Вечно голодный студент

Глава вторая БрАВО-6

*Российская Федерация, Кемеровская область, г. Новокузнецк, улица Кутузова, 30 июня 2026 года*

— Нет… — приоткрыл я шкафчик под раковиной и не обнаружил там туалетной бумаги. — Было же…

Но надо смотреть правде в глаза — бумага закончилась.

Моя главная стратегическая ошибка заключается в том, что я пренебрёг советами из интернета и съел те подозрительные огурцы из банки с ржавой крышкой.

Ещё и поступил как «стратег» и «логик» — съел их первыми, «чтобы меньше испортились».

Похоже, голод сильно ослабляет интеллект, потому что иначе этого просчёта не объяснить.

В итоге, я, буквально, просрал свои запасы — маринованных помидоров и огурцов больше нет, а варенье я есть, в таких объёмах, тупо не могу.

Есть примерно двести грамм риса, шесть банок малинового, две банки вишнёвого и одна банка клубничного варенья.

Килька тоже была просрана, вместе с тремя сотнями грамм риса…

«А может, это всё килька?» — спросил я себя. — «Дядя Сурен, сука…»

Теперь уже не узнать, потому что в первый день я съел одну банку кильки и закусил её подозрительными маринованными огурцами.

«Неделя на толчке…» — подумал я и открыл Телеграм.

За это время, судя по данным из местных ТГ-каналов, в городе дважды сменилась власть, с гражданской администрации на полицейскую, а затем на военную.

Полиция что-то не поделила с армией, пишут, что была перестрелка у администрации города, на улице Кирова. Подробностей никто не знает, есть только три коротких видео, на которых почти ничего не видно, но зато отчётливо слышна частая стрельба.

Итогом этого конфликта стало то, что город теперь возглавляет военная администрация, конкретно командир 74-й мотострелковой бригады, полковник Белогуров.

Я, время от времени, в перерывах между приступами поноса, подхожу к окнам и посматриваю, что происходит на улице: а там иногда видны отряды военных, патрулирующих дворы.

Ещё я видел, как-то вечером, здоровенного пса, покрытого шипами — эта тварь несла в зубах задушенного кота, который тоже не выглядел, как милый котик с открыток…

Лапы этого невинно убитого рыжего киллера были оснащены длинными загнутыми когтями, предназначенными для вспарывания брюха, а из пасти его торчали два длинных клыка, сантиметров по семь, как у саблезубого тигра. Но всё это не помогло ему против шипастого немецкого дога, разожравшегося до огромных размеров.

То, что это когда-то был немецкий дог, я узнал благодаря домовому чату в «Ватсапе». Мужик, некий Пётр, у которого в профиле написано «Стройматериалы под заказ», написал породу и сразу же начал отрицать, что это его собака, потому что на него накинулись остальные жильцы.

Я ещё подумал тогда, а какая разница, чья это была собака?

Но жильцов этот вопрос не озадачил, поэтому они осудили Петра, за то, что тот ослушался приказа о ликвидации домашних животных.

Думаю, всё-таки, это была его псина…

«Надо что-то делать с бумагой», — подумал я и встал с толчка.

Проблему удалось решить благодаря бумажным салфеткам, но я столкнулся с отчётливым осознанием, что это временно и нужно где-то достать туалетку.

Но это не самая актуальная проблема. Больше меня беспокоит не то, как быть, когда посрал, а чем срать…

Набираю стакан водой из крана и запиваю шесть таблеток активированного угля из бабушкиной аптечки. Это не помогает от поноса, но как-то психологически легче.

Возвращаюсь за комп и продолжаю листать ТГ-каналы.

Оперштаб МЧС по Кемеровской области обнадёживает: город взят под контроль, все свободно гуляющие домашние и городские животные уничтожены, но так не везде, поэтому статус чрезвычайной ситуации федерального уровня не снят.

Это ведь только в Новокузнецке ситуация, по утверждению Оперштаба, стабилизировалась, а в области всё совсем не весело.

Из ТГ-каналов я знаю, что дикие животные тоже мутировали и чокнулись, поэтому в тайге всё очень плохо. Деревни и сёла, посёлки городского типа, города-спутники — все эти поселения находятся под угрозой.

Многих сёл уже тупо нет, так как жителей вырезали и съели дикие животные. Там и волки, и медведи, и лоси, и олени, и даже рыси.

Но по-настоящему опасны не они, а зайцы и белки. Их очень много, они агрессивны и, как оказалось, способны к кооперации — они нападают на поселения стаями.

Я, сначала, подумал, что это какой-то прикол от телеграмных шутников, но потом увидел видео, в котором десятки зайцев грызли заваленного кабана. На камеру дрона, записавшего это, попала также пустельга, кружащая над этим кровавым пиром…

Интернет, постепенно, замедляется и отваливается, поэтому уже очень много сайтов недоступны, но Телеграм держится. Уже говорят, что это ненадолго, но обещано налаживание локальной сети по всему Новокузнецку, на мощностях интернет-провайдеров, поэтому совсем без связи мы не останемся.

«Надо найти работу, срочно», — подумал я, листая развлекательный канал «Припизднутый Новокузнецк». — «Курьеры сейчас уже никому не нужны, поэтому я снова безработный».

Но работы в городе стало очень мало. Есть вариант завербоваться в ополчение, которое, как я знаю, отправляется на окраины и умирает там, но мне это совсем не улыбается, а ещё есть варианты физической работы — в городе много завалов, которые нужно расчищать, ну и есть много разных грузов, которые нужно перемещать в места понадёжнее…

Не хотелось бы, конечно, пахать грузчиком, но ещё меньше мне хочется идти в ополчение, где много перспектив сдохнуть и быть съеденным, а затем, спустя время, высранным.

— Грузчик так грузчик, — принимаю я для себя решение. — Что ж, тогда надо написать…

Видимо, желающих очень много, потому что оператор Оперштаба при МЧС не отвечал минут пятнадцать.

Но в ответе сразу же были закреплены имеющиеся вакансии, с требованиями к кандидату.

Нужны врачи, фельдшеры, медсёстры, спасатели, электрики, сантехники, строители, техники, инженеры, связисты, IT-специалисты, ветеринары, слесари, токари, кузнецы, охотники, зоологи, экологи и разнорабочие.

А ещё нужны какие-то «когнитивные девианты».

Я изучал список очень внимательно, но так и не обнаружил среди позиций менеджера-недоучку…

«Похоже, надо идти в разнорабочие», — подумал я с сожалением. — «Пишут, что это самая популярная вакансия».

Всех, кто при полезных профессиях, уже вызвали и определили на работу и на паёк, а остальные, как будто бы, не нужны.

Но мне уже всё равно — я согласен на любую работу, кроме тех, где меня будут целенаправленно пытаться загрызть насмерть. Главное, чтобы кормили.

Перспектива голодной смерти мне очень не нравится, поэтому, если совсем прижмёт, я пойду в ополчение, но лучше не доводить ситуацию до такого…

Мне стало интересно, что за «девианты» и я начал искать на ТГ-каналах по слову «девиант».

Оказалось, что это какая-то шляпа о людях со сверхспособностями — о неких «когнитивных девиантах».

Есть видео, на котором белобрысая женщина замораживает воду в стакане, кто-то исполняет невероятные акробатические трюки — думаю, это всё CGI-постановка. И даже если это не постановка, то причём здесь «когнитивные»?

Не я один испытываю скепсис — комментаторы под найденными мною новостями открыто стебутся над админами каналов.

Только вот зачем тогда этих «когнитивных девиантов» ищут военные? Ещё и добровольцев, в числе прочих профессий…

Ладно, слишком мало информации, ну и не до этого сейчас вообще.

«Ищу работу», — написал я оператору. — «Готов работать разнорабочим».

«ТРЦ „Сити Молл“ по адресу Кирова 55», — ответил он. — «Бывший „Детский мир“ — зайдёшь и скажешь на КПП, что пришёл по вакансии».

«Хорошо, спасибо», — написал я.

«При себе иметь документ, подтверждающий личность», — предупредил меня оператор. — «И лучше надеть одежду, которую не жалко — работа начнётся сразу после оформления».

«Понял, ещё раз спасибо», — ответил я на это.

*Российская Федерация, Кемеровская область, г. Новокузнецк, улица Кутузова, 30 июня 2026 года*

Было тяжело вновь выходить из дома, но деваться некуда, поэтому я вышел во двор и, решив попытать удачу, пошёл в магазин дяди Сурена. Накануне я перебрал всю одежду в доме, а также перекопал все шкафы — нашёл девятьсот рублей, а также одно золотое кольцо, видимо, когда-то потерянное или забытое бабушкой.

Если у дяди Сурена есть что-то из съестного, то он может согласиться на обмен. Золото, всё-таки.

Но, как оказалось, магазин дяди Сурена кто-то уже «вынес»: окна разбиты, а дверь выбита. Самого дяди Сурена не наблюдается, но у крыльца наблюдается большое кровавое пятно, уже засохшее.

Видимо, он пытался отстоять своё имущество, но у него ничего не получилось.

Вздохнув с сожалением, направляюсь в сторону ТРЦ.

Я часто бывал там с бабушкой — в «Детском мире», когда я ходил в начальную школу, мы покупали там одежду.

«Сити Молл» тогда только-только открылся, был новым, красивым и произвёл на меня неизгладимое впечатление — как сейчас помню.

А позже, уже в старших классах, я тусил там с одноклассниками и одноклассницами, в кино ходили, ели на фудкорте или просто сидели на лавках и болтали о всяком.

«Эх, прекрасные времена…» — подумал я, обходя большое кровавое пятно. — «А главное — тогда была жива бабушка».

Мне её очень не хватает. Она точно бы знала, что нужно делать и я бы сейчас не болтался, как говно в проруби…

С другой стороны, хорошо, что ей не пришлось испытывать весь этот ужас, что творится в городе.

На улицах прямо очень много гильз, на земле часто встречаются пятна крови и разноцветные обрывки одежды, а в зданиях пулевые отверстия.

Тел и костей нет, потому что убирают. Наверное, не хотят кормить животных, ну и санитарные соображения…

Выхожу на улицу Бардина и вижу на перекрёстке блокпост с тремя вооружёнными солдатами. Прохожу мимо.

— Эй, парень! — окликнул меня один из них.

— Да? — обернулся я, напрягшись.

Чёрт его знает, чего им надо и чего от них ждать.

— Сигареты есть⁈ — спросил меня солдат.

Экипировка на нём обычная: форма с пиксельным камуфляжем, бронежилет, шлем, в руках какой-то АК, наверное, АК-12, а на бронежилете закреплены ножны с боевым ножом.

— Не курю, — ответил я.

— А, ладно, — махнул рукой солдат. — Иди тогда, куда шёл!

Иду по улице Бардина примерно метров восемьсот и достигаю ТРЦ «Сити Молл». Сразу же вижу баррикады, обмотанные колючей проволокой, самопальные вышки, построенные из дерева, а также четыре бронемашины, аналогично, укутанные в колючую проволоку.

Не знаю, что это за штуки, но выглядят грозно — наверное, БМП какие-нибудь.

Беспрепятственно пересекаю КПП и захожу в ТРЦ.

Внутри полно военных и гражданских, что-то переносящих, о чём-то беседующих, куда-то идущих или просто стоящих.

Добираюсь до «Детского мира» и меня останавливают двое солдат, стоящих у входа.

Правый солдат навёл на меня термометр.

— К кому? — спросил левый.

— Я пришёл по вакансии, — сказал я.

— Паспорт принёс? — спросил солдат.

Вооружён он не автоматом, а помповым дробовиком. Это странно.

— Да, — показал я документ.

— Проходи, — кивнул он, не став смотреть в мой паспорт. — Увидишь вывеску «Одежда» — там кадровики.

— Спасибо, — поблагодарил я его и прошёл в бывший магазин.

У стены с вывеской «Одежда» размещены три стола с короткими очередями из разношёрстно одетых мужчин перед ними.

Мне нужен правый стол, на котором стоит табличка со списком гражданских профессий, среди которых есть разнорабочий.

Центральный, как я понял, для специалистов, а левый стол — для кандидатов в ополчение.

Передо мной шесть человек, поэтому пришлось подождать.

— Паспорт, — потребовала женщина в военной форме.

Передаю ей документ. Женщина раскрывает его и изучает, после чего поднимает взгляд на меня.

— Константин Васильевич Новиков, 08.09.2004 года, — произнесла она. — Учился где-нибудь?

— В КГПИ, на менеджера, — ответил я. — Но не доучился — скоро должен был быть диплом.

— Разнорабочим, значит, — пришла к выводу женщина.

— Да, — кивнул я.

Нет никаких других опций.

— Запишем тебя в бригаду аварийно-восстановительного обслуживания, — сказала она и начала стучать по клавиатуре. — В шестом отряде будешь работать. Рабочий график — 6/1, рабочий день — 12 часов. Положено двухразовое питание — кормят сытно, поэтому голодать не будешь.

— Кормят — это и есть зарплата? — уточнил я.

— Да, — подтвердила женщина. — Но после снятия режима ЧС будет произведена оплата по 1 МРОТ за каждый отработанный месяц.

— Ага… — произнёс я.

— Устраивает? — уточнила она. — Мне продолжать вбивать тебя?

— Устраивает… — ответил я без особого энтузиазма.

Она кивнула и продолжила стучать по клавиатуре, результатом чего стал выехавший из принтера лист бумаги, который она поместила в пожелтевшую папку, которую подписала моим ФИО. После этого она отсканировала мой паспорт и поместила копию в ту же папку.

— Судимостей нет? — спросила она.

— Нет, — ответил я. — А вы разве не можете посмотреть у себя в базе?

Женщина промолчала и продолжила печатать.

Видимо, не могут — возможно, федеральная база навернулась или что-то ещё случилось.

— Хронические болезни есть? — задала она следующий вопрос. — Грыжа?

— Нет, — ответил я.

— Подпиши, — протянула она мне только что распечатанный лист.

В шапке написано, что это «Договор об ответственности». Текст гласит, что я предупреждён об опасности, претензий не имею. В конце есть ссылка на УК РФ, статью 356.1. «Мародерство».

Внимательно читаю и подписываю.

— Не советую присваивать ничего, что «плохо лежит», — предупредила меня женщина. — Гражданского суда не будет — только военно-полевой суд.

— А уже были случаи? — поинтересовался я.

— Были, — ответила она. — И закончилось всё плачевно — недавно расстреляли троих мародёров. Лучше даже не задумывайся ни о чём таком. Иначе придётся пожалеть.

— Да я бы и не стал, — сказал я.

— Вот договор — подпиши оба экземпляра, — передала она мне только что распечатанные документы.

Подписываю во всех местах, отдаю ей, она подписывает и ставит печати, а затем отдаёт мне один экземпляр.

— Иди вон к той группе людей — это шестой отряд БрАВО, — велела мне женщина. — Дальше скажут, что делать.

— Спасибо, — поблагодарил я её и направился к троим парням и одному мужику, слушающим какого-то дядю в форме.

— … на проспекте Дружбы, — вещал форменный дядя. — Работа психически тяжёлая, поэтому вам будет положена надбавка в виде усиленного пайка за каждый день работы.

Подхожу к парням и становлюсь рядом с ними. Они посмотрели на меня, но не сказали ни слова.

— Филонить не советую, потому что у нас режим чрезвычайной ситуации и сюсюкать с вами, как с детьми неразумными, никто не будет, — предупредил нас военный. — Не будете выполнять норму — будете наказаны, в соответствии с заключёнными вами договором.

В наказаниях нет ничего о телесных наказаниях, но есть лишение пайка и незачёт рабочего дня. Я что-то не особо надеюсь, что мне за каждый месяц заплатят по одному МРОТу, поэтому гораздо болезненнее будет ощущаться лишение пайка.

— Все всё поняли? — спросил дядя в форме, а затем, не дожидаясь ответа, сказал. — Тогда пошли на объект — там вас уже ждут!

Мужик, одетый в потёртую спецовку, первым пошёл на выход, а я последовал за ним — видно, что он будто бы шарит, куда идти и что делать.

Он вышел из ТРЦ и сразу же закурил.

На вид ему лет 45–50, может, чуть меньше. Он крепкого телосложения, но с небольшим пивным пузиком. На голове у него «лебединое озеро, с трёх сторон окружённое камышом», то есть, гладкая лысина. На лице густая щетина, а под глазами мешки от недосыпа или хронической усталости.

— Угощайтесь, кто курящий, — обернулся он, протянув сигарету.

Трое парней, следовавших позади меня, протянули руки и взяли по сигарете.

— Зовите меня Окунем, — сказал мужик. — Но можете Павлом Георгиевичем Окуневым. Лучше Окунем — я так больше привык.

— Константин, — представился я. — Новиков.

— Никита Жукевич, — назвал своё имя высокий парень лет восемнадцати-двадцати.

Он светловолос, стрижка модная — «шторки», на лицо простой, но одет прилично, существенно дороже, чем я.

— Вова Больц, — представился парень среднего роста, отличающийся потёртой кастомной косухой с хромированными цепями и белым черепом в короне на спине.

Лицом он кого-то мне напоминает, но не могу вспомнить. Лет ему где-то двадцать пять, есть избыточный вес, что лучше видно по его лицу — пухлые щёки.

— Артём Коновалов, — представился третий парень.

Этот одет как-то совсем не для выноса трупов: в белую футболку под джинсовой рубашкой, чёрные брюки и белые кроссовки. На голове у него каштановые волосы, мелированные, а лицо у него будто бы какое-то детское, с наивными глазами.

— Сейчас докурим и пойдём, — сказал пожилой Окунь.

— А как работать будем? — спросил Артём.

— Молча, — ответил Окунь. — Выдадут инструмент, дадут задачу — будем пахать, как папа Карло. Ничего трудного и непонятного.

Перспектива вытаскивания трупов из зданий мне не понравилась, но уж очень сильно хочется кушать…

Они докурили, а потом мы пошли по адресу.

На месте нам выдали ломы, топор, а также, зачем-то, газовый ключ, и направили на штурм первого подъезда.

Эта хрущёвка, как я понимаю, обстреливалась из тяжёлого оружия.

У первого и второго подъезда ряды мешков для трупов — внутри них, как я понял по очертаниям тел, люди и крупные животные.

Некоторые квартиры в доме горели, ну и дырок в здании как-то многовато…

— КПВТ, похоже, — произнёс Больц, который в косухе с цепями.

— Это не КПВТ, — покачал головой Окунь. — Это 2А72, 30 миллиметров.

— Откуда знаешь? — нахмурился Больц.

— Видал уже… — ответил Окунь. — Поехали — за работу.

Захожу в третий подъезд вслед за остальными и мне в нос, с разбега, ударяет невыносимая вонь. Воняет адской тухлятиной, которая чуть не вызвала у меня приступ рвоты.

— О-о-о, амбре… — усмехнулся Окунь. — Привыкайте, пацаны — это надолго… И сразу готовьте мешок, трупак очень близко.

Заходим в первую квартиру, дверь которой распахнута настежь. Вонь усилилась и Жукевич блеванул.

— Ты чего? — обернулся к нему, сложившемуся пополам, Окунь. — Мы ещё даже не начинали…

— Бля, не могу… — чуть разогнулся Жукевич. — Бу-э-э…

— Ничего, привыкнешь, — ободряюще улыбнулся Окунь, а затем огляделся. — Сука, дом насквозь прошивали — это плохой знак. Надо побыстрее тут начинать и заканчивать.

Тоже смотрю на отверстия в стенах — можно проследить, как снаряд пробивал стену насквозь, а затем пробивал следующую.

— А зачем они по дому палили-то? — поинтересовался Артём Коновалов, прикрывающий рот белым носовым платком.

— Да не специально, наверное, — пожал плечами Окунь. — Думаю, это из другого двора прилетело — так бывает, когда бои в городе. Вот наш клиент. Мешок расчехляйте.

Мы вошли в спальню, где и встретил свой последний час упитанный мужчина в домашнем халате. Какое-то животное разорвало ему горло, а также серьёзно поело его. Лица нет, только кости черепа.

— Респираторы бы дали, сволочи… — пробурчал Окунь. — Ну, хотя бы перчатки есть… Эй, Костяныч, бери его за правую ногу!

Преодолевая омерзение, берусь за уже раздувшуюся ступню трупа и тяну его к разложенному мешку.

— Нет, я тут работать не смогу! — заявил Больц и подался к выходу.

— Стоять! — крикнул ему Окунь. — Ты забыл, что за бумажку подписал⁈ Хочешь под военно-полевой суд попасть⁈

— Да чё они сделают?.. — начал Больц. — Права не имеют принуждать…

— Это ты прав теперь никаких не имеешь, — покачал головой Окунь. — Хотя, знаешь? Иди — буду я ещё и с тобой нянчиться…

Больц снова подался к выходу, но остановился.

— Одумался? — спросил его Окунь.

Но Больц промолчал и просто взял труп за левую ногу.

Вместе мы затащили покойника на мешок, а Коновалов застегнул молнию. Больц снова проблевался, но уже желчью.

— Вова, Артём — вытаскивайте его на улицу, — велел Окунь. — А мы во вторую квартиру.

Иду вслед за ним.

Во второй квартире вся прихожая в крови, а на внутренней стороне входной двери видны царапины от когтей. Кто-то открыл дверь, на свою голову, результатом чего стало пятно крови в подъезде.

Правая рука сразу же заныла. Порезы от когтей уже зажили, но память осталась…

— Охуеть… — прошептал Никита Жукевич, увидев то, что осталось от человека или… людей.

В гостиной, на окровавленном ковре, лежат обглоданные человеческие кости. Череп я вижу один, хотя… нет, тут три черепа, причём все три раскушенные мощными челюстями.

Раскладываю мешок.

— Собираем, — сказал Окунь. — И побыстрее, мне не нравится состояние дома.

Все кости были погружены в мешок, который вынесли уже мы с Окунем, а Жукевич, вместе с Коноваловым и Больцем, пошли в третью квартиру.

Так и работали.

Подъезд зачищен военными, поэтому мы не встречали никакой живности, но эта трупная вонизма…

— Третий этаж, — сказал Окунь. — Идём.

Он пошёл первым.

Иду, глядя ему в спину, а затем слышу странный хруст.

— Сука… — успел произнести Окунь, а затем мир раскололся на осколки.