Часть 7

***

Я мгновенно насторожилась. За все время моего пусть и недолгого, но тесного знакомства с ведьмаком, я уже привыкла к его спокойной и благодушной манере вести беседы. Однако сейчас от него буквально веяло напряжением, хотя Эскель просто стоял, скрестив руки на груди. Что такое должно было произойти за эти пятнадцать-двадцать минут, которые его не было, чтобы этот сдержанный человек так переменился? Выводы напрашивались сами собой. Видимо, не так все просто с этим моим редчайшим талантом, как он пытался меня уверить.

— Нет, это не касается твоего дара, — очевидно, прочитав мои мысли по лицу, сразу же сообщил ведьмак. — Ну, или только косвенно.

Теперь я смотрела на мужчину озадаченно. Связанных со мной поводов, достойных такой реакции обычно невозмутимого человека, было довольно мало, и самый достойный из них он только что отмел. Но что тогда оставалось? Наши взаимоотношения, уже почти вышедшие за рамки обычной доставки ценного груза до места передачи?

— Эскель? — спросила я, так и не дождавшись никакого продолжения.

— Не знаю с чего начать, — честно ответил мужчина и задумчиво потер щеку, пересеченную шрамом.

— С предыстории. А то я в вашем мире не очень разбираюсь, — напомнила я. — И садись куда-нибудь.

— Ладно, — согласился Эскель, нашел взглядом стул, подтащил его поближе к кровати и сел, снова сложив руки на груди. Столь характерный жест только сильнее выдавал его затруднения. — Помнишь, я рассказывал тебе о праве неожиданности? — спросил он. Я утвердительно кивнула. — После того как я тебе о нем рассказал, ты в шутку произнесла клятву. Помнишь? — повторно спросил он, я повторно кивнула. — Несмотря на шутку, она вступила в силу.

Я чуть дернулась, склонив голову набок, и нахмурилась.

— В каком смысле вступила в силу? — уточнила я, заодно пытаясь дословно припомнить, что наговорила.

— В прямом. Те слова, что ты произнесла, стали настоящей магической клятвой, которую ты мне дала, — развернуто пояснил ведьмак и, замолчав, сжал губы в ниточку.

Я слегка потрясла головой.

— Это ж бред был, а не клятва, — запротестовала я. — Я тебе в качестве платы пообещала себя замуж. Это же даже не награда, а наоборот, лишний геморрой!

— К сожалению, я тогда упустил тот момент, что ты успела ее закончить по всем правилам, несмотря на неподходящий смысл. И вместо того, чтобы отказаться от нее, лишь отсрочил ее исполнение своими словами. Отменить ничего не получится.

Скептическое выражение плавно сползало с моего постепенно вытягивающегося лица.

— Более того, — продолжил Эскель, будто было еще мало. — Сегодняшний инцидент с венком… Ты, конечно, не могла знать, но в нашем мире венок — символ брачного венца. Перед свадьбой невеста плетет два венка, себе и своему жениху, после чего лично надевает его ему на голову. В свете слов клятвы… — Эскель снова недоговорил. Похоже, нейтральных слов для описания моей феерической тупости ему не хватало. — Я думаю, ты понимаешь сама, что это значит, — наконец, сказал он. — Отказаться принять дар я не успел, ты убежала.

Я приложила ладонь ко лбу, обхватив пальцами виски. Сил смотреть ведьмаку в глаза после всего, что я натворила, у меня не было. Неистово хотелось провалиться под землю и больше никогда-никогда оттуда не вылезать, чтобы не нужно было снова встречаться взглядом с жертвой моей непроходимой тупости. Если бы я только знала!

— Какая же я ду-у-ура!!! — воскликнула я, вскакивая с кровати и делая несколько шагов по комнате, развернувшись спиной к ведьмаку, желая скрыть пылающее огнем лицо. — Феерическая идиотка… — у меня даже подходящие слова не находились.

«Жил себе, жил человек спокойно, и тут на тебе! Свалилась на голову ненормальная девица, которая за спасение своей никчемной шкуры вместо платы навязала себя в жены! И ладно бы просто дала никому не нужную клятву, — ну бывает работа без оплаты, печально, но не смертельно. Так нет же! Этого было недостаточно, она еще и обручальное кольцо, тьфу ты, венок насильно ему напялила. Чтобы уж точно никуда не делся, чтобы без вариантов уже пришлось жениться на дуре этой безмозглой!» — мысленно перевела я сухое перечисление Эскелем фактов на нормальный язык.

— Господи Иисусе, какая жесть! — вслух воскликнула я, сгорая со стыда. — Что же я натворила…

— Это еще не все, — мрачно сообщил Эскель.

Я даже слегка вздрогнула от его голоса.

— Куда уж хуже? — сглотнув, пробормотала я.

— Помимо права неожиданности, есть еще тесно связанный с ним феномен уз предназначения, — начал новую энциклопедическую справку ведьмак. — Обычно это касается детей, попавших под право неожиданности. Например, когда ведьмак спасает жизнь человеку, а тот в уплату долга клянется отдать то, что уже имеет, но о чём ещё не знает по возвращению домой. Этим чем-то может быть беременная жена, и тогда ребенок, которого она родит, должен быть отдан ведьмаку. С таким ребенком ведьмака связывают узы предназначения.

— Что такое это предназначение? — достаточно ровно спросила я, с большим трудом заставив себя повернуться к ведьмаку, но лишь мазнула по его лицу взглядом и, не выдержав, тут же отвела.

— Рок, судьба, некая сила, связывающая людей друг с другом и определяющая их общее будущее. О предназначении говорят тогда, когда ребенок дает свое добровольное согласие уйти с ведьмаком. И ты согласилась идти со мной.

— Но, блин, это же не относилось к клятве! Это было после нее и вообще имело отношение к чародейкам! — запротестовала я, от возмущения даже снова взглянув ведьмаку в лицо. — Это что, вообще не имеет значения? Магическим клятвам в принципе все равно, о чем думает человек?

— О чем думает, как раз не все равно, а вот контекст не так важен. Ты пообещала отдать себя в уплату за спасение. Ты согласилась идти со мной, тем самым вверила мне свою жизнь и подтвердила клятву, став моим предназначением, — как-то чересчур спокойно для таких фундаментальных вещей сообщил мне Эскель.

— Час от часу не легче, — шумно выдохнула я и плюхнулась обратно на кровать. Куча новой и не очень информации кружилась в моей голове, мешая рассуждать здраво, чувство стыда жгло душу, неопределенность и чуждость ситуации пугали. — И что, совсем ничего нельзя с этим всем сделать? — безнадежно поинтересовалась я, снова обхватив лоб рукой.

— Нет. Это все уже свершилось, отменить или переиграть нельзя, — непреклонно отрезал ведьмак.

— Господи, только появилась в мире, а уже столько идиотских дел наворотила, — постучала я себя по лбу. — И чем конкретно это грозит? — я уставилась в потолок, оперевшись на руки сзади. Смотреть в глаза помогшему мне человеку, которому в знак благодарности подложила такую жирную свинью, я заставить себя не могла.

— Ты не можешь выйти замуж ни за кого кроме меня, как и я смогу жениться только на тебе.

— Не успела развестись, уже снова в невестах, — несколько истерически хохотнула я. Шутка вышла тупая, но на другую в такой страшно неловкой ситуации я была неспособна, а сказать что-нибудь требовалось.

— Я никогда не собирался жениться и теперь не собираюсь, — слишком серьезно воспринял мою шутку Эскель.

— И хорошо! В смысле я и не думала, что ты собираешься. Это все была просто шутка, как оказалось, не только глупая, но и опасная. Я уж точно никаких таких намерений не имела! — принялась истово оправдываться я.

Я уж думала, большего стыда почувствовать не смогу, просто некуда, но то, что он воспринял мою кривую шутку, как осознанное принуждение его к браку… Позорище!

— Так если ты жениться не собираешься, и мне одного брака за глаза хватило, может и забудем весь этот маразм? — осененная новой идеей, уцепилась я за спасительную ниточку. — Свободные люди, никаких обязательств, каждый живет, как хочет. Никаких претензий! — я осторожно подняла-таки на ведьмака извиняющийся взгляд, полный надежды. — Я понимаю, что сама виновата, но ведь…

— Тебе не в чем себя винить, — прервал мой монолог ведьмак. Прочитать на его лице у меня ничего не получалось. Говорил он как всегда спокойно, но напряжение во всей его фигуре никуда не делось.

— Конечно. Ты мне жизнь спас, а я тебе такую свинью подложила, — вздохнув, я снова отвела взгляд. Никакие силы не могли заставить меня смотреть ему в глаза. Я чувствовала себя виноватой идиоткой, и переубедить в этом меня ни у кого бы не получилось. Факты вещь неумолимая. — Не надо было тебе меня спасать. Съели бы — проблем меньше. А то тоже мне, награда за помощь…

Эскель стремительно поднялся со стула.

— Я спас тебе жизнь не ради награды, — резко сказал он. — Я тебе уже говорил: ты ничего мне не должна, тем более это глупое обещание. Я лишь пришел предупредить тебя о его последствиях, которые, к сожалению, еще больше усугубились. А предназначение, если оно вообще есть, как-нибудь само разберется… — сказав это, мужчина направился к двери. — Спокойной ночи.

Дверь за ведьмаком давно закрылась, а я все еще сидела на кровати и смотрела в одну точку, оглушенная его словами и собственными мыслями.

— Ну, а что ты хотела? — спустя несколько минут спросила сама у себя вслух.

Я хотела этого тепла, что видела в его глазах сегодня, хотела долгих разговоров как в дороге, хотела дружбы, если уж большего не светит. Но о чем тут можно говорить, если я так грубо вторглась в его жизнь и парой своих глупых выходок поставила его в очень неприятное положение. Я же не знала? Жалкое оправдание для таких серьезных последствий. Так что вполне понимаю его негодование. Я одним своим существованием мешаю ему жить, собирался он там на самом деле жениться или нет. И к тому же это счастье на него свалилось вместо благодарности. Спас на свою голову девицу, называется!

— Какая же я ду-у-у-ура, — повторно взвыла я, плюхаясь спиной на кровать. — Не знала, да, но могла бы и поостеречься шутить подобными вещами в незнакомом мире с незнакомым мужчиной, — отчитывала сама себя. — Ну хотя бы последнее… О первом я догадалась не сразу, — я тяжело вздохнула. — Зачем я добавила это «замуж»? Ну переспала бы с ним в уплату, не убыло бы с меня. Тем более, что он говорил, что детей от него не бывает. Хотя может без этого слова вообще в рабство бы продалась? Ай, да все равно дура! — я резко развернулась на живот, уткнувшись носом в разворошенный сверток с одеялами. — Полная-а-а-а…

От неожиданно нахлынувшего осознания, что этот мужчина обо мне действительно искренне заботился, глаза наполнились слезами. А я такую подлость, пусть и неспециально ему сделала…

Как в итоге заснула, не помнила. Скорее всего, усталость быстро взяла свое, потому что проснулась я в одежде, в той же самой позе, в обнимку с одеялами, по большей части в них укутавшись. Камин давно прогорел, через довольно большие окна в комнату проникали солнечные лучи, в свете которых она оказалась намного просторнее, чем мне показалось вчера, и намного грязнее. Уже вполне привычно причесавшись без зеркала, я осмотрела помещение более пристально, и кроме пустой и заросшей грязью бадьи, никаких гигиенических удобств тут не нашла. Только какой-то богом забытый чулан за внутренней дверью. Ворча себе под нос про средневековые неудобства, я направилась к выходу из комнаты. Единственное место, где можно было сделать все свои утренние дела, я видела вчера внизу, когда мыла руки по прибытии. Так что следовало поискать дорогу в тот самый большой зал, где мы вчера ужинали. Помнила я ее очень смутно, к тому же дневной свет сильно преображал помещение. Оставалась только одна надежда, что замок не такой огромный, и все его дороги ведут к этой самой центральной зале. Предположение, к счастью, подтвердилось минут через десять. Обнаружив вожделенное помещение, я поспешила им поскорее воспользоваться, и уже посвежевшая и умиротворенная вышла в большой зал в поисках живых душ.

— Доброе утро, соня. Выспалась? — услышала я, сделав десять шагов в сторону центра зала. Голос, к сожалению, был не тот, к которому я привыкла по утрам, но что он вообще был, меня обрадовало. А то тишина и звук собственных шагов стали уже несколько угнетать.

— Доброе. А уже очень поздно? — спросила я, поздоровавшись, и развернулась на голос.

— Уже за полдень, — ответил старый ведьмак, добродушно улыбаясь и поднимаясь на ноги около ящика, в котором рылся.

— Ого! — удивилась я. — Тогда, наверное, выспалась.

Ведьмак усмехнулся.

— Есть хочешь? — предложил он.

— Не откажусь, — кивнула я. — Спасибо.

Пройдя из общего зала в столовую, мы оказались по другую сторону от сквозного очага. В котелке, висевшем над огнем, что-то булькало и вкусно пахло, правда, только здесь, на кухне. Вытяжка работала на славу. Весемир от души наполнил две миски кашей с мясом. Одну поставил напротив меня, вторую — рядом с собой. В обычной ситуации я бы столько не съела, но сейчас чувствовала в себе силы умять всю тарелку.

— Спасибо, — повторно поблагодарила я.

— Ну, полноте! Ты будешь за каждый шаг благодарить? — раскритиковал мой благородный порыв ведьмак.

— Наверное, — ответила осторожно.

Если к Эскелю я привыкла почти сразу и воспринимала его помощь с благодарностью, но без дискомфорта, то его наставник вызывал у меня чувство неловкости и позыв, в самом деле, благодарить его за каждый шаг.

— Ты здесь гостья, а обязанность хозяев — обеспечивать гостей всем необходимым. Поблагодаришь за гостеприимство один раз, когда соберешься покинуть нашу обитель, — разрешил мои внутренние метания старый ведьмак. — А то мозоли на ушах натрешь спасибами!

— Хорошо, — кивнула я и даже улыбнулась, пробуя еду. Сносно и вполне себе съедобно. — А где Эскель? — наконец, задала я интересующий меня больше всего вопрос.

— Еще до рассвета уехал на охоту, — ответил Весемир, размеренно отправляя в рот ложку за ложкой. — Сказал, кикиморы расплодились, проехать даже спокойно нельзя.

— Ну да, мы по дороге наткнулись, — подтвердила и добавила. — Точнее, он наткнулся.

Разговор увял, зато проснулась моя совесть. Раз уж я тут бесполезный лишний рот, надо хоть развлекать радушных хозяев, коли ни на что больше не годна.

— Сколько лет Каэр Морхену? Он выглядит довольно старым, — решила я проявить любопытство. Хозяевам, по идее, должно быть приятно рассказывать о своем доме.

— Около трехсот лет, но выглядит он так из-за нападения, — охотно ответил ведьмак.

— Да, Эскель что-то об этом говорил, — припомнила я. — А почему так все и оставили? Не стали ремонтировать?

— Некому и незачем, — ответил Весемир. — После нападения, взрослых ведьмаков осталось — по пальцам пересчитать, и горстка учеников, большая часть которых недоучилась.

— А сейчас сколько ведьмаков осталось? — чисто ради любопытства поинтересовалась я.

— Волков — четверо.

— Сколько?! — воскликнула я, даже ложку отложив.

— Я и трое моих учеников: Геральт, Эскель и Ламберт, — поименно перечислил Весемир.

— Почему так мало? Почему не обучаются новые ведьмаки? — уже с совершенно не дежурным интересом спросила я.

— Видишь ли, после нападения их просто некому оказалось создавать. Из взрослых ведьмаков, находившихся на тот момент в крепости, выжил я один. Чародеи погибли все до единого. Не осталось никого, кто смог бы проводить мутации.

— Жаль, — вздохнула я, возвращаясь к еде.

— Понравились ведьмаки? — лукаво глянув на меня, спросил Весемир.

— Этакие супермены со сверхсилой, реакцией, регенерацией, наделенные магией и прочими прибамбасами. Пожалуй, что нравятся, особенно в вашем мире, полном чудовищ и не уступающих им людей, — чистосердечно призналась я и, спохватившись, уточнила. — А не должны?

— Другим не нравятся, — рассмеялся старик.

— Кому другим? Людям в деревнях? У них в головах все место занято глупыми предрассудками, — нахмурилась я.

— И в деревнях, и в городах, и даже в королевских дворцах.

— Ну, может у образованных людей есть какие-то объективные причины, которых я не знаю. Я же вообще ничего не знаю, — не стала спорить я.

— О предрассудках уже знаешь, — заметил ведьмак.

— Чего бы полезного лучше узнала, — вздохнула я. — Может, у вас есть книжка какая про ведьмаков? Я бы с удовольствием почитала.

— Найду я тебе книгу, правда, написана она не самым современным языком. Да и половину текста ты без магического образования не поймешь, но какую-то информацию почерпнешь, чтобы уж совсем ничего не знающей себя не чувствовать. И я тебя прошу, обращайся ко мне на «ты».

— Э-э… — замешкалась я с ответом. Я вообще собиралась поблагодарить, а тут…

— Я уже слишком стар для всех этих расшаркиваний, — поморщился мужчина. — К тому же давно привык, что все, кто бывают в крепости, зовут меня на «ты» и по имени. Не нарушай традицию.

— Я постараюсь, — честно ответила я, хотя чувствовала непреодолимый внутренний протест.

— Вот и славно, — с этими словами Весемир поднялся с лавки и потянулся убрать тарелки.

— Давайте я помою, только покажите где, — тут же подорвалась я с места.

— Ты гостья…

— Гостья, но не безрукая! — перебила я его. — Мне здесь все равно делать нечего, так хоть что-то полезное сделаю. А то совсем себя иждивенкой чувствую.

— Ну, пойдем покажу, — согласился Весемир, ухмыляясь в усы.

Процесс оказался не хитрым, разве что вода из крана не текла. Но об обеспечении водой Весемир рассказывать отказался, сказав, что заниматься этим будет сам. Мне же заодно показал, где и как можно нагреть воды, чтобы помыться, правда, настоятельно попросил звать его на помощь для переноски воды. Я старательно запоминала все премудрости моего нового жилища.

— Я и готовить умею. Только покажите, как с местными кухонными технологиями обращаться, а то в моем мире все совсем не так, — сказала я, закончив мыть тарелки и ложки.

— Ты эдак все дела на себя возьмешь, я-то что делать буду? — шутливо возмутился старый ведьмак.

— Да у вас тут дел — поле непаханое, кроме готовки, — усмехнулась я, глазами показывая на общий разваливающийся вид крепости.

— У «тебя», Брин, а не у «вас». Я очень тебя прошу, — убедительно сказал мужчина.

— У тебя, — послушно через силу повторила я за ним.

— Пить что будешь?

— Чаю бы, — мечтательно вздохнула я. — Но в вашем мире, похоже, такого нет.

— У нас тут в основном разной крепости алкогольные напитки.

— Тогда просто воду. Теплую, — выбрала я. — Не люблю алкоголь.

Так, прихватив с собой пару кружек, мы вернулись в большой зал. Весемир занялся с мечом чем-то одному ему ведомым, а я пристроилась рядом на стуле с кружкой и книгой, выбранной ведьмаком со стеллажей, стоящих у противоположной стены.

— Кажется, раньше это был красивый замок, — заметила я, не спеша открывать книгу, а более пристально осматривая свое временное пристанище в дневном свете.

Цитадель крепости, да как впрочем и крепостные стены скорее всего, сильно пострадала от нападения и времени без надлежащего ухода. Все еще толстые и надежные каменные стены выглядели обшарпанно, местами часть камней осыпалась. Огромные колонны, подпирающие далекий сводчатый потолок, хоть еще и справлялись со своей основной функцией, выглядели совсем неприглядно. Украшающая некоторые внутренние стены роспись настолько облупилась, что даже толком разобрать, что там было изображено, не получалось. Какие-то вроде бы батальные сцены, что, собственно, логично для крепости ведьмаков. Каменная плитка, некогда геометрическим узором выложенная по всему огромному залу, вся истерлась, потрескалась, выщербилась. Окна, как ни странно, в большей части сохранившие стекла, — а может их все-таки меняли — давно и безнадежно заросли грязью и паутиной, местами даже были забиты досками. Строительные леса и балки, как я могла судить по увиденному, понапиханные по всему замку, создавали неповторимый колорит бесконечного ремонта и, видимо, сильно помогали несущей конструкции не развалиться под своей же тяжестью. И несмотря на все это, цитадель крепости выглядела величественно и совсем не мрачно. Ну, разве что чуточку пугающе, если задуматься о том, что лишь несколько мощных деревяшек мешает этому каменному домику схлопнуться над нашими головами.

— Да что красота, когда-то он был живым, а теперь одни руины, — отмахнулся Весемир. — Зато полностью соответствует тому, что осталось от ведьмаков.

— И нет никакой надежды?

— В ней нет нужды. Процесс создания ведьмаков отнюдь не легкий, а главное, небезопасный.

— А, да, после Испытания травами же многие умирают, да и потом тоже… — вспомнила я.

— Тебе Эскель и об этом рассказал? — удивленно спросил ведьмак.

— Я у него много чего спрашивала. Он, наверное, ужасно устал отвечать на мои бесконечные вопросы. Вы… — начала было я и под строгим взглядом желтых глаз замялась. — Ты, — снова с трудом выговорила я, — пожалуйста, тоже скажи, если я надоем со своими вопросами. Или книжки давай, их тут много, — я махнула на стеллажи. — Я с удовольствием почитаю, чтобы не доставать.

— Все мои ученики только и пытались избежать моих лекций, и от книг отлынивали, как могли, а ты вот наоборот, — усмехнулся ведьмак.

— Ну, я-то не ведьмак! Ничего, кроме теории, выучить и не могу, — улыбнулась я в ответ. — Да и вообще я люблю узнавать новое, учиться чему-то. Там, у себя дома постоянно искала себе курсы повышения квалификации, ездила на всякие мастер-классы, шерстила интернет. Информация — это жизнь!

— А чем ты занималась в своем мире?

— По профессии я мастер-парикмахер, по-вашему цирюльник, — ответила я.

— Неожиданно, — в самом деле удивился ведьмак.

— В нашем мире простой стрижкой волос эта профессия не ограничивается. С волосами проводится множество разных манипуляций, и дело это довольно интересное и прибыльное. А по образованию я нефтехимик, по-вашему, видимо, алхимик.

— Еще более неожиданно, — даже меч отложил старик.

— Да, Эскель тоже удивился, почему имея высшее образование в области химии, я стригу людей. Как-то так сложилось, что помимо увлечения химией меня увлек и парикмахерский процесс. Сначала подрабатывала, а потом закрепилась, — пожала я плечами, бросив взгляд на вход в большой зал. С одной стороны я понимала, что человек с охоты может вернуться и поздно вечером, а с другой — все равно его ждала, хотя честно говоря, понятия не имела, что ему скажу.

Мы еще немного поговорили с Весемиром о крепости и ведьмаках, а потом я все-таки взялась читать книгу, чтобы не утомлять доброго человека бесконечными расспросами, и в то же время продолжать удовлетворять свое разыгравшееся любопытство. Каким-то особенным текст мне не показался, но большую часть, испещренную неизвестными терминами и названиями, а также снабженную теми самыми магическими схемами и ритуалами, я действительно не понимала, что, впрочем, особенно мне не мешало. Время пролетело незаметно. Вскоре ведьмак уже зажег свечи и несколько факелов. Мы вместе приготовили ужин, где я с большим скрипом постигала азы готовки допотопным способом, потом вместе и поели, а Эскеля все не было. После ужина я еще немного порасспрашивала свою бесценную энциклопедию о том, что прочитала и не поняла из книги, а потом решила принять ванну, чтобы слишком рано не ложиться спать и еще немного подождать возвращения своего ведьмака. Весемир, как и говорил, помог мне с водой, а после, пожелав спокойной ночи, оставил меня одну наедине со своими мыслями. Те будто только этого и ждали и набросились на меня изголодавшимися гиенами. Впрочем, чему удивляться? Я весь день старательно их разгоняла, успокаивая себя тем, что Эскель вот-вот появится. Не появился…

Становилось вполне очевидно, что уехал на охоту он не просто так, а чтобы одна непутевая девица на глаза не попадалась. Как и ночью в таверне, когда вариант выгнать меня он не рассматривал, а сам перелег на пол, только в данном случае решил ночевать в лесу. От осознания этого становилось только гаже. А учитывая, что сделать я ничего не могла, даже если бы он все-таки вернулся (извинения ничем не помогут), то чувствовала я себя просто отвратительным существом. Люди ко мне с добром, а я…

И родители тоже… Когда-то давно они меня совсем крошкой взяли к себе в семью, а я теперь их бросила. Ведь у них никого больше нет, они потому меня и взяли, что своих детей у них не было. Взяли, заботились, любили, а я их бросила! Они там, наверное, с ума от беспокойства сходят. Я ведь должна была на следующий день после перемещения сюда приехать к ним, покрасить маму, поправить ей стрижку, а папе подровнять бакенбарды. А я оказалась тут… Ну да, я не специально, опять-таки я этого не хотела и не планировала, но кому от этого легче? Точно не маме с папой…

Вымывшись и насухо вытеревшись, я снова замоталась в свою импровизированную сорочку. Улеглась на кровать, закуталась в одеяла, свернулась калачиком и почувствовала, что сейчас снова заплачу от безысходности, тоски, стыда и от одиночества.

— Что это ты, Бринка, только и делаешь, что рыдаешь в этом мире? — вслух спросила я себя, чтобы хоть как-то встряхнуться. — Как появилась, только все рыдаешь, да рыдаешь. Раньше такой плаксой не была! И рядом с Эскелем не плакала… — от мысли об объятиях ведьмака, в которых я быстро успокаивалась и засыпала, плакать захотелось только сильнее. — Хватит! — резко скомандовала я сама себе, садясь в постели. — Нечего слезы лить! Я ничего плохого не сделала! Да, обстоятельства сложились не в мою пользу, но это не конец света! Я буду учиться, я смогу вернуться в свой мир! Я вернусь к родителям и все им объясню! И Эскеля увижу и все объясню! Я не хотела и не хочу ему ничего плохого, а значит, ситуацию можно исправить!

Слова давно уже отзвучали в ночной тишине, а я все сидела и смотрела в темноту. Перед глазами проплывали счастливые картинки моей жизни в своем мире, и даже парочка уже из этого. Мне действительно стало легче, и плакать расхотелось. Я все-таки улеглась поудобнее на не самой лучшей в моей жизни кровати и закрыла глаза, уже не чувствуя такой острой безнадежности и тоски.

Утро нового дня наступило раньше предыдущего, о чем свидетельствовали пробивающиеся сквозь пыльные окна косые лучи солнца. Как они не разбудили меня вчера, оставалось загадкой. Наскоро умывшись приготовленной с вечера водой, я поспешила вниз в надежде, что мой ведьмак все-таки вернулся если не ночью, то рано утром.

— Доброе утро! — приветствовал меня Весемир.

— Доброе, — приветливо кивнула ему я и окинула взглядом большой зал.

— Нет, не вернулся, — прекрасно понял причину моего внезапного интереса к помещению старик. — Видимо, кикиморы оказались не единственными.

— Похоже, — кивнула я. Мое хорошее настроение несколько подпортилось, но я нашла в себе силы улыбнуться.

— Позавтракаем? — спросил Весемир.

— С удовольствием! — отозвалась я и направилась вслед за мужчиной в кухню.

— Я тут подумала немного порядок в комнате своей навести. Мне бы какие-нибудь тряпки, швабру и тазик для воды, — едва мы уселись за стол, заговорила я.

— Порядок — дело хорошее, — одобрил Весемир. — Но сильно не усердствуй. Со дня на день прибудет Трисс, возможно она заберет тебя отсюда.

— Заберет, так заберет, но пыль я сотру, — пожала я плечами. — А кто она такая?

— Трисс? Милая рыжеволосая девушка и очень сильная чародейка. Она веселый и открытый человек, думаю, вы с ней поладите, — отрекомендовал незнакомку ведьмак, чем заметно ободрил меня. Если эта чародейка нравится старому ведьмаку, то скорее всего, я найду с ней общий язык.

После завтрака, получив все необходимое, я снова поднялась к себе в комнату и с энтузиазмом принялась отмывать все поверхности, благо мебели было немного, а вот окна были действительно грязными. Решив оставить их назавтра, я наскоро протерла пол, на котором развезла кучу грязи своей уборкой и спустилась вниз, желая поучаствовать в приготовлении обеда, раз уж завтрак проспала.

— Ну как уборка? — поинтересовался ведьмак, которого я нашла уже на кухне.

— Ну, теперь там, по крайней мере, клочки паутины не висят по углам и пыли поменьше, — отчиталась я, присоединяясь к приготовлению обеда.

— И остановись на этом. Трисс прибудет, подумает, что я молодых девушек заставляю замок отмывать!

— Хорошо, я ее в комнату не пущу, чтобы она ничего не подумала, — рассмеялась я.

Так, с шутками мы споро в четыре руки приготовили суп и, наполнив тарелки, уселись обедать. Я с интересом слушала его рассказы о замке и ведьмачьей молодости, задавала появляющиеся по ходу вопросы о мироустройстве и прислушивалась, не раздадутся ли шаги. Причем понимала, что ведьмаки, когда захотят, могут ходить бесшумно, но все равно прислушивалась. После обеда, как и вчера, взяв с собой кружки, мы переместились в большой зал. Усевшись так, чтобы видеть вход в зал и посматривать туда время от времени, я продолжила с интересом слушать старого ведьмака и следить за тем, как он ловко выстругивал новую поварешку из дерева, которую он пообещал, пока мы готовили, смастерить лично для меня.

Ближе к вечеру, когда старый мастер утомился говорить, я сходила, долила себе теплой воды в кружку и взялась за вчерашнюю книгу. Вход по-прежнему был прямо перед моим взором, но в нем все также никто не появлялся. Так что устав ожидать, я ушла в книгу полностью. Несмотря на малопонятные схемы и термины, в книге неплохо, хоть и сухо рассказывалось о способностях ведьмаков и некоторых закономерностях мутаций. Вообще это было что-то вроде автобиографической истории создания самого феномена ведьмаков, изложенной в строго хронологической последовательности с подробным пояснением всех шагов. Не журнал опытов, и даже не руководство. Да и строго говоря, это сочинение даже до полноценной книги не дотягивало, но с вопросом кто такие ведьмаки и что они из себя представляют, оно справлялось на ура.

— Ты так увлеченно читаешь, неужели тебе в самом деле нравится этот витиеватый слог? — спросил Весемир, ставя около меня зажженные свечи.

— Витиеватый? — удивилась я. — Мне текст кажется совершенно обычным. Несколько сложным для понимания из-за обилия неизвестных мне терминов и прочей теории, но если пропускать куски, где автор углубляется в магические и химические эксперименты, то все читается нормально.

— Хм… — нахмурился Весемир. — А ну-ка прочти пару строк.

— Большинство монстров ведет ночной образ жизни, либо же вовсе не разделяет сутки на ночь и день, проявляя одинаковую активность в любое время суток. В связи с этим передо мной стояла задача наделить свои творения возможностью видеть в кромешной темноте, — зачитала я перспективный кусок, обещающий мне подробное описание, каким образом чародеи добились появления у ведьмаков тех самых желтых глаз, так сильно отличающих их от обычных людей.

— Хм… — снова протянул Весемир. — Мои глаза видят здесь совсем другой текст, а ты будто переводишь его с устаревшего на современный.

Я удивленно уставилась в книгу. Ну да, книга была в кожаном переплете, весьма потрепанная, с шершавыми, толстыми и пожелтевшими, а может и никогда не бывшими белыми, страницами. Определенно она выглядела как настоящий средневековый гримуар, но текст в ней был написан совершенно обычным языком.

— Стоп, — вскинула я взгляд еще больше округлившихся глаз на старика. — А как я вообще вас понимаю, да еще и читаю?! Я же в другом мире, у вас тут должен быть другой язык!

— Так вот в чем дело, — заломы на лбу ведьмака, наоборот, расправились после моих слов. — Очевидно, это Старшая кровь позволяет тебе понимать языки других миров. Иначе как бы ты могла путешествовать по мирам, не понимая их обитателей!

— Ничего себе! — я новым взглядом уставилась в книгу. — То есть я понимаю все языки?

— Не знаю насчет всех, но Цири никогда не рассказывала о том, что у нее были какие-то затруднения в общении с представителями других миров. Думаю, Старшая кровь убирает языковой барьер, — пояснил свою мысль Весемир.

— Цири? Это еще одна обладательница Старшей крови?

— Да.

— Кто она и где сейчас находится? — спросила я.

— Так сразу и не скажешь, — хмыкнул старый ведьмак. — Она человек, молодая девушка, носительница Старшей крови, ведьмачка, чародейка, Исток, наследница нескольких тронов континента, предназначение Геральта и моя любимая ученица. И это еще не полный список. А где она — никто не знает, — вздохнув, ответил мужчина. — И не скрою, ты наша последняя надежда отыскать ее. Нам всем: и ведьмакам, и чародейкам, с которыми ты еще только познакомишься, она очень дорога.

— Я? — сипло переспросила я. Слегка обалдев еще на перечислении, с последними словами Весемира я вообще выпала в осадок.

— Цири ушла в другой мир, и найти ее там может только тот, кто также может ходить между мирами. Мы уже больше полугода безуспешно пытались найти иные способы, но врата между мирами не открыть без дара Старшей крови, а в тебе она есть.

— Это же только предположение, — все еще находясь в глубоком обалдении, пробормотала я.

— Ну вот глядя на эту книгу, ты получила уже второе доказательство, если само твое попадание в наш мир тебя не убедило, — ведьмак указал на путеводитель по миру ведьмаков в моих руках, о котором я успела позабыть.

— Но… это все равно очень… слабое доказательство, это может быть что угодно…

— Эх, зря я тебе все это сказал. Не готова ты, — расстроился старый ведьмак. — Постарайся сейчас об этом не думать. Пройдет время, ты привыкнешь, обучишься, и тогда уже сможешь обдумать все это продуктивно.

— Да нет, не зря! — уверенно ответила я ему, сбросив, наконец, оцепенение. — Теперь я хоть понимаю, зачем я вам, почему вы мне помогаете, зачем меня будут учить. Не буду ломать голову, что потом потребуют взамен за услугу. И время мне не нужно, я сейчас могу сказать. Я постараюсь помочь вам, если это будет в моих силах. Это будет лучшей благодарностью за вашу помощь и поддержку, оказанную мне в этой крайне сложной ситуации с моим перемещением.

— Ну, вот и хорошо, — заметно расслабился старый ведьмак. — Придет время, там и будем обсуждать, — но тему разговора поспешил свернуть, очевидно, чтобы не наговорить еще чего-нибудь лишнего.

А жаль! Информация мне была очень нужна, ну да, в целом я и так узнала сейчас о-очень полезные для себя сведения. Мое будущее только что стало еще чуть-чуть определеннее. Они просто хотят найти девушку в другом мире. Это явно будет непросто, учитывая, что миров, как я узнала, множество. Но, по крайней мере, от меня не требуется кого-то убить, что-то разрушить или иным способом причинить другим вред. И это уже хорошо!

Весемир снова занялся своими делами, а я вперила взгляд в книгу, но долго не могла сосредоточиться на тексте. То мысленно возвращалась к внушительному списку достижений второй — или правильнее говорить первой? — носительницы Старшей крови, то к ее исчезновению, то к необходимости мне ее отыскать. Учитывая нулевые знания во всех необходимых для продуктивных мыслей областях, я велела себе не маяться дурью и заняться просвещением, чтобы хоть один пробел в знаниях начать закрывать. Усилием воли заставив себя прочесть пару строк, я кинула очередной непроизвольный взгляд на дверной проем. Ничего и тишина. Если с моим даром и отдаленным будущим стало несколько понятнее, то ситуация с Эскелем с каждой минутой его отсутствия становилась только хуже. Дочитав страницу до конца, я вздохнула и перевернула ее. Идиотская ситуация, идиотское состояние, идиотские чувства!

— А когда примерно Трисс появится? — спросила я у Весемира.

— Когда угодно, — развел руками ведьмак. — Чародейки перемещаются порталами. Сообщение она, скорее всего, получила еще вчера и могла бы тотчас появиться здесь. Но учитывая, что в сообщении прямо написать, что в Каэр Морхене ее ожидает некая особа с даром Старшей крови, было нельзя, то нестись сюда сломя голову она не станет. Закончит сначала свои дела, а потом появится тут. Думаю, на это ей понадобится дня три, максимум неделя. На мой взгляд, она появится завтра-послезавтра. Поэтому я тебе и сказал уборкой не увлекаться, — напомнил ведьмак, чем вызвал мою улыбку. — Или тебя беспокоит что-то другое?

Скрывать истинную причину своего интереса смысла не было, вряд ли он не заметил мои частые взгляды на вход, просто тактично не стал говорить, раз я не спрашиваю напрямую.

— Думаю, успеет ли Эскель вернуться. Я бы хотела с ним поговорить, прежде чем уйду отсюда, — ответила я.

— Я, честно говоря, удивлен, что он все еще не вернулся. В окрестностях Каэр Морхена, конечно, много живности за лето расплодилось, но я не вижу причин заниматься этим сейчас, пока ты тут, — поделился своими мыслями Весемир.

Я лишь вздохнула. Я-то знала, что, а точнее кто не дает ему вернуться в замок. И «пока я тут» — аргумент как раз в пользу не появляться тут и не проводить здесь все время, отложив дела на потом. Но судя по ответу старого ведьмака, Эскеля в замок никакая нужда не тянет и он, в самом деле, легко может тут не появляться до тех пор, пока я не уеду. А это было плохо… Я еще раз вздохнула, бросила дежурный взгляд на вход, и предприняла очередную попытку почитать.

— Ты знаешь, почему он уехал? — немного погодя все-таки задал прямой вопрос Весемир, очевидно решив, что раз я сама спросила, тему можно развивать.

— Догадываюсь, — кивнула я, бросив бесполезные попытки читать. Мне надоело бесконечно пережевывать это все внутри себя, и хоть Весемир не был мне настолько близким человеком, чтобы делиться своими переживаниями, но сейчас он был лучшим и единственным кандидатом, чтобы выговориться. — Из-за меня.

— С чего ты так решила? — тоже отложив нож, поинтересовался ведьмак.

— Ты же в курсе той идиотической ситуации, в которую мы с ним попали по моей милости? — уточнила я, очень надеясь, что пересказывать свой позор не придется. Пусть острое чувство стыда миновало, но говорить об этом мне было все равно очень неприятно.

— Да, он мне рассказал довольно подробно о твоей клятве и других происшествиях, чтобы я мог помочь ему разобраться в ситуации, — пожалев меня, довольно нейтральными словами выразился ведьмак.

— Ну вот, — взмахнула я руками, не зная, что еще добавить, раз старик и так все знал и к тому же подробно. — Из-за этого и уехал.

— Когда он уходил от меня к тебе, разговоров про отъезд не было. Он только был обеспокоен тем, как тебе все это объяснить, чтобы ты поняла и не испугалась.

Меня его слова несколько озадачили. Чтобы я поняла и не испугалась?

— А чего мне было бояться? Собственной непроходимой тупости, которая портит жизнь и мне, и другим? Так я с ней с рождения живу, привыкла уже! — привычно взялась я шутить в неловкой ситуации.

— Причем тут твои умственные способности? Ты в этой ситуации ни в чем не виновата, точнее вы в ней виноваты оба в равной степени, — даже несколько растерялся Весемир.

— Конечно, — наиграно хохотнула я. — Это же Эскель выдал совершенно идиотическую клятву, стрельнувшую ему в голову, абы что сказать. И, конечно же, он этот злополучный венок плел и сам себе на голову надевал. Ай, да что говорить… — тяжело вздохнула я, отмахиваясь.

— Этот остолоп тебе что, ничего не объяснил?! — неожиданно рассердился Весемир, даже вскакивая со своего места.

— Объяснил! — воскликнула я, слегка отодвигаясь от неожиданно рассвирепевшего ведьмака. — И про право неожиданности, и про клятву, которая несмотря ни на что сработала, и про чертов венок, который все сделал в разы хуже, и еще про возможное предназначение. Все подробно рассказал, — принялась я защищать Эскеля.

— И ты все поняла? — уже спокойно спросил Весемир, снова усаживаясь за стол.

— Ну… Я сдуру поклялась в уплату долга выйти за него замуж, но он сказал, что плату с меня возьмет позже, чем отсрочил исполнение клятвы примерно до бесконечности, если все-таки не решит призвать к ответу. Но он сказал, что не собирается этого делать, — снова зачем-то взялась я его оправдывать. — Сказал, что из-за моего венка мы, по сути, теперь типа помолвлены и ни с кем другим в брак вступить не можем. Ну и из-за моего согласия ехать с ним, я, как пообещавшая ему себя по праву неожиданности, теперь являюсь его предназначением. Если это вообще сработало. Вот про предназначение я не скажу, что до конца поняла, а остальное вполне! — перечислила я кратенько все, что знала.

— Это он тебе сказал, что ты во всем виновата? — снова строго спросил ведьмак.

— Я же не дура, — даже слегка обиделась я. — Ну точнее не всегда дура. Зачем мне это говорить, я и сама прекрасно догадалась, что мои идиотские поступки имели крайне негативные последствия.

— Догадалась, — протянул ведьмак. — А то, что в отличие от тебя Эскель прекрасно знал, что такое право неожиданности и что с ним шутить нельзя, но при этом недооценил твою клятву и не отказался от нее, пока еще это было возможно, ты не догадалась? А потом из-за этого не придал должного значения твоему подарку и вместо того, чтобы опять же отказаться от него, принял дар, тоже не догадалась? Да и о предназначении, в отличие от тебя, он знает не понаслышке, а на собственном опыте, и мог бы как минимум предвидеть такое развитие событий, если бы потрудился подумать хоть немного. Так что получается, что он мог бы предотвратить любой этап этой вашей «ситуации» и к тому же в отличие от тебя, знал обо всех этих механизмах, но ничего не сделал, — доходчивым образом растолковал мне ведьмак ситуацию с другой точки зрения.

— Это получается, что из-за того, что он посчитал клятву несостоятельной, он и на все остальное внимания не обратил? — ошарашенно уточнила я.

— Как видишь, не ты одна страдаешь от, как ты сказала, непроходимой тупости, — веско кивнул старик. — Жаль только, что во всякую ерунду ты вникла, а самое важное не поняла и уточнять не стала, — уже без нравоучительной интонации, а с искренней грустью продолжил старый наставник. — Все эти клятвы-свадьбы ерунда по сравнению с предназначением. Более того, именно из-за предназначения это все скорее всего и произошло.

— Как так? Узы предназначения же появились только после моего согласия с ним ехать, а клятву я дала до того! — возразила я.

— Под сенью предназначения рождаются, а не становятся после каких-то событий. Когда ведьмаки в обмен на свою услугу просят оплату правом неожиданности, порой под него попадают люди, обычно это маленькие или даже нерожденные дети. Ребенок-неожиданность, как я это называю. По прошествии лет, они своим добровольным согласием следовать за ведьмаком или другим существом, с которым связаны, подтверждают свое предназначение. Лишь подтверждают! Они с ним уже родились, а мы узнаем об этом таким вот образом. Можно верить в это или не верить, но только до тех пор, пока не столкнешься сам. Предназначение — это очень важно. Это не просто связь, а переплетение судеб взявшего клятву и его предназначения. И переплетение настолько фундаментальное, что жизни связанных людей и нелюдей могут пойти под откос или даже прерваться, если они будут противиться предназначению.

От такого описания самого феномена предназначения, у меня, кажется, волосы на затылке слегка зашевелились.

— То есть, ты хочешь сказать, что я изначально родилась предназначенной Эскелю? — сглотнув, спросила я.

— Это уж ты мне скажи, — огорошил меня ведьмак. — Почему в своем мире оказавшись в смертельной опасности, ты вдруг переместилась не куда-нибудь, а именно в наш мир и именно к нему? Почему ты согласилась ехать с едва знакомым не совсем человеком, понятия не имея куда? И почему второй день сидишь и смотришь на дверь, ожидая его возвращения?

— Так то, что я ему совершенно необоснованно доверяю, это из-за предназначения?! — осенило меня.

— Во-от, — удовлетворенно протянул старый ведьмак. — Ты тоже чувствуешь, что вас связывает нечто большее, чем простая встреча.

— Тоже? Эскель?..

— Узы предназначения вещь обоюдная, — пояснил Весемир. — Ты выписала ему кредит доверия, а он безотчетно хотел тебя защитить, тем самым оправдывая твое доверие. Предназначение тянет вас друг к другу, а уж как вы им распорядитесь, зависит целиком от вас. Пойми только одно, эта твоя клятва и прочие события никакого значения, кроме как показать вам вашу связь, не имели. Ты родилась с предназначением, все это так или иначе случилось бы. Ваш способ узнать об этом, конечно, специфический и довольно забавный, — Весемир позволил себе усмехнуться, — но учитывая, что ты из другого мира, и взять клятву с твоих родителей Эскель никак не мог, стоило ожидать чего-то такого.

После всех этих откровений, я чувствовала себя опустошенной. Все мои метания и страдания оказались полной ерундой. И с одной стороны, приятно не чувствовать себя дурой, виновной в катастрофе, а с другой — настоящие обстоятельства всей это ситуации были настолько серьезнее и значимее, что радоваться своей невиновности не получалось. Что с того, что не я вырыла себе и Эскелю эту яму, мы в ней все равно сидим, и благо ли это, никто поручиться не может.

— То есть получается, никто не виноват, — подвела наименее значимый, но наиболее очевидный итог я этому диалогу и подняла взгляд на старого ведьмака. — Почему тогда он уехал?

— Хороший вопрос, — вздохнул старик.

— И чего я не должна была пугаться? — вспомнила я одну из так и не понятых фраз, сказанных Весемиром.

— У меня есть соображения на этот счет, но я не уверен, что имею право ими делиться, — сказал он, снова берясь за вроде бы уже законченный половник.

— Они касаются меня? Он думал, что я испугаюсь предназначения? — предположила я, чтобы хотя бы по реакции мужчины понять верно я мыслю или опять сама себя обманываю.

Хотя как самого предназначения можно бояться? Это же все равно, что бояться собственной судьбы, своего будущего. Можно, конечно, но глупо.

— Скорее, что ты испугаешься быть предназначенной ему, — уточнил мое предположение Весемир.

Я нахмурилась, осмысливая.

— А он какой-то особенный?

— Я думаю, ты провела с ним достаточно времени, чтобы составить свое мнение, — ответил ведьмак.

Я озадаченно посмотрела на мужчину, в который раз перебирая свои воспоминания об Эскеле.

— Я не понимаю, — покачала головой, так ничего и не придумав. — Я должна бояться его только потому, что он ведьмак?

— А тебя в нем смущает только это?

— Нет, не смущает. Если бы он не был ведьмаком, меня бы уже в живых не было.

— То есть тебя ничего не смущает.

— Ну, у всех людей свои тараканы, конечно, но в нем я пока ничего криминального не обнаружила, — не стала я отвечать слишком однозначно. В конце концов, знакомства в несколько дней явно недостаточно, чтобы судить о человеке.

— Это хорошо, — хмыкнул Весемир, едва заметно улыбаясь. Поди пойми чему?

— Но он считает, что меня в нем должно что-то не устраивать? — выдала я свою очередную догадку, снова следя за реакцией ведьмака.

Весемир вздохнул:

— Он опасался, что ты придешь в ужас от одной мысли быть связанной клятвой с таким изуродованным мутантом, как он. Он считал, что это слишком суровое наказание за брошенные по незнанию слова.

— Я ему ничего подобного не говорила! — открестилась я, удивленно распахнув глаза.

— Он же не дурак. Зачем ему это говорить, он и сам прекрасно догадывается, — ответил мне моими же словами Весемир. — А ты, очевидно, подтвердила его догадки.

— Как, если я так не думаю… — окончательно зайдя в тупик, пробормотала я.

Кажется, та идиотская ночь в таверне не стала единственным моментом нашего очень фигового понимания друг друга. Похоже, мы с Эскелем как совершенно не понимали друг друга, так и продолжаем не понимать, только во все увеличивающихся масштабах. И это уже начало походить на какой-то ералаш. Два человека говорят вроде бы друг с другом, но каждый, при этом, о своем. Мне даже мысль закралась, а не из-за разных ли языков, которые мне каким-то неведомым образом делает понятными Старшая кровь, это происходит.

— Ты его видела, — тем временем ответил мне старый ведьмак. — Ты должна понимать, насколько отталкивающее впечатление производит его лицо.

— Видела… Ну, может в первый день, когда я только с ним познакомилась, так и было, но потом я привыкла и даже замечать перестала. Да какое значение имеет его внешность, если он мне жизнь спас и заботился всю дорогу сюда?! Где бы я сейчас была без его помощи? — воскликнула я.

— Это ты уже у него спроси, — развел руками Весемир.

— Спрошу, если увижу! — не то пообещала, не то пригрозила я, чем вызвала еще одну усмешку у старого ведьмака.

Ужинали мы по большей части в молчании. Я то и дело проваливалась в свои мысли, поэтому разговор дальше трех-четырех связных фраз не уходил. После мытья посуды, я под предлогом совершенно невыдуманной головной боли (и ничего удивительного, от таких-то разговоров) удалилась в свою комнату, чтобы прилечь и, может быть, немного почитать. На самом деле, правда, даже пытаться читать не стала, а сразу же воскресила в памяти наш последний разговор с, как теперь выяснилось, в самом судьбоносном смысле «моим» ведьмаком и попыталась понять, что же я сказала не так. Ну, или хотя бы что он мог понять из моих слов такого, чтобы спозаранку уехать на охоту и до сих пор не возвращаться.

Несмотря на то, что мое понимание всей ситуации сильно изменилось, и расширился объем известной мне информации, мне по-прежнему было грустно от того, что Эскель уехал. Я его ни в чем не винила, и как выяснилось, он меня тоже, но что-то у нас все-таки было не так, раз мы снова не смогли достичь взаимопонимания. И это меня печалило. Я бы очень хотела понять его мысли, узнать, что он чувствует ко мне, разобраться в предназначении. Тянет ли его ко мне точно так же, как меня к нему, или его ощущение предназначения другого толка? Весемир сказал, что Эскель хочет защищать меня. Я бы добавила, что он и просто так меня хочет, но все ли это, или он, так же как и я, чувствует нечто большее?

К сожалению, прямо сейчас выяснить я этого не могла, а лишь перебирала свои и его реплики в последнем разговоре, находя все больше возможностей понять меня неправильно, особенно если очень постараться.

— Господи, почему все так сложно?! — воскликнула я и помассировала виски, пытаясь унять ноющую боль.

Ответ, впрочем, напрашивался сам собой. Потому, что все остальное так легко далось. Предназначение облегчило нам сближение, точнее, его, по сути, и не было. Я доверяла ему, едва увидев, он сразу же даже жизнью рискнул, чтобы я не пострадала. Так мы, предназначенные друг другу незнакомцы, быстро договорились. Только это необоснованное притяжение, толкающее нас друг к другу, сыграло с нами злую шутку. Мы по-прежнему ничего друг о друге не знали, и той пары дней знакомства катастрофически не хватало, чтобы между нами установилось настоящее взаимопонимание, а не только интуитивное осознание важности друг друга.

Уснула я в итоге далеко не сразу и не в лучшем расположении духа, но зато с куда более обоснованными надеждами на светлое будущее: и свое личное, и отношений с ведьмаком, которому, оказывается, всегда была предназначена.

Утро встретило меня теми же косыми лучами, что и вчера. Почесав нос и с облегчением осознав, что головная боль унялась, я ополоснула лицо и расчесала волосы. С одной стороны, хотелось поскорее сбежать вниз и спросить, не вернулся ли Эскель, а с другой — я в это уже не верила, и здесь, в своей комнате у меня была хоть бы иллюзорная надежда, что он там. Впрочем, сидеть взаперти из-за этого было бы глупо, так что вскоре я уже гулко стучала каблуками по полу большого зала, однако он был пуст, то есть даже Весемира в нем не было. Чисто теоретически я, конечно, понимала, что у старого ведьмака есть множество дел вне зала, и даже во дворе или вовсе за пределами крепости, но находиться в этом полуразрушенном сооружении в одиночестве было все равно жутковато. Чуть-чуть поколебавшись между подостывшим завтраком, обнаруженном на кухне, и попыткой некоторых умеренных поисков, я выбрала второе. Поесть в одиночестве я еще успею, если не найду Весемира, или если он будет занят, чтобы составлять мне компанию. Походив немного по первому этажу замка и вспомнив, что подвал затоплен, я наудачу поднялась на второй. Но расхаживать по совершенно запущенному, судя по слою нетронутой пыли и грязи, и давно непосещаемому этажу не стала. В той башне, где находилась моя комната, тоже никаких следов пребывания ведьмака я не обнаружила, ну если только он специально где-то от меня не спрятался, но тогда бы я его точно не нашла. Осталось только выйти во двор, причем насколько я помнила, лишь в один из трех, убедиться, что и там никого не видно, и вернуться на кухню, чтобы претворить в жизнь первый из двух вариантов и позавтракать, наконец.

— Доброе утро! — на сей раз первой поздоровалась я, таки отыскав ведьмака в верхнем внутреннем дворе крепости.

— Проснулась? Доброе утро! — с энтузиазмом отозвался Весемир, отрываясь от какого-то чана, в котором он ковырял лопатой.

— Проснулась, — подтвердила я очевидное. — А что ты делаешь?

— Да вот раствор решил замесить, подлатать немного стены, — ответил он, кивая на чан.

— А-а, цемент, — понимающе протянула я, заглядывая в емкость и видя там пока только сухую смесь, которую и перемешивал ведьмак.

— Разбираешься в строительстве?

— Нет, — усмехнулась я. — Только названия знаю.

— Уже позавтракала? — сменил тему мужчина.

— Еще нет, — качнула я головой.

— Пойдем поедим. Потом я долго буду занят, — отложив лопату, ведьмак направился в сторону дверей цитадели.

Меня уговаривать было не надо, есть одной мне не хотелось, так что я покладисто зашагала рядом со стариком.

— Прошла у тебя голова после вчерашних разговоров? — шутливо поинтересовался Весемир, однако и дураку было понятно, что он спрашивал не о самой головной боли, а о ее причине, а точнее, о моем отношении ко всему этому на свежую голову.

— Прошла! — радостно кивнула я. — Можно продолжить закладывать в нее важные сведения! — сообщила я также о своей готовности внимать.

— Это хорошо, — улыбнулся ведьмак, пропуская меня в замок первой. — Правда, придется немного отложить процесс закладывания, пока я не изведу весь раствор.

— Я пока своими силами справлюсь, — заверила мужчину. — А вот крепость без поддержки может рухнуть.

— Не рухнет, — уверенно сказал Весемир. — Она еще всех нас перестоит, но получить по голове камнем, не вовремя оторвавшимся от стены, не очень хотелось бы.

— Да уж, — согласно хохотнула я.

— Поэтому надо немного подлатать!

— Жаль, всю ее починить — задача слишком трудная, — грустно вздохнула я. — Хотела бы я взглянуть на Каэр Морхен до того, как его практически разрушили.

— Нет ничего невозможного для могущественной чародейки, — Весемир неожиданно вместо заверений в невозможности исполнения моего желания, наоборот, его поддержал, хоть и своеобразно.

— Пока что мне хоть до какой-нибудь чародейки как пешком до Китая из этого мира, с огромным шансом не выйти даже за пределы крепости. Мало ли какой камень слишком вовремя решит упасть! — отмахнулась я.

— Стены мы подлатаем, чтобы внутри крепости тебе ничего не мешало, а вот за ее пределами придется самой искать путь, — развил мою аллегорию ведьмак, обещая тем самым свою поддержку. — Кстати, вот твоя поварешка!

Весемир как фокусник достал откуда-то небольшой деревянный половник и вручил мне. На ручке я увидела выжженные буквы своего имени. В самом деле, личная поварешка, даже именная!

— Спасибо! — смущенно улыбнулась я, принимая подарок. Ерунда, но ведь человек сам делал, свое время тратил, и вышло здорово. Приятно, черт побери! И обещание помощи приятное…

Спрашивать, почему мне хотят помочь, было глупо. Я вчера узнала для каких целей со мной возятся. Вот только на мой взгляд, для простого поисковика, пусть даже особо ценного, ко мне как-то слишком хорошо относятся. Но интересоваться причинами подобного отношения было бы еще глупее. А ну как решат, что мне не нравится, и начнут относиться в соответствии с ситуацией? А мне нравилось! Нравилось общаться с этим опытным ведьмаком как со старым знакомым, может быть, даже почти другом, учитывая, какие темы мы вчера обсуждали. В чужом мире со сплошь чужими людьми вокруг было бы намного хуже. А тут хоть некая иллюзия знакомых. Еще бы Эскель вернулся…

— Эскель же не вернулся, — без вопросительной интонации сказала я, скорее для стопроцентной уверенности, нежели правда ожидая каких-то изменений.

— Нет, — кивнул головой ведьмак.

— А у вас бумага и письменные принадлежности есть? — спросила я, осененная неожиданной мыслью. — Чем тут вообще пишут? Все еще перьями?

— Там, у стеллажей с книгами, есть стол со всем необходимым, — качнул головой в сторону библиотечного уголка Весемир. — А в вашем мире не перьями, стало быть, пишут?

— Уже нет, ну да справлюсь как-нибудь, — ответила я, заранее предвкушая веселенькую порчу бумаги. Нет, опыт работы с перьями у меня был, правда, с железными, а не с птичьими. Но принцип работы у них, как мне кажется, очень похожий, так что как-нибудь приноровлюсь.

— Вдохновилась трудами Косимо Маласпины и решила тоже что-нибудь написать? — поинтересовался Весемир, намекая на книгу, которую выдал.

— Почти, — усмехнулась я. — Хочу написать письмо Эскелю, если мне все-таки придется уйти, не дождавшись его.

— Напиши, — посерьезнев, одобрил мою идею ведьмак. — Ему это будет нужно.

— В первую очередь, это нужно мне. Не могу я расстаться с ним вот так… Это будет меня мучить. А так я, по крайней мере, сделаю все, что от меня зависит, — ответила я как есть. — А то он же бог весть что обо мне подумал!

— Вряд ли что-то особенное, — опроверг мое предположение Весемир. — Он давно уже привык к реакции людей, особенно женщин, на его лицо.

— Привык, что все вокруг неблагодарные лукисты?! — воскликнула я.

— Неблагодарные кто? — переспросил ведьмак, сдвинув брови к переносице.

— Люди, которые судят о человеке только по его внешности, — пояснила я. — Хм… я даже не знаю, как ты слышишь это слово в переводе Старшей крови. Оно не из моего родного языка.

— То-то так занятно звучит, — усмехнулся Весемир. — А ты значит не лукист.

— Всегда думала, что нет, но если уж говорить о внешности… Ладно шрам, каждый может себе заполучить, а вот светящиеся желтые глаза, да еще и с вертикальным зрачком — это что-то! — восхитилась я. — А еще в книге написано, что ведьмаки могут сами, по желанию, сужать и расширять зрачок. Хотя, тогда ночью, когда он всех моих утопцев перебил, это, конечно, была жесть, — припомнила я. — Темнотища, в небе серпик месяца, и Эскель в лунном свете стоит с мечом наперевес — бледный как смерть, с темными бороздами шрама, глаза светятся, меч светится, кровища кругом и тела утопцев искромсанные. Вот да, вот это было бы пугающе! — с восторгом описала я. Сейчас, сидя за столом в каменной крепости, легко было вспоминать.

— Было бы? То есть на самом деле не было, — уточнил ведьмак, явно развеселенный моим эмоциональным описанием.

— В тот момент мне уже ничего страшно не было. Ох, я тогда на него напустилась за то, что он их всех поубивал, — покачала я головой, а у самой на губах проступила улыбка. Грустная…

— А чего ты от них хотела? — явно не понял моей логики старик.

— Познакомиться поближе, — честно ответила я. — Я, собственно, пришла туда к ним, а он покрошил их в капусту. Непорядок! — горько усмехнулась я.

— Да, пожалуй, ведьмак тебя действительно не впечатлил бы, если ты туда сама пришла с утопцами знакомиться, — поцокал языком Весемир, очевидно, поняв суть произошедшего.

— Не приспособлена я к вашему миру, — вздохнув, пожала я плечами. — Он для меня совершенно дикий. И если бы не Эскель, я бы давно сама нашла как счеты с жизнью свести, не дожидаясь, пока этот враждебный мир сам меня угробит. И вот после этого он думает, что мне есть дело до его внешности?! Какой балбес…

— То есть вы не сразу после знакомства сюда направились? — поняв, что между мантикорой и утопцами был какой-то временной промежуток, спросил ведьмак.

— Нет, а он не рассказывал? — вынырнув из воспоминаний, я посмотрела на старика. Тот качнул головой. — Я появилась перед ним, когда он только раздразнил огненную мантикору.

— Огненную? — обеспокоенно переспросил старый наставник, явно понимая суть дела.

— Огненную, — подтвердила я. — И несмотря на то, что я отчаянно тупила и этим мешала ему, Эскель ее пристукнул. Правда, и ему досталось так, что он без сознания около меня свалился, успев порадовать сообщением, что тут сейчас все взорвется к чертям. Я до сих пор не понимаю, каким чудом мы оба остались живы и относительно целы.

— Мне теперь тоже весьма интересно, — вставил Весемир, даже ложку отложил.

— Я тогда только переместилась и мало что соображала. А тут тварь эта верещащая, мужик с мечом, но что сейчас рванет, поняла хорошо, а еще — что понятия не имею, помер он или без сознания просто, — пояснила я и решила не тянуть резину. — Там склон был к речке, так что сначала я Эскелю та-акого королевского пинка отвесила, чтобы с места сдвинуть, а потом чуть не утопила в этой самой речке, — припомнила я и рассмеялась. — Невероятное везение! Хотя… Нет, так ловко только с предназначением провернуть можно! Никакой удачи на это бы не хватило. А вот когда он в себя пришел, мы и познакомились. Он меня в ближайшую деревню довез, я наимпровизировала свою убийственную клятву, на том и расстались. Когда мы еще в лесу были, смеркалось, а в деревне уже ночь стояла, ничего тогда толком не рассмотрела. Только утром все кусочки обрывочной информации сложились у меня в понимание катастрофы, произошедшей со мной. Тогда же я, пообщавшись с местными, сообразила, что для того, чтобы выбраться отсюда, мне нужны чародеи, но, увы, путешествовать в вашем мире нереально. По крайней мере, девушке из другого мира точно, — уверенно заявила я. — Второй раз мы встретились дня через два-три вроде, не помню точно — в кучу слились все события — уже на берегу с теми самыми утопцами. И вот тогда уже договорились сюда ехать, когда я поняла, что рядом с ним даже утопиться спокойно не выйдет, — я криво улыбнулась, заканчивая свой не самый веселый рассказ. — А дальше мы в основном только скакали, нигде не задерживаясь, так что ничего особо интересного случиться не успевало.

— Но венок ты ему подарить все-таки успела, — заметил Весемир, с интересом слушавший мой рваный пересказ событий.

— Ну… — я почувствовала, что кровь снова начинает приливать к щекам. — Там поляна была красивая, вся в цветах. Мы там перекусить остановились. Сама не заметила, как начала плести венок, больно крепко задумалась. А когда доплела, жалко стало выкидывать, ну я и сплавила ближнему, чтобы не мне от бедных, ни в чем не повинных цветочков избавляться. Кто бы знал…

— Не переживай. Что сделано, то сделано. Ты же не проклятье наслала, — утешил меня Весемир.

— Может Эскелю это хуже проклятья, раз уехал и не возвращается, — предположила я, усмехаясь.

— Вернется, никуда он от предназначения не денется, — махнул рукой ведьмак. — Попробовал уже разок, знает, чем это обернуться может.

— Кстати, да. Он что-то говорил о шраме от дитя-неожиданности, — припомнила я. — Что тогда случилось?

— Долгая история, — уклончиво ответил мужчина. — В другой раз расскажу, а то мы с тобой так до вечера будем сидеть, а надо стены подлатать, — засобирался он.

— Я помою, — опередила я поднявшегося с места ведьмака.

— Спасибо, — поблагодарил он и поспешил в сторону выхода, не оставляя сомнений в том, что это лишь предлог к побегу.

«Что там за история с его предназначением? — задумалась я, моя тарелки. — И Эскель говорить об этом не хотел, и Весемир сбежал, стоило лишь заикнуться. Настораживающе! И любопытно…»

Пообещав себе вечером непременно вытянуть из старого ведьмака эту историю, я направилась к библиотечному уголку. Сначала я подошла к полкам и, пользуясь моментом, вытащила несколько книг наугад, полистала и поставила на место. Увы, это было узкоспециализированное, малопонятное мне пока или не особо интересное чтиво: алхимия, монстрология, травоведение, кузнечное дело, фехтование, чертежи, ведьмачья магия, основы медицины. Ну разве что последнее я бы почитала хоть с какой-то пользой для себя, но сейчас у меня была другая цель. Найдя бумагу, чернила и перья, я долго рассматривала писчий прибор. В жизни я таких перьев не видела: огромное, черное с белыми полосками, очень прочное, но все равно легкое. У меня даже идей не было какой птице оно могло принадлежать, но зная обитателей этой крепости, это скорее всего и не птица была, а чудище какое-нибудь пернатое. Кончик пера, несмотря на то, что им явно уже пользовались, был очень острым, насколько, правда, я не рискнула проверять. Мало ли чудище ядовитым было, а я порежусь чего доброго. У ведьмаков-то, может, и иммунитет, а у меня-то точно его нет.

Взяв первый лист, я обмакнула монструозного вида перо в чернильницу и на пробу нарисовала линию. Вышло вполне сносно, не считая того, что под конец лист я порвала. И это толстенная желтая бумага! Вторую линия я начертила куда аккуратнее, потом на пробу написала несколько строк первого пришедшего на ум стихотворения Пушкина «Зимнее утро», приноравливаясь к перу, чернилам и их количеству, задерживающемуся на пере. Конечно, от стальных перьев в чернильной ручке перо неведомого чудища отличалось, но не так чтобы слишком сильно. В общем, я совсем скоро отложила замаранный вдоль и поперек листок в сторону, положила перед собой чистый и замерла, не зная с чего начать. Надо было как-то поздороваться, а мне в голову приходили то слишком официальные варианты, которые с первых строк оттолкнули бы Эскеля, то слишком личные, до которых наше резко оборвавшееся знакомство пока не дотягивало. Промучившись минут пять, я остановила свой выбор на нейтральном:

«Здравствуй, Эскель!»

Дальнейший процесс опять застопорился. С одной стороны, я много чего хотела ему сказать и много о чем спросить, а с другой — ужасно боялась опять напортачить. Один раз необдуманные слова уже принесли много проблем, пора начать сначала думать, а потом говорить, ну в данном случае — писать. Мне нужно было донести до него мысль, что он ошибся, приняв мою бурную реакцию на рассказ о клятве на свой счет. При этом напрямую писать о внешности, подставляя Весемира, было бы бестактной грубостью. Кроме того, я сама толком еще не знала, как относиться ко всему этому. Я чувствовала к нему расположение, тягу, но предназначение… Оно было слишком масштабным и одновременно зыбким для едва появившихся чувств. К тому же я о них говорить пока не хотела, и была почти уверена, что это только опять все испортило бы. В общем, письмо обещало быть сложным.

Просидев над чистым листом добрых минут десять и пару раз в последний момент удержав себя от идеи погрызть кончик возможно ядовитого пера, я объявила лист черновиком, который затем отправится в камин, и уверенно написала то, о чем думала.

«Если ты читаешь это письмо, значит, я все-таки ушла из Каэр Морхена раньше, чем ты вернулся. Жаль. Я до последнего рассчитывала, что успею с тобой поговорить. Что ж, теперь придется написать, в надежде, что ты прочтешь. Мне не давал покоя наш последний разговор, и очень не хотелось уходить, оставив все так. Надеюсь, письмо прояснит некоторые моменты, в которых мы, кажется, опять друг друга совсем не поняли».

Я снова почти донесла перо до рта и в последний миг отдернула. Дальше как на духу писать не выходило, следовало обдумывать свои слова тщательнее.

«В первую очередь, я бы хотела извиниться за дурацкую клятву и венок. Хоть Весемир и попытался меня убедить, что моя вина здесь минимальна, но все-таки это была моя инициатива. Глупая и непредусмотрительная, но моя. И я прошу прощения за те последствия, что повлекли за собой мои необдуманные слова и поступки. Это была просто очень неудачная шутка. Но раз уж теперь ничего нельзя изменить, я бы предложила просто забыть об этом и не обращать внимания. Продолжить общение с того, на чем мы остановились, без дополнительных обязательств. Подумай об этом», — с трудом и кучей помарок написала я, перечеркав как минимум половину строк, и выдохнула.

С этой частью письма было покончено. Извинилась, предложила решение, и можно сказать прямым текстом написала, что не против продолжения. Вроде бы вышло довольно складно и ненавязчиво. Теперь предстояла, с одной стороны, более сложная часть, ибо от предназначения не отмахнешься как от свадьбы, и более простая, потому что тут я своей вины не чувствовала, скорее уж ощущала растерянность и некоторое беспокойство.

«Что касается предназначения, я, когда с помощью Весемира разобралась что это все-таки такое, признаться, испытала некоторое облегчение. Это объяснило многие мои поступки и ответило на мучившие меня вопросы. Я совру, если скажу, что меня это ни капельки не беспокоит. Беспокоит. Может быть, я с этим и родилась, но осознать пришлось только теперь, и это не самое рядовое событие. Я понятия не имею, чего мне ожидать, но думаю, потихоньку разберусь. В конце концов, пока это предназначение работало мне во благо. Переместившись от смертельной опасности, я попала не куда-нибудь, а к тебе, единственному человеку, который смог и захотел бы мне помочь. И даже то, что предназначение заставляет меня необоснованно доверять тебе, тоже хорошо, иначе бы пришлось потратить намного больше сил и времени на налаживание взаимоотношений».

Я отложила перо, чтобы избавиться от соблазна его погрызть, и с сомнением перечитала последнее предложение. Не слишком ли уж откровенно написано? С другой стороны, как еще можно написать «You are welcome»?

Скривившись, я зачеркнула вторую часть предложения и исправила: «… иначе бы все сильно усложнилось». Перечитала предложение, удовлетворенно кивнула и задумалась. По идее, это было все, о чем я хотела написать. При личной встрече в зависимости от его реакции я бы наверняка что-нибудь еще добавила или сделала, но писать что-то еще смысла не имело. Теперь уже он, прочитав, должен будет меня найти, если это письмо заставит его по-новому взглянуть на ситуацию и вызовет желание меня увидеть.

Оставалось только попрощаться и подписать письмо, а мне вдруг вспомнилась последняя строфа письма Татьяны к Онегину, отчего я громко расхохоталась на весь огромный зал.

«Вот уж точно, кончаю, страшно перечесть! Стыдом и страхом я, конечно, не замираю, хоть и нелегко было все это насочинять, но мне и в самом деле порукой его честь и смело ей себя вверяю!» — мысленно процитировала и прокомментировала я всплывшие в памяти строчки.

«С надеждой на скорую встречу, твое непутевое предназначение», — с легкой руки и под задорную улыбку подписала я под текстом и отложила перо.

Перечитать все же пришлось, а также внести несколько не меняющих смысла правок. А потом еще и переписать все это на чистовик, снова перечитать и, оставшись довольной, оставить подсыхать последний лист на столе. Нужно было еще решить, как его передать: с Весемиром или просто оставить на кровати, или может быть как-то иначе. Не то чтобы я написала какие-то секретные сведения, но все-таки мне бы не хотелось, чтобы его читал кто-то, кроме Эскеля. Собрав все исписанные и исчерканные черновики, я в задумчивости отправилась к очагу, чтобы сжечь свои потуги, а по ходу решила, что хорошо бы было найти или сделать конверт для своего послания и запечатать письмо. Какая-никакая, но преграда к прочтению!

Оценив примерное время по солнечным лучам, я решила, что пора готовить обед. Весемир в замке все это время не появлялся, и отвлекать его я не собиралась. Как раз поработает, устанет, порадуется уже готовой еде, благо я более-менее освоилась на средневековой кухне. Огонь, правда, разводить так и не научилась, но сейчас этого и не требовалось. Очаг все еще тлел с завтрака, требовалось только подбросить немного дров. Переворошив все свои старые и новые знания о приготовлении пищи и найдя в кладовке мешок картошки, я решила, не мудря, потушить картошку с мясом. С приправами тут было негусто, по крайней мере, со знакомыми, но Весемир заблаговременно сообщил мне, что в кладовке лежат только полностью съедобные припасы, а ядовитые ингредиенты для ведьмачьих снадобий хранятся отдельно, в лаборатории. Так что я с интересом принюхалась к травкам в развешенных мешочках. Более-менее определившись с подходящими по запаху приправами, я довольно щедро сдобрила ими овощно-мясную смесь в котелке. Аромат, через минуту поплывший по кухне, мне понравился. На вкус вроде бы тоже не дурно, но стоило дождаться полной готовности, чтобы оценить. Перемешав и оставив кушанье довариваться, я вернулась к столу. Сложив высохшее письмо вчетверо, я из точно такого же чистого листа смастерила ему конверт и только потом поняла, что склеивать его мне нечем.

«Придется ждать Весемира и озадачивать его», — цокнула я языком и направилась к себе в комнату за книгой, оставленной там.

Вложив незапечатанное письмо между страниц, я спустилась обратно в кухню, дабы не проворонить торжественный момент перехода приготовления пищи к ее подгоранию и, усевшись на широкую лавку у стола, углубилась в чтение. Для начала, правда, пришлось перечитать пару предыдущих страниц, так как в том состоянии, в котором я пробежала их глазами вчера, в памяти у меня почти ничего не отложилось, а информацию о так запавших мне в душу ведьмачьих глазах я хотела изучить особенно тщательно. Против обыкновения, я даже не стала пропускать куски, где Косимо описывал свои подробные выкладки по мутагенам и их взаимодействию, хотя и ничего не понимала, но уж больно не хотелось упустить ни кусочка информации. Далее подробно описывались изученные глазные яблоки чудовищ, отличающихся особо острым зрением, и снова куча непонятных выкладок, теперь уже об их магической мутации. После следовало описание нескольких провальных попыток и, наконец, венец творения — конечная формула. Про «венец творения» Косимо сам прямо так и писал. Как я поняла, ведьмачья мутация глаз была самая сложная и в плане ее разработки, и в плане самого процесса, и Косимо, похоже, ей гордился.

— Какой умопомрачительный запах! — крайне заинтересованный голос Весемира раздался неожиданно.

— А? — вынырнула я из книги и подняла удивленный взгляд на ведьмака. — А! Да, пахнет здорово, надо только еще на вкус попробовать, — выходит, это только я запах за пределами кухни не чувствую, а с ведьмаков станется еще с улицы его улавливать.

Отложив книгу, я поспешила к котелку. Перемешав, убедилась, что картошка хорошенько разварилась, после этого я рискнула попробовать.

— Годно, — вынесла я вердикт и стала накладывать еду в тарелки.

— Опробовала поварешку? — увидев в моих руках свой подарок, поинтересовался Весемир, с довольным видом сидя за столом.

— Сразу как представилась возможность, — усмехнулась я, ставя тарелки на стол.

— Эх, диковина какая! Пришел на кухню, а тут готовая еда, которую сварил не я! — зависнув над тарелкой, Весемир шумно втянул воздух. — Редкое явление!

— А что, другие ведьмаки не варят? — полюбопытствовала я, хотя уже знала, что по крайней мере, один точно варит.

— А, мальчишки… — старик махнул рукой. — Питаются всухомятку всякими закусками, запивая чем придется, лишь бы не готовить! Эскель только иногда готовит, от Ламберта только самогона можно дождаться.

— У каждого свой талант, — усмехнулась я, дуя на картошку, прежде чем положить ее в рот.

— Картошка у тебя определенно вышла что надо! — одобрил мое кашеварство Весемир, не особо церемонясь с горячей пищей. — М-м, вкуснота!

— Рада, что понравилось, — я даже слегка смутилась от его похвалы.

Особых кулинарных талантов я у себя никогда не наблюдала. Так, освоила базовые рецепты и совершенствовала мастерство потихоньку, а за чем-нибудь этаким ходила к гуглу на поклон. Но ласковое слово и кошке приятно!

— Как там дырки в стенах? — спросила я, немного помолчав.

— Самые основные замазал, но придется еще раз этим заниматься. Раствора не хватило на все, что я планировал, — отозвался ведьмак.

— А я письмо написала, — похвасталась я своими скромными на его фоне успехами. — Только я не знаю, как тут у вас его запечатывают. Конверт я ему сложила, но склеить нечем.

— Я покажу, — пообещал помочь Весемир. — А как мемуары Косимо? Еще не надоели? — он кивнул на книгу, лежащую неподалеку.

— Надоели? Ни в коем случае! Я про ведьмачьи глаза читала! Такая сложная система, оказывается! Косимо с учеником над ней долго бились.

— Я смотрю, глаза тебе прямо в душу запали! Другие боятся одного вида, а ты все подробности вычитываешь, — добродушно рассмеялся старый наставник.

— Поначалу и меня пугали, — согласилась я. — Уж больно у Эскеля взгляд тяжелый. А когда я поближе рассмотрела, понравились. Как у кошки! Собственно, в книге и написано, что по образу и подобию создавались, с дополнительными магическими выкрутасами.

Весемира мои слова отчего-то еще больше развеселили, но говорить он больше ничего не стал, только посмеивался. Закончив поздний обед мы, как ведьмак и обещал, занялись моим письмом. Заклеив местным аналогом клея сложенный мной конверт, Весемир достал из стола какую-то коричневую палочку.

— Что это? — заинтересовалась я.

— Сургуч, — ответил Весемир. — В вашем мире письма не так запечатывают?

— В нашем мире так давно не запечатывают! — усмехнулась я, наконец поняв что это такое.

— Чем оттиск поставить есть? — спросил Весемир, занося руку над сургучом.

— Э-э, оттиск… — пробормотала я, припоминая, что для этого раньше у дворян были специальные печати, иногда даже на перстнях. Я осмотрела себя. — Ну, разве что этим, — я показала пряжку ремня, на которой был выпуклый рисунок кленового листа. — Пойдет?

— Хм… пойдет, — одобрил Весемир.

Я быстро вытащила ремень из шлевок и с интересом пронаблюдала, как ведьмак вызвал из голой руки огонь и разогрел один конец сургуча. Коричневые капли быстро сложились на конверте в круглую лужицу, к которой я с некоторым трепетом приложила свой кленовый листик. Этакое прикосновение к старине. Писала пером на толстой шершавой бумаге, запечатывала сургучом! Фантастика!

— А чьи это перья? — кстати вспомнив, спросила я, разглядывая вполне недурственную печать, получившуюся из пряжки.

— Архигрифона. Завелся у нас тут в Каэр Морхене как-то один, вот на долгие годы перьями обеспечил, — ответил старик, складывая все принадлежности для корреспонденции на место.

— Да уж, судя по прочности этих перьев, они дольше стальных прослужат, — хмыкнула я, теперь посмотрев на перья даже с опаской.

— Не были бы они такими легкими, их бы можно было, как дротики метать, а так только для письма годятся, — пожал плечами Весемир.

Закончив с письмом, мы с ведьмаком как и в прошлые вечера устроились за столом: я с книгой, между страниц которой снова вложила письмо, он на сей раз с мешком какой-то травы.

— Что это? — несколько удивившись его сегодняшнему занятию, спросила я.

— Семярица. Надо для эликсиров отделить лепестки от стеблей, — ответил ведьмак и, вытащив первую веточку, вмиг ободрал с нее все листики, сложил их отдельно, а прутик закинул обратно в мешок.

Я хмыкнула и открыла книгу. Дочитать оставалось совсем немного, особенно учитывая, что половину текста я пропускала, так как не понимала в нем ничего. Но тут я вспомнила, что хотела раскрутить старого ведьмака на еще одну любопытную историю.

— Так что за долгая история была с ребенком-неожиданностью Эскеля, что закончилась шрамом на его лице? Или не закончилась? — напомнила я.

— Закончилась, — подтвердил Весемир, ободрал еще одну веточку и замер с прутиком, немного пожевав губами. — Ну, хорошо. Была на свете одна девушка, Дейдра Адемейн. Когда-то Эскель спас жизнь ее отцу, князю Каингорна, и в уплату за услугу попросил у него право неожиданности. Тем, что князь имел, но еще не знал об этом, оказалась его дочь Дейдра, за которой Эскель, впрочем, так и не приехал.

— Почему? — удивилась я.

— Ведьмаки девочек не обучают, тем более наследниц князей.

— А зачем он тогда вообще просил у князя право неожиданности, если ребенка забирать не хотел? — поразилась я странной логике. — Даже если бы родился мальчик, он все равно был бы наследником.

— Что лишний раз доказывает, что предназначение определяет наши поступки, а не наоборот. Сами мы можем только безуспешно сопротивляться ему, подставляя под удар свою жизнь и жизни окружающих, — изрек Весемир.

Последняя часть про жизнь мне не очень понравилась, заставляя подозревать худшее в этом рассказе о предназначении.

— Спустя двадцать лет Дейдра нашла Эскеля сама. Она сбежала из дома и искала в Каэр Морхене защиты от чародейки Сабрины. Дейдра родилась в час солнечного затмения, и Сабрина считала, что она подвержена проклятию Черного Солнца и является опасным мутантом.


— Проклятье Черного Солнца? — нахмурившись, спросила я.

— Одно из многочисленных пророчеств, которые нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, гласит, что девушки, рожденные в солнечное затмение, подвержены страшным мутациям и являются предвестниками конца света, — коротко посвятил меня в суть ведьмак.

— Ох уж эти байки про конец света, — грустно вздохнула я. — И в этом мире люди на них спекулируют.

— Так вот Сабрина собиралась подвергнуть девушку вивисекции, а та, разумеется, этого не желала и сбежала.

— Вивисекция?

— Операция на живых существах для изучения их анатомии. Единственный достоверный способ убедиться является ли существо мутантом или нет.

— Трындец, методы диагностики! — воскликнула я, распахнув глаза во всю ширь. — Давай-ка мы тебя убьем, чтобы убедиться монстр ты или нет. Офигеть! Неудивительно, что девушка сбежала, кто ж добровольно умирать-то согласится!

— Другие способы определения затронутых проклятьем часто приводили к ошибочным результатам, погибло много невинных девушек.

— А на самом деле мутанткой-то среди них хоть одна была?

— Были. Но много было и загубленных или заточенных напрасно.

— А Дейдра?

— Неизвестно, — качнул головой Весемир и, не дождавшись от меня других вопросов, продолжил рассказ. — Ее привела в Каэр Морхен связь с Эскелем, а вслед за ней пришли ее брат Мервин, чародейка Сабрина и толпа наемников.

— А брату-то что понадобилось?

— Трон, — одним словом ответил ведьмак. — Дейдра была первой наследницей своего покойного отца, а ее брат лишь вторым.

— У вас тут женщины наследуют. Я-а-асно тогда почему девушку решили убить, не разбираясь, — протянула я.

— Не думай, что Дейдра была святой невинностью, — предостерег меня старый наставник. — Вспыльчивая, жестокая, взбалмошная девица, воспитанная во вседозволенности из-за болезни отца, привыкшая манипулировать людьми и получать все, что пожелает. Она прекрасно подходила под описание проклятья. Также у нее была очень интересная способность приручать диких зверей, и рядом с ней не действовала магия.

Я несколько растерялась. Такое описание девушки меня удивило, зато получение Эскелем шрама становилось более реалистичным.

— Так вот Дейдра пришла искать защиты у Эскеля, когда других способов выжить у нее не осталось. Но как ты, возможно, знаешь, ведьмаки испокон веков сохраняют нейтралитет и в дела государственной важности не лезут, а эта делегация под стенами Каэр Морхена требовала выдать им Дейдру, суля крупные неприятности с королем Каэдвена.

— Шикарный выбор, — прониклась я дилеммой. — Отдать девушку на верную смерть или испортить отношения с королем государства, на территории которого проживаешь.

— Я рад, что ты понимаешь, что решение было непростым, — кивнул Весемир. Было заметно, что ему действительно это было важно, мне вторично стало не по себе. — Несколько дней девушка жила в крепости под нашей защитой, пока мы выясняли все то, что я тебе только что рассказал, но бесконечно затягивать принятие решения было невозможно. Посовещавшись, мы решили, что отдавать им девушку слишком жестоко, но все-таки надеялись, что удастся урегулировать дело миром. Мы предложили ей отказаться от претензий на престол, помириться с братом и таким образом лишить Сабрину поддержки. Я думаю, ты уже догадываешься, что все пошло не так, как мы планировали.

— Сложно предположить иное, видя лицо Эскеля, — кивнула я, напряженно ожидая концовки рассказа.

Весемир вздохнул.

— Дейдра была рада нашей помощи, она согласилась отказаться от титула и пойти помириться с братом, но ее вспыльчивость и гневливость сыграли с ней злую шутку. Или же она нас обманула и никогда не собиралась решать все миром, лишь притворилась смирившейся, — ведьмак до сих пор и сам не был уверен, как же все обстояло на самом деле. — Чародейка тоже была в лагере, куда мы пришли, чтобы поговорить с Мервином. Естественно, она не допустила приватного разговора между братом и сестрой. Сабрине легко удалось вывести из себя взбалмошную девчонку, на свою беду умеющую неплохо владеть мечом. А может ей только нужен был повод. Сабрину она ненавидела всей душой и страстно желала ей самой мучительной смерти, так как считала, что из-за ее чар потерял рассудок дорогой ей мужчина. Сколько в этом правды, как ты понимаешь, узнать было невозможно.

— Как все запу-у-ущено, — протянула я, театрально хлопнув себя по щеке и уже начиная теряться во всех хитросплетениях интриг.

— Так или иначе, Дейдра бросилась в атаку, а ближе всего к ней стоял Эскель. Он хотел ее защитить, а ей, очевидно, показалось, что помешать. Меч рассек не ожидавшему нападения Эскелю лицо. В это же время наемники, увидев обнаженный меч, бросились в атаку. Дейдра в общей суматохе, должно быть, решила, что теперь у нее нет союзников и, потеряв остатки здравомыслия и увидев, что Сабрина сбежала от нее порталом, бросилась на Геральта. К сожалению, в пылу сражения сохранить ей жизнь он не смог.

— Да… Печальная история, — грустно вздохнула я. — Особенно печальна она тем, что скорее всего девушка мутантом не была, а монстра из нее сделали люди и вседозволенность.

— Никто не знает, была ли она мутантом. Мервин забрал тело и, не дав его вскрыть, похоронил сам в фамильном склепе, — пояснил Весемир.

— Ну, хоть по-братски поступил, — отметила я. — Только я не очень поняла насчет шрама Эскеля. Если Дейдра ранила его мечом, то почему шрам тройной?

— На этот вопрос я тебе тоже достоверно не отвечу. Рана, которую ему нанесла Дейдра, была для него смертельной. Если бы не исцеляющая магия Сабрины, сам бы он не оправился. Однако после ее лечения, когда кровь смыли, шрам мы уже увидели именно тройным, — рассказал ведьмак. — Дейдра таким его сделать не смогла бы, стало быть, либо это результат лечения, либо, что вероятнее, предназначения.

— Предназначения? — заломила я бровь.

— Как я говорил, идти против предназначения — затея глупая и смертельно опасная. А они оба не придали этому должного значения. Эскель, по крайней мере, попытался исправить положение, искренне хотел ей помочь, Дейдра же осознанно подняла меч на того, с кем ее связывали узы предназначения. В результате она погибла, а ему на память остался уродливый шрам, вместо следа от меча, похожий на след заклятья… или даже проклятья неисполненного предназначения. Но это все мои домыслы. Почему так произошло на самом деле, никто не знает.

— Мда, — это все, что я могла сказать по этому поводу, подперев рукой подбородок и застывшим взглядом глядя в стол. — Теперь понятно, почему он не хотел говорить об этом.

— То есть он тебе отказался рассказывать, так ты у меня выспросила? — решил, видимо, пристыдить меня Весемир.

— Я не спрашивала у него, — качнула я головой. — Точнее, я спросила только откуда шрам и почувствовала, что рассказывать он не хочет. Но я так понимаю, это не секрет.

— Не секрет, — подтвердил Весемир. — Но мы об этом не говорим.

— Хм… Буду знать! — взяла я на заметку.

— Да ты и так, похоже, его неплохо понимаешь.

— Угу, один раз из ста, — серьезно покивала я, погладив пальцами обложку книги, между страниц которой лежало письмо. — Да… Жизнь в этом мире сильно отличается от жизни в моем. Не знаю, смогу ли привыкнуть после своего мира.

— Если найдешь что-то, что тебе здесь будет дорого — привыкнешь, — уверенно ответил ведьмак.

— Наверное, — я лишь пожала плечами, затрудняясь дать какой-то ответ сейчас.

Пододвинув к себе книгу, я нашла нужную строчку. Как ни странно, история про Дейдру не мешала мне сосредоточиться на тексте. Наверное, потому что тему мы исчерпали полностью. Вскоре Весемир зажег свечи, и стало намного уютнее в этом старом замке. Темнота скрадывала выщербленные стены и полы, скрывала подпорки и леса, а желтый свет свечей добавлял тепла, которого так недоставало в этих каменных стенах. Я только вернулась с кружкой теплой воды для себя и кружкой какой-то настойки для Весемира, когда тихий раскат раздался за моей спиной, плавно затихая и переходя в шелестящий звук. Резко обернувшись, я узрела разверзнувшуюся огненную воронку посреди большого зала Каэр Морхена. Но не успела я ни слова сказать, ни даже испугаться, как из этой воронки на каменный пол замка вышла рыжеволосая молодая женщина с удивительно тонкой талией, что подчеркивалось контрастным ремешком.

— Трисс, деточка, — Весемир встал из-за стола и направился к гостье. — Рад тебя видеть! Очень рад, — с этими словами он заключил ее в объятья.

— Весемир! — радостно улыбнулась ему та самая чародейка, которую мы ждали, и обхватила ведьмака за шею. — Как приятно снова оказаться в Каэр Морхене! Я, правда, совсем не ожидала получить от вас сообщение. Оно было таким загадочным, что еще бы чуть-чуть и я бросила все и переместилась бы сюда, едва его прочитав. Что случилось?

— Случилось, — кивнул Весемир и, посторонившись, подвел Трисс ко мне. — Знакомься, это Брин, она из другого мира. Брин, это Трисс Меригольд, она чародейка и советница короля Ковира.

— Очень приятно, — дружелюбно-нейтрально отозвалась я, рассматривая женщину… девушку поближе.

Она была очень молода и красива, но что самое главное — мила. Ее рыжие волосы и веснушки, теплая улыбка, лучистый взгляд и хорошее настроение располагали к себе и будили желание улыбаться ей в ответ. Эта девушка начинала мне нравиться, произнеся едва ли пару фраз. Надеюсь, первое впечатление не окажется обманчивым.

— Из другого чего? — враз нахмурившись, переспросила она у Весемира.

— Мира, Трисс, мира, — любезно повторил он ей.

— Но… — теперь она перевела удивленный взгляд на меня. — Это же… Я не понимаю, поясните, — она перевела взгляд на ведьмака, потом обратно на меня и снова на ведьмака.

Я усмехнулась.

— Мое полное имя Октябрина Андреевна Демидова, и еще около недели назад я знать не знала об этом мире и вообще о других мирах, — взяла я диалог в свои руки. В конце концов, мне надо налаживать контакт с чародейкой самой. — Я жила в своем техническом мире без магии вообще и меня все устраивало, пока прямо на пешеходном переходе меня не решила задавить машина. Дальше я не могу точно сказать, что произошло, но Эскель и Весемир считают, что в момент смертельной опасности магия во мне проснулась и переместила меня в этот мир. Из чего они делают выводы, что я являюсь носителем Старшей крови. Я понятия не имею, так ли это и что это вообще такое, но других объяснений произошедшему у меня нет. Ты поможешь мне понять, что произошло?

— Ух, вот это новости! — звонко воскликнула девушка. — Аж в жар бросило. То есть ты утверждаешь, что ты жила в другом мире, а потом в один миг вдруг оказалась в этом?

— Утверждаю, — кивнула я.

— Ты видела портал? Или переместилась без него? — спросила она, заглядывая мне в глаза. — Ты вообще что-нибудь видела? — очевидно не найдя в моих глазах понимания, уточнила она.

— Свет фар машины меня ослепил, а потом уже я увидела мантикору, — ответила я.

— Кого? — удивленно переспросила чародейка.

— Я появилась в этом мире на пригорке, ровно между мантикорой и Эскелем, который с ней дрался, — уточнила я.

— Из одной смертельной опасности в другую, — Трисс продолжала удивляться. — Но почему именно туда?

— Предположительно, я предназначение Эскеля.

Девушка, кажется, дар речи потеряла, ошарашенно уставившись на меня, а потом перевела взгляд на Весемира.

— Все так, — тут же подтвердил он.

— Так, дайте я присяду, а то вы мне сейчас еще что-нибудь выдадите, — вновь заговорила девушка и, сделав два шага до лавки, опустилась на нее. Я села следом, чтобы оказаться с ней на одном уровне. — А как ты предназначением-то стала?

— Весемир говорит, что предназначением не становятся, а рождаются. А вот как мы об этом узнали, давай я тебе как-нибудь попозже расскажу. Это долгая и смешная история, — вздохнув, предложила я.

— Как-то ты слишком грустно говоришь для смешной истории. Но потом, так потом, — покладисто согласилась Трисс. — Твоя сила еще как-нибудь проявлялась? Ты еще перемещалась?

— Нет, никак, — качнула я головой. — Ну, если только понимание языка. Надо полагать, в наших мирах люди говорят на разных языка, а я вас прекрасно понимаю, могу читать и писать.

— Хм… — нахмурилась чародейка. — Позволь мне твою руку. Не бойся, ничего страшного я не сделаю.

Я послушно протянула ей свою руку и тут же ощутила легкую волну, вошедшую мне в ладонь от ладони чародейки.

— Хм… — еще сильнее нахмурилась девушка и повернулась к Весемиру. — Кто еще знает?

— Я и Эскель.

— Хорошо. Не говорите никому, — девушка побарабанила ногтями по столешнице.

— А Геральт и Ламберт?

— Геральту сказать можно, Ламберту — необязательно, но если узнает, тоже ничего страшного, — Трисс вскочила на ноги и заходила туда-сюда. — Ух, черт побери, вот это новость. Так, надо собраться с мыслями!

— Так ты мне поможешь? — рискнула я вставить. — Я бы хотела научиться управлять своей силой, если она есть, чтобы вернуться в свой мир.

Трисс остановилась и посмотрела на меня очень внимательно.

— Знаешь, Брин, это все очень-очень удивительно! Ты, может быть, не знаешь, но Старшая кровь — огромнейшая редкость. И твое появление посреди леса в нашем мире подобно грому среди ясного неба, подобно снегу в летний зной, будто метеорит упал на единственный колодец в пустыне! Я чувствую в тебе силу, хоть она и едва-едва проснулась. Я не знаю, откуда она у тебя, но она определенно есть, а значит, ее можно развить! Но вот с порталами в иные миры могут возникнуть трудности. Мы, простые чародеи, не наделенные силой Старшей крови, не можем ходить между мирами. А тот, кто мог бы тебе об этом что-нибудь рассказать, увы, сейчас недоступен. Так что это тебе придется осваивать самой, на основе тех знаний, что ты сможешь получить от нас.

— Я немного знаю о Цири, в том числе, что она пропала, и вы захотите, чтобы я помогла вам ее найти, — решила сразу же сказать я. — Я не против помочь, — сразу же добавила, чтобы не вышло никаких недоразумений, — если буду в состоянии.

— Вот как, — удивленно приподняла брови девушка, глянула на Весемира и снова повернулась ко мне. — Так, наверное, даже и лучше. Это сильно упростит дело, — кивнула каким-то своим мыслям Трисс и обратилась теперь уже к нам обоим. — Нужно показать тебя Йен. Она когда-то обучала Цири, а позже общалась на эту тему с Авалак’хом.

— Авал кто? — спросила я.

— Эльфийский знающий, очень сильный маг, а самое главное — очень большой специалист в Старшей крови, — пояснила Трисс. — Он тренировал Цири во всем, что связано с силами, дарованными Старшей кровью. У тебя, кстати, трансов не бывает? Кошмарных снов?

— Пока не замечала, — несколько обеспокоилась я.

— Не видел, — ответил Весемир, на которого чародейка тоже посмотрела вопросительно.

— Так много вопросов, — пробормотала Трисс, снова вышагивая туда-сюда. — Ты можешь отправиться со мной прямо сейчас? — резко остановившись, спросила она.

— М-могу, — не очень уверенно ответила я, непроизвольно бросив взгляд на Весемира.

— Уже ночь на дворе, останьтесь до утра, — резонно предложил ведьмак.

— Время дня порталам не помеха, а для сна еще слишком рано, — отмахнулась Трисс. — Я и так потратила столько времени! Надо было, в самом деле, телепортироваться к вам, как только получила послание! Это же… Это же сенсация! О которой, правда, лучше как можно дольше никому не знать. Брин, это тебя касается в первую очередь. С кем бы ты ни встретилась, никому о себе не рассказывай. Впрочем, мы постараемся тебя изолировать.

Я только вздохнула. Спорить в моем положении было бы глупо, да и, если честно, я была не против пожить изолированно от этого дикого мира. Вот только в клетку угодить мне как-то не очень хотелось. Ну да, пока об этом думать было рано. Пока что клетка должна была меня оберегать, а не ограничивать.

— Здесь, в Каэр Морхене? — уточнил Весемир.

— Не знаю, надо сначала Йен ее показать, а потом уже что-то решать.

— Если что, мы будем рады вам тут, — обозначил свою позицию ведьмак.

А у меня чуток отлегло от сердца. В этом мире появилось по крайней мере одно место, где меня будут рады видеть.

— Спасибо, — тепло улыбнувшись, поблагодарила я.

— Так мы можем отправиться прямо сейчас? Мне не терпится показать тебя Йен и обсудить некоторые вопросы! — простосердечно поторопила меня Трисс.

— Да, вещи только захвачу, — рассеянно кивнула я, поднимаясь, и направилась в сторону башни, в которой находилась моя комната.

— А где Эскель? — услышала я вопрос Трисс, адресованный Весемиру.

— Охотится, — без подробностей ответил он. Дальнейший диалог я расслышать не могла, потому полностью погрузилась в свои мысли.

В конце концов, к этому я и готовилась. Произошло все, конечно, в любом случае слишком внезапно, но не вечно же мне коротать дни со старым ведьмаком, читая книжки из его библиотеки? Вовремя вспомнив о книгах, я захватила томик с драгоценным письмом с собой в комнату. Вещей у меня было катастрофически мало, так что собралась я за минуту, а потом еще пару минут решала, как все-таки лучше передать Эскелю письмо. Оставить тут или дать в руки Весемиру? Какого-то иного способа я придумать так и не успела. Устав маяться, я в итоге решила, что если Эскель захочет его прочитать, он его найдет, какой бы способ я не выбрала. А если Весемир захочет его вскрыть, то он это сделает, что бы я не придумала. В конце концов, ничего сверхсекретного там нет, это просто личное послание. Положив почти дочитанные сочинения о ведьмаках на стол и сделав пару оборотов по комнате, я остановила свой взор на кровати. Положив на нее письмо, я подхватила сумку и решительным шагом покинула комнату. И так потратила на это слишком много времени. Взаимоотношения с Эскелем, конечно, важны для меня, но сейчас есть вещи поважнее.

— Я готова, — вошла я в большой зал.

— Это все? — взглянула она на мою маленькую сумочку.

— За неделю вещами особо не обзаведешься, а из другого мира я чемодан как-то прихватить не додумалась, — усмехнулась я.

— А, да, извини, — покаялась чародейка и пообещала. — Мы это исправим. Купим тебе все необходимое.

— Буду благодарна.

Трисс лишь улыбнулась в ответ и, сделав характерный жест руками, с тем же шумом открыла, как я теперь уже знала, портал посреди зала.

— Пойдем, — позвала она, подходя к нему. — В первый раз будет не по себе, но потом, когда ты сама их освоишь, быстро привыкнешь.

Я подошла к ней ближе, но прикасаться к такой манящей и пугающей магии не спешила.

— Что ж, все-таки я ухожу, — сказала я, повернувшись к ведьмаку. — Спасибо вам большое за все. Я надеюсь, мы еще увидимся, правда, не знаю когда и как.

— Как научишься делать порталы, сможешь хоть каждый день тут бывать, — усмехнулась Трисс.

— Видать не скоро, — рассмеялась я, имея крайне низкие ожидания от своих способностей к магии.

— Эй, поменьше скептицизма! Тебя будут учить лучшие чародейки континента! — весело воскликнула Трисс, ожидая меня у портала.

— Увидимся, — уверенно сказал мне Весемир. — Приходи, как только сможешь!

— А мне таких разрешений не давали, а, дедушка Весемир! Я начинаю завидовать! — подколола рыжеволосая красавица.

— Ну, деточка, надо было родиться предназначением ведьмака! — в ее манере ответил ведьмак. И они оба рассмеялись.

— Письмо я оставила в комнате, — все-таки сказала я ему. — И спасибо еще раз! До свидания!

Развернувшись к порталу лицом, я подошла к Трисс.

— Надо что-то сделать особенное?

— Нет, просто иди, — кивнула она головой и первой шагнула вперед.

Окинув прощальным взглядом залу и задержав его чуть дольше нужного на входе, я вздохнула, окончательно смиряясь. Пора…

Загрузка...