Ведьмы замуж не выходят (СИ)

Глава 10. Сауэл

Сильный порывистый ветер гнал поземку по заснеженной равнине. Повстречав на своем пути помеху в виде всадника на коне, ветер с удвоенной силой ударил по преграде, мешающей ему веселиться.

Сауэл съежился, попытался укрыться от пронизывающего ветра и жгучих ледяных снежинок, бьющих по лицу. От такой зимней напасти не спасал даже магический плащ. Хотя, магическим он считался до того, как его исполосовали своими острыми когтями твари из нижнего мира. Глубокая рана в боку сильно болела, кровоточила, заставляя его прикладывать к больному месту свою руку, в надежде унять боль. Боль, как ни странно – затихала, хотя Сауэл не был целителем.

В наследство от предков ему передался огненный дар, и к его удивлению в данном сражении пробудился дар – некроманта. Белая прядь волос свисала вдоль лица, ярко проявляясь на его иссиня-черных длинных волосах. И как теперь объяснить ее появление?

Еще толком не научившись складывать буквы по слогам, отец положил перед его очами толстую старинную книгу со всеми живущими предками в их роду. Род естественно по отцовской линии. По материнской линии, дар проявлялся очень редко, но отец был уверен на сто процентов, что я полностью унаследую магическую родословную линию лордов Ир Сальских. Ибо две буквы Ир, сразу ставили их чуть ли не на ровне с отпрысками королевского рода. И хотя Сауэл был чем-то похож на мать, но некоторые черты, например, такие как – горбинка на носу, волевой подбородок и иссини черные волосы, не принадлежали ниодному из предков по отцовской линии, и по материнской кстати тоже. Еще мальчиком, он случайно подслушал разговор двух служанок о том, что маленький лорд совершенно не похож на своих родителей. С тех пор, у него вошло в привычку все свободное время от занятий, стоя перед зеркалом, выискивать в своем отражении отцовские черты, но как он не старался и не кривился, подражая отцу, в желании быть сильно на него похожим, так ничего и не нашел. Всем предкам по отцовской линии передавалась исключительная черта – это голубые как небо в грозу глаза, удлиненный овал лица, светлые волосы, что цветущая пшеница на полях, шли в дополнение к общему облику.

Мать, заставшая его за таким кривлянием, была сильно разгневана. Но выяснив, почему ее сын ведет себя так, неподобающе наследнику знатного рода, как и полагается, высокородной даме, отругала его и через некоторое время принесла родовую книгу с портретами своих предков. К его детской радости, тогда, триста лет назад, родился Иргут Ар Теронский с ярко выраженными черными глазами. Буквы Ар означали древний графский род уступающий место только Ир и Эр в цепочке родословной знати нашего государства. На этом все сходство и закончилось, но и этого оказалось достаточно, теперь его душа успокоилась и он, смело мог отнести себя к отпрыску двух знаменитых родов. Схитрив, оставил для слуг раскрытую книгу на странице, где лучезарно улыбался похожий на него предок. Любопытство слуг было удовлетворенно, и он, с гордо поднятой головой закинув руки за спину, копируя отца, теперь мог с высока смотреть на них.

Сауэл ухмыльнулся, передернул плечами, стараясь сбросить оцепенение от собственных воспоминаний. На душе было так же тоскливо и гадко, как и от завываний порывистого холодного ветра.

– У-у-у!

Сауэл приподнял голову и насторожился, его черные как ночь глаза, вглядывались в белую, кружащую пелену из снега, пытаясь разглядеть серых охотников. Сотня колких как иголки снежинок набросились на лицо, залепляя глаза, быстро тая от человеческого тепла, заструились дорожками по лицу. Стиснув зубы, Сауэл зашипел, покрытые кровавой коркой шрамы на щеке оставленной лапой твари, нещадно начали щипать. Конь, почувствовав настрой хозяина, фыркнул и недовольно затряс головой.

– У-у-у!

Вновь донеслось до него. Конь остановился и нервно ударил передними копытами, выражая свое беспокойство.

– Тише, Ворон, тише.

Сауэл похлопал коня по шее, придавая тому уверенности. – Волки нам с тобой не страшны, защитный купол создать сил не хватит, а вот сотворить огонь, чтобы поджарить серых хищников, на это силенок должно хватить. Правда может опять открыться кровотечение, которое совсем недавно утихомирилось. Это может еще больше разозлить хищников и собрать других стервятников отведать человечины. Последние мысли он подумал про себя, не хотелось лишний раз привлекать к себе внимание хищников, даже таким тихим разговором.

Вой волков то нарастал и, казалось хищники совсем рядом, то затихал, едва пробиваясь сквозь завывания ветра. Сауэл напряг слух, стараясь выловить из завываний ветра вой волков, но к их с конем счастью воя больше не было слышно. Да и вьюга стала затихать, понеслась дальше на юг покрывать снегом заледенелую землю, унося подальше их запахи.

Сауэл слегка ударил ногами по бокам Ворона, давая тому понять, что пора продолжить путь. Конь вновь фыркнул, расширив ноздри в недовольстве, но спорить с хозяином не стал, едва сделав несколько первых шагов, провалился по самое брюхо. Молодой лорд похлопал его рукой по крупу, и конь одним рывком выскочил из небольшой ямы, так некстати очутившейся на их пути.

Потерев рукой заледенелые плечи и руки, Сауэл поддел пологи плаща, укутал себя получше и взяв поводья, продолжил свой путь, а также, свои думы, так некстати прерванные воем серых хищников.

Он представил себе сначала удивленные, а затем, полные злости глаза отца, когда он предстанет пред ним. Его плечи дернулись от иронического смешка.

«Такого поворота событий не ожидает никто. Слухи разлетятся, словно сегодняшний ветер, такой же порывистый, злой и колкий. Его смешают с грязью, мать будет опозорена и единственное, что их ждет – это лишение титула и всех привилегий прилагающих к нему. Прощай магическая академия, друзья, графиня Ар Мирская, так откровенно бросающая на него взгляды. Теперь она наверняка даже не посмотрит в его сторону. Да и ладно, не больно и нравилась, слишком она заносчива, очень схожа, с холодным, высокомерным взглядом моей матери. А вот, что будет с матерью, Сауэл едва себе представлял. Холодный, гордый взгляд васильковых глаз никогда не посмотрел на него с любовью и заботой. Повзрослев, он стал понимать и ловить ее полный взгляд ненависти, когда она смотрела на отца. Правда всегда это было, когда они оставались вдвоем и никто не мешал им наносить друг другу оскорбления. Отец обвинял мать в холодности, а она его в распутстве. Теперь лорд Дарин Ир Сальский отыграется на матери. Что еще можно ожидать от договорных браков. Тоже самое ждет и его и, хотя невесту ему еще не нашли, но разговоры об этом уже ведутся. Только теперь смогу предположить, что все, летит в чертову бездну: титулы, замок, деньги. Интересно, родовое поместье матери перешло отцу или она оставила его себе? Если себе, то есть шанс не оказаться на улице в одной рубахе, а худо-бедно продержаться первое время, а дальше нужно искать работу. Только кем устроиться? Возрастом еще не вышел, да и насмешек не избежать. Представляю, как будет радоваться наш сосед князь Перскин, что у него на конюшне убирает лошадиный навоз сам, молодой лорд Сальский!».

За нелегкими думами Сауэл не заметил, как стихла пурга, легкий ветерок гнал поземку по снежным барханам. Пытавшееся пробиться сквозь тяжелые серые тучи огненное светило клонилось к закату. Приближалось ночь, а им еще нужно обогнуть лес, видневшейся на их пути сплошной черной стеной, закрывающий владения и родовой замок. Совсем немного осталось.

Сауэл ударил посильней коня, давая понять, что пора бы и ходу прибавить, а то придется тому ночевать посреди заснеженной равнины в компании с волками, а не в теплом стойле с душистым сеном и золотистого овса. Ворону не нужно было отдавать дважды приказ, он ускорил шаг, но при этом все время водил ушами по сторонам, прислушиваясь к звукам вокруг, и зорко осматривал белоснежные поля.

Караунский скакун этим и славился, он, как заядлый охотничий пес, мог уловить внутренним чутьем опасность, а отличное зрение, как у птиц, давало ему фору другим породистым лошадям. Мерин был подарен Сауэлу на четырнадцатилетие. Черный словно воронье перо, скакун нервно бил копытами и широко раздувал ноздри от беспокойства. Эта была обоюдная любовь с первого взгляда, если такое бывает между людьми и животными. Увидев Сауэла, конь встал на дыбы и радостно оглушил загон своим ржанием, приветствуя своего хозяина. Совсем еще юный Сауэл, тогда едва сдерживал навернувшиеся слезы, ведь эта была очень большая редкость, когда скакун сразу принимает своего хозяина. Юноша, дрожащей рукой едва доставая до холки коня, гладил его и нашептывал ему – как он красив, его верный и сильный конь.

За год они стали практически одним целым, а каждодневные прогулки сблизили их еще больше. И лишь отъезд в магическую академию нарушил их идиллию. Ворон скучал, отворачивал морду от хозяина, когда тот приезжал на каникулы, недовольно фыркал, но злиться долго не мог. Как только Сауэл брался за щетку, для того чтобы расчесать его длинную черную гриву, конь замирал в предвкушении. После этой процедуры молодой лорд просил конюха принести седло и сбрую, а это означало только одно – свобода. Пусть и ненадолго, но так возбуждающе снова почувствовать простор, ощутить вольный ветер, гуляющий вместе с ними по бескрайней равнине.

После сдачи экзаменов всему первому курсу предстояла практика. Небольшими группами их разбросали по всему Эйругду. В те места, где были зафиксированы небольшие вспышки открытия порталов тварями из низшего мира. Молодых необученных адептов не могли отправить одних, их троицу возглавлял пятикурсник, боевик Вилонд Эр Таухински. Гордыни тому было не занимать, он все время старался задеть Сауэла, видно не мог смириться с тем, что по статусу Сауэл находится выше его. Но после того, что приключилось с ними в глухой деревеньке под названием Залесная, он изменил свое мнение. Правда, так и не сказав ни единого слова, а только бросал молчаливые, задумчивые взгляды в сторону Сауэла на его белую прядь волос. Молчали и его сокурсники, размазывая слезы по грязным от земли щекам. Никто из них въезжая в эту деревеньку не думал, что практически распрощается с жизнью.

Сауэл не заметил, как задремал, может, подействовали знакомые места, он расслабился, давая коню самому найти дорогу домой. Да и давало о себе знать магическое истощение, да и два дня пути на голодный желудок.

Ворон остановился, всмотрелся в заносы впереди их пути, поводил ушами, прислушиваясь к оглушающей тишине, и недовольно ударил копытом, при этом мотнув головой, чтобы привлечь внимание так некстати задремавшего хозяина.

Сауэл встрепенулся, сонным взглядом рассматривал большие снежные холмы, взявшиеся из не откуда по среди поля. Снег сменил свою немилость и продолжил падать редкими большими хлопьями, больше похожими на белые перья птицы Агри с Северных земель. Эту птицу, как и многие другие разновидности животного мира севера, он изучал в академии на первом курсе. Чем отличались перья этой птицы от своих собратьев, да тем, что каждое опахало имело кристально белый цвет, и было очень легким. Ни один витиеватый стержень пера не был похож на другой, а если надавить на кончик отина, то можно получить смертоносный паралитический яд. На одной из лабораторных работ они группой раскладывали этот яд на составляющие и искали противоядие. Лишь с третьей попытки Сауэлу это удалось, да и в самом деле он ведь не травник, а будущей боевой маг. Правда теперь по новым обстоятельствам еще и некромант. Хотя не видать ему диплома боевого мага, не говоря уже и о черном дипломе некроманта. Их всего в академии на каждом курсе по несколько человек занимается. Этот дар стал проявляться совсем недавно, поговаривают виной всему прорывы из бездны.

Сауэл посмотрел на земли их рода, сейчас покрытые белоснежным покрывалом. Он объездил их не раз вдоль и поперек, и прекрасно знал, что ни каких холмов на данном маршруте нет.

Конь волновался, раздувал ноздри в надежде почувствовать опасность и нервно стучал копытами, предупреждая противника о том, что медлить он не будет.

У Сауэла как ни странно вид белоснежных холмов не вызывал опасности, сладко зевнув он вновь прошелся рукой по холке Ворона успокаивая его.

– Чего ты разволновался? Сейчас заклинание пущу и увидим, что там под слоем снега?

Молодой лорд прислушался к внутреннему магическому источнику, на его удивление, он неплохо пополнился. Сотворив заклинание, он вскинул руку и с его пальцев полетел теплый вихрь. Легкий пушистый снег еще не успел отяжелеть и поэтому подхватываемый магическим круговоротом закружился, обнажая все, что было под ним спрятано.

При виде первых заледенелых мертвых тел, Сауэл издал сдавленный стон. Вихрь еще не настиг самого большого холма, а он уже ясно представлял, что там находится.

От вида застывших в мертвой хватке людей, Ворон попятился назад.

– Чего ты дружок испугался? Они ведь мертвые. Давай посмотрим, что там произошло, – подбадривая коня, он слегка ударил ногами по его бокам.

Ворон повернул голову, скосил свой черный глаз на хозяина и вновь фыркнул. Фыркать было его любимым занятием, будь то довольство или нет.

– Фыркай, не фыркай, а посмотреть, что там произошло необходимо. Да магический вестник послать бы домой, пусть приезжает королевский канцлер и разбирается со всем этим. Убийство на дороге, да еще нескольких людей, это только по его части.

Конь, заслышав спокойный голос хозяина, успокоился и не спеша стал передвигать ноги. Но чем ближе он подходил, тем сильней сжималось сердце у юного лорда от вида убитых и изуродованных тел.

Перевернутая дорожная карета мало отличалось от подобных ей карет по перевозке людей на дальние расстояния. Убивали жестоко не пожалели даже лошадей, а это говорит об одном – на данную карету напали не разбойники. Те раздевают людей до исподников и в первую очередь забирают лошадей.

Сауэл осторожно слез с коня, и осмотрелся. Кучер лежал с перерезанным горлом возле одной из лошадей, наверно пытался бежать, да там его и настигла смерть. Глаза остекленело, смотрели в небо, скрюченные окровавленные пальцы застыли на шее.

Сауэл обошел карету и остолбенел от увиденной картины. Зрелище расправы над беззащитными женщинами и ребенком обжигало сердце болью. Его еще молодое сознание не было готово к виду мертвых детей, так жестоко убитых. Окровавленный сюртук на теле мужчины был проколот в нескольких местах. В мертвой хватке он держал клинок, видно было, что он пытался защитить женщин. Одежда на убитых говорила о том, что это люди невысокого сословия. Может мелкие князья, а может и служащие. Кому они могли помешать?

Окинув еще раз застывшие тела, Сауэл повернулся, чтобы отправиться дальше, и так лишнее время потерял, пока все рассматривал. Теперь пусть канцлер разбирается. Хотя, убитые – из низшего сословия. Поэтому, вряд ли, данное событие, заинтересует канцлера. Отправит своих ищеек, а если учесть, что вьюга мела сутки, по магическому следу они скорей всего никого не найдут.

Белый комок снега лежал возле одной из женщин. При жизни она была полной женщиной, овчинная шубка чуть не трещала по швам от ее полноты. Ноги прикрывали множество теплых юбок. На неестественно набок повернутой голове был надет теплый пушистый платок, покрывающий невыразительного серого цвета кокошник. Скорей всего она умерла последней, что может ответить женщина на мужскую силу? Ничего. Ей просто свернули шею. И она мгновенно умерла, упав на землю лицом вниз, одна из ее рук лежала под ней, а вот вторая – была чуть согнута в локте. Вот именно там, совсем на одно мгновение, его взгляд заострил внимание, на ярком несоответствии.

Магический вихрь чисто очистил землю от снега в этом месте. Белый комок снега четко выделялся на фоне черной земли и коричневого цвета шубки.

Сауэл остановился и резко повернулся. Две черные токи в середине белого комка исчезли на несколько мгновений и вновь появились.

Черные широкие брови молодого лорда чуть приподнялись в удивлении. Хмыкнув себе под нос, он неторопливо направился в сторону интригующего его объекта. Подойдя к убитой, он присел на корточки и стал внимательно рассматривать пушистое белое создание. Маленькие черные глазки с вниманием следили за каждым его движением. Сауэл поводил рукой в разные стороны, следя за черными пуговками глаз белого комка, и его губы расползлись в улыбке и догадке – новорожденный фамильяр.

– А, ты, что тут дружок делаешь?!

Сауэл протянул руку, чтобы погладить удивительное создание, но к его удивлению белоснежный комок развернулся. Встав на лапы, выгнув спину, издал грозное рычание, больше напоминающее фырканье. Длинная густая шерсть на холке приподнялась и сейчас напоминала ровную гряду белоснежных гор. Белый пушистый хвост с черной кисточкой на конце, нервно ударял о землю.

Сауэл звонко рассмеялся от вида гневного зверька, никогда им такого не виданного. Чем-то он был похож на дворовых котов, только у тех не было такого густого длинного плотного меха. Да и цвет этого меха – завораживал.

– Ворон, посмотри на это грозное чудо! – продолжая смеяться, проговорил он подошедшему к нему коню, уставшему ждать своего хозяина и решившему самому напомнить, что пора бы продолжить путь домой.

Конь осмотрел взъерошенного фамильяра, замотал головой, трясся уздечкой и недовольно фыркнул, обдав зверька парами горячего дыхания из расширенных ноздрей.

Фамильяр звонко чихнул и подпрыгнул, демонстрируя выпущенные белые острые когти на лапах.

Сауэл не обратил внимания на устрашение зверька, выпрямился, его улыбка резко сошла, на нет, лицо стало сосредоточенным. В глазах появилось смятение, они быстро забегали по мертвым телам. – Ничего не понимаю?

Он повернулся, вновь осмотрел тревожным взглядом фамильяра, – «новорожденный».

Вновь обошел всех убитых, жизненного потенциала ни в ком не нашел. С трудом залез на карету, открыв дверь, разочарованно вздохнув, отпустил ее. Вновь оглядел белоснежную равнину и спрыгнув с кареты, издал сдавленный стон. Рану на боку пронзило острой болью, он почувствовал, как по животу потекла горячая струйка. Отругав себя за спешку, подошел и опустился на корточки перед зверьком. С нотками тревоги в голосе произнес

– Так скажи-ка дружок, где твой хозяин или хозяйка!?

Фамильяр вновь звонко чихнул и сев на задние лапы, не отрывая своих маленьких глазок, смотрел на Сауэла.

– Чего ты на меня так смотришь? Жить хочешь? Тогда показывай своего хозяина.

Сауэл понимал, что во всей этой ситуации время работает против этого загадочного существа и его хозяина. По виду замерзших тел сложно определить, когда их убили, да и метель мела уже двое суток. Но опять-таки, если фамильяр жив, то все эти события развернулись не так давно. Разгребать всю долину от снега магических сил не хватит, а вот если бы фамильяр показал, тогда, есть шанс спасти обоих.

– Давай! Давай малыш показывай!

Сауэл с надеждой смотрел на зверька.

Тот поводил своими длинными белыми усами и подлез к шее убитой. Ткнулся несколько раз своей мордочкой в высокий ворот шубы.

– Да быть такого не может! Она же мертва! Здесь и магического зрения не надо чтобы понять. Схваченное морозом покрытое синевой в мертвой схватке застывшее тело, сейчас больше напоминало лежащую статую.

Фамильяр вновь ткнулся мордочкой, только теперь уже пытаясь залезть под шубу, и в дополнение, быстро заработал передними лапами пытаясь открыть плотно застегнутые пуговицы тулупа.

Сауэл смотрел на действо зверька сосредоточенно, между бровей пролегла глубокая складка из-за нахмуренных бровей. С промелькнувшей догадкой, напряженные мышцы лица разгладились, сделав его обладателя вновь юным.

– Подожди немного.

Молодой лорд оперся коленями о затвердевшую землю. Зверек резко отпрыгнул от склонившегося над мертвой женщиной незнакомца. Женщина лежала на боку. Сауэл, скрипя зубами, поднатужился и перевернул тело на спину. Смотреть на неестественно исковерканное мертвое тело было неприятно. Молодой лорд гнал от себя страхи и неприязнь, заледенелыми пальцами он выкручивал деревянную пуговицу шубки. Наконец, с большим трудом она ему поддалась. Со второй и третьей пуговицей, он провозился чуть больше, почему-то, чуть влажная кожа, задубела, и никак не поддавалась, ее цвет чуть отличался от основного. Расстегнутая третья пуговица явила его взору – маленькую детскую головку, укутанную теплым пуховым платком. Теперь стала понятна полнота женщины, на ней было одето слишком много одежды, ребенок, привязанный к телу толстыми лентами, находился, словно в коконе. Сауэл вытер капельки пота, стекавшие со лба. От нетерпения, он потратил магию для того, чтобы снести последние пуговицы. Распахнув пологи шубы убитой женщины, вспомнил о своем клинке, висевшем на поясе. Раздосадованный на себя он быстро извлек его из ножен и стал лихорадочно резать ленты. Его учащенное дыхание замерло, когда он перерезал последнюю ленту и осторожно взял ребенка, не проявляющего, никаких признаков жизни. Безжизненно опущенная голова, только добавляла этому подтверждение.

Сауэл посмотрел на замершего, вытянувшего шею фамильяра, с интересом рассматривающего ребенка. Да, так порой бывает, что хозяин сам того не подозревает, что обзавелся мелкой смешной зверюшкой. Но раз эта зверюшка еще дышит, значит, теплится надежда, что ребенок жив. Стянув с крохотных ручек варежку, Сауэл потрогал ледяные пальчики, ноготки словно горошины были покрыты синевой. Задействовав магию, Сауэл облегченно вздохнул, убедившись, что ребенок еще жив. Вот только вся эта крохотная жизнь, теплилась где-то на волоске.

В замок довезти он его точно не успеет. Если и случится такое счастье, то пока вызовут старого целителя Димитрия Вильского, который лечил все болячки Сауэла и тогда уже кроме заклинания заживления ран ничего не помнил. Вывод напрашивается сам за себя.

Сауэл привстал с ребенком на руках, со слезами на глазах осмотрел чернеющий вдалеке лес и чуть не взвыл от досады. Осознание того, что он не успеет донести ребенка до замка, подкатывало волной к горлу и перекрывало дыхание, сердце сжималось от горечи и боли.

Ворон нервно фыркнул, вновь напоминая хозяину о себе. Сауэл повернулся и бросил взгляд на недовольно раздувающего ноздри коня. Посмотрев чуть повыше его головы, он замер от вида, тянувшегося над лесом тонкого следа серой дымки, шедшего из печной трубы.

Сильный вздох облегчения вырвался из его груди, все воспоминания о лесной ведьме нахлынули разом. Ведьма жила в их лесу уже давно, и по слухам на дух не переносила его отца. Была ли в том какая-то причина, он не знал, но только слышал разговор конюха с егерем о том, – «Что опять лорд отправился в лес к ведьме, да только вот все тропинки, дорожки пройдет, а к дому ведьмы не может попасть. И возвращается лорд ни с чем, уже который, год. Только на зиму прекращал свои попытки, а как только снег сойдет, так он на коня и к лесу галопом. Да только опять ни с чем вернется, видать шибко обидел лесную красавицу».

О том, как красива ведьма он услышал от кухарки, которая по молодости бегала к ней в лес.

Сауэл с ребенком на руках подошел к карете, осторожно залез на ее верх и подозвал к себе Ворона. Открывшаяся рана уже полностью промочила вновь его рубаху и теперь от мороза неприятно холодила. Ворон фыркая, подошел к карете повернул голову, обнюхал расширенными ноздрями ребенка и замер как изваяние. Сауэл уселся удобней на седло, прижал к своему телу ребенка, укутав его пологами плаща, стараясь закрыть от промозглого холода. Вспомнив о белом пушистом колобке огляделся, ища того глазами. Фамильяр, стоял на том месте, где только что стоял Сауэл и нервно перебирал лапками не-то, поскуливая, не-то мурлыча. Юный лорд откинул полог плаща, приглашая маленького зверька. Тот не мешкая, сделал несколько прыжков и юркнул уму под руку. Перекинув концы плаща, Сауэл подсунул их под себя, пустив поисковое заклинание, на поиск тепла – ударил ногами коня.

Ворон почувствовав нетерпение хозяина, рванул, вслед убегающему по снегу яркому огоньку. Легкий как пух снег разлетался в разные стороны от глухих и тяжелых ударов копыт коня. Сауэл с напряжением всматривался в черноту леса, который с каждым шагом коня становился все ближе.

Пару раз они провалились в небольшие ямы. Из груди Сауэла вырывался стон боли, когда конь прыжками, пытался выскочить из неожиданного препятствия на пути.

Перед густыми зарослями молодых осин Ворон остановился, недовольно фыркнул. Сауэл не обратил внимания на его недовольство, к горлу все больше подступала тошнота, магические силы казалось, уходили, словно вода из решета. Вспомнив о белом пушистом создании, юноша выругался и заскрежетал зубами, от нахлынувшей боли. Ненадолго прикрыв глаза, успокоил сильно бьющееся сердце, подбодрил коня.

– Давай Ворон, смелей! Иначе эта животина высосет меня до дна, и повезешь ты в родовой замок – труп. Хотя с имеющимися обстоятельствами белой пряди волос, может это был бы лучший исход.

Ворон нервно заходил ногами и рванул вглубь леса, ловко лавируя между засыпанных снегом поваленных деревьев. Сауэл пригнулся к холке коня, чтобы тонкие ветки деревьев не так хлестали по его изуродованному лицу. В какой-то момент Ворон остановился окруженный высокими пушистыми елями. Магического огонька было не ведать, он, словно испарился. Сауэл тяжело вздохнул, попытка призвать магический внутренний источник оказалась напрасной. Мелкая белая пакость в виде фамильяра его полностью иссушила. Да это и понятно, новорожденные очень голодны, а тут под самым носом кровь и магия.

Скрипнув зубами от отчаянья, Сауэл закрыл глаза и неожиданно погрузился в полную тишину. Он понимал, что его глаза в данный момент закрыты, но как, ни странно он четко видел наложенное на лес заклятье. Черные магические нити, словно паутина плелись по земле, корням окутывали весь лес и переплетаясь тянулись вглубь.

Не раздумывая и не открывая глаз, Сауэл натянул поводья и легонько пришпорил коня, указав направление, по которому им нужно двигаться. Ворон, чувствуя, куда его направляют, даже не фыркнул, а в нетерпении понесся по лесу, понимая, что молодой хозяин держится из последних сил.

Юный лорд сосредоточенно удерживал черные нити мертвого заклятья, которые становились все толще и вскоре вывели их на необычное место. Некромант открыл глаза, и его взору предстала небольшая поляна, сплошь заросшая мелкими кустами риски. Красные ягоды выглядывали из-под белого снега, словно капли крови, и лишь небольшой холмик черной земли, сиротливо возвышался над белым снежным покрывалом.

Сауэл качнул головой. – Вот и сосредоточие места мертвого заклятья. Столько сил вложено, что, даже снег отталкивает от себя.

Копаться и снимать наложенное заклятье он не собирался, знаний мало, да и сил совсем нет. Если бы не открывшийся совершенно случайно дар некроманта, то замерзли бы они в том лесу. Может по весне и нашли бы их с конем кости, обглоданные лесным зверьем. Куда только теперь? Ночь на лес легла таким же покрывалом, как и недавно снег на их угодья, только не белым, а серым покровом с проблесками черного меха. Сауэл глубоко втянул ноздрями морозный холодный воздух и задержал дыхание от попавшего в легкие запаха печного дыма. Сердце лихорадочно застучало. Никак Боги помогают ему на этом пути? Осмотрев кроны деревьев, он увидел белый тонкий след дыма, разрезающий темную мглу. Вновь ударив коня по бокам, натянул поводья, указывая направление пути.

Выскочив между ветвей двух огромных елей, они уперлись в крыльцо небольшого старенького дома. Тусклый свет ночной лучины проникал сквозь занавешенное шторкой окно. Ведьма еще не спала, значит, не так будет зла, что мы ее разбудили. Сауэла качнуло, в глазах все потемнело. Оказалось, с мыслью о том, что им сейчас помогут, силы совсем его покинули. Когда ясность в голове прояснилась, он подтолкнул коня к крыльцу и ухватился одной рукой за столб поддерживающий навес над крыльцом. Второй рукой придержал ребенка, вздохнув несколько раз настраиваясь, подтянулся к столбу. Ворон поняв его намеренья, быстро отошел. Но как оказалось у Сауэла не осталось сил на то, чтобы удержаться и он упал спиной на крыльцо, издав крик. Боль рваной раны с новой силой напомнила о себе, прошлась острым ножом под ребра, перекрыв дыхание, разум погрузился в черноту.

*****

Вириди встала со скамьи и прислушалась, сушеные травы, которые она перебирала, упали с передника на старые доски пола. За окном была тишина, обычно наступающая после буйства стихии. Вот и сейчас кружившая недавно ранняя, не по сезону метель, утихомирилась, лес окутанный предвестником ночи готовился ко сну.

Услышав фырканье лошади, ведьма бросилась к дверям, распахнув ее, замерла. Сердце учащенно забилось, на пороге лежал мужчина, его лицо закрывал капюшон плаща, но Вириди уже и так поняла, что это не Конар. Гнев закипел внутри на незваного гостя. «Как такое возможно, чтобы мое заклинание обошел уже второй мужчина. Ладно, ведьмак…» При воспоминаниях о нем в сердце раскатился жар, а на душе потеплело. Склонившись над лежащим мужчиной, она откинула капюшон с его лица и прикрыла рот ладошкой, удерживая рвущийся крик. Три глубоких пореза от когтистой лапы проходили по бледному лицу молодого человека Свежие рваные раны на лице, оставила когтистая лапа твари. Животные не оставляют обожженных краев на ранах, белая прядь волос отчетливо выделялась на черных волосах совсем еще юного молодого человека. «Некромант». В своей жизни Вириди не сталкивалась с некромантами, но ведьмы из ее круга, когда она была молодой, поговаривали, что силища в них, несметная, мертвых могут поднять.

– Эх, как тебя изуродовали! Чудом глаза целы остались.

Подцепив под мышки лежащего без сознания, кряхтя и сетуя на ведьминскую долю, она потащила некроманта в дом. Нужно быстрей закрыть дверь, впереди ночь, дом никак нельзя остужать, на печи спал семилетний сын Имран, да и сама она на сносях долгожданной доченькой. Внизу живота потянуло.

– Рано еще доченька. Потерпи немного, понимаю такие тяжести нам с тобой ни к чему перед самыми родами. Да ведь не оставишь умирать на пороге просящего человека о помощи. Видать сильный некромант раз путы заклятья обошел.

Вириди присела на корточках возле лежащего молодого человека, даже не так, юноши, но, что-то было неправильное в его внешнем виде. На груди незнакомца рванный грязный плащ зашевелился, его полы разошлись, сначала показались белые ушки, за ними вылез белый пушистый клубок. Черные глазки с любопытством смотрели на Вириди, несколько раз моргнули, розовый язычок ловко облизал замазанную кровью шерстку возле рта. Зверек выгнул спину, потянулся и шустро спрыгнул на пол. Сев, он стал нервно перебирать передними лапами, иногда царапая пол своими острыми тонкими коготками.

Вириди перевела удивленный взгляд на молодого человека.

– Не может быть у некроманта фамильяра белого цвета. Да и зачем он ему вообще нужен?

Пробежав вновь глазами по лежащему без сознания незнакомцу, стала распутывать полы плаща. Дернув край, отшатнулась от открывшегося вида.

Посиневшие пальцы руки юноши, больше похожие на предсмертную хватку, прижимали к себе ребенка возрастом от силы полтора-два года. Вириди тяжело сглотнула, дрожащей рукой прикоснулась к ребенку и закрыла глаза. Почувствовав слабый огонек жизни, она перевела взгляд на зверька.

– Вот значит кто твой хозяин.

Дрожащими руками Вириди с трудом разжала тонкие пальцы молодого человека и обхватила малыша. Попытка подняться привела к тому, что она потеряла равновесие и упала вместе с ребенком. Прижав его к себе, тяжело задышала, разозлившись на свою неуклюжесть. Собравшись с силами, неповоротливо поднялась и бросилась к кровати. Быстрыми движениями рук стала снимать с ребенка заледенелую одежду.

Фамильяр неловкими прыжками пересек пространство комнаты, запрыгнув на кровать сел у изголовья ребенка и стал внимательно следить за ее действиями.

Вириди лихорадочно сняла с ребенка мокрые насквозь штанишки, стон, перемешенный с болью, вырвался из ее груди. На глаза набежали слезы. Прорычав самой себе за свою слабость, стиснув зубы, бросилась к множеству горшков и склянок, стоящих в одном из углов. Схватив один из горшков, подбежала к кровати, сняла нательную рубашку с девочки, зачерпнув пахучей мази, принялась осторожно втирать.

Она старалась не смотреть на лицо малышки и ее посиневшие маленькие губки. Тонкие холодные пальчики рук девочки, ведьмочка подносила к своим губам и продолжала шептать заклинания. Сердце Вириди стучало как осенний дождь по стеклу окна. Руки продолжали немного дрожать от осознания того, что все ее усилия напрасны. Ведьмочка четко видела стоявшую у грани душу маленькой девочки, но сделать ей шаг за черту, пока не давал белый пушистый клубок.

Вириди прошлась рукой по стенкам горшка, собирая последние остатки мази, втерев ее быстрыми движениями в синие пяточки, закутала ребенка, сначала в теплый из козьего пуха платок, затем в одеяло.

Грудь ведьмочки высоко поднималась и опускалась от тяжелого дыхания, присев на край кровати, не спуская глаз с ребенка, тяжко вздохнула. Вновь закрыла глаза, но не для того, чтобы посмотреть, где сейчас душа ребенка, а просто чтобы успокоиться и собраться с силами. Ее лицо немного перекосилось, от вновь режущей боли внизу живота.

Слабый стон вывел ее из раздумий. Резко распахнув глаза, посмотрела на некроманта. Окинув еще раз взволнованным взглядом ребенка и фамильяра устроившегося в голове малышки, ведьма бросилась к юноше.

– Да что же это такое?! И откуда вы только взялись на мою голову?!

Вириди прикусила язык, боясь прогневать духов. Быстрым движением рук она приподняла край пропитанного кровью пиджака. Из ее груди вновь вырвался стон. Глубокий порез проходил по левой стороне грудной клетки некроманта. Из рваной раны, струйкой стекала кровь и была видна белая окровавленная кость. «Нужно сшить края раны, иначе, этот некромант последует к своим праотцам».

Тяжело поднявшись с пола, Вириди вздохнула, несколько раз успокаивая свое взвинченное внутренне состояние. Подойдя к полке, взяла шелковые нитки с толстой иголкой. Бросив обеспокоенный взгляд на лежащего на кровати ребенка, едва сдержала рвущиеся из глаз слезы. Состояние девочки не улучшалось, ведьма понимала, что спасти ее теперь может только чудо. А она этим чудом не была. Когда душа стоит у грани нужно задействовать родовые нити, если таковые имеются. По виду одежки, в которой была одета девочка, навряд ли у таковой имелись родовые духи. Да, если бы и имелись нужно призвать их призывной вещью, кулоном, кольцом. Подойдя к некроманту, Вириди бросила на его пальцы беглый взгляд и отшатнулась, делая робкие шаги назад мотая головой в отрицании.

Массивный перстень рода Ир Сальских с изображением грифона нелепо смотрелся на тонких пальцах сына Дарина. Этот ненавистный перстень Вириди узнала бы из тысячи.

– Этого не может быть. Нет! Не может быть, – шептали ее губы. Отшвырнув от себя нитки с иголкой, решительным шагом подошла к кровати, подсела к ребенку, стараясь не смотреть на бесчувственно лежащего юношу. Его губы и кончики пальцев тоже покрыла синева, первые признаки приближающейся смерти.

– Пусть!

Сказала сама себе Вириди. Пусть умрет единственный наследник ненавистного ею рода.

«Моей доченьки было бы уже столько же лет, но она ни разу не увидела белого света, не видела, как шелестит листва на деревьях, не видела, как стекают капли дождя по стеклу, не почувствовала, каким шаловливым может быть ветер, не познала прохладу речной воды, ниразу не ощутила прикосновенье моих рук».

– НЕНАВИЖУ – ПРОКЛЯТЫЙ РОД!

Выкрикнула Вириди, заметалась, завыла от отчаянья и боли грызшую, словно червь её душу и сердце столько лет. – Пусть они познают всю горечь потери собственного дитя. Пусть испытают то, что снедает меня день ото дня.

Злорадно рассмеявшись, Вириди скорчилась от боли сковавшей низ живота. Машинально обхватив руками свой округлый выпирающий живот, прислушалась к себе. – Никак ты на свет собралась, моя девочка? – горячие слезы заструились по щекам ведьмочки. – А тебя тут уже два покойника ждут. А-а-а-а, – закричала Вириди, вцепившись пальцами в волосы, душа разрывалась надвое от мысли, спасти или дать умереть. Прижав руки сильней к животу, завыла, качаясь, всхлипнула. – Негоже моей доченьке на свет появляться в доме, в котором гуляют души умерших людей.

Вытерев руками слезы со щек, Вириди прикусила до крови губы. Посмотрев вновь на малышку, она закрыла глаза и опять увидела ее стоявшую у серой черты. Неожиданно девочка повернула голову и посмотрела на нее с мольбой в глазах.

По телу ведьмочки побежали колкие мурашки страха и безысходности. Не замечая бегущих по щекам слез, глаза ведьмочки лихорадочно блуждали по стоявшим банкам со снадобьями и мазями, но ничего из того, что она видела, не спасет умирающего ребенка.

Душу обожгло жаром отчаянья, потеряв свою дочь, Вириди не могла увидеть еще одну мертвую девочку, это было выше ее сил.

Вскочив с кровати, Вириди вновь завыла, заметалась по комнате, кусая до крови свои кулаки от досады и обреченности. Но внезапно остановилась и резко развернулась, вспомнив о еще одном способе – спасти малышку. Бросившись к кровати, сетуя на свою неуклюжесть, легла на пол, зацепила рукой старый берестяной короб и вытащила его. Откинув крышку, несколько секунд с замиранием сердца смотрела на золотую чашу Богини Ириды. Схватив чашу, опираясь на кровать, с трудом поднялась на ноги, подойдя к полке, взяла ритуальный нож и вновь подошла к малышке. Положив рядом чашу и нож, быстро стала разворачивать ребенка. Вытащив маленькую ручку, чиркнула ножом по крохотному пальчику. Откинув нож, взяла чашу и подставила к ней маленький пальчик девочки, слегка надавив на него, дождалась, кода упадут несколько капель крови. Вириди отставила чашу, зашептала над пальчиком заговор для остановки крови: «Летит черный ворон в дальние дали, к самому высокому дубу вить себе гнездо. Несет он в клюве ветку, ты ветка обломись, а ты кровь уймись». Дунув на ранку от ножа три раза, Вириди ловкими движениями вновь закутала ребенка.

Подхватив чашу и нож, она подошла к некроманту, взяв его руку, тоже полоснула ножом по его пальцу. Подставив чашу, с нетерпением смотрела, как красная кровь нехотя по капле покидала хозяина. Подцепив кончиком ножа одну каплю крови юноши, стряхнула ее на родовой перстень Ир Сальских. Глаза грифона вспыхнули алым светом, дух рода очнулся, и сейчас будет ждать призыва. Вириди дождалась, когда в чаше крови стало достаточно для задуманного ею призыва, зажгла две свечи, шепча, слова заклинания жизни.

Одну сходила, поставила у изголовья девочки другую у изголовья молодого лорда. Встав на колени, возле некроманта она стала водить ножом по полу, чертя призывной круг, шепча слова заклинания. Когда края круга соединились, Вириди облегченно вздохнула и бросила беглый взгляд на свечу стоявшую возле малышки. Пламя нервно колыхалось готовое в любую минуту погаснуть. Отвернувшись от свечи она, начертила в верхней части круга руну жизни, внизу смерти. По кроям добавила несколько рун для счастья, удачи, любви и здоровья. В центре круга начертила руну семьи. Круг с рунами засветился зеленоватым светом, дав понять ведьме, что ее старания не напрасны и она, может продолжить делать то, что задумала. Схватив нож, Вириди обмакнула его в золотую чашу с кровью детей и со всего маха воткнула его в центр круга. Руна семьи окрасилась в багровый цвет, с губ ведьмочки стали слетать слова призыва.

– Взываю к духу рода Ир Сальских! Дух явись! Будь свидетелем брачного союза! Взываю! – закричала Вириди, глотая подступившие слезы.

Ее голос сейчас был больше похож на стонущий недавно за окном ветер, в черных глазах плясали языки пламени двух едва горевших свечей. Все ее тело напряглось в ожидании.

Бестелесное бледное свечение духа зависло над воткнутым в руну семьи ножом.

Ведьмочка вглядывалась в лицо духа, выискивая знакомые черты, и то, что она видела, заставляло ее сердце стучать надрывисто и часто от горечи.

– Зачем звала, ведьма?

Вириди дернулась, когда услышала похожий на шипение голос, хотя дух не размыкал своих губ. Она встала с колен, взяв чашу двумя руками, приподняла ее, заговорила.

– Взываю к Богине судеб Ириде! Благослови союз молодого лорда Ир Сальского и девочки без рода.

– Стой ведьма! Ты, что творишь! Я не дам согласия на такой союз!

– Не дашь!

Глаза Вириди блеснули ненавистью, руки сжались в кулаки, сгорбившись, сейчас она больше походила на старуху разъяренную в гневе. Сверкая черными глазами от ненависти, ведьма заходила вокруг призывного круга, ее голос сейчас больше походил на шипение змей.

– Можешь не давать. Да только знай. Последний из рода Ир Сальских лежит сейчас в моем доме и делает едва уловимые вздохи, а я – пальцем не пошевелю для спасения его жизни. Умрет последний потомок из вашего проклятого рода. Не будет больше Ир Сальских, а ты развеешься прахом на могиле последнего своего потомка.

– Ты забываешься ведьма. Дарин Ир Сальский еще молодой мужчина и сможет родить себе еще наследников.

–Ах-ха-ха-ха,..

Громкий хохот Вириди оглушил комнату. Насмеявшись, она продолжала буравить злым взглядом дух Ир Сальского. Ее глаза сощурились в тонкую ленту и только черные зрачки, продолжали вспыхивать от бушующей ярости внутри нее.

– Молод, говоришь…конечно молод, да только иссушило его мужскую силу мертвое заклятье земли моего леса в котором он так настойчиво блуждал. Не будет больше у него никогда детей.

– Как ты посмела!

– СПРАШИВАЕШЬ, КАК Я ПОСМЕЛА?! А где ты был, когда он, мою не рожденную доченьку убил! ГДЕ! – закричала Вириди, блестя яростно глазами, сдерживая себя, чтобы не бросится и не растерзать первого из рода Ир Сальских в облике духа. – Почему не встал на ее защиту?! Что кровь ведьмы не понравилась вам чистокровным лордам?! Так я ведь и не просила у вас ничего…горячие слезы обожгли ее щеки, заструились реками, грудь сжимало от боли и горечи пережитого. Ее волосы растрепались, небрежно торчали в разные стороны, в глазах горела скорбь, рот исказился от ненависти. – ТВОЙ РАЗЛЮБЕЗНЫЙ ДАРИН УБИЛ СВОЕ ДИТЯ!

Дух Ир Сальских дернулся, его очертания тела стали четкими, белесая дымка практически исчезла. Лишь парение над полом выдавали в нем духа. Он был хмур, брови, сошедшиеся вместе, были напряжены, лицо, словно маска застыла в раздумьях. – Я не знал.

– Это ничего не меняет. Ты спасешь этого ребенка, вместо убиенной моей дочери. Спасешь тогда обоих, делясь своей магией рода, или смотришь, как душа последнего наследника рода Ир Сальских покидает его тело.

Дух опустил голову на несколько мгновений, а когда ее поднял в его глазах, отражалась, решимость.

– Я согласен.

Вириди облегченно вздохнула и только теперь она поняла, как была напряжена все это время. Рассеянным взглядом посмотрела на круг и с ее губ сорвались слова призыва.

– Богиня любви и судеб! Взываю к тебе! Благослови союз Сауэла Ир Сальского и девочки без рода… – ведьма запнулась, имени девочки она не знала, но ведьмино чутье ей шептало, что девочка сирота. Посмотрев, на вздрагивающий огонь свечи над изголовьем ребенка она выпрямилась, в глазах вновь была решимость.

– Богиня любви и судеб! Взываю к тебе! Благослови союз лорда Сауэла Ир Сальского и безродной девочки Айрис. Удостой своим прикосновением чашу любви, в которой находится их кровь. Пошли знак своего благословения их союза.

Вириди ждала с замиранием сердца, из ее легких вырвался вздох облегчения, когда в чашу опустилось золотое мерцание – знак благословения Богини Ириды.

Медлить больше было нельзя. Подбежав к кровати, она взяла малышку на руки и подбежала к молодому лорду. Положив девочку рядом с ним, торопливо развернула ее, взяв худенькую ручку, вложила в руку Сауэла и тот к удивлению ведьмочки, сжал ее. Отложив свое удивление на потом, она приподняла голову лежащего без сознания молодого лорда, приложила к его губам чашу. Сауэл сделал глоток, его грудь высоко поднялась от тяжелого вздоха и плавно опустилась. Положив аккуратно его голову, Вириди приподняла голову девочки и поднесла чашу к ее губам, жалобно попросила.

– Давай моя маленькая, пей – это твое спасение.

Разжав крохотный ротик девочки, Вириди влила в него кровь из чаши и держала пальцы на подбородке до тех пор, пока не почувствовала, как малышка сделала глоток.

Ведьма закрыла глаза и облегченно вздохнула. Лицо ее исказилось от резкой боли внизу живота. Она подождала, когда боль схлынет, открыла глаза. Встав с пола, отошла к кровати, предоставив дальнейшие действия родовому духу Ир Сальских.

Дух завис над лежащим на полу правнуком и только сейчас обратил внимание на белую прядь в его волосах. Его брови вновь сошлись вместе от подозрения, закрыв глаза, дух потянулся к нитям жизни молодого лорда и когда они откликнулись, напряжение на его лице спало. Дух стал отдавать свою силу наследнику их рода, а тот, делился ею со своей супругой, наполняя тело малышки жизнью. На одном из крохотных пальчиков девочки проявилась брачная вязь в виде обручального кольца и сразу потускнела. На пальце наследника рода Ир Сальских вязь проявлялось чуть сильнее, но тоже вскоре исчезла.

Вириди, все время, наблюдая за действом едва мерцающего духа, посмотрела на него гневно.

– Ты меня обманул?!

– Нет.

Услышала она едва различимый шепот возле своего уха.

– Ведьма, ты должна понимать, как закрепляют брачный союз.

Плечи духа чуть затряслись от смеха и он, растворился, оставив после себя тонкий белый шлейф который вскоре исчез.

Вириди вздохнула, сжала пальцы, которые слегка подрагивали от пережитого нервного напряжения. Она вздрогнула, когда комнату оглушил голос Имрана.

– Мам! А это взаправду дух был?

Вириди подняла голову, уставшим взглядом посмотрела на сына. – Спи сынок. Что видел – забудешь, проснешься – не вспомнишь.

Яркое пламя свечи в изголовье молодого лорда издавало потрескивающие звуки, разгораясь, высоко поднялось. Вириди посмотрела на пламя свечи девочки, которое вторило пламени свечи, теперь уже ее мужа.

Ведьма тяжко вздохнула, она не знала, права была или нет, что связала вместе эти совершенно разные судьбы. Но спасение жизни умирающих детей отозвалось нежным теплом в груди. Будто оквы спали, тяготящие душу, со дня смерти, ее не рожденной дочери.

Слезы облегчения вновь потекли по бледным щекам ведьмочки, нужно было подняться с пола, отнести ребенка на кровать, только сил совершенно не было. Слишком много она отдала ведьминых сил на ритуальный круг и призыв Богини.

Обхватив свой живот руками, Вириди стало по настоящему страшно, ее дочь просилась на свет раньше срока, а она одна в доме с маленьким сыном, да бесчувственно лежащем на полу молодым человеком. Про девочку она старалась не думать, какая от нее польза, не проснулась бы, только раньше времени и на том спасибо. Сейчас нужно найти в себе силы приготовить воду и чистое белье.

Резкая боль вновь сковала живот, Вириди стиснула зубы, сдерживая рвущийся из горла крик. Переждав очередную боль, она поднялась, тяжело дыша, подошла к девочке наклонилась и взяла ее на руки, тяжело ступая по доскам пола, уложила малышку в люльку, приготовленную для своей дочери. Скорчившись, дошла к полке, нашла банку с лунными медузами и маленький флакон с каплями забвения, вернулась к юноше. Опустившись перед ним на колени, откинула крышку с банки, достала две маленькие медузы аккуратно положила их на бледное лицо молодого лорда.

Сауэл простонал, выгнулся и не приходя в сознание затих.

– Это еще и лучше, что ты без сознания, не так боль будешь чувствовать, а теперь все-таки придется тебя штопать.

Не поднимаясь на ноги, Вириди опираясь ладонями и коленями, поползла на карачках по полу, собрала разбросанные нитку и иголку, вернулась назад, вздохнула, успокаивая тяжело стучащее сердце и дыхание. Закрыв глаза и кусая губы от новой предродовой схватки, посидела, подождала, когда она успокоится. Вытерев рукой, выступившие капельки пота на лбу, открыла глаза, принялась стягивать края рваной раны на боку юноши. Достав из банки лунные медузы, разложила их на ране. Открыв флакон, поднесла его к губам молодого лорда. «Одна капля сотрет его память на час». Чуть приоткрыв губы некроманта, капнула ему в рот четыре капли забвения и вздохнула с облегчением.

«Я смогла спасти двоих детей, доченька появится на свет в чистом доме. А молодой лорд ничего не будет помнить о том, что с ним произошло за эти четыре часа. Надеюсь, с выбором капель и времени я не ошиблась. С одной стороны хорошо, что брачная вязь не проявилась, никто и не узнает, что наследник Ир Сальских обзавелся женой, правда до тех пор, пока он не придет в храм с какой-нибудь из леди, соединить свой союз. Дух Ир Сальских не признает двоежёнства, вот тогда пусть и поищут сиятельные лорды его супругу...».

Резкая боль вновь пронзила низ живота Вириди, задержавшись ненадолго, медленно отступила. Как же страшно одной дожидаться появления на свет доченьки. Нет рядом того, кто бы смог ей помочь. Ведьминых сил на призыв духа и Богини потратила столько, что их совсем не осталось даже для того, чтобы подняться и дойти до кровати.

Плечи Вириди вздрогнули от рвущихся рыданий, по щекам вновь заструились слезы, только теперь – обиды на ее долю и одиночество.

Недовольный храп коня за порогом, чуть отрезвил затуманенный от бессилия разум ведьмочки.

Дверь резко распахнулась, комнату сразу заволокло паром холодного воздуха встретившегося с теплым воздухом дома.

Строгий взгляд черных глаз вошедшего в избу мужчины, быстро осмотрел комнату и остановился на ней.

Сердце Вириди сжалось от счастья и радости при виде до боли знакомой, такой родной высокой, мужской фигуры ведьмака. Теперь, она не одна, теперь все будет хорошо. В носу сразу защипало, ведьмочка шмыгнула носом и закрыв лицо руками разревелась.

Конар бросился к ведьмочке, с любовью убрал с ее лица черные волнистые волосы и заглянул в глаза. – Что случилось? Чего плачет моя красавица? Опустив взгляд на руки Вириди обхватившие большой округлый живот – замер, смотря с непониманием на него, вскоре поднял настороженный взгляд на ведьмочку.

Вириди, сглотну

ла, виновато смотря на ведьмака, – вот…как-то так получилось, – пожала плечами, не зная как объяснить ведьмаку, свою беременность.

Ведьмак некоторое время сидел, смотрел ошарашено, его широкие черные брови то сдвигались вместе, то поднимались высоко, губы замерли в напряжении и вскоре приподнялись в улыбке. – Это моя…моя доченька? Черные глаза заблестели от осознания, басистый голос слегка дрожал, в нем было столько надежды, во взгляде столько любви, а в вопросе столько ноток ласки, что Вириди не вытерпела, завыла в голос. Конар прижал ее к себе, гладил рукой ее вздрагивающую от всхлипываний спину, шептал слова утешения.

– Моя ведьмочка…Ирин, красавица моя, это ж как ты умудрилась?

– Конар, доченька на свет запросилась раньше времени.

Ведьмак прижал сильнее ведьмочку к себе, даря успокоение и силу. – Не бойся, я рядом.

Подхватив Вириди на руки, он быстрыми шагами пересек комнату и положил ее на кровать. Любуясь большим животом ведьмочки, взял ее руку в свои руки и слегка бережно сжал, вновь делясь силой и любовью. – Может в деревню за повитухой?

Вириди чуть привстала, в ее глазах заметалось беспокойство и страх остаться одной. Она схватилась свободной рукой за плечо мужчины.

– Ночь на дворе. Да и не успеешь.

Ведьмак почувствовал, как острые ноготки ведьмочки со всей силы впиваются в его руку и плечо. Сдавленный стон разнесся возле его уха, а за ним долгий выдох и вновь учащенное дыхание.

– Конар.

– М-м-м...

– Там возле сундука лежит тазик, а в нем все необходимое к родам.

Ведьмак бросил взгляд на пол. – Сколько у меня еще есть времени?

Вириди тяжело вздохнула, отдыхая от схватки.

– Пару часов наверно уж точно есть.

– А это кто на полу лежит?

– Некромант, как-то умудрился заклятье обойти.

–Тогда я успею, коней расседлать и в сарай поставить, да заодно набью мешок сеном, постелю на пол некроманту, а то не дай Бог заболеет от нашего гостеприимства. А потом уж и к твоим родам будем готовиться.

Брови Вириди вспорхнули вверх от удивления, когда она увидела в шевелюре уходящего ведьмака рыже всполохи. – Слушай Конар, – решила все-таки спросить у него. – Мне иногда кажется, что у тебя шевелюра не черная, а рыжая.

Ведьмак замер посередине комнаты. – Так я иногда бываю рыжим, на инициации у ведьмочек, – не поворачиваясь вымолвил он и продолжил свой путь. Перед тем как выйти за порог повернулся, подмигнул слегка ошеломленной ведьмочке хлопающей своими длинными черными ресницами в удивлении.

Вириди замерла от услышанного, смотря огорошено на Конара. Ее рот слегка приоткрылся, ей даже показалось, что она увидела вздрагивающее от смеха широкие плечи ведьмака, когда он закрывал дверь.

– Да не может такого быть!

Тянущая боль в низу живота сосредоточила все ее внимание на себе, отогнав мысли подальше. Когда боль отступила, Вириди встала, решив скрыть от ведьмака присутствие в доме девочки. Подойдя к люльке, увидев раскрасневшееся лицо малышки, потрогала ее лоб, убедившись, что температуры нет, раскутала ее из одеяла. – Жарко моей маленькой стало, сейчас немного тебя раскутаю, и спи себе на здоровье, сил набирайся, – наклонившись к маленькому личику девочки, она коснулась губами ее щечек, опустила полог, скрыв от нечаянного взгляда. Погрозила строго фамильяру. – Сиди тихо. Мало ли как дела будут обстоять, может поутру уедет ведьмак и так и не узнает о сыне и еще одной незнакомой девочке.

Вернувшись к кровати, Вириди откинула одеяло и разложила тонкую кожу, несколько суконных старых простыней, сверху расстелила новую простынь из льняного сукна. Новорожденная ведьмочка должна появиться на свет в чистоте. Вириди скинула с себя домашнее платье, надела длинную из тонкого хлопка сорочку, подбив подушку, вновь легла на кровать.

«И откуда, только силы взялись? Теперь нужно отвлечься от всего и слушать только себя и дочку. А она ее доченька вот-вот должна появиться на свет. Торопится. Вон с первенцем, долго мучилась. Так на то и мужики, а дочки они понимают, что такое боль материнская, вот и спешат».

Конар вышел за порог, на негнущихся ногах спустился с крылец. Призрак, словно почувствовав душевное состояние хозяина, подошел к нему, ткнулся мордой в егоплечо.

Ведьмак тяжело вздохнул, схватился руками за уздечку, похлопал коня по крупу. – Да, дружок, впервые видишь меня таким. Так я и сам от себя такого не ожидал, не верится, что скоро отцом стану. Вот и закончили мы с тобой путь ведьмака. Хотя не скрою, недавно такая мысль меня посетила, предчувствие наверно. Ладно, давай я тебя в сарай поставлю, да заодно коня некроманта, промерз наверно до костей, сена вам дам, воды, овса, если найду…

Вириди вновь сжала зубы, но сдавленный стон все-таки вырвался из ее горла и разнесся по комнате.

Дверь резко открылась, в комнату влетел Конар, впился взволнованным взглядом в Вириди. Увидев, что с ней все в порядке, подошел к некроманту положил рядом мешок с соломой, переложив на него юношу, бросил хмурый взгляд на изуродованное лицо. Задержался взглядом на круге призыва и золотой чаше судеб Богини Ириды, услышав голос Вириди, насторожился.

– Сауэл умирал, я задействовала круг призыва духа их рода.

Плечи ведьмака напряглись. – Вначале мне показалось, что ты не знаешь этого юношу.

В избе повисла ненадолго тишина, было слышно, как Вириди тяжело сглотнула и вздохнула.

– Этот юноша из рода Ир Сальских…он умирал…я не могла, не помочь ему…

Чувствовалось, что Вириди тяжело даются эти слова.

– Ты все правильно сделала.

Конар расстегнул кожаный ремень, подхватив ножны, поставил их у порога. Затем медленно снял меховой плащ, рубашку, сапоги и направился к тазику, налив в него воды взял рядом стоящую баночку открыл ее, зачерпнул пальцами душистой мыльной пены, тщательно вымыл руки и вытер их насухо.

Вириди ненадолго забыла про предродовые схватки, с жадностью смотрела на полуобнаженного ведьмака. Залюбовалась его натренированным торсом и грудью, всю исчерненную шрамами и рунами, которые казалось, светились, когда на них падал свет, от едва горевшей на столе лучины.

Ведьмак, посмотрев на ведьмочку и увидев ее жадный взгляд, подмигнул, сдерживая рвущиеся уголки губ.

Приметив в его глазах смешинки, Вириди сразу надула губы, и тут же забыла про все на свете от очередной схватки.

Конар присел на край кровати, нагнулся, задрав нательную рубашку ведьмочки, коснулся губами ее округлого живота. – Доченька моя, кровиночка, а я ведь и не чаял о таком счастье. Дай хоть разок поцелую тебя, пока ты еще в теплом коконе у мамы своей находишься. Вот появишься на свет, увидишь какая она у тебя красивая. Будем мы тебя любить и оберегать, лелеять, баловать нашу драгоценную девочку. Губы ведьмака исследовали напряженный живот любимой ведьмочки, пальцы его рук, едва касаясь, очертили круг и начертили знак, возле ее чуть выпирающего пупка.

Ротик Вириди чуть приоткрылся, изумленный взгляд ее черных глаз с замиранием следил за ведьмаком. Это было новое ни с чем непередаваемое чувство, когда мужчина касается твоего живота губами и шепчет своей еще не рожденной дочери слова любви. Вириди шмыгнула носом.

– Ты чего моя красавица? Больно?

От лучистого любящего взгляда черных глаз ведьмака смотревших на нее, на душе стало почему-то еще тоскливей. Очередная едва ощутимая схватка вывела ее из раздумий.

– Ты чего со мной сделал?

Конар обхватил голову Вириди руками, впился в ее губы, с наслаждением отдался сладости губ любимой, чуть припухших от беременности, и с неохотой отстранился. – Не могу слышать твои стоны, а видеть, как ты мучаешься от боли, выше моих сил…прости, немного обезболил схватки. Лежи, отдыхай, я пока все приготовлю к рождению дочери, – с любовью поправив сорочку на большом животе ведьмочки, еще раз прикоснулся к нему губами, резко отстранился, встал и занялся приготовлением к родам.

Вириди лежала, наблюдала, как Конар подкинул в печь дров, поставил на круги большой чугунок, наполнив его водой. Налив в тазик воды неторопливо обмылся, вытирая руки ручником, вновь улыбаясь, подмигнул Вириди. – Не переживай, я один раз помогал повитухе при родах, теперь у меня в одной деревушке сынок живет, правда не родной, но это не мешает мне иногда заезжать к нему с подарками. Дайка я посмотрю, скоро со своей доченькой увижусь.

Увидев идущего к ней ведьмака, настроение Вириди резко поменялось на стыдливость, она резко опустила ноги, накинув сверху одеяло, смотря на него округлившимися глазами.

Плечи Конара дернулись от смешка, сев на край кровати он ухмыльнулся, вновь подмигнул застывшей в напряжении ведьмочке.

– Ирин, ведьмочка моя любимая, не думал, что ты такая стеснительная. Ну-ка скажи, что ты там такого от меня прячешь, чего я у тебя еще не видел? Правильно, не видел я только свою доченьку, вот ее и буду ждать с нетерпением, а все остальное я уже давно изучил не только глазами, но и губами.

Откинув одеяло, Конар раздвинул напряженные ноги ведьмочки, с любовью прошелся рукой по ее животу, спустился к междуножью, нахмурился, посмотрел на Вириди. – Воды отошли или нет?

– Воды?!

Тело Вириди покрылась мурашками от страха и мысли, что что-то идет не так. При первых родах воды рано вышли, а сейчас уже скоро рожать, а они еще не отошли. – Нет, не отходили, – промямлила она и мгновенно схватилась за руку ведьмака. С широко открытыми глазами полными страха и тут же тяжело задышала от очередной предродовой схватки.

– Тише моя красавица, ничего не бойся, дыши, – Конар поднес пальчики Вириди к губам, поцеловал, любуясь ведьмочкой, не забывая поглядывать на ее междуножье.

Схватки становились все учащенней, Конар отходил от Вириди пару раз, снял чугунок с печи, налил в таз воды, положил на кровать шелковую нить и нож.

Вириди простонала, схватив руками ноги под коленями, почувствовав очередную схватку, потужилась. – Конар...Конар, – задышала она тяжело.

– Не бойся моя хорошая, вон уже и головка нашей красавицы появилась, отдохни немножко, а теперь давай еще разок моя красавица.

Почувствовав очередную схватку, Вириди вздохнула глубоко, натужила все мышцы внизу живота, ощутила сразу облегчение как внутреннее, так и наружное при виде как ловко Конар поймал новорожденную.

– Конар, Конар почему она молчит?

Губы Конара расползлись в душевной улыбке.

– Ай да мамочка, ай да молодец, нашу красавицу в кольчуге родила, сразу защитила от всех бед и напастей. Ведьмак ловко освободил дочь от околоплодного мешка, вытер личико мягкой тряпицей, очистил ротик от слизи и положил к Вириди на живот.

Обиженный, отчаянный плачь новорожденной, разнесся по избе.

– Да моя ты красавица черноволосая, громче кричи, а то мама твоя испереживалась оттого, что ты не кричишь. Вириди, радость моя, давай еще раз потужься, и я займусь пуповиной.

Вириди держа одной рукой дочь, сделала последний потуг, уставшая, но счастливая, откинулась головой на подушку, поглядывая на черные волосики дочери.

Конар, перетянул пуповину шелковой ниткой на две ладони от последа, приложил свои два пальца к пупку дочери, перевязал замеренное расстояние ниткой, чуть ниже перерезал ножом пуповину. – Теперь мамочка давай мне мою доченьку, я ее вымою.

Взяв осторожно ребенка, положил ее на левую руку животиком вверх, придерживая кистью руки, поднес малышку к тазику, ласково стал обмывать теплой водой черные волосики, крохотное личико, тело. Вымыв дочь, Конар положил ее на свою рубаху, завернул и положил на живот Вириди. – Теперь можешь приложить к груди нашу крикуху.

– А в рубашку свою, зачем завернул?

– Ты свое материнское благословение дала, теперь моя очередь своей отцовской силой рода защитить, здоровой чтоб росла да не плаксивой.

Вириди направила в ротик дочери сосок груди, любуясь, как она сначала неумело помусолила его, а затем, распробовав, жадно присосалась к нему.

Пока ведьмочка кормила дочь, Конар вытащил из-под нее мокрые окровавленные тряпки, расстелил сухие, заботливо положил между ног сложенную в несколько слоев тряпицу, прикрыв одеялом, поцеловал Вириди и дочь. Завернул послед в чистую вышитую ткань. – Я схожу, закопаю послед, а тряпье сожгу.

Вириди бросила на него уставший счастливый взгляд, прошлась рукой по крохотной головке дочери, поцеловала ее щечку.

Конар вышел на крыльцо, постоял немного, успокаивая нервную дрожь тела, заслышав стук капель с крыши, удивился смене погоды. Сойдя на негнущихся ногах с крылец, упал на колени в снег. Сжав со всей силы кулаки, тяжело дыша, унимая свое внутреннее взволнованное состояние, вскинул голову, залюбовался чистотой неба и сияньем звезд. – Не думал, что удостоюсь чести быть отцом…спасибо тебе Ирида. Зачерпнув своими большими ладонями снег, протер им свое лицо, стирая бегущие по щекам слезы счастья.

Поднявшись с колен, он подхватил узелок с тряпьем и отправился к бане. Подойдя к одному из углов сруба бани, бросил на снег тряпки, запустил на них магический огонь, пока тряпье горело, он вытащил из ножен нож и стал им рыть землю.

От бушующей вчера метели не осталось и следа, снег стремительно таял под воздействием тепла, земля была незамерзшая. Нужную размеров ямку выкопал быстро. Положил в не узелок с последом, удостоверился, что пуповина лежит сверху (чтобы жизнь дочери долгая была) закидал землей, сверху накидал побольше талого снега. Хоть зверья в лесу нет, но так как-то спокойней.

Оставшись одна, Вириди разглядывала уснувшую дочь, пытаясь разглядеть в ее личике черты Конара, но ничего схожего не находила. Почему-то она думала, что доченька родиться рыжеволосой, такой же какой должна была родиться ее первая доченька. Душу обожгло тоскливым жаром горестных, несбывшихся надежд. Прижав к себе дочь, поцеловала, шмыгая носом, пытаясь сдержать хлынувшие из глаз слезы. Не вернулась душа не рожденной малышки порадовать свою мамку, новая душа сияет в теле второй доченьки.

Войдя в избу, Конар полюбовался спящей ведьмочкой и дочерью. В комнате витал запах крови, лесных трав и печного дыма. Сняв тихо сапоги, ведьмак прошел осторожно по доскам скрипучего старого пола, сев на табурет у стола, прислонился спиной к бревнам избы, закрыл глаза и не понял, как уснул. Снилась ему смеющаяся рыжеволосая маленькая девочка, летающая на коне с крыльями, выструганного им когда-то и оставленного у могилы убиенной дочери Вириди. Услышав тихое кряхтение дочери, мгновенно открыл глаза, Вириди ловкими движениями рук пеленала в сухую пеленку дочь. – Ты так ловко пеленаешь, словно не раз уже это делала.

Плечи ведьмочки напряглись. – Ко мне подруга из ближайшей деревни приходит, она повитуха, всему меня научила, – Вириди повернулась, посмотрела на ведьмака.

– Конар, устал ты с нами, да и спать тебе негде. Дочке в люльке одной будет холодно спасть, я ее с собой буду укладывать. Ты за меня не переживай, я справлюсь, да и Ланда должна через два дня ко мне приехать.

Ведьмак бросил взгляд на рассвет за окном, который только набирал свою силу, на душе было муторно и тошно, словно нежить лапой прошлась. «А ты дурак размечтался дочку на руках покачать, колыбельную ей спеть. Гонит тебя ведьмочка, боится, что жить с ней останешься. Ох уж эти свободолюбивые ведьмочки ». Плечи ведьмака высоко поднялись от тяжкого вздоха. – Что ж, немного рассветет, дров и воды тебе натаскаю, чтоб на двор не выбегала.

– Конар, а ты не мог бы некроманта с собой забрать. Я его на всякий случай каплями забвения опоила, надеюсь, очнется, ничего помнить не будет. Не хочу, чтобы кому-то рассказал, что в моем лесу был. Раны на его лице и боку затянутся дня через три, я на них лунных медуз наложила, таких же как тебе…помнишь.

Не смотря на ведьмочку, Конар встал. – Помню…ложись отдыхай, все сделаю, – пройдя бесшумно по скрипучим доскам пола, Конар вышел из избы.

Вириди вздохнула, открыв полог на люльке, полюбовалась спящей Айрис, закрыв полог, с тревогой посмотрела на лежанку печи. Сделав пару шагов, подошла к ней, отдернула разноцветную шторку закрывающую лежак, поводила рукой вокруг лица сына, наводя чары сна. Вздохнув облегченно, направилась к кровати, легла, прижав к себе дочь, поцеловала ее в лобик. «Думала, буду двоих детей растить, но судьба распорядилась по-своему. Не слыханное дело, чтобы у ведьмы трое детей было. Ничего проживем, Имран вон уже какой большой мальчик, всю мужскую работу по дому делает, а там и девочки подрастут…».

Конар осторожно вошел в избу, сложив дрова возле печи, подошел к кровати, полюбовался спящей дочкой, слегка прикоснулся губами к щеке Вириди.

– Девочки мои любимые, сладких вам снов.

Он постоял еще немного, вздохнул, направился к некроманту, подхватив юношу на руки, направился из избы.

Призрак повернув голову, сверкнул недовольно своими черными глазами когда ему на спину посадили незнакомого человека.

– Не серчай, малец слаб от ран, если я пацана одного на его коня посажу, из седла вывалится, так что потерпи нас двоих немножко. Заскочив в седло, Конар обхватил своей рукой юношу, ударил слегка ногами бока Призрака. – Давай дружок, трогай…

Черный, как вороново крыло Караунский скакун некроманта, неотступно следовал за своим хозяином.

*****

Выйдя из ведьминого леса, Конар похлопал коня по гриве. – Призрак, дружок, кем будешь на этот раз, гнедой кобылкой?

Конь недовольно фыркнул, повернув голову, зло сверкнул своими черными глазами.

– Ладно, ладно не злись, чует мое нутро нельзя нам с тобой светиться. Будешь тогда цветным питандо. Думаю, лошадки лорда соблазнятся и долгими зимними ночами стоя в стойле, будут вспоминать твои бока в белых облаках и рыжую кудрявую длинную гриву.

Призрак вновь фыркнул, но уже не так недовольно, видно пришлись по вкусу слова ведьмака о кобылах.

Ведьмак провел рукой над мордой Призрака и тот мгновенно изменился до не узнаваемости. Теперь он восседал на стройном с высокими ногами коне рыжего окраса, с преобладанием на волосяном покрове белых пятен на мускулистой шее и округлом туловище. Волнистая золотого цвета грива, едва не касалась земли.

– Ух, ты, сам от себя такого не ожидал. Повезло тебе Призрак, такой гриве любая кобылка позавидует. Ладно, шутки в строну, пора нам некроманта доставить домой.

Конар бросил хмурый взгляд на видневшийся вдалеке замок. Одну из острых шпилей крыш украшал взлетевший грифон.

– Хм, – хмыкнул ведьмак, направив коня в нужном направлении. Через час неспешного шага они подъехали к замку огороженного высоким забором выложенного из серого отесанного камня. Ведьмак остановил коня у закрытых кованых ворот. Подхватив кольцо, висевшее на воротине, он ударил об металлическую пластину. Глухой звон прокатился эхом по округе, створка закрывающее маленькое окошко, мгновенно открылась.

– Кого там нелегкая принесла?

– Давай, открывай ворота, раненый со мной, не знаю, кто таков, может, из домочадцев замка признают его.

Стражник открыл маленькое окошко, осмотрел внимательным взглядом ведьмака, затем некроманта. – Постой пока тут, схожу, доложу кому надо.

Ведьмак ждал недолго, послышался лязг засовов, ворота медленно стали открываться, явив взору Конара пятерых вооруженных солдат. Они хмурым настороженным взглядом смотрели на него.

– Простите, что потревожил замок сиятельных лордов своим присутствием. Возвращался в клан ведьмаков, метель метет, снег глаза слепит, не знаю, как разглядел одиноко стоящего всадника посреди заснеженной равнины. Подъехал ближе, вижу, мужчина сидит, едва удерживаясь в седле, голова поникла, плащ на нем весь раздувается от ветра. Окликнул – молчит, капюшон с его лица скинул, ну и обомлел сразу. Смотрю, до мужчины мальцу еще расти и расти, да и лицо все исполосовано лапой твари из нижнего мира. Что мне оставалось делать? Пришлось брать его коня под уздцы и вести к близлежащему лесу. Да чего я перед вами изъясняюсь, вы лучше на паренька посмотрите, если не признаете, то я дальше его повезу, авось, где и опознают. Ведьмак, осторожно снял капюшон с лица некроманта, чтобы стражи смогли лучше рассмотреть юношу.

– Да это ж…!

Дальше началась суета, беготня и выкрики. Двери парадного входа распахнулись, на крыльцо выбежал светловолосый мужчина, бросил взволнованный взгляд голубых глаз сначала на ведьмака, затем на паренька.

Внутренним мужским чутьем, виновника бед ведьмочки – Конар сразу узнал. Лорд, быстрыми шагами спустился с крылец и подбежал к ведьмаку.

– Да снимете его немедленно с коня, чего стоите олухи!

Гневный окрик лорда привел в чувства стражей, они осторожно сняли юношу с седла, и понесли в замок.

Неожиданно из замка на крыльцо вышли шестеро мужчин. Один из них, явно гордился своим превосходством над всеми. Невысокий худощавый, светловолосый, молодой мужчина. Холеное бесцветное лицо, с нотками жестокости в пронзительном взгляде, тонкие губы были властно напряжены, если б не крючковатый птичий нос, короля можно было считать довольно симпатичным мужчиной.

Конар молча, выругался, но, ни один мускул не дернулся на его лице. – Вижу, вы признали паренька, тогда я свой долг – выполнил и могу спокойно отправляться дальше.

Ведьмак развернул коня и собрался уже уехать со двора, но неожиданно ворота перед ним закрылись сами. Вспомнив всех тварей из низшего мира, в очередной раз выругался, как следует, и с неохотой развернулся. «Неожиданная встреча. Хотя чему я удивляюсь. Людей с северных земель видно за версту, а уж понять, кто передо мной не составляет труда. Выходит правильно угадал в убитых, северян. Только если король со своей свитой здесь, то принцессу, стало быть, они так и не нашли».

– Я не совсем понял сиятельных лордов, в чем причина моей задержки?

С крылец не спеша, вальяжно спустился собственной персоной король северных земель Кэмбел.

– Не беспокойтесь, мы вас надолго не задержим, лишь зададим несколько вопросов.

– Я последний раз боялся с месяц назад, когда на болотинах на меня вылезла тварь из низшего мира. Вот, это я вам скажу – морда была, так жалобно плакала, что чуть с коня не слез, чтобы ее погладить, поцеловать да успокоить.

Среди страж и прислуги замка выбежавшего поглазеть на незнакомца раздались смешки.

– Тем более. Я воспользуюсь гостеприимством лордов Ир Сальских и приглашу вас с нами отобедать. Думаю, они не будут возражать, а наоборот отблагодарят…, – Кэмбел замолк, не зная, кто перед ним. – Кстати, не представитесь.

– Конар…ведьмак.

Народ вокруг зашушукался, послышались восхищенные возгласы.

– Неужели тот самый?

– А кто ж еще, у ведьмаков имена не повторяются.

– Вот это да!

Конар внутри улыбался на возгласы прислуги и до последнего оставался в седле, наслаждаясь тем, что королю приходилось задирать голову, чтобы говорить с ним.

Кэмбел скривил в пренебрежении лицо. – Ведьмак, – сказал он, словно сплюнул. – А по фамилии и роду кто таков будешь?

– Да, ведьмак. А от фамилии и рода мы отрекаемся, когда клятву ведьмака перед кланом своим даем. Остаются у нас только имена, по ним и признание народа за нами ходит. А вы господа хорошие, кто такие, как вас величать?

Конар спрыгнул с коня, решив для себя не бесить больше короля. Живет все-таки в землях северных, голова холодными ветрами вся продута, отморожена, да и маги его в боевой готовности стоят.

Будто не услышав вопроса ведьмака, король продолжил свой допрос. – Из каких земель путь держишь? Впившись колким взглядом в стоящего ведьмака выше его на целую голову, Кэмбел буравил его недовольным взглядом. Чтобы разговаривать с каким-то отребьем по его мнению, приходится задирать свою голову и это раздражало еще больше.

– Да из дальних земель, почти год в этих местах не был. Эй, ты, – обратился ведьмак к мужичку в стеганом тулупе, по виду, работающему на конюшне.

– Скакуна мальца забери?

– Так давай, я и твоего коняку в стойло загоню.

– Если хочешь без зубов остаться. Тогда не возражаю.

Мужичок отскочил в сторону, испуганно гладя на Призрака.

– Возьми лучше под уздцы коня некроманта.

– Некроманта?! – Брови Кэмбела сошлись вместе.

– Да паренек, которого я подобрал, некромант. Он помимо магии огня еще и магией смерти владеет.

Во дворе мгновенно наступила могильная тишина, которую разорвал крик каркающей вороны облюбовавшей себе место на одном из шпилей крыш замка. Вздрогнув от карканья птицы, дворовый люд стал переглядываться между собой, боясь смотреть друг другу в глаза.

Король моча переглянулся со своими магами, вновь посмотрел на ведьмака.

– Ты случаем ничего не путаешь, магией смерти обзаводится лишь нищий люд.

– Да кто я таков чтобы магии указывать. Раз выбрала мальца, выходит, решила, что у него сил хватит нести сию ношу. Меня вот не наградила, а я б не возражал со скелетиками поиграть.

После этих слов дворовый люд, еще больше заострил свое внимание на ведьмаке, только теперь, они смотрели на него как на чудака, захотевшего такую страшную магию.

Беседу прервал вышедший на крыльцо дворецкий.

– Лорды…Дарин Ир Сальский просит вас пройти в замок.

Кэмбел прошел вперед, остановился, дождался, когда ведьмак поравняется с ним, махнув головой своей свите, чтобы следили за ведьмаком, легкой походкой пошел к парадной двери.

Конар внутренне ухмыльнулся, очень не хотелось входить в замок к убийце, но обмозговав все, решил для себя, что не случайно он встретился с северянами. Войдя в гостиную, он окинул взглядом дорогое убранство комнаты, его сапоги, когда он шел, утопали в высоком ворсе круглого ковра лежащего на полу. Ведьмак не успел рассмотреть интерьер, как услышал.

– Этого просто не может быть! Где этот ведьмак?!

В гостиную залу влетела разъяренная дама, ее ноздри широко раздувались от тяжелого дыхания, пряди светлых волос вылезли из прически и небрежно лежали на ее лице, голубые глаза зло сверкнули при виде ведьмака.

– Ты!

Ткнула она пальцем в ведьмака и решительно пошла на него, остановившись напротив Конара, сузив полные ненависти и гнева глаза.

– Признавайся, тварь, что ты сделал с моим внуком?!

Хлопок от звонкой пощечины заставил всех замереть в удивлении.

Второй взмах ее руки Конар перехватил мгновенно, окинув даму взглядом холода и безразличия, медленно опустил ее руку.

– Леди, мне не совсем понятны ваши претензии ко мне.

– Мой внук не может владеть магией смерти! Он из рода Ир Сальских, а не какой-то там босяк!

– Мама, прекрати немедленно!

В комнату влетел Дарин, а за ним его миловидная супруга. Расстроенная и побледневшая, она остановилась за спинкой кресла, хрупкие пальчики леди вонзились в плотную ткань, выдавая ее волнение.

– Что прекрати?!

Дама повернулась и уже зло наступала на сына. – Ты хоть понимаешь, что про нас будут говорить соседи?! Да что – соседи! Слухи дойдут до самого короля! Над нами все будут смеяться! Если б не этот…! – дама побагровела, замолкла на полуслове. От гнева ей в груди не хватало воздуха, хватая его ртом, она сейчас больше походила на рыбу, выброшенную на берег.

– Мама прошу тебя, успокойся, обычные люди не могут наделять магией других людей.

– Но он ведь ведьмак!

– Даже им не подвластны магические стихии. Магия некромантов очень молодая, ей всего лет пятьдесят. Пока известно, что ею наделяются, лишь люди низшего сословия, и она передается по наследству.

Слова лорда подействовали на мать успокаивающе, ее руки упали плетями вдоль тела, шатаясь, она пошла к дивану, но, не дойдя до него, встретилась взглядом со своей невесткой. Бледное лицо Анджи и ее василькового цвета глаза, в которых вилась тревога, возымели на леди Кастрии обратное действие.

– Ты!

– Мама, прекрати немедленно оскорблять мою жену! Если ты сейчас не успокоишься, мне придется…

За спиной Анджи проявился бестелесный дух, он с гневом смотрел на Кастрию. Всех стоящих в гостиной зале обдало волной магии полной негодования.

– Замолчи-и-и, – зашипел он. – Я – родовой дух Ир Сальских, пред всеми собравшимися заявляю о том, что в моем праправнуке Сауэле, течет магия огня Ир Сальских. Я признаю его полноправным продолжателем моего рода, и благодарю Богов за вторую, приобретенную магию. Если бы не она, мы уже никогда, не увидели бы нашего мальчика.

Призрак растворился в воздухе, когда в гостиную залу вошел пожилой беловолосый мужчина. Окинув всех отрешенным взглядом, увидев свою супругу, он обрадовался ей, словно младенец. – Дорогая, я везде тебя искал, чтобы спросить. Ты случайно не знаешь, куда спряталась наша внучка?

Дарин закатил глаза, от усталости, вздохнул.

– Господа, я прошу у вас прощения за то, что вы стали свидетелями семейных недоразумений. К моему сыну уже прибыли целитель и ректор академии, чтобы разобраться с происшествием, случившимся на практике. Прошу вас пройти в обеденную залу. Мама, а тебя прошу, уведи отца. Я прикажу слугам накрыть для вас стол в его комнате. Дарин встретился с холодным взглядом черных глаз ведьмака, они некоторое время смотрели друг на друга. Словно заподозрив что-то, лорд отступил назад. – Я бы хотел лично отблагодарить вас за спасение моего сына, а пока прошу к столу.

– Нам тоже будет интересно послушать о спасении единственного наследника рода Ир Сальских, – с иронией произнес Кэмбел.

Конар вздохнул, ему все больше не нравилась настойчивость короля, он словно пес на охоте, унюхав запах дичи, несся по ее следу. «Нужно разузнать, куда этот одержимый северянин направятся дальше?».

Обед прошел в молчании. Анджи попросила у всех прощения и удалилась, ссылаясь на то, что хотела бы быть рядом с больным сыном.

Дарин как хозяин замка, вынужден был остаться, ему уже надоели нежданные гости, но ведьмак его настораживал и пока он не мог понять чем.

После обеда все собрались в большой гостиной комнате. Возле одной из ее стен, в камине, потрескивая, горели дрова. Напротив камина расплагались два небольших дивана и невысокий круглый стол, по бокам которого стояли два кресла. Еще два кресла находились по бокам диванов. Болотного цвета обивка мебели гармонировала с тяжелыми шторами зеленого оттенка на окнах, которые едва, пропускали уличный свет. На стенах покрытых узорчатой атласной тканью висели картины с пейзажами гор и водопадов. Круглая, высокая, витиеватая люстра вылитая из бронзы со множеством магических свечей – украшала потолок комнаты.

– Прошу вас господа, располагайтесь как вам удобно, – Дарин, дождался, когда гости рассядутся и только после этого сел в кресло. – Я бы хотел услышать, при каких обстоятельствах вы повстречали моего сына.

– Нам бы тоже очень хотелось это услышать, – Кэмбел вальяжно развалился в кресле, не спуская с ведьмака своих голубых, холодных, прищуренных глаз.

– Да особо и рассказывать нечего. О том, как я встретил молодого лорда, уже поведал во дворе при встрече с вашими стражами, но если вы так усердствуете, могу повторить, – ведьмак откинулся на спинку кресла и со спокойствием вновь стал рассказывать, как повстречал юношу…

– И после того как вы поняли, что юноша ранен, куда вы с ним направились? И не встречался ли вам кто, еще на пути?

– Кроме воя волков я ничего больше не слышал, к тому же вечерело уже, снегопад вскоре прекратился и я решил переждать ночь в лесу. Все-таки на голой равнине это было бы сделать сложнее, да и к тому же хищники могли почуять запах.

– Вы боитесь каких-то волков? Представляю, как вы сражаетесь с тварями из низшего мира, – глухой хохот короля оглушил комнату.

Конар подождал, пока он отсмеется.

– Волков я не боюсь, у меня на руках был раненый юноша, которому необходима была немедленная помощь. Я не знал, как поведет себя при встрече с волками конь незнакомца. Они могли напугать его, и тогда бы мне пришлось разбираться сначала с хищниками, а потом искать убежавшего коня. Раны, нанесенные тварями из низшего мира, смертельны. Юноша истекал кровью и едва дышал, его необходимо было срочно спасать.

– Почему не отправились искать того, кто смог бы ему помочь? И почему были так уверенны, что спасете юношу? Вы ведь не целитель.

– Все верно, я не целитель. Но я ведьмак, и у меня имеются средства для лечения как раз таких ран. Всю дорогу замело снегом. В этих краях я бывал давно и не совсем помню, в какой стороне находятся близлежащие деревни, а про замок я вообще не вспомнил. Нас ведьмаков на постой только простой люд и принимает.

– Выходит кроме волков никого не встречали, – Кэмбел сжал свои длинные тонкие пальцы рук, сощурив глаза, хищно уставился на Конара. – Так в какую сторону вы повезли некроманта?

– Так кто ж в темноте стороны видит? Едва смог разглядеть лес, к нему и повел коней. Там наломал веток елей, развел костер, зашил на боку юнца рану и наложил целительного средства. Ночь переночевали, а утром отправился искать людей, да пытать у них о мальце.

– А в каком лесу вы ночевали?

– Так в лесу и ночевал, а в каком именно указателей не было. Конар понимал, что его ответы на вопросы Кэмбела, больше напоминали танец на бревне, под которым лежат раскаленные угли. Он ловко увиливал от ответов, но скинул его в огонь, лорд Ир Сальский.

– Скорей всего они были в Ведьмином лесу.

Дарин встретился с пронзительным взглядом черных глаз ведьмака, и у него по спине поползли мурашки, а затем в груди вспыхнула ревность. Он нутром понял, что сидевший перед ним мужчина встречался с Вириди. И если учесть тот факт, что на лице и боку сына лежит средство, которым его когда-то лечила, ведьмочка…Дарина, словно облили кипятком, набрав в грудь воздуха, он перестал дышать. «Он видел ее…был с ней …прикасался…». Его мысли лихорадочно подкидывали любовные сцены ведьмака и ведьмочки.

– Ведьмин лес…хм, почему ведьмин?

Дарин глубоко вздохнул, он хотел молчать, но ревность жгла душу, слова сами слетали с его губ.

– Ведьмин, потому что он находится под воздействием заклятья.

– И что такого особенного в этом заклятье?

– Тем, что ни один мужчина не может войти в ее лес.

Кэмбел даже немного привстал в кресле, его светлые изогнутые брови еще больше заострились в удивлении. Голубые глаза сначала обесцветились, а затем они потемнели как грозовые тучи, от разгорающегося внутри азарта.

Конар не пошевелился, он мгновенно понял состояние Дарина, его выдала ревность, исказившая благородное лицо. Уголки губ ведьмака чуть приподнялись, он хмыкнул, чтобы добить лорда его догадками и тем самым дать ему понять, что вот как раз для ведьмака и не существует заклятья, и он-то как раз, и вхож в Ведьмин лес. Сделав безразличное лицо, Конар вновь откинулся на спинку кресла, обдумывая, насколько Кэмбела заинтересовал лес. – Видно кто-то из мужчин прошелся когтями по ее сердцу, вот и выплеснула силу боли на землю, – ведьмак вновь пронзил взглядом своих черных глаз Дарина.

Их разговор прервал вошедший черноволосый мужчина, с острым цепким взглядом карих глаз. Длинный черного цвета плащ был перекинут через его левую руку, он посмотрел на Дарина.

– Ваш сын пришел в сознание, целитель его проверил и спешу вам сообщить, что жизни лорда Сауэла ничего не угрожает. Мало того, я хотел бы узнать, может кто в курсе, что за средство накладывали на его раны?

– Про лечащее средство вам лучше расскажет ведьмак. Не правда ли, – Кэмбел вопросительно с ухмылкой посмотрел на Конара.

Конар встал, направился к мужчине, представился ему.

– Конар – ведьмак.

– Руэль Шангарский – ректор Рангвургской магической академии.

Дарин тоже вскочил с дивана, подошел к ректору.

– Сын не рассказал, что с ним произошло?

Руэль окинул лорда Ир Сальского уставшим взглядом. – Можно мне присесть, и тогда я расскажу все, что успел услышать. Из-за нервного срыва Сауэла, мы погрузили его в лечебный сон, но уверяю вас, это вынужденная мера и продлится часов шесть.

– Прошу, – Дарин пригласил ректора сесть в одно из пустующих кресел.

Руэль бросил плащ на подлокотник кресла и окинул всех еще раз взглядом.

– Эта была обычная практика для второкурсников. Их разбили на группы по пять человек: три второкурсника, и как обычно для подстраховки с ними отправились третьекурсник маг воздуха Тирон Ар Горский и пятикурсник боевик-огневик Вилонд Эр Таухинских. Мы и предположить не могли, что в небольшой деревушке под названием «Залесная» поселится чокнутая ведьма.

Староста деревни рассудив, что ведьма проживает одна в большом доме, и ей, как-раз сподручней будет с магами, поэтому, он и расселил к ней адептов. Ведьма ласково согласилась. Изба была разделена на две большие комнаты, одну из них она и выделила для адептов.

Три дня адепты ходили в поле за деревню, исследовали место прорыва, а как вы знаете, твари из нижнего мира никогда не появляются дважды в одном и том же месте. Поэтому мы были так уверены в безопасности наших адептов. Ведьма оказалась настолько добродушной и любезной, что даже стала готовить ужин для своих жильцов. Вот на третий вечер она и покормила их так, что они уснули крепким сном.

За те дни, пока адепты блуждали в поле близ деревни, собирая анализ проб земли, воды и растений, ведьма выкопала пять могил и перетащила в них спящих адептов, закидав землей – их еще живые тела. Как у сумасшедшей старухи появилась тварь из нижнего мира, останется для нас загадкой. Ведьма решила побаловать своего питомца, которого прятала в сарае и держала на цепи. Похоронив адептов, она решила, что они уже все мертвы и отпустила тварь к первой могиле, в которой лежал Сауэл. Почуяв в земле запах человечины, тварь стала рыть холмик когтями. Но, у адепта Ир Сальского, скорей всего от нехватки воздуха и страха задохнуться под землей, и пробудился дар некроманта. Когда тварь прошлась когтями по телу Сауэла, он от боли зашелся в крике и выплеснул на тварь магию огня. Услышав вопль своего питомца, а потом, увидев горевшим, ведьма бросилась спасать его, но вот только, попала под зубы и когти разъяренной твари, которыми он разорвал ее пополам. Тварь не умерла. Обгоревшая, она бросилась на Сауэла, а тот в испуге, взмахнув руками, не понимая как, поднял близлежащую землю, и бросил ее в чудовище, которое исчезло под пластом земли. Он с изумлением, стал озираться по сторонам, и похолодел от ужаса, увидев лежащих в могилах адептов, с которыми приехал на практику. Раны его кровоточили, обессиленный, он не мог вытащить ребят. Так и сел на землю возле их могил, держась за свой разодранный бок. К его и нашему счастью, лежащие в могиле адепты, быстро продрогли от холода, вскоре и зелье выветрилось из их тел. Умереть от удушья они не успели, благодаря неожиданно проснувшемуся дару у адепта Ир Сальского, поднявшего землю с их могил.

Первым очнулся Тирон Ар Горский, он с помощью магии воздуха поднял из могил остальных адептов, разбудил их. Вот тогда, они все и поняли, что чуть не умерли. Вилонд Эр Таухинских, как старший группы, распорядился немедленно покинуть пресловутую деревню. Но перед тем, как отправиться по домам, он запустил магические светляки, осветив ими окрестность. Адепты смогли рассмотреть разодранную ведьму, и холм земли. Выслушав рассказ Сауэла, о том, что произошло ранее, адепт Горский с помощью магического воздушного вихря, раскидал пласты земли. Взру адептов предстала частично обгоревшая мертвая тварь из нижнего мира. Не раздумывая, старший группы Виланд, запустил магический огонь, который выполнил свою работу – сжирая на своем пути останки ведьмы и ее питомца.

Конечно, рассказ Сауэла был сбивчивым и немного другим, но я смог создать картину произошедших событий и описать ее вам. Эта практика преподала нам урок и открыла необычные способности некромантов. Жаль только, что в академиях преподавателей с таким даром нет. Те, у кого открывается дар некроманта, обучаются в академии бесплатно, но опять-таки, вместе с боевиками. А после окончания академии, некромантов обычно распределяют по кладбищам, для охраны от неупокоенных духов и нежити.

Благодаря открывшемуся дару у вашего сына спасена не только его жизнь, но еще жизни четверых адептов. И возможно, открылся новый способ борьбы с тварями из нижнего мира.

– Не припомните, не говорил ли Сауэл о том, что видел по дороге к дому? – король напрягся в ожидании ответа ректора.

– После пережитого кошмара, каждый адепт, стремился быстрей попасть к себе домой. Вилонд предложил раненному адепту Сальскому, сопроводить его до замка, но тот отказался. Сауэл был расстроен обстоятельством открытия в нем нового дара магии смерти, и поэтому ни с кем не хотел общаться. Въехав на родные земли, силы покинули его и последнее, что он помнит перед тем как потерять сознание, так это вой волков.

Ректор посмотрел на Дарина, встал, откланялся всем. – А теперь, с вашего позволения, мне нужно еще раз проверить Сауэла и перед тем как отправиться в академию переговорить с вами, – Шангарский посмотрел на Конара, приглашая его пройти вместе с ним.

Ведьмак встал, окинул бегло всех взглядом.

– Спасибо за обед, я бы тоже хотел отправиться по своим делам. Клан ведьмаков ждет моего отчета о тварях из нижнего мира. И мне, пожалуй, будет, чем их удивить. Не говоря больше ни слова, Конар поспешил покинуть гостиную и неприятных личностей, буравящих взглядом его спину. Но выходя из комнаты, ведьмак чуть не споткнулся, выругался мысленно, услышав голос короля.

– Все-таки, мне не дает покоя ведьма и лес, в котором она живет, и в который нельзя войти. Хочу посмотреть, на что годна ваша магическая сила господа маги, и справитесь ли вы с лесной ведьмой, или мне лучше подыскать вам замену. – Кэмбел с прищуром осмотрел своих магов.

С ректором у ведьмака разговор вышел коротким. Так как Конар понятия не имел, чем лечила Вириди раны, оставленные тварями из нижнего мира, ответил коротко. – «Покупал целительное средство для себя у одного старого лекаря, который, к сожалению полгода назад как умер».

С глаз Дарина словно спала пелена, только сейчас, он понял, что натворил своей ревностью. Откланявшись магам и Кэмбелу, Ир Сальский перехватил уходящего ведьмака. – Защити ее, – не говоря больше ни слова, он отправился в покои своего сына. В груди горело огнем от страха за лесную красавицу. Пройти через лес и предупредить ее об опасности он не смог бы, заклятье, наложенное на лес, не пустит.

Конар подхватил под уздцы Призрака застоявшегося в ожидании хозяина, ловко вскочил в седло, улыбнувшись, махнул стражам, чтобы те открывали ворота.

Когда створки ворот медленно открылись, ведьмак не спеша направил коня по дороге, теперь хорошо видной из-за сошедшего снега. Проскочив небольшую деревушку, он чуть не затоптал копытами своего коня, стоящих на дороге двух старух, обсуждающих что-то усердно.

Ведьмак, уехав подальше от деревни, проведя рукой над мордой Призрака, возвращая ему прежний облик, направил его к Ведьминому лесу, подгоняя словами.

– Давай друг, гони, что есть мочи. Если не успеем, никогда себе этого не прощу, да и жить без них не смогу.

Кэмбел стоя у окна пристально наблюдал за поведением ведьмака, хищная улыбка расползлась на его лице, сделав его еще больше похожим на орла.

– А ведьмак не так прост, как кажется. Немедленно седлаем коней и отправляемся по его следу.