Веселые страницы. Были, небылицы

Небывалый огород

Небывалый огород

Посадил мой друг Федот.

Разевают рты юннаты:

У Федота круглый год

Б парниках растут канаты,

На окне шпагат цветет!

Это что:

Под осень карту

Посадил он прямо в парту,

Al когда пришла весна —

Стала атласом она!

И в теплицах, и на грядках,

Вдоль заборов там и тут

У него растут тетрадки,

Пышно циркули цветут!

Созревают промокашки.

Пробиваются фуражки.

Соком брючные ремни

Наливаются в тени.

По весне Федот ботинком

Прокопал большой канал,

Посадил портфель, резинку,

Авторучку и пенал.

А потом скрестил с расческой

Саксофон и барабан:

Из гибридного отростка

Получить решил баян.

Что получится? — Федот

Наблюдения ведет.

Раньше сеял он зубила,

Да морозом их побило.

После вырастил отвертки,

Шилья, скребла, молотки,

Да у них перед уборкой

Отвалились черенки.

Занялся Федот ключами —

Кто-то их срывал ночами.

Моль съедала поварешки,

Засыхали шестерни.

И тогда он вдоль дорожки —

Просто так — воткнул ремни.

И от них пошли побеги!

Несмотря на недород,

Урожаем три телеги

Загрузил тогда Федот…

Да, забавный огород

Посадил мой друг Федот.

Остается в заключенье

Лишь добавить, что для вас

Он растит еще печенье,

Пастилу и хлебный квас.

Мне ночью почудилось:

Шаркают шины.

Окно распахнул я

И вижу:

В ночи

На темном асфальте

Танцуют машины —

УАЗики,

ПАЗики,

И «Москвичи».

Потом «Запорожцы»

Пустились вприсядку,

Взметнулись под шинами

Пыль и песок.

Танцоры себе

Намозолили пятки,

Кому-то впотьмах

Оттоптали носок.

Юлой закружилась

По кругу «Победа»,

За ней хлебовозка

Пошла тяжело,

Толкнула нечаянно

Дизеля-деда,

Молоденькой «Чайке»

Помяла крыло.

Завыл мотороллер:

Рассыпалась фара.

Бедняга, наверно,

Надолго ослеп:

Рессорой по фаре

В бензинном угаре

Заехал чумазый

Верзила-прицеп!

Столкнулись машины,

Устроили свалку.

Но вдруг засвистел

Милицейский свисток.

И шустро,

Как будто собака от палки,

Пустились машины

Бежать наутек.

Напрасно им люди

Кричали вдогонку:

— Постойте! Назад!

Эй, лови их, держи! —

Быстрей легковых

Удирали трехтонки,

Урча, заползали

В свои гаражи!

С тех пор не танцуют

Машины ночами:

Повсюду приставили

К ним сторожей.

Скучая,

Они под домашним арестом,

Ночами сидят

В темноте гаражей.

Забавная новость.

Бы слышали новость? -

Нашли доктора

У слоненка

Слоновость!

Он этом болезнью

Болеет с пеленок,

он может в слона

Превратиться

Слоненок!

Вы слышали новость? -

Доносится: слухи,

Как будто совсем

Облысели лысухи.

Как будто бы рак

Обнаружен, у рака.

Как будто бы рак

Умирает от рака!

Еще одна новость:

Как стало известно,

Горбы у верблюдов

Растут повсеместно.

Медведь косолапостью

Болен серьезно.

Им надо лечиться

Покуда не поздно!

Последняя новость

Куда как приятна:

Очки всем кротам

Выдаются бесплатно.

Теперь могут есть

Что угодно беззубки:

Им — тоже бесплатно -

Дают мясорубки.

Быть может,

Земля наша сделана

Прочно

И нужен ремонт ей,

Как тигру галеты,

Но все же прошу

Академию срочно

Назначить смотрителя

Нашей планеты.

Всегда проверяется

Автомашина,

Уход получают станок,

Экскаватор,

А тут без присмотра

Такая махина,

Которая крутится,

Как вентилятор!

А если порвут невзначай ураганы

Обвязку планеты —

Меридианы?

А если прогнили уже

Параллели

И лопнуть готовы

При первой метели?

Лопнет обвязка,

Гнилая и старая,

И будет не просто поломка—

Авария!

Станет земля,

Как коробка, квадратной,

Больше не радуя

Формой опрятной,

Ящиком спичечным,

Кубом,

Гармошкой

Или какой-нибудь

Плоской лепешкой.

Северный полюс

Встретится с Южным.

Обруч-экватор

Станет ненужным.

Станет ненужной

Крепкая ось,

Что землю, как гвоздь,

Протыкала

Насквозь!

А без нее

Прекратится

Вращение,

Начнется ужасное

Землекрушение.

Реки заявят:

— Бежать неохота!

Висла и Дон

Превратятся в болота.

Килиманджаро,

Казбек и Монблан

Вместе с Памиром

Нырнут в океан.

Как коробок,

Как листок бересклета,

Закувыркается

Наша планета,

Все на земле

Полетит

Вверх тормашками,

Даже

Трава

С муравьями —

Букашками,

Даже озера,

Моря,

Океаны…

Надо проверить

Меридианы!

Надо составить

Проекты и сметы,

Новую ось

Отковать для планеты.

Заново землю

Стянуть обручами,

Чтобы спокойно

Мы спали ночами!

В лес на рыбалку шел чудак

С двуствольным помелом.

Вдруг слышит, жареный судак

Забил в дупле крылом.

— Эй, ты, — сказал себе чудак, —

Живей иди сюда:

На этом дереве чердак,

А там стоит еда!

К сосне, как лестницу, чудак

Приставил помело

И вот забрался на чердак—

В прохладное дупло.

Он судака отправил в рот,

Съел хлеб и выпил квас,

Хотел спуститься, а живот

Не лезет в узкий лаз!

Сказал чудак:

— Не повезло

Мне с этим судаком.

А ну, чудак, живей в село

Беги за топором!

Принес большой топор чудак,

Стал расширять проход,

И через сутки кое-как

Освободил живот.

Себя, когда на землю слез,

Побил и обругал.

Взял помело наперевес

И дальше зашагал.

Мне снились все детство

Вкуснейшие сны,

Аж слюнки текли по подушке:

То пудинг увижу,

То плов,

То блины,

То сдобные, с маком, ватрушки.

Однажды приснились рассольники мне,

Пропахшие дымом походным.

Но ложки не дали товарищи мне,

Я так и проснулся голодным.

Назавтра я ложку припрятал в постель,

Огромную, как поварешка.

Да только приснилась мне рыба-форель,

Нужна была вилка, не ложка.

Я вилку засунул в пижамный карман,

И снова случилась осечка:

Она заменить не смогла мне стакан —

Мне снилась кисельная речка.

Недель через пять,

Неудачами сыт,

Я клал перед сном под подушку

По паре шумовок,

Половников,

Сит,

Жаровни,

Сотейники,

Кружки.

Но мне приносили упрямые сны

Такие лукавые блюда,

Что были другие приборы нужны,

Совсем не такая посуда.

Тогда я с подушкой забрался в буфет,

Улегся на полке буфета.

И ночью приснилась мне ваза конфет,

И я их жевал до рассвета.

Проснулся — во рту нестерпимо сластит,

Живот мой набит до отказа.

А рядом со мной сиротливо стоит

Пустая конфетная ваза.

Слушайте, сластены:

Где-то, говорят,

Есть чудесный город,

Город Сладкоград.

Там дома и школы

Строят из халвы.

Яблочным вареньем

Заливают швы.

Утепляют стены

Сахарным песком.

Штукатурят медом,

Белят молоком.

Вместо крыши ставят

Шоколадный торт.

(Не простой, конечно,—

Самый высший сорт!)

Там весной случился

Форменный потоп:

Пряничную дамбу

Проточил сироп.

Хорошо, что сторож

Не успел заснуть

И сумел печеньем

В дамбе щель заткнуть!

В центре Сладкограда

Улица Кис-Кис.

(Вы ведь догадались,

Что «кис-кис» — ирис.)

В центре этой улицы -

Площадь Пастилы.

В центре этой площади

Круглые столы.

В середине каждого

Круглого стола

Ваза из ванильного

Сладкого

Стекла.

В середине вазы —

Праздничный пирог.

Что в его середке —

Я узнать не мог.

Но уверен: в мире

Блюда слаще нет:

Грамм начинки равен

Ста пудам конфет!

Я назвать вам адрес

Был бы очень рад:

Я ведь знаю, где он,

Город Сладкоград.

Только адрес этот

Выдать не могу:

Я от сладкоежек

Город берегу!

Жил в тайге медведь ученый,

Запасал мангыр моченый,

Лук сушил, варил варенья,

Консервировал коренья

И питательные соки

Летом делал из осоки.

Возле дома на опушке

Он выращивал волнушки,

Поливал в жару березы,

Укрывал траву в морозы,

А в январские метели

Подпирал жердями ели.

У него была берлога

Без окошек и порога.

Но была в берлоге ванна,

Две кушетки, три дивана,

Патефон, библиотека

И домашняя аптека.

Он любил лежать в кровати

В теплом байковом халате,

Грызть орехи, есть конфеты,

Выпивать, читать газеты

И писать стихотворенья

Про коренья и варенья.

Если в дверь стучались волки —

Доставал грудинку с полки.

Если сойки и тетерки —

Подавал ржаные корки.

Снегирям и дубоносам

Отправлял посылки с просом.

А когда медведь скончался,

Будто пьяный, лес качался.

Превратились сучья в палки,

Почернели с горя галки,

Разлохматились тетерки,

Будто терли их на терке,

Похудели дубоносы,

Стали тонкими, как осы,

Снегири без чувств упали,

Чуть от горя не пропали,

А зареванные волки

Застрелились из двустволки.

Были кони и верблюды

В стародавние года.

А потом зачем-то люди

Развели автостада.

Вот пришел он с автостадом,

Конь, четыре колеса,

И глядит печальным взглядом,

Просит жидкого овса.

На совет собрались люди,

Стали думать и гадать,

Чем кормить, какое блюдо

Зверю этому подать.

Дали сена, дали проса,

Дали хлеба — не берет:

Грустно смотрит под колеса

И от голода ревет!

Притащили сладкий перец,

Гору яблок и грибов.

Но, увы, — автомладенец

Оказался без зубов.

Хорошо, что в керосинке

Продавался керосин,

И ему четыре кринки

Дал какой-то гражданин.

Выпил он, и сразу полем

Вскачь помчался,

И тогда

Люди этим самым пойлом

Напоили все стада.

И печаль свою забыли:

Каждый был безумно рад,

Что людей автомобили

Никогда не объедят.

Катятся к берегу

Волны зеленые,

Сине-зеленые,

Крепкосоленые.

А ведь когда-то

Вода в океанах

Пресной была,

Как в колодцах и кранах!

Пресные волны

В берег стучались.

Пресная пена

На гребнях качалась.

Пресные рыбы

Плавали в море.

Только вода

Стала портиться

Вскоре.

Предки на берег

Свезли отовсюду

Кринки, горшки

И другую посуду.

Но в них вместилась

Лишь часть океана,

Залив, две губы

И четыре лимана.

Вода зеленела.

А предки от горя

Плакали горько,

Сидя у моря.

Потом в Соликамск

Снарядили подводу

И стали засаливать

Пресную воду

В море Лазурном,

Желтом,

Каспийском,

Мраморном,

Черном,

Белом,

Балтийском.

Сыпали соль они

В воду без меры,

Целые Альпы

И Кордильеры.

Пересолились

Селедки, медузы,

Гудзонов залив

И пролив Лаперуза;

Вот из-за этой

Засолки беспечной

Стала вода,

Как рассол огуречный,

В море Лазурном,

Желтом,

Каспийском,

Мраморном,

Черном,

Белом,

Балтийском.

«Я ходил на рассвете в тайгу

И поймал крокодила в снегу.

Расстелил паутину на льду,

И запуталась в ней какаду.

Я в тайге просидел дотемна

Под огромным, как башня, сморчком,

Изловил мышеловкой слона

И накрыл носорога сачком.

На рассвете пришла кенгуру

Обдирать с мухоморов кору.

Ну, а я сел верхом на сучок

И ее зацепил на крючок!

Я слона обучил ремеслу:

Щи отменные варит мне слон.

А под вечер садится в углу,

Ремонтирует мой патефон.

Носорог заменяет кота:

Чуть сгустится в углах темнота,

Разевает он рот до ушей

И идет караулить мышей.

Я весь год обучал кенгуру

Грозно лаять на все голоса.

И теперь посадил в конуру

Вместо нашего дряхлого пса.

Какаду же попала в беду:

Съел голодный комар какаду.

Разжирел, оперился комар,

Превратился почти в какаду.

Мылся в ванне моей крокодил,

В кран с холодной водой угодил

И, по трубам проплыв на боку,

Будто грузило, булькнул в реку».

Так охотник рассказывал мне,

Я ему доверяю вполне!

Когда-то я держал волков,

Как держат кур, —

В ограде.

Пятьсот четырнадцать голов

Насчитывалось в стаде!

Я их гонял пасти на луг,

На пашни, в огороды:

Пускай едят гусиный лук,

Овес и корнеплоды.

В жару их прятал под навес,

В метель спасал в овраге:

Ведь если их загонишь в лес,

Заблудятся, бедняги.

Махал косой, забыв про сон,

С рассвета до рассвета —

Пятьсот четырнадцать копён

Я ставил им за лето!

Я не волчарню, а дворец

Построил им в те годы,

Чтоб уберечь их от овец,

Спасти от непогоды.

Да вот не спас, не уберег:

Однажды, в час полночный,

Овца явилась на порог,

Засов взломала прочный.

Передавила всех волков,

Со шкурами сжевала,

И пятисот моих голов

Как будто не бывало!

Они в одном селе живут.

Их все лентяями зовут.

А между тем, у них забот,

Как говорится, полон рот.

Один все лето, сев в ушат,

Пасет в болоте лягушат.

Другой, не покладая рук,

Растит траву и дикий лук.

Уехал третий на покос:

Кормить травой задумал ос.

Четвертый тоже не сидит:

Собаке посох мастерит.

Шестой запряг в арбу быка,

Иа свалку возит облака.

Седьмой костюм из дыма шьет.

Восьмой в колодец воду льет.

Девятый в ступе лед толчет.

Десятый уголья печет.

Ушел одиннадцатый в лес

Купить березовый отрез.

А самый старший на печи

Сшивает дратвой кирпичи.

Они в заботах целый день.

Да, и такой бывает лень!

Рано утром на печи

Ехал в лес Емеля.

Следом чайки и грачи

Поспевали еле.

Вот приехал,

Привязал

Печь к реке Емеля.

Только дудочку достал —

Заплясали ели.

Только в дудку задудел —

Закружились пихты.

Даже пень не усидел,

Крикнул:

— Эх ты! Их ты!

— Эх ты, их!

И по тайге

Поскакал вприсядку,

Удивленной кабарге

Наступив на пятку.

Что тут сделалось!

Ольха,

Уж на что была тиха,

А схватила иву

И пошла себе плясать,

Корнем вензели писать,

Прямо дашься диву!

Вверх ногами тополь встал,

На сучках затопал,

Заходил вокруг берез,

Взял под ручку абрикос:

— Эх, ух, шире круг,

Мне сам волк теперь не друг,

Я совсем еще не стар,

Я столетний тополь!

Разошелся старый пень:

Пригласил на круг сирень,

А потом пошел гулять

С ней по перелескам,

Ландыш ей хотел сорвать —

Развалился с треском!

С костылем хромой червяк

Вылез на опушку.

Пригласил на краковяк

Мокрую лягушку.

Снял медведь с плеча доху,

Вышел в белой майке,

Кувыркается во мху

На лесной лужайке.

Над медведем корсаки

Весело хохочут,

Потому что барсуки

Корсаков щекочут!

Я сегодня по лесам

Походил немало

И — клянусь вам! —

Видел сам,

Как там все плясало.

Да попробуй доказать,

Что дудел Емеля,

Что ходил вприсядку пень,

Что плясала с ним сирень, —

Ведь какой сегодня день? —

Первое апреля!

Пас я летом индюков,

Ать — два, ать — два.

Муштровал их, — будь здоров:

Ать — два, ать — два!

Я кричал им: «Разойдись!

Ать — два, ать — два.

В две шеренги становись,

Ать — два, ать — два!».

Р-разговорчики!

Р-равняйсь!

Ать — два, ать — два!

По порядку рассчитайсь!

Ать — два, ать — два!

Отучу вас травку рвать,

Ать — два, ать — два!

Научу маршировать,

Ать — два, ать — два!

Только были индюки,

Ать — два, ать — два,

Злюки, не ученики,

Ать — два, ать — два.

Налетели на меня,

Ать — два, ать — два,

Били крыльями полдня,

Ать — два, ать — два.

А клевались — ой-ой-ой,

Ать — два, ать — два!

А гоняли строевой,

Ать — два, ать — два!

Еле бегством спасся я,

Едва — едва,

С той поры хромаю я:

Ать — два, ать — два!

Скрипуче жаловался пол:

— На мне стоят диван и стол,

И книжный шкаф стоит на мне,

И люди по моей спине

С утра до ночи ходят.

И вот за этот тяжкий труд

Меня то веником секут,

То тряпкой трут, то шваброй трут,

То щетками изводят!

А что такое потолок?

Каким он занят делом?

За что его, сбиваясь с ног,

Напудривают мелом?

Он недоступен сапогу,

Столу, дивану, стулу.

Его я видеть не могу,

Ленивого чистюлю!

Вздохнул притворно потолок:

— Как ты от истины далек!

Хоть держишь ты и стул и стол,

Нет разницы меж нами:

Ведь я такой же точно пол,

Но только вверх ногами.

Я тоже уважаю труд,

Работу уважаю.

Пусть люди дом перевернут,

Меня тобою назовут,

Поставят мебель там и тут,

С утра до ночи шваброй трут,

Скоблят ножом, песком дерут —

Ничуть не возражаю!

Верховой езде сосед

Обучал велосипед.

Был красивым он и новым,

Свежим никелем блестел,

Но ужасно бестолковым —

Ездить прямо не умел.

Только сел в седло сосед —

Руль пошел направо

И упал велосипед

В сточную канаву.

Встал сосед, сердит и строг,

Весь кипит от гнева:

— Неужели ты не мог

Повернуть налево?

Ну-ка, снова провези,

Да не вывози в грязи!

Снова сел в седло сосед,

Едет неуклюже.

Заюлил велосипед,

Завалился в луже.

— Бестолковый ты какой! —

Говорит сосед с тоской.

— Ты внимательно смотри,

Какова дорога.

Встретишь лужу, так бери

В сторону немного!

Едут дальше, лужи нет —

Улыбается сосед.

Только вдруг колеса — дрень,

Разломилась рама:

На пути был то ли пень,

То ли просто яма.

Посмотрел он (смех кругом!)

На мальчишек косо

И понес в металлолом

Раму и колеса.

А соседям дал совет

(В нем душа кричала!):

— Хочешь брать велосипед —

Он обучен или нет,

Разузнай сначала!

Сегодня ночью звездами

Все небо обросло.

Они притихли, съежились,

Как только рассвело.

А что там, в небе, делалось,

Когда стояла мгла!

Махало хищно крыльями

Созвездие Орла.

Орел напал на Голубя!

А тот как запищит,

Дрожа к Индейцу кинулся

И спрятался под Щит.

Ходила Муха по небу,

Рычал на Зайца Лев.

И гончий Пес на Лебедя

Кидался, озверев.

Большие Псы за Малыми,

Оскалившись, гнались.

На Малую Медведицу

Набрасывалась Рысь.

Стрелец с пищалью выскочил

Пытался в них палить,

Включал Насос,

Да разве же

Водою их разлить?

Все в небе перепуталось,

Когда со всех сторон

К ним разом Рыбы кинулись

Змея и Скорпион.

Пустили в ход Стрелу они,

И Чашу, и Весы…

Но тут четыре пробило

В созвездии Часы.

И тут они заметили:

Редеет темнота.

Прикинулись тихонями

И встали на места.

Смолчали все свидетели,

А я не мог молчать

И стих-разоблачение

Сегодня сдал в печать.

Авось, Небось и Как-Нибудь

В тайге решили отдохнуть.

Сказал Небось:

— Скорее в путь!

— Скорей! — сказал Авось. —

Дорогу знает кто-нибудь?

— Отыщется, авось.

И вот пошли.

Идут, идут —

Дороги нет как нет.

Лишь иногда то там, то тут

Заметят чей-то след.

— Гип-гип ура! — сказал Небось, —

Тут шел, небось, товарищ лось.

Он шел, небось, домой.

Небось ползком на гору влез,

А за горой и правда — лес

Стоит сплошной стеной.

— Со мной и горе не беда,—

Кричит Небось, —

Бежим туда,

Грибов давно охота!

— Чав-чав, куда?

Чав-чав, куда? —

Вдруг их спросило что-то, —

Тут не пройти вам, тут вода,

Тут я лежу — Болото!

— Эй, Как-Нибудь, — кричит Небось, —

Тут как-нибудь пролезем?

— Уж как-нибудь, — ответил тот,

Авось вот разве подведет.

— Не подведу, — сказал Авось,—

Прошел же здесь верзила лось,

А мы-то меньше весим.

Пошли.

В болото хлоп Авось!

Стоит в воде по грудь.

— Ай, ай, — кричит, — спасай, Небось!

На помощь, Как-Нибудь!

— Небось, не барин, подождешь, —

Сказал ему Небось,—

Ведь начался холодный дождь,

Мы вымокнем насквозь.

В палатке дождь пересидим,

А там и палку подадим.

— Да-да, — поддакнул Как-Нибудь,—

Ты потерпи уж как-нибудь,

Тебе-то мокнуть все равно,

Ведь ты уже идешь на дно.

Пересидели дождь,

Бегут:

— Ты жив еще, Авось?

Из-под воды до них: «буль-ту-ут!»

Чуть слышно донеслось.

Спасли его едва-едва! —

Мог утонуть как дважды два:

Уже и ряска, и трава

Сомкнулись над макушкой…

А кто-то им сказал: «Ква-ква,

Сюда не ходит лось, ква-ква,

Где видел след Небось, ква-ква,

Ходили мы с подружкой».

Три друга ночью в лес вошли,

Голодные и злые.

Грибов три короба нашли,

Да все они сырые.

Сварить бы надо — нет воды,

Зажарить — нет сковороды,

В золе бы можно их испечь,

Да спичек нет костер разжечь!.

— Съедим их так? — спросил Небось,

Усевшись на полянке.

— Авось, съедим, — сказал Авось

И соль достал из банки.

— Да, переварим как-нибудь,—

Поддакнул бодро Как-Нибудь,—

Они ведь не поганки?

— Авось, и нет.

И в этот миг

В их животах заныло…

Не повернется мой язык

Сказать, что дальше было.

Наутро встретил козодой

Три немощные тени:

Они с трудом ползли домой,

Сбивая в кровь колени.

— Авось, за сутки доползем?—

Сказал Авось Небосю.

— За двое, если не помрем,—

Сказал Небось Авосю.

— Да-да, — поддакнул Как-Нибудь,

Ведь мы же, чай, не птицы.

Хоть за три дня бы как-нибудь

Добраться до больницы!

* * *

Уж я не чаял встретить их,

По крайней мере, всех троих.

А тут гляжу —

Они идут

В поход с какой-то школой,

Идут и песенки поют,

И вид у них веселый.

— Дорогу знает кто-нибудь?

— Отыщется, авось!

— Кто знает, где с нее свернуть?

— Сама свернет, небось!

Мы как-нибудь, куда-нибудь,

Авось, удастся отдохнуть!

Бедный карась!

Он себе на беду

Плавает в мокром,

Холодном пруду.

Видно, не знает

Несчастный карась,

Чем угрожают нам

Сырость и грязь!

Лошадь в ручей забредет,

Чтоб попить, —

На ноги после

Не может ступить.

Овцы пройдутся

По мокрым лугам —

Вот и копытница,

Больно ногам.

Я на покос

По болоту ходил —

Ноги в холодной воде

Простудил.

Дед ревматизмом

Болеет всю жизнь —

Тоже от сырости он,

Ревматизм.

Только карась разнесчастный,

Бодрясь,

Лезет в холодную воду

И грязь.

Впрочем,

Зачем я жалею его?

Ноги-то ведь

Не растут у него!

— Кузнец — молодец,

Сделай мне подкову!

— Для чего тебе она?

— Подковать корову.

Есть ребята не хотят

Пирога сухого,

Плачут, просят принести

Молока парного.

Надоил бы молока —

Руки словно крюки.

Надо руки отогреть,

В печку сунуть руки.

Печку нечем протопить —

В доме — ни полена:

За дровами жеребец

Не идет без сена.

Пожалей моих ребят,

Сделай мне подкову!

В сани вместо жеребца

Запрягу корову.

С поля сена привезу,

Накормлю гнедого.

Он из леса привезет

Хвороста сухого.

Жарко печку натоплю,

Руки отогрею

И тогда буренку я

Подоить сумею.

Сколько радости в наш дом

Принесет подкова:

Будут рады дети, я,

Лошадь и корова!

Когда по улицам хожу

В своей дохе лохматой,

Я всех собак с ума свожу.

Для них я —

Враг заклятый.

Как только хриплое

«Гав-гав!»

Раздастся —

Это значит,

Что разъяренный волкодав

Сейчас сюда прискачет.

Глядишь, уже и лайки тут,

Подлаивают догу.

А за углом овчарки ждут,

Загородив дорогу.

А трусы-мопсы из конур

Выглядывают молча…

Моя доха —

Из волчьих шкур,

Сидит в ней запах волчий.

Весь день Борис

Жует ирис,

Весь день сосет конфеты.

— Скажи, зачем живешь, Борис?

— Затем, чтоб есть конфеты.

— Зачем их столько есть, прости?

Мне непонятно это!

— А чтобы поскорей расти.

Расти, чтоб есть конфеты.

— Допустим, вырос ты вполне.

Работать будешь где ты?

— А для чего работать мне?

Я буду есть конфеты.

— Тогда большим расти зачем?

Спросил я вновь Бориса.

И он ответил:

— А затем,

Чтоб больше съесть ириса.

О кошке не зря

Беспокоилась мама.

— Ты что-нибудь кошке

Сегодня давал?

— Да эта обжора

Замучила прямо:

Я будто челнок

По кладовке сновал.

— А чем ты кормил ее, Боря?

— Пирожным.

Давал ей котлеты,

Редиску, компот,

Конфеты…

Становится зверь

Невозможным:

Весь день беспрерывно

Жует и жует!

— В шкафу оставалось

Немного горошка,

Стояли сырки,

Колбаса и омлет…

— Все съела она,

Окаянная кошка!

Ка-ак прыгнет! —

И лапой

Открыла буфет.

И пряники съела,

И коржики съела,

И сливы, и вишни,

До груш добралась!

…От голода кошка

Вчера околела.

На Боре тужурка

По швам разошлась.

В канале пловец, выбиваясь из сил,

Отчаянно воду руками месил.

Его, как магнитом, тянуло ко дну,

Он громко кричал:

— Помогите! Тону!

— Ай-яй, ну зачем же ты с моста нырял? —

Храбрец недотепу-пловца укорял. —

Сначала купил бы спасательный круг,

А после и плавал бы стилем «утюг»!

Храбрец сигарету свою докурил

И кинулся в воду с высоких перил.

Толпою зеваки по берегу шли.

Бегом санитары носилки несли.

У пристани, пот вытирая с лица,

Тонувший тащил из воды храбреца.

По арене, по арене

Скачет лошадь в мыльной пене.

Скачет задом наперед,

Веселя честной народ!

Два малиновых утенка

Учат крякать медвежонка.

Дрессированный судак

Громко квакает: «Квак, квак!»

Волк танцует с чечевицей,

Соловьем свинья поет.

Заяц борется с волчицей,

Сто очков дает вперед!

Музыканты туш играют,

В барабаны громко бьют:

Львы передники стирают,

Распашонки тигры шьют!

За задачи и примеры

Сели умницы-пантеры.

А тупица-бегемот

Через шею дуги гнет.

Обручальное колечко

Положили на полу.

Сквозь него прошла овечка,

Словно нитка сквозь иглу.

Носорог моржонка нянчит,

Люльку держит на весу.

Рысь морковь у зайца клянчит,

Есть не хочет колбасу!

Начиная новый день,

На работу вышла Лень.

Торопились в класс мальчишки

Обласкала на ходу.

И они, забросив книжки,

Принялись за чехарду.

К подметальщице пристала,

Что стояла на углу.

Та дворы мести не стала,

В мусор кинула метлу.

В городской автобус села.

На неё шофёр взглянул.

— Колесо, — сказал, — заело.

И, упав на руль, заснул.

. . .

Я не зря поставил точки:

Бился, бился целый день,

Но не выдумал ни строчки —

У меня гостила Лень.