Весь Зощенко Михаил в одном томе

ГОРБУШКИН, заведующий кооперативом.

ЖЕНА Горбушкина.

БРАТ жены.

БАНАНОВ, перекупщик.

СОСЕД.

НЕИЗВЕСТНЫЙ.

КРАСНОАРМЕЕЦ.

ЛОМОВИК.

Квартира Горбушкина. Стол. Картины на стене. Висячая лампа под шелковым абажуром. ГОРБУШКИН с ЖЕНОЙ сидят за самоваром. Горбушкин просматривает газету.

1

ГОРБУШКИН (читая). Ого… Эва как… Фу-ты, фу-ты… Ишь ты, как.

ЖЕНА. Ну, чего еще?

ГОРБУШКИН (читает). Фу-ты, фу-ты… Ого, ого, ого… Ухты, ух ты, ух ты.

ЖЕНА. Да говори ты толком – чего еще?

ГОРБУШКИН (читает). Ухты… ух ты… М-да… Вот так да… Угу.

ЖЕНА. Ну, мне буквально дурно делается от твоего мычанья. Ну?

ГОРБУШКИН. Вот и ну – высшая мера наказания за расхищение народного имущества.

ЖЕНА. А ты-то при чем? Ты-то чего крякаешь?

ГОРБУШКИН. А я разве сказал, что я при чем? Дура какая. Вообще говорю: за расхищение – высшая мера.

ЖЕНА. А чего ты расхищаешь-то? Подумаешь! Раз в год какое-нибудь гнилье принесет и после этого газеты читать не может – ему высшая мера снится.

ГОРБУШКИН. Я вообще говорю. Вот, мол, говорю, вышел революционный декрет.

ЖЕНА. Декрет! Другие заведующие несут, несут, несут – ставить некуда.

ГОРБУШКИН. А я не несу – я, по-вашему, розы нюхаю? Дура какая. А это что? А это чего? А на тебе чего? (Глядит в газету.) Ух ты, ух ты, ух ты…

ЖЕНА. Немного домой принес – в этом пороку нету. Другие на сторону продают и то без криков газеты читают.

ГОРБУШКИН. А сахар? Сахар-то я на сторону продал? (Опять смотрит в газету.) Ух ты, ух ты, ух ты.

В передней звонок. Разговор.

ЖЕНА. К нам кто-то пришедши.

ГОРБУШКИН. Кто же это приперся с утра пораньше? Уж не братец ли ваш, подлец? (Прячет сыр.)

ЖЕНА. Братец попозже собирался.

ГОРБУШКИН. Ах да, это Бананов. Он мне деньги принес… за сахар… Ух ты, ух ты, ух ты.

ЖЕНА (роняет вилку). Нет, не он. Вилка упавши. Должно быть, дама сейчас явится – я в эту примету глубоко верю.

Входит КРАСНОАРМЕЕЦ. Жена Горбушкина ахает. Горбушкин, наливая чай, забывает закрыть кран самовара. Паника и замешательство.

2

КРАСНОАРМЕЕЦ. Извините, граждане. Не пужайтесь… Я от следователя послан. Гражданин Горбушкин… который тут?

Горбушкин показывает рукой на жену. Жена показывает на мужа. Замешательство.

ЖЕНА. Вот они… Они – Горбушкин.

КРАСНОАРМЕЕЦ. Тогда будьте любезны, пойдемте со мной. Только следователь велел спешно. Вот повестка.

ЖЕНА. Следователь?!

ГОРБУШКИН. Ух ты, ух ты, ух ты. (Дрожащими руками берет повестку, читает.) Бре… бре… кру… Не могу глядеть, буквы прыгают… Бре… бре… кру… П… п… п… по… делу… по делу…

ЖЕНА. По делу?!

ГОРБУШКИН. Вот я тебе говорил… я тебе говорил. А ты не верила… (Смотрит на газету.) Ух ты, ух ты… (Мечется по комнате.)

КРАСНОАРМЕЕЦ. Велели к десяти.

ГОРБУШКИН (торопливо одевается. Сует руку не в тот рукав.) Ух ты, ух ты…

ЖЕНА. Возьмите хотя немного несъеденных продуктов. Кулек-то захватите.

ГОРБУШКИН (застегивает пальто – верхнюю пуговицу на нижнюю петлю.) Я г… г… готов… Ведите меня, товарищ. (Идет к выходу.)

3

ЖЕНА (одна). Что ж это, батюшки-светы!.. (Мечется по комнате, вытаскивает сверток из-за картины, опять прячет.) Куда ж это я теперича дену?

Телефонный звонок.

Где ж это опять звонят?.. Ах да… Але… я… але… Это, братец, вы стоите у телефона? Гришу-то это самое, понимаете… Да нет, хуже… Ну да, да… Только сейчас. Не знаю. Ничего не знаю. Только скорей являйтесь. (Снова берет сверток из-за картины.) Ну куда ж это мне деть? (Убегает.)

Входит перекупщик БАНАНОВ с деньгами в руках.

4

БАНАНОВ. Эва, собака, как роскошно живет. А плачется, ворюга. Деньги ему – вынь и положь. Сам небось хапнул сахар, а мне за него плати. Обидно. (Кашляет.) И ждать заставляет по полчаса. (Присаживается на стул.) Продуктов-то, продуктов-то насыпано! Мать честная! Небось трескает без устали… А мне деньги носи. (Подходит к столу. Кушает, осторожно озираясь.) И таким иродам письма пишут. (Читает брошенную повестку.) «Срочно. Гражданину Горбушкину… Прошу вас явиться для дачи свидетельского показания по делу Щукина. Следователь Кемин». Скажите, пожалуйста, такого арапа еще в свидетели вызывают… А я ему зря ходи… Пущай тогда сам приходит. (Идет к выходу. Возвращается.) Продуктов-то! (Снова ест, снова идет к выходу и опять возвращается, намазывает хлеб маслом. Запихивает в рот.)

Входит ЖЕНА ГОРБУШКИНА со свертком в руках.

5

ЖЕНА (испуганно). Ах!.. Это кто?.. Кто это?!

БАНАНОВ (жуя бутерброд). Кхм… кхм…

ЖЕНА. Кто это? Я кричать буду.

БАНАНОВ (прожевывая). Кхм. Извиняюсь… Это самое… сейчас скажу… Комок в горле застрял…

ЖЕНА. Что вам надо?

БАНАНОВ. Извиняюсь. Комок в горле – нервная спазма схватила… Я к Григорию Иванычу – Бананов… Но поскольку Григорий Иваныч…

ЖЕНА. Ах, вы знаете… Да, да… арестован Григорий Иваныч.

БАНАНОВ. А-арес-тован… Как арестован? Ну… Я уж пойду тогда… Я думал совсем напротив. Я думал по делу… свидетель… Ох ты черт…

ЖЕНА. И что теперича делать – ума не приложу.

БАНАНОВ. Да, это у них бывает… Сначала, знаете, свидетель, а после и не свидетель… Это часто бывает… Ну, я пойду, пойду. Ох ты черт… (Поспешно уходит.)

6

ЖЕНА (ставит стул на стол. Прячет сверток за лампу.) Сюда, что ли, деть…

Входит СОСЕД.

Сосед. Кхм, кхм…

ЖЕНА. Ктой-то? Кто это?

СОСЕД. Да что вы, Анна Васильевна, пужаетесь. Соседа уж своего узнавать перестали?

ЖЕНА. Ах, это вы… извиняюсь.

СОСЕД. Куда ж это вы, я извиняюсь, на потолок полезли?

ЖЕНА. Да это я так… Поглядеть – чего там делается… Паутина.

СОСЕД. Да, от таких делов полезешь… Вижу – ведут вашего супруга. Дай, думаю, зайду – успокою даму. Обыска-то еще не было?

ЖЕНА (встревоженно). Обыска? Нет, не было.

СОСЕД. Ну, тогда будет.

ЖЕНА. Батюшки мои, неужели же будет?

СОСЕД. А как же, Щукина помните? Ну, который проворовался. Обыск и, говорят, полная конфискация имущества.

ЖЕНА. Полная конфискация?!

СОСЕД. Да вы оставьте беспокоиться. Я же специально пришел вас успокоить. Дама вы, так сказать, в цветущем возрасте… Можете еще нравиться. На вас, пожалуй, еще жениться могут. Мало ли чего бывает…

Входит БРАТ жены.

7

БРАТ (торопливо). Ну чего? Ну? По какому делу? (Соседу.) А этот еще чего?

ЖЕНА. Это сосед наш.

СОСЕД. Решил маленько успокоить даму. Вижу – повели голубчика. Ну, думаю, дама теперь чересчур встревожена… Пойду, думаю, успокою.

БРАТ (сестре). Дело-то какое, я говорю?

ЖЕНА. И сама, братец, не знаю.

БРАТ. Ну, бросьте свои дамские штучки. «Не знаю»! Ну, припомните, чего у него было.

ЖЕНА. И прямо, братец, сама теряюсь. Было. Конечно, было. Сахар и туалетное мыло… Наверное, конечно… мало ли…

БРАТ. Это плохо. Это тогда плохо. Тогда надо чего-нибудь спешно сейчас придумывать.

СОСЕД. Это, я так понимаю, полная конфискация имущества может сейчас произойти.

БРАТ. Чего? Конфискация? Ну да, я же и говорю. Тут надо на полных парах гнать. Сейчас же кругом все имущество продавайте. (Тянет коврик, на котором стоят сосед и сестра. Свертывает.)

ЖЕНА. Неужели же, братец, кругом все имущество продавать?

СОСЕД. Тут, я так понимаю, вам надо подчистую все продавать. Рафинад, для примеру, я себе возьму.

БРАТ. Сахар в продажу не поступает. Я на себя сахар беру. (Подходит к телефону.) Але. Семьсот шестнадцать – тридцать два.

СОСЕД. Тогда, может, из текстильного товару?

БРАТ (сестре). Нюша, покажите им быстро пальто и костюмы. Им костюмы в аккурат будут. Только быстро у меня. Быстро!

Горбушкина показывает костюмы.

СОСЕД, (рассматривает на свет). Костюмы – это, конечно, мало интересу. Хотелось бы чего-нибудь такое более вечное… Сколько за это сильно поношенное тряпье на круг хотите?

БРАТ (в телефон). Але. Федор Палыч? Да, это я… Чего? Именно так. Кругом все продается. Полная спешная распродажа. Ну да, разная обстановка. Да, и шкапы. И картины, и картины. Чего? Чьих кистей? Каких кистей? Кистей? Кистей, кажись, нет. (Смотрит на картину.) Нету, картина без кистей. Ну, обыкновенная рама, и кистей, знаете, нету. Чего? А, это. (Сестре.) Он говорит: какие-то кисти.

ЖЕНА (сердито). Какие кисти? Нет у меня кистей.

БРАТ. Але. Кистей у вдовы нету. Чего? Ах, это. А-а. (Сестре.) Он говорит: чьих кистей? Ну, какие мастера?

ЖЕНА. Да какие кисти? Без кистей!

СОСЕД. Нет, это так прежние буржуазные классы гуманно выражались: чьи кисти. Кто, одним словом, картины красил? Смех, ей-богу.

ЖЕНА. А пес их знает, кто их красил.

БРАТ. Фамильи. Он фамильи спрашивает. Только быстро отвечайте.

ЖЕНА. Ай, я не могу про это думать… Этот, как его, на «ой» фамилья. Или, погоди, на «ух»…

СОСЕД. Ахов? Чехов?

БРАТ (в телефон). На «ух» фамилья начинается.

ЖЕНА. Или, погоди, – на «ай».

БРАТ. На «ай» начинается. Айвазовский? Ну да, этот, Айвазовский. Одним словом, на одной картине чудная сухая березовая роща – метров сорок сухих березовых дров, а на другой, извиняюсь, простая вода. За рощу не меньше трехсот, а за воду – сговоримся. Значит, ждем вас, Федор Палыч.

СОСЕД. Ну, я забираю этот товар, Анна Васильевна. А насчет супруга вы оставьте беспокоиться. Я на это так завсегда гляжу. Меня, например, лично это никогда не пугает… Только бы, думаю, не высшую меру. Высшую меру я, действительно, с трудом переношу, а остальное как-нибудь утрясется.

БРАТ. Деньги-то он, бродяга, уплатил? Чего он вам зубы заговаривает?

СОСЕД. Уплатил, уплатил. Не сомневайтесь. (Уходит.)

БРАТ. Давайте сюда деньги-то. Чего вам в руках держать-то.

ЖЕНА. Да ничего… Я бы подержала.

8

БРАТ. Тут надо, для примеру, очень все спешно провернуть. Тут надо – полная быстрота. Сейчас этот небель возьмет. Этот – шкапы. Этот пущай – костюмы. Я тоже чего-нибудь возьму. Уж не оставлю вас по мере возможности. Помогу, чем могу.

ЖЕНА. Да уж спасибо, братец. Только как же это так? Ну, это прямо имущество на глазах уплывает.

БРАТ. А вы, сестра, не можете много понимать. Человек засыпавшись по такому важному делу. Неисчислимые убытки, может быть, государству нанесены. Тут нам с вами одной минуты зевать нельзя. Тут надо совершенно ударно провернуть. А которые придут – у вас и нет ничего. Жена в полной нищете на койке сидит… Да вы одеты-то как! Одеты-то вы как? Накрутили на себя, ну, ровно верблюд. А ну, оденьте темненькое платье победней. Остальное все продайте… Куда вы сверток-то тычете, дайте его сюда.

Жена уходит. Входит, потирая руки, НЕИЗВЕСТНЫЙ, перекупщик мебели.

9

БРАТ. Федор Палыч! Очень приятно и все такое. Пожалуйте, глядите небель. Только просьба поскорее.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Так. Это можно купить… Так. Картины. (Рассматривает через кулак.) Можно… Сколько за этот хлам хотите?

БРАТ. Там еще чудная дамская спальня.

НЕИЗВЕСТНЫЙ (смотрит, открыв дверь). Можно. Это тоже можно. Сколько на круг за весь этот лом? Три возьмите.

10

ЖЕНА (входит в тряпье). Ох-ох, три. Он дешево покупает, только домой не носит. Три!

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, тогда четыре дам, и разговор кончен. (Снимает картины. Ставит стулья на стол.)

БРАТ. Соглашайтесь, сестра, соглашайтесь. Нам тут каждая минута дорога. Пишите ему расписку.

ЖЕНА. Батюшки мои! Да что же это получается?! Да как же это так?! (Пишет расписку, берет деньги.)

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Тогда я лошадь сейчас пришлю. (Уходит.)

БРАТ. Только лошадь-то поскорей засылайте…

11

БРАТ. Тут, сестра, главное – быстрота. Вы мой характер знаете – я в панику не вхожу. Но дело делать – я понимаю. Тут надо провернуть в ударных темпах.

ЖЕНА. Да, я понимаю, конечно. Я вхожу в ваше положение. Но только мне имущества жалко. Это что же, мне теперича в своей квартире и сесть не на что будет?

БРАТ. Ах да. А квартера? Квартеру-то ведь вы купили за десять тысяч. Тут надо сейчас и квартеру провернуть. (Звонит по телефону.) Але, три ноля – пятнадцать. Але. Я, я. Квартера – две комнаты. У застройщика. (Сестре.) Да не хватайтесь за меня руками. (В телефон.) Нет, небель, к сожалению, уже продана. И костюмы проданы. Нет, это все продано. Вдова все продала. Тогда заходите насчет квартерки.

Входит СОСЕД в новом широченном костюме.

12

СОСЕД. Пугаюсь я, что костюмчик на мне несколько широковато сидит. А?

БРАТ. Обыкновенно сидит.

ЖЕНА. Очень миленько на них сидит.

СОСЕД. Нет, чувствую, что широко.

БРАТ. Откуда же широко? (Руками сзади зажимает костюм.) Оно даже как бы скорей узко на вас.

СОСЕД (чуть не плача). Где же, помилуйте, узко.

БРАТ. Известно, узко. Даже грудью дышать не можете.

ЖЕНА. Очень на них миленько сидит.

СОСЕД. Нет, знаете, чего-то не то. И плечо режет. Нет, узко мне. Чувствую, что узко.

БРАТ. Ну, знаете, вы фигуряете. Вы же только что говорили – широко.

СОСЕД. Разве я говорил – широко? Нет, я говорил – узко. Именно говорил – узко. Дышать трудно.

БРАТ. Ну, знаете, вас не поймешь. (Отпускает пиджак). Где же узко, когда материя ложится свободными складками? Скорей уж широко.

СОСЕД. Или широко. Пес его знает. Ей-богу, широко.

БРАТ. И прямо, никакой широты не наблюдается. Эвон как фигурку облепляет. Вы, прямо, не знаете, чего хотите.

ЖЕНА. Они сами не понимают, чего они хочут.

СОСЕД (чуть не плачет). Тогда я колпак еще возьму. Как бы в премию. Меня такие колпаки немножко интересуют.

БРАТ. Берите колпак. Только быстро, быстро. На носках, прямо, ходите.

Сосед влезает на стол и отвязывает колпак.

ЖЕНА. Да что ж это на моих глазах делается? Куда ж ты, сатана, на стол-то вперся?!

СОСЕД. Извиняюсь. (Уходит с колпаком, на ходу захватывая с собой пару стульев.)

БРАТ. Стулья-то на место положьте. Небель вся продана.

СОСЕД. Извиняюсь.

БРАТ. Этажерка тоже продана. Не хватайтесь за предметы руками. Кругом все продано. Квартерка только осталась.

СОСЕД. Квартерку я бы принял, ежели бы в рассрочку. Вашей квартеркой я завсегда не перестаю любоваться.

ЖЕНА. Братцы-батюшки! Что ж это такое?! А я-то, для примеру, где же буду находиться?

БРАТ. Ах, черт! Это верно. Где ж вдова-то находиться будет?

СОСЕД. Да в крайности ей угол уступить можно.

БРАТ. Пишите расписку. Или дайте я напишу. Вы только подпишитесь. Не цепляйтесь за меня руками.

Сосед уходит с колпаком и распиской.

13

БРАТ. Ну, теперича, кажись, все. Сейчас этот небель увезет, и можете дышать спокойно.

ЖЕНА. Это, ну, прямо – что ж такое произошло?.. А ежели вызовут меня? Чего я скажу?

БРАТ. А если вызовут вас, вы им скажите – нет ничего, вот и вся тут.

ЖЕНА. Или, может быть, им сказать: на иждивении у брата нахожуся.

БРАТ. Еще чего! У брата! И, прямо, меня не упоминайте. Прямо, меня забудьте. Прямо, нет меня. Ай, ей-богу… Ах ты черт! Какое, скажут, родство, да пятое-десятое. Может быть, вам, сестра, замуж выйти? Слушайте, не можете ли вы быстро жениться, замуж выйти, а? Только быстро.

ЖЕНА. Как это?

БРАТ. Тогда бы у нас очень великолепно получилось. Вещей нет, сама, дескать, на иждивении у мужа, пятое-десятое… Нет ли у вас какого-нибудь дурака на примете?

ЖЕНА. И прямо, братец, что вы говорите!

БРАТ. Только быстро, быстро. Ну, кто у вас есть?

ЖЕНА. Ну как же это так?

БРАТ. Ну, вот этот, что приходил – сосед. Он, как вы думаете, не женится? А ну, позовите его быстро. Быстро, быстро.

ЖЕНА. Да что ж это, ей-богу? Да как же так? Да вот он, никак, и сам идет.

14

СОСЕД. Ей-богу, не возьму костюмы. Кругом все смеются.

БРАТ. А, да перестаньте вы канючить. Вы мне лучше скажите – чего вы к моей сестре так часто в гости заскакиваете? Только, может, ее коньпроменьтируете.

СОСЕД. То есть как же, помилуйте, часто. За месяц только раз и зашел – успокоить даму!

БРАТ. «Успокоить даму»! Мы знаем это спокойствие. Еще врет. Он раз зашел. Да он, нахал, на моих глазах третий раз входит. Коньпроменьтирует. А если она вам нравится, то вы так и скажите.

СОСЕД. То есть кто это нравится, помилуйте…

БРАТ. Да сестра-то, я говорю, нравится вам – вот возьмите и женитесь на ней.

СОСЕД. Да я, разве я… разве я сказал, что она нравится?

БРАТ. Да давеча-то говорили…

СОСЕД. Я? Ну, знаете… Я… я про костюмы говорил. И совсем даже в обратном смысле. Костюмы, говорил, мне не нравятся.

БРАТ. Нет, вы мне баки не заколачивайте. А возьмите и женитесь на ней, если нравится. Только быстро, быстро. В ударных темпах.

СОСЕД (чуть не плачет). Ну как же это так, помилуйте! За что же я буду жениться? Я, прямо, вас не понимаю.

БРАТ. А и понимать нечего – взял и женился.

ЖЕНА. Конечно, если они не хочут, то об чем же говорить.

БРАТ. Как не хочут! Хочут, да стесняются.

СОСЕД. Ей-богу же, не хочу… Я прямо не понимаю вас… Как же так, помилуйте! Я же ничего не говорил еще… Чего ж вы меня суете куда попало?

БРАТ. Ах, ему говорить надо… Вот вы и говорите – мол, хочу жениться. Я вам говорить не мешаю.

СОСЕД. Нет, я, прямо, чего-то не понимаю. Я не хочу… Я не хочу жениться. Чего ж это я сдуру возьму и вдруг – женюсь? Чего вы, ей-богу, ко мне пристали?

ЖЕНА. Об чем тогда говорить.

БРАТ. Такая интересная женщина. Я, прямо, не понимаю его. А если нету у человека вкуса, то так и скажите и не вводите людей в заблуждение.

СОСЕД. Я… я не ввожу в заблуждение. Я вкус имею… Только я говорю…

БРАТ. Вы имеете вкус? Не смешите меня. Такая славная, интересная женщина. А корпус, корпус у ней какой! Нет, я вижу, вы ничего в женщинах не понимаете.

СОСЕД. Нет, я понимаю… Я признаю, что это такая, что ли, интересная… Но только я… Я прямо не знаю, как же так…

БРАТ. Хорошая, стройная походка. Другая идет как верблюд, а эта ровно кладет ноги. Ать, два, ать, два.

СОСЕД. Я это понимаю, признаю. Конечно, она мне нравится – у меня вкус есть… Но только как же это так, помилуйте!..

БРАТ. Сестра, подойдите к ним. Возьмите их за руку.

СОСЕД. Ну как же так, помилуйте! Я, прямо, теряюсь…

БРАТ. Тем более вы развестись всегда можете, и об чем толковать – я не понимаю.

СОСЕД. Ну, да разве что если развестись, тогда я, пожалуй, женюсь.

БРАТ. Конечно, женитесь. Только быстро, быстро. Нюша, побегите сию минуту в загс – разведитесь… да заодно там кому-нибудь кухонную посуду загоните. Поцелуйтесь с ним.

ЖЕНА. Ну как же это так. (Целуются. Уходит.)

15

БРАТ. Ну вот, а хныкали. Какую жену оторвал!

СОСЕД. Да нет, я только говорил…

БРАТ. И говорить нечего… Взял и женился.

СОСЕД. Позвольте, позвольте… Ну, хорошо, я женился, а зачем же я тогда костюмы у ей купил, а?

БРАТ. Вот и будете в них щеголять медовый месяц…

СОСЕД. Но я же за них деньги заплатил, а поскольку я женюсь, так это мне вроде как все равно даром бы перешло. Это что, я, значит, у самого себя купил, а? Нет, знаете, я так не согласен…

БРАТ. Так вы сначала купили, а потом женились. Чего вы тень на плетень наводите? Только вводите в заблуждение.

СОСЕД. Как же так, помилуйте! Нет, я так не согласен. Раз я женюсь, значит, костюмы и так мои. Тогда отдайте мне деньги. Или я жениться не буду.

БРАТ. Нате, выкусите – отдайте ему деньги. Сестра, может быть, уже развелась, может быть, она женщина, может быть, у нее больное самолюбие. А он – жениться не будет.

СОСЕД. Как же так… И за квартируя задаток дал… Как же так. Нет, ей-богу, я так не могу… я… я…

БРАТ. Об чем вы загораетесь? Ну, хорошо, я вам отдам половину.

Входит ЛОМОВИК.

16

ЛОМОВИК. Эту, что ли, небель везти?

БРАТ. Эту, эту.

СОСЕД. Да, а небель? А зачем вы тогда небель продаете? Зачем же вы мою небель продали? Не трогайте мою небель. Ей-богу, я не буду жениться. Глядите, чего он делает – он роняет мою небель.

БРАТ. А чего ж вы тянули канитель? Только своим поведением срамили женщину. Вот женились бы раньше, и небель бы вам осталась.

СОСЕД. Как же, помилуйте, раньше – вы же мне только сию минуту сказали, чтоб я женился.

БРАТ. А сами вы не могли додуматься? Вот и отвечайте теперь за все.

СОСЕД. Ну как же так, ей-богу.

17

БРАТ. А идите вы к лешему! Вот глядите, никак невеста идет.

СОСЕД. Анна Васильевна, что ж это такое? Я чего-то не пойму. Пущай они не трогают мою небель.

БРАТ. Небель продана – об чем толковать. (Сестре.) Ну что, развелась? Только быстро отвечайте.

ЖЕНА. Развелась. А кухонную посуду соседям продала.

СОСЕД (визгливо). Как кухонную посуду?! Зачем вы мою кухонную посуду продаете? А мы из чего кушать будем?

БРАТ (сестре). Какой паскудный у вас жених попался. Мы так славно расторговались, а он все недоволен – кричит, как сова. А мне как раз нездоровится сегодня – у меня голова болит.

ЖЕНА. Чего ж нам с ним довольным-то быть?

СОСЕД. Вот именно. Тогда пущай нам наши деньги отдает.

БРАТ. Ладно, заткнися. Сказал – дам половину. (Ломовику). И вот это. Это тоже выносите.

СОСЕД. Прямо, у меня голова как в тумане. Чего-то я ничего не понимаю.

БРАТ. Хоть к невесте-то подойдите. Стоит, как болван.

ЖЕНА. Чего вы на них кричите – видите, совсем запугали человека. (Подходит к нему.)

Нежно разговаривают. Целуются.

БРАТ. А ну, сестра, пригласите там каких-нибудь гостей – охота маленько станцевать.

Сестра уходит.

СОСЕД. Ей-богу, я танцевать не буду. У меня сегодня настроение какое-то неподходящее – чего вы мне танцы навязываете.

БРАТ. А зачем женился? Не надо было жениться.

Входит ГОРБУШКИН.

18

ГОРБУШКИН (поет). Колокольчики-бубенчики звенят, звенят. Про ошибки моей юности твердят…

ЖЕНА. Гриша!

ГОРБУШКИН (не замечая разгрома в комнате). Очень вежливо поступили. Очень. «Извиняемся, говорят, что повестку не по почте прислал и, очень, говорят, вы срочно нам понадобились свидетелем». – «Ага, говорю, конечно, я с этим и шел – свидетелем. Я, говорю, колокольчики-бубенчики… По какому делу, говорю, я свидетелем?» Они говорят, и так вежливо, красиво: «Расскажите, говорят, нам, чего знаете про Щукина. Он, говорят, в короткое время проворовался». – «Пожалуйста», – говорю. Беру стул, присаживаюсь этак вот к сто… (Испуганно смотрит на полупустую, развороченную комнату.) Это чего? Это, я говорю, чего?

Брат жены на цыпочках осторожно смывается.

ЖЕНА. Это… это мы думали… Это мы, Григорий Иванович…

СОСЕД. Прямо голова как в тумане.

ГОРБУШКИН (орет). Это чего?! Это чего в моей камере происходит?

Входит ЛОМОВИК.

ЛОМОВИК. Все, что ли?

Трое стоят, раскрывши рты.

ОТЕЦ.

МАТЬ.

ДОЧЬ.

ЖЕНИХ.

ПРИЯТЕЛЬ жениха.

ГОСТЬ.

ЖЕНА ГОСТЯ.

Мещанская комната. Три двери, В углу накрытый стол. У стола ОТЕЦ пьет рюмку водки. Левая дверь открыта. Там гости танцуют под гармонь. Входит МАТЬ – нестарая молодящаяся женщина в шелковом платке.

1

МАТЬ. Ну что ж это такое? И пирог сейчас будет готов. И гости собравшись. А наших молодых еще нет…

ОТЕЦ. А пущай хоть совсем не являются… Вот мое родительское слово: я стою против таких браков. Три дня знакомы, и вдруг – здравствуйте, пожалуйста, – муж и жена. Примите поздравление. Кушайте пироги. Бис и ура.

МАТЬ. Где бы радоваться, что дочка замуж вышла, а он… Да ты что, обалдел – водку-то лакаешь, гостей не дождавшись!

ОТЕЦ. «Лакаешь»! Ну, пропустил одну баночку. Для равновесия. Тем более я, может, против таких скороспелых браков. Меня, может, такие браки не удовлетворяют… Три дня знакомы.

МАТЬ. И не три, а неделю.

ОТЕЦ. Ну, неделю. Может, жених толком еще и не разглядел свою супругу? Может, он придет сейчас и от нее откажется? Эва, скажет, я думал, что она такая, а она без шляпки и без пальто вон какая. Что вы, скажет, такую муру выдаете…

МАТЬ. А ну тебя к лешему! Надрался уж… А по моему, очень хорошо. Ты у меня никак семь лет был женихом, а что толку-то? Эва, сидит какая зюзя! И нос синий.

ОТЕЦ. У тебя голубой! Ты лучше не тронь мое самосознание.

Звонок.

Эвон никак приперлись.

Входит ДОЧЬ в пальто и в шляпе.

2

ДОЧЬ. Платье готово?

МАТЬ. Ну, а твой-то где? Жених-то.

ДОЧЬ (снимает пальто). Он в парикмахерскую зашел за своим приятелем. И заодно причесаться. Сейчас придет. Дайте мне скорей переодеваться.

ОТЕЦ (издеваясь). Очень мило. Невеста одна является. Молодой в парикмахерскую зашедши. Не мог заранее оболваниться. Очень мило. Очень современный брак. Да я, черт возьми, может, за месяц готовился к таинству брака! Может, я за полгода сходил в баню и в парикмахерскую!

ДОЧЬ. Ага, надрались уже. Поздравляю.

ОТЕЦ. «Надрались»! Грубый век. Грубые нравы. Романтизму нету – человеку спокойно выпить не дают – задергивают.

ДОЧЬ. А ну вас к черту! Не мешайте мне переодеваться.

Звонок.

Ах, кажется, он… Дайте сюда платье. (Убегает в правую дверь.)

Входят гости – МУЖЧИНА и ЖЕНЩИНА.

3

МАТЬ. А, милости просим, – заходите. Уже все собравшись.

ОТЕЦ. Только молодой в парикмахерской шевелюру завивает.

МАТЬ. Здесь польта кладите.

ГОСТЬ. Примите наше поздравление. Очень рады…

ЖЕНА ГОСТЯ. Так неожиданно. Быстро. А правда, говорят, они в трамвае познакомились?

МАТЬ. И вовсе нет. Не в трамвае.

ГОСТЬ. А нам говорили – в трамвае.

МАТЬ. Нет, они увиделись в трамвае. А познакомились они, кажется, потом.

ОТЕЦ. Ха! Три дня…

ЖЕНА ГОСТЯ. Прямо феерично…

Голос дочери: «Мать, а мать, да пойдите же сюда. Помогите мне причесаться».

Звонок.

МАТЬ. Ну, прямо, мне не разорваться. Сейчас, сейчас. (Гостям.) Пройдите сюда к гостям.

Входят ЖЕНИХ и ПРИЯТЕЛЬ.

4

ПРИЯТЕЛЬ. Да сюда ли мы зашли? Жених, а не знаешь, куда идти.

ЖЕНИХ. Кажись, сюда. Или нет. Нет, погоди – какие-то незнакомые хари.

ПРИЯТЕЛЬ. Сюда, что ли?.. Жениху-то.

МАТЬ. Ах, боже мой… Это ж молодой. Извиняюсь, я вас сразу не признала.

ПРИЯТЕЛЬ. Да что вы, помилуйте… Это они – женихи… А я ихний приятель.

МАТЬ. Ах, извиняюсь… Я сразу не признала…

ЖЕНИХ. Я жених, я… Где же признать – мельком виделись. Мамаша? Очень рад.

Голос дочери: «Мать, а мать, да пойдите же сюда».

МАТЬ. Извините. Сейчас. Иду. Кладите польта сюда. (Мужу.) Займись с ними. Побеседуй. Проводи к гостям. У, зюзя! (Уходит в правую дверь.)

ОТЕЦ. Очень рад. Не желаете ли трахнуть по маленькой? Присаживайтесь. А к гостям завсегда успеете выйти.

ЖЕНИХ. Мерси-с.

ПРИЯТЕЛЬ. Это никогда не помешает.

ОТЕЦ. Ах, господа, господа! Романтизму нету – выпить спокойно не дают. Нет прежней красоты. В прежнее время невеста в ногах бы у меня валялась. А сейчас: «Ах, надрались». (Кричит.) В прежнее время жених у меня бы в пыли лежал!

Приятель бежит одеваться.

ЖЕНИХ. Ну уж, знаете, вы, папаша, слишком загибаете. Я в пыли не согласен лежать.

ПРИЯТЕЛЬ. Ах, нет, это они так – фигурально выражаются. Ваше здоровье…

ОТЕЦ. Кушайте на здоровье.

ЖЕНИХ. А к примеру – где же моя молодая супруга?

(Ломится в дверь.)

ОТЕЦ. Она прибирается.

Голоса: «Нельзя, нельзя».

Да вы плюньте на нее. Знаете чего: вы мне очень понравились. Я желаю с вами выпить на брудершафт. (Шепчет.) Там у меня бутылка шампанского в ванной комнате. Знаете, от гостей припрятал. Пойдемте ее поскорей раздавим… А приятель пущай к гостям пройдет. На всех не напасешься.

Уходят в среднюю дверь.

5

Приятель (один). Какой сволочной старикан. Нет того, чтоб и приятеля пригласить. Ну, погоди, я им тут наверну. (Озираясь, пьет и закусывает.)

Правая дверь открывается. Показываются МАТЬ с ДОЧКОЙ. Приятель жениха шмыгает в левую дверь, к гостям.

6

ДОЧЬ. Ай, да не нервируйте меня, мамаша! Человек в первый раз будет меня видеть без пальто, а платье как из помойки вынутое…

МАТЬ. Платьице очень изумительное.

ДОЧЬ. Где же изумительное! Простая дерюга.

МАТЬ. Ну что ж, и дерюгой можно любоваться.

ДОЧЬ. «Любоваться»!

МАТЬ. Тогда накинь мой платок сверху. Вот оно и не будет видать.

ДОЧЬ. Дайте хотя платок. (Набрасывает на плечи платок.)

МАТЬ. Ну вот, сейчас совсем изумительно.

ДОЧЬ. «Изумительно»! Теперь платья почти не видать.

МАТЬ. А ну тебя. Фигуряешь. Лучше пойди погляди – не готов ли пирог. У меня ноги трясутся от усталости. (Уходит в левую дверь.)

В среднюю дверь входят ЖЕНИХ и ОТЕЦ. Вслед за ними ПРИЯТЕЛЬ.

7

ОТЕЦ (жениху). Шурик, ну дай я тебя поцелую. И в другой раз, Шурик, не женись быстро. От этого романтизм теряется.

ЖЕНИХ. Да уж ладно. Чего там. Полно вам врать.

ОТЕЦ. Ну, а уж если женился – пущай хоть сейчас все будет по-старому. Прими сейчас невесту под руку и веди ее торжественно к столу. Как только пирог принесут.

ЖЕНИХ. Да ладно, ладно. А к примеру – где же она-то?.. Моя молодая супруга… Ах, приоделась и ушла. (Идет в левую дверь.)

ОТЕЦ. Возьми ее под руку и веди. А за тобой пущай целая вереница гостей. Музыка играет. Бис и ура. А мы тем временем с приятелем пофилософствуем – не желаете ли еще по одной?

ПРИЯТЕЛЬ. Я, папа, на вас прямо удивляюсь. Вы очень здоровы пить.

ОТЕЦ (пьянеет). В прежнее время я свободно четверть мог выкушать. Ну, конечно, романтизм был, закуска. Да и сейчас – пью, пью, и все ни в одном глазу.

Быстро входит ЖЕНИХ.

8

ЖЕНИХ. Папаня, вы не видели ли мою молодую супругу?

ОТЕЦ. А плюнь на нее.

ЖЕНИХ. Нет, папаня, я интересуюсь, где моя невеста. Я прямо не могу ее найти.

ОТЕЦ. Да вон она ходит среди гостей.

ЖЕНИХ. Разве? (Мнется у дверей, смотрит.) Гриша, Гриша, пойди сюда.

ПРИЯТЕЛЬ. Ну?

ЖЕНИХ. Прямо, знаешь, я в полной панике. Не могу признать, где моя новая супруга.

ПРИЯТЕЛЬ. Ну как же так, что ты, ей-богу…

ЖЕНИХ. Черт ее знает… Главное, Гриша, без шляпки и без пальто я ее сроду никогда и не видел. А там, гляди, баб чертова уйма. Все вертятся, мотаются. Прямо не знаешь, к кому подойти. К одной подошел – она отстраняется.

ПРИЯТЕЛЬ (хохочет). Да ты что же, узнавать ее не можешь?

ЖЕНИХ. Нет, я могу ее узнавать… Вот ее и пальто. Но только мне ее к столу сейчас вести. Прямо первый раз со мной такое – не могу невесту отыскать.

Входит ДОМРАБОТНИЦА.

9

ПРИЯТЕЛЬ. Шурик, не эта?

ЖЕНИХ (раздраженно). Да нет. Моя служащая была, интеллигентка… И сейчас мне ее к столу надо вести.

ПРИЯТЕЛЬ. Это тогда плохо. Да вот папа сидит. Ты расспроси поскорей у папы, какая она. Пока он, кажется, еще говорить может.

ЖЕНИХ. Ну как же я спрошу? Мне, как жениху, неловко спросить про такие интимные вещи. Спроси его осторожненько. Главное, скажи, что жених без шляпки ее никогда не видел.

ПРИЯТЕЛЬ. Папаня, вот тут жених интересуется – где его молодая супруга? Он чегой-то с ветру ее узнавать перестал.

ЖЕНИХ. То есть я, папаня, ее узнаю… Но только… Благодаря же вашим словам… Мне ее надо торжественно к столу вести. А я ее совершенно не узнаю.

ПРИЯТЕЛЬ. Папа, вы говорить можете? Будьте любезны, скажите им, где ихняя супруга. Они крайне интересуются.

ОТЕЦ. Ну, знаете, это мне, как отцу, прямо оскорбительно слышать. (Хохочет). Вот, я говорил. Я говорил тебе – не женись, Шурик, быстро. Видишь – теперь узнавать ее не можешь.

ПРИЯТЕЛЬ. Нет, они могут узнавать. Только они согласны вместе с пальтом ее узнавать.

ОТЕЦ (хохочет). Вот три дня! Вот тебе плоды просвещенья!

ЖЕНИХ. Не три дня, но только мы, папаня, завсегда на улице встречались. Естественно, теперь, без шапочки, без пальто – я имею право растеряться.

Входит ГОСТЬ с ЖЕНОЙ.

10

ОТЕЦ (хохочет, подмигивает приятелю). Да вон она идет. Вот. Подходит. Гляди – за ней какая-то собака волочится. (Подмигивает приятелю.)

ЖЕНИХ (подходя к женщине.) А я вас всюду ищу. (Оторопело на нее смотрит.) Ах, вы очень интересны в этом платье. Так без шапочки вам идет – ну, прямо, другое лицо. И я теперь от вас не в себе.

ЖЕНА ГОСТЯ. Позвольте… Что вы…

ЖЕНИХ. Только теперь, при полном электрическом свете, я вижу, какая вы есть полнейшая красавица. И я весь горю. (Обнимает ее.)

ГОСТЬ. Ну, знаете… Что ж это такое?.. Ну, ты, полегче со своими граблями.

ЖЕНИХ. А ты кто такой! Ты на голос не бери. Папаня, это что у вас за персона ходит? Не дозволяет обнимать. (Обнимает.)

ЖЕНА ГОСТЯ. Как же вы смеете? Нахал! (Ударяет его по лицу.)

ОТЕЦ (хохочет). Вот тебе три дня!

ГОСТЬ. Это нахальство. Обнимать мою жену… Это даже я сам себе не дозволяю. Лиза, идем.

Быстро уходят.

ЖЕНИХ. То-то я гляжу… Ясно, что не она…

11

ПРИЯТЕЛЬ. Чего ты, действительно, сунулся… Видишь, папаня пошутили.

ЖЕНИХ. Ну, папаня, спасибо. Из-за вас я сейчас по морде съел… (Приятелю.) Нет, я жалею, что это не она. Эта мне очень понравилась. Теперь подсунут какое-нибудь дерьмо – потом живи с ним.

ПРИЯТЕЛЬ. Да ты войди в комнату и скажи – мол, прошу к столу, прошу подойти ко мне мою супругу. Ясно, она и подойдет.

ЖЕНИХ (мнется у двери). Прямо, не знаю. Не вышло бы опять чего.

Выходит из средней двери ДОЧЬ – молодая супруга в платке. Задерживается у входа – разговаривает с гостем.

12

ПРИЯТЕЛЬ. Или погоди… Вон, гляди, ее мамаша идет. Возьми и спроси. А я с папой подремлю.

ЖЕНИХ. Разве это мамаша? По-моему, это не мамаша.

ПРИЯТЕЛЬ. Ясно, мамаша. Я ее по платку узнаю. Подойди и прямо руби сплеча – так и так. Или скажи, что у тебя куриная слепота – не можешь рельефно людей видеть. Пущай она тебе сама невесту подведет. Скажи – ослеп.

ЖЕНИХ (смеется). Ей-богу, скажу ее мамаше, что ослеп. Пущай сама подведет.

ДОЧЬ (жениху). А я вас ищу. Что же это вы зашли к гостям и сразу выскочили?

ЖЕНИХ. Да как-то, знаете. Взял и вышел. Тут как-то спокойней. Посижу, думаю, тут – поговорю с мамой на разные темы… Захлопотались, мамуля? Дозвольте уж мне теперь вас мамулечкой называть на родственных началах?

ДОЧЬ. Нет, мамулечка как-то нехорошо. Лучше вы меня киса называйте.

ЖЕНИХ. Киса? Ну как же так, мамуля? Я прямо не осмеливаюсь вас кисой называть. Я вас очень уважаю, но киса вам, ей-богу, затрудняюсь и говорить. Я прямо не знаю.

ДОЧЬ. Ну, тогда как меня в детстве называли – чижик.

ЖЕНИХ (растерянно). То есть, как это, помилуйте, чижик. (Грозит пальцем.) Захлопотались, мамулечка… Устали… Пироги… Угар… Конечно… Естественно…

ДОЧЬ. Мне хочется, чтоб вы меня называли как-нибудь нежно, любовно. Нутам – киса, птичка, рыбка…

ЖЕНИХ. Что вы, мамуля! Не могу же я в вашем возрасте… как же, помилуйте, рыбка. Какая же вы рыбка…

ДОЧЬ. Александра не понимаю вас… Я свои года не скрываю. Вы как-то странно себя ведете. Поцелуйте меня.

ЖЕНИХ (косится на отца). Ну, нет, знаете… Я уж за это сейчас схлопотал от одной… Извольте, ручку поцелую. И вообще, мамуля, я вам хотел сказать про одну вещь. Я, знаете, очень забывчив на людей. Ну, память зрительная, конечно. Я в детстве куриной слепотой хворал. К вечеру плохо вижу… Вот я вас почти и не вижу… Мамуля, где вы?.. Вот я вас, одним словом, хотел спросить – где ваша дочь?..

ДОЧЬ (растерянно). До-дочь? М-моя дочка? Откуда вы знаете?

ЖЕНИХ. Пардон, мамуля, я вас что-то не понимаю. Нет, я говорю – где дочка?

ДОЧЬ. Ее здесь нет.

ЖЕНИХ. Ах, нет! То-то я, знаете, хожу, как дурак, по комнатам. И вижу – ее нету. А где же она?

ДОЧЬ. Она…она в деревне…

ЖЕНИХ. Кто в деревне? Нет, я, мамулечка, говорю: дочка где? Ваша дочка. Ну вот, где она тут?.. Дочка…

ДОЧЬ. Александр, я не хотела пока вас расстраивать. Но если вы все знаете… Она в деревне. Она нам ничего не будет стоить.

ЖЕНИХ. То есть как в деревне? А на чем же я тогда сейчас жени… Позвольте, я чего-то не понимаю. Кто в деревне?

ДОЧЬ. Ну, дочка. Я туда ее отправила…

ЖЕНИХ. Мамуля, тут кто-то из нас, знаете, того… свихнулся. Я говорю – до-о-чка-а… где-е?.. Не та, вторая, а эта. Ну?

ДОЧЬ. Какая вторая? Второй у меня не было. Ах да, действительно, я была в положении… ожидала, но когда… одним словом…

ЖЕНИХ. Мамуля, вы меня пугаете. Я говорю не та, которая поехала в деревню, и не эта, которой не было, а вот которая тут. Ну?

ДОЧЬ. Нет, тут ее никогда не было. Ах тут! Нет, это был мальчик. Сын…

ЖЕНИХ. Сын?!

ДОЧЬ. Он сейчас у бабушки. Он тоже вам ничего не будет стоить.

ЖЕНИХ. Мальчик? Мамуля. (Дует ей в лицо.) Киса… Успокойтесь. (Приятелю.) Гриша! (Показывает жестами, что собеседница свихнулась.)

ДОЧЬ. Вы ревнуете? Забудьте это.

ЖЕНИХ. Да я уж и забыл, мамуля. Мамуля… Агу… Забыл… Где дочка? Ну, покажи мне ее – какая она из себя, и все. И иди по своим делам. Приляг, отдохни.

ДОЧЬ. Ну, хорошо, если вы настаиваете, я могу показать ее карточку.

ЖЕНИХ. Нет, зачем же мне ее карточку? Вы мне наглядно ее покажите. Во весь рост.

ДОЧЬ. Нет, она очень маленькая, любительская. Трудно разглядеть.

ЖЕНИХ. Нет, вы меня не поняли, мамуля, – я в детстве хворал куриной слепотой. А сейчас-то я разгляжу. Вы только покажите.

ДОЧЬ. Да и пожелтела она.

ЖЕНИХ. Что ж она, захворала?

ДОЧЬ. Нет, она здорова… Ну, хорошо, я сейчас покажу.

(Уходит.)

13

ЖЕНИХ (приятелю.) Гриша, Гриша! Да ну, проснись же, черт! Тут, брат, чего-то происходит – я в толк не возьму. Мамуля прямо нехороша. Я не понимаю, чего ее держат среди здоровых. Не предупреждают. За столом она же может в кого-нибудь вилкой ткнуть.

ПРИЯТЕЛЬ (равнодушно). А что она – свихнувшись?.. Да ты плюй на них. В крайнем случае возьмем и уедем – делов на копейку.

ЖЕНИХ. Это я понимаю. Мне бы только минут пять на высоте продержаться.

ПРИЯТЕЛЬ. Плюй на них. Тут у стола разберутся, кого с женихом сажать.

ЖЕНИХ. Мне бы только до стола продержаться. Я очень скандалов не люблю. Сразу драться полезут. Я этот дом отлично понимаю…

14

МАТЬ. Прошу всех к столу. (Мужу.) Да встань ты, олух. Гляди, слюни распустил.

ОТЕЦ. Все к столу. Парами, парами. Жених, ведите вашу невесту. Музыка, играй! Бис! Ура!..

МАТЬ. Где же молодая?

ЖЕНИХ. Я, знаете, сам ее… ищу… Мамуля сказала… Сейчас ее… стало быть… приведет… Какая-то желтизна у ней выступила, что ли… Наверное, припудривается…

Входят ГОСТИ и ДОЧЬ с ПОДРУГОЙ. Дочь бледна и взволнованна. Опирается на подругу, весьма некрасивую девицу.

ЖЕНИХ. Да вот они. (Испуганно смотрит на подругу, которую он принимает за невесту.) Не может быть…

15

ДОЧЬ (подруге). Нет, ты понимаешь, какие подлецы – в первый же день ему рассказали, что у меня дети. (Жениху.) Александр, пойдите сюда. Вот она… (Протягивает карточку.)

ЖЕНИХ. Что же это такое… Вот эта рыжая – моя невеста?! Не может быть…

ПРИЯТЕЛЬ. Отчего же не может быть? Раз ее мать привела – значит, так и есть. (Смеется.) А еще говорил – женился на хорошенькой. Где ж у тебя, дурака, глаза-то были? Гляди, какую оторвал.

ОТЕЦ. Все к столу. Молодой, возьмите под руку невесту. И все так благородно, элегантно.

ЖЕНИХ. Это обман, жульничество! Моя интересней была. Что ж вы мне, действительно, подсовываете.

МАТЬ. Садитесь, садитесь!

ОТЕЦ. Молодой, целуйте вашу супругу. Ведите ее к столу. И все так чинно, благородно. Бис, ура!

ЖЕНИХ. Да как же это так! По-моему, это не та.

МАТЬ. Не скандальничайте, молодой человек. Довольно стыдно крики поднимать из-за пустяков.

ЖЕНИХ. Какие же, помилуйте, пустяки! Это подлог! Не то подсовывают. Я не настолько выпивши, чтоб не разбираться.

ДОЧЬ. Ради бога… Я надеюсь на ваше благородство… Не разглашайте.

ПРИЯТЕЛЬ. Папаня, разрешите сомненья. Жених в своей невесте сомневается.

ОТЕЦ. Музыка, играй! И все так благородно, романтично. Молодой, целуйте ее в губы. Горько, горько!..

ЖЕНИХ. Да уж я и не знаю, что подумать. (Целует подругу жены.) Пойдемте, что ли…

ДОЧЬ. Александр!

ОТЕЦ. Это какой-то ненормальный!

ЖЕНА ГОСТЯ. Он на всех кидается.

МАТЬ. Он пьяный, что ли?..

ПРИЯТЕЛЬ. Он на глазах жены с другой упражняется.

ЖЕНИХ. Я скандалов не люблю. Но мы после поговорим.

ДОЧЬ. Александр…

ЖЕНИХ. А, уйдите, мамуля. Прямо не до вас… Уберите от меня эту психическую.

ДОЧЬ. Что же это такое?..

МАТЬ. Что вы безобразничаете, молодой человек!.. Гоните свою невесту.

ПРИЯТЕЛЬ. Шурик, гляди – вон твоя невеста. А это – мама.

ЖЕНИХ. Ай, да не смешите меня. Уберите, говорю, психическую, а то жениться перестану. Ах, эта моя невеста! У которой мальчик и три девочки.

ГОСТИ. Это черт знает что такое!

ОТЕЦ. И все так чинно, благородно, по-старому. (На цыпочках подкрадывается к жениху и накрывает его пальто – делает «темную».)

ЖЕНИХ (вырывается). Гриша! Наших бьют!

ПРИЯТЕЛЬ. Держись, Шурик, до моего прихода. А ну, разойдись!

Гости кидаются на жениха и приятеля, который спешно бросился одеваться. Происходит драка и потасовка. Мать спасает пирог. Гости окружают жениха, хватают его.

ЖЕНИХ. Ну ладно, я уйду. Только дайте хоть пожрать-то – с утра не евши по такой канители.

Гости несут жениха к выходу.

Ну ладно… Хорошо… Я согласен…

ПРИЯТЕЛЬ. Он согласен. Не ломайте ему руки…

МАТЬ. Отпустите молодого – он согласен.

ДОЧЬ. Александр!

ОТЕЦ. Все к столу. Парами, парами. И все так чинно, благородно, элегантно.

ГОСТИ. Горько! Горько!

Растерзанный жених целует мать своей невесты, приняв ее за невесту. Шум и крики гостей.

ПРИЯТЕЛЬ. Да нет, Шурик. Это ее мама, а вон твоя невеста.

ГОСТИ. Горько! Горько!

Жених целует невесту. Танцы.

ЗАВЕДУЮЩИЙ кооперативом.

РАБОТНИК прилавка.

СЧЕТОВОД.

КАССИРША.

ДВОРНИК.

МИЛИЦИОНЕР.

Помещение кооператива. Полутемно. На прилавке стоит фонарь. На полу расстелено одеяло, на котором положены продукты. ДВОРНИК (он же ночной сторож), осторожно шагая и прислушиваясь, берет с полки несколько пачек папирос и кладет их на одеяло. Открыто полуподвальное оконце, в которое влез дворник.

1

ДВОРНИК (успокаивая себя). Нет, рази это кража, граждане? Кража – это когда, одним словом… воруют, крадут и там целые кассы ломают. Или там народ убивают к черту. Тогда это да, кража. А это – тьфу, а не кража. Ну, зашел ночной сторож в кооперацию, ну, и взял человек (берет несколько селедок из бочки) самую малость… (Кладет к своим краденым продуктам.) Подумаешь! От этого государству убытку нет. Государству это раз плюнуть и растереть. (Завязывает свой узел.) Нет, погоди – колбаса. Охота колбаской побаловаться. (Берет круг колбасы.) Другой там ночной сторож влезет в кооперацию – такой зверь-бандюга – так он небось миндальничать не будет. Вроде меня. Он нипочем один круг колбасы не возьмет. Он возьмет, нахал, три круга. (Берет три круга колбасы.) А то и вот четыре… А я три возьму – и мне хватит. Я совесть понимаю. Я государство без товару не оставлю, как другие. Я позволяю государству торговать. (Заворачивает в платок. Прислушивается.) Ой, надо поспешать. Другой сукин сын попадет сюда – ого-го. Он тебе навернет. (Смотрит, чего бы взять.) Он если чего и не возьмет, так половину сожрет, скотина. (Жрет сахар. Пихает его по карманам.) Рази это кража, граждане? Это одно выражение слов, что кража. (Берет узел с продуктами.) Это голубиная порция. Поскольку я совесть понимаю… Это благодаря меня, может, три человека меньше в очереди в кассе будут стоять. Это, может, есть мое благодеяние. Ой, надо поспешать! (Подходит к оконцу. Кладет наверх узел с продуктами. Потом сам лезет.) Холера-заведующий небось расстраиваться будет. Ай, скажет, уперли! Ай, скажет, кража! Оно, конечно, честному человеку это видеть неинтересно. Ой, никак идут? (Исчезает.)

2

ЗАВЕДУЮЩИЙ (открывает дверь, зажигает свет.) Нет, я, Иваныч, люблю на работу пораньше приттить.

РАБОТНИК (лебезит). Меня, Василий Федорович, прямо оторопь берет: какой вы есть гениальный ответственный работник. Очень вы, как бы сказать, честный человек. Завсегда первый на своем боевом посту.

ЗАВЕДУЮЩИЙ (томно). Да ну что ты, Иваныч…

РАБОТНИК (не замечая разгрома). Истинная правда, Василий Федорович. Какой-то вы, знаете, какой-то такой особенный какой-то…

ЗАВЕДУЮЩИЙ (елейно). Я, Иваныч, для общего блага стараюсь. Если бы для себя, я бы, может, и не стал так с нагрузкой работать.

РАБОТНИК. Это да… Это конечно… Это определенно, Василий Федорович…

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ну, а для общего блага я должен постараться.

РАБОТНИК. Это да… Это конечно… Это определенно для общего блага… Мы все через это стали какие-то такие, какие-то не от мира сего, какие-то такие, одним словом, особенные…

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Конечно, Иваныч, мы для себя не наживаем. Это не капитализм… Наше дело – общее дело.

РАБОТНИК. Это да… Это конечно… Это определенно. Об себе ни черта не думаем. Только бы об других.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Нет, Иваныч, это ты политически неверно выражаешься… А кто есть другой… Другой – это мы сами.

РАБОТНИК. Это да… Это конечно… Это мы сами. Я же говорю. Об других ни черта не думаем. Только бы об себе.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Такая работа, когда об себе не думаешь, конечно, облагораживает человека, Иваныч. Человек делается честный, возвышенный.

РАБОТНИК. Да, уж возвышенности своей мы не теряем, Василий Федорович. Отыми от нас возвышенность, и от нас прямо ничего не останется.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Один пар да дым останутся. (Снимает калоши.)

РАБОТНИК. Ой, Василий Федорович…

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ну?

РАБОТНИК. Ой, Василий Федорович, чтой-то…

ЗАВЕДУЮЩИЙ (видит разгром). Ну? Чего это?

РАБОТНИК. Кража, Василий Федорович!

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Братцы мои! Беги, Иваныч… Зови милицию! Братцы мои, что же это? Смотрите-ка… (Кричит.) Милиция!

РАБОТНИК (кричит). Милиция! (Убегает.)

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Вот так да! Вот так штука!

Вбегает СЧЕТОВОД кооператива.

3

СЧЕТОВОД. Ну?.. Говорят, кража у нас, Василий Федорович?

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Эвон, погляди. Полюбуйся. Народное имущество к черту разворовали. Нет, бывают же такие подлецы, у которых руки на это самое подвертываются.

СЧЕТОВОД. Кажется, огромные убытки-с, Василий Федорович?

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Нет, украли-то, кажись, на копейку, но мне морально тяжело: какие люди бывают. А украли-то как будто сущие пустяки. Да вот сейчас милиция придет. Акт составим. Пойди позови дворника. Тоже ночной сторож – накараулил. Пущай теперь его стыд возьмет при составлении акта.

СЧЕТОВОД. Сию минуту… (Мнется.) Ах, Василий Федорович, Василий Федорович!

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ну?

СЧЕТОВОД. Такой момент, как бы сказать, благовидный…

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ну?

СЧЕТОВОД. Момент, я говорю, очень, как бы сказать, великолепный. Акт, это самое, составлять будут. Писать будут…

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ну?

СЧЕТОВОД. Мало ли, Василий Федорович, у нас утруски, утечки. Вот бы, Василий Федорович, под это дело маленько того, как запасец, Василий Федорович… Не что-нибудь…

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ну, да разве что как запасец… Поскольку утруски…

СЧЕТОВОД (вдохновенно). Как запасец, Василий Федорович. Мало ли утруски, утечки. Каждый месяц неприятности. Концы не сходятся. А тут вот это самое – запасец. Ать, два, три!

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Разве что самую малость.

СЧЕТОВОД. Абсолютно самую малость, Василий Федорович. Сахару, Василий Федорович, кило пять сперли? А мы скажем – десять. Вору-то, подлецу, все равно, а у нас легонький запасец.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Да, вору-то, конечно, теперича безразлично.

СЧЕТОВОД. Вору-то, Василий Федорович, теперь абсолютно вот как безразлично. Тут, как бы сказать, иносказательно получается. Он бы мог сахару мешок иметь, а он, балда, может, со страху взял себе две горсти. А мы тут-то – и того. Ать, два, три!

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Да, с сахаром-то у нас завсегда операции не сходятся.

СЧЕТОВОД. Я ж и говорю. Определенно не сходятся. А тут завсегда теперь сойдутся.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Государству-то, тоже, конечно, безразлично, поскольку вор мог и больше взять.

СЧЕТОВОД. Я ж и говорю: он мог бы весь кооператив взять. Очень момент благовидный. И жульничества нету, и красиво получается. Помогите, Василий Федорович, этот мешок сахару сюда поставить.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Да мешок-то это ты много…

СЧЕТОВОД. Отчего много, Василий Федорович? В аккурат. Давайте, Василий Федорович, еще один мешочек для ровного счета. Мало ли – детишкам на молочишко.

Прячут под прилавок.

ЗАВЕДУЮЩИЙ (жрет колбасу.) Колбасу, что ли, тоже? С колбасой у нас завсегда трудные операции. Товар чересчур нежный. Завсегда балансы не сходятся.

СЧЕТОВОД. Колбаса – это само собой. А ну, подайте мне сюда три круга.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Тогда пущай четыре возьми. Я к ней завсегда страсть имею. Папиросы еще, что ли?

СЧЕТОВОД (прячет папиросы.) Папиросы – это само собой.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ай, это ты много.

СЧЕТОВОД. А по-моему, в аккурат. Товар раскурочный. Выкурил – и нет его, а после балансы на небе искать приходится. Идут, Василий Федорович.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. А вор-то нам дурак попался.

СЧЕТОВОД. Абсолютный дурак, Василий Федорович. Прямо презренная личность. Не вор, а какая-то опенка…

Входят МИЛИЦИОНЕР и РАБОТНИК прилавка.

4

РАБОТНИК. Эвон, поглядите, товарищ милиция. Эвон.

МИЛИЦИОНЕР. Это они ловко обработали.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Главное, и ночной сторож находился, и такой, как бы сказать, мизерный случай.

РАБОТНИК. Он у нас в этом доме дворник и ночной сторож.

МИЛИЦИОНЕР. Тогда его позовите.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Вот пущай тут находится при составлении акта. Это для него будет хороший урок. Позовите дворника.

СЧЕТОВОД (вертится у кассы.) Сию минуту, Василий Федорович. Сейчас позову. Гляжу, как тут насчет кассы. (Берет что-то незаметно в карман. Быстро идет к выходу. На ходу чуть не сбивает с ног вошедшую кассиршу.)

5

КАССИРША. Ах! Воры! (Поднимает кверху руки.)

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Да что ты, обалдела, мадам?

КАССИРША. Ай, я думала, нас грабят.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Маленько запоздали, мадам. Уже ограбили.

РАБОТНИК. Перепужалась дамочка.

КАССИРША. Ай, ограбили? А кассу-то мою не тронули?

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Да, кассу-то ее не тронули?

РАБОТНИК. Кассу, кажись, не тронули.

МИЛИЦИОНЕР. Кассу не заметно, что тронули.

КАССИРША. Ясно, что тронули. Все набок свернули. Тут у меня было сорок рублей – теперь, вижу, меньше. Я сейчас подсчитаю.

Входят СЧЕТОВОД с ДВОРНИКОМ-вором.

6

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ты что ж так неосторожно караулишь-то, старый пень?

ДВОРНИК (нарочно протирает глаза, будто только проснулся, зевает.) Рази что случилось?

СЧЕТОВОД. Спал, как прохвост, еле добудился.

РАБОТНИК. «Случилось»! Дрыхнут без задних ног, а государству такой нестерпимый убыток.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Эвон, полюбуйся.

ДВОРНИК (деланно). Ай-я-я-я-й. Ай-яй! Никак у нас кража? Скажите на милость! Вот удивление!

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Видал?

ДВОРНИК (искусственно.) Ай-я-яй! (Неумело играет роль изумленного человека. Хватает себя за голову. Берется за сердце.) Ай-я-яй! Ах, какое изумление, всем на диво!

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Вот этого вора я бы задушил собственными руками.

ДВОРНИК (испуганно.) Но-но-но! (Потирает свою шею.) За что же людей-то душить? Товарищ милиция…

МИЛИЦИОНЕР. Вы, что же, будете ночной сторож?

ДВОРНИК (бытовым голосом). Я-то? Конечно, ночной сторож. Обыкновенно у ворот сидел. И ничего такого лишнего не заметил. Конечно, может, вздремнул несколько.

РАБОТНИК. «Вздремнул»! Старый пес! Какие теперича убытки государству нанесены!

ДВОРНИК. Хорошо, что, конечно, украсть много не смогли.

СЧЕТОВОД. Ах, по-твоему, мало украли?

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Это ужасти подобно, сколько украдено.

ДВОРНИК (растерянно). Я так думаю, много красть не смогли. Украли небось самую малость. Я… я бы проснулся.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. А вот мы сейчас составим акт, увидим, какая ты есть ворона, какие убытки государству нанесены.

ДВОРНИК. Чтоб много уперли, этого не может быть. Я завсегда чутко сплю.

СЧЕТОВОД. Главное, много сахару украли.

ДВОРНИК. Как это – сахару? Что ты, обалдел? Эвон, тут маленько товар разворошили. Раструсили товар.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Пишите, товарищ милиционер.

СЧЕТОВОД. Рафинаду украдено… Сейчас… по списку. Рафинаду украдено два мешка.

ДВОРНИК. К-как это – два мм-мешка? Граждане… Да что вы… объелись?

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Дюже крепко спал, старый дурень.

ДВОРНИК. К-как это – два мешка? Какие это два мешка? Я… я бы проснулся, ежели бы два мешка. Я завсегда ноги вдоль ворот протягиваю.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Вот будешь в другой раз спать! Нестерпимые убытки нанесены благодаря твоей невнимательности. Пишите, товарищ милиционер. Как у настам с колбасными продуктами?

СЧЕТОВОД. Колбасы семь кругов не хватает.

ДВОРНИК. Как семь? Сколько? Сколько? Ты что ж это, как считаешь, прохвост? Как семь кругов? Товарищ милиция… Какие семь кругов? Ай, ну что ж это?

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ага, расстраиваешься, горюешь? За ум схватился, когда увидел такое народное бедствие. В другой раз будешь более чутко спать.

ДВОРНИК. Как же это не расстраиваться? Такие вдруг неожиданные убытки государству нанесены.

СЧЕТОВОД. Папирос не хватает… Сто шестьдесят пачек украдено.

ДВОРНИК. Сто шестьдесят пачек?! Товарищ милиция… Товарищ заведующий. Господи, как же так?

СЧЕТОВОД. Сто шестьдесят пачек и спичек шестнадцать пачек.

ДВОРНИК. Спички-то откуда? Откуда он, холера, спички-то взял? Товарищ милиция… Да что ж это такое? Спички-то он, мерзавец, откуда взял?..

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Уберите этого дворника. Он за всех руками хватается. Мешает производить работу.

СЧЕТОВОД. А ну, уходи, дядя, к лешему. Тебя позовут.

МИЛИЦИОНЕР. Мы тебя позовем, товарищ. Иди пока.

ДВОРНИК. Я извиняюсь… Встревожен событиями. Маленько расстраиваюсь. Волнение ударяет. Извиняюсь. Не буду.

МИЛИЦИОНЕР. Ну, пущай остается.

РАБОТНИК. До чего расстраивается человек. Видать, сочувствует убыткам. А ну, посиди, дядя, а то с катушек свалишься.

КАССИРША. Из кассы, запишите, украли мелочи на сорок рублей, три чернильных карандаша, кольдкрем и ножницы.

ДВОРНИК. Ка-какие сорок рублей? Да я… Какие мелочи?.. Это что за новости! Какие ножницы и колькрем, а?.. Товарищ милиция… Да что же это, братцы, а?

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Уберите этого дворника. Он мешает своим хрюканьем.

КАССИРША. Он нервирует работников прилавка.

СЧЕТОВОД (из двери в соседнюю комнату). У меня тут висели шелковое кашне и барашковая шапка. Теперича не найду. Запишите.

ДВОРНИК. Ах, подлец! Не брал я у тебя кашне. И семь кругов колбасы – это прямо издевательство. Взято всего три круга. И колькрем не брал. И ножней в глаза не видел.

Пауза.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. К-как это по-понимать?

ДВОРНИК. Пес с вами. Сознаюсь. Я вор. Но я, между прочим, честный человек. Я мухи не обижу.

МИЛИЦИОНЕР. Это как же понимать?

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Вот именно!

МИЛИЦИОНЕР. Стало быть, это ты товар украл?

ДВОРНИК. Я. Но я не трогал эти ножницы и это сволочное кашне. И сахар – это издевательство. Я не дозволю иметь такие факты под моим флагом!.. Какие сорок рублей?

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ах, какой подлец!

СЧЕТОВОД. Это прямо обшарпанная личность!

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Конечно, мы можем сгоряча ошибиться. Но мы проверим. Товар на месте.

СЧЕТОВОД. Товар в магазине. Проверить можно. Иваныч, ты куда давеча сахар ставил? Нет ли его под прилавком?

РАБОТНИК. Да ты что, объелся? Какой я сахар ставил?.. Есть под прилавком. Только я не ставил.

СЧЕТОВОД. Или кто-нибудь поставил. Товар в магазине. Без обмана… Да, сахар почти что весь налицо.

КАССИРША. Пардон, свертки с деньгами завалились в угол. Деньги не взяты. Но кольдкрема и ножниц нет.

ДВОРНИК. Я тебе сейчас плюну в бесстыжие глаза. Ищи лучше, куриная нога.

КАССИРША. Товарищ милиционер… Пардон, кольдкрем за кассу завалился.

СЧЕТОВОД. Кашне тоже найдено. Оно у меня в боковом кармане заболталось. Но шапки нету.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Перепишите акт.

ДВОРНИК. Считай колбасу, или я сам за себя не отвечаю.

РАБОТНИК. Три круга колбасы взято.

ДВОРНИК. Три круга – это правильно.

МИЛИЦИОНЕР (дворнику.) А ну, пойдем!

ДВОРНИК. Да погоди! (Кассирше.) А ну, что, нет ножниц? Да я тебе, куриная голова… За твои кудри вытяну с твоей кассы.

МИЛИЦИОНЕР. Ну, пойдем, пойдем!

РАБОТНИК. Какой характерный. Еще упирается.

СЧЕТОВОД. Страшная личность.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Мне, главное, морально тяжело.

Милиционер уводит дворника.

7

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ай, какие бывают люди!

РАБОТНИК. Какие отрицательные подлецы, Василий Федорович!

СЧЕТОВОД. Его становят ночным сторожем…

РАБОТНИК. Облекают его в доверие…

СЧЕТОВОД. А он такие подлые штучки производит!

КАССИРША. И какой хам! К женщинам как относится!

РАБОТНИК. Он вас «куриная нога» назвал, Антонина Васильевна?

КАССИРША. Нет, он только хотел что-то сказать… Да, нету ножниц. Ей-богу, нету, ножниц! Ай, ну что ж я буду делать? Теперь вычтут.

СЧЕТОВОД. Ай, да не канючьте. Да вон… (Вытаскивает из кармана ножницы, бросает их на пол.) Вон чьи-то ножницы валяются на полу. У меня шапку увели, а я не ною. Чудная барашковая шапка висела. Что я теперь буду делать? В чем я буду зиму ходить?

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Глядите, и калоши унесли. Где мои калоши? Здравствуйте пожалуйста. Вот так да! Вчерась калоши купил – и уперли. Ай, какой неудачный день. Что я буду делать? Я простудой хвораю.

РАБОТНИК (снимает с себя калоши.) Да вон чьи-то калоши стоят на полу. Не ваши ли, Василий Федорович?

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ах, мои!

РАБОТНИК. Бродяга-вор, Василий Федорович, наверное, нарочно их поставил у бочки. После, думает, возьму.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Да, но калоши-то я… Я же после кражи их снял.

РАБОТНИК. А вор-то ведь заходил, вот и нацелился на новенькие.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ах, ну да, разве что после кражи.

СЧЕТОВОД (ноет.) Такая чудная барашковая шапка была, с ушками. Жена теперь меня со свету сживет.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ай, да не нойте. У меня и без того в груди тошнит. Да вон лежит… (Вытаскивает из своего кармана шапку.) Вот лежит чья-то шапка.

СЧЕТОВОД. Ей-богу, она самая. Эвон, как смяли. Затоптали ногами.

ЗАВЕДУЮЩИЙ (томно.) Ай, какой неудачный день!

РАБОТНИК (с тоской смотрит на калоши.) Чересчур неудачный день, Василий Федорович.

ЗАВЕДУЮЩИЙ. Эй, там… Кто-нибудь!.. Народ… Дайте мне чай с вареньем!..

ОН и ОНА.

Прилично обставленная комната. Чистенько. Аккуратно. Стол. Диван. Картины. В комнату входит МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. У него в руках букет роз, коробка конфет и бутылка шампанского. Вид молодого человека радостный и даже сияющий. Он кладет покупки на стол. Берет вазу, ставит в нее цветы. Несколько роз небрежно бросает на диван, на стол и на пол. Поэтический беспорядок еще более радует хозяина. Он, довольный и счастливый, потирает руки.

1

ОН. Вот теперь хорошо… (Поправляет розы на диване.) Вот так. Превосходно. Чудно… Теперь она может переступить порог моего дома… Юлия… (Вытаскивает из кармана ее фотографическую карточку, восхищенно смотрит, целует.) Юлия… Нет, все-таки, любовь – это что-то волшебное… Это черт знает что такое!.. Я не понимаю, как я раньше жил… тянулись дни, на душе пасмурно… И вдруг… Юлия… Хочется петь, читать стихи… Это черт знает что такое!.. Как сказал поэт: «О, ты…» Гм… как же это он сказал?.. Вот раньше и стихи-то не к чему было читать. А сейчас просто какая-то потребность. Хочется, чтоб все в рифму было… «О, ты… Вселенная… Земная ось…» О, черт! Хоть бы какие-нибудь захудалые стишки вспомнить… «Прибежали в избу дети…» Не могу вспомнить… «Тятя, тятя, наши сети…» Нет, не то… Ну, черт с ним! (Снова восхищенно смотрит на карточку.)

2

Юлия! Сейчас ты своими легкими стопами войдешь в мою скромную холостую хижину. Несколько роз упадет к твоим ногам. И взволнованный голос полюбившего тебя человека скажет: «Юлия, я безмерно счастлив, что ты будешь моей женой…» О, черт! Что же это я, как болван, в шляпе и в пальто… (Вешает шляпу и пальто на гвоздь. Подходит к зеркалу, прихорашивается.)

3

Так. В порядке… Как говорится – в полной форме и с превышением… Юлия, ты первая женщина, которую я, без тени сомнения, назову своей женой… Мы как бы созданы друг для друга. У меня хорошее служебное положение. И ты – на виду. У меня приличная зарплата и у тебя, ну, может быть, там, несколько хуже, но, как говорится, ты тоже при своих… Комната у меня, комната у нее. Стало быть, и в этом корыстный мотив отсутствует. А это в любви немало. Все-таки как-то приятно знать, что она полюбила меня просто так. Без тени расчетов, соображений. Просто по-лю-би-ла. Вот чего, вероятно, не знали наши отцы… Это у них – пошлые приданые, коммерческий расчет… брр… А тут полюбила за внешность, за светлый ум… Потому что мы с ней в равных условиях. Она сама великолепно зарабатывает. На что ей мои деньги… То есть, как на что? Деньги-то ей, конечно, нужны. То платьице, то что… (Задумчиво.) Вообще я дурак, что чуть не с первого дня брякнул ей, что зарабатываю две тысячи. Еще для форсу приврал на триста. Пыль в глаза пустил. В Крым предложил поехать. Дурак… Что дурак, так дурак. Уж скорее надо было убавить. Потому что если б полюбила – так и так бы полюбила… Конечно, она выше этого. Но все-таки такие вещи незаметно откладываются в женском сознании. Сказал бы – зарабатываю пятьсот. И поглядел бы, черт ее дери, как бы она меня полюбила! Нет, конечно, полюбила бы, но все-таки, как говорится, взял бы и проверил ее чувства. (Снова влюбленно смотрит на карточку.)

4

Юлия… (Задумчиво.) Вообще-то, конечно, не поздно и теперь сказать. Скажу – пошатнулось положение, увольняют со службы. И погляжу в ее глаза – что там у нее загорится. И если увижу хоть малейшую перемену… Нет, нет… А почему нет?.. А почему, черт возьми, нет? А сколько таких фактов, когда выходят замуж из-за служебного положения, женятся из-за комнаты… Ну, хорошо, у Юлии своя отличная комната. Ей не нужна моя жилплощадь. (Задумчиво.) Черт ее знает. Она говорила, что ее комната. Но, может, мамашина комната. То-то она юлила перед матерью: «мамочка, мамочка»… А мамочка, может, спит и видит, когда дочка к какому-нибудь дураку в комнату въедет. Здорово! То-то она все время мечтала на мою комнату взглянуть. Покажите да покажите. Ремонт, говорю… Еще не закончился. Нет – загорелось… А сказал бы – не моя комната. И поглядел бы в ее глаза и выяснил бы мотивы ее чувства… А-а, черт! Фанфарон. Пустил пыль в глаза. Две тысячи зарплаты… Крым… Шампанское… (Хватает со стола бутылку шампанского, прячет ее в шкаф.) Черта лысого я шампанского дам!.. Шампанское, цветы, шоколадные конфеты… Это – всякая полюбит. (Прячет конфеты в шкаф. Вместо них кладет на стол печенье.) А вот я погляжу, мадам, как вы меня с печеньем полюбите… И печенья не дам. (Прячет печенье.) Жрите хлеб… Полюбите нас, когда мы черненькие… (Выхватывает цветы из вазы. Швыряет их на пол. Подбрасывает их ногой под диван и под комод. Случайно в зеркале видит себя. Недоволен своим франтоватым видом.) Сапожки… Брючки… Расфуфырился… (Стаскивает с себя пиджак. Надевает рваную захудалую куртку.) А вот в таком виде не хотите ли нас полюбить? (Надевает на коверкотовые брюки вторые – рваные и страшные.) Вот в таком виде полюбите, – вот тогда спасибо скажу. А так-то всякая полюбит. (Переодевает сапоги.) Вот… Эвон, какой теперь… (Смотрится в зеркало.) Немножко, кажется, перехватил, но ничего… Жалею, что побрился. Ишь, гладкая морда. (Треплет свою прическу.) А такого не хотите – ободранного бедняка, сокращенного по службе, не имеющего своей жилплощади… Вот и поглядим, что от вашего чувства останется. (Прихрамывая, подходит к портрету на стене.) Нет, хромать-то не надо. Это уже слишком… А вот что ей сказал – папаша у меня пролетарского происхождения, – это ни к чему. Сказал бы, что барон. И поглядел бы, как вытянулась [бы] ее физиономия. (Снимает со стены портрет отца.) А генерала не хочешь?.. Нет, погоди, я тебе сейчас наверну родство. (Роется в папке, вытаскивает что-то вроде священнослужителя.) А такого папу не хочешь? Вот, скажу, отец. Извините, скажу, что приврал. На самом деле, мадам, будете теперь из духовного звания, ежели рискнете за меня замуж пойти.

Стук в дверь. Входит ОНА.

6

ОНА (нежно). Мой дорогой…

ОН. Юлия!

ОНА (с изумлением). Что с вами? Что за маскарад?

ОН. Ах, это… Да так… Приходится беречь выходной костюм. А то вопрешься в единственный костюм – лоскутки полетят.

ОНА (пожимает плечами. Потом торжественно). Ну вот, наконец, я в вашей комнате. (Оглядывается.) Николай! Какое странное чувство. Я вошла в вашу комнату и в первый раз в жизни почувствовала – я дома, у себя…

ОН (подозрительно). Гм… У себя?

ОНА. Этот милый диван… Этот столик, этажерочка… Все это теперь какое-то близкое, родное…

ОН. Нет, диван-то… не родной… это не мой диван… Со… соседа… И мебель, Юлия, вообще не моя… чужая…

ОНА. Ах, да? Ну, тем лучше. Мы приобретем другую, такую, какая нам понравится. Да, котик?

ОН. М-да… Приобрести, конечно, можно… Если, конечно…

ОНА. Вот как мы вернемся из Крыма, так и займемся этим делом. Да?

ОН. Конечно, если финансы позволят.

ОНА. Ну, что за чепуха! Вы отлично зарабатываете. И у меня хорошее жалованье… Обязательно приобретем, да, котик?

ОН (с горькой усмешкой). Отлично зарабатываете! Крым… Мебель… Юлия… Я должен вас с заоблачных высот спустить на землю… Видите ли, Юлия… Случилась непоправимая беда… Материальное положение у меня более чем плохое…

ОНА. Но вы говорили…

ОН. Да, тогда было одно, а сейчас другое…

ОНА. Но ведь еще вчера…

ОН. Да, сегодня все и обнаружилось…

ОНА. Но что обнаружилось?

ОН. Обнаружилось… Вообще… Стало быть… Ликвидируется моя должность… Конечно, работу найду… Но уже не то… Рублей на триста, четыреста… от силы…

Юлия подходит к нему. Нежно смотрит в его глаза.

7

ОНА. Николай! Ну, это ничего. Ты не огорчайся… Будем работать, трудиться…

ОН. Юлия! (Сдерживает себя.)

ОНА. Будем постепенно обставлять нашу комнату. Зачем нам торопиться…

ОН. Да, конечно.

ОНА. А в Крым поедем через два года… Единственно мне хочется в первую очередь – это оклеить комнату. А то эти жуткие обои мне на нервы действуют.

ОН. Конечно, оклеить можно, но… Не знаю… как сосед… поскольку…

ОНА. Что сосед?

ОН. Поскольку комната, со… соседа… Если оклеить, так он… обидится…

ОНА. Как со… соседа?

ОН. Да, Юлия… Комната не моя… Комната решительно не моя… Со… соседа.

ОНА. А сосед где живет?

ОН. А сосед… там… живет…

ОНА (мужественно). Ну, ничего, Николай. Мы переедем ко мне. И вообще все будет чудно.

ОН. Юлия! (Снова сдерживается.)

ОНА. Мы будем работать. И шаг за шагом все сделаем.

Юлия подходит к нему и нежно обнимает.

8

ОН. Юлия!

ОНА. Фу, ну что за тряпки на вас! Неужели у вас нету ничего другого?..

ОН. Ну откуда? Живешь, как говорится… Сегодня сыт – и слава богу… А костюм – откуда же взять костюм?..

ОНА. Я не понимаю… Но ведь вы же говорили, что все так хорошо. А теперь выходит, что…

ОН. Было хорошо… Но вот… (Машет рукой, обращается к портрету.) Бедный мой папка, если б он знал, что с его сыном!..

ОНА (косо поглядывая на портрет). Николай, вы меня пугаете… Я не понимаю, что случилось…

ОН. Нет, ничего не случилось… Так, бедность заела. Вот был бы жив мой отец – он помог бы мне…

ОНА (испуганно смотрит на портрет). Это что?! Это кто?..

ОН. Папа…

ОНА. Но вы говорили, что ваш отец был легковой извозчик… а тут… Какой-то римский папа…

ОН. Да, он был извозчик, потом в последний момент перекинулся. Иеромонахом был…

Она нервно ходит по комнате. В изнеможении садится за стол, барабанит пальцами по столу.

ОНА. Ну, это, знаете ли…

ОН. Уж извините, Юличка… Угостить нечем. Была где-то у меня булка… Не знаю, кажется, я ее съел…

ОНА (нервно). Дайте мне воды…

ОН. Откуда у меня вода?.. Живешь – еле концы с концами сводишь… Ах, воды? Простите, не понял, сейчас принесу… Вот только не знаю – есть ли стакан… (Уходит.)

9

ОНА. Бедный Коля! Он так взволнован, огорчен. Я, кажется, еще больше его полюбила. Он такой беспомощный… Мы переедем ко мне. Я буду о нем заботиться… Нянчиться с ним… Я так счастлива, что я теперь свободна, что разошлась с этой свиньей Мирским, который женился на мне из-за комнаты. Подлец! Это какое-то несчастье, что я имею комнату! Четыре раза нарывалась на подлецов… В Николае хоть я уверена. Он сам имеет ком… Хотя, впрочем, это не его комната… А что, если и он?! Нет, нет… А почему нет?.. Если те четверо строили свои расчеты на комнате… то почему бы и он?.. Комнаты-то у него нет… Ну ясно… Фу, потерять из-за комнаты такого человека, такое чувство… Ах, почему я не сказала ему, что это не моя комната. Я же хотела это сделать…

Входит НИКОЛАЙ со стаканом воды.

10

ОН. Еле стакан нашелся. У соседа занял. Мои-то все перекоканы… Только вода сырая – пейте осторожно. Вскипятить не на чем…

ОНА. Вообще я поражена, Николай. Еще вчера все казалось великолепным, а сегодня – нищета, бедность, стаканов нет… Я, право, не знаю, как мы будем жить.

ОН. Ну, мы, Юля, переедем к вам, дома у вас так хорошо…

ОНА. Что хорошо? Да знаете ли вы?! Извольте – откровенность за откровенность: та комната не моя. И если вы имели в виду…

ОН. Ну конечно… Я так и знал.

ОНА. Что вы знали?!

ОН. Что вы… Что вы сами хотели… короче говоря, сами мечтали переехать в мою комнату.

ОНА. Какой вы негодяй! Ну так знайте – комната, действительно, не моя… В службе я не уверена. Техникум не закончен. Получаю зарплаты сто семьдесят рублей, а не семьсот… Нате! Извольте. Вы хуже того подлеца, с которым я разошлась. Тот хоть честно проговорился, что ему комната нужна, а вы… вы тайком…

ОН (пораженный). Юлия!

ОНА. Ну так знайте, корыстный человек, что у меня хуже положение, чем у вас. У меня нет даже пятнадцати копеек на трамвай.

ОН. Юля! Но вы говорили…

ОНА. Что я говорила?! А вы что говорили? Мы – квиты.

ОН. Юля, я не понимаю вас… вы клевещете на себя. Я же был у вас дома… Я видел у вас… даже драгоценности…

ОНА. Ах, вы и драгоценностями интересовались! Ну так знайте – это все не мое. Я взяла брошку и браслет у подруги.

ОН. Но ведь это у вас второй год. (Вытаскивает серебряный портсигар. Нервно закуривает. Потом, боясь, что она увидит портсигар, прячет в задний карман брюк.)

ОНА. Да, второй год как взяла… и забыла отдать…

ОН. Забыли отдать?! Мило! Значит, попросту прикарманили? Вот теперь я вас понимаю.

ОНА. Как вы смеете?! О, я только теперь вас раскусила!

ОН нервно курит. Потом бросает папиросу на пол. Хочет закурить другую. Ищет портсигар по карманам. Не находит, позабыв, что портсигар в заднем кармане. Смотрит по сторонам. Подозрительно поглядывает на Юлию, потом на ее сумочку.

11

ОН. Мило… Гм… Тут где-то мой портсигар был…

ОНА. О-о, какой вы негодяй! Нет, ни минуты больше я не останусь в вашей комнате…

ОН. Гм… Серебряный портсигар… Странно… И сразу уходите… Простите, может быть, вы случайно в сумочку… серебряный портсигар…

ОНА. Что?! Как вы смеете!.. Да откуда у вас серебряный портсигар?.. Не трогайте мою сумочку…

ОН. Мне не жалко портсигара, но я хочу вас проучить.

(Раскрывает ее сумочку. С удивлением вытаскивает пачку денег. Смотрит документы.)

ОНА. Как вы смеете?!

ОН. Юля!.. На сберкнижке у вас пять тысяч. Зачем вы клеветали на себя?.. Вы закончили техникум… Зарплата у вас – семьсот рублей… Юля!..

ОНА. Как вы смеете?! (Почти падает на диван.)

ОН. Так, значит, это вы так сказали… Юля, простишь ли ты меня?.. Ведь я тоже нарочно… Тоже хотел узнать…

(Случайно обнаруживает портсигар в своем кармане, закуривает, бросает папиросу, становится перед Юлией на колени.)

ОНА. Не трогайте меня!

ОН. Простишь ли ты меня?.. Я пошутил… Это все была шутка… Комната моя… Зарплата тысяча семьсот монет… В Крым заказаны путевки… Юлия!.. (Вытаскивает из шкафа пиджак, переодевается. Приглаживает прическу. Ставит на стол шампанское и конфеты.)

ОНА. А папа?

ОН. И папа… Это папа римский. Репродукция с картины Веласкеса… (Срывает со стены портрет, достает портрет отца.) Вот он, мой старик. (Снова становится на колени перед Юлией, достает из-под дивана цветы. И вместе с какой-то ночной туфлей кладет их на колени возлюбленной.)

ОНА. Видите, как много в нас еще прежнего, нехорошего! Мы подозрительны, недоверчивы…

ОН. Да, да, Юля… Как много в нас еще старой закваски! Наше сознание еще не освободилось от прежнего… Я был свинья, Юля. Прости меня! (Он снова выгребает цветы из-под дивана. И вместе с другой туфлей кладет их на колени возлюбленной.)