Ветчина бедняков

Глава 9.

Дача… Дача… голова шла кругом. И, чтобы прийти в себя, почти насильно уставилась в окно автобуса. Мимо плыли унылые одинаковые дома. Серые высотки, каких полно в любом городе. Автобус давно выехал за пределы центральной городской части. В душном салоне старенького автобуса было совсем не много людей. Очевидно, пассажиры ездили в Черемушки только в час пик – утром и вечером, в конце рабочего дня. Внутри автобуса немилосердно воняло бензином, а сидения были порваны или потерты. Автобус давно миновал центральную часть Южногорска (ухоженную и приветливую на вид), оставил позади и крошечные частные домики с обширными садами (похожие на кубики из игрушечной коробки), и теперь трясся по широкому гудроновому шоссе по мрачной местности, где почти не было деревьев, зато вблизи и вдалеке виднелись серые бесформенные коробки высоток. Это был неухоженный, мрачный, рабочий район, их тех, которые не принято показывать туристам. Здесь не было ничего, кроме панельных домов и чахлых кустиков тощей зелени, задыхающейся вблизи шоссе с довольно оживленным движением. Внезапно вдалеке, за очередными коробками серого цвета она вдруг разглядела что-то темное, вернее, черно – коричневое с зелеными вкраплениями, что-то очень высокое, подавляющее все вокруг и уходящее высоко в небо. Сначала она ничего не поняла, но потом, когда острые пики этой темноты становились все выше и выше, она поняла, что видит перед собой главную принадлежность или достопримечательность этого мрачного района (по крайней мере, по мнению следователя) – скалы. Тяжелые, темные скалы над морем. Нависающие над небом, над душами людей, над землей. Скалы, в которых так легко затеряться. Их появление означало, что поселок въехал в поселок Черемушки. Она вспомнила инструкцию, полученную в милиции: дом ее сестры находился не в начале жилого микрорайона, а в конце. Как странно…. Внезапно с отчетливой ясностью в голове зазвучала одна мысль: почему следователь, кабинет которой находится в управлении городской милиции на ухоженном центральном проспекте в самом престижном и шикарном районе Южногорска, занялась делом о детях, которые пропали в таком далеком и бедном районе, где-то на отшибе, за городом? И почему капитан уголовного розыска принимает посетителей не в районном отделении милиции здесь, в Черемушках (наверняка здесь есть местное отделение милиции), а в городском управлении? Почему? Почему именно она ведет дело о пропавших детях? Вернее, не ведет, а сидит в уютном кабинете с шикарными цветами, и рассуждает, что дети мертвы? Вопросы, вопросы, на которые пока она не знает ответов… Но такие странные вопросы – она не могут не возникать….

– Дама! Дама! – кто-то тряс ее за плечо и, очнувшись, она увидела рядом с собой пожилую кондукторшу, – это вы спрашивали Черемушки? Профсоюзную улицу? Вам сейчас выходить!

Автобус, громыхая выхлопами угарного газа, исчез вдали. Она с наслаждением потянулась (устала сидеть, дорога заняла час с четвертью), вдохнула воздух (в котором было больше бензина и пыли, чем моря) и принялась осматривать местность. Но смотреть здесь было не на что. Серые, песочные коробки высоток подступали вплотную к дороге. Здесь не было даже чахлых кустиков зелени, вообще ничего. Странное место для покупки жилья женщиной, имевшей трех богачей – любовников! С такими любовниками Света могла приобрести квартиру в самом центре! Почему же она купила ее здесь? Да еще и одну комнату, а не две? Ведь это ужасно – ютиться в одной комнате с двумя маленькими детьми! Неужели ее финансовые дела обстояли не так хорошо, как это казалось внешне? Между высотками вилась дорога, не вымощенная асфальтом. Простая земляная дорога, как в селе. Содрогнувшись, она представила себе, какая грязь бывает здесь, на этой дороге, во время дождя или когда тает снег. Это ж как тяжело пройти к остановке автобуса, если размокшая земля превращается в сплошную жидкую грязь! Интересно, как ходила здесь Света, с 12 лет любившая туфли на шпильках, и никогда не обходившаяся без каблуков?

Вздохнув, она пошла по дороге между домов. Дома были сплошными, без признаков торгового центра, магазина или булочной. С тоской она подумала о том, что не удосужилась купить продукты в городе. Но, немного поразмыслив, пришла к выводу, что такой большой район просто не может обойтись без магазина. Значит, остается его только найти. Кое-где попадались редкие детские площадки: с покосившимися скамейками – грибами, поломанными качелями, деревянными горками, с которых слезла краска и покосившимися песочницами без песка. В этих редких и убогих островках детства возилось много детей разного возраста: от малышей до подростков. Часто попадались женщины с колясками. Становилось жарко: солнце припекало вовсю. Апрель в Южногорске был совсем не таким, как в ее родном городе. Это был апрель со светом и теплом, без холода и дождей. Наконец дорога повернула направо, и, пройдя еще некоторое расстояние, она оказалась среди огромного прямоугольника из серых девятиэтажных коробок, в центре которых была детская площадка, более обширная, чем все, виденные прежде. Восемь девятиэтажных домов прямоугольником стояли на пустыре. Между ними не было никакой дороги – только земля, песок и пожухлые остатки прошлогодней травы. Детская площадка (с двумя скамейками – грибами, двумя деревянными горками, поломанными качелями и песочницей) была огорожена окрашенным деревянным заборчиком, поломанным сразу в трех местах. В этот час в ней возились человек пять малышей (от 3 до 5), а в некотором отдалении, на деревянной скамейке, три мамаши качали коляски с младенцами. Остановившись возле площадки, она стала смотреть на окна жилых домов, особенно на первые этажи. Кое-где окна были открыты. На одном балконе второго этажа женщина в возрасте развешивала белье. На балконе третьего курил молодой мужчина. Еще из каких-то окон громко орало радио, а в доме за ней – телевизор, по которому шла реклама. Жизнь текла своим чередом. Она посмотрела на часы: 13.40. Почти два. Стасики пропали днем, немного раньше двух, но все-таки – белым днем. Она громко произнесла про себя:” Не верю! Не верю, что никто ничего не видел! Восемь девятиэтажных домов!». И тут обнаружила, что ее фигура внушает подозрения. Уставившись прямо на нее, из окна первого этажа высунулась старуха лет 80-ти.

– Эй, женщина! Вы что-то ищите? – крикнула ей.

Она обернулась. В глазах старухи светилось не прикрытое любопытство, которое ее жутко обрадовало. А по «профессиональному» жесту, которым та вывалилась из окна, и по теплому байковому халату, плотно застегнутому на груди, она поняла, что старуха проводит возле окна все свое время. Внутренне поздравив себя с удачной находкой, она улыбнулась старухе:

– Да, ищу. Это ведь Профсоюзная улица, правда?

– Профсоюзная! – с готовностью подтвердила старуха.

– Здесь так сложно… На домах совсем нет номеров…. Я ищу дом 43/1.

– Так это наш дом! – сказала та.

– Правда? Как хорошо! А то я совсем уже растерялась…

– Да, здесь можно заблудиться! Ничего не поймешь, если придешь сюда впервые! Вы ведь приезжая?

– Да. Сегодня приехала.

– А к кому? Может, я их знаю?

– Может быть. Вообще-то я ищу квартиру 32.

– Ой… – испуганно сказала старуха, – ой…

– Вы знаете эту квартиру?

– Так надо мной она почти, на третьем этаже только. Прямо надо мной! Видите, на третьем балкон не застекленный? А вы что, купили эту квартиру?

– Не совсем. Вы знали женщину, которая в ней жила?

– Ох, горе… Конечно, знала!

– Я ее сестра.

– Сестра? Но мне казалось, что… Как это – сестра?

– Родная. Я жила в другом городе. Я знаю, что Света переехала в этот дом только месяц назад…

– Наши дома всего полгода, как заселили! Новострой. Вы совсем на нее не похожи!

– Да, действительно. Мы со Светой были разные.

– Как вас зовут?

– Виктория. Можно просто Вика.

– Знаете, что, Вика? Зайдите – ка ко мне!

Приглашение ей не пришлось повторять дважды. Через несколько минут она стояла в прихожей чистенькой квартирки перед старухой, вдыхая запах тушенного мяса, пробивавшийся из-за двери кухни.

– Я не буду вас задерживать! – сказала старуха, – меня зовут Алла Павловна, и я очень любила детей вашей сестры. Славные такие малыши. Я всегда покупала им что-то вкусненькое – булочки, карамельки….. Это такой ужас, такой ужас… Сама его пережила… Конечно, малыши заслуживали лучшую мать. Вы уж меня простите… Но никто не думал, что она такое сделает с собой! Вы будете жить в ее квартире?

– Временно. Пока что-то не выяснится о детях.

– Я вас вот зачем позвала… Скажите, вы были в милиции?

– Была.

– А машину уже нашли?

– Какую машину?

– Как это какую? В которую сели малыши! Я же рассказывала следователю!

– Что?

– В тот день я смотрела из окна, как всегда. Понимаете, у меня плохо с сердцем, я редко выхожу на улицу. За покупками ходит мой муж, да и дети еду приносят. Так вот: в тот день я видела, как малыши на площадке играли. Они каждый день играли, если в школу не ходили. А после школы они играли во дворе во второй половине дня. Да сейчас для шестилеток это больше садик, чем школа. Помню, моя племянница рассказывала…

– так что насчет машины?

– Да. Они играли с другими детьми, как всегда. И вдруг со стороны дороги подъехал автомобиль. Вернее, микроавтобус. Напоминает обычную маршрутку, но только немного не такой. Серого, стального цвета. С темными окнами. Один раз коротко просигналил. Увидев машину, дети вышли из песочницы, в которой они играли, взялись за руки и пошли прямо к машине. Дверь перед ними открылась, они сели внутрь и уехали. И все.

– А кто был за рулем?

– Стекла были совсем темные. Не разглядеть.

– А кто дверцу открыл?

– Она сама открылась. Никакой руки не было видно. Просто отъехала в сторону – и все. А номера, к сожалению, я тоже не разглядела. Машина стояла боком, можно было разглядеть только бок.

– И дети сами пошли к машине? Сами сели внутрь?

– Ага. Я еще подумала, что наверняка они не раз в ней ездили и хорошо знают, если так пошли без опаски.

– Вы когда-то видели эту машину здесь раньше?

– нет, никогда. Я бы запомнила! Такие не часто здесь проезжают. У нас ведь бедный район. Крутые в таких местах не живут. Я еще удивилась: такая дорогая машина – и за этими бедными, больными малышами! Может, это был их отец?

– А вы знали их отца?

– нет, конечно! Света сама мне не раз говорила, что отца у них не было и что ее двойняшками бог наказал!

– Вы рассказывали об этом в милиции? О машине?

– Конечно! Когда сюда следователь приехал.

– Молодая женщина?

– Женщина? Нет, конечно! Какая еще женщина? Мужик лет 40, огромный, рост 190, не меньше. С кулаками. Грубый такой. Хамил все время, что у меня склероз и я не могла все разглядеть! А у меня нет склероза, я хоть и старая, но прекрасно все видела! И машину, и как дети в ней уехали.

– А Свете вы рассказывали?

– говорила! Все рассказала. А она так безлично кивнула, ни слова ни ответила, и сразу ушла. Мне еще показалось, что она знает, что это за машина.

– почему вы так думаете?

– ну, когда дети пропали, когда она их звала с балкона, она сильно кричала, плакала… А потом вдруг успокоилась, причем полностью. И когда я сказала ей про машину, она уже была совершенно спокойна, словно знала, с кем дети. И плакать перестала. Я еще подумала, что она не сильно переживает за ними. Мне и в голову не могло прийти, что она себя убьет! Ох, извините…

– Ничего. А вы видели, кто к ней обычно приезжал?

– Всех видела. Мужчины какие-то в возрасте. Троих видела. Все на богатых машинах. Приедут на часик, днем, потом быстро уезжают. А больше, вроде, никого. Точно никого не было!

– А женщины?

– Разве что районная врач, когда дети болели. И все.

– они болели?

– Один раз. Грипп, вроде. В школе заразились. Но Света не долго их дома держала, всего пять дней. А потом они опять во дворе играли.

– Что ж, спасибо за рассказ. Я выясню про машину.

– Обязательно узнайте! Может, дети и не пропали никуда. Просто объявился отец и их забрал. И вообще – я всегда дома, мне скучно. Приходите ко мне рассказать новости, да и просто поболтать! Так приятно поговорить с новым человеком! Если у вас будут какие-то вопросы, так что заходите, не стесняйтесь.

– А вы были в квартире Светы?

– Один раз. Она меня пригласила. Я к ней хорошо относилась, лучше, чем все остальные соседи. Мне было ее жаль – тяжело одной с двумя детьми. Не повезло ей в жизни. Не повезло…

Мило простившись с разговорчивой соседкой, она направилась к лифту.