Везёт же людям...

Блиц-турнир с поваренной книгой

(натощак не читать)

— Я бы съел целый мир.

— Мир несъедобен.

— Все равно я бы съел.

— Отравишься.

— Ну-ка, попробуем…

Из бесед Голодного с Сытым

(!)

Не удивляйтесь, пожалуйста, объему моего послания.

Ваше симпатичное семейство заслуживает быть впридачу еще и здоровым. Вы правильно почувствовали, что для здоровья в вашем случае имеет особое значение изменение питания.

Вот и подтолкнуло меня ваше письмо написать нечто вроде антиповаренной книги. Не специалист по вопросам пищеварения, но уже не первый десяток лет наблюдаю за тем, что люди делают с пищей, и за тем, что пища делает с людьми. Поэтому считаю и себя вправе на совещательный голос…

Прошу извинить, если кое-что покажется не относящимся к вам, — волей-неволей приходится иметь в виду еще многих.

СКАЖИ МНЕ, ЧТО ТЫ ЕШЬ

Что такое нормальное питание, правильное питание?

Вопрос этот древнее любой поваренной книги, древнее матушки — медицины.

Что вы едите? И КАК?

И спрашиваю об этом, и В ТОМ ЧИСЛЕ и об этом, с какими бы болезнями и проблемами ни обращались ко мне, — спрашиваю, прошу подробного описания: каково меню? И что же?.. Удивляются: какое значение? Да не помню, не обращаю внимания — ну, что придется, ну, блинчики с мясом. Ну, борщ в столовке, ну, сосиски какие-нибудь. Ничего, все нормально, желудок работает…

А что, разве это важно? М-м… для вашей специальности?..

Скажи мне, что ты ешь, и я скажу тебе, чем ты болеешь. Скажи мне, что ты пьешь, и…

Вынесем за скобки проблемы снабжения. Какой-то выбор всегда есть.

Спросим себя: что выбираем? Хорошо ли пользуемся имеющимся?…

Нет — и ие надо. Вот идет по улице гордый счастливец, нагруженный консервированной селедкой и батонами колбасы, смахивающими на дубинки. Поглядим-ка, что у него там еще? Водка, импортный вермут, немного икорки, еще какая-то жирная колбаса, праздничная коробка конфет, здоровенный торт, блок «Мальборо» и три банки растворимого кофе.

— Где брали?

— Где брал, уже нет.

Спрашивающие разочарованы. Ну а я, знаете ли, от души радуюсь. Да, да, за них, которым все это не досталось. Мне хочется крикнуть им: глупые, вы не понимаете, что как раз сегодня вам повезло! Радуйтесь, веселитесь!

НЕТ — И НЕ НАДО!

А зато вот у того, который поспешает с бананами и апельсинами, первый спрашиваю:

— Где?..

Что надо, то надо. Иду покупать морковку, укроп, петрушку, редиску, свежие помидоры… Нагружаюсь тыквой, капустой, беру лук, свеклу, чеснок. Запасаюсь подсолнечным маслом. Удача— прекрасная гречка, хорошие яблоки. Одобряю кабачки, приветствую дыню, виват арбузам. Уважаю чечевицу, горох, бобы и фасоль.

Праздник мозга — орехи…

Если учесть, что ни селедка, ни шоколад, ни роскошные торты, ни колбаса меня решительно не волнуют, что и сливочное масло, и мясо мне интересны лишь раза два, три в месяц, а летом и того реже… Экономя на всем этом деньги и время, а главное, сберегая здоровье и бодрость духа, могу позволить себе вдоволь орехов и меда, иногда и экзотику, вроде бананов…

Нет, я не ортодокс. Не вегетарианец и не фанатичный сыроед. Не морю себя голодом, практикую лишь периодические посты и недлительные очистительные воздержания. А потом ем что хочу и сколько хочу.

Ем все, стараясь лишь соблюдать ПРОПОРЦИЮ.

Ем все, кроме ядов. Да и притом иногда ошибаюсь.

Бывают и неугадки, и срывы, из коих стараюсь не сотворять проблем.

Что делают с вами колбасы и торты. Если вам интересно, какие яды имеются в виду, могу уточнить: во-первых, яды общеупотребительные. И во-вторых, яды лично мои. То есть продукты, с которыми у меня, именно у меня, как выяснилось, не складываются отношения. Последние никого больше не касаются, а вот о ядах общеупотребительных потолковать стоит.

Не волнуйтесь, пожалуйста, ни в коей мере не хочу вас пугать. «Яды», конечно, некоторая гипербола. Ну, разумеется же, вы не умрете ни от давешней колбасы, ни от позавчерашнего торта, ни от банки вот этой кильки, даже съеденной зараз под бутылку красного.

Не отрицаю — калорийно, наверняка слишком калорийно; может быть, даже вкусно, и слишком вкусно. (Я, правду сказать, уже забыл, вкусно ли, и не хочу вспоминать). А ваш организм настолько силен, что выдержит и укус гадюки.

Только вот что знаю наверняка: этот торт удавом обовьет вашу печень и наводнит кровь зловещими хлопьями тяжеленного холестерина; он забьет ваши капилляры сквернейшими недоокисленнымн жирами, загрязнит почки, поможет выпадению и без того некрепких волос и прибавит народонаселение прыщей и угрей. Если у вас еще не начался склероз, он поможет его началу, а если начался, — поспособствует всемерному развитию и прогрессу. И уж конечно, если у вас есть хоть малейшая склонность к полноте, вы с гарантией будете носить его, этот торт, вот тут, на себе, пониже груди или пониже спины, и носить долго, скорее всего пожизненно.

Сомневаетесь?.. Ну, проверьте.

Риск на риск. Повторю еще и еще раз: я противник всякой односторонности и всякого фанатизма, в том числе пищевого. Вам безумно хочется съесть шоколадку?..

Кусок селедки, маринованный огурчик?.. Кружок ливерной колбасы?.. Ну ради бога.

Старая студенческая мудрость «что нельзя, то нельзя, но если очень хочется, то можно» справедлива, наверное, наполовину. Если вдруг ни с того ни с сего, не видя даже перед собой, вы начинаете мечтать вот об этом, то это значит, скорее всего, что организм срочно нуждается в пополнении каким-то веществом, содержащимся именно в ЭТОМ; что он готов принять и шлаковую нагрузку, пойти даже на риск отравления… Так бывает у беременных, у людей, долго сидящих на какой-нибудь строгой диете, и при некоторых нарушениях обмена.

Риск встречи с враждебными веществами в таких случаях, видимо, перекрывается риском недостачи чего-то (иногда известного, иногда нет) — недостачи, грозящей нарушением жизненно важных процессов. И организм дает об этом знать, организм требует — неотвязным желанием, жаждой, жгучей галлюцинацией. Съешьте сегодня. Съешьте и завтра, если желание возобновится.

Но послезавтра…

Обманите обманщика. Остановитесь. Спросите себя: что это — потребность, действительная нужда или просто привычка? Рефлексик на вкусненькое, сладенькое, солененькое, алкогольненькое?..

Если можете, — воздержитесь. И если не можете, — постарайтесь. Не говорите себе: нельзя, ни в коем случае… Будьте хитрее. Скажите: ладно, хорошо. Только потом. Попозже. И еще, и еще попозже… Отложите на как можно более долгий срок.

Вожделения — опаснейшие обманщики. Истинность желания проверяется отказом. Ослабнет, уйдет — туда ему и дорога.

Эх, раз, еще раз… Запомним: разовое, редкое употребление — это одно, а постоянное, регулярное, систематическое — другое. Так и с питьем, так и с лекарствами и со всем.

Поймем: питание — это вал, поток, масса. Всю жизнь, ежедневно. Во всех массовых процессах решает тенденция, преобладание — повторяемость, частота. Количество переходит в качество. Качество, в свой черед, — в количество (жира на животе, волос на голове, угрей на лице, простуд в течение года, солевых отложений в суставах, приступов стенокардии, мигрени, астмы, испорченных нервных клеток, склеротических бляшек на стенках сосудов…)

Мыслить природными вероятностями. Знаете, что больше всего меня удивляет у тех редких, гармонично здоровых людей, которые живут долго и счастливо, себе и другим в удовольствие? Память. Но не память в обычном понимании, хотя она у них тоже бывает поразительной.

Память жизни, память Природы.

Они точно чувствуют естество. Не аскеты, а просто воздержанны и умеют выбирать. Умеют и трудиться, и отдыхать. Умеют и принуждать себя, и слушаться себя — живут так, как надлежит жить природному существу по имени Человек. Это особенно заметно у долгожителей-горожан — есть ведь и такие, легко переваливающие за сто даже в крупных промышленных центрах. Гены?..

Но ведь гены суть не что иное, как носители памяти поколений, частицы памяти жизни.

Учась у чемпионов здоровья, кое-что можем вспомнить и мы, простые болящие.

Мы можем мыслить природными вероятностями. Что бывает в Природе чаще, что реже? Какие условия были постоянными, в каких пределах менялись, что исключалось? Что естественно, что полуестественно, а что противоестественно?

Думая об этом, можно сделать много открытий.

Природа и пищевое насилие. Все долгие миллионы лет эволюции мы двигались — и когда просто хотели (как это и сейчас делают звери и дети), и когда нас к этому принуждали требования: спасаться от врагов, искать укрытие, исследовать, искать пищу, любовь…

Иначе дело обстояло с питанием.

Есть или не есть — вопрос этот всегда решался только внутренне. Питание — потребность, извне лишь провоцируемая (вид, запах пищи). Принуждать же нас к питанию и к выбору той или иной пищи в Природе имел право один только голод.

Принуждение это было благодатно, когда было из чего выбирать, и могло быть страшным, когда выбора не было…

ТЫСЯЧУ РАЗ ВНИМАНИЕ! В природе никакой враг, никакие обстоятельства никогда не могли заставить никого, от вируса до человека, есть, когда не хотелось и что не хотелось. Приходилось — и очень-очень часто! — НЕ есть, когда хотелось, и НЕ есть, что хотелось.

Иными словами: принуждение в питании всегда было, но всегда только со знаком минус, с частицей Не.

Принуждение к отказу.

И таким оно должно оставаться и ныне, если мы не хотим быть пищевыми самоубийцами.

Как есть, чтобы жить

Десять заповедей пострадавшего

1. Без насилия. Не есть, если не хочется и что не хочется. И не заставляйте других. Не навязывайте — ни себе, ни другому! Ребенку — ни в коем случае.

Свобода в еде священна.

Уточнение для пищи лекарственной. Кое-что заведомо полезное (лимон, кислые ягоды, лук, чеснок…) — желательно, пусть и невкусно, и кисло… Лекарства не обязаны быть приятными. Но если резкий внутренний протест, то не нужно.

2. Если хочется, — не лучше ли воздержаться?.. Не спорьте со своими вкусами, только с привычками.

3. Не есть до полного насыщения. Лучше недоесть, чем переесть.

Как узнать свою меру. Чувство насыщения, как и чувство голода, бывает поверхностное и глубинное. Тактическое и стратегическое. Или, иначе сказать, нервное, желудочно-ротовое — и общее. В идеале они должны составлять гармоничный ансамбль.

Но Природа наша не идеальна. Природа только практична. Избыточно практична, за что и расплачивается…

Точными, истинными она сделала только голод и насыщение глубинные. На поверхности же — всевозможные сомнительные соображения типа: «на всякий случай», «а вдруг», «а может быть, вкусно?».

Это сделал дефицит, извечный спутник живого. «Лучше переесть, чем недоспать». Лопай, пока влезает, а вдруг это в последний раз?.. Огромное большинство людей (да и животных тоже) ориентируется на наружное насыщение, то есть едят, пока еда есть и пока лезет.

По такому принципу можно, например, минут за пять употребить килограмм мороженого, а за полчаса — небольшого бычка, в порядке предварительной закуски. С другой стороны, можно часа на три-четыре обмануть себя «заморением червячка», то есть приглушить глубинный голод наружным насыщением, ничего, по существу, организму не дав. Способность к такой заглушке — отработанная эволюцией мера нервной самозащиты в условиях дефицита.

А когда дефицита нет, когда еды много, аппетит набирает изрядную избыточность. Не голодаем — переедаем.

Внутреннее насыщение наступает позднее, стратегия не поспевает за тактикой. Оно и понятно: ведь поглощенная пища должна еще успеть перевариться, всосаться, войти в кровь, усвоиться…

Сильно все упростил, но основное, надеюсь, понятно.

Как же узнать, сколько нужно, сколько достаточно для насыщения истинного?

Это довольно просто, если у вас более или менее в порядке нервы и обмен веществ (и очень важно именно для того, чтобы они оставались в порядке).

Если же вы не в ладах со своим аппетитом, если уже уверены или почти уверены, что переедаете, проведите «кампанию сдерживания». И не раз, и не два — испытайте себя и потренируйте. (Не впадая в общеизвестную глупость плановых обязательств.)

Старайтесь некоторое время (недели две-три, месяц) прекращать всякую еду ДО насыщения — да, останавливаться заблаговременно, когда можно еще… Съесть, допустим, полпорции вместо целой и… Отложить, выждать… Отвлечься, заняться другим.

За это время и подоспеет внутреннее насыщение. И отчетливо скажем вам: ВСЕ! Вы обнаружите, что вполне спокойны и сыты. Ваша умеренность вознаградится превосходной бодростью и повышенной работоспособностью.

А вскоре убедитесь, что и наружное насыщение приходит быстрее, делается все более точным. Его голос станет деликатным, но твердым. Вместо «больше не могу» оно будет говорить вам: «Хватит, достаточно. Все в порядке».

Так вы установите свою истинную норму.

Если же этого не произойдет и раз, и другой, и третий, и пятый, если вас будет продолжать допекать аппетит, нарастать раздражительность, слабость и т. п., — что ж, значит, при такой степени самоограничения норма ваша недобирается или вы чересчур близкий родственник жвачных и грызунов. Подольше жуйте, как рекомендуют йоги. Как это ни скучно — как можно медленнее и убедительнее. (Специалисты этого дела рекомендуют начинающим представлять себя, допустим, высокоудойной коровой, дипломированной на ВДНХ.)

И это не помогает?.. Значит, это не голод, не аппетит у вас, а нечто иное.

4. Лучше часто и понемногу, чем редко н помногу.

Кроме того, существует особая сезонная пища, располагающая к пиршествам, «жору»: кое-что организм сам просит в максимальных количествах, какие-то важные вещества — про запас. Сегодня есть земляника или клубника, завтра уже не будет. Малиной, черешней, арбузами, дынями, мандаринами и т. п. не грех наесться впрок (а изредка и мясом, и рыбой). Пир — но не до пресыщения!..

5. Всякую еду да оплатят мускулы. По Природе всякая пища должна даваться физическими усилиями, особенно пища животная. Цивилизация лишила нас этой элементарной необходимости, нарушила естественную справедливость пищевой награды: пойти купить, съесть готовенькое… Еда теперь оплачивается не мускулами, а нервами. А мы платим за это ожирениями, склерозами и множеством других шлаковых прелестей. Старайтесь не позволять себе есть, физически не поработав каким угодно образом.

Ранние плотные завтраки, когда первым проснувшимся органом оказывается желудок, — тяжелые завтраки с кашами, бутербродами и котлетами, мотивируемые лишь тем, что до обеда еще далеко, — эти завтраки суть не что иное, как варварское насилие над Природой, утренние серенады пищевого самоубийства. (Старый же совет: «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу» — подразумевал, что до завтрака люди часа три-четыре пахали землю, охотились или рубили дрова.) Даже если впереди тяжелая физическая нагрузка, плотное наедание загодя не оправдано — имеет смысл лишь легкая заправка. Только пища, заработанная мускулами, усваивается полноценно.

Практически, однако, как бы мы того ни хотели, не до всякой еды удается хорошенько подвигаться. Что ж, рассчитаемся после, хотя это и худший вариант. Отработайте калории! Сожгите избыток!

Воздержанность в еде нужна прежде всего людям умственного труда.

Уточнение для учащихся и ученых. При особо напряженной сидячей работе (подготовка к экзамену, работа над книгой, шахматный турнир и т. п.) некоторым людям требуется больше калорийной пищи, чем обычно. Но в таких случаях как раз особо необходимо одновременно повысить и физическую активность!

6. Свежий воздух — превосходнейшая из приправ.

(Комментарий — см. историю «У» и «Э».)

7. Лучше теплое, чем холодное. Лучше холодное, чем горячее.

Горячее самоубийство. Попробуйте ради опыта сунуть палец в горячий чай, который вы пьете. А теперь представьте, каково каждый день так вот обжигаться языку, нёбу, пищеводу, желудку…

Имейте в виду: ваши внутренности не имеют точных и оперативных терморецепторов, они беззащитны перед температурным насилием. В расчете на наше инстинктивное благоразумие Природа снабдила температурными стражами только наружный вход в пищевой канал — губы, язык, нёбо и глотку, но изнасилование горячим быстро приводит и этих сторожей в состояние отупения.

Ваша кошка или собака, даже зверски голодные, никогда не станут есть горячего, они подождут, пока остынет.

Ваш ребенок тоже, некоторое время…

В Природе никогда не было, нет и не будет горячей пищи, а лишь прохладная или теплая, нет горячей птичьей крови. Примерно при 39,5 °C начинают разрушаться ферменты пищеварительных клеток, а выше 40 °C — сами клетки. Отказавшись от горячего, вы прибавите себе немало здоровья и, может быть, много лет жизни…

Постоянное температурное травмирование повышает вероятиость развития опухоли. Зачем этот лишний риск?

Всего лишь привычка. Поспешим отказаться — это легко.

8. Разнообразие — стратегия, однообразие — тактика.

Природное питание наших предков было в высшей степени разнообразным: в пищу шло все съедобное, временами и несъедобное… Разнообразие это стало потребностью. Нам нужно пополнять себя белками, жирами и углеводами; нам нужны всяческие аминокислоты, витамины, ионы и множество микроэлементов — все, что когда-то давала нам земная поверхность с ее растениями и животными, а еще до того — океан. Разнообразие?! —

Разнообразие! Но…

Разнообразие это никогда не бывало одномоментным.

Наибольшая вероятность: одна удача — одна еда. Одна трапеза — одна пища. Никогда не бывало, чтобы бананы росли на одном дереве с селедками и картошкой, а рядом с только что убитой антилопой валялись пирожные. Найденная или добытая однородная пиша съедалась, далее следовал некий перерыв, и лишь затем искалось и добывалось другое пропитание. Случались, надо полагать, и совмещения, но не часто. В течение некоего времени приходилось сосредоточиваться на чем-то одном — по сезону, по местности…

А мы теперь то и дело беспорядочно смешиваем все и вся, навалом, как в универсаме. А потом недоумеваем, почему у слишком многих страдают пищеварение и обмен веществ, а также и настроение.

И диетологи, и биохимики все настойчивее возражают против этакой какофонии. Лишь немногие из продуктов встречаются внутри нас дружелюбно, остальные норовят перессориться и отравить атмосферу. Хлеб плюс мясо, яйцо плюс картофель, дрожжевое тесто плюс сладкие фрукты, огурцы плюс молоко… Загрузка в чрево подобных смесей равносильна тому, как если бы от вас потребовали одновременно играть на фортепиано, играть в футбол, решать квартирный вопрос, объясняться в любви, сдавать экзамен по философии и вырывать зуб.

Люди с крепким пищеварением, правда, худо-бедно справляются с большинством пищевых микстур, особенно с привычными, вроде бутербродов или мяса с картошкой. Тяжелоатлеты пищеварения могут заглатывать и политый уксусом, майонезом и медом салат из раков по-польски, устриц по-китайски, икры по-уругвайски, капусты по-мозамбикски, цыплят-табака и винограда, запивая все это коктейлем из коньяка, молока, водки, простокваши, портвейна — и ничего, выживают… Бедные гаргантюа не отдают себе отчета, что с собою творят: ведь все, что съедается, взаимодействует не в брюхе едином.

Во имя здоровья вашего, ваших близких и ваших детей — прошу вас: не впадая в подозрительность и диетофанатизм, отнеситесь критически — по-природному — к традициям вашей домашней кухни, равно как и к предлагаемым вам произведениям общественного питания.

Вот сидит на скамеечке сорокалетняя бедолага, уже давно без талии, с парой зреющих булыжников в желчном пузыре, легко угадываемых по желтоватым склерам и обвисающим щекам… Боже, она уписывает чебурек — чебурек! Да ведь для нее это удар под дых, наносимый хорошо тренированным боксером-тяжеловесом. Вызвать «скорую?»… Завтра вызовет сама. А вон ползет на некрутой холмик, задыхаясь, дяденька, ему не больше пятидесяти, но я назвал бы его, не в обиду будь сказано, брюхоногим моллюском. Я видел, как он пожирал в забегаловке беляши, кирпичи с начинкой, которая очень скоро станет в нем мертвечинкой. У него еще юные дети, самое бы время сейчас помудреть и приготовиться воспитывать внуков…

А эта интеллигентная бабуся, видимо, считает, что ей терять уже нечего: и сама жует вставной челюстью, и во внука запихивает пирожки с мясом четвертичной свежести, жаренные на многочасовой смеси масла с маргарином, не гожей и для самой низкосортной олифы.

О вокзальном пирожковом смертоубийстве мне написала одна возмущенная читательница с требованием, чтобы я через посредство печати немедленно привлек виновных к ответу. Хорошо, что мы живем не на вокзалах.

Вас, кстати, умоляю: обязательно очищайте пронзительно-желтый налет со сливочного масла, сверху окислившегося. Это уже не масло, а… Пожалейте себя, пожалейте своих детей.

Слишком, слишком автоматически мы живем, слишком некритически все жуем. Если так мало хозяек, грамотных по части пищевых сочетаний, то что же говорить о едоках. А ведь вроде бы просто докумекать и самому неискушенному, что в еде, как в музыке, не только правильность одномоментных сочетании важна — имеет значение и последовательность в более длительных интервалах. Плохо, например, мясо на другой день после яиц или сыр на другой день после мяса: белково-шлаковая перегрузка, засорение очистительных систем, не успеваем уравновесить обмен. А дыня или арбуз — хорошо! Скверно все, кроме фруктов и простокваши, на другой день после праздника…

Итак, если хотите поубавить болезней и прибавить здоровья и жизни, — стратегически стремитесь по возможности разнообразить свой рацион и не лишать себя ничего, кроме обаятельных вредностей. Тактически же старайтесь придерживаться правила: за один раз — один вид пищи или минимальные, лаконичные сочетания (кефир со свежим помидором). А также устраивать время от времени «ударные» периоды преимущественной однородности — фруктово-овощные, молочные, рыбные, мясные. (С личными нюансами, разумеется.) Самыми продолжительными, по природной вероятности, должны быть периоды вегетарианские, самыми короткими — мясные. Однако не перемудрите. И характер и продолжительность таких периодов подскажет вам организм, если вы еще не совсем разучились его слушать.

9. Естественность — прежде всего. Первая личная заповедь, но… Со времени издания «Разговора в письмах» накопились некоторые оговорки.

Приходится считаться и с тем, что, во-первых, человек давненько уже забыл, что такое естественность; а во-вторых, что и сама Природа не делает из своей естественности идола, а проверяет, что же, собственно, сие есть такое.

Сыроеды утверждают, что познать здоровье можно только отказавшись от пищи индустриальной, искусственной, экстрагированной, которую они считают попросту мертвой — в пользу живой, природной, необработанной.

Горсть пророщенного пшеничного зерна, говорят они, даст вам несравненно больше пользы и энергии, чем плитка роскошнейшего вреднейшего шоколада.

Я по-прежнему близок, очень близок к согласию с ними. В принципе они несомненно правы, но…

«Мертвая» — это все-таки уже гипербола. Почему же все звери с таким удовольствием едят «мертвый» человеческий хлеб и многие предпочитают его простому живому зерну? Видно, совсем умертвить живое не так-то легко. Хорошая обработка может и выявить, и усилить как раз живое начало.

А отношения с самой что ни на есть натуральной едой у многих, увы, не идиллия, а жестокая борьба, сложности подчас неодолимые. Природа? В ТОМ ЧИСЛЕ она и величайшая фабрика ядов. Ведь не всякий гриб, например, съешь сырым. А обработка пищи, так или иначе, все равно происходит — внутри нас, ферментами и клетками, или вне — на сковородке, на фабрике…

Пока мы не располагаем исчерпывающим, совершенным знанием Природы, можно исповедовать разные системы и подходы, иметь разные уклоны и пристрастия, но вряд ли стоит твердолобо упираться во что-то одно и начисто отвергать иное, особенно для других, иначе устроенных существ.

Макробиотика, например, основывается на сложной обработке почти всех натуральных продуктов. Ее сторонники не признают практически ничего естественного. Да еще солят безбожно. И эта система, кажущаяся «натуралышкам» верхом дикости, для верующих в нее и вкусна, и полезна, и многих излечивает от тяжких болезней.

Вот теперь личная точка зрения.

Для всякой хозяйки, всякой пищи и всякого живота: чем проще обработка и готовка, тем лучше. Но, конечно, со многими вкусными исключениями, как для продуктов, так и для животов.

10. Пища свята. Культ еды? «Когда я ем, я глух и нем»?.. Ну зачем же… Даже привычку некоторых подростков читать жуя и жевать читая не обязательно изгонять как криминальную. Если она уже образовалась, значит, одно помогает другому, и все ОК.

Девиз чревоугодника: «Жить, чтобы есть». Девиз аскета: «Есть, чтобы жить». Девиз Природы: «Есть, чтобы жить, а жить, чтобы есть в том числе».

В том числе. Любой зверь, умей он говорить, к списку своих культов прибавил бы эту вот скромную, но категоричную формулу здравомыслия. Что угодно, но лишь в том числе.

Совсем отвергать еду как жизненную ценность, как радость и наслаждение нашего короткого века — противоестественно, глупо, ущербно. (Между прочим, как раз аскеты по внутреннему отношению к еде — самые большие гурманы и чревоугодники, рекордсмены мысленного обжорства. Так обстоит дело и на всех прочих фронтах противоборства с Природой.)

Культ еды? А почему бы и нет, если в том числе?

И почему же презирать тех, для кого хорошо, вкусно поесть или отменно накормить (в сущности, это одно) — дело жизненно важное, серьезное, род священнослужительства? Для кого это данность, род дарования, как для иных музыка или любовь? Часто это, надо заметить, люди весьма симпатичные, детски непосредственные, веселые. Почему же не стать даже и специалистом, профессором по этому виду удовольствия — если В ТОМ ЧИСЛЕ? Виртуозом, да-да, артистом, гроссмейстером, Магистром Пищеварения! А?.. В том числе!.. Есть у всякого свое природное судьбоносное расположение, и разве не стоит радоваться, что появляются среди нас и такие люди, как всеми уважаемый и любимый Похлебкин, так замечательно распорядившийся В ТОМ ЧИСЛЕ и своей фамилией?

Не культ, а культура.

Без просвещенного, духовного отношения к пище нельзя и помышлять о здоровье.

Приятного вам аппетита! (.)

Как не надо кормить ребенка

1. Не принуждать. Мамы и папы, тети и дяди! Бабушки и дедушки! Помните каждый день! Пищевое насилие — одно из самых страшных насилий над организмом и личностью, вред и физический, и психический!

Если ребенок не хочет есть — значит, ему в данный момент есть не нужно! Если не хочет есть только что-то определенное — значит, не нужно именно это! Никакого принуждения в еде!

2. Не навязывать. Насилие в мягкой форме: уговоры, убеждения, настойчивые повторные предложения… Прекратить — никогда больше!

А при особой надобности? Авитаминоз, болезнь? Уговорить съесть лекарственную пищу — тот же лимон?..

Попробуем без настирности, с помощью игры и шутки, либо энергичным, но непременно веселым внушением. Но ни намека на скандал, конфликт — впрок не пойдет! А психологические последствия — длительные и скверные.

3. Не соблазнять и не ублажать. Никаких пищевых награждений, никаких мороженых, конфеток и шоколадок за хорошее поведение или сделанные уроки, тем более за съеденный против желания завтрак. Еда не средство добиться послушания, а средство жить. Конфетками добьемся лишь избалованности и извращения вкуса, равно как и нарушения обмена веществ.

4. Не торопить. «Ешь быстрее! Ну что ты возишься?!

А ну, кто быстрее съест?» Поймем же наконец — это чудовищно, еда — не тушение пожара. Темп еды — дело сугубо личное. Спешка в еде всегда вредна, а перерывы в жевании необходимы даже корове. Если приходится спешить в школу или куда-либо еще, то пусть лучше ребенок недоест, чем в суматохе и панике проглотит лишний кусок, который может обернуться ему лишней ангиной или аппендицитом.

5. Не отвлекать. Телевизор выключен? Новая игрушка припрятана?..

Если ребенок отвлекается от еды сам — значит, не голоден.

6. Не потакать, а понять. Ребенок ребенку рознь. Бывают дети со своеобразными пищевыми прихотями. Подавляющее большинство этих прихотей безобидно и может быть удовлетворено, однако некоторые маленькие гурманы не прочь подчас закусить и спичками и кое-чем еще. Как правило, подобные эксцессы связаны с каким-то нарушением обмена, какой-то химической недостаточностью. Посоветуемся с доктором. Разумеется, нельзя позволять ни себе, ни ребенку есть что попало и в каком угодно количестве (скажем, неограниченные дозы варенья или мороженого). Не должно быть пищевых принуждений, но должны быть запреты и ограничения.

7. Не тревожиться и не тревожить. Никакой тревоги по поводу того, поел ли ребенок вовремя и сколько.

Следить лишь за качеством. Не приставать: «Ты поел?..Тебе надо поесть, ты проголодался!.. Неужели не хочешь есть?» Пусть попросит, потребует, пусть вспомнит сам, да, пусть вспомнит его Природа! Не бойтесь — своего не упустит.

«… А как же кормить?..»

Очень просто. Какое-то время еде надлежит быть в пределах досягаемости ребенка, ничего больше. Если младенец, то дать грудь или бутылочку при появлении беспокойства. Если малыш, то безнасильно увлечь к столу, но не удерживать против воли. Если постарше, то можно сообщить, что завтрак, обед или ужин готов. Хочешь? Ешь.

Будем спокойны: если только сами не испортим дело насилиями и соблазнами, то инстинкт ребенка всегда точно и своевременно подскажет, что, когда, сколько, в каком сочетании и последовательности нужно съесть или выпить. Детский организм знает это лучше доктора! Он еще помнит свою Природу. Не мешайте здоровью!

ОК — ПИТАНИЕ ПРИ БОЛЕЗНИ

Основная последовательность

Для всех возрастов.

Период атаки (нарастание болезни и кульминация, кризис): воздержание от пищи, только питье;

при невозможности полного воздержания (прием лекарств) допустимы фрукты, овощи, свежеприготовленные фруктовые соки и иногда кипяченое молоко;

мед — с питьем, понемногу.

Послекризисный период (нарастание обороны, начало контрнаступления организма):

щелочные или минеральные воды, свежее или кипяченое молоко;

свежие фрукты и овощи;

мед и сахар — с питьем;

каши, хлеб — минимально.

Период выздоровления (развитие контрнаступления организма):

свежие фрукты и овощи — максимально;

молоко и творог — умеренно;

каши и хлеб — понемногу увеличивать;

свежее отварное мясо — еще более понемногу.

Период после выздоровления (восстановление, возврат к норме):

свежие фрукты и овощи — максимально;

свежее мясо — умеренно;

все остальное — по желанию и возможности.

Маленький комментарий. Первая задача питания при болезни — не помешать организму. Избежать малейших дополнительных вредностей и затрат драгоценных внутренних сил, бросаемых на борьбу. Вторая задача — помочь. Обеспечить необходимым для контрнаступления и восстановления сил.

Начало — всегда с воздержания, с очищения. Простуда, ангина, грипп, какая-то другая инфекция? Сердечно-сосудистое недомогание, гипертонический криз? Серия приступов мигрени, радикулит, болит зуб?.. Немедленно прекращайте есть, а пейте побольше. Полдня, день, два, а то и три, в зависимости от серьезности состояния, выдержите режим очищения. (Плюс другие меры, по необходимости.)

Само пищевое воздержание — очень крупная мера.

Если приходится принимать лекарства, то вместо полного воздержания — разгрузка в виде строгого фруктово-овощного рациона, соки или, при явном желании, — молоко. При отвращении к пище и особенно рвоте или поносе — не есть ни в коем случае ничего, только пить, даже на фоне приема лекарств.

А затем — начинать понемногу есть в указанной последовательности. Нарушить ее имеет право лишь настойчивое желание чего-то определенного, как это иногда бывает после температурных кризисов (сильно захочется, допустим, белого куриного мяса), — только категорическое требование организма, который при болезни обычно мудреет.

Мудрость эта проявится тем вернее, чем решительнее мы поможем телу очиститься.

Не сбрасывайте со счетов колоссальный природный опыт. Болезнь, травма, любое кризисное состояние заставляют организм в сжатом виде повторить сызнова все этапы питания, которые пришлось пройти на протяжении эволюции.

Возврат к изначальности — испытаннейшее средство спасения всего живого.

Что я есть за животное!

Можно ли представить себе, какой была когда-то, если была (не случайная оговорка), естественная пища людей, наших предков, живших не магазинно, как мы, а прямо на матушке-земле?.. Живших так долго, из рода в род — долго настолько, чтобы этого было достаточно для передачи потомству неких наследственных пищевых потребностей?..

Все, что они ели, съедено подчистую. А из несъеденного остались лишь какие-то жалкие косточки, обнаруживаемые на раскопках, ну и еще — мы с вами, потомки тех, кого не успели съесть… Вычислить пищу пращуров из того, что едим теперь мы, или из того, чем питались, по преданию, Ева с Адамом, — задача, похоже, невыполнимая. И, главное, кого считать нам воистину первобытными? Кроманьонцев? Питекантропов?..

Развитие зародыша заставляет думать, что когда-то мы были чем-то вроде амеб, потом чем-то вроде кишечно-полостных гидр, потом — через ряд промежуточных стадий — чем-то вроде рыб, вроде земноводных, вроде пресмыкающихся… Некое млекопитающее. Рождаемся чем-то вроде маленьких обезьянок, развиваемся во все более внушительных обезьяноподобных, напоминающих челоека…

Вся эта история есть в том числе и история нашего питания. И если так круто менялись мы от эпохи к эпохе, то можно думать, что менялась и пища.

Ели что попало.

Знаете, почему я так думаю?.. Потому что ребенок — ребенок, конспект эволюции и невероятно ускоренный кинофильм истории, — некоторое время хватает и тащит в рот именно что попало.

Попробовать — вкусно или нет. Съедобно или не очень.

Поиск. Метод проб и ошибок. То же самое, между прочим, склонны делать и взрослые люди, погибающие от голода. А предки наши в таком состоянии жили, надо полагать, и часто, и подолгу…

Что им ПОПАДАЛОСЬ?

В первую очередь то, что росло иа земле. Росло и не пряталось. Не убегало, не улетало. То, что можно было взять и съесть сразу, без особых усилий. Произведения земли.

Кто был никем. Весь наш живой мир держится на растениях — единственных самостроящихся существах, способных творить основу жизни — белок — из преджизненного материала. Все, все живут за счет зеленых творцов и кормильцев. Жить нужно всем, но все обеспечивают себя по-разному: одни жизнь собою творят, другие пожирают и переваривают сотворенное, третьи переваривают переваренное и так далее. Нет, кажется, ничего более несовместимого, чем творчество и хищничество, созидание и паразитизм. Природа же умудрилась спаять все это в неразделимое целое, во всепланетный ансамбль взаимообслуживания. И животные стали нужны растениям, а хищники — травоядным, и даже отъявлейнейшие паразиты, как все более выясняется, зачем-то нужны.

Кто не смог стать полноценным растением, стал животным, поедающим растения. Кто не смог стать полноценным животным, стал животным, поедающим животных, — хищником, плотоядным. Кто не смог стать полноценным хищником, стал паразитом. Кто не смог стать полноценным паразитом, стал паразитом паразитов.

Кто не смог стать ничем полноценным, стал человеком.

Не вполне шутка.

Золотой век? Рабочая гипотеза. Был на заре нашего выхода из обезьяноподобности, где-то там, в жарком изобилии, золотой век питания. Эпоха естественного вегетарианства, эпоха достаточно долгая, — по крайней мере, для того, чтобы зубы наши приобрели преимущественно растительноядный тип… Было много всевозможных плодов, фруктов, роскошных колоссальных орехов, изумительных ягод… И не было насчет того, что поесть, особых забот: только лапу протягивай — и вкушай. Не было поэтому ни нужды в ремеслах, ни особой изобретательности. Жили преимущественно личной жизнью… Да, что-то вроде рая — детство предчеловечества, сладкий сон, накопление сил для будущих испытаний и восхождении…

Не имею аргументов, кроме интуитивных, но кажется, что без этого баловства, без задатка беспамятного, беспечного животного счастья мы не могли бы получить и потенциала высшей духовности — ни любви, ни музыки, ни поэзии, — как не может стать гармоничной личностью человек, не изведавший хоть капельки счастливого детства… Без этого дальнего инкубатора, без райской теплицы превратились бы, может быть, в могущественнейших и хитрейших зверей, но людьми бы не стали.

…Но потом это кончилось. Настала эпоха Великого Голода.

Похоже, это было сопряжено с нашествием ледников.

Может быть, и с какими-то другими катастрофическими обстоятельствами… Как бы то ни было, Природа перестала давать даровую кормежку.

И тогда включился со страшной силой Поиск. Стали хватать что попало. Стали пробовать травы и грибы, жевать листья и ветви, копать коренья, питаться и насекомыми, и земноводными, и улитками, и червяками (что и поныне запечатлелось в меню некоторых народов).

Стали ловить рыбу. И стали охотиться, как это делают, кстати сказать, и шимпанзе, когда с растительными продуктами становится туговато.

Выжили тогда те, у которых в дополнение к основному вегетарианскому складу оказалась в организме и некая, пусть и не шибко развитая, плотоядность, о чем ныне свидетельствует наличие скромных, но все же клыков. У одних меньше, у других больше…

В те времена приходила кое-кому в череп и такая идейка — покушать своего братца или там дедушку, в чем-нибудь провинившихся или просто так. А вдруг вкусный. Кому нравилось — продолжали, возводили в обряд, в традицию…

Сколько продолжалась эта серьезная эпоха, сказать трудно, бесследно не прошла и она…

Один из признаков, намекающих, что мясоедство развивалось именно в ледниковый период: большинству людей именно зимой и в периоды похолодания больше хочется мяса, и усваивается оно лучше и вредит меньше в холодное время и в северных широтах. Чем севернее, тем труднее прожить без охоты и рыболовства; в жару же мясные и рыбные блюда и менее вожделенны (минус привычка, конечно), и гораздо более вредоопасны.

В эпоху Великого Голода и зародились земледелие, скотоводство. И огонь был приручен, и пошла жарка-парка и пищевое изобретательство, постепенно переходившее в пищевые нормы, обычаи и предрассудки… И ремесла двинулись в путь, и экспериментальная магия…

А когда мать-земля вернула свои растительные щедроты, отказаться от охоты и рыболовства, от хищничества, иным словом, было уже трудно: вошли во вкус. Да и скотоводство уже наладилось, и без свежего мяса неудобно было принимать гостей…

Соображения о натуральном мясном столе. Несколько умозаключений о том, как ели мясо наши предки в ту далекую и долгую эпоху, когда оно добывалось естественнейшим путем — охотой.

Мясо добывалось лишь ценой огромных усилий — мускульных и психических. То есть употреблялось только при исключительно активном образе жизни, на воздухе высшей свежести.

Мясо ели редко — это были пиршества, торжества, меж которыми — долгие промежутки поста. Ели помалу (помногу ли достанется роду-племени из полсотни голодных с какой-нибудь антилопы?) и редко — помногу, при особых удачах (свалили мамонта или тура).

Мясо доставалось в первую очередь молодым, активным мужчинам — охотникам и могучим вождям, во вторую — детям и женщинам и в третью — слабым старикам и старухам.

Мясо ели наисвежайшее, от только что убитого зверя.

Обработка огнем была минимальной. Началось с сыроедства.

Мясо ели в чистом виде, не смешивая его ни с чем, — без гарнира. До колбас, сосисок и котлет с тремя четвертями хлеба додумались деятели пнщепромышленности более поздних времен.

То же и с рыбой. Когда как везло…

Вот так и получилось, что человеческий организм совмещает два типа звериного питания: растительноядный и плотоядный; но растительноядность — склонность первичная, более устойчивая; плотоядность — вторичная.

Так, рука об руку, пошли в дальний путь культура питания и бескультурье, природная мудрость и природная глупость…

Молоко и жизнь. Особняком стоит питание молочное — наидревнейшее, древнее которого только зародышевое, плацентарное — кровью матери. В чреве мы живем в условиях, самых близких к условиям первичного океана, где зародилась жизнь, — в капсуле законсервированной первобытности, напоминающей капсулы нынешних космонавтов. (Кровь и морская вода имеют очень похожие солевые составы.) А молоко — квинтэссенция всех типов питания, через которые мы прошли.

Пища, близкая к идеальной. (Впрочем, тоже не без накладок. У младенцев бывает и аллергия на материнское молоко, особенно если мать питается неграмотно.)

И яснее ясного, почему предназначена она существам, только что выбравшимся из утробного плена. Выход из материнского чрева эволюцнонно равнозначен выходу из первичного океана на сушу. Понятно, что он грозит быстрой смертью, если не обеспечить его на какое-то время питанием в старом, привычном духе. Молоко — поддержка прошлым, аванс на будущее… Может быть, и сама тайна происхождения жизни будет раскрыта с помощью молока.

Кстати сказать, непереносимость к молоку (вздутые животы и прочее) связана, очевидно, с тем, что в пищу употребляется молоко не своего вида. Коровы, козы, кобылы все-таки не самые близкие родственницы. Кипячение делает молоко более нейтральным (разрушает некоторые чужеродные компоненты), но, увы, и менее полезным. И недаром молоко женщин-кормилиц издревле считалось одним из лучших лекарств для всех.

Кто есть кто. Как есть разные типы темпераментов, но ни одного «чистого»; как в отношении ко сну есть «жаворонки», «совы» и люди с переменчивым графиком, так в нашем всеядном большинстве есть конституции преимущественно растительноядные и преимущественно плотоядные. Есть и тип, более других расположенный к молочному режиму. Разницу заметили врачи.

Для примерной ориентировки даю нечто вроде сводных портретов: два основных типа, которые можно разделить на два подтипа. Каждый тип и подтип представляют собой совокупность признаков, сочетающихся не обязательно, но с повышенной вероятностью.

Вы более растительноядны, если:

либо склонны к полноте, со всех сторон пухлы, квадратно-округлы, с толстыми, но не рельефными мышцами, с сильной короткой шеей к относительно небольшими руками и ногами (пикник — типаж Рубенса), либо худы, вытянуты, длинношеи, с плохо координируемыми движениями, с нескладными руками и ногами при тонких и артистических пальцах (астеник — типаж Эль Греко, непластичный, неспортивный астеник);

физически сильны, но не очень ловки и выносливы (пикник) или слабы и неловки, зато выносливы, хотя и предпочитаете малоподвижность (астеник);

невыносливы даже к непродолжительному голоданию;

к мясу и рыбе относитесь в основном равнодушно или отрицательно, независимо от домашних традиций;

жадны до всевозможных плодов и ягод, любите семечки и орехи;

любите разнообразный и изобильный стол;

после еды обычно не хочется пить, пьете редко, но сразу помногу;

сластена или любите соленое (может и сочетаться одно с другим);

склонны к поносам (чаще пикники) или к запорам (чаще астеники);

хотя и не голодны, постоянно хочется что-нибудь жевать, грызть, сосать, мусолить во рту, какое-то неотвязное пищевое беспокойство;

в работе ровно и постоянно деятельны, на отдыхе вялы либо несколько суетливы;

половое влечение умеренное, но постоянное;

в мышлении логичны, систематичны, идете от общего к частному, в выводах осторожны, основательны;

принятые решения выполняете неуклонно;

запасливы и предусмотрительны;

не любите рисковать;

на опасность вначале реагируете паникой, но затем собираетесь и действуете решительно, хоти и недостаточно точно; в ярости можете быть опасны и для правых, и для виноватых;

по большей части добродушны и общительны, широкий круг друзей и знакомых, отзывчивы, вас считают душой общества, но вместе с тем общение довольно поверхностное, и в глубине души вы одиноки (пикник); либо тревожны, застенчивы, с трудом сходитесь с людьми, часто взаимонепониманне, зато постоянны и глубоки в чувствах (астеник);

любите пошутить, подурачиться, побалагурить, рассказать анекдот, посплетничать, но тонкое, оригинальное остроумие — не ваша стезя (чаще пикник); либо всегда серьезны, печальны и склонны к самоуглублению (чаше астеник);

не злопамятны, но если помните обиду, то не прощаете.

Вы более плотоядны, если:

либо сухопары, поджары, стройны, жилисты, с гибким костяком, с легкими, точными, быстрыми движениями, с достаточно крупными, но изящными стопами и кистями (типаж Ботичелли, сухой изящный тип — спортивный астеник), либо коренасты, рельефно-мускулисты, с толстой и сильной, но не короткой шеей, могучей грудной клеткой, обширной спиной, очень сильными руками и мощными челюстями (беспокойный атлет, неукротимый атлет — типаж Микеланджело);

очень сильны, ловки и выносливы (атлетический тип);

не очень сильны, но резки, быстры, ловки, с прекрасной координацией (сухой тип);

непродолжительное голодание переносите довольно легко и остаетесь активными;

жизни без мяса не мыслите, предпочитаете его всякой другой еде; не съев мяса или рыбы, не испытываете насыщения;

долгий пост вызывает вначале полосу беспокойства и раздражительности, а затем, постепенно, нарастает слабость, апатия;

разнообразие рациона вас не волнует;

наевшись, долгое время равнодушны к еде;

вскоре после еды хочется пить, даже если пища не была солона;

равнодушны к сладкому;

склонны скорее к запорам; если поносы, то от растительной пищи;

иногда охватывает совершенно неудержимая потребность энергично двигаться, преодолевать препятствия и расстояния, бунтовать и сражаться; если эта потребность не удовлетворяется, становитесь мрачными и апатичными;

половое влечение сильное, резко колеблется от холодности до неудержимой страстности;

вы крайне азартный игрок, любите рисковать, страшно злитесь, когда проигрываете;

в моменты опасности сразу мобилизуетесь, реагируете быстро, сильно и метко, ваш гнев всегда имеет точную адресовку;

если намечена какая-то цель, способны долго и сосредоточенно выжидать подходящий момент, а затем действовать решительно и резко; однако и цели внезапно меняются;

решения к вам приходят моментально и неожиданно;

ваш ум изменчив и имеет мало общего с логикой; обычно серьезны, но иногда можете быть остроумны, даже не желая того;

общение не составляет особой проблемы, не прилагаете к нему усилий, к вам тянутся другие, вы же по большей части сдержанны и холодноваты;

не свойственно добродушие, не сентиментальны, скорее язвительны; но с теми, кого любите и кому доверяете, вы тонко-нежны, преданны и заботливы;

запасливость не свойственна;

вы злопамятны, но великодушны.

Слышу вопросы: ну а если у меня, скажем, 8 признаков растительноядности и 7 с половиной признаков плотоядности, если я склонен то к запорам, то к суетливости в зависимости от погоды и международных событий, — что я есть за животное?..

Скорее всего, всеядное, смешанноядное, с тем или иным уклоном, как и ваш покорный слуга. Помесь саблезубого тигра с орангутаном. Устраивает?..

Ни одни признак не абсолютен, возможны и парадоксы. Бернард Шоу, например, — ярко выраженный вегетарианец, всю жизнь ненавидевший мясо, во всем остальном имел, насколько можно судить, преобладающие признаки плотоядного типа. Известны и некоторые выдающиеся спортсмены типа «неукротимых атлетов», всю жизнь бывшие вегетарианцами.

Ориентируйтесь… Если придете к выводу, что преимущественно растительноядны, то основой вашего жизненного стиля имеет смысл сделать принцип

ЧАСТО — ПОНЕМНОГУ:

вы будете тем лучше себя чувствовать и тем меньше болеть, чем меньше будет в вашем рационе животных продуктов — мяса, яиц, рыбы, а после 30 лет — и молочных (однако совсем лишать себя животных продуктов все же не стоит);

вам полезны частые посты и разгрузки;

лучше есть часто и понемногу;

лучше не голодать, а если все-таки возникает необходимость (болезнь, депрессия, избыточный вес), то и голодать — часто и понемногу, минимальные голодания;

вам особо необходимы постоянство и равномерность во всем: в физических нагрузках, в сне и отдыхе, в общении и сексуальной жизни — ни перегрузок, ни недогрузок, и чем старше вы, тем более необходим строгий режим.

Если преимущественно плотоядны, то ваш девиз

РЕДКО, НО МЕТКО:

вам можно не ограничивать себя в потреблении животных продуктов, по крайней мере до 40–50 лет, но следует особо заботиться о грамотности пищевых сочетаний; растительную пищу не исключать; особенно нужны свежие салаты и травки, лимоны, кислые ягоды;

можно есть «редко, но метко», не особо заботясь о равномерности насыщения; но если вы при этом не будете физически активны, если жизнь ваша монотонна, вам угрожают серьезные неприятности, и в их числе преждевременное старение;

время от времени необходимы полные пищевые воздержания; это и потому, что животные продукты больше шлакуют организм, чем растительные, и потому, что ваша конституция природно рассчитана на большую вероятность голода;

вам особо необходимы интенсивные физические нагрузки;

в вашей жизни должно быть достаточно разнообразия, путешествий, приключений, захватывающей борьбы, неожиданностей и некоторых «зигзагов»; иначе вам трудно будет совладать со своей раздражительностью…

А вот беглая зарисовка преимущественно «молочного» человека. И здесь два подтипа.

Инфантил. Человек, всю жизнь сохраняющий в своем облике и психическом складе нечто детское, даже младенческое, при любом росте и массе. Рыхловат, не очень координирован. Внутренне по большей части вял и пассивен, хотя внешне может быть суетливым. Мечтателен, сентиментален. Иногда приступы капризности, беспокойства, тревоги, временами может быть взбалмошным и истеричным. При большой склонности фантазировать — эмоционально и умственно очень зависим от окружающих. Не выносит соревнования. Частые расстройства пищеварения, простуды и аллергии, кожа подвержена высыпаниям. Большая, хотя и не всегда осознаваемая, потребность в молочной пище, особенно при болезнях.

Любит тепло, уют и комфорт. Способен к длительным привязанностям, но не страстен, не глубок в чувствах.

Несамостоятелен в решениях, непоследователен. Если мужчина, то бессознательно ищет опеки и руководства, а если женщниа, то иногда и сознательно.

Спокойный атлет. Противоположность вышеописанному. Богатырская стать, невозмутимая мощь. Самодостаточность. Исключительный здравый смысл, последовательность и оригинальная методичность во всем. Добродушие и великодушие в соединении с духом мягкого удальства и некоторым самолюбованием, которое никого не задевает. Точное чувство меры и справедливости. Неотступность в решениях, но без фанатизма. При соблюдении преимущественно растительно-молочной диеты и физической выкладке — гармоничное здоровье. К этому типу принадлежал, по-видимому, великий русский борец Иван Поддубный и некоторые другие выдающиеся атлеты. Женщины этого типа имеют в себе нечто мужественное, не вносящее, однако, дисгармонии в их женственность. В их доме царит порядок, спокойствие и естественный матриархат.

Еще старинные врачи заметили, что робкий, ранимый и зависимый инфантил, если только в достаточно молодом возрасте (до 20 лет) попадает в деревню, где много физически трудится, ест много овощей, фруктов, пьет свежее молоко, может мало-помалу вызреть в спокойного атлета.

…Выводы? Никаких. Информация к размышлению.

Как поздно приходишь к простейшим истинам.

Скольких не спас, а мог бы. Сколько мучился сам.

Одно из первых воспоминаний — голод, ревущий голод. Война, эвакуация… Маленькое рахитично-дистрофичное существо бродит меж столиками, стараясь отыскать недоеденное… Раз в неделю мама приносила мне одно-единственное сырое яичко.

Голод ушел, пришло нечто обратное. «Доедай. Пока не доешь, из-за стола не выйдешь… Ешь с хлебом, тебе говорят…» Болезни, болезни и снова болезни — к чему еще может привести невежество в безумном сочетании с самыми благими намерениями? Родные мои, от скольких тревог и мучений избавило бы вас современное Просвещение. И насколько дольше вы бы со мною жили…

ДВУЛИКОСТЬ

Страх и перестраховка.

Досрочную старость можно предупредить.

— Дедушка, а голод не тетка? Он дядька, да?

— М-да. Дядька… С большим мешком.

Тяжело усмехнулся… Я не знал еще, что дед мой пережил два настоящих голода: в гражданскую и до того.

По вокзалам и рынкам в те времена шныряли «мешочники»…

Решил: тетка — она тетка и есть, какая-никакая, а накормит и спать положит. А голод — нет. Голод — дядька, ходит с черным страшным мешком, хватает ребятишек, запихивает в мешок и уносит.

Этот жуткий дядька мне снился…

Люди боятся голода. Даже сытые, давно сытые и сверхсытые — все равно боятся.

Пережившие блокаду (я познакомился потом с некоторыми из ленинградцев) долгие годы спустя не могли отделаться от неукротимого желания наедаться впрок, обследовать продуктовые лавки, покупать, копить, запасать… Или просто — смотреть: как рубят мясо, как режут хлеб, рыбу… Не дай бог выкинуть корку!

Все это понятно. Но почему и у тех, кто никогда не испытывал голодных мучений, такой явный, такой упрямый страх перед голодом, пусть и воображаемым?

Дядька Голод слишком хорошо знаком нашим генам.

Тысячи и миллионы лет он бродил за нами со своим черным мешком. Это он загнал нас на деревья вместе с диким зверьем, а потом принудил бежать куда глаза глядит; это он заставил сделаться упрямыми, жадными, запасливыми, скупыми. Это его работа: безмерность аппетитов и притязаний, это он научил преследовать и убивать…

Как теперь осознать, что этот же самый изувер за те же самые миллионы лет умудрился стать нашим охранителем, лекарем и санитаром? Как вспомнить, что ему мы обязаны выживанием тех, кому грозила гибель от беспощадных инфекций, тяжелейших травм, от ядовитых укусов и отравлений? Как убедить себя, что этот каннибал стал столь же необходим для нашего тела и души, сколь насекомые, грабители растений, для их размножения?..

Но гены помнят не только плохое.

«Не ешь. Подожди. Пока воздержись. Ведь еда — это работа, ведь еду надо переварить, расщепить, усвоить, успеть нейтрализовать яды, разогнать, распределить, разложить по клеткам и органам. Не могу я сейчас этим заниматься, не в силах, других забот слишком много…

Отравит пища, не справлюсь… Подожди, не ешь… Дай отлежаться, отдышаться в покое, выходиться… Я скажу, когда можно н нужно, но не сейчас, слышишь?..»

Так обращается к нам тело в немощи, болезни и повреждении. Так призывает оно на помощь сурового дядьку. Ибо нет у него никакого другого спутника, с которым оно было бы так давно и близко, так интимно знакомо…

Ибо научилось оно, за эпохи отчаянной борьбы, брать у него силу и сбрасывать в черный мешок болезни и яды.

Ибо знает, последнею глубиной каждой клетки, что у голода два лица: одно мрачно-яростное, мертвецкое, а другое — божественно-ясное, просветленное…

«Что за глупости?! Почему это я должен морить себя голодом?..»

Не морить, а спасать, глупый человек.

Не столь давний эксперимент показал возможность естественного долголетия. Лабораторные крысы, если их с детства и далее кормить сколько влезет, живут себе спокойно, мирно жиреют, болеют, а затем, как и полагается, стареют и подыхают. Крысы той же породы, которых кормят качественно полноценно, но количественно ограничено, показывают иной тип развития. Они достигают несколько меньших размеров, не акселераты, зато активнее, подвижнее, сообразительнее и живут на 25–50 процентов дольше, причем значительно дольше сохраняют и способность к размножению.

Крысы — ладно, мало ли чего не докажут крысы.

Я им и сам, признаться, не очень-то доверяю. Однако и народный, и медицинский опыт давным-давно подтвердил то же самое. «Держи брюхо в голоде, голову в холоде»…

Дядька Голод жесток и страшен, но, по крайней мере, откровенен, не прячется. А тетка Сытость ласкова, вкрадчива, усыпляюще-безмятежна; убивает потихоньку, мало-помалу, оставаясь как бы ни при чем…

Как убивается миллион лошадей. То полезно, а это вредно?.. Да, но и полезно почти все, и вредно — почти все.

Все относительно. Ядовита, в сущности, всякая пища (недаром, может быть, и корни слов так близки: травоядное, плотоядное). Любая еда, введенная непосредственно в кровь или ткани, вызовет моментальное отравление, шок, разрушение. Страшно даже и представить себе, что произойдет, если чудесный морковный сок ввести внутривенно. Все постороннее, все не свое, если только не перерабатывается, не подвергается усвоению, насилует и убивает. Затем и нужен этот громоздкий перегонный аппарат — желудок с кишками, печенью и поджелудочной железой, — чтобы превращать яды в еду.

Мы говорим: Природа позаботилась, приготовила…

Глупости. По меньшей мере наивно предполагать, будто какое-нибудь растение или животное когда-либо лелеяли мечту угодить в наш желудок. Все живое живет для себя, а для других — как получится. Никакая природная пища никогда не была рафиинрованно-идеальной. Всегда — увы, как и в человеческих отношениях, — накладки, осложнения и немалая доля принудительного ассортимента. Хочешь получить углевод, белок, витамин, микроэлемент, без которого не прожить? Вот, изволь, но прими в нагрузку и пищевой диатез, аллергию и прочее, получай вместе с нужными веществами ненужные и опасные, управляйся как можешь. Даже и свое-то собственное, чисто внутреннее вещество, чуть отклонившись, на йоту химически изменившись, поднимает разрушительный бунт, грозит уничтожить и виноватых, и правых. Наша печень, этот колоссальный по сложности, да и внушительный по размеру биохимический фильтр, пропускает через себя за жизнь количество ядов, достаточное для одномоментного убийства миллиона лошадей (пересчитывать на людей не будем). Как ей удается все это нейтрализовать?

Как не погибаем мы, поедая свиную печенку?..

Питание — прежде всего борьба. Борьба с внешним — за внутреннее, с чужим— за свое. Борьба с пищей — за пищу истинную.

(Все это справедливо, заметим, и в отношении пищи духовной.)

Схватка в полости пищеварения — лишь самое начало, авангардная рукопашная. Еще кровь, еще лимфа, еще клетки соединительной ткани участвуют в этой битве… Уже давно все, кажется, переварено, всосано, использовано, а почки, и кожа, и легкие продолжают выделять, выбрасывать, исторгать всякие примеси и отходы.

Откуда столько?..

Обратим внимание на свою кожу и волосы на второй-третий день после обильного жирного стола. Обнаружим, что сальные железки переполнились тем, что называлось на столе сливочным маслом, икрой, ветчиной, тортом…

Теперь это питание для угрей и фурункулов. То же самое плюс еще многое — в лимфатических железах, в капиллярах и клетках разных органов. Четыре дня подряд вы кормили своего ребенка, склонного к ангинам, котлетами и жирным мясным супом. Не удивляйтесь, если на пятый-восьмой день у него опять заболит горло, и не вините мифическую простуду.

Что не может быть выведено — куда ему деться?..

Накапливается. Как мусор, как хлам и пыль в доме.

Как ржавчина в трубах, как мерзость в отстойниках…

Нет, не только в виде жирка на брюшке и двойных-тройных подбородков. Это еще полбеды, это даже и не всегда показатель. Есть и гармонично полные люди, вовсе не переедающие, одетые в свой уютный жирок, как иные одеты в волосиной покров. А иные худощавые, кажущиесч чуть ли не истощенными, на самом деле таскают в себе массу лишнего, отравляющего. В каждой клетке тела остаются помойные ведра, которые мы не удосуживаемся выносить.

Не осудите меня, читатель, за некоторую неэстетнчность сравнений, тут не до благозвучия. Дом своей души мы загаживаем. И вот почему мы болеем тем, чем могли бы и не болеть, и стареем досрочно и некрасиво.

Душа страдает: свалка отбросов — не самое лучшее для нее место.

Обидно впасть в депрессию с середины мая. Обидно впасть в депрессию с середины жизни. Обидно впасть в депрессию когда бы то ни было. А здесь еще и явные признаки преждевременного старения.

(!)

Самому трудно, согласен… Но ведь у вас много помощников, о которых вы забыли. Они ждут вашего приглашения. Общее имя им — ОК, я уже писал вам кое-что об этом.(…)

В депрессии все кажется непомерно сложным и непосильным. В такие моменты обычно возлагают надежду на лекарства и на больницу, но вы категорически возражаете, и я вас понимаю. Что ж, тогда остается терпеть и ждать: депрессия у вас не впервые, и вы хорошо знаете, что она пройдет и на этот раз. Да, ждать и терпеть. Но не пассивно, а в непрерывном посильном действии. Выйти на прогулку, пройтись более быстрым шагом, чем обычно, принять освежающий душ, дважды среди дня минимум на 15 минут расслабиться, устремив свои помыслы к выздоровлению, — все это просто, вполне осуществимо. Не стоит ждать немедленных результатов, но это прибавит духу, повысит самоуважение и поможет продержаться самое трудное время.

Основное же — и сейчас, и дальше — понять суть своего страдания и наладить меры предупредительные.

Депрессия ваша — только один из симптомов общего неблагополучия. Организм един, все в нем взаимосвязано. Очень редко бывает, чтобы разные болезни у одного человека имели принципиально разную основу, — весь «букет» произрастает обычно из одного корня. В вашем случае главный источник неприятностей, на всех уровнях, — засорение организма продуктами его же собственной деятельности, обменными шлаками. Последствия, в виде различных симптомов, приобретают свой ритм, периодику (так же, как периодически засоряются, скажем, водопроводные трубы и любые механизмы, если ими регулярно пользуются, но не чистят).

Организм производит самоочистку, но не полную. Без вашей поддержки ему с этим не справиться. Шлаки «давят» то на одно, то на другое… И депрессия ваша — результат общего угнетения обменными шлаками, которые, когда мозг от них худо-бедно освобождается, начинают «давить» на другие места — сосуды, печень, суставы…

Значит, стратегическая задача — помочь организму наладить очистку. И делать это заблаговременно.

«Пониженные обороты» — вовсе не «отсутствие энергии», а ее неиспользование. Нарушение расхода, а не прихода. В свое хорошее время вы явно переедаете, двигаетесь же недостаточно — и в хорошее, и в плохое. Сосудистые неполадки кричат вам о том же.

Организм сам подсказывает: перейти на качественно иной энергобаланс. Помимо принципа «меньше есть, больше двигаться», ограничить потребление мяса, животных жиров, соли и сахара. Во время вашей депрессии аппетит понижен? Значит, САМ организм противится пище.

САМ хочет перестроиться на режим очистки. Помогите же ему!

Регулярные пищевые воздержания (плюс весь OK!) помогут вам если и не устранить депрессии, то уменьшить до пределов переносимости; в периоды хорошего тонуса — если и не полностью предупредить спады, то все же, с большой вероятностью, ослабить их крутизну, сбалансироваться.

Еженедельно вы можете проводить суточные пищевые воздержания, дважды в месяц — двухдневные, а трехдневные — примерно один раз в полтора месяца.

Для начала попробуйте 24-часовое полное воздержание. (С соблюдением всех правил!) Убедитесь, ничего страшного. Через неделю — 48-часовое, двухдневное.

Еще через полторы недели — трехсуточное. Затем сделайте перерыв, «отдых от воздержания», три недели, но эти три недели постарайтесь провести как можно подвижнее, на свежем воздухе. Вполне вероятно, что к концу этого срока или еще раньше депрессия с вами распрощается. Если нет, — не отчаивайтесь, не спешите с выводами. Вам надо сбросить с себя шлаки многолетней давности, сразу это не дается. Повторите ту же последовательность, а затем переходите на еженедельные суточные воздержания. В любом случае это безвредно, а польза высоковероятна. Введя очистительные разгрузки в ритм своей жизни (плюс весь OK!), вы почувствуете себя другим человеком. И — залог тому опыт многих—продлите свою жизнь и трудоспособность.

Еще несколько замечаний о пищевом воздержании.

Будьте гибки. Соотноситесь и с самочувствием, и с погодой, и с обстановкой. Если дело идет к значительному потеплению, имеет смысл провести если не полное воздержание, то разгрузочный день на фруктах или просто попоститься: это будет соответствовать Природе и уменьшит риск неприятностей при последующем перепаде в похолодание. В сырость с низким атмосферным давлением нужно быть особо воздержанным в еде и в питье, ибо в таких условиях выделительные функции организма слабеют.

В командировках и гостевых поездках проводить полные пищевые воздержания нереально, но весьма стоит уделить внимание обороне от соблазнов и пищевого насилия, увы почти неизбежной накладки традиционного гостеприимства. Обижаются, если не съешь, презирают, если не выпьешь, перестают доверить. О диете и слышать не хотят… Я в таких случаях сразу же заявляю, что только что перенес легкую форму бешенства и еще не совсем поправился.

Хорошо воздержаться от пищи в поезде, учитывая и то, что тратить калории в дороге почти не приходится.

Меня, не могу не заметить, всегда приводят в ужас раблезианские пиры моих почтенных соседей по купе — эти непременные курицы, пирожки, колбасы и яйца, бесконечные крутые соленые яйца. Безумцы, — зачем?.. Как вы потом истратите эти чудовищные калории, куда сбросите шлаки? Они с гарантированной неподвижностью прибудут вместе с вами по месту назначения…

Внеочередные пищевые воздержания имеет смысл проводить после всякого переедания и нарушения диеты, после всевозможных банкетов и возлияний. Если вы, как писали мне, в периоды подъема иногда два, три дня подряд «гуляете», то не удивляйтесь, если последующие две-три недели будут «гулять» ваши голова, сердце, сосуды, печень, почки и все остальное.

Итак, никакой безнадежности. Начинайте борьбу за себя — крепитесь духом и действуйте. (.)

… Еще одно из недавних писем. Проблема по сути близкая, но как бы перевернутая. Случай из нередких — к вопросу о том, почему в бой с поваренной книгой вынужден вступать такой, казалось бы, далекий от нее персонаж, как психиатр.

(!)

Да, страшно чувствовать себя «рабом желудка», как и рабом чего бы то ни было. Но мне кажется, главная причина отчаяния — незнание, непонимание того, что же, собственно, с вами делается.

Отсюда и преувеличение трагизма положения.

Сейчас самое главное для вас — понять, хотя бы в самых общих чертах, природу своих «пищевых запоев» (не случайно употребляю это сравнение) и не презирать себя, не казниться, а отнестись несколько отстраненно, с пониманием и сочувствием — как врач к пациенту.

Узнайте прежде всего, что людей, мучающихся, как вы, на белом свете довольно много, хотя мало кто об этом догадывается. В большинстве это одинокие или полуодинокие люди, озабоченные своим внешним видом и тем, кто и что о них сказал, что подумал. Общительность, с развитым, иногда даже чрезмерно развитым, чувством долга. Имеется иногда и чувство юмора. Но по отношению к своей персоне…

Знаете ли, кого можно считать душевно здоровым?

Того, у кого хватает юмора на себя. Судите сами, как много у меня пациентов.

Что еще можно сказать о ваших коллегах по обжорству? (Извините, я пользуюсь вашим термином, хотя и считаю его неправильным.)

Радостей в жизни, как правило, не в избытке. Отсюда отчасти и тяготение к одной из самых доступных — пожрать. (Простите уж заодно и нелитературность этого термина, но после вашего дихлофоса он мне кажется изысканным.)

Часто чувствуют себя сиротски одинокими, заброшенными, никому не нужными. Нередко — какое-то раннее неблагополучие в отношениях с родителями… Короче говоря, склонны к депрессиям. И эти вот «пищевые запои» — проявление не физического голода, а душевного — бессознательное самолечение этих самых депрессий.

От чего бы дитя ни плакало — соску в рот, авось успокоится.

Не голод создает «ад», а, наоборот, внутренний «ад» являет себя в вашем случае в виде чувства голода, как у иных — какими-то другими неприятными ощущениями или неудержимыми потребностями. Теперь понимаете, почему я сравниваю это с запоями.

Отсюда первые два пожелания:

1) по возможности спокойно и обстоятельно разобраться в причинах своей общей (а не просто желудочной) неудовлетворенности и разыскать заблуждения, на которых она основывается; не последнее из таких, наверное, убежденность, что мы должны непременно соответствовать общепринятым нормам веса и поведения;

2) внести в свою внерабочую жизнь побольше разнообразных занятий и общений, чтобы… Ну хотя бы чтобы некогда было обжираться.

Но самое главное — понять, что вы сами и ваш демон-голод хотя и взаимосвязаны, но все же, скажем так, разные существа, меж которыми не битвы должны происходить, а наладиться мирное сосуществование на основе взаимопонимания, обоюдного уважения и доверия.

Давайте согласимся, что Отшельник-Объедала — это не вы, а кто-то другой, в вас живущий. Не враг ваш, нет, и не преступник, и не страшный какой-нибудь демонический крокодил. А кто же?..

Да всего лишь ребенок. Страдающий, тревожный, которому нужна всего лишь, может быть, какая-то соска, пустышка… Или чуточку ласки. А он ее заменяет картошкой с маслом, огурцами с вареньем. Он просто не понимает, что ему нужно. А вы…

Сами заметили: «…стоит остаться одной…» Да? Когда снимается внешний контроль, когда подсознание успевает шепнуть: «Ну, теперь можно…» Вот тут-то и вылазят наши подавляемые побуждения, срывается с поводка инстинкт — вопит ребеночек. Да ведь просто страшно ему в одиночестве!..

Опять же, далеко не только у вас происходит подобное. Одни в одиночку объедаются, другие обчесываются, третьи обгрызают ногти, четвертые напиваются, накуриваются, пятые… Пишут письма и книжки. {Это уже седьмые.)

Уверяю вас, нет на свете ни одного человека, который наедине с собой стопроцентно безгрешен.

Но как же быть? Совсем не оставаться одной?.. Наверное, невозможно. Да и не стоит, наверное, лишать себя уединения совершенно?

Можно кое-что предусмотреть и наладить элементарную профилактику.

Испытайте, попробуйте:

не делать запасов, всегда иметь дома только минимум еды;

плюс к этому — что-нибудь для безобидного жевания или сосания (яблоки, сухофрукты, листовые салаты, травки, семечки, изюм, леденцы, жвачку и т. п.);

объедаться только у друзей, оказывая им тем самым врачебную услугу;

когда «начинается» дома, — делать сразу какой-то резкий «зигзаг», переключение: выбежать на улицу, заняться гимнастикой, постоять на голове, побить себя;

включить хорошую музыку, потанцевать минут двадцать или принять легкое успокаивающее (типа валерьяны)…

Вы так превосходно описали свои "недели жизни" и дни тоскливой одинокой обжираловки, что у меня не остается ни малейшего сомнения: эти состояния у вас цикличны. маятникообразны. Что опять же весьма характерно именно для людей, склонных к депрессиям. И тут есть свой закон, с которым стоит и как-то посчитаться: в "недели жизни" — повышенный темп, бурная трата энергии. Потом некое возмещение…

Не убиваться, не отравляться, а принять свою данность. И сообразить, как сбалансироваться. Может быть, стоит чуточку побольше или почаще есть именно в эти "недели жизни". Может быть, и в плохие дни есть почаще, жевать именно на людях, никого не стесняясь, а в сумме выйдет поменьше…

Что еще можно придумать? При внезапном появлении демона позвонить по телефону хорошему другу, сказать: "Спаси меня, я опять хочу есть". Если имеется магнитофон, записать на него формулу самовнушения своим голосом или чьим-нибудь более убедительным. Текст должен быть сугубо оригинальным, например: "Не в еде счастье, скотина" — и в таком духе, исключительно для личного употребления.

Тонкость, правда, в том, что и под такую формулу может предательски взыграть естество. (Как у читателей "Разговора в письмах", истекавших слюной при чтении самых вдохновенных страниц главы "Скажи мне, что ты ешь", где я самым подробным образом описывал, что когда и почему есть НЕ НАДО, как это вредно и стыдно. Страницы эти получились невероятно вкусными — был жутко голоден, когда писал; никто об этом не догадался.) Если представить себе хотя бы юмор положения — звучит на полную громкость вышеупомянутая формула, звучит решительно, выразительно, бескомпромиссно, а вы под это дело… Селедку с вареньем…

Отшутились, довольно. Общие выводы:

1) не бойтесь себя; не стыдитесь себя; примите себя;

2) не считайте себя обжорой и не пытайтесь уничтожить своего Отшельника-Объедалу, а изучите его получше (кому, кроме вас?) и войдите с ним в дружественный компромисс — верьте, он вас тоже поймет и ответит всевозможным содействием;

3) не кушайте больше травилку от тараканов и не пишите мне такие вкусные письма — я тоже обжора, то есть, хотел сказать, тоже человек. (.)

(!)

Есть такое французское изречение: "Роur etre belle, it faut souffrire" — "чтобы красивой быть, страдать необходимо".

В борьбу за свое здоровье вы уже вложили немало героизма (я не шучу). Но сейчас, на достигнутом, вам придется осознать свою проблему реалистичнее. Цель, которую вы ставите себе теперь, выходит на грань крайности.

У каждого своя норма энергетического баланса. Видимо, рацион, на котором вы себя держите, находится как раз на критической отметке, за которой организм, невзирая на все выигрыши в здоровье, начинает сигналить: не доедаю! — дает позывные глубинного голода. И обмануть его—"не страдать" с помощью самовнушения — вам вряд ли удастся. Ибо это уже будет нарушение естества, насилие над вашей природой. Попытки такого самообмана ни к чему хорошему не приводят. "Переделать натуру" нельзя, можно только сообразоваться с ней.

"Как же быть? — спрашиваете вы. — Стало быть, самовнушение бесполезно?.."

Самовнушение может вам помочь. Но именно как настраивание себя на принятие необходимой доли страдания. Ради здоровья вы на это идете. СОЗНАТЕЛЬНО ПРИНИМАЕТЕ "военный режим" питания, пожизненный пищевой аскетизм. Вырабатываете привычку к постоянному ощущению недоедания, да, к жизни полуголодной, какою живет, кстати сказать, ныне еще большинство населения нашей планеты. Вы избираете этот путь для продления своей жизни и ее полноценности во всем остальном. Это ваш выбор, ваше решение.

Правильно ли я излагаю вашу позицию?..

Если да, то в таком же духе, свбими словами-формулами, изложите ее и вы — проясните для собственного сознания. А затем планомерно внедряйте и в подсознание. Помочь может и самовнушение в релаксации, и «мини-самовнушения» при каждой еде, и техника Куэ утром и вечером. Страдаю, чтобы быть здоровой. Чтобы быть красивой. Чтобы уважать себя, наконец, — вот суть.

Принимаю страдание, привыкаю, сживаюсь с ним. ПРИНИМАЮ, ПРИВЫКАЮ, СЖИВАЮСЬ…

Чувствуете, к чему пойдет дело? ПОБЕЖДАЮ СТРАДАНИЕ.

Предстоит тихо вжиться в психологию подвига. Именно, слово точное: победа над страданием и есть подвиг, не менее того.

Привычка, несомненно, уменьшит страдание, доведет его до вполне приемлемого предела, а со временем, весьма вероятно, и вовсе погасит. Вместо мучений вы будете ощущать уже легкость, радость, торжество духа над плотью]..

Но до этого нужно дойти без попыток обмана своей природы. Организм со временем адаптируется: ПРИМЕТ условия, которые ему задает ваш дух, и воздаст здоровьем. Только не требуйте от него невозможного.(∙)

Неблагодарное дело — давать советы. "Доктор советует не пить — выпьем за доктора!", "Доктор говорит, сахар — белый враг. По врагу!.."

Когда же советы личные переходят в публичные…

"А я?.. А мне что делать?.."

Не знаю.

"А зачем пишете?"

Для удовольствия.

"У меня тоже депрессия".

У меня тоже.

"У меня тоже шлаки?"

Вполне вероятно. Одна из общих крупных причин, но не у всех главная. Депрессий столько, сколько людей.

Очень разные.

"ОК не помогает".

Гарантии не даются. Только предложение: подумать и испытать. Не замена врачебной помощи, которая тоже не содержит гарантий.

Трудное противоречие: в любой комплекс или систему, в любое средство, в любой совет для вящей вероятности успеха необходимо верить. А как же верить, если сам советчик предупреждает: гарантии нет? Не чересчур ли он честен в ущерб нашему здоровью?..

Затем и пишу, чтобы диалектика эта была принята в сознание, с убеждением, что пойдет на пользу. Но без гарантия.

…Да, и я их лечил. Я их видел — людей, исцеленных ОК и лечебным голоданием — воскресших, деятельных, счастливых. Бывший больной бронхиальной астмой, сидевший на гормонах и все равно задыхавшийся, сделался превосходным спортсменом, плавает, бегает на лыжах, лазает по горам. Человек, состарившийся в 23 года, якобы безвольный, якобы с вялотекущей шизофренией, превратился в энергичного парня, заканчивает институт, обрел множество друзей, расцвел во всех отношениях.

Расползшаяся пожилая дама с чемоданом надомоганий снова сделалась стройной кокеткой, уже без возраста, и за нею не без успеха ухаживает 68-летний «молодой» человек с двумя инфарктами за плечами, ныне бегун-марафонец. Уверенная кандидатша в старые девы, вся в прыщах и болезнях, стала миловидным, жизнерадостным существом. Болезни забыты, не до того…

Но видел и других. Видел — неудачников голодания, которым не помогла и клиника с превосходными врачами.

Не все известно, не все можно предусмотреть. Да, многодневное голодание иногда излечивает тяжелейшие болезни, злейшие депрессии и психозы. Но оно же иногда и провоцирует их, и обостряет. Палка о двух концах, как и все хорошее: риск на риск. Видел и жертв голодания самодеятельного. Один сорок дней не ел и почти не пил, не очищался, последствия страшные…

"Я убедился, что нет предписания, которое не довела бы до абсурда некритичная крайность". Горькие слова Януша Корчака, врача и психолога, познавшего людей, как никто другой. Как же хочется, чтобы в вашем, именно в вашем случае, драгоценный мой Невидимка, слова эти оказались неверными.