Виктор Цой – уста к небу, уста к земле

Мама, мы все сошли с ума

Христос сравнивал себя с сеятелем (см.: Мф. 13, 3-8). Зёрна, Его слова, падали на разную землю: при дороге, на камни, в тернии (в сорняки) и в добрую землю. Об этих зёрнах-словах, упавших в добрую землю, в сердце человека, и поёт Виктор Цой.

Зёрна просят дождя – благодати Святого Духа. Евангелие – недовмещённая книга. Христос сказал ученикам: «Ещё многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить» (Ин. 16, 12). Далее Он говорит: «Утешитель же, Дух святой, Которого пошлёт Отец во имя Моё, научит вас всему и напомнит вам всё, что Я говорил вам» (Ин. 14, 26).

Итак, кто последует Евангелию, тому дастся Христом Дух Святой, который вводит дух человеческий в соединение – познание Бога Отца. В этом Богообщении будет конец духовному сиротству человека. Цель Христианской жизни, по слову преподобного Серафима Саровского, есть «стяжание (приобретение) Духа Святого Божия».

«Если же Кто Духа Христова не имеет, тот и не Его» (Рим. 8, 9), – говорит апостол Павел. Сердце человека, принявшего слово Божие, просит благодати Духа Святого – «дождя» животворящего. В беседе с женщиной из Самарии Христос говорит о Духе Святом как об источнике, текущем в жизнь вечную, и о том, что этот источник открывается в самом сердце человека (см.: Ин. 4, 4-26).

Выражение опять символическое. Цой поёт об особом состоянии духа, о горении внутреннего огня, устремлении духа и воли человеческой исполнить волю Божию. Одновременно это и жажда Истины, жажда бытия Бога в самом человеке.

На кресте Христос, по человеческой природе, испытывает страшное чувство богооставленности. Через это чувство, как испытание веры – верности Богу, проходят все святые. В этой Богооставленности Христос (и всякий идущий за Ним) должен сам, по своей человеческой воле, дать бытие Богу в себе. В особом смысле сотворить Бога в себе самом.

Об этом говорит и конец притчи Христовой «О блудном сыне» (см.: Лк. 15, 11-32). Сын, перечеркнувший Отца в сердце своём в начале истории, вновь даёт бытие Отцу в своём же сердце, осознав ужас своего сиротства.

Человек наделён образом Божиим. Адам и Ева в раю отвергли Божию волю, исполнили диавольскую и этим присягнули последнему, в себе самих «отменив» бытие Бога (см.: Быт. 3, 1–23). Отсюда пошла вселенская катастрофа. Чтобы исцелить человека, Христу необходимо вознесену быть людьми на крест, вопреки богооставленности разрушить присягу диаволу в человеческой природе, воскресив в Себе отвергнутого людьми Бога.

На кресте Христос воскликнул: «СВЕРШИЛОСЬ!»: «Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось! И, преклонив главу, предал дух» (Ин. 19, 30) Свершилось исцеление человеческой природы. Он сказал: Я всего человека исцелил (см.: Ин. 7, 23).

Отсюда проистекает необходимость причастия Христу всякому верующему Ему и в Него. Виктор Цой спел и о Христе, и о Его распятии, и о переживании тех учеников, которые были у Его распятия, независимо в каком бы столетии или тысячелетии они ни жили.

Бывает и иное «горение»: это чувство – от близости Бога. Он ниспосылает устремляющемуся к Нему благодатное извещение о Своей близости. О «горении» сердца свидетельствовали апостолы Лука и Клеопа, когда шли рядом с воскресшим Христом в селение Эммаус (см.: Лк. 24, 13–32). Господь Иисус Христос послал ученикам Дух Святой, сошедший в день пятидесятницы на апостолов в виде «огненных языков». Пророк и Креститель Иоанн говорил о том, что Грядущий «будет крестить вас Духом Святым и огнём» (см.: Мф. 3, 11).

Человек как растение, погибающее от жажды, как бы кричит, что скоро будет поздно, не встать…

К Небесным дверям есть ключи – это пламенное устремление духа и воли человека исполнить в себе премудрую волю Божию. Как верные дорожные указатели становятся для путешествующих «ключами» к проблеме, как добраться до места, так и правильные молитвы являются «ключами» на пути к Богу.

Речь не о внешней форме молитвы, а о сути молитвы, как таинственной молве нашего духа к Богу. Молитвенные тексты есть только некие формальные указания для ума человеческого. В Богообщение прежде всего входит наш дух, а не ум. Ум становится Богопросвещён. Но в таинство соединения (познания) с Богом не входит вполне, а только ограниченно.

Внешних молитвенных форм духи зла не боятся, им тексты молитв и богослужений известны. Бесы боятся благодати Божией, которая посылается человеку в ответ на восходящую от человека к Богу энергию (действие, с греческого языка) молитвы.

Без восходящей энергии – устремления к Богу – молитва подобна разговору по выключенному телефону. В телефоне не важны формы кнопок, цвет корпуса или фирма-производитель. Важна способность его устанавливать связь между другими людьми.

Апостол Павел сказал: «Стану молиться духом, стану молиться и умом» (1 Кор. 14, 15). Ум создаёт некие словесные конструкции для другого человеческого разума, но эту форму творчества в молитве апостол ставит на второе место. Прежде всего – молитва духом, она выше слов. В высшем своём проявлении она совершается при молчании ума.

Ум несёт охранительную функцию, как свидетель и охранник на свадьбе. Но в брак, как соединение, вполне не входит. Не все тексты, умственные «ключи», даже святых отцов созвучны тем или иным состояниям духа конкретного человека.

И тогда нужно «вышибить двери плечом», то есть своими словами, или без слов, экстремально воззвать к Богу. В песне «На сердце тоска» Виктор Цой спел: «Ты читала молитвы, похожие на визг тормозов». За такое горячее дерзновение даруется на время Дух Святой, а за ним и Ум Христов. И человек ясно видит, что ему делать.

Мама – это обращение к Церкви, отчасти и к Богородице. Христос. Этот текст Цоя – крик души и духа при виде распятия и Христа, и всякой святости в истории человечества.

Святые отцы высказывались, что с грехопадением первых людей человеческая природа раскололась на три части, а другие говорили, что на тысячи частей. Все эти части приобрели как бы чуждость и своеволие как разные политические партии со своими интересами. В Евангелии есть притча «О милосердном самарянине» (см.: Лк. 10, 29-37).

В ней присутствует много глубоких смыслов, есть фрагмент, иллюстрирующий и раскол человеческой природы. Вот он. «Человек некий спускался (путешествовал, спускаясь с гористой местности) из Иерусалима в Иерихон (это символ отступления людей от Бога после грехопадения). И попал на засаду разбойников (образ духов зла), которые, стащив его (с колесницы, верблюда или коня), изранили и бросили еле живого. (Видимо, подвергшийся нападению имел что-то чрезвычайно дорогое и важное и, защищая эту ценность, оказал сопротивление и был изувечен).

Священник шёл тем же путём. Увидев израненного, прошёл мимо, так же и левит (помощник священника), быв на том месте, прошёл мимо. Человек из народа самарян, проходивший тут, увидел израненного путника и умилосердился о нём, и сделал всё, чтобы спасти израненного (это образ Христа Спасителя)»…

В этом фрагменте символически идёт речь о многих вещах. О повреждённой человеческой природе, о Спасителе, о духовной подмене, которая произошла в священстве Ветхозаветном и не исключена в Новозаветном.

В человеческой природе высшее – дух, образ Божий в нас, ниже – душа, и далее – тело (весь человек призван к Богослужению). В иерархии Ветхозаветной и Новозаветной Церкви были и есть три степени (ступени) священнослужителей: первосвященники – епископы, священники и левиты – диаконы (помощники).

В притче этой указаны все три степени священнослужителей, имеющих отношение к богослужению: левит – диакон, священник и…израненный до неузнаваемости – первосвященник – епископ. На первенство последнего указывает то, что прежде упомянуты первые две ступени священства (иерархическая «линейка») и то, что он не шёл пешком, но двигался на транспорте (с которого его и стащили разбойники). Все трое, совершив богослужение, удалялись от Иерусалима.

Как и в современной Церкви, первым покидает алтарь первосвященник, за ним священники и диаконы. Видимо, все трое совершали богослужение неискренно, без любви к Богу и к ближнему. Это тайное внутреннее состояние явно проявилось в факте прохождения мимо израненного человека священника и левита, была проявлена «школа» первосвященника.

Цели разбойников – поразить пастыря, дух человеческий («Поражу пастыря, и рассеются овцы стада» (см.: Мф. 26, 31)) и захват одежды первосвященника. Чтобы в них оделся главарь банды и в них вошёл бы в храм, затем одел бы свою банду в священнические одежды для грабежа и воровства храмовых сокровищ.

Во времена Христа, во время римской оккупации Ветхозаветный храм был подобием современного банка для иудейского народа. Христос дважды в этом храме с кнутом в руках устраивал разгон торгующих людей и меновщиков монет, с гневом цитируя пророка: «Дом Мой домом молитвы наречётся; а вы сделали его вертепом разбойников» (Мф. 21, 13). Эти разбойники в священнических одеждах руками римлян и распнут Христа.

Но вернусь к притче. Изранен и обезображен первосвященник настолько, что подчинённые ему священник и левит не узнали его. Все трое одновременно и образы: духа, души и тела человеческого.

Каждый человек, если он хоть немного честен, скажет про себя, что он как бы телом и душой (имеющих свою волю) многократно проходил мимо израненного своего духа. Человек, очень увлечённый интересами телесной или душевной жизни, «наплевательски» относится к тихим стонам израненного, едва живого своего духа. Делает вид, что ему нет дела до духа, и этим оставляет часть самого себя на погибель.

Такое отношение человека к самому себе относится к одному из видов хулы на Святого Духа, которая не прощается ни в этом, ни в будущем веке, если человек не обратится к Богу с раскаянием и не исправится.

Только «самарянин» – Христос, найдя израненный наш дух, заботится о нашем спасении. Больной в притче был доставлен в гостиницу для лучшего лечения. Эта гостиница и лечебница – Церковь Новозаветная, там исцеляют Духом Святым и Таинствами.

Думается, что после исцеления этот человек отправился бы на поиск своего спасителя, своего «Самарянина», в Его Царство. Об этом безумии, чуждости, внутреннем разрыве волей духа, души и тела внутри нас и пел Виктор Цой. Следующий куплет пёстро и контрастно говорит о событиях Голгофских.

Речь об оружии в руках, арестовывающих Христа (см.: Мк. 14, 43). Там был даже «генерал» – тысячник (см.: Ин. 18, 12). На Христа вышли как на разбойника, со сталью в руках. Сжатый кулак во всех песнях Виктора Цоя обозначает собранность всех человеческих сил и чувств. Это противоположность расслабленной, небоеспособной, распущенной руки и всего человека. Сжаты были, от досады и бессилия, кулаки апостолов; от злобы были сжаты кулаки арестовывающих Христа.

Это об ударе копья в тело распятого и умершего телом Христа. Этот удар выше кисти (если человек стоит). Римский легионер нанёс этот удар в рёбра Христа, снизу вверх, справа, при этом пробив сердце распятого. Виктор Цой спел о терзаемой плоти, так как Христос уже испустил дух. Плоть растерзало копьё легионера (см.: Ин. 19, 34).

У людей, видевших осуждение Христа на смерть крестную, видевших помрачение солнца (это было не затмение, а именно помрачение солнца), переживающих и землетрясение, от ужаса «застыла кровь».

Но Виктор Цой поёт о яде. Яд духовный, сатанинский застыл в жилах тех, кто искал уничтожить Христа. Их Он называл змеями. Яд этот медленный. Постепенно диавол-«змей» отравляет человека, народ.

Здесь видим и фрагмент исполнения пророчества, данного первым людям после грехопадения. Бог сказал змею: «И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем её; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (см.: Быт. 3, 14–15). В тех, кто жаждал уничтожения Христа, действовал древний змей – диавол.

О том народе, который пожелал быть мёртвым для Бога, Христос сказал: «Ибо где будет труп, там соберутся орлы» (Мф. 24, 28). «Орлы» – это штандарты-знамёна римских легионов. Они соберутся и не оставят камня на камне от Иерусалима в 70-м году. Уничтожат массу израильтян за крайнее внутреннее отхождение последних от Бога и отвержение Христа Его. У этих слов есть и другое толкование, рассмотренное в песне «Легенда».

Разодрана была завеса в храме иерусалимском. Прежний мир и Завет Бога и Израиля разрушен. Сбылось то, о чём плакал Христос, въезжая на ослике в святой город. Разбиты лбы тех, кто только умом, без веры и смирения, видел те события. Ту жертву Христову принесённую Отцу Небесному, а в ней и падшему роду людскому ради спасения последних.

Разломан Хлеб Литургии пред распятием. А на кресте висит ломимое Тело Христово. Здесь Новый Адам и раб нашего спасения. Здесь: «Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?» (см.: Мф. 27, 46). Здесь словно «разломление» – разделение во Христе божественной и человеческой природы. Здесь – вкушение Богооставленности и крик Его – «Хлеба» жизни.

Это о реакции тех, кто видел голгофский ужас. Богородица, апостолы, ученики, исцелённые Христом, ищущие Истину, жена Пилата, и всякий человек, духом живой, – плакали. Задумалась и толпа зевак: легионеры, прозелиты и многие, пришедшие на Пасху в те дни. Возрадовались первосвященники, большинство фарисеев и законников с отцом своим, по слову Христа, с диаволом, живущим в сердцах (духах) их и руководящих ими.

Третий куплет – ответ Церкви, Богородицы и отображение всего святоотеческого опыта, того внутреннего наставления Духа Святого на мольбу автора – Виктора Цоя.

Силён человек против врага духовного – диавола, когда действует в нём Дух Святой. Только Бога диавол и боится. Поэтому и необходимо стяжать, приобрести, через правильный духовный подвиг Дух Христов – Дух Святой.

Ты должен духам зла и людям, вдохновлённым этими духами, с праведным гневом сказать: «Руки прочь, прочь от меня. Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть». Виктор Цойупотребил слово «быть», а не «жить», потому что, только входя в Богообщение, человек входит в подлинное своё, Богом задуманное бытие. Только в Богообщении человек находит самого себя, а без Бога все люди лживы, как и их мерки.

О бытии и небытии человека приведу иллюстрацию. Жернова каменные разрушают лица зёрен, превращая их постепенно в муку, а точнее «мУку». Зёрна раздробляют и делают нежизнеспособными, разломанными и в пыль превращёнными. Но если мы бросим в каменные жернова гранёный алмаз – бриллиант (у него высшая, десятая твёрдость среди минералов), то последний будет сам разрушать вращающиеся жернова. Приносить им «мУку», превращая в муку, сдуваемую ветром.

Так бесы и кричали, когда Христос их изгонял из людей: «Что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий, пришёл Ты сюда прежде времени мучить нас» (Мф. 8, 29). Человек, стяжавший дух Христов, сам, в силу обитания в нём Бога, становится имеющим крепость Христову. И это страшно князю тьмы. Именно бытие наше только в Боге и открывается. Об этом спел Виктор Цой.

Красивые и формально правильные слова можно сказать легко. Их можно подделать, ими играть, актёрствовать и обслуживать свои страсти (бесов), но дух не подделать. Слова без Духа Святого – слова без внутренней власти и силы.

Вспомним силу слов Христовых – «говорил, как власть имущий», и бессильные, вялые, мёртво-небытийные слова фарисеев. Крепость руки (рука – образ деятельности) – когда мы в Духе Святом и Он в нас. Тогда мы страшны диаволу, тогда деятельность наша крепка.

Спаситель проповедовал на разных берегах Геннисаретского (Галилейского) озера (моря), часто переправляясь туда и сюда на корабле с учениками (см.: Лк. 5, 1). Бывали случаи, когда Христос, отправив учеников плыть одних на другую сторону моря, сам оставался в пустынных местах для молитвы к Отцу Небесному.

Помолившись, Христос догонял учеников, ходя по водам при бушующем противном ветре (см.: Мф. 14, 25-33). За кораблём, со Христом, часто следовали и те, кто старался больше от Него услышать или получить выгод. Но Христос всем, идущим за Ним, предлагает самоотречение и крест: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16, 24).

Виктор Цой, стоя на «берегу житейского бушующего моря», спрашивает себя и ему внимающих: «плыть или не плыть» за Христом? Навстречу противному ветру и буре, за Учителем, стремящимся на ужасный крест. И далее припев:

Болезнь эта и сумасшествие в том, что изуродованный человеческий род ещё выбирает, сомневается: «Плыть или не плыть в шторм за Христом?» Человек, ищущий и познавший Истину, безальтернативно скажет: «Плыть!!!»

Как это в своё время сделали волхвы – восточные цари (см.: Мф. 2, 9–12). Они так были устремлены послужить Истине, что оставили свои царства, не боясь захвата власти, разбойников-грабителей и иных опасностей, и отправились в далёкий путь (до Иерусалима они шли два года, столько же, возможно, и обратно).

И хочется, и колется нам, больным, плыть за Христом, ведь он предлагает каждому свою Голгофу. Мама Церковь, Богородица помолись с нами и за нас, укрепите следовать за Христом.