Вернуть Эву [СИ]

2

За прилавком человек лет пятидесяти, с длинными неухоженными волосами, с обвисшими щеками бассет-хаунда настраивал старое радио.

— Странно, — пробормотал он еле слышно, — ничего не понимаю… Как — «здесь»?

И резко повернулся к двери, почувствовав моё присутствие.

Уставился на меня с удивлением. А я — на него. Глаза у него косили безбожно: правый съехал к переносице и намертво там застрял, а левый то и дело закатывался вверх, точно его хозяин пытался разглядеть гудящую над головой навозную муху.

— Вам чего?

Нормальная реакция. Ну, мне оранжевый каяк, полкило заверните, будьте добры.

Я не сразу ответил. Пытался вспомнить, есть ли здесь другие лавки — может, Эва, купив обувь, пошла куда-нибудь за мороженым? Но нет, в голову ничего не приходило.

— Сюда моя жена зашла минут двадцать назад. — Не сводя глаз с Будочника, я наконец шагнул внутрь. — Молодая, русые волосы, одета в яркое платье.

Будочник приподнял брови. Правый глаз плавно двинулся к середине, но теперь уже левый покатился к переносице.

— А-а… Да-да, помню. У вас красивая жена.

Я медленно кивнул. Красивая, да только это не его дело.

— Она ушла?

Он почесал бровь.

— Ну… Купила обувку, спросила дорогу на дальний пляж и ушла через луг.

Я оторопело уставился на него. Мысли вдруг начали рассыпаться как крупа из разорванного пакета. Я в этих местах ещё мальчишкой с отцом рыбачил: тут вокруг один лес, и скалы нависают над прозрачной водой.

— Через какой ещё, к чёрту, луг? Откуда здесь луг взялся?

Будочник ткнул пальцем в окно:

— Да всегда тут был, сколько я здесь работаю. Вон, полюбуйтесь, все пляжники через него ходят. Сказала, что вы будете ждать её там.

Я потёр лоб. Как Эве могло прийти в голову отправиться на дальний пляж без меня, зная, что я жду её здесь?

— Но вас не было. — Будочник выглядел таким же озадаченным, как и я. Зрачки его глаз наконец-то заняли положенные природой места, и он вглядывался в моё лицо с пытливостью археолога, по одной кости пытающегося воссоздать в своём воображении целого динозавра. — Она вышла на веранду, огляделась, сказала, что вас нигде нет, и спросила, как пройти на дальний пляж.

Ну, и как меня можно было не увидеть, когда я, стоя на крыльце, отлично вижу валун, на котором недавно сидел? Ушла чёрт знает на какой пляж, даже не позвонив? Обижаться сегодня ей было определённо не на что. Что за дурацкие приколы?

Я набрал её номер, в ожидании ответа разглядывая рыжеющий от выжженной травы луг и удивляясь, почему никогда не видел его раньше. Единственное объяснение, которое пришло мне в голову: кто-то всё-таки выбил разрешение на вырубку деревьев в охранной зоне. Что ж, бизнес есть бизнес.

Длинные гудки тянулись один за другим. Чувствуя, как нарастает злость, старался дышать медленно и глубоко и ждал: вот сейчас, секунда, и Эва ответит, я должен сдерживаться, пусть мой голос звучит спокойно и дружелюбно.

Но она не ответила.

Не раздумывая больше, я перескочил через перекошенные ступеньки и быстрым шагом пошёл к лугу, а потом и побежал — прямиком через густую траву, не обращая внимания на жёсткие стебли, больно царапавшие ноги. Пересушенный, побуревший от жара ковыль доходил мне до бедра, но когда я выбрался на ветвящуюся через луг тропу, бежать стало легче. В воздухе отчётливо пахло шашлычным дымом — на дальнем пляже народ времени даром не терял. Запах был настолько сильным, что я закашлялся и перешёл на шаг. Низко над горизонтом уже клубились брюхатые дождём тучи, но солнце жарило так яро, что вполне могло подпалить пару-тройку гектаров леса.

Пару раз на ходу я ещё вызывал Эву — но теперь даже автоответчик молчал. Я уже всерьёз злился — хотя и понимал, что такое поведение нетипично для неё и что ему наверняка есть разумное объяснение. Но лучше бы мне побыстрее её найти. Не нравилась мне вся эта история, а своей интуиции я привык доверять.

К тому моменту, когда на тропу в нескольких метрах передо мной из высокого сухостоя выскочил здоровущий ротвейлер, я уже изрядно себя накрутил. Пес оскалил желтоватые клыки и зарычал, но я только ускорился и, сжав кулаки, рванул прямо на него. Злость кипела во мне, искала выхода. Если бы он хотя бы дёрнулся в мою сторону, я бы его придушил. Но ротвейлер, трусливо взвизгнув, отскочил туда, откуда и объявился — в этот адов пережжённый ковыль, от которого исходили жар и сушь.

— Керби, ко мне! — разнеслось над лугом, и сухотравье пошло волнами от рассекавшего его мощного собачьего тела.

Уроды, как можно такую зверюгу без контроля отпускать? Ладно, я, а шёл бы ребёнок?

Или… Эва?

До пляжа я добежал через несколько минут. Там было не так уж много народу. Пляж представлял собой узкую полосу песка длиной метров сто, окружённую грядой из небольших валунов. Дальше начиналась трава, на которой паслись дикие гуси. На возвышавшийся неподалёку от лужайки «отпугиватель птиц» гуси не реагировали — проходили мимо с важным видом, выгибали шеи и трясли гузками.

Несколько детей плескались на мелководье. Взрослые — кто загорал, кто жарил мясо на углях в специально отведённом месте, кто выкладывал еду в контейнерах на дощатые столы, накрытые яркими клеенчатыми скатертями. Я обошёл всех. Никто не видел Эву. Я показывал её фотографию в мобильнике, просил всмотреться, вспомнить, вдруг просто не обратили внимания, но они лишь мило улыбались, разводили руками и сожалели, что не могут помочь. Теперь я уже нервничал не на шутку. И что теперь, куда кинуться?

Покрутившись, поймал слабый сигнал, но через пару секунд телефон проскрипел, что абонент не в зоне действия сети, после чего ушёл на перезагрузку.

Сбитый с толку, я подошёл к самой кромке воды, соображая, что делать дальше.

Нужно было собраться с мыслями. Эвы здесь нет и не было — могла она испугаться собаки, свернуть с тропинки? Но куда?

…И тут я увидел нечто. Наверное, у меня даже челюсть отвисла.

К берегу подплывало каноэ, на дне которого лежала туша подстреленного оленя. Ещё недавно мощное, благородное животное, сейчас он, обмякший, с остекленевшими глазами и вываленным языком, вяло покачивал головой в такт волнам. Лодкой правила старушка лет семидесяти, невысокая и сухонькая, одетая в спасательный жилет поверх аляповатого купальника с изображением Человека-Паука. Лицо Спайдермена оказалось аккурат на её отвисшей груди, отчего вид у супергероя был донельзя озадаченный, если не сказать печальный. В довершение образа на голове пожилой леди красовалась белая шляпка с флердоранжем, к которой была приколота длинная, тоже белая вуаль, густо заляпанная кровью.

У меня мелькнула шальная мысль, уж не попал ли я на съёмки фильма, потому что породить этот безумный типаж могло только больное воображение какого-нибудь фон Триера. Но тут, поравнявшись со мной, бравая лодочница в упор посмотрела на меня. Взгляд у неё был абсолютно нормальный — ясный, ироничный, немного грустный, и это настолько не вязалось с её внешним видом, что я слегка «подвис».

— Сестёр видели? — громко проговорила она, продолжая смотреть на меня.

Я пожал плечами. Похоже, старушек-разбойниц тут целая семейка, но своих родственниц леди пусть разыскивает без меня.

Мне жену надо искать, и срочно.

Я уже развернулся и двинул назад, к лугу, как по темени тюкнула страшная мысль: что, если Эва не покидала магазин Будочника, а я, как последний дурак, позволил себя обмануть?

В следующую секунду я уже нёсся во весь опор.

— Идите к сёстрам! — догнал меня старушечий голос.

Да сама ты на хер иди со своими сестрами!

Дымом пахло всё сильнее, я закашлялся и, проклиная это озеро, Будочника, старуху и самого себя, рванул со всех ног, холодея от мысли, что допустил непоправимую ошибку.

Уже на тропке меня настиг звенящий крик старухи:

— У вас пять минут!

Я добежал за три.

Будочника я застал в той же позе, что и в первый раз: он сосредоточенно настраивал радио и на что-то вполголоса горестно сетовал. Увидев меня, вышёл из-за прилавка.

— Нашли жену? Всё в порядке?

— Нет… — Я закашлялся. — Её не видели на дальнем пляже. Вы уверены, что она именно туда ушла?

Будочник пожал плечами. Откуда ему знать, что леди решила делать дальше? Он всего лишь показал дорогу.

— У вас карты маршрутов есть? Я вот думаю, где она могла свернуть…

Могла ли она заблудиться? Если бы она повернула направо, то быстро вышла бы к шоссе, которое проходит вдоль озера. Если какая-нибудь, не замеченная мной, тропа увела её налево, она быстро бы достигла озера и по воде могла либо дойти до дальнего пляжа, либо вернуться к парковке. Мы разминулись, и я понимал, что, не найдя меня на дальнем пляже, Эва должна вернуться к машине. И всё же что-то меня беспокоило. Здесь не было медведей, не должно быть. Медведи — дальше, к северу, а здесь работает служба охраны, лесники, ранчеры. Но номер этой службы я безрезультатно набирал уже несколько раз. Сигнала не было, интернета тоже.

Будочник разложил передо мной карту. Я смотрел на пересечения лесных тропок и пытался сообразить, что не так. Дошло не сразу: на карте ни шоссе, ни парковки не было. Она явно устарела.

Одинокая муха тоскливо жужжала под потолком, то и дело врезаясь в плафон подвесной лампы. Её попытки вышибить себе мозги были так же безрезультатны, как мои — воспользоваться своими мозгами по назначению.

В голове рисовались картинки одна другой хреновее.

Будочник уселся за прилавок, потянулся к ближней полке, снял оттуда небольшую статуэтку и принялся натирать её краем клетчатой рубахи, старательно делая вид, что меня нет, но из-за его косящего глаза меня не покидало ощущение, что он пристально за мной наблюдает.

Я опять набрал номер Эвы. Потянулись длинные гудки. В ожидании ответа запустил руку в волосы и принялся мерить шагами пол. Гудок — шаг. Гудок — шаг. На десятом шаге включился автоответчик, но вместо нежного голоса Эвы раздалось невнятное шипение и потрескивание, точно на старом проигрывателе заело пластинку. Да что за!.. И тут же без того слабый сигнал пропал окончательно.

Будочник демонстративно кашлянул.

Я резко обернулся.

— Послушайте, у вас обычный телефон есть? Я могу позвонить от вас?

— А смысл? Здесь же везде горы… — он потёр глаза, с трудом сфокусировался и с сожалением посмотрел на радиоприёмник. — Связь хреновая. Вам нужно в город.

Что здесь неподалеку, Ля Пеш, посёлок? Я опять уставился в карту, но ничего подобного на ней не нашёл.

Будочник, заметив моё замешательство, осторожно поставил на прилавок фигурку тощего кота с ненормально длинным, закрученным в спираль хвостом, затем вытащил из ящика под кассой несколько кусков коричневой обёрточной бумаги. Склонился над столешницей рядом со мной и обвёл красной ручкой на карте помеченное бежевым квадратное пятно без надписи.

— Значит, так, сейчас выходите, поворачиваете налево, и тут недалеко деревянные ворота и тропка. Она приведёт вас к туннелю. Наличка есть? Двадцатку дайте.

Озадаченный, я вытащил бумажник. В обмен на купюру Будочник протянул мне четыре куска нарезанной бумаги.

Я покрутил обрезки в руке, пытаясь понять, за что выложил двадцать баксов и что мне делать с этим мусором.

— Это талоны, — снисходительно пояснил Будочник, заметив моё недоумение.

— Подъём вам обойдётся в четыре талона. Вам всё объяснят, главное, делайте то, что скажут Сёстры.

— Сёстры? — перебил я его, вспомнив надрывный крик пожилой леди с пляжа. Медленно, очень медленно у меня начало холодеть в животе от мысли, что я имею дело с умалишёнными.

— Сёстры, — повторил Будочник с нажимом и постучал по карте пером старой ручки. — Сами поймёте, когда увидите. И вот что — не смотрите им в глаза. — Левый его глаз сделал круговой оборот и вперился в меня.

— Когда окажетесь наверху, ищите железнодорожную станцию. Поезд довезёт вас до Города. Я даже больше чем уверен, что ваша жена давно там.

Я машинально потянулся за картой и локтем нечаянно задел статуэтку. Клянусь, фарфоровый ублюдок словно бы только этого и ждал — кувыркнулся вниз падшим ангелом и грохнулся на пол со смачным чваком.

Вдребезги, даже хвоста не осталось.

— Ну что вы так… неаккуратно! — Будочник, перегнувшись через прилавок, горестно уставился на останки.

Скривился, скрипнул зубами, и я снова полез за бумажником.

Сколько там стоит эта статуэтка? Не антиквариат же, в самом деле.

— Уберите деньги, деньгами вы не поможете! — Он таращил на меня свои косящие глаза и за малым не рыдал. — Вы знаете, какой это был кот? Я его дарил… своим приятелям. Он оживал ночью, прыгал к ним на подушку, поддевал им веки когтями и крал сны.

Что?.. Крал сны? Я мысленно покрутил пальцем у виска и проговорил, стараясь звучать не очень язвительно:

— Что ж, раз деньгами горю не поможешь, примите мои соболезнования.

Ей-богу, если бы у меня на голове была бейсболка, я бы её снял — настолько скорбным выглядел Будочник.

— Одно хорошо: ваши приятели теперь могут спать спокойно.

Будочник, нехорошо оскалясь, посмотрел на меня в упор:

— Не беспокойтесь, давно уже спят.

Ох, каким подвохом повеяло от его взгляда и ухмылки! Он шутит, сказал я себе. «Не психуй, он не то имеет в виду!». И все же я подался вперёд, и несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза: я — с подозрением, он — с нескрываемым торжеством. Несмотря на попытки убедить себя в нормальности происходящего, я чуял в нём второе дно, покрытое гнилым илом.

Эва не заблудилась. Эва не дошла до дальнего пляжа. Вышла ли она из этой будки?

Я завёл руку за спину, нащупал в кармане складной нож и спросил Будочника в лоб, есть ли здесь подсобные помещения. Он, похоже, не ожидал такого вопроса, потому что недавнее торжество сменилось недоумением, но ответил, что я могу осмотреть тут всё, даже его машину, если у меня есть какие-то сомнения на его счёт.

Да, в будке обнаружился кухонный закуток с плохо вымытой раковиной и обшарпанной микроволновкой — но спрятать в нём можно было разве что кошку. Потом мы вышли через заднюю дверь к машине Будочника, и он просто отдал мне ключи. Я уже понимал, что и там ничего не найду, но всё же проверил. На засаленной обивке кресел не было светлых волос Эвы, в салоне не пахло её духами.

— Осматривайте сколько душе угодно, молодой человек, — в голосе Будочника прозвучали высокомерные нотки. Он сплюнул и залез указательным пальцем в рот, выковыривая что-то между зубами. — Но, уверяю вас, вашей жены тут нет. Она ушла. Вы только мешаете… — Будочник запнулся.

— Только мешаете мне работать.

Видимо, он сам понимал абсурдность своей фразы — вокруг, кроме нас двоих, не было ни одной живой души.

Я всё-таки открыл багажник и не увидел там ничего, кроме автомобильной аптечки и нескольких серых то ли шаров, то ли теннисных мячей.

На всякий случай я попросил у него удостоверение личности, и он протянул мне водительские права. Не возражая, словно принимая моё право на подозрительность. Я сфотографировал и его, и права. Не отвертится, если что.

Но думать о возможных масштабах этого «если что» мне было страшно.