваться и наверх не пойду.

С минуты на минуту должен был появиться Такс. Кену нужно найти какое-нибудь оружие. Окинув быстрым взглядом каюту, он убедился, что тут ничего нет, кроме легкого стула. Он вышел в коридор, открыл дверь каюты напротив, нашарил выключатель и зажег свет.

Единственным оружием, какое он нашел, была бутылка с виски.

Подходя к двери, он услышал, как Такс, что-то напевая, спускается по лестнице. У него не было времени вернуться к Джонни. Кен увидел Такса через щель в двери и сжал в руке горлышко бутылки.

Джонни также услышал приближение Такса и быстро заперся на ключ. Такс остановился перед запертой дверью и перестал напевать.

Наблюдавший за ним Кен затаил дыхание, увидев, как тот достал из кармана пистолет.

Такс нажал на ручку двери и сильным ударом ноги вышиб замок. Спина его мешала Кену видеть Джонни. Тот отшатнулся к стене, а лицо его приняло восковой оттенок.

— Скажи-ка мне, Джонни, кто открыл тебе дверь? — ласково спросил Такс.

— Я ничего не знаю, — ответил Джонни хриплым голосом, загипнотизированный видом пистолета. — Может быть, О’Бриен забыл запереть. Но это не имеет значения, раз я уезжаю.

— Это верно, — согласился Такс, сунув пистолет в карман брюк. — Даже скажу, что ты совершишь путешествие к дьяволу.

Кен проскользнул в коридор.

— Патрон больше не может выносить тебя, и я его понимаю, — продолжал Такс. — Я приготовил тебе комфортабельную бочку с матрацем из цемента.

— Вы не посмеете сделать это со мной! — закричал Джонни, выпучив от страха глаза. — О’Бриен не способен на это! Не подходите ко мне!

Кен бросился вперед, собираясь ударить Такса бутылкой по голове, но у того был острый слух и быстрая реакция. Услышав, что позади открывается дверь, он отшатнулся в сторону, и бутылка разбилась о его правое плечо.

Охваченный неописуемым ужасом, Кен попытался ударить его изо всех сил кулаком в лицо, но Такс уклонился и ответил ударом по желудку, от которого Кен зашатался.

Джонни метнулся к двери, но Такс ударом ноги опрокинул его на пол. Тем временем Кен прыгнул на Такса и схватил его за руку, но с тем же успехом можно было одолеть гориллу.

Встряхнув мощными плечами, Такс отделался от него, прыгнул к переборке и прижался к ней спиной.

В это время встал Джонни.

— Значит, ты нашел дружка! — сказал Такс со злобным огоньком в глазах. — Но это ерунда, в бочку и двое поместятся.

В его руке блеснул нож.

— С кого начнем?

Увидев нож, Кен и Джонни испугались. С гнусной усмешкой Такс медленно приближался.

Кен схватил стул и ударил Такса. Тот, страшно ругаясь, ухватился за ножку стула и пытался достать Кена ножом.

Такс был слишком силен — и Кен выпустил стул. Такс отбросил его и прыгнул вперед. Кен вслепую ударил его, и кулак угодил в лицо, а нож мелькнул в сторону Кена. Он почувствовал, как лезвие полоснуло по пиджаку, и отскочил в сторону. Схватив Такса за руку, Кен давил на нее всем своим телом!

— Хватайте его! — в отчаянии крикнул он Джонни, который пытался удрать, вместо того чтобы прийти к нему на помощь.

Когда он старался проскочить мимо сцепившихся мужчин, Такс одной рукой схватил его и прижал к переборке.

Навалившись всем телом на руку Такса, Кен пытался оторвать его пальцы от рукоятки ножа.

Такс приподнял Кена и опрокинул на спину. Снова мелькнул нож, но Кен обеими руками схватил Такса за ноги и рванул изо всех сил. Такс упал на него.

Немного осмелев, Джонни стал колотить Такса каблуком по голове. Он попал в висок, и тот осел, выпустив нож.

Кен сразу же отбросил нож в другой конец каюты, потом, отпихнув Такса, стал вставать на ноги.

Такс поднялся в одно время с ним. Ссадина на виске кровоточила. Смертельная злоба исказила его лицо.

Не давая Кену опомниться, он нанес ему удар в лицо, от которого Кен упал на спину, но Джонни, завладевший стулом, обломал его о голову и плечи Такса.

Джонни, казалось, обрел мужество. На его бледном, осунувшемся лице застыло выражение смертельной ненависти. Такс упал на колени, а Кен тем временем встал. Такс прикрыл голову рукой, но Джонни отбросил его руку и снова стал бить по лицу. Спинка стула сломалась, и Такс упал лицом вниз.

Джонни подскочил к нему, схватил обеими руками за голову и стал бить ею об пол.

Такс издал приглушенное ворчание и потерял сознание.

Оба, задыхаясь, стояли около него.

— Нам нужно бежать! — прошептал Кен. — Пошли!

Джонни еще раз злобно ударил Такса ногой по лицу, затем наклонился и вынул из его кармана пистолет.

— Пошли, — настаивал Кен.

Джонни пошел за ним, и они поднялись по трапу на палубу.

Светящиеся стрелки часов на приборной доске машины Адамса показывали двадцать минут двенадцатого, когда он остановился возле дома 25 по Лесингтон-авеню.

Адамс вышел из машины, Ватсон последовал за ним. Они вошли в дом, поднялись по лестнице и добрались до квартиры Рафаэля Свитинга.

Прежде чем позвонить в дверь, Адамс сказал своему подчиненному:

— Этот тип сделает заявление, а вы запишете его.

— Понятно, — ответил тот, не зная, о ком идет речь.

Адамс нажал кнопку звонка. После длительного ожидания дверь осторожно приоткрылась, и Свитинг, держа мокрую салфетку у глаза, посмотрел сперва на Адамса, затем на Ватсона. Под взглядом Адамса он съежился и отступил назад.

Полицейские вошли в квартиру.

— Так вот где ты скрываешься! Как идут твои дела, Рафаэл?

— Послушайте, лейтенант, — степенно проговорил Свитинг, — теперь я живу честно. Да и какая же тут жизнь, когда копы не дают покоя.

— Мне бы очень хотелось знать, — мягко проговорил Адамс, — как процветают твои дела по шантажу.

— Не знаю, о чем вы говорите, — забеспокоился Свитинг. — Я уже много месяцев этим не занимаюсь.

— Вот как? Тогда что у тебя с глазом? Тебе не дали того, что ты хотел получить?

— Это просто несчастный случай, — мягко ответил Свитинг. — Вы оставите меня в покое, лейтенант? Я хочу честно зарабатывать себе на жизнь.

— Но это ведь трудно, не правда ли? — спросил Адамс, закуривая сигарету. — Может быть, ты предпочитаешь вернуться в тюрьму годика на два?

— У вас ничего нет против меня, и вы это отлично знаете.

— Я без труда это устрою, Рафаэл, но оставлю тебя в покое, если ты сделаешь то, что я прошу. Мне нужны только сведения.

Свитинг сел. Чтозадень! У него ныл глаз, и он чувствовал себя усталым и больным. Свитинг с тоской посмотрел накровать, где, свернувшись клубочком, спал Лео.

— Что вы хотите узнать, лейтенант?

— То, что произошло вчера вечером. Ты сказал Доновану, что ничего не видел и ничего не слышал. Ты солгал. Скажешь мне правду?

— Вы — совсем другое дело. Я всегда готов поговорить с вами, а того я не знаю.

Адамс посмотрел на Ватсона и бросил ему блокнот.

— Пишите, — приказал он. — Расскажи нам все, — обратился он к Свитингу. — Я в курсе дела, так что начинай с того момента, когда ты в первый раз увидел Холанда на лестнице.

Свитинг побледнел.

— А! Вы его уже задержали, лейтенант, — сказал он, ерзая на стуле. — Не верьте этому типу. Я уверен, что он, обвинит меня в попытке шантажа.

— Он сказал мне, что дал тебе в глаз, — сказал Адамс, не удивляясь. — Теперь говори!

И Свитинг стал говорить;

Через полчаса Адамс выкурил четвертую сигарету, потянулся, зевнул и потряс головой.

— Это кажется мне похожим на правду. Ты уверен, что не видел типа, который покинул квартиру Карсон до ухода Холанда?

— Я его не видел, — жалобно простонал Свитинг.

Он даром отдал сведения, стоимость которых была велика.

— Ну хорошо. Вы все записали? — спросил Адамс Ватсона.

— Да, сэр.

— Подпиши, Рафаэл, каждую страницу, и вы тоже, Ватсон, — сказал Адамс.

— Можете идти домой, — повернулся он к Ватсону, — и ни одной душе не говорите об этом.

После ухода Ватсона Адамс закурил пятую сигарету, устроился в кресле и задумчиво посмотрел на Свитинга.

— А ты, Рафаэл, что об этом думаешь?

— Ничего не думаю, лейтенант, — ответил тот, прикладывая к глазу примочку. — Я ничего не знаю.

— Послушай, — сказал Адамс, вытягивая ноги, — а не мог ли Джонни убить эту курочку? Что ты на это скажешь?

Свитинг удивился.

— Джонни? Убить кого-нибудь?! Он не мог ее убить, он порвал с ней. В последний раз, когда я играл с ним в бильярд, а это было до того, как его поместили в лечебницу, он мне клялся, что она его больше не интересует.

— Я тоже не верю, что он это сделал. Холанд видел его у «Голубой розы», а Джонни ведь не знал адреса Фей. Он не мог попасть в ее квартиру раньше их.

Свитинг удовлетворенно кивнул.

— Действительно. Наверно, вы правы.

— А если это не Джонни и не Холанд, то кто же тогда?

Свитинг прищурился.

— Вы меня спрашиваете?

— Да, тебя, Рафаэл. Ты прожил жизнь, занимаясь чужими делами. Не вздумай меня уверять, что не совал носа в дела Карсон.

Свитинг колебался.

— Я бы очень хотел быть вам полезен, лейтенант, но я действительно не знаю. На вашем месте я бы поговорил с Морисом Вардом. Может, из него вы что-нибудь вытянете.

— Кто это?

— Бывший партнер Фей, пока они не поссорились.

— А из-за чего они поссорились?

— Фей жила вместе с Гилдой. Вард влюбился в Гилду. Он бросил номер с Фей и уехал с Гилдой в Лос-Анджелес. Через шесть месяцев она сбежала оттуда, а он вернулся несколько дней тому назад. И он приходил к Фей. Я слышал, как он говорил ей: «Я забуду тебя!»

Адамс снял шляпу и провел рукой по своей шевелюре.

— Ты уверен, что Вард уезжал с Гилдой?

Свитинг кивнул.

— Джонни сказал мне это. Ему это не нравилось. Вард нехорошо обращался с женщинами.

Адам потер щеку. Ситуация прояснялась. Он бы с удовольствием остановился на Джонни, но раз это не годилось, то и Вард вполне подходил.

— Где находится этот Вард? — спросил он.

— Обычно он болтается в Вашингтон-отеле. Возможно, он там.

— Хорошо, Рафаэл, пока никому ничего не говори. Ты можешь мне понадобиться как свидетель. Если будешь меня слушаться, у тебя не будет неприятностей.

После ухода Адамса Свитинг погрузился в размышления. К завтрашнему дню надо достать денег. Надо пойти к Гилде Дорман. Ей будет интересно узнать, что вернулся ее бывший любовник Морис Вард. А также что лейтенант Адамс считает ее брата убийцей Фей. У нее есть деньги, а все эти певицы ночных кабаре спать ложатся поздно, и он еще может застать ее на ногах, если поторопится.

Свитинг посмотрел в справочник.

— Мэдокс Курт, 45, — пробормотал он. — Это в пяти минутах езды отсюда.

Он взял из шкафа шляпу, надел набок, чтобы скрыть подбитый глаз, взял в руки Лео и вышел из дома.

У Вашингтон-отеля была плохая репутация. Зажатый между игорным залом и пивной, его фасад выходил на реку. Комнаты там сдавались по часам.

Подвал был отведен для курильщиков опиума и удачно закамуфлирован. Этажами выше разношерстная публика занимала прекрасно обставленные комнаты. Большинство жильцов приходили после тюрьмы и тихо жили в отеле, в ожидании какого-нибудь дела.

Здание принадлежало О’Бриену, и полиция по распоряжению капитана Монтли не трогала его обитателей.

Управляющий отелем Сэм Катлер, коренастый мужчина, очень удивился, увидев лейтенанта Адамса, входящего в холл.

— Добрый вечер, лейтенант, — сказал он, когда Адамс остановился перед ним. — Мы не виделись целую вечность.

— Да, — согласился Адамс. — Покажите-ка мне регистрационную книгу. Мне нужно взглянуть на нее.

Катлер поднял брови, сунул мизинец в ухо, затем внимательно посмотрел на собеседника.

— Ну, скоро? — спросил Адамс неожиданно жестким тоном.

— Простите, лейтенант, — ответил Катлер, — но вы, вероятно, ошиблись адресом. Мы в хороших отношениях с полицией.

— Давайте вашу книгу! — повторил Адамс.

Катлер пожал плечами, достал книгу, сдул покрывавшую ее пыль и положил на стол.

Последняя запись была сделана в ней 19 июня 1941 года.

— Вам повезло, что вы еще на этом месте, — заметил Адамс, отодвигая книгу. — Я ищу Мориса Варда.

— Я не знаю, кто это, лейтенант. Очень огорчен. Я всегда готов оказать вам услугу.

Адамс покачал головой.

— Жаль! Мне придется осмотреть все комнаты, пока я его не найду.

— Я не хочу тревожить моих жильцов, лейтенант. Поговорите лучше с капитаном Монтли.

— Я буду проверять жильцов, начиная с подвала и кончая чердаком. И не пытайтесь помешать мне. Если кто-нибудь из ваших клиентов возмутится, это будет ваша вина.

— Вард на самом верху, в номере 10, — проворчал покрасневший Катлер.

— Благодарю.

Адамс подошел к лифту и нажал кнопку. Со вздохом облегчения он вышел на верхнем этаже из допотопного подъемника. Перед ним был коридор с дверями по обе стороны. Перед дверью десятого номера он остановился и прислушался. Ничего не услышав, он постучал. Никакого ответа. Он постучал еще раз.

Напротив открылась дверь. Рыжеволосая девица в розовом шелковом пеньюаре опиралась о дверной косяк, показывая длинную ногу и округлое бедро.

— Он вышел, — сообщила она. — Если вы захотите подождать в моей комнате, я предложу вам стул.

— Вы разговариваете с офицером полиции, — предупредил Адамс.

Девица сморщила нос и пожала плечами.

— Ничего другого не могу предложить. Все равно заходите.

Адамс подошел к ней.

— А когда Вард ушел?

— Вчера вечером. У него неприятности?

— Не думаю. А в котором часу?

— В половине девятого. Вы идете или я напрасно теряю время?

— Я вам сказал, что я офицер полиции, — терпеливо повторил Адамс. — Вы ведь не хотите, чтобы вас задержали?

Девица рассмеялась.

— Вот забавник! Разве вам не говорили, что эта хижина под покровительством копов?

Адамс задумчиво потер подбородок, вернулся к комнате 10., покрутил ручку и с силой толкнул дверь. К его удивлению, она открылась. Он нашарил выключатель и зажег свет.

В комнате царил страшный беспорядок, будто здесь пронесся ураган. Все было перемешано и перевернуто.

Адамс снял телефонную трубку и в ответ на вопрос Катлера приказал:

— Вы мне нужны. Поднимайтесь!

В ожидании он осмотрел комнату, но ничего интересного не обнаружил.

Увидев беспорядок, Катлер был поражен.

— Черт побери! — воскликнул он. — Что здесь произошло?

— Откуда я могу знать? Я нашел комнату в таком виде. Отсюда есть другой выход, кроме главного?

— Да. В конце коридора есть пожарная лестница.

— Значит, тот, кто это сделал, поднялся по ней?

— Возможно.

Адамс проворчал:

— Приведите сюда девицу из номера напротив. Может быть, она что-нибудь видела.

Испуганный стальным взглядом Адамса, Катлер открыл дверь напротив.

— Эй, Милли! Зайди на минутку!

Появилась девица. Она увидела беспорядок, и глаза ее заблестели.

— Боже мой! Можно подумать, что здесь кто-то что-то потерял!

— Вард вчера ушел по пожарной лестнице? — спросил Адамс.

— Я должна отвечать этому копу? — спросила девица.

Управляющий кивнул.

— Все люди пользуются пожарной лестницей.

— Но не могло же все это произойти без малейшего шума. Вы ничего не слышали?

— У меня было включено радио. Я слышала, как двигали мебель, но не придала этому значения.

— Когда это было?

— Примерно в половине одиннадцатого.

— Вы никого не видели в коридоре?

— Если бы я кого-нибудь увидела, то сообщила бы об этом Катлеру.

— А вам не показался странным шум в комнате Варда после его ухода?

— Я не знала, что это было в его комнате. Я просто слышала шум.

— А откуда вы знаете, что Вард ушел в половине девятого? Вы его видели?

— Да.

— Он говорил вам, куда идет?

— Сказал, что отправляется за добычей.

— Вот как? Он так вам и сказал?

— Да. Я потребовала у него 10 долларов, которые он у меня занимал. Он ответил, что денег у него нет, но по возвращении он мне отдаст. — Она глазами обежала комнату. — Вы думаете, что после этого он вернется?

— Хватит, — сказал Адамс и махнул рукой. — Вы можете идти.

— Спасибо, коп, очень любезно! — со смехом воскликнула девица и ушла к себе.

— А вы не знаете, что произошло? — спросил Адамс у Катлера.

Тот покачал головой.

— Если появится Вард, передайте ему, что мне нужно с ним поговорить. Его ни в чем не обвиняют, но у него будут неприятности, если он не даст о себе знать.

— Я передам ему. Вы хотите спуститься по пожарной лестнице?

— Это все же лучше вашего лифта.

Катлер открыл дверь в конце коридора, и Адамс вышел на металлическую платформу, откуда была видна набережная и склады. Под лестницей темная улочка шла от отеля к набережной.

— До встречи, лейтенант, — сказал Катлер.

Но внимание Адамса было приковано к двум мужчинам, которые, казалось, прятались в тени. Напротив них стоял полицейский. Более высокий мужчина неожиданно отступил в сторону, а в это время полицейский обратился к его спутнику.

Вдруг ночная тишина была нарушена выстрелом. Полицейский отступил на шаг и упал на колени. Человек, который стрелял, схватил своего спутника за руку и увлек за собой.

Адамс сунул руку под пиджак, выхватил свой полицейский кольт тридцать восьмого калибра и выстрелил в высокого. Он с удовлетворением наблюдал, как тот зашатался. Адамс выстрелил еще раз, но Катлер, как бы пошатнувшись, ухватился за него — и пуля улетела в темноту.

Мужчины вскоре исчезли из виду.

Оттолкнув управляющего, Адамс быстро спустился по лестнице.

Глава 8

Гребя к берегу, Кен думал, как бы ему, не вызывая подозрений, сдать Джонни Адамсу. Ему не удавалось найти выход из создавшегося положения.

С пистолетом в руке Джонни стоял сзади. Они видели, как силуэт яхты исчезал в темноте.

— Мне нужно было убить этого подонка, — неожиданно заявил Джонни. — Он нам потом отплатит. Я поступил по-идиотски — не свел с ним счетов, когда была возможность.

Потом, внимательно посмотрев на Кена, он спросил:

— Кто вы такой? Вы появились вовремя.

— Моя фамилия Холанд, — ответил Кен. — Мне сказали, что в случае неприятностей можно обратиться к Таксу. Мне необходимо надежное убежище. Подплыв к яхте, я услышал разговор двух мужчин о том, как вас убить. Я решил оказать вам помощь и пришел к вам.

— Тут нечего и говорить, вы пришли в самый раз, но вы не сознаете, в какое положение себя поставили. Такс никогда этого не забудет. Я хочу покинуть город, и вам нужно поехать со мной.

— Куда поехать?

— Я знаю одного типа, который одолжит мне машину. Мы уедем в Лос-Анджелес. У меня там друзья.

— Далеко мне не уехать, — сказал Кен. — Меня разыскивает полиция.

— Я вас увезу, — сказал Джонни, — можете мне довериться. Вы меня выручили, и я вам обязан. Здешние копы совсем отупели.

Он сунул пистолет в карман.

— Подвиньтесь, я возьму одно весло.

Минут через двадцать они причалили к пустынному берегу. Вылезая из лодки, Кен услышал вдалеке шум моторной лодки. Джонни тоже его услышал и сказал:

— Это возвращается Солли. Нам нужно поторопиться. Эти подонки кинутся на наши поиски, а они гораздо опаснее копов.

Бросив лодку, они направились по тропинке от берега.

— Если мы встретимся с копом, предоставьте его мне, — заявил Джонни.

Минут через десять они дошли до того места, где Кен брал лодку. Улица казалась пустынной, зал игровых автоматов был погружен в темноту. Только на крыше Вашингтон-отеля зажигалась и гасла неоновая вывеска.

Неожиданно в темноте появился полицейский. Джонни и Кен остановились.

— Послушайте, — сказал коп, обращаясь к Кену, — мне нужно сказать вам пару слов.

— В чем дело? — спросил Кен, чувствуя, как замирает его сердце.

— Вы похожи на Кена Холанда, которого разыскивает полиция. Вы Холанд?

Кен заметил, как Джонни немного отошел и опустил руку в карман брюк.

— Нет, только не это! — крикнул Кен.

Полицейский отскочил в сторону, но слишком поздно.

Выстрел разорвал тишину. Кен с ужасом смотрел, как полицейский медленно осел на землю. Он хотел нагнуться над ним, но Джонни схватил его за руку и увлек в темный переулок.

— Прячьтесь, — прошипел Джонни. — Идите, не будьте идиотом. За нами будут охотиться.

Над ними прогремел выстрел. Кен ощутил, как пуля пролетела совсем рядом с ним, и увидел зашатавшегося Джонни.

— Бегите! — крикнул Джонни, восстанавливая равновесие.

Кен бежал за Джонни по переулку, а позади раздавались полицейские свистки. Они не сделали и пятидесяти шагов, как Джонни зашатался и упал. Кен остановился и нагнулся над ним.

— Куда вас ранило? — задыхаясь, спросил он.

— В руку, — простонал Джонни. — Я истекаю кровью.

Кен как безумный осмотрелся кругом. Он слышал, как кто-то шумно спускался по железной лестнице отеля. Вдалеке слышались крики и свистки полицейских. Кен поднял Джонни, который тяжело повис на нем.

— Куда ведет этот проход? — спросил Кен.

— Не знаю, оставьте меня. Они могут появиться каждую секунду.

— Нет.

Кену очень хотелось удрать, но он не мог себе позволить бросить Джонни, который был так нужен Адамсу. Он прислонил его к стене около двери ветхого домика. Неожиданно дверь открылась и на пороге появилась женская фигура.

— Входите быстрее! — тихо проговорила девица.

Кен не колебался. Схватив Джонни, он протащил его через порог, а девушка заперла дверь на ключ и задвинула засов. Почти тотчас кто-то пробежал мимо.

— Он ранен? — спросила девушка.

— Да, в руку.

— Оставайтесь здесь. Я принесу свет.

— Женщины — замечательные создания, — прошептал Джонни. — Всякий раз, когда я попадаю в беду, они оказываются поблизости и помогают мне.

Он оперся на Кена.

— Мне плохо. Кажется, я подыхаю.

Он упал и растянулся на полу. Девушка спустилась по лестнице, держа над головой зажженную свечу.

— Кажется, он потерял сознание, — сказал Кен.

— Вы сможете отнести его наверх?

Кен взвалил Джонни на плечи и поднялся по лестнице вслед за девушкой. Он внес парня в маленькую комнатку, в которой горела керосиновая лампа.

— Положите его на кровать.

Уложив Джонни на кровать, Кен обернулся и посмотрел на девушку. К своему изумлению, он узнал в ней девицу из игрального зала.

— Послушайте, мой красавец, — с улыбкой проговорила она, — ваши неприятности, как я вижу, еще не кончились! — Она взяла лампу и протянула ему. — Посветите, а я погляжу на его рану.

Она быстро разрезала рукав пиджака и рубашки. Кену стало дурно при виде крови и рваной раны.

— Могло быть и хуже, — заметила она.

Быстро остановив кровотечение, она перевязала Джонни руку.

— Вот и все, — сказала она, убирая испачканное кровью белье. — Теперь он будет чувствовать себя лучше.

Кен поставил лампу на стол. По крикам, свисткам и завыванию сирен он догадался, что полиция оцепляет квартал.

Кену необходимо было предупредить Адамса. Когда девушка все убрала, он ее спросил:

— У вас есть телефон? Мне необходимо кое-кому позвонить.

— Вы соображаете, где находитесь? — раздраженно ответила она. — В конце улочки есть телефонная будка, но я не советую вам выходить.

— Мне нужно его увезти. Если его здесь найдут, у вас могут быть неприятности.

Девушка расхохоталась.

— Не будьте ребенком, красавчик! — ответила она. — Неприятностей у меня полно!

— Но послушайте! Он стрелял в полицейского и, возможно, убил его!

— Ну и что? Мой брат убил двух копов. Это правило: око за око, зуб за зуб. Сидите спокойно. Там опасно. Хотите, я сварю вам кофе?

Кен сел, озабоченный сложившейся ситуацией. Пока она варила кофе, он прислушивался к шуму на улице.

— Они непременно явятся сюда, — сказал он, ерзая на стуле. — Они начнут шарить по домам.

— Довольно! — нетерпеливо воскликнула девушка. — Они еще не здесь!

Прячась в тени, Свитинг наблюдал за ночным сторожем, который небрежно перелистывал журнал. Если он его заметит, то не позволит подняться, а если попросить сторожа позвонить Гилде, она не примет его в такой час.

С поразительным терпением, прижимая к себе Лео, он ждал в тени колонны более двадцати минут.

Наконец сторож посмотрел на часы, бросил журнал и ушел в помещение рядом с холлом.

Свитинг быстро толкнул дверь, бесшумно промчался через покрытый ковром холл, затем, перескакивая через ступеньки, поднялся по лестнице и исчез за поворотом в тот самый момент, когда сторож вернулся в холл.

Свитинг подождал, прислушался, потом стал подниматься наверх.

Было без десяти двенадцать, когда он достиг шестого этажа и позвонил в дверь номер 45. Через несколько секунд Гилда открыла ему дверь. На ней было что-то бледно-голубое, отделанное мехом. Она попыталась захлопнуть дверь, но, умудренный опытом, Свитинг успел просунуть в дверь ногу.

— Не беспокойтесь, мисс Дорман! — с вежливой улыбкой проговорил он. — Я пришел по поводу Мориса Варда и вашего брата.

Свитинг с удовлетворением заметил, как она побледнела. Он знал, что испуганная женщина согласится на все.

— Меня зовут Рафаэл Свитинг. Я друг Джонни, — представился он.

— Я не могу вас сейчас принять, уходите!

Свитинг улыбнулся.

— Мне не хотелось беспокоить вас, мисс Дорман, но, уверяю вас, я принес очень важные сведения.

— Какие сведения?

— Относительно вашего брата.

После секундного раздумья она отступила и дала ему пройти.

Свитинг последовал за ней в роскошно обставленную гостиную. Он снял шляпу и сел в кресло. Лео поместился у него на коленях.

— У меня есть сведения о вашем брате, которые я хочу продать.

— Вы собираетесь шантажировать меня? — спросила Гилда, доставая сигарету.

— Это нельзя назвать шантажом. Мои сведения стоят пятьсот долларов.

— Уж не думаете ли вы, что я держу дома такие деньги? — презрительно спросила она.

— А почему бы и нет? Живете вы неплохо, и для вас это небольшая сумма. Но если у вас нет таких денег, вы можете дать мне в залог какую-нибудь драгоценность. Завтра я верну ее вам, а вы дадите мне деньги.

— Посмотрим, что у вас за сведения, — ответила Гилда.

Свитинг довольно улыбнулся.

— Не думаете ли вы, что я вам все выложу, не получив ничего вперед? Женщины слова не держат, я вас знаю.

— Ну ладно! Тем не менее я хочу знать, в чем дело. Подождите минутку.

В ее спокойствии было нечто, заставившее Свитинга забеспокоиться.

Она вышла в соседнюю комнату. Когда Лео соскочил с коленей и устроился на диване, Свитинг понял, что проиграл партию. Он быстро обернулся и посмотрел. На пороге спальни стояла Гилда с направленным на него пистолетом. Он страшно боялся огнестрельного оружия и сжался в своем кресле.

Гилда подошла и встала перед ним.

— Что это за сведения? Если не скажете мне, я прострелю вам ногу, потом скажу ночному сторожу, что вы ворвались ко мне. Что вам известно о моем брате?

— Осторожнее! — пролепетал он дрожащим голосом. — Пистолет может выстрелить. Положите его!

— Вы будете говорить?

— Хорошо. Сегодня вечером ко мне приходил лейтенант Адамс, — начал он, прижимаясь к спинке кресла, подальше от пистолета, находившегося в двадцати сантиметрах от его глаз. — Он был уверен, что Джонни убил Фей Карсон. Я ему сказал, что он ошибается и что это сделал Морис Вард.

Гилда выпрямилась.

— Почему вы это сказали?

— Потому что накануне убийства Вард приходил к Фей и я слышал его угрозы.

— И вы рассказали об этом Адамсу?

— Да. Я не хотел, чтобы у Джонни были неприятности. Я симпатизирую ему, а если бы не я, Адамс считал бы его виновным.

— И вы оцениваете это в пятьсот долларов?

Свитинг облизал губы и рискнул.

— Я предоставляю решать это вам. Джонни ваш брат, и я спас ему жизнь.

Гилда с отвращением посмотрела на него и, к большому его облегчению, отодвинулась.

— Я думал, что вам интересно будет узнать, что Вард вернулся. Но может быть, вы это уже знали?

Она смотрела на него своими большими зелеными глазами.

— Я этого не знала, и меня это не интересует.

Гилда открыла ящик стола, достала из него пачку банкнот и отделила две пятерки.

— Возьмите. Ваши сведения большего не стоят. А теперь убирайтесь!

Свитинг с трудом поднялся и дрожащей рукой взял деньги.

— Не могли бы вы дать мне побольше? — простонал он. — Я в ужасном положении.

— Уходите! — повторила Гилда.

Рафаэл направился в прихожую, Лео шел рядом с ним. Вдруг раздался звонок в дверь. Свитинг испуганно остановился и уставился на Гилду.

— Идите за мной, — сухо бросила она и снова направила на него пистолет. — И поторапливайтесь!

Боясь, как бы пистолет внезапно не выстрелил, Свитинг взял Лео на руки и вышел за Гилдой в коридор.

Она указала ему на дверь в конце коридора.

— Там служебная лестница. Идите и больше не возвращайтесь.

Свитинг направился туда, еле волоча ноги. Когда он открыл дверь, звонок у входной двери зазвенел снова. Свитинг оглянулся. Ему очень хотелось знать, кто этот поздний посетитель.

Под нетерпеливым взглядом Гилды он переступил порог и закрыл дверь. Там он стал ждать, приложив ухо к двери. Гилда заперла дверь, но у него всегда была с собой универсальная отмычка. Он сунул ее в замок, немного приоткрыл дверь, оставил Лео на лестничной площадке и тихонько вернулся в коридор. Там он прижал ухо к двери в гостиную Гилды.

Не успев войти, О’Бриен заметил, что Гилда взволнована и огорчена. Он спросил:

— Что с тобой, дорогая? Ты чем-то огорчена?

— Конечно, — раздраженно ответила она. — Джонни исчез. Ты знаешь, где он?

— Я и пришел сюда, чтобы сообщить тебе это. Вернувшись домой, я нашел его у себя. Он хотел сделать мне предложение.

— Какое предложение?

— Ты ведь его знаешь, его интересуют только деньги. Он просил меня оплатить его поездку в Европу.

— Сеан, ты не должен этого делать! Я не хочу, чтобы он тянул из тебя деньги.

— Это уже сделано. По крайней мере, мы избавились от него на некоторое время.

— Как? Он уже уехал?

— Я проводил его в аэропорт. С трудом достал ему место в самолете.

— Как он мог уехать, не попрощавшись со мной? — спросила Гилда недоверчиво.

— У него не было времени заезжать сюда. Он написал тебе письмо.

О’Бриен вынул из бумажника конверт и протянул ей.

— Он хотел позвонить тебе из аэропорта, но все телефонные кабины были заняты. Сама знаешь, как это бывает. Вот он и черкнул тебе пару слов.

— Мне бы хотелось пожелать ему доброго пути, Сеан.

— Не думай больше о нем, дорогая. Он не вернется сюда раньше определенного срока. Мы поженимся. Я займусь этим вплотную и думаю, что все будет готово к концу недели.

Лицо Гилды прояснилось.

— Когда ты захочешь, Сеан.

Он встал.

— Хорошо. Ложись спать и ни о чем не беспокойся. Я позвоню тебе завтра утром.

Свитинг слушал этот разговор с живейшим интересом. Итак, Джонни удрал, а Гилда собирается выйти замуж. Кто этот тип, которого Гилда называла Сеан? Сеан О’Бриен? Ему очень хотелось приоткрыть дверь и бросить на него взгляд, но он боялся рисковать.

Свитинг слышал разговор на площадке лестницы, потом входная дверь закрылась. Гилда ушла в спальню и закрыла дверь.

Свитинг вздохнул. Нужно уходить. По крайней мере, теперь он располагал десятью долларами, которые заплатит за жилье, но после этого у него ничего не останется! Свитинг вдруг почувствовал сильный голод. Весь день он ничего не ел, и Лео будет доволен, если ему кое-что перепадет.

Что здесь плохого, если он заглянет в холодильник? Холодный цыпленок или ветчина вполне бы устроили его.

Он прошел по коридору до двери кухни, открыл ее, нашел выключатель и зажег свет. Перед ним стоял огромный холодильник, и голодный огонек зажегся в его глазах. Он прислушался и, ничего не услышав, осторожно подошел к холодильнику. Открыв дверцу, он не смог сдержать вопля ужаса, отскочил назад и остановился дрожа.

Перед ним был мертвый Морис Вард.

Глава 9

Моторная лодка стремительно неслась к берегу, оставляя позади себя длинный белый след. Такс сидел сзади, а Солли был за рулем.

Впервые за много лет Таксу стало страшно. Приказ хозяина не был выполнен, а он знал, что О’Бриен не выносит таких вещей.

Такс облизал пересохшие губы. У него еще был шанс исправить свою ошибку: надо найти Джонни и убить его, чтобы О’Бриен не узнал о его бегстве.

Посмотрев на берег, Такс невольно пригнулся.

— Что там происходит?! — крикнул он, перекрывая шум мотора.

Солли повернулся к нему.

— Наверно, копы. На набережной стоит полицейский фургон.

— Причаливай у дебаркадера Сэма. Не стоит попадаться им на глаза.

Солли изменил курс, и через несколько минут они причалили к пристани. Мужчины взобрались по лестнице и пошли по набережной.

— Здесь опасно находиться, — заметил Такс. — Надо убираться отсюда. Может, Сэм скажет нам, что тут происходит.

Он углубился в переулок. Солли шел за ним. Такс хорошо знал эту местность, но был удивлен, замечая повсюду пикеты копов. Только темнота и отличное знание местности позволили им остаться незамеченными.

Затем они перелезли через забор, прошли дворами и оказались перед служебным входом в Вашингтон-отель.

Катлер был в конторе. Он курил и все время смотрел в окошко, выходящее на набережную. Увидев входящего Такса, он вздрогнул.

— Что здесь происходит? — спросил тот.

— Джонни Дорман спустил копа.

— Что?.. Он убил его?

— Ты когда-нибудь видел, чтобы Джонни сделал что-нибудь путное? — усмехнулся Катлер. — Ничего особенного не произошло, коп просто умер от страха.

— Откуда ты знаешь, что это был Джонни?

— Я видел его сверху. Сюда приходил Адамс, искал Мориса Варда, и мы с ним стояли наверху пожарной лестницы, когда я заметил на берегу Джонни с каким-то типом. Когда коп обратился к его спутнику, Джонни вынул пистолет.

— Они его поймали? — быстро спросил Такс.

— Еще нет, но скоро это сделают. Адамс вынул пистолет и ранил Джонни. Я нечаянно толкнул его и помешал ему попасть второй раз.

— Мне необходимо найти Джонни.

— Ну что ж. Не ты один его ищешь. В районе полно копов. Я никогда не думал, что их так много.

— Куда пошел Джонни? — проворчал Такс.

— Он укрылся у Розы Литл.

— У Розы Литл? Кто это?

— Девочка из нашего квартала, которая работает в игральном зале, а в свободное время занимается проституцией.

— Откуда ты знаешь, что он там?

— Я видел, как она открыла им дверь. Если бы Адамс так не торопился, он бы тоже увидел это.

— А как туда попасть?

— Об этом не может быть и речи. Квартал окружен со всех сторон.

— Я сейчас вернусь, — сказал Такс, вышел и свистнул Солли.

Тот быстро и бесшумно подошел. Такс тихо сказал ему:

— Я знаю, где они. Теперь надо его накрыть.

Они зашли к Катлеру.

— Мы пойдем посмотрим, что можно сделать. Иди покажи нам, где это.

Катлер пожал плечами.

— Как хотите, но это безнадежная затея. Копы уже все оцепили.

Трое мужчин вошли в кабину лифта, и он медленно, со страшным скрежетом пополз на верхний этаж.

— Почему ты не заменишь эту развалину? Он же ненадежен! — сказал Такс, когда они поднялись.

— Это правильно, — ответил Катлер, — но лучше подохнуть, чем два раза за ночь подниматься по лестнице.

Он зажег в коридоре свет и открыл дверь на пожарную лестницу.

— Держись в стороне. Даже копу иногда удается метко выстрелить.

Такс пополз на четвереньках. Оказавшись на площадке, он лег на живот. Катлер расположился рядом.

— Он в том доме, — сказал он, указывая на темное здание, справа по улице.

— Хорошо, — тихо сказал Такс. — Возвращайся в контору. Мы с Солли попробуем что-нибудь сделать.

Всматриваясь в темную улицу, они заметили фигуру полицейского, который медленно прохаживался возле интересующей их двери.

— Хочешь, я пойду и прикончу его? — предложил Солли.

— Нет, — ответил Такс, — мы сделаем по-другому. Наша единственная возможность — пробраться туда по крышам. Пойдем к Дэну и влезем на его крышу. На это уйдет время, но будет надежнее.

Солли не стал спорить. Он был человеком действия и охотно выполнял инструкции. Они быстро спустились по лестнице.

Джонни открыл глаза, заморгал и поднял голову. Кен сидел в другом конце комнаты. Он увидел это и встал.

— Я наделал много шума, — сказал Джонни с гримасой боли. — Рука очень болит. Сколько времени мы здесь находимся?

— Минут двадцать.

— А где девушка? — спросил он и со стоном снова уронил голову на подушку. — Я чувствую себя опустошенным. А что происходит снаружи?

— Судя по всему, они окружают дом.

— В таком состоянии я далеко не уйду. Вы считаете, что мы здесь в безопасности?

— Отнюдь нет. Они прочешут все дома, так как знают, что мы где-то поблизости.

— Да.

Джонни закрыл глаза.

— Вы могли бы удрать.

— Теперь уж не убежишь.

— Погасите свет и посмотрите в окно.

Кен привернул фитиль, задул пламя и стал отодвигать плотную штору.

— Осторожнее! — простонал Джонни.

Кен осторожно приподнял край шторы и, выглянул в ночь. Сперва он ничего не увидел, потом заметил два силуэта, стоящие в тени, почти под окном. Он быстро опустил штору и отступил.

— Там снаружи стоят двое.

Открылась дверь.

— Что случилось с лампой? — спросила из, темноты Роза.

— Сейчас зажгу ее — ответил Кен. — Я смотрел в окно. Около дома полиция.

Джонни посмотрел на девушку.

— Как дела? — спросила она, подходя к нему.

— Плохо, — ответил Джонни, силясь улыбнуться. — Спасибо за помощь.

— Чего вы ждете? — спросила девушка, обращаясь к Кену. — Если вы хотите удрать от них, вам нужно уходить по крышам. А я займусь этим парнем.

Кен раздумывал. Если ему удастся удрать, позвонить Адамсу и сказать ему об убежище Джонни, он разрешит проблему, которая не переставала волновать его с момента бегства с яхты. Кен обратился к Джонни:

— Что вы об этом думаете?

— Бегите! — ответил тот.

— А вы?

— Вы мне и так помогли. Приблизьтесь.

Кен нагнулся к нему.

— Все улицы и отели будут под наблюдением. Вам нужно спрятаться. Идите прямо к моей сестре, Мэдокс Курт, 45. Вы побудете у нее до тех пор, пока все уляжется. Передайте ей, что О’Бриен обманул меня, заставив написать письмо, что я уехал в Париж. Расскажите ей о бочке. Надо, чтобы она знала, за какого типа собирается выходить замуж. Вы сделаете это для меня? — Заметив, что Кен не решается, он добавил: — От этого вы ничего не потеряете. Она даст вам деньги и поможет выбраться отсюда.

— Хорошо, — без энтузиазма согласился Кен. — Я пойду к ней, если смогу.

— Может быть, она найдет возможность вызволить меня отсюда. Она полна идей. Остерегайтесь, чтобы вас не заметил ночной сторож.

Джонни жестом указал на свой пиджак, висевший на стуле.

— Дайте мне мой бумажник.

Кен вынул из пиджака бумажник и протянул его Джонни. Тот достал из него старый конверт с адресом сестры.

— У вас есть карандаш?

Кен дал ему шариковую ручку, и Джонни что-то написал на обороте конверта.

— Отдайте его ей. Она будет знать, что я вас к ней послал.

Кен взял конверт и сунул в карман.

— Желаю удачи! — сказал Джонни. — Я оставлю себе пистолет. Мне он, возможно, скорее понадобится, чем вам.

Роза проводила Кена по коридору до слухового окна.

— Постарайтесь добраться до кинотеатра «Парамаунт». Там вы найдете пожарную лестницу, по которой спуститесь к стоянке машин. Так всегда убегал мой брат, когда копы наседали на него. Очутившись там, вы перелезете через ограду и попадете в проход, который выходит на Десекс-стрит. А дальше уже нетрудно будет добраться.

— Спасибо, — поблагодарил тронутый Кен. — Я вам очень обязан. Если мне удастся спастись, я вас не забуду.

— Вы спасайтесь, мой красавчик! Быстрее уходите! Я позабочусь о вашем друге.

Кен протянул ей руку. Она засмеялась, глядя на него.

— Вы большой ребенок, красавчик, — сказала она, подходя к нему. Роза обняла его и поцеловала в губы. — Идите быстрее, не тратьте время!

Он открыл окно и, подтянувшись на руках, выглянул наружу. Ничего не было видно, и он вылез на крышу.

Сильно пригнувшись, он бесшумно прошел через открытое пространство и притаился в тени трубы. Оттуда Кен стал изучать расположенные вблизи крыши. Некоторые были пологие, другие более крутые.

Выбрав направление, Кен осторожно покинул свое убежище и стал перелезать через стену, чтобы попасть на соседнюю крышу. Очутившись на ней, он услышал справа от себя шум. Посмотрев в том направлении, он увидел на балконе мужчину и женщину. Мужчина громко крикнул, указывая на него пальцем:

— Эй! Там на крыше какой-то тип!

Кен соскользнул по скату и с глухим стуком прыгнул на другую крышу. Он зашатался, восстанавливая равновесие, а внизу уже засуетились полицейские. Кен побежал, но вдруг остановился перед кирпичной стеной метра в три с половиной высотой.

Шум его шагов был слышен внизу, и кто-то стучал в дверь как раз под ним. Пробегая вдоль стены, Кен наконец увидел железную лестницу.

— Эй, там! — крикнул мужчина.

Кен не остановился, он поспешно взобрался по лестнице, сдирая кожу с ладоней и коленей. Когда он достиг верха, раздался выстрел. Осколки черепицы пролетели совсем близко. Кен снова нырнул в темноту и перебрался на соседнюю крышу.

— Там только один! — кричал мужчина. — Он двигается направо!

Кен вовремя растянулся на крыше. Пуля пролетела-сантиметрах в двадцати над его головой. Не покидая затененной зоны, он в отчаянии побежал, надеясь укрыться за трубами. Полицейский снова выстрелил, но в другом направлении, и Кен даже не услышал свиста пули. Под прикрытием труб он остановился и перевел дух.

Кинотеатр был еще далеко. Теперь Кен уже не надеялся добраться до него. Плохо или хорошо, но он должен был спуститься вниз и попытать счастья на улицах.

Позади слышался шум. Он посмотрел между трубами и увидел на фоне неба четыре силуэта, которые продвигались по направлению к нему. Их разделяли четыре крыши, но двигались они быстро. Кен стал поспешно спускаться и вскоре увидел слуховое окно. Приблизившись к нему, он поднял раму, но внутри ничего не мог разглядеть. Шаги преследователей приближались. Кен сел на край окна, спустил ноги и осторожно соскользнул внутрь, закрыв за собой окно на шпингалет.

Когда он немного отдышался, то услышал перестрелку. Послышался крик, потом снова выстрелы. Ему показалось, будто полицейские стреляли друг в друга. Парализованный страхом, он прижался к стене. До него донесся возглас:

— Там их двое около трубы! Я вижу!

Снова загремело оружие крупного калибра. Ошеломленный Кен чиркнул спичкой и быстро осмотрелся. Он находился на пыльном чердаке, полном всякого хлама.

Кен быстро прошел к двери, вышел из дома и проскользнул в маленькую темную улочку.

Такс и Солли старались добраться по крышам до слухового окна Розы. Им пришлось пережить несколько неприятных минут, прежде чем они попали на крышу, но теперь они чувствовали себя в безопасности.

Неожиданно Солли схватил Такса за руку.

— Посмотри туда, — сказал он, указывая на тень, которая шевелилась невдалеке от них.

— Там кто-то есть, — прошептал Такс.

Он достал из кармана пистолет сорок пятого калибра, и они остановились.

Человек на соседней крыше стал красться вдоль стены.

— Думаешь, это Джонни? — спросил Солли.

— Джонни ранен. Это, вероятно, другой, — ответил Такс. — Он может убираться. Мне нужен Джонни.

Они видели, как человек перелез на другую крышу. В темноте послышался мужской голос, и Такс выругался.

— Сейчас появятся копы. Торопись! Нам нужно настигнуть Джонни.

Низко пригнувшись, Такс быстро прошел открытое место и спустился на соседнюю крышу. Солли следовал за ним. Вскоре послышался выстрел. Через четыре крыши от них виднелось слуховое окно Розы.

— Копы, — прошептал Солли и проскользнул за группу труб. Такс шел за ним. Потом они увидели четырех полицейских, которые вылезали из ближайшего слухового окна. Полицейские разделились и стали осторожно продвигаться вперед.

— Они идут прямо на нас, — проворчал Такс.

Солли достал из кармана пистолет тридцать восьмого калибра.

— Да-да… Нужно прикончить их раньше, чем они доберутся до нас. Я возьму того, а ты левого.

Оба выстрелили. Полицейские упали. Два других залегли на крыше и стали обстреливать их. Коп на балконе кричал:

— Там их двое около большой трубы! Я их вижу!

Резко повернувшись, Такс поднял пистолет и выстрелил. Коп на балконе пошатнулся, упал на перила и свалился вниз головой на улицу. Снова раздался выстрел. Такс почувствовал жгучую боль в плече. Он с проклятьями выронил оружие и схватился за запястье. От выстрела Солли еще один полицейский пошатнулся и свалился на бок.

— Спусти другого, — сказал Такс, беря пистолет левой рукой.

Солли выстрелил одновременно с полицейским. Тот прыгнул, пробежал несколько шагов и осел.

Такс почувствовал, как Солли перевернулся. Пуля копа попала в него. Солли издал хрип и осел.

Такс не поинтересовался, серьезное ли у него ранение, ему нужно было найти Джонни. Он терял кровь, и с каждой минутой силы убавлялись. Раненая рука беспомощно висела, но тем не менее он стал продвигаться дальше. Несмотря на все предосторожности, он потерял равновесие и тяжело упал на соседнюю крышу. Несколько секунд он оставался без сознания, потом, едва придя в себя, поднялся и, шатаясь, направился к слуховому окну.

Вдруг из-за трубы выскочил не замеченный им полицейский, он бросился к нему, крича:

— Руки вверх!

Такс пошатнулся и выстрелил, держа пистолет у бедра.

Полицейский зашатался, упал на одно колено и тоже выстрелил, попав Таксу в бедро. Тот во второй раз выпустил из руки оружие, а оперативник залег на крыше. Такс решил отступить. Он сделал неверный шаг, наступил на окно, с треском провалился в него и оказался в каком-то коридоре.

Джонни и Роза слушали перестрелку.

— Ему не удалось уйти. Это моя ошибка, — с ужасом говорила Роза. — Его убьют.

— Заткнись! — крикнул Джонни. — Дай мне послушать.

Над ними раздались новые выстрелы.

— Я не знал, что у него есть пушка, — сказал Джонни. — Можно подумать, что стреляют двое.

— Это верно.

Два пистолета. Джонни сразу подумал о Таксе и Солли. Могли ли они бог знает каким образом узнать о его убежище и по дороге встретиться с копами?

Он с трудом слез с кровати и поднялся на ноги.

— Мне нужно уходить, — дрожащим голосом проговорил Джонни.

— Вы не сможете сейчас уйти, — возразила Роза. — Послушайте-ка…

Под окном кто-то пробежал — значит, полиция была по-прежнему тут. Неожиданно послышался шум разбитого стекла и падение тяжелого тела как раз за дверью.

Джонни вздрогнул, зашатался и растянулся на полу.

— Что там такое, — прошептала Роза, прижимая руку ко рту.

— Туда кто-то проник, — с ужасом прошептал Джонни. — Погаси лампу.

Роза поспешила к столу, привернула фитиль и погасила лампу. Она стояла в темноте, дрожа от страха, и слышала, как кто-то ползет по коридору.

— Запри дверь на ключ! — бросил Джонни.

Роза кинулась к двери, нашаривая ключ, но почувствовала, что дверь открывается. Резкий крик сорвался с ее губ.

Она всем телом навалилась на дверь, но что-то мешало, ей закрыть ее. Она протянула руку, шаря в темноте, и холодные пальцы сомкнулись, словно клещи, на ее запястье. Роза дико закричала, стараясь освободиться, но кольцо ледяных пальцев не ослабевало.

Джонни замер на четвереньках. Лицо его покрылось холодным потом.

Отброшенная в комнату, Роза размахнулась, и кулак ее угодил кому-то в лицо. Мужчина выругался и резким рывком поднял девушку. Роза упала на четвереньки. Такс выпустил ее руку и прижал ногой к себе.

Он действовал только одной рукой, но этого было достаточно. Не обращая внимания на сыпавшиеся на его лицо удары, он схватил ее за горло и изо всех сил нажал на сонную артерию.

Роза царапала его ногтями, но он не ослаблял хватки, чувствуя судороги и последние спазмы своей жертвы.

Джонни, пригвожденный ужасом к месту, слушал приглушенные звуки и хрипы, которые раздавались в темноте.

Тело девушки замерло возле Такса. Кровь, вытекавшая из ее горла, обагрила руку убийцы. Он с силой оттолкнул ее, взял пистолет и насторожился, задыхаясь и стараясь разглядеть Джонни в темноте.

Тот слышал тяжелое дыхание Такса. Он находился в метре от него, но не стрелял, парализованный страхом. Он знал, что пропадет, если промахнется.

Такс чувствовал, будто живот его жгли раскаленным железом, и знал, что его хватит не надолго.

— Ты тут, Джонни? — прошипел он, держа наготове пистолет.

Джонни затаил дыхание. Холодный пот заливал ему глаза, а сердце билось с такой силой, что с каждым ударом он боялся потерять сознание.

Раздавшиеся в коридоре тяжелые шаги оповещали о прибытии копов. Джонни знал методы полиции. Знал, что они откроют дверь резким ударом ноги и станут поливать пулями комнату, пока всех не перебьют.

И тогда Джонни потерял контроль над собой.

— Осторожнее! — закричал он. — Не стреляйте!

Такс выстрелил, пуля попала Джонни в лоб и вышибла у него мозги.

Такс повернулся к двери, но у него не хватило сил поднять оружие, и шквальный огонь автоматов раздробил ему грудь.

Глава 10

Пробираясь через дворы и темные улочки, Кен наконец оказался вдалеке от облавы.

Из телефонной кабины какого-то кафе он позвонил Адамсу, но тот опять отсутствовал. Вероятно, участвовал в облаве. Тогда Кен решил отправиться на Мэдокс Курт, но сначала позвонил Адамсу домой. На звонок он ответа не получил и снова позвонил в полицию.

Дежурный сержант был в плохом настроении.

— Не знаю, когда он вернется. Можете оставить для него сообщение.

Кен немного подумал.

— Передайте ему, что тот человек, которого он оставил у себя, теперь находится на Мэдокс Курт, 45. Он поймет, что я хочу сказать.

— Хорошо, — равнодушно ответил сержант и положил трубку.

Кен вышел из кафе и за десять минут добрался до Мэдокс Курт. Ночного сторожа в холле не было. Кен устремился вверх по лестнице.

Дойдя до квартиры Гилды, он взглянул на часы. Было без двадцати час ночи. Ему хотелось бы знать, легла ли спать сестра Джонни, а если легла, не позовет ли она сторожа, чтобы выдворить его.

Он нажал кнопку звонка и стал ждать. Вскоре послышались шаги за дверью. Женщина строго спросила:

— Кто там?

— Я принес известия от вашего брата, — ответил Кен.

Он вынул из кармана конверт, который дал ему Джонни, и сунул его под дверь.

Наступило молчание, потом дверь широко распахнулась. Перед Кеном стояла высокая блондинка, которую он накануне видел в «Голубой розе». На ней была красная блузка и черные брюки. На бледном лице сияли большие зеленые глаза.

— Что это означает? Что случилось с Джонни? — спросила она.

— У него неприятности. Он просил меня пойти к вам.

Кен не мог понять, узнала ли она его. Гилда невозмутимо отошла в сторону.

— Входите!

Он последовал за ней в гостиную.

— Садитесь! — резко сказала она. — Что это за история?

— Вашего брата разыскивает полиция. Он стрелял в полицейского.

— В полицейского? — повторила Гилда с вытянутым лицом. — Он его убил?

— Не знаю, но ваш брат ранен в руку.

— Расскажите мне, что произошло, — нетерпеливо потребовала она.

Пока Кен рассказывал, она с удивлением смотрела на него, сжимая в руке грязный конверт, который он ей дал, потом спросила:

— Как вы получили этот конверт?

— Его дал мне ваш брат. Он сказал, что, увидев конверт, вы поверите, что я пришел от него.

— Он написал, чтобы я помогла вам, но не пишет, что ранен.

— Ему трудно было писать, у него болела рука.

Она посмотрела на Кена с недоверием и ненавистью.

— Вы, должно быть, удивитесь, узнав, что мой брат в настоящий момент находится в самолете, летящем в Париж.

— Это ложь. О’Бриен решил убить его. Он заставил вашего брата написать письмо, чтобы убедить вас, что он уехал в Париж.

— Чем дальше, тем сложнее, вы не находите? — заметила она, подходя к буфету. — И вы хотите заставить меня поверить, что Сеан О’Бриен задумал убить Джонни?

— Я понимаю, это кажется невероятным, — сказал Кен, огорченный недоверием Гилды. — Но если я вам расскажу…

— Это бесполезно, — сказала она, выдвигая ящик буфета.

Гилда сунула туда руку, затем повернулась и направила на Кена пистолет.

— Не двигайтесь! Вы лжете! Я знаю, кто вы! Вы убийца Фей Карсон! Вас разыскивает полиция!

Когда О’Бриен вошел в свою гостиную, раздался телефонный звонок.

— Возьмите трубку, — приказал он Сэлливану, а сам направился к бару и налил себе виски.

Сэлливан снял трубку, послушал, нахмурился и повернулся к О’Бриену, который пил виски.

— Это капитан Монтли. Вы поговорите с ним, патрон?

О’Бриен допил виски, закурил сигарету и подошел к телефону.

— Что случилось? — спросил он.

— История, которая может наделать шуму. Джонни Дормана пристрелили.

О’Бриен выпрямился и переменился в лице.

— Что вы мне рассказываете?

— Один из моих работников, занятых поисками Холанда, видел его с Джонни Дорманом.

— Нет, это невозможно. Он не мог быть вместе с Джонни.

О’Бриен замолчал, не желая больше говорить.

— Это действительно был Джонни, — уверял Монтли. — Полицейский хотел задержать Холанда, а Дорман выстрелил в него. Они вместе скрылись и спрятались в одном доме на набережной. Адамс приказал окружить дом, но Холанд удрал по крышам. Адамс бросил за ним в погоню своих людей, а те наткнулись на Такса и Солли.

О’Бриен чуть не выронил трубку.

— Что?!

— Не спрашивайте меня, что они там делали, — ответил Монтли. — Эти дураки открыли огонь и убили у меня пять человек. Такс проник в дом, где прятался Дорман, и пристрелил его до нашего прихода.

— А что случилось с Таксом? — с дрожью в голосе спросил О’Бриен.

— Мои люди изрешетили его.

Значит, Такс проморгал Джонни. Тому удалось удрать с «Виллой Понт». Что скажет Гилда, когда завтра прочтет газеты?

— Холанд сбежал, — продолжал Монтли. — Мы продолжаем его искать.

— Поймайте Холанда! Слышите! — заорал О’Бриен. — Это приказ!

Он резко положил трубку и вышел в холл, где его ожидал Сэлливан.

— Я ухожу, — сказал О’Бриен. — Подождите меня здесь.

Он вывел из гаража «кадиллак» и поехал к Гилде. За десять минут езды он все обдумал. Он объяснит Гилде, что самолет из-за поломки вынужден был вернуться и что Джонни снова в городе. Какой это будет для нее удар!

Он вошел в лифт, поднялся и позвонил. Через несколько секунд Гилда спросила через дверь:

— Кто там?

— Открой, малышка!

Она открыла дверь. Он был удивлен, увидев, что она повернулась к нему спиной, чтобы не выпускать из виду гостиную. В руке у нее был пистолет.

— Что здесь происходит?

Мужчина, сидящий в кресле в гостиной, со страхом смотрел на него.

— Грабитель? — спросил О’Бриен. — Дай мне оружие.

Он взял из ее руки пистолет.

— Это тот тип, который убил Фей Карсон, — объяснила Гилда. — Он сам пришел сюда.

О’Бриен напрягся.

— Вы Холанд? — резко спросил он.

— Да, — ответил Кен, — но я не убивал ее.

— Вот как? — сказал О’Бриен. — А что вы здесь делаете?

— У него, наверно, помутились мозги. Он пришел сюда, надеясь, что я помогу ему спрятаться. Он уверяет, что Джонни стрелял в полицейского и что он ранен. Говорил, будто ты хотел убить Джонни, а он спас ему жизнь!

— Какая ерунда, — сказал О’Бриен. — Вызови полицию, — указал он на телефон. — Они будут страшно рады увидеть вас.

— Подождите, — попросил Кен Гилду. — Попробуйте поверить мне. Я слышал, как этот человек…

— Заткните пасть! — рявкнул О’Бриен, угрожая Кену пистолетом. — Если вы ее откроете, я вас пристрелю.

Он обратился к Гилде.

— Вызови Монтли, он займется им.

Она подошла к телефону, но в этот момент раздался звонок в дверь. Гилда вопросительно посмотрела на О’Бриена.

— Ты кого-нибудь ждешь? — спросил он, но в это время снова позвонили.

— Нет.

— Возьми пистолет и посторожи этого типа. Я посмотрю, кто пришел.

Он отдал ей оружие и пошел открывать дверь.

Лейтенант Адамс стоял на пороге, засунув руки в карманы. О’Бриен очень удивился, но на лице его ничего не отразилось.

— Что вы здесь вынюхиваете? — проворчал он.

— Холанд здесь, не правда ли? — тихо спросил Адамс.

— Откуда вы знаете?

— Мне передали это.

— Входите и забирайте его, — промолвил О’Бриен, пропуская его в квартиру.

Адамс прошел в гостиную, заметил оружие в руках Гилды, заговорщицки подмигнули Кену и сел в кресло.

— Вот человек, который убил Фей Карсон, — заявил О’Бриен. — Арестуйте его.

Адамс покачал головой.

— Это не убийца, — возразил он.

— Но я же говорю вам, что это он! — запальчиво воскликнул О’Бриен. — У начальника полиции имеются все доказательства. Не спорьте со мной, это бесполезно. Арестуйте его и увезите.

— Начальник получил сведения от сержанта Донована, который, как каждому известно, ничего в этом не понимает, — сказал Адамс, глядя на Гилду, которая положила пистолет на буфет.

— Если Холанд сумеет оправдаться, меня это не касается. Я вам сказал: арестуйте этого человека.

— Но он невиновен. Мне тоже поручено провести следствие, и я его вел независимо от других. Я получил определенный результат. Этот человек — не убийца.

— Вы мне еще скажете, что ее убил Дорман? — со злобой спросил О’Бриен.

— Нет, не он.

О’Бриен сделал нетерпеливый жест.

— Кто же тогда?

— Это целая история. Факты…

— Я не могу его слушать, — заявила Гилда. — Пусть он уйдет, Сеан, и уведет этого человека. Я устала и хочу лечь спать.

— Но это должно интересовать вас, мисс Дорман, — сказал Адамс, не давая О’Бриену вставить слово. — Фей Карсон была убита, потому что вы — жена Мориса Варда. Разве это вас не интересует?

— Что вы говорите? Жена Мориса Варда? — повторил О’Бриен, покраснев.

Гилда повернулась к нему.

— Он лжет, Сеан, не верь ему! Пусть он уйдет!

— Вы не можете этого отрицать, мисс Дорман, — продолжал Адамс. — Я получил подтверждение из Лос-Анджелеса десять минут назад. Вы прожили с ним четыре месяца, потом бросили его. Ваш брак зарегистрирован.

Гилда с трудом взяла себя в руки, пожала плечами и отвернулась.

— Хорошо, — хрипло проговорила она. — Пусть брак зарегистрирован, но это не ваше дело.

— Напротив, — возразил Адамс, положив ногу на ногу. — Ваше замужество явилось поводом для убийства Фей Карсон.

Гилда посмотрела на О’Бриена, который стоял неподвижно сверкая глазами.

— Не верь ему, Сеан, он выдумывает!

— Думайте о ваших словах, — проворчал О’Бриен.

— Завтра утром я смогу представить вам доказательства, — заявил Адамс, не смущаясь.

О’Бриен подошел к Гилде, взял ее за руку и впился взглядом в ее лицо.

— Ты замужем за Вардом, дорогая?

— Да. Я огорчена, Сеан, я должна была сказать тебе об этом. Я потребую развода. Выйдя за него, я совершила безумный поступок и дорого за это заплатила. Через несколько дней я уже поняла, что это за тип. Мне очень стыдно говорить об этом.

О’Бриен слегка улыбнулся.

— Не думай больше об этом, все мы совершаем ошибки. — Он погладил ее по руке. — Все к лучшему, малышка. — Потом он обратился к Адамсу. — Вы сунули нос в дела, которые вас не касаются. Увезите этого типа и обвините его в убийстве Фей Карсон, да постарайтесь основательно заполнить его досье. А если я узнаю, что вы не слушаетесь меня, я вышвырну вас из полиции.

Встретив бешеный взгляд О’Бриена, Адамс потер кончик носа.

— Об этом не может быть и речи, — возразил он. — Холанд не убийца.

— Кто же тогда убийца?

— Она, — ответил Адамс, указывая на Гилду.

— Боже мой! — воскликнул О’Бриен. — Вы заплатите мне за это! Я вас…

Но он умолк, увидев лицо Гилды. Она стала бледной как снег и смотрела на что-то позади О’Бриена, прижав руки к горлу. О’Бриен проследил за ее взглядом. На пороге комнаты, устремив глаза на Гилду, сидела рыжая болонка.

Не раздумывая, пес прошел через комнату и остановился у двери в кухню. Он стал царапать дверь и визжать.

Гилда закричала пронзительным голосом:

— Уходите! Уходите!

— Что с тобой, Гилда?! — воскликнул О’Бриен, ошеломленный столь сильной реакцией.

Адамс встал с кресла, двумя прыжками пересек комнату и открыл дверь в кухню. Пес стремглав побежал туда. Адамс видел, как он устремился к Свитингу, лежащему на полу в луже крови. Между лопатками у него торчал нож. Животное остановилось возле трупа, обнюхало его лицо и стало отступать, жалобно повизгивая, потом забилось под кухонный стол.

Адамс выразительно указал взглядом Кену на дверь, ведущую в вестибюль. Тот встал и прислонился к ней. Он видел, как Гилда встала и сразу же упала на стул, побледнев.

— Пойдите и посмотрите! — сказал Адамс О’Бриену.

Тот вошел в кухню, пинком перевернул тело Свитинга и, разглядывая его, спросил:

— Кто это?

Адамс заметил, что он испуган.

— Рафаэл Свитинг. Шантажист, — пояснил Адамс, не переставая наблюдать за поведением собаки, которая вылезла из-под стола и со странной настойчивостью стала обнюхивать холодильник.

Наконец Лео встал на задние лапы и с визгом начал царапать дверцу холодильника.

— Ведь не может же он быть там, — пробормотал Адамс, словно говоря сам с собой.

— Что вы там бормочете? — агрессивно спросил О’Бриен.

Адамс взялся за ручку холодильника и открыл дверцу.

О’Бриен приглушил восклицание ужаса, вырвавшегося у него при виде скрюченного тела, засунутого в холодильник.

— Черт возьми! Кто это такой?

— Ее муж, Морис Вард. А я-то думал, куда он подевался?

О’Бриен снова обрел хладнокровие и вернулся в гостиную.

— Это не я их убила, Сеан. Я нашла их там, клянусь тебе!

Он погладил ее по плечу.

— Не огорчайся, дорогая, я с тобой. — Потом, посмотрев на Адамса, стоящего в дверях кухни, он добавил: — Урегулируем это сразу же.

— Я обвиняю мисс Дорман в тройном убийстве. Она убила Фей Карсон, Мориса Варда и Свитинга, — сказал Адамс. — Мы детально разберемся в этом в полиции.

— Мы разберемся в этом здесь, и немедленно, — коротко заявил О’Бриен. — Мисс Дорман настаивает на своей невиновности, а у вас нет против нее доказательств.

— У меня достаточно доказательств, чтобы обвинить ее в убийстве Фей Карсон.

— Какие у вас доказательства?

— Это повод к убийству, которого нельзя было обнаружить в этом деле. Сперва я думал, что виновным был Джонни. У него расстроенная психика, и он угрожал жертве. Но я понял, что он не мог быть убийцей, так как находился неподалеку от «Голубой розы», когда оттуда выходили Фей Карсон и Холанд. Не зная ее адреса, он не мог опередить их. Я узнал также, что Морис Вард угрожал Фей Карсон. Я был в его номере в отеле и обнаружил там полнейший хаос. Мебель была перевернута и все обшарено. Я понял, что искали какой-то документ, может быть, свидетельство о браке. Затребовав из Лос-Анджелеса все сведения о Варде, я узнал, что он женился на мисс Дорман тринадцать месяцев назад. — Адамс, ходил по комнате, засунув руки в карманы. О’Бриен смотрел на него жестким взглядом. — Мне сообщили, что мисс Дорман собирается выйти за вас замуж. Для нее это прекрасная партия! Я спросил себя, не захотела ли Фей Карсон, оповещенная Вардом о его женитьбе, попытаться отомстить мисс Дорман, с которой у нее были старые счеты. Я проверил, что делала мисс Дорман в прошлую ночь. Ее видели уходящей из «Голубой розы» за полчаса до ухода оттуда Фей Карсон и Холанда. Проживая раньше с Фей, она знала ее привычку оставлять ключ под ковриком у двери. Таким образом, она вошла в квартиру, ибо замок не был сломан. Здешний сторож сообщил мне, что она вернулась домой около двух ночи. Требуется ровно двадцать минут, чтобы оттуда добраться сюда. Сами сделайте заключение. Кроме того, сторож сообщил, что после девяти вечера к мисс Дорман поднялся Вард, и он не видел того выходящим. Вероятно, она убила его и убрала труп в холодильник, ожидая возможность избавиться от него. Возможно, Вард сказал ей, что Фей в курсе дела.

Мисс Дорман ходила к нему, желая найти свидетельство о браке. Она нашла его и уничтожила. Потом она направилась в «Голубую розу», где увидела Фей в компании с Холандом. Она подумала, что Фей приведет его домой и в таком случае он послужит для нее козлом отпущения. Мисс Дорман пробралась в квартиру Фей, убила ее, потом сделала короткое замыкание, в темноте выбежала из квартиры и вернулась домой.

О’Бриен встал, достал сигарету и подошел к буфету за зажигалкой.

— Все это досужие выдумки, — сказал он, — и хороший адвокат быстро развеет ваши измышления. К тому же Джонни признался мне, что он убийца.

— Конечно, — сказал Адамс, качая головой, — ведь не на нем же вы собирались жениться. Но вы, несомненно, взяли бы себе в жены мисс Дорман, если бы даже считали ее виновной. Джонни к тому же был заинтересован, чтобы свадьба состоялась, так как ему нужны были деньги.

— Ваши обвинения не выдерживают критики, — заявил О’Бриен с напряженным лицом. — Вам придется бросить это дело.

— Ничего я не брошу, а через неделю предоставлю неопровержимые доказательства.

О’Бриен положил зажигалку, взял пистолет и направил его на Адамса.

— Не двигайтесь с места, или я буду стрелять, — пригрозил он свистящим голосом. Потом обратился к Кену, стоящему у двери: — Идите и сядьте рядом с ним.

Адамс, казалось, не испугался.

— Все это ни к чему не приведет, О’Бриен. Как она сумеет выкрутиться с двумя трупами на кухне?

— Вы так думаете, потому что не знаете моей организации. Может быть, вы и хитрый, но вам надо было бы еще многому научиться.

Гилда вскочила с места.

— Вызови Вайти. Спидней, 5-67-78, — сказал О’Бриен, не спуская глаз с Адамса. — Скажи ему, чтобы он взял с собой четверых. Есть дело.

Она направилась к телефону.

— На вашем месте я бы этого не делал, — тихо проговорил Адамс. — Это ни к чему не приведет.

— В самом деле? Хотите, я вам скажу, что произойдет? — воскликнул со злобой О’Бриен. — Мы убьем вас, Холанда и ночного сторожа. Парни увезут обоих мертвецов из кухни, и они исчезнут. Вас же найдут внизу застреленным из пистолета Холанда, а он будет лежать на лестнице, убитый из вашего пистолета. Что касается сторожа, то его убьют случайно.

— Может быть, — согласился Адамс.

— Безусловно. А что касается убийства Фей Карсон, то его повесят на Холанда, — сказал О’Бриен, обнажив зубы в злой усмешке.

Гилда так дрожала, что с трудом держала телефонную трубку.

— Я не могу, Сеан! — простонала она.

— Оставь все и иди в свою комнату! — нетерпеливо проговорил Сеан. — Я сам займусь этим. И не беспокойся, дорогая, тебе ничего не грозит.

Гилда, шатаясь, вошла в спальню и закрылась там.

О’Бриен обратился к Адамсу:

— Руки вверх, хитрец!

Он не заметил вышедшего из кухни Лео. Пес подошел к нему, встал за задние лапы и положил передние на колени О’Бриена. Тот вздрогнул, опустил взор и пнул ногой животное. Адамс быстро сунул руку под пиджак, выхватил пистолет и выстрелил. О’Бриен тоже выстрелил, но на долю секунды позже. Кровавое пятно появилось на месте глаза О’Бриена. Он выронил оружие и пошатнулся. Адамс выстрелил снова, и О’Бриен упал головой вперед.

— Мерзавец, — со вздохом сказал Адамс. — Ну и натерпелся же я страху! А вы?

Кен не ответил. Он упал в кресло и обхватил голову руками.

— Представление окончено, — объявил Адамс Гилде, входя к ней в спальню. — Теперь вам придется одной выкручиваться. Пошли, красавица. Мы отправимся в полицию, и там вы все расскажете.

Гилда отшатнулась.

— Этот песик разрушил всю его замечательную затею. О’Бриен предусмотрел все, кроме появления животного. Если бы я не пристрелил О’Бриена, то был бы сейчас на его месте. Идемте, девочка, не заставляйте себя ждать.

— Не подходите ко мне! — закричала она с ужасом.

— Судьи посмотрят на ваши ноги и отнесутся к вам снисходительно, — продолжал насмешливо Адамс. — Вы отделаетесь двадцатью пятью годами. Там вы будете в полной безопасности, так что вам еще повезет.

Гилда повернулась и бросилась к окну. С разбегу она вышибла стекло и вылетела наружу. Адамс слышал крик, затем глухой удар тела о тротуар, шестью этажами ниже.

Он пожал плечами, вернулся в гостиную и, не обращая внимания на Кена, сидящего в прежней позе, позвонил в комиссариат полиции.

Пришлите санитарную и патрульную машины по адресу Мэдокс Курт, 45, — сказал он. — И срочно. Вы поняли?

Затем он подошел к Кену и встряхнул его.

— А вы убирайтесь! Разве вам не хочется вернуться к себе домой?

Кен ошеломленно смотрел на него.

— Идите, живо! — скомандовал Адамс. — Вы не виновны. Держите рот на замке, и вы больше не услышите об этой истории. Бегите, живо!

Взволнованный, не в силах вымолвить ни слова, Кен, шатаясь, направился к двери.

Послушайте, — спросил Адамс, указывая на пса, забившегося под буфет. — Вы не хотите усыновить его?

Кен с ужасом посмотрел на собачку.

— Нет, — дрожащим голосом ответил он. — Я мечтаю никогда в жизни не видеть этой болонки.

С трудом держась на ногах, он стал спускаться по лестнице.

На следующее утро, около восьми часов, Кен остановил машину на углу своей улицы. Через несколько минут Паркер вышел из дома и направился в его сторону.

Походка Паркера потеряла обычную твердость. Бледный, осунувшийся и расстроенный, он шел тяжелым шагом, еле волоча ноги.

Кен вышел из машины.

Подвезти вас к банку? — спросил он с напускной развязностью.

Паркер вздрогнул и уставился на него.

Ну и наглец! — гневно сказал он. — Вам нельзя появляться в банке, полиция ищет вас. Я не могу целый день сидеть рядом с вами, зная, что каждую минуту могут ворваться копы и арестовать вас.

— Ну, не надо так расстраиваться, — сказал Кен. — Я сам ходил в полицию. Этой ночью они нашли убийцу, и я вне подозрений.

Паркер стоял с открытым ртом.

— Нашли убийцу? Значит, это не вы?

— Ну конечно же нет! Вам просто нездоровится.

— Ну, ладно. Несмотря на это, я не могу больше иметь с вами дело. Вы разбили мою семейную жизнь.

Кен рискнул задать ему вопрос, который мучил его всю ночь.

— Вы не говорили вашей жене, что я ходил к Фей?

— Своей жене? Вы думайте, что говорите! Не стану же я рассказывать ей, что рекомендовал вам эту девицу!

Кен глубоко и облегченно вздохнул. Он улыбнулся и хлопнул Паркера по плечу.

— Ну так не говорите об этом и Энн, пожалуйста.

— Почему вы думаете, что я поставлю вас в такое дурацкое положение? Учтите, что это был хороший урок. Нет, я ничего не скажу.

— А как сегодня Мэзи?

— Она очень переживает, но отвратительно спокойна и очень вежлива. Мне понадобятся месяцы, чтобы все восстановить…

— Купите ей подарок, меховое манто к зиме.

— Так-так! Распоряжаетесь моими деньгами?

— Тогда не нужно было признаваться. Так вы поедете или нет?

Усаживаясь в машину, Паркер бросал на Кена любопытные взгляды. Казалось, Кен обрел за прошлую ночь необычную для него энергию. Его характер закалился, он казался более уверенным в себе, более самостоятельным.

— Что же произошло? Расскажите мне, — попросил Паркер.

— Я знаю не больше вашего. Вчера я ходил в полицию и признался лейтенанту в том, что провел часть ночи с Фей. По правде говоря, я думал, что он меня задержит, однако он ответил, что убийца найден, а мне остается лишь вернуться к себе домой. Я не заставил дважды себя просить.

Когда они въезжали на стоянку машин у банка, Паркер спросил:

— Вы расскажете Энн, что с вами произошло?

Кен покачал головой.

— Вы вели себя как мальчишка, и я не буду брать с вас пример.

Через пять дней Кен встречал на вокзале поезд, на котором должна была вернуться Энн.

Он чувствовал удовлетворение от проделанной работы. Последние четыре вечера он посвятил работе в доме и в саду. Все маленькие поручения, которые давала ему за последние месяцы Энн, были выполнены. Никогда еще сад не выглядел так хорошо. Кухня была покрашена, окна вымыты, сломанная петля на калитке исправлена, даже автомашина блестела.

В газетах было много написано о событиях той ночи. Авторитетные городские деятели были опозорены, некоторые руководящие работники полиции смещены, в том числе и капитан Монтли. Барт, казалось, должен быть выбран на руководящий пост во время ближайших выборов, пресса также писала о том, что лейтенанту Адамсу прочат капитанские погоны.

Когда поезд медленно подходил к перрону, Кен увидел светловолосую голову Энн, высунувшуюся из окна. Она махала ему рукой. Через несколько секунд она была в объятиях Кена.

— О Кен!

— Дорогая, как мне не хватало тебя!

— Все было хорошо? — спросила Энн, заметив, что он похудел, а линия губ стала более жесткой, что ей очень понравилось.

— Все нормально, — ответил Кен.

— А между тем ты изменился! Ты не скучал, по крайней мере? Ты выходил… выходил по вечерам?

— На это у меня не было времени. Я работал дома и в саду.

— Странно. Ты действительно не наделал глупостей?

— Нет!

По дороге Энн рассказала ему о своем путешествии, и Кен чувствовал себя самым счастливым на всем свете рядом с женой. Они подъехали к дому.

— Посмотри на сад, — сказал он. — Разве я плохо поработал? Ты заметила, что калитка исправлена?

— Дорогой, я думаю, что мне надо снова уехать, — ответила Энн, любуясь у изгороди очищенным от сорняков садом, ухоженными клумбами и посыпанными песком дорожками.

— Это восхитительно! Ты даже помыл окна!

— К вашим услугам, миссис, — сказал Кен, доставая из машины чемоданы.

Неожиданно Энн издала восторженный возглас:

— О Кен, дорогой! Какой сюрприз! Он очарователен!

Кен проследил за ее взглядом. На пороге дома, блестя глазами, устремленными на Кена, сидела рыжая болонка.