Ведьма за миллион

Глава 6. Ордер на кружевные чулки

Здесь временная шкала наших героев наконец сходится в одной точке

Я лежала на полу и пыталась протестующе пошевелиться, чтобы немного увеличить себе угол обзора, но ничего не получалось. Тело будто одеревенело. А вокруг кто-то медленно ходил. Под подошвами хрустели остатки входной двери.

Один рывок… и перед глазами сверкнул золотой жетон с изображением расплющенного ворона под серебряной надписью "Инквизиция". Я невольно сглотнула. Какого же роста был этот инквизитор, если и на каблуках я едва доставала макушкой до его подбородка. К тому же от него исходил такой знакомый, дразнящий воображение аромат, не вдыхать который было невозможно. Вздумай я задержать дыхание, он бы все равно проник в легкие. Он напомнил мне… Сама не знаю что, но мне вдруг стало жарко и странно стоять, почти прижимаясь лицом к груди постороннего мужика, и слушать, как бьется его сердце.

Неровные, глухие удары. Один, другой, третий…

Этот звук завораживал. До такой степени, что все остальное в этом мире медленно теряло смысл. Только бы и дальше стоять вот так и слышать только его. И завернуться в этот дивный аромат, словно в одеяло. Если бы только его пальцы оказались сразу везде и…

– Оксана Белова? – Жесткий голос вернул меня в реальность. Я все-таки отступила, зацепилась за что-то и упала бы, если бы он не поддержал меня за руку.

– Виринея Колючкина, – машинально поправила я. Пол начал медленно уплывать из-под ног, а к щекам хлынула кровь. Что это вообще такое было и с кем?! Со мной?!

Инквизитор отстранился и сделал шаг назад.

– Где тело?

– Чье? – буркнула я, пытаясь пригладить прическу и украдкой его разглядеть.

Не вышло, потому в этот момент инквизитор занимался тем же. Задумчиво так, внимательно. Словно кот, который обнаружил в мышеловке с сыром донельзя сытую мышь, пытающуюся отрицать свою причастность к щелчку. Впрочем, котом его можно было назвать только с натяжкой. Хотя бы потому, что это был вампир, пускай и на классического древнего упыря он походил мало.

Никаких красных глаз, выпирающих наружу клыков, аристократической синюшности проступающих под кожей вен и прически а-ля шар для боулинга. Но и сладким мальчиком, как все гомункулусы этого вида, он тоже не был. Темные волосы, строгая стрижка, резкие черты лица, жесткий рот и черные глаза с неприятным прищуром, которые видели меня насквозь. Но все равно красив, конечно. Даже несмотря на страшный шрам от левого виска за воротник-стойку. И не таких видали, только было в нем что-то такое, от чего хотелось упасть на колени и застыть в ожидании укуса.