Величие Сатурна

Глава пятнадцатая о том, как Сатурн обрёк на страдания своего гуру и других, кто оказался в его власти

Выслушав царя, владыка Сатурн сказал ему:

— О Викрамадитья! Я вовсе не мучил тебя! Страданиями я назвал бы то, что пришлось пережить моему гуру. Можно ли сравнить твои страдания с теми мучениями, что испытал он? Я также заставлял страдать дэвов и асуров, наполняя их сердца скорбью. Если вы слушаешь внимательно мой рассказ, то поймёшь, на что я способен, и увидишь, что нет предела моему могуществу!

Однажды, — продолжал Сатурн, — пришёл я к своему гуру и приветствовал его, почтительно сложив руки.

— Гуру Махарадж! — сказал я. — Склоняюсь перед тобой.

Гуруджи ответил:

— Да, дитя моё. Зачем пришёл ты ко мне сегодня? Скажи, что могу сделать я для тебя?

— Я намереваюсь пройти через твою Луну, — сказал я.

Учитель мой был потрясён моими словами, как никогда в жизни, и воскликнул с мольбой:

— Сын мой! Сжалься надо мной и не вступай никогда в созвездие, где располагается моя Луна.

— Но, господин мой, — возразил я терпеливо, — это мой долг и я не могу им пренебречь. Я не могу щадить никого, даже тебя! Если даже тебе отвратительна мысль о том, чтобы дать мне прибежище, о сострадательный господин мой, — то как же другие тогда, будут склоняться перед моим могуществом и повиноваться мне?! Каждый сочтёт, что волен оскорблять меня. Нет, я обращу свой взгляд на тебя, и очень скоро. Таков порядок вещей. Хоть я и твой ученик, но сейчас ты должен молить меня о милосердии.

Услышав сказанное мною, гуру Махарадж спросил меня в великой тревоге:

— Как же долго твой взгляд будет обращён на меня? И ответил я ему:

— Семь с половиной лет.

— Это невозможно! — вскричал он. Тогда я сказал учителю:

— Согласись принять меня хотя бы на пять лет! Или хотя бы на

два с половиной года!

Но он не соглашался принять меня ни на два с половиной года, ни на семь с половиной месяцев, ни даже на семь с половиной дней!

И тогда подумалось мне, что не должен ученик причинять боль и приносить несчастья своему учителю. Ведь гуру так же сострадает своему ученику, как мать — своему сыну, а потому учитель всегда достоин поклонения. И понял я, что если не смогу выполнить просьбу учителя, то меня ждёт падение в преисподнюю. В почтительной покорности припал я к ногам моего гуру и смиренно воззвал к нему:

— О господин и наставник мой! Я, планета Сатурн, полон расположения к тебе. Поэтому проси меня, о гуру Махарадж, о любом благодеянии!

И господин мой гуру ответил мне:

— О Сатурн! Если ты и впрямь благосклонен ко мне, то прошу тебя о милости. Прояви милосердие своё и не тревожь меня вовсе!

На это я отвечал:

— Если вовсе избавлю я тебя от своего присутствия, то никто не будет уважать меня и считаться со мной. Но вот каким благодеянием я одарю тебя: я пробуду в созвездии твоей Луны лишь семь с половиной прахан[22].

И мой гуру ответил:

— Прекрасно, о Сатурн! Ты можешь пребывать в моём лунном

знаке в течение одной с четвертью праханы[23].

Называя мне это время, он думал: «Как сможет навредить мне мой ученик и наслать на меня несчастья и мучения, если я проведу эти несколько часов в медитации и омовении?»

Но я прочёл его мысли, и высокомерие его ожесточило моё сердце, и стал я непреклонен в своей решимости. «Ну что ж, мой великий гуру! — сказал я себе. — Ты задумал обмануть меня? Так убедись в моём могуществе и узри, какие чудеса я способен творить!»

И вот, когда настало мне время войти в лунный знак моего гуру, учитель мой подумал: «Пожалуй, лучше мне спуститься на Равнину Cмepтныx[24] где течёт река Ганга, и там я совершу омовение. Когда же я закончу обряд, истечёт и срок моего наказания». И с этими мыслями сошёл он на Землю и направился на берега реки Ранги.

Я же принял облик торговца дынями и в таком виде встретил его на пути. И стоило моей тени упасть на него, как сила моя изменила тело и разум его. Я показал ему две маленькие дыни, которые надрезал, чтобы было видно, как они хороши. Увидав, как сочится густой красноватый сок из надрезанных плодов, мой учитель выбрал именно их и, заплатив мне по монете за каждую, положил дыни в свою котомку и продолжил свой путь к берегам Ранги. А я исчез, ибо дело было сделано.

И вот гуру мой омылся в водах священной реки и наполнил её водою сосуд для питья и с двумя дынями в котомке направился в близлежащий город. А надо тебе знать, что сын царя того города и сын его главного советника были ровесниками и преданными друзьями. И устроил я так, что накануне того дня отправились они на охоту и заблудились, сбившись с пути и затерявшись в джунглях. Когда юноши не вернулись к ночи, царь обеспокоился и отправил своих воинов на поиски. И вот один из отрядов встретил моего гуру, и воины заметили у него под мышкой котомку.

— О мудрейший! — обратились они к нему. — Что несешь ты в котомке?

— Две дыни, которыми я собирался пообедать позже, — отвечал мой гуру.

Однако воины возразили ему, воскликнув:

—Тогда почему из твоей сумки капает кровь?! О палач! Кто ты — брахман или брахмаракшас[25]? А ну покажи нам, что у тебя в котомке!!!

Услышав эти слова, мой гуру подумал в недоумении: «О чём они говорят?» И сказав им:

— О! Это всего лишь сок, капающий из дынь, — он взглянул на котомку... и увидел, что из неё и впрямь сочится кровь, капля за каплей, — ибо тем временем я превратил эти дыни в отрубленные головы сыновей царя и советника!

Выхватили воины мешок из рук гуру и, открыв, увидели головы юношей, которых разыскивали. В отвращении возопили они:

— О негодяй! Теперь мы видим, что ты злодей, принявший облик брахмана, и что нет в тебе ни капли милосердия!

И связали воины моего учителя и ударами бичей погнали его во дворец, где сказали царю:

— Этот подлый, низкий злодей убил твоего сына и сына твоего главного советника!

Увидев отсечённые головы юношей, царь лишился чувств и рухнул наземь. Когда же пришёл в себя, то сказал:

— О Всемогущий Бог! Ты не пощадил моего единственного сына! О горе! Это не брахман! Это яд во плоти, убивший моего безгрешного мальчика! Ведите его прочь из города, о мои воины, и посадите этого кровопийцу на острый кол! А потом вернитесь и доложите мне об этом.

И бросились воины выполнять приказ своего повелителя. Избивая моего гуру без остановки всю дорогу, они притащили его на место, где обычно совершались казни, вбили в землю высокий и острый железный шест и уже готовы были посадить гуру на кол.

А жена царевича тем временем уже готовилась в своих покоях взойти на погребальный костер супруга. Скорбь охватила жителей города, как только новость достигла их ушей, и толпы народа собрались на месте казни, чтобы увидеть убийцу царского сына. Градом сыпались камни и комья грязи на моего гуру под крики и брань разгневанных горожан.

— Это демон в одежде брахмана! — кричали они. — Только де

мон способен на такое ужасное злодеяние!

Учитель же мой был до глубины души потрясён таким страшным поворотом судьбы и пребывал в полной растерянности. Потупив глаза и уставившись себе под ноги, он стоял, не в силах вымолвить ни слова в своё оправдание. Но вот один из царских палачей подошёл к нему и сказал:

— Что ж, великий мудрец! Приготовься вкусить плоды своих

злодеяний и взбирайся на кол.

При слове «кол» гуру затрясся всем телом и обратился к палачу с мольбой:

— Подожди ещё несколько минут, прежде чем сажать меня на

кол! Если я буду спасён, я дам тебе десять тысяч серебряных монет!

Что тебе стоит подождать всего пару минут?

Ужас, охвативший моего гуру при мысли о казни столь мучительной, вывел его из оцепенения. Понял он, что оговорённое нами время почти исчерпано и вскоре я должен буду отвратить от него свой губительный взор. И было ему известно, что как только уйду я из его жизни, он наверняка избежит того, об отсрочке чего так настойчиво упрашивал палача. Горячими мольбами ему удалось разжечь в царских слугах искру сострадания, и они согласились отложить казнь на несколько минут. Будучи осуждённым, гуру не имел ни гроша, однако ради спасения жизни своей продолжал сулить деньги.

К тому времени три и три четверти часа, в продолжение которых взор мой был прикован к жизни гуру, истекли. И в тот же миг сын царя и сын его главного советника вошли во дворец и предстали перед царём. Увидев их, царь залился слезами и велел скороходу бежать к месту казни.

— Скажи моим солдатам, что я отменил казнь. Пусть они доставят того брахмана ко мне во дворец, — приказал он скороходу.

Как на крыльях понёсся скороход к месту казни и передал палачам слова их повелителя. И вот мой гуру, согласно приказу, был доставлен во дворец со всё ещё скрученными руками, как подобает преступнику. Прибыв же во дворец, он благословил короля и поведал ему всю историю от начала до конца. Выслушав его, царь воскликнул, задыхаясь от волнения:

— О великий гуру! Только лишь неведение моё заставило меня обвинить тебя в убийстве этих юношей и приговорить тебя к мучительной смерти на колу. Умоляю тебя простить мне эту ошибку! Сын мой вернулся с охоты живым и невредимым, но случилось это не прежде, чем я, одурманенный властью и богатством своим, приговорил тебя к смертной казни, не подумав, сколь великий грех я совершаю, убивая праведника. Умри ты по моему приказанию, злая карма, порождённая этим моим деянием, уничтожила бы меня и моё царство и обрекла бы меня на муки ада. О великий мудрец! Прости меня, бездумного нечестивца!

Вымолвив это, царь усадил моего гуру на свой трон, а сам встал перед ним, сложив ладони в молитвенном жесте и покорно склонив голову.

И учитель мой ответил так:

— О царь! Нет на тебе никакой вины! Всё происшедшее —лишь

плод воображения, иллюзия, сотворённая владыкой Сатурном. Это

он — причина наших с тобой несчастий и страданий.

Тогда царь попросил принести котомку, что принадлежала моему гуру, и, заглянув в неё, увидел там две дыни.

После того как тело гуру омыли и умастили ароматными мазями, а на раны были наложены бальзамы, царь усадил его на золоченое сиденье, и воздавал ему всевозможные почести, и потчевал его разными изысканными яствами. А затем учителя облачили в новые одежды, и вручили ему драгоценные украшения, и наполнили его суму десятью тысячами серебряных монет. Всё его тело ныло и болело от перенесённых побоев, когда нёс он на плече набитую серебром сумку. Выйдя за ворота дворца, он тотчас направился к палачу и отдал ему все деньги, исполняя данное обещание.

Я встретил его на его пути, когда он шагал по дороге прочь от города. Пав перед ним на землю в знак приветствия и почтения, я обратился к нему:

— О великий учитель! Поделись со мной новостями!

И гуру ответил:

— О Сатурн! До глубины своего существа я был потрясён за те три с тремя четвертями часа, что взгляд твой пристально следил за моей жизнью. Кто знает, что сталось бы со мной, проведи ты в созвездии моей Луны семь с половиной лет! Поистине несказанные мучения доставил ты мне! Ты — ужаснейшая из планет, и тех, кто находится в твоей власти, ты мучаешь, не ведая жалости. Что должно было случиться, случилось. Но не посылай никому более таких страданий! Я смог противостоять этим несчастьям, но не знаю никого другого, кто сумел бы вынести их. Ты должен дать мне клятву пря-мо сейчас, на этом месте, что никого больше не подвергнешь терзаниям столь ужасным!

— О гуру! — ответил я. — Тем, кому чуждо высокомерие, нечего бояться меня. Однако всякий, кто таит в себе гордыню, будет страдать подобно тебе. О господин и учитель мой! Ты хотел перехитрить меня. Поэтому я и решил показать тебе свою власть, дабы унизить тебя в гордыне твоей. Теперь же прости своё дитя. Никогда больше я не обижу тебя. — И сказав всё это, я попросил у гуру дозволения вернуться в свой мир.

Немало изумился царь Викрамадитья, выслушав историю о том, как Сатурн заставил страдать своего гуру. Но Сатурн сказал ему:

— О царь! Ни одного бога не пощадил я. Не избавил я от страданий ни Шиву, ни Рамачандру, ни Кришну, ни Индру; а Наль, Юдхиштхира и Харишчандра — лишь немногие из царей, которых подверг я ужасным мукам. Все они познали моё могущество и власть.

— Однажды, — продолжал Сатурн, отправился я к господу Шиве и сказал ему:

— О великий владыка! Я хотел бы прийти к тебе и жить с тобою.

На это Шива ответил:

— Что пользы, если ты придёшь и будешь жить со мною? Впрочем, если ты настаиваешь, я дозволю тебе коснуться меня. Но сна чала дай мне знать, когда ты вознамеришься это сделать.

И я согласился. По прошествии двух дней явился я в его дом в городе Бенаресе и сказал:

— Вот сейчас я намерен коснуться силой своею твоего тела.

Услыхав это, Шива тотчас же прыгнул в великую реку Гангу, протекающую через Бенарес, и оставался там, под водой, в течение семи с половиной лет, пребывая в состоянии самадхи.По прошествии этого срока он появился из воды и спросил меня:

— О Сатурн! Что мог ты сделать мне?

Но я ответил ему так:

— О величайший из богов! Три мира повинуются твоим священным законам, но сам ты устрашился меня настолько, что скрылся в водах Ганги на семье половиной лет, войдя в самадхи. И ты ещё считаешь, что я «ничего не сделал тебе»?

И тогда владыка Шива оказал мне почести, и возблагодарил меня,и признал:

— Да, твоя власть и впрямь велика. Воистину ты — сильнейшая из планет, и простому человеку не пережить твоей кары, оставшись невредимым.

— Когда же я вошёл в лунное созвездие владыки Рамачандры, — продолжал Сатурн свой рассказ, — то ему пришлось претерпеть изгнание в лесу на долгих четырнадцать лет. О царь Викрама! Убедился ли ты теперь в моём величии? Ведь даже Рамачандре, воплощению самого Господа Вишну, пришлось пострадать от меня!

— Не избег моего губительного взора и десятиглавый демон Равана, — добавил Сатурн и повел свой новый рассказ. — Слушай же, о царь Викрама! Одержав победы над всеми Девятью Планетами, Равана заставил нас лечь лицом вниз на девяти ступенях лестницы, что вела к его трону. Каждое утро, поднимаясь по ней, чтобы воссесть на трон, он ступал по нашим спинам, причиняя нам боль и унижения.

Но однажды в дом Раваны пришёл божественный Парада. Увидев меня и другие планеты лежащими вниз лицом на ступенях лестницы, он воскликнул:

— О Сатурн! Ты самый могущественный и самый грозный из всех планет! Почему же ты дозволяешь Раване подвергать тебя таким неслыханным унижениям? Неужели ты над ним не властен?

— Лёжа лицом вниз, я не могу взглянуть на него, — отвечал я. — А до тех пор, пока мой взгляд не падёт на него, он мне неподвластен. Если бы кто-нибудь перевернул меня на спину, ты бы увидел, на что я способен! Дай ему совет перевернуть меня, а я сделаю всё остальное.

Нарада понял, что я задумал, и отправился на поиски Раваны. встретившись с ним, Нарада повел льстивые речи и превознес де-'^она до небес, но в конце добавил:

Только одно мне не нравится в твоём доме.

— Что же это может быть? — возмущённо спросил Равана.

Нарада ответил:

— О Равана! Ты заставил лежать Девять Планет вниз лицом на ступенях лестницы, ведущей к трону. Но не лучше ли лежать им лицом вверх? Ведь тогда ты, поднимаясь к своему престолу, будешь наступать им не на спину, а на грудь, и каждый раз будешь видеть боль и унижение на их лицах!

Раване пришлось это по душе. И как только он приказал перевернуть нас на спину и вновь разместить по порядку на ступенях лестницы, взгляд мой упал на него, и разум его помутился. По прошествии нескольких месяцев он похитил Ситу, из-за чего Рама вторгся в Ланку, и убил Равану, и уничтожил всю его семью, всех сыновей и внуков. И все эти события произошли за те семь с половиной лет, что пребывал я в доме Луны в его гороскопе.

— Нелегко пришлось и царю Харишчандре, когда наступил для него срок этих семи с половиной лет. От сознания того, что жизнь его вошла в этот грозный период, царь растерялся и не знал, что предпринять. В конце концов он бросил своё царство на произвол судьбы и отправился в священный город Бенарес, но волею судьбы был там продан в рабство. Рабыней стала и его супруга. В течение семи с половиной лет терпел он несчастья и беды. Жена же его Тарамати прислуживала на месте кремации трупов, снимая с них одежду и ценности, прежде чем предать их огню. И всё это совершалось по моей воле.

Также и царю Налю пришлось пережить семь с половиной лет страданий: вместе с царицей Дамаянти он был вынужден оставить своё царство и скитаться по лесам, претерпевая много горестей и бед. И все это также случилось с ними по моей воле, ибо я уничтожаю каждого, на кого обращаю свой суровый взгляд.

Не ушёл от меня и царь Индра, повелитель богов. Когда мой жестокий взор пал на него, в уме его зародилась мысль соблазнить Ахалью, жену муни Гаутамы. Узнав об этом, Гаутама проклял Индру, и всё тело его покрылось тысячью влагалищ.

Когда же Луна попал в мою власть, то взбрело ему в голову украсть жену Юпитера, и на имя его пало чёрное пятно позора. Как не вспомнить и Васиштху, лишившегося сотни сыновей, или риши Парашару, которому пришлось совокупиться с дочерью рыбака Матсьягандхой, чьё имя означает «запах рыбы»? Как не вспомнить об Арджуне, который с четырьмя братьями своими много лет скитался по лесам? Как не сказать о сотне Кауравов, павших от рук царевичей Пандавов? Всё, что случилось с ними, было плодами их кармы, которые я лишь подносил им, как только наступал в их жизни срок страданий в семь с половиной лет длиною. Даже самому господу Кришне пришлось пережить бесчестье, когда пришёл срок и для него, о Викрамадитья, и когда обвинили его в краже драгоценного камня Сьямантаки.

И тут Викрамадитья сказал:

— Прошу тебя, расскажи мне о том, как господа Кришну обвинили в краже.

И владыка Сатурн начал свой рассказ:

— Слушай же, о царь Викрама! Божественный Нараяна принял воплощение Шри Кришны, явившись в доме Васудевы, дабы освободить Землю от бремени грехов. Шри Кришна повелел божественному зодчему Тваштару построить для него золотой город Двараку, где он жил с шестнадцатью тысячами своих жён, у каждой из которых был свой прекрасный дом. Даже райское дерево Париджатаку посадил Он в своём городе, чтобы доставить удовольствие своим Жёнам. Говорят, что переселились в то время в Двараку многие из могущественного рода Ядавов. Жили там и другие, более скромно, несчастливо.

Одного из Ядавов, обитавших в Двараке, прозвали Угра, что означает «грозный» или «ужасный». Двое сыновей было у него — Сатраджит и Прасенаджит. Сатраджит дни и ночи проводил на берегморя, исполняя суровый обет, который сам наложил на себя во имя владыки Солнца. И, довольный столь усердным служением, Сурья наконец предстал перед ним. Увидев, что сияющий бог Солнца 'Приближается к нему, Сатраджит поспешил пропеть ему хвалу:

— О великий Сурья Нараяна! Да будешь ты доволен верным

слугой твоим! Да будет твой благосклонный взгляд моей защитой!

Сурья ответил;

— О Сатраджит! Я доволен тем, как исполняешь ты свой добровольный обет. Если есть у тебя желания, проси! Я исполню всё. Я одарю тебя всем, чем пожелаешь.

На это Сатраджит сказал:

— О владыка Солнце! Я — бедный человек. Если ты доволен

моим служением тебе, то дай мне богатства!

И тогда Сурья снял со своей шеи драгоценный камень Сьямантаку и, вручая его Сатраджиту, сказал:

— Каждый день этот камень будет давать тебе восемь повозок

золота. Но помни, ты должен каждый раз совершать омовение и

ежедневный ритуал прежде, чем наденешь его себе на шею. Всякий

же, кто нечист душой и телом, погибнет от этого камня.

И с этими словами Сурья исчез.

Сатраджит же, повесив камень себе на шею, вернулся в Двараку. И столь ярко сиял Сьямантака, столь поразительна была его красота, что жители города решили, будто сам владыка Солнце явился в гости к Шри Кришне. Но затем они узнали в пришедшем Сатраджита и поняли, что блеск исходит от камня на его шее.

— Как раз в то время я и вошёл в дом Шри Кришны, — продолжал свой рассказ Сатурн. — И не только в его земное жилище вошёл я, но и в дом Луны в его гороскопе, и начался для него срок испытаний и невзгод в семь с половиной лет длиною. И охватило его желание завладеть драгоценным камнем Сьямантакой. Пригласив Сатраджита к своему двору, обратился он к нему с такой речью:

— Не слишком ли опасно для тебя хранить этот драгоценный камень в своём доме? Ведь люди знают, что именно он даёт тебе золото каждый день, и могут похитить его. Почему бы тебе не оставить его у меня и не рисковать более этим священным драгоценным камнем? Я позабочусь о его безопасности, а ты будешь приходить каждый день и, как обычно, забирать своё золото.

Но Сатраджит, услыхав это, усомнился в том, что намерения Шри Кришны чисты. Сразу же заподозрил он, что Кришна решил украсть камень и присвоить его себе, а не хранить его в безопасности, как обещал. И он ответил:

— Мой брат Прасенаджит уже предложил мне хранить этот камень у себя. Думаю, он сумеет надёжно защитить его.

— Да будет так, — ответил Шри Кришна.

Оставив дворец Кришны, Сатраджит отправился прямо к брату своему Прасенаджиту и сказал ему:

— Очистись, брат мой, и надень этот камень себе на шею.

Так Прасенаджит стал носить Сьямантаку.

Прошло немного времени, и однажды Прасенаджит отправился на охоту. А поскольку в тот день он не совершил положенного омовения и ритуала, в лесу на него напал лев, и разорвал его, и утащил священный камень Сьямантаку. А медведь Джамбаван, прельстившись сверканием камня, напал на льва и, убив его, унёс драгоценность в свою берлогу.

Спутники Прасенаджита не знали, какая участь постигла его, и, вернувшись в Двараку, ничего не смогли объяснить Сатраджиту. И тотчас же Сатраджиту пришло на ум, что Кришна в стремлении своём завладеть драгоценным камнем заманил его брата в ловушку и умертвил. Стоило ему поделиться своим подозрением с несколькими друзьями, как вскоре уже вся Дварака гудела слухами, что Кришна убил Прасенаджита, чтобы присвоить себе Сьямантаку. И все матери велели детям держаться подальше от вороватого царя и не доверять ему.

И вот, когда Шри Кришна вновь появился в Двараке, возвратившись из дальних странствий, он увидел, что все дети в ужасе разбегаются прочь от него с криками: «Бегите от разбойника-душителя Кришны! Он убивает даже детей, чтобы присвоить себе их драгоценности!» Глубоко огорчился Шри Кришна, однако сразу же разгадал, в чём дело. Собрав отряд воинов, он отправился в джунгли, чтобы отыскать Прасенаджита и смыть с себя пятно незаслуженного позора. И нашли они в джунглях и тело Прасенаджита, и труп его коня. Затем, пройдя по звериному следу, отыскали они и мёртвого льва. А от того места отпечатки огромных лап вели ко входу в громадную пещеру, где обитал медведь. Шри Кришна приказал своим спутникам оставаться снаружи и ждать его возвращения, сам же он направился в логово медведя.

Пещера уходила в глубь земли на сотни миль. Продвигаясь по ней и освещая себе путь блеском собственного тела, не переставал господь Кришна дивиться покрывавшим стены пещеры чудесным картинам, на которых были изображены бесчисленные сцены из «Рамаяны». Наконец добрался он до огромного зала, перед входом в который стояла колыбель. А в ней, играя драгоценным камнем Сьямантакой, лежал сын медведя Джамбавана. Юная красавица по имени Джамбавати, дочь Джамбавана, качала люльку и напевала маленькому братцу колыбельную: «Лев убил Прасену, а Джамбаван убил льва. О брат мой! Не плачь! Ведь теперь драгоценный камень Сьямантака стал твоим».

Залюбовался Шри Кришна сладкоголосой девушкой и весьма удивился словам её колыбельной песни. Она же, не видя его в темноте, но почувствовав его приближение, сказала:

— Уходи отсюда, пока не проснулся мой отец. Иначе он убьёт тебя.

Но Шри Кришна лишь улыбнулся её словам и, поднеся к губам раковину, громко затрубил в неё. Я внушил ему мысль поступить так и навлечь тем самым на себя беду. Услышав этот трубный глас, Джамбаван пробудился и бросился на незваного гостя. Страшная битва завязалась между ними.

Обитатели Двараки, сопровождавшие Кришну, терпеливо ждали его возвращения у входа в пещеру в течение семи дней. Затем они, скорбя, отправились обратно в город, говоря друг другу: «Видно, кто-то убил Шри Кришну, иначе почему он до сих пор не вернулся?»

Полных 28 дней продолжалась эта воспетая в поэмах битва Кришны с медведем, пока оба противника не выбились из сил. И тогда Шри Кришна предстал перед Джамбаваном в своём истинном божественном облике Господа Вишну. Увидел Джамбаван, что нет разницы между Кришной и Рамачандрой, которому он много веков назад пообещал всегда приходить на помощь. И с такими словами обратился он тогда к Господу Кришне: «Отрадно лицезреть мне силу Твою, о Владыка! Знай, что когда лев убил Прасенаджита, я решил, что подобает мне убить этого льва в свою очередь и забрать драгоценный камень. Теперь же я предлагаю Тебе взять его и мою дочь. Смиренно прошу Тебя принять эти дары».

И Шри Кришна принял Сьямантаку, и взял красавицу Джамбавати в жены, и отправился с ними в Двараку, где жители города молились о возвращении своего владыки живым и невредимым. Увидев же, что Шри Кришна приближается к ним, они приветствовали его радостными криками.

Шри Кришна встретился с Сатраджитом и, поведав ему обо всём в подробностях, вернул ему драгоценный камень. Сатраджит же бросился в ноги Кришне, умоляя о прощении, и отдал свою дочь Сатьябхаму ему в жёны и сам предложил ему взять Сьямантаку на хранение. Но Кришна, с благодарностью приняв руку Сатьябхамы, от драгоценного камня отказался и просил Сатраджита хранить его у себя.

Устыдились жители Двараки того, что подозревали своего повелителя и верили пустой молве, но Кришна простил их. Должно быть, решил он, что эта глава в книге жизни его закончена — но я ещё не спросил с него по всем счетам! Ибо Сатраджит ещё прежде обещал отдать свою дочь Сатьябхаму в жёны одному из Ядавов по имени Шатадханва, и Шатадханва этот весьма озлобился, увидев, что Сатьябхама досталась вместо него Кришне. И вот, когда Шри Кришна отправился оплакать смерть Арджуны и его братьев, которые, как все полагали, сгорели во время пожара в лаковом дворце, родичи его — Акрура и Критаварма — замыслили против него заговор. В отсутствие Кришны стали они подстрекать Шатадханву похитить Сьямантаку. И поддавшись на их уговоры, Шатадханва убил Сатраджита и присвоил себе драгоценный камень.

Когда Кришна узнал о злодеянии, Шатадханва спрятал Сьямантаку у Акруры и, спасая свою жизнь, бежал из города. Но вернувшись в Двараку, Кришна и брат его Баларама устроили охоту на Шатадханву, и затравили его, как дикого зверя, и убили. Настал черёд Акруре бежать из Двараки в страхе перед Кришной. Но снова по городу поползли слухи, что это сам Кришна подстроил убийство Сатраджита с помощью своих родственников. И дабы спасти свою Честь, Кришна велел Акруре явиться обратно в Двараку и показать всем драгоценный камень. После этого Кришна успокоил страхи Акруры и разрешил ему хранить камень у себя.

И когда наконец пришло время и Шри Кришна освободился от своего взгляда, облегчение его было столь велико, что, молитвенно Сложив руки, произнёс он такие слова: «О Владыка Сатурн! Власть Твоя повергает в изумление. Всех терзаешь ты, не щадя ни богов, ни демонов. Каждому посылаешь ты страдания, большие или малые — каждому по заслугам. Всех поражаешь ты своим величием».

— Так заставил я страдать даже Шри Кришну. И если даже его

не пощадил я, то могу ли пощадить кого другого? — закончил свой

рассказ Сатурн.

Царь Викрамадитья встал и пал ниц к ногам Сатурна, простёршись на земле. Он воскликнул:

— О величайший из богов, владыка Сатурн! Слава тебе! Ты очистил душу мою. Но теперь прошу тебя о благодеянии — не приноси более мучения живущим!

На это Сатурн ответил:

— О царь Викрама! Поистине всегда печёшься ты о благе и счастье других, иначе не просил бы ты меня избавить всех живущих от ответственности за их поступки. Поистине несравненно твоё великодушие, и не под силу мне найти такого, кто сравнился бы с тобой!

И вот какой дар предложил царю Викраме восхищенный Сатурн:

— Я избавлю от мучений и страданий всякого, кто слушает мою Махатмью или медитирует на неё. День и ночь будет под моей защитой тот, кто внимает этой Махатмье или размышляет о ней в сосредоточении и, поместив эту священную книгу в доме своём, поклоняется ей. Если не можешь ты читать Махатмью ежедневно, то читай её по субботам, соблюдая пост в этот день и усердно совершая обряды. С особым же прилежанием совершай это в субботы лунного месяца шравана.О царь Викрамадитья! Твой ум очистился! Ныне он

свободен от скверны, и я расскажу тебе, как нужно поклоняться

мне! Внимай мне со всем усердием!

И владыка Сатурн поведал ему обряд поклонения с распеванием священного гимна «Дашаратхокта Шани Стотра». Безмерно счастлив был царь Викрама, что узнал этот гимн из уст самого Сатурна.

А затем Сатурн сказал ему:

— Теперь твои семь с половиной лет истекли полностью, и ныне начнётся твоё восхождение.

И вновь Викрамадитья припал к ногам Сатурна и, получив его благословение на долгую и богатую жизнь, промолвил:

— Великий владыка Сатурн! Как ты осыпал меня своими милостями, так, молю тебя, одари своей благосклонностью и всех живущих!

— Да будет так! — сказал Сатурн и сделался невидимым, оставив Викрамадитью не в пример более мудрым и благоразумным, нежели был тот при первой встрече с этим грозным владыкой.