Вечная игра

3

Брент приехал, как обещал, и — о чудо! — в роскошной красного цвета машине. На нем был смокинг, который сидел как влитой.

По роду своей работы Эмме часто приходилось видеть элегантные костюмы, и она знала в них толк. И хотя смокинг Брента был не новый, но шил его явно первоклассный портной.

Удивившись, Эмма мысленно отступила на шаг и оглядела его. Этот человек явно привык командовать. Это у него в крови так же, как упрямство, от которого можно сойти с ума.

А машина! Эмма помедлила, прежде чем сесть в нее, вспомнив ту тарахтелку, в которой он приехал на кладбище. Да, Брент Форрест не так прост, как кажется на первый взгляд. Придя к такому выводу, она устроилась поудобнее, и они в молчании отправились на прием.

Завидев новое здание библиотеки, Эмма затаила дыхание. Оно ей понравилось. Большие окна с северной стороны выходили в сад с фонтаном. Старые деревья служили живой изгородью. Наверняка это место станет центром притяжения для множества людей.

Каких только машин не было на стоянке! Люди всех возрастов выходили из них и устремлялись ко входу в библиотеку. Брент припарковался и подал своей спутнице руку, помогая выйти.

Внутри тоже все было устроено как нельзя лучше. Солидные дубовые шкафы для книг, длинные столы, кабины для индивидуальной работы. Не забыли даже выделить комнату для детишек — с толстым ковром и разноцветными мягкими пуфиками.

Брент вел ее мимо поставленных рядами стульев к креслам на небольшом возвышении. Эмма с неохотой подчинялась ему, понимая, что никуда ей не деться и надо будет произнести речь. Три года беспокойной жизни в посольствах приучили ее мгновенно оценивать ситуацию и выступать экспромтом.

Но сейчас ей было почему-то трудно сосредоточиться. Не прошло и нескольких минут, как все заняли свои места, а председательствующий призвал к тишине. К счастью, он говорил недолго и сразу же представил главного библиотекаря, который направился к Эмме с памятным подарком.

Эмма смущенно встала и приняла подарок, сквозь слезы оглядывая знакомые лица.

— От имени моей бабушки я благодарю всех. Она очень любила свой город и была частью его…

Она сама не знала, как, ничего не видя от слез, нашла свое место. Ей аплодировали, кто-то даже пожал руку, и она заметила одобрительный взгляд Брента. Странно, но теперь она была благодарна ему, что он все-таки настоял на своем и привез ее сюда. Он тоже пожал ей руку и поспешно отпустил ее.

Эмма отлично знала, что он о ней думает, и понимала, что он поддержал ее только в память своей дружбы с Мэгги, и все же была ему признательна за это.

Когда с речами было покончено, стали разносить напитки. Эмма с бокалом пунша бродила между собравшимися и всюду слышала восторженные слова в адрес Мэгги, без которой библиотеку ни за что бы не построили. Чувство гордости за свою бабушку, сумевшую завоевать такое уважение земляков, переполняло Эмму.

Чем больше проходило времени, тем все больше радовалась Эмма, что не поддалась минутному раздражению и приехала на прием. Прислушиваясь к воспоминаниям, которым предавались присутствующие, она тоже мысленно восстанавливала тот период, когда они с Мэгги счастливо жили вместе. Бабушка всегда говорила, что нужно уметь наслаждаться настоящим. Прошлого не вернешь, а будущее, бойся его или нет, все равно наступит и само о себе позаботится.

Люди подходили к Эмме, чтобы сказать добрые слова о Мэгги, а заодно и о Бренте Форресте.

— Это такое счастье, что он два года назад поселился с ней рядом, — сказал один из соседей Мэгги, мистер Петерсон. — Поначалу мы сомневались, что он приживется у нас после Нью-Йорка, однако все сложилось прекрасно. Он очень помогал Мэгги. Да и для города мистер Форрест поистине ценное приобретение.

Из Нью-Йорка? Ну да, Мэгги писала ей об этом, и Эмма подумала о почти развалившейся машине Брента, о его отличном смокинге и великолепном спортивном автомобиле. Одно никак не вязалось с другим. Что же он все-таки собой представляет?

Вскоре кто-то позвал мистера Петерсона, и к Эмме подошел преподобный Джонсон.

— Мистер Петерсон прав. Мы все были так рады, когда Брент подружился с вашей бабушкой, — произнес он, качая головой. — Он души в ней не чаял и помогал ей во всех ее делах. Вот и с библиотекой тоже…

— О да, — пробормотала Эмма, изобразив на лице вежливую улыбку.

Ей вдруг почудилось, словно все эти люди молчаливо сговорились обвинить ее в том, что ее не оказалось рядом с Мэгги и посторонний человек занял ее место. Она и сама казнила себя за это.

Поговорив еще немного, преподобный Джонсон отправился за пирогом, а Эмма, поискав глазами Брента, увидела его стоящим у открытого окна в окружении группы дам. Он о чем-то увлеченно рассказывал, и, казалось, они слушали его, затаив дыхание, и затем, громко рассмеявшись его шутке, рассыпались по залу.

Он тоже смеялся, откинув назад голову. Заметив, что Эмма наблюдает за ним, он направился к ней. Пару раз его останавливали, чтобы обменяться мнениями.

Эмма отметила про себя, что он умеет слушать людей, и всякий раз на его лице появлялось выражение особой сосредоточенности, словно для него не было ничего важнее слов, произносимых его собеседником. Эмме даже стало обидно, что ее он так не слушал. Бог знает, чего он только о ней не навоображал! Как же грубо он обращался с ней сегодня на кладбище. Однако все же дал ей время свыкнуться с мыслью, что придется войти в дом Мэгги, и, видимо, понимал, как ей тяжело ехать на этот прием.

В конце концов Брент подошел к ней.

— Я отвезу вас домой, если не возражаете. — Он внимательно посмотрел ей в лицо. — Наверное, вы уже подумывали сбежать, хотя эта вечеринка наверняка сама невинность по сравнению с теми, к которым вы привыкли.

Эмма разозлилась, мгновенно выбросив из головы все благостные размышления. Она вздернула подбородок и, сверкнув глазами, гневно проговорила:

— Вы ничего не знаете обо мне и подтверждаете это каждый раз, стоит вам открыть рот.

— Я знаю достаточно. — Брент смерил ее холодным взглядом.

Он хотел было взять ее под руку, но Эмма отстранилась и отправилась прощаться со всеми знакомыми, в первую очередь с главным библиотекарем.

Девушка уже собиралась сесть в машину, когда откуда-то выскочил лысый человечек и бросился к ней.

— Мисс Тейлор! — на ходу крикнул он, простирая к ней руки. — Я Сэм Армстронг — адвокат вашей бабушки. Если вы свободны завтра, я бы хотел обсудить с вами некоторые пункты завещания.

От неожиданности Эмма заморгала и несколько секунд переводила растерянный взгляд с адвоката на Брента и обратно.

— Пункты? Зачем? Разве не все улажено?

— Улажено, улажено, — успокоил ее адвокат, боясь, как бы она не воспротивилась. Вынув из кармана снежно-белый платок, он вытер потный лоб. — Но вам необходимо знать о… Уф… — Он взглянул на Брента и тотчас опять уставился на нее. — В завещании есть особые пункты.

Эмма вдруг вспомнила письмо Мэгги, в котором тоже говорилось нечто подобное.

— Скажите, сколько потребуется времени для улаживания всех дел? Неделя? Две? Дело в том, что меня ждет новая работа…

Брент раздраженно пробурчал нечто нечленораздельное.

Эмма с укором посмотрела на него и хотела что-то сказать, но сдержалась, ведь когда она все уладит и уедет, ей, слава Богу, больше не придется видеть его. Адвокату она сказала, что будет у него утром.

— Я вас отвезу завтра, — не терпящим возражения тоном проговорил Брент, когда они ехали домой.

— Нет. Спасибо, — запротестовала Эмма. — Я вызову такси.

— Невозможно.

— Почему?

— Брат Чарльза купил мотель, и Чарльз помогает ему.

— Тогда я пойду пешком, — стиснув зубы, настаивала она.

— Три мили, а завтра будет еще жарче, чем сегодня. — И, прежде чем она успела возразить, добавил: — Если не хотите, чтобы я вас отвез, почему бы вам не воспользоваться моей машиной?

— Принимая во внимание ваше мнение обо мне, неудивительно, что вы не желаете быть в конторе адвоката вместе со мной, — ехидно заметила она.

— О-хо-хо. — Он покачал головой. — Думаю, с этим вы справитесь без меня.

Удивленная его доброжелательным тоном, Эмма так растерялась, что не знала, что ответить.

— Ну…

— Берите машину, — настойчиво повторил он. — Я бы дал вам эту, но у меня рано утром дело: надо ее привести в порядок.

Эмма повернулась и внимательно посмотрела на него.

— Дело? Разве это дело?

— Ну, конечно. — Брент погладил руль, словно плечо возлюбленной. — На окраине один парень моет и чистит машины так, что не придерешься. Ни одной пылинки не остается ни внутри, ни снаружи. К сожалению, он успевает обслужить только две машины за день, так что приходится подолгу ждать своей очереди.

— Понятно.

Глядя, как длинные тонкие пальцы Брента касаются руля, Эмма ощутила странное возбуждение, но постаралась переключить внимание и выглянула в окно. И этот парень садится за руль такой развалюхи, которой место на свалке. Что-то его образ никак не вязался в ее сознании с тем, как он холит и лелеет роскошную машину.

Брент, словно прочитав ее мысли, весело поглядел на нее.

— Знаете, недели через две приезжают мои братья.

— И вам надо выглядеть прилично, правильно? — Она улыбнулась.

— Правильно.

Эмме не хотелось, чтобы он ей нравился, но она не могла отказать ему в обаянии.

Когда они остановились перед домом Мэгги, Брент не вышел из машины и не открыл перед ней дверцу.

— Если вам не хочется ночевать тут, я могу пригласить вас к себе.

— Шутите! — Эмма резко повернулась.

— Не беспокойтесь. У меня нет никаких видов на вашу… невинность, — усмехнулся он.

Он произнес это необычным тоном, понизив голос на последнем слове, и у Эммы вдруг по спине побежали мурашки. Ей стоило больших усилий унять дрожь.

— Мистер Форрест, к чему эта вульгарность? Мне не нравится ваше поведение. С самой первой минуты нашего вынужденного знакомства вы почему-то все время критикуете и унижаете меня. Я очень рада, что тетя была вашим другом, но, если честно, не понимаю, что она в вас нашла.

— Возможно, я просто оказался рядом, когда она во мне нуждалась. — Его лицо находилось всего в нескольких дюймах от ее.

— Может быть, это вы нуждались в ней, чтобы научиться хорошим манерам! — резко возразила Эмма, берясь за ручку. Она дернула ее и пулей вылетела из машины. — Спокойной ночи, мистер Форрест. От имени своей семьи я благодарю вас за то, что вы делали для Мэгги. Если, конечно, вы что-то делали. Надеюсь, мы больше не увидимся.

Проговорив это, она развернулась и бросилась в дом. Брент не окликнул ее и не попытался остановить, и Эмма еще долго гордилась бы собой, если бы не вспомнила, что утром собирается взять у него машину. И ей сразу стало грустно.

Она закрыла входную дверь и, привалившись к ней спиной, вдруг ощутила усталость, накопившуюся за этот очень длинный и печальный день. Она попыталась забыть все плохое, особенно что касалось Брента, и подумать о чем-нибудь приятном. Как бы грустно и одиноко ей ни было, прием в библиотеке согрел ей душу.

Постояв у двери, Эмма отправилась в солнечную комнату, где провела довольно много времени, прежде чем пойти спать. Кошки явно скучали по Мэгги, к тому же им была нужна вода, не говоря о еде и чистой подстилке. Пришлось привести все в порядок. Во-первых, потому что от этого все равно никуда не деться, а во-вторых, чтобы Бренту Форресту не за что было к ней придраться.

Когда утром Эмма спустилась вниз в зеленом с желтыми цветами летнем платье, ключи от машины лежали на столе в кухне. Ей стало не по себе от того, что кто-то посторонний входил в дом, пока она спала или, возможно, принимала душ, но она постаралась не думать об этом. В конце концов он ухаживал за кошками. И она с удовольствием представила выражение его лица, когда он заглянул в чистую комнату.

Сварив кофе и приготовив тосты из черствого хлеба, Эмма опять чуть не расплакалась, представив, что Мэгги еще на днях покупала этот хлеб для себя. Однако ей удалось справиться со слезами, стоило только вспомнить, как прекрасно ей спалось в ее старой комнате.

Около одиннадцати она вышла на улицу, где ее уже ждала машина. Эмма решительно забралась внутрь и осмотрелась. Давно ей уже не приходилось водить такие машины.

Она попробовала переключить передачу и почувствовала неудобство для женской руки. Тем не менее она проверила все передачи, чтобы знать, где какая. К сожалению, от набалдашника рукоятки остались лишь одни воспоминания. Наконец она решилась нажать на газ. Как ни странно, машина завелась мгновенно, и Эмма с опаской поставила ногу в босоножке на стершуюся педаль.

К мистеру Армстронгу она приехала вовремя. Эмма прошла в его кабинет с застекленными книжными шкафами и на редкость удачно подобранной старинной мебелью и сразу почувствовала, что тут никто никому пыль в глаза не пускает. Контору открыли лет сто назад, и с тех пор ничего в ней не меняли. У нее сложилось впечатление, что мистер Армстронг страстный поборник традиций и постоянства.

Адвокат, широко улыбаясь, поднялся ей навстречу и даже вышел из-за стола, чтобы подвинуть кресло. Потом надел очки и достал синюю папку.

— Это для вас. — Он перегнулся через стол и протянул ей конверт.

Эмма узнала почерк Мэгги. Еще одно письмо. У нее сразу посветлело на душе и захотелось открыть его и прочитать, но она вовремя остановилась, вспомнив, как расплакалась накануне. Глянув на мистера Армстронга, терпеливо ожидавшего, что она будет делать, Эмма убрала письмо в сумку, решив прочитать его, когда останется одна.

— Спасибо, я вас слушаю. — Она показала рукой на документы на столе.

Откашлявшись, адвокат прочитал ей несколько строк, в которых говорилось о разных пожертвованиях.

— А теперь то, что касается лично вас, мисс Тейлор, — сказал он. — Мисс Годвин завещала вам почти все свое состояние. Она умело распорядилась деньгами, оставшимися ей от отца, и вы получаете довольно большую сумму.

К тому времени как адвокат закончил свою речь и объявил, какую именно сумму тетя Мэгги завещала своей внучатой племяннице, Эмма уже едва могла усидеть в кресле. Она прижала руки к груди и смотрела на мистера Армстронга широко раскрытыми глазами.

— Завещала мне? Почему? А кошки?

— О них она тоже не забыла. Но есть одно условие.

— Условие?

— Да. Мисс Годвин в своем завещании ставит условие, если вы согласитесь его принять: вы должны год прожить в ее доме и заботиться о ее любимых кошках.

Мистер Армстронг поправил галстук и откинулся на спинку кресла, словно избавившись наконец от чего-то неприятного.

Эмма ничего не понимала.

— Зачем она это сделала? Она мне говорила совсем другое. Очень-очень давно она сказала…

Мистер Армстронг взглянул на нее поверх очков.

— Завещание изменено недавно. Брент Форрест…

— А при чем тут он? — выпрямившись, спросила Эмма, почувствовав угрозу.

— Он душеприказчик. — Мистер Армстронг улыбнулся, словно говоря: не забивайте свою хорошенькую головку эдакой чепухой. — Официально завещание будет утверждено через некоторое время, а до этого вы можете брать сколько угодно денег на свои нужды и на нужды кошек у Брента. Он распоряжается имущественным фондом, и вам надо лишь сказать ему…

Эмма даже открыла рот от изумления.

— Не понимаю, почему я должна говорить что-то ему?

— Таковы условия. Если создан фонд, то после смерти его создателя управление всеми делами переходит в руки душеприказчика.

— Значит, в руки Брента Форреста, — упавшим голосом проговорила она.

— Мисс Годвин решила это несколько месяцев назад. Все свои деньги, акции и все прочее она оставила фонду, — пояснил адвокат. — Дом тоже. — Мистер Армстронг кашлянул. — Но с отсрочкой… Ей, наверное, хотелось, чтобы он еще хотя бы год принадлежал семье.

— Год, — растерянно повторила Эмма.

— Да, конечно. Фонды — это замечательно, — добавил он. — Я всем моим клиентам рекомендую основывать фонды.

— И советуете им брать в распорядители Брента Форреста?

— Ну конечно же нет! — Адвокат смутился. — Мисс Годвин сама его выбрала.

Эмма поморщилась, не уверенная, что он говорит правду. Она едва знала Брента, но уже имела некоторый опыт общения с ним. Довольно негативный.

— Если я вас правильно поняла, мне придется брать деньги у Брента в течение целого года?

— Да. Может быть, даже немного больше.

Эмма встала.

— Вы хотите сказать, что если мне потребуются деньги моей собственной бабушки для ее же кошек, то я должна буду просить их у Брента, который даже не является членом нашей семьи?

Мистер Армстронг вынул платок и тщательно вытер взмокший лоб, хотя в кабинете работал кондиционер.

— Мисс Тейлор, не расстраивайтесь. Ваша бабушка совсем недавно внесла изменения в завещание, и я думал, что она поставила вас в известность. Мы даже хотели послать вам копию нового завещания. — Он взглянул на дверь, словно она могла ему помочь выйти из этого щекотливого положения. — Кстати… душеприказчики обычно не являются членами семьи.

У Эммы подкосились ноги, и она буквально упала в кресло. Сделав несколько глубоких вдохов, она попыталась восстановить душевное равновесие. Эмма редко выходила из себя и очень переживала, когда ей не удавалось держать себя в руках. Обычно потом у нее долго дрожало внутри что-то, словно противореча тому образу, который она уже давно придумала для себя.

— Никогда еще мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным! — твердым голосом сказала она и холодно посмотрела на адвоката. — Вы давно являетесь адвокатом тети Мэгги?

От обиды у мистера Армстронга дрогнули губы.

— Больше тридцати лет, мисс.

— И вам не странно, что она поручает контроль за своим состоянием чужаку?

— Мистера Форреста нельзя назвать чужаком, да и она находилась в полной памяти…

— Ее принудили! — произнесла Эмма.

Она не сомневалась, что это сделал Брент Форрест, так называемый друг ее бабушки.

— Мэгги Годвин привезла с собой Брента в мою контору, когда решила внести изменения в завещание…

— Он не выкручивал ей руки?..

Мистер Армстронг побледнел.

— Она сама сформулировала все пункты завещания. Это происходило в моем кабинете. Брент пытался отговорить ее. Он не хотел быть попечителем.

— А я уверена в обратном, — отрезала Эмма.

Спорили они, несомненно, для видимости. При мысли, что ее милую упрямую бабушку обманул заезжий обаятельный жулик, Эмма вновь вскочила на ноги, желая как можно скорее добраться до Брента и все высказать ему прямо в лицо. Она шагнула к двери.

— Подождите, — промямлил адвокат, устремляясь следом за ней. — Что вы собираетесь делать?

— Говорить с Брентом Форрестом! Что же еще? — бросила она на ходу.

— Но все оформлено в соответствии с законами. Вам только надо решить, будете вы жить в доме или нет.

Она уже была у двери, но вернулась.

— Что это значит? — дерзко спросила Эмма, уперев руки в бока.

— Если вы не останетесь, то кошки должны быть усыплены, а деньги отданы на благотворительность.

Эмма в ужасе уставилась на него. Руки и ноги у нее задрожали, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не упасть.

— Теперь я точно знаю, что это все обман. Тетя Мэгги не могла такого придумать!

Мистер Армстронг опустил глаза.

— Я тоже подумал, что это странно, ведь она их так любила.

— Странно?!

Эмма всплеснула руками и вновь зашагала к двери, чтобы не наговорить чего-нибудь такого, о чем она потом пожалеет.

Бог знает, что творилось у нее в голове, когда она, резко хлопнув дверцей, включила зажигание! Ведь она ровным счетом ничего не знала о Бренте! Совсем ничего!

Проезжая по улицам Уэбстера, она старательно вспоминала, что писала ей Мэгги, когда Форрест поселился по соседству два года назад: «Он зол на весь свет и все дни и даже ночи работает в доме, который купил». Мэгги все время ссылалась на него. В общем она уважала его и даже восхищалась им. Эмма наморщила лоб. Вот! Точно! Это он помог Мэгги рассадить розы, и он же украсил сад петуниями. Каждую неделю он возил ее в магазин, а когда заболела ее любимая кошка Кларисса, то и к ветеринару.

В то время Эмма не сомневалась, что он по-соседски оказывает помощь Мэгги, зато теперь ей все стало ясно: Брент Форрест таким образом завоевывал доверие пожилой дамы.

Эмма даже застонала, вспомнив о намеках Мэгги, что-де лучшего мужа ее внучатой племяннице не найти. Однако все это прекратилось, когда Мэгги познакомилась с Дэниелом и поняла, что у него с Эммой много общего. Теперь Эмма жалела, что Мэгги перестала писать о Бренте. По крайней мере, она бы хоть знала, с кем имеет дело.

На мгновение ей показалось, что она вела себя неразумно. Мистер Армстронг вроде бы сказал, что Брент не получит никакой выгоды. И все же Эмма была убеждена, что дело нечисто. А иначе почему он так агрессивно ведет себя с ней? Он явно не хочет, чтобы она обнаружила, как он манипулировал ее бабушкой.

Эмма переключила скорость и завернула за угол, не в силах дождаться, когда наконец приедет домой и потребует у Брента объяснений. Лучше для него, если он уже там.

Эмма еще никогда не испытывала такой ярости. Сердце у нее громко стучало, и она судорожно сжимала руль, не в силах поверить, как это мистер Армстронг позволил провернуть такое дельце!

Притормозив у школы и с трудом справившись с коробкой передач, Эмма тотчас поддала газу, едва проехала опасное место. Она промчалась мимо дома Мэгги, когда ее глазам предстала во всем своем сверкающем великолепии спортивная машина, стоявшая перед соседним домом.

Наверняка воспользовался деньгами Мэгги, чтобы заиметь эту красавицу, в ярости подумала Эмма.

Грязь летела из-под задних колес колымаги, но, когда Эмма ударила по тормозам, старый бегемот рыбкой вылетел на гравий, не слушаясь ее, потому что гладкая подошва босоножки соскользнула с одной педали и попала на другую, и врезался в красную любимицу Брента.

Эмма услышала скрежет металла, звон разбитого стекла, а затем обе машины уперлись в яблоню. Дерево наклонилось, и зеленые яблоки посыпались с ветвей, ударяясь о крышу.

И хотя Эмму сильно тряхнуло, а потом с силой отбросило назад, она, как ни странно, не пострадала и все так же сидела, вцепившись в руль и похолодев от ужаса. Перед ней было то, что осталось от красивой спортивной машины. Она разбила обе машины Брента! Обе! Одновременно!

Сняв ноги с педалей, она даже не подумала выключить мотор, и теперь он ворчал и скрипел, вздрагивая в предсмертных судорогах. Эмма отлично понимала, что не погибла лишь по странной случайности.

Наконец наступила жуткая тишина, тотчас нарушенная лаем собак и криком Брента, распахнувшего входную дверь. Он выскочил на крыльцо с банкой майонеза в одной руке и ножом в другой.