Вернуть утерянное

Глава 3

Пробуждаться было больно, очень больно и жарко. Я металась по постели, жар был невыносимый, казалось лава течет по венам, кости ломаются, срастаются и снова ломаются, ломит каждая клетка тела. Даже постель казалась огненной…

Стоп!!

Я в постели, а последнее, что помню, это поляна и сын, который стал драконом…боль обрушилась на голову, казалось в ней говорят сотни голосов, мелькают картинки, как будто куски разных фильмов мелькают друг за другом, наслаиваются друг на друга. Голоса что то мне рассказывают, но их так много, они наслаиваются друг на друга, ничего не понять… Я снова потеряла сознание.

…

Следующее пробуждение было легче, я попыталась открыть глава, удалось далеко не с первого раза, вокруг полумрак, а рядом сын. Спит спокойно, ладошка под щекой, дыхание ровное, значит крепко спит. Он одет в новую одежду, но не ту, что я ему сшила. Это был странного кроя камзол, с затейливой вышивкой, под ним белоснежная рубашка. Накрыт сын пледом с этническим узором, похож на те, что у нас в доме, да тот дом я давно считаю нашим, за все годы там так никто и не появился.

Оглядела себя. Я накрыта одеялом, а поверх одеяла такой же красивый плед. На мне сорочка из ткани, похожей на шелк, мягкая ткань приятно касается тела. Под сорочкой ничего нет, даже белья. Меня кто то переодел. Перевела снова взгляд на сына. Спит крепко и безмятежно. Взгляд задержался на руке сына. Родимое пятно стало ярким и четким, это бросалось в глаза. Странно. У нас обоих такие пятна были на тыльной стороне ладони, похожие на корону, но не четкие и размытые, а сейчас очень ясно видно корону. Я подняла свою руку и увидела не только такую же четкую корону, но и новую полоску на запястье, теперь у меня пять полосок, похожих на обручи. У каждой полоски свой сложный узор, но не четкий, как размытый. Когда мы появились в этом мире, я хоть и не сразу, но заметила эти полоски, но не предала этому значение и просто привыкла к ним.

Что же произошло и где мы?

Не стала будить сына и решила оглядеться по сторонам. Хоть был и полумрак, я очень хорошо видела, словно мне и не мешала темнота.

Мы лежали на огромной деревянной кровати, на такой поместятся с десяток человек без помех. Мы лежали ближе к одному краю. Кровать застелена красивым постельным бельем, оно как накрахмалено и приятно пахнет цветами. Аромат и знаком мне и в тоже время кажется новым. Поверх одеяла покрывало в светлых тонах с очень затейливым орнаментом, кажется ручная вышивка, очень красиво.

Слева рядом с кроватью стоит массивная деревянная тумбочка. Красивые резные ножки, на дверце оже резьба очень тонкая и изящная. За ней дверь, с права тоже самое. Напротив кровати большой камин, в нем неспешно огонь поедает поленья. Край оформлен железным ограждением, ковка которого впечатляет освоим изяществом. Перед камином огромная шкура того же окраса, что и в нашем домике. Слева от камина большое кресло с высокой спинкой, на сидении лежит вышитая подушка. Справа от камина зеркало в тяжёлой резной раме и цветы в напольных горшках, по левой стене ещё одна дверь.

По всей стене справа тежелые портьеры оливкового цвета. Одна портьера отодвинута, большое французкое окно за ней распахнуто и теплый ветер колышет лёгкий тюль. Доносится аромат цветов, влажной земли и воды как из сада. За окном тьма, на небе сверкают звёзды..

Решила встать и осмотреться, но стоило пошевелиться и Ксандер проснулся.

— Мама, тебе не стоит вставать, ты ещё не восстановилась после обращения. В твоём возрасте молодняк уже твердо встаёт на крыло и осваивает все свои способности, а ты впервые обратилась.

— О чем ты говоришь, сынок? Какой молодняк, какие крылья? О каких способностях ты говоришь? Да и где мы?

— Мамуль, ты только не волнуйся, все хорошо… у меня пришел возраст первого обращения, я знал, что так и будет. Уже год как мне снятся сны, я как будто проживаю жизнь за жизнью, я не могу всего рассказать, у тебя тоже появятся знания предков, просто у меня это постепенно, а ты как в омут с головой.

Ты мне рассказывала о прошлой жизни, но тот мир не наш. Тут наш дом. Я не мог тебе рассказать о снах, просто знал, что нельзя… А та поляна — это место силы нашего рода, а жили мы под защитой нашего рода в охотничьем домике, на нем отвод глаз и зайти туда может только член нашего рода, поделившись кровью с защитной руной. Ты все поймёшь. А сейчас я должен позвать лекаря и отцов. Они волнуются…

— Что??? Каких отцов? Твой папа погиб в том мире, а мы живём в этом и ни с кем не контактировали все эти годы?? Господи, что вообще происходит? Я сошла с ума?

— Мам, говорю же ты все узнаешь, но не сразу. Твое здоровье сейчас на первом месте, а потом уже будем знакомится с миром и семьёй. Мы слишком долго были в лесу. Знаю, что так было безопаснее для нас обоих, но я уже знал, что мы не одни, я знал, что у нас здесь семья и мы вернулись домой. Я просто не мог рассказать, тогда ты меня не поняла бы, а сейчас ты и сама примешь память нашего рода и все встанет на свои места.

Ксандер ушел, а я лежала и смотрела в потолок. Сын прав, я ведь действительно начала принимать память рода, но все так сумбурно… то голоса, то картинки… все мелькает… Я просто не осознала, что это было, наверное и правда нужно время. Допустим мы вернулись домой (хотя ничего не понятно по этому поводу), но семья, отцы??? Как это понимать… Стоп!! Если отцы, и да он сказал не отец, а отцы, то получается они как бы мужьями мне должны доводится…

Ой, божечки… ежики зеленые…