Венец творения

Женя смахнула со щеки слезу и спросила:

– И сколько ты предложил?

Артем пожал плечами:

– Нисколько. Потому что мы покупать Мухину дачу не будем. А теперь поедем домой, Женя…

Итак, он принял решение. И она тоже. Да, она любила Артема, но знала, что он бывает упрямым прямо-таки до невозможного. И по большей части все всегда делалось так, как хотел именно он. Нет, Артем не был тираном и самодуром, однако отчего-то считал, что важные решения в их жизни принимать должен именно он.

– Жаль, что ты не хочешь купить Мухину дачу. Потому что именно в ней я хочу зачать, родить и воспитать наших детей! – произнесла Женя негромко в спину уходящего мужа.

Артем вздрогнул, а потом медленно развернулся. Его лоб прорезала узкая морщина.

– Женя, это запрещенный прием. Ты же знаешь, что я хочу детей, что мы уже говорили на эту тему, а ты…

Голос его сорвался.

– Но я в самом деле хочу, чтобы наши дети родились и выросли именно здесь! – заявила она. – Вдали от этого ужасного мегаполиса, на природе, в этом милом доме, потому что, если его привести в порядок, конечно, не прибегая к помощи строителей из солнечных республик и страдающих мегаломанией архитекторов, а воссоздать прежнюю атмосферу, то Мухина дача будет самым великолепным домом в мире! Ты так не считаешь?

Артем подошел к ней, Женя встала и положила руки ему на плечи. А затем поцеловала его и произнесла:

– Я не шучу! Если становиться матерью твоих детей, то исключительно в этом доме! Могу же я, как и любая женщина, позволить себе такой небольшой каприз! Я никогда не требовала от тебя ни побрякушек, ни тряпок, ни авто, ни поездок на элитные курорты. Но я хочу этот дом – для нас с тобой, для наших детей. Для нашего семейного счастья!

Говорила она тихо, но вполне искренне. Артем отвернулся – она заметила, что он, кажется, был готов заплакать! Вот это да! Плачущим мужа она не видела за четыре года их совместной жизни ни разу!

Она знала, что это шантаж, однако он, постоянно подводя ее к мысли о детях, тоже шантажировал ее. И Мухина дача предназначалась не только для нее, а для них всех! В том числе и для их детей!

– А ты обещаешь, что не раздумаешь? – спросил он, поворачиваясь к ней. Его красные глаза были подернуты влагой.

Женя поцеловала мужа в лоб и ответила:

– Имея самого чудного мужа на свете и самый классный в мире дом – конечно же, нет! Так ты согласен?

Минуту спустя они снова были на Мухиной даче. Женя заметила, как два солидных господина протянули юристу продолговатые конверты, которые тот снабдил с обратной стороны оттиском печати и передал уже знакомой Жене молодой рыжеволосой особе, положившей их в кожаную папку, которую она тотчас уронила на пол.

Артем подошел к юристу и произнес:

– Мы бы тоже хотели…

– Правильно, совершенно верно! – раздался голос Калерии Ильиничны, вынырнувшей откуда-то из соседних комнат. – А то я уже расстроилась, подумав, что вы уехали в Москву, не попрощавшись и, что важнее, не предложив своей цены!

С очаровательной улыбкой молодая особа протянула им планшет, к которому был прикреплен лист бумаги, а также продолговатый конверт.

– Разрешите подумать? – спросил Артем, и юрист ответил:

– Вне всяких сомнений! До окончания осмотра Мухиной дачи еще около часа! До этого времени вы можете подать заявку или забрать уже поданную!

Артем и Женя прошли в музыкальный салон. Положив планшет на рояль, Артем быстро заполнил графы формуляра – фамилия, имя, отчество, дата рождения, место работы, сумма годового дохода. Вопросов было на удивление мало, прилагать какие-либо подтверждающие документы не требовалось. Внеся в последнюю графу номер телефона и электронный адрес, Артем подписал формуляр, а затем протянул ручку Евгении.

Та проделала то же самое, краем глаза заметив, что в музыкальном салоне появилась директриса Убей-Волк. Заговорщически подмигнув, она сказала, косясь на продолговатый конверт:

– На вашем бы месте я бы не стала указывать гигантскую сумму.

Артем протянул свой мобильный, при помощи которого он вышел в Интернет.

– Смотрите, вот усадьба во Владимирской области, намного меньше, дом гораздо скромнее – и продается почти за шестьсот тысяч долларов. А здесь мы – под Москвой! И дом, надо признать, все же в неплохом состоянии. И такой огромный сад! Сколько все это стоит – миллион? Или полтора? Два?

Калерия Ильинична улыбнулась и сказала:

– Так и быть, открою вам ужасную тайну! Но прошу меня не выдавать, иначе это выйдет боком не только мне, но и вам. Владелец Мухиной дачи сегодня был здесь! И, кажется, он уже принял решение, кому ее продаст! И дело вовсе не в заявленной сумме!

Женя с любопытством спросила:

– Он прикинулся одним из гостей? Вы знаете, кто он на самом деле?

Директриса отрицательно качнула головой, заметив, что понятия не имеет и что информацию о его визите инкогнито получила из конфиденциального, но надежного источника.

– Вот ведь будет незадача, если владелец – Толян! – сказал со смешком Артем. – Или, что хуже, его блондинистая подружка! Тогда нам дома точно не видать!

– Они, кстати, тоже подали заявку, – поведала вездесущая Убей-Волк, – еще до того, как их выставили вон. К сожалению, ее тоже придется учитывать, так как узнать, какой же из запечатанных конвертов содержит в себе предложение этой сладкой парочки, увы, не представляется возможным. Но они точно не победят!

Женя тоже так думала. Она посмотрела на директрису и спросила:

– А вы бы на нашем месте какую сумму назвали? Ведь точно не пятьдесят рублей, так ведь?

Калерия Ильинична кашлянула и протянула:

– Ну, интуиция мне подсказывает, что стоит подумать о…

В этот момент в музыкальный салон вошла рыжеволосая девица с кожаной папкой. Директриса смолкла. Девица же, то ли услышав обрывок из разговора, то ли просто будучи любопытной, покидать комнату не намеревалась, делая вид, что любуется садом через стеклянную дверь террасы.

Чтобы их внезапное молчание не показалось подозрительным, иначе, чего доброго, конверт вообще не примут, Женя спросила первое, что пришло в голову:

– А вам известно о том, что в подвале Мухиной дачи что-то живет?

И прикусила язык. Об этом она спрашивать как раз и не намеревалась, как-то само вырвалось.

– Ну, крысы, конечно, водятся, но с ними можно бороться… – протянула директриса. Женя посмотрела на нее и сказала:

– Я имела в виду другое! Например, призрак… Или… Или что-то иное…

Девица с папкой резко развернулась и уставилась на нее, открыто слушая их беседу.

– Призрак в подвале? – качнула головой Убей-Волк. – Нет, впервые о таком слышу! Хотя имеется какая-то старая история, связанная с первым графом Бальзуевым-Мухиным… Он ведь увлекался, помимо всего прочего, алхимией и черной магией. И, говорят, как-то даже вызвал черта, желая выторговать себе бессмертие. Но черт надул графа, и тот, рассердившись, не позволил ему уйти обратно в геенну, и черт до сих пор шатается по подвалу, пытаясь отыскать дверь в пекло…

– Дверь в пекло, – проронила Женя, – а что за странная дверь в…

Она оборвала фразу. Ведь тогда придется рассказывать о том, что она бродила по подвалу. И наткнулась на неведомую дверь.

– Готово! – произнес Артем и подал девице конверт.

Женя уставилась на мужа, а потом, подойдя к нему, тихо спросила:

– Но почему ты со мной не посоветовался?

– Женюсик, все будет в порядке! – заявил муж тем же тоном, каким обычно отметал все ее вопросы. Эту черту в Артеме Женя ненавидела более всего.

Девица позвала юриста, который проштамповал конверт, и тот отправился к точно таким же в кожаную папку. А затем представитель юридической фирмы выразительно посмотрел на часы. Женя поразилась, вдруг осознав, что было уже почти шесть вечера. Юрист наблюдал за секундной стрелкой, и когда та достигла двенадцати, произнес:

– Прошу запротоколировать, что это было последнее предложение. На этом осмотр Мухиной дачи завершен. О результатах вам сообщат в течение недели. А теперь желаю всем хорошего времяпрепровождения вне стен усадьбы!

Это было более чем тонким намеком на то, что им следовало покинуть Мухину дачу. Женя, Артем и директриса Убей-Волк вышли из особняка и проследили за тем, как юрист запер входную дверь и, сопровождаемый рыжеволосой девицей с кожаной папкой и охранниками, двинулся в сторону конюшни, где были припаркованы автомобили.

– Какую сумму ты предложил? – осведомилась Женя, и Артем шепнул ей на ухо. Евгения вздохнула. Что ж, кажется, несмотря на ее заверения в том, что Мухина дача станет раем для их детей, Артем решил подстраховаться и назвал сумму высокую, но явно не настолько, чтобы она оказалась самой большой. И самое забавное, что если они вдруг победят, во что Женя уже не верила, то такой суммы в их распоряжении все равно нет.

Они тоже прошли к конюшне – и Евгения обомлела. Все четыре колеса их автомобиля были проколоты! Увидев это, Артем сначала впал в ступор, а потом выругался, чего себе никогда не позволял.

– Месть Толяна! – заявил он в сердцах. – Кому еще пришла бы в голову подобная идиотская идея! Отлично, просто отлично!

Он принялся набирать номер аварийной службы. Облаченные в черное телохранители топтались на месте, а юрист кашлянул и подошел к Жене.

– Вынужден настоять на том, чтобы вы немедленно покинули территорию вверенного моему попечению объекта.

Женя развела руками, попыталась объяснить ситуацию, но юрист был непреклонен – он намеревался возвращаться в Москву, причем немедленно. А в аварийке сказали, что подъехать к ним могут не раньше чем часа через четыре, а то и вообще только следующим утром.

Юрист кивнул своим амбалам. Те выкатили громыхавшую спущенными покрышками по гравию машину Артема за пределы Мухиной дачи и поставили на обочине проселочной дороги. Засим юрист запер ворота, прыгнул вместе с рыжеволосой особой, вероятно, своей пассией, в элегантное авто и, не думая предложить попавшим в досадную ситуацию гостям помощь, обдал их облаком выхлопных газов и двинулся в сторону Москвы.

Хотя солнце стояло высоко и был самый долгий день года, постепенно наступал вечер. Вокруг порхали стрекозы, оглушительно стрекотали кузнечики, а автомобиль с четырьмя спущенными покрышками возвышался металлической горой среди лопухов и репейника.

– Вы не знаете, кто в вашем Анчуткино мог бы нам помочь? У вас ведь имеется автомастерская? – спросил Артем у директрисы.

Калерия Ильинична поджала губы и ответила:

– А также булочная, православный храм и даже классическая гимназия, руководить которой я имею честь, молодой человек!

Женя поняла, что Убей-Волк обиделась, и попыталась донести до нее, что Артем, снова разговаривавший с кем-то по мобильному, вовсе не хотел задеть ее.

Калерия Ильинична улыбнулась и ответила:

– О, ваш муж – горячий молодой человек! У вас, позволю себе заметить, будут замечательные дети! И, если им повезет, они вырастут на Мухиной даче!

А затем, обращаясь к чертыхающемуся Артему, только что раздраженно завершившему разговор с кем-то из страховой компании, произнесла:

– Отец Девяткина, самого бестолкового ученика в моей гимназии, владеет автомастерской. И я уверена, что он всенепременно и немедленно окажет вам помощь, если я попрошу его об этом – он ведь понимает, что его оболтуса-сына мы держим у себя исключительно по доброте душевной!

Артем тотчас повеселел, а директриса вытащила мобильный, сделала один звонок, и, в самом деле, спустя четверть часа около Мухиной дачи затормозил пикап, из которого выскочил бородатый живчик в оранжевом комбинезоне. Почтительно поздоровавшись с Калерией Ильиничной, он принялся вместе с Артемом осматривать его «железного коня». Вердикт был неутешительным – Толян, видимо, оскорбленный публичной выволочкой не на жизнь, а на смерть, не только проколол шины, но и раскурочил мотор.

– Восстановить можно, но это займет время, – заявил, почесывая бороду, отец балбеса Девяткина. – Так как вы друзья Калерии Ильиничны, займусь этим немедленно. И людей своих на это брошу. Однако не раньше завтрашнего утра, уж извините…

Артем, уже смирившийся с произошедшим, только кивнул. И даже повеселел, когда узнал, что Девяткин-старший наотрез отказался брать какой-либо гонорар.

– Что вы, что вы, – забормотал он, размахивая руками, – друзья Калерии Ильиничны для меня святое!

Он вызвал своих ребят, чтобы оттранспортировать машину в автомастерскую. Артем вызвался поехать с ними. Женя же задумалась о том, что делать ей – участие в починке лакированного куска железа, пусть и на четырех колесах, правда, спущенных, ее не прельщало.

– У вас ведь в селе… – начал Артем и поправился, покосившись на директрису, – в городке имеется отель? Точнее, я хотел сказать, гостиница или пансион?

– Имеется! – встряла Калерия Ильинична. – И даже не такая уж плохая. Правда, название «Великокняжеская» весьма странное. Император Николай Павлович – да, находился проездом, но и то не в Анчуткино, а на Мухиной даче, а вот ни один из великих князей там отродясь не бывал и уж точно не ночевал!

Она взглянула на Женю и сказала:

– Сама я, увы, живу в однокомнатной квартире в панельном доме, поэтому предложить вам кров не могу. Однако не у меня самой, а у моей старинной приятельницы имеется отличная, расположенная недалеко отсюда дача! Причем она похожа на сельский коттедж. Приятельница сейчас в отпуске, за границей, попросила меня присматривать за дачей, в которой души не чает. И я точно знаю, что она не будет иметь ничего против, если вы проведете там ночь в комнате для гостей!

Женя не знала, как благодарить Калерию Ильиничну. Даже Артем смягчился. Он все же отправился с отцом двоечника Девяткина, обещавшим потом подкинуть его на дачу, в автомастерскую, а Женя с директрисой двинулись по грунтовой дороге к даче.

– Она там, с другой стороны! – заявила женщина, указывая на старинное кладбище. Женя же, показав на дуб с раздвоенной кроной, поинтересовалась, откуда он такой взялся.

– О, его посадил еще первый граф Бальзуев-Мухин! Он ведь был знатный агроном и селекционер. И имел тягу ко всему жуткому и старинному. Это и объясняет его занятия алхимией и черной магией. И корни дуба, говорят, ведут прямиком в ад – это объясняет его уродливую форму. На самом деле, конечно, это всего лишь генетическая аномалия.

– В ад, куда стремился черт, заточенный в подвале Мухиной дачи? – улыбнулась Женя, и директриса энергично закивала:

– Да, да! И кстати, в связи с этим расскажу вам еще одну занимательную историю, имевшую место уже, впрочем, при Советской власти…

Дача оказалась уютным трехэтажным домиком из желтого кирпича. Имелись там и электричество, и газовая плита, и даже отлично оборудованная ванная комната, забитая стеклянными пузырьками.

Гостевая комната была просторная, окнами выходившая на цветник. Калерия Ильинична открыла холодильник, который оказался забит продуктами, и на скорую руку приготовила Жене что-то невероятно вкусное из взбитых и зажаренных яиц, черствого черного хлеба и тунца с редиской.

– Скажите, Женечка, вы счастливы? – спросила она вдруг, ставя перед женщиной бокал молока.

Евгения, прожевав чудный ужин и отложив в сторону вилку, ответила:

– Да, Калерия Ильинична. Я люблю Артема, и он любит меня!

Директриса вздохнула и сказала:

– Ах, любовь… Ее значение весьма преувеличено. Подумайте сами: из-за любви, вернее, ее отсутствия, Каин убил Авеля. Началась Троянская война. Произошли все революции – народ был уверен, что тогдашний правитель его презирает. Ах, любовь!

Она вздохнула, а потом произнесла:

– Кстати, я вам уже сказала, что мать моей подруги когда-то работала на Мухиной даче? Конечно, тогда она была еще не частным владением, а своего рода санаторием для важных лиц. Давно это было, непосредственно до трагедии с генеральской женой… Потом Мухину дачу закрыли и долго не трогали. Ах, не буду утомлять вас старыми историями! Лучше застелю постель!

Женя, конечно же, не могла допустить, чтобы пожилая дама, и без того приютившая их, незнакомых людей, еще и постель им заправляла. Директриса согласилась с тем, что заправлять будет сама Женя, а она только подаст ей белье из шкафа. Когда она вытаскивала комплекты белья, из шкафа на пол вдруг выпала шкатулка.