Верни нас

Глава 8

Глеб

***

К себе идти было бессмысленно – уснуть всё равно не вышло бы, да и близкое расположение комнаты рядом с Ней… слишком велик был соблазн вернуться и наплевать на всё.

На её ненависть ко мне и вялые попытки сопротивляться. Снова почувствовать её своей.

Настя всегда так действовала на меня. С самой первой встречи её образ отпечатался в памяти и влез под кожу, вытесняя из головы все мысли и желания, оставляя лишь одно – желание быть с ней. Была ли это любовь? Да.

Думал ли я, что до сих пор не смог забыть Настю? Нет.

Мне казалось, что лучше прошлое оставить в прошлом.

Но стоило её увидеть, как всё полетело в тартар.

Моя.

И плевать, с кем она приехала – с мужем, с парнем, да хоть с двумя сразу! В голове стучало только одно слово.

– Идиот, – сказал сам себе, вдыхая прохладный ночной воздух.

Если бы я только знал…

Что мне мешало пробить её? Узнать адрес? Узнать место работы?

Только страх.

Страх узнать, что Настя замужем.

Что давно забыла меня.

Что из нас двоих только я не смог пойти дальше, хоть сам и принял такое решение когда-то.

Сколько раз я хотел попросить наших безопасников навести о ней справки? Сколько раз сам себя убеждал этого не делать, думая про её жизнь. Заставляя себя не влезать в возможную чужую семью и не пытаться разрушить чужое счастье.

Я сам лишил себя семьи и сына.

Собственными руками.

Возможно, пришло время исправлять ошибки.

Именно поэтому, едва увидев Матвея, я всё же сделал это – попросил начальника нашей службы безопасности выслать мне всё, что он только сможет найти на Настю.

Адрес, место работы, семейное положение…

Она одна воспитывала нашего сына. Сына, у которого в свидетельстве о рождении стоит прочерк вместо моего имени.

– Чёрт, – выругался я, доставая из кармана телефон и набирая номер.

Вот только сможет ли Настя меня простить? Мне одного взгляда на неё хватило, чтобы понять, что разлука ничего не изменила. Для меня не изменила. Но для Насти… Примет ли она такого меня? Сможет ли…

Я знаю, что её тянет ко мне. Я чувствовал, как она теряется в моих руках. Как срывается её дыхание. Но простит ли она, если я решу рассказать правду?

– Да, – после череды гудков, сонно ответил мне Никита.

– У меня изменились планы, – уведомил я друга, ожидая ответ.

– Что? – его голос стал чуть тише, словно он убрал телефон от уха. – Глеб? Что случилось?

– Я вернусь позже, чем мы планировали, – озвучил я, прикидывая, когда вернусь в Москву. – На неделю точно.

– О, – довольно протянул Никита. – Поздравляю.

– С чем? – ухмыльнулся я, готовясь услышать его предположения.

– Либо ты договорился о чём-то с Ковалёвым и остаёшься это отпраздновать, – зевая ответил Никита. – Собственно, ты для этого к нему и поехал. Либо, – друг сделал паузу, – его сестра всё же добилась своего, и ты позволил ей наконец-то затащить себя в койку и…

– Здесь Настя, – мне стоило сказать два слова, как в нашем разговоре повисла долгая пауза.

Никита был со мной тогда, как мог поддерживал и прикрывал, пытаясь отговорить от скоропалительных решений. Давил на совесть, на мои чувства к жене. На её чувства.

Внезапный приезд Насти всё расставил по своим местам. И пусть сначала я сомневался, что поступил правильно, то потом сомнений не осталось – это был единственный выход дать ей настоящую семью, которую она заслуживает. А не то, что смог бы дать ей я.

– И у неё есть сын, – прочистив горло, признался я Никите.

– Глеб…

– И она наврала мне про его возраст, – договорил я. – Он мой.

– О, – выдохнул Никита. – Знаешь, я говорил тогда, и повторю сейчас – ты идиот.

– Знаю, – не стал я оправдываться.

– Расскажи ей правду, – попросил меня Никита. – Тогда она хоть с сыном тебе даст видеться. Он точно твой? Ты пойми меня правильно, всё же учитывая…

– Мой, – уверенно ответил я, вспомнив Матвея и неожиданно для себя улыбнувшись. – Но тест сделать придётся. В этом ты прав. Настя… немного отрицает наше с ним родство. Я бы мог ей сказать, что свидетельство о рождении мальчика мне уже прислали, и по срокам всё сходится, но, боюсь, это обострит ситуацию ещё больше. Настя, как ты понимаешь, мне не очень рада.

– Странно, что она тебя просто не прибила при встрече, – хмыкнул Никита.

Потерев поцарапанную щёку, я подумал, что в чём-то он прав. Настя уже дважды пыталась меня побить. И ведь есть за что…

Ещё немного поговорив, переведя тему на рабочие вопросы, я направился обратно в дом.

По пути к своей комнате, я неожиданно остановился у двери в спальню Матвея. Пока Настя выходила на прогулку с этим Олегом, я не удержался, и, поджидая её, заглянул к нему.

Что должен чувствовать отец, глядя на своего спящего сына? Я не знал, но смотря на развалившегося в кроватке мальчишку, почувствовал себя обделённым. Я не видел его рождения. Не слышал первые слова. Не был рядом, когда он впервые встал на ножки.

Я всё это пропустил.

И виноват в этом лишь я сам.

Вот и сейчас, стоя в коридоре, я вновь ощутил во рту привкус горечи.

Прошлое не вернуть, и исправить то, что уже прошло, я не в силах. Но смогу ли я исправить будущее?..

***

Спускаясь на кухню за утренним кофе, я замедлил шаг, услышав голос Насти:

– … он всё понял. Именно поэтому я и хочу уехать сейчас.

Взглянув на наручные часы, я мысленно усмехнулся. Решила сбежать от меня, значит. Странно, что ночью не уехала.

– Давай я хотя бы попрошу тебя отвезти…

– Не стоит, – не приняла она предложение хозяйки дома. – Я уже заказала машину.

Я встал в дверном проёме и скрестил на груди руки, наблюдая за тем, как Настя смотрит на экран своего телефона. Матвей пил сок, жизнерадостно махая ногами и с интересом поглядывая в мою сторону.

– Через десять минут подъедет, – сказала Настя Оксане.

Она была единственной, кто ещё меня не заметил.

– Доброе утро, Глеб, – прочистив горло, поздоровалась со мной хозяйка дома.

– Доброе утро. Всем, – ответил я, заметив, как дрогнули плечи продолжающей стоять ко мне спиной Насти. – Ты куда-то уезжаешь?

– А кто вас поцарапал? – неожиданно обратился ко мне Матвей. – Кошка?

Я даже не понял сначала, про что он говорит, запоздало вспомнив про царапины на лице.

– Да, – немного хрипло от охватившего меня волнения, ответил Матвею. – Кошка.

– А почему?

– Я её неправильно погладил, – улыбнулся я, бросив взгляд на Настю.

Она так и не решилась повернуться ко мне, продолжая стоять спиной. Но мне не нужно было видеть её лицо, чтобы понять, как она сейчас нервничает. Она телефон сжимала с такой силой, что пальцы побелели.

– Надо гладить по голове, – со знанием дела просветил меня… сын. Я старался подметить каждую деталь. Тёмные волосы, умные глаза… цвет которых он унаследовал от матери. – А вы по чему её гладили?

– Достаточно! – Настя ударила рукой с зажатым телефоном по столу. – Матвей! Не приставай к дяде. Дядя уходит. И что я тебе говорила про разговоры с незнакомыми людьми?

Оксана молчала, но я уверен, даже она заметила, как дрожит голос Насти. И как ей сейчас страшно. Вот только чего она боится?

Или это не страх, а злость? Проявление ненависти ко мне?

Как бы то ни было, но от сына я теперь не отступлюсь.

– Мама права, – улыбнулся я Матвею, подходя к нему и опускаясь на корточки. – С незнакомцами разговаривать нельзя. Меня зовут Глебом.

Матвей внимательно посмотрел на мою протянутую в его сторону ладонь, после чего вложил в неё свою ладошку, пожимая мне руку:

– Матвей, – важно сказал он, посмотрев на Настю. – Мы познакомились.

– Нам пора ехать, – ответила она ему, беря в руки чемодан и рюкзак, указывая сыну на второй. – Идём.

– Я помогу, – Оксана поднялась с места, но я её немного опередил.

Потянув Матвея за руку со стула, помогая ему встать, я подхватил с пола рюкзак, направившись к Насте:

– Дай.

– Нет, – сквозь зубы ответила она.

Впрочем, когда я перехватил её поклажу, отбирать её обратно она не стала. И на том спасибо, как говорится.

– Хочешь сбежать? Беги, – сказал я Насте, пока мы шли к машине. – Только это не поможет. Теперь я не отступлюсь.