Венец проигравшего

Глава 12 Давно позабытое

Свадьба Сергея прошла так же пышно и весело, как бракосочетание Даши-Джасневы. И с ним сразу же пришлось попрощаться — сын отбыл в чужой мир вместе с женой. Кажется, я беспокоился больше, чем он сам. Нервозность немного оставила меня после того, как Мэириман заверила — она, конечно, предоставит зятю возможность бывать в гостях у родственников. Не сразу, но чуть погодя. Юноша привыкнет. Все привыкают.

Серёжа только-только успел переобниматься со всеми членами семьи и уехать, а мы — вернуться в Ледяной замок, и я ещё не нашёл времени поговорить со старшими сыновьями о тех решениях, которые принял на их счёт. Наверное, они чувствовали, какими именно будут эти решения. Кажется, Юрий догадывался, что я собираюсь оставить Яромира при себе, а его отослать на госслужбу в столицы, и определённо сделал из своих догадок неверные выводы. Отношения между близнецами, и раньше-то не идеальные, изобилующие моментами соперничества, испортились окончательно.

Я собирался закончить с собственными делами и заняться детьми. О моём предстоящем браке все уже знали, и свадьба была назначена, но Ярка не стал ждать, пока я там соберусь с мыслями и приступлю к разговору — сам взялся за дело, за свою судьбу. Перво-наперво он объявил, что тоже женится, причём очень скоро.

Любой другой отец-имперец на моём месте устроил бы отпрыску кошмарную головомойку, потому что о таких вещах следует почтительно спрашивать или просить, но никак не ставить в известность. Однако я сдержался, лишь поинтересовался, кто же избранница.

Оказалось, что сын выбрал девушку из семьи Йошемгаля, самую младшую, с хорошим приданым. Именно на приданое Яромир упирал, уговаривая меня — да, он всё-таки взялся уговаривать, потому что, как ни крути, был уроженцем Империи, дышал и поневоле руководствовался здешними традициями и представлениями. Он мог нагло заявить что-то… а потом очень быстро очнуться, одуматься. Поэтому я предпочёл оставить его вольность без последствий. Хочешь жениться — женись, я согласен. Напишу её отцу.

Однако следом за братом-близнецом о предстоящем браке заявил и Юрий, похоже, не желавший ни на шаг отставать от Ярки. Его избранница тоже была из семейства Йошемгаль. И — да! — с отличным приданым.

— За ней дают целый остров. Я переберусь туда с ней после того, как отслужу положенное. — В глазах у сына мелькнула злость. — Это намного лучше, чем какое-то дохлое северное захолустье.

— А, спасибо. Обласкал. Я давно понял, что ты в мой огород камушек кидаешь. У меня своё мнение насчёт Джелены, но… Но насильно никого не облагодетельствуешь. Очень мне надо тебе что-то запрещать или там мешать! Ради бога, занимайся чем хочешь и живи как хочешь. Хочешь — напишу отцу невесты, обо всём договорюсь. Хочешь — отправляйся на свой остров.

— Да, я знаю. Я всегда тебе мешал! Ты рад будешь от меня отделаться! Я знаю.

— Сказанная глупость — вполне в твоём духе, — холодно сказал я. — Мы с тобой побеседуем, когда обзаведёшься собственными взрослыми детьми. Тогда я с радостью приму твои извинения.

Разозлённый Юрий бесцеремонно выскочил из моего кабинета. Мда, общего языка нам с ним не найти. Мне остаётся лишь надеяться на благотворное влияние могущественной силы, имя которой — время.

Моресна, как всегда, не вдумывалась в мои отношения с сыновьями (её собственные с ними отношения были слишком поверхностными, тут просто не успеешь столкнуться с настоящей проблемой). Она лишь осведомилась, когда старшие близнецы будут играть свадьбы, и где это будет происходить — здесь, у нас, или в столицах, что последние годы становилось модно в среде аристократической молодёжи.

Я в ответ обнял её и прижал к себе. Мне хотелось пожаловаться ей на трудности в общении с подросшими сыновьями. Нет, нельзя. Она насторожится, напряжётся, обеспокоится, начнёт бегать и мирить меня с сыном, а это покамест преждевременно. Не получится ни у их мамы, ни у братьев-сестёр, ни у самого императора. Не хочу её расстраивать, особенно сейчас, когда собираюсь взять вторую жену с ощущением, будто с первой расстаюсь навсегда.

Чушь, конечно. Однако ощущение-то есть.

Чародеи клана Адамант прибыли на день позже, чем обещали, зато сразу со всем оборудованием, тяжёлым, но довольно компактным. Навстречу им я прислал нескольких пластунов, и кочевники согласились воспользоваться новым видом транспорта, правда, с осторожностью. Ничего удивительного, что они побаиваются ящеров. Я тоже их раньше побаивался. Зато Мутаггир уже понял, как перспективны эти гигантские пресмыкающиеся. От Аштии я знал, что в переговорах тема транспортных ящеров тоже поднималась. Кочевники очень хотят получить молодняк и указания по их содержанию. Их можно понять.

Чужаки держались неуверенно, но замок рассматривали с огромным любопытством. Да, у них же подобных не бывает, они ограничиваются лёгкими временными домами, которые легко разобрать и перевезти на новое место. Что уж там говорить о юртах и фургонах. Замки для наших новых соседей были потрясающей экзотикой — и снаружи полюбоваться, и внутри погулять. И поохать на тему: как же вообще можно штурмовать такие громадины?!

Магическая система Ледяного замка понравилась им ещё больше. Правда, никто бы не показал её им во всех подробностях, но то, что они смогли увидеть и почувствовать, оценили очень высоко. Объяснили, что аппаратуру никак нельзя разворачивать прямо в замке — две разнонаправленные системы могут вызвать магический коллапс, а возможно и серьёзную катастрофу. Так что для работы лучше выехать куда-нибудь подальше от крепости. Но пока им нужно точно узнать, что же мне требуется.

— Да, собственно, всё очень просто. Я родом не отсюда. Я родился в совершенно другом мире, с которым Империя когда-то вошла в контакт на несколько минут, и только лишь затем, чтоб вытянуть меня сюда. Долго рассказывать, зачем это было нужно. Теперь я хотел бы получить возможность вернуться туда.

— Вернуться в родной мир?

— Не насовсем. Я хотел бы там побывать. Понимаете? Побывать — и быстро вернуться обратно. Пусть у меня будет несколько дней на всё про всё: я бы встретился с друзьями и родственниками, посмотрел, как там идут дела. И потом домой. Сюда. Сможете?

— Сможем, конечно. Но это потребует несколько дней. Первая сложность — определить положение нужного мира в конфигурации… Прошу прощения, подробности, наверное, не нужны.

— Боюсь, я просто не пойму их. И доверяю вам — работайте так, как сочтёте нужным. Пользуйтесь помощью моих магов. Когда сможете сказать, получится у вас или нет?

— Не раньше чем через неделю, — переглянувшись, ответили чародеи.

Я мысленно отметил, что сначала, похоже, в любом случае придётся жениться. Не получится основательно «гульнуть» до брака. Ну и ладно. Какая разница? Жён можно просто оставить в замке и гулять себе…

Джасвиндра приехала из Рохшадера в сопровождении матери, мачех, двух сестёр и кучи служанок, для которых не хватило целого жилого этажа. К счастью, как выяснилось, не все они обслуживают её, часть отправится обратно сразу после церемонии. Девушка оказалась рослой, удивительно белокожей и довольно милой, хоть, конечно, не впечатлила бы меня, если б мы с ней познакомились при обычных обстоятельствах. Зато мне понравились её скромность и сдержанность. Она терпеливо выносила всё, что с ней делали, и лишь спокойно улыбалась.

Его величество не прибыл на север, чтоб засвидетельствовать мой брак, но прислал своего двухлетнего сына в сопровождении жены, которая и должна была от имени наследника осуществить положенный церемониал. Леди Джайда была со мной так любезна, словно я не просто отстаивал идею её коронации на Малом совете, но заодно ещё пару раз спас ей жизнь. Так, между делом. Мне, кстати, скоро предстоит защищать это непопулярное, как уже можно было понять, решение государя перед всеми крупными аристократами Империи, которых его величество вообще сочтёт нужным спросить.

После такого доверия с её стороны попробуй только её не поддержи! Попробуй только откажись от борьбы! Я, в принципе, и планировал отстаивать интересы будущей императрицы. Надо ж с чего-то начинать политическую карьеру.

Но пока можно об этом не думать. Обсуждение таких вопросов — дело долгое, поэтому и до Большого совета дойдёт не скоро. Сперва ж господа аристократы должны обсосать идею в семейном кругу, чтоб потом принести готовое решение в столицы… И там от него бодренько отказаться.

На глазах у гостей, семьи, приближённых и слуг Джасвиндра грациозно преклонила передо мной колени. Поверх её головы я увидел вытянувшееся лицо Туркана, мужа Даши, вспомнил предупреждение его матери и поспешил протянуть невесте руки, не допустил до поцелуя. С другой стороны, так и должно быть, я ж считаю старую имперскую традицию изжившей себя.

Поднял её, проговорил всё положенное — не так, конечно, как было с Моресной. Обещания, даваемые имперцами, слышать не слышавшими про «пока смерть не разлучит нас», звучали намного сдержаннее. В большей степени по-деловому. В них было мало пафоса, и клятв ровно столько, сколько необходимо. Формулы разнились в зависимости от области, от диалекта, от исходных традиций. Но осторожничали все, потому что по закону мужчина обязан был исполнить всё, что он пообещает на церемонии, если, конечно, не вмешаются обстоятельства неодолимой силы или серьёзная вина супруги. По сути, это и был имперский брачный контракт.

Вот поэтому-то все односельчане Моресны, дочки угольщика Нишанта, так изумились моей клятве, моей изумительной щедрости. Что ж, пока я её исполняю, и не намерен прекращать. Но такой обет от всей души можно принести лишь однажды в жизни. Джасвиндре достанется лишь самый необходимый минимум.

Впрочем, новобрачная, определённо, была всем-всем довольна. Она робко улыбнулась мне и пообещала быть верной, преданной и послушной женой — всё как полагается. Её отец тоже казался умиротворённым. Неужели этот брак настолько выгоден Рохшадеру и кажется привлекательным его дочери? Может, я чего-то не понимаю?

Ладно, там будет видно.

Мальчик, который должен был заменять отца на свадьбе двух таких родовитых аристократов, как мы с невестой, выглядел щуплым и болезненным, но держался с достоинством пухленького бутуза, привыкшего к общему поклонению. Несмотря на двухлетний возраст, он уже был обладателем внушительного багажа титулов и даже обременён кучей общественных обязанностей. Тут мальчишке можно было только посочувствовать, но такова уж судьба всех наследников престола.

Он стоял тихо и покладисто и посматривал то на меня, то на Джасвиндру внимательными тёмными глазёнками. Демонического в его лице было немало, однако можно надеяться, что со временем это изменится. Было бы хорошо — всё-таки человеческим миром должен управлять человек, хотя бы только внешне.

Сакраментальную фразу: «Все мы слышали!» вместо сына произнесла Джайда. И раскинула руки, во всю ширь разворачивая перед солнцем роскошные широкие рукава — шедевр вышивального искусства. Присутствующие ответили громкими приветственными криками, и мне с моей новой женой стало можно повернуться спиной к жене государя и его сыну. Лицом к толпе.

Потому что наступило время чествований, подарков, благодарственных гимнов богам — всему тому, что делает краткую имперскую брачную церемонию вполне торжественной. Это надо было просто пережить с любезной и довольной улыбкой. Долю чествований, полагавшуюся наследнику престола, представлявшему здесь отца, я дожидался, как крестьяне ждут весны. Наконец-то.

Свадебный пир ждал нас в стенах Ледяной крепости. Все двери были открыты нараспашку, и во всех дворах накрыты столы, где могли угоститься обитатели соседних деревень. Часть угощений по моему распоряжению отвезли туда сразу, для стариков и женщин с детьми, которым просто не дойти от деревни до крепости на своих двоих. Веселились все, шума, музыки, криков и танцев было, пожалуй, даже больше, чем надо. По имперским традициям, чем веселее свадьба, тем счастливее будет дальнейшая жизнь, так что мои приближённые, слуги и крестьяне старались вовсю. Кроме того, это ведь первая свадьба лорда на их памяти. Редкий праздник.

А я поглаживал пальцы молодой жены и мысленно сочувствовал ей. Мало того, что вышла за человека, который её в два раза старше, так ещё теперь этот самый человек вряд ли оправдает её ожидания. Естественно, юная девочка будет ожидать, что старик станет любить её намного больше, чем прежнюю надоевшую жену. Печально ей будет обнаружить, что старик по-прежнему выказывает старушке явное предпочтение перед нею, красивой и молодой. И она куда больше интересна старшей супруге, чем собственному мужу.

Это так, хоть, наверное, и не стоит об этом говорить. Пусть со временем всё поймёт сама. Конечно, в подарках, расходах и развлечениях я не собираюсь её ограничивать.

Самый главный подарок на свадьбу мне сделали маги Мэириман Адамант. Они почти сразу подтвердили, что есть возможность построить магическую телепортационную систему, которая бы могла время от времени связываться с моим родным миром и по необходимости переносить туда-сюда нескольких человек. Даже то, что родина моя обладала крайне низким магическим фоном, не составляло настоящей проблемы — аккумуляторные конструкции, придуманные как раз для таких случаев, должны были сработать в любых условиях.

Проблема оставалась только одна. Мир-то они для меня найдут, отпечаток моей естественной энергетики сработает для заклятия чем-то вроде компаса и секстана. А вот как им перенести меня именно в Россию? Ведь мой родной мир велик. И пешочком я из Канады или Австралии в родной городишко не дошагаю.

Но проблему как-то можно решить? Можно? Это будет очень и очень здорово.

Вот как раз к свадьбе-то они и сообщили, что отыскали этот способ. Даже сумели довольно точно определить координаты нужного мне места, на что я сам им намекнул, а то Россия-то велика, её тоже не больно-то ногами измеришь. Уже сейчас они могут предоставить мне готовую заклинательную систему, обучат ею пользоваться, а дальше будут только приезжать и менять аккумуляторы. И, определённо, проблема, связанная с тем, что я не владею магией даже на базовом уровне, возникнуть не должна.

Теперь, когда я оказался в шаге от желаемого, меня вдруг взяли сомнения. И даже страх. Что я обнаружу на родине спустя столько лет? Постапокалиптическое общество? Кошмарную радиацию, мутантов и зомби? Населённую китайцами Россию? Страну Москву, а вокруг — бесправные порабощённые регионы? Полное запустение, безлюдье, безжизненную пустыню?

Нет, не этого я в действительности боюсь. Мне становится жутко при мысли, что я найду дорогие моему сердцу уголки изменившимися до неузнаваемости. Процесс, в общем, вполне естественный, жизнь идёт, мир становится иным. Но я — такой же эгоист, как и все люди. Я страдаю от того, что моим воспоминаниям может быть нанесён удар, непоправимый сокрушительный удар.

На какой-то момент я задумался — хочу ли вообще этого? Может, лучше остаться на месте, в мире, ставшем для меня родным, и не рыпаться? Лелеять прошлое лишь в образах, сохранённых памятью? Может, ну его?

Нет. Не ну. Поздно отступать — и перед чужаками, и перед самим собой.

— Подготавливайте всё. И я отправляюсь завтра же.

— Конечно.

— Куда милорд собрался? — холодновато осведомился Ихнеф, как только маги убрались из зоны слышимости.

— Милорд собрался по своим делам. В другой мир. Это безопасно.

— Вот как? Кого из телохранителей милорд возьмёт с собой?

— Никого.

— Не может быть и речи. Кого именно милорд берёт с собой? Могу выбрать я.

— Чтоб тебя!.. — Я взъярился совершенно нешуточно, однако остановил себя. Начальник моей личной службы безопасности делает лишь то, на что я сам же его уполномочил. — Ладно. Возьму одного.

— Одного мало.

— Или одного, или никого. Беру с собой Ашада, а если будешь спорить, то придётся тебе ловить меня по другим мирам.

— Да, милорд, — сумрачно согласился Ихнеф. — Пусть будет Ашад. Хороший боец.

— Возникли какие-то очень важные проблемы, дорогой? — осторожно спросила молодая супруга, перехватив меня у стола.

— Нет, дорогая. Всё хорошо. Тебе нравится праздник?

— Конечно. — Джасвиндра, оказывается, умела очаровательно улыбаться. Надо признать, она милая девочка. — Ведь свадьба — самое главное торжество в жизни женщины. Я очень счастлива. — Она покраснела и отошла в сторонку — то ли с матерью поговорить, то ли с отцом.

А её место заняла Моресна.

— Она тебе понравилась? — вопрос был задан так деловито, что я чуть не заржал. Действительно, идиотская ситуация — чтоб первая жена беспокоилась, как мужу понравилась её «сменщица».

— Она красивая. Но, знаешь, меня очень беспокоит тот момент, что мне предстоит сегодня разделить с ней ложе. Уже столько лет я был только с тобой и как-то, знаешь… отвык от других женщин.

— Долго ли привыкнуть, — сострила она, чего я никак от неё не ожидал. И добавила: — Ты ведь можешь не спать с ней, если не хочешь.

— Так обижать бедную девочку? За что?

— Ласка должна быть в радость.

— Помимо удовольствия или его отсутствия есть ещё и долг. Я взял на себя определённые обязательства, когда решил жениться. В первую очередь обязательство по возможности не обижать свою новую жену… Я проведу с ней эту ночь, а завтра отправлюсь в поездку. Может быть, на неделю. Может быть, на две. Со мной нельзя будет связаться, так что если будут какие-то важные вопросы, решай их с Алексеем. Лёша всегда рад будет помочь.

— Я поняла. — Тон жены стал жёстким, деловым. Она всегда чувствовала, когда я говорю серьёзно, а когда очень серьёзно. — Случилась беда?

— Нет. Всё в порядке. Просто мне надо на время уехать по своим делам. А сейчас, пожалуй, нам с новой женой пора удалиться. Намекни гостям, что можно переходить к заключительной части праздника. И пожелай мне удачи.

Она обхватила мою шею руками, крепко поцеловала в губы.

— Удачи, удачи… Кокетливый какой!

И мы с Джасвиндрой отправились в мою спальню, волнуясь примерно на равных и по одному и тому же поводу.

А очень рано, когда она ещё спала, я поднялся в кабинет и вынул свой заветный сундучок. Вот они, вещи из прошлого: паспорт и водительские права, мобильник и наручные часы, ремень от джинсов и рюкзак, ключи и деньги. Одежда давно изорвалась и истлела, но я могу надеть ту, которую мне пошили местные мастера по моим строгим указаниям. Конечно, носить полный камуфляж — пошлость. Но за неимением лучшего сойдёт и он.

— Когда милорд считает нужным отправиться в путь? — спросил Ашад, стоило мне появиться на пороге своих покоев.

— Да пожалуй что прямо сейчас. Ты готов?

— Да, милорд. — Он демонстративно обхлопал себя по бокам.

Я покачал головой.

— Так, для начала: бери с собой только такое оружие, которое можно легко спрятать в одежде. Никаких мечей, ножи только короткие.

— Без меча? Как можно?

— Я сказал. Ты, как хороший телохранитель, должен уметь защищаться любым оружием и даже без оружия.

— Конечно, милорд.

— И одежда… Тебе нужно одеться по-другому. Вот, пожалуй… Тебе подойдёт одна из моих рубашек. А штаны сгодятся твои. Только вот эту штуковину отцепи. И сапоги… Да, вот так сойдёт.

— Боюсь, что я буду слишком бросаться в глаза. А для телохранителя главное — не выделяться.

— Там ты не будешь слишком выделяться. Посмотри, как одет я. Возьми с собой вот это.

— Куртка будет мне мала, милорд.

— Уж лучше такая, чем никакой. Возможно, там будет зима. Где маги?

— Они ждут внизу. Пластуны готовы. Чародеи сказали, что достаточно отъехать от замка на четверть перегона. Поэтому в подходящем месте уже поставили шатёр, где возвращения милорда будут ждать.

— Ну и хорошо. Кто позаботился? Ихнеф? Ну конечно. Напомни, чтоб я его отблагодарил.

Этот переход ощущался совсем по-другому, чем те два, с которыми мне уже случилось познакомиться. Будто холодная бездна прикоснулась ко мне, огладила лицо, запустила когти в плоть — и отпустила. Перед глазами помутилось ровно настолько, чтоб успеть встревожиться, и когда я проморгался, перед глазами уже покачивалась зелёная ветка. А сквозь зелень осторожно проглядывала белизна берёзовой коры.

Я осторожно огляделся. Очень осторожно, потому что в глубине души был почти уверен, что не так-то просто прыгнуть из мира в мир, и всё вокруг может просто исчезнуть, если повести себя неосторожно. Однако ж не исчезало. Вокруг был лес, редкий и довольно грязный — разглядев под ногами мусор вроде затоптанных пластиковых бутылок и пакетов, а чуть позже вдохнув мерзкий запах перепревшей помойки, от которого основательно отвык, я понял, что оказался там, где надо. Поблизости должен быть город, а это — не лес, просто жалкий кусочек парка. И под ноги тут стоит смотреть внимательнее.

Брезгливо выбирая, куда наступать, мы сумели выбраться на тропинку. В просветы между деревьями пару раз показались многоквартирные дома, а потом и железнодорожная насыпь. Платформы… Так-так… Где это мы?

Я медленно приходил в себя. В подобной ситуации настраиваться и внутренне готовиться бесполезно — всё равно ошеломило такое резкое возвращение в мир, из которого я ушёл двадцать пять лет назад… Ну, чуть больше. Были шокированы почти все органы восприятия, но сильнее всего — то, что пряталось внутри и вроде бы не имело определённого физиологического воплощения, зато сердце схватывало очень даже ощутимо. Прямо будто когтями впивалось.

Меня душило смятение. Несколько мгновений я переводил дыхание и сжимал в кулаки вздрагивающие ладони. И, видно, выглядел так подозрительно, что телохранитель рискнул поддержать меня под локоть.

— Милорд? Чем помочь?.. Мы не туда переместились?

— Лучше на помойку, чем посреди автомагистрали или даже на улицу города… Всё в порядке. Сейчас… — Я аккуратно спрятал в карман магическую штуковину, с помощью которой дней через десять смогу определить, пора ли открывать обратный переход, и открою его. — Так, запомни. Во-первых, я теперь не милорд, а Сергей, Серёга и даже «эй, ты». Веди себя со мной, как с давним другом, с которым ты на равной ноге, понял?

— Да… Серге.

— Заклинание-переводчик настроено? Хорошо. — Я с огромным усилием и далеко не сразу перешёл на русский, который, оказывается, подзабыл. — Дальше. Обращение в третьем лице здесь — оскорбление. Не очень серьёзное, но оскорбление. В нос можно получить. Если хочешь быть вежлив, говори человеку «вы». Ну, что ещё… Если кто-нибудь нападёт, старайся отбиваться руками и ногами. Оружие вынимать только в крайнем случае. Если вдруг что-то непонятно — спрашивай. Но вообще старайся побольше молчать. Всё необходимое я скажу и объясню. Теперь пошли.

Мы выбрались на асфальт и отыскали дорогу, ведущую к платформе. Проходящие мимо люди смотрели на меня кто с подозрением, кто с опаской. Видно, выделяемся. Надо за собой последить. Давай, вспоминай, как надо… Вон и табличка с названием станции. Что ж…

— Отсюда до нужного мне места ехать не больше получаса, и потом пешком минут двадцать, — объяснил я. — Меня будут толкать и пихать в толпе — не реагируй. Я тут никто, и никаких прав качать не собираюсь. И сам не качай. Веди себя так, словно тебя и вовсе нет.

— Понял.

— Сейчас билеты купим… Два билета, пожалуйста… Нет, помельче нет, извините.

Я медленно и болезненно возвращался в прошлое, в позабытую манеру мышления и мировосприятия. Я прислушивался к разговорам окружающих и не каждую фразу понимал, но всё-таки постепенно начинал воспринимать родной язык. В этом мне усердно помогало заклинание-переводчик, перенастроенное теперь уже наоборот… Кстати, интересное дело — не такая уж магически-инертная вокруг атмосфера, судя по тому, как безотказно пашут чары. Любопытно, почему ж я-то был и долго оставался «чистым»? Видимо, порог пока не перейдён — на готовые заклинания энергии хватает, но не более того.

Ашад покладисто молчал и не обозначил себя даже тогда, когда подвыпивший мужик, споткнувшись в вагоне электрички об мой сапог, обматерил по полной. Правда, он и сам, наткнувшись на мой взгляд, быстро замолк и убрался. Но для телохранителя-имперца сдержанность в подобной ситуации — почти подвиг.

На нужной станции мы выбрались из вагона и дальше пошли пешком, хотя могли бы подъехать на автобусе. Но я хотел пройтись и увидеть даже не то, насколько всё изменилось, но то, что осталось прежним.

Да, изменилось многое. Вроде всё те же дома, такие же деревья, только уже неоднократно обрезанные, и даже магазин на том же месте. Только выглядит теперь совершенно по-другому. И торгует чем-то другим. В ларьке я купил колу, осторожно попробовал… Чуть не вывернуло на асфальт. Что ж такое! Придётся осторожнее уступать зову пищевой ностальгии. Лучше буду по сторонам смотреть… Вот, вокруг намного больше машин, и вон там какой-то павильон, и куча рекламных растяжек. Намного больше, чем их было раньше.

И моя старая школа. Я здесь учился, занимался самбо, здесь расцвела пышным цветом моя первая любовь. Здесь я учился ненавидеть и мириться, дружил и проникался тем, как увлекательно может быть освоение нового. Мне не приходило в голову жалеть о прошлом, и возвратиться в него я бы не хотел. Но ценил, как одно из тех сокровищ, которое у меня никто и никогда не отнимет.

Ашад терпеливо ждал, пока я насмотрюсь.

— Идём, — вздохнул я. — Надо кое с кем увидеться.

Подъезды нужного мне дома, конечно, защищал домофон. Набирая номер квартиры, я надеялся только, что нужный мне человек окажется дома… Что он вообще тут ещё живёт. Что он меня помнит. Что захочет выслушать. Если выслушает, то, конечно, дальше всё будет намного проще.

— Да?

— С Вадимом можно поговорить?

— Это я.

— Сергея Бегарова помнишь?

— Бегарова?.. А что такое?

— Побеседуем?

Домофон помедлил с десяток секунд.

— Ладно, заходи. Шестой этаж.

— Я помню… Пошли, Ашад.

Вадим ждал в дверях. Когда он меня увидел, я решил, что сейчас приятель заорёт и кинется спасаться бегством. Глаза у него почти вылезли из орбит, несколько мгновений он лишь молча ловил ртом воздух, качаясь с пятки на носок. Но потом всё-таки взял себя в руки.

— Едрить твою в корень! Серёга?! Серёга?! Ты?! Живой? Обалдеть! Откуда ты? Как?! С ума сойти! И выглядишь-то как хорошо! Просто вообще на пять! Как ты?! Да, блин, сколько лет, сколько зим!

— Привет. Да, я живой. Пустишь в квартиру?

— Это ж конечно! Проходи скорее… А это кто?

— Это Ашад. Он со мной. Но он может подождать в коридоре.

— Да зачем. Пусть проходит. Привет, Ашад…

— Не обижайся. Он радикальный мусульманин, у них нельзя руки друг другу пожимать.

— Ладно… Аллах акбар… Что будете — чай, кофе?

— Кофе. Сто лет не пил нормальный кофе.

Вадим провёл нас обоих в кухню, стерильную, как у него всегда было. Он мог забабахать в квартире какой угодно бардак, но кухня должна оставаться идеальной, такой уж у него был бзик. И турка, как всегда, была начищена до блеска. Кофе Вадим варил на газовой горелке… Господи, какой же волшебный запах! Как я, оказывается, по нему соскучился!

— Э-эй, Серёга, ты в порядке?

— Да, в норме. Просто наслаждаюсь.

— Давай, наслаждайся. — Он нацедил мне кофе в чашечку. — Вафли будешь? Ну рассказывай — что стряслось? Где ты был?

Я усмехнулся и, прикасаясь горячим кофе к губам, повёл взглядом по сторонам, чтоб слегка потянуть время и собраться с мыслями. И замер с чашкой у губ.

На стене висел календарь. Вадька никогда не держит в кухне старые календари (хотя где-нибудь в комнате один календарь может украшать стену десять лет и больше). Тут у него только новенькие, новейшие. И считать я умею. Цифра-то крупная, сразу в глаза бросается. Получается, что с момента моего исчезновения прошло не двадцать пять лет. А всего лишь одиннадцать.

Ну, и как это понимать?

— Серёга? — Вадим проследил за моим взглядом, с недоумением уставился на собственный календарь. Потом снова на меня.

— Всё нормально, просто задумался. В общем, такая ситуация. Я тогда уехал в Грузию, полез в пещеры и заблудился.

— Да, я знаю. Мы же тебя искали, и это-то выяснили. Кирюха даже в Грузию летал, прикинь! Что дальше-то произошло? Куда ты делся?

— Сейчас расскажу. В общем, выбрался я из пещеры где-то неизвестно где… И оказался почти рядом с лагерем каких-то типа боевиков, что ли…

— В Грузии?

— Да. Они меня поймали и продали куда-то на Восток. — Я бросил на Ашада предостерегающий взгляд, но тот сидел с непроницаемым лицом. — Я даже не знал, куда именно. Глубинка какая-то настолько глубинная, что даже сотовых ни у кого нет. Потому что вышек ещё не построено. Живут все как при древнем феодализме, с уклоном в рабовладельческий строй. Нравы дикие совершенно. И там мне пришлось драться. Типа как гладиатор, понимаешь?

— Фигасе! — Глаза у Вадима округлились, и в них появился блеск оживления… Да, вполне себе знакомый огонёк. Парень не может устоять перед соблазном потешить своё воображение и пощипать нервы. Ну, собственно, все люди таковы. И историй он сейчас ждёт прямо-таки голливудских.

Знал бы, насколько он близок к истине! Ни за что бы не поверил!

— Ну, а дальше я выиграл несколько очень серьёзных боёв, и потом меня местный бай взял на службу. Пришлось всякое делать… Нет, не криминал. Почти. В основном это были те же бои, и ещё много пришлось с бандитами разбираться. Потихоньку я там наработал себе статус, занялся кое-какими весьма выгодными делами. И вот только сейчас смог вернуться.

— Обалдеть!

— Но ситуация следующая: у меня есть документы и есть кое-какие ценности. Но нет денег. Вообще. Ты сможешь мне помочь? Дело может быть взаимовыгодным для обоих.

— Что за ценности? — Вадим приподнял бровь. — Только не наркотики.

— Не наркота, конечно. На черта мне с нею связываться, если есть другие варианты. — Я притянул к себе рюкзак, приоткрыл его и вытянул наружу то, что попалось под руку: жемчужное ожерелье, цепочку, какое-то ещё украшение с камушками. Положил на кухонный стол. — Вот, например. Проблема в том, что на изделиях нет никаких клейм. И сертификатов нет. Вещи самопальные, ну, ты понимаешь. Но за что я могу ответить головой — высококачественные. Жемчуг вообще отборный. Морской. Не культивированный.

— Серьёзно? — Мой приятель осторожно взял в руки нитку. — А с виду так и не скажешь.

— Естественно, не скажешь. Ты ведь не специалист. Сможешь найти мне знающих и честных ювелиров? Сможешь найти способ продать эти вещи за достойную цену?

— Наверное, да. Но надо будет созвониться, пообщаться. Если украшения действительно такие дорогие, то покупателям нужно будет время, чтоб собрать деньги. Можно, кстати, ещё с Кирюхой связаться, он тоже сможет помочь. И захочет.

— Как у него дела?

— Очень хорошо. Процветает. Он, может, и себе купит, если вещи действительно редкие.

— А вообще как дела?

— У меня? Хорошо. Жена мне сына родила. Я им дачу купил, они сейчас её обживают. Машина новая. У ребят тоже всё более или менее. Что ещё… Ну, твои тётка и племянница уже лет девять назад признали тебя безвестно отсутствующим, а потом и умершим. Квартиру как-то поделили, продали, деньги тоже забрали. И вряд ли ты теперь с них что-нибудь обратно получишь.

— Да фиг со всем этим. Пусть будут довольны тем, что у них есть. Ты мне поможешь, да?

— Конечно. Пока можешь переночевать у меня, жена с тёщей и детьми вернётся только через неделю. А за пару дней мы тебе какие-то деньги уже сможем сорганизовать… А этот парень — он…

— Ашад — кто-то вроде телохранителя. Ну, знаешь, нервно вот так просто полный рюкзак золота таскать.

— А что — там ещё есть?

— Кое-что есть. Если поможешь быстро и выгодно продать, четверть денег тебе пойдёт. И в дальнейшем я буду с тобой делить деньги в тех же пропорциях. Предложил бы и больше, но мне тоже делиться надо.

— Понимаю. — Вадим уже готов был сделать стойку. И теперь я могу выдохнуть — он заинтересовался, почуял выгоду, готов стараться. А обманывать не станет. Невыгодно ему это, он же меня знает… Если всё ещё помнит… Да, похоже, помнит. — Идёт. Значит, я сейчас иду звонить, а ты располагайся, отдыхай. У тебя совсем, что ли, вещей нет с собой?

— Только то, что здесь. — Я слегка встряхнул рюкзак. — Будет очень здорово, если ты уже сегодня поможешь мне что-нибудь продать.

— Как только, так сразу, Серёж. Я уж постараюсь.

— Ладно, мы с Ашадом пока немного погуляем…

— Нет, подожди! Я сначала позвоню. Вот, сейчас… Рустам, привет! Где там твой зять? Может сегодня со мной встретиться? Дело выгодное, точно… Так… Понял! Серёж, поехали. Сразу с Кондором по делу поговорим. Если он при деньгах, то, может, с ходу купит, уже сегодня будешь с полным карманом.

— С Кондором?

— Парня при рождении родители заранее обрадовали, дали имя Кондрат. Ну, ты понимаешь, как он к этому относится. Ни в коем случае его по имени не называй. Пошли, на моей машине доедем. Заодно на мою красотку полюбуешься. Не какой-нибудь планктономобиль! БМВ!.. А я по дороге Кириллу позвоню… Привет, Кирюха! Да, здоров. Тут дело есть. Нет, не деньги. То есть деньги, но по-другому, чем ты подумал. Представляешь — Серёга жив! Приехал, да! Прикинь!..

Ашад полдороги покашливал и хмурился, всем собой показывая, как ему отвратителен городской воздух и запах автомобиля. После перехода я тоже сперва задыхался, потом продышался, привык. Только голова разболелась, так что первое, что я попросил, когда мы приехали на место — анальгин.

Кондор в ювелирном деле понимал только числа на ценниках, но привёл с собой опытного специалиста, который над вынутой мною цепочкой навис, словно настоящая хищная птица. Я терпеливо ждал, пока он опробует золото и так, и эдак, пока просверлит выбранное наугад звено, чтоб убедиться, что внутри оно тоже золотое, и ещё одно, и ещё. И потом, подняв удивлённое лицо, насмотрится на своё начальство с многозначительным видом, чтоб в конце концов произнести-таки, что золото отличное, литое, хорошей пробы, и самого металла тут больше чем на триста тысяч, а если оценивать изделие, то даже дороже получится.

— Я готов отдать её за двести, но чтоб деньги прямо сейчас.

— Откуда такая огромная скидка?

— Авансом на долгое плодотворное сотрудничество. Ну, смотри сам — я вернулся в родную страну, считай, с пустыми карманами, мне какие-то деньги нужны прямо сейчас. Готов ради своего удобства и в уступку ситуации сильно скостить, и уже сейчас иметь в кармане сумму на прожитьё. Не побираться ж мне — с золотом в карманах.

Кондор явно колебался, он смотрел то на своего ювелира, то на Вадима, то на меня и маячащего за моей спиной сурового Ашада. Его сомнения были понятны, и я решил слегка ему помочь.

— Ну, подумай сам, парень. Будь это краденая вещь, на ней бы стояла проба. И на любой вещи криминального происхождения проставили бы хоть какое-нибудь клеймо, точно. Их не ставят только на кустарной ювелирке, которую в азиатской глубинке клепают старыми дедовскими методами.

— И там же в глубинке так хорошо очищают золото?

— У них свои методы. Ёлки, слетай в Индию, полюбопытствуй. Там и чище умеют, только такие украшения носить страшно. Мнутся, как фольга.

— Это да, — согласился Кондор, добрея. — Это верно. И у тебя ещё есть изделия? Покажешь? Денис бы сразу оценил, и я б начал собирать деньги. За пять процентов я тебе очень быстро смогу найти покупателей.

— Идёт. Вадька, ты свои проценты будешь иметь с того, что получу я. Договорились?

— Вполне.

Я вынул было жемчуг, но Вадим удержал меня, сказав, что его как раз лучше будет Кириллу показать, и на стол легло ожерелье: тяжёлое, с довольно крупными камнями, которые ювелир тут же аккуратно отковырял. С этим украшением он возился дольше, Кондор даже успел сходить в банк за деньгами и вернуться обратно.

— Ну?

— По самой скромной оценке потянет на шестьсот в чем-то там. Или даже больше. Камни хорошие.

— Согласен на шестьсот.

— Деньги в течение недели.

— Нет. В течение трёх-четырёх дней. Слушай, парень, не надо жадничать. Я ведь знаю, что на этой сделке ты поднимешь как минимум сотню. И это не считая процента. Твой человек очень осторожничает. Ощутимо занижает.

— Ладно. Найду. И мне пойдут пять процентов.

— Помню, помню, — согласился я, пересчитывая деньги за цепочку и сгребая обратно ожерелье. — До связи.

Долю Вадима я отсчитал сразу, как только мы сели в машину. Пряча свои пятьдесят тысяч, мой приятель сиял, как начищенный медный таз, и был чрезвычайно предупредителен. Перспективы дальнейшего обогащения всегда делали его очень приятным в общении человеком и вполне сносным компаньоном в делах.

— Куда вас подвезти?

— Давай к какой-нибудь гостинице попроще.

— Ну, брось, к чему гостиница? Останавливайтесь у меня.

— Нет, я хочу иметь простор для манёвра. Погулять хочу, понимаешь?

— А то! Ещё бы! Ладно, понимаю.

— И — кстати! — давай заедем мобилу прикупим. А то моя накрылась. Вместе с симкой. И Ашаду тоже нужна. Подождёшь нас?

— О чём речь!

В гостинице удалось взять два соседних маленьких номера, хотя телохранитель хмурился, двигал бровями и намекал, что предпочёл бы даже ночью меня охранять. Ему определённо не нравился этот мир и этот город, и люди вокруг тоже не нравились. Не высказывая прямых суждений, он ограничивался тем, что делал каменную физиономию и предпочитал держать рот закрытым. Но неодобрение исходило от него густыми волнами, прямо как запах парфюма, с которым «слегка переборщили». В ресторане пришлось долго копаться в меню, чтоб подобрать блюдо, которое он стал бы есть. Зато по городу его можно было таскать сколько угодно — тут Ашад молча и добродушно терпел.

На мосту я немного оторвался от него, знаком дал понять, что хочу остаться один. Сперва его взгляд нешуточно жёг мне спину, но вскоре об этом напрочь забылось. Сам не свой, я рассматривал панораму города, и мне начало казаться, что в душе пробуждается что-то основательно, уже двадцать лет как забытое. Как мне казалось, давным-давно умершее.

Империя? Она теперь была чем-то вроде миража, прекрасного, конечно, но проигрывающего прекрасной реальности хотя бы самим фактом своей иллюзорности. Да, покамест окружающая реальность была для меня идеальной, а почему — кто угадает? Наверное, так же и Антей понятия не имел, почему сила приходит к нему из основательно удобренной коровьим дерьмом пашни или затоптанной овцами жухлой травы. Но ведь приходит…

С полминуты я рассеянно рассматривал девушку, сидящую на краю мостового устоя, и, наверное, потревоженная моим взглядом, она обернулась, посмотрела на меня. Нет, она не так уж сильно изменилась, даже странно… Впрочем, чему я удивляюсь, ведь это для меня прошло двадцать пять лет, а для неё — только одиннадцать. Ноги сами понесли меня к ней. Она ведь тоже была частью того моего прошлого, которое я сейчас вдохновенно нежил в мыслях и ладонях.

— Привет.

— Серёж? Ты? Ты живой? Ты всё-таки вернулся?

— Как видишь. — Я поневоле заулыбался.

— Господи… Что же с тобой случилось? Все решили, что ты погиб.

— Вот, видишь — все ошиблись.

— Не все. Я тебя ждала. Шесть лет ждала.

— Ты меня ждала?

Наверное, даже родные места поразили меня не так, как это откровенное признание. Кто может объяснить, почему в подобной ситуации вообще может стать стыдно? Однако я в эту минуту именно стыд и испытал. Не тот тягостный, чугунно-тяжкий стыд, от которого хочется бежать на край света, а другой: изумляющий, ошеломляющий, открывающий перед тобой бездны утерянных возможностей, часть которых, впрочем, можно попытаться наверстать. Многообещающий стыд.

— Да, — очень просто сказала она. — Ждала, надеялась, что всё-таки вернёшься.

— Никогда не думал, что настолько тебе нравлюсь.

Мне понравилось, как она усмехнулась — с иронией к себе, но без вызова, без насмешки.

— Ну, вот так…

— Ты замужем?

— Да, замужем. Пять лет, и уже почти нет. Сам ведь знаешь, если сходишься с человеком по принципу «лишь бы кто, раз уж так вышло», обычно получается полная фигня. Теперь жалею.

— Как вышло? Что вышло?

— От долгого ожидания часто отчаяние накрывает. Бросаешься в объятия кому попало. Я бросилась. Сорганизовалась беременность. И я вышла замуж за счастливого будущего папу. Теперь вот мучаюсь. Только сейчас пожалела, что родила ребёнка — когда тебя увидела. Поняла, что могла бы и дождаться.

— Не надо жалеть. И что, если ребёнок? Разве ребёнок — плохо?

Я её обнял, поцеловал, и получилось это у меня так естественно, словно не было двадцати пяти лет, прожитых в мире, где даже прикоснуться к чужой женщине смертельно опасно, если ты, конечно, не император. Всего наносного, чужого как не бывало — я снова был почти прежним, только с грузом воспоминаний и опыта. А так…

Мы вдохновенно целовались с минуту, прежде чем я вспомнил об Ашаде. Целоваться в присутствии и под внимательным взглядом телохранителя — занятие сомнительное, даже для привычного человека. Надо было как-то от него избавляться. Как-то? А почему бы и нет? Лорд я или не лорд?

— Прости. Пара минут. — Я без охоты оторвался от неё и подозвал спутника. Вручил ему пятитысячную бумажку. — Возьми такси и отправляйся в гостиницу, жди меня там. Отправляйся, я сказал. Адрес помнишь? Я буду тебе отзваниваться. — По его взгляду понял, что он хоть и с большим скрипом, но согласен, и примиряюще улыбнулся. — Всё нормально. И будь так добр, донеси рюкзак до гостиницы.

— Пешком дойду. Помню дорогу. И адрес помню. — Ашад неодобрительно покачал головой. Однако ушёл, забрав с собой рюкзак.

— Кто это? — поинтересовалась Зоя.

— Мой телохранитель.

— Ого!

— Да не «ого». Какой уровень, такой и телохранитель, — убедительно соврал я. — Пойдём в ресторан?

— Ладно. — Она посмотрела с любопытством. — Не думала, что тебе нравлюсь. Что ты вообще меня вспомнишь спустя столько лет.

— Ещё как нравишься. Подскажешь приличное заведение, до которого можно дойти пешочком?

— Дорогое или не очень?

— Всё равно. — Я подставил ей локоть. — Вот то заведение подойдёт? А с мужем-то проблем не будет?

— С чего бы? Мы формально в ссоре. Я собиралась мириться, но теперь примирение под большим вопросом.

— Рад слышать.

Мы просидели над блюдами японской кухни добрых два часа, прежде чем мне удалось вытянуть из неё подробности её жизни. Раньше Зоя была разговорчивее. Мы какое-то время учились вместе, потом по-дружески общались, потому что жили в соседних домах и имели общие интересы. Я пару раз задумывался — не затеять ли с ней отношения? — но каждый раз события разворачивали меня лицом к другой девушке, и ничего не выходило.

А сейчас я был буквально ошеломлён открытием, что можно разговаривать с женщиной буквально о чём угодно и отлично понимать друг друга. Может быть, не такое уж идеальное у нас с Зоей возникло взаимопонимание, тем более что о многих вещах мне и тут приходилось молчать. Однако по сравнению с уроженкой Империи она всё-таки была… своей. К тому же искренне ко мне привязанной. И разговор тёк естественно, плавно. Трепаться с женщиной на равных, оказывается, само по себе просто изумительно! Что имеешь — не хранишь.

Ей самой, наверное, трудно было бы ответить на вопрос, почему я столь прочно занял место в её сердце, чем так надолго её зацепил. Но преданность женского сердца не может не трогать мужчину. И я был по-настоящему тронут, а в свете лёгкости, с которой пошло наше с ней общение, судьба моя, в общем-то, была предрешена.

В какой-то момент, задумавшись о происходящем и о своих чувствах, я сделал вывод, что моя привязанность к жене, собственно, осталась на месте и почти не претерпела изменений. Зоя заняла в душе своё особенное место, и оттуда её как-то не хотелось сразу выкорчёвывать. Да и надо ли? Собственно, тут достаточно просто побыть откровенным. И если узлу суждено быть разрубленным, он будет разрублен прямо сейчас. Ею же.

— Знаешь, должен тебе признаться. Я женат.

— Ты там женился? — горьковато усмехнулась она. Понятное дело, мне тоже для начала пришлось преподнести ей ту же легенду, что и Вадиму. А придётся ли потом откровенничать — посмотрим. Как пойдёт. — На восточной женщине?

— Да. Именно так. Сама понимаешь, она на многожёнство смотрит просто. Даже одобрительно.

— Ты предлагаешь мне стать твоей второй женой?

— Я хочу сперва честно рассказать тебе обо всём. И заодно прощупать, на что ты можешь согласиться, а что для тебя совершенно недопустимо. — Ситуация была сложная. Любая моя соотечественница в ответ на подобное признание запросто может по морде заехать. И тут остаётся только шутки шутить. Что ещё-то?

Но гроза не прогремела.

— Да, знаешь, я ведь спокойно смотрю на полигамию. Только вот… Полигамия, знаешь ли, должна быть обоюдной.

— Естественно. Как же иначе?.. В смысле, я тоже так думаю.

— Ладно. — Зоя уже улыбалась, свободно и с удивившим меня облегчением. — А твоя жена тоже может заводить внебрачные отношения?

— Она меня прибьёт, если я ей это предложу. Менталитет чужой, понимаешь… Значит, ты согласна со мной уехать?

— Нет, на восток я не поеду. Давай останусь здесь, а ты будешь приезжать. Ты ведь будешь приезжать?

— Ну хоть погостить-то!

— Погостить поеду, хорошо. Только не к твоей жене.

— Ну брось, Зой, она к тебе нормально отнесётся. Я тебе зуб даю! И голову. Любую.

— Ладно, я подумаю.

— Тогда давай, разводись с мужем, а твою жилищную проблему я решу.

— Интересно, как?

— Ну, для начала, — я отсчитал пятьдесят тысяч, — вот это на съём. На первое время. Через время у меня появятся деньги, и я куплю тебе квартиру. Тебе и твоему сыну.

— Купишь квартиру?

— Да. Почему бы и нет?

— Слушай, я не могу взять. — Она отодвинула купюры. — Я так не могу. Нет, так нельзя…

— Почему? Мы ведь с тобой оба взрослые люди. Вполне себе взрослые. Почему нельзя прямо обо всём говорить и всё обсуждать без обиняков? Я бы захотел тебе помочь даже в том случае, если бы мы решили остаться друзьями. Мне очень нужен друг. Я ведь остался совсем один… Ты же в курсе, наверное, что остатки родственников предпочли поскорее объявить меня умершим и поделить имущество. А ты верила. И ждала. Не представляешь, как это может быть важно человеку в моём положении. Очень и очень важно.

— Поэтому ты решил взять меня на содержание?

— Ну, пока кто-нибудь другой не успел раньше.

Она свободно расхохоталась и всё-таки собрала со столешницы деньги. Я тоже улыбался. Мне давно не было так хорошо. Официант, уловив мой взгляд, помчался на кухню за десертом. Кажется, он рассчитывал на щедрые чаевые. Не будем разочаровывать.

— Ладно. Отдаюсь в твоё распоряжение. Не могу устоять… А ты когда уедешь? И скоро ли приедешь снова?

— Постараюсь поскорее. Правда, постараюсь. В следующий раз ты согласишься поехать со мной?

— Почему ты так страстно хочешь познакомить меня с супругой? А если она всё-таки решит тебя удивить, а меня общипать? Ну, там, волосы повыдергать…

— Ты мне, конечно, не поверишь, но она много лет меня дёргала, чтоб я себе кого-нибудь завёл.

— Ты её достал?

— В тех краях чем больше женщин у мужчины, тем статус семьи выше. Как у мужа, так и у жены. Официальные любовницы, представь себе, тоже идут в зачёт. Так что она будет тебе рада, а от меня отвяжется наконец.

— Да? Хочу на это посмотреть.

— Значит, согласна? Ну и хорошо. — Идею честно рассказать Зое всё как есть я отложил на свой следующий приезд, потому что проще ж показать, чем по двадцать раз клясться, заверять, что не прикалываюсь, и размахивать справкой от психиатра. — Так и решим. Поедешь со мной в гостиницу?

— Дурацкий вопрос. Я тебя шесть лет ждала, а теперь что же — откажусь с тобой ехать? Конечно, поеду.

— Ну мало ли. Может, тебе надо ехать ребёнка спать укладывать.

— Ничего, один вечер мать мне простит. Особенно если я ей намекну, что кого-то себе нашла.

— В смысле? Она мечтает устроить твою личную жизнь?

— Она мечтает меня пристроить. Хоть куда. В принципе, ты прав, не буду её шокировать, скажу, что с мужем мирюсь. Всю ночь. — Зоя взялась за телефон. — Она вообще будет в восторге.

— Э-э… Но потом-то придётся сказать правду!

— Ну и что? Деньги на съём у меня теперь есть. Спасибо тебе. Через пару дней ей уже поздно будет возмущаться.

Я спрятал лицо в ладони. Родной юмор — просто бальзам на сердце.

— Понял… Будьте добры, молодой человек, вызовите мне такси. Да, это вам лично… Ашад, я скоро буду. Но ко мне в номер изволь не заглядывать.

— А он что — может? — Моя подруга сделала страшные глаза.

— Ну, работа у него такая. Нервничает, бедолага. Если со мной что-нибудь случится, ему много что могут оторвать. Откуда ему знать, что тут ничего не может произойти?

— Произойти может где угодно, — вздохнула она. — Особенно если будешь так размахивать большими деньгами.

— Хм… Да, ты права… Такси уже приехало? Ну и замечательно. Пойдём?

В машине она прижалась ко мне и, кажется, даже задремала. Я гладил её по плечу и прикидывал, что на первый раз здесь, пожалуй, смогу провести не больше десяти дней. Потом нужно будет вернуться домой — дел там столько, что и взглядом не окинешь. Но я обязательно появлюсь здесь снова, и, думаю, очень скоро. Ведь для Зои времени пройдёт в два с лишним раза меньше, чем для меня. Она дождётся, конечно.