Виниловый ад

Глава 7

После неудачного допроса Федор вышел из отделения и набрал номер Анастасии.

– Алло. Насть, привет. Это я.

– Привет.

– Как там по моему делу? Есть какие-нибудь новости? Выяснила, что это за оружие было?

– Да.

– Да? – Федор удивился, он не ожидал положительного ответа. – Круто. И что? Я оказался прав? Это струна?

– Нет.

– Хм. А что тогда? Скальпель?

Он зажал телефон между плечом и ухом, достал сигарету и почиркал спичкой.

– Судя по характеру повреждений, раны были нанесены чем-то острым и тонким, но не скальпелем. Скорее всего, иглой.

– Иголкой?

– Да.

– Но тогда как он так ровно? Под линейку? С помощью циркуля круги чертил, что ли?

Федор представил Подольского с огромным циркулем в руках.

– Не похоже. Выглядит так, словно порезы нанесены каким-то промышленным аппаратом.

– На станке?

– Да. Что-то наподобие ЧПУ-станка.

– Жесть. Больной пионерский извращенец, – Федор едва сдержался, чтобы не матернуться.

– Пионерский? Почему пионерский?

– Да так, – Федор затушил окурок, хотел подкурить вторую, но сигареты в пачке закончились. – Похоже, я ошибался в своих сомнениях. Видимо, это сделал он.

– Задержанный?

– Да, Подольский.

– Он сознался?

– Нет. Но я видел его припадок. В таком состоянии он явно себя не контролирует. Бредил про какую-то женщину, для которой написал любовное послание. Говорил о каком-то друге, который дает ему подсказки. Псих он, короче.

– И что сейчас?

– Ничего. Забрали в больницу. После того, что увидел, больше не сомневаюсь. Получается, Подольский их убил, отрезал язык, а потом запихал тела под резак…

– Нет.

– Что нет? Думаешь, не он?

– Нет. Не в том дело. Все куда хуже.

– Это как?

– Жертвы определенно были живы, когда он производил над ними свои манипуляции.

От слов Анастасии Федору стало не по себе. Он сглотнул и оперся о столб.

– Алло. Федь, меня слышно?

Федор молчал. Он представил, как Анатолий под крики женщин задорно поет свою пионерскую песню.

– Федь? Алло.

– Да, алло. Прости, да.

– В общем, похоже, порядок был такой: он обездвиживал, удалял жертве язык, после делал круговые надрезы на теле и только потом убивал, путем отрезания жертвам головы при помощи дисковой пилы.

– Понял, – Федор зашатался, сел на ступеньку. – Что-то еще выяснилось?

– Да. Думаю, важный факт – спираль, на теле расходящаяся.

– М?

– Порезы на теле в виде расходящейся спирали. Убийца привязывал жертве руки по швам и наносил по всей площади спиралевидные порезы.

– Расходящаяся – это как?

– Это значит, что он нарезал тела от центра наружу. От центра живота с шагом в два миллиметра. Мне пока сложно сказать, как он это делал, но, думаю, убийца закреплял жертву на некой вращающейся платформе. Платформе, над которой располагалась игла. И с помощью этой иглы он прорезал расходящиеся сферические контуры…

– Насть, можно без контуров? Попроще, пожалуйста. Голова и так уже не соображает.

Федор остановил выходящего из отделения полицейского и жестом попросил закурить.

– Как тут на словах передать? Можно представить некое устройство, похожее, скажем, на граммофон.

– Так, – Федор выдохнул дым.

– Ну вот. Получается что-то типа проигрывателя виниловых пластинок.

– Так. Дальше.

– Дальше тело вращалось, как пластинка, а сверху на него воздействовали резцом.

– Подожди, Насть. Хочешь сказать, на теле что-то записано?

– А? Нет. Вряд ли. Не думаю. Это я для примера, для наглядности, так сказать.

– Там послание?

Федор встал и выронил сигарету.

– Нет-нет. Говорю же, это вряд ли, – Анастасия задумалась. Подобная версия не приходила ей в голову. – Хотя…

– Так, Насть, нам нужно расшифровать послание.

– Постой. Так не бывает. Возможно, конечно, убийца это и планировал. Но фактически, на физическом уровне, реализовать подобную задумку крайне сложно. Невозможно. Твое смелое предположение годится только разве как гипотеза мотива преступления.

– Рано делать выводы. Сейчас буду.

– Зачем?

– Я должен сам это увидеть.

– Могу сбросить фото.

– Нет.

Он прервал вызов и поспешил на парковку.

«Если там записано послание, оно наверняка поможет мне в расследовании. А вдруг там подсказка? А вдруг там признание?» – рассуждал Федор, на ходу вытаскивая ключ.

«А если своим посланием убийца дразнит полицию? Дразнит меня. Решил поиграть, урод».

– Сейчас все узнаем, – произнес он и стер рукавом с бензобака белый след, оставленный какой-то птицей.

Федор надел шлем, застегнул куртку и завел свой мотоцикл. Завел «мапэд», как он стал называй свой байк вслед за Рамуте.

«Пора бы масло поменять», – подумал он, недовольно скривился и прибавил газу.

От отделения до городского морга рукой подать, можно было и пешком прогуляться, но уже осень, мотосезон скоро закончится, и придется оставить свой «мапэд» в гараже. Так что хоть километр, хоть сто метров, но Федор предпочитал проделать их верхом на своем любимом мотоцикле.

«Сейчас расшифруем послание и посмотрим, как он тогда запоет».

Мотоцикл выехал с парковки отделения на дорогу, свернул на первом перекрестке, проехал пару метров, во двор, объехал жилой дом, свернул перед детским садиком и запарковался возле здания больницы по другую сторону от забора парковки своего отделения полиции.

Федор нехотя заглушил двигатель, снял шлем и пошел ко входу в больницу.

– В морг, – сообщил он на пост, показал удостоверение и свернул возле лифтов.

Прошел знакомым маршрутом, спустился по лестнице и до конца по коридору до огромных металлических дверей, за которыми ждала Анастасия. Анастасия и два загадочно изрезанных тела.

– Привет.

– Быстро ты. Проходи. Кофе будешь? Нет, стоп, не закуривай. Днем здесь нельзя.

Федор убрал сигарету и подошел к телу одной из жертв.

На отмытом от крови теле на бледно-синей коже проявился четкий сферический узор. Рисунок точь-в-точь, как на поверхности виниловой пластинки. Геометрически верные, ровные неглубокие порезы.

– И что на них записано? – спросил Федор и сам ужаснулся холоду своего голоса.

Перед ним лежали двое убитых, два изуродованных человека. Две замученные женщины. А он смотрел на них, как заядлый меломан на очередной сборник незнакомой музыки, скептически присматриваясь к деталям. Ни жалости, ни сострадания, ни даже отвращения от увиденного он не испытал. Лишь любопытство, нетерпение и азарт дрессированной ищейки, напавшей на след.

– Откуда мне знать? Мы даже не уверены, что там что-то есть. Тебе сахар положить?

– Там точно что-то записано. Сто процентов.

– Скорее всего, нет. Это невозможно, – Анастасия посмотрела на Федора, чьи глаза умоляли дать хоть какую-нибудь надежду, и добавила: – Чисто теоретически, конечно, может, и можно. Но.

– Понял-понял, ты сомневаешься. Я – нет. И как нам проверить, кто из нас прав?

– Что?

– Как нам проиграть запись?

Анастасия исподлобья посмотрела на Федора, мол, что значит «проиграть»? Это люди, которых зверски убили. Это не пластинки. Где хоть намек на уважение к чужому горю?

От возмущения в ее взгляде Федор начал заикаться:

– Насть, п-подожди. Насть, я не так выразился. Хотел сказать… Как нам теперь проверить послание? И сахар мне, пожалуйста, да две ложки.

– Это тебе не музыкальные пластинки, – она налила в чашку кофе и демонстративно не добавила сахар. – Это тела жертв. Трупы. Если хочешь узнать, как они поют, построй граммофон.

– Насть…

– Вон закажи плотнику, пусть вместо гробов шлифованных досок пришлет. Возьмешь их и собьешь себе музыкальную шкатулку.

Федор уже и забыл, какой она бывает в ярости.

– Не злись. Насть, серьезно. Говорю же, просто не так выразился.

Он сложил на груди ладони, словно йог, на его лице было искреннее раскаяние.

Анастасия удовлетворенно кивнула, принимая извинения, но сахар так и не добавила, убрала его в тумбочку.

– Насть, так как нам проверить послание?

– Не знаю. Никак.

– Ну ты же сама сказала, что теоретически это возможно. Очень-очень надо. Придумай, а? Ты же у нас такая умница.

Анастасия задумалась.

– Можно, попробовать по фотографии… – произнесла она, разговаривая сама с собой.

– Вот! Отлично, давай сфотографируем, – Федор, естественно, не понял, в чем суть идеи Анастасии, но обрадовался и ухватился за шанс. – Насть, отличная идея. Отличная!

Анастасия молчала. Она знала, что и обычную пластинку с помощью сканера трудно оцифровать, а тут человеческое тело.

– Насть, не молчи. Давай скажи, что мы поняли, знаем и справимся.

– Детально вопрос я не изучала. Но слышала, что специалисты нашли способ, как по фотографии восстановить звук с грампластинки.

– Да? Ну вот! Отлично! И как?

– Сканируют в высоком расширении. После, если не ошибаюсь, полученное изображение делят на фрагменты.

– Угу. Если честно, пока не сильно понятно, но продолжай, я внимательно слушаю.

– Делят, чтобы отсканированные дорожки из сфер развернуть на плоскости в линию.

– Угу, – Федор сделал вид, что понял. – Так-так.

– Затем каждый полученный фрагмент вырезается и склеивается с другим.

– Так. Угу, угу.

– Что угу? Все.

– Насть… Эм. Не то чтобы я совсем тупой. Но можно как-то. Эм. Прошу, давай еще раз и, если не трудно, чуть попроще.

– Еще проще? Хорошо. Смотри, записанную спираль пластинки как бы разворачивают. Вытягивают.

– Ага, – Федор притворился, что на этот раз все понимает.

– Представь, – она показала руками, как что-то растягивают. – Распрямляют, словно леску с катушки, словно клубок. Тянут. Представил?

– Да.

– Ну вот, так и преобразуют сферическую в обычную аудиодорожку. А после, уже в специальной программе, можно обработать картинку в звук.

– Ясно. Хотя все равно звучит сложновато. Про рыболовную леску и клубок понял, а вот дальше…

– Издеваешься? Тогда давай вернемся к варианту с плотником. Так получится очень просто. Смастеришь огромный проигрыватель и будем на нем руками прокручивать насаженные на шип трупы.

– Насть, нет, ну я в целом понял…

– С частотой пятьдесят оборотов в минуту будем прокручивать. Встанем с двух сторон и начнем. И да, чуть не забыла. Возьми еще швейную иголку, чтобы, не нарушая целостности тканей, ты смог прижать ее под углом к поверхности кожи вращающегося остывшего тела.

– Насть, я все понял…

– И будем в наушниках! Угу. А для усиления сигнала засунешь два пальца в розетку. Удлинитель есть, я тебе принесу.

– На-асть. Я все понял. Занимайся, а я пойду и не буду мешать.

Анастасия не ответила.

– Насть, а когда будет результат? Хоть примерно намекни, чтобы я лишний раз не звонил и не отвлекал.