Вэйджер. История о кораблекрушении, мятеже и убийстве

После возвращения в Англию Моррис опубликовал сорокавосьмистраничный рассказ, пополнивший постоянно пополняющуюся библиотеку рассказов о "деле Вэйджера". Авторы редко представляли себя и своих спутников как агентов империалистической системы. Они были поглощены своей повседневной борьбой и амбициями - работой на корабле, продвижением по службе, обеспечением денег для семьи, в конечном счете - выживанием. Но именно такое бездумное соучастие позволяет империи существовать. Более того, имперские структуры требуют этого: тысячи и тысячи простых людей, невинных или нет, служат и даже жертвуют собой ради системы, которую многие из них редко подвергают сомнению.

Поразительно, но среди выживших был один человек, который так и не смог зафиксировать свои показания ни в какой форме. Ни в книге, ни в показаниях. Даже в письме. Это был Джон Дак, свободный чернокожий моряк, сошедший на берег вместе с брошенной Моррисом партией.

Дакк выдержал годы лишений и голода и вместе с Моррисом и еще двумя людьми сумел добраться до окраины Буэнос-Айреса. Но там его стойкость оказалась бесполезной, и он пережил то, чего боялся каждый свободный чернокожий моряк: его похитили и продали в рабство. Моррис не знал, куда увезли его друга - на рудники или в поля, - судьба Дака осталась неизвестной, как и многих других людей, чьи истории так и не были рассказаны. " Я полагаю, что он закончит свои дни" в рабстве, - писал Моррис, - "нет никаких перспектив, что он когда-нибудь вернется в Англию". Империи сохраняют свою власть благодаря историям, которые они рассказывают, но не менее важны и те истории, которые они не рассказывают - мрачное молчание, которое они навязывают, вырванные страницы.

Тем временем в Англии уже проходил конкурс на публикацию окончательного описания кругосветной экспедиции Энсона. Ричард Уолтер, капеллан корабля "Центурион", дал понять, что пишет такую хронику, а школьный учитель корабля Паскоу Томас пожаловался, что Уолтер пытается отговорить других от издания собственных версий, чтобы " сделать монополию на это путешествие". В 1745 г. Томас опередил Уолтера, выпустив "Правдивый и беспристрастный журнал о путешествии в южные моря и вокруг земного шара на корабле Его Величества "Центурион" под командованием капитана Джорджа Энсона". В другой хронике, вероятно, отшлифованной одним из завсегдатаев Груб-стрит, плавание Энсона оценивалось как " , несомненно, имеющее величайшую ценность и значение".

В 1748 г., через два года после военного трибунала, преподобный Уолтер наконец опубликовал свой рассказ "Кругосветное путешествие Джорджа Энсона в 1740-1744 гг. Этот труд, занимающий почти четыреста страниц, был самым длинным и подробным из всех описаний, а также иллюстрирован прекрасными зарисовками, сделанными во время экспедиции лейтенантом корабля "Центурион". Как и многие другие путевые заметки того времени, книга страдает от натянутой прозы и утомительных мелочей вахтенного журнала, но она успешно передает пульсирующий драматизм столкновения Энсона и его людей с одной катастрофой за другой. При кратком обсуждении дела Уэйгера в книге выражается симпатия к Чипу, утверждающему, что он " сделал все возможное" для спасения экипажа и застрелил Козенса только потому, что тот был "главарем" группы агрессивных агитаторов. Уолтер также привел доводы в пользу того, что ни один из каставаров так и не был привлечен к ответственности, заявив, что " люди считали, что с гибелью корабля власть офицеров закончилась". В конечном счете, в руках Уолтера потопление "Вэйджера" становится лишь еще одним препятствием на пути "Центуриона" к захвату галеона. Книга завершается волнующими словами: " Хотя благоразумие, смелость и настойчивость, соединенные вместе, не защищены от ударов неблагоприятной судьбы", в конечном итоге они "редко оказываются успешными".

Но есть в этой книге и нечто странное. Для произведения священнослужителя в ней удивительно мало упоминаний о Боге. И хотя рассказчик пишет от первого лица, описывая схватку центуриона с галеоном, Вальтер не присутствовал при этом сражении - он уехал из Китая в Англию незадолго до схватки. Позднее историки выяснили, что Уолтер был не единственным автором книги; большая ее часть была написана призраком - памфлетистом и математиком Бенджамином Робинсом.

На самом деле за книгой стояла еще одна скрытая сила - не кто иной, как сам адмирал Энсон. По его собственному признанию, он испытывал " отвращение к писательству", и в своей депеше после захвата галеона он сообщил лишь: " Я увидел ее и бросился в погоню". Однако Энсон разработал книгу Уолтера - предоставил исходные материалы, выбрал преподобного для ее составления, по слухам, заплатил Робинсу тысячу фунтов, чтобы тот вдохнул в нее жизнь, и позаботился о том, чтобы на каждой странице отражалась его точка зрения.

Экспедиция превозносилась как " предприятие столь необычного характера", а сам Энсон изображался как командир, который " постоянно прилагал максимум усилий" и " всегда сохранял обычное самообладание" - человек, который " отличался мягкостью и гуманностью", а также "решительностью и мужеством". Более того, эта книга - один из немногих отчетов, в котором, как представляется, глубоко осознаются имперские интересы Великобритании: на первой же странице восхваляется, что страна в очередной раз продемонстрировала свое "явное превосходство" над врагами "как в торговле, так и в славе". Этот рассказ был тайной версией Энсона, призванной укрепить не только его репутацию, но и репутацию Британской империи. Даже на ставшей культовой иллюстрации к книге, изображающей сражение между "Центурионом" и галеоном, размеры судов изменены таким образом, что кажется, будто галеон был более крупным и грозным из них, а не наоборот.

Книга выходила одним тиражом за другим и была переведена по всему миру - бестселлер, выражаясь современным языком. Сотрудник Адмиралтейства отмечал: " Все слышали и многие читали "Кругосветное путешествие Энсона". "Книга оказала влияние на Руссо, который в одном из своих романов назвал Ансона " un capitaine, un soldat, un pilote, un sage, un grand homme!". Монтескье написал аннотированное резюме этой книги на сорока с лишним страницах. Капитан Джеймс Кук, назвавший преподобного Уолтера " гениальным автором плавания лорда Энсона", взял с собой экземпляр книги на корабль "Индевор" во время своей первой кругосветной экспедиции, как и Дарвин во время путешествия на корабле "Бигль". Критики и историки назвали книгу " классической историей приключений", " одной из самых приятных маленьких книг в мировой библиотеке" и " самой популярной книгой о путешествиях своего времени".

Как люди придумывают свои истории в угоду своим интересам - переделывают, стирают, приукрашивают, - так и государства. После всех мрачных и тревожных рассказов о катастрофе на Вэйджере, после всех смертей и разрушений империя наконец-то нашла свою мифическую историю о море.

Эпилог

В Англии люди с корабля "Уэгер" вернулись к своей жизни, как будто этого грязного дела и не было. При поддержке адмирала Энсона Дэвид Чип был назначен капитаном сорокачетырехпушечного военного корабля. На Рождество 1746 г., через восемь месяцев после военного трибунала, он вместе с другим британским кораблем отплывал от Мадейры, когда заметил тридцатидвухпушечное испанское судно. Чип и другой британский корабль бросились в погоню, и на мгновение он стал похож на лидера, которым всегда хотел быть: сидя на квартердеке, с пушками наготове, отдавая приказы своим людям. Позже он сообщил в Адмиралтейство, что для него " честь" сообщить, что его отряд нагнал противника "примерно через полчаса". Более того, он сообщил, что обнаружил на борту судна более сотни сундуков с серебром. Дешево наконец-то захватил то, что он назвал "столь ценным призом". Получив значительную часть денег, он уволился из флота, купил большое поместье в Шотландии и женился. Однако даже после победы он не смог полностью очиститься от пятна пари. Когда он умер в 1752 г. в возрасте пятидесяти девяти лет, в некрологе было отмечено, что после кораблекрушения он застрелил одного человека " насмерть на месте".

Джон Балкли бежал в страну, где мигранты могли избавиться от тягостного прошлого и заново обрести себя: Америка. Он переехал в колонию Пенсильвания, будущий очаг восстания, и в 1757 г. выпустил американское издание своей книги. Он включил в нее отрывок из рассказа, написанного Исааком Моррисом, но вырезал ту часть, в которой Моррис обвинял его в жестоком отказе от и его партии. После американской публикации Булкли исчез из истории так же внезапно, как и появился. Последний раз его голос можно услышать в новом посвящении к его книге, где он говорит о том, что надеется найти в Америке "сад Господень".

Джон Байрон, женившись и родив шестерых детей, остался служить на флоте, прослужив более двух десятилетий и дослужившись до вице-адмирала. В 1764 г. ему было предложено возглавить экспедицию вокруг земного шара; одним из его приказов было наблюдение за тем, как на берегах Патагонии выживает кто-нибудь из каставаров Уэйгера. Он завершил плавание, не потеряв ни одного корабля, но где бы он ни выходил в море, его преследовали страшные штормы. Его прозвище стало Foul-Weather Jack. Один из военно-морских биографов XVIII века писал, что Байрон " приобрел всеобщую и справедливую репутацию храброго и отличного офицера, но человека крайне неудачливого". Тем не менее, в замкнутом деревянном мире он, похоже, нашел то, чего так жаждал, - чувство товарищества. А один из офицеров назвал его нежностью и заботой о своих подчиненных.

Связанный военно-морскими традициями, он умолчал о деле Уэйгера, унося с собой мучительные воспоминания: как его друг Козенс схватился за руку после выстрела; как найденная им собака была зарезана и съедена; как некоторые из его товарищей в качестве последнего средства прибегли к каннибализму. В 1768 г., через два десятилетия после военного трибунала и уже после смерти Чипа, Байрон наконец опубликовал свою версию событий. Она называлась "Повествование о достопочтенном Джоне Байроне... содержащее рассказ о тяжелых испытаниях, выпавших на долю его самого и его товарищей на побережье Патагонии с 1740 г. до их прибытия в Англию в 1746 г.". Теперь, когда Чипа уже не было в живых, он мог более откровенно говорить о том, что поведение его бывшего капитана было опасно " опрометчивым и поспешным". Лейтенант морской пехоты Гамильтон, который продолжал горячо защищать поведение Чипа, обвинил Байрона в том, что тот совершил " большую несправедливость" по отношению к памяти капитана.

Книга была высоко оценена критиками. Один из них назвал ее " простой, интересной, трогательной и романтичной". И хотя она так и не получила долговременной читательской аудитории, она произвела неизгладимое впечатление на внука Байрона, которого он так и не встретил. В "Дон Жуане" поэт писал, что " трудности главного героя были сравнимы / С теми, что описаны в "Нарративе" моего деда". "Однажды он также написал:

Отменил я судьбу нашего прадеда, -

Ни он не имел отдыха в море, ни я на берегу.

Адмирал Джордж Энсон одержал еще не одну морскую победу. Во время войны за австрийское наследство он захватил целый французский флот. Но наибольшее влияние он оказал не как командир, а как администратор. В течение двух десятилетий он входил в состав Адмиралтейства и помог реформировать военно-морской флот, устранив многие проблемы, ставшие причиной многих бедствий во время войны за "ухо Дженкинса". Изменения включали в себя повышение профессионализма службы и создание постоянной морской пехоты под контролем Адмиралтейства, что позволило избежать отправки в море инвалидов и нечеткой структуры командования, которая привела к беспорядкам на острове Уэгер. Энсона провозгласили "отцом британского флота". В его честь были названы улицы и города, в том числе Ансонборо в Южной Каролине. Джон Байрон назвал своего второго сына Джорджем Энсоном Байроном.

Однако уже через несколько десятилетий слава старого коммодора Байрона стала угасать, затмеваемая последующими поколениями полководцев, такими как Джеймс Кук и Горацио Нельсон, с их собственными мифическими морскими историями. После того как "Центурион" был списан и разобран на части, в 1769 году его шестнадцатифутовая деревянная львиная голова была подарена герцогу Ричмонду, который установил ее на постаменте в местном трактире с табличкой, гласящей:

Пребывание, путешественник, время и вид

Тот, кто проехал больше, чем вы:

Вокруг земного шара, через каждый градус,

Мы с Энсоном бороздили морские просторы

Позже по желанию короля львиная голова была перевезена в лондонский госпиталь Гринвич и установлена перед палатой для моряков, которая была названа в честь Энсона. Но в течение последующих ста лет значение артефакта утратилось, и в конце концов он был выброшен в сарай, где распался на части.

Иногда к саге о "Вэйджере" привлекался великий рассказчик морских историй. Герман Мелвилл в своем романе "Белая рубашка", написанном в 1850 г., отмечает, что " замечательные и интереснейшие рассказы" о страданиях моряков - прекрасное чтение в "бурную мартовскую ночь, когда створки дребезжат у вас в ушах, а дымовые трубы падают на мостовую, пузырясь каплями дождя". В 1959 г. Патрик О'Брайан опубликовал роман "Неизвестный берег", навеянный катастрофой "Уэйгера". Несмотря на то, что роман был начальным и менее отшлифованным, он послужил основой для создания последующей великолепной серии, действие которой происходит во время Наполеоновских войн.

Однако дело Вэйджера, несмотря на эти периодические напоминания, в настоящее время практически забыто общественностью. Карты Гольфо-де-Пенас содержат упоминания, которые вызывают недоумение у большинства современных моряков. Возле самого северного мыса, мимо которого Чип и его группа тщетно пытались проплыть, обозначены четыре небольших острова: Смит, Хертфорд, Кросслет и Хоббс - имена четырех морских пехотинцев, оставшихся на единственном транспортном судне, где не было места для них. Они кричали "Боже, благослови короля", прежде чем исчезнуть навсегда. Здесь же находится Канал Чип и остров Байрона - место, где Байрон сделал свой роковой выбор, покинув компанию Булкли и вернувшись к своему капитану.

Исчезли из прибрежных вод морские кочевники. К концу XIX века чоно были уничтожены в результате контактов с европейцами, а к началу XX века осталось всего несколько десятков кавескаров, обосновавшихся в деревушке примерно в ста милях к югу от Гольфо-де-Пенас.

Остров Вэйджер по-прежнему остается местом дикого запустения. И сегодня он выглядит не менее запущенным, его берега все так же избиты неумолимыми ветрами и волнами. Деревья повалены, скручены и согнуты, многие из них почернели от удара молнии. Земля пропитана влагой от дождя и снега. Почти постоянный туман окутывает вершину горы Ансон и другие пики, а иногда он сползает по склонам к скалам у самой воды, словно весь остров поглощает дым. В дымке мало что движется, разве что белохохлый буревестник или другая водная птица пролетит над прибоем.

Возле горы Мизери, где касталийцы построили свой форпост, до сих пор прорастает несколько стеблей сельдерея и можно найти разбросанные лимпии, подобные тем, на которых выжили люди. А недалеко в глубине острова, частично погребенные ледяным потоком, лежат несколько сгнивших деревянных досок , которые сотни лет назад выбросило на остров. Эти доски длиной около пяти ярдов, сбитые гвоздями, представляют собой остов корпуса судна XVIII века - корабля Его Величества "Ставка". Больше ничего не осталось ни от жестокой борьбы, которая здесь когда-то происходила, ни от опустошительных мечтаний империй.