Венчур. Риск ради добычи

3-й день. Лихой

С утра в номере гостиницы «Фортуна», сидя за ноутбуком, угрюмый Денисов пишет ответное письмо:

«Привет, Лена.

Прости за зря потраченные на меня свои лучшие годы. Мне жаль, что ты поставила не на ту лошадь и потеряла пять лет своей бесценной жизни. Хотя считаю, что и на этот раз недостоин твоего праведного гнева. Да, я атеист и, в отличие от тебя, не замаливаю грехи, поэтому стараюсь их не совершать. Я ни разу не согрешил в отношении тебя и уж тем более не изменял. В отношениях с тобой и людьми следую основному принципу этики: не делаю другим того, чего не желаю себе.

Да, признаю, ошибся в прогнозах по поводу своих доходов. Надеялся, но так и не продал ни одного из патентов. Четыре года отдавал четверть заработанного за ипотеку. Нам с Булатом приходилось содержать компанию и одновременно поддерживать в разных странах наш патент, покупая для этого валюту. Эти траты и подорвали наш семейный бюджет. Вместо того чтобы заработать, я оказался в долгах. Да еще и завышенные требования военных к броневику затянули сроки выполнения нашего контракта с заводом.

Раньше ты мне ставила диагноз – синдром самозванца, а теперь – синдром сверхценной идеи. Но я не обижаюсь, а благодарю судьбу и тебя за пять лет нашей любви. У нас с тобой были и счастливые дни, и бурные ночи, и яркие эмоции, и общие мечты. Надеюсь, что когда-нибудь я буду с нежностью вспоминать и тебя, и это время.

Мою долю квартиры передам тебе, но оставшиеся ипотечные платежи будешь вносить сама. Взамен твоя супружеская доля в патенте станет моей, если его удастся куда-нибудь пристроить, конечно. Но это уже мой риск. БМВ тоже оставляю тебе, а гараж нужен мне – там наша с Булатом мастерская, оборудование и приборы. Если помнишь, все эти инструменты и механизмы были у меня на съемной холостяцкой квартире, куда я завлек тебя в первый раз. А когда мы поженились, я перетащил все в гараж. Мои вещи и одежду можешь перевезти туда же. С нашими долгами я разберусь сам.

Прости, что не оправдал твоих надежд. Прощай и не поминай лихом. Кто знает, может, больше не свидимся».

Дописав письмо, Антон вздыхает и отправляет его.

– От супружеских оков я освободился, – говорит он Булату, лежащему на кровати с планшетом. – Можно в путь.

– Дело прошлое, но ее подруга как-то проговорилась мне, будто Лена считала, что ты женился удачней, чем она вышла замуж.

***

К чайхане на окраине поселка Сурхоб подъезжают два черных джипа с тонированными стеклами. Из них выходят трое мужчин в темной одежде, с бородами, но без усов, и вальяжной походкой входят в чайхану. Оставшиеся в джипах водители внимательно следят «за поляной».

Поднявшись на светлую террасу, брутальные бородачи усаживаются на диван для уважаемых персон. Старший достает смартфон и, поглядывая на фото Абдула, обшаривает цепким взглядом присутствующих. В углу Сафаров в тюбетейке и выцветшем ватном халате наслаждается настоящим таджикским пловом. В другом углу неприметный Абдул пьет чай. Бородач развязно подходит к нему, пуштун молча указывает на стоящий неподалеку мотоцикл.

Бородач идет к «Дукати», отвязывает рюкзак и переносит его в джип. Расстегивает молнию на рюкзаке и осматривает находящиеся в нем плотные желтые пакеты. Шилом перочинного ножа он аккуратно протыкает пакет и через прокол всасывает чуточку содержимого в рот. Водитель цепляет рюкзак к багажным весам, а бородач, убедившись, что вес товара соответствует обещанному, берет из джипа кошелку и несет ее пуштуну.

– Можем брать по столько каждый месяц, – коверкая слова, говорит на пушту бородатый.

– Звоните, – отхлебнув чай, обещает Абдул. – Если не передумаете…

Он открывает кошелку и, обнаружив среди фисташек связку из пятнадцати пачек долларов, кивает бородатому. Увидев кивок, Руслан незаметно включает айфон и отправляет сообщение.

Трое удовлетворенных бородачей возвращаются в свои джипы, и те трогаются с места. Неожиданно у выезда на шоссе путь им преграждает «Тайфун». За рулем – Булат, рядом, на месте командира машины – Антон, в десантном отделении – Саид. У пульта боевого модуля Тимур смотрит на экран и наводит стволы пушки и пулемета на джипы. Машины наркодилеров резко тормозят и пытаются развернуться. Трещат две короткие пулеметные очереди, пули разносят радиаторы джипов, из них льется кипяток.

Из установленного на броневике громкоговорителя раздается приказ капитана: «Операция погранслужбы! Всем выйти из машин с поднятыми руками!»

Бородатые, приподняв руки с открытыми ладонями, угрюмо вылезают из машин. Саид с пистолетом и фотоаппаратом, поднявшись над кормовой дверью «Тайфуна», снимает наркодилеров. С подножки броневика спрыгивает Антон, подходит к джипу, вытаскивает из него рюкзак с пакетами и несет его мимо изумленных бородачей.

– Кошелку, рюкзак и видео заберете у полковника Бахрома, – любезно подсказывает инженер. – Он будет рад с вами поболтать. Прием по будням с семнадцати до восемнадцати.

Антон отдает рюкзак Саиду и неспешно садится в броневик. Обескураженные бородачи опускают руки. Чем дальше «Тайфун» отъезжает от Сурхоба, тем заметнее на лицах дилеров бессильная злоба.

По шоссе на «Дукати» гонит воспрянувший духом Абдул. Сзади него сидит взволнованный Руслан, одной рукой он обхватил пуштуна, а в другой держит никелированный револьвер. Проехав десяток километров, Абдул сворачивает на грунтовку и подруливает к «Хонде» командира вертолета.

Через пару минут к ним подъезжает «Тайфун». Абдул достает из кофра мотоцикла кошелку и с гордостью открывает ее. Фартовые аферисты молча любуются на пятнадцать пачек по десять тысяч долларов каждая.

Одну пачку деловой Антон отдает Руслану:

– Я скину тебе список необходимых вещей. Добавь, что нужно, и купи. Провиант – на твое усмотрение.

– Закуплю на три дня, на всякий случай.

Две пачки переходят в руки командира вертолета:

– Петрович, не жмись, закупи все, что нужно. Вылетать будем перед рассветом.

– Насчет топлива мы уже договорились – заберем сегодня. Осталось обработать диспетчера полетов, – сообщает командир. – Но мы придумали легенду насчет секретных ночных учений, чтобы он мог в случае чего оправдаться перед начальством.

– Теперь все зависит от вас. Пожалуйста, не тяните, – просит вертолетчика Руслан. – Надо ковать железо, пока горячо!

– С таким молотком и ковать легче, – командир взвешивает рукой доллары.

– Надо бы раздать всем по пачке, на всякий случай, – советует Абдул. – Если в Афгане кто-то из вас потеряется, деньги пригодятся ему для обратной дороги.

– Разумно, – кивает Антон. – Подумаю.

Обсудив предстоящие вылет и посадку, решительно настроенные сообщники разъезжаются в разные стороны.

Пока «Тайфун» едет на полигон, Тимур созванивается со знакомым сержантом. Свернув с шоссе, Булат проезжает еще несколько километров и останавливает броневик у КПП, откуда выходит сержант с несколько одутловатым лицом. Антон, Саид и Тимур подходят и пожимают ему руку. Лейтенант просит бывшего однокурсника помочь с боеприпасами.

– А вам зачем? – интересуется тот.

– Будем брать одного наркодилера, из крутых, – фантазирует Тимур. – Там не дом, а крепость – оружия гора. Готовимся втихаря – на случай, если крысы какие инфу сливают.

Сержант оценивающе рассматривает еще не виданный им «Тайфун» и решает набить цену:

– Боекомплект можно поискать, но тяжело найти…

Тимур достает из карманов две пачки долларов:

– Двадцати хватит?

– Оставьте предоплату и приезжайте через неделю.

– Нам надо сегодня, – хмыкнув, настаивает Тимур.

– Припасы надо еще сэкономить, – ломается сержант.

– А ты возьми, что нам надо, где-нибудь взаймы, а когда сэкономишь, вернешь им, – Тимур добавляет третью пачку.

– Придется обращаться к командиру.

– И какие шансы, что сегодня получится?

– Ну… Чего нельзя купить за лавэ, можно купить за много лавэ, – без улыбки отвечает сержант.

– Только давай побыстрей, времени нет.

– Попытаюсь… Поехали на склад, раз торопитесь.

***

Вечером семеро авантюристов в кабинете полковника обсуждают план рискованной операции. Руслан, сидя рядом с Абдулом, негромко переводит с русского на пушту.

– Вознаграждение достойное, слов нет, – повторяется полковник. – Но вы готовите все наспех. Да и сил у вас маловато… Давайте еще раз взвесим, стоит ли оно такого риска?

– Если бы я имел довольствие полковника, – усмехается капитан, – я, возможно, был бы осторожнее.

– Я бы тоже принял участие в засаде, чтобы наказать гада за унесенные им жизни. Но на мне лежит ответственность посерьезнее, чем на вас, – оправдывается Бахром. – Я не могу нарушать присягу. Хотя желал бы, чтобы мне приказали выловить Джафара. Вооруженными до зубов боевиками должны заниматься военные, а не вы.

– Мы придумали, как захватить гада, – убежден Антон, – Знаем, как это сделать, поэтому идем на такое.

– Считайте нас добровольцами, – поддерживает друга Булат.

– Volunteers, – переводит лингвист, показывая курьеру на себя и собравшихся.

– Вы все крепко подумайте: ради чего будете рисковать жизнью? Ради призрачной награды? Так ли нужны вам эти деньги? Поразмыслите, пока еще не поздно отказаться. Капитан, у тебя четверо детей, стоит ли тебе лезть в непростое дело?

– Еще на свадьбе моя жена пообещала рожать до тех пор, пока не подарит мне сына, – выдает семейные тайны Саид. – А я обещал ей построить дом. Теперь у меня три дочери и сын, а своего дома нет. Выходит, я трепло. А если дело выгорит, и мы получим награду, я для своих принцесс три дома построю с общим вишневым садом. И на лучшее образование хватит, и на приданое дочерям и даже внучкам.

Руслан мечтательно подхватывает:

– Я половину денег отдал бы отцу на его исследования с применением ДНК-генеалогии. С такими деньгами историки, археологи и лингвисты могут открыть многие тайны древних народов. Выяснить пути миграции племен в те времена, когда люди обходились без письменности.

– А я собрал бы свою команду по ралли-рейдам, – говорит Булат. – Руководители «Камаз-мастера» меня поперли не из-за того, что не вписался в поворот, не из-за превращенного в груду металла грузовика, а потому что слишком люблю побеждать и излишне рискую. Куплю машины и сам стану решать, насколько оправдан риск. И еще: если у других не получается остановить убийцу, а у меня появилась такая возможность, я не могу отказаться от такого шанса.

Все смотрят на Антона. Почесав затылок, он объясняет:

– Для меня деньги – не цель, а средство для реализации моих идей. У меня в гараже не машина, как у всех, а груда инструментов для создания механизмов и аппаратура для их тестирования. Получив такие бабки, я создал бы полноценную лабораторию для испытания моих изобретений. И на их продвижение тоже хватило бы. Ради этого готов рискнуть.

Очередь доходит до Тимура, он пожимает плечами:

– Я и представить не мог, что у меня может оказаться такая куча денег. Хотел бы, чтобы об этом узнала одна моя одноклассница, – усмехнувшись, признается лейтенант. – Ну, может быть, построил бы в горах лагерь для охотников, лучший на Памире.

Все головы, будто стрелки компасов, притянутые магнитом, поворачиваются к Абдулу.

– Э-э, во время советского нашествия мой отец работал с шурави, – произносит тот на английском. – Все горные реки прошел с ними, искал места для строительства электростанций. У нас дома до сих пор диски валяются с русскими фильмами, отец показывал их и переводил. Я с детства смотрел и «Золотого теленка», и «Белое солнце пустыни», и «Мимино», и «Холодное лето пятьдесят третьего…». Отец советует украсть внучку у старого араба и всей семьей перебраться в Россию… А если получим награду, куплю большой дом и фуру, стану дальнобойщиком. Может, по Европе поколесю… Большие города посмотрю.

– Дальнобойщик-турист-миллионер! – смеется Булат.

Полковник обводит всех сочувствующим взглядом:

– Размечтались… Но жизни ваши – вам и решать.

– Давайте договоримся, – предлагает Саид, – если кто-то из нас погибнет, а награду мы все-таки получим, его доля будет передана родителям.

Переглянувшись, все соглашаются с этим условием.

Полковник предупреждает:

– Повторю: о том, что я в курсе вашей самодеятельности, никто не должен знать. Хотя бы для того, чтобы на свободе остался надежный человек, способный договориться о вашем выкупе или о доставке сюда двухсотых, если что-то пойдет не так. А вы должны быть крайне осторожны.

– Мы решили, – говорит Булат, – если машин у боевиков будет много, или вообще у нас появятся сомнения в успехе, мы не раскроем себя – просто пропустим их машины.

– Будем атаковать, если убедимся, что все получится, – поддерживает Руслан. – Будем следовать пословице, которая есть в моей диссертации: «Не зная броду, не суйся в воду».

– Мысли у вас правильные, все вы образованные… А я, к сожалению, не доучился, – признается полковник. – В советские времена в девяностом поступил в военную академию, а второй курс окончил, когда Союз распался. Таджикистан стал независимым, но не избежал клановой войны. Полилась кровь, гибли люди, уезжали, бросая дома. Я добровольцем из Москвы полетел прямо на фронт и попал в самое пекло. Уже через неделю во время боевой операции погиб мой командир. Меня сразу назначили на его место. После победы я был уже майором. Так что, – он дотрагивается до погон, – это не за штабную работу, это боевые звезды.

– Когда я учился в Душанбе, вас ставили в пример как одного из героев гражданской войны, – вспоминает Саид.

– На войне погибают самые смелые… Они – герои, – сказав это, полковник задумчиво смотрит на курьера и переходит на английский: – Ну смотри, Абдул, ты заварил всю эту кашу. Если наврал, берегись! Капитан, все время держи его на мушке.

– Э-э, вы все меня еще будете благодарить, – заверяет Абдул. – А я – вас.

– Лейтенант, – полковник переводит взгляд на стрелка. – Снарядов у вас маловато, экономь.

– Буду стрелять только в крайнем случае, – обещает Тимур.

– Если живым Джафара взять не удастся, – полковник обводит покорным взглядом присутствующих, – вспомните о моем сыне, завалите шайтана!

– Если замочим, мы вряд ли сможем доказать его причастность к теракту, – возражает Антон. – Но если привезем гада сюда, то ФСБ сможет расколоть его.

– Не могу приказывать тебе, Денисов, поэтому прошу: если появятся хоть малейшие сомнения – отменяй операцию, а лучше вообще не начинай!

Антон по Телеграм получает от вертолетчика смайлик окей и посылает в ответ восклицательный знак.

Еще некоторое время сообщники уточняют последние детали предстоящей операции. Затем полковник достает бутылку коньяка, а Руслан разливает его по рюмкам.

Бахром, тронутый решительностью молодежи, поднимает свою:

– Завтра у вас, ребята, трудный день, опасный. У каждого должна быть ясная голова – всем нужно выспаться. Могут произойти события, потребующие от вас настоящего мужества и отваги. Давайте выпьем за то, чтобы никто из вас не встретился с шальной пулей, чтобы все вернулись невредимыми. И простите, что меня там не будет. Я хотел бы… Сам в молодости был таким, как вы – настырным ишаком… Теперь ваше время!