ВАВИЛОНСКАЯ МИФОЛОГИЯ Начало. Гильгамеш. Рассказ об Утнапишти и потопе, который уничтожил все, что было на земле. Сошествие Иштар в подземный мир

НАЧАЛО

Вначале были Апсу – первозданность и Тиамат – хаос. Больше не было никого. Воды не были разделены; они и земля были перемешаны, и не было тверди, на которой могло бы что-то произрастать. Тогда не было имен и названий, судьбы не были предопределены.

Затем появились боги: Лахму и Лахаму. Шли века. Появились и другие боги: Аншар и Кишар. Шли века. Появились Эйа, Ану и Бел.

Боги думали, как можно разделить воды, отделить землю от воды, дать имена и предопределить судьбы. И пока боги размышляли об этих вещах, царство Тиамат, матери всех, стало для нее мало. Она затаила ненависть к богам. Вместе с Апсу она решила уничтожить тех, кого родила.

Взгляните! Тиамат вызвала к жизни ужасных древних чудовищ, она породила монстров, неведомых ранее. Она приготовилась уничтожить богов. Боги почувствовали, что их царство пошатнулось, и испугались.

Тогда Анштар разомкнул уста и заговорил со своим сыном Ану. Он сказал Ану:

– Иди и умиротвори Тиамат, чтобы боги не были уничтожены той, которая их родила.

Ану пошел и увидел ужасных чудовищ, порожденных Тиамат. Они заставили его сердце содрогнуться, и он повернул обратно в жилище богов. Их сердца тоже наполнились страхом, когда они увидели выражение лица Ану.

Тогда Эйа был послан умиротворить Тиамат. Он увидел вызванных ею к жизни ужасных древних чудовищ. У них были острые зубы и страшные клыки; они несли не знающее пощады оружие. Эйа испугался и повернул обратно в жилище богов. Те взглянули на выражение его лица и тоже почувствовали страх. Менее значительные боги стали громко плакать, вопрошая:

– Что изменилось и почему она затаила ненависть к нам? Мы не можем понять злую волю Тиамат.

Тогда Мардук, подчиняясь зову сердца, встал среди богов. Он открыл уста и заговорил:

– И вот я, Мардук, стану победителем среди богов, если только вы на своем совете решите следующее: что бы я ни сделал, останется неизменным, что бы мои уста ни произнесли, никогда не будет изменено или признано бесполезным.

И боги сказали:

– Ты будешь главнейшим среди великих богов; пусть станут законом твои слова. Неоспоримыми будут твои приказы, никто из богов не станет нарушать твои законы! О, Мардук, ты – победитель.

Они приготовили для него роскошное жилище, они даровали ему скипетр, трон и перстень. Боги дали победителю оружие: лук и копье. Они вложили в его правую руку дубину, и он взял ее; они повесили ему на бок колчан. Он сам приготовил огромную сеть, чтобы поймать монстров, порожденных Тиамат, и ужасных древних чудовищ, которых она пробудила к жизни.

Тиамат была в ярости; она была полна гнева против богов. Она сделал своих чудовищ ужасными и величественными, их увенчанные гребнями головы были высоко подняты. Она дала им непобедимое оружие. Их тела, вместо крови, были наполнены ядом. Жилища богов содрогнулись, когда она дала своим воинам боевой сигнал: Тиамат произнесла заклинание, поднявшее их на битву.

Тогда Мардук поднялся в свою колесницу. В руках он держал гром и молнию. Боги взирали на него и знали, что никто не мог бы вызвать больший ужас, чем он. Он запряг четверых своих коней и впряг их в колесницу. Свирепыми, смелыми и быстроногими были кони Мардука; более того, они были научены затаптывать врагов. Они щелкнули зубами, и их туловища покрылись пеной. Итак, Мардук двинулся вперед, и семь созданных им ветров летели следом. Это были Шторм и Ураган, Смерч, Четырехкратный ветер, Семикратный ветер, Ветер, не имеющий равных, и ветер, называемый Злым. Боги следовали за Мардуком.

Теперь, когда Мардук приблизился к месту обитания Тиамат, движение ее орды остановилось. Монстры были испуганы появлением Мардука. Но Тиамат бросилась вперед; она испускала злобные крики; не склоняя головы, она бросала богам обидные упреки. Все сущее содрогнулось.

Мардук выпустил Злой ветер. Рот Тиамат был открыт, ветер влетел в него и наполнил ее живот. Она упала и больше не могла выкрикивать боевые приказы монстрам. Мардук пронзил копьем сердце Тиамат. Он наступил на ее распростертое тело. Затем он раскинул вокруг свою сеть и поймал в нее чудовищ. Весь мир наполнился их криками.

Он растоптал Тиамат, и она, мать всего сущего, стала похожа на сломанный тростник. Дубиной он разбил ее череп. Он прорезал отверстия, чтобы из нее вытекла кровь, и приказал ветрам унести ее кровь прочь в тайные места.

Как человек разделывает свежую рыбу, так и Мардук разделал тело Тиамат. Он установил одну половину ее тела наверху и создал небеса; он предусмотрел засовы, чтобы влага, которая наверху, не лилась беспрепятственно вниз; и еще он поставил дозорного, чтобы следил за засовами. Из другой половины тела Тиамат он создал землю. Он поделил все, что было создано, между Ану, Белом и Эйа – небеса, землю и преисподнюю. Он поставил звезды на свои места, создал год и разделил его на части. Он заставил бога-луну светить и отдал ему ночь в качестве его доли.

После этого Мардук разработал план. Он разомкнул уста и заговорил с Ану, Белом и Эйа. Он сказал:

– Я возьму мою кровь и придам форму кости; я создам человека, который заселит землю и всегда будет служить богам.

Так сказал Мардук, и человек стал жить на земле.

ГИЛЬГАМЕШ

В храм, где жила его мать, пришел Гильгамеш. Когда она, взглянув на выражение его лица, поняла, что он собирается отправиться в какое-то опасное путешествие или сотворить некое ужасное деяние, то обратилась к богу солнца Шамашу и вопросила, почему он дал ее сыну сердце, которое никогда не знает покоя. Гильгамеш, услышав ее крик, сказал:

– Спокойно, женщина. Я – Гильгамеш, и я должен все увидеть, все узнать и все понять.

Тогда мать сказала ему:

– Эти твои желания и стремления происходят оттого, что ты не весь смертен. На две трети ты бог и только на одну треть человек. Именно божественная плоть заставляет тебя быть отважным и беспокойным. Но, увы, мой сын, тебе все же предстоит умереть. Ты не бессмертен. И ты умрешь, потому что часть тебя – плоть человеческая. Да, Гильгамеш, ты умрешь и уйдешь вниз в дом пыли.

И Гильгамеш, услышав слова своей матери, застонал громко, ужасно; слезы хлынули по его щекам, никакие слова не могли его успокоить. Он стонал, он рыдал, не обращая внимания на то, что во дворе храма женщины пели:

Кто же красив среди героев,

Кто же горд среди мужей?

И одна другой отвечала:

Гильгамеш красив среди героев,

Гильгамеш горд среди мужей.

Через некоторое время он встал и спросил:

– О, Нинсун, о, моя мать, что значит умереть?

И Нинсун, его мать, ответила. Она сказала:

– Это значит уйти в обитель мрака, откуда еще никто никогда не возвращался; это значит уйти в темную бездну ужасной богини Иркаллы. Те, кто там обитают, никогда не видят света; для живущих там существ «пища – прах, и еда их – глина».


Гильгамеш жил в Уруке, был там царем и правил людьми. Работы, которые он выполнял в Уруке, были громадными, превосходящими возможности людей. Он строил стены вокруг города, которые были в толщину больше ста локтей. Он возводил башни, которые были выше всех, построенных человеком раньше. Он строил великолепные корабли, которые уходили в далекие моря. Все это Гильгамеш делал, потому что имел беспокойное сердце. Но люди Урука стонали, поскольку работы, которые их вынуждали выполнять, были для них непосильными. Они роптали и возносили молитвы богам.

Боги услышали молитвы людей Урука. Они сказали на совете богов:

– Гильгамеш заставляет людей работать свыше их сил. Жизнь уходит из их тел, они больше не могут приносить жертвы богам. Он возлагает на них столько работ, потому что только один в мире обладает могуществом. Но если мы создадим кого-то, кто будет могущественнее, Гильгамеш будет смущен, увидев его, и больше не будет думать, что он господин мира. Тогда он не станет занимать людей работами, не давая им ни минуты отдыха.

Боги призвали богиню Аруру. И Аруру придумала, как создать существо более могущественное, чем Гильгамеш. После этого она вымыла руки, взяла глину и замесила ее со своей слюной. И так Аруру создала существо, живого мужчину, похожего на бога Ану. Его тело было покрыто шерстью, и казалось, что он одет в листья. Боги назвали его Энкиду, и ему отдали для жизни самые дикие места на земле.

И Энкиду, обладавший могучим телосложением и непобедимой силой, жил в отведенных ему диких местах. Гильгамеш проходил через земли, где жил Энкиду, но не видел его. Гильгамеш шел через его земли, чтобы воевать с Хумбабой, который жил в стране кедровых лесов. Те, кто были с ним, испытали благоговейный страх, увидев растущие очень близко друг к другу величественные кедры. Солдаты Гильгамеша были измучены долгим путешествием и владевшим ими страхом, они молили богов освободить их от царя, сердце которого не знает покоя. Они подошли к Хумбабе, чей голос был похож на рев бури, чье дыхание было как порыв ветра. Солдаты Гильгамеша вступили в сражение с армиями Хумбабы, и Гильгамеш сам бился с Хумбабой и убил его собственными руками. А потом Гильгамеш и его армия прошли по стране, где обитал Энкиду, но его они не встретили. А Энкиду пил воду, которую пили дикие звери, ел травы, служившие пищей газелям. Он дружил с животными и никогда не видел человеческого лица.

Когда же Гильгамеш, победив Хумбабу, вернулся в свой город Урук, он услышал, как женщины во дворце поют:

Кто же красив среди героев,

Кто же горд среди мужей?

И одна другой отвечала:

Гильгамеш красив среди героев,

Гильгамеш горд среди мужей.

Но он вспомнил, что ему было сказано о доме мрака и бездне богини Иркаллы, он застонал, и по его лицу потекли слезы.

В кедровом лесу жил охотник, молодой человек, копавший ямы и раскидывавший сети на диких животных, водившихся в горах. Однажды, ожидая найти в ямах и сетях много добычи, он отправился к ним – но что это? Ямы оказались засыпанными, а сети порванными. Добыча исчезла. Потом молодой человек пошел вверх по склону горы и, приблизившись к одной из выкопанных им ям, насторожился: в яме что-то было. Он увидел плечи и голову человека. Он проследил, как человек выбрался из ямы; на его плечах была газель, упавшая в эту яму. Но что это? Странный человек пошел туда, где невдалеке паслось небольшое стадо газелей, и они не испугались. Он опустил на землю газель, которую нес на плечах, и она присоединилась к остальным. После этого человек вернулся, наполнил яму землей и большими шагами удалился в сторону леса. Охотник увидел, что человек обнажен и его тело покрыто шерстью, а волосы на голове длинные, как у женщины. Охотник испугался и предпочел удалиться. Он направился к другим ямам и обнаружил их все засыпанными землей. В них не было никакой добычи, так же как и под сетями, которые он расставил.

Тогда охотник забеспокоился. Он спросил себя: «Что со мной станет? Я не умею обрабатывать землю, и я не знаю другого способа добыть себе пропитание, кроме охоты – моих ям и сетей. Как я смогу найти еду для себя и своих родителей?» Он плакал, когда говорил это самому себе, и, так и не найдя добычи, отправился обратно в хижину, где жил его отец.

Отец юноши услышал эти слова и задумался.

– Это некто, проявляющий дружелюбие к зверям, но не знающий людей, – сказал он. – То, что он сделал, он будет повторять снова и снова, и для нас не останется добычи в ямах или под сетями. Поэтому мы должны выжить его с этого места. Ты часто приносил животных в храм Урука для принесения в жертву Ану, Иштар и другим богам. Иди в этот город, где правит могущественный Гильгамеш, и пусть тебе дадут женщину, которая вернется с тобой. Когда тот, кто никогда не видел человеческого лица, увидит женщину и то, как она снимает с себя одежды, он будет изумлен; он подойдет к женщине, и она будет говорить с ним, и уведет его с этого места.

Молодой охотник сделал все так, как сказал его отец: он пошел в Урук, город, где правил Гильгамеш, и вошел в храм. Он заговорил с Нинсун, матерью Гильгамеша. Услышав его рассказ, мать Гильгамеша привела к нему женщину; она вложила руку женщины в руку охотника, и молодой человек повел ее из города в горы, где он впервые встретил Энкиду.


Именно тогда богиня Иштар предстала перед Гильгамешем во всей своей ужасной красе. Она сказала ему:

– Ты, Гильгамеш, станешь моим мужчиной, а я буду твоей женщиной. Ты придешь ко мне в дом, и те, кто восседают на тронах, будут целовать твои ноги. Перед тобой будут складывать дары, принесенные с гор и долин. По моему велению для тебя запрягут колесницу из золота и лазурита; ее колеса будут золотыми, а рожок украшен драгоценными камнями. В нее будут впряжены могучие лошади, они будут гордо гарцевать, и ни у кого не будет лошадей, как те, что ходят под твоим ярмом. Все это будет дано тебе, когда ты в благоухании кедра войдешь в мой дом.

И Гильгамеш ответил богине; в гневе заговорил он, обращаясь к Иштар, прекрасной и ужасной. Он сказал:

– Твои любовники погибли. Ты – жаровня, что гаснет в холод, черная дверь, что не держит ветра и бури, дворец, обвалившийся на голову герою, слон, растоптавший свою попону, смола, которой обварен носильщик, плита, не сдержавшая каменную стену, таран, предавший жителей во вражью землю, сандалия, жмущая ногу господина. Любовь твоей юности – Таммуз, даже он уничтожен; уничтожены все мужчины, с которыми ты имела дело. Существа, попадающие под твое влияние, радуются, но радоваться им приходится недолго. Благодаря тебе сломано крыло птицы, уничтожен лев, до смерти загнана лошадь. Ты говоришь, что любишь меня, Иштар. Если это так, я буду бояться так же, как боялись они.

Услышав слова, произнесенные Гильгамешем, сердце Иштар наполнилось гневом. Она покинула место, где он жил. Она замыслила против него злое деяние. Через некоторое время она создала огнедышащего быка и отправила его в Урук, чтобы уничтожить Гильгамеша и его народ.

А тем временем молодой охотник вернулся в горы, где копал ямы и расставлял сети. Он привел с собой женщину. Он посадил ее возле водоема, куда звери ходят на водопой; он попросил ее позвать к себе дикого человека, если он придет напиться вместе с животными.

После этого охотник ушел. Женщина села у водоема и начала заплетать волосы в длинные косы. Один за другим животные приходили на водопой, но, почувствовав запах человеческого существа, убегали.

В конце концов к водоему пришел Энкиду, дикий человек. Он не обладал таким острым чутьем, как животные. Он подошел к месту водопоя и наполнил ладони водой, и поднес их ко рту, и выпил воду. Женщина увидела его, его мощное телосложение, развевающиеся волосы, длинные, словно у женщины, шерсть на теле, похожую на одеяние из листьев. Она окликнула его, она заговорила, и Энкиду услышал ее голос.

Энкиду увидел женщину; она протянула к нему руки, она сняла свои одежды. Энкиду был потрясен. Он пошел к ней, и она взяла его руку и повела прочь. Он попал под чары женской красоты: он не оставит ее, но останется там, где будет она, на опушке леса. На шестой день Энкиду встал и пошел оттуда, где была она. Его сердце тосковало, он хотел увидеть диких зверей, друзьями которых был. Он пошел туда, где гуляли стайки газелей. Но газели убежали от него. Он пошел туда, где пасся дикий скот, но скот разбежался, лишь только он подошел. Он пошел туда, где были пантеры, но и пантеры убежали, лишь только он приблизился. Энкиду был ранен в самое сердце. Он закричал:

– Почему мои друзья-животные покинули меня?

Он не знал, что животные чувствуют исходящий от него запах другого человека. Куда бы он ни пошел, звери убегали от него. Тогда Энкиду почувствовал стыд; колени под ним подогнулись, и от стыда он упал в обморок.

Когда он снова встал на ноги, то снова пошел туда, где оставалась женщина, и звери продолжали от него разбегаться. Женщина ждала его; она улыбнулась ему, протянула к нему руки, сказала льстивые слова. Энкиду остался с ней, и она рассказала ему об Уруке, о храме и о Гильгамеше всемогущем. И она повела его в Урук, город Гильгамеша.

Именно тогда Гильгамеш боролся с огнедышащим быком, которого Иштар, охваченная злобой, послала против него и его народа. Многие жители города уже были уничтожены быком. Гильгамеш – даже он – не мог справиться с этим небесным созданием. Он всадил стрелу в шею быка. Но животное продолжало нападать, и Гильгамешу пришлось бежать от него.

И бык оказался на дороге, по которой шел Энкиду вместе с женщиной. Он ухватил быка за рога и держал. Тогда пришел Гильгамеш и стал наносить быку мощные удары между рогами и шеей; когда же бык хотел растоптать его, Энкиду, обладавший великой силой, оттаскивал его. Гильгамеш и Энкиду снова и снова шли на быка. Долго сражались они со свирепым огнедышащим чудовищем, и в конце концов вместе они убили могучее создание Иштар.

Богиня предстала перед героями. Она прокляла их за то, что они уничтожили небесного быка. И Энкиду, не ведавший страха перед богами и перед людьми, вырвал плоть из бычьего бока и бросил ее к ногами Иштар. Богиня и все женщины причитали над плотью быка, которая была брошена им.

Но Гильгамеш созвал народ своего города. Он показал людям чудовище, которое было убито. Они посмотрели, и они ужаснулись размеру рогов, ведь это были рога, которые могли вместить шесть мер масла. Гильгамеш отнес рога быка в храм бога Лугальбанды и повесил их перед священным местом бога. Он подружился с Энкиду. И он, и Энкиду спустились к реке Евфрат, и они омыли свои тела, и они вернулись и остановились на рыночной площади. Все люди восхищались могучей статью этих двоих, Гильгамеша и Энкиду. Гильгамеш отвел Энкиду в свой дворец; он дал ему стул; и он посадил его по левую руку от себя; он дал ему пищу, пригодную для богов, и вино, пригодное для царей. Эти два могущественных человека стали друзьями и очень полюбили друг друга.

Вместе Гильгамеш и Энкиду охотились; вместе они воевали; лев и пантера пустыни падали под их стрелами. И наконец люди Урука смогли отдохнуть от непосильных трудов, ведь Гильгамеш больше не заставлял их возводить гигантские строения, и они получили мир, ведь больше он не вел их на войну с народами далеких земель.

Пришло время, когда Энкиду затосковал о жизни в лесу. Туда он и отправился. И Гильгамеш, узнав, что его друг ушел из Урука, надел на себя грубое одеяние. Он облачился в шкуру льва, и он последовал за Энкиду. И Энкиду был рад этому, ведь он знал, что его друг, благородный Гильгамеш, не покинет его. Вместе они жили в лесу; вместе охотились и все больше и больше привязывались друг к другу.

Потом Энкиду приснился сон, ужаснувший его. Он видел во сне гром в небесах и сотрясение земли. Он видел, как перед ним появилось существо и схватило его когтями, и то были когти орла, и унесло оно его вниз в страшную бездну. Там Энкиду увидел существа, которые были царями, когда жили на земле, он увидел призрачные фигуры, приносящие жертвы богам. Он увидел в доме мрака священнослужителей, волшебников и пророков, и они там жили. Он увидел там Белит-сери, которая ведет запись всех событий на земле.

Энкиду был в ужасе; он не знал значения своего сна. И он пошел к Нинсун, и он рассказал ей свой сон. Она плакала, слушая его, но не объяснила его значения.

После этого Энкиду лег на роскошную кровать, которую дал ему его друг Гильгамеш. Он стонал, лежа на кровати. Гильгамеш подошел, чтобы его успокоить. Только Энкиду, хотя и обрадовался приходу друга, не мог выбросить из головы те страшные вещи, которые привиделись ему во сне. В течение десяти дней лежал он на кровати, и Гильгамеш находился рядом. Через два дня его болезнь стала еще более мучительной. А потом Энкиду затих, и сказала Нинсун сыну, что Энкиду умер.

Долго смотрел Гильгамеш на Энкиду, своего друга во дворце, спутника в охоте в горах и в лесу, отважного союзника в борьбе против огнедышащего быка. Долго смотрел Гильгамеш на своего друга, лежавшего неподвижно. И сказал Гильгамеш:

– Что за сон овладел тобой? Ты смотришь безучастно и меня не слышишь. Охватит ли такой же сон и Гильгамеша? Быть может, я тоже лягу и буду как Энкиду? В мою душу вошла печаль. Из-за страха смерти, явившегося ко мне, мое сердце не знает покоя. Я уйду. Я буду странствовать по другим землям.

Гильгамеш коснулся груди друга и почувствовал, что сердце его не бьется. Нежно, словно невесту, Гильгамеш укрыл Энкиду. Он отвернулся. В горе он ревел, словно лев или львица, у которой отобрали детенышей. И когда его крики стихли, его мать сказал ему:

– Чего ты желаешь, сын мой, и что может уменьшить твое горе и успокоить сердце?

И ответил Гильгамеш:

– Мое желание – избежать смерти, которая забрала Энкиду, моего друга.

Его мать сказала:

– Только один избежал смерти, это Утнапишти, твой предок.

РАССКАЗ ОБ УТНАПИШТИ И ПОТОПЕ, КОТОРЫЙ УНИЧТОЖИЛ ВСЕ, ЧТО БЫЛО НА ЗЕМЛЕ

В храме были таблички, на которых была записана история Утнапишти, о нем, получившем бессмертие от богов. На этих табличках были слова самого Утнапишти. Вот эти слова:

«Я жил в Шуриппаке, городе солнца, городе, который был очень стар, и в нем жили боги. Боги решили уничтожить человечество ветром и водой так, чтобы на земле не осталось ничего живого. Ану, отец богов, был там, когда боги обдумывали это, и Энлил, воин богов, и Энурта, посланец богов. Но боги подумали еще раз и решили оставить на земле живым одного мужчину и его семью.

Эйа явился туда, где находился я. Он крикнул мне, когда я спал; он крикнул мне выйти из дома и построить корабль; он крикнул мне бросить все мои пожитки и спасти жизнь.

Он сказал мне о размерах корабля, который я должен построить; он сказал мне о количестве зерна, которое я должен взять с собой. Он приказал, чтобы я выступил перед старейшинами и жителями города, и сказал, что Энлил затаил злобу против них и что он намерен их уничтожить. Тогда я сказал Эйа:

– Куда я должен плыть, когда построю корабль?

И он ответил:

– К богам; доверь свой корабль течению и ничего не бойся.

Я поговорил со старейшинами и жителями города. Они посмеялись надо мной. Я собрал вокруг меня слуг и начал строить корабль. Я сделал его сто и двадцать локтей в длину; я хорошо просмолил его; я снабдил его мощным рулем. И когда корабль был построен, я погрузил в него зерно и взял на борт семью. Разные звери из лесов и полей, а также птицы тоже пришли на борт. Они пришли парами. Когда все было готово, передо мной явился бог Шамаш. Он сказал мне, что вечерней порой на землю обрушатся потоки воды.

Вечером начался ливень. Я смотрел, как сгущается темнота и начинается непогода. Мною владел ужас. Я пошел туда, где была моя семья, а также пары птиц и зверей, и я тщательно запер двери; да, я закрыл девять частей, на которые разделил внутреннее помещения корабля, и предоставил корабль божьей воле.

Затем показалась черная туча, и из черной тучи и смерча громыхали боги. Звездные боги южного неба угрожающе размахивали своими факелами. Каждый проблеск света проглатывала темнота. С небес лились потоки. Воды напали на человека, словно в великой битве. Отцы больше не видели своих детей; брат больше не видел брата. Дождь лил до тех пор, пока воды не поднялись до вершин гор. Когда же они поднялись, боги сами почувствовали страх; они ушли со своих мест; они направились высоко в небеса к Ану. Богиня Иштар кричала, как женщина в родовых муках. Да, Иштар стенала, сетуя на то, что говорила о потопе в присутствии богов. Боги южного неба рыдали вместе с ней, и шесть дней и шесть ночей дождь заливал и ветер бил все, что оставалось на земле.

Но после седьмого дня бушующие потоки исчезли; смерчи и бури стихли, и вода больше не поднималась. Я посмотрел на воду; я увидел, что спокойствие снизошло. Спокойствие снизошло, но земля лежала под водой, а человечество превратилось в грязь. Я наклонился; я упал лицом вниз, и по моему лицу потекли слезы. Я взглянул в направлении всех четырех сторон света, и я увидел только открытое море. Двенадцать дней корабль плыл. Корабль остановился у горы Низира и больше не двигался.

И когда через семь дней корабль все еще стоял, я открыл отдушину, и моего лица коснулся луч света. Я выпустил голубку. Голубка вернулась, потому что не нашла места, чтобы сесть. Я выпустил ласточку. Ласточка тоже вернулась. Я выпустил ворону. Ворона не вернулась; она увидела землю, появившуюся под спадающей водой; она поела, она поклевала землю, она закаркала и больше ко мне не вернулась.

Тогда я вынес все, что было на корабле; я принес все туда, где дули четыре ветра. Я предложил жертву. Я совершил возлияние там, где стоял, на вершине горы. И там ко мне явилась богиня Иштар, она проклинала Бела за то, что он наслал потоп.

Бог Бел был в гневе, увидев, что часть человечества уцелела после потопа. Он бушевал. Он кричал:

– Никто не должен остаться в живых; ни один человек не должен быть живым среди всеобщего разрушения!

Но бог просил Бела пощадить человечество, и Бел сдался. Тогда бог Эйа пришел на корабль, он взял меня за руку и повел вперед, и мою жену повел тоже; он повернул нас лицом друг к другу и сказал опуститься на колени. Он благословил нас, сказав:

– Прежде Утнапишти и его жена были смертными; теперь пусть Утнапишти и его жена сами станут богами и обретут бессмертие».


Дочитав написанное на табличках до конца, Гильгамеш спросил:

– Как я могу пойти туда, где живет Утнапишти? Как мне найти дорогу в его жилище? Я отправлюсь к тому, кого боги сделали бессмертным, и узнаю от него, как человек может спасти себя от ухода в нижний мир Иркаллы.

Его мать сказала:

– Мы только знаем, что жилище Утнапишти находится за горой Машу, где солнце встает и садится.

После этого Гильгамеш отправился к горе Машу. У подножия на него напали львы; он убил многих львов, но другие следовали за ним почти до самой вершины горы. Когда же он подошел к вершине, он увидел ужасных стражников, охранявших место, где солнце встает и садится. Это были люди-скорпионы, и на них даже смотреть было страшно. И Гильгамеш, увидев их, сказал:

– Ах, если бы мой друг Энкиду был сейчас со мной! С его помощью я бы одолел этих стражей, от одного взгляда которых меня бросает в дрожь.

Он пошел дальше; он приблизился к ужасным стражам, и он, сам Гильгамеш, униженно склонился перед ними.

Один человек-скорпион сказал другому:

– Тела всех тех, кто приходил этим путем, мы пожираем, но что это? Тот, кто подходит к нам, – плоть богов. Мы не можем его пожрать. На две трети он бог, на одну – человек. – И голосами, от которых дрогнули камни на вершине горы, они предложили Гильгамешу пройти. И они крикнули ему, что он входит в царство тьмы и что никто и никогда еще из тьмы не возвращался.

Они еще не окончили свои речи, а Гильгамеш уже шагнул во тьму. И сразу исчезли горы и небо. Он шел, и темнота становилась все гуще и гуще, ни один смертный еще не шагал сквозь такую тьму, как та тьма. День и ночь Гильгамеш шел вперед, он шел сквозь густую, непроницаемую тьму. Он думал, что больше никогда не увидит света. А потом он вышел туда, где был свет. Он увидел вокруг себя яркий дневной свет. Он увидел перед собой сад, наполненный разными цветами и созревающими фруктами.


Это был сад богини Сидури-Сабиту. В этом саду росло древо богов. Его охраняла богиня. Сидури-Сабиту сидела на троне у моря. Она сказала Гильгамешу:

– Кто ты, пришедший сюда с впалыми щеками и поникшей головой? «Печально сердце твое, лицо увяло, тоска в утробе твоей обитает». Никто подобный тебе не приходил в этот сад, где растет древо богов.

И она приказала слугам закрыть перед ним врата сада. Гильгамеш положил руки на ворота. Он стал трясти их, да так сильно, что они зашатались и загремели. Он сказал богине:

– Я иду туда, где живет Утнапишти, это мой предок.

Она говорила с ним сидя на троне, а он не убирал рук с ворот. И он сказал ей:

– Я – Гильгамеш, а Энкиду, который был моим другом, стал землей. Судьба моего друга угнетает меня, и потому я отправился сюда, чтобы поговорить с моим предком Утнапишти и освободиться от страха смерти. О, Сабиту, ты, которая сидит на троне у моря и охраняет ворота, поговори со мной, покажи мне дорогу туда, где живет Утнапишти. Опиши мне ее. Если будет возможно, я пересеку море, чтобы попасть в его страну. Если пересечь море будет невозможно, я пересеку землю, даже если это будет земля, которой владеет тьма.

Тогда богиня Сидури-Сабиту, охранявшая ворота, зная, что две трети его плоти есть плоть богов, ответила Гильгамешу. Она сказала ему:

– Море, у которого я сижу и на которое ты взираешь, это воды смерти. Никто прежде не пересекал этих вод, кроме Шамаша, солнечного бога.

– Я пересеку эти воды, – сказал Гильгамеш.

И молвила Сидури-Сабиту, сидя на троне у моря:

– Воды пересекает корабельщик Уршанаби. Отыщи его, и, быть может, он перевезет тебя туда, где обитает Утнапишти.

Гильгамеш ждал у моря, пока не увидел корабельщика Уршанаби. Он вошел в его лодку. Пятьдесят дней и ночей плыли они по водам смерти, и корабельщик предупредил Гильгамеша, чтобы тот не вздумал опустить руки в воду. И вот они прибыли к земле, где Утнапишти, предок Гильгамеша, имел жилище.


Утнапишти вместе с женой подошел к кромке воды. Он увидел приближающуюся к берегу лодку Уршанаби. Удивленный тем, что в лодке Уршанаби есть кто-то еще, Утнапишти ждал на берегу.

Гильгамеш вышел из лодки, и он направился к двум фигурам, которые стояли невдалеке. Утнапишти знал своего потомка, и он приветливо заговорил с Гильгамешем.

И Гильгамеш поведал ему обо всем, что случилось с ним в мире людей; он рассказал, как отобрали у него его единственного друга Энкиду, и тот, который был словно пантера в пустыне, который помог уничтожить огнедышащего быка, стал землей.

– И я тоже должен буду однажды лечь и не вставать целую вечность? – закричал он, обращаясь к Утнапишти. И снова закричал: – Я был ужасно испуган! Я боялся смерти, и поэтому я убежал из моей страны.

И ответствовал Утнапишти Гильгамешу. И сказал он:

– Никому не дано знать день своей кончины, так решила Маммиту, устроительница судеб, и никто не знает его, кроме самой Маммиту.

Пока Утнапишти говорил, Гильгамеш ел и освежался после дальней дороги. Освежившись, он растянулся в лодке, и им овладела дремота. Он уснул. Тогда Утнапишти сказал своей жене:

– Посмотри на героя, что хочет жизни! Сон дохнул на него, как мгла пустыни.

Гильгамеш спал. Шесть дней жена Утнапишти пекла хлеб и складывала у его изголовья. На седьмой день, принеся ему хлеб, она дотронулась до молодого человека, и он проснулся.

И весь день он задавал вопросы Утнапишти о возможности избежать смерти. Утнапишти поведал ему, что на дне моря, которое он пересек, и в самом центре его, находится цветок, и тот, кто съест его через девять дней после того, как он будет сорван, избежит смерти. Сказав это, Утнапишти велел корабельщику быть готовым везти Гильгамеша обратно через воды смерти.

Корабельщик приготовился; жена Утнапишти дала Гильгамешу хлеба, которого хватило бы на весь обратный путь. Когда лодка достигла середины моря, Гильгамеш привязал к ногам камни и шагнул в воду. На дне он обнаружил цветок и сорвал его. Он вернулся в лодку, и через некоторое время она пристала к берегу у подножия горы. Земля была красивой, и Гильгамеш решил там отдохнуть. Еще не пришло время съесть цветок, который он сорвал на дне моря.

Змея почуяла цветочный запах и приползла туда, где был Гильгамеш. И тут «увидел Гильгамеш водоем, чьи холодны волны», и захотел омыть свое тело. И он пошел купаться. И пока он плескался в пруду, змея съела цветок – да, она съела его целиком. И Гильгамеш остался без того, что могло помочь ему избежать смерти. Он заплакал, и к нему явился дух Энкиду и поведал ему о стране мертвых и о том, как живут те, кто туда попадает.

СОШЕСТВИЕ ИШТАР В ПОДЗЕМНЫЙ МИР

Пришло время, и богиня Иштар вспомнила о друге своей юности, о Таммузе; ее сердце заставило ее отправиться вниз во владения Иркаллы, в царство тьмы, куда ушел Таммуз. Итак, облачившись в великолепные одеяния, во всей своей красе и могуществе госпожа Иштар вошла в пещеру, из которой был вход в царство Иркаллы. Она подошла к ее владениям, окруженным семью стенами, в которые вели семь ворот, месту, где мертвые пребывают в вечном неизменном мраке. Перед первыми воротами она остановилась и крикнула привратнику Неду:

– Эй, привратник, открой ворота, чтобы я могла войти!

Привратник посмотрел на нее из-за ворот; он не заговорил с ней; он не открыл ей ворота.

– Если ты не откроешь ворота, я буду биться в них, я буду трясти их и стучать, и я разрушу ворота. Да, я потревожу мертвых, которыми правит твоя госпожа! Я подниму мертвых, и они пожрут живущих, и мертвых станет на земле больше, чем живых.

Так сказала богиня, стоящая перед воротами во всем своем могуществе и великолепии.

Услышав ее повелительный голос, увидев ее могущество и великолепие, Неду, привратник царства Иркаллы, сказал:

– Великая госпожа, не круши ворота, которые я охраняю. Позволь мне пойти и сообщить твою волю нашей царице Иркалле.

И он отправился к царице. Услышав о приходе гостьи, Иркалла пришла в ярость. Она велела привратнику открыть ворота и взять у гостьи принадлежащую ей вещь, как предписывают древние законы. Привратник возвратился к первым воротам. Он положил руки на ту сторону ворот, где лежал толстый слой пыли; он открыл засов, покрытый пылью.

– Входи, о госпожа, и да возрадуется твоему приходу царство Иркаллы; да приветствует тебя дворец, из которого нет возврата. – Он молвил эти слова и снял корону с головы Иштар.

– Почему ты снял с моей головы корону? – удивилась Иштар.

– Входи же, госпожа, таков закон Иркаллы.

Иштар вошла в первые ворота и увидела перед собой вторую стену. Склонив голову, она пошла к ней. Привратник при ее приближении открыл вторые ворота.

– Входи, о госпожа, и да возрадуется твоему приходу царство Иркаллы; да приветствует тебя дворец, из которого нет возврата. – Он молвил эти слова, протянул руку и снял украшавшее шею Иштар ожерелье – восьмиконечную звезду.

– Почему, о привратник, ты снял с моей шеи ожерелье? – удивилась Иштар.

– Входи же, госпожа, таков закон Иркаллы.

Иштар вошла во вторые ворота и увидела перед собой третью стену. Склонив голову и уже не излучая вокруг сияния, она пошла к ней. Привратник при ее приближении открыл третьи ворота.

– Входи, о госпожа, и да возрадуется твоему приходу царство Иркаллы; да приветствует тебя дворец, из которого нет возврата. – Он молвил эти слова и снял браслеты с рук Иштар, браслеты из золота и лазурита.

– Почему, о привратник, ты снял с моих рук браслеты? – удивилась Иштар.

– Входи же, госпожа, таков закон Иркаллы.

Иштар вошла в третьи ворота и увидела перед собой четвертую стену. Склонив голову и уже не излучая вокруг сияния, не блистая золотыми украшениями, она пошла к ней. Привратник открыл четвертые ворота.

– Входи, о госпожа, и да возрадуется твоему приходу царство Иркаллы; да приветствует тебя дворец, из которого нет возврата. – Он молвил эти слова и снял с ног Иштар туфли.

– Почему, о привратник, ты снял с моих ног туфли? – удивилась Иштар.

– Входи же, госпожа, таков закон Иркаллы.

Иштар вошла в четвертые ворота и увидела перед собой пятую стену. Склонив голову и уже не излучая сияния, не блистая роскошными золотыми украшениями, пошатываясь и спотыкаясь, она пошла к ней. Привратник открыл пятые ворота.

– Входи, о госпожа, и да возрадуется твоему приходу царство Иркаллы; да приветствует тебя дворец, из которого нет возврата. – Он молвил эти слова, протянул руки и снял с Иштар ее великолепное покрывало.

– Почему, о привратник, ты снял с меня покрывало? – удивилась Иштар.

– Входи же, госпожа, таков закон Иркаллы.

Иштар вошла в пятые ворота и увидела перед собой шестую стену. Склонив голову и уже не излучая сияния, не блистая роскошными золотыми украшениями, пошатываясь и спотыкаясь, не поражая взгляд великолепием облачения, она пошла к ней. Привратник открыл шестые ворота.

– Входи, о госпожа, и да возрадуется твоему приходу царство Иркаллы; да приветствует тебя дворец, из которого нет возврата. – Он молвил эти слова, протянул руки и снял с Иштар ее платье.

– Почему, о привратник, ты снял с меня платье? – удивилась Иштар.

– Входи же, госпожа, таков закон Иркаллы.

Иштар вошла в шестые ворота и увидела перед собой седьмую стену. Склонив голову и уже не излучая сияния, не блистая роскошными золотыми украшениями, пошатываясь и спотыкаясь, не поражая взгляд великолепием облачения, лишившись одежд, она пошла к ней. Привратник открыл седьмые ворота.

– Входи, о госпожа, и да возрадуется твоему приходу царство Иркаллы; да приветствует тебя дворец, из которого нет возврата. – Он молвил эти слова, протянул руки и снял с Иштар ее набедренную повязку.

– Почему, о привратник, ты снял с меня набедренную повязку? – удивилась Иштар.

– Входи же, госпожа, таков закон Иркаллы[4].

Обнаженная, лишенная былого великолепия, могущества и красоты, предстала Иштар перед Иркаллой. Иркалла, богиня нижнего мира, имела голову львицы и тело женщины; в руках она держала змею. Перед ней стояла Белит-сери, дева пустыни, и держала в руках таблички, на которых записывала приказы Иркаллы.

Иштар увидела мертвых, которые были там. Они жили без света, они ели глину, и пищей их был прах. Они были одеты в перья и имели крылья, словно птицы. Увидев их, Иштар очень испугалась. Она стала просить разрешения Иркаллы вернуться из дома мрака, где обитали священнослужители и их помощники, волшебники и пророки, где обитал Таммуз, друг ее юности. Но Иркалла ей сказала:

– Ты находишься в царстве, откуда нет возврата, в мире тьмы; ты находишься в доме мрака, откуда никто и никогда не выходил; ты выбрала дорогу, которая ведет только в один конец. Ты пришла в дом, где все, кто сюда входит, лишены света, где их хлеб – прах, а еда их глина, где они не видят света и живут во мраке, одетые, словно птицы, в перья. На двери и запорах лежит пыль.

Иркалла обрушилась на Иштар с бранью, она призвала Намтара, демона чумы, чтобы он ударил богиню. И Намтар подошел, и ударил ее, и чума поразила все ее члены. Иштар больше не видела света, ее тело покрылось перьями, она ела прах и глину, она стала одной из тех, кого посылала в царство Иркаллы.

Иштар осталась во владениях Иркаллы и не вернулась на землю. Миновал один сезон. Земля стала не такой, какой была, когда по ней ходила Иштар. Корова больше не склонялась перед быком, а бык больше не ревел, чтобы коровы услышали его могучий глас. Овца больше не бежала к барану, а кобыла не обращала внимания на жеребца. Козел, вожак стада, спокойно щипал траву и листья вместе с другими животными, словно в нем не было мужских и женских особей, даже птицы не перекликались весело и призывно друг с другом. Мужчина не подходил на улице к служанке, воин, возвратившись домой, не обнимал жену, да и она не шептала слова любви воину. Никто не интересовался женщинами в храме Иштар. Блудницы не зазывали мужчин. Так было на земле, пока Иштар пребывала в нижнем мире.

Шамаш, солнечный бог, встревожился. Он узнал о скорби, охватившей людей, птиц и зверей и всех живущих на земле. Поколение живых существ умрет, и на земле не останется ничего живого. Те, кто были созданы Богом, погибнут. Так подумал Шамаш и поспешил к Эйа, великому богу. Тот выслушал рассказ Шамаша о том, что жизнь на земле не возобновляется, и узнал, что так происходит потому, что Иштар удерживают в нижнем мире. Тогда Эйа, великий бог, слепил из глины существо – Уд-душу-намира[5] – и повелел ему отправиться в нижний мир, во владения Иркаллы, и просить ее от имени богов дать ему живую воду, чтобы сбрызнуть ею богиню Иштар.

Итак, существо, созданное Эйа, отправилось во владения Иркаллы. Над Уд-душу-намиром Иркалла была не властна. Он обратился к ней от имени богов с просьбой дать живую воду, чтобы сбрызнуть богиню Иштар. Иркалла, услышав эти слова, рассвирепела. Она открыла свою львиную пасть, ее женское тело задрожало, она прокляла Иштар и существо, стоявшее перед ней. Но существо, созданное Эйа, не испугалось ее проклятий. И ей пришлось принести живую воду. Она вложила сосуд с водой в его руки и приказала Намтару привести богиню Иштар.

Иштар вышла из праха и глины; живая вода пролилась на ее тело. Она стояла перед Иркаллой живая, но бледная, бессильная, обнаженная и дрожащая.

Неду, привратник, положил руки на засов, покрытый пылью, открыл ворота, на которых лежал слой пыли. Иштар прошла через ворота. Он отдал ей набедренную повязку; она надела повязку и прикрыла свою наготу. Она пошла дальше. Привратник открыл вторые ворота. Он отдал Иштар ее платье. Он отдал ей покрывало; он отдал ей туфли для ее ног; он отдал ей браслеты из золота и лазурита; он отдал ей восьмиконечную звезду, которая украшала ее шею. Наконец, он открыл внешние ворота царства Иркаллы. Он взял золотую корону и надел на голову Иштар. И богиня вышла из владений Иркаллы. Но она не шествовала в своем величии, она не шла, излучая сияние. Она шла склонив голову. Она вернулась в мир, где был свет. Но там не было цветов и не пели птицы.

Но лишь только она появилась на земле, величие и могущество вернулось к Иштар; и она пошла дальше, как богиня – да, как настоящая богиня любви. Живые существа на земле услышали ее голос. И заревел бык, его глас услышала корова и склонилась перед ним; заржал жеребец, и к нему устремилась кобыла; возвратившийся воин обнял свою жену, и та сказала: «Ты мой мужчина, а я буду твоей женщиной»; мужчина на улице подошел к служанке. Все живые существа возрадовались; они восхваляли деяния Иштар. И боги возрадовались, зная, что созданная ими жизнь не исчезнет без следа.

Загрузка...