Вернуться живым невозможно

Глава 1

Выпустив из номера проститутку, которая по сравнению с Беллой оказалась обычной, хоть и экзотической давалкой, отрабатывающей деньги больше игрой, нежели желанием доставить истинное удовольствие клиенту, Вильям Харт принял душ. По телефону вызвал сотрудника гостиницы. Явился молодой человек с неизменной улыбкой на физиономии – отличительным признаком, наверное, всех тех, кто имеет дело с отелями, турфирмами, мелкими банками и офисами однодневных фирм-подстав.

Он вежливо поздоровался, используя, к удивлению наемника, английский язык. Ученый попался абориген. Хоть и коверкал слова невозможно, но все же говорил так, что британец понимал его:

– Здравствуйте, мистер! О’кей! Что желаете, мистер? Завтрак, мистер?

Харт ответил:

– Завтрак позже! Сейчас я хочу знать, проживают ли в гостинице европейцы, кроме меня?

– Да, о’кей! Недавно прибыли трое!

– Их фамилии?

– Не знаю, но могу узнать, если вы позволите воспользоваться телефоном.

Наемник разрешил:

– Пользуйся!

Абориген набрал номер, уже на фарси задал вопрос. Выслушал, поблагодарил того, кому звонил. Положил трубку, доложил:

– Фамилии клиентов Ринг, Чен, Андерс. Что еще, мистер?

– Передайте Рингу, Чену и Андерсу, что я буду ждать их на смотровой площадке лоджии второго этажа. Туда же подать завтрак. Обычный, яичницу с беконом и чай. Хороший чай!

– С ханкой, мистер?

– С мятой, идиот! Хороший черный цейлонский чай со сливками, без сахара. Тебе все ясно?

– О’кей!

Харт вздохнул:

– Ты уже достал меня своим о’кей! На поставленный вопрос следует отвечать либо да, либо нет, ясно?

– О’кей!

– Тьфу, обезьяна! Ладно, иди! Ровно в 7.30 я жду иностранцев на втором этаже!

– О’кей!

Абориген исчез. Харт же, достав из дорожной сумки спутниковый аппарат, встал у двери балкона. Набрал знакомый номер. Ждал недолго. Секунды. После чего услышал тот голос, который и желал услышать:

– Ассолом аллейкум, Вильям!

– Ассолом, шейх!

– Как твои дела, друг?

– Нормально. Нахожусь в «Национале».

Харт взглянул на часы. Через сорок минут встреча с соотечественниками.

– Хорошо! Мой человек Рамазан Фалади присоединится к вам в 8 часов.

– Я понял, шейх!

– Прекрасно! Работайте, Харт! Связь со мной по необходимости и при докладе об удачно выполненной задаче. До свидания!

– До свидания!

Наемник отключил телефон, бросил его в сумку, вышел в коридор, прошел к вместительной полукруглой площадке, составляющей часть лоджии и открытой террасы, прилепленной ко второму этажу вокруг всего здания. К площадке, где стояли мягкие летние кресла, стол и откуда открывался вид на центр Тайбы: площадь, превращенную местными аборигенами в банальный восточный базар. Открытой оставалась лишь узкая часть мостовой, по которой двигались старые иномарки, расписанные всяческой ерундой, да стоянка перед отелем. Перед входом дежурили два полицейских и два охранника. Они мало чем отличались друг от друга. Даже вооружение имели одинаковое. Пистолеты-пулеметы штатовского образца. Оценив обстановку, Харт присел в одно из кресел, закурив. Вспомнил блондинку. Она уже, наверное, прибыла в Шелтон. Нетрудно представить, как ее встретила Люси, молодая, сексуально озабоченная, ревнивая самка. В блондинке из Афгана она видит соперницу! Но Люси в любом случае, независимо от того, спит с ней Харт или нет, остается всего лишь горничной и женой управляющего поместьем. Белле же быть хозяйкой! Как освоится, блондинка разберется с Люси. Будет интересно понаблюдать за схваткой двух шлюх. Подогревая ее близостью то с одной, то с другой, не делая из этого никакого секрета. Управляющий все стерпит. Такова его доля. А вот Люси будет камни ограды царапать своими длинными ногтями от бешенства. Это понятно. Она рассчитывала надолго, если не навсегда, остаться любовницей щедрого Харта. Люси наверняка никогда не пришло бы в голову, что Флинт решит обзавестись семьей. А если и решит, то почему не с ней, горничной? А тут такое фиаско. Да, дома будет интересно. Но в Шелтон еще попасть нужно. И дорога в Британию лежит через акцию в Тайбе. Городе, о существовании которого он до вызова Абделя даже не подозревал. Что ж, такова его работа. Рисковая, ничего не скажешь, но и оплачиваемая, как никакая другая. А кровь и жизни других людей – ерунда. Химера. Харт давно не испытывал никаких чувств к своим потенциальным жертвам. Они для него являлись только целью, которую необходимо или уничтожить, или покалечить, или захватить. Не более того!

Выкурив сигарету и выбросив окурок через перила прямо под ноги, а может, и на головы полицейским или охранникам, Харт посмотрел на часы. И тут же на площадке показался Ринг:

– Флинт! Привет, дружище! Смотришь на время? Зря. Старая гвардия помнит пунктуальность своего командира.

– И где эта гвардия, Охотник?

– Да вот!

На площадку вышли Чен по кличке Кореец и Андерс – Питон. Питоном Ричарда прозвали за то, что в операциях он, как никто другой из команды Флинта, умел бесшумно и гарантированно снять любого часового или наблюдателя противника, используя захват своих мощных рук. Он убивал жертву мгновенно, сворачивая ей голову, ломая позвонки. И из его захвата еще никому не удавалось вырваться, хотя, бывало, он давил громил, которые по всем внешним данным чуть ли не вдвое были больше Андерса. Ричарду требовалось лишь одно: добраться до шеи противника. После чего у жертвы не оставалось ни единого шанса вырваться из стального захвата наемника. Вот почему он и получил прозвище Питон. Сначала его звали Голодный Питон, но это было длинно, и прозвище сократили.

Наемники поприветствовали Флинта:

– Рады видеть тебя, командир, в добром здравии!

Харт ответил:

– Взаимно, ребята, присаживайтесь. Болтовню оставим на потом, сейчас займемся делом. Хотя…

На площадку вышли двое мальчишек-официантов с подносами в руках.

– …хотя сначала позавтракаем. Но быстро!

Завтрак занял десять минут.

После того как подростки-официанты убрали со стола и удалились, прикрыв за собой дверь, Харт произнес:

– Вас наверняка просто раздирает интерес, зачем Флинт вдруг неожиданно вызвал в какой-то дерьмовый Бутар, где нормальными деньгами и не пахнет, так?

Ринг ответил за всех. Ответил уклончиво:

– Конечно, много вопросов у нас к тебе. Но ты же знаешь, Флинт, мы привыкли во всем доверять твоему нюху. А он у тебя на фунты, как у лучшей ищейки.

Флинт усмехнулся:

– Ты прав, только я не ищейка! Ну да ладно! Действительно, нам предстоит дело, состоящее из двух акций, автономных акций, направленных против русских!

Кореец удивился:

– Русских? Здесь проживают русские?

– Нет, Дик, они здесь работают. На стройплощадке ГРЭС и в посольстве.

– Посольстве? Ты имеешь в виду захват посольства?

– Именно! И кое-что насчет строителей.

Питон воскликнул:

– Работяги – мелочь! А вот по посольству… Это же какой резонанс в мире вызовет подобное нападение? Международный скандал. И потом, посольство даже в такой дерьмовой стране, как Бутар, наверняка неплохо защищено и местной полицией, и силами внутренней охраны, состоящей, как правило, из отборных спецов.

Флинт поднялся:

– Ни резонанс, ни скандал нас не должны задевать ни в малейшей степени. У нас две задачи. Первая – уничтожить бригаду строителей, для подстраховки взяв в заложники часть из них, вторая – разнести посольство в клочья, после чего уйти. Кстати, посол русских в Бутаре – баба! Это заказ Абделя Аль Яни, за выполнение которого каждый из вас получит по десять миллионов североамериканских долларов. Согласитесь, неплохой гонорар. Сейчас редко кто платит такие деньги даже за устранение президента более мощной страны.

– Но как мы вчетвером выполним задачу?

– Я ждал этого вопроса, Питон! И на него ответит человек, который должен с минуты на минуту появиться здесь.

Часы Флинта показывали 7.58.

Эмиссар Абделя вышел на площадку ровно в 8.00.

Харт представил его:

– Господа, перед вами один из полевых командиров самого Абделя Аль Яни – Рамазан Фалади!

Пуштун поклонился:

– Ассолом аллейкум, уважаемые, да продлит всевышний ваши дни!

Харт представил своих подельников. После чего доложил:

– Господин Фалади возглавляет отряд из сорока пяти человек, которые и станут той силой, что позволит успешно провести террористическую акцию.

Кореец спросил:

– А какова охрана посольства?

Харт взглянул на Фалади, тот ответил:

– Взвод, в составе тридцати человек плюс командир-капитан, ну и еще трое-четверо мужчин, скорее всего офицеров разведки, прикрывающихся дипломатическими постами.

Подал голос Питон:

– Вы имеете данные о резидентуре русских?

– В общих чертах, со слов уважаемого Дуни Абу Бара, будущего правителя Бутара. Она немногочисленна.

– И это все, что вы можете сказать о разведке русских в этой стране?

– К сожалению, сам Дуни не имеет более полной информации. Ведь, кроме русских, здесь работают и разведки других государств. Точного представления о сети российских разведчиков и их агентов мы не имеем, но резидентура здесь просто не может быть обширной, она нам не помешает.

Питон проговорил:

– Как сказать! Вы уверены, что русские уже не выпасли весь отряд и не взяли его под контроль?

– Уверен!

Харт поднял руку:

– Достаточно прений, господа, перейдем к делу! Итак, нам двумя группами предстоит провести две акции, которые объединены одной целью. Уничтожить большую часть российских строителей, взяв два десятка заложников, и нанести сокрушительный удар по российскому посольству, превратив его в пыль!

Охотник спросил:

– А зачем нам заложники, Флинт?

– Таково требование Абделя, и сейчас я склонен согласиться с ним. Рядом дружественный России Тайрун, откуда русским, завязни мы в Тайбе, может прийти помощь. Быстро прийти! Заложники, которых мы разместим в казарме войсковой части, подконтрольной Дуни, на западной окраине города, послужат нам неплохой временной защитой. Если же надобности в них не возникнет, то, думаю, излишне говорить о том, как предстоит поступить с ними! А теперь прошу внимания. Приступаем к обсуждению плана операции, которую проведем утром 9-го числа, то есть завтра!

Построение личного состава штурмового подразделения подходило к концу, когда радиостанция командира группы издала сигнал вызова. Майор Вьюжин, приказав офицерам занять место в курилке, отошел от казармы, ответил:

– Стрела на связи!

Голос командира отряда полковника Клинкова Вьюжин узнал сразу.

– Доброе утро, Игорь Дмитриевич! Хотя не всегда оно такое уж доброе!

Вьюжин спросил:

– Намекаете на погоду?

Над батальоном висела крупная свинцовая туча, в любую минуту грозившая обрушить на землю потоки воды.

– Да нет! Я о другом!

– Позвольте узнать, о чем, Сергей Сергеевич?

– Позволяю! Для этого тебе срочно следует выехать в штаб отряда!

– Опять боевой выход?

– Скорее всего да! Но об этом поговорим у меня. Где сейчас твои орлы?

– Рядом. В курилке. Собирался разрешить отдых. Все же суббота сегодня, да и дождь намечается. Решил обойтись без спортивно-массовых мероприятий.

Майору показалось, что Клинков вздохнул.

– Не получится отдых, Игорь Дмитриевич. Так что отдай распоряжение подчиненным готовиться к командировке. На сборы часа три у них есть. Сам, повторяю, ко мне!

– Есть!

Майор перевел станцию в режим приема, подошел к курилке, офицеры по команде командира первой боевой двойки капитана Мамаева поднялись. Все ждали, что скажет Вьюжин, в принципе уже понимая: вызов командира отряда ничего хорошего им не сулил. Что и подтвердил майор.

– Внимание! Меня вызвали в отряд. Где-то снова что-то заполыхало, следовательно, нам в очередной раз предстоит выполнять боевую задачу. Где и когда – не знаю. Но буду знать через три-четыре часа, за которые вы должны подготовиться к командировке. Подробности по возвращении, а сейчас по домам. Там же ожидать вызова. Вопросы есть?

Лебеденко, как всегда, хотел что-то спросить, но Вьюжин не дал это сделать старшему лейтенанту, сам ответив на свой вопрос:

– Вопросов нет! Свободны!

Бойцы группы направились к военному городку, Вьюжин – к парку боевых машин батальона связи, где стоял его служебный «УАЗ».

Лебеденко наконец получил возможность выговориться, шагая рядом с Мамаевым и снайпером группы Дубовым.

– Нет, мужики, как хотите, а сволочней нашей работы нет! Вы не замечали, как подходит выходной, у нас тут же образовывается командировка?

Напарник и командир старшего лейтенанта усмехнулся:

– Так ты, Лебедь, обратись к террористам через СМИ да попроси, чтобы они свои кровавые делишки на будние дни планировали. Может, послушают?

Лебеденко взглянул на Мамаева:

– Подкалываешь, да? Опять все умные, один я дурак!

Он повернулся к прапорщику:

– Вот ты, Дуб, чего молчишь?

– Отстань, Андрюх, не до тебя!

Старший лейтенант удивился:

– А чего такое? Проблемы какие? Зубы болят?

– Да какие, на хер, зубы?! С Наташкой поссорился.

– Во! И наверняка на почве службы! Точно?

– Нет.

– Нет? А чего тогда? Вчера вроде не пили.

– У нас другое!

– Поделись с боевым товарищем, полегчает!

Лебеденко уже забыл о предстоящей командировке неизвестно куда и полностью переключился на проблемы прапорщика, но на этот раз его оборвал Мамаев:

– Лебедь! Ну что ты за человек? Прилипнешь, не отдерешь. Не видишь, человек не желает говорить! Так отстань!

Но прапорщик сказал:

– Не, лучше высказаться, в себе держать хуже!

Старший лейтенант бросил победный взгляд на командира:

– Понял, Мамай? Дубу выговориться надо, а ты отстань, психолог тоже, давай, Серег, базарь, чего у тебя с Натахой не срослось?

Прапорщик закурил:

– Да все из-за ребенка!

Лебеденко не понял, ни у кого из спецназовцев, кроме Мамаева, детей не было.

– Какого еще ребенка?

– Да жена твердит, хочу дитя! Какая, мол, это семья без детей? Я ей – не время, Наташа, давай позже, сама же понимаешь, какая у меня работа! Она в обиду! Типа, я службой прикрываю нежелание иметь ребенка. Но ведь это не так? Ну, сделаем пацаненка или девочку, дело-то плевое, а потом вдруг меня завалят. На что она с дитем жить будет? На пенсию от нашего управления? На нее проживешь, жди! И ребенок опять же сиротой останется. А с другой стороны, когда это позже настанет? Что, все духи разом стволы сбросят и пойдут овец пасти? Короче, не знаю, что делать! И не уволиться, потому как не смогу без боевой работы, и… эх, дилемма, мать ее!

Лебеденко разочарованно протянул:

– Ну-у, Дуб, тоже нашел проблему! Я-то думал, у тебя чего серьезное.

– Серьезное? А вот ты почему с Анисой детьми не обзаводишься? Один капитан у нас с дочерью, да и та родилась до того, как Мамай в спецназ попал. А ты?

– А чего я? У меня с этим все в порядке, Сергей Иванович.

Дуб прищурился:

– В смысле?

– В прямом! Аниса беременна! Скоро отцом стану. И не ломаю по этому поводу голову! Если нам выпала участь воевать, так что, о мирной жизни вообще забыть? А убьют, ну что поделать? Воспитает наследника или наследницу одна. А может, другого встретит. Мне тогда, под плитой стандартной, по херу будет!

Дубов удивился:

– Не пи…шь?

– О беременности Анисы?

– Ну не о твоей же?

– Слово!

– Да? Ну, тогда… Спасибо, Андрюх!

Лебеденко удивился еще больше:

– За что спасибо-то, Дуб? Чего-то я не пойму тебя.

– За все, старлей, за все! Раз ты, то и я! Решено! Фу, бля, как камень с плеч!

Старший лейтенант повернулся к капитану:

– Ты въехал, о чем наш прапор бакланит?

– А ты нет?

Лебеденко махнул рукой:

– Совсем забыл, чего к тебе обращаться? Тебе до фени все! Мудрый ты, Мамай. То мужик как мужик, а то как не поймешь что! Профессор!

Мамаев строго взглянул на подчиненного:

– Андрюша! Не забывайся. И вообще, закончили гонять. Занимаемся делом!

Офицеры подошли к дому. Лебеденко встретила Аниса. Они пошли в сторону магазина.

Мамаев с повеселевшим Дубовым вошли в подъезд.

А майор Вьюжин в 9.50 предстал перед командиром отряда в его служебном кабинете.

– Товарищ полковник, майор Вьюжин по вашему приказанию прибыл!

Клинков поздоровался с ним за руку, усадил в кресло у журнального столика:

– Присядь, Игорь, пока. Что предложить с дороги, кофе, чаю?

– Нам предстоит кого-то ждать?

– Да. Командиров двух других групп, а главное – Шаповалова.

– Шаповалова? Значит, предстоит работенка по полной программе?

– Не буду скрывать, задачу придется выполнять специфическую. Не сказать, чтобы очень сложную, но и не простую. Впрочем, ставить ее будет сам генерал-лейтенант. Так что будешь пить?

– После ваших слов от стакана водки не отказался бы. Но так как нельзя, то чаю, зеленого, крепкого и без сахара, если можно!

– Можно!

Командир отряда «Рысь» вызвал секретаря и отдал распоряжение насчет чая для майора и кофе для себя. Им как раз хватило времени опорожнить чашки. Начали прибывать командиры остальных боевых групп отряда. Первым появился руководитель группы «Оса» майор Градовский, чуть позже командир подразделения «Зенит» Дронин. Офицеры поздоровались между собой, завели разговор, который Клинков прервал командой:

– Товарищи офицеры!

В кабинет вошел Шаповалов, ответивший:

– Товарищи офицеры! Здравствуйте! Прошу всех к рабочему столу!

Спецназовцы подчинились. Клинков уступил свое кресло генералу, устроившись рядом с Вьюжиным.

Шаповалов оглядел командный состав отряда «Рысь».

– Как вы понимаете, мое появление здесь не случайно. Оно вызвано кардинальным изменением обстановки в арабской республике Бутар. По данным нашей разведки, там готовится военный переворот. Во главе мятежников комендант столицы страны, города Тайбы, генерал Дуни Абу Бар. В прошлом один из активных полевых командиров Абделя Аль Яни.

Градовский воскликнул:

– Опять неуловимый шейх, чтоб его на куски разорвало, тварь кровавую! Значит, удары авиации не задели его?

Генерал ответил:

– Нет! Абделю удалось избежать гибели. Он, к сожалению, не успел прибыть из Парши в Сунгар, в резиденцию, уничтоженную крылатыми ракетами. И где он сейчас, точно неизвестно, но где-то в Ажрабском ущелье, имеющем выход к границе с Пакистаном. Вместе с тем нам известно другое. Абдель решил отомстить за потери, понесенные от авианалета. И сделать это в свойственной ему манере. Провести террористическую акцию против мирных граждан и небольшого подразделения охраны. Но по порядку.

Генерал довел до подчиненных все, что знал о готовящемся нападении на посольство и строителей в Бутаре, подведя итог докладу:

– Таким образом, что мы имеем? А имеем мы следующее: Абделем из Британии вызваны известные в своей среде наемники, подельщики Флинта, или Вильяма Харта.

Шаповалов извлек из кейса карту, которую Клинков расстелил на столе, и несколько папок, объяснив:

– В папках досье на британских наемников, а также на некоего Рамазана Фалади. Последний прибыл в Бутар с группой боевиков Абделя численностью в сорок пять человека, не считая самого Фалади. Сегодня утром по местному времени бандиты встретились на балконе отеля «Националь» в Бутаре, где разработали доведенный до вас план акции против наших людей. Мы знаем, что утром завтра, в воскресенье 9 октября, Флинт поведет группы и на строителей, и на посольство. Его действия послужат сигналом для Дуни для начала штурма дворца президента Карагаба. Проблемы последнего нас не интересуют, Карагаб всегда служил американцам, вот пусть янки и помогают ему, если уже не продали Дуни. Наша задача на первом этапе – отразить нападение боевиков Флинта на посольство и на место проживания строителей. Уничтожить отряд Абделя с захватом британских наемников и, по возможности, Фалади. А затем…

Генерал обвел взглядом офицеров отряда спецназа «Рысь».

– …а затем организовать и нанести окончательный удар по Абделю! Мы обязаны уничтожить ублюдка, иначе он и дальше будет проливать кровь невинных людей. Захват в плен британцев и Фалади должен помочь нам провести второй этап операции. Добавлю, обладая информацией, ответственный за оборону посольства и жизнь строителей, находящийся в Тайбе под прикрытием сотрудника дипломатической миссии подполковник внешней разведки, координируя действия местной резидентуры, от агентов которой нам и стал известен окончательный замысел Флинта, намерен сегодня вечером организовать эвакуацию строителей в дружественный нам Тайрун. Премьер-министр Регелан также обещал оказать посильную помощь в переброске шестидесяти наших соотечественников в его страну. Регелан враждует с Карагабом. А посему готов прикрыть эвакуацию, но… только у границы. Все же при всем своем желании он не может ввести свои войска на территорию соседней страны, что сразу дало бы повод американцам заявить о русской экспансии против Карагаба и использовать ситуацию, дабы и переворот представить делом рук Москвы. Поэтому отрабатывать задачу придется вам, используя территорию государства Тайрун, куда отряд должен убыть сегодня в 13.00 бортом Министерства по чрезвычайным ситуациям. Ну, а далее – по предложенному и скорректированному на месте плану и обстановке. Кто хочет выступить, что-либо предложить или обсудить, прошу!

Поднялся Вьюжин:

– Если наша резидентура в курсе замысла боевиков, то нельзя исключать и обратное. Флинт вполне может знать о том, что именно 8-го числа, сегодня, планируется эвакуация строителей. Наверняка и на него работают люди, отслеживающие обстановку на ГРЭС!

Генерал кивнул:

– Согласен! Что предлагаете?

– Официально запретить Гордиенко проведение эвакуации сегодня. И так, чтобы это не осталось секретом ни для кого на стройке, объявить ее перенос на воскресенье.

– Что это даст, майор?

– То, что и Флинт перенесет акцию, которую наверняка спланировал с учетом замысла Гордиенко.

Шаповалов попросил:

– Если можно, конкретнее, Игорь Дмитриевич!

Вьюжин объяснил:

– Общую акцию Флинт назначает на утро 9 октября. Гордиенко своим решением ломает первоначальный план наемника. И Флинту, хочешь не хочешь, приходится подстраиваться под наших ребят. Но эвакуацию возможно осуществить только автобусом посольства, другие, наемные, машины Гордиенко использовать не будет. Значит, что? Значит, решение Гордиенко упрощает для Флинта ситуацию. Я вот тут карту посмотрел. Дорога из Тайбы к границе с Тайруном всего 120 километров, но она проходит через тоннель невысокого перевала. Стоит сделать тоннель непроходимым, а это сущий пустяк, случайный, естественный камнепад, и автобус со строителями упрется в тупик. Тогда уничтожение строителей и захват части их, если Флинт посчитает это целесообразным, будет делом нескольких минут.

Генерал проговорил:

– Но тогда и перенос эвакуации на воскресенье ничего не даст! Напротив, он облегчит задачу Флинту.

Вьюжин улыбнулся:

– Так точно! И это то, что нам нужно! Главное, чтобы Гордиенко не предпринимал никаких кардинальных шагов, пока к объектам защиты не подойдем мы, группы спецназа отряда «Рысь».

Генерал взглянул на командира «Стрелы»:

– У тебя есть план, как переиграть Флинта на этапе отработки его головорезами наших строителей?

– Уже, можно сказать, есть. Конечно, его нужно уточнить на местности. Провести подготовительные мероприятия. Но шанс хорошенько дать по морде спесивому британцу мы имеем весьма высокий! И первый раз у тоннеля.

Шаповалов перевел взгляд на Клинкова:

– Шустрые все же у тебя подчиненные, Сергей Сергеевич, шустрые! По-моему, им и задачу ставить не надо, просто объяснить, что требуется, и все, остальное они решат сами, а, полковник?

Клинков поднялся:

– Скажу одно! Разжевывать каждую мелочь по заданию им действительно не следует. Они у меня профессионалы высокого класса. Уж головорезам Флинта не уступают ни в чем, а о каком-то Фалади я и не говорю!

Вставил слово майор Градовский:

– Вы обижаете нас, Сергей Сергеевич, кто такой задроченный Флинт, а кто мы?! Он профи в спины стрелять, а мы спины врагу не подставляем, мы прикрываем друг друга! Так что напрасно вы о нас так! Получается, какой-то бандит с большой дороги ровня офицеру российского спецназа?

Клинков поднял обе руки вверх:

– Ни в коем случае! Извините, если не так выразился. Но, Семен, недооценивать противника гораздо опаснее, чем переоценивать его!

Шаповалов спросил:

– Еще кто желает высказаться?

Очередь была за командиром усиленной ударной группы «Зенит» майором Дрониным, но Виктор от слова отказался, заметив, что во всем согласен с сослуживцами. Что в свою очередь вызвало одобрительную улыбку Шаповалова.

– Дронин выбрал верную тактику. Зачем без толку напрягаться, когда все решит командование. И… обстановка на местности. Что ж, тогда слушай приказ. Сегодня, 8 октября, боевому подразделению Главного управления по борьбе с терроризмом бортом МЧС, который уже готов к вылету с военного аэродрома, убыть в республику Тайрун, где отряд встретит главный военный советник в Тайруне генерал-майор Мещерин Вячеслав Андреевич. Он же обеспечит «Рыси» переход границы с Бутаром. Далее полковнику Клинкову действовать самостоятельно, исходя из полученной задачи и той обстановки, что будет складываться непосредственно в районе применения подразделений спецназа. Вопросы эвакуации отряда после отработки задачи согласовать с Мещериным. С ним же отработать вариант возможной воздушной поддержки эскадрильей наших боевых вертолетов, базирующихся в Тайруне. Вылет отряду назначаю на 13.00 московского времени. С учетом разницы во времени в 3 часа, продолжительности полета в Тайрун, периода согласования действий с генералом Мещериным и совершения марша протяженностью в 120 километров, отряду «Рысь» рассредоточиться на позициях выполнения задачи не позднее 5 утра местного времени 9 октября. О прибытии в Бутар российского спецподразделения будут оповещены только посол и его заместитель, он же сотрудник внешней разведки. Ему же лично передам распоряжение не предпринимать каких-либо мер по эвакуации строителей сегодня. На этом совещание объявляю закрытым. Командирам групп убыть в расположение подразделений. Вертолеты для переброски спецназа на военный аэродром прибудут в части дислокации в 11.30. Полковника Клинкова прошу остаться, остальные свободны! И… удачи вам, ребята!

Командиры групп покинули кабинет, а следом и штаб отряда, разъехались по своим частям, где дислоцировались диверсионно-штурмовые группы отряда «Рысь».

Подполковник Гордиенко принял доклад сотрудника дипломатического представительства о готовности автобуса к эвакуации строителей. Проверил «Мерседес». Его вместимость позволяла перевозить в салоне 60 человек. Эвакуированные даже могли взять с собой личные вещи, правда, в ограниченном количестве. Окна были плотно зашторены. К управлению автобусом подготовлены два водителя-бутарца, состоящие на службе в посольстве.

Убедившись в готовности транспортного средства, Гордиенко вызвал своего помощника капитана Юрина, находившегося непосредственно на стройплощадке.

– Паша? Гордиенко!

Капитан ответил мгновенно:

– На связи!

– Что за дела на стройке?

– Все нормально, Анатолий Семенович! Сначала, как сообщил бригадиру о срочной эвакуации, Миронов выразил недоумение, потом все понял, оповестил подчиненных. Сейчас строители скрытно, по одному готовятся к убытию из Бутара. Внешнего наблюдения за объектом не замечено.

– Хорошо! Продолжай работу!

Гордиенко переключил станцию на резидента:

– Александр Михайлович? Посольство!

– Слушаю, Анатолий Семенович.

– Твои люди смотрят за ГРЭС?

– Да. Объект пасут. И кто бы ты думал?

– Кто?

– Врач и сестра милосердия медпункта!

– Вот на кого не подумал бы! Доказательства?

– Они периодически выходят на связь со штабом Дуни. Сообщают обо всем, что происходит на строительной площадке, благо находятся внутри промышленной зоны. Но склонен считать, что и местные полицейские работают на мятежников. В медпункт заходил один из патрульных. Прослушка, к сожалению, не засекла их разговор, но причин у полицейского посещать пункт не было.

– Если не считать медсестры!

– Может, и так, но это не меняет сути дела.

Гордиенко спросил:

– Переговоры медперсонала со штабом мятежников несут в себе тревожную информацию?

– Нет. Агенты Дуни докладывают, что на площадке все как обычно!

– Хорошо! А что наши гости?

– Провели совещание. Афганец уехал, мы попытались сесть ему на хвост, но тщетно. Фалади растворился в толпе на центральном рынке, бросив машину. Думаю, к ней он уже не вернется. Британцы же по-прежнему в отеле.

– Спасибо! Если будет что-то новое, сообщи!

– Естественно! В посольстве без проблем?

– Здесь порядок! Удастся эвакуировать строителей, штурм наемников отобьем!

– Ну и мы, если что, поможем.

– Тебе нельзя светиться. Поэтому, как заполыхает Тайба, агентурную сеть в подполье!

– Принял!

– Давай! До связи!

– До связи!

Подполковник отключил станцию, хотел прикурить сигарету, но рация опять пропищала сигналом вызова. Пришлось отложить перекур.

– На связи!

– Это Сыч!

Докладывал старший лейтенант Сычев, посланный вместе с Верхотуровым на холм, высящийся с фланга территории посольства.

– Слушаю!

– Место для поста наблюдения определили. Обзор с позиции хороший, посольство и подходы к нему как на ладони. Да и холм просматривается весь. Появление боевиков незамеченным не останется. Вопрос: устанавливаем пост сейчас или пока откладываем это мероприятие?

Гордиенко приказал:

– Оборудовать, замаскировать пост и начать наблюдение немедленно! Вести его посменно, в готовности при необходимости задымить холм, что не позволит стрелкам ударной группы наемников прицельно обстрелять территорию. После чего укрыться, так как мы сами ударим по холму. Нести службу бдительно. Бандиты могут в любой момент изменить сроки проведения своей террористической акции.

Сычев ответил:

– Задача ясна! Выполняем!

– Давайте, ребята, и поаккуратней там!

– Прорвемся, Анатолий Семенович, не впервой!

– Не сомневаюсь!

Закончив переговоры, Гордиенко выкурил сигарету. К нему подошел командир взвода охраны, доложил:

– Подразделение готово к отражению нападения.

Гордиенко поинтересовался:

– Как распределил людей?

– Во-первых, убрал их из казармы, так что теперь наемники могут хоть из танка громить ее. С караульных постов часовых снял, заменив манекенами из спортзала, получилось вроде неплохо. Даже если разглядывать вышки из бинокля. Первое отделение прапорщика Власова посадил в представительский корпус, что фасадом выходит на ворота. Второе, прапорщика Самойлова, отправил в жилой корпус и в столовую. Тем самым мы закрываем восточный фланг и тыл. Третье отделение Курина переведено в главное здание, пять человек на этаже приемной посла, пять на чердаке помещения, откуда можно вести огонь как по холму, так и вкруговую. Сам решил обосноваться непосредственно рядом с Соколовской. Если, конечно, вы не отмените решение!

Гордиенко покачал головой:

– Не отменю! Держи при себе пулемет!

– Понял! Без проблем!

– В остальном взвод рассредоточил верно. Все подходы прикрыты. Да… черт, а резерв?

– Резерв, пять человек, будет при мне!

– Вот что. У нас на холме офицеры ФСБ. Они должны обнаружить противника на подходе к рубежу обстрела посольства и задымить местность. Как только это произойдет, ребята резерва выходят на третий этаж и из гранатометов наносят опережающий удар по стрелковой группе наемников, если таковая, естественно, проявит себя. А она… должна проявить. Флинт не оставит без внимания такой удобной позиции, как холм рядом с объектом нападения. После чего резерв должен выйти за пределы территории и вместе с Сычевым и Верхотуровым закрепиться на высоте, имея при этом возможность быстро вернуться домой. Кто у тебя руководит резервом?

– Заместитель, капитан Толя Евсиков.

– Вот он и возглавит автономную группу действия вне посольства после нанесения упреждающего удара по противнику.

– Понял!

Гордиенко проговорил:

– Ну вот, кажется, с посольством все. Теперь главное – эвакуация строителей. Ее надо согласовать с нашими военными в Тайруне. И… как говорится, вперед, на мины!

Капитан Родионов спросил:

– А что, автобус пойдет без прикрытия?

– А где его взять, это прикрытие? Ну, отправим с ними машину сопровождения с двумя агентами Шестова да десяток автоматов в салоне бросим. Большего сделать не в состоянии. Но, думаю, эвакуация пройдет без особых проблем. Автобус войдет на объект внезапно, минуты на погрузку – и рванет к границе с Тайруном. «Мерседес» бежит шустро. Им лишь бы успеть миновать тоннель перевала, затем станет легче. Дальше в случае необходимости прикроют вертолеты нашей эскадрильи. Все одно руководству страны их привлекать для защиты посольства. Ближе у нас просто нет никаких сил. Только «вертушки» да спецназ, прибытия которого еще предстоит дождаться. Точнее, продержаться до его появления. Он разберется с ситуацией!

Командир взвода охраны согласился:

– Это точно! Кого ни попадя сюда в данной обстановке не пришлют. Прибудут ребята отборные, знающие свое дело.

– Вот и я о том же. Проверь еще раз подчиненных, поставь задачу резерву – и в приемную! Да, еще передай коменданту: семьи работников посольства, хоть у нас их тут всего три, перевести из жилого корпуса в подземное убежище, снабдив всех необходимым, особенно детей!

– Надо было их с Жариковым в Москву отправить!

– Я не был уверен, что сам Жариков успеет вылететь из Бутара. Успел. Повезло! Последним рейсом! Сейчас Дуни уже никого не выпустит из Тайбы, даже президента Карагаба.

– А американцев?

– Ну, с ними у него особые отношения. Насчет янки не знаю! Но те, скорей всего, сами никуда не дернутся, дабы не засветить свою причастность к предстоящим событиям.

Капитан поинтересовался:

– А чем Карагаб Штатам не угодил? Ведь вроде всегда под их дудку плясал? А тут вдруг переворот. Дуни Карагаба живым не оставит!

– Это понятно. А насчет американцев… Им нужен плацдарм для смены режима в соседнем Тайруне. А для этого военный конфликт между Бутаром и Тайруном. Карагаб, конечно, марионетка американцев, но все же прислушивается к мнению арабского мира, который против любой братоубийственной войны. Поэтому его и решено сместить, используя Дуни Абу Бара. И как все просчитано американцами! Дуни – человек Аль Яни, а значит, враг США. Карагаб же не признает Абделя, следовательно, друг. Ну как тут заподозришь американцев в том, что они решили провести рокировку руководства Бутара?

Родионов вздохнул:

– Да, мутняк полнейший! Абдель им теракты устраивает, а они с ним делишки проворачивают.

Подполковник назидательно произнес:

– Это политика, Костя! Грязное дело. Но янки напрасно считают, что управляют ситуацией. Абдель наверняка просчитал их замыслы, и впоследствии американцы получат не послушного Дуни, а очередную и весьма приличную занозу в собственную задницу! Как получали на Востоке не раз и не два. Но это их проблемы. У нас своих хватает!

Мобильный телефон подполковника пропел сигнал вызова. Подполковник, отпустив капитана, ответил:

– Гордиенко!

– Это Лена!

– Очень приятно! Давно не виделись!

– Все шутите, Анатолий Семенович?

– А что, прикажешь плакать?

– Нет, срочно прибыть к Виктории Константиновне! Она ждет вас!

– Принял. Сейчас буду!

Секретарь отключила телефон.

Гордиенко направился к главному корпусу территории российского посольства в Бутаре.

Глава 2

Войдя в кабинет посла, сделав вид, что прежний, построенный на эмоциях, разговор если и не забыт, то спрятан в глубь сознания, подполковник внешней разведки доложил:

– Виктория Константиновна, Гордиенко по вашему распоряжению прибыл!

Соколовская улыбнулась:

– Ну зачем же так официально, Анатолий Семенович. Хотя… иначе сейчас, наверное, просто невозможно строить взаимоотношения. И все из-за этой кутерьмы в Бутаре. Прошу сообщить мне о степени готовности наших строителей покинуть страну и мероприятиях по обеспечению обороны посольства.

Гордиенко доложил:

– Практически все уже готово, Виктория Константиновна. И автобус, и люди. Выставлен пост наблюдения, взвод охраны рассредоточивается на позициях круговой обороны.

Посол неожиданно спросила:

– Объект, на котором работают российские специалисты, контролируется мятежниками Дуни?

– Вы заговорили языком военных, Виктория Константиновна?

– Так и положение у нас военное, разве не так?

– Так! Да, объект контролируется. Но мы знаем, кто отслеживает объект, а посему в нужный момент сможем отсечь контроль. Главное в эвакуации – быстрота. Если автобусу в течение часа удастся достигнуть и пройти тоннель перевала по дороге к границе Тайруна, мятежники не смогут ничего предпринять, даже силами наемников.

Посол взглянула на подчиненного:

– А вы уверены, что все произойдет, как спланировали вы, и ваш план не даст сбоя?

Подполковник признался:

– Нет! Полной уверенности в успехе эвакуации у меня нет и быть не может. В данной на сей момент обстановке вокруг столицы да и по стране в целом существует достаточно много предпосылок к возникновению какой-либо не просчитываемой в кабинете внештатной ситуации, способной сломать любой план!

Посол покачала головой и сказала:

– А посему, Анатолий Семенович, сегодня ночью никакой эвакуации, по крайней мере в запланированные вами сроки, не будет!

Гордиенко удивился:

– Как это не будет, но…

Соколовская не дала ему договорить:

– То, что я скажу, до определенного момента, точнее, до моего указания должно остаться между нами. Мной и вами, это понятно, Анатолий Семенович?

– Это понятно, не понятно другое…

– Сейчас вы все поймете. Дело в том, что Главным управлением по борьбе с терроризмом принято решение провести в Бутаре специальную операцию силами одного из отрядов спецназа ГУБТ, который уже к утру завтра должен прибыть сюда. Да, да, Анатолий Семенович, в Тайбу! Уж как это сделают спецы, не знаю, но рано утром они будут в посольстве и на строительной площадке. Мне передан приказ оказывать командиру отряда всяческую поддержку и… в целях обеспечения безопасности сотрудников посольства, а также граждан России в Тайбе выполнять указания командира подразделения спецназа. Если говорить простым языком – перейти в подчинение этого командира. Подобный приказ, естественно, распространяется и на всех сотрудников посольства. Думаю, что и резидентура внешней разведки получила соответствующие указания. Здесь же, в посольстве, о данном приказе должны знать всего два человека. Кто, я уже сказала. Также мне передано первое требование спецслужбы: не проводить эвакуацию строителей до прибытия спецназа. Как только полковник Клинков, такова фамилия командира отряда, появится здесь, в кабинете, он доведет до нас порядок действий в складывающейся обстановке!

Гордиенко произнес:

– Клинков! Сергей Сергеевич!

Соколовская поинтересовалась:

– Вы знаете этого человека?

Подполковник ответил:

– Незнаком, но наслышан! Значит, к нам перебрасывают «Рысь».

Посол удивленно взглянула на заместителя:

– Кого? Какую рысь?

Гордиенко объяснил:

– «Рысь» – кодовое название отряда спецназа, которым командует Клинков. Серьезное подразделение. Весьма серьезное. Ну что ж, если за дело берется «Рысь», то, думаю, не только наемников Абделя, но и самого шейха в скором будущем ждут непростые времена. Тем лучше! Так автобус попридержать на территории посольства?

– Нет. Второе требование спецслужбы – транспортное средство для эвакуации строителей должно уйти на объект сегодня, как и было запланировано. А также наши люди на холме, осуществляющие наблюдение за подходами к территории посольства, должны находиться на посту, но ближе к полуночи необходимо предупредить их о выходе к ним бойцов спецназа. Дабы не подняли ложную тревогу! Взводу охраны продолжить подготовку к отражению штурма боевиков. Вашему помощнику находиться на объекте со строителями, его, также ближе к полуночи, посвятите в изменение ситуации.

– Что мне сказать ему об отмене эвакуации в запланированные сроки?

– А никто ничего не отменяет, просто я приняла решение перенести эти сроки на более позднее время! Этих объяснений достаточно для Юрина.

Гордиенко задумчиво проговорил:

– Все ясно, Виктория Константиновна. Акция по наемникам Флинта в Бутаре только начало какой-то более крупной игры Управления по борьбе с терроризмом! Очевидно одно, это игра против Абделя Аль Яни. Что уже само по себе гарантирует безопасность посольства и строителей. Хотелось бы и мне поучаствовать в этой игре!

Соколовская улыбнулась:

– А как же обещание защищать меня?

– Одно другому не помешало бы, но я, к сожалению, не вписываюсь в расклад ФСБ. Впрочем, это правильно. Против Абделя должны работать ребята более высокой, нежели имею я, квалификации.

– Ну, не принижайте собственных возможностей. Вы также профессионал высокого уровня!

Улыбнулся и подполковник:

– Спасибо, Вика! Так я пошел вносить коррективы в наш план?

– Иди, Толя, но помни: кроме отправки автобуса и приостановки эвакуации до нуля часов 9 октября, ни офицеров поста, ни помощника в подробности причин изменения решения не посвящать!

– Я это помню!

Гордиенко покинул кабинет посла. Прошел во двор, подошел к автобусу. Переговорив с водителями, вызвал помощника. Передал приказ Соколовской. Юрин был дисциплинированным офицером. Получив приказ «заморозить» до особого распоряжения эвакуацию строителей, если и удивился, то сумел не выдать этого удивления, приняв распоряжение начальника к исполнению как должное.

В 13.00 по Москве или в 16.00 по среднеазиатскому времени «Ил-76» Министерства по чрезвычайным ситуациям оторвался от взлетно-посадочной полосы подмосковного военного аэродрома и, набирая высоту, пошел на юго-восток. В грузовом отсеке на скамейках находились офицеры и прапорщики отряда специального назначения «Рысь». Между скамеек стояли переносные контейнеры со всем необходимым для выполнения задачи снаряжением, запасом боеприпасов, медикаментов, воды и пищи. Оружие спецы держали кто на коленях, кто между ног. Все они были экипированы в новейшие, облегченные бронированные костюмы, в которые были вмонтированы и радиостанции малого радиуса действия, и боевые аптечки, и сканеры различных модификаций, включая приборы дистанционного обнаружения растяжек, мин-ловушек и всевозможных других взрывных устройств. Сзади на костюмах были закреплены кислородные баллоны небольших габаритов, малого веса, но имеющие запас воздуха на шесть часов. Приборы ночного видения входили в комплект бронированных шлемов, и теперь, чтобы использовать ПНВ, требовалось лишь одно – рычагом перевести окуляры к бронированному стеклу защитного шлема. Поэтому облаченные в новейшие специальные костюмы офицеры и прапорщики смотрелись как-то нереально, словно в чреве «Ил-76» располагалось не подразделение спецназа, а десант инопланетян, следующий на Землю из другой галактики. Впрочем, сами спецназовцы на свою экипировку не обращали особого внимания. Главное, в костюмах было удобно, они не сдавливали тело, обеспечивали свободу действий и были хорошей защитой от оружия противника. Большего спецу и не надо!

Полет продолжался чуть более четырех часов.

В 20.07 местного времени «Ил-76» благополучно совершил посадку на военном аэродроме Тайруна, в пяти километрах от столицы дружественного России государства. По трапу первым, как и положено, на бетонку сошел командир отряда. К самолету подъехали два армейских «УАЗа». Из них вышли люди в военной форме вооруженных сил Тайруна, в которых нетрудно было узнать российских офицеров. Один из них, в расстегнутой нараспашку куртке, подошел к Клинкову, представился:

– Главный военный советник при главнокомандующем армией Тайруна генерал-майор Мещерин Вячеслав Андреевич!

Клинков доложил:

– Товарищ генерал-майор, отряд специального назначения «Рысь» Главного управления по борьбе с терроризмом прибыл для выполнения поставленной задачи. Командир отряда полковник Клинков.

Генерал принял доклад, спросил:

– Сергей Сергеевич?

Клинков ответил:

– Так точно!

– Ну вот и давайте называть друг друга по имени-отчеству в тот короткий период, который нам предстоит отработать здесь. Так проще, да и ни к чему официальность. По крайней мере в Тайруне. Прошу в мою машину, нам надо согласовать действия по переброске вашего отряда в соседний Бутар. И времени на это мы имеем не более часа. Впрочем, больше и не потребуется.

Командир отряда кивнул на лайнер:

– А мои подчиненные? Им что, так и сидеть в самолете?

Генерал ответил:

– Нет. Мой заместитель, – Мещерин указал на коренастого офицера в форме без знаков различия, – полковник Сорокин займется подчиненным вам личным составом. Им покидать аэродром не придется. Переброска отряда продолжится отсюда. Но это мы обсудим в штабе авиаполка.

Генерал повернулся к заместителю:

– Геннадий Павлович, обеспечьте размещение спецподразделения в известном вам ангаре, организуйте для всех офицеров горячий чай и бутерброды. И находитесь с ними до нашего с полковником возвращения.

Заместитель козырнул:

– Есть, Вячеслав Андреевич, сделаем все как надо!

Генерал добавил:

– Да, и передайте в полк, «вертушку» к ангару! И чтобы все согласования на перелет через воздушное пространство соседей были завершены к моменту вылета вертолета!

И вновь заместитель козырнул:

– Есть, Вячеслав Андреевич!

Клинков подумал: «Здесь, видимо, действительно принято неофициальное обращение офицеров друг к другу, хотя дисциплина, судя по поведению заместителя главного военного советника, поддерживается на достаточно высоком уровне».

Командир «Рыси» и Мещерин заняли места в «УАЗе» и, миновав зону стоянки российских учебных штурмовиков «Су-25» и боевых вертолетов огневой поддержки «Ми-24», по аллее, ведущей от вышки управления полетами к небольшому военному городку, подъехали к штабу отдельного авиационного полка ВВС Тайруна.

Прошли в левый отсек двухэтажного сборного здания, где находился временный кабинет главного российского военного советника. Сержант-контрактник, осуществлявший обязанности и связиста, и порученца генерала, выставил на стол чашки с крепким и ароматным зеленым чаем.

Мещерин предложил:

– Выпейте этот поистине напиток богов! Уверяю, ничего подобного вы никогда не пробовали и вряд ли попробуете. Этот чай выращивают только здесь, на небольших плантациях в горах. Обладает чудодейственными, тонизирующими свойствами.

Клинков сделал несколько глотков. Ничего особенного не почувствовал. Чай как чай, только горчит и отдает чем-то, напоминающим полынь. Но похвалил:

– Да, действительно, генерал, чай превосходный.

Мещерин засмеялся:

– Не надо лукавить, Сергей Сергеевич! Сначала напиток воспринимается как и любой другой чай. Особенности его вы почувствуете немного позже, когда и усталость как рукой снимет, и голова просветлеет.

– Уж не с наркотиком ли этот ваш напиток богов?

– Он сам наркотик! Шучу! Зависимости не вызывает, но на организм действует превосходно.

Клинков допил этот «божественный» чай.

– Может, перейдем к делу, генерал?

Мещерин также поставил чашку на стол.

– Да дел-то у нас с вами немного. Это у вас в Тайбе работа, а здесь пустяки. Но которые, вы правы, пора и обсудить.

Генерал поднялся, посмотрел на часы, раздвинул шторы, закрывающие карту двух государств.

– Итак, Сергей Сергеевич, перед вами карта Тайруна и Бутара.

Он поставил указку в западной части соседней страны.

– Здесь столица Бутара – Тайба. В Тайбе наше посольство и недалеко место работы и проживания шестидесяти российских строителей. Что намерены предпринять против них боевики Аль Яни, вы знаете лучше меня. По приказу Москвы я должен обеспечить переброску вашего отряда к Тайбе, откуда вы начнете собственную акцию. А также в случае экстренной необходимости и в нарушение всех международных норм поддержать вас силами штурмовой авиации. Либо самолетами-штурмовиками «Су-25», либо «крокодилами» «Ми-24». Но это в экстренном случае. И я поддержу вас! Переброску же отряда осуществим через час следующим образом. Получив задачу, я связался с главкоматом Тайруна, и их штаб договорился с Министерством обороны Бутара о транзитном пролете «Ми-8» в соседнюю с востока от Бутара страну. Условие транзита одно – беспосадочный перелет по определенному коридору. Этим вертолетом мы и доставим к Тайбе весь отряд. Место высадки – пастбище у лесного массива, выходящего к столице Бутара с запада. Как раз за холмом посольство.

Клинков поинтересовался:

– Посадка вертолета вопреки договоренности с руководством Бутара не вызовет у соседей негативной реакции?

Мещерин ответил вопросом на вопрос:

– Сколько времени вам понадобится для высадки отряда?

– В экстренном режиме с выгрузкой контейнеров – четыре минуты.

Генерал удивленно посмотрел на полковника:

– Что, действительно всего четыре минуты?

– Действительно, а что в этом удивительного? Четыре минуты – наш норматив, который отрабатывается годами!

– Ясно! Вы сами и ответили на свой вопрос. Разве какие-то минуты вынужденной посадки могут серьезно встревожить штаб ВС Бутара? Тем более что после десяти минут полета тайрунские пилоты сообщат в штаб ПВО о неполадках какого-то там прибора, влияющего на управление вертолетом, и официально запросят разрешения на вынужденную посадку. Бутарцы могут проверить и выслать свой вертолет к месту посадки. Он сможет прибыть от Тайбы не ранее все тех же десяти минут. А если вам потребуется на высадку всего четыре минуты, то до подлета «вертушки» Дуни отряд уже войдет в «зеленку». А неисправный прибор тайрунские пилоты предъявят бутарцам. Но думаю, ничего подобного не произойдет. В Тайбе удовлетворятся объяснениями пилотов, тем более что посадка будет кратковременной, а затем вертолет продолжит полет по строго заданному и разрешенному курсу. Но четыре минуты?! Хотел бы я посмотреть на такую высадку. Увы, не получится.

Полковник улыбнулся:

– Не сокрушайтесь, Вячеслав Андреевич, будете в Москве, через ГУБТ свяжитесь со мной, я попрошу ребят для вас провести учебную высадку отряда из вертолета.

Генерал вздохнул:

– Для того чтобы показать мне это, вам надо, Сергей Сергеевич, еще вернуться!

– Вернемся! Это для вас наша акция представляется чем-то необычным, для нас же она одна в ряду многих уже выполненных задач. Хотя в целом операция предстоит непростая. Но отряду она по силам. Вы вот что скажите, прикрытие отхода дипломатов и строителей вы согласовывали с Москвой?

– Естественно! И как ни странно, получил такие полномочия, о которых раньше и думать не мог! Видно, после авиаудара по северным территориям Афганистана наше руководство наконец убедилось, что демонстрация силы иногда гораздо эффективнее всяких там переговоров и санкций. Влепили духам, теперь им долго придется восстанавливаться. Потери моджахеды понесли неслабые. Одни уничтоженные заводы по переработке наркоты чего стоят! Тысячи спасенных жизней. Вот и сейчас, в нашем случае, мне приказано прикрыть отход наших сограждан любыми способами и, главное, силами. А они здесь немалые. Хорошо, что сохранили плацдарм в Тайруне!

Полковник проговорил:

– Но наше присутствие здесь, насколько мне известно, ограничивается советниками и учебными частями.

Генерал усмехнулся:

– На бумаге да, в действительности… Вы не обратили внимания на самолеты и вертолеты на аэродроме?

– Нет. А что?

– А то, Сергей Сергеевич, что в этом учебном и числящемся тайрунским авиационном многоцелевом полку учебные машины составляют десять процентов от количества всей техники. Остальные самолеты и «вертушки» самые что ни на есть боевые. На «спарках» летают тайрунцы, глаза б мои не видели, КАК летают, а на остальных, то есть боевых, наши ребята. И так во всем авиационном корпусе. То же самое с сухопутными войсками, силами ПВО и артиллерией. Тут, Сергей Сергеевич, столько новейшей техники и обслуживающего персонала из России, что тайрунские вооруженные силы вполне можно объявить азиатской, развернутой по-боевому, общевойсковой армией. Так что, когда вы отработаете свою задачу и пойдете из Бутара, мы сможем прикрыть вас. Лучше, если вы успеете пройти тоннель перевала, ну а не сможете, я подниму в воздух столько сил, сколько нужно. Точки ПВО нам известны, их подавим без проблем. Взлетно-посадочную полосу главного аэродрома в Тайбе выведем из строя. Понадобится – навстречу вышлю отдельный десантный батальон.

– Но это же широкомасштабная акция против соседней суверенной страны?!

Генерал кивнул:

– Правильно! Но у меня приказ обеспечить отход российских граждан из Бутара в случае возникновения опасности для их жизни или свободы, применяя любые силы и средства подчиненных мне подразделений! Кстати, в приказе так и прописано – руководствуясь в первую очередь исключительно интересами Российского государства, а эти интересы заключаются в обеспечении безопасной эвакуации из Бутара всех российских граждан! Как вам подобная формулировка? Одно не пойму, зачем, передав мне этот приказ, вызвали вас? Я бы и сам обеспечил защиту посольства со строителями!

Клинков сказал:

– Без сомнения. Но не все так просто! Спецназ здесь не только для того, чтобы вытащить из Бутара наших сограждан. У нас есть и другие задачи.

Генерал вновь кивнул:

– Понятно! У вас всегда какие-то свои специальные задания! На Абделя, что ли, вышли? Он – ваша главная цель?

– Я этого, Вячеслав Андреевич, не говорил!

– Естественно! Но и в Афган, если я угадал, вам дорога через Тайрун. По Пакистану свободно не пройти! Хотя… для вас невозможного не существует!

– Вот здесь вы, Вячеслав Андреевич, правы! Для нас невыполнимых задач нет. Существует, к сожалению, цена выполнения этих задач. И она может оказаться высокой, этого не всегда удается избежать, и тогда приходится платить по полной. Но не будем об этом! Если у вас больше ко мне ничего нет, разговор можно считать оконченным?

– Вы правы! До вылета – 23 минуты. Пора на аэродром! Признаюсь, приятно было познакомиться с вами. Впервые беседовал с человеком вашей профессии. И не могу, да и не хочу скрыть восхищения перед вами лично и перед вашими подчиненными. Пока у нас есть такие отряды, страна в безопасности.

Полковник добавил:

– И пока из армии не ушли такие генералы, как вы.

Мещерин засмеялся:

– Вот и пропели друг другу дифирамбы. Но… от души. Ладно. Выезжаем на аэродром.

Вертолет песчаного цвета с опознавательными знаками военно-воздушных сил Тайруна стоял недалеко от ближайшего к стоянке авиатехники ангара. Ангара, где командира дожидались его подчиненные. Клинков, выйдя из «УАЗа» главного военного советника, вызвал к себе командиров групп, приказал начать посадку.

Ровно по графику, в 1.30 местного времени, «вертушка» взмыла ввысь и пошла к границе с сопредельным государством. Как только «Ми-8» пересек ее, он начал снижение. Спустя 12 минут шасси вертолета коснулись мягкого грунта. Из кабины пилотов вышел командир экипажа:

– Разгружаемся, ребята! В темпе!

Группы организованно покинули борт и скрылись в лесном массиве, который находился от места посадки в каких-то тридцати метрах. Пройдя в глубь леса, до первой опушки, Клинков остановил отряд. Над ними пророкотал продолживший прерванный полет вертолет.

Полковник вызвал к себе командиров групп. Расстелил на мху карту района, освещая ее тонким, как авторучка, но мощным фонариком.

– Внимание, мужики, мы с вами вот здесь, – он указал на пятно среди зеленого фона. – Если смотреть строго на восток, то где-то в километре холм, или высота 211,0. Она находится в зоне «зеленки», но практически на самой границе лесного массива. Наше посольство рядом с высотой и лесом. С холма территория дипломатического представительства просматривается невооруженным глазом и досягаема для любого боевого стрелкового оружия. Поэтому Флинт обязательно воспользуется этой высотой. Возможно, объявится здесь и сам, дабы воочию наблюдать, как Наполеон, за бойней, что должны устроить его наемники. На холм большие силы не пойдут, человек пять-шесть. Гранатометчики. По логике, их задачей будет обстрел территории посольства, в первую очередь казармы, где находится основная часть всей охраны посольства.

Вьюжин спросил:

– Надеюсь, сегодня эта казарма пуста?

Клинков кивнул:

– Да.

И добавил:

– По крайней мере, должна быть пуста, но мы еще проверим это. Так как боевики выведут сюда малые силы, то, думаю, и нам следует оставить здесь пару человек, не более.

Вновь голос подал Вьюжин:

– Двух человек хватит для уничтожения группы противника, а если среди стрелков будет Флинт? Его-то нам надо брать живым!

Полковник согласился:

– Ты прав, этот Флинт как-то вылетел из головы. Хорошо, с учетом возможности появления на холме главаря наемников оставляем на высоте и группу захвата.

Командир «Стрелы» предложил:

– А не проще на холме рассредоточить одну полноценную группу, к примеру, мою. Тогда мы и гранатометчиков противника завалим, и Флинта возьмем, у меня ребята имеют опыт нейтрализации подобных типов.

Клинков задумался. Он несколько иначе представлял порядок рассредоточения сил спецназа, но предложение Вьюжина было логичным и обоснованным. Даже если вдруг по какой-то причине наемники не воспользуются холмом, а пойдут, скажем, напролом, используя фактор неожиданности, а возможно, и бронетехнику, «Стрела» сможет нанести по наступающим духам эффективный удар с фланга, расстреляв значительную часть наступающих сил. Флинт все же ограничен в людских ресурсах, а войска Дуни в нападении на посольство участвовать не будут. Дуни сделает иначе, переведет стрелки на преступные группировки, якобы мутившие воду в стране под прикрытием президента Карагаба. Вот они, ненавидя Россию, воспользовавшись временным хаосом, и ударили по русским. И по посольству, и по строителям. Значит, Флинт вынужден действовать, имея в подчинении сорок пять боевиков. При таком раскладе одновременно провести две акции – здесь, против посольства, и у ГРЭС, против шестидесяти строителей, невозможно. Невозможно в плане обеспечения успеха на обоих направлениях. К ГРЭС Флинт должен отправить как минимум пятнадцать головорезов. Тогда здесь у него остается тридцать моджахедов. Ну, плюс еще десяток потенциального и скрывавшегося до сего времени резерва. Возьмем сорок человек. Но в посольстве ненамного меньше спецназовцев из Федеральной службы охраны. Бойцов, защищенных от противника и оградой, и стенами корпусов. При таком раскладе ни один идиот на открытый штурм не решится. А вот расстреляв с холма казарму и внешние посты, Флинт сразу же получает и панику в посольстве, и перевес в живой силе. Обстрелом одной только казармы он потенциально уничтожает более половины личного состава взвода охраны, еще снимает трех человек на постах. Итого – гранатометным огнем с холма Флинт уничтожает почти весь взвод. А следовательно, получает возможность проведения прямого штурма малыми силами!

Клинков повернулся к Вьюжину, который вместе с другими командирами диверсионно-штурмовых подразделений стоял молча, не мешая полковнику оценивать обстановку.

– Хорошо! Согласен! Группа «Стрела» занимает позиции на холме с задачей уничтожения ударной группы наемников, захвата главаря духов, естественно, если он там объявится, или нанесения флангового удара по противнику в случае, если тот предпримет попытку прямого штурма посольства, возможно, используя бронетехнику. Сигналом для боевиков должен послужить подрыв дороги, ведущей к посольству от центра Тайбы. Но его может и не быть. Так что майору Вьюжину действовать на холме по задаче, соотнеся действия с той обстановкой, которая реально будет складываться во время появления у посольства штурмующих сил Флинта! Вопросы ко мне у тебя, Игорь Дмитриевич, есть?

Вьюжин заметил:

– Вы ни слова не сказали о наблюдателях самого посольства.

– А что о них говорить? Ты знаешь, что силами двух офицеров ФСБ выставлен пост наблюдения. Выставлен там, откуда просматривается и территория посольства, и подходы к нему. Где это может быть, просчитай сам. Это несложно!

– Несложно! Я о другом, наблюдатели предупреждены о нашем появлении? А то откроют огонь по своим, приняв нас за отморозков Флинта. Весело тогда на холме будет.

Полковник заверил майора:

– Не волнуйся! Всех, кого надо, посол предупредила о нас. Офицеров поста в том числе. Еще вопросы?

– Пока нет.

– Тогда начинай выдвижение группы к рубежу применения. Связь со мной по определенной и утвержденной ранее схеме.

Вьюжин кивнул и отошел от командирской группы. Подошел к своему подразделению, офицеры которого устроились под кустами на краю опушки и о чем-то тихо переговаривались между собой. В центре внимания, как всегда, был старший лейтенант Лебеденко. Но к этому майор уже привык.

При появлении командира спецназовцы прервали общение и поднялись.

Вьюжин приказал:

– Выдвигаемся в глубь леса. Идем строго на восток, конечный пункт маршрута – высота 211,0. Порядок движения – цепь. Дистанция между офицерами – расстояние прямой видимости. Вперед уходит старший лейтенант Лебеденко. Его задача – первым выйти на обозначенную высоту. После чего вся группа сосредотачивается на ее вершине. Лебеденко! На высоте сотрудниками ФСБ посольства установлен пост наблюдения. Ты должен выйти на него и вступить в контакт с наблюдателями. После чего доклад мне и выход по моей команде на пост всей группы. Тебе все понятно, Андрюша?

Лебеденко спросил:

– А ребята из посольства знают, что к ним должны явиться гости?

– Они предупреждены о нашем появлении. По крайней мере, должны быть предупреждены. Впрочем, мы сейчас узнаем об этом.

Майор включил станцию, закрепленную на поясе. Микрофон и динамик были встроены в защитный шлем, резервная рация подведена к запястью.

– Внимание, я – Стрела! Прошу ответить посольство!

И тут же услышал в ответ:

– Посольство на связи! Признаюсь, не ожидал, что вы появитесь так быстро!

– Мы появляемся, когда надо. С кем имею честь?

Связь в импульсном режиме имела защиту и от прослушивания, и от пеленгации, это знал заместитель посла, поэтому представился открыто:

– Подполковник Службы внешней разведки Гордиенко! – И добавил: – Анатолий Семенович!

– Прекрасно! Один вопрос, ваши люди на высоте оповещены о том, что может появиться группа спецназа?

– Да! Но я сориентировал офицеров на более позднее время.

– Исправьте ситуацию! Мы будем на вершине холма максимум через полчаса. К наблюдателям подойдет один офицер, затем вся группа. Движемся с запада.

– Принял! Немедленно передам на пост приказ о встрече гостей!

– Вот и хорошо! Как оценим обстановку, я свяжусь с вами, и примем окончательное решение по отражению штурма и уничтожению наемников, которых выведет на вас Флинт. Пока все! Конец связи!

– Конец, Стрела!

Вьюжин перевел рацию в режим пассивной работы, повернулся к Лебеденко:

– Иди с богом, Андрюша! Тебя уже ждут на посту. Следом мы. Но… Лебедь, подойди к позиции наблюдателей скрытно. Откуда-нибудь сам понаблюдай за ними. Не исключено, что коварный Флинт мог просчитать действия подполковника из посольства и захватить пост. Выйдешь на них лишь после того, как убедишься, что сотрудники дипломатического представительства не находятся под контролем наемников!

Лебеденко вздохнул:

– Ну что вы, товарищ майор, все опустить меня желаете? Что я, в первый раз на эти посты выхожу? И не знаю, как это делать?

Вьюжин заметил:

– Повторенье – мать ученья! Двигай, Андрюша! И не обижайся. Вперед, пошел!

Старший лейтенант, поправив бесшумный «Вал», скрылся в темноте и зарослях кустарника.

Выждав три минуты, командир «Стрелы» отдал группе команду развернуться в цепь на установленную дистанцию, и через пять минут после ухода Лебеденко группа начала движение на восток.

Лебеденко по годами выработанной привычке шел, соблюдая все меры предосторожности. И не важно, что здесь, в секторе, по сути контролируемом своим же постом, он мог бы чувствовать себя спокойно. Спецназовец на боевом выходе ни в какой обстановке не имеет права расслабляться. Слишком кровавой и дорогой может стать цена подобной расслабленности. Ведь от каждого офицера группы могла зависеть судьба всего подразделения. Проколется один, подставятся другие, что грозит реально обернуться катастрофой. Поэтому Лебеденко и пробирался к высоте так, словно шел по минному полю, окруженному противником: скрытно, бесшумно, внимательно, используя прибор ночного видения, отслеживая обстановку. Шел, постепенно отклоняясь влево. И это не было ошибкой офицера. Он уходил в сторону специально. Чтобы «пробить на чистоту» пост, старшему лейтенанту надо выйти к нему оттуда, откуда его не ждут. А ждать его могли, если наблюдатели работали под контролем наемников и те были в курсе последних радиопереговоров поста, с запада. Он же зайдет с северо-востока, со склона, ведущего к посольству.

Вьюжин, ведший цепь группы, вынужден был остановить подразделение. До отметки, где должен был находиться пост, оставалось не более 50 метров, а от Лебеденко доклада о контакте с наблюдателями все не поступало.

Это объяснялось маневром, предпринятым напарником командира первой боевой двойки группы спецназа. Андрей наконец выбрал место, откуда мог видеть пост. Двое славян. По внешнему виду офицеры. Один, видимо, только что встал, лицо заспанное. Службу несли посменно. Замаскирован пост неплохо. Если бы не движения того, кто недавно проснулся, и не информация, что именно здесь должен находиться наблюдательный пункт, обнаружить его было трудно. Никого лишнего Лебеденко не заметил, но еще несколько минут отслеживал наблюдателей. Убедившись, что не только на посту, но на всем восточном склоне никого, кроме сотрудников посольства, нет, Андрей вызвал командира группы:

– Вьюн! Я – Лебедь!

– Ну, наконец-то! Ты что, через Канаду на пост выходил?

– Не через Канаду, товарищ майор, а в обход! И не надо подкалывать. Подумаешь, потеряли десяток минут, ждать еще часами придется.

– Ладно, не кипятись! Докладывай, что там с постом?

– Чист он, как и все вокруг. Вижу и пост, и посольство, и часть города, частные постройки. Нигде никого.

– Хорошо! Выходи на пост! Оттуда вновь доклад или… или сигнал «провала»!

– Сплюньте! Хотя это необязательно! Приказ принял, выхожу на пост!

Лебеденко поднялся с травы и вышел из-за кустов, перемещаясь от дерева к дереву, сблизился с постом. Увидел через щель во мху, прикрывающем землянку, спины сотрудников посольства. Подумал: и чего они оба уставились на восток? Ждут гостя? А если в это время духи начали бы подъем по склону, да быстро заняли позиции для обстрела территории посольства ниже, под обрывом? И тогда все! Хотя, конечно, не все, в самом посольстве наверняка рассредоточили людей так, чтобы не понести потерь от этого обстрела. Но разведка, выдвинутая на холм, бандитов пропустила бы.

Подойдя к щели, Лебеденко нагнулся:

– Эй, служивые, чего увидели интересного, что аж замерли возле бруствера?

Офицеры посольства от неожиданности вздрогнули, но тут же обернулись, наставив стволы автоматов на Лебеденко. Старлей усмехнулся:

– Спокойно, ребята! Я тот, кого вам приказали встретить. Старший лейтенант Лебеденко, диверсионно-штурмовая группа «Стрела» отряда «Рысь». Не надо суетиться. Вы и так уже прозевали все, что только можно прозевать! Скажите, за каким чертом вы уставились на восток?

Ответил Сычев:

– Так вас же приказано было встретить! Вот и высматривали в темноте фигуру.

– Эх, мужики, плохо вас готовили. Спецназ по прямой не ходит! А вот вы свой тыл, а точнее, объект наблюдения, забросили. Да пока вы пялились, на склоне вполне могли бы обосноваться стрелки противника. И вы бы об этом узнали только с началом обстрела объекта, который вам доверили охранять! Но ладно, чего теперь перетирать! Выходите из своего блиндажа, а я со своими свяжусь.

Андрей включил радиостанцию:

– Вьюн! Я – Лебедь! Нахожусь на посту!

Майор ответил:

– Принял! Подходим!

– Жду с нетерпением! Отбой!

– Конец связи!

Лебеденко повернулся к вышедшим из укрытия офицерам. Было заметно, что замечания спецназовца задели их, и сейчас они чувствовали себя дискомфортно. Это требовалось изменить. Перед боевой акцией каждый боец должен быть заряжен на бой, стремиться в схватку, а не винить себя за какой-то промах, осознавая, пусть временно и не совсем обоснованно, свою недостаточную профессиональную подготовленность. Поэтому Лебеденко подбодрил старших лейтенантов, своих ровесников:

– Ну чего носы повесили, ребята? Все нормально. Это мы виноваты, вывели вас из формы, сломали порядок наблюдения. А если бы вы заметили мой подход к вам, то уже моей подготовке была бы грош цена. Так что все о’кей, как говорили наши недавние друзья американцы. А вот и наши!

Подошли бойцы группы. Офицеры посольства представились Вьюжину. Майор, ответив, осмотрел пост. Оценил укрытие:

– Неплохо, совсем неплохо! И позиция выбрана верно, и маскировка на уровне. Но вам, – он посмотрел на Сычева и Верхотурова, – здесь оставаться больше не следует. Возвращайтесь в дипломатическое представительство и постарайтесь сделать так, чтобы никто из посторонних этого не заметил.

Сычев сказал:

– Но мы не можем покинуть пост без команды подполковника Гордиенко!

– А что вам мешает связаться с ним и получить нужную команду?

Сычев вызвал посольство. Заместитель посла подтвердил распоряжение Вьюжина, и офицеры ФСБ скрылись в кустах, направившись к диппредставительству окольным путем.

Вьюжин же приказал подчиненным собраться возле бывшего уже поста наблюдения.

– Внимание всем! Начинаем рассредоточение на высоте. Старший лейтенант Гончаров спускается по южному склону до основания холма и оборудует там позицию раннего обнаружения противника. Капитан Бураков обустраивается выше Гончарова, между ним и постом. Капитан Мамаев уходит на северный склон. Остальные здесь со мной. Задача для Гончарова, Мамаева и Буракова – обнаружение противника и слежение за ним с постоянными докладами мне по связи о всех движениях боевиков, их количестве и вооружении. Задачу тем, кто остается здесь, я поставлю отдельно. Если у офицеров выносных дозоров вопросов нет, они могут идти!

Гончаров с Бураковым направились в правую, если смотреть на посольство, сторону, Мамаев – в левую. Проводив их, майор обратился к снайперу группы прапорщику Дубову:

– Дуб! Отойди немного назад и выбери себе позицию где-нибудь на дереве так, чтобы мог прикрыть огнем своей «СВД» участок поста.

Прапорщик кивнул и двинулся назад, подняв голову, высматривая приличную, еще не осыпавшуюся крону.

Вьюжин повернулся к прапорщику Бутко:

– Тебе, Жора, также отойти назад и выбрать позицию прикрытия нашего тыла с земли!

Бутко ответил:

– Есть!

И направился следом за Дубовым.

Вьюжин вздохнул, прикурил сигарету.

Лебеденко спросил:

– Обо мне не забыли?

– Нет, Андрюша! Ты останешься со мной.

– Как всегда! Вы отдыхать, я пасти западный склон!

– Не утрируй. Когда это ты нес службу вместо меня?

– Тогда для чего здесь оставили?

Майор улыбнулся:

– Ты у нас спец по захвату главарей банд и всяких там террористических групп. Даже как-то Абделя самого конвоировал. Не морщись, я не в укор. Здесь по всем раскладам должен объявиться Флинт. Более удобного места, чтобы руководить акциями против строителей и посольства, у него нет. Одно дело получать доклады, иногда противоречивые, другое – видеть все своими глазами. Главная задача для него – посольство. Вот он и объявится, чтобы лично корректировать действия основной в его отряде наемников штурмовой группы. Ну а тебе предстоит взять его живым и невредимым. Он нам очень пригодится в дальнейшей работе! Понял?

– Понял! Где обоснуемся до появления бандюков? В землянке ребят из посольства?

Вьюжин вновь улыбнулся:

– Я в землянке, а ты – хочешь на дерево лезь, хочешь в листву какую закапывайся!

– Все шутите?

– А ты вопросы поумней задавай!

– Значит, в землянке. И, конечно, первым отдыхаете вы!

– На этот раз ошибся, на этот раз первым отдыхаешь ты! Так что лезь в яму и на боковую. Не теряй времени. Его у нас не так много!

Лебеденко довольно проговорил:

– Вот это дело! Вот это действительно забота о подчиненных!

– Скройся!

– Уже скрылся!

Старший лейтенант вполз в землянку и тут же, прислонясь к ветвям, которыми была обложена яма, уснул крепким, спокойным сном.

Вьюжин же вызвал Клинкова:

– Рысь! Я – Стрела! Прошу ответить!

Полковник сразу включился:

– На связи, Стрела!

– Примите доклад: группа заняла рубеж действия!

– Это хорошо! Мы также сумели проникнуть на объект. Сейчас ребята «Осы» проводят разведку. По окончании Градовский приступит к подготовке контракции вместе с Дрониным. Я же уйду в посольство. Оттуда и буду руководить операцией против Флинта.

– Понял!

– Ты повнимательней там, Игорь Дмитриевич. Все же твое направление – главное!

– Я это помню! И мы выполним задачу, если взвод охраны будет действовать в полном взаимодействии с нами!

– Об этом не думай! Я в посольстве еще уточню обстановку и обеспечу полное взаимодействие!

– Хорошо! До связи!

– До связи, майор!

Глава 3

В номере 222, который снимал Вильям Харт, собрались его подельники Ринг, Чен и Андерс. Они ждали доклада полевого командира Рамазана Фалади.

Пуштун вызвал британца в 16.30:

– Флинт, я – Фалади!

Харт ответил:

– Слушаю тебя, Рамазан!

– Штурмовые группы перемещены в частный сектор в районе посольства, расположены в трех домах в разных проулках.

– Прекрасно! Что сообщают агенты с ГРЭС?

– Там все по-прежнему спокойно!

– От посольства?

– То же самое!

Харт приказал:

– В 21.00 будь готов встретить у развилки дорог, идущих из города к ближайшему селению и непосредственно к посольству, Корейца и Питона! После прохода последнего за линию подрыва минируй трассу! Далее Питона с группой Шарифа лично выведи на холм. Туда же чуть позже подойду я. Корейца со своей группой держишь на месте до получения дополнительной команды! В те же девять часов обеспечь переброску группы Охотника со своим командиром к модулю строителей. Размести их на окраине лесного массива. И ждать приказа! Вопросы?

– Вопросов нет, господин Флинт!

– Вот и хорошо! Обо всех изменениях в обстановке немедленный доклад мне. Я постоянно на связи в отеле. Все! Отбой!

Харт отключил станцию, посмотрел на подельников:

– Ну что, корсары? Время близится. Готовы ли выполнить задачу?

Кореец, куривший в кресле сигару, положив по-американски ноги на стол, лениво проговорил:

– Ну о чем ты спрашиваешь, Флинт? Дело-то пустяк. Если, конечно, аборигены не подведут. На дикарей полностью положиться нельзя.

Харт заверил:

– На этих можно!

– Ну а можно, так какие могут быть проблемы?

Флинту не понравился тон подельника:

– Не рано ли ты расслабился, Дик? На тебе главная задача, а ты ведешь себя так, будто как минимум полдела уже сделал!

Кореец ответил:

– Ты же знаешь меня, Вильям! Я не подведу! А расслабуха, это только видимость, на самом деле я сжат, как пружина. И не завидую тем, по кому эта пружина ударит, когда распрямится.

– Ты заговорил, как дикарь. Они любят выражаться замысловато!

Кореец приподнялся, стряхнул пепел в пепельницу.

– С кем поведешься, Харт! А вообще, я предпочел бы не русских, а местных дикарей мочить! Терпеть не могу этих вонючек!

Флинт усмехнулся:

– Вот как? А деньги от этих вонючек получать не брезгуешь?

– Деньги, Харт, как тебе известно, не пахнут!

– Ладно, философ, расслабляйся.

Охотник, или Билл Ринг, предложил:

– Господа, до акции еще уйма времени. Не вызвать ли в номера местных сучек? Все не сидеть в этом номере монахами!

Флинт запретил:

– Нет, никаких шлюх! Оторвешься с проститутками в Шелтоне. Если, конечно, вернешься! А сейчас приказываю всем внутренне собраться. Обстановка стабильная. Но мы все прекрасно знаем цену этой стабильности. Она может измениться в любое время, и никто просчитать этого не в состоянии. А посему мы должны быть готовы к работе в любое время. Советую еще раз проанализировать план действий каждой группы. От этого зависит многое. От этого, возможно, зависит наша с вами, дикари не в счет, жизнь! Согласитесь, глупо погибать, когда тебя ждет куча денег и, как следствие, ничем не обузданных, неограниченных удовольствий!

Бандиты согласились со своим главарем. Кореец вновь приник к карте, Охотник с Питоном разыграли шахматную партию. Лишь Харт ушел в спальню. Но не лег. Встал у окна. Где-то внутри его кусала тревога. И причину этой тревоги наемник понять не мог. Одно он знал точно, где-то рядом серьезная опасность. Но вот где? Ответа Харт не находил и поэтому, стоя у окна, напряженно размышлял, вновь и вновь анализируя свои действия с момента прибытия в Пакистан.

В 20.20 Харта вызвал Фалади:

– Флинт! Я – Рамазан!

Наемник спросил:

– Что у тебя?

– Только что мои наблюдатели доложили, что в 19.30 из посольства России вышел автобус «Мерседес» с наглухо зашторенными окнами и двумя водителями и двинулся в сторону ГРЭС. Туда он прибыл в 19.52. Остановился внутри охраняемой зоны у модуля строителей.

Харт напрягся:

– Дальше?

– Дальше ничего. Автобус просто встал, водители покинули салон и… тишина!

– Что говорят агенты на самом объекте?

– А вот они сбросили ценную информацию. Сегодня эвакуации не будет. Русские планируют в срочном порядке и скрытно вывезти своих людей в Тайрун завтра в семь часов утра.

Флинт выругался:

– Черт! Это еще что за движения? – Спросил: – Из посольства, кроме водителей, больше никто не прибыл?

– Один мужчина. Но он и раньше появлялся на стройке.

– Ясно! Спасибо за информацию. Данное обстоятельство меняет общую обстановку, что потребует корректировки плана операции. Людям продолжать наблюдение за объектами! Остальное, по личному составу и передислокации групп, остается в силе. Работай, Фалади!

– Работаю! Конец связи!

Харт, отключив станцию, обратился к подельникам, уже собравшимся, дабы покинуть отель.

– Господа! Обстановка изменилась!

Наемники уставились на командира. Тот продолжил:

– Нет! По посольству все остается, как прежде, так что ты, Кореец, и ты, Питон, действуете по ранее принятому решению. Изменения касаются строителей. Или русские получили информацию о готовящемся нападении, что маловероятно, или это связано с напряженностью ситуации в Тайбе, но ими принято решение об эвакуации строителей завтра в 7 утра. А посему план их отработки придется корректировать. Поэтому, Охотник, ты остаешься, вы же, ребята, – бандит посмотрел на Корейца и Питона, – работайте, как договорились.

Дик Чен, он же Кореец, и Ричард Андерс, подхватив дорожные сумки, вышли из номера.

На стоянке отеля их поджидал микроавтобус китайского производства. Наемники заняли места в салоне, и автобус резво взял в сторону восточной оконечности города.

Проводив двух наемников, Харт обратился к третьему, оставшемуся в номере:

– Что думаешь по решению русских относительно эвакуации строителей, Билл?

Билл Ринг, он же Охотник, пожал плечами:

– Ничего странного не произошло, если не считать того, что этим решением русские лишили нас возможности спокойно выпотрошить модуль, не выходя за пределы города. Теперь же прямой штурм, а тем более захват заложников с дальнейшим их перемещением в войсковую казарму трудновыполним, если не сказать большего, невозможен!

Харт задумчиво прошелся по гостиной:

– Невозможен! На территории ГРЭС. Это так! Рисковать при проведении по сути второстепенной акции мы не можем! Но… мы можем другое!

Наемник резко повернулся, подошел к столу, на котором лежала развернутая карта Бутара и Тайбы:

– Билл, подойди сюда!

Охотник подчинился.

– Смотри! Русские планируют провести эвакуацию своих сограждан в Тайрун, так?

– Наверное, тебе видней, мы такой информации не получили.

– В Тайрун, Билл, в Тайрун! А до границы с сопредельным государством одна дорога, и проходит она мимо строящейся ГРЭС практически по прямой через тоннель безымянного перевала. От Тайбы до границы с Тайруном, судя по карте, 120 километров. Тоннель расположен почти посередине, ближе к Тайбе, и слева имеет очень даже приличную рощу с оврагом. На остальном пространстве дорога идет через равнину. Я вот что думаю, Охотник, а не устроить ли нам засаду на автобус перед тоннелем?

Ринг сказал:

– Для того чтобы провести штурм, надо как минимум заставить автобус остановиться. Русские же наверняка пойдут с сопровождением и напролом. Почему не атаковать их в самом тоннеле? Дождаться, пока автобус и сопровождение окажутся в подземелье, и обстрелять. Оставшихся в живых, беспомощных и контуженых, вытащить на трассу. А там в наш транспорт и в обратку!

Харт покачал головой:

– Нет! Подобным обстрелом мы уничтожим весь персонал. Сам представь, много ли живых останется после того, как автобус поразят кумулятивные заряды, да еще в замкнутом, ограниченном пространстве? Плюс баки рванут! Нет! Если бы не заложники, я принял бы твой план. Но нам, точнее Абделю, нужны заложники. Хотя бы для нашего прикрытия! Хотя, я думаю, строители ему нужны не только для этого, и при отходе шейх не позволит их расстрелять. Это сейчас он не раскрывает все карты. Как отработаем объекты и отойдем, раскроет!

Охотник спросил:

– Что предлагаешь ты?

– Засаду, как ты определил, устраиваем в районе перевала, но не в самом тоннеле, а перед ним. Смотри!

Харт указал на карту:

– В ночь отправишь к перевалу группу минеров. Их задача – заминировать тоннель таким образом, чтобы его можно было подорвать по радиосигналу. Следом в «зеленку» и овраг у дороги выдвигаешь остальных своих абреков. Посмотришь, можно ли разместить позиции для нападения с обеих сторон дороги. Можно – размещаешь, нет – рассредоточиваешь отряд там, где возможно. Как только появляется транспорт русских, взрываешь тоннель и обстреливаешь из гранатомета переднюю часть автобуса с машиной сопровождения. После чего проводишь захват тех, кто останется в живых. Заложников в свой автобус, который предоставит Фалади, и на объект укрытия. Как тебе мой план?

Ринг кивнул головой:

– Отличный план, Флинт! Лучшего и не придумаешь! Одно смущает. Акцию против посольства придется либо переносить до окончания работы по строителям, а это не менее двух часов, либо начинать операцию раздельно, в первую очередь отработав дипломатическое представительство.

Харт также кивнул:

– Да, Билл. Одновременно провести две акции не удастся. Но затягивать время мы не можем, от нас зависит активизация действий Дуни. Что ж, начнем с посольства! В принципе, для нас какая разница, ЧТО и КОГО уничтожить первым, работяг или чиновников?

Охотник заметил:

– Ты сказал, посол у русских – баба. И, говорят, весьма и весьма аппетитная?!

Харт уставился на подельника:

– Ты что, Билл, никак отыметь ее захотел?

Физиономия Ринга расплылась в похотливой ухмылке.

– Почему нет? Ты представляешь, какая пойдет о нас слава? Мало, что захватили бабу-посла, и не какого-то там африканского племени, а самой России, так еще и трахнули ее! После этого ей можно и жизнь сохранить. Сама от позора сдохнет! А уж шум поднимется в мире неслабый.

Харт неожиданно повысил голос:

– Если ты, Ринг, не выбросишь из головы подобные мысли, я лично тебя отымею! При проведении акции никакой самодеятельности! Работа по плану! Выполнение задачи и отход. Ясно тебе, стебарь? В Шелтоне шлюх мало? Я добавлю!

– Да ясно мне все. А насчет посла – пошутил!

– Плохо пошутил, Охотник! Не надо так шутить! Сейчас связывайся с Фалади и вали к нему. Как обоснуешься у тоннеля, доклад мне! Вопросы? Нет вопросов! Иди!

Билл Ринг по кличке Охотник покинул номер Харта.

Флинт закурил сигару. А из машины, стоявшей на противоположной стороне улицы, в эфир пошел доклад по закрытому каналу связи. Агент внешней разведки передал резиденту смысл замысла наемников. Полковник Шестов тут же передал информацию в посольство подполковнику Гордиенко. Советник посла вызвал Клинкова. Тот доклад принял и попросил обеспечить скрытное его проникновение на территорию посольства. Гордиенко обещал прикрыть командира отряда спецназа и указал путь, по которому полковнику следовало выйти к тыловым воротам дипломатического представительства, используя «зеленку» вдоль глиняных домов окраины Тайбы!

Отряд, ведомый полковником Клинковым, вышел на окраину «зеленки». Командир «Рыси» вызвал к себе командиров групп. Как только те явились, полковник указал им на светящийся впереди и немного внизу за дорогой строительный объект:

– Перед вами ГРЭС, слева за колючкой домик – медицинский пункт, справа жилой модуль строителей. Далее сама стройка. По дороге барражируют два полицейских джипа. Задача перед нами простая – проникнуть на территорию объекта, взять под контроль наблюдателей Флинта в медпункте и тихо, незаметно для полицейских вывести строителей в район котлована. Самим же занять модуль, «конфисковав» у наших сограждан гражданскую одежду.

Градовский проговорил:

– Да, действительно, все просто, как дважды два, только больше всего меня настораживает подобная простота.

Клинков согласился:

– Ты прав! Внешне объект выглядит «чисто», а вот что там прячется на самом деле, неизвестно. Посему приказываю группе «Оса» провести разведку. Для чего группу разбить на две подгруппы, обойти объект по флангам, зайти в тыл и оттуда, преодолев полосу проволочных заграждений, начать прочесывание местности с выходом одной подгруппы к медпункту, второй к модулю!

Градовский спросил:

– И дальше?

Клинков взглянул на майора:

– А дальше, Сеня, все, как обычно, доклад мне и продолжение работы, которую я тебе обозначу!

Командир «Осы» проговорил:

– Ясно! Допустим, мы без проблем выйдем к целям, но в то же время попадем в поле зрения полицейских патрулей. С ними как быть? Они не будут ждать, пока мы согласуем наши действия, а поднимут тревогу. И тогда вся разведка летит к чертям собачьим.

Клинков ткнул пальцем Градовского в грудь:

– А вот чтобы этого не произошло, Семен, ты должен выйти к целям незамеченным. Я их отсюда, при всем желании, нейтрализовать не смогу. Завалить да, но не нейтрализовать. Даже отвлечь не могу. Любая нештатная ситуация послужит поводом для поднятия полицейскими тревоги. Так что ты уж как-нибудь постарайся незамеченным, Сеня!

Майор вздохнул:

– Ясно! Разрешите начать разведку?

– Разрешаю!

Градовский отошел от Клинкова и Дронина. В 2.56 бойцы группы «Оса», разбившись на две части, по одному пересекли шоссе и скрылись. Первую часть работы они сделали успешно. Что последует дальше? Этого не знал никто.

Проводив личный состав группы «Оса» взглядом, Клинков повернулся к командиру ударной группы «Зенит» майору Дронину:

– Как только Семен выведет своих людей к медпункту и модулю, начинаем работу мы. Так же, как и ребята «Осы», обходим объект, но в тыл не углубляемся, а проникаем на территорию с флангов. Одну подгруппу поведешь ты, другую я. На тебе и дальнейшая эвакуация строителей в котлован.

Дронин кивнул:

– Понял, командир!

В 3.10 прошел доклад Вьюжина о занятии рубежа действия на высоте 211,0.

Бойцам «Осы» на проход территории строящегося объекта понадобилось чуть больше часа. Ровно в 4 утра станция командира «Рыси» издала сигнал вибровызова. Клинков ответил:

– Рысь на связи!

Услышал голос Градовского:

– Я – Оса! Группа у целей!

– Отлично! Как обстановка внутри объекта?

– Как на кладбище.

– Что делают наши «дятлы» в медпункте?

– Врач спит. Сестра сидит, пригорюнившись, у окошка, глядя на модуль.

– Что, вот так постоянно сидит и глядит на жилой комплекс?

– Именно, командир! Кстати, симпатичная девица, и чего они платки на фейсы натягивают?

– Тебя забыли спросить! Ладно! Скажи, незаметно для медсестры проникнуть в модуль можно?

Градовский ответил категорично:

– Нет! Это исключено!

Клинков повторил:

– Исключено!

Встряхнулся:

– Что ж! Тогда остается один выход, брать наблюдателей! Но быстро, чтобы сестричка и глазом не моргнула и чтоб не успела подать сигнал тревоги Флинту или его сообщникам. Задача ясна?

– Так точно!

– Выполняй! По окончании захвата доклад из медпункта.

– Понял! Выполняю!

Командир «Осы» подозвал к себе первую боевую двойку, поставил задачу по нейтрализации вражеского поста наблюдения, и фигуры капитана и лейтенанта метнулись по яме к зданию медпункта.

В самом же медицинском учреждении царило полное спокойствие. Врач Рахим Ачал и медицинская сестра Лилиан Каран, метиска по рождению, выполняли задание, полученное от заместителя самого Дуни Абу Бара, – следить за российскими строителями и сообщать об их действиях некому Рамазану Фалади, о котором не имели ни малейшего представления. В настоящий момент врач спал на кушетке перевязочной, сестра сидела возле окна, выходящего на модуль, где размещались российские специалисты. Она хотела спать, но отгоняла сон, применяя всевозможные препараты. Ей нельзя спать, нельзя ничего упустить из того, что касалось строителей. Лилиан не испытывала к русским неприязни. Люди приветливые, отзывчивые, работящие, за помощью обращаются редко, только если сами не могут справиться с производственной травмой. И ведут себя достойно, скрывая боль шутками. Они, как и Лилиан, неплохо владели английским языком, по крайней мере, общаться могли без проблем, часто дарили ей цветы, чего никто и никогда в ее жизни не делал. Лилиан понимала, что ее с врачом, противным, прыщавым и постоянно пристающим к медсестре, недавно потерявшей мужа, свою единственную опору, заставили следить за симпатичными и крепкими, не то что местные «гнутики» (как она называла мужчин Бутара за их привычку постоянно кланяться к месту и не к месту, уже по привычке), русскими парнями не просто так. Не из-за того, что они могли вести подрывную деятельность в ее стране, о какой подрывной деятельности могла идти речь, когда русские делали святое дело – строили ГРЭС, источник электроэнергии, так необходимой государству? Что-то подсказывало Лилиане Каран – русским грозит опасность. И она участвует в какой-то плохой игре. Но иначе поступить не могла. Доктор Ачал предупредил: откажется работать на Фалади, не только потеряет работу, но и будет брошена на панель. А в этом случае по законам Бутара ее дети, сын и дочь, передавались на воспитание государства, а мать-проститутка навсегда лишалась общения с ними, если до этого не умирала от рук фанатиков, забивавших женщин легкого поведения камнями. Правда, чаще это касалось замужних женщин, но, если фанатики достанут ее, кто будет разбираться в том, изменила ли она мужу или нет. Лилиан и с Рахимом Ачалом спала, чтобы не лишиться работы. Хорошо еще, что тот страдал какой-то мужской болезнью и на близость был способен не чаще одного раза в неделю. Да и то она давалась ему болезненно. Особенно при наступлении оргазма. Сама же медсестра ничего, кроме отвращения, к врачу не испытывала. Ни во время близости, ни вне ее. А русские ей симпатичны. Муж Лилиан был такой же! Офицер бутарской гвардии, статный, крепкий, доброжелательный и нежный с женой и детьми. Он погиб случайно. Уснул вечером, утром не проснулся. Военные, что увезли тело, сказали: умер муж от острой сердечной недостаточности. Но вскрытия не проводили, похоронили по законам шариата до заката солнца. Друг мужа намекнул Лилиан, что тот умер не случайно, а потому, что отказался перейти на сторону Дуни. И вроде его отравили. Но кто и что теперь это докажет? Никто. Да, русские ей симпатичны, а вот она вынуждена следить за ними. И неизвестно, к чему приведет эта слежка. Но точно уже ни к чему хорошему. Она могла бы предупредить русских, но о чем? О слежке? Это ничего бы им не дало, а она потеряла бы все, в прямом смысле этого слова. Почувствовав, что вновь погружается в дрему, Лилиан достала упаковку таблеток. Но что от них толку? Решила заварить чай. В чайнике вода покрывала лишь дно. А колонка скважины за дверью, всего в трех метрах от здания, но Лилиан не имела права покидать пост без разрешения Ачала. Доктор же спал. Немного подумав, она прикрыла плотнее дверь перевязочной, взглянув в окно и ничего не заметив, рванулась к выходу. И у колонки попала в крепкие мужские объятия. Но не такие, в которые хватают те, кто желает добраться до интимных мест женщины или свалить ее. Она попала в жесткий захват офицера спецназа, который одной ладонью закрыл ей рот, другой прижал обе руки к телу, ногами лишив возможности двигаться. Лилиан от неожиданности вздрогнула. Чайник выпал из рук. Упал на песок, практически не издав звука при падении. Все внутри женщины похолодело. Мужчине не надо было так держать ее, женщина сама остолбенела и потеряла способность к сопротивлению. В чувство ее привел спокойный голос напавшего.

Он спросил:

– Владеете ли вы английским языком?

Лилиан кивнула головой.

– Кричать не будете, если отпущу?

Медсестра отрицательно покачала головой.

– Хорошо! И пытаться поднять шум не станете?

Вновь отрицательное покачивание.

– Хорошо!

Мужчина отпустил ее. Лилиан обернулась и вновь чуть не лишилась сознания, увидев спецназовца в боевой форме, напарника того, что захватил ее. В шлеме, очках прибора ночного видения похожего на пришельца из иного мира. И только переведя взгляд на напавшего, вздохнула облегченно. Этот мужчина был без защитного шлема и приветливо улыбался. И Лилиан вдруг стало совсем не страшно. Люди, которые ТАК улыбаются, не способны на подлость и насилие, несмотря на то что вооружены и явно являются военными или… полицейскими. Хотя нет… эти люди не были бутарцами. К тому же человек без шлема очень напоминал русских с объекта. Он спросил:

– Как вас зовут?

Женщина ответила:

– Лилиан.

И добавила:

– Лилиан Каран, медсестра местного пункта оказания скорой медицинской помощи персоналу строительного объекта.

– Значит, русским строителям тоже оказываете помощь?

– Когда это требуется, да.

– Одновременно вместе с врачом работаете против них на банду международных террористов?

Лилиан удивленно вскинула на офицера спецназа свои красивые, большие, черные глаза, обрамленные длинными ресницами.

– Банду международных террористов?

Капитан кивнул:

– Да! С кем вы связаны для доклада о русских в Бутаре?

Лилиан ответила:

– С Рамазаном!

И тут же испуганно закрыла рот маленькой ладошкой, воскликнув:

– Ой! Проговорилась!

Офицер успокоил женщину:

– Не волнуйтесь. Нам известно, что вы работаете на Фалади, поэтому мы, собственно, и явились к вам в гости. Отчего не приглашаете в здание?

– Но… но… кто вы?

– А вы не догадываетесь?

– Нет! Хотя… нет… это слишком невероятно!

– Ну ладно, объяснимся позже! Ваш шеф спит?

– Да.

– Где?

– В перевязочной.

– Ясно!

Капитан кивнул напарнику:

– Леша! Займись врачом! Гаси спящего, но так, чтобы через пять минут можно было с ним поговорить!

Лейтенант ответил: «Есть!» – и вошел в дом.

Капитан же повернулся к медсестре:

– Спрашиваете, кто мы? Отвечу! Отряд российского спецназа, прибывший сюда защитить своих соотечественников, на которых утром бандой наемных головорезов запланировано нападение. Впрочем, не только на них. Мы против той банды, на которую работаете и вы лично, Лилиан! Почему вы против мирных строителей, людей, которые ничего плохого не сделали ни вам, ни вашей стране? Вам хорошо платят за пособничество террористам?

Женщина быстро и отрицательно помотала головой:

– Нет, нет, нет! Дело не в этом!

Капитан спросил строго:

– А в чем же?

И тогда Лилиан неожиданно легко, как давнему знакомому, рассказала неизвестному офицеру такой далекой, непонятной и пугающей своими просторами России о том, как изменилась ее жизнь со смертью мужа.

– Вот так я стала, по сути, заложницей доктора Ачала! Ведь он действительно может сделать со мной все, что захочет. Но я ладно, моя жизнь кончилась, а дети? Что будет с ними здесь? Из них сделают таких же Ачалов или еще хуже – карателей Дуни!

Из медпункта показалась голова лейтенанта, уже без шлема:

– Капитан, все в порядке!

– Хорошо!

Офицер указал женщине на дверь:

– Пройдемте в здание, там поговорим подробнее!

Лилиан подчинилась.

Они зашли в медпункт.

В специальном кресле-каталке сидел, прикованный к стойкам, пришедший в себя бледный, пробиваемый мелкой дрожью, Ачал. Он испуганно косился то на одного офицера, то на другого, и только во взгляде, обращенном на медсестру, мелькнул огонь ненависти. Это заметил капитан. Подошел к пленнику:

– Ты чего косишься, ублюдок? Тебе поправить зрение? Я не медик, но умею делать это не хуже вашего брата! Так что ты зрачками-то на сестру не сверкай. Благодаря ей, сучок, еще жив!

Ни Лилиан, ни тем более сам доктор не поняли, с чего это он должен благодарить женщину. И почему капитан выставил ее спасительницей доктора. Но молчали, принимая ситуацию такой, какая она есть. Капитан, предложив медсестре присесть на кушетку, а лейтенанту взять под контроль наблюдателей, прошел в перевязочную. Оттуда через окно так же были видны модуль и автобус, поставленный впритык к времянке. Капитан вызвал по связи командира группы:

– Оса, Первый! Я – Второй! Прошу ответить!

Майор Градовский отозвался тут же:

– Слушаю тебя, Второй!

– Примите доклад, медпункт захвачен. Наблюдатели под контролем.

– Отлично, передаю сообщение Клинкову! Мы в модуль, ты же находись в медпункте, жди, полковник обязательно свяжется с тобой!

– Принял, Первый! Конец связи!

– Давай!

Капитан увидел, как в жилой комплекс ворвались пятеро бойцов группы «Оса». Тут же его станция провибрировала сигналом вызова:

– Второй Осы на связи, Рысь!

– Доложи обстановку, капитан!

Офицер подробно описал действия своей двойки и своей группы. Выслушав подчиненного, полковник спросил:

– Если что, кто-нибудь из наблюдателей станет работать на нас или мы имеем в медпункте фанатиков?

– Думаю, женщина не откажется помочь нам. Но мы, в свою очередь, обязаны помочь ей.

– У нее проблемы?

– Да, полковник, и серьезные!

Капитан довел до командира «Рыси» ситуацию Лилиан Каран и ее детей.

Клинков резко спросил:

– Адрес?

– В смысле?

– В прямом, капитан! Мне нужен адрес, где сейчас находятся дети медсестры.

– Уж не хотите ли вы…

Командир отряда перебил подчиненного:

– Я спросил адрес. Или ты чего-то не понял?

– Минуту!

Не отключая станцию, капитан вошел в приемный покой, спросил у медсестры:

– Где сейчас находятся ваши дети, Лилиан?

– А, а… зачем это?

– Чтобы помочь вам, неужели не ясно?

– Да, да, конечно! Они недалеко от мечети, в переулке… дом 18. У тети покойного мужа.

– Их могут контролировать боевики?

Женщина растерянно пожала плечами:

– Не знаю. Вряд ли. Меня контролировал вон он! – Лилиан указала на врача. – А детей?.. Не знаю… может быть… хотя… нет, не знаю!

– Тогда, может, врач наш знает?

Капитан подошел к доктору:

– Ты слышал, о чем мы говорили, я хочу знать ответ на вопрос, заданный медсестре!

Врач отвернулся.

Офицер хлесткой пощечиной вернул голову бутарца в исходное положение.

– Так как, эскулап?

Ачал процедил:

– Контролируют, насколько мне известно.

– Сколько человек?

– Не знаю! Да на детей и старуху много ли надо? И одного бойца хватит!

– Ясно!

Капитан вернулся в перевязочную.

– Рысь! Я – Второй Осы!

– Слушаю!

– Примите адрес!

Офицер объяснил, где находятся дети медсестры, и доложил предположение, что они могут охраняться малыми силами боевиков.

Полковник проговорил:

– Хорошо! – И спросил: – Градовский проник в модуль?

– Так точно!

– Добро! На тебе, капитан, медпункт. На вызов Фалади или его представителя твоя женщина должна отвечать, что на объекте все, как всегда! Ясно?

– Да! А вы думаете, что за жилым комплексом могут следить другие наблюдатели, находящиеся за пределами территории строительного объекта?

– Я вообще, капитан, много думаю, но вот лишних вопросов в отличие от тебя начальству не задаю!

– Все понял!

– Хорошо! И давай без обиды.

– О чем вы?

– Так, о своем! Задача по наблюдателям ясна?

– Так точно!

– До связи!

– До связи!

Майор Градовский первым вошел в модуль, разделенный на отсеки, где временно проживали российские строители. Отсеки, или номера, вмещали в себя по два-три человека и имели все удобства. Командир группы «Оса» осмотрел стены тускло освещенного коридора, увидел электрощит. Подошел к нему, открыл, перевел рычаги блока питания вниз. Свет в коридоре погас. Следовательно, и номера были обесточены. Он приказал своему связисту находиться возле щита, остальным офицерам отдал команду аккуратно, без шума, вывести в коридор бригадира строительного отряда и тех, кто проживал с ним в номере, благо таблички на дверях позволяли определить бригадирский номер. Спецназовцы прошли в правое крыло здания и скрылись в одном из отсеков.

Градовский вызвал Клинкова:

– Рысь! Я – Оса! Нахожусь в модуле!

Полковник ответил:

– Хорошо! Поговори с начальником и имитируй попытку выхода «пьяных» строителей за пределы территории ГРЭС! Да пошумней, чтобы они собрали возле себя оба мобильных патруля и продержали пару минут. Этого хватит для перехода шоссе группе «Зенит»! Вопросы есть?

– Никак нет!

– Работай!

Майор отключил станцию и тут же увидел, как по темному коридору спецназовцы ведут к нему двоих заспанных испуганных гражданских. Градовский отмашкой руки приказал прапорщику включить в коридоре свет. Гражданских подвели к командиру группы. Офицер, проводивший доставку строителей, доложил: