Вихрь (Фбр-триллер, №25) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Кэтрин Коултер (ч. 5)

Кент сказал скорее себе, чем Алексу: «Я успешный, уважаемый бизнесмен в Нью-Йорке. Наши прибыли растут, и это благодаря мне, а не кому-либо другому. Я никому не уступаю».

Алекс постарался говорить успокаивающе: «Конечно, нет. Все знают, какую отличную работу ты проделал. А ты мой лучший друг. Мы были вместе, всё делали вместе, всю жизнь, две половинки одного целого».

«Иди домой, Кент, отдохни. Тебе больше ничего не остаётся, кроме как затаиться и убедиться, что на твоём телефоне или компьютере нет ничего компрометирующего. Найми себе адвокатов и больше никогда не говори ни с репортёром, ни с Джульет. Мы справимся вместе, Кент. Мы всегда справлялись».

Кент медленно произнес: «Я никогда тебя не спрашивал, у меня никогда не хватало смелости.

Помню, ты так разозлился, когда Джордан Джефферс в Беннингтоне разорвал тебе ухо клюшкой для лакросса, разорвал его пополам. Я всегда задавался вопросом: ты его сбил? Ты пытался его убить, Алекс?

Алекс посмотрел прямо в глаза Кенту. «Не могу поверить, что ты меня об этом спросил. Ты считаешь меня монстром? Я...

не имеет никакого отношения к его несчастному случаю».

Кент не поверил ему ни на секунду. Он был трезв, как судья, а трезвый судья видел, как быстро приближается обрыв.

Он медленно произнёс: «Впервые в жизни, Алекс, я по-настоящему тебя вижу. Ты никогда по-настоящему не заботился обо мне, тебе вообще ни о ком не может быть дела. Я был нужен тебе в качестве напарника, тебе нужен был кто-то, кем ты мог бы командовать.

«Семь лет назад я увидела, кем ты была, но отказывалась это принять. Мне было ужасно из-за того, что случилось с Аолит, как мы бросили её в ту могилу, как ты её убил. Тебе было всё равно, ты не чувствовал угрызений совести. Ты чувствовал лишь раздражение от того, что она осмелилась умереть, а ты не смог заняться с ней сексом. И мы больше не говорили о ней, когда она оказалась под всей этой грязью. Она больше не существовала для тебя. Я никогда её не забывал».

Кент схватил пальто, подошёл к арочному проёму и обернулся. «Теперь я буду заботиться о себе сам, Алекс, и делать то, что для меня лучше. Кстати, я не буду голосовать за тебя. Если ты доживёшь до этого».

Алекс стоял неподвижно, пылающий огонь позади него обжигал ему спину. Он слышал, как открылась и закрылась входная дверь.

OceanofPDF.com

Миа

в четверг вечером

Томми Мейтленд выходил из кухни Мии, когда раздался дверной звонок.

Он крикнул: «Я принесу, Миа. Надеюсь, это наша пицца».

Он открыл дверь, взглянул на закутанную женщину. «Ты не принёс пиццу? Я не вижу коробки».

Джульетта моргнула, глядя на стоявшего перед ней крупного мужчину в джинсах, ботинках и толстой светло-голубой толстовке. У него были тёмные волосы, выразительные светло-серые глаза и грубые, точёные черты лица.

Томми Мейтленд, предположила она, приехал раньше, чем ожидала Миа. Она сказала: «Разве что консьерж в отеле устроил мне приятный сюрприз и положил пиццу в мою сумку. Проверю?» Она наклонилась и шмыгнула носом. «Извините».

Томми ухмыльнулся ей и пожал руку. «Ты Джульет Кэлли, верно? Я Томас Мейтленд, хотя Миа всё ещё упорно называет меня Томми». Он помолчал и ухмыльнулся.

«Вообще-то, все мои друзья и родственники тоже».

Миа подошла и ткнула его в бок. «Он говорит мне, что ни один уважающий себя агент ФБР не носит имя Томми, поэтому он настаивает,

«Мошенники зовут его Томасом. Джульетта, заходи. Я так рад, что ты решила приехать ко мне».

Джульетта сказала большому мужчине: «Миа не ждала тебя раньше завтрашнего дня».

«Один из моих осведомителей дал нам возможность раскрыть тайну, в которой мы действительно нуждались, и мы закрыли дело быстрее, чем ожидалось».

«Где Шерлок?»

Миа сказала: «Она вернётся позже. Она вызвалась, точнее, настояла на том, чтобы проследить за Кентом, поскольку уверена, что он помчится прямо к Алексу Харрингтону. Она позвонит нам позже и сообщит новости».

«Что касается главного парня, Томми потянул за ниточки и приехал час назад. Входи, Джульетта. Томми, пожалуйста, отнеси ручную кладь Джульетты в спальню, а я повешу всё её зимнее снаряжение». Миа наклонилась вперёд, обняла Джульетту и прошептала ей на ухо: «Всё наладится, вот увидишь». Она откинулась назад. «Ты же выписалась из отеля, всё в порядке?

Вы оставили свой адрес для пересылки писем любопытным умам?

«Да, как Шерлок мне и сказал. Думаешь, кто-нибудь может сюда прийти?»

Миа сказала, вешая пальто и шарф Джульетты в небольшой шкаф для верхней одежды в прихожей: «Шерлок верит, что это возможно.

Но сейчас у нас будет Томми, а потом и они оба, и они такие же крепкие, как его походные ботинки, так говорит Томми. Заходите, заходите.

Как и все, кто навещал Мию, Джульетта подошла прямо к широкому панорамному окну и посмотрела вниз на Центральный парк. «Он прекрасен, хотя знаешь, что, оказавшись там, в Бостоне, ты бы замёрзла».

Томми сказал: «Бостонская минута? Это неправильно, это воровство. Даже в Вашингтоне мы называем её нью-йоркской минутой».

Опять звонок в дверь, это, должно быть, пицца.

Пока Томми стоял у двери, Джульетта сказала: «Очень любезно с вашей стороны, что вы позволили мне остаться здесь». Она фыркнула. Даже в отеле я чувствовала себя беспокойно, вздрагивала от каждого шороха.

«Без проблем. Знаешь, что Шерлок сказала о тебе? Она сказала, что её не удивляет твоя храбрость, что, услышав, как ты играешь Патетическую сонату Бетховена, человек с такой страстью может сразиться с дьяволом».

«Я? Смелая? Страстная?» Джульетта выглядела удивлённой и обрадованной. «Это самое приятное, что мне могли сказать.

Но правда? Если бы не вы с Шерлоком, я бы, возможно, никогда никому не признался в том, что они со мной сделали.

Миа сказала: «Я с ней согласна, так что заткнись. Я рассказала Томми о нашем интервью с Кентом Харпером и о том, что Шерлок присматривает за ним сегодня вечером». Миа пожала плечами. «Теперь ждём».

Томми принес в гостиную две большие коробки с пиццей.

«Нет, не двигайся, Миа. Салфетки и бумажные тарелки для пиццы нужны только девушкам. Это как наливать пиво в стакан. Ныряйте, дамы».

Томми смотрел, как Джульетта взяла кусок пиццы с пепперони, откусила и вздохнула. «Лучше, чем мне предлагала консьержка».

Томми подождал, пока она сглотнет, а затем спросил: «Как думаешь, Кент Харпер побежит к Харрингтону, как Шерлок думает? И что, как ты думаешь, скажет Алекс Харрингтон?»

Джульетта задумчиво произнесла: «Если бы ты задал мне этот вопрос два года назад, у меня бы скрутило живот. Уверена, Миа рассказала тебе, что они со мной сделали. Буду откровенна. Я чуть не развалилась, но, по крайней мере, у меня хватило ума уйти в отпуск, попытаться вернуться к нормальной жизни. И я это сделала. Я вернула себе контроль. Я научилась самообороне, и спустя два года я довольно хорошо владею тхэквондо. А сегодня? Увидела Кента? Я боялась идти, но это оказалось настоящим откровением.

Кент был… просто человеком». Она свирепо откусила кусок пиццы. «Я его напугала. Мы с Мией его напугали. Интересно, что Алекс вытворит. Он не напугает, он всё подробно изучит и составит план. Он холоден как лёд».

Она похлопала себя по животу. «Посмотри на меня — меня не тошнит.

Думаю, еще один кусочек пепперони», — и она схватила

откусила еще один кусочек, и полоска сыра прилипла к ее подбородку.

Томми смотрел на неё. Он знал, через что она прошла, мог представить себе её беспомощность и бессилие.

Он протянул руку, смахнул сыр с ее подбородка и непринужденно сказал: «Миа говорила мне, что ты зарабатываешь на жизнь игрой на пианино».

«Я стараюсь».

Миа наклонилась и легонько ткнула её в руку. «Она тебя разыгрывает, Томми. Эта женщина выступала в Карнеги-холле».

«Да, я знал», — сказал он, ухмыльнувшись. «Заглянул к тебе по дороге сюда».

Джульет покачала головой. «У тебя уже есть ордер на прослушивание телефонных разговоров Алекса?»

«Скоро придёт ордер. Я знаю, ты напугана, Джульетта, я тебя не виню. То, что ты сделала сегодня, было огромным шагом – ты дала отпор Кенту Харперу. ФБР конфисковало «Ягуар». Как сказал Шерлок, если есть хоть один волос…» Томми сглотнул, затем выдавил её имя и продолжил: «Если есть хоть одна прядь волос Серены, команда CSI найдёт её». Он сидел совершенно неподвижно, застыв, с болью от её потери, отражённой на его лице.

Джульетта легонько положила руку ему на плечо. «Мне так жаль, Томми. Я могу только представить, что ты пережил семь лет назад, каково это — возвращаться к тебе сейчас».

Томми почувствовал, что его голос дрожит, и ему это не понравилось. «По крайней мере, теперь у родителей Серены есть хороший шанс добиться справедливости.

Этого недостаточно, ничего не может быть достаточно». Он помолчал, а затем резко сказал: «Даже если мы посадим их обоих в тюрьму за то, что они сделали, это не будет иметь никакого значения, пока мы ее не найдем».

Миа тихо сказала: «Мы найдём её, Томми. Это будет очень много значить для её семьи и для нас».

Агент ФБР внезапно вернулся, его голос был твердым и сдержанным. «У Харрингтона и Харпера будет дюжина…

Адвокаты говорят от их имени. Все в правоохранительных органах видели это достаточно часто. Иногда, что бы у вас ни было, этого недостаточно. Но на этот раз всё получится. На этот раз я не собираюсь останавливаться».

Миа сказала: «И твой отец, Томми, он не будет сидеть в стороне. Он будет возглавлять атаку вместе с нами».

Джульетта склонила голову набок.

Томми сказал: «Мой отец — большая шишка в ФБР, помощник директора». Он посмотрел на Джульетту, посмотрел серьёзно. «Мне очень жаль, что эти ублюдки заставили тебя пережить».

«Спасибо. Знаешь, я мечтал навестить их в Синг-Синге и покричать. Сфотографировать их обоих и разместить на Таймс-сквер с подписью вроде: «Разве вы не рады, что он не ваш мэр?»

Томми поднял своё пиво и чокнулся с её. «Мы это сделаем».

У Мии зазвонил телефон. Она опустила глаза и нахмурилась. «Привет, это Миа Бриско». Они оба увидели, как её лицо застыло.

Затем Миа нажала кнопку отбоя и тупо посмотрела на них. «Это был Шерлок. Кента Харпера подстрелили. Она была там. Она едет с ним в машине скорой помощи в Белвью. Она расскажет нам все подробности, когда мы приедем».

OceanofPDF.com

Оливия

Macy's

Торговый центр Хай-Пойнт

Четверг

О Ливия оглянулась и увидела, как Савич бежит трусцой через парадные двери Macy's в поисках своего якобы забытого шарфа. Она подождала немного, глубоко вздохнула, не поднимая головы, хотя заметила их, когда они с Диллоном вышли из магазина, ждали, ждали. Конечно же, они тоже за ним наблюдали. Ну же, ребята, он ушёл с дороги, давайте устроим представление. Её рука сомкнулась на дверной ручке Хонды. Через несколько секунд фургон завёлся, дал задний ход и с визгом остановился позади Хонды. Из машины выскочил мужчина, прижал её руки к бокам и закинул в кузов одним быстрым отработанным движением. Он захлопнул дверь. Оливия пнула его, услышала шипение боли, но водитель схватил её за шею, дернул за голову и натянул на голову наволочку. Она продолжала бить ногами. Кулак ударил её по голове, она побелела и упала назад, ошеломлённая. Она услышала его крик: «Аллез!» Это был француз. Он бросил Оливию на…

Прижав её живот к шершавому ковру, он вернулся к ней и уперся коленом ей в поясницу. Фургон промчался по парковке, визжа шинами, а люди кричали ему вслед.

Он крикнул водителю: «Тише едешь, дурень! Сейчас приедут полицейские!»

Фургон замедлил ход. Был ли за рулём тот самый мужчина, который стрелял в неё в понедельник вечером?

Оливия попыталась встать, но он прижал дуло пистолета к её спине. «Ты больше никогда не хочешь ходить? Отвечай!»

«Я хочу снова ходить».

«Умница». Давление от пистолета ослабло. Он крикнул водителю: «Осторожно, поверните налево из торгового центра, а потом прямо». Она снова почувствовала на себе его внимание. «Думаешь, агент последует за нами? Нет, я разбил машину. Вижу le bouffon — он кричит по мобильному, зовя на помощь. Но это неважно, мы будем далеко. И номерной знак у него la boue — грязь на нем. И этот фургон Chrysler, он повсюду». Он снова посмотрел на нее сверху вниз. «Теперь я забираю твое оружие. Нет, ты больше не будешь со мной драться». Он вытащил ее Glock из обоймы на поясе, наклонился и вытащил пистолет из лодыжки. Он обхлопал ее, нашел нож, висящий на поясе, и вытащил телефон из кармана джинсов. Оливия почувствовала порыв холодного воздуха, когда он открыл окно. Она услышала, как ее мобильный телефон со стуком упал на тротуар.

Ей нужно было сохранять спокойствие, но даже дышать было трудно. «Сними, пожалуйста, наволочку, я не могу дышать».

«Ты будешь хорошей девочкой, да?»

"Да."

Он стянул с её головы наволочку и уложил её на спину. Оливия смотрела на его смуглое лицо с двухдневной щетиной. Глаза скрывали непрозрачные солнцезащитные очки, волосы тёмные и вьющиеся, с несколькими седыми прядями на висках, так что ему, наверное, было чуть больше сорока. Даже под тяжёлым пальто она видела, что он крепкого телосложения и очень сильный.

Он крикнул: «Поверни налево, Клод, езжай прямо. Они не будут знать, куда направлять флики».

Он откинулся назад и ухмыльнулся ей. «Мы были готовы взять вас обоих, но этот тупой агент всё упростил. Он забыл свой шарф, да? И этот дурак оставил тебя одну, чтобы ты пошла за ним». Он рассмеялся, довольный собой.

Оливия провела языком по пересохшим губам и сглотнула. По крайней мере, она снова могла дышать. «Почему бы тебе не сказать мне своё имя?»

Он улыбнулся ей, его зубы были красивыми, но немного жёлтыми от курения сигарет «Голуаз». «Ты будешь звать меня Рене».

Его настоящее имя? Если так, значит, он планировал убить её.

«Как вы меня нашли? Откуда вы знали, где находится безопасный дом?»

Рене легко, как палец любовника, погладил пистолетом её мочку уха. Оливия не шевелилась. Он тихо рассмеялся. «Женщине хорошо быть на своём месте, тихой и послушной. А теперь ты расскажешь нашему водителю, где именно прячется Майк Кингман. Я точно знаю, что ты знаешь. Ты также знаешь, чего я хочу. На этот раз не вздумай мне лгать».

Он наклонился ближе. «Я победил, прими это. Ум, терпение – и то, и другое у меня есть. Удача теперь сияет надо мной, ты это говоришь, да?»

Оливия кивнула, и в её голосе прозвучали нотки принятия и поражения. «Да, ты совершенно права».

Он похлопал её по щеке дулом пистолета. «Умница. А теперь дай Клоду указания – oui, это имя мы ему даём – скажи ему, как добраться до Кингмана, иначе я прострелю тебе коленные чашечки, как твоим старым американским гангстерам. Понимаешь?»

Она глубоко вздохнула. «Если я отведу тебя к нему, ты нас убьёшь».

Он приставил пистолет к её груди, наклонился ближе, ощутив горячее дыхание на её щеке. «Если я получу флешку, зачем тратить пули?»

Она медленно кивнула. «Вы же понимаете, что он не смог получить доступ к этой флешке, она зашифрована. Он даже не может её скопировать без ключа, и вы тоже не можете. Ключ есть только у определённых людей в ЦРУ».

«Это не твоя забота. Расскажи Клоду, как туда добраться.

Поддерживаю… сейчас же. Он крепко прижал дуло к её левому колену и начал напевать. Это было страшнее всего, что он говорил.

«Почему бы тебе не позвонить Майку? Договориться о сделке?»

«Чтобы он снова смог бегать?» — рассмеялся он. «Дай Клоду дорогу».

Оливия посмотрела в лобовое стекло. «Идите прямо, пока не увидите Брюэр-авеню, затем поверните налево».

Это был более медленный путь до Гейлсберга. После того, как Клод повернул налево, она крикнула: «Поверните направо на следующей улице, Калвер, и продолжайте ехать прямо. Мы едем в Мэриленд, к Потомаку».

"Сколько?"

«Сорок минут».

Рене заставил её лечь на бок, подальше от себя. Она услышала, как он говорит по-французски по мобильному. Отчитывается перед своим начальником во Франции?

Он отключился, а затем сказал ей по-английски: «За нами никто не следит. Клод, не превышай разрешенную скорость».

«С кем вы работаете в ЦРУ?»

«Может быть, когда-нибудь ты это узнаешь». Он помолчал, поморщился, медленно погнул плечо. «Может быть, я ранил тебя, чтобы отплатить за твой удачный удар. Mon épaule, моё плечо, Клод позаботился обо мне, иначе всё могло бы быть очень плохо».

Фургон наехал на кочку, и Рене с шипением выдохнула. Он прижал пистолет к её боку с такой силой, что у неё перехватило дыхание.

«Я бы хотел выстрелить тебе в голову и прикончить тебя».

«Сучка! Закрой дверь, мне больше ничего от тебя не нужно, иначе я ударю тебя снова».

Рене больше не говорил. Минуты тянулись медленно, словно песок, утекающий сквозь горлышко песочных часов. Водитель, Клод, ещё не произнес ни слова. Оливия снова задумалась: не он ли стрелял в неё в понедельник вечером?

Когда красный свет и знаки «Стоп» остались позади, Рене снова ткнул её пистолетом. «Сядь и посмотри в окно. Прошло сорок минут. Насколько близко мы к Майку Кингману?»

Оливия с трудом села, почувствовала на мгновение головокружение и посмотрела в окно. «Примерно через милю поверните направо на грунтовую дорогу. Указателя нет».

Клод сбавил скорость и свернул на старую грунтовую дорогу с выбоинами, которая вела к Потомаку примерно в пятидесяти ярдах впереди. Рядом не было домов, только кусты, переплетенные лианы, короткие отрезки сломанных заборов, рощи тсуги и дубов, теснившихся друг к другу. Сквозь деревья Оливия увидела заброшенный лодочный спуск, погружающийся в стально-серую воду, и резкий ветер, хлещущий волны по гниющим доскам.

Рене сказал: «Клод, не приближайся, мы не позволим Кингману нас заметить. Остановись за этими деревьями».

Клод плавно свернул с узкой дороги направо и медленно проехал по низкорослым кустарникам, чтобы остановиться за рощей тсуги. В двадцати ярдах впереди виднелся старый деревянный эллинг, выцветший до уныло-серого цвета, с давно разбитыми окнами, заклеенными картоном. Он был похож на натюрморт – без признаков жизни.

Клод обошёл фургон сзади и открыл дверь. Он направил на неё пистолет, а Рене вытолкнул её и выскочил следом. Оливия споткнулась, упала на колени, но медленно поднялась на ноги.

«Клод, подожди с ней, я посмотрю, что будет. Она обучена, так что держись от неё подальше и не теряй бдительности. Держи на неё свою «Беретту» на прицеле».

«Поверь мне, Рене, я видел, на что она способна в понедельник вечером. Я не подпущу её близко к себе. Она ничего не сделает.

Не волнуйся."

Оливия медленно произнесла: «Значит, я слышала, как ты говорил по-английски. Ты был с иранцем. Но у тебя нет французского акцента».

Клод отступил на шаг и ухмыльнулся ей. «Вообще-то, я вырос в Индиане».

Рене нахмурился, наклонился к Оливии и прошептал ей на ухо: «Теперь мы узнаем, что этот Майк Кингман о тебе думает. Если он не отдаст мне флешку, я вас обоих прикончу. А если отдаст, ну что ж, посмотрим, правда?»

Клод, выстрели ей в ногу, если она попытается что-нибудь сделать». Он похлопал ее по щеке пистолетом и скрылся в зарослях болиголова.

OceanofPDF.com

Кент

Больница Белвью

Четверг

Кент не мог двигаться, не чувствовал своего тела, не мог видеть.

Был ли он слеп? Где он был? Что это за голоса, которые он слышал?

Да, женский голос и два мужских, спокойных, обычных, рабочих голоса, словно команда, выкрикивающая цифры, произносящая непонятные ему слова. Что-то было в его горле, шипение аппарата, словно мехи. Он понял, что его мозг работает, хотя тело находится в другом месте. Стоит ли бояться? Прежде чем он успел решить, его мысли стали текучими, текли в беспорядочном направлении, мягко, медленно. Он увидел свою бабушку, Кики, улыбающуюся ему, с выставленным напоказ золотым коренным зубом. Он надеялся, что с ней всё в порядке, но нет, она умерла, не так ли? Давно? Он не мог вспомнить, как давно, да это и не имело значения. Он слышал, как аппарат пыхтит, вдыхая и выдыхая, вдыхая и выдыхая, и позволил себе поддаться размеренному ритму. Всё словно смягчилось, словно он плыл на облаке, довольный своим движением. Он знал, что здесь, где бы он ни находился, ничто не сможет причинить ему вреда. Он подумал, не Змей ли он, не погрузится ли он в…

Облако или обнажить меч. Нет, он не был Снейком, он действительно им не был. Он был самим собой. Он услышал настойчивый мужской голос:

«Давление падает!»

Он снова увидел Кики, стоящую перед ним на коленях и просовывающую его руки в рукава зимней куртки. От неё пахло клубникой. Она всегда пахла клубникой. Она поцеловала его, засмеялась, снова поцеловала.

Он почувствовал сладость на своей щеке.

Миа

Миа услышала, как кто-то почти рыкнул, когда они с Томми и Джульет подошли к залу ожидания хирургического отделения и остановились, чтобы послушать.

«Вы хотите сказать, специальный агент Шерлок, что вы действительно были там, прямо на месте, и наблюдали за мистером...

Кента Харпера застрелили? ФБР приказало тебе быть там и следить за ним?

Шерлок говорил тише, сдержаннее, но Томми слышал, как под поверхностью клокочет разочарование. Он был готов поспорить, что ей хочется врезать парню до смерти. «Детектив Хулихэн, как я вам уже говорил, мистер Харпер — фигурант дела по делу об изнасиловании и убийстве семилетней давности, в котором участвовало ФБР. Как я вам уже говорил, это была не официальная операция, я просто оказывал услугу, понятно? Присматривал за ним, готов был последовать за ним, если он сбежит».

Раздался быстрый и саркастический рык. «Не очень-то хорошо справился, да, агент Шерлок? Да, я знаю, кто вы, но сегодня вы явно не блистали, правда? Думаю, именно ваше присутствие там и стало причиной его подстрела. Парень получает две пули в спину, пока вы сосет большой палец в пятидесяти футах от него?»

Они не услышали, что сказал Шерлок, потому что его голос был громче и заглушал её голос. «И ты действительно говоришь

В этом замешан Алекс Харрингтон? В изнасиловании и убийстве? Кент Харпер время от времени появляется в газетах, но Харрингтон баллотируется на пост мэра Нью-Йорка. Леди, чёрт возьми, я имею в виду специального агента Шерлока, успокойтесь, постарайтесь никого не подставить. Мне нужно сделать несколько звонков, донести это до высшего руководства, узнать, куда они хотят направить этот корабль. А потом вы мне всё подробно расскажете. Вы и те люди, с которыми, как вы говорите, работаете, как только они прибудут.

«Наша реплика», – сказал Томми, и все трое вошли в зал ожидания. Там их ждал высокий, худой как палка мужчина в помятом костюме, лет шестидесяти, с лысой, как яйцо, головой, ярко сияющей в флуоресцентном свете. Он стоял примерно в футе от Шерлока, прямо перед ней, пренебрежительный и нетерпеливый, с усмешкой на тонких губах, пытаясь её запугать. Удачи! Томми видел, как Шерлок цепляется за её терпение, и понял, что она винит себя за то, что позволила застрелить Кента Харпера, и именно поэтому не разобрала детектива на части. Она чувствовала себя виноватой.

Томми произнёс глубоким, властным голосом: «Детектив Хулихан? Мы трое, кто может рассказать вам всё, что угодно. Я специальный агент Томас Мейтленд, ФБР». Он представил Мию и Джульет.

Хулихан медленно повернулся к ним, кивнул в сторону Мии и Джульет, посмотрел на Томми. «Вы, чёртовы федералы, всегда ходите стаями, не так ли? Этот, — он покачал головой в сторону Шерлока, — говорит мне, что кандидат в мэры Нью-Йорка Алекс Харрингтон не только подозреваемый, как и тот парень, который в операционной с двумя пулями в спине, но и сам этот кандидат Харрингтон, возможно, стрелял в него, боясь, что тот на него сдаст?

Давайте дадим этому бедолаге имя — Кент Харпер. Что касается неё, — он пренебрежительно взглянул на Шерлока, — надеюсь, ты скажешь, что никогда её раньше не видел, и она просто таращится. Да, конечно, я знаю, кто она, но кого это волнует?

Он провел рукой по своей лысой голове — это была давняя привычка, еще с тех пор, как у него были волосы.

Томми спокойно сказал, подходя ближе, чтобы посмотреть Хулихан в глаза: «Если вы знаете агента Шерлок, то знаете, что она храбрая, как лев, и это должно заставить вас понять, что должны быть обстоятельства, не зависящие от неё. Я также слышал, что вы позвоните своему лейтенанту, который, конечно же, свяжется со своим капитаном, а тот, в свою очередь, передаст это комиссару полиции…»

Хулихан выглядел расстроенным, когда сказал: «Всё зависит от нынешнего мэра, чёрт возьми». Он взглянул на Шерлока. «Обстоятельства?

Она признала, что облажалась.

Томми продолжил: «Вы бы, наверное, поступили так же, если бы были на ее месте и при ней».

«Она не должна была быть одна!»

Шерлок сказал: «Детектив Хулихан прав. Мне следовало догадаться, что это возможно, Томми, но я не продумал это как следует.

Если Харпер умрет, это будет на моей совести».

Миа не собиралась напоминать ей, что они с Джульет хотели пойти с Шерлоком, и её ужасала мысль о том, чтобы взять двух гражданских на слежку. Мог ли исход быть иным? Скорее всего, нет.

Томми просто сказал: «Тогда это и на нашей совести; никто из нас не думал о реальной угрозе, просто Харпер убежал. Что сделано, то сделано. Перестань валяться, а то я позову Савича, и он тебе накажет».

«Я уже это сделал», — сказал Шерлок, нахмурившись. «Я получил его голосовое сообщение, и такого раньше никогда не случалось».

Томми повернулся к Хулихану: «Будет большой переполох, и мэр решит, как с этим справиться».

Ему нужно получить как можно больше предупреждений. Томми посмотрел на часы.

Хулихану захотелось врезать этому симпатичному парню, который выглядел моложе его собственного сына. «Когда я вернусь, вам четвёртым лучше быть здесь». Он погрозил им всем пальцем, развернулся и вышел из комнаты, тихо ругаясь, сжимая в руке мобильный телефон.

Томми сказал: «Шерлок, расскажи нам, что произошло, прежде чем вернется наш очаровательный детектив Хулихан».

Джульет смотрела ему вслед, явно растерянная. «Не понимаю. Он же коп. Так же, как и вы, ребята, копы. Почему он ведёт себя как придурок?»

Шерлок коротко усмехнулся: «Территориальные права… и, честно говоря, я бы тоже не был рад, ведь, как я уже сказал, это моя вина, что Харпера подстрелили. Теперь это дело местного значения, как он его видит, и федералам не стоит совать свой большой нос в это дело. Садитесь, и я расскажу вам, что произошло».

Джульетта подумала, что Шерлок выглядит одновременно измученным и злым, с забрызганной кровью белой рубашкой, чёрной и жёсткой. Она провела пальцами по своим прекрасным вьющимся волосам, отчего один из них взъерошил их. Как и Шерлок, Джульетта всё ещё не могла поверить, что Кента подстрелили, не могла поверить, что он может умереть.

И как он мог жить с двумя пулями в спине? Она знала, что Миа была потрясена не меньше неё. Она заворожённо смотрела, как Шерлок ковыряет засохшую кровь на её блузке. Что бы она сделала, если бы была вся в чьей-то чужой крови? Кента застрелили в реальности. Джульет нужно было осмыслить это. Это было слишком, действительно слишком.

Шерлок спросил: «Прежде чем я расскажу тебе, что произошло, кто-нибудь рассказал тебе о состоянии Харпера?»

Миа видела, что Шерлок полностью взял себя в руки, её голос был отрывистым и деловым. Миа сказала: «Сам медбрат в приёмном отделении не смог нам ничего сказать, но он сказал, что если бы Кент не приехал так быстро, он был бы мёртв. Он сказал, что ты, Шерлок, действовал так быстро, что дал ему шанс, и это замедлило кровотечение».

Шерлок вздохнул. «Спасибо за эти слова. Скорая помощь прибыла через три минуты. Учитывая ужасную погоду и отсутствие пробок, они добрались до Белвью в рекордные сроки.

Через десять минут его уже оперировали. Но, по правде говоря, мне следовало это остановить. Я был недостаточно быстр…

Томми шагнул вперед и легонько коснулся ее руки.

«Сядь, сделай глубокий вдох и расскажи нам, что произошло».

Шерлок сел. Чувство вины заставляло её вести себя как обывателя. Это её бесило. Пора было разобраться с этим бардаком, пусть она и не до конца понимала, почему это произошло. «Я сидел в машине в полуквартале от дома Кента Харпера. Я никогда не говорил этого вслух, но мне казалось, что я зря трачу время, нянчась с этим парнем, сидя на месте в надежде, что он сбежит. Тогда я думал, что Харпер достаточно богат для целого батальона адвокатов, так зачем ему сбегать? Я разбирал документы, звонил домой и разговаривал с Шоном, пытался дозвониться до Диллона, но, как я уже говорил, услышал только его голосовое сообщение. Я раздумывал, как не заснуть, когда Кент вышел из дома, таща два чемодана. Я смотрел, как он запирает дверь, включает сигнализацию и идёт к своей машине. Я завёл двигатель, собираясь тронуться с места. Я видел, как он открывает багажник брелком и наклоняется, чтобы положить туда багаж, когда небольшой тёмный внедорожник, который я видел раньше на подъездной дорожке двумя дверями дальше, внезапно резко, очень плавно, словно репетировал, отъехал назад. Он вёл… Внедорожник приблизился, из пассажирского окна высунулась рука и дважды выстрелила. Харпер упал.

Внедорожник умчался. Я остановил машину посреди улицы и, подбежав к нему, позвонил в 911. Харпер был почти без сознания, бормотал что-то невнятное, я не мог разобрать, что он говорит. У него было два огнестрельных ранения в спину, и он сильно кровоточил. Я надавил на него, продолжал говорить. Скорая помощь приехала быстро, наложила ему давящую повязку и с включенными сиренами поехала в Белвью. Я назвал номерной знак внедорожника. За несколько минут до того, как в комнату ворвался детектив Хулихан, я услышал, что номера украдены.

«Это было последнее, чего хотел Хулихан в четверг вечером. Он был в ярости, когда вошел в комнату, и дальше всё пошло наперекосяк. Он слышал только, что агент ФБР стал свидетелем покушения на убийство, а я не…

Я сообщил об этом в полицию Нью-Йорка. Я напомнил ему, что звонил 911 и пытался спасти жизнь Харпера. Думаю, вы уже слышали большую часть остального.

«По крайней мере, Хулихан понимает, что ему нужно привлечь всех нас, ведь у нас есть история, улики». Шерлок всмотрелся в лица каждого. «Не понимаю, как Харпер выживет. Два удара, центральный защитник. Я боялся, что он истечёт кровью прямо на мне до приезда скорой».

Она посмотрела на запекшуюся кровь, покрывавшую её белую блузку. «Ты забываешь, сколько крови в человеческом теле».

В дверях появился пожилой мужчина с седыми волосами, собранными в пучки вокруг головы. Он бросил на них быстрый взгляд.

«Я доктор Морган, один из хирургов. Меня попросили сообщить вам последние новости. Кент Харпер всё ещё находится в операционной, пробудет там ещё как минимум два-три часа. Нам сложно справиться с его кровопотерей. Если вы ещё не связались с его семьёй, советую вам сделать это как можно скорее».

После ухода хирурга они молчали. Миа не произнесла этого вслух, но она знала, что если Кент Харпер умрёт, то, скорее всего, дело не будет раскрыто, и именно поэтому Алекс распорядился застрелить своего давнего друга.

Джульетта сказала: «Я не хочу, чтобы он умирал. Я хочу, чтобы он сидел в тюрьме.

Шерлок, разве нам не следует пойти к Алексу и послушать, что он скажет по этому поводу?

Шерлок покачала головой. «Извините, но ФБР не может вмешиваться».

Джульетта тихо выругалась, и только Томми услышал её. Он улыбнулся.

OceanofPDF.com

Оливия

Заброшенный лодочный сарай на Потомаке

Рядом с Гейлсбургом, штат Мэриленд

Оливия изучала Клода, подумывая о том, чтобы попытаться его забрать. Он был человеком, которого можно было пройти мимо на улице и даже не заметить…

Среднего роста, худой, с каштановыми волосами и глазами, ничем не примечательный, кроме глаз. Она увидела тёмную впадину в его глазах и, как ни странно, выражение удовольствия. Может быть, это от мысли убить её? И он не был глуп. Он держался на расстоянии, направив свою «беретту» ей в грудь, а не в ноги. Она спросила: «Твои родители французы?»

Он пристально посмотрел на неё, словно гадая, есть ли в её словах какой-то скрытый смысл. Наконец он кивнул. «Да, мой отец».

«Ты вырос в Индиане. Сомневаюсь, что твои родители хотели, чтобы ты стал преступником. Ты убиваешь людей?»

Он улыбнулся. Как и у Рене, его зубы пожелтели от курения. Он пожал плечами и сказал лишь: «Мои родители умерли, и им уже всё равно, кто я, а кто нет. Да, я убиваю, когда это необходимо. Как и ты. Ты убил Ражана, человека, находившегося на вершине своей профессии. Крепкого, смертоносного. Будь у меня пиво, я бы выпил за тебя».

Она подняла подбородок. «Ну, он ведь больше не опасен, правда? Он просто мёртв. Кто тебя нанял прийти ко мне домой?»

«Ты так и подстрекаешь меня выстрелить тебе в рот, чтобы ты заткнулся. Интересно, Рене уже убил Майка Кингмана? Он это сделает, понимаешь, он хочет, он ненавидит этого парня до глубины души».

«Почему? Он даже не знает Майка».

Рене ненавидит, когда ему перечат. Он ненавидит думать, что кто-то умнее его, пусть даже на какое-то время, даже если в итоге он победит. Однажды он сказал мне, что ему нравится убивать достойного противника больше, чем заниматься сексом. Представляю, как он сейчас сражается с этим Кингманом, чтобы заполучить эту флешку.

Майк

Но Рене всё ещё ходил по периметру заброшенного эллинга, всматриваясь в деревья, высматривая в кустах тени, движение. Он ничего не слышал и никого не видел. Он обошёл эллинг спереди, удивляясь, что тот всё ещё стоит, и наконец постучал в обветшалую деревянную дверь, крикнув: «Если вы выстрелите в меня, мой партнёр убьёт Оливию Хильдебрандт. Она где-то рядом. Я здесь, чтобы обменять её жизнь на флешку. Мне нужно только то, что принадлежит мне – флешка, а не ваши жизни. Вы согласны на обмен?»

Рене услышал шаги, а затем: «Войдите».

Рене не услышал удивления в глубоком, ровном голосе Кингмана. Неужели он пытался позвонить ей снова, но безуспешно? Это было невозможно, когда её телефон разбили на парковке у Американского торгового центра. Конечно, Кингман знал, что он придёт.

Рене толкнул провисшую дверь, прижимая пистолет к ноге, и шагнул внутрь, моргая, чтобы привыкнуть к тусклому свету. Он увидел Майка Кингмана, молча стоявшего неподвижно в

Посреди комнаты, с «Глоком» в левой руке, направленным в голову Рене. Он видел фотографии Кингмана — как минимум на десять лет моложе его, высокий, с голубыми глазами, взъерошенными тёмными волосами и суровым, красивым лицом. На нём была только фланелевая рубашка, потрёпанные джинсы и потрёпанные ботинки. В его глазах не было страха, только спокойная решимость, как у носорога, от которого Рене едва спасся в Серенгети. Что ж, носорог умер так же легко, как и всё остальное, от пули между глаз. Рене возненавидел его с первого взгляда. Он сказал: «Опустите пистолет, мистер…»

Кингман. У вас нет причин стрелять в меня, и у меня нет причин стрелять в вас. Джентльменское ремесло — вот всё, что мне нужно.

Майк опустил свой «Глок» на бок. «Как тебя зовут?»

«Можешь звать меня Рене. Ты один?»

Майк обвел его рукой. «Видишь ещё кого-нибудь?»

Рене оглядел длинную узкую комнату, идеально подходящую для большой лодки, как он предположил. По три окна с каждой стороны были заклеены картоном. Над головой свисали багры и цепи, словно древние орудия пыток. Пол был покрыт грязно-зелёным линолеумом, потрескавшимся и облупившимся, а деревянный пол под ним гнилой. Занавеска из бисера, как у гадалки, закрывала кровать, предположил он, ещё одна – туалет в глубине комнаты. Кухни не было, только грубая деревянная доска, положенная на ящики. Наверху стояли небольшой холодильник и микроволновка. Стоял старый продавленный синий диван с порванной и изношенной обивкой, торчащей наружу. Там же стоял небольшой складной столик и два стула. Рядом со столом стоял небольшой генератор.

«Отодвиньте бусины, покажите мне, что там никто не прячется».

Майк не отрывал глаз от Рене, пока тот поднимал бусины и показывал ему узкую койку с двумя одеялами, сложенными наверху, двумя коробками на полу и одеждой, свисающей по бокам.

«Теперь другой. Покажи мне».

Майк отодвинул бусины, чтобы показать узкую душевую кабину и туалет. Он уронил бусины, и они застучали друг о друга.

Майк внимательно изучал француза. Ему было чуть за сорок, он был крепкого телосложения, лицо худое, словно высеченное из камня, глаза цвета оникса, полные знаний убийцы, но при этом убийца совершенно лишен сочувствия к ближнему. Он выглядел настороженным. Он выглядел непреклонным. Майк не стал бы его недооценивать.

Он сказал: «Докажи мне, что Оливия у тебя. Я хочу поговорить с ней, прежде чем мы заключим сделку».

Рене сказал: «Хорошо. Я сейчас достану свой мобильный, мне не придётся тянуться за другим оружием».

«Два пальца».

Рене медленно достал свой телефон и набрал номер.

«Клод, скажи Оливии, чтобы она передала привет Майку».

«Майк? Будь осторожен, не верь ему, он убийца, он...»

Рене повесил трубку и сунул телефон обратно в карман пальто.

«Как это ты говоришь? Доказательство жизни? Теперь оно у тебя есть». Он покачал головой. «Меня всегда поражает, как мужчина готов на всё ради женщины, которую, как он думает, любит. Ты так старался спрятать флешку, чтобы она не попала ко мне, но мне достаточно лишь забрать твою женщину, и ты с радостью её отдаёшь. Ты — обычный дурак, как и большинство мужчин. Пора тебе показать мне флешку».

Майк сказал: «Ты должен знать, что его невозможно расшифровать без ключа».

«Я не собираюсь его расшифровывать. Я лишь хочу убедиться, что это именно та флешка, которую вам передал ваш агент ЦРУ в Иране».

«Я знаю, что твой босс француз, как и ты. Он боится, что Хашем назовёт его в поездке?»

Рене сказал: «Не трать моё время своими глупыми вопросами. Покажи мне флешку, докажи, что она подлинная».

Майк подошел к старинному синему дивану и вытащил флешку из-под разрыва ткани.

"Покажите мне."

Майк подключил флешку к адаптеру, вставил её в свой мобильный телефон, ткнул пальцем в экран. Он поднял телефон.

Чтобы Рене увидел. «Довольны? Ничего, кроме запроса ключа шифрования. Больше без ключа никто не сможет. Я отдам тебе диск, когда ты отдашь мне Оливию».

Рене спросил: «Вы пытались его расшифровать?»

«Конечно, я пытался, но, поскольку у меня нет ключа, это было невозможно. Ты тоже не расшифруешь».

Рене улыбнулся. «А я? Я бы разбил его ногой, но меня просят вернуть».

"Кому?"

Рене улыбнулся. «Как мы и договаривались, я приведу Оливию, и мы займёмся своими делами».

OceanofPDF.com

Оливия

Эллинг на Потомаке

Рене выбежал из рощицы тсуги, довольный собой. Он сказал Клоду по-французски: «Я обыскал лодочный сарай, но там никого нет, только Майк Кингман. Я видел флешку. Она настоящая». Он посмотрел на Оливию. «Кингман — дурак; он торгуется за что-то более важное, чем ты когда-либо могла бы быть. Ты лишь одна из многих женщин».

Он снова повернулся к Клоду. «Кингман не проблема. Я осмотрел весь эллинг. Никого нет». Он всё ещё помолчал, снова огляделся, но ничего не увидел. «Ты тоже осмотрел?»

Клод нетерпеливо ответил: «Конечно. Никого не видно. Мы здесь одни».

Внезапно Рене резко обернулся, оглядел деревья, держа пистолет наготове. «Я что-то слышал».

Клод сказал: «Ты слышишь, как ветви деревьев шелестят на ветру. Ты смотрел, я смотрел. Пора заканчивать, Рене, пора покончить с этим и уйти. Мне не нравится это место». Он повернулся к Оливии. «Наконец-то ты замолчала. Если ты…

что-то задумали, поверьте, это не удастся.

И мне придется убить тебя.

Оливия рассмеялась ему в лицо. «Да, конечно, это было бы умно. Если ты меня убьёшь, то никогда не получишь свою драгоценную флешку.

Майк об этом позаботится.

Клод сказал: «Нет, никто ничего не предпримет, потому что Кингман — твой любовник. Он не позволит нам убить тебя. Он сделает, как ему приказано». Он повернулся к Рене. «Я говорил с твоим братом. Он рад, но с нетерпением ждёт твоего звонка с новостями о поездке».

Рене медленно, с ноткой презрения, произнёс: «Анри всегда такой нетерпеливый. Хорошо, но Клод, будь осторожен, всё должно быть в порядке». Он злобно ухмыльнулся Клоду.

«Тимоти сказал мне, что Анри убьет тебя, если ты вернешься во Францию без этого, — он рассмеялся, назвав это смертной дисциплиной Анри».

Рене снова огляделся, взглянул на голые дубовые ветви, колыхающиеся на пронизывающем ветру, и содрогнулся. «Ненавижу американские зимы. Они слишком холодные».

Сердце Оливии бешено забилось. Значит, Рене — брат босса? Значит, Анри — тоже француз. Он бы не позволил ей услышать своё имя, если бы они с самого начала не планировали убить её и Майка.

«Клод, я иду за ней. Потом ты. Не забывай, faîtes attention». Рене ткнул своим «Сигом» в спину Оливии.

«Иди, девочка». Клод занял место позади них, осматривая деревья, его «Беретта» двигалась, не переставая двигаться.

Они вышли на небольшую площадку перед лодочным сараем, Рене всё ещё следовал за ней. Когда-то здесь была каменная тропинка к лодочному спуску, но теперь остались лишь обломки камней, почти полностью покрытые мёртвыми зимними водорослями. Рене остановился и прижал свой «Сиг» к виску Оливии. Он крикнул: «Майк Кингман, открой дверь. Мы здесь с Оливией. Она умрёт, если ты не подчинишься».

Провисшая дверь медленно открылась. Майк стоял в дверном проёме, держа флешку в правой руке, а «Глок» — в левой, снова направив ствол на Рене. Он увидел Клода, нахмурился.

Но отступил назад. «Входи. Если этот человек попытается что-нибудь предпринять, ты будешь первым, кого я пристрелю».

Майк быстро закрыл дверь, спасаясь от пронизывающего ветра. Он встретился взглядом с Оливией и улыбнулся. «Привет, красавица».

Рене рассмеялся. «Присматривай за ней, Клод». Рене подошёл к одной из занавесок с бусинами и отдёрнул её. Всё было как прежде: узкая деревянная койка, на которой лежали несколько одеял. Он подошёл к другой занавеске с бусинами, отдёрнул её и увидел только туалет и небольшой душ. Удовлетворённый, он повернулся к Майку. «Ты всё ещё один, значит, не совсем дурак. Сейчас ты снова покажешь мне флешку в своём телефоне и докажешь, что не подменил её».

Майк выполнил его просьбу, хоть и с трудом одной рукой, но справился, его «Глок» всё ещё был направлен Рене в грудь. Рене снова посмотрел на дисплей телефона, но увидел только запрос ключа шифрования. Он хмыкнул. «Как мудро с твоей стороны. Вот женщина, цела и невредима. Дай мне флешку».

Майк ничего не сказал, вытащил флешку из своего мобильного телефона, но не отдал ее Рене, он подождал.

Рене кивнул. «Клод, отпусти её, и Кингман даст мне машину».

Клод не отпустил Оливию. Он спокойно прижал её к себе и приставил дуло своей «Беретты» к её левому уху.

Рене усмехнулся: «И теперь мы в тупике, не так ли?

Стреляешь в меня — она мертва. Попытаешься выстрелить в Клода — и ты труп. Так что отдай мне флешку, так проще.

Оливия сказала: «Не отдавай ему это, Майк. Он всё это время планировал убить нас. Он сказал мне, что работает на своего брата, Анри, во Франции».

Клод вонзил «Беретту» ей в ухо, и она затаила дыхание. «Заткнись, женщина, иначе ты умрёшь там, где стоишь».

Оливия поверила ему. Она видела, как Майк бросил Рене флешку, как Рене сунул её в карман пальто. «А теперь…

Что, Кингман? Ты меня пристрелишь и будешь смотреть, как она умирает, или швырнешь свой «Глок» на пол?

Майк увидел удивление на лице Рене, когда тот положил свой «Глок» на пол и выпрямился. «Отпусти её сейчас же.

«Пришлите ее ко мне».

Рене наслаждался жизнью. Ему нравилось чувство, когда он побеждал врага, когда он всё выигрывал. Он всегда в это верил. Американцев легко обмануть – меткое выражение, которому его научил Клод. Кингман был готов на всё, чтобы спасти женщину, этот дурак. Он сказал: «Клод, отправь её к возлюбленному. Сердце согревает, не правда ли, то, что они хотят быть вместе?»

Клод подтолкнул Оливию к Майку. Майк оттолкнул её за себя. Рене рассмеялся. «Ты будешь геройствовать до конца, да?»

И он поднял свой «Сиг», на его лице отразилось предвкушение.

Савич вышел из-за бисерной занавески спальни.

«Рене, Клод, бросайте оружие. Сделайте это немедленно, иначе мои агенты у окон откроют огонь».

Рене замер, но лишь на мгновение. Он продолжал держать свой «Сиг» направленным в грудь Майка. «Ты не можешь в меня выстрелить. Я убью его, если попытаешься. Где ты прятался? Я смотрел».

«Стена возле кровати, за досками».

"Кто ты?"

«Ты не знаешь? Я думал, ты видел меня в моём красном «Порше». Неудачная ложь, правда? Олли, если он не опустит оружие, стреляй ему в руку».

«Батар!» Рене резко повернулся, чтобы выстрелить, но не в Майка, а в Савича.

Раздался выстрел, и пистолет Рене выпал из его пальцев. Он ахнул, схватился за руку, чувствуя, как между пальцами сочится кровь. Он тупо смотрел в окно, больше не закрытое картоном, на лицо человека с винтовкой, направленной на него.

Савич сказал: «Клод, аккуратно положи свою «Беретту» на пол, иначе следующая пуля будет в тебе. Если Рут метко целится,

она может ударить вас по плечу, а может, и по шее.

Для меня это не так уж и важно».

Клод медленно наклонился и положил свою «Беретту» на пол.

Савич сказал: «Оливия, подними оружие».

Когда она наклонилась, чтобы поднять его «Беретту», Клод ударил ее по ноге.

Оливия дёрнулась, но его нога задела её бедро. Она испытала лишь радость, резко развернувшись, ударила его ногой в пах и ударила кулаком в горло. Клод упал на колени, задыхаясь и пытаясь вдохнуть. Затем он застонал, упал на бок и обхватил себя руками. Оливия стояла над ним.

«Спасибо тебе за это, Клод. Не волнуйся, через минуту ты снова будешь дышать». Она повернулась к Савичу и сказала с широкой улыбкой: «Ты знаешь, что Клод из Индианы?» Она пнула его носком. «А ты бы посмотрел, чем он решил заняться в жизни».

Майк сказал: «Это моя девочка. Отлично подмечено, Савич. Похоже, нам понадобится скорая для этого французского идиота. Они и правда верили, что могут зайти, забрать флешку и убить нас».

У Клода перехватило дыхание. Он заорал на Рене: «Ты высокомерный болван! Ты клялся, что в этой богом забытой хижине никто не прячется! Ты клялся, что снаружи никого нет, кто прячется в деревьях. Я же говорил тебе, прежде чем мы её забрали, что это ловушка, флешка слишком важна для ЦРУ, чтобы они просто так её тебе отдали, но ты посмеялся надо мной, сказал, что тебя никто не одолеет, несравненный Рене Делос! Ты ещё больший дурак, чем твой брат-садист». Он оборвал себя и закашлялся, отчаянно потирая горло.

Лицо Рене побелело от боли, но он был так зол, что сумел сесть. Он погрозил Клоду кулаком и крикнул по-французски: «Это ты ждал снаружи? Это ты должен был меня видеть, а не я».

Савич сказал: «Полагаю, у вас обоих, господа, будет бесчисленное количество лет, чтобы обсудить, кто здесь больше виноват. Как вы убедились на собственном опыте, мои агенты…

Очень хорошо. Итак, Клод, если вы не хотите назвать нам свою фамилию, подозреваю, что вы есть в базе данных Интерпола по распознаванию лиц. — Он бесстрастно посмотрел на Рене. — Значит, вы Рене Делос, а ваш брат — Анри. Сильно сомневаюсь, что он будет вами доволен, когда французская полиция прибудет к нему домой.

Оливия вытащила из кармана пальто телефон Рене и помахала ему. «Диллон, смотри, что у меня есть. Волшебный телефон. Рене был уверен, что уйдёт с флешкой в кармане, оставив нас мёртвыми, поэтому он без колебаний позвонил своему брату и похвастался, как легко ему удалось затащить меня в фургон. Уверена, всё, что нам нужно, прямо здесь, на его телефоне. Дай-ка подумать». Она прокрутила до последнего звонка. «А, вот он. Французский номер. Номер твоего брата, Рене?»

Рене поднял яростный взгляд на Савича. «Ты труп. Я с удовольствием убью тебя, после того как перережу ей горло».

Савич присел на корточки, внимательно изучая бледное лицо Рене. Он произнёс деловито: «Мне кажется, месье, учитывая ваше нынешнее состояние, вам следует восхищаться моей хитростью, сказать мне, какой я достойный противник. И тогда вы захотите строить другие планы». Он улыбнулся Оливии. «Она тебя обманула, ты же ни разу не сомневалась, правда?»

Дверь эллинга распахнулась, и четверо агентов CAU...

Рут, Олли, Дэвис и Люси вошли, укутанные по самые уши в зимнюю одежду. Их тускло-коричневые очки гармонично сочетались с окружающей обстановкой. Рут сказала: «Привет всем.

Оливия, рада снова тебя видеть. Я видела, что ты сделала с нашим мальчиком из Индианы. Мне нравятся твои движения. Молодец.

Оливия сказала: «Привет всем вам и спасибо. Я искала вас и этих двух придурков, но не увидела даже тени. Олли, это был отличный кадр».

Люси рассмеялась. «Не хочу признавать, что мне не хотелось маскироваться под большой куст, но это сработало».

Майк пожал руки каждому из них. «Молодец, что прятался. Спасибо всем». Он посмотрел на Рене. «Ты

Неважно, приятель. Все твои планы, похищение Оливии, убийство без малейшего раскаяния — всё это провалилось.

Рене почувствовал дикую смесь ярости и боли. Он хотел разбить это лицо над собой. Но не мог поднять руку.

Он со стоном упал назад.

Майк вытащил из кармана платок и протянул его Рене. «Прижми его к плечу, крепко, чтобы остановить кровотечение. Я не хочу, чтобы ты умер от потери крови. Я хочу, чтобы ты провёл остаток жизни во французской тюрьме».

Рут весело сказала: «Единственной нашей проблемой был холод. Клянусь, у меня до сих пор онемели пальцы. Олли предложил сдвинуть все кусты поближе, чтобы было теплее».

Олли сказал Рут: «Обоси пальцы, я так и сделал. Работает». Он опустился на колени рядом с Рене, посмотрел на его рану и покачал головой. «Пуля прошла навылет. Нечего ныть».

Оливия не знала, что в ее голосе затаился смех, но он все же прозвучал.

Ей хотелось расцеловать их всех. Она подошла к Майку и крепко его обняла. Он потёрся щекой о её волосы.

Дэвис сказал Савичу: «Я вызвал скорую помощь для этого французского придурка».

Люси подошла к Клоду, опустилась на корточки, резко перевернула его на живот и надела наручники. Она наклонилась и прошептала ему на ухо: «Тебе тоже не повезло, что ты похитил Оливию?» Она ухмыльнулась Савичу. «Кажется, он обозвал меня сукой».

Савич посмотрел на Оливию, всё ещё стоящую рядом с Майком. «Ты же знаешь, что это ещё не конец».

Она медленно кивнула. «Да, я знаю. Знаю».

«Мне очень жаль, Оливия.»

OceanofPDF.com

Миа

One Police Plaza

Нью-Йорк

пятничное утро

Было холодно, дул сильный ветер, но площадь была заполнена репортерами и съемочными группами, а вдоль улицы выстроились фургоны.

Миа наблюдала, как Алекс Харрингтон, в окружении Памелы Барретт, руководителя его предвыборной кампании Кори Хьюза, старшего сотрудника Майлза Ломбарди и других сотрудников, выстроились вокруг него фалангой. Он гордо вышел на импровизированную сцену перед четырнадцатиэтажным зданием полицейского управления Нью-Йорка, расправив плечи и застыв в суровых чертах своего красивого лица.

Он стоял перед сценой, перед ним десяток микрофонов, и на него смотрело море представителей СМИ. Он замер на мгновение, зимнее пальто среднего класса развевалось по его ногам, резкий ветер развевал его волосы, стоический и молчаливый, пока шли десятки фотографий. Если бы Миа не знала, кто он на самом деле, она бы подумала, что он выглядит героем.

Когда он наконец заговорил, его глубокий голос разнесся до самых дальних уголков площади. «Благодарю вас всех за то, что пришли. С глубочайшим сожалением я стою здесь перед этим впечатляющим зданием, чтобы объявить о сложении с себя полномочий мэра этого великого города».

Он повернулся и кивнул людям, стоявшим позади него. «Хочу поблагодарить вас, мои неутомимые сотрудники кампании, и сказать, как мне жаль, что я так неожиданно вас подвёл. Спасибо вам за все часы вашей работы, за предоставленные ресурсы и за веру в нас. То, что вы сделали, было воодушевляющим и вдохновляющим. Мне повезло, что какое-то время я был частью этого. Я буду вечно благодарен».

Я хочу особенно поблагодарить вас, Кори Хьюз, и вас, Майлз Ломбарди, за вашу преданность делу и упорный труд. С такими людьми, как вы, возглавляющими нашу самоотверженную кампанию, мы вполне могли бы выиграть эту гонку.

«Я также хочу поблагодарить Памелу, мою невесту, за ее непоколебимую веру в меня и, конечно же, мою семью, особенно моих родителей, за то, что они помогли нам сделать эту кампанию возможной.

«Мне так хотелось бы продолжать эти усилия по решению стольких насущных проблем, от здравоохранения до качественного образования для тех из нас, кому повезло меньше». Он на мгновение замолчал, вглядываясь в лица, обращенные к нему. «Я всегда верил, что каждый из нас имеет бесконечную ценность, и никто не ценен больше, чем любой другой.

Я считаю, что Нью-Йорк должен быть яркой и гордой душой нашего уникального американского духа.

Я горжусь этим городом и вижу, каким он способен стать. Я твёрдо убеждён, что наш путь вперёд — это преодоление расовых и политических разногласий, разделяющих нас. Нас объединяет гораздо больше общих ценностей, чем мы порой осознаём.

С тяжёлым сердцем я вынужден отказаться от надежды воплотить это видение в жизнь в качестве вашего мэра, по крайней мере, сегодня, на этих выборах. У всех нас есть обязательства, ведь наши семьи – это наши

Краеугольные камни. Личные и семейные дела возникли неожиданно и теперь требуют моего полного внимания.

Он помолчал, оглядел море лиц. «Большое спасибо».

Вопросы обрушились на него, словно цунами, столько голосов, что это был настоящий хаос. Алекс выпрямился, держался прямо, с мрачным выражением лица, и ждал, пока голоса стихнут. Он указал на Синтию Педерсон из FOX. Она крикнула во весь голос: «Есть ли связь между вашим отказом от участия в гонке и тем, что ваш давний друг, Кент Харпер, был застрелен прошлой ночью у себя дома? Мистер Харрингтон, есть ли у вас какие-либо комментарии по поводу этой стрельбы?»

Челюсть Алекса превратилась в гранит, но когда он заговорил, в его голосе вдруг появилось ощущение, будто он висит на волоске, и в его голосе отчетливо слышалась боль. «Да, моего друга застрелили вчера вечером возле его дома, и это одна из причин, по которой я приостанавливаю свою кампанию. Мистер Харпер не только прекрасный человек и один из наших общественных лидеров, он был одним из моих лучших друзей с детства. Я, все его друзья и семья молимся за него. Мы верим, что наша полиция, — он повернулся к зданию позади себя, — найдёт виновных в этом отвратительном деянии».

Он указал на Яну Зугони из CNN. Она крикнула: «Ходят слухи, что вы покидаете гонку из-за обвинений мистера Харпера в сексуальных домогательствах, даже в сексуальных преступлениях, и что вы действительно в этом замешаны. Не могли бы вы прокомментировать это, мистер Харрингтон?»

Миа улыбнулась. Она знала, что Алекс никогда её не узнает, поэтому задала этот вопрос Яне. И она попала в точку.

Он вцепился руками в края трибуны, его взгляд был одновременно испуганным и растерянным. «Не знаю, откуда вы услышали столь нелепый слух, мисс Зугони, но раз уж вы считаете нужным спросить, то сама мысль о причинении вреда женщине таким образом отвратительна и мне, и мистеру Харперу». Он позволил гневу

шоу. «Это всё, что я скажу, это больше, чем стоит столь злобное обвинение».

Прежде чем Алекс успел указать на другого репортера, Яна снова выкрикнула: «Но разве не поэтому вы уходите, мистер?»

Харрингтон? Ты боишься, что женщины объявятся?

Он наклонился ко мне, снова сдержав гнев, его голос стал суровым и холодным, как у пуританского проповедника. «Не знаю, где вы услышали эту чушь, мисс Зугони. Повторю ещё раз: я выхожу из кампании по личным семейным обстоятельствам. Все, кто в ней участвует, заслуживают уединения. Ничего больше».

Джана крикнула в ответ: «Мне сказали, что обвинения относятся к тем годам, когда вы с мистером Харпером вместе учились в школе Беннингтон. Не могли бы вы прокомментировать?»

Миа не увидела и тени вины на лице Алекса, только искреннее недоумение, оскорбление и сдержанный гнев праведника. Он и правда был очень хорош. Он оглянулся на Памелу, выражение лица которой было не таким уж сдержанным, на лице ее ясно читалась ярость. Алекс слегка покачал головой, но она проигнорировала его, шагнула вперед, словно стихийное бедствие, и положила руку в перчатке ему на рукав, готовая броситься в драку. Она смотрела на море лиц перед собой, и постепенно голоса стихли, пока не остался только шум транспорта. Когда она заговорила, голос Памелы был полон боли, смешанной с яростью, мощное сочетание, очень эффективное. «Кент Харпер также один из моих друзей на всю жизнь. Сейчас он борется за свою жизнь, так что я отвечаю за него. Он был бы так же потрясен, как мистер...

Харрингтона этими клеветническими слухами. Они бессовестны и злонамеренны. Мой жених, все мы, кто любит Кента, страдаем вместе с ним от этого жестокого нападения.

Думаю, тебе пора проявить сострадание и сдержанность». Памела смахнула слезу.

Алекс осторожно отстранил её и вернулся к микрофонам. «Как видите, мы все расстроены. Благодарю вас за то, что пришли, и прошу всех вас помолиться за мою подругу. Мы…

Мы едем в Белвью, чтобы быть с его семьей». Он выдавил из себя натянутую улыбку в сторону Памелы, на щеках которой блестели слезы.

И Миа задумалась. Слёзы боли или слёзы ярости?

Посыпались новые вопросы, но Алекс покачал головой, взял Памелу за руку и сошел с помоста в сопровождении молчаливой свиты.

Миа вышла из-за спины Джамбо Харди из «Нью-Йоркера», желая, чтобы Памела увидела её. Их взгляды встретились, и взгляд, брошенный Памелой, мог бы прожечь асфальт.

Но лишь на мгновение. Её грустная, смелая улыбка вернулась. Она пошла с Алексом к длинному чёрному лимузину, стоявшему у обочины. Он и Памела скрылись внутри.

OceanofPDF.com

Миа

Больница Белвью

Пятница

Мия наблюдала, как семья Кента спускается к лифту, чтобы спуститься в кафетерий на обед. Она только что вернулась из One Police Plaza на пресс-конференцию Алекса Харрингтона. Это был её шанс, и ей нужно было поторопиться. Врачи сообщили прессе, что его состояние критическое, но он был ещё жив и даже дышал самостоятельно, и это само по себе было удивительно.

Хирурги отказались делать предположения о его выживании, а адвокаты и семья Харпера не подпускали к нему полицию. Если он умрёт, Алекс Харрингтон победит.

Все, что знал Кент, будет похоронено вместе с ним.

Сможет ли он вообще поговорить с ней, понять её? Она понятия не имела, просто хотела попытаться. Когда из автоматических дверей отделения интенсивной терапии вышла медсестра, Миа проскользнула внутрь. Она целеустремлённо, словно для неё было естественным находиться здесь, словно она была частью этого места, направилась прямо к его палате и задернула за собой шторы. В небольшом помещении было темно, совершенно тихо и спокойно, если не считать слабого шипения кислорода.

Он лежал на спине на кровати, белый, так как простыня натянулась до шеи, а на нижней половине его лица была прозрачная пластиковая полумаска с кислородом, достаточно свободная, чтобы он мог говорить.

Он выглядел иссохшим, словно тень самого себя, нематериальным, словно призрак. Он выглядел умирающим. Его руки лежали поверх простыни, к запястьям и шее тянулись внутривенные трубки. Вокруг кровати стояли мониторы жизненно важных показателей и инфузионные системы на алюминиевых стойках.

Пожалуйста, проснись. Пожалуйста, услышь меня, пожалуйста, поговори со мной.

Миа наклонилась к нему и прошептала ему в щеку:

«Кент?»

Она подождала и снова прошептала: «Кент, проснись. Мне важно, чтобы ты поговорил со мной».

Медленно, словно с огромным усилием, его веки затрепетали. Она затаила дыхание, ждала, желая, чтобы он ответил ей. Он медленно открыл глаза и невидящим взглядом уставился на неё. Он выглядел растерянным, неуверенным, но он слышал её голос, значит, на каком-то уровне он осознавал её присутствие.

«Кент», — снова прошептала она. «Ты меня слышишь?

Понимаете меня?

Его взгляд был устремлен на неё, сквозь неё. Он прошептал:

«Аолит?»

Она замерла. Аолит? Он думал, что это Серена?

Миа медленно вздохнула и нежно взяла его руку в свою.

Его плоть казалась дряблой, а кожа – липкой. Она слегка сжала его, чтобы успокоить, и тихо сказала ему в щеку: «Да, Кент, это я, Аолит».

Его голос был тихим шепотом, слова были невнятными.

«Ты пришёл, потому что я умираю? Ты пришёл сказать, что прощаешь меня? Мне так жаль, Аолит, я никогда не хотел твоей смерти. Я чувствую твою руку. Как это возможно?»

Миа наклонилась ближе, слегка коснулась кончиками пальцев его лба. «Я знаю, Кент, знаю. Возможно, ты чувствуешь мою руку, потому что скоро мы снова будем вместе. В ту ночь…

Кент, мои последние воспоминания. Нам было так весело. Ты был Снейком, ослепляющим меня своим фехтованием.

Он замолчал, и единственным звуком снова стало тихое шипение кислорода.

«Кент?»

Он заставил себя открыть глаза, но они казались пустыми, всё ещё слепыми. Он выдохнул её имя. «Аолит, таинственная, идеально тебе подходит. Мне так жаль».

Она снова сжала его пальцы, наклонилась ближе. «Я была в пустоте, парила, просто парила, не с кем было поговорить, а потом вдруг оказалась здесь, с тобой, и поняла, почему. Мне нужно, чтобы ты сказал мне, где вы с Алексом меня похоронили».

«Я умираю?»

«Не знаю, Кент, но, может быть, именно поэтому я здесь. Я знаю, что ты меня не убивал, это сделал Алекс».

«Ты видел, как Алекс подсыпал тебе в напиток руфи, и он так разозлился, что ударил тебя, ударил кулаком по голове, слишком сильно, и ты просто… умер». Он дёрнулся от воспоминаний. Миа продолжала гладить его пальцы, молясь изо всех сил.

«Я знаю, ты не хотел моей смерти. Пожалуйста, Кент, скажи мне, где я похоронен. Я не вынесу этого незнания. Я буду заперт в этой пустоте, пока не узнаю».

Слезы текли из его глаз и текли по щекам.

Миа вытерла ему слёзы кончиком пальца. «Всё в порядке, Кент. Я прощаю тебя. Это был Алекс, а не ты. Почему Алекс устроил пожар?»

«Чтобы мы могли вытащить тебя. Аолит, я ненавидел, что ты умерла, я ненавидел хоронить тебя, оставлять одну. Я никогда тебя не забывал».

«Я знаю, что ты этого не сделал. Ты не такой, как Алекс. Он забыл меня, как будто меня никогда не существовало, как будто он никогда меня не убивал. Но, Кент, я знаю, что ты другой. Пожалуйста, помоги мне».

Он моргнул, его глаза всё ещё блестели от слёз. Она смахнула ещё одну слезу, прежде чем она скользнула под кислородную маску.

Она тихо сказала: «Помнишь тот вечер на рейве, как мы смеялись? Мне это так понравилось, что я подумала…

Мы были так похожи, но потом я увидела, что сделал Алекс, и испугалась, и почувствовала сильную боль, а потом вообще ничего. Кент, пожалуйста, скажи мне, где я. Никто не знает, что со мной случилось, где я похоронена. Мои родители скорбят обо мне. Пожалуйста, скажи мне, Кент, скажи мне, где я.

«Ты находишься в прекрасном месте, Аолит, в национальном парке Вэлли-Фордж. Рядом с фермой Поли».

Он снова начал гаснуть, его ресницы затрепетали, дыхание замедлилось.

«Где это рядом с фермой Поли?»

Его голос был мечтательным, словно он снова увидел это место. «Недалеко от грунтовой дороги, у того огромного старого дуба, что стоит одиноко. Летом я знал, что его листья укроют твою могилу, дадут ей тень. Было бы здорово».

«Где, Кент?»

Она теряла его. Она наклонилась ближе, её тёплое дыхание коснулось его щеки, желая, чтобы он заговорил, и он прошептал едва слышным голосом: «Трудная тропинка, отходящая от узкой дороги, ведущей к тропе вдоль реки Скулкилл и к тому старому дубу. Прости, Аолит, прости».

Она наклонилась, поцеловала его в щеку и прошептала:

«Спасибо, Кент. Надеюсь, ты не умрёшь».

Один из мониторов запищал. Занавеска откинулась, и вошла медсестра. «Кто вы? Почему вы здесь?»

Миа отскочила с её пути. «Я его сестра. Он не спал, и мы разговаривали. Пожалуйста, помогите ему».

OceanofPDF.com

Уистлер

Мотель «Уайлд Окс»

Форт Ли, Нью-Джерси

Пятница

только мама и сестра, отец же никак его не называл. Ему больше нравилось, как его теперь все называли — Уистлер. С этим именем ему нравилось, что люди из профессии одновременно и боялись его, и восхищались им. Он даже называл себя Уистлером, когда заканчивал работу, и всегда улыбался зеркалу и шептал: «Молодец, Уистлер».

Но на этот раз он не мог этого сказать. Он сидел на краю грязной кровати, зажав руки между коленями, рядом с ним стояла пустая коробка из-под пиццы. Впервые в своей профессиональной жизни он потерпел неудачу. Не один раз, а дважды. Это жгло, жгло глубоко.

Он не хотел наезжать на эту проклятую репортёршу, это было слишком неопределённо, как столкнуть богатую тётю Милдред с лестницы, без гарантии сломать шею. Это его агент сказал Уистлеру, что человек, на которого он работал, хотел, чтобы всё было сделано именно так. Он мог бы довести дело до конца, если бы не…

Этот идиот-ребёнок кричал на него, даже когда репортёр прятался за переполненными мусорными баками. Откуда ему было знать, что на следующее утро в этом районе мусор уберут?

И второе задание, вторая неудача. Два точных выстрела в центр тяжести, которые должны были отправить цель прямо в могилу. Откуда ему было знать, что агент ФБР находится прямо на улице и вызывает скорую? Очевидно, нанимавший его директор тоже этого не знал.

Его агент сообщил ему, что директор звонил и кричал на него за некомпетентность. Что ж, это действительно была его вина, и Уистлер признал её, что он мог сказать?

Обстоятельства всегда складывались по-разному, но он был быстр на ногах и никогда раньше не подводил. Теперь ему нужно было всё исправить. Не репортёр — директор на время исключил её из списка возможных вариантов, — а Харпер должен был умереть. Всё ещё была вероятность, что он умрёт, все так говорили. Если он выживет, Уистлеру придётся найти способ попасть в больницу и отключить его раз и навсегда. Не попадаясь. Что ж, он справлялся и с более сложными задачами.

Он взглянул на паршивый телевизор, стоявший на таком же паршивом комоде, и картинка дрожала так, что у него заболела голова. Он увидел новостной репортаж, где этот Харрингтон, словно настоящий трагический герой, восседал на возвышении и произносил свою речь о сдаче. Он слушал вполуха, как из уст Харрингтона, словно сладковатый мёд, лилась чушь, когда тот назвал имя жертвы – Кент Харпер – и выпрямился, как пуля. Что здесь происходит? Что это вообще такое?

Его агент сказал ему, что Харпер должен умереть, потому что он знал кое-что, что нельзя было выдать, но это всё. Репортёр выкрикнул что-то о Харпере и его сексуальных извращениях. Какой глупый способ сказать, что ему нравится заниматься сексом. Он был бы не настоящим мужчиной, если бы не любил, правда? И это были Харпер и Харрингтон?

Может быть, Харпер шантажировал Харрингтона? Или, может быть, Харпер переспал с женой не того мужчины?

Уистлер решил, что ему всё равно, в чём дело. По его опыту, все постоянно обманывали друг друга, пытаясь получить преимущество любой ценой. Он получит свои сто тысяч долларов. Если Харпер выживет, ему придётся убить его, прежде чем врачи позволят копам допросить его.

Он глубоко вздохнул, опрокинул банку «Курс», проглотил тёплое пиво. Он швырнул банку в жадную мусорную корзину, встал и начал расхаживать. Он гордился своим послужным списком. Он никому не позволит его испортить, даже какому-то придурку в чёртовой больнице.

Уистлер расхаживал взад и вперёд по узкой комнате, каждый раз проходя мимо кровати с дешёвым выцветшим шенилловым покрывалом. Он пожалел, что не нашёл номер в гостинице «Холидей Инн» неподалёку. По крайней мере, там бы он мог нормально завтракать, а горничные не смотрели бы на него с сигаретами во рту, словно на какого-то грызуна.

Но он всегда придерживался своих условий, и этот дешевый мотель находился неподалеку от межштатной автомагистрали I-95, откуда можно было быстро съехать или легко доехать обратно до больницы Белвью.

Луч света упал на одну из грязных стен, и он автоматически начал играть в театре теней, которому его научила мать в детстве. Теперь это стало привычкой на всю жизнь, которая успокаивала его и расслабляла. Он размял пальцы, пошевелил ими, пока не увидел Брута, огромного дворнягу из его района, злобного мерзавца, который гонялся за детьми. Он пошевелил носом Брута, его ушами, а затем грациозно перешёл к безымянному петуху, сложив пальцы так, чтобы получился петушиный гребень.

Закончил он аллигатором по имени Лу, который всегда вызывал у него улыбку.

Уистлеру больше ничего не оставалось, кроме как ждать и надеяться, что Харпер умрёт спокойно и безболезненно в Белвью. Затем его агент...

внес бы остаток своих денег, за вычетом своих 20

процентов, и он мог пойти домой.

Но почему чертов агент ФБР следил за Харпером?

Дверь с грохотом вылетела внутрь, и кто-то крикнул: «Ложись, быстро! На живот, руки за голову. Быстро!»

Он бросился к пистолету, лежавшему на столе у кровати, но пуля попала ему под левое колено, и нога подкосилась. Они набросились на него, прежде чем он успел доползти до стола.

Он услышал, как женщина сказала: «Эй. А что тут у нас?»

Уистлер поднял глаза, полные боли, на рыжеволосую женщину, державшую в руках его одноразовый мобильный телефон.

OceanofPDF.com

Оливия и Савич

Офис директора ЦРУ

Лэнгли, Вирджиния

Пятница

Штаб -квартира ЦРУ в Лэнгли находилась не в центре Вашингтона, как здание Гувера. Она располагалась недалеко от Потомака, у Мемориального шоссе Джорджа Вашингтона, и представляла собой огромный кампус, в котором располагались Форт Пири и Ферма, окружённый акрами дубов, клёнов и парковок. Савич и раньше бывал в штаб-квартире ЦРУ, но никогда не бывал в самом центре власти.

Директор Марлан Хендрикс поднялся и встал во главе стола для совещаний в своем большом угловом кабинете, когда вошли Савич, Майк и Оливия. Он ничем не отличался от кабинета директора ФБР: большой квадратный угловой кабинет с большим столом из красного дерева, креслами из темно-бордовой кожи и шкафом с наградами, фотографиями с великими и знаменитыми людьми, сувенирами со времен его оперативной деятельности.

Хендрикс пожал им руки, отступил назад и улыбнулся.

«Спасибо, что пришли, агенты и агент Савич. А, вот мистер Лоднер и мистер Грейс. Господа, пожалуйста, садитесь.

«Вниз». Роуз Джефферсон Ли, крепкий, седой ветеран с тридцатилетним стажем, вошла следом за ними, неся свежий кофейник. Она поставила его на стол и, приподняв седую бровь, посмотрела на директора. «Каждый может обслужить себя сам, Роуз. Спасибо».

Оливия не произнесла ни слова. Савич видел, как её лицо окаменело и побледнело, а рука Майка лежала у неё на плече.

Директор разведки Фултон Лоднер пристально посмотрел на Савича.

«Что здесь делает ФБР? Агент Савич столкнулся с этой ситуацией только во вторник. Я думал, это оперативное совещание».

Хендрикс сказал: «Успокойся, Фултон. Всё прояснится. Выпей чашечку кофе».

Агент Карлтон Грейс улыбнулся Майку и Оливии и кивнул в сторону Савича. «Мы с Фултоном уже слышали о нападении французских граждан на Оливию на парковке торгового центра «Хай-Пойнт». Правда ли, что флешка у нас?»

Директор Хендрикс рассмеялся и сказал Савичу: «Я уверен, что в коридорах Гувера тоже звучат эти истории».

Савич кивнул. «В «Гувере» происходит что угодно, и продавцы тако в кафе узнают об этом ещё до десяти утра».

Раздалось несколько смешков, но Лоднер сохранил каменное лицо. Директор улыбнулся и сказал Грейс: «Да, флешка у нас, и она расшифрована. Добавлю, что агент Савич сыграл ключевую роль в её возвращении, как и его команда агентов ФБР и, конечно же, наши агенты Хильдебрандт и Кингман».

Лоднер приподнялся со стула и махнул рукой Майку. «Сэр, почему нас с Карлтоном не предупредили об этом плане? Почему нас исключили?»

Хендрикс непринуждённо сказал: «Мы ещё дойдём до этого, Фултон. Пожалуйста, сядь и глубоко вздохни. Твоя жена расстроится, если ты упадёшь в обморок прямо на полу моего кабинета».

Но Лоднер не остановился. «Сэр, как ФБР могло быть замешано в том, что должно было быть операцией ЦРУ? И какие у нас есть доказательства того, что Кингман не был в этом замешан? Как наш полевой агент, он должен был передать флешку…

Карлтону или мне в день его прибытия в Вашингтон! Он просто исчез. Такое грубое пренебрежение общепринятыми правилами совершенно неприемлемо».

Савич увидел на лице эстета Лоднера одновременно гнев и оскорбление. Он не мог его винить. Интересно, что бы тот подумал, если бы агент ЦРУ ворвался в его подразделение, взял всё под свой контроль и использовал его собственных людей? Непростая пилюля.

«Хватит, Фултон». В голосе директора слышалась едкость, нотка шпор. «Пей свой кофе». Хендрикс подождал, пока Лоднер неохотно отпил кофе, хотя это, похоже, его не успокоило, и кивнул Майку.

«Агент, объясните мистеру Лоднеру и мистеру Грейсу, почему вы не следовали протоколу. Расскажите им, что произошло, когда вы приземлились в Вашингтоне».

Майк подался вперёд, сложив руки перед собой. «Я заметил двух мужчин, следовавших за мной в терминале аэропорта. У меня достаточно опыта, чтобы понять, что это иностранные агенты. Я хорошо знаю аэропорт и сумел ускользнуть от них. Поскольку они точно знали, когда и как я прибуду в Вашингтон, я понял, что им нужна флешка». Он взглянул на Грейс и Лоднера, затем на директора. «Сэр, я также понял, что только кто-то здесь, в Лэнгли, мог им сказать, кто-то, кому я доверял, включая – и мне очень жаль это говорить – вас, джентльмены, поэтому я спрятался в старом заброшенном эллинге, принадлежащем моему дяде, который иногда тусуется там, чтобы сбежать от жены». Майк прочистил горло, изучил застывшее лицо Лоднера, затем посмотрел на Карлтона Грейса. Неужели он увидел лёгкую улыбку? Карлтон держал всё в тайне, никогда не знаешь, о чём он думает.

«Я знал, что информация на флешке критически важна, но, конечно, не мог получить к ней доступ». Не было необходимости упоминать его друга-компьютерщика из АНБ. «Я пока не связался ни с кем из своей команды, потому что боялся, что тот, кто был скомпрометирован в Лэнгли, узнает об этом, и не хотел рисковать, вовлекая их в это. Но после нападения на Оливию…

В понедельник вечером, а затем и в среду вечером я испугалась за нее и позвонила ей.

«Оливия рассказала мне о встрече со спецагентом ФБР, которому доверяла. Это был агент Савич, и он руководил стрельбой в доме Оливии». Майк помолчал. «Я позвонил ему. Он убедил меня, что нам нужно связаться с директором Хендриксом».

Савич продолжил: «Похищение Оливии в торговом центре «Хай-Пойнт» — да, то, что вы слышали, правда. Это было частью плана, который мы разработали, чтобы заманить мужчин, которые уже напали на неё, заставить их поверить, что она знает, где прячется Майк, и предоставить нам доказательства того, кто их нанял».

Хендрикс официально добавил: «И эта совместная операция ФБР и ЦРУ, возглавляемая этими тремя, привела к изъятию флешки в целости и сохранности и задержанию двух всемирно известных преступников, работающих на Анри Делоса, генерального директора компании Armament Météore, ведущего французского производителя оружия со штаб-квартирой в Лионе, Франция. Оба они находятся под стражей ФБР».

Савич поднял трубку. «Один из мужчин — Рене Делос, младший брат генерального директора компании Armament Météore и известный убийца, а другой — Клод Дюмон, американец французского происхождения, который перевёз семью во Францию, когда был подростком. Оба мужчины были…

«Решатели проблем» для Анри Делоса. Клод Дюмон был одним из двух мужчин, напавших на агента Хильдебрандт в её доме в понедельник вечером.

«Позвольте мне добавить, что для меня было честью работать с Майком и Оливией. Они оба рисковали жизнью», — он ухмыльнулся Хендриксу. «Я спросил их, готовы ли они выйти на свет…»

в ФБР, но они сказали мне, что они — ЦРУ до мозга костей.

«Неудивительно, что Клод и Рене не сотрудничают, но в этом нет необходимости. Мы нашли всю необходимую информацию на мобильном телефоне Рене Делоса и на флешке. Французские власти и Интерпол уже арестовали Анри Делоса по обвинению в преступлениях против государства и пожизненном заключении.

других преступлений — воровство, банковское и мошенничество с использованием электронных средств связи, отмывание денег и уклонение от уплаты налогов. Для начала, уклонение от уплаты налогов, вероятно, является преступлением, которое влечет за собой наибольшее количество тюремных сроков».

Карлтон Грейс улыбнулся. «Как, несомненно, было бы и здесь. Однако остаётся главный вопрос. Кто предал миссию моих агентов в Иране? Кто привёл Делоса к Оливии?»

Оливия на мгновение закрыла глаза, положила телефон на стол. «Мне очень жаль, сэр». Она включила диктофон и нажала кнопку воспроизведения. Голос Энди заполнил комнату.

«Оливия, мне так жаль, что всё случилось. Я предал тебя, мою самую дорогую подругу, и всех, кого я любил и кем восхищался. Я никогда не хотел, чтобы вы с Майком рисковали жизнью. Они сказали, что больше никогда не свяжутся со мной, если я помогу им получить флешку, поклялись, что никто не пострадает. Да, я был глупцом, что поверил им. Наверное, на самом деле я не верил, но было легче притворяться. Конечно, были причины, всегда найдутся причины, но факт остаётся фактом: я предал тебя.

«На нашей миссии по спасению Хашема мы не должны были подвергаться нападению. Иранскому капитану был дан строгий приказ задержать Хашема и вернуть флешку, не вступая с нами в бой, но он опоздал, запаниковал и ослушался.

Как я уже сказал, его приказы были направлены на то, чтобы уберечь нас всех от опасности, по крайней мере, так мне передали его инструкции. Ложь? Не знаю. А так мы все могли погибнуть. Нам всем очень повезло, что мы спаслись, кроме бедняги Хашема. Я пытался отобрать у него флешку, но мы попали под шквальный огонь, и я не мог пошевелиться. Я видел, как он передал её Майку, видел тебя, Оливия, рядом, пытающуюся помочь Хашему.

А потом был хаос, и тебя ранило из РПГ.

и без сознания. Майк подобрал тебя, Хиггс схватил Хашема, и мы побежали. Мы сели в вертолёт и отправились в Балад. Мы втроём оставались с тобой, пока не добрались до больницы. Я так переживал за тебя, Оливия, пожалуйста, даже не сомневайся в этом. Но я также изо всех сил пытался украсть флешку у Майка, но потерпел неудачу.

«Я сообщил Анри Делосу, когда Майк должен был прибыть в Вашингтон. Моим единственным требованием было, чтобы Майка не убивали, и Делос согласился. Я был идиотом. Конечно, Рене Делос убил бы любого из нас без колебаний.

«Но ты оказался слишком умён для него, Майк. Поздравляю тебя.

«Я встретил Рене Делоса в Каннах два года назад, когда был на отдыхе. Теперь я понимаю, что он договорился о встрече со мной, точно знал, кто я, хотя и сделал вид, что удивлён, когда я ему рассказал. Короче говоря, он вручил мне пятьсот тысяч долларов наличными и заверил, что это только для того, чтобы я мог предоставить ему любую информацию, которая мне случайно попадётся и которая может повлиять на компанию его брата. Я оправдывал своё взятие денег тем, что говорил себе, что никто не пострадает, что никакая информация, которую я ему предоставлю, не будет критически важной для национальной безопасности. А я хотел денег, хотел свободы, которую они давали мне и моей семье. И какое-то время он просил у меня совсем немного, ровно столько, сколько, как я вскоре понял, чтобы дать мне показания против себя.

Затем, когда мы готовились к миссии, со мной неожиданно связался сам Анри Делос, удивив меня тем, что он точно знал, в какой я команде и куда меня направили. Позже я, конечно же, понял, что мой мобильный телефон был взломан. Делос хотел узнать, знаю ли я что-нибудь о том, куда направляется Хашем, где его можно найти. Когда я отказался ему что-либо сказать, он сказал, что передаст ЦРУ информацию, которую я ему уже передал, разрушит мою карьеру, и я с позором сяду в тюрьму.

Но я всё равно упирался. Он угрожал моей семье, говорил, что пришлёт к ним своего брата Рене, что они все умрут, если я откажусь. Конечно, как я уже говорил, Делос заверил меня, что никто из моей команды не пострадает, и что его единственная цель — вернуть флешку.

«Оливия, я знаю, ты думаешь, что я мастерски умею оправдываться, оправдывать свои поступки, и ты права. Я знаю, ты не сможешь меня простить, но мы с тобой знаем друг друга с самого начала. Ты должна знать, что я очень…

Рад, что вы с Майком выжили, и что Делос и его злобный братец закончат свою жизнь в тюрьме. Я знаю, что французские тюрьмы будут хуже всего, что мы можем себе представить. Что касается Рене, то я бы предпочёл, чтобы его пристрелили, как бешеную собаку, вместо тюрьмы.

«Мне придётся прожить остаток жизни с тем, что я сделал, с тем, что могло случиться с тобой и Майком. Я порвал связи с семьёй, но, по крайней мере, они будут в безопасности.

К тому времени, как вы прослушаете эту запись, я уже покину Соединённые Штаты. Вы меня не найдёте. По крайней мере, я знаю, как исчезнуть.

«Прощай, Оливия. Желаю вам с Майком огромного счастья».

Савич услышал, как Лоднер резко вздохнул, увидел, что его лицо холодно и сурово, а рука сжимает кофейную кружку. Он увидел, как в глазах Карлтона Грейса навернулись слёзы, и отвёл взгляд.

Хендрикс тихо сказал: «Мы все очень сожалеем, Оливия. По крайней мере, запись агента Кримера проясняет ситуацию. Подозрения отпадают. Карлтон, Фултон, я поручаю вам найти агента Кримера, хотя сомневаюсь, что это будет легко». Он помолчал. «Нет, это будет совсем нелегко, скорее всего, невозможно».

Директор внимательно посмотрел на Фултона Лоднера. «Сам по себе не стоит говорить, что ни агенту Кингману, ни агенту Хильдебрандту не будет выговоров. Более того, я позабочусь о том, чтобы они оба получили похвалу за свою доблесть. Майк, Оливия, не стоит недооценивать важность ваших достижений. Благодарю вас. ЦРУ благодарит вас».

Хендрикс помолчал и улыбнулся. «Агент Савич, мне было приятно работать с вами и вашей командой. Возможно, вам стоит подумать о переходе в ЦРУ?»

Савич улыбнулся и медленно покачал головой.

OceanofPDF.com

Миа

Национальный парк Вэлли-Фордж

Рядом с фермой Поли

субботнее утро

Дули , трёхлетний бигль из Филадельфийского полевого отделения, тихо скулил, дрожа всем телом, крадучись по невысокому холмику голой зимней земли. Звук был душераздирающим. Его помощник, специальный агент Гил Пейн, опустился на колени и прижал Дули к себе. «Ты молодец, Дули, ты молодец. Уходи, уходи».

Разношерстная группа людей окружила могилу Серены Уинтерс, пока команда криминалистов начала осторожные раскопки.

«Агент Пэйн сказал мне, что Дули никогда не ошибается», — сказал начальник полиции Крейтона Мозли.

Детектив полиции Нью-Йорка Хулихан, прирождённый скептик, сказал: «Ну, он, должно быть, что-то учуял. Здесь полно старых могил времён Революции».

Миа стояла рядом с Томми, крепко сжимая его руку.

«Это то место, где, по словам Кента Харпера, была похоронена Серена, поэтому

Мы найдём её. Он не стал бы лежать, когда смерть сидит у него на плечах. Он был под сильным воздействием наркотиков, но всё равно было очевидно, что он сожалеет о том, что случилось с Сереной. — Она на мгновение замолчала, сглотнув. — Он плакал.

Томми спокойно сказал: «Неважно. И он, и Харрингтон заслуживают гореть в аду за то, что они сделали с Сереной. Я хочу, чтобы они были в камере, где у них будут годы, чтобы думать об этом каждый день. И мы будем знать, что у них никогда не будет возможности причинить боль другой женщине в их жалкой жизни». Он сглотнул и замолчал. Миа крепче сжала его руку.

Детектив Хулихан сказал: «Удивительно, что Кент Харпер всё ещё жив. Его хирург теперь даже надеется, что он выкарабкается. Мне сказали, окружной прокурор даже улыбнулся». Он посмотрел на Мию. «Но что меня действительно удивляет, так это то, что Харпер поверил, что разговаривает с Сереной, которая назвалась игровым персонажем, Аолит, и выдала себя и своего кукловода. Вы, должно быть, отличная актриса, мисс Бриско».

Шерлок сказал: «Кукловод. Звучит верно, детектив. Харрингтон был Свенгали Кента, человеком, рождённым без моральных принципов, классическим психопатом. И он постарался достаточно сильно повредить моральные принципы Кента Харпера, чтобы манипулировать им».

Джульетта указала: «Смотри!»

Круг вокруг могилы сузился. Они увидели клок чёрных волос, вываливающийся из-под прогнившего, гниющего брезента. Один из экспертов посмотрел прямо на Шерлока и кивнул.

«Кажется, мы ее нашли».

Шерлок сказал: «Томми, Миа, Джульетта, все вы, уходите сейчас же».

Миа подавилась рыданиями, но не двинулась с места. «Я никуда не уйду». Она повернулась к Томми, увидела слёзы в его глазах и притянула его к себе. Джульетта обняла их обоих, крепко сжала. «Ты нашёл её, Томми, Миа. Вы, ребята, сделали это, вы сделали это».

Мия прошептала, и голос её был полон слёз: «Гейл Риччи прислала мне эти фотографии всего неделю назад. Меньше недели прошло с того момента, как всё началось».

Шерлок тихо сказал: «И теперь, из-за тебя, все кончено, Миа».

Миа, Томми и Джульетта молча стояли, держась за руки, пока брезент осторожно поднимали из земли.

Миа чувствовала так много всего одновременно: облегчение от того, что они нашли Серену, ярость на мужчин, которые отправили ее сюда, и непреодолимую скорбь.

Томми рядом с ней словно застыл, с бесстрастным лицом, едва дыша. Как она могла утешить его, когда ей самой хотелось свернуться калачиком и разрыдаться? Джульет наклонилась к Мие и притянула её ближе. Миа была благодарна Джульетте за то, что она пригласила её, сказала, что ей важно довести дело до конца.

Ветер стих, но воздух был холодным и влажным.

За свою тридцатидвухлетнюю карьеру детектив Хулихан стоял у слишком многих могил. Ни одна из них не давалась легко, некоторые, как эта, были ударом в самое сердце. Он посмотрел на Мию Бриско и Томаса Мейтленда, на агента Шерлока, их опору и поддержку. Он должен был признать, что ему повезло, что она попросила включить её в расследование.

Жизнь, как обнаружил Хулихан, всегда удивляет. По крайней мере, для Серены Уинтерс наконец-то восторжествует справедливость, пусть даже её придётся ждать семь долгих лет.

Он посмотрел на удивительную молодую женщину, Мию Бриско.

Она никогда не забывала, и, получив фотографии, уже не останавливалась. Он снова посмотрел на могилу Серены Уинтерс и подумал, можно ли когда-нибудь обрести настоящий покой в конце такого пути.

Начальник полиции Мозли вспомнил толстую папку, которая так долго лежала у него на столе, что страницы пожелтели. Семь лет, но у него так и не хватило духу убрать её. И в этой толстой папке была благословенная фотография «Ягуара» Харрингтона, которая должна была принести справедливость. Он тихо произнес молитву «Отче наш».

OceanofPDF.com

Миа

Brownstone Алекса Харрингтона

Верхний Ист-Сайд

Нью-Йорк

субботний вечер

«Добрый вечер, мистер Харрингтон».

Алекс уставился на полицейского, с которым встретился вчера возле палаты Кента в отделении интенсивной терапии, закутанного по уши от холода. «Это детектив Хулихан, да? Ты пришёл сказать, что узнал, кто застрелил моего друга?»

Хулихан сказал: «Мы хотели бы поговорить и с вами, и с мисс.

Барретт».

«Но мы же вчера рассказали вам всё, что знаем, детектив. Вы хоть что-то новое узнали?»

Хулихан ничего не ответил, лишь кивнул ему вслед. «Полагаю, вы знакомы с мисс Бриско, а это агенты ФБР Шерлок и Мейтленд».

Шерлок одарила Алекс солнечной улыбкой и протянула ей кредит.

Томми сделал то же самое. Харрингтон отмахнулся от них.

Памела появилась позади него. «Алекс? Что происходит?

Кто эти люди? О, добрый вечер, детектив, я...

извините, я не помню вашего имени».

Алекс сказал: «Пэм, это детектив Хулихан. Мы говорили с ним вчера о Кенте».

«Да, конечно, детектив Хулихэн. Простите, я так волнуюсь за Кента, и, конечно же, мистеру Харрингтону пришлось прекратить свою борьбу за пост мэра…» Она резко остановилась, покачала головой, но тут заметила Мию, и её глаза вспыхнули. «Ты!

Зачем ты здесь? Не думай, что мы не знаем, кто задавал эти нелепые вопросы о сексе на вчерашней пресс-конференции Алекса. Я позабочусь о том, чтобы тебя уволили. Я уже позвонила твоему начальнику. — Она помолчала, нахмурившись. — Ты позорище.

Миа знала, что Майло сказал Памеле, и он был не слишком любезен. Она сказала: «На самом деле, Пэмми, ты понятия не имеешь, кто я, но обещаю, ты узнаешь».

«Как ты смеешь так меня называть! И что это значит, ты, безнравственный…»

Детектив Хулихан вежливо перебил его: «Вообще-то мы здесь, чтобы поговорить с вами об убийстве студентки Серены Уинтерс, которое произошло семь лет назад в Университете Годвина».

Памела вскрикнула: «Кто? О чём ты говоришь?

Какое отношение имеет убитый студент к Алексу?

Где в мире находится Университет Годвина?»

Хотя Памела пыталась это скрыть, Миа услышала тревогу в её голосе. Значит, Алекс тебе что-то рассказал, Пэм? Правдоподобная ложь? Держу пари, он тебе про Джульетту не рассказывал. Миа не смотрела на неё; она не сводила глаз с Алекса, почти аплодируя ему, когда он плавно сменил краткую вспышку шока на недоумение.

Миа улыбнулась ему, увидела, как он вздрогнул, а затем нахмурилась.

Цунами уже у твоего порога, Алекс, спасения нет. И ты думаешь, как с этим справиться. Она готова поспорить, что он раздумывает, стоит ли обращаться к адвокату. Она молила Бога, чтобы он оказался слишком высокомерным, чтобы позволить любому менее развитому человеку говорить за него, по крайней мере, пока. Да, Алекс, разберись с этим сам. Ты не…

Нужен адвокат. Ты ведь намного умнее их, правда?

Ей захотелось порадоваться, когда она увидела, что его самолюбие победило. Он спокойно, с едва заметной долей вежливого раздражения, ответил: «Я не помню этого имени, детектив».

«Серена Уинтерс, — сказал Хулихан, невозмутимый, словно судья. — Семь лет назад ей было двадцать лет, и она училась в Университете Годвина. Университет Годвина находится в Пенсильвании, примерно в тридцати милях к западу от Филадельфии».

Алекс лишь посмотрел на него, проигнорировав сарказм. «Спасибо за адрес. Как я уже сказал, я не помню её имени. Это всё, о чём ты хотел меня спросить?»

Хулихан сказал, и в его голосе послышалась сталь: «Нет, мистер...

Харрингтон, мы ещё далеко не закончили. Мы можем поговорить об этом здесь или спуститься в участок. Выбор за вами. Но побыстрее, здесь очень холодный ветер.

Алекс отступил назад, махнул им рукой и закрыл дверь.

«Очень хорошо. Мы с мисс Барретт очень заняты. Нелегко закрыть кампанию. Надеюсь, мы сможем быстро прояснить любые недоразумения».

Он взял Памелу за руку, и они вместе повели их по широкому коридору. Белые стены были украшены потрясающими голландскими пасторальными картинами, но, слава богу, не в фирменном минималистичном стиле Памелы. В центре под ними стоял элегантный антикварный столик, на котором стояла высокая прозрачная ваза, наполненная красными розами, которые так обильно цвели, что они переливались через край.

Они вошли в гостиную с двенадцатифутовыми потолками и изысканной гипсовой лепниной, переносившей вас в прошлое.

То, что, судя по всему, было оригинальными деревянными ставнями, закрывало огромные окна, выходящие на ряд домов из бурого песчаника по другую сторону улицы. Тёмно-золотые шторы были плотно задернуты, защищая от холода ночи. Ах, но эта комната познала суровую руку Памелы, все чёрно-белые фотографии, суровые и плоские. Ни души, подумала Миа. Она почувствовала едва сдерживаемую ярость Памелы с шести

В нескольких футах от неё, жестокая и горячая. Миа широко улыбнулась ей, наблюдая, как та удивленно моргнула.

Томми пристально смотрел на Харрингтона таким же яростным взглядом, как у Памелы. Держись, Томми, мы на финишной прямой.

В комнате было тепло и уютно, огонь в камине из каррерского мрамора лениво пылал. Алекс подошёл к камину, повернулся к ним, скрестив руки на груди, спокойный и уравновешенный. Пэм подошла и встала за чёрным креслом, снова устремив взгляд на Мию.

Никто не сел.

Резкий бостонский акцент Алекса вырвался наружу. «Детектив, позвольте мне сказать, что я полностью готов сотрудничать с вами, что бы вы ни хотели узнать об этом студенте из Университета Годвина. Однако прошу вас понять, что мы с моей невестой не только заняты, но и скорбим. Мой лучший друг, Кент Харпер, борется за жизнь. Сейчас не время обсуждать очередное расследование».

Миа сказала: «Как нам повезло, что мы застали вас обоих дома, а не в Белвью у постели вашей лучшей подруги?»

Алекс проигнорировал её и сказал Хулихану, его глаза были полны муки и боли: «Мы были бы рады рассказать вам больше о Кенте, но сомневаюсь, что это поможет поймать того, кто в него стрелял. Мы до сих пор не понимаем, зачем кому-то стрелять в человека, которого все любили и уважали. Думаю, это была какая-то ошибка, проезжавшая мимо машина. Всё остальное не имеет смысла».

Он замолчал, словно ожидая, что просящий полицейский предложит почистить ему «Феррагамо», и незаметно взглянул на часы, словно важный человек, которого несправедливо домогаются. «Хорошо, детектив, я скажу за вас. Вы здесь, чтобы допросить меня о предполагаемом сексуальном домогательстве со стороны Кента, которое, по вашему мнению, связано с этой студенткой — вы сказали, её звали Уинтерс? Позвольте мне категорически заявить: я не верю, что Кент Харпер когда-либо в своей жизни причинял вред женщине.

Он направляет свою агрессию на конкурентов. Ходят слухи,

Некоторые из репортеров, о которых меня спрашивали вчера на пресс-конференции, являются нелепыми и ложными, вероятно, их подбросил один из моих оппонентов, который даже обвиняет меня в соучастии в сговоре с целью выбить меня из гонки». Он уставился на Мию.

«С помощью репортера, которая решила использовать меня как трамплин для начала своей карьеры, как, например, мисс Бриско».

Он посмотрел на суровый белый ковёр под ногами, его лицо было бесконечно печальным, но стойким. «Этот подлый трюк сработал настолько, что разрушил мою кампанию, и теперь мне приходится собирать осколки своей жизни. Я здесь жертва, детектив, как и Кент, который даже не может себя защитить.

Так что если вы здесь из-за этих абсурдных слухов, чтобы попытаться найти компромат, то я хочу, чтобы вы ушли. Я предоставлю вам своих адвокатов.

Число. Повторюсь, это было очень тяжёлое время и для Памелы, и для меня. Мы хотим, чтобы нас оставили в покое.

Миа сказала: «Мы нашли Серену».

Алекс посмотрел на неё, склонив голову. «О чём ты говоришь?

Если ты нашел эту девушку, то почему ты здесь?»

Мии хотелось ударить его в лицо, хотелось уничтожить его. Она почувствовала, как большая рука Томми сжала её руку, и глубоко вздохнула. «Мы нашли Серену сегодня утром, именно там, где, как сказал мне Кент, вы похоронили её после того, как убили на вечеринке братства Годвин».

Каменная тишина. Миа добавила: «Если вы забыли, вы похоронили её недалеко от фермы Поли в национальном парке Вэлли-Фордж».

Памела бросилась к Мии, сжав кулаки. «Это ложь, мерзкая ты сука! Гнусная, нелепая ложь!»

Томми быстро встал перед ней. Он сказал: «Не трогайте её, мисс Барретт, иначе я вас арестую».

Попробуйте меня».

Мии хотелось отстраниться от Томми, сломать Памеле идеальный нос и, может быть, расшатать несколько идеальных зубов с коронками.

Томми тихо сказал: «Ты тоже, Миа. Возьми себя в руки».

Алекс схватил Памелу за руку и притянул ее к себе.

Она прошептала ему: «Почему она говорит все это, Алекс?»

Миа сказала: «Потому что они правда, Пэм. Ты что-то вытянула из него о Серене, да? Но не правду, не то, что на самом деле произошло той ночью».

«Нет, этого не произошло!»

Хулихан взял ситуацию под контроль и спокойно сказал: «Мистер

Харрингтон, сегодня утром, как сказала мисс Бриско, мы обнаружили останки Серены Уинтерс в могиле в национальном парке Вэлли-Фордж.

Шерлок сказал: «Мы бы никогда ее не нашли, если бы Кент Харпер не сказал нам точное место, где вы ее похоронили».

Алекс стоял прямо, качая головой из стороны в сторону.

Томми смотрел на чудовище, убившее девушку, на которой он собирался жениться. Ярость, которую он испытывал из-за содеянного, из-за горя, которое он принёс всем остальным, была яростной, но он сдержался. Он произнёс своим глубоким, спокойным голосом, как у агента ФБР: «Тот самый «Ягуар», на котором ты ездил семь лет назад? Мы сопоставили его с фотографией, сделанной студентом возле дома студенческого братства в ночь пожара, в ночь исчезновения Серены, с вашим старым номерным знаком. Похоже, ты довольно много знаешь об Университете Годвина».

Алекс ничего не сказал, выглядел слегка скучающим, но Миа знала, что это не так, не может быть скучно.

Томми продолжил: «Вскрытие показало, что Серену сильно ударили в основание черепа, достаточно сильно, чтобы она умерла.

Велика вероятность, что мы найдем следы вашей ДНК на ее одежде и на брезенте, в который вы ее завернули».

Миа вопросительно посмотрела на детектива Хулихана, который кивнул. Она сказала: «Вы с Кентом поехали из Бостона в Годвин, чтобы найти девушку, чтобы накачать её руфи и изнасиловать. Но вы в итоге убили её, потому что она видела, что вы делаете, а именно, подсыпаете руфи ей в напиток». Она почувствовала, как нарастающая ярость обжигает горло. «Вы убили мою лучшую подругу, и…

Никто из вас даже не знал её имени. А вы знали, что Кент знал её только как Аолит, игрового персонажа?

«Ты ударил её, Алекс, убил, поджёг, чтобы незаметно вытащить. Вы с Кентом завернули её в брезент и бросили в яму». Миа почувствовала, что начинает терять контроль, но сумела сдержаться: слишком многое было поставлено на карту. «Ты убил её и забыл, не так ли, Алекс, как только она оказалась в земле, как только ты засыпал её землёй? Её больше не существовало.

Если ты что-то и чувствовал, так это нетерпение, потому что она испортила тебе вечер. Серена была единственной девушкой, которую ты убил?

Алекс Харрингтон молча и стойко стоял на скамье подсудимых, невиновный. Миа подумала, видят ли остальные расчёт в его глазах. Она увидела тот самый момент, когда он решил, что делать. Он замотал головой и прошептал голосом, полным боли и сожаления: «Хорошо, если вы хотите знать правду. Это не моя вина, её смерть. Мне неприятно это говорить, ненавистно, но это Кент её ударил. Я разговаривал с какими-то парнями, признаюсь, слишком много выпив, и когда я случайно оглянулся, они пританцовывали на месте, перебивая друг друга, чтобы их было слышно, как вдруг Кент её ударил. Я не знаю, что случилось, может быть, она что-то сказала, но всё произошло так быстро – она умерла, но это был несчастный случай, он действительно не хотел причинить ей вреда».

Он сглотнул, пытаясь заставить голос дрожать. «Он был моим лучшим другом, я должен был ему помочь, иначе он сядет в тюрьму.

Да, я рассказал Пэм о случившемся, и она всё поняла. Мы обсуждали, стоит ли вам рассказать, детектив Хулихэн, из-за этих слухов на пресс-конференции, но это так сложно. Кент может умирать, может быть, его застрелил кто-то из мести, я не знаю. Вы должны поверить, что смерть девушки была несчастным случаем, Кент не хотел её убивать.

Миа достала мобильный телефон из кармана пальто и нажала кнопку воспроизведения. В тишине комнаты раздался шёпот Кента Харпера.

«Ты увидел, как Алекс подсыпал тебе в напиток руфи, и он очень разозлился, поэтому ударил тебя, ударил кулаком по голове, слишком сильно, и ты просто… умер».

Единственным звуком в комнате было тяжелое дыхание Алекса Харрингтона и треск тлеющих углей в камине.

Памела сказала: «То, что сказал Кент, было явно не в себе, вы же сами слышите. Он был настолько обдолбан, что мог сказать что угодно. Что он имеет в виду, когда говорит, что «вы» что-то видели? Всё это бессмысленно. Это было ужасно».

Шерлок сказал: «Кент Харпер думал, что разговаривает с Сереной, но это не имеет значения. Он точно знал, где она похоронена, и его слова были вполне логичны». Она перевела взгляд с Алекса на Памелу. «Представляю, как вы оба сидите здесь, сцепив руки, и молитесь, чтобы Кент Харпер умер. Что нового? Ваш самый лучший друг на свете, мистер Кент Харпер, будет жить. Думаете, он не даст против вас показаний, мистер Харрингтон?»

Алекс выпрямился, выровнял дыхание. «Я хочу позвонить своему адвокату».

Детектив Хулихан спокойно ответил: «Это ваше право, сэр, но вы будете звонить из участка. Я арестовываю вас за убийство Серены Уинтерс, человек», — и Хулихан зачитал ему его права. «Вы понимаете эти права?»

«Конечно, знаю». Его лицо похолодело. «Я повторю. Это был несчастный случай. Кент сказал, что я виноват, потому что он пытался защитить себя. Вы не можете доказать обратное». Он скрестил руки на груди, широко улыбнувшись. «Все вы — стервятники, у каждого свои планы. Невероятно, но свалить человека, который просто пытался служить этому городу, уничтожить человека, который мог купить и продать всех вас, создать или разрушить вашу репутацию. А ты…» Он уставился на Мию. «Ты всё это затеяла. Твоей единственной целью было создать какие-то липкие слухи, превратить их в расследование для первой полосы, и ты выбрала меня». Он покачал головой.

Наклонился к ней. «Памела права. Ты позорище. Ты отвратительна».

Алекс замолчал, оглядел каждого, словно запоминая лица. «Когда всё это закончится, я лично уничтожу вас всех».

Он отошёл от камина. «Давайте покончим с этим, детектив. Думаю, шефу полиции Нью-Йорка есть что сказать». Он повернулся к Памеле. «Подожди здесь.

Я вернусь."

Хулихан спокойно сказал: «Вообще-то, с нами поедет мисс Барретт».

Алекс отступил на шаг. «Нет причин ставить мою невесту в такую неприятную ситуацию. Я не хочу, чтобы она столкнулась с жестокими мерзавцами, с которыми ты имеешь дело».

Хулихан сказал: «На самом деле, есть все причины».

OceanofPDF.com

Миа

Детектив Хулихан продолжил, обращаясь к Памеле: «И вы, мэм, тоже захотите позвонить своему адвокату».

Алекс шагнул вперёд, но остановился, когда Хулихан нахмурился. «О чём ты говоришь? Зачем Памеле адвокат?»

Хулихан посмотрел Памеле в глаза. «Потому что вы, мисс…»

Барретт нанял брокера по имени Рейли Флинт из Бостона, штат Массачусетс. Мы пока не знаем, как вы узнали, что нужно с ним связаться, но полиция Бостона сотрудничает с нами.

Мы узнаем, в этом можно не сомневаться. Брокер, мистер Флинт, в свою очередь, нанял одного из своих лучших дельцов, известного как Уистлер.

В прошлую среду вечером Уистлеру было поручено сбить Мию Бриско. Он не справился, потому что его остановил прохожий.

Вы снова наняли Уистлера через мистера Флинта, чтобы убить Кента Харпера в прошлый четверг вечером. Он снова потерпел неудачу, потому что агент Шерлок наблюдала за домом мистера Харпера. После того, как Уистлер дважды выстрелил ему в спину, ей удалось немедленно оказать ему помощь.

«Конечно, Уистлер не знал, кто вы, он знал вас только как директора, мисс Барретт, для своей защиты и для

твой, чтобы он не мог на тебя наехать, — он кивнул Шерлоку.

Она сказала: «Очень преданный своему делу агент ФБР часами отслеживала седан, на котором Уистлер ездил в ту ночь, когда пытался сбить Мию Бриско. Когда она наконец заметила седан Уистлера на записи с камер, ей удалось проследить его путь до мотеля «Уайлд Оукс» в Форт-Ли.

«К несчастью для вас, мисс Барретт, Уистлер допустил две ошибки. Ему следовало бросить седан, на котором он пытался сбить Мию Бриско в среду вечером, но он этого не сделал.

Его вторая ошибка заключалась в том, что он не позаботился вовремя заменить одноразовый телефон. Именно так мы нашли мистера Флинта и записи ваших четырёх звонков ему, как до, так и после покушений, включая, как я полагаю, ваши крики, когда Уистлер не смог убить мисс Бриско.

— и Кент Харпер?

Мы также знаем о снятии вами двухсот тысяч долларов с ваших личных счетов. Мы уверены, что при должном стимуле мистер Флинт предоставит нам полную информацию, включая доказательства зачисления двухсот тысяч долларов на его счёт.

Хулихан покачал головой, глядя на Памелу. «Чего я не понимаю, мисс Барретт, так это почему вы так ввязались. Ради чего? Чтобы спасти своего жениха от его собственных злодеяний? Вы были готовы совершить убийство?»

Алекс Харрингтон стоял, белый и потрясённый, глядя на Хулихэна, а затем на Памелу. Его голос был едва громче шёпота. «Пэмми, это не может быть правдой? Ты не наняла какого-то чёртового профессионального убийцу? Это безумие, всё это безумие».

Зачем вам это нужно?

Памела закричала: «Я этого не делала! Это абсурд. Ради всего святого, я Памела Рейнс Барретт из Бостонских Барреттов!» Она резко повернулась к Мие. «Вся эта ложь – твоя вина, ты готова на всё ради своей драгоценной карьеры, погубить Алекса, погубить меня!» Она шагнула к Мие, но остановилась, когда та улыбнулась и поманила её пальцами. «Давай, Пэмми, просто попробуй, убийца!»

Хулихан сказал: «Достаточно с вас обоих».

Памела резко обернулась. «Алекс, не верь им. Я бы ничего подобного не сделала, никогда бы. Ты же знаешь меня всю жизнь».

Алекс медленно произнёс: «Кент тоже знал тебя всю жизнь. Он никогда ничего тебе не сделал».

«Я не пытался убить Кента! Все уходите, мне больше нечего вам сказать».

«Мы никуда не уйдём, Пэм», — сказала Миа. «Ты пыталась убить меня, потому что Алекс сказал тебе, что я напишу об убийстве Серены. Я была препятствием на пути к тому, чего ты всю жизнь хотела — к политической власти. Без меня никто не стал бы копаться в прошлом Алекса.

Но вы ошибались. Агент Мейтленд никогда бы не сдался.

«А Кент? Держу пари, Кент приходил сюда повидаться с Алексом после того, как мы с Джульет ушли из его кабинета в четверг. Держу пари, он был напуган, зол…»

Памела закричала: «Подожди! Ты хочешь сказать, что Джульетта была здесь? В Нью-Йорке? Зачем?»

Алекс держался неподвижно и молчал, с его лица не было никакого выражения. Миа сказала: «Значит, ты не рассказал ей о Джульетте, Алекс? Ты мог бы признать ошибки своего молодого человека, и, полагаю, она бы поверила, но ты никак не мог бы объяснить, как вы с Кентом усыпил Джульетту и изнасиловали её».

«Они собирались пожениться! Это же бессмыслица! Алекс, скажи ей, что это безумие!»

Миа сказала Памеле: «Это правда, Пэм. Алекс накачал её наркотиками, и они с Кентом изнасиловали её два года назад. Именно поэтому Джульет разорвала помолвку. Она помнила, что случилось, Пэм, но Алексу было всё равно, потому что он был уверен, что она никогда не обвинит их публично, не разнесёт свою семью таким сокрушительным скандалом. Но как только она узнала, что Алекс не только насильник, но и убийца, она с радостью согласилась нам помочь».

Памела повернулась к Алексу, открыв рот. «Джульет? Она не лжёт? Вы с Кентом действительно изнасиловали Джульет?» Она замотала головой. «Нет, конечно, это не может быть правдой. Они всё это выдумывают. Ты бы никогда так не поступила. Да-да, в молодости ты говорила мне, что Кент подговорил тебя на какие-то глупости, но Джульет? Кент не мог подбить тебя на изнасилование Джульет. Алекс, скажи им, что ты этого не делал».

Алекс процедил сквозь зубы: «Конечно, это неправда. Джульетта всё выдумала, чтобы отомстить за то, что я бросил её два года назад. А теперь она хотела разрушить мою карьеру и сама помогла им в этом».

Он замолчал. В камине тлел ещё один уголёк. Никто не шевелился. Алекс прошептал Памеле: «Я знал, как сильно ты хотела стать женой мэра Нью-Йорка, и поэтому я доверял тебе, говорил тебе всё». Он посмотрел на неё новыми глазами. «Так ты пыталась убить Мию? Чтобы держать её подальше от меня? Но почему Кент? Чёрт возьми, почему Кент?»

Памела выпрямилась. Хотя Хулихан всё ещё возвышался над ней, она умудрилась смотреть на него свысока. «Я невиновна. Вас, детектив, я увижу из полиции, я подам в суд на этот проклятый город. Я хочу поговорить со своим адвокатом».

Хулихан кивнул и сказал: «Памела Рейнс Барретт, я арестовываю вас за покушение на убийство Мии Бриско и Кента Харпера». Он зачитал ей ее права, и его глубокий профессиональный голос был единственным звуком в гостиной.

OceanofPDF.com

Эпилог

Шон

Дом Савичей, Джорджтаун

Вашингтон, округ Колумбия

Воскресенье

Мама пахла розами. Шон прижался к ней, чувствуя, как её сердце размеренно бьётся у его щеки. Она была дома, здесь, с ним и папой. Она звонила ему каждый день, говорила, как сильно скучает по нему, и как любит его, но это было совсем не то. Он прижался ближе, почувствовал, как её рука сжимается вокруг него. Он был полон попкорна, измученный, потому что набросал Астро миллион кусочков попкорна, пока тот не сказал папе, что у него рука вот-вот отвалится. Астро уже спал, лёжа на спине, задрав все четыре лапы, перед камином.

Шон услышал треск тлеющего угля, почувствовал, как мама вздрогнула от неожиданного звука и тихо рассмеялась. Он услышал, как она говорила о какой-то Серене, и в её голосе слышалась грусть. Затем она сказала своим безумным голосом, что даже справедливости будет недостаточно, и он услышал, как папа согласился. Теперь они шептали, и Шон подумал, не собирается ли папа…

Поцеловал её снова. Иногда он целовал её, потом поднимал на руки и целовал тоже, а Астро прыгал вокруг и лаял во весь голос, тоже желая поцелуя.

Шон услышал, как папа что-то говорил об Оливии, и узнал её имя. Он слышал, как папа разговаривал с ней по мобильному. По крайней мере, голос у него был довольный, а не такой грустный, как у мамы. И он сказал, что она выходит замуж за Майка на Арубе, где бы это ни было, и рассмеялся.

Астро захрапел, Шон услышал его и улыбнулся. «Мама?»

«Да, дорогая?»

«Я рада, что ты дома. Папа очень по тебе скучал».

«Ты тоже скучал по мне, Шон?»

Шон обнял её изо всех сил. «Может, я скучал по тебе больше, чем папа. Он сказал, что всё было не так, когда тебя не было. Ты знаешь, он угощал меня хлопьями Astro Cheerios?»

Шерлок рассмеялся и прошептал ему в щеку: «Мне тоже все кажется неправильным, когда я вдали от тебя и твоего папы».

Шон почувствовал, как она поцеловала его в лоб, когда он заснул.

OceanofPDF.com

Эпилог

Серена

Бейнбридж, Мэриленд

Кладбище Фэрлон

Полторы недели спустя

Так много людей собралось здесь, чтобы почтить память Серены, наконец-то вернувшейся домой после семи долгих лет. Одноклассники из Годвина, Томми Мейтленд и Джульет Эш Колли, сотрудники правоохранительных органов из Крейтона и Нью-Йорка, агенты ФБР из Нью-Йоркского отделения, агенты ФБР Шерлок и Диллон Савич из Вашингтона, а также большинство сотрудников газеты Guardian. Конечно же, представители СМИ были на месте, что неудивительно, учитывая высокий уровень критики обвиняемых в убийстве Серены. Миа и Майло звонили семье Уинтерс, прося не беспокоить их, и были приятно удивлены согласием других новостных агентств.

Все остальные были свободной игрой.

Отец Чиллворт в своей траурной речи вспомнил крещение Серены, говорил о том, какой прекрасной она была, когда он впервые взял её на руки, такой маленькой, такой драгоценной, ни разу не заплакавшей. Он никогда не забудет, как она смотрела на него, улыбаясь.