Вечный оникс

Элис К. Уэйн Вечный оникс (Невесты Вампиров — 7)

ПОЛНОЕ ИЛИ ЧАСТИЧНОЕ КОПИРОВАНИЕ БЕЗ УКАЗАНИЯ ГРУППЫ И ПЕРЕВОДЧИКОВ — ЗАПРЕЩЕНО! ПОЖАЛУЙСТА, УВАЖАЙТЕ ЧУЖОЙ ТРУД!

Данная книга не несёт в себе никакой материальной выгоды и предназначена только для предварительного ознакомления! Просьба удалить файл с жёсткого диска после прочтения. Спасибо.

Переведено для группы: The House of Fantasy Love

Переводчик: Natali_n,

Редактор: Arriva777

Оформление: inventia

Нью-Йорк

В дымящейся куче грязи был не только человек, которого я пришла убить, но и тот, с которым Вселенная так забавно сочла нужным связать меня. Я ненавидела Нью-Йорк.

Мои длинные чёрные волосы развевались вокруг лица и шеи, пока я шла быстрее, чем остальные на улице. Не было никакой причины идти так быстро — моя добыча уже ушла домой, — но я не могла сдерживаться. Просто не могла отключить то, чему меня учили с тех пор, как у меня впервые появилась сознательная память. Я просчитывала ходы и всегда делала наиболее эффективные. Таков путь воина.

Моя пара рядом; я могла чувствовать его. Не отвлекающе близко, но так, что я могла следить за ним, и я это делала весь последний год, с тех пор как обнаружила, что у меня вообще есть пара. Как грёбаная наседка.

Я с отвращением покачала головой — приходится присматривать за ним, потому что вселенная решила связать меня с человеком. Из всех печальных и жалких созданий в мире вселенная дала мне то, что не только не было бессмертным, но и не могло позаботиться о себе. Люди, по сути, просто маленькие мясистые мешочки плоти с высоко функционирующим мозгом, бродившие вокруг в надежде, что не появится настоящий хищник и не положит на них глаз.

Его звали Райкер. Райкер Джонс. Я встретила его в аэропорту в тот день, когда сама прилетела в Нью-Йорк. Опять же, Вселенная полна милых совпадений. В тот момент, когда я увидела его, почувствовала что-то другое… Что-то в его присутствии было всепоглощающим. Я гналась за ним по аэропорту, вероятно, выглядя как сумасшедшая, следуя за его головой с коротко остриженными светлыми волосами, как за маяком в толпе. Когда я, наконец, догнала его, сказать, что была разочарована — колоссальное преуменьшение. Ни клыков, ни когтей, ничего. Он просто белый парень с юга, сошедший с самолёта из Северной Каролины и направлявшийся в большой город.

Я была опустошена. Моя пара должен быть могущественным, чтобы его все боялись. Он должен был вести людей в бой и называться зверем. Одно его присутствие должно заставлять окружающих трепетать.

Но моя пара оказался золотой мальчик, неспособный вселить страх даже в самых слабых вампиров. Чёрт возьми, фейри даже не посмотрели бы на него.

Когда он сел ужинать, я заняла столик позади него, слушая телефонный разговор, и думая, что в нём должно быть что-то такое, что делает его достойным стать моей парой. Должно быть, он демон или чернокнижник. Что-то, что казалось человеком — пахло человеком — но глубоко внутри таило в себе силу. Возможно, он был великим генералом, командовавшим легионами.

Но сорок пять минут я слушала, как он разговаривал со своей матерью, и больше походило на то, что он уговаривал её спуститься с карниза.

На вид ему было чуть за тридцать, но то, как он успокаивал мать, создавало впечатление, что только что окончил среднюю школу, говоря ей, что ему будет хорошо жить в кампусе колледжа.

Люди, малейший отрезок времени казался им вечностью, потому что у них не было реального представления о бессмертии. Для меня месяцы пролетали как минуты, но для него это звучало так, будто вся семья страдала от разлуки на такой короткий промежуток времени. Очевидно, он кого-то искал. Он пообещал вернуть «его» в целости и сохранности. Они поделились шуткой о том, что «он» всегда попадал в странные ситуации и что все уверены, это не будет исключением, но то, как напряглась спина Райкера во время разговора, заставило меня почувствовать, что всё это просто шоу для его матери.

Райкер был маменькиным сынком. Я слышала это по голосу. Он любил свою мать, вероятно, больше, чем я любила что-либо в мире.

Справедливости ради, я была воспитана так, чтобы у меня ничего и никого не было. Моя жизнь принадлежала ассасинам. Я родилась и выросла, чтобы выполнять миссии или умереть. Ни семьи, ни любви, ни доброты, потому что доброта порождает только слабость.

Кстати, о слабости…

Снова и снова он говорил о семье и людях из их родного города. Очевидно, в маленьких южных городках много сплетничали. Они говорили о церкви и о том, что он ест на воскресные обеды. Отвратительно. Если он на задании найти кого-то, то меньше всего у него на уме должна быть еда. Я три недели обходилась без крови во время охоты на демона, но бедному человечишке придётся есть жареную курицу в ресторане, а не на стряпню своей матери. Кто-то должен обратиться в ООН за преступлениями против человечности.

Глядя на него, ну, на его спину, я решила, что вроде он не плохой экземпляр. Для человека. Он крупный, в два раза больше моего худощавого азиатского телосложения.

Людям нравилось говорить, что у меня «птичьи кости», что бы это ни значило. Если придётся описывать свои кости, я бы назвала их костями дракона, потому что я такая. Дракон, который собирался сжечь дотла всю Вселенную за то, что связала меня с этим ребёнком.

Теперь, когда я вспомнила о нём, мои ноги бессознательно затопали в его направлении. Я могла остановить себя, но не сделала этого. Прошло три дня с тех пор, как я видела его в последний раз, и что-то в этой проклятой связи причиняло боль, если я не поддерживала с ним контакт. Не в первый раз я гадала, что произойдёт, если я убью собственную пару. Смогу ли я это сделать? Послушается ли меня моё тело или подчинится ублюдочной связи? Даже мысль об этом вызывала тошноту, которая подсказывала ответ, даже если я не хотела его слышать.

Я застряла с Райкером. Навсегда.

Мои ботинки сильно стучали по асфальту. То, что я собиралась его увидеть, не означало, что буду рада. Мускулистая спина или без мускулистой спины, Райкер всегда будет просто человеком. Если я не изменю его.

От этой мысли меня затошнило сильнее. Если я изменю его, останусь с ним навсегда. Один мужчина. Один член. На всю вечность.

Я усмехнулась вслух. Не похоже, что в ближайшее время у меня появится другой член, так какая разница? Я никому не доверяла, чтобы даже позволить им снять рубашку, не говоря уже о том, чтобы попытаться трахнуть. Когда я трахалась в последний раз, телефоны ещё были с проводами, и если я хотела воспользоваться Интернетом, мне приходилось идти в местную библиотеку и ждать очереди за компьютером, как остальным придуркам.

Тем не менее. Обязательства не совсем мой конёк. На самом деле, это так далеко от моего конька, что даже при мысли об обязательствах, мне захотелось стереть улыбку с глупого лица Райкера.

Я выпрямилась по стойке смирно, когда почувствовала, что что-то не так. Я чувствовала, как его эмоции сменяются с обычно спокойного безразличного поведения на гнев и… шок?

Что-то не так.

Сколько бы дерьма я о нём ни наговорила, когда почувствовала, что он в опасности, включила пятую передачу, и быстрее добралась до него. Никто не будет связываться с моим маленьким мешочком мяса, кроме меня.

Райкера окружали пятеро мужчин… нет, их глаза сверкали чёрным на свету — демоны. Они быстро приближались, и он, казалось, понятия не имел, что имеет дело с чем-то необычным. Я не знала ситуации, но сначала спрашивать не в моём стиле. Я сука, которую ты зовёшь, когда лажаешь, и сейчас как раз такой момент.

— Эй, говнюки! Отошли от этого белого парня! — закричала я с другой стороны улицы.

Демоны подняли головы в замешательстве, но никто не выглядел более смущённым, чем Райкер. Конечно, он не знал, что я следила за ним почти год. Насколько он знал, мы встречались только раз в аэропорту, когда он заметил меня и попытался завязать разговор. Приставать ко мне, я думаю, было бы лучшим способом описать это.

Итак, выражение его лица, когда женщина, которой он дал свой номер телефона более года назад в аэропорту Ла Гуардиа, появилась на улице Нью-Йорка в полночь, чтобы помешать ему, получить пинка под зад, по сути, бесценно.

— Послушай, милая, если не предлагаешь групповые расценки на минет, не думаю, что нам есть о чём с тобой говорить, — крикнул один из мужчин, в то время как остальные захихикали и дали ему пять.

Я вздохнула и закатила глаза. Это так ужасно звучало.

— Блонди со мной. Итак, либо сражайтесь со мной и надейтесь, что останетесь в живых, либо уходите живыми, — сказала я спокойно. Я знала, что они выберут. Об этом нетрудно догадаться по чрезмерно мужественному тону и тому, как они смотрели на меня, как на кусок мяса. Я была маленькой и, для демонов, всегда выглядела очень слабой. Я весила всего шестьдесят восемь килограмм. Мои руки и ноги детского размера. Я исполняла одну и ту же песню и танец миллион раз за свою долгую многовековую жизнь. Все думали, что они лучшие.

Чего они не понимали, — если захочу, могу поднять одну из припаркованных машин на улице так же легко, как баскетбольный мяч, и швырнуть прямо в их самодовольные мордашки. Демонов трудно убить — для человека почти невозможно — но для этого я была создана. Меня учили убивать демонов, пока это не стало для меня таким же простым делом, как убить паука.

Их взрывы смеха раздражали, но я старалась не позволять этому влиять на суждение. Гордость всегда больная тема. Я горда до безобразия. Это доводило до предела не раз в моей жизни, но мне всё ещё трудно унять её, независимо от того, насколько глупой из-за этого казалась. Гордецы совершали дорогостоящие ошибки на поле боя, напомнила я себе. Я совершила не одну из таких ошибок, но сегодня не тот случай.

Хотела ли я свою вторую половинку? Нет.

Позволю ли одному из этих ублюдков овладеть им? Точно нет.

— Мэм, — окликнул меня Райкер, и я не была уверена, что ужаснуло меня больше — беспокойство в его голосе или факт, что этот маленький засранец назвал меня «мэм». — Мэм, пожалуйста, не вмешивайтесь. Я держу ситуацию под контролем. Не подвергайте себя риску.

— Заткнись, мудак, — выпалила я, шагая вперёд и вытаскивая меч.

Головорезы передо мной всё ещё смеялись, обсуждая, как будут насиловать меня, когда вырубят, но, по крайней мере, один серьёзно посмотрел на мой клинок. Если бы они перестали разговаривать на одну минуту и узнали клинок, поняли бы, насколько облажались.

Этот меч был дан ассасинам сотни лет назад ангелами, в разгар эпидемии демонов, и мог разрубить демона, как любого человека. Если бы они были умными, забеспокоились бы, но у этих засранцев одна клетка мозга на троих.

— Один удар, и эта сучка упадёт, и я тащу её за мусорный контейнер, — сказал один из них и рассмеялся.

— Её задница моя, — ответил другой и дал пять остальным, пока говорил. — Она не сможет сесть ещё неделю.

— Преподай её прекрасной маленькой заднице урок о том, как не лезть не в своё дело, — присоединился другой, глядя на меня как хищник. Лишь он смотрел на меня с искренностью и чем-то более… зловещим. Будто у него были планы на меня гораздо мрачнее, чем у других мужчин. Даже если бы я не видела, как изменились его глаза, поняла, что он не человек. Люди не могут призвать столько зла.

— Тогда сразись со мной. — Я приподняла бровь и бросила вызов. — Я одолею всех пятерых сразу.

— О, возьмёшь нас всех сразу, хорошо. — Они надорвали живот, смеясь над своим школьным юмором.

Однако мне не до смеха, и количество времени, которое они тратили впустую, начинало действовать на нервы. Эти ребята как на подбор, и мне потребовалось бы не больше нескольких минут, чтобы разобраться, если бы они перестали выставляться.

Они начали кружить, но Райкер, мой маленький герой, не был поклонником этой идеи и бросился на них. Драка превратилась в месиво из кулаков и оружия, летающих в воздухе. В тот момент у меня не было времени беспокоиться о том, во что я врезаюсь. Если Прекрасный маленький принц хотел встать у меня на пути, то ему просто нужно принять удар, как и всем остальным. Мой клинок прошёл сквозь плоть демона, как сквозь масло. Этот клинок делал их чертовски хрупкими. Получивший первую рану посмотрел на меня в ужасе, когда понял, что чувствует боль. Меч пронзил человеческое тело, которым он владел, и достигло демона внутри. Один из головорезов взвыл от боли и в отместку сильно ударил меня по лицу. Но моя голова даже не дёрнулась от силы удара. С таким же успехом меня мог ударить малыш. С такой же силой человек отлетел бы в машины на другой стороне улицы. И когда они увидели мою реакцию, до них начало доходить. Сейчас они имели дело не с человеком, но было уже слишком поздно.

— И это лучшее дерьмо, на которое вы способны, — прорычала я на оскорбление в этом бою. Это не стоило времени или моей энергии. Если человек, с которым я связана, не был в опасности, я бы не обратила на этих блевотинок ни малейшего внимания.

— Сучка, — заметил один из них, быстро отступая, его глаза расширились. — Она не демон, но у кого ещё хватит силы, чтобы бить нас?

— А вот и нет, мудак. — Я бросила нож из внутреннего кармана в того, кто попытался убежать. — Ты начал эту драку; меньшее, что можешь сделать, закончить её.

Дикий молниеносный удар был нанесён с левого фланга, но прежде чем он успел приземлиться, передо мной возникло пятно со светлыми волосами, пытавшееся принять удар на себя.

— Убирайся! — закричала я, отпихивая его. Последнее, что мне нужно, чтобы человек принимал удары на себя. — Одним ударом тебе череп размозжат. Хочешь умереть?

— Уйди с дороги, леди! Ты с ума сошла или что? — Райкер взвизгнул, немного раздражённый тем, что я не поблагодарила его.

«Лучше привыкни к этому, мешок с мясом», подумала я, когда локтем заехала кому-то в нос, прежде чем развернулась и всадила клинок под подбородок и в череп. Последнее, что мне нужно в жизни, чтобы кто-то пытался быть моим героем. Если уж на то пошло, я спаситель, а не та, кому нужна помощь. Слабость — болезнь, и я отказывалась подхватить её.

— Если бы ты держал ситуацию под контролем, меня бы здесь даже не было, — выпалила я, когда мы встали спина к спине.

Плюсом демонов было то, что после их смерти тело, которым они владели, превращалось в чёрный дым, так что убирать за ними нечего. Мне нравились чистые смерти.

— У меня всё было под контролем, пока твоя сумасшедшая задница не появилась из ниоткуда. Теперь я должен беспокоиться, что убьют гражданского, — прорычал он мне.

— Продолжай рычать, малыш. Ты меня заводишь. — Я слизнула тонкую струйку крови с губ, и он посмотрел на меня так, будто я спятила. Чёрт возьми, может, так и было, но кто он такой, чтобы судить?

Поскольку почти все демоны пали, я оглянулась и увидела того с безумным выражением в глазах. Очевидно, он не хотел сдаваться без серьёзной борьбы.

При вспышке серебра мой мозг осознал, что у него нож. Я отшвырнула мужчину, которого держала, и тот пробил внедорожник в конце квартала, сломав шею, и приготовился принять удар. Он был слишком близко. Я не смогла увернуться, но это не первый и не последний раз, когда меня ударили ножом.

В том, что я бы назвала самой раздражающей вещью, которая случалась со мной, Райкер снова заслонил меня собой, чтобы принять грёбаный удар. На этот раз у меня не было времени спасти его. Я наблюдала, как нож вонзился в его тело, как меч, находящий ножны.

Мудак. Тут же хлынула кровь, и моя пара тяжело рухнул.

С рёвом я свернула руку демону, как крендель, сломав не один и не два, а три раза, прежде чем почувствовала себя немного лучше. Мой клинок скользнул по его горлу, и я испытала огромное удовольствие, заглянув в глубокие чёрные глаза прямо перед тем, как они растворились в дыму.

Райкер скорчился на земле. Он вытащил лезвие, но прижимал руку к ране, и из неё лилась кровь. Я быстро оценила, что это не опасная для жизни рана, но нужно было привести его в порядок и доставить в больницу.

Он посмотрел на меня ясными голубыми глазами, понимая, что я не человек, и, вероятно, задаваясь вопросом, убью ли я его, раз все остальные мертвы.

— Пошли. Я отвезу тебя в больницу. — Я подхватила его под руку, чтобы помочь идти. Я могла бы отнести его на руках, как младенца, но всё ещё цеплялась за идею, что у моей пары было хоть какое-то достоинство.

— Отвези меня к себе домой, — прошептал он, его голос срывался от боли. — Это меньшее, что ты можешь сделать, сумасшедшая.

— Я не поведу тебя к себе домой, мешок с мясом, — прорычала я, бросаясь в сторону ближайшей больницы. У меня была квартира, в которой не было ничего впечатляющего, — убогая квартирка размером с коробку из-под крекеров, но на кой чёрт мне нужно что-то большее? Я существую для того, чтобы надирать задницы и убивать врагов, не более того.

— Ты у меня в долгу. Я истекаю кровью из-за тебя. — Он шёл твёрдо, и я пожалела, что не перекинула его через плечо, как сумку. — Мне нужна помощь, и, увидев это, я убедился, что ты нужна мне в союзниках.

— У тебя кровь, потому что встал у меня на пути, придурок, — прорычала я, желая, чтобы дурацкие ноги не принесли меня сюда. — И я не работаю на людей. Мне плевать, что ты хочешь такого союзника. Мне есть дело только до себя.

Я могла бы быть где-нибудь на пляже и пить виски. Могла бы пойти в клуб и потрясти своими прелестями. Но нет, моя тупая задница должна была стать капитаном Спасателей и прийти сюда.

— Повторяю, я не просил твоей помощи и держал ситуацию под контролем, — прорычал он мне на ухо, и не стану лгать, мне было интересно… немного. — Я знал, что они не люди, но не уверен, кто именно. И я пришёл, пытаясь спасти друга, а он со сверхъестественными существами.

— Ага, но это тебя ударили ножом. Это тебя окружили. И тебя собирались убить. Это были демоны, так что они забрали бы твою душу, гений. Когда именно ты держал всё под контролем?

Каким бы сексуальным Златовласка ни был, я начинала выходить из себя.

— У меня был план, — парировал он.

— Ну, если в твои планы входило получить ножевое ранение, то миссия выполнена, Рембо. — Я закатила глаза, двигаясь так быстро, как только могла. На данный момент мне нужно отвезти его задницу в больницу и сбежать.

— Ты одна из них? — Он внезапно дёрнулся, соскользнув с моего плеча.

— Одна из кого? — Я посмотрела на него.

— Ты демон… или ведьма… или… что-то в этом роде. Кем бы ты ни была, ты не обычный человек. — Он охнул от боли.

— Откуда, черт возьми, ты обо всём этом знаешь? — спросила я, совершенно раздосадованная этим моментом.

— Один из моих друзей сбежал из армии в самоволку с какими-то существами. В свободное время я выслеживаю его. Мне всё равно, кто ты. Только не вези меня в больницу. Мне нужна помощь, если я собираюсь увязнуть в этом ещё глубже. Мне понадобится не человек на моей стороне. Отвези меня к себе домой, и я перевяжу себя. Рана поверхностная, и это меньшее, что ты можешь сделать.

Он встал лицом ко мне, и хотя возвышался, я не дрогнула от гнева в его глазах. Он меня не напугал, но я обнаружила, что мне нравится его взгляд. В жизни было много эмоций, которых я не понимала, но ярость и отчаяние — да.

— Пошли, крутыш. — Я снова подхватила его под руку и начала прихрамывать.

Мой дом недалеко, но для человека поездка выйдет приличной. Я ожидала, что он будет жаловаться, но даже во время двух тряских поездок в метро, когда он держался за бок, а другие пассажиры не заметили кровотечения, он ни разу не пикнул. Мне неприятно признавать, но красавчик, возможно, был сделан из материала покрепче, чем обычный человек. Я смотрела на него сквозь мерцающий свет в вагоне метро, наблюдая, как эмоции на лице меняются от боли к расчёту, к беспокойству и снова к боли. Он пыталась выяснить, как ему добиться моей преданности. Ему нечего мне предложить. Даже деньги, которые люди так ценили, значили для меня очень мало. Однако я спасла ему жизнь, и он знал, что у меня должна быть причина.

После последней остановки на метро мы прошли ещё три квартала и, наконец, были на месте. Я никогда раньше никого не пускала в дом. Это не очень умно, и я не очень вежлива, но что ещё оставалось делать?

Он не сказал ни слова, ни на лестнице, ни когда я открыла дверь в свою сильно ветхую квартиру. Я никогда раньше не замечала, насколько запущенным выглядело это место. Честно говоря, меня это никогда не волновало. Я никогда не любила украшать что-то. В казармах ассасинов это запрещено, так зачем мне это сейчас? Стены остались голыми. У меня почти ничего не было. Обычно мне нравилось только то, что я могла унести, и обычно я бросала всё остальное, когда уезжал из одного места в другое. Я не покупала мебель — спала на раскладушке. За исключением нескольких мелочей, моя квартира была такой же пустой, как и тогда, когда я переехала.

К счастью, у меня была аптечка первой помощи. Я почти ею не пользовалась, поскольку вампиризм позволял мне исцеляться быстрее, чем людям. Однако после нескольких особенно неудачных боев мне пришлось наложить швы, пока тело не сможет позаботиться обо всём остальном. Похоже, мне снова придётся наложить швы.

Райкер снял рубашку и сел на край ванны, и я изо всех сил старалась не смотреть на него.

— Из меня никудышный медик, — предупредила я, вдевая нитку в изогнутую иглу после того, как сбрызнула спиртом.

— Это не имеет значения. Мне не нужен хирург, просто нужно остановить кровотечение. — Он застонал от боли.

Я стояла в собственной ванной, как идиотка, и смотрела на него. Его мама очень постаралась. Боже. Мужчина был полностью мускулистый. Весь. Я даже не знала, как нож пробил мышцы.

— Ты пялишься, — отметил он, дерзко выгнув брови.

— Да, ну, давно я не оставалась наедине с мужчиной. Особенно с полуобнажённым мужчиной, — проворчала я, возвращаясь к вдеванию нитки в иголку.

— Почему? — Он уставился на меня, и я не была уверена, нравится мне или ненавистен голод в его взгляде. Это я могла понять… первобытная потребность. Обычно мужчины заставляли меня съёживаться, когда смотрели так, но что-то в Райкере заставляло чувствовать себя расслабленной, а не на взводе, и я могла наслаждаться ощущением того, что желанна, а не ненавидеть это.

Впрочем, мне это не нужно.

Мужчины, секс, люди и, самое главное, пары. Засуньте всё это в блендер и измельчите.

— Я не хотела, — ответила я, говоря правду. Как бы эгоистично или, может быть, безумно это ни звучало, я действительно не заметила, сколько времени прошло. Мне этого не нужно и я даже не заметила, что чего-то не хватает в моей жизни.

— Ты хочешь меня. — Он потянулся и схватил меня за руку. Я попыталась отпрянуть, но он крепко держал, и по какой-то причине я позволила.

— Да, ну, ты полуголый и в моём доме, так что я могу реагировать на твою наготу, — сказала я, уставившись на его точёную грудь вместо того, чтобы встретиться с взглядом.

Чтобы разговор не зашёл туда, куда не хотела, я приложила иглу к его коже и начала накладывать швы. Он хрюкнул от боли, но не закричал, как, по-моему, сделал бы человек, и, казалось, не терял внимания ко мне или нашему разговору.

— Нет, ты хотела меня раньше. — Его голос стал ниже, и я действительно не хотела смотреть на него. — Когда те парни напали на меня, ты предъявила права на меня. Ты не хотела, чтобы они прикасались ко мне, потому что я твой, так? Ты вампир, а я твоя… пара.

— Откуда ты обо всём этом знаешь? — Я настороженно посмотрела на него.

— Я же говорил, что ищу своего друга, который, очевидно, интересовался сверхъестественным гораздо больше, чем следовало. Я, наверное, слишком много знаю, — отмахнулся он.

— Ты хочешь, чтобы тебя снова пырнули ножом, чудо-мальчик? — На этот раз я сильно отдёрнула руку и прикусила нитку, чтобы разорвать её, как только туго завязала.

Нет сексу. Нет мужчинам. Нет людям. Нет Райкеру.

Нет.

— Нет, мэм, я пытался получить от тебя что-нибудь гораздо более приятное. — Он снова потянул меня за руку, и по какой-то глупой причине я позволила.

— Ты понимаешь, что весь в крови, верно? — спросила я, не совсем уверенная, почему меня шокировало, что такая мелочь, как смертельная опасность, может напугать мужчину и заставить его ослабить эрекцию. — Тебе следует смыть кровь и отоспаться.

Он отмахнулся.

— Видела бы ты меня в Афганистане. Половину времени я выглядел как манекен для краш-тестов, но всё равно не отказал бы тебе.

— А я ничего не прошу, — возразила я, пытаясь глубоко уязвить его словами, но, похоже, не сработало. Он, казалось, ни в малейшей степени не отступил. Либо он очень уверен в себе, либо ему очень-очень нравилось дразнить медведя.

— Ты продолжаешь отвергать меня словами, но телом подстрекаешь. — Он снова оглядел меня, и на этот раз я мельком увидела своё отражение в зеркале и поняла, о чём он говорил. Мои волосы были растрёпаны, щеки порозовели, дыхание было затруднённым, из-за чего грудь вздымалась с каждым произносимым словом. Я прижималась к нему теснее, чем предполагала, а соски затвердели так, что стали заметны через рубашку.

Как долго я так вела себя с ним? Неудивительно, что он вызывающе общался со мной. Я выглядела как развратница в кампусе христианской школы для мальчиков, готовая растлить каждого здесь.

— У тебя давно не было мужчины, а я здесь. И хочу тебя, так что нет смысла отрицать, ты хочешь меня, — сказал он с ухмылкой.

Маленький ублюдок ухмыльнулся мне!

— Мне стоит стереть ухмылку с твоего лица, — прорычала я.

— Сделай сразу после этого. — С блеском в голубых глазах, он притянул меня к себе для поцелуя.

Я могла бы сопротивляться, потому как намного сильнее Райкера. Но нет. Я позволила ему прижать себя к упругому телу, обнять, и, чёрт возьми, поцеловать.

Вампирша в моих объятиях была такой мягкой, такой бесспорно женственной. В ней не было ничего, что кричало бы о «не человеке» или «порождении ночи».

Мой член понятия не имел, что встал не на обычную женщину, и, честно говоря, для меня это так же не имело ни малейшего значения.

Да, бок убивал меня. Да, каждую минуту мне казалось, что я умру, пока мы ехали в метро. Но потом я увидел, как она смотрела на меня. Я видел, как изголодалось её тело по моему. К чёрту всё остальное на земле, кроме удовлетворения этой женщины.

Она пыталась спорить со мной, скормить какую-то чушь о том, что, на самом деле, не хотела этого. Но я знал, она в сто раз сильнее меня; если бы я был ей не нужен, она бы уже превратила меня в пыль. Я не знал, что её сдерживало, но собирался продолжать испытывать судьбу, пока она меня не остановит.

«Испытание судьбы» могло бы стать названием моей автобиографии на данном этапе жизни.

Её губы слились с моими, и тихий стон вырвался как раз перед тем, как я прижал её к себе. Я знал, как сильно ей это надо. Её тело жаждало этого. Она оттолкнула меня, и я послушно отстранился. Ей нужно контролировать всё, и это нормально. Что-то явно пугало её, и она была на взводе из-за желания ко мне.

Это потому, что я человек? Моя кровь манила её? Я не узнаю, пока она сама мне не скажет. Но что-то заставило меня подумать, что она не из тех, кто делится. Возможно, позволь она мне остаться, я мог бы попытаться заставить её немного открыться, но как бы сильно я ни любил испытывать судьбу, не собирался заходить так далеко. Пока нет.

Она обняла мена за голову тонкими руками, и, к моему полному шоку, оседлала меня.

Да, мэм.

Я крепко сжал её задницу и, поскольку она не убрала мои руки сразу, я продвинулся немного дальше.

На ней был тонкий материал, возможно, леггинсы или штаны для йоги. В такой позе трудно сказать, и я определённо не собирался останавливаться, чтобы спросить об этом. Я стянул их с её бёдер, обнажив маленькую попку, похожую на пухлое яблоко, торчащее из ткани.

Чёрт возьми, какая гладкая кожа. На ней не было нижнего белья, и я глубоко застонал ей в губы, когда понял это. Где, чёрт возьми, была эта девушка всю мою жизнь? Я сжал её задницу, грубые мозолистые руки касались нежной плоти. Леди-вамп застонала, наслаждаясь ощущением, и я продолжил. Её сладкая сердцевина находилась всего в нескольких дюймах от моей руки, и я знал, даже не прикасаясь, что она влажная.

Я двинул руку дальше, обводя пальцем её задницу, пока не оказался у складок, и она внезапно отстранилась, возможно, только сейчас заметив, что я на самом деле делаю. На мгновение у неё просто перехватило дыхание, прежде чем она пристально посмотрела на меня. Девушка сомневалась, достоин ли я. Это было видно в её глазах. И не самое лучшее чувство в мире — видеть, как кто-то сомневается в твоей ценности, но что я мог поделать?

— Позволь мне доставить тебе удовольствие, малышка. — Я не совсем просил, но и не требовал. — Позволь унять зуд, который так долго не давал тебе уснуть. Знаю, ты не думаешь, что люди так же хороши, как вампиры, но если я и могу сделать что-то лучше, так это довести тебя до оргазма.

— И как, чёрт возьми, ты пришёл к такому выводу? — спросила она.

— Если бы они сделали с тобой то, что собираюсь сделать я, ты бы не прожила все эти годы без повторения. — Я пристально посмотрел ей в глаза, заставляя увидеть правду. Я хорошо обученный военный, но не стал бы пытаться завоевать её силой и званиями, учитывая, её явное чувство, что люди ниже. Однако секса явно не хватало в её жизни, и я гордился тем, что мог доставить ей удовольствие, так почему бы не сделать это и, возможно, заинтересовать её.

— Хочешь это тело? — она бросила мне вызов, не совсем признавая правду, но потираясь о мой твёрдый как камень член.

— Ты знаешь, что да, как и знаешь, что собираюсь вознести тебя к звёздам. — Я сжал её бёдра, ещё сильнее прижимая к своему паху.

Она оскалила клыки, может, чтобы бросить мне вызов; может, чтобы напугать; или, потому что так делают вампиры, когда возбуждены. Точно сказать невозможно, но мне нравилось. После её боя мне нравилось всё.

Притянув её ближе, я крепко прижался губами к её рту, не заботясь о том, что клыки скользнули по коже. Немного крови ещё никому не повредило. Она напряглась, и на мгновение я подумал, что она собирается прижать меня к стене. Но нет. Она растворилась в поцелуе, а затем снова взяла бразды правления в свои руки. Она крепко сжала мой затылок, углубляя поцелуй, и обняла ещё крепче. Я не привык, чтобы женщина так сильно контролировала ситуацию, но мне нравилось.

Леди-вампир, очевидно, испытывала желание, и я собирался позволить ей брать меня столько, сколько понадобится. В этом смысле я хорош. Она была такой горячей, её страсть накатывала на меня, как цунами. Я мог лишь пытаться не отставать.

Мои руки скользили по её телу, потирая, лаская, сжимая. Её темп был бешеным, она оставляла на мне длинные царапины, когда прижимала к себе. Я не возражал против боли; не возражал против грубости. Я просто хотел, чтобы она хотела меня так же сильно, как я её.

Назовите меня сумасшедшим, но в тот момент она была для меня всем. Такая красивая, что могла поставить на колени любого мужчину, но меня интересовало не это. Её свирепость, её… сила. Всё было захватывающе. Я никогда не встречал человека, мужчину или женщину, которые могли убить меня. Но эта девушка, этот вампир, если бы решила покончить со мной после того, как трахнула, я бы просто умер с улыбкой на лице.

Война, смерть, страдания — я видел это. Я знал, каково это, но всё же ни одно из этих переживаний не дало мне такого ощущения ничтожества. Это было всё равно, что смотреть в лицо богине и осмеливаться поцеловать её. Либо у меня яйца больше, чем я представлял, либо я чертовски тупее, чем думал.

Горячими губами она брала чуть ли не больше, чем я мог дать. Она просто изголодалась. На мгновение я задумался, стоит ли снять с неё футболку. Как бы глупо это ни звучало, я на самом деле немного нервничал. Она могущественное существо, которое не считало, что я её заслуживаю. Меньше всего я хотел облажаться, пропустив её сексуальные сигналы или сделав что-то, что она восприняла как лишение контроля. Я бы не назвал её «помешанной на контроле», но на этот момент мне определённо ясно, что она хотела руководить.

Затем я напомнил себе, что так далеко продвинулся только благодаря смелости, так что нужно завязывать. Не будь я самоуверенным, не испытывай судьбу, не притяни девушку к себе для поцелуя, я бы, вероятно, уже возвращался в метро, ругая себя за то, что упустил одну из лучших возможностей в жизни.

Ткань футболки была мягкой и поношенной и так сильно отличалась от ощущения её кожи. Девушка могла быть сделана из тефлона, настолько она прочная. И снова, леди-вамп на мгновение напряглась, когда поняла, что я делаю. Предвкушение за гранью изысканности. Попытается ли она остановить меня? Отпрянет ли? Воспримет ли это как попытку перетянуть контроль на себя и разозлится? Я не имел ни малейшего понятия.

Её глаза сохраняли непроницаемое выражение, когда она медленно оторвалась от нашего поцелуя. Они были такими тёмными, что блестели, как звёзды, от эмоций, которые она скрывала за маской.

— Мы можем продолжать в твоём темпе. — Мой голос был хриплым и измученным от жара её поцелуев. Я хотел донести до неё, что не тороплю, и если она хочет быть главной, пусть так и будет.

— Не могу решить, хочу ли трахнуть тебя. — Она отвернулась от меня к зеркалу. Я видел, как она запечатлела нас там вместе. Эти слова было больно слышать, особенно когда я увидел её лицо и понял, что она на самом деле борется.

Это потому, что я человек? Кто-то причинил ей боль в прошлом и заставил почувствовать, что секс — это что-то нечистое?

Это может объяснить, почему она так давно была с кем-то в последний раз. Но опять же, не откройся она мне, я бы никогда не узнал. Я не знал, как её утешить, поскольку мы всё ещё были практически незнакомцами, поэтому ограничился своим обычным ответом: юмором.

— Я изо всех сил пытаюсь удержаться от остроумного замечания. Я заслуживаю за это дополнительных баллов, и хотел, чтобы это где-нибудь отметили. — Она слабо улыбнулась, что по мне было победой. Мой юмор не всегда работал в мою пользу. За это мне не раз надирали задницу, но я рад, что в этот раз у меня получилось кого-то рассмешить. — Думаю, хочешь. Я не знаю, почему ты колеблешься, и не собираюсь указывать, что делать. Но считаю, ты изголодалась по некоторой привязанности, и, что я идеальный человек для этого. И не только потому, что тут только я.

На короткое мгновение на её лице мелькнула улыбка. Она быстро скрыла её, но я увидел. Не разрывая зрительного контакта, она медленно приподняла футболку — несколько секунд, которые потребовались ей, чтобы снять её, показались вечностью. Мои руки жаждали её плоти. Её груди маленькие и идеально помещаются в руках, её оливковая кожа прижималась к моей молочно-белой. Темно-красные, малиновые соски торчали и были такими же сладкими на вкус, когда я обхватил их губами.

Она застонала и снова обхватила мою голову, прижимая к себе. Мои зубы задели её кожу, когда я лизнул её крошечные соски, и, казалось, это только раззадорило её. Леди-вамп, похоже, нравилось немного боли. Немного жёстче, чем с человеческой женщиной, я втянул зубами её сосок и прикусил. Шипя, она схватила меня за затылок с такой силой, что я подумал, не размозжит ли мне череп. Это не помешало мне продолжить то, что я делал… но вызвало заметное беспокойство.

Я ущипнул кончиками пальцев другой сосок, снова сильнее, чем осмелился бы сделать с человеческой женщиной, и снова она пришла в неистовство от этого.

Пора ускоряться, подумал я про себя и приподнял её под крошечную попку. Её бедра обхватили мою талию, а руки обхватили шею. Я впечатал её спиной в стену с такой силой, что зеркало задребезжало.

— Да-а-а, — хрипло простонала она мне в ухо, и я понял, что меня ждёт дикая поездка.

Человеческая женщина прямо сейчас брызнула бы мне в лицо перцовым спреем и вызвала бы полицию, но леди-вамп стонала так, словно я только что нашёл путь к точке G. Джек пот.

Я придавил её маленькое тело своим, навалившись всем весом. Она приняла всё на себя. Давление и боль её нисколько не беспокоили. Вместо этого произвело совершенно противоположный эффект.

Она сильно укусила меня, пустив кровь, но не питаясь. Струйка потекла по моей груди, и она слизнула её, затем укусила меня снова. Я не был уверен, как питаются вампиры, но готов стать человеческой подушечкой для булавок, если это означало остаться с этой красавицей. Она могла держать меня как своего рода раба, кормиться и трахаться до тех пор, пока не изопьёт досуха.

Без предупреждения она сильно толкнула меня назад, отшвырнув к противоположной стене. Я потерял равновесие от неожиданной силы и тяжело приземлился на задницу. Вампирша не дала мне ни секунды прийти в себя, прежде чем набросилась. Дёрнув мой толстый кожаный ремень, она швырнула его об стену.

Я знал, что в какой-то момент на ней были брюки, но сейчас их не было, и я не видел, чтобы она их снимала. Могла ли она действительно двигаться так быстро? До такой степени, что я не мог видеть её движений? Или у меня сотрясение мозга?

Мой взгляд был сосредоточен на её влажной сердцевине. У меня потекли слюнки; я ужасно её хотел.

— И кто сейчас умирает с голоду? — Она посмотрела на меня сверху вниз, клыки сверкнули в ухмылке, которую я мог бы с удовольствием возненавидеть.

— Тогда вперёд, накорми меня. — Я схватил её за заднюю часть бёдер и притянул к своему лицу. Я не любил, когда меня дразнили, но определённо люблю делать кунилингус, пока на следующее утро у тебя так и будут трястись ноги.

Она не была готова к моему движению, но в секунду, когда мой язык коснулся клитора, она больше не хотела сопротивляться. Как статуя, она сидела верхом на моем лице, не двигаясь целых десять секунд, прежде чем сильно вздрогнуть и издать стон, перешедший в глубокое рычание. Мой член подпрыгнул от этого звука, и я не знал, был ли я напуган или возбуждён. Если я не заставлю её в ближайшее время кончить, она раздавит мою голову бёдрами, как арбуз. Это вот тот момент, когда ты напуган и возбуждён одновременно? Если нет, то она меня пугала, но я хотел трахнуть её.

Злобный, порочный вампир.

Такая влажная и горячая на моем языке. За годы у меня было много женщин, но была ли какая-нибудь из них настолько восхитительной? На вкус она не была мягкой и сладкой, как цветок. У неё был вкус специй и страсти. Чёрт возьми, эта девчонка заставила меня напрячься.

Словно прочитав мои мысли, она откинулась и, положив руку мне на плечо, чтобы сохранить равновесие, другой вытащила мой член из джинсов. Теперь моя очередь зашипеть прямо у её клитора.

Её руки казались крошечными на фоне моего огромного ствола. Но ей удалось хорошенько ухватиться за него и начать поглаживать. Она поймала лучший из ритмов, которые мне доводилось испытывать в жизни, потому что она балансировала верхом на мне и гладила меня в идеальной гармонии. Даже если бы захотел, я не смог бы остановить поджимание пальцев на ногах. По какой-то причине я знал, что пожалею о том, что доставил ей столько удовольствия.

— Я знаю, тебе нравится, человек, — надменно промурлыкала она.

Да.

Будучи не из тех, кого можно превзойти, я просунул руки ей под бёдра и снова приподнял, широко раздвигая сердцевину, а затем принялся вылизывать её так, словно внутри таился секрет жизни. Её движения становились всё медленнее и медленнее, пока не прекратились. Это могло означать только одно. Пора заставить Леди — вамп кончить мне на лицо.

Я усердно двигался, не давая ей передышки ни на мгновение. Её тело напрягалось и прижалось к моему, пока я не забеспокоился, что она вот-вот выскочит, как пробка от шампанского, одновременно отрывая мой член.

Слава Богу, когда она, наконец, перешла грань, ослабила железную хватку на члене и вонзила ногти в моё плечо. Без плеча я прожить мог.

Снова кровь потекла по моей коже, на этот раз из свежей раны на плече. Я подумал, не собирается ли она снова слизать её, но вампирша просто сидела, тяжело дыша, у меня на животе. Впрочем, я не жаловался. Один только вид стоил любой травмы: её грудь вздымалась при каждом вздохе, на лбу выступили капельки пота, тело так медленно освобождалось от того, как туго было натянуто.

Она была произведением красоты, увидеть которое посчастливилось бы любому мужчине.

Я думал, что она закончила со мной, и был счастлив кончить сам, потому что она уже так хорошо обработала меня перед своим оргазмом, но с озорной ухмылкой она скользнула вниз по моему телу и потёрлась носом о мой член.

— Уже давно у меня был такой большой член. — Она покрывала поцелуями мою длину, и я напрягся в безмолвной молитве, чтобы она не стала просто дразнить меня.

Как будто она могла почувствовать мою агонию, немедленно втянула меня губами глубоко в горло. Она слегка подавилась, но не остановилась. Ей потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к размеру, и потом начала сосать член более страстно, чем кто-то раньше. Мне делали минет только из чувства долга. Она, однако… она совершенно другая порода женщин и подарила мне то, чего я никогда раньше не испытывал.

Я знал, что у неё ныла шея, и что я оставил синяк на её подбородок, но она не остановилась. Даже когда пальцы у меня на ногах поджались, а ноги, казалось, свело судорогой.

Леди Вамп ни разу не ленилась.

Обеими руками она ласкала мой ствол и усердно сосала ртом, пока мне оставалось только хрипло рычать, наполняя её ждущий рот спермой.

— Что? — рявкнула она, заметив, что я пялюсь на неё.

— Ну, я собирался сообщить, как прекрасно ты выглядишь прямо сейчас, но вместо этого скажу тебе убрать от меня свою потную задницу. — Я резко дёрнул бёдрами, и она оттолкнулась в сторону и плюхнулась на пол рядом со мной.

Я знал, что услышал, как она рассмеялась, но когда посмотрел на неё, на лице было каменное выражение. Эта девушка никого не хотела впускать, даже на минуту… даже пару. До сих пор у меня не было времени подумать об этом. В свою защиту скажу, что я был немного озабочен тем, чтобы меня не пырнули ножом. Забавно, что как раз в тот момент, когда думаешь, что твоя жизнь не может стать безумнее, учитывая, что ножом тебя всё же пырнули, вампир появляется из ниоткуда и называет тебя «своим мешком плоти».

— О чём думаешь? — спросила она, подозрительно косясь на меня.

— На самом деле, просто смеюсь про себя над тем, что ты назвал меня куском мяса. Бессмертие должно давать много времени, чтобы отрабатывать оскорбления, но это, я думаю, смешнее, чем ты предполагала. — Я улыбнулся ей, желая оценить красоту. Я никогда не ухаживал за женщиной, у которой был такой серьёзный, может быть, даже суровый вид. Жизнь сама по себе тяжела, поэтому я всегда ловил себя на том, что ухаживаю за девушками, которые были душой вечеринки. Я хотел пить пиво, кататься на катере, слушать музыку и задирать ноги, и я всегда хотел, чтобы со мной была девушка, которая хотела быть такой же беззаботной и глупо пьяной, как я.

Леди-вамп какая угодно, только не беззаботная. Её лицо — мраморная плита, и я предположил, что, возможно, у вампиров не бывает морщин или морщинок от смеха. Но её глаза… это самые серьёзные, почти тяжёлые глаза из всех, которые мне доводилось видеть. Она прошла через много дерьма в жизни, какой бы долгой та ни была, и это давило.

— Нет, ты думаешь о чём-то большем. Я не могу читать твои мысли, но чувствую, насколько затуманены твои эмоции. — Она подложила руку под голову, словно подушку, и уставилась на меня, пронзая насквозь тёмными глазами.

— Я думаю о тебе. И ты это знаешь. Не каждый день вампир наносит удар ножом парню, а затем забирает домой. Вероятно, ещё большая редкость, когда человек узнаёт, что он её пара. — Я пытался разглядеть черты её лица, но она ничего не хотела мне рассказывать. А вот и лучший в мире игрок в покер, дамы и господа. — За то короткое время, я уже понял, что в такие моменты ты собираешься сказать что-нибудь язвительное, будто это не имеет значения или я не имею значения. Ты собираешься отшить меня, и я понимаю. Правда. Ты не обязан хотеть меня. На самом деле ты, кажется, сильно разочарована во мне, но всё равно хочешь.

— Я убийца, человек. Со мной даже другие вампиры не стали бы связываться. Я убиваю людей, выслеживаю и забираю их жизни. Я делаю это за деньги. И ради спорта. Я делала это просто, чтобы убедиться, что не заржавела. И долгое, долгое время я делала это, потому что не имела выбора. Теперь я изменила эту часть своей жизни. Я сбежала от людей, которые так долго держали меня в плену, но это не меняет того, кто я внутри. Это не сентиментальный романтический фильм, где глубоко внутри я просто сломленная маленькая девочка, ожидающая принца, который вернёт меня к жизни. Внутри я сплошной лёд, и мне это нравится. Мне нужна пара, которая соответствует моему уровню, а человек никогда не сможет им быть. — Она не прерывала зрительный контакт со мной, не пыталась вешать мне лапшу на уши. Она говорила правду и, возможно, даже сделала мне предупреждение. В некотором смысле она права. Откуда, чёрт возьми, я знал, через что проходят вампиры?

— В этом есть смысл. Ты не хочешь привязываться к кому-то, кто, по твоему мнению, будет обременять или с кем тебе придётся нянчиться каждый день, — ответил я и кивнул. Мы прошли через нехилое дерьмо в жизни, и, хотя я хотел, чтобы рядом был тот, кто помог бы забыть всё это, она хотела того, кто мог бы покорить мир вместе с ней. Возможно, мы и были противоположностями, но я чертовски хорошо понимал, к чему она клонила. Особенно если она всё ещё вовлечена в то, что изначально сделало её такой параноидальной и неумолимой.

— Спасибо за понимание, Райкер. — Она впервые назвала меня по имени, и это заставило меня почувствовать себя… лучше. Это придало искренности, которой не хватало раньше, и хотя я знал, что она не намеревалась, но задела струны моего сердца.

— Ты всё ещё занимаешься… тем, чем занималась раньше? — Я хотел сказать «наёмным трудом», но «вампир-наёмник» звучало слишком безумно, даже для меня.

Я осмотрел её квартиру и сразу же получил ответ. Внутри пусто, настоящая ночлежка. Она здесь не жила; она вообще нигде не жила. Что означало, у неё не было корней, или они похоронены так глубоко, что никто не смог бы их найти. Она либо преследовала кого-то, либо убегала от кого-то. Это единственное реальное объяснение.

— Умный мальчик. — Она лукаво улыбнулась, увидев, как на моём лице появилось понимание.

— Ты убегаешь или преследуешь? — спросил я, задаваясь вопросом, как долго она позволит мне нарушать её личные границы.

— И то, и это. — Она слабо пожала плечами. — Я не смогу остановиться, пока все, нажитые за годы, враги не умрут. Я не могу перестать преследовать того, кто сделал меня такой. Поэтому, я много занимаюсь физическими упражнениями.

Я рассмеялся. По-настоящему рассмеялся, долго и громко. Мой тип женщины, мой тип юмора, но, конечно, она не хотела иметь со мной ничего общего. Моя разновидность везения.

— Я мог бы помочь, — наконец сказал я после долгого молчания. — Я знаю, ты считаешь людей бесполезными, но думаю, что моя военная карьера и навыки произвели бы впечатление.

— Знаю я твою военную карьеру и могу судить о навыках на основании неё. — Она села, и я был удивлён, что она не стеснялась наготы. У неё было не так уж много мужчин, очевидно. Поэтому, я предположил, что, как только секс закончится, она захочет немедленно вскочить, одеться и притвориться, что ничего не было. Вместо этого она чувствовала себя комфортно, будто мы старые друзья.

— Тебе со мной комфортно, — указал я, ожидая, что она разозлится из-за моих слов.

— Никто не испытывает страха перед парой. Возможно, для тебя это не имеет смысла, но ты в буквальном смысле единственный на земле, кому я могу доверять, который никогда не причинит мне вреда. — Она слегка стиснула зубы, когда говорила, и я знал, что она рассказывала мне без энтузиазма.

Я хотел высказать ещё одно остроумное замечание. Хотел ухмыляться, шутить и быть обычным, легкомысленным мудаком, но то, как поникли её плечи, как она печально отвела взгляд в сторону, остановило.

— Я не буду злоупотреблять информацией, которую ты мне предоставила, — поклялся я, и это искренне. Я бы выдержал зрительный контакт с ней, но она отказывалась смотреть на меня, и я мог это понять. И я бы не хотел признавать, что кто-то единственный на земле, кому я мог доверять. Особенно если был шанс, что этот кто-то мог злоупотреблять властью или манипулировать ею. Я бы не стал этого делать. Я не из таких. Я не собирался морочить ей голову или использовать это как способ заставить её принять меня. Хотел ли я эту девушку? Черт возьми, да. Хотя и не в этом смысле. Я хотел не просто грязной любви с ней.

— Если попытаешься, я убью тебя. Серьёзно. — Она посмотрела на меня, и я не сомневался, что она говорит очень серьёзно.

— Как тебя зовут? — Внезапно мне захотелось узнать это больше всего на свете.

Долгое время она просто смотрела на меня, и я мог видеть, как в её голове крутятся колёсики. То, что я единственный живой человек, который, по её мнению, не причинил бы вреда, не означало, что она протянет оливковую ветвь, и действительно будет доверять мне.

— Я не знаю, какое имя дали мне при рождении. Не знаю, было ли оно у меня. Хотя ты можешь называть меня Оникс. — Её взгляд были мягким. Я знал, что это что-то значит для неё.

— Оникс и Райкер. Мне нравится. — Улыбаясь, я дружески толкнул её в плечо.

Другую девушку я, возможно, поцеловал бы, попытался привлечь бы поближе к себе и запечатлел момент. Однако с Оникс я подумал, что это будет ошибкой. Ей нужно прийти ко мне, и я знал, что она придёт, когда захочет, если вообще когда-нибудь захочет.

Использовать чары против этой девушки бесполезно.

— В конце концов, ты сам себе выроешь могилу, если будешь продолжать в том же духе. — Она слегка рассмеялась и на этот раз не пыталась это скрыть.

— Итак, я предполагаю, это означает, что ты не хочешь, чтобы я помог найти того, за кем охотишься, или того, кто охотится за тобой. — Это не задело мои чувства, и я понимал почему, но не мог солгать и сказать, что не был немного разочарован.

— Не стоит задавать вопросы, на которые уже знаешь ответ. — Лишь это она сказала в ответ. Ранение в сердце.

— Ну, а что, если мне понадобится твоя помощь? — Да, я хватался за соломинку. Да, вёл себя отчаянно, и она, вероятно, за милю почуяла, что это уловка, чтобы удержать её, но я всё равно должен был попытаться.

— Помочь с чем? — Теперь она снова смотрела на меня с опаской. Оникс сногсшибательна с длинными чёрными волосами, обрамляющими красивое овальное лицо.

— С поисками моего друга. Ты, как никто другой, знаешь, как трудно найти его самостоятельно. — Да, рискованный шаг, но это правда. Теперь, после встречи с ней, я убедился больше, чем прежде, что сильно недооценивал вампиров.

— И чем ты мне заплатишь? — Она выгнула бровь. — Прежде чем отпустишь шутку, нет, ты не можешь заплатить мне своим телом.

Чего, чёрт возьми, может хотеть вампир? Особенно эта.

— О деньгах, вероятно, не может быть и речи. — Я больше думал вслух, чем спрашивал её.

— Меня можно убедить деньгами, но сумма куда больше, чем ты можешь себе позволить, деревенщина. — Она покачала головой.

Мне на ум пришёл только один маленький козырь.

— Я оставлю тебя в покое. Ты поможешь мне найти друга, а я уеду как можно дальше. Я никогда больше не буду искать тебя, и тебе никогда больше не придётся обременять себя мыслью о том, что тебя может отягощать пара. — Это всё, что у меня было, и я решительно бросил карту на стол.

Оникс цыкнула и уставилась на стену прямо над моей головой.

О чём она думала? Взвешивала ли правдивость моих заявлений? Поверила ли она мне?

Мне оставалось лишь сидеть и ждать её решения.

— Я уделю тебе две недели независимо от того, найдём мы твоего друга или нет. По истечении двух недель ты оставишь меня в покое. Таков уговор. Соглашайся или уходи.

Её слова были мрачными и торжественными, и я знал, что в этом заявлении не было места для уловки. Это единственная возможность заключить сделку.

— Договорились, — согласился я, потому что, действительно, что, чёрт возьми, ещё я мог сделать? Желай я удержать её рядом и чтобы отношения с ней действительно сложились, это я и должен сделать.

Она кивнула в знак согласия и снова посмотрела мимо меня на стену.

У меня две недели, чтобы влюбить в себя вампира моей мечты.

Я позволила человеку переночевать в моём доме. Странное чувство, что здесь кто-то ещё. Даже если пространство пустое, всё равно оно моё. Однако он не загромождал его, не заставлял меня чувствовать, что занимает слишком много места в квартире. Когда он спал, дыхание было спокойное, мягкое и медленное. Он не храпел, как другие мужчины, с которыми я была рядом, и мне это очень нравилось.

Как только взошло солнце, мне больше нечего было делать, кроме как сидеть в комнате и наблюдать за ним. Он спал почти до полудня, когда, наконец, проснулся, схватившись за раненый бок. Его взгляд был диким, и было ясно, что ему приснился какой-то кошмар. Но когда увидел моё лицо, глубоко вздохнул и заметно расслабился. Я старалась не вникать в это.

— Ты в безопасности, мешок с мясом, — пробормотала я, пытаясь не рассмеяться. Мои босые ноги мягко ступали по полу, когда я подошла к нему. Джинсы были мягкими и удобными, и я надела старую футболку, которая досталась после работы в Детройте. Я знала, что это символ их хоккейной команды, но не имел для меня никакого смысла. Тем не менее, красный мне шёл.

— Как долго я спал? — Его голос был хриплым со сна, когда он огляделся в поисках часов.

— Почти двенадцать часов, — ответила я, показывая ему циферблат на запястье.

Он дважды моргнул, прежде чем поднять на меня глаза.

— Что? — Люди подолгу спали. Не то чтобы это была новая или неизвестная информация. — Я так не спал с самого ухода в армию. Прошло… много лет. Я вообще не просыпался? Никаких кошмаров? — Теперь он выглядел обеспокоенным. Люди действительно странные.

— Насколько я помню, нет. Ты несколько раз ворочался, а я говорила, что с тобой всё в порядке, и ты успокаивался. Вроде как щенок, когда ему снится сон. Возможно, мне следует называть тебя щенком.

Моя шутка была забавной, но он не засмеялся. Либо я не понимал серьёзности того, что он говорил, либо я не настолько смешная, как думала. Определённо последний вариант.

— Должно быть, это из-за тебя, — прошептал он, обхватив себя руками за талию, как будто ему было неловко от того, что он говорил. — Ты сказала, что я единственный человек на земле, которому ты можешь доверять, но, возможно, ты единственный человек на земле, который может меня успокоить.

— Не начинай этого любовного дерьма, пожалуйста, — усмехнулась я и закатила глаза. — Для этого ещё слишком раннее утро.

На секунду я подумала, что он будет спорить со мной, но он не стал. Я согласилась быть с ним две недели и намеревалась придерживаться этого соглашения. Конечно, я понимала, что он сможет расположить меня к себе и заставить изменить мнение, собственно, как и он сам считал, но это было просто невозможно. Каким бы сильным или забавным ни был лев, дракон не выбрал бы его в супруги. Даже если бы у льва была игра «безумный член», которая застала дракона врасплох, дракон всё равно выбрал бы себе в пару другого дракона. Лев просто не мог угнаться, а у дракона не было времени позаботиться об этом.

— Подожди секунду… если сейчас дневной свет, разве ты не должна быть в гробу или что-то в этом роде? — спросил он, и я подумала, что он шутит, пока не увидела выражение его лица. Этот ублюдок серьёзен.

— Да, гробы, именно. При всех современных технологиях в мире, вместо того, чтобы покупать блокаторы ультрафиолета, затемняющие шторы или что угодно, нет, мы повсюду таскаем с собой гробы. — Я даже не пыталась скрыть смех. Я не хотела смеяться, но, как говорится в старой поговорке, мне пришлось смеяться, чтобы не расплакаться. Мой человек идиот.

— Да, ну, я впервые трахаю вампира, так что не был уверен, чего ожидать. — Он выглядел немного раздражённым, но посмеялся над собой.

— Давай переоденемся и снова перевяжем твою рану, и ты можешь рассказать мне о пропавшем приятеле. — Я легонько хлопнула его по колену и встретилась с ним в ванной несколько минут спустя. Рана выглядела хорошо, не инфицирована и, вероятно, хорошо заживёт. Может даже не остаться шрама.

Я чувствовала на себе пристальный взгляд Райкера, пока чистила и переодевала его. Он смотрел на меня много, больше, чем я обычно позволила бы кому-то. Но, по какой-то причине, я не возражала так сильно, как с другими. Мне было интересно, что он видел, когда смотрел на меня. Я знала, что он считал меня красивой; его вожделения прошлой ночью хватило, чтобы доказать это. Хотя должно было быть что-то ещё, что-то большее, чтобы так удержать его внимание. Возможно, дело в том, что я вампир. Он, очевидно, не раньше их не встречал, и хотя я идеально вписывалась в общество людей, видела, как идея вампиров очаровывает.

— Так что насчёт твоего друга? — спросила я, когда посчитала, что хватит на меня пялиться.

— Ах, да… — Он отвёл взгляд, внезапно погрустнев. — Мы выросли в одном квартале. Перед смертью моего отца ему предложили отличную работу в исследовательском центре, так что мы переехали из захолустья в город. Ти и его семья переехали через год. — Я понятия не имела, что за хрень он несёт, но не хотела перебивать и спрашивать. Казалось, ему было достаточно сложно рассказывать историю, и я не хотела всё усугублять её. — Мы с Ти были неразлучны. — Он улыбнулся, хотя в его глазах была грусть. — Моя мама называла нас маленькими орео, учитывая, что Терренс — темнокожий. Мы притворялись, что ненавидим этот ник, но я всегда втайне считал его милым, и я думаю, он тоже. Незадолго до окончания средней школы его родители и младшая сестра попали в автомобильную аварию и не выжили. Он потерял всех в мгновение ока и, конечно, был опустошён. Моя семья обратилась в суд и законно усыновила его, чтобы исключить из системы, так что мы действительно выросли как братья. Я рос в по-настоящему религиозной семье и увлекался библейскими историями, а Ти было откровенно с ними скучно. Он всегда думал, что есть нечто большее. Инопланетяне, вампиры, оборотни, всё необычное, и ему это нравилось. В его комнате было столько книг о паранормальных явлениях, сколько бейсбольных карточек. Я думаю, так он продолжал держаться за свою семью, думая, что они где-то там, пусть и духи. Я никогда ни во что из этого не верил, но он был моим лучшим другом, поэтому соглашался. Он знал, что в домах водятся привидения и тому подобное. Из всего этого ничего не вышло, но он не менял мнения. Он просто не мог перестать гоняться за этим.

— Вы как «Братья Харди». — Я рассмеялась, и он искренне улыбнулся.

— Когда мы окончили среднюю школу и ушли в армию, я думал, что его интерес угас. По крайней мере, он не говорил со мной так много. Хотя я ошибался. Ситуация только обострилась. Последнее, что я помню, он должен был уехать в Нью-Йорк, а потом исчез. В этом не было смысла. Я вломился к нему в дом и начал копаться. Он годами изучал оккультизм и сверхъестественное, по-настоящему изучал, а не просто проводил исследования ради развлечения.

— И зачем ты его ищешь? Очевидно, что он больше не хотел быть человеком или, по крайней мере, не хотел жить среди людей, поэтому ушёл, чтобы попытаться убедить кого-нибудь обратить его. — Я знала, что это, вероятно, горькая пилюля для людей, которым действительно важно иметь друзей, но мне это показалось довольно резким.

— Потому что он так и не вернулся. Я думаю, что даже если бы его обратили, он бы, по крайней мере, вернулся, чтобы сказать мне. Я думаю, они убили его. — Он опустил взгляд, но я чувствовала, как его гнев закипает.

— Я не могу сказать, что ты ошибаешься, — вздохнула я, хотя понятия не имела, кого он нашёл или с кем столкнулся. Не только я считала людей низшим раздражением, и если бы он наткнулся не на того вампира, да, его очень легко могли убить.

— Я просто хочу успокоения для себя и нашей семьи, — признался он, сжимая руки в кулаки, а затем, расслабляя их снова и снова, и я подумала, не было ли это каким-то успокаивающим механизмом.

— Я помогу тебе, человек, и если твой друг жив, мы найдём его, — пообещала я, и по какой-то причине я хотела, чтобы он знал, что я говорю серьёзно. Заправив длинные чёрные волосы за ухо, я закончила перевязывать рану и улыбнулась своей работе.

— Есть ли что-то действительно плохое, во что он мог вляпаться? — внезапно серьёзно спросил он.

— Много чего. — Я перевела дыхание, надеясь, что он не начнёт расспросы, но и не собиралась лгать ему. — Люди — не самые популярные существа, которых станешь привлекать. Итак, если бы он наткнулся не на того вампира или не на то… существо, да, его могли убить или, что хуже, посадить в тюрьму. Людям действительно не стоит копаться в сверхъестественном. Они слишком хрупки для того, что они находят.

Его чувство опустошения наполнило воздух, но он ничего не сказал, а просто оглядел комнату в поисках отвлечения, и я узнала это выражение. Я натягивала его миллион раз за свою долгую жизнь, когда не хотела выдавать чувства и показывать слабость, но всё равно умирала внутри.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы стать медсестрой? — Он улыбнулся, и я поняла, что ему нужно сменить тему. Я не возражала. — Ты лучшая из всех, кто меня зашивал.

— Я буду продолжать убивать существ, а не спасать их. — Я легонько ткнула пальцем в рану, и он подпрыгнул от боли. Флирт и смех отвлекают человека от страданий, и я знала, что его мысли причиняют боль.

— Хорошо, беру свои слова обратно; ты худшая медсестра. — Он потёр рану и сердито посмотрел на меня.

— Поскольку ты проснулся, а на улице уже рассвело, я голосую за то, чтобы ты сходил за какой-нибудь едой, мешок с мясом. — Я вышла из ванной. Хорошая прогулка также помогла бы прояснить его голову. По крайней мере, мне всегда казалось, что это работает.

— Только если ты перестанешь называть меня мешком с мясом, Леди-вамп, — выпалил он в ответ, и я сморщила нос от отвращения. Леди-вамп, должно быть, одно из худших имён, которыми меня называли, и это о многом говорило.

— Хорошо, я буду звать тебя Райкер, если ты будешь называть меня Оникс. — Мне пришлось сдаться. Леди Вамп просто ужасна.

— Ладно, Оникс, я предполагаю, что твой вид не ест, так что я просто возьму себе всё, что найду поблизости. — Он оглядел комнату в поисках футболки и куртки, которые были на нём прошлой ночью, затем схватил их. К счастью, кровь и дыра на рубашке были легко скрыты курткой, так что он не привлекал особого внимания, пока был на улице.

— Прежде чем уйдёшь, где была последняя зацепка с Ти? — К моменту его возвращения, я хотело хотя бы в общих чертах наметить план. Потеря друга, должно быть, была болезненной. У меня никогда не было друга, но я могла представить.

— Я следил за небольшой группой ведьм. У них есть что-то вроде собрания, или, на самом деле, культа, на кладбище. Я подумал, что Ти может быть там, потому что к ним присоединяется много людей. Но мне не повезло. Это последняя зацепка.

— Не связывайся с ведьмами, — предупредила я. Как и у любых других существ, были добрые и злые ведьмы, но злые — очень, очень противны.

— Я им ничего не сделал. Они, вероятно, даже не знают, что я интересовался их культом. Я просто немного покопался и отстал от них, как только увидел, что его там нет. — Он пожал плечами, но этот жест меня не успокоил.

Он вышел за дверь с улыбкой на лице, и я почувствовала странное чувство. Это беспокойство? Нет. Я не волновалась за него. Если бы он взял и исчез с лица земли, мне было бы легче. Это я говорила себе, когда дверь за ним захлопнулась. Но в глубине души, в месте, похороненном так глубоко, что я не знала о его существовании, я пожалела, что не сказала ему остаться.

Я направлялся к гастроному, который заметил на углу улицы, мои шаги были легче обычного. Я провёл ночь с самой красивой женщиной. Она собиралась помочь мне найти друга, и у меня был шанс доказать ей, что мы можем быть вместе официально. У меня всё налаживалось, друзья.

Так было, пока темноволосая женщина с бледной кожей не появилась из ниоткуда и не преградила мне путь. Она была одета во всё кожаное, и забита татуировками с символами, которых я никогда раньше не видел.

— Чёрт, — прошептал я себе под нос, не слишком стараясь понять, кто она.

— Пойдём со мной, человек. — Она поманила меня пальцем, её длинный чёрный ноготь был остро заточен.

— Почему вы обращаетесь к кому-то «человек»? Будь ты немного повежливее, всё сложилось бы лучше. — Покачав головой, я попытался пройти мимо, но она бросилась на меня, и от её тела, казалось, повалил чёрный дым. Благодаря хорошим инстинктам и военной подготовке я смог увернуться от хватки, но из-за этого попал прямо в густое облако розовой пудры, которую она выпустила из обведённых чёрным губ. Она широко улыбнулась, явно говоря, что я облажался. Всё вокруг меня начало терять цвет и становиться всё темнее и темнее.

Я подумал об Оникс до того, как всё потемнело, и надеялся, что секс на одну ночь произвёл на неё хорошее впечатление, чтобы она пришла и спасла меня. Думая о ней, когда ударился о землю лицом, я снял с шеи жетоны и оставил под футболкой. Когда ведьма подняла меня, я знал, что они соскользнут по груди и вывалятся, надеюсь, незамеченными. Вампиры отличные следопыты, но хватит ли способностей найти меня в логове ведьм?

Когда я очнулся, сквозь щель между бетонными прутьями увидел, что солнце начинает садиться. Я был слаб, и действие какого-то наркотика — или магии, — которое мне дали, было довольно очевидным. Моё зрение было затуманенным. Руки и ноги дрожали, из-за чего было трудно встать, а слух был таким, будто я находился под водой.

Несколько раз спотыкаясь, я добрался до решётки и попытался сориентироваться. Мой желудок скрутило, когда я увидел очертания могильных камней. Ведьмы приняли меня в свой культ, и теперь моя задница, вероятно, собиралась стать жертвой сатане.

Или, что хуже, они могли бы держать меня здесь до самой смерти, мучая или делая из меня сексуального раба.

Ну, с последним я, наверное, смог бы смириться.

«Сосредоточься», — предупредил я себя, не в настроении выслушивать собственную чушь.

Действуя на удачу, я дёрнул за перекладины так сильно, как только мог. Неудивительно, что ничего не произошло. Я мог бы попробовать позвать на помощь, но кладбище в ночи, окружённое ведьмами и магией, казалось, не даёт никаких шансов быть услышанным. Кроме того, я не хотел показать, что уже не сплю. Не то чтобы у меня был план, но если пытку будет, по крайней мере, не так скоро. С другой стороны двери раздался громкий стук.

— Вот тебе и утешение, — с горечью пробормотал я.

Оглядевшись, я понял, что идти некуда. Никакой надежды найти укромное место. С таким же успехом можно стоять и смотреть в лицо пыткам.

Я вызывающе уставился на троих человек, вошедших в камеру. Пожилая женщина, вероятно, самая сильная из них, и с ней я бы точно не стал связываться. Две другие женщины молоды, лет двадцати пяти, или, по крайней мере, выглядели так… кто знает, могли ли они использовать магию, чтобы изменить внешность?

— Ты знаешь, почему здесь, человек? — спросила молодая ведьма с вьющимися светлыми волосами ровным и бесстрастным голосом.

— Я только что выиграл в худшую в мире лотерею? — Я не мог удержаться от того, чтобы не съязвить даже перед лицом верной смерти. Если я падал, то падал как мудак.

— Он мне нравится. — Ведьма с коротко остриженными волосами уставилась на меня и провела языком по зубам. — Когда израсходуем его, я бы хотела разделать его сама.

Глаза пожилой женщины не отрывались от моих, когда из её горла вырвалось негромкое ворчание в знак согласия. Она оценивала меня хладнокровно и расчётливо. Я узнал этот взгляд. Я во многих боях так же на всё смотрел.

Бабушка Мозес станцует румбу на моей заднице.

Чёрная молния сорвалась с кончиков её пальцев, прежде чем попасть мне прямо в грудь. Я рухнул, как боксёр, которому заплатили за проигрыш. Во власти такой боли моя гордость больше не главенствовала.

— Он сильный. — Бабушка выглядела удивлённой, когда отпустила меня, и я изо всех сил старался не обмочиться.

— Мы могли бы оставить его с остальными, — предложила блондинка. — Сила — важный ген.

— Я ещё я кусок наглости. Избавь себя от пыток и убей меня сейчас, — прохрипел я от боли, слова вонзались в горло, как осколки стекла. Никто никогда не говорил, что я самый умный человек, но если дело дошло до выбора между бесконечными пытками или смертью, запишите меня на встречу со жнецом.

— Люди здесь так быстро не умирают, — сказала черноволосая девушка, одарив меня медленной, кривой улыбкой.

— Зачем я вам? Я ищу друга и немного походил вокруг. Я не увидел ничего важного. Я ничего о вас не знаю. Вы ничем не рискуете, оставляя меня в живых. — Казалось, что мои лёгкие вот-вот разорвутся, когда я пытался сесть прямо.

— Мы знаем, кого ты ищешь. Мы знаем, кто ты. И ты никогда не мог бы представлять для нас угрозу, но мы тебя не отпустим, — сухим, хриплым голосом произнесла пожилая женщина. Её глаза продолжали фокусироваться на мне, почти смотря сквозь, и я бы солгал, скажи, что не был чертовски напуган.

— Терренс здесь с вами? — Я захрипел от боли.

— Я бы не беспокоилась о других, человечишка. — Блондинка впервые улыбнулась, и я увидел, что она подпилила все зубы, сделав их острыми, как у какого-нибудь крокодила.

Оникс права; мне не следовало связываться с ведьмами.

— Иди сюда, человек, — сказала черноволосая, вытаскивая из петли на поясе бычий кнут. Затем, в истинном стиле Индианы Джонса, она взмахнула запястьем, и хлыст обвился вокруг моего горла. С удивительной силой ведьма потянула меня вверх и вперёд, пока я сопротивлялся, рискуя раздавить трахею.

Склеп, в котором меня держали, был не менее жутким, когда мы начали идти по коридорам. Камни покрывал мох, а настенные бра с огнём, создавали жуткие отблески света. Пройдено всего десять шагов, а я уже скучал по своей камере. Дерьмовая выдалась ночка. Разложение и гниль наполнили ноздри, когда мы зашли дальше. Все ли ведьмы одержимы отвратительными вещами, или я просто сорвал джек-пот с этими тремя?

В коридорах и комнатах было темно, и я не мог не задуматься, почему. Прогулка была похожа на шаг назад во времени, в средневековую темницу, что, конечно, навело на мысль, что если им нравится средневековье, то какие бы пытки меня ни ожидали, пытка утоплением будет напоминать день на пляже.

Наконец, мы подошли к широкому отверстию, и я не был в восторге, увидев каменный алтарь, окружённый тем, что мне показалось, сатанинскими символами. Мама отправила меня в воскресную школу, где не учили такого рода мумбо-юмбо, но факт, что казалось, они написаны кровью, дал мне довольно чёткое представление о том, что это какое-то серьёзное дерьмо.

— Не думаю, что я создан для человеческого жертвоприношения. — Я нахмурился, когда кнут на моей шее затянулся сильнее, направляя меня к алтарю.

— А я не создана для того, чтобы трахаться с придурками, но вот мы здесь. — Черноволосая женщина сильно дёрнула, и я рухнул на каменный алтарь.

— Подожди, ты трахаться или пытать меня собралась, потому что я получаю много противоречивых сигналов, — выпалил я, несколько мгновений хватая ртом воздух. Она уронила хлыст, и я поспешно снял его с шеи.

— В этом шабаше мы приносим жертву демону Велиалу. Мы используем человеческий сосуд, произносим заклинание вызова на, используем кровь для ритуала, а затем, когда демон овладевает ими, использует человеческое тело, чтобы оплодотворить нас, — радостно объяснила блондинка.

О, прелесть.

— Слушай, у меня есть пара, вампир. Она, вероятно, ворвётся сюда в любую минуту, чтобы спасти, и я был бы очень признателен, если бы ни в ком из вас не было моего члена, когда она появится. Она может неправильно понять, а я не хочу, чтобы наш первый бой был…

Чёрная молния вернулась, на этот раз так сильно и быстро, что я подумал, что мои лёгкие поджарятся в груди. Пожилая женщина встала надо мной, её рука была сжата в кулак, и я почувствовал, как моё сердце сжалось вместе с этим движением.

— Мы знаем о вампире, — спокойно сказала она, хотя я корчился от боли. — Она нас не волнует, и наше терпение по отношению к тебе истощается. Многие мужчины могут быть принесены в жертву. В тебе нет ничего особенного, так что заткни дыру в своём лице, или я отрежу тебе губы и скормлю их воронам.

Невозможно узнать, придёт ли Оникс за мной. Я оставил ей жетоны, надеясь, что она соберёт кусочки вместе, но всегда был шанс, что ей плевать. Во-первых, она, похоже, не слишком была заинтересована в том, чтобы обзавестись парой, так что, если Мама детей сатаны пригласит меня куда-нибудь сегодня, это может оказаться к лучшему для Оникс.

Они привязали меня к алтарю толстыми кожаными ремнями, и хотя молния продолжала проходить сквозь меня, это не повлияло на них, поскольку они касались моей кожи или даже металла застёжек на оковах.

Чёртовы ведьмы.

Черноволосая забралась на алтарь, затем оседлала меня. Она вытащила обсидиановый клинок с оловянной рукоятью с выгравированными символами, которые я не понял, но догадался, что на латыни они не означали «живи, смейся, люби». Она скользнула ножом под мою рубашку, разрезав её одним чётким движением. Я был бы впечатлён, не будь привязан к сатанинскому алтарю. Когда моя рубашка была распахнута, женщина наклонила кинжал, как будто собиралась ударить меня, но начала разрезать мою кожу.

Я не утруждал себя попытками разглядеть, что она вырезает; это не имело значения. Вместо этого я сильно стиснул зубы от боли и отчаянно попытался сбросить женщину с себя. Быть одержимым демоном и изнасилованным ведьмой не входило в моё представление о хорошем времяпрепровождении.

Белокурая ведьма сильно ударила меня по лицу, сильнее, чем я думал, что она способна, но всё же, это далеко не самый сильный удар, который мне наносили. Моя губа была порезана от удара о зубы, и через минуту, собрав во рту кровь, я плюнул в лицо черноволосой ведьме. Её глаза потемнели от ярости, когда моя кровь прилила к её щекам, но отреагировала именно пожилая женщина, снова опалив мои внутренности молнией.

— Мне понравится убивать тебя. — Черноволосая ведьма посмотрела на меня сверху вниз, вонзая нож сильнее, чем раньше, и резала, пока я кричала от боли от чёрной молнии. Внезапно молния прекратилась, и я услышал выстрелы. Три выстрела в быстрой последовательности.

Оникс пришла, чтобы спасти меня… спасибо тебе, милый малыш-вампир.

Эти ведьмы почти разозлили меня до чёртиков. Их было не так легко убить, как обычных людей, потому что они защищали себя заклинаниями. И чем сильнее ведьма, тем сильнее заклинание. Обычно, если начинить их задницы достаточным количеством свинца, они падали. Я чувствовала запах своего человека внутри и чувствовала его смущение от того, что я пришла его спасать. Отчасти я хотела ткнуть ему этим в лицо, но больше желала, чтобы он показал, из чего сделан сам, доказал, что он не был полностью безнадёжен и что наши отношения не были бы просто пожизненным приговором к тому, что я буду нянчиться с ним.

Это произойдёт? Я понятия не имела. Вчера вечером у меня дома он рассказал о какой-то игре, но, возможно, на самом деле он говорил серьёзно. Многие люди были такими, но я их противоположность. Я мало говорила, но выпотрошила бы тебя прямо на улице и перешагнула через труп, как будто ты ничто. Я продолжала говорить людям, чтобы они не связывались со мной, а они продолжали игнорировать меня и заканчивали тем, что умирали.

Жизнь тяжела.

— Я пришла за своим человеком! — крикнула я достаточно громко, чтобы они услышали, где бы ни были в этом жутком лабиринте кладбища. — Выведите его, и я оставлю остальных в живых!

Должно быть, им принадлежали кладбище, склепы, мавзолеи и дом садовника, потому что всё было в руинах. Не всем ведьмам нравились смерть и разложение, но этим леди определённо нравились. Повсюду вокруг меня были разрыты могилы, а у трупов отсутствовали части тела. Эти суки замышляли какое-то серьёзно опасное дерьмо.

Я говорил Райкеру не связываться с ведьмами. Когда он не вернулся с завтраком, я поняла, что они, должно быть, добрались до него. Но я ничего не могла поделать, пока не зашло солнце.

Идти по его следу было легко, и чем ближе я подбиралась, тем злее становилась. Прошлой ночью, до того, как он пришёл ко мне домой, я бы отмахнулась от этого инцидента и, честно говоря, надеялась, что он умер, чтобы освободиться от привязанности, которой не хотела. Сейчас я была зла, как никогда, из-за того, что кто-то решил отнять у меня то, что принадлежало мне.

Райкер мой.

Две ведьмы вышли из темноты. Я слышала, как они что-то напевали, но прежде чем они успели поднять руки и направить на меня заклинание, я осветила ночное небо пулями.

Я из тех, кто сначала стреляет, а потом задаёт вопросы, и если мне придётся убить каждую суку в этом месте, чтобы вернуть человека, я рада, что захватила с собой дополнительные патроны. Ведьмы могли быть у себя дома, но это была моя стихия. Я умела лишь охотиться, захватывать и убивать.

Одна из ведьм отразила мои пули щитом, который сотворила из серебристого света. Другая, однако, получила два выстрела в голову и быстро упала.

«Осталось один шаг, и ты миновала единственную их охрану по внешнему периметру», — сказала я себе, проговаривая движения.

Я молча присела на корточки, прикрываясь надгробиями, и начала использовать свет щита, чтобы найти последнюю ведьму. Она снова бормотала слова, которых я не понимала, что всегда плохо. Я много раз имела дело с ведьмами и знала, что они могут вызывать духов, чтобы те сражались за них. Я буквально дралась с десятифутовыми людьми из камня только для того, чтобы добраться до задницы с другой стороны.

Вокруг себя я услышала резкий треск открывающихся гробов и поняла, что меня ждёт нечестная драка. Ведьма использовала некромантию. Повсюду открывались гробы, и мертвецы выбирались из могил. Они не были зомби в традиционном смысле слова. Их трупы двигались силой магии, будто она кукловод, поэтому выстрелить им в голову не получилось бы. Единственным выходом из этой передряги сократить расстояние, чтобы добраться до ведьмы и убить. Отрубить голову, и змея умрёт.

Я убрала пистолеты в кобуры и вытащила меч из-за спины. Как бы сильно я ни любила своих малышей, в этой ситуации меч мог нанести гораздо больший урон.

Ведьма не особенно сильна, определённо не самая сильная, с которой мне довелось столкнуться. Ей потребовалась вся сосредоточенность и сила, чтобы заставить трупы двигаться. Они двигались медленно, почти как в фильме ужасов 70-х, потому что у ведьмы не хватало сил двигать ими быстрее. Бросаясь на них, я размахивала мечом взад-вперёд, отрубая конечности и издавая боевой клич. Теперь не было смысла в тишине; они точно знали, где я. Гнилая кровь брызнула мне в лицо, когда голова оторвалась от плеч. От запаха у меня перехватило дыхание. Кровь дарила жизнь, но мёртвая кровь — одна из худших вещей, которые можно представить.

Вытирая лицо, я уставилась на ведьму сквозь небольшую толпу мертвецов, направлявшихся в мою сторону. Её руки дрожали, а брови были сосредоточенно сведены. Она не могла долго продержаться. Она упадёт замертво от истощения, а я всажу ей меч в грудь за то, что она заставила меня испытать ужас от вида мёртвой крови.

Тремя сильными ударами я перерезала неторопливо двигающиеся трупы передо мной. Ведьма изо всех сил пыталась заставить их подняться, но не получилось. Маленькая сучка-ведьма выдохлась.

Я ударила её ботинком в грудь. Слава Богу, у ботинок стальные носы.

Глядя на меня снизу вверх, она не умоляла сохранить жизнь. Она даже не казалась испуганной. Учитывая всю тёмную магию, которую они здесь практиковали, она, вероятно, была взволнована возможностью жить со своими демонами. Верная своему слову, я подняла меч высоко над головой и вонзила в сердце. Несколько мгновений я стояла, наблюдая, как хлещет кровь. Я бы не стала питаться от неё, не хотела знать, каковы ведьмы на вкус, но всё равно почувствовала себя на мгновение ошеломлённой видом её крови.

С раздражённым ворчанием я высоко взмахнула мечом и снесла голову ведьме, затем нашла другую ведьму и повторила движение. Если они практиковали некромантию, был шанс, что другие ведьмы смогут вернуть сестёр, если их тела будут целы. Хотя я была не в настроении сражаться с разъярёнными ведьмами-зомби, так зачем рисковать?

Теперь, когда бой закончился, я снова перешла в режим скрытности. Они знали, что я здесь, но мне не нужно, чтобы они знали, откуда я иду. Они, очевидно, не планировали кланяться вампиру, так что мне пришлось бы пойти и забрать своего человека. Это респектабельно — не становиться на колени, когда тебя превосходят по вооружению. Глупо. Но респектабельно.

Я вошла в помещение, похожее на подземный каменный лабиринт. Здесь, внизу, запах был куда хуже — гниение смешивалось как со свежим, так и с древним разложением. Следуя по каменным коридорам, я попыталась использовать ссылку на чувства моей пары, чтобы он помог мне выбрать, идти вправо или влево. Если я чувствовала, что связь тянет сильнее, я выбирала тот путь, или поворачивала, когда чувство начало угасать. Он был для меня как маяк в этой спасательной миссии.

Обычно я чувствовала запах крови, но сама мысль о том, чтобы вдохнуть столько мёртвой крови, вызывала отвращение. Я бы предпочла использовать связь, чтобы разобраться с этим. Я чувствовала разочарование, нервозность, беспокойство и, самое главное, смущение, исходившее от Райкера. Я знала, что не так он хотел завоевать моё расположение за две недели вместе, но в какой-то момент ему пришлось бы признать, что он просто человек. Его слух был не таким острым, как у сверхъестественных существ, его зрение, скорость, сила… всего этого не хватало по сравнению с нами, и это делало его лёгкой мишенью для нас — хищников.

То, что случилось с ним сегодня, пока он оставался со мной или в сверхъестественном мире, случится снова. Теперь мне предстояло решить, стоит ли он того, чтобы каждый раз его спасать. Впереди я услышала голос, в котором явно слышалось «мудак», и я поняла, что это он.

— Какого хрена ты делаешь? — выпалила я, войдя в помещение и увидев его привязанным к каменному алтарю, истекающего кровью, а черноволосая женщина, сидела на нём верхом, держа в руке нож.

— Чай, кофе и танцую! А на что похоже? Меня собираются изнасиловать и принести в жертву дьяволу! — проревел он, и три ведьмы в комнате повернулись, чтобы зашипеть на меня.

— Человек — моя собственность. Отдайте его, — потребовала я, зная, что они не послушают, но всё равно давая им такую возможность.

— Мы не признаем пары вампиров. Нас не волнует, что он твоя собственность. Как можете видеть, он попал в паутину. Теперь он наш. — Маленькая светловолосая сучка хихикала, пока говорила, и я решила, что умирать она будет медленно.

— У старухи руки с молниями! — Райкер закричал, предупреждая меня.

Я открыла огонь по ведьмам, заставив их на мгновение отступить. Пока они бежали в укрытие, я вытащила меч и быстро освободила Райкера.

— Мне нужно оружие, — сказал он, как только снова смог двигаться.

Расстегнув кожаную куртку, я протянул ему Глок, который хранила во внутреннем кармане, и охотничий нож из ботинка.

— Они одурманили меня, и когда я очнулся, был здесь, — объяснил он, когда мы мчались обратно по каменному коридору, из которого я пришла. И очень скоро ведьмы наступили нам на пятки. Они отступили, но только для того, чтобы собраться с силами.

— Никогда не связывайся с ведьмами, — проворчала я, замедляя скорость, чтобы не оставить его позади. — Кроме того, тебе придётся помочь мне сражаться. Они выглядят как люди, но ведьмы очень сильны.

— Я так и планировал. — Он покосился на меня, пока мы бежали. — Но тебе придётся довериться мне. Тебе придётся прикрыть мне спину, иначе у нас ничего не получится.

— Да, да, доверие. — Я покачала головой. — Доверие, безусловно, одна из моих сильных сторон.

Нет, я никому не доверяла. Но уже долго прожила, чтобы признать, он прав. Сейчас лучшее время проявить себя, а для меня посмотреть, смогу ли я согласиться на наш союз. При этой мысли у меня в животе что-то сжалось, но я отогнала чувство прочь.

Всего в дюйме от моего лица в стену ударила чёрная молния.

— Ведьмы вернулись, — крикнула я, делая несколько выстрелов через плечо.

— Серьёзно? Я не заметил, — проворчал он. — Тебе следовало захватить гранаты, и мы могли бы разнести их к чертям собачьим в этом коридоре.

— О да, заодно и танк бы прихватить стоило. Это определённо помогло бы. — Я закатила глаза. — Не всегда нужно большое оружие. Иногда просто нужно научиться, хорошо сражаться.

На несколько секунд он встал стойку в коридоре и сделал несколько выстрелов. Шипение ведьм наполнило коридор, и я услышала, как он закричал от боли, когда ярко-синее пламя одной из младших девочек, пронеслось рядом с его лицом.

Шрама не будет, но Райкер зарычал от ярости. Мне нравились такие мужчины. Впереди я увидела вход на кладбище и дважды сказала двигаться. Кладбище даст нам отличную возможность укрыться от ведьм. Райкер держался довольно хорошо для человека. Я слышала его дыхание, даже слабо слышала биение сердца. Он в неплохой форме, что превосходно. Его сердце действительно билось неровно, но я предположила, что это больше связано с ситуацией, чем с какими-то чувствами ко мне.

Мы ворвались через вход, и лунный свет омыл нас.

— Сюда. — Он схватил меня за руку, и я позволила оттащить себя за массивный каменный склеп ангела.

В унисон мы перезарядили оружие и проверили, убеждаясь, что здесь хорошая точка обзора.

— Это лучшее оружие против ведьмы? — спросил он, и я почувствовала, как его нервы напряглись, пока мы ждали их появления.

— Не совсем, но другое требует заклинаний, жертвоприношений и прочего дерьма, на которое у меня просто не было времени, — огрызнулась я, и он внезапно схватил меня за талию и притянул к себе.

— Что ты делаешь? — спросила я, широко раскрыв глаза. Это не соответствовало протоколу боя.

— Благодарю за моё спасение. — Он поцеловал меня так, что у меня поджались пальцы ног в ботинках со стальными носами. Всего на малую долю секунды я забыла о битве. Я забыла о тренировках, о том, для чего была создана. Всего на какую-то долю секунды я могла думать только о том, как нежно его губы ласкали мои. Как глубоко он пробудил во мне тоску. За один день он заставил меня перейти от вечной ненависти к мысли, что с ним, возможно, всё получиться.

Боковым зрением я увидела, как появилась светловолосая голова. Пора возвращаться к делу. Быстрым толчком я разорвала контакт, и Райкер не стал сопротивляться по этому поводу. Он знал, что пришло время работать.

Пока женщины бормотали заклинания, вероятно, призывая ещё больше мертвецов, я прицелилась. Я действительно была не в настроении сражаться с целой армией мёртвых, а эти ведьмы казались сильнее, чем предыдущие. Я целилась без колебаний — пистолет был продолжением моей руки. Я знала это оружие лучше, чем большинство людей знают самих себя, и этому меня учили.

Горячий синий огонь обрушился на нас, когда мы бежали между надгробиями, отстреливаясь и отчаянно пригибаясь, чтобы избежать магических ударов. Оглядываясь, я наблюдала за Райкером и поняла, что он держится в том же ритме. Его выстрелы были артистичны, пули — мазки кистью на холсте. Кто-то научил его делать это так же, как обучили меня. Вместе мы рисовали смерть.

Синий огонь ударил меня в живот, и на мгновение я опустилась на колено. Райкер был рядом, прикрывая меня, пока я не смогла встать и продолжить.

Кнут щёлкнул в воздухе рядом с моей головой, и я увидела черноволосую ведьму.

— Она моя, — прорычала я Райкеру, зная, что он захочет помочь. — Эта сука заслужила это, так что не вмешивайся.

Скажу ли я ему, что хочу убить её за то, что она прикоснулась к тому, что принадлежало мне? Нет. Скажу ли я ему, что во мне воспылала ревность, увидев на нём руки другой женщины? Также, нет. На мгновение ведьма изобразила несколько причудливых движений хлыстом, став похожей на готического Индиану Джонса. Я стояла и скучающе наблюдала, пока она шипела и изо всех сил старалась выглядеть устрашающе. Бедняжка делала всё, что могла, но я слишком стара и слишком закалена в боях для этой фигни. Отказавшись от реальной возможности провести хороший кулачный бой, я достала кинжал из внутреннего кармана и направила его, рассекая воздух, в центр лба ведьмы.

Не на такой бой я надеялась… но эта сука мертва, так что я не стану жаловаться.

Когда я повернулась, Райкер сразил белокурую ведьму, оставив нас только с одной. Однако пожилая женщина не хотела сдаваться.

— Держи. — Я протянула Райкеру новый клинок. Он был проклят могущественной магией и должен уничтожить старую ведьму. — Пока я отвлекаю её внимание, подкрадись сзади и перережь горло. Ты сможешь?

Это наш единственный шанс, и я рисковала, полагаясь на него. Но, кроме как сидеть здесь в перестрелке, пока один из нас не погибнет, я не могла придумать, что ещё можно сделать. Райкер не издал ни звука, просто взял клинок, кивнул и сразу же начал ползти на животе вокруг надгробий, пока я не увидела его в безопасности за ней.

Теперь мне оставалось лишь сосредоточить на себе внимание ведьмы, чтобы она не услышала, как он подошёл. Я разрядил в неё весь магазин, даже позволила ей ударить меня один раз, чтобы Райкер оказался прямо у неё за спиной. Чёрная молния была повсюду, треск был оглушительным, от неё исходили осколки света, почти ослепляющие.

Глядя на меня тёмными глазами, Райкер двигался быстро и точно, перерезая горло сучке, как кусок пирога. Я не могла бы больше гордиться своим мужчиной.

Бросившись вперёд, я крепко поцеловала Райкера. Я не была уверена, зачем, но что-то внутри меня было вне себя от радости победы. И каким-то образом, попутно, это приравнялось к необходимости поцеловать его. Он автоматически обнял меня, будто он думал в том же направлении.

Вот что с нами делает победа в битве. Это именно из-за этого, — солгала я себе.

Не имело значения, что это было на самом деле. Отложим проблему на другой день. Сегодняшними проблемами было спасение Райкера, а затем убийство ведьм. Сегодняшние проблемы решены и не требовали дальнейшего расследования. Если я хотела вознаградить себя сексом с горячим парнем после тяжёлого рабочего дня, то это моя прерогатива.

Если я морочил себе голову — а в глубине души я знал, что за этим кроется нечто большее, чем я готова признать в данный момент, — то это было моей прерогативой и проблемой на другой день.

Я позволила Райкеру крепко обнять меня и притянуть ближе. Мои инстинкты противоречили друг другу, половина чувствовала, что я теряю бдительность и проявляю слабость, другая знала, что это моя пара и это я должна делать. Это был бы наш первый раз вместе, но каждый раз, когда мы целовались, каждый раз, когда мы хотя бы прикасались друг к другу, это трогало сердце и укрепляло связь между нами. Скоро эта связь поглотит меня целиком.

«Чёрт возьми, это проблема завтрашнего дня, девочка», — строго напомнила я себе.

Одной рукой он обхватил мою голову, а другой крепко сжал задницу. Я двумя схватила за его джинсы и прижала к себе. Его грудь кровоточила от вырезанных символов и меток на коже. Оторвавшись от поцелуя, я провела языком по ране на его груди. Кровь потекла по моему языку в горло. Мой мальчик был сладким.

Схватив меня за волосы, он глубоко застонал. Я знала кое-что, отчего он застонал бы ещё громче. Я не утруждалась скромничать или медленно расстёгивать молнию на его штанах, чтобы подразнить. Мы оба знали, что нам нужно, поэтому в играх не было необходимости. Его член был напряжён, когда я вытащила его и сразу же начала всасывать. Не только кровь у него сладкая на вкус. Он сильнее схватил меня за волосы, держась, чтобы не упасть. Подняв голову, я ещё раз слизнула кровь, глядя ему в глаза. Его взгляд был напряжённым, жар обжигал лицо, но я не могла отвести взгляд, пока слизывала его кровь. Крепче сжав мои волосы, он зашипел, и я почувствовала его дрожь. Обычно людей не возбуждает кровь, но боги одарили меня этим, и сделали мудрый выбор.

Я вернулась к толстому члену, который чуть не душил меня. Из-за его размера мне пришлось раскрывать рот так, что возбудилась ещё сильнее. Стоны Райкера заводили меня. Я не должна была так заводиться, доставляя удовольствие человеку, но, чёрт возьми, я заводилась. Я хотела, чтобы он заводился от меня. Я хотела, чтобы он был таким же изголодавшимся по моему телу, как и я по его. Я сбросила куртку, потому что она была слишком тесной. Райкер поднял меня и развернул.

Надгробный камень передо мной стал опорой, когда он наклонил меня и яростно сорвал штаны. Я думала, что он войдёт в меня членом, но он обхватил мою задницу руками, и я почувствовала, как его горячий язык расплавляет меня. Чёрт, этот парень знал, как это делается. Мои стоны были гортанными и грубыми, когда он сжимал моё тело, как дикий мужчина, будто ему нужен был мой вкус, чтобы продолжать.

Над головой каркнули вороны, и на мгновение я снова осознала, что мы находимся на кладбище. Это не тревожило, и не было чем-то из готической истории ужасов; скорее умиротворяло — прохладный ночной воздух, тихое тёмное небо, абсолютная тишина вокруг, за исключением негромкого карканья ворон и глубоких стонов, вырывающихся из моего горла.

— Ещё — потребовала я, зная, что у нас не так много времени. Мы не могли оставаться здесь всю ночь. Эти ведьмы — небольшая группа большого шабаша, и остальные придут, чтобы отомстить. Он приоткрыл рот и прикусил внутреннюю поверхность моих бёдер, затем ягодицы, прежде чем расположить член прямо у входа в моё тело. — Поторопись, — настаивала я, отчасти потому, что мне это нужно, а отчасти потому, что я знала, что нас ждёт.

Мне не пришлось просить дважды. Услышав настойчивость в моём голосе, он наполнил меня своим толстым, твёрдым членом. Райкер прав. Это именно то, что мне нужно, и он каким-то образом понял это, даже не сказав ни слова. Нет, я всё ещё не готова признать, кем стал этот человек, даже самой себе. Но мысли и чувства были где-то в глубине моего сознания, и этого достаточно на данный момент.

Он был таким толстым, что было почти болезненно. Я не девственница, но прошли десятилетия с тех пор, как я была с мужчиной, и отношения были намного крепче, чем раньше. Правда, недолго.

Жёстко и быстро Райкер овладел мной на холодном мраморе надгробия. Он был агрессивным, первобытным, но не без причины. Он не вонзал в меня член; и сохранял ритм, такой сладкий, что держал меня в напряжении. Громко застонав, я отодвинулась, находя свой ритм, так что наши тела соприкоснулись, я встала на цыпочки; Райкер навис надо мной, заявляя права на моё тело, как животное. Это не был романтический секс, а наполненный адреналином, грубый, лишённый эмоций секс. Это был секс «мы чуть не умерли вместе, но выжили, так что трахни меня». Я почувствовал, что начинаю сдавать. Чёрт бы побрал Райкера, он снова довёл сначала меня до оргазма. Но я не могла сдерживаться. Я уже напряглась, уже скрипела зубами, стараясь не кричать слишком громко. Я почувствовала, как он прикусил моё плечо, а затем ощутила горячие всплески его оргазма внутри меня, и что-то в этом заставило меня почувствовать себя ближе к Райкеру. Обычно я не позволяла мужчинам кончать в меня, но даже не колебалась сейчас. На самом деле, мне понравилось.

Эти мысли тоже были для другого дня, поэтому я снова поместила их в мысленную коробку, обмотала клейкой лентой и задвинула в дальний угол. Я быстро оттолкнула Райкера от себя и натянула штаны. Оглянувшись, я увидела выражение беспокойства на его лице. И хотя часть меня хотела быть мудаком и оставить его гадать, большая часть убедила наклониться, крепко поцеловать его и напомнить, что мы уходим из-за ведьм, а не потому, что секс был неважным. Улыбка осветила его черты от моего небольшого заверения, и мне пришлось сдержаться, чтобы не улыбнуться в ответ. Сейчас не время. Не время. Не время.

Он схватил меня за руку, и мы начали пробираться зигзагами через могилы, прежде чем я остановилась как вкопанная. Райкер повернулся, чтобы посмотреть на меня, нервничая из-за того, что ведьмы догнали нас.

— Там ещё одна дверь. — Я указала на дверь, которая была хорошо скрыта за плющом и мхом. Выделялась только тусклая серебряная ручка, но и её было легко не заметить.

— Думаешь, они могли держать там моего друга? — спросил он приглушённым голосом, осматривая периметр.

Я знала, что у ведьм есть подкрепление. Я знала, что у них есть сигнализация, которая сработает и предупредит других. Я знала, что мы и так потратили здесь слишком много времени, но просто не могла сказать ему «нет». Что-то в его голубых глазах, смотрящих на меня с таким доверием и преданностью… Я не могла солгать и не могла причинить ему боль. Если его друг там, внизу, мы должны проверить.

— Возможно. — Я быстро кивнула и, прежде чем он успел спросить, использовала всю силу, чтобы сильно ударить ногой в дверь и выбить её.

— Ты самая горячая женщина в моей жизни. — Он уставился на меня широко раскрытыми глазами, прежде чем я схватила его за пряжку ремня и потащила в непроглядно тёмный коридор.

— Прибереги комплименты на второй раунд с моим телом, — прошептала я, ведя его сквозь темноту, зная, что он ничего тут не увидит.

— Есть, мэм, — ответил он, и я почувствовал, что он ухмыляется даже в темноте.

Однако позже вечером я ожидала всевозможных придурковатых «спасибо».

Эти каменные коридоры отличались от предыдущих тем, что в них не было ни малейшего освещения. И, хотя здесь не пахло смертью и разложением, запах крови и пота был невыносимым. Если сейчас здесь и не было людей, то когда-то они определённо были. В то время как другой каменный лабиринт имел множество соединяющихся коридоров и был настоящим лабиринтом, этот, казалось, шёл по кругу с единственным входом или выходом из него. Если бы здесь нас встретило подкрепление ведьм, выиграть это сражение было бы трудно.

После того, как мы прошли почти милю, пытаясь скрыть тяжёлое дыхание и притвориться, что он не запыхался, я начала слышать второй, затем третий ровный звук дыхания. Здесь были и другие. Крепче ухватившись за пряжку его ремня, я дёрнула Райкера быстрее. Кровь из порезов на его груди стекала по моей руке, и я гордилась им за то, что он не жаловался на то, как ему больно.

— Это Ти? Он здесь? — спросил он, зная, что ускорение моего шага означало, что мы, должно быть, на что-то наткнулись.

— Что бы это ни было, оно дышит. Хотя понятия не имею, твой ли это друг. — Я нахмурилась, надеясь ради него, что это его приятель.

Появилась небольшая полоска лунного света, и я смогла разглядеть зарешеченные окна впереди. По крайней мере, мы сможем что-то увидеть, когда, наконец, доберёмся до конца.

Это ещё одна тюремная камера, похожая на ту, в которой Райкер был. Однако внутри этой были каменные алтари, поэтому ведьмы должны содержать этих мужчин и спускаться, чтобы заняться с ними сексом, когда те пожелают.

— Это он. — Райкер бросился вперёд, пробираясь к покрытому синяками и окровавленному лицу своего друга. Другим человеком в комнате был высокий, стройный индеец, его лицо было таким же разбитым, как у Терренса, и оба они, казалось, находились в глубоком сне.

Когда мы приблизились к их камере, я смогла лучше разглядеть их положение. У обоих мужчин на груди были одинаковые глубокие шрамы. Это символы, которые ведьмы начали вырезать на груди Райкера. Судя по всему, им приходилось вырезать символы на плоти каждый раз, когда они начинали ритуал, значит, что этих людей, должно быть, резали сотни раз. Каждый раз, когда их телам давали исцелиться, их разрезали заново.

Оба мужчины были худыми, с измождёнными лицами и истощёнными мышцами. Пребывание здесь, внизу, определённо не отдых. Железный замок, удерживающий мужчин в камере, не был чем-то экстремальным, хотя, безусловно, слишком прочным, чтобы люди могли его сломать. Я вытащила из-за пояса тонкий нож размером с пилочку для ногтей и взломала замок. Мы могли бы сделать всё проще, но это позволило бы любым потенциальным врагам точно знать, где мы находимся.

Райкер прерывисто дышал у меня за спиной, и я чувствовала волнение и адреналин, которые он испытывал, наконец-то найдя друга детства.

Замок щёлкнул, и мы вошли. Оба мужчины проснулись и подняли головы от звука открывающихся тяжёлых железных прутьев. Вероятно, это преследовало их во сне каждую ночь, кошмары о ведьмах, приходящих резать и насиловать их ночью.

— Ти, нет времени объяснять. Ты должен пойти с нами. — Райкер ворвался в камеру, и в тот момент, когда его друг узнал его в лицо, он, пошатываясь, поднялся на ноги и направился к двери. Было ясно, что с ним жестоко обращались. Его тело изо всех сил старалось справляться с простой ходьбой, но глаза рассказывали совсем другую историю. В его глазах горел свет; безумие не овладело им, что было очевидно по тому, как он шёл, как бы трудно это ни было.

— Ты идёшь? — поинтересовалась я у другого мужчины, раздражённая тем, что он не встал. Это не детский сад, а я не нянька.

Прищуренные глаза мужчины сузились от гнева, и он начал ругать нас за то, что мы покинули священный храм его королев-ведьм.

— Я расцениваю это как отказ, — парировал Райкер и посмотрел на меня, пожав плечами.

— Я понесу тебя, — сказала я Терренсу, на самом деле не заботясь о том, что он чувствует по этому поводу. У мужчин всегда были проблемы с тем, что я сильнее, но сейчас у нас буквально не было времени спорить. К счастью, у бедняги Ти, казалось, не осталось сил, поэтому вместо этого он упал в мои объятия, и я побежала с ним по длинному коридору. Райкер изо всех сил старался не отставать. Я знала, что он ранен, но если ведьмы здесь, мне придётся сражаться с ними в одиночку и оставить Ти в туннелях для прикрытия. Я добралась до выхода на несколько минут раньше Райкера и глубоко вздохнула с облегчением, увидев, что никто не появился. Как только он догнал меня, я вывела его с кладбища и повела полмили вниз по дороге к тому месту, где припарковала мотоцикл. После того, как усадила Терренса в люльку, которую изначально подготовила для Райкера, чтобы задеть, мы запрыгнули на байк, и Райке обнял меня за талию, пока мы вылетали оттуда. Я довольно впечатлена тем, что он не жаловался. Возможно, то, что его друг в безопасности рядом, заставило отказаться от обычного сарказма.

Проехав несколько миль по дороге, он, наконец, прокричал сквозь рёв двигателя:

— Ты эту штуку для меня подготовила, да?

— О да. — Я улыбнулась. — Я хотела покатать тебя в ней, чтобы посмеяться за то, что тебя похитили.

— Ты понимаешь, что меня чуть не убили? — сухо спросил он.

— Только потому, что ты умник, — парировал я. — Они продержали твоего друга, Бог знает сколько времени, потому что он умеет держать рот на замке. А тебя сегодня они бы убили только потому, что ты их раздражал.

— Не могу поверить, что ты издеваешься надо мной, а я ведь жертва, — выдохнул он.

— Ну, я не могу поверить, что ты жалуешься, когда я только что спасла твою задницу от дьявола и его жён. — Я хотела рассмеяться, но не хотела доставлять ему удовольствие.

— Ты понимаешь, что я без ума от тебя, да? — Он поцеловал меня в шею, и я вздрогнула.

— Все так. — Я прибавила газа, заставив его откинуться и вцепиться в сиденье чуть крепче.

Я проснулся от резкого флуоресцентного света, бьющего в глаза, и, судя по всему, находился я в какой-то больничной палате. Рядом на такой же койке лежал мой лучший друг детства Ти. Меня охватило мгновенное облегчение, когда я увидел его, несмотря на то, что он был подключён к трубкам, и у него было несколько пакетов с жидкостями на месте. Я был в восторге от того, что всё это не было сном. Оникс помогла мне несколькими способами. Прошлой ночью она буквально спасла мне жизнь, вдобавок ко всему, спасла моего лучшего друга и, в свою очередь, выполнила миссию, которую я намеревался выполнить.

Девушка была буквальным воплощением удивительного.

Я вспомнил, как признался ей в своих чувствах в состоянии эйфории от побега, и вспомнил её ответ. Я не мог удержаться от громкого смеха; это именно то, что я бы сказал. Говорят, что противоположности притягиваются, но в нашем случае, я думаю, мы могли бы быть двумя половинками одного целого. Всегда саркастичны, всегда пытаемся быть крутыми. Да, я определённо мог увидеть себя в моей девушке.

«Моя девушка».

Я несколько раз повторил эти слова в голове.

Я всё ещё не знал, приняла ли она меня. Чёрт возьми, насколько я знал, она могла бросить меня в этой больнице и сбежать. Но я верил. Меня привели к этой девушке не просто так. Я её пара не просто так, и я сильно полюбил её. Возможно, ей нужно время; возможно, она ещё не приняла меня, но я полностью предан. Оникс моя девушка, сейчас и навсегда, и я сделаю всё, чтобы убедить её в этом.

В нашу палату вошла сурового вида женщина с тугим конским хвостом и в тёмных очках. По белому халату я догадался, что она врач, но не мог сказать, человек или нет. Я не знал, смогу ли я когда-нибудь научиться отличать сверхъестественное от обычных людей. Не говоря ни слова, она взяла планшеты, которые лежали на полке над нашими кроватями, и просмотрела их, делая заметки.

— Здравствуйте, — осторожно произнёс я, полагая, что если она очередной вампир, то, возможно, с тем же менталитетом «люди — отстой», что и у Оникс. Она бросила на меня свирепый взгляд поверх оправы очков, и я подумал, что она определённо вампир.

— Ваше состояние стабильное, и вы сможете уйти через несколько часов. Вашего друга мы, однако, оставим на какое-то время, — коротко сказала она, затем направилась к двери.

— Женщина, которая привела нас сюда, случайно не здесь? — спросил я как раз перед тем, как она шагнула за порог.

— Оникс вернётся, — кивнув, сказала женщина. — А пока у неё есть дела.

Я не понимал, что это значит, но чертовски уверен, что добрый доктор ни в коем случае не просветит меня. Странно, что она знала Оникс по имени. В конце концов, я решил, что наименьшее количество вопросов, которые я задам, вероятно, к лучшему, и опустил голову, чтобы попытаться снова немного отдохнуть. Оникс вернётся за мной. Я заснул с глупой улыбкой на лице.

Несколько часов спустя Оникс разбудила меня, войдя в комнату. Она была не очень шумным человеком, но после службы в армии я обычно спал очень чутко.

— Как у вас дела, ребята? — спросила она, глядя на Ти, как показалось, с беспокойством.

— Доктор говорит, что я в порядке и могу уйти в любое время, но им придётся оставить его на некоторое время. — Я посмотрел на Терренса, накачанного сильными успокоительными. По крайней мере, он выглядел расслабленным, несмотря ни на что.

— Я так и предполагала, — ответила она. — Он через многое прошёл, и его разум нуждается в лечении не меньше, чем тело.

Я действительно не знал, что она имела в виду — были ли у них в штате какие-то сверхъестественные психологи, — но решил, что она права. Никто не знал, как долго Ти был с ними и что они на самом деле сделали. Моему другу предстояло долгое лечение, но, по крайней мере, мы вернули его.

— Они могут что-нибудь сделать со шрамами? — спросил я, зная, что они будут постоянным напоминанием о травме, через которую он прошёл. Если он когда-нибудь вернётся на юг, не сможет снять рубашку, никогда не пойдёт купаться… чёрт возьми, я даже не думал, что он захочет снова быть с женщиной, если для этого придётся объяснять эти ужасные шрамы.

— Они пытаются что-то придумать, — заверила она, и я был удивлён, что она проявила столько заботы, чтобы найти ответы на этот вопрос, прежде чем прийти ко мне. — Они думают, что у них есть кое-что, способное скрыть их от человеческих глаз, что, думаю, самое важное. Но любое сверхъестественное существо, с которым он столкнётся, всё равно увидит в нём человека с меткой.

— Что это значит? — спросил я, мне совсем не понравилось, как это прозвучало, и я снова посмотрел на бедное беспомощное тело друга.

— Ведьмы отметили вас как жертву. Их заклинание связано с метками, но они отметили вас как собственность… так фермер метит скот, — ответила она мне, не получая никакого удовольствия от ответа. Я оценил тот факт, что она не отпускала остроумных замечаний, но желудок всё равно переворачивался. Мои шрамы заживут; они не очень глубокие. Но Терренс… он навсегда будет отмечен как собственность демонопоклонного культа ведьм.

— По крайней мере, шрамы не будут видны людям, — сказал я, наконец, испустив долгий, низкий вздох. Возможно, он не сможет увидеть их сам. И хотя шрамы были на месте, не повлияли бы на него.

— Они попытаются сделать что-то более глубокое, но, как я уже сказала, никаких обещаний. — Она тяжело опустилась на диван рядом с моей койкой, и теперь, когда оказалась ближе ко мне, я мог видеть тень синяка, который быстро заживал.

— Где ты была? — спросил я, зная, что синяк не после встречи с ведьмами; он бы зажил задолго до того, как я проснулся.

— Обычно здесь не принимают пациентов-людей, поэтому я устроилась на работу, чтобы оплатить твоё пребывание, — сказала она, пожимая плечами, и синяк исчез у меня на глазах.

Грёбаные вампиры.

— Где мы? И что за работа? — Я внезапно почувствовал вину за то, что ей пришлось пострадать, чтобы оплатить моё пребывание. Я должен был быть с ней, должен был помочь ей и сделать всё сам.

— Не стоит задавать слишком много вопросов. — Она отмахнулась. — Это лёгкая работа, и ты, и твой друг теперь в безопасности. Это самое главное.

— Для тебя это имеет значение? — Я строго посмотрел на неё, пытаясь увидеть, изменятся ли черты лица, когда она уклонится от вопроса.

— Почему ты хочешь всё усложнить? — Она сердито посмотрела на меня в ответ.

— Потому что ты хочешь уклоняться от моей любви, как от чумы. Я знаю, ты собираешься скормить мне какую-нибудь чушь о том, что я человек и недостаточно хорош, но это оправдание, и ты это знаешь. Я выстоял против ведьм, даже против демонов, и если бы это действительно было важно, мы оба знаем, ты могла бы просто обратить меня, — огрызнулся я, не совсем уверенный, почему вдруг так разозлился. Но был чертовски уверен, что не в настроении снова терпеть унижение. За последние пару недель я прошёл через ад, и то, что она постоянно говорила, как я недостаточно хорош, точно не помогало.

Долгое время она просто смотрела на меня, и я знал, что она раздумывает, ударить меня или ответить. К счастью, она заговорила, вместо того чтобы удушить.

— Ты знаешь, как я была воспитана… ты знаешь, кем была создана. — Она не смотрела на меня, когда говорила. — Любовь — меня никогда не интересовала. Я её не искала… она мне не нужна. Я понимаю, что ты моя пара, но это не меняет факта, что до прошлой недели я каждый день была предоставлена сам себе. Не жди, что я просто в одночасье изменюсь.

— Я и не жду. — Я сел и изучающе посмотрел на неё, говоря мягким и успокаивающим тоном. — Я просто никогда не понимаю твоего настроения. Должен ли я продолжать попытки или сдаться, должен ли давить сильнее или это только оттолкнёт тебя. Я знаю, что для тебя это нелегко, и хотя именно я настаивал, для меня это тоже нелегко. У меня никогда не было отношений, я никогда не встречал женщину, которая хотела бы разбираться с моим дерьмом дольше нескольких ночей, и теперь, когда нашёл тебя, ты стала, по сути, эквивалентом будущей жены.

— Не произноси это слово. Меня стошнит. — Она сморщилась от отвращения ко мне.

— Если тебя стошнит, я весь вечер буду поддевать тебя за слабость. — Я рассмеялся, и, к моему облегчению, она тоже.

— Ты же не хочешь всерьёз жениться? — спросила она, изучая черты моего лица.

— Хочу. Опять же, это не обязательно должно быть сегодня, но меня растили, водя в церковь, и хотя большую часть своей жизни я провёл в грехе, если и есть что-то, что я хочу сделать правильно, то это, — признался я, выкладывая карты на стол. Это не обязательно должно быть сегодня. Это не обязательно должно быть завтра. Но перед смертью я хотел увидеть Оникс в свадебном платье в церкви моей семьи.

— Это должно быть в церкви? — Морщины на её лице углубились.

— Именно. — Я ухмыльнулся. — Там будут все из моего маленького городка. Каждая старушка в радиусе пятидесяти миль придёт с подарками, которые тебе не нужны и никогда не понадобятся, и накормит тебя домашними макаронами с сыром и запечённой гру…

— И кровью? — спросила она, перебивая меня. — Потому что ей я питаюсь. Хочешь, чтобы я убила всех тётушек и питалась их трупами?

— Уверен, что к концу длинной проповеди проповедника мы оба будем готовы к этому, — заверил я. — На самом деле, есть несколько придурков из моей средней школы, на приглашении которых мама будет настаивать, так что, если захочешь перекусить, я с удовольствием укажу на них.

— Может сработать. — Она головой, и я заметил намёк на улыбку. — Есть определённая сладость в убийстве придурков. Вот почему я ещё не убила тебя. Нужно приберечь самого главного напоследок.

— Ах, ты меня ранишь. — Я схватился за сердце.

Смеясь, она забралась на мою койку, и ничто в мире не могло бы сделать меня счастливее.

— Моя мама умрёт от счастья, если я скажу начинать планировать свадьбу, — прошептал я ей в волосы. — Она никогда не думала, что доживёт до дня, когда я уговорю женщину терпеть меня.

— У меня ещё есть время передумать, — сказала Оникс, ткнув меня в грудь, а затем расслабилась в моих объятиях.

— Я удивлён, что ты вообще обнимаешься со мной, если честно. — Я прижал её к себе, искренне потрясённый тем, что она захотела обниматься.

— Я тоже, — вздохнула она. — Хотя ты меня утомляешь; Я отдаю тебе должное.

— Только так я заставлял женщин встречаться со мной. — Мне пришлось немного пошутить.

— Я думаю, что это правда, — ответила она кивком, перестав смеяться.

— Итак, каков наш следующий шаг? — спросил я, не представляя, что дальше.

— У меня есть предложение. — Она отстранилась и посмотрела мне в глаза.

— Всё, что угодно, — ответил я, наплевав на всё. Я был на седьмом небе от счастья при одной мысли о том, что она согласится стать моей женой. Она могла бы попросить меня отправиться на войну, и я бы попросил её дать мне немного времени, чтобы собрать арсенал.

— Ты же помнишь, меня растили, чтобы стать убийцей? — спросила она.

— Как я мог забыть? — ответил я. По сути, это самое важное, что она рассказала мне о своей жизни на данный момент. Я должен быть гораздо большим мудаком, чем думал, чтобы забыть.

— Хорошо, так как насчёт того, чтобы ты помог мне убить человека, который забрал меня из семьи? И как только он умрёт, мы поедем на юг, и я надену платье, скажу «Согласна» и пообещаю никого не испить досуха на приёме? — Она выгнула бровь, глядя на меня.

— Ты серьёзно? — ошарашенно спросил я.

— Да, чёрт возьми. — Она слегка рассмеялась. — Мне потребуется ещё несколько лет, прежде чем я буду готова обратить тебя и провести большую церемонию, но мы можем сыграть свадьбу.

— Ты хочешь подождать с обращением, пока я не поседею? — Я пригладил свои короткие волосы.

— Ты хорошо меня узнал. — Она подмигнула.

— И, как я могу помочь убить этого парня? — спросил я, готовый быть полезным.

— Ну, он покинул гильдию ассасинов, так что больше не находится под их защитой, но у него огромный штат охранников. Дело в том, что они всё это время защищали его от сверхъестественного. Всё, что он делал в своей жизни, каждый человек, которого он выводил из себя, был существом. Не думаю, что он вообще обращал внимание на то, что происходит с людьми. Они совершенно незначительны для него. — В её глазах был блеск, которого я раньше не видел. Моя маленькая убийца была взволнована. — Итак, если кто-то и может легко проскользнуть мимо его охраны, то это ты. Представься слугой или его новым шеф-поваром… Кто-то недавно нанятый, у кого будет доступ к службе безопасности, и кто сможет войти. И как только войдёшь, впустишь меня, обезопасишь периметр, и я убью его.

— Потребуется много информации, но звучит легко выполнимо. — Я кивнул. Это не совсем та работа, которую я представлял для себя: входить, выламывать двери и крушить черепа, но был более чем счастлив, последовать примеру моей маленькой убийцы, особенно если после этого она пойдёт за меня замуж.

— Мне нужно не больше недели, чтобы получить необходимое, — продолжила она, выглядя абсолютно взволнованной. — Я наблюдаю за ним уже больше года. Я знаю его распорядок дня как свои пять пальцев. Мне просто нужно войти в ту дверь.

— Мы привяжем к тебе верёвки, и ты поднимешься по окнам небоскрёба, как Человек-паук, — предложил я, чтобы вызвать у неё улыбку.

— Не смейся, — предупредила она. — Возможно, в конечном итоге нам придётся так сделать.

Рядом с нами Терренс стонал и ворочался во сне.

Рефлекторно я поднялся и в одно мгновение оказался рядом с ним. Снова и снова я заверял его, что он в безопасности и выздоравливает. Что мы забрали его у ведьм, и его кошмар закончился. Я знал, что он принимал тяжёлые лекарства и, вероятно, не слышал меня, но даже если спокойный тон голоса дошёл до сознания, то я победил. Через несколько мгновений он снова успокоился, и я почувствовал, что каким-то образом достучался до него.

Я посмотрел на Оникс, и знал, что на лице читаются все страхи перед моим другом.

— Он в самом безопасном месте, какое только может быть, с лучшей медицинской помощью, на которую может надеяться, — заверила она, стараясь унять беспокойство.

Где бы мы ни были, с нами не врачи-люди. У этих людей были деньги и силы, о которых люди даже не могли мечтать. Они залечат шрамы, нанесённые ему магией, используя собственную магию. Она абсолютно права; он в лучшем месте, в каком только мог быть, и спокойная строгость голоса Оникс помогла собраться. Я кивнул, и через несколько минут дыхание Терренса вернулось к глубокому, ровному, под действием лекарств ритму, а я вернулся на свою койку и к составлению плана.

Мы часами не спали, обнимаясь и разговаривая об убийстве. Мы спланировали несколько способов, которыми она могла бы пережить убийство вампира, который украл у неё жизнь, а затем перешли к более сложным темам. Мы говорили об убийствах, которые совершили. Большая часть разговора казалась Оникс рутинной. Через некоторое время убивать людей стало для неё чем-то сродни бегу по поручениям. У неё был контрольный список и задачи, которые нужно выполнить.

Для меня лишать людей жизни было совсем по-другому.

Меня воспитывали не для того, чтобы стать убийцей, и до того, как я ушёл в армию, меня этому не учили. Меня учили, что люди, чьи жизни я забирал, люди, которым нужно умереть ради моей страны и моих братьев, воюющих рядом со мной. Я знал, что нахожусь в ситуации «убей или будешь убит», и хотя в тот момент мне было легче нажать на курок, это не помешало кошмарам впоследствии навещать меня.

Мёртвые давили тяжёлым грузом на дух, даже спустя столько лет. Я не сомневался, правильно ли поступил, но это не помешало мне видеть кошмары, наполненные остекленевшими глазами и окровавленными телами. Этого я не говорил. Никогда. Никому.

Люди дома спрашивали меня после возвращения, но я всегда говорил, что мне не приходилось никого убивать.

— Мне везло, — говорил я. — Самое активное действие — учения на базе, — врал я. Старики знали, что я лгу. Они прошли через собственную войну и точно знали, что за выражение в моих глазах. Однако они никогда не поправляли меня, никогда не настаивали на дальнейших вопросах. Они кивали и откидывались на спинки старых стульев со сладким чаем в руках и с отсутствующим выражением на лицах. Я ценил это больше, чем мог сказать, но я знал, что каким-то образом они знали.

Оникс обнимала меня на протяжении всего разговора, демонстрируя нежность, о которой я, честно говоря, и не подозревал. Я ожидал, что она поднимет меня на смех или назовёт трусом. Меня бы ни в малейшей степени не оскорбило, если бы она воспользовалась сарказмом для самозащиты. Однако вместо этого она была добра, её слова были мягкими и успокаивающими. И я влюбился в неё ещё больше, и к тому времени, когда взошло солнце и её веки отяжелели, я был почти уверен, что теперь она любит меня гораздо глубже.

Точно как я и предсказывала, ровно через неделю у меня была информация, которая понадобится Райкеру, чтобы проникнуть в дом моего бывшего хозяина. Меня научили называть его Генезис. Слово застряло у меня в горле, когда я подумала о человеке, который забрал меня из семьи. О человеке, который решил за меня судьбу и заставил меня ей подчиняться. Он был до отвращения богат и купил для себя целый небоскрёб в Нью-Йорке. Теперь оказалось, что он хотел отремонтировать большую часть драгоценного дома.

Знак Райкеру начинать.

Мы уже создали ему обширную фальшивую биографию в качестве ведущего подрядчика в известной строительной компании, и через несколько дней после просмотра его резюме он был нанят. За неделю до начала, он провёл осмотр обширной собственности и приступил к этапам планирования ремонта.

Я должна признать, что мой мужчина действительно выглядел мило в оранжевом жилете и каске. Вероятно, он понадобился ему не только для планирования части ремонта, но мы уже купили его, так почему бы не взять с собой и не использовать? Это было самое большое доверие, которое я оказывала, и, наблюдая, как Райкер уходит на целый день в объятия моего врага, я прекрасно осознавала это.

Если бы он всё испортил, другого шанса не будет. Генезис собрал бы вещи, переехал в тёмный уголок мира и нанял собственную шайку убийц, чтобы выследить меня. Мне пришлось бы убегать от него, и больше не будет шанса перейти в наступление. Моё единственное спасение в этой ситуации — Генезис понятия не имел, что я приду за ним, и, следовательно, не ждал. Возможно, у него был список людей, которые преследовали его, но я знала, что они тщательно изучили биографию Райкера, и знала, что он абсолютно не связан ни с кем. У Райкера был практически безупречный послужной список без связей со сверхъестественными существами. Нам нужно было лишь добавить историю ремонт после увольнения из армии, и бинго, мы в деле. Ну, он в деле. Мне пришлось сидеть и ждать, когда он вернётся, и молиться всем богам, о которых только вспоминала, чтобы он не облажался.

Сегодня его работой были чертежи. Мне нужно, чтобы он нарисовал мне карту всей внутренней части небоскрёба, всё, что видел, по памяти. Я знала, что у них повсюду камеры, и было бы слишком подозрительно, поймай его за фотографированием какой-либо части здания, за ремонт которой ему не платили.

Время тянулось мучительно медленно. Я сидела в больнице, присматривая за его другом, как и обещала. Терренс находился в медикаментозной коме, чего я никак не могла понять, хоть убей. Ещё раз это стало напоминанием о том, насколько хрупки люди. Что привело меня к неизбежной мысли, что Райкер был таким же хрупким. Его можно легко убить или захватить в плен.

Я выбросила эти мысли из головы.

Казалось, минула вечность, а это очень долго, учитывая, что я прожила целую вечность, когда Райкер вернулся. Уловка сработала, и мы вместе работали над чертежами до глубокой ночи. Так продолжалось несколько дней, пока, наконец, план не был сформирован, и мы были готовы его воплотить. Я бы не стала убивать старого мастера в нелепом блеске славы. Я бы не пошла туда с оружием наперевес и адской расплатой. Я убью его старым способом, по-своему, тихой ночью, как настоящий убийца. Эта смерть намного лучше, чем он заслуживал, но поскольку он заставил меня стать вот такой, это самая подходящая смерть.

Прошло ещё три дня, пока мы проверяли планы, перепроверяли чертежи и наблюдали, как Райкер беспокоится у постели друга. Терренс будет жить, но, как и через какое время придёт в норму, я не рисковала предугадывать.

— Пора. — Я кивнула Райкеру, когда солнце зашло в унылый понедельник. Как любили говорить люди, — «я не становлюсь моложе», и не могу больше ждать. Как только Генезис умрёт, я освобожусь из ментальной клетки, в которую загнала себя после побега от ассасинов.

Ночь была тёмной и холодной, идеальной для смерти, и мы с Райкером шли рука об руку, с одинаковыми чёрных сумками, набитыми одинаковым оружием. Хотя я планировала входить и выходить, как вор в ночи, не готовиться к бою было бы фатальной ошибкой. Впереди здание вырисовывалось, как огромный рог демона, прорезающий облака. Жадность и амбиции Генезиса, как и его здание, разрезали бы луну пополам, если бы могли подняться чуть выше. Из-за всех ужасных вещей, которые происходили в гильдии ассасинов, когда они поняли, как Генезис принимает молодых рекрутов, что на самом деле они не проданы ему или безвозмездно отданы родителями, гильдия изгнала его. Его бы уже убили, не собери он армию верных убийц, которые помогли ему избежать участи. Всех детей с промытыми мозгами, как я предполагала, украли из дома и научили быть верными только ему, в том числе и меня. Впрочем, неважно. Его армия не могла защищать его вечно, не тогда, когда так много людей хотели его убить. За годы, прошедшие с момента побега, почти все его некогда верные последователи узнали про обман и покинули его. Теперь рядом осталась лишь небольшая армия, и сегодня вечером я планировала пройти мимо них всех, потому что всегда была лучшей.

Райкер воспользовался ключом, который украл во время работы, чтобы проникнуть в комнату видеонаблюдения, где ночью охранник наблюдал за камерами. Подойдя к нему сзади, я быстро перерезала ему горло, и Райкер занял его место. Наушники, которые были у охранника, теперь лежали на панели управления, и Райкер мог слышать других охранников. Он надел свой комплект наушников, которые были соединены с моими. Он проводил меня по зданию, наблюдая по экранам и держа подальше от других охранников.

Стоит признать, что, как бы мне было ненавистно иметь пару, в подобной ситуации это действительно оказалось кстати. Он повёл меня вверх по лестнице, потому что пользоваться лифтом слишком рискованно. Мы не могли предсказать и контролировать, кто может решить пройти по коридору в тот момент, когда я доеду до нужного этажа, или кто услышит движение лифта. То, что я вампир, не давало запыхаться, даже когда я взбегала на шестьдесят этажей. Только однажды мне пришлось остановиться, потому что охранник, который, по-видимому, очень серьёзно относился к своей работе, решил на всякий случай проверить лестничную клетку. Хороший человек.

Очень жаль, что он работал на лорда отбросов.

Когда я добралась до верха лестницы, драка была неизбежна. На этом этаже стояли пять охранников, и чтобы убить Генезиса и наслаждаться этим столько, сколько захочу, мне придётся убить их всех или рискнуть, чтобы один из них пришёл проведать его.

Райкер благополучно провёл меня по лестнице и почти полностью довёл до первого охранника. Он стоял, прислонившись к стене позади, курил сигарету и писал кому-то сообщение на телефоне. Я низко пригнулась и зашла за угол. Как только он заметил меня, я встала, проведя клинком прямо под его подбородком и вонзив в череп. Я подхватила тело до того, как оно рухнуло на пол, и перенесла в комнату, которая в данный момент была пуста. Ещё двое охранников играли в карты прямо у шахты лифта. Ещё одна веская причина никогда не пользоваться лифтом. По словам Райкера, хорошего способа подкрасться к ним не было, поэтому мне пришлось прибегнуть к следующему: я надела глушитель на ствол пистолета, и после двух выстрелов оба упали, истекая кровью на фишки для покера. Я оставил их тела, потому что мне предстояло убрать ещё двух, и ни один из них не рисковал наткнуться на этих. Я молча стояла, прижавшись к стене, ожидая, когда мужчина выйдет из-за угла. Мне казалось, что ждать слишком долго, но голос Райкера в моем ухе успокоил нервы и придал терпения.

Мой меч был вплотную прижат к стене, и когда охранник зашёл за угол, я просто выдвинул лезвие дальше, так что он вошёл прямо в него, пронзив себя. Самая лёгкая смерть, о которой мог мечтать ассасин. Последний, напомнила я себе, начиная беспокоиться. Обычно мне было бы нетрудно оставаться незаметной часами напролёт, но когда дело касается человекам, охоте на которого я посвятила жизнь, и он всего в нескольких футах от меня, оставаться тихой непросто. У меня не хватило терпения подкрасться сзади к последнему охраннику. Я слишком взвинчена, поэтому достала верный глушитель и всадила пулю в затылок, когда он уходил.

Райкер прошептал мне на ухо поздравления и слова поддержки, и хотя я думала, что съёжусь от такого эмоционального проявления, честно говоря, обнаружила, что получаю удовольствие. Он превращал меня в мягкотелую одним ласковым словом с южным акцентом.

Наконец, я оказалась лицом к лицу с добычей. Она не была заперта, и снаружи не было клавиатуры. Зачем это делать в здании, полном охраны? Наш разделял лишь поворот ручки.

Сделав глубокий вдох, я повернула эту ручку и тихонько пробралась в комнату. Генезис спал посреди громадной кровати с балдахином, и какое-то мгновение я просто наблюдала, как его грудь поднимается и опускается. Это одни из его последних вдохов.

Слеза скатилась из моего глаза, и когда я вытерла её, удивилась, почему она вообще там оказалась. Я села на кровать, приставив меч к его шее, и в момент, когда холодная сталь коснулась плоти, его чёрные глаза широко раскрылись.

Он не закричал, когда увидел моё лицо, не попытался позвать на помощь или дотянуться до телефона. Он просто медленно моргнул несколько раз, а затем кивнул, как будто приветствуя старого друга. Возможно, я была для него старым другом, и, возможно, он был им и для меня. Это могло бы объяснить очень странный вид слезы.

— Ты пришла убить меня, — заявил он, не спрашивая.

Я кивнула, мой голос внезапно пропал.

— Ты прошла мимо всех, кто был внутри. Ты, должно быть, очень гордишься. — Он улыбнулся, как отец дочери. — Ты всегда была одной из лучших, знаешь?

— Да. — Я кивнула и почувствовала ещё одну непрошеную слезу, хотя на этот раз я не пошевелилась, чтобы смахнуть её.

— Ты злишься, потому что я забрал тебя из семьи. — Он опустил взгляд на свои руки, но, похоже, не испытывал стыда. — Все злятся. Гильдия даже уволила меня из-за этого. Никто не может отрицать, что у меня талант выбирать лучшее. И да, я мог бы оставить тебя с семьёй во Вьетнаме. Я мог бы позволить тебе вырасти домохозяйкой, швеёй или кем-то ещё, что было бы полной тратой таланта, но гильдия наняла меня не для этого. А потому что с моей магией я мог найти лучших людей в мире, чтобы они росли и становились лучшими ассасинами в мире. Они должны знать, что я делаю, но не обратили внимания из-за успеха. Только когда многие из вас отвернулись от нас, и они больше не могли избегать беспорядка, начали беспокоиться и поменялись со мной ролями.

— Очень печальная история, — сказала я и медленно кивнула. — К несчастью, кое-кто научил меня сдерживать эмоции при совершении убийств. Я думала более чем о сотни различных способов убить тебя.

— Ты всегда была лучшей. — Он потянулся и взял меня за руку, а затем нежно поцеловал в ладонь. — Если меня должны убить, я рад, что это ты, а не какой-нибудь жнец из глухого переулка.

— Есть что сказать напоследок? — спросила я, и упала ещё одна слеза.

— Спасибо, что оплакиваешь меня. — Он снова поцеловал мою руку. — Спасибо, что пришла и оборвала мою жизнь. Хотя может показаться, что я пытаюсь тебя разубедить, нет. Я хочу поблагодарить, и надеюсь, что когда я буду далеко в прошлом, и твой гнев утихнет, ты поймёшь, что мои поступки были для общего блага. И, возможно, однажды встанешь над моей могилой с небольшой благодарностью.

— Может быть, когда-нибудь, — согласилась я, не совсем уверенная, произойдёт ли это. — Прощай, Генезис.

— Прощай, дорогая. — Он закрыл глаза и улыбнулся.

Лезвие вошло глубоко и сильно, почти полностью оторвав его голову. Через несколько секунд он исчез, а я сидела и наблюдала. Где-то внутри возникло чувство, что я в долгу перед ним. Когда дело было сделано, и я была готова уйти, тело двигалось, но голова оставалась в тумане. Когда я спустилась по лестнице, а затем в комнату наблюдения, Райкер ждал меня с распростёртыми объятиями.

— Ты хочешь убить их всех? — спросил он, думая, что причинение большей боли может вывести меня из ступора.

— Я хочу уйти отсюда. — Я крепко обняла его и поняла, что искренне счастлива его появлению. Теперь у меня есть тот, на кого я могу опереться.

— Тогда давай убираться отсюда к чёрту. — Он поцеловал меня в лоб, и я не почувствовала ненависти к этому.

Так же тихо, как пришли, мы ушли и были в нескольких кварталах, прежде чем прозвучал сигнал тревоги, который, как я поняла, оповещал всех о чрезвычайной ситуации. Мы выбрались живыми, потому что работали вместе, как и с ведьмами. За то короткое время, что мы были в жизни друг друга, пережили безумное бурное приключение и вышли из него лучшими.

— О чём думаешь? — спросил Райкер, когда мы рука об руку шли туда, откуда пришли.

— О нас и безумном приключении, в котором участвуем. — Я вздохнула, наполовину задаваясь вопросом, не выскочат ли ведьмы или убийцы из ниоткуда, чтобы убить нас, как раз когда мы думали, что убегаем.

— И это ещё не конец. — Он ухмыльнулся, глядя на меня, и у меня внутри всё сжалось. — Не забывай, что ты должна мне свадьбу.

Я издала рвотный звук, но он проигнорировал его.

— Я не забыла, но у меня нет белого. — Я ткнула его локтем в рёбра. Свадьба будет традиционной.

— Мне всё равно, даже если ты вообще ничего не наденешь, главное, чтобы ты сказала «Да», — прошептал он и притянул меня к себе для поцелуя.

Однако на этот раз это был не просто поцелуй. А поцелуй во имя нашего будущего и нашей любви, и как бы сильно я ни ненавидела всё это вначале, знала, что нуждаюсь в нём сейчас и с этого момента не смогу без него жить. Этот поцелуй, и этот мужчина, был для меня сейчас всем.

3 месяца спустя

— Я больше никогда не надену платье, — тихо прорычала я, когда Райкер встретил меня за столом жениха и невесты.

— Это было бы преступлением против человечности, — прошептал он мне в губы, затем нежно поцеловал.

Когда мы оторвались друг от друга, то позировали для очередного снимка, сделанного ещё одним фотографом, которого наняла его мать. Женщина была милой, как пирожок, но, возможно, она действительно пыталась убить меня счастьем молодых. Перед нами был огороженный верёвкой стол, для всех людей, которых я не знала, за исключением Терренса. Мы ждали этой свадьбы, пока он не поправится и сможет выписаться из больницы. Как и опасались врачи, они не смогли удалить шрамы до конца, и хотя никто из присутствующих здесь людей не мог их видеть, для меня они сияли ярко, как флуоресцентные лампы над нами.

Я слегка улыбнулась ему, и он отстранённо кивнул в ответ. Он уже не был тем человеком, как до ведьм, и Райкер боялся, что он, возможно, никогда больше не станет самим собой. Нет, и не существовали терапевты, которые сидели бы и слушали его заявления о том, что его похитили ведьмы и в него вселились демоны. Его тут же запрут в психушку.

— С ним всё будет в порядке. — Я оглянулась и увидела беспокойство в глазах Райкера.

— Я просто рад, что теперь у меня есть ты, и с тобой я могу идти по жизни. Хотел бы я сказать то же самое о нём, — сказал он, кивая другу, и на мгновение выражение лица Терренса смягчилось.

— Вот ты где! — Меня нашла мать Райкера. — Тебе обязательно нужно отведать моего домашнего персикового пирога.

— О, я уже ела кусочек, — солгала я и улыбнулась как можно вежливее, отчего, вероятно, стало походить на убийцу с топором. — Больше меня не влезет.

— Конечно, влезет, дорогая. Ты же ничего не весишь! Эти твои крошечные птичьи косточки… — Она лучезарно улыбнулась и положила мне на тарелку огромный кусок пирога.

— Драконьи косточки, — поправила я, наслаждаясь растерянным выражением её лица. — У меня кости, как у дракона.