Ведьмы Карреса

Глава десятая

А ведь, если честно, он действительно здорово заинтересован в этой игре с Миром Червей! Вот только где он находится, этот мир?

На секунду у капитана возникло ощущение, что ватч озадачен этим его незаданным вопросом.

— ГДЕ ОН НАХОДИТСЯ? ДА ТАМ, ГДЕ И ДОЛЖЕН НАХОДИТЬСЯ, МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕЧЕК! ГДЕ ЖЕ ЕЩЕ?

И капитан понял, что инструменты, вроде электронной звездной карты, не имеют для ватча ни малейшего смысла. Да и зачем они ему? Вселенная, в которой обитает человечество, представляется ватчу плодом его собственного воображения, и он легко переносится в ней с места на место — как человек порой уносится в неведомые дали своих мечтаний. Если ватчу надо куда-то попасть, он просто попадает туда — и все.

Однако даже ему попасть в Мир Червей удается не всегда. Мир Червей, объяснил Посерту ватч, — это загадка. Чудовищная загадка. Во время своих странствий он немало узнал об ужасном Манарете и решил сам посмотреть на него.

И обнаружил, что не может даже приблизиться к Манарету. Что-то мешало ему, перекрывало дорогу, держало на расстоянии от Мира Червей.

Это означало одно: вызов. И тогда ватч принялся сводить воедино все, что ему было известно о Манарете, о чудовищном монстре Моандере, повелевавшем сферами нури. Ватч узнал, что Манарет — это, по сути дела, огромный корабль размером с целую планету, в котором запертое в одном из его отсеков, точнее в тюрьме, томится племя гордых и некогда могущественных существ, построивших этот корабль и прежде бывших его хозяевами. Теперь они пленники Моандера. Народ этот носил имя лирд-харьер и был известен людям, которые установили с ним связь, надеясь отыскать способ как-то противостоять Моандеру и нури. Если бы можно было свергнуть Моандера и восстановить власть лирд-харьер над Манаретом, то это одновременно ликвидировало бы и страшную угрозу для человечества.

Ватч был заинтригован создавшимся положением и с интересом наблюдал, как капитан все больше втягивается в игру против Мира Червей. Теперь он уже считал Посерта вполне достойным партнером.

Что я должен делать? — мысленно спросил капитан.

Нужна информация, сообщил ему голос ватча. Средства борьбы против этого монстра могут оказаться под рукой, нужно лишь понять, как ими пользоваться. А информацию лучше получить от тех, у кого больше всего сведений о Моандере — от народа лирд-харьер, запертого в недрах Манарета. Ватч к ним попасть не мог; и ничто материальное тоже не могло проникнуть сквозь энергетические барьеры, установленные Моандером. Однако в своем нынешнем виде капитан не представлял собой никакой материальной субстанции, и его можно было заслать прямо в Манарет, туда, где все еще, словно в осажденной крепости, обитали лирд-харьер. А там уже, следуя инструкциям ватча, капитан сможет узнать все, что нужно...

Существование в виде бестелесного духа, хотя и временное, все же имеет свои преимущества, думал капитан.

Например, плотный орудийный огонь и бесконечные разрывы снарядов, заполнившие все пространство вокруг, никак ему не повредили, и он сумел проникнуть сквозь линии обороны, оказавшись прямо в личных покоях лорда Чила, принца великого народа лирд-харьер. Покои находились в центральной части Манарета. Когда орудийный огонь прекратился, капитан уже стоял в покоях принца — по-прежнему нематериальный, но вполне целый. Столь враждебная встреча его нисколько не удивила. Ничего не зная о способностях и возможностях ватчей, лирд-харьер воспринимали любое вторжение на их территорию как агрессию со стороны Моандера.

Принц Чил сидел в уютном гнезде из роскошных покрывал, устроенном на широком ложе в самом центре зала, и следил своими огромными, немигающими, золотисто-зелеными глазами за приближением странного призрака, нарушившего его покой и уединение. Те части длинного, вытянутого тела принца Чила, которые было можно разглядеть среди богатых одежд, сильно напоминали рептилию с красной чешуей, а шея более всего походила на змеиную. Однако венчавшая шею огромная круглая голова говорила о наличии развитого мозга, а чрезвычайное спокойствие Чила, которое в данный момент могло показаться даже пугающим, свидетельствовало о его безоглядной смелости, гордости и уверенности в себе.

Длинная красная конечность высунулась из-под роскошного одеяла, и капитан «услышал» мысли принца:

«Внутренние барьеры сняты. Мне кажется, ты не из подданных Моандера? Значит, ты посланец дружественного нам народа ведьм?»

Капитан заявил в ответ, что он действительно связан с народом ведьм и, поскольку они являются врагами Моандера, желает помочь в борьбе с этим монстром. Для этого ему нужна некоторая информация, ибо он не очень представляет, что именно ему нужно сделать. Чил как будто хорошо его понял. «Задавай свои вопросы! — мысленно ответил он. — Без помощи извне наше положение скоро станет безнадежным...»

Обмен мыслями продолжался без особых затруднений. Манарет, как узнал капитан, находился под управлением суперкомпьютера, который назывался Синергайзер. Та же катастрофа, которая некогда выбросила Манарет и народ лирд-харьер из их собственного пространства и переместила в эту Вселенную, на время вывела из строя и Синергайзер. Моандер, который был лишь автономным аварийным блоком, включился в работу, подменив Синергайзер. Вообще же Манарет являлся экспериментальным боевым кораблем, изобретенным и сконструированным народом лирд-харьер. У них не было возможности ранее проверить, как работает Моандер в аварийных условиях.

И тут вдруг выяснилось, что при разработке этого устройства были допущены ошибки. Включившись в работу, чтобы заменить Синергайзер, Моандер предпринял меры, направленные на то, чтобы увековечить аварийное положение, при котором все управление кораблем находится в его власти. Уничтожить Синергайзер практически невозможно, однако Моандер заключил его в ракету-контейнер и направил по курсу, который должен был привести соперника прямиком в раскаленные недра огромной звезды. Обретя свободу, Моандер стал недоступен для каких бы то ни было средств контроля, имевшихся в распоряжении лирд-харьер.

«Нам известно, что Синергайзер не был уничтожен, — сообщил капитану принц Чил. — По всей видимости, ракета-контейнер отклонилась от заданного курса: возможно, в результате действий самого Синергайзера. Но сюда она не вернулась. Недавно, правда, было сообщение...»

Мысль прервалась. Капитан вдруг вспомнил Олими и его таинственный «камень»...

— «Да, да, это он! — мысль Чила прозвучала, как вскрик. — Где ты его видел?»

Он пришел в такое возбуждение, что обмениваться мыслями стало невозможно. Понемногу успокоившись, он продолжил свой рассказ. Народ лирд-харьер получил от своих агентов, имевшихся практически во всех секциях Манарета, сообщения, что нури Моандера сумели обнаружить следы пропавшего Синергайзера. Всего несколько часов назад пришло известие, что карресский корабль, на котором находится это устройство, избежал коварной попытки направить его вместе с грузом в недра одного из солнц, после чего исчез.

Капитан признал, что это его корабль, и заверил Чила, что пока Синергайзер в полной безопасности.

Странные золотисто-зеленые глаза затуманились от волнения. Капитан мысленно увидел огромный зал, стены которого были сплошь заняты приборами и экранами. «Это центральный командный пост, — сообщил Чил. — Он все еще под нашим контролем. Как только Синергайзер окажется здесь, он обретет былое могущество. Вдали отсюда он мало на что способен...» Изображение исчезло. А мысли Чила устремились дальше. Довольно давно лирд-харьер получили отрывочную информацию, посланную на Манарет иными, но подобными им существами, о том, что в тех пространствах и измерениях, куда их некогда забросила Великая Катастрофа, создается гигантское устройство, которое будет способно извлечь корабль из чуждой Вселенной и вернуть назад, но для этого надо восстановить власть Синергайзера.

Однако народу лирд-харьер не был известен способ проникновения материального объекта сквозь силовые поля внешней оборонительной системы Манарета, установленной Моандером. Синергайзер таил в себе значительно больше возможностей, чем представлялось на первый взгляд, но тем не менее оставался все же материальным предметом. А оборонительные системы Манарета постоянно совершенствовались и укреплялись. «Нури по-прежнему устанавливают новые энергетические барьеры между мертвыми солнцами, которые окружают нас здесь со всех сторон... — услышал капитан. — А недавно Моандер, видимо, нашел способ пресекать мысленный обмен информацией между лирд-харьер и ведьмами с Карреса. Так мы потеряли контакт с Карресом...»

«А существует ли какая-нибудь возможность того, что ваши друзья все-таки смогут послать в наше измерение нечто вроде спасательного корабля, способного справиться с Моандером?» — осведомился капитан.

«Нет, это невозможно!» — был ответ. И тут же перед мысленным взором капитана возникли безумно закрученные потоки энергии, впивавшиеся в узлы и непрерывно взрывавшиеся... «Между нашими измерениями нет общей границы. Переход из одного в другое — это извилистый путь сквозь хаос! Мы только что находились там — и вот мы уже здесь! Даже за миллионы жизненных циклов такой момент точного совпадения положений не повторяется дважды и не может быть создан искусственно. Так что они сюда попасть не могут. Они способны лишь вытащить наш корабль отсюда... Но при условии, что структура силовых полей корабля будет полностью восстановлена и совпадает с природой полей, созданных ими...».

Но для этого нужен Синергайзер! Ах, если б только капитану удалось доставить его на Каррес!...

«Насколько Моандер уязвим при атаке извне?» — спросил капитан.

«Почти неуязвим! Вся оборонительная система Манарета к его услугам. А кроме того...»

И вновь перед мысленным взором капитана возникли массивные укрепления, мощные бастионы с крутыми скатами. «А сам Моандер находится глубоко внутри. Любые активные системы управления кораблем действуют только через структуры обороны, и только через них и через своих нури Моандер получает информацию о вашей Вселенной. Моандер держит нас буквально за горло и готовится такой же мертвой хваткой вцепиться и в вас. Время не терпит! Потому что нури уже создали новые инкубаторы...»

«Инкубаторы?» — прервал его капитан.

Оказалось, что нури — покорные рабы того, кто в состоянии ими управлять, рабы абсолютно послушные, которых при необходимости можно не беречь и не щадить. Их воспроизводство, правда, требует немало времени, зато количество при этом не ограничено, и хозяин может иметь их столько, сколько ему нужно. Сейчас как раз начался период воспроизводства, и, разумеется, Моандер стремится вывести как можно больше нури, целые орды, увеличив их число в сотни раз.

«Сами по себе нури не страшны, — сообщил Чил. — Но сейчас они выступают как орудия Моандера. По мере роста численности растет и могущество нашего врага. И если МЫ не победим Моандера до того, как нури размножатся, нашим оборонительным системам не устоять... И вашим мирам тоже. Все мы погибнем в эпидемии этой чумы. Есть только два пути спасения: вернуть Синергайзер на место — в центральный пост управления — или пробить оборону Моандера и сломить его сопротивление. Но мы не знаем, как это сделать...»

Мысль принца Чила внезапно оборвалась. Перед глазами капитана все вдруг помутнело, заколебалось, и Чил вместе с огромным залом исчез, а призрачная, нематериальная сущность самого Посерта вновь поплыла куда-то в сером безликом тумане. Теперь капитан довольно явственно релировал ватча.

— ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ПРОБЛЕМА! ПОДОЖДИ ЗДЕСЬ НЕМНОГО, МАЛЕНЬКИЙ УЧАСТНИК ЗАБАВНОЙ ИГРЫ!

И ватч исчез. Во всяком случае, его присутствие больше не ощущалось. Капитан продолжал куда-то плыть, и вместе с ним плыл серый туман.

«Забавная игра!» Ха! Но для прочих «игроков» — проблема страшная! Если, конечно, принц Чил говорил правду.

Итак, что может предпринять он, капитан Посерт? Ничего! Пока не вернется ватч, не вытащит его из этого тумана и не вернет его обратно — в его тело, на его корабль, в общество ему подобных.

Как же освободиться от влияния клатха-сущности, которая способна не только вывернуть тебя наизнанку, но и постоянно сует нос в твои мысли? И тут капитан вспомнил о замке, которому научила его Гот. Если бы удалось «закрыться» на такой замок против ватча...

Тут его размышления прервались. В сером тумане мелькнула яркая искра, потом она проплыла слева направо, оставляя за собой след — кривоватую огненную линию, такую же яркую, как она сама. Да это же...

«Стоп!» — мысленно приказал он.

Искра остановилась. Огненная линия тоже застыла, трепеща, на месте. Она была очень похожа на те линейные части «узоров», из которых состоял волшебный замок против нури...

Но эта линия была намного толще, мощнее — настоящий поток живого огня! Огонь клатхи! — догадался капитан... И этот огненный поток остановился только потому, что он ему приказал!..

Капитан колебался. Если огненная линия — составляющая некоего «замка», то речь должна идти о куда более мощном засове, чем тот, что преграждал нури доступ к его мыслям. И этот новый замок, видимо, будет создан благодаря клатха-энергии!

Ну, что ж...

«А ты уверен, что хочешь попробовать создать такой засов?» — Капитан отчетливо услышал внутри себя голос, задавший этот вопрос.

Да, он уверен. Более того, это представлялось ему крайне необходимым.

И тогда капитан сделал нечто, чего не смог бы описать или объяснить даже самому себе. Искра клатха-энергии вновь поплыла, оставляя за собой огненный след, а чуть выше возникла вторая такая же искра и двинулась вниз, к первой. Затем вспыхнула третья, и третий огненный поток зигзагом устремился вверх, к месту слияния с первыми двумя...

От этого узора исходил невыносимый жар! Был момент, когда вся Вселенная напряженно вытянулась в одну линию и чудовищно напряглась. Но тут огненные потоки наконец пересеклись и замерли. Сверкнула неслышная вспышка — и все кончилось. Узор, точно фотография, зафиксировался в пространстве и тут же исчез. Исчезло и чудовищное напряжение.

Вряд ли, подумал капитан, такие эксперименты можно повторять часто. Скорее всего, это можно сделать только один раз. Или лучше вообще никогда не делать.

Капитан немного подождал и через некоторое время вновь начал релировать ватча. Его присутствие сперва ощущалось сильно, потом ватч куда-то пропал, а затем оказался рядом.

— ХМ? ЭТО ЕЩЕ ЧТО ТАКОЕ?.. СОВЕРШЕННО НЕОБЪЯСНИМО!.. ВРОДЕ БЫ ОН СОВЕРШЕННО ЦЕЛ... ОДНАКО... ЭЙ, ЧЕЛОВЕЧЕК! — голос ватча зазвучал в полную силу, — ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?

— Слышу, — ответил капитан.

— ВОТ КАК? НЕУЖЕЛИ ПОЛНАЯ БЛОКИРОВКА? НУ И ПУСКАЙ! - решил вдруг ватч. - ЕРУНДА! МЕЛКИЕ НЕПОЛАДКИ! ИГРА-ТО ВСЕ РАВНО ПРОДОЛЖАЕТСЯ!

У капитана вдруг возникло такое ощущение, будто он провалился в ледяную черноту. Потом он понял, что лежит на чем-то холодном, твердом и колючем, открыл глаза и приподнялся. Пришлось зажмуриться, помотать головой и снова открыть глаза: сомнений быть не могло — он вернулся назад! Он лежал на каменистой земле! Капитан сел и огляделся. Вокруг торчала высохшая коричневатая трава. Светило яркое солнце. Осенние, поросшие лесом холмы, холодный ветер... Вдали виднелись снеговые вершины гор, а неподалеку, в нескольких сотнях метров, стояла «Удача» с распахнутой дверью переднего шлюза и опущенным трапом. Капитан встал и пошел к кораблю.

— Капита-а-а-ан!!!

Он резко обернулся и увидел Гот, бегущую ему навстречу от корабля. Он что-то заорал и понесся ей навстречу. Чувство облегчения, которое он испытал, было столь огромным, что буквально несло его над землей. Гот бросилась ему на грудь, чуть не рыча от восторга. Капитан обнял ее, поцеловал, растрепал ей волосы, поставил на землю и на радостях шлепнул.

— Патам! — вскричала она. — Как же я рада тебя видеть! Но где ты пропадал?

— Встречался с Червивой Грозой, — сказал капитан, счастливо улыбаясь.

— Да что ты!

— Честное слово. Я побывал в Мире Червей. Скажи-ка, этот «камень», что вез Олими, по-прежнему у нас на корабле?

— Откуда же мне знать? Ничего себе — побывал в Мире Червей! — Гот была совершенно потрясена. Потом пояснила: — Между прочим, и корабль тоже только что появился здесь, одновременно с тобой.

— Вот как?

— Ну да, буквально минуту назад! Я как раз собиралась возвращаться в лагерь...

— В какой лагерь? Ладно, это потом. Гулик и Веццарн с тобой?

— Да. Они оба здесь. Кстати, я недавно релировала ватча. Огромного! Впрочем, ты, кажется, с мелкими и не знаешься... А потом оглянулась случайно — и «Удача» уже стояла рядом. И ты тоже наконец объявился...

— Так. — Капитан был настроен решительно. — Пошли к кораблю. Надо проверить, на месте ли «камень». Я теперь знаю, что он из себя представляет. Ты когда-нибудь слыхала о Синергайзере и его значении для Манарета?

— Синер... Нет, ничего не слыхала! — Гот, подскакивая на ходу от нетерпения, старалась идти с ним рядом. — Что-то очень важное, да?

— Самое важное! Я тебе потом все расскажу.

Они торопливо взобрались по трапу. В ходовой рубке горел свет, отопление работало на полную мощность. Но переборки на ощупь были ледяными. Капитан и Гот на минуту задержались у панели управления, проверяя, все ли в порядке. Все системы, кроме аварийной, были отключены, и они, оставив все как есть, направились в кормовую часть корабля. У первой блокирующей переборки они немного задержались. Робот Шима не то чтобы прожег ее — нет, он вырубил значительную ее часть, пролез в эту брешь вместе с хозяином, а выбитый кусок плиты просто вколотил в пол, сильно изуродовав при этом палубу.

Синергайзер, пропавший с Манарета, по-прежнему находился в сейфе, завернутый в пластик. Они осторожно пробрались по заваленному обломками переборок отсеку к запертой каюте Олими и обнаружили, что он все еще там — в полной безопасности и по-прежнему без сознания. Они снова заперли дверь каюты, вышли из корабля и спустились по трапу.

— Давай присядем на минутку, — предложила Гот и первой плюхнулась прямо на траву. — Можешь быть уверен — с остальными все в порядке. Но что все-таки произошло с тобой? И как ты попал в Мир Червей? И что такое Синергайзер?

Она слушала, не перебивая, с напряженным вниманием, пока он рассказывал ей о своих приключениях. Однако о своих экспериментах по созданию замка от чересчур любопытного и надоедливого ватча он пока что решил умолчать.

— Ватч сказал, что игра продолжается, — закончил капитан свой рассказ, — и уже в следующий момент я оказался здесь. Слушай, а ты представляешь, где мы находимся?

— Между прочим, это Каррес!..

— Что?! — Капитан ушам своим не верил. — Но тогда...

— Нет, — ответила Гот. — Все далеко не так просто. Это не настоящий Каррес, это Каррес прошлого! На всей планете сейчас никого нет, кроме нас.

— Ты считаешь, что это проделки ватча?

— А кого же еще?.. Представь, никакой Империи нет и в помине, и пиратской Ульдуны тоже еще не существует. Великий Патам! Даже космические корабли еще не изобрели! — Она вдруг склонила голову набок и чуть прищурилась. — Ну вот, опять!

Капитан тоже почувствовал присутствие ватча. Назойливый спутник ошивался где-то поблизости... А потом ощущение исчезло.

— Гигантский ватч! — заметила Гот. — Ну ты даешь, капитан! Самого здоровенного выбрал!

— Они ведь могут читать наши мысли, верно? — спросил капитан.

— Многие могут.

— А способны они это делать на расстоянии? Когда мы не можем их засечь? То есть релировать?

— Вроде бы, нет. — сказала Гот. — Но точно я не знаю.

— Интересно! А не существует ли такой штуки, вроде клатха-замка, чтобы не позволять им совать нос в наши мысли?

— Есть такая штука! Только подобный замок очень трудно сотворить. Я вот. например, не умею. И знаю всего четырех, не больше, которые на это способны.

— Всего-то? — удивился капитан.

Гот поглядела на него вопросительно, затем с явным подозрением.

— Знаешь что, — медленно проговорила она, точно колеблясь и раздумывая, — я кое-что умею, и это может сработать как замок против ватчей... Просто нужна клатха-энергия слабого напряжения, совсем немного... И ее как бы накладываешь на что-то конкретное — на те мысли, которые желаешь защитить от постороннего вмешательства. Вот и все. И тогда, кто бы ни сунулся в мои мысли, он просто ничего прочитать не сможет!

Она снова склонила голову набок и внимательно поглядела на капитана:

— А ты что, сделал себе замок против ватчей?

— Думаю, да. — И он вкратце описал ей свое изобретение. Гот слушала, сперва округлив глаза от изумления, а потом просияв от радости.

— Да, ты будешь самым лучшим колдуном на Карресе, капитан! Вот увидишь!

— Ты так думаешь? — Ему эта мысль была необычайно приятна, но оставалось еще слишком много нерешенных проблем, чтобы долго ею наслаждаться. — Ну что ж, будем считать, что когда мы ватча не релируем, то можем разговаривать совершенно спокойно, — подвел итоги капитан. — И что же мы будем делать дальше? Нет ли какого-нибудь способа вернуться в наше время? Например, с помощью клатхи?

Гот помотала головой. Ведьмы Карреса иногда экспериментировали с перемещением в прошлое, но никто, насколько она знала, не проникал туда далее дня собственного появления на свет.

Оставалось полагаться только на то, что сам ватч и вернет их обратно. Это был не слишком обнадеживающий вывод. Ватч, будучи воплощением клатха-энергии, играл в свои собственные игры и явно рассматривал людей как пешки в этих забавах. Вот он, например, услышал, что вроде бы невозможно преодолеть сопротивление Моандера, укрывшегося в своей неприступной крепости, и теперь решил доказать, что это не так.

Ситуация не самая приятная. Но пока что ее изменить невозможно.

— Олими нашел Синергайзер и вез его на Каррес, когда на него напали нури, — задумчиво заметил капитан. — Примерно в тот же момент ведьмы узнали, что Империя собирается напасть на них, и Каррес исчез. И более никакой информации о нем не поступало — во всяком случае до того, как мы покинули Ульдуну.

Гот кивнула:

— Наверное, они знали, что Олими везет эту штуку, и отправились ему навстречу.

— Вполне возможно. Теперь вот что. Ты мне как-то говорила, что на Карресе начали разработку нового вида клатха-оружия для борьбы с нури, и дела шли довольно успешно, так?

— Да. Я думаю, они почти закончили его, когда мы улетали с Карреса, — сказала Гот.

— Тогда, вполне возможно, что Синергайзер мог быть единственной недостающей составляющей, которой не хватало, чтобы начать атаку на Мир Червей. Они, конечно же, знали — благодаря постоянному контакту с лирд-харьер, — что Моандер в самом ближайшем будущем сумеет вывести такое количество нури, что победить его будет практически невозможно...

Гот снова кивнула и решительно заявила:

— По-моему, они все равно атакуют Манарет — получат ли Синергайзер или нет! Похоже, они будут просто вынуждены это сделать.

Капитан заскрежетал зубами от бессилия.

— Даже если бы мы вернулись обратно в наше время, — сказал он, — то самое лучшее, что мы могли бы тогда сделать, — это доставить Синергайзер на Эмрис! Мы же не знаем, где сейчас находится Каррес. И где находится Манарет, тоже не знаем... хотя я там, кажется, только что побывал.

— Возможно, нам известно, где находится Манарет...

— Как это? Что ты хочешь сказать?

— Чил сообщил тебе, что нури строят новые заграждения вокруг Манарета где-то среди множества мертвых солнц, верно?

— Да, — кивнул капитан.

— Известно только об одном районе космоса, где вокруг сплошные мертвые солнца. Это Чаладур! А само скопление мертвых звезд называется Тарк-Немби. Его все избегают, потому что оттуда не возвращаются. Стало быть, Мир Червей вполне мог находиться все это время именно там. А если это так, то мы довольно легко можем обнаружить и Каррес — причем не более чем в одном перелете от Тарк-Немби!

Капитан даже крякнул от удовольствия.

— Клянусь, ты молодец! Может быть, нам даже удастся решить все проблемы, особенно если мы сумеем вернуться в свое время и прорваться к этому скоплению мертвых звезд на вжжик-тяге. Если нам не помешает ватч...

— Он все равно сделает свой ход первым.

— Ну что ж, — вздохнул капитан. — Ладно. Ты, по-моему, говорила о каком-то лагере?

Гот вскочила:

— Да, за холмом. Примерно с четверть мили отсюда. Пошли, заберем все оттуда — это проще, чем перегонять корабль.

По дороге Гот успела рассказать ему о том, что произошло. Ни Гулик, ни Веццарн не помнили ровным счетом ничего с тех пор, как «Удача» покинула планету красного солнца, и до того момента, когда они очнулись, освещенные лучами зари, на холодном, туманном Карресе. Гот пришла в себя первой, на полчаса раньше остальных. Она ничего не сказала своим спутникам ни об этой планете, ни о ее местонахождении в пространстве и во времени: оба и без того были совершенно обескуражены и испуганы. Гулик, например, придя в себя и обнаружив рядом распростертое тело Веццарна, сразу решила разнести ему из бластера голову, уверяя Гот, что он гнусный предатель.

— Она, правда, так свой бластер и не нашла. Да и бластер Веццарна тоже, — ухмыльнулась Гот. — Ну а потом Гулик немного остыла, а Веццарн стал ныть, как обиженный младенец. Целый час ныл, наверное... Ты, мол, специально задержал взлет и подождал его, а он вел себя как подлый предатель, и теперь ему остается только застрелиться, потому что он даже представить себе не может, как посмотрит тебе в глаза.

— Похоже, тебе пришлось с ними обоими здорово повозиться?

— Да нет, они довольно быстро успокоились. Гулик теперь даже разговаривает с Веццарном. Она не такая уж плохая, эта Гулик.

— Да, ничего, — согласился капитан, припомнив тяжелые минуты, пережитые вместе с Гулик на краю утеса.

По словам Гот, они устроились совсем неплохо. Веццарн, изо всех сил стараясь загладить былые прегрешения, уже к вечеру первого дня умудрился оборудовать прекрасный лагерь на берегу ручейка и содержал его в чистоте и порядке. Пытался даже кухарить, добывая пищу с помощью самодельного лука. Гулик первые сутки вела себя настороженно, нервно поглядывая на окрестные горные склоны, словно в любой момент ожидала нападения опасного противника. Но к концу второго дня горячее осеннее солнце Талсоу как будто растопило владевшее Гулик напряжение.

Прибытие в лагерь оказалось малоприятным, поскольку Веццарн при виде капитана завыл и застонал, потом рухнул на колени и попытался поцеловать капитану руку. И не желал подниматься, пока Посерт не провозгласил, что на сей раз Веццарн прощен.

Они покинули лагерь, оставив все как есть, и вместе вернулись к «Удаче». Гот и Веццарн отправились осматривать корабль, надеясь, что можно будет хотя бы немного привести все в порядок и ликвидировать страшные следы робота Шима. Капитан, закрыв шлюз, уселся у пульта управления и начал обычную проверку всех систем корабля.

Проверка выявила нечто необычное. Никаких указаний на неисправности не было, однако силовая установка не подавала мощность ни на один из двигателей.

Капитан задумчиво закусил губу. Опять ватч! Стало быть, он постарался, чтобы команда осталась здесь, а сам куда-то улетел. С кораблем все было в порядке, однако они не могли им воспользоваться. Капитан решил, что это в конце концов особого значения не имеет: в том времени, куда они попали, лететь некуда.

Он оглянулся и увидел, что у входа в рубку стоит Гулик и наблюдает за ним.

— Входите, — пригласил ее капитан. — Боюсь, я не успел поблагодарить вас за помощь во время схватки с Агандаром.

Гулик улыбнулась и подошла ближе. За восемь дней, проведенных в лагере на Карресе, она совершенно пришла в себя и теперь была еще более хороша, чем прежде — утонченная, элегантная! Трудно было поверить, что столь очаровательные кроткие глаза могли, хладнокровно щурясь, высматривать легендарного Агандара, в которого их обладательница собиралась выпалить из бластера.

— Я ведь прежде всего себя спасала, капитан, — заметила она. И добавила: — Я услышала рев двигателей и решила узнать, куда это мы летим.

— Никуда мы пока что не летим, — сказал капитан. Поколебавшись, он объяснил: — Дело в том, что я не имею понятия, куда лететь.

Гулик с минуту молчала. Потом спросила:

— Вы знали, что я агент Империи?

— Янго говорил об этом.

— Ну что ж, это правда. Я полетела с вами сквозь Чаладур, чтобы выкрасть секретную супер-тягу, которая, как все полагают, имеется на вашем корабле.

— Я так и думал... Только эта штука никак не может быть использована ни вами, ни теми, на кого вы работаете.

— Я и сама пришла к такому выводу, — призналась Гулик, — еще за два дня до того, как началась заваруха с Янго. В любом случае, если я вляпалась в эту историю вместе с вами и вашей маленькой ведьмочкой, то исключительно по собственной вине. Боюсь, от меня будет мало толку, когда вы попытаетесь выбраться отсюда. Но если я все-таки смогу чем-то помочь, только скажите. Я все сделаю! А пока просто постараюсь не мешать. Меня всегда считали довольно способным человеком, однако все эти карресские дела выше моего понимания!

Капитан не стал говорить ей о собственных страхах и сомнениях.

В тот вечер они по предложению Гулик поужинали на траве недалеко от корабля. Гулик все время говорила о том, как ей нравится эта планета; после проведенной здесь недели она чувствовала себя здесь гораздо комфортнее, чем в каком-либо другом месте. Гот, видимо, это льстило как хозяйке. Каррес был действительно очень привлекателен в сиянии двойного солнца, освещавшего западные горные хребты своими закатными лучами. Ветер постепенно стих, и люди некоторое время сидели, негромко переговариваясь, но тщательно избегая любых тем, связанных с их нынешним положением. Небо почти очистилось от облаков. Капитан видел, как над горизонтом всплыл маленький четкий круг луны. Он думал о том, что можно было бы предпринять, чтобы не сидеть сложа руки и не томиться в ожидании, пока ватч первым проявит себя. Однако факт оставался фактом: приходилось ждать следующего хода ватча. Гот могла бы, конечно, перенести их вместе с «Удачей» на сотни световых лет отсюда, но это ничего бы не дало.

Гот предложила ночевать на свежем воздухе, возле корабля.

Капитан быстро глянул на нее. Остальным идея явно понравилась. Действительно, после всех приключений каюты «Удачи» могли казаться слишком тесными. Однако самому капитану очень не хотелось оставлять корабль на всю ночь. Ведь если ватчу еще что-нибудь взбредет на ум, они, проснувшись, могут обнаружить, что корабль исчез.

Гот заметила его взгляд; ресницы ее чуть шевельнулись, и он сразу понял, что у нее есть некий план. Только вот какой?..

И вдруг капитан почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке: ватч вернулся!

Нет, он был не рядом — капитан едва релировал его. Но приближаться явно не желал. Гот, разумеется, обнаружила ватча раньше, чем капитан, который все никак не мог понять, зачем ей понадобилось ночевать под открытым небом.

Пока «команда» вытаскивала из корабля спальные мешки, ватч приблизился, недолго поболтался совсем рядом и снова удалился...

Вдруг капитан заметил, как потемнело небо. Где-то в вышине загрохотал гром. Посерт изумленно поднял глаза к небу, и на него обрушился ливень — словно опрокинули гигантское ведро воды.

Он заметался вокруг корабля, собирая промокшие насквозь постельные принадлежности и непрерывно ругаясь. Нет, это совершенно невыносимо! Вода уже ручьями бежала по каменистой земле, образуя грязные лужи и стремительные потоки. Гром раскатывался в небесах, сверкали молнии, освещая колдовским сиянием мощные, крутившиеся в стремительном водовороте угрюмые тучи. Веццарн, оскальзываясь, скатился по трапу, чтобы помочь капитану. Сквозь гром Посерт слышал раскатистый хохот ватча, который был прямо-таки вне себя от восторга, наблюдая, как люди, скользя и падая в грязь, потащили назад свое промокшее барахло и с грохотом закрыли шлюз. А ливень продолжал яростно барабанить по корпусу «Удачи».