Вернуться 4

Глава 14

— Герман, твою мать, ты где шляешься? — он даже в кабинет не успел зайти, как на него накинулся Кузнецов. — У нас массовое убийство, а ты где-то с утра ходишь.

— Чё сразу шляешься⁈ — обиделся Герман, кивнув сидевшему в этом же кабинет Титову. — Я утром в городской администрации был, документы забирал в канцелярии, а потом сразу сюда.

— А опера тебе зачем? — не успокаивался начальник. — Послал бы кого из них.

— Они преступников должны ловить, а не за бумажками ездить, — пробурчал Герман, усаживаясь напротив Романа. — Тем более мне по пути было.

— Ты же в курсе, что вчера вечером подорвали автомобиль с четырьмя только что вышедшими из-под ареста из СИЗО?

— Конечно, всё утренние новости этим забиты, да и по радио не умолкают, — подтвердил Герман.

— Роман? — начальник Германа повернул голову к нему.

Тот вздохнул, а потом открыл лежавшую рядом с ним папку и стал выкладывать из неё документы и фотографии:

— У нас тут вот такой натюрморт. Просто неземная «красота», — он подтолкнул к Герману несколько цветных фотографий. — Вон как её раскурочило.

После подрыва огнесмеси машина напоминала какой-то сюрреалистический будто раскрывшийся «цветок»: крыши сорвана и отогнутая лежит на асфальте, а боковины с дверьми выгнуло вбок и вниз.

— Неизвестный произвёл выстрел из РПО «Шмель», — говорил Роман, пока Герман рассматривал фотографии. — В результате — четыре трупа.

— Откуда известно, что это «Шмель»? — решил прояснить ситуацию Герман.

— Эксперт-криминалист, осматривавший место происшествия в армии гранатомётчиком служил, воевал в первую Чеченскую войну. Сказал, что настрелялся из РПГ-7 и «Шмелей» до умопомрачения. И опознал воздействие на автомобиль именно как подрыв капсулы реактивного огнемёта. Но точнее завтра скажет, — ответил Роман на заданный вопрос, пока Герман рассматривал фотографию, сделанную с близкого расстояния, а именно салон автомобиля. Вернее, то, что от него осталось.

Хорошо сделанная работа, она всегда прекрасно выглядит. И четыре скрюченных обугленных трупа в салоне доказывали, что всё было сделано правильно и на хорошем уровне…

— Что медики говорят? — не успокаивался Герман.

— По его оценке — их смерть была мгновенной, — ответил ему Роман, — судя по повреждениям от минно-взрывных травм и высокой температуры. Окончательно скажет после вскрытия.

— Место откуда стрелял этот гранатомётчик обнаружили? — внёс свою лепту Кузнецов.

— Да, мы нашли место, откуда был произведён выстрел, — вздохнул Роман. — В тридцати метрах от взорванной машины. Там бетонный забор, а за ним металлические гаражи. Вот с крыши одного из гаражей неизвестный и произвёл выстрел.

— Что-то нашли? — невзначай спросил Герман.

— Да ни хрена, — поморщился Роман. — Ни окурков, ни бутылок каких, ни бумажек. Пара каких-то следов на стенке и крыше металлического гаража, но когда и кем они были оставлены? Чёрт его знает. Вот, смотри, — он протянул Герману очередную пачку фото, сделанных рядом с гаражом.

— Свидетели? — рассматривая фотографию бросил ему Герман.

— Никто и ничего! Единственное, пару пацанов за два дома от того места, откуда был произведён выстрел из огнемёта видели мотоциклиста, уезжающего через несколько минут после произошедшего.

— Поздравляю! — саркастически сказал Кузнецов. — У нас есть всё — от слова — ни хрена!

— Ладно, я впечатлился! — не стал реагировать на эту сентенцию Герман. — Меня зачем позвал?

— Бери материалы и возбуждай дело, — «обрадовал» подчинённого начальник. — Оперативное сопровождение на Роме.

— Блин, Анатолий, а ты не охренел⁈ — возмутился Герман. — У меня и так дел за гланды.

— Бери, я тебе, сказал, — упёртости Кузнецову было не занимать.

— Да иди, ты… в баню…

— Нет! Это просто бардак какой-то, — без стука вломился в кабинет Костромин.

Герман в этот момент с нахмуренным лицом, что-то быстро печатал на клавиатуре, напряженно вглядываясь в текст на экране:

— Чё надо? Чё пришел? Мимо шёл — проходи. С бутылкой если — заходи, — Герман пальцами потёр натруженные от работы глаза.

— Злой ты, Герман, — выдохнул Сашка. — Вчера неизвестный напал на следователя прокуратуры Кировского района. Сломал ему руки в двух местах. Врачи хороших прогнозов не дают. Срастание костей будет месяца два-три, потом реабилитационный период. А если нервы повреждены, то инвалидность.

Блин, покой нам только снится, так что Герману пришлось после возвращения от Кузнецова, нехорошего человека, всучившего ему всё-таки это дело, закрывать старые вопросы, а потом приниматься за новое расследование.

— Бывает, — индифферентно пожал плечами Герман.

— Что? Бывает? — выпучил на него глаза Костромин. — А то что на нашего коллегу напали, покалечили. Тебе все пофиг, что ли? А если ты на его месте окажешься?

— Ты сначала узнай, за что сломали, а потом тут вопи, — спокойно посмотрел на него Герман. — И на его месте я точно никогда не окажусь, — его лицо стало стремительно терять любые эмоции. — Он чего говорит? Ты же с допроса из больницы приехал?

— Да, с утреца в больницу заскочил и допросил, потом в прокуратуру Кировского района заехал, вот сейчас только вернулся.

— Так и чего этот потерпевший говорит? Кстати, время обеда, жрать охота, — не удержался от высказывания про обед Герман. Надо к Ашоту заскочить — борща навернуть.

— Ну-у, — начал Сашка. — Вечером к следователю прокуратуры со спины подошел неизвестный в мотоциклетном шлеме. Вырубил его, а потом затащил на крышу. Грозился скинуть его с девятого этажа, а потом сломал обе руки и исчез в неизвестном направлении.

— И кто нашел этого… потерпевшего? — перебирал на столе бумаги Герман, заинтересовавшись этим моментом.

— Он пластырь, которым ему рот закрыли, об крышу содрал, а потом орать начал. Один из жильцов, возвращавшийся поздно домой, услышал его крики и нашел, — почесал лоб Сашка. — Ужас, короче.

— Вот так просто — поймал, сломал, ничего не сказал и ушел? — как-то странно посмотрел на коллегу Герман.

— Ну он говорит, что скорее всего это кто-то из тех, в отношении которых он уголовные дела расследовал, — как-то не очень уверенно сказал Сашка. — Было у него несколько в отношении преступных сообществ. Ну так он говорит.

— Тебе не кажется, что он врёт? — склонил голову к правому плечу Герман, подумав, что может ему наведаться туда же — в больницу, где этот козел лежит. Всё-таки надо ему ноги ещё сломать, надо…

— Знаешь, — ненадолго задумался Костромин, — тут с тобой соглашусь полностью. Какой-то он мутный. Не договаривает он что-то. Одним местом чую.

— О! Александр, привет, — в кабинет через открытую дверь, которую один долбоклюй забыл за собой закрыть, вошел Роман.

Начальник городского отдела уголовного розыска поздоровался с Костроминым за руку:

— Слушай, Герман. У нас однозначно «висяк», — развел руками Роман. — Ничего толком у нас нет. Мои ребята там всю землю носом повторно изрыли, но ничего. Никто и никого не видел в момент стрельбы из этого «Шмеля». Кстати, эксперты подтвердили, что использовался именно «Шмель».

— «Трубу» нашли? — поинтересовался Герман.

— Не-а, — помотал отрицательно головой Титов.

Ну и правильно. И не найдут, никогда. Смятая пусковая от огнемёта была надежна спрятана в заброшенной промзоне в канализационной системе. Зачем оставлять такие улики. Ещё найдёт кто…

— Только этот мотоциклист, которого видели пацаны, ну и этот — Куравлев. Ваш который, прокурорский, — будто лимона съел, скривился Роман.

Не любил он таких козлов, как этот «следак», прекрасно зная, что Герман к подобным уродам сам пиететом не страдает. И по возможности давит их, как клопов. Один случай с Виноградовым чего стоит.

— Мотоциклист? — оживился Костромин. — Какой такой мотоциклист?

— Да иди ты в баню. Жрать хочу…

— Твою мать! — выругался Кузнецов, выслушав доклад от Костромина, пришедшего к нему в кабинет на следующий день. — Опять этот грёбаный мотоциклист. Я думал его убили или слинял сам куда. И нате вам!

— Ну прямых доказательств вчерашнего убийства рядом с СИЗО у нас нет, от слова — совсем. Но вот что интересно, — аж глаза загорелись у Костромина. — Я тут нарыл кое-какую информацию.

— Ну давай, кот Баюн, — типа пошутил Кузнецов.

— Я был в районной прокуратуре Кировского района, — начал Костромин, — пообщался с сотрудниками. И, как всегда, наиболее ценную информацию получил от внештатных сотрудников: секретарей и уборщицы.

— Ну кто бы сомневался. Как тебя прокурор встретил? — начальник Костромина сам прекрасно понимал азы их работы с наиболее ценными свидетелями.

— Не стал я к прокурору заходит, ну его, толку от него как от козла молока, — отмахнулся Костромин. — А вот девушки со мной поделились. У Куравлева на рассмотрении было три материала по изнасилованию, по которым он поочередно вынес постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Из-за того, что никаких доказательств преступления не было.

— Сам материалы смотрел? — внимательный взгляд Кузнецова буравил лицо подчинённого.

— Да, мне дали копии. Я полистал. Толком, конечно, не поймешь. Надо с фигурантами общаться, — Костромин постучал пальцами по кипе бумаг, лежавшим перед ним на столе. — Но вот что интересно! — хитро улыбнулся он Кузнецову. — Все девушки, как одна, своими насильниками указали именно тех четверых, которых вчера подорвали с помощью гранатомёта.

— Не гранатомёта, а реактивного огнемёта, — машинально поправил его начальник.

— Да не важно! — следака несло по следу, будто собаку почуявшую добычу. — Так вот, у меня самая первая и она же основная версия — их наказали!

— Кого? — не понял креативности мышления, своего подчинённого его руководитель.

— Этих четверых именно наказали! — терпеливо и торжествующе повторил Костромин. — Тот, кто знал или имел полную информацию по этим случаям изнасилования.

— Это откуда такие выводы? — не то чтобы Кузнецов был не согласен, но ему было интересно, как к ним пришел Костромин.

— Куравлев явно что-то не договаривает. А когда я сегодня в больнице его прямо спросил, не думает ли он, что на него напали именно из-за этих отказных материалов по изнасилованиям, то стал юлить и категорически отказался принимать эту версию. У меня на такое вранье сразу шерсть на холке поднимается

— Хорошо, что не что-то ниже пояса у тебя поднимается, — рассмеялся начальник Костромина. — Ну дальше вещай, — кивнул следователю.

— Титов сказал, что этих взорванных наркоманов его ребята полностью отработали. И лиц, которые бы имели умысел именно на убийство этих парней не установили. Уроды, конченные уроды, но гадили только в отношении тех, кто отпор не мог дать. И опера подтверждают, что изнасилования скорее были, чем нет.

— Мститель значит, — задумавшись Кузнецов посмотрел в окно кабинета. — Или наш таинственный киллер, отметившийся у нас неоднократно.

— Ну да, — следователя было не остановить. — Первое, — он загнул палец, — покалечивший Куравлева мотоциклист, а второе — два пацана, что видели неподалеку от подрыва БМВ человека в шлеме. Ну и третье — я полностью уверен, что это именно тот мотоциклист, который киллеров под Сылвой покрошил, — именно уверенности Костромину было не занимать.

— Вот это и плохо, — протянул Кузнецов. — Совсем плохо!

— Почему? — не понял Сашка.

— Может я чего-то не помню, так ты мне подскажи. А его поймали? — как-то даже удивлённо посмотрел начальник на подчинённого.

— Нет, — немного сник Костромин. — Не поймали.

— Ты ещё вспомни про Крым, — хмыкнул Кузнецов. — Атаковавших посёлок нашли?

— А вы думаете, что эти люди нашего киллера там поработали? — эту версию Кузнецов никому кроме Малова не озвучивал.

— Есть такие подозрения, — почесал затылок Кузнецов.

— Их так и не нашли? — заинтересовался следователь.

— Ну лично я даже не интересовался, — ответил Кузнецов. — Не наша подследственность. Но птичка в ключе принесла слухи, что не всё так там было просто. Тех, кого избили и покалечили вели себя в отношении воспитанников детского дома изуверски. Избивали и конечности им ломали под надуманными предлогами.

— Ну так вообще, всё в «цвет», — обрадовался Костромин. — Моя версия полностью подтверждается.

— Поясни!

— В Крыму люди этого киллера наказали тех, кто бил детей. У нас четверо убитых, которые насиловали девушек. Куравлев избит и покалечен за то, что отказался возбуждать уголовные дела. Явно взятки получил за это.

— Очень близко к истине, — согласился Кузнецов. — Ну я так считаю.

— Тогда отрабатываю эту версию, как основную?

— Да, только «висяк» мы получили, сука, — выругался начальник Костромина.

— Я его найду! — вдруг уверенно заявил Костромин.

— Ну успехов, — как-то удивленно посмотрел на него Кузнецов. — Я только за.

— Чёрт! Ещё и это, — заместитель прокурора города совсем недобро посмотрел на подчинённого, принесшего не самые радостные вести. — Если в отношении Куравлева начальство глаза ещё закроет… Мало ли, сам виноват. И не убили же его, — Малов продолжал читать докладную от Кузнецова, который сидел у него в кабинете, — то вот по этим четверым подорванных в БМВ с нас вышестоящее руководство не слезет.

— Это точно, — вздохнул Кузнецов. — Всю кровь выпьют.

— Да ещё их родители развили бурную деятельность, — недовольный заместитель поморщился. — Требуют найти и покарать. Вы, блин, за своими чадами смотрите, чтобы не пили и не наркоманили. Тогда и живыми останутся, — злобно добавил.

— Есть такое, — согласился Кузнецов.

— Шансы есть? — заместитель прокурора посмотрел на него.

— Костромин грозится, — небольшая улыбка, — что поймает киллера.

— Смешно, — но почему-то не улыбнулся Малов. — Улики, свидетели?

— Показания двух пацанов, видевшего мотоциклиста на значительном расстоянии от места использования реактивного огнемёта «Шмель». А рядом с домом напавшего на следователя Кировской прокуратуры вообще никто ничего не видел. Будто привидение: ни как пришел, ни как ушел.

— Так, я по этим делам с Феоктистовым сам поговорю, — завершил разговор заместитель прокурора. — Ты иди, работай.

— Привет! — зашедший в кабинет к Громову Костров уселся на стул перед столом своего начальника. — В Перми из реактивного огнемёта «Шмель» подорвали машину с четырьмя молодыми парнями. А чуть позже, избили следователя прокуратуры, сломав ему руки.

— Ну хорошо живём, «весело» и чем дальше, тем «веселее», — потянулся в кресле Олег. — И чего? — ему было лениво даже думать, так он устал.

— И там, и там был мотоциклист, — огорошил его Михаил.

— Фы-ы-ых, — выдохнул Олег. — Уверен?

— Я знакомому звонил в Пермь в городскую прокуратуру. Он подтвердил, что рядом со взорванной машиной видели мотоциклиста. Следователя прокуратуру покалечил человек в чёрной одежде и мотоциклетном шлеме.

— Ди-вер-сант, — по слогам сказал Громов, встал из кресла и разминаясь стал ходить по кабинету. — Задница вся затекла, — пожаловался он своему заместителю.

— Мне съездить с Фёдоровым в Пермь? — сделал предложение Костров.

— Есть смысл? — остановился на мгновение Олег.

— Из «доказухи» — ничего. Полный ноль. Кроме показания следователя и пацанов. Да и привязать одного и того же неизвестного к двум преступлениям — сомнительно, — не стал лезть в бутылку Костров.

— Ну и нафига ты тогда туда поедешь? — сев в кресло, поставив локти на стол и сцепив пальцы в замок посмотрел Олег на Михаила.

— На всякий случай, — не сдавался Костров.

— Нет, — поморщился Громов. — Ты мне тут нужен. Дел по горло. Пусть пермяки хотя бы чего найдут, вот тогда и поедешь.

— Ладно, — немного разочарованный Михаил ушел к себе в кабинет, занявшись накопившейся текучкой за последние дни.

— Михаил, ты сделал, что я просил? — сидевший в кресле Герман, потягивал морс из высокого стеклянного стакана, с удовольствием смотря на текущие воды реки. Его морально это очень сильно успокаивало, так что он старался почаще проводить вот так своё свободное время.

Дурдом, а не неделя. Наконец выходные. И он вместе с их всей гоп-компанией приехали на базу, чтобы расслабиться и отдохнуть на природе, а не в городе. Так что народ сейчас в полной мере расслаблялся, гуляя по берегу реки и наслаждаясь прекрасно приготовленной едой.

Успел пообщаться с приехавшим главой посёлка, его женой и начальником ОВД Архипенко, заглянувшим на огонёк, узнавшего о приезде Германа на базу. Тот быстренько порешав с ним хозяйственные дела (редиска такая) по небольшому ремонту в здании ОВД и покупки компьютеров и сопутствующей техники, смылся по своим делам.

Расследование этого дела в отношении четырех ублюдков, что сгорели из-за своих низменных желаний. Туда им и дорога. И злобный Кузнецов, ни черта не забравший другие дела… Гад!

Герман всегда старался доводить все дела до конца, по мере своих совсем нескромных возможностей, так что два дня назад узнав, что в городской офис «Титана» приехал Глотов, который на пару дней уезжал с проверкой их предприятий в области, сам заскочил в их здание.

— Слушай, я Романа предупредил, ты к нему заскочи, надо кое-что сделать, — озадачил он подчинённого. — Записывай или запоминай…

А сейчас он хотел получить от Михаила отчёт.

— Нашли девочку, — докладывал Глотов.

— Как прошло?

— Хорошо. И присутствие психолога очень помогло, — вспомнил Глотов общение с девочкой.

— Добрый день, — перед Людмилой Светловой неожиданно для неё оказался совершенно незнакомый ей человек около сорока лет, который преградил ей дорогу.

У неё только что закончились лекция и она, дождавшись, пока все не выйдут из аудитории, поднялась с самого заднего ряда, а потом тихой мышкой выскользнула из своего педагогического вуза, намереваясь как можно быстрее добраться до общежития.

— Здравствуйте, — она испуганно смотрела на незнакомца, по бокам от которого стояли ещё двое мужчин от 25 до 30 лет, пристально смотревшие на неё.

— Уголовный розыск, — один из более молодых мужчин вытащил из внутреннего кармана удостоверение и открыв предъявил его.

Вот только она даже толком не успела ничего рассмотреть, как книжечка захлопнулась, а удостоверение вернулось на прежнее место.

— Вы Людмила Светлова? — спросил её самый возрастной из них.

— Да-а-а, — она с испуга начала заикаться.

— Проедемте с нами. Ничего не бойтесь. Всё будет хорошо, мы лишь допросим вас, как свидетеля, — мягкий тон голоса и доброжелательное выражение на лице убедили её последовать за мужчинами, которые посадив её в пассажирский Фольцваген Транспортер увезли её в городской офис «Титана».

Расследуя уголовное дело по факту убийства четырёх фигурантов в автомобиле, Герман имел полное право по закону официально получать доступ к личной информации убитых, а также допрашивать лиц, которые хоть каким-то образом общались или знали фигурантов.

Но и тащить девочку в прокуратуру пока не хотелось, так что её решили сначала опросить в мягкой форме в офисе «Титана» в располагающей обстановке и в присутствии профессионального психолога.

— Ну мы к ней сначала психолога подпустили, а потом сами пообщались, — Глотов присел рядом в соседнее пустое кресло.

Затем он дал Герману диктофон, на который велась запись разговора с девочкой. Прослушав её рассказ про то, как её в один из вечеров опоили, а потом всю ночь издевались над ней четверо ублюдков, ему захотелось съездить на кладбище, выкопать этих уродов, а потом ещё раз убить.

«Я хочу отчислиться из вуза, — вот это он и ждал, больше опасаясь последствий. — Уеду обратно в свою деревню, устроюсь дояркой в коровник».

Явно информацию об её изнасиловании кто-то распространил в её вузе, так что на неё смотрели, как на прокаженную, да ещё и травили, все кому не лень. За спиной она стала падшей женщиной, которую можно пользовать за деньги и просто так. Отбиваться от подобных похабных предложений ей приходилось каждый божий день. И девочка сломалась, поняв, что лучше вернуться в свою родную деревню, расположенную черте где в Пермской области.

Приходилось Герману сталкиваться с подобными случаями. И тогда приходилось только кулаки от злости сжимать, да ещё и зубами от бессилия скрипеть.

— Что психолог сказала?

— Время и… — недоверчиво продолжил Глотов, — новые отношения: надежное и крепкое мужское плечо. Вот тут я ничего не понял. Её изнасиловали, а ей мужчину нового подавай?

— Ха, тогда с Куравлевым я сам с Титовым решу, а вот к тебе у меня будет странное и необычное задание, — повернул голову к Глотову Герман.

— И? — напрягся тот.

— У тебя же есть какой-нибудь красавчик её возраста?

— Да, — ничего не понимал Глотов. — Даже парочка.

— Не женатые?

— Нет, а что?

— В общем, надо девочку спасать. Ты подбери по фактурнее парня, да побольше по фигуре. Пусть с девочкой поработает, только сначала с психологом поговорит, как к девочке подход найти.

— Ты решил последовать совету психолога? — изумлению Глотова не было предела.

— Блин, какой ты трудный, эх, — деланно вздохнул Герман. — Пусть наш парень познакомится с этой девушкой — цветы, кафе, вздохи под луной. Только не пугая. Ну и мордой своей посветит в её вузе. Чё тут непонятного?..

— А зачем нам это? — начальник Глотова приоткрыв рот от изумления смотрел на него, когда Михаил на следующий день, после разговора с Германом сообщил ему об очень странном задание.

— А я знаю? — тот только плечами пожал. — Я уже ничего не понимаю.

— Ну ладно, — привыкнув исполнять приказы в армии, Петров привык исполнять указания Германа без разговоров. — Подбери парня и пусть работает. Только…

— Герман сказал, что выделит бюджет под это дело, где-то на месяц, а потом, ну как там дело пойдет.

— Чё ты мне их фото пихаешь? — разозлился Герман, когда Глотов исполняя приказ, притащил ему фото двух парней из «Титана» — показать товар лицом. — Иди к психологу. Я мужиков не люблю, а ты мне тут эротическую фотосессию устроил…

Людмила Светлова, боявшаяся своей тени всё последнее время, сама не поняла, как познакомилась с молодым парнем по имени Сергей. Ростом 185, вес 90 кг, спортивная фигура, брюнет и очень красивый парень на лицо.

Именно его выбрала психолог: и как женщина, и после общения с ним на своём профессиональном поприще. Парень сначала категорически отнекивался, но когда узнал историю девушки и то, что это просил сделать Герман, то сразу согласился.

Несмотря на ужас перед мужчинами, Светлана даже не поняла, как «случайно» столкнувшись днём на улице с молодым парнем, спустя неделю поцеловалась с ним, после длительной недельной осады, когда он проводил её до общежития.

Принятый штатный психолог «Титана» не зря свой хлеб ела!

Скабрезные шуточки и непристойные предложения к ней в вузе быстро закончились, когда Сергей из «силового» подразделения «Титана» быстро, качественно и болезненно избил несколько особо ретивых молодцов.

— Что? — брови удивлённого Германа полезли ему на лоб. — Чего ты сказал? — когда спустя месяц мельком спросил, что там у Светловой и подосланного к ней парня.

— А у них всё серьезно, — доложил Глотов. — Серый сказал, что о свадьбе подумывает со Светланой.

— Твою мать, — хотя в жизни всё бывает, так что это даже очень хорошо, но с окружающими Германа — не соскучишься.

— Запретить? — неуверенность в голосе Глотова присутствовала.

— Ты чего, больной? — посмотрел на него Герман. — Пусть встречаются, женятся, да хоть поубивают другу друга. Не хватает нам только в чужие отношения лезть, — он встал с кресла и пошел на выход из ресторана. — Дурдом! Не, больных и сумасшедших в моём окружении до хрена и больше. И как с этим жить? Чем я бога в прошлой жизни обидел…

Глотов слышал его бурчание, направившись вслед за ним, думая про себя, что его начальник очень странный человек, но с ним как-то веселее жить стало.