Веер (сборник)

Ацетон

Он шёл по полю. Солнце немилосердно жарило, тело в тяжёлых доспехах покрылось липким потом, но он старался не замечать этого. Он сжимал во вспотевшей руке меч и мужественно продвигался вперёд. Ему нельзя расслабляться, иначе – он хорошо знал себя – решимость его растает, как весенний снег, он свалится прямо в пряно пахнущую траву и останется лежать. Может, день, может, неделю, а может, вечность… Но он тряхнул головой и отогнал глупую назойливую мысль, Ну почему так жарко? И когда закончится это бесконечное поле? Жаль, что он не из железа, и потому страдает. И почему именно сегодня ему так важно идти? Ах, да! Он встретил старика.

Проклятый старик тряс жиденькой бородёнкой и грозил пальцем. Старик выглядел недовольным. Он хотел ударить его по плоскому морщинистому лицу, но старик исчез. Это был знак. Знак, что он должен исполнить то, что должен. В последнее время он немного расслабился. Так, совсем чуть-чуть, но о нём не забыли. Более того, ему дали понять, что он неправ. Он хотел отдохнуть и много пил и ел, не заботясь ни о чём, бесконечные пирушки и женщины вскружили голову. Он менял их каждый вечер, запивая наслаждение огромным количеством вина. Но у него закончились деньги, и в этом деле была поставлена большая жирная точка. Он снова надел доспехи, успевшие покрыться слоем пыли, и вышел на охоту. Он ещё помнил, что должен уничтожить Огнедышащую Тварь, живущую в пещере у подножия гор. Сколько таких тварей он уничтожил? Много, очень много, просто огромное количество. Но их не становилось меньше. Каждый раз он узнавал о новой твари, и плёлся туда, чтобы сразиться с ней. Он не задавался вопросом, зачем он их убивал? Он знал: так нужно. Это его работа, и он должен её делать. За это он получает плату. Он может есть и пить, и иметь самых красивых женщин.

Иногда он задумывался: почему он не мог быть просто лесорубом, или углежогом, на худой конец? Но отметал эту мысль, здраво поразмышляв. Тогда бы он работал от зари до зари, и приходил домой, едва волоча ноги. Единственной женщиной была бы его жена, да и на ту – хватило бы сил? Это вопрос. Сопливые дети без конца бы канючили, и чтобы прокормить эту ораву, он бы вкалывал, как проклятый. Судьба щедро одарила его, и грех жаловаться. Пусть его профессия рискованная, но сколько радости она приносит! Он приходит победителем, он купается в лучах славы! Нет, определённо он всем доволен. Вся его злость – это так, минутная слабость. Глупое ребячество. Сегодня, в крайнем случае завтра, он убьёт Тварь, принесёт её голову местному Вождю, и получит кучу денег. Можно будет опять немного расслабиться, до следующей Твари.

Он чувствовал себя несколько усталым – гонялся за Тварью уже неделю, но она ускользала. Теперь он выследил её, и она не уйдёт. Он точно знал, в какой из пещер она скрывается, и будет ждать, пока она не выползет.

Начинало темнеть, жара спала, и он немного взбодрился, даже засвистел незатейливую мелодию.

К пещере он подобрался в полной темноте. Он сразу определил, что Тварь там – он почувствовал её зловонный запах. Но им овладел азарт охотника. Он втянул ноздрями воздух с каким-то наслаждением. Отлично! Она в ловушке. Ночью она не выйдет, это ясно, а утром ей конец.

Он забрался в кусты с подветренной стороны, чтобы Тварь не могла его учуять раньше времени, и приготовился ждать. Он знал, что она выходит с первыми лучами солнца и отправляется портить посевы, резать скот и так далее, делать чего-то там ещё не очень хорошее. Кажется, так. Но точно сказать не мог. Он убивал Тварей, получал плату и уходил. Зачем перегружать себя всякой ерундой? Не ему решать. Нужно убивать, и он убивает, а дальше не его дело.

Он вспомнил последнюю подружку, и у него приятно засосало под ложечкой. Милая пташка! Пожалуй, он купит колечко, она заслужила. Такая сладкая, просто хочется съесть! Он начал раскручивать эту мысль, смакуя подробности встреч, и постепенно забылся сном.

Когда он открыл глаза, рассвет уже забрезжил. Неужели проспал? И Тварь сбежала? Он тихо застонал. Нет! Ему не вынести очередной гонки за ней. Он осторожно выглянул их куста, понюхал воздух. Удовлетворённо улыбнулся – Тварь здесь! Нежится в постельке! Он взял в руку меч и крепко сжал его – теперь она у него в руках. В его деле главное внезапность и натиск. Всего-то раз и нужно удачно взмахнуть остро отточенным мечом, и …! голова с плеч.

В пещере началось шевеление. Он напрягся. Сотни раз он проделывал это, но каждый раз ощущал трепет. Он подкрался поближе, чтобы одним прыжком преодолеть расстояние до Твари. Иначе, если она заметит его первой, то всё может закончиться не столь радостно: Тварь умела плеваться огнём. Он затаил дыхание и занёс меч для удара. Послышалось громкое сопение, и наружу вырвался горячий воздух – Она!

Он задрожал от невероятного напряжения. Наконец Тварь высунула голову и зевнула. В этот момент он прыгнул прямо на неё и опустил на шею остро отточенный меч. Голова Твари покатилась, а из шеи пульсирующим потоком начала выливаться кровь. Знакомая картина.

Он подошёл ближе, и пнул бесполезную тушу ногой. Даже не успела вылезти толком. Здорово он всё рассчитал! Теперь будет смердеть и разлагаться, пока дикие звери не растащат на куски. Ничего, им тоже нужно питаться. Он ничего не имел против диких зверей.

Свободной рукой он поднял отрубленную голову и положил в мешок. Мешок окрасился в грязно-коричневый цвет, но его это не смутило. Дело сделано, пора возвращаться.

Отчего-то руку сильно запекло. Он поднёс её к глазам. Ожог. И когда Тварь успела подпалить его? Странно, но он даже не заметил. Он подул на руку – до свадьбы заживёт. Хотя это ему не очень понравилось: раньше такого не случалось. Видимо, он становится нерасторопным.

Он в ожесточении плюнул на обезглавленную тушу, корчащуюся в предсмертных судорогах, и зашагал прочь.

Немолодой доктор сидел в кабинете и молча взирал на посетительницу. Женщина тихонько вытирала платочком глаза. Доктор старался не смотреть на неё, боясь выдать себя – чувствовалось, что он смертельно устал: и от женщины, и от тягучего разговора, но по каким-то непонятным причинам не мог прервать его, и потому слушал.

– Доктор, но что мне делать? Ему становится хуже, я больше не могу! Господи, я совершенно бессильна! Только вы в состоянии помочь, прошу, не отказывайте!

– Но я же говорил вам, он совершенно неопасен. Социально неопасен. Мы и так сделали для вас слишком много, поверьте. Это лучшее, что мы можем предложить.

– Да, да, я понимаю, что болезнь не лечится, и это мой крест, но облегчение возможно, я знаю. Когда он был у вас, мне показалось, что он здоров. Во всяком случае, как это можно в его положении. А теперь… Я вся издёргалась, я не сплю ночами… Это кошмар… Я не хотела говорить, но он стал…, как это называется? Нюхать, что ли? Ацетон, или клей, я точно не знаю. Он пропадает по целым дням, я даже не знаю, где. Приходит грязный, оборванный, в ссадинах… Господи! – Женщина торопливо высморкалась. – Я работаю с утра до ночи, чтобы содержать его. Лекарства, больницы, сами знаете, а он… Не могу же я посадить его на цепь?

– Ну, не расстраивайтесь… Зачем же на цепь? Это мало что даст. А насчёт ацетона… Это не ко мне, а к наркологу нужно. Я, как вы помните, психиатр…

Женщина, казалось, пропустила слова мимо ушей.

– Ума не приложу, где он этому научился? Всё было нормально, и вот… Мы как-то жили, приспособились, он помогал мне по хозяйству, в меру сил. А в этот раз… Вы знаете, – она понизила голос дот шёпота, – иногда мне кажется, что лучше бы он умер… – Она махнула рукой и заплакала, – это ужасно, желать смерти своему ребёнку, но я ничего не могу с собой поделать, эта мысль просто преследует меня. Ещё немного, и я сама сойду с ума, – она опять всхлипнула.

Доктор молча ждал, когда она успокоится.

– Ничего удивительного, он мог попасть в компанию где угодно. Во дворе, да мало ли? Дали попробовать, понравилось, и пошло-поехало… Да что говорить…

– Да, я понимаю. И всё же, доктор, я надеялась, что вы поможете… Может, он отвыкнет, полежав у вас? Глупо, но это моя последняя надежда… Я не могу смотреть, как он гибнет, вы же понимаете, я мать… – женщина опять заплакала. – Вчера, например, он пришёл домой в ужасном виде, и я заметила, когда раздевала его, на руке ожог. Господи! Может, над ним издеваются, когда он в таком состоянии?! Люди сейчас жестокие! Наткнутся на беспомощного и веселятся… – Глаза у женщины стали совсем красными.

– Я не знаю, – видимо, доктор понял, что ему не отделаться, не пообещав чего-нибудь, – позвоните через недельку, может, освободиться место… – он поднял палец, уловив в глазах огонёк благодарности и надежды, – я ничего не обещаю. Я сказал, может… – он поднялся с кресла. – Я постараюсь помочь вам. А сейчас мне пора.

– Спасибо, доктор! – женщина поднялась вслед за ним. – Я в долгу не останусь, можете быть уверены. Я хорошо зарабатываю. И у меня никого нет, кроме него… Огромное спасибо!

Они вместе вышли, и доктор запер дверь.

– Значит, через недельку… – он кивнул женщине. – Всего доброго!

– До свидания! – она засеменила к выходу, дробно стуча каблуками.

«Надо же, – подумал доктор, – у неё красивые ноги… Могла бы выйти замуж…». К нему подошла медсестра, что-то сказала, и он заспешил в палату…

Он с трудом разлепил сонные веки. Как хочется спать! Он приподнял голову, но тут же со стоном рухнул на подушку. Господи! Зачем нужно было так перебирать?! Что-то он совсем расслабился в последнее время. Голова трещала, а одеревеневшее тело плохо слушалось. Он пошарил рукой рядом с собой. Так и есть! Улизнула. Вчерашняя пташка упорхнула, бросив его на произвол судьбы. Скорее всего, выгребла последние деньги, оставив его без гроша. Придётся брать в долг. Он поморщился. Он ненавидел долги. Он лежал с закрытыми глазами, а сердце громко стучало. Вообще-то грех на неё обижаться. Вчера он был в таком состоянии, что вряд ли мог доставить ей удовольствие. Хотя, если разобраться, за то, что она нашла в его карманах, могла бы хоть кружку воды подать.

Он попытался сесть на кровати. Все бабы жестокие и неблагодарные. Он опустил ноги на пол. Тело ломило, голова кружилась – его вырвало. Этого ещё не хватало! Он превращается в жалкую развалину. Чёрт возьми, сколько раз он пытался жить по-другому, и столько же раз нарушал обещание.

Он потёр руками виски. Стало немного легче. Скрипя, словно рассохшийся пень, он поднялся на ноги и проковылял в угол. Взял в дрожащую руку меч и сжал. Попытался взмахнуть, но рука бессильно повисла. Он дотащился до кровати и упал. Нет, нужно немного отлежаться. Сейчас бы ребёнок мог с ним справиться.

Что-то вдруг показалось ему подозрительным. Он обшарил воспалённым взглядом комнату – так и есть! В дальнем углу притаился старик. Он сфокусировал взгляд на тощей фигуре, в надежде, что она исчезнет, но старик остался стоять.

Он снова, кряхтя и охая, встал, и медленно подошёл к старику. Приблизил к нему лицо и посмотрел прямо в глаза, словно пытаясь выучить наизусть каждую морщину. Старик смотрел на него немигающим взглядом, и он отступил. Всё ясно, пора. Когда-то это должно было случиться.

Он вытащил кольчугу и стряхнул с неё пыль. Подошёл к бочке с водой и опустил голову. Вода была ледяной, но быстро привела его в чувство. Он стал ощущать себя значительно бодрее. Доел остатки вчерашнего ужина, допил вино из бутылки, надел кольчугу, взял меч и отправился в путь. На прощанье он оглянулся на старика и хотел подмигнуть, но того на месте уже не было…

Несколько дней он бродил в поисках твари, но никак не мог напасть на след. Он устал и выбился из сил. В конце концов, это начинало надоедать. Может, старик посмеялся над ним? Он ещё не совсем хорошо себя чувствовал, появилась одышка, и охота раздражала.

Вдруг неожиданно он уловил запах. Запах Твари. Запах был не совсем обычным и не таким зловонным, но сомнений быть не могло: Тварь. Он втянул ноздрями воздух и вновь почувствовал охотничий азарт. Запах был сильным, значит, Тварь прошла недавно.

Он бросился по следу почти бегом, как гончая собака. Он знал, твари любили селиться возле воды, в пещерах. И не ошибся: след вывел к скалистому берегу реки. Начинало темнеть, и он стал озираться в поисках ночного убежища. Но скала стояла обособленно, и кусты виднелись только вдалеке. Он немного растерялся. Вряд ли он сможет напасть внезапно в таких условиях.

Он обвёл глазами скалу, и к своему огромному удивлению, не заметил даже намёка на пещеру, хотя запах обрывался здесь. Что за чертовщина! На этот раз всё наперекосяк.

Он начал осматривать скалу, понемногу продвигая взгляд вверх, пока не наткнулся на небольшую пещерку возле самой вершины. Вот те раз! Он в первый раз видел, чтобы Тварь селилась так высоко. Темнота понемногу сгущалась, и он решил забраться на скалу. Он переждёт ночь на небольшом плато наверху. Утром Тварь вылезет, и он отсечёт ей голову прямо сверху. Мысль развеселила его. От подножия наверх вела тропинка, и он начал подъём.

Достичь цели ему удалось в полной темноте, он устал и запыхался. Плато оказалось совсем маленьким, он едва уместился. Запах достиг апогея, и он понял, что Тварь здесь. Он осторожно подполз к краю и посмотрел вниз. В сторону реки скала круто обрывалась, и у него закружилась голова от высоты. Удар должен быть очень точным, иначе дело может закончиться плохо. Он начал обдумывать, с какой стороны лучше напасть, но поток внезапно вырвавшегося из пещеры воздуха ошеломил его. Это была Тварь. Она не стала дожидаться утра, и вышла. Он беспомощно хлопал глазами. Тварь была небольшой, с огромными крыльями, и жутко подвижной. Она сразу заметила его, и стала кружить прямо над головой, издавая визгливые звуки.

Он схватил меч, и начал размахивать, но удары не достигали цели. Тварь ускользала, причём без особых усилий. Он махал мечом направо и налево, воздух свистел, но Тварь мало обращала на это внимания. Она визжала всё громче, и от крика закладывало уши. К тому же он плохо видел в темноте, и чёрная Тварь на чёрном фоне стала практически невидимкой. Он совсем выбился из сил, но Тварь кружила возле и громко хлопала крыльями.

У него вскипел мозг. Как она смеет! Да она издевается над ним! Он убил сотню, если не тысячу таких, как она! Мерзкое создание! Пот лился градом, и он совсем перестал соображать. Одно желание довлело над ним: убить любой ценой! Тварь завизжала где-то сбоку, и он бросился туда, выставив вперёд меч…

Он не сразу понял, что падает. Визг Твари удалялся, и он ощутил свободный полёт. Он падал. Тварь в ночном небе хлопала крыльями, а он летел в бездну. Всё-таки Тварь обхитрила его, удивился он, не желая принимать действительность. Жаль закончить вот так, глупо и бездарно…

Он ударился о скалу и успел ощутить боль. Потом его опять бросило на камень, потом ещё и ещё, и удара о землю он уже не почувствовал… И в последний миг существования затухающее сознание уловило где-то высоко над собой торжествующий визг Огнедышащей Твари. Его последней Твари…

Доктор вспомнил о ней в самом конце дня. «Странно, почему она не позвонила? – подумал он, закрывая кабинет. – И вот ведь ирония судьбы, место действительно освободилось». Он усмехнулся про себя: она настаивала, когда он ничем не мог ей помочь, а теперь, когда появилась возможность, она исчезла. Хотя, какое его дело? Он выполнил свою работу, он не отказал, и то, что она не звонит, её дело. Может, всё наладилось? Зачем забивать себе голову ерундой?

Но, как ни странно, мысль, поселившаяся в голове, не давала покоя. Он думал о ней и завтра, и на следующий день, но звонка не было. Место пустовало, желающие не появлялись, и он решил позвонить сам. Вообще-то не в его правилах, и не в правилах клиники – звонить самому, но он оправдывал поступок наличием свободного места. Конечно, не сегодня-завтра пациент найдётся, но почему бы не помочь, если есть возможность? Он крикнул медсестру, и попросил найти номер телефона.

Телефон долго и равнодушно гудел через равные промежутки времени, а он слушал гудки. Он уже решил положить трубку, собираясь позвонить позже, но неожиданно трубку сняли.

– Да? – Голос был глухим и бесцветным, но он узнал её.

– Здравствуйте, извините, это из клиники, по поводу вашего сына… – так как она молчала, доктор продолжил. – У нас освободилось место, и вы можете приходить…

– Место? – Казалось, она не поняла вопроса.

– Ну да, место… – Доктор слегка растерялся. – Вы приходили дней десять назад.

– Я приходила? – Возникла неловкая пауза. – Ах, да, простите! Не думайте, я пока не сошла с ума. Я помню, что приходила. Спасибо вам, доктор, вы хороший человек…

– Пожалуйста. Когда вы приведёте сына?

– Когда? Интересный вопрос.

– Вы меня извините, но может, я не в курсе? У вас что-то произошло? Вы очень странно говорите…

– Возможно. Но я слегка не в себе, это правда. Не берите в голову. Я одна во всём виновата.

– Да в чем вы виноваты? – Доктор начал терять терпение.

– Я желала ему смерти. Кажется, я вам говорила… И она пришла… Моё желание сбылось, но я тоже уничтожена. Оказывается, он значил для меня гораздо больше, чем я представляла… Зачем теперь всё? Работа, еда, сон? – Она глубоко вздохнула.

– О чем вы говорите? Я не совсем понимаю…

– Это нетрудно. Мой мальчик умер. Пару дней назад. Он выбрался на крышу и прыгнул вниз… И это всё из-за меня! – Она зарыдала. – Я чудовище!

– Умер?! Простите меня… – Доктор помолчал, слушая всхлипывания. – И не казните себя, вы ни в чём не виноваты, это синдром безысходности и отчаяния… Такое бывает, это я говорю как врач. Вы же знаете, он был очень больным человеком… В его состоянии ничего нельзя было предугадать… Я выражаю вам свои соболезнования… И возьмите себя в руки. Вы ещё молоды… Соберитесь. Вряд ли он бы хотел, чтобы вы загубили себя…

– Да, спасибо. Вы тоже думаете, что он нас слышит?

– Конечно, – соврал доктор, – я тоже так думаю…

– Хорошо. Я буду стараться. Не знаю, как у меня получится, но я хотя бы попытаюсь… прощайте.

Она первая положила трубку, а он ещё сидел некоторое время, слушая гудки. Потом осторожно положил трубку на рычаг, встал из-за стола, подошёл к двери и закрыл её. Подёргал ручку, проверяя, и вернулся на место. Открыл сейф, достал бутылку с надписью «ацетон» и пакет, и положил на стол. «Что же всё-таки случилось?» – он открыл бутыль и понюхал. В нос ударил резкий запах. Он снова понюхал. Голова немного закружилась…

Старик подошёл к распростёртому на земле телу. Голубые глаза неподвижно смотрели в небо, и старик закрыл их. Отмучился. Все они рано или поздно кончают одинаково. Вино, женщины, пирушки… А потом встречается какая-нибудь хитрая сильная Тварь, и у них не остаётся шанса.

Он поднял глаза в небо. Оно было чистым. Старик вздохнул. Не стоит его хоронить, пусть послужит пищей диким зверям… В конце концов, он сам виноват. Старик подобрал меч, валявшийся недалеко от тела, и пошёл восвояси. Надо искать нового. На свете полно тварей…

Из милицейских сводок: «В последнее время в городе участились случаи немотивированных убийств граждан, совершённых с помощью холодного оружия. Связь между жертвами не прослеживается. Иногда жертвами преступления являются лица без определённого места жительства. Возможно, в городе орудует маньяк, одержимый жаждой убийства. Граждан призывают сохранять бдительность, особенно в тёмное время суток, и просят по возможности не посещать безлюдные места…».