Видение Девлина

Джордж Клейтон Джонсон «Видение Девлина» George Clayton Johnson «Devlin's Dream» (1977)

Из тьмы меня выдернул резкий крик Куни. Мы расположились лагерем под сенью двух ив на подъезде к Тенслипу, и теперь Куни лежал с плотно закрытыми глазами и самым ужасным выражением на лице из тех, что я видел. Он был напуган до смерти, но всё ещё не проснулся.

— Что на тебя нашло? — спросил я.

Я навалился на него всем весом, чтобы удержать от глупостей, и расслабился лишь когда у него прошли судороги.

— Это я! — крикнул я. — Это я, твой приятель. Уайти!

— О, Уайти, Уайти, это было ужасно!

Я застыл, услышав, этот жалобный тон. Я видел, как он хладнокровно встречался лицом к лицу со смертью, и никогда не слышал дрожи в его голосе.

— Да что с тобой? — осторожно продолжил я. — Что на тебя нашло?

Он подошёл к костру и присел на корточки. Я придвинулся, чтобы видеть его лицо в отблесках огня. Не стоит давить на такого, как Куни. Надо просто ждать, пока он не будет готов высказаться.

— Я стоял в полном одиночестве на чёрном холме, — начал он наконец, уставившись на угли. — В тёмном небе кружил ястреб. И мне был вынесен приговор. — Он вздрогнул и поднёс правую руку к огню, с ужасом пошевелив пальцами. Он смотрел на руку как на непонятную штуковину, в то время как пальцы сводило судорогой. Я ничего не сказал, ибо говорить было нечего. Подбросил в костёр сухую ивовую ветку и подождал, пока в прерии стихнет пение птиц.

— По решению суда, — продолжил он глухо. Внезапно его голос стал громким и резким, полным боли. — У меня не было руки, Уайти, понимаешь? У меня вообще не было руки! Прямо до плеча, Уайти! Исчезла! Отрезана! Что это значит, парень? Что это значит?

Мне пришлось отвести взгляд. С прерий повеяло холодом.

— Да ничего это не значит, Куни. — Но мой голос звучал не слишком уверенно.

Я достал немного еды на завтрак, и когда мы с ним покончили, Куни подошёл к своим седельным сумкам и достал револьвер. Его взгляд стал жёстким, когда он пристегнул кобуру. Необычно. Он повесил кобуру на левый бок вместо правого.

— Может быть, нам стоит отправиться в Тенслип? — спросил я.

Он не ответил, и просто пошёл вдоль ручья.

Я всё утро ждал, что он вернётся, и около полудня отправился на поиски. Его кобура была пристёгнута к бедру, и он практиковался в быстром извлечении оружия левой рукой. Меня он не заметил. Вернулся в сумерках. Мы перекусили и легли спать. Он заснул, будто в змеином логове.

Под теми ивами мы провели ещё три дня, и мне не нужно было следить за Куни, дабы узнать, что он делает. Я понял, что мы не сдвинемся с места, пока он не убедится, что может доставать револьвер левой рукой так же быстро, как и правой.

На четвёртое утро мы собрали наше снаряжение и отправились в Тенслип.

Мы остановились в отеле, смыли с себя пыль прерии и спустились в бар «Разделочный нож». У меня в кармане завалялся двойной орёл[1], и я был сух, как пыльный суслик. Вы понимаете, что произошло дальше. Старина Куни начал пристально разглядывать каждого в баре. Он выбрал приземистого шведа с обветренным лицом. К его поясу был подвешен большой револьвер с костяной рукояткой. Часть кобуры вокруг спускового крючка была срезана, и кожа вся лоснилась. Для меня, да и для Куни тоже, я думаю, это означало, что парень умел пользоваться пушкой.

— Остынь, братец Куни, — попросил я. — Он ничего нам не сделал.

К этому времени швед уже смотрел на нас и тихо переговаривался с барменом. Когда я снова взглянул в его сторону, бармена уже не было.

— Этот сон не значил ничего, — сказал я Куни.

Тот свирепо посмотрел на меня, его глаза начали наливаться кровью.

— Будь проклят этот сон!

Швед отошёл в конец стойки и выглядел так, словно собирался уйти.

Внезапно у Куни появился взгляд той самой ночи.

— По решению суда! Я потеряю свою руку! Кем я тогда буду? Кем я буду без ствола в руке? — он говорил громко, слышно было всем.

— Ты будешь Куни Девлин, — я пытался его успокоить. — Разве этого недостаточно?

— Я буду никем! Я буду тем, кого можно оттолкнуть с дороги! Я буду тем, кем можно пожертвовать ради нормальных людей! — он смотрел в потолок, как сумасшедший, и его голос срывался на плач. — Возьми мою руку! Возьми её, но я приготовился! Одна рука или две, но нет человека лучше Куни Девлина!

Я отпрянул назад. Он разговаривал с Богом.

Он отошёл от стойки и свирепо посмотрел на шведа.

— Если ты знаешь, как обращаться с этой крутой пушкой, тогда начинай, ибо я собираюсь убить тебя!

Надо отдать ему должное, швед старался. Он стоял лицом к лицу с сумасшедшим и осознавал это. Он наполовину вытащил из кобуры револьвер с костяной рукояткой, когда Куни застрелил его. Ноги шведа подкосились, и он покатился по деревянному полу, как сломанная игрушка. Я попятился от Куни, похолодев. Он совершил убийство, и все это видели. Я взял револьвер наизготовку. Куни был неправ, но мы слишком долго были партнёрами. Я надеялся, что он сорвётся с места, я был готов расчистить ему дорогу; но вместо этого всё безумие, казалось, ушло из него.

Он печально посмотрел на шведа, лежащего на полу, и выпрямился, как человек, доказавший самому себе нечто важное. Он расстегнул свой оружейный пояс, передвинул кобуру на правый бок и снова застегнул её. В комнате никто не пошевелился.

С пистолетом на правом боку он снова стал похож на прежнего Куни. Страх его покинул. Он был готов снова использовать правую руку, ибо знал теперь, что если понадобиться, то левая рука не подведёт.

Я немного расслабился и убрал револьвер, что было ошибкой, потому как в следующее мгновение в бар ворвался шериф с барменом за спиной.

— Я арестовываю вас, мистер, так что вам лучше быть аккуратней.

Куни упрямо покачал головой. Он не думал, что сделал нечто плохое.

Шериф попятился. То был тощий старый болван с длинными усами и множеством морщин на шее. Неподчинившийся Куни заставлял его ужасно нервничать. Он будто нырнул на большую глубину и вдруг понял, что вот-вот умрёт. Его лицо заострилось, словно вырезанное складным ножом.

Он мог бы отступить, но он всё-таки был шерифом Тенслипа.

— Ты убил Чарли Бенсона, так что ты явно быстрее меня, — сказал он мягко. — Может, ты и прав, а может, и нет. Так или иначе, это не имеет никакого значения, потому что я должен забрать твой револьвер.

Он шагнул к Куни.

Я видел, как скрылся бармен. Все отодвинулись от линии огня, включая меня, и несколько мгновений ничего не было слышно, кроме стука мухи о стекло уличного окна.

Куни и шериф схватились за револьверы в одно и то же мгновение. Я смотрел на Куни. Его рука изогнулась и схватилась за бедро.

Его левая рука!

Она с силой метнулась за револьвером, но того там не было. Куни всё ещё царапал своё пустое бедро, когда пуля сбила его с ног. Он так много упражнялся левой, что, когда пришло время действовать, не смог переключиться.

Он умер не сразу. Его положили на стойку, и доктор ворвался внутрь со своим маленьким чёрным саквояжем. Взглянув на перебитое плечо Куни, он достал костную пилу. Оставалось либо отпилить Куни правую руку у самого плеча, либо наблюдать, как он умирает.

Я прислушался к звукам, что издавал Куни, и меня затошнило. Я выпил столько, сколько смог; потом вышел на улицу и долго глядел на одинокого ястреба, кружащего в небе над Тенслипом.

Перевод — Антон Лапудев