Ведьмы бывают разными (СИ)

Глава 8

Если честно, я никогда не понимала людей, которые руководствуются только эмоциями. Такие люди считают, что сила духа решает все. Вера в справедливость — это их меч, доброта и любовь — щит. а упорство и настойчивость — доспехи. Оптимизм прет из всех щелей, и своим же оптимизмом они пытаются заразить унылых окружающих. Не важно, что ты себя чувствуешь подавлено и загнанной в угол. Не важно, что сейчас все плохо. Дальше все образуется! Все будет хорошо, преступник будет наказан, а справедливость восторжествует! Главное в это верить.

Я отношусь к другому типу людей. Нет, я тоже свято верю, что преступник будет наказан. Но из меня не льется оптимизм, как из ведра. Я больше доверяю фактам. Я здраво мыслю, и трезво оцениваю сложившуюся ситуацию. Я предпочитаю не слепо верить в чудо, а творить его сама. Я предпочитаю раскладывать все по полочкам, потихоньку отвечая на возникшие вопросы. Предпочитаю острый ум, и холодную расчетливость, а не сопливые переживания, и слепую верну в чудо. Да, преступник будет наказан, но сначала надо его найти и поймать. Но этого тоже мало! Надо собрать доказательства, что бы доказать вину подозреваемого.

Возможно, если бы и Шон руководствовался не эмоциями, а умом, он бы сейчас не сидел напротив меня, и не утешал себя, а за одно и меня мыслью, что все будет хорошо. Да, хорошо будет, как только я найду нападавшего на меня. Да, Шон, я буду в безопасности, как только месть моя свершится. Конечно, я буду пай-девочкой, и перестану быть такой серьезной и грустной, как только преступник сядет в тюрьму.

— Ты, главное, не переживай! — Вещал мне мой парень уже которую ночь перед сном. — Все образуется!

Он прав, все образуется, и я даже переживать не буду. Вот только зачем мне каждый вечер напоминать о том. что это БУДЕТ, но потом, а сейчас ложись спать, и постарайся не думать о твоем плачевном положении. Спасибо, поддержал.

— И не надо быть такой букой, все устаканится. Директор лично занялся этим делом, я от тебя ни на шаг не отхожу, и если что смогу защитить.

Знаете, как я услышала эту фразу?

«Ты беспомощная и еще глупенькая, так что доверься старшим, они решат этот вопрос. А я, твой верный рыцарь, буду рядом с тобой, когда на тебя снова нападут».

Спросите. как мне вообще такое в голову пришло? Он ведь для меня старается, поддерживает! Он такой милый и хороший, а я сижу с кислой миной, и стараюсь не обижаться на его слова! Противная жаба, которая не ценит такой заботы!

Скорее всего, так и есть. Мне противны его слова. Скорее всего потому. что словам я предпочитаю поступки. Если говоришь, что все будет хорошо, так сделай это. Сделай так, что бы мне спокойно спалось, а не бесполезно сотрясай воздух! А еще лучше подумай своими мозгами, и увидь ситуацию такой какая она есть, а не через розовые очки.

Все плохо, очень плохо! На меня уже дважды напали, и один раз чуть не убили. Мы взяли список покидающих академию преподавателей и студентов в день нападения, и даже за день до него, но у всех было железное алиби! Кто-то проводил время с семьей, кто-то был на свидании или в библиотеке, еще парочку сидели в соседнем кафе, или вообще были в музее! Подозреваемых нет.

Лонг сходил к знакомым в городе, и они рассказали ему о том мужчине, которого я вспомнила вечером после посиделок в кабинете директора. И снова его описание мне показалось знакомым. Где-то я уже его видела. Но ни кто из знакомых Лонга так и не смог сказать, кто это был. То ли им заплатили, то ли они действительно его не знали, то ли кто-то поработал над их памятью. но от этого не легче. Судя по всему, нападавший знал, что Лонг пойдет к своим знакомым, и будет расспрашивать про нападение.

И на повестке дня еще одна плохая новость. Взломанная защита в мою комнату. Кто бы это мог быть? Не известно. Ни какого следа магии, ни одной оставленной улики. Все было чисто, и только взломанная магическая защита говорила всем о том. что здесь кто-то был.

— А сейчас давай спать. — Закончил свою поддержку Шон, и завалился в кровать.

Я со вздохом легла рядом. и попыталась уснуть. Шон, как обычно, подложил одну руку мне под голову, а вторую на талию, и ровно через пяти минут он уже спал.

Меня все больше и больше раздражал, и в тоже время притягивал к себе парень. С одной стороны он очень милый. Видно, что он очень сильно за меня переживает, и всеми силами пытается поддержать. Он на данный момент ничего не может сделать. С другой стороны он раздражает своим бессмысленным оптимизмом. Я пыталась пару раз заставить пошевелить его извилинами, и посмотреть на сложившуюся картину в целом, но каждый раз он нежно брал меня в свои руки, принимая мои отчаянные попытки разложить ему все полочками за истерику, и начинал меня целовать, гладить по голове и приговаривать: «не думай об этом, все хорошо, я рядом». Да, он рядом, но это не значит, что мы оба должны сидеть сложа руки, и смотреть, как тупят старшие, пытаясь решить мою проблему. Эта фраза должна означать: «Я все устрою, а ты пока что можешь поспать».

Я, в который раз, выбралась из постели, и тихо вышла из комнаты. Заварила себе чай, и стала думать. Я снова в бальном зале, танцую с парнем. и мотаю головой по сторонам. Вот слева Лонг стоит. мрачный как тень, перед ним две девушки, смущаются от того, что двое парней приглашают их на танец. Причем, первый раз за весь бал. А справа Дрик в обнимку с Адой. Она ему что-то щебечет на ушко, а парень внимательно смотрит на директора. который танцевал с одной из преподавательниц рядом со мной. Кларк целует руку Арише. и они удаляются с глаз, и еще двое парней подошли к Дрику. И снова я смотрю направо. Лонг все такой же мрачный, и смотрит он куда-то за мою спину. Я снова поворачиваю голову, и вижу, как Дрик едва кивнул кому-то на танцполе, и у меня едва начала болеть голова.

Вот оно! Раньше я даже не пыталась воссоздать картинку произошедшего в тот вечер, но сейчас я все поняла. Дрик по чьему-то приказу напал на меня. А может, это он дал команду начинать? В любом случае, вампир причастен к тому, что тогда произошло! Вот только. надо это доказать…

Тогда возникают вопросы. Неужели эти два нападения ни как между собой не связаны? Или же Дрик причастен к каждому из них. Может, он просто пешка в чьих-то руках? Или же у него настолько хорошие связи, что он смог организовать нападение на меня в городе, не выходя из академии? И сколько людей на меня охотятся?

— Твой чай давно остыл. — Раздался голос позади меня. Я перевела взгляд на кружку, которую держала в руке около своих губ. Чья-то явно мужская рука держала кружку рядом с моими пальцами, а потом плавно ее отпустили.

Рядом со мной сел Лонг.

— Задумалась немного. — После того случая н этой же кухне восемь дней назад, когда я расплакалась при Лонге, я не оставалась с ним наедине. Не знала, что говорить, и как себя вести, по этому избегала прямого общения с парнем. Было стыдно…

— О чем?

Я внимательно посмотрела на парня. Мокрые волосы, прилипшая к телу ночная рубашка, обеспокоенный взгляд.

— О бале и нападении на город. Пыталась все детально вспомнить. Лица, движения окружающих меня людей, эмоции и едва заметные действия. То, что сразу не заметила.

— И как успехи? Неужели вспомнила.

— Да. Когда была маленькой, то не понимала, почему дедушка всегда слишком серьезный. Не понимала, почему его лицо не выражает никаких эмоций, в то время как у моего папы и мачехи всегда на лице отражалось то, что они чувствуют. Тогда я начала тренировать в себе память и внимательность. Дошло все до того, что теперь я могу уловить едва заметный жест, на миг пронесшуюся эмоцию, отразившуюся на лице человека, и даже читать по губам. Когда я так научилась, то могла вспомнить даже то, на что совершенно не обратила внимание сначала. Я словно вижу все так же, как было когда-то, только в замедленной съемке. — А потом я опустила глаза. Кажется, он мне не поверил, как и многие другие, кому я рассказывала это.

— И что ты вспомнила?

Я подробно рассказала Лонгу о том. что помню, что заметила, и поделилась своими соображениями. Парень меня внимательно выслушал, а потом задумался.

— Вспомни, что было в кабинете директора. Все подробно. Эмоцию каждого присутствовавшего в тот вечер.

— Ты что-то понял?

— Не уверен, надо проверить. — А когда я подняла бровь, парень глубоко вдохнул, и немного раздраженным голосом посделился со мной своими выводами. — Мне кажется, что Дрик лишь пешка. Надо понять, чья. Это может быть любой, кто имеет над ним хоть какую-то власть. Или компроматы.

Я закрыла глаза. и начала вспоминать.

— Все рассказвают о своем алиби. Первый начал ты и Перегант. У тебя спокойное, но бледное лицо. Мешки под глазами. Потом Шон. Он слишком напряжен. Руки то и дело сжимаются в кулак, а в глазах ненависть и страх. Дрик через чур спокоен, даже когда Ариша обвинила его в нападении, он лишь улыбнулся. Но когда я начала его защищать, на миг лицо переменилось. Сначала удивление, а потом отвращение. У директора обеспокоенное лицо, и он с интересом слушал каждого. Ариша была напугана, и едва сдерживала себя, что бы не расплакаться, а Кларк был напуган все собрание.

— Ты вне подозрений, это раз. — Начал загибать пальцы Лонг. — Твоя подруга под вопросом. Может она была напугана произошедшим. а может боялась, что ее раскусят. Это два. Кларк вне подозрений, это факт. Он места себе не находил, когда узнал, что Ариша отравлена. С того момента, как ее выписали, он постоянно ходит в напряжении, постоянно оглядывается по сторонам, и при любом шорохе берет в охапку свою девушку, и уносит подальше от всего. Он боится за нее. Это три. Шон наверняка что-то знает, но не хочет говорить. Хотя, я могу предвзято к нему относиться. Это четыре. Перегант точно здесь не при чем. ему плевать на то, что происходит во круг него, если это не касается его. Это пять. Ну, с директором все ясно, он беспокоится за репутацию академии, по этому все силы бросит на поиски нападавшего, это шесть. И Дрик. Он наверняка замешан в одном из нападения, и наверняка знает больше. чем говорит. Это семь. Ну, и я — это я. Я всегда вне подозрений.

Мне хотелось верить, что только в одном Лонг ошибся. Шон так старается морально меня поддержать, свято верит в то, что мне помогут..! Если бы он что-то знал, то рассказал бы директору уже в тот самый вечер. Он бы не молчал!

— Скажи, — Начала я говорить, опустошая кружку, и ставя ее на стол. — А почему вы с Дриком ссоритесь? Чем вы друг другу не угодили?

— Ну, это долгая история…

— На дворе ночь, так что время есть…

— Ну… Это все началось еще с наших предков. Наверняка слышала легенду о том, как враждуют оборотни и вампиры. Так вот, мой предок был первый. кто объявил войну вампиру. И этот вампир был предком Дрика… — Вот и выяснилась раса Лонга. Он — оборотень.

— Ну я ведь серьезно! — Уперла я руки в боки, а Лонг тихо рассмеялся.

— Началось еще все до начала занятий на первом курсе. Мы столкнулись с ним на тридцать шестом этаже. Я застукал его, когда он пил кровь какой-то девушки. И мой… Моя вторая сущность не смогла пройти мимо. Мы подрались. Девушка с криком убежала звать помощь. Девушку Дрик нашел, уговорил ее никому ничего не рассказывать, и тогда она будет спокойно учиться дальше, а если нет… Ну, ты знаешь, что он в таком случае делает. Гордость вампира была задета, началась тихая неприязнь. Он начал пытаться задеть мою гордость, мое самолюбие. В итоге он задел мое самообладание. Мы начали драться чуть ли не каждый день. Моя вторая сущность просится наружу, что бы убить мерзавца, и я еле как его сдерживаю.

— А какая у тебя вторая сущность? — Парень улыбнулся, встал со стула, и начал уходить.

— Дракон. — Рассмеялся парень, и похлопал меня по голове. — А теперь иди спать. Тебе нужно быть внимательной, быть начеку, а не чай по ночам пить, не замечая всего вокруг!

— Ну я ведь серьезно! — Понимая правоту парня, я встала со стула. и бросила на него взгляд. Он уже поднимался по лестнице. — Какая у тебя вторая сущность?

Но мой вопрос просто проигнорировали.

Мы с Шоном сидели на самой высокой трибуне, и смотрела на скрывающееся за горизонтом солнце. Был прохладно, и укрывались мы одним пледом. Было очень романтично. Наши тел едва соприкасались друг с другом, вечер, красивый закат, и взгляд Шона, который дарил тепло моей душе. Было необычно спокойно, и волшебно.

— Ты очень красивая. — Вдруг сказал Шон, и наши пальцы сплелись. Парень не смотрел на меня, он смотрел куда-то вдаль, и улыбался. — Но иногда бываешь такой заразой… — На этом моменте менталист все же посмотрел мне в глаза, и тихо рассмеялся.

— Это смотря с кем и как! — Пихнула я локтем парня. — Ты тоже не сахар!

— Но мне нравится твоя игривость. И когда ты поднимаешь одну бровь, вот как сейчас. Ты напоминаешь мне фарфоровую куклу. Очень хрупкую и нежную. Но такую же холодную…

— Холодную?

— Да. Как бы я ни старался, ты так и не стала испытывать ко мне теплых чувств. Ты просто привыкаешь ко мне…

— Не правда. — Обиделась я.

Нет, в чем-то он прав, но действительно к нему привыкаю. Я уже не могу уснуть, когда он не обнимает меня. Мне кажется слишком широкой кровать для одной меня. Мне не уютно, когда он не сопит мне под ухо. Я не могу уснуть, пока он меня не поцелует. и не скажет: «сладких снов». Мне не уютно идти с ним, не держась за руки, и не привычно сидеть в тишине. Я привыкла. что он обязательно что-то шепчет мне на ухо. Будь то в компании, или одни. Но я не просто привыкаю к нему. Он мне нравится все больше и больше. Как парень, а не как друг.

— Хочешь, докажу? — Я снова подняла бровь, и посмотрела в глаза Шону.

То ли вечер был необычно волшебный. и я растаяла, то ли я начала влюбляться в парня, но когда он мне кивнул, я его поцеловала. Сама. Сначала нежно и неуверенно, но Шон тут же ответил на мой поцелуй, и притянул к себе. Одна его рука лежала у меня на талии, а друга на шее. Что-то внутри меня перевернулось, и я прижалась к нему крепче. Поцелуи становились все увереннее, а сам Шон глубоко вздохнул, не отрываясь от моих губ. Он сильнее прижал меня к себе, словно ему было мало того, что между нами и так нет никакого расстояния.

Его дыхание становилось все прерывистее, а рука, которая лежала на талии начала спускаться нижу. Плед упал на пол, и прохладный воздух коснулся моей кожи. Шон взял меня за ягодицу, и придвинул мои бедра ближе к себе. Рука, которая была на затылке, спустилась вниз, ко второй. Шон начал целовать мое лицо, затем шею, и снова губы. В какой-то момент Шон поднял меня, заставляя обхватить его талию ногами, и я оказалась выше его. Поцелуй прервался. Зрачки парня расширились, дыхание было тяжелым, туки все сильнее сжимали мои ягодицы, и мы тронулись с места.

Спиной я почувствовала прохладу дерева. Шон положил меня на упавший с наших плеч плед, и сам лег сверху меня.

Снова поцелуй, от которого мозги отключались, а дыхание перехватывало. Руки парня изучали мое тело. Губы опустились нижу, и добрались до груди. Он поцеловал мою грудь так. что скорее всего там будет засос. но меня это сейчас не волновало. Все. о чем я могла думать, это его руки, и… Твердое желание.

Но в какой-то момент Шон просто лег мне на грудь и начал очень глубоко дышать. Через пару секунд он поднялся с места, и помог подняться мне. На мой молчаливый вопрос, и явное негодование от того, что все закончилось, он сказал:

— Не здесь. — Голос его был хриплым, а во взгляде читалось желание, думаю, как и у меня.

Я перевела взгляд ниже пояса парня, и увидела выпуклость. Парень уранил голову на руки, и приглушенным голосом произнес:

— Сейчас, еще минутку. и я успокоюсь.

Я села рядом, и положила голову на плечо Шону. Впервые рядом с ним я испытывала такие чувства. Это было возбуждение. дикое желание снять одежду прямо здесь и сейчас. Но, спустя какое-то время, когда пульс восстановился, а ветер освежил мою голову. я поняла, что же произошло на самом деле. Я просто его хотела. Поддалась мимолетному желанию, не более того. Просто сработал инстинкт выживания и размножения. Но вот что все это значило для Шона..?

Через пол часа я уже лежала у себя в кровати, прокручивая в голове произошедшее недавно, и искренне понадеялась, что я начинаю влюбляться в Шона. Искренне понадеялась, что однажды я смогу ответить на его чувство взаимностью. И искренне надеялась, что когда я отвечу симпатией на симпатию, Шон от меня не отвернется.

Да, Шон был очень внимательным. красивым, добрым, милым и заботливым. Но это ли мне нужно? Рядом с этим парнем я хочу себя видеть?

Я тут же представила себя через год или два рядом с Шоном, при условии, что я выживу. Я сижу с ним около камина, потягивая красное вино, и укрываемся мы одним пледом. О чем мы говорим? Не знаю. Шон смотри на меня своими завораживающими глазами, и нежно гладит рукой по щеке. Когда у меня трудности на работе. он меня поддерживает, говорит, что все хорошо. Он не носит меня на руках, но очень часто дарит мне мои любимые цветы и конфеты.

Но об этом ли я мечтала?

Нет. я мечтала путешествовать, чувствовать свободу вокруг себя. Побыть в других мирах, изучить их культуру, технологии, а потом рассказывать всем, как в очередной раз моя жизнь была на волоске, но я все же смогла найти выход из ситуации, и выжить. И что бы рядом со мной стоял тот, кто полностью поддерживает мою любовь к свободе. Тот, кто молча, ни сказав ни слова, укроет меня пледом, когда я приду уставшая, и морально вымотанная, и решит мои проблемы. Тот, рядом с кем я могу забыть о том. что где-то там меня пытаются убить. Тот, рядом с кем все проблемы будут казаться пустяками. Чей смех будет настолько заразителен, что я буду искренне верить в то, что все в порядке.

Но где мне такого найти? Или, Шон именно такой, но я просто его до конца не разглядела?

Мне надо еще немного времени, что бы определиться, что же я чувствую к нему, и хочу ли я такого будущего, которое будет у меня с ним.

Смотря на Шона, сразу можно сказать, что он домосед. Предел его мечтаний — устроиться на работу. получать стабильный заработок, что бы хватало на семью, на еду. и на свои маленькие «хочухи». Он будет возвращаться в тот дом. где его кормят, встречают любящие глаза детей и жены, где будут давать слишком сильно закрученные банки со словами «Помоги, а то мне сил не хватает открыть…». А по вечерам всей семьей смотреть очередной фильм-комедию, но ни как ни детектив или ужасы. Это ведь не семейные фильмы.

А мне надо, придя домой увидеть слой пыли, и ощутить сильные руки на моих плечах. А потом, что бы мне ласково прошептали на ушко: «ну вот мы и дома». А потом мы вместе зашли бы на кухню, на ходу читая новый рецепт вкусной еды, и споря, кто же будет чистить картошку. А потом недельку валяться в кровати, отдыхая от очередного опасного приключения, попивая винишко, и перекидываться со своим мужчиной соблазнительными взглядами. Что бы каждый раз, когда он меня целовал, был как первый, а в постели была такая страсть, словно это последний раз. Что бы я, вставая утром приготовить завтрак, тихонько прикрыла одеялом любимого мужчину, сладко спящего на кровати. А по вечерам меня укрывал он. А потом мы снова собирали рюкзаки, и улыбались шли в новое путешествие.

Возможно, я размечталась, и такого у меня никогда не будет. н мне так хочется. А мечтать ведь не вредно? Нет! Вот я и мечтаю. Уже которую ночь, который год… Вот найду преступника, объявившего на меня охоту, и потом можно смело воплощать свои мечты в реальность.

Снилось мне, как чьи-то надежные руки обнимали меня за талию, а я, закрыв глаза, тыкаю на карту миров, и выбираю место, куда отправлюсь в новое путешествие. Мой мужчина нежно поцеловал меня в щеку, а потом взял на руки, перекинул себе на спину. и мы полетели. Полетели? Да, на ком-то белом и большом. Я тыкала пальчиком на карте, показывая большому зверю, которого я раньше никогда не видела, и он полетел в нужном направлении.

Когда проснулась, пыталась вспомнить, кто же был тот зверь, но на ум ничего не приходило. Надо бы его зарисовать, а потом поискать в библиотеке. Вдруг что-то смогу нарыть? А может. этот зверь плод моих воображений, и такого вообще не существует. Ни в этом мире, ни в каком либо еще.